Русский оперный и камерный певец (высокий бас).
Первый народный артист Республики (1918-1927, звание возвращено в 1991).
Сын крестьянина Вятской губернии Ивана Яковлевича Шаляпина (1837-1901), представителя древнего вятского рода Шаляпиных (Шелепиных). Мать Шаляпина - крестьянка из д. Дудинцы Кумёнской волости (Кумёнский район Кировской области), Евдокия Михайловна (в девичестве Прозорова).
В детстве Федор был певчим. Мальчиком его отдали на обучение сапожному делу к сапожникам Н.А. Тонкову, затем В.А. Андрееву. Получил начальное образование в частной школе Ведерниковой, затем в Четвёртом приходском училище в Казани, позже в Шестом начальном училище.
Началом своей артистической карьеры сам Шаляпин считал 1889 год, когда он поступил в драматическую труппу В.Б. Серебрякова, вначале на должность статиста.
29 марта 1890 года состоялось первое сольное выступление - партия Зарецкого в опере «Евгений Онегин», в постановке Казанского общества любителей сценического искусства. Весь май и начало июня 1890 года он - хорист опереточной антрепризы В.Б. Серебрякова. В сентябре 1890 года прибывает из Казани в Уфу и начинает работать в хоре опереточной труппы под руководством С.Я. Семёнова-Самарского.
Совершенно случайно пришлось из хориста преобразиться в солиста, заменив в опере Монюшко «Галька» в роли Стольника заболевшего артиста.
Этот дебют выдвинул 17-летнего парня, которому изредка стали поручать небольшие оперные партии, например Феррандо в «Трубадуре». В следующем году выступил в партии Неизвестного в «Аскольдовой могиле» Верстовского. Ему было предложено место в уфимском земстве, но в Уфу приехала малороссийская труппа Деркача, к которой и примкнул Шаляпин. Странствования с ней привели его в Тифлис, где ему впервые удалось серьёзно заняться своим голосом, благодаря певцу Д.А. Усатову. Усатов не только одобрил голос Шаляпина, но, ввиду отсутствия у последнего материальных средств, стал бесплатно давать ему уроки пения и вообще принял в нём большое участие. Он же устроил Шаляпина в тифлисскую оперу Людвигова-Форкатти и Любимова. Шаляпин прожил в Тифлисе целый год, исполняя в опере первые басовые партии.
В 1893 году он перебрался в Москву, а в 1894 году - в Санкт-Петербург, где пел в «Аркадии» в оперной труппе Лентовского, а зимой 1894-1895 гг. - в оперном товариществе в Панаевском театре, в труппе Зазулина. Прекрасный голос начинающего артиста и в особенности выразительная музыкальная декламация в связи с правдивой игрой обратили на него внимание критики и публики.
В 1895 году был принят дирекцией Санкт-Петербургских Императорских театров в состав оперной труппы: он поступил на сцену Мариинского театра и с успехом пел партии Мефистофеля («Фауст») и Руслана («Руслан и Людмила»). Разнообразное дарование Шаляпина выразилось и в комической опере «Тайный брак» Д. Чимарозы, но все же не получило должной оценки. Сообщают, что в сезон 1895-1896 годах он «появлялся довольно редко и притом в мало подходящих для него партиях». Известный меценат С.И. Мамонтов, державший в то время оперный театр в Москве, первый заметив в Шаляпине дарование из ряда вон выходящее, уговорил его перейти в свою частную труппу. Здесь в 1896-1899 годах Шаляпин развился в художественном смысле и развернул свой сценический талант, выступив в ряде ответственных ролей. Благодаря его тонкому пониманию русской музыки вообще и новейшей в частности, он совершенно индивидуально, но вместе с тем глубоко правдиво создал ряд значительных образов отечественной оперной классики:
Иван Грозный в «Псковитянке» Н.А. Римского-Корсакова; Варяжский гость в его же «Садко»; Сальери в его же «Моцарте и Сальери»; Мельник в «Русалке» А.С. Даргомыжского; Иван Сусанин в «Жизни за царя» М.И. Глинки; Борис Годунов в одноименной опере М.П. Мусоргского, Досифей в его же «Хованщине» и во многих других операх.
В то же время он много работал и над ролями в иностранных операх; так, например, роль Мефистофеля в «Фаусте» Гуно в его передаче получила поразительно яркое, сильное и своеобразное освещение. За эти годы Шаляпин приобрёл громкую известность.
Шаляпин был солистом Русской Частной оперы, созданной С.И. Мамонтовым, в течение четырёх сезонов - с 1896 по 1899 годы. В автобиографической книге «Маска и душа», Шаляпин характеризует эти годы творческой жизни как важнейшие: «У Мамонтова я получил тот репертуар, который дал мне возможность разработать все основные черты моей артистической натуры, моего темперамента».
С 1899 года он снова на службе в Императорской русской опере в Москве (Большой театр), где пользовался громадным успехом. Он был высоко оценён в Милане, где выступил в театре «La Scala» в заглавной роли Мефистофеля А. Бойто (1901, 10 представлений). Гастроли Шаляпина в Петербурге на Мариинской сцене составляли своего рода события в петербургском музыкальном мире.
В революцию 1905 года жертвовал сборы от своих выступлений рабочим. Его выступления с народными песнями («Дубинушка» и др.) порой превращались в политические демонстрации.
С 1914 года выступает в частных оперных антрепризах С.И. Зимина (Москва), А.Р. Аксарина (Петроград).
В 1915 году состоялся дебют в кино, главная роль (царь Иван Грозный) в исторической кинодраме «Царь Иван Васильевич Грозный» (по драме Льва Мея «Псковитянка»).
В 1917 году в постановке оперы Дж. Верди «Дон Карлос» в Москве выступает не только как солист (партия Филиппа), но и как режиссёр. Следующий его режиссёрский опыт - опера «Русалка» А.С. Даргомыжского.
В 1918-1921 годах - художественный руководитель Мариинского театра.
С 1922 года - на гастролях за границей, в частности в США, где его американским импресарио был Соломон Юрок. Певец уехал туда вместе со второй женой - Марией Валентиновной.
Долгое отсутствие Шаляпина вызывало подозрения и отрицательное отношение в Советской России; так, в 1926 году В.В. Маяковский писал в «Письме к Горькому»:
Или жить вам,
как живёт Шаляпин,
раздушёнными аплодисментами оляпан?
Вернись
теперь
такой артист
назад
на русские рублики -
я первый крикну:
- Обратно катись,
народный артист Республики!
В 1927 году сборы от одного из концертов Шаляпин пожертвовал детям эмигрантов, что было представлено 31 мая 1927 года в журнале «ВСЕРАБИС» неким сотрудником «ВСЕРАБИСа» С. Симоном как поддержка белогвардейцев. Подробно об этой истории рассказывается в автобиографии Шаляпина «Маска и душа». 24 августа 1927 года постановлением СНК РСФСР он был лишён звания Народного артиста и права возвращаться в СССР; обосновывалось это тем, что он не желал «вернуться в Россию и обслужить тот народ, звание артиста которого было ему присвоено» или, согласно другим источникам, тем, что он якобы жертвовал деньги эмигрантам-монархистам.
В конце лета 1932 года исполняет главную роль в кинофильме «Дон-Кихот» австрийского кинорежиссёра Георга Пабста по одноименному роману Сервантеса. Фильм был снят сразу на двух языках - английском и французском, с двумя составами актёров, музыку к фильму написал Жак Ибер. Натурные съемки кинофильма проходили близ города Ницца.
В 1935-1936 годах певец отправляется в свои последние гастроли на Дальний Восток, дав 57 концертов в Маньчжурии, Китае и Японии. Во время гастролей его аккомпаниатором был Жорж де Годзинский. Весной 1937 года у него обнаружили лейкоз, а 12 апреля 1938 года он скончался в Париже на руках жены. Был похоронен на парижском кладбище Батиньоль. В 1984 году его сын Фёдор Шаляпин-младший добился перезахоронения его праха в Москве на Новодевичьем кладбище.
10 июня 1991 года, через 53 года после смерти Фёдора Шаляпина, Совет министров РСФСР принял постановление № 317: "Отменить постановление Совнаркома РСФСР от 24 августа 1927 года «О лишении Ф. И. Шаляпина звания „Народный артист“ как необоснованное.»
Шаляпин был дважды женат, и от обоих браков у него было рождено 9 детей (один умер в раннем возрасте от аппендицита).
Со своей первой женой Фёдор Шаляпин познакомился в Нижнем Новгороде, и они обвенчались в 1898 году в церкви села Гагино. Это была молодая итальянская балерина Иола Торнаги (Иола Игнатьевна Ле-Прести (по сцене Торнаги), скончалась в 1965 году в возрасте 92 лет), родившаяся в городе Монца (недалеко от Милана). Всего у Шаляпина в этом браке родилось шестеро детей: Игорь (умер в возрасте 4 лет), Борис, Фёдор, Татьяна, Ирина, Лидия. Фёдор и Татьяна были близнецами. Иола Торнаги долгое время жила в России и только в конце 1950-х годов, по приглашению сына Фёдора, переехала в Рим.
Уже имея семью, Фёдор Иванович Шаляпин сближается с Марией Валентиновной Петцольд (урождённая Элухен, в первом браке - Петцольд, 1882-1964), у которой было двое своих детей от первого брака. У них рождаются трое дочерей: Марфа (1910-2003), Марина (1912-2009) и Дасия (1921-1977). Дочь Шаляпина Марина (Марина Фёдоровна Шаляпина-Фредди), прожила дольше всех его детей и скончалась на 98-м году жизни.
Фактически у Шаляпина появилась вторая семья. Первый брак не был расторгнут, а второй не был зарегистрирован и считался недействительным. Получилось, что у Шаляпина в старой столице была одна семья, а в новой - другая: одна семья не ездила в Петербург, а другая - в Москву. Официально брак Марии Валентиновны с Шаляпиным был оформлен в 1927 году уже в Париже.
призы и награды
1902 - бухарский орден Золотой звезды III степени.
1907 - Золотой крест Прусского орла.
1910 - звание Солиста Его Величества (Россия).
1912 - звание Солиста Его Величества итальянского короля.
1913 - звание Солиста Его Величества английского короля.
1914 - английский орден за особые заслуги в области искусства.
1914 - русский орден Станислава III степени.
1925 - командор ордена Почётного легиона (Франция).
Оперный и камерный певец
Народный артист Республики
Фёдор Шаляпин родился 13 февраля 1873 года в Казани в семье крестьянина из деревни Сырцово Вятской губернии Ивана Яковлевича Шаляпина.
Его мама Евдокия (Авдотья) Михайловна (урожденная Прозорова) была родом из деревни Дудинской Вятской губернии. Отец Шаляпина служил в земской управе. Родители рано отдали Федю учиться ремеслу сапожника, а потом токаря. Также Шаляпиным удалось устроить Федю в 6-е городское четырехклассное училище, которое он окончил с похвальной грамотой.
Интересны характеристики, которые позже давал Шаляпин своему отцу, Ивану Яковлевичу, и родственникам: «Отец мой был странный человек. Высокого роста, со впалой грудью и подстриженной бородой, он был не похож на крестьянина. Волосы у него были мягкие и всегда хорошо причёсаны, такой красивой причёски я ни у кого больше не видел. Приятно мне было гладить его волосы в минуты наших ласковых отношений. Носил он рубашку, сшитую матерью. Мягкую, с отложным воротником и с ленточкой вместо галстука… Поверх рубашки – «пинжак», на ногах – смазанные сапоги…»
Иногда, зимой, к ним приходили бородатые люди в лаптях и зипунах; от них крепко пахло ржаным хлебом и ещё чем-то особенным, каким-то вятским запахом: его можно объяснить тем, что вятичи много едят толокна. Это были родные отца – брат его Доримедонт с сыновьями. Федьку посылали за водкой, долго пили чай, неприхотливо окая вятским говорком об урожаях, потях, о том, как трудно жить в деревне; у кого-то за неплатёж податей угнали скот, отобрали самовар…
Доримедонт Шаляпин обладал могучим голосом. Возвращаясь с пашни вечером, крикнет, бывало: «Жена, ставь самовар, домой еду!» – так всей округе было слышно. А его сын Михей, двоюродный брат Фёдора Ивановича, также имел сильный голос: бывало, пашет, да как загорланит, или запоёт, так с одного конца поля на другое, и дальше через лес до деревни всё слыхать.
С годами отцовские пьянки становились всё более частыми, в хмельном угаре он сильно избивал мать до бесчувственного состояния. Потом начиналась «обычная жизнь»: протрезвевший отец снова аккуратно ходил в «Присутствие», мать пряла пряжу, шила, чинила и стирала бельё. За работой она всегда как-то особенно грустно пела песни, задумчиво и вместе с тем деловито.
Внешне Авдотья Михайловна была обычной женщиной: небольшого роста, с мягким лицом, сероглазая, с русыми волосами, всегда гладко причёсанными, – и такая скромная, малозаметная. В воспоминаниях «Страницы из моей жизни» Шаляпин писал, что пятилетним мальчиком слушал, как вечерами мать с соседками «под жужжание веретён начинали петь заунывные песни о белых пушистых снегах, о девичьей тоске и о лучинушке, жалуясь, что она неясно горит. А она и в самом деле неясно горела. Под грустные слова песни душа моя тихонько грезила о чём-то, я …мчался по полям среди пушистых снегов…».
Удивляла молчаливая стойкость матери, её упрямое сопротивление нужде и нищете. Есть на Руси какие-то особенные женщины: они всю жизнь неутомимо борются с нуждою, без надежды на победу, без жалоб, с мужеством великомучениц перенося удары судьбы. Мать Шаляпина была из ряда таких женщин. Она пекла и продавала пироги с рыбой, с ягодами, мыла посуду на пароходах и приносила оттуда объедки: необглоданные кости, куски котлет, курицу, рыбу, ошмётки хлеба. Но и это случалось нечасто. Семья голодала.
Вот еще один рассказ Фёдора Ивановича о своем детстве: «Я помню себя пяти лет. Темным вечером осени я сижу на полатях у мельника Тихона Карповича в деревне Ометевой около Казани, за Суконной слободой. Жена мельника, Кирилловна, моя мать и две-три соседки прядут пряжу в полутемной комнате, освещенной неровным, неярким светом лучины. Лучина воткнута в железное держальце - светец; отгорающие угли падают в ушат с водой, и шипят и вздыхают, а по стенам ползают тени, точно кто-то невидимый развешивает черную кисею. Дождь шумит за окнами; в трубе вздыхает ветер.
Прядут женщины, тихонько рассказывают друг другу страшные истории о том, как по ночам прилетают к молодым вдовам покойники, их мужья. Прилетит умерший муж огненным змеем, рассыплется над трубой избы снопом искр и вдруг явится в печурке воробушком, а потом превратился в любимого, по ком тоскует женщина.
Целует она его, милует, но, когда хочет обнять, - просит не трогать его спину.
Это потому, милые мои, - объясняла Кирилловна, что спины у него нету, а на месте ее зеленый огонь, да такой, что, коли тронуть его, так он сожгет человека с душой вместе…
К одной вдове из соседней деревни долго летал огненный змей, так что вдова начала сохнуть и задумываться. Заметили это соседи; узнали, в чем дело, и велели ей наломать лутошек в лесу да перекрестить ими все двери и окна и всякую щель, где какая есть. Так она и сделала, послушав добрых людей. Вот прилетел змей, а в избу-то попасть и не может. Обратился со зла огненным конем, да так лягнул ворота, что целое полотнище свалил…
Все эти рассказы очень волновали меня: и страшно и приятно было слушать их. Думалось: какие удивительные истории есть на свете…
Вслед за рассказами женщины, под жужжание веретен, начинали петь заунывные песни о белых пушистых снегах, о девичьей тоске и о лучинушке, жалуясь, что она неясно горит. А она и в самом деле неясно горела. Под грустные слова песни душа моя тихонько грезила о чем-то, я летал над землею на огненном коне, мчался по полям среди пушистых снегов, воображал бога, как он рано утром выпускает из золотой клетки на простор синего неба солнце - огненную птицу.
Особенной радостью насыщали меня хороводы, которые устраивались дважды в год: на семик и на спаса.
Приходили девушки в алых лентах, в ярких сарафанах, нарумяненные и набеленные. Парни тоже приодевались как-то особенно; все становились в круг и, ведя хоровод, пели чудесные песни. Поступь, наряды, праздничные лица людей - все рисовало какую-то иную жизнь, красивую и важную, без драк, ссор, пьянства.
Случилось, что отец пошел со мной в город в баню.
Стояла глубокая осень, была гололедица. Отец поскользнулся, упал и вывихнул ногу себе. Кое-как добрались до дома, - мать пришла в отчаяние:
Что с нами будет, что будет? - твердила она убито.
Утром отец послал ее в управу, чтобы она рассказала секретарю, почем отец не может явиться на службу.
Пускай пришлет кого-нибудь увериться, что я взаправду болен! Прогонят, дьяволы, пожалуй…
Я уже понимал, что, если отца прогонят со службы, положение наше будет ужасно, хоть по миру иди! И так уж мы ютились в деревенской избушке за полтора рубля в месяц. Очень памятен мне страх, с которым отец и мать произносили слово:
Прогонят со службы!
Мать пригласила знахарей, людей важных и жутких, они мяли ногу отцу, натирали ее какими-то убийственно пахучими снадобьями, даже, помнится, прижигали огнем. Но все-таки отец очень долго не мог встать с постели. Этот случай заставил родителей покинуть деревню и, чтобы приблизиться к месту службы отца, мы переехали в город на Рыбнорядскую улицу в дом Лисицына, в котором отец и мать жили раньше, и где я родился в 1873 году.
Мне не понравилась шумная, грязноватая жизнь города. Мы помещались все в одной комнате - мать, отец, я и маленькие брат с сестрой. Мне было тогда лет шесть-семь лет. Мать уходила на поденщину - мыть полы, стирать белье, а меня с маленькими запирала в комнате, на целый день с утра до вечера. Жили мы в деревянной хибарке и - случись пожар - запертые, мы сгорели бы. Но все-таки я ухитрялся выставлять часть рамы в окне, мы все трое вылезали из комнаты и бегали по улице, не забывая вернуться домой к известному часу.
Раму я снова аккуратно заделывал, и все оставалось шито-крыто.
Вечером, без огня, в запертой комнате было страшно; особенно плохо я чувствовал себя, вспоминая жуткие сказки и мрачные истории Кирилловны, все казалось, что вот явится баба-яга и кикимора. Несмотря на жару, мы все забивались под одеяло и лежали молча, боясь высунуть головы, задыхаясь. И когда кто-нибудь из троих кашлял или вздыхал, мы говорили друг другу:
Не дыши, тише!
На дворе - глухой шум, за дверью - осторожные шорохи… Я ужасно радовался, когда слышал, как руки матери уверенно и спокойно отпирают замок двери. Эта дверь выходила в полутемный коридор, который был «черным ходом» в квартиру какой-то генеральши. Однажды, встретив меня в коридоре, генеральша ласково заговорила со мною о чем-то и потом осведомилась, грамотен ли я.
Вот, заходи ко мне, сын мой будет учить тебя грамоте!
Я пришел к ней, и ее сын, гимназист лет 16-ти, сразу же, как будто он давно ждал этого, - начал учить меня чтению; читать я выучился довольно быстро, к удовольствию генеральши, и она стала заставлять меня читать ей вслух по вечерам.
Вскоре мне попала в руки сказка о Бове Королевиче, - меня очень поразило, что Бова мог просто метлой перебить и разогнать стотысячное войско. «Хорош парень! - думал я. - Вот бы мне так-то!» Возбужденный желанием подвига, я выходил на двор, брал метлу и яростно гонял кур, за что куровладельцы нещадно били меня.
Мне было лет 8, когда на святках или на пасхе я впервые увидал в балагане паяца Яшку. Яков Мамонов был в то время знаменит по всей Волге как «паяц» и «масляничный день».
Очарованный артистом улицы я стоял перед балаганом до той поры, что у меня коченели ноги, и рябило в глазах от пестроты одежд балаганщиков.
Вот это - счастье быть таким человеком, как Яшка! - мечтал я.
Все его артисты казались мне людьми, полными неистощимой радости; людьми, которым приятно паясничать, шутить и хохотать. Не раз я видел, что, когда они вылезают на террасу балагана - от них вздымается пар, как от самоваров, и, конечно, мне и в голову не приходило, что это испаряется пот, вызванный дьявольским трудом, мучительным напряжением мускулов. Не берусь сказать вполне уверенно, что именно Яков Мамонов дал первый толчок, незаметно для меня пробудивший в душе моей тяготение к жизни артиста, но, может быть, именно этому человеку, отдавшему себя на забаву толпы, я обязан рано проснувшемуся во мне интересу к театру, к «представлению», так не похожему на действительность.
Скоро я узнал, что Мамонов - сапожник, и что впервые он начал «представлять» с женою, сыном и учениками своей мастерской, из них он составил свою первую труппу. Это еще более подкупило меня в его пользу, - не всякий может вылезать из подвала и подняться до балагана! Целыми днями я проводил около балагана и страшно жалел, когда наступал великий пост, проходила пасха и Фомина неделя, - тогда площадь сиротела, и парусину с балаганов снимали, обнажались тонкие деревянные ребра, и нет людей на утоптанном снегу, покрытом шелухою подсолнухов, скорлупой орехов, бумажками от дешевых конфет. Праздник исчез, как сон. Еще недавно все здесь жило шумно и весело, а теперь площадь - точно кладбище без могил и крестов.
Долго потом мне снились необычные сны: какие-то длинные коридоры с круглыми окнами, из которых я видел сказочно-красивые города, горы, удивительные храмы, каких нет в Казани, и множество прекрасного, что можно видеть только во сне и панораме.
Однажды я, редко ходивший в церковь, играя вечером в субботу неподалеку от церкви св. Варлаамия, зашел в нее. Была всенощная. С порога я услышал стройное пение. Протискался ближе к поющим, - на клиросе пели мужчины и мальчики. Я заметил, что мальчики держат в руках разграфленные листы бумаги; я уже слышал, что для пения существуют ноты, и даже где-то видел эту линованную бумагу с черными закорючками, понять которые, на мой взгляд, было невозможно. Но здесь я заметил нечто уж совершенно недоступное разуму: мальчики держали в руках хотя и графленую, но совершенно чистую бумагу, без черных закорючек. Я должен был много подумать, прежде чем догадался, что нотные знаки помещены на той стороне бумаги, которая обращена к поющим. Хоровое пение я услышал впервые, и оно мне очень понравилось.
Вскоре после этого мы снова переехали в Суконную слободу, в две маленькие комнатки подвального этажа. Кажется, в тот же день я услышал над головою у себя церковное пение и тотчас же узнал, что над головою у себя церковное пение и тотчас же узнал, что над нами живет регент и сейчас у него - спевка. Когда пение прекратилось и певчие разошлись, я храбро отправился наверх и там спросил человека, которого даже плохо видел от смущения, - не возьмет ли он меня в певчие. Человек молча снял со стены скрипку и сказал мне:
Тяни за смычком!
Я старательно «вытянул» за скрипкой несколько нот, тогда регент сказал: - Голос есть, слух есть. Я тебе напишу ноты, - выучи!
Он написал на линейках бумаги гамму, объяснил мне, что такое диез, бемоль и ключи. Все это сразу заинтересовало меня. Я быстро постиг премудрость и через две всенощные уже раздавал певчим ноты по ключам. Мать страшно радовалась моему успеху, отец - остался равнодушным, но все-таки выразил надежду, что если буду хорошо петь, то, может быть, приработаю хоть рублевку в месяц к его скудному заработку. Так и вышло: месяца три я пел бесплатно, а потом регент положил мне жалованье - полтора рубля в месяц.
Регента звали Щербинин, и это был человек особенный: он носил длинные, зачесанные назад волосы и синие очки, что придавало ему вид очень строгий и благородный, хотя лицо его было уродливо изрыто оспой. Одевался он в какой-то широкий черный халат без рукавов, крылатку, на голове носил разбойничью шляпу и был немногоречив. Но несмотря на все свое благородство, пил он так же отчаянно, как и все жители Суконной слободы, и так как он служил писцом в окружном суде, то и для него 20-е число было роковым. В Суконной слободе, больше чем в других частях города, после 20-го люди становились жалки, несчастны и безумны, производя отчаянный кавардак с участием всех стихий, и всего запаса матерщины. Жалко мне было регента, и когда я видел его дико пьяным - душа моя болела за него».
В 1883 году Фёдор Шаляпин в первый раз попал в театр. Ему удалось достать билет на галерку на постановку «Русская свадьба» Петра Сухонина. Вспоминая этот день, Шаляпин писал позднее: «Мне было лет двенадцать, когда я в первый раз попал в театр. Случилось это так: в духовном хоре, где я пел, был симпатичный юноша Панкратьев. Ему было уже лет 17, но он пел все еще дискантом…
Так вот, как-то раз за обедней Панкратьев спросил меня - не хочу ли я пойти в театр? У него есть лишний билет в 20 копеек. Я знал, что театр - большое каменное здание с полукруглыми окнами. Сквозь пыльные стекла этих окон на улицу выглядывает какой-то мусор. Едва ли в этом доме могут делать что-нибудь такое, что было бы интересно мне.
А что там будет? - спросил я.
- «Русская свадьба» - дневной спектакль.
Свадьба? Я так часто певал на свадьбах, что эта церемония не могла уже возбуждать мое любопытство. Если бы французская свадьба, это интереснее. Но все-таки я купил билет у Панкратьева, хотя и не очень охотно.
И вот я на галерке театра. Был праздник. Народа много. Мне пришлось стоять, придерживаясь руками за потолок.
Я с изумлением смотрел в огромный колодезь, окруженный по стенам полукруглыми местами, на темное дно его, установленное рядами стульев, среди которых растекались люди. Горел газ, и запах его остался для меня на всю жизнь приятнейшим запахом. На занавесе была написана картина: «Дуб зеленый, златая цепь на дубе том» и «кот ученый все ходит по цепи кругом», - Медведевский занавес. Играл оркестр. Вдруг занавес дрогнул, поднялся, и я сразу обомлел, очарованный. Предо мной ожила какая-то смутно знакомая мне сказка. По комнате, чудесно украшенной, ходили великолепно одетые люди, разговаривая друг с другом как-то особенно красиво. Я не понимал, что они говорят. Я до глубины души был потрясен зрелищем и, не мигая, ни о чем не думая, смотрел на эти чудеса.
Занавес опускался, а я все стоял, очарованный сном наяву, которого я никогда не видал, но всегда ждал его, жду и по сей день. Люди кричали, толкали меня, уходили и снова возвращались, а я все стоял. И когда спектакль кончился, стали гасить огонь, мне стало грустно. Не верилось, что эта жизнь прекратилась.
У меня затекли руки и ноги. Помню, что я шатался, когда вышел на улицу. Я понял, что театр - это несравненно интереснее балагана Яшки Мамонова. Было странно видеть, что на улице день и бронзовый Державин освещен заходящим солнцем. Я снова воротился в театр и купил билет на вечернее представление…
Театр свел меня с ума, сделал почти невменяемым. Возвращаясь домой по пустынным улицам, видя, точно сквозь сон, как редкие фонари помигивают друг другу, я останавливался на тротуарах, вспоминал великолепные речи актеров декламировал, подражая мимике и жестам каждого.
Царица я, но - женщина и мать! - возглашал я в ночной тишине, к удивлению сонных сторожей. Случалось, что хмурый прохожий останавливался передо мною и спрашивал:
В чем дело?
Сконфуженный, я убегал от него, а он, глядя вслед мне, наверное, думал пьян, мальчишка!
…Я сам не понимал, почему в театре о любви говорят красиво, возвышенно и чисто, а в Суконной слободе любовь - грязное похабное дело, возбуждающее злые насмешки? На сцене любовь вызывает подвиги, а в нашей - мордобои. Что же - есть две любви? Одна считается высшим счастьем жизни, а другая - распутством и грехом? Разумеется, я в то время не очень задумывался над этим противоречием, но, конечно, я не мог не видеть его. Уж очень оно било меня по глазам и по душе…
Когда я спрашивал отца, можно ли идти в театр, он не пускал меня. Он говорил:
В дворники надо идти, скважина, в дворники, а не в театр! Дворником надо быть, и будет у тебя кусок хлеба, скотина! А что в театре хорошего? Ты вот не захотел мастеровым быть и сгниешь в тюрьме. Мастеровые вон как живут сыты, одеты, обуты.
Я видел мастеровых по большей части оборванными, босыми, полуголодными и пьяными, но верил отцу.
Ведь я же работаю, переписываю бумаги, - говорил я. - Уж сколько написал…
Он грозил мне: Кончишь учиться, я тебя впрягу в дело! Так и знай, лоботряс!».
Посещение театра решило судьбу Фёдора Шаляпина. Совсем юным он хотел выступать в увеселительном хоре Серебрякова, где произошла его встреча с Максимом Горьким, которого в хор приняли, а Шаляпина нет. Не познакомившись друг с другом, они расстались, чтобы встретиться в Нижнем Новгороде в 1900 году и подружиться на всю жизнь. 17-летний Шаляпин покинул Казань, и поехал в Уфу, подписав контракт на летний сезон к Семенову-Самарскому. Впоследствии, будучи в Париже, Фёдор Шаляпин писал Горькому в 1928 году: «Взгрустнул маленько, как прочитал в письме о твоем пребывании в Казани. Как перед глазами вырос в памяти моей этот прекраснейший (для меня, конечно) из всех городов мира - город! Вспомнил мою разнообразную жизнь в нем, счастье и несчастье... и чуть не заплакал, остановив воображение у дорогого Казанского городского театра...».
30 декабря 1890 года в Уфе Фёдор Шаляпин впервые спел сольную партию. Об этом событии он рассказывал: «По-видимому, и в скромном амплуа хориста я успел выказать мою природную музыкальность и недурные голосовые средства. Когда однажды один из баритонов труппы внезапно, накануне спектакля, почему-то отказался от роли Стольника в опере Монюшко «Галька», а заменить его в труппе было некем, то антрепренер Семенов-Самарский обратился ко мне - не соглашусь ли я спеть эту партию. Несмотря на мою крайнюю застенчивость, я согласился. Это было слишком соблазнительно: первая в жизни серьезная роль. Я быстро разучил партию и выступил. Несмотря на печальный инцидент (я сел на сцене мимо стула), Семенов-Самарский все же был растроган и моим пением, и добросовестным желанием изобразить нечто похожее на польского магната. Он прибавил мне к жалованью пять рублей и стал также поручать мне и другие роли. Я до сих пор суеверно думаю: хороший признак новичку в первом спектакле на сцене при публике сесть мимо стула. Всю последующую карьеру я, однако, зорко следил за креслом и опасался не только сесть мимо, но и садиться в кресло другого… В этот первый мой сезон я спел еще Фернандо в «Трубадуре» и Неизвестного в «Аскольдовой могиле». Успех окончательно укрепил мое решение посвятить себя театру».
Затем молодой певец перебрался в Тифлис, где брал бесплатные уроки пения у певца Дмитрия Усатова, выступал в любительских и ученических концертах. В 1894 году он пел в спектаклях, проходивших в петербургском загородном саду «Аркадия», затем в Панаевском театре. 5 апреля 1895 года Фёдор дебютировал в партии Мефистофеля в опере «Фауст» Шарля Гуно в Мариинском театре.
В 1896 году Шаляпин был приглашен Саввой Мамонтовым в Московскую частную оперу, где занял ведущее положение и во всей полноте раскрыл свой талант, создав за годы работы в этом театре целую галерею незабываемых образов в русских операх: Иван Грозный в «Псковитянке» Николая Римского-Корсакова, Досифей в «Хованщине» и Борис Годунов в одноименной опере Модеста Мусоргского. «Одним великим художником стало больше», - писал о двадцатипятилетнем Шаляпине В.Стасов.
Шаляпин в роли царя Бориса Годунова.
«Мамонтов предоставил мне право работать свободно, – вспоминал Фёдор Иванович. – Я тотчас начал совершенствовать все роли моего репертуара: Сусанина, Мельника, Мефистофеля».
Шаляпин, задумав поставить оперу Римского-Корсакова «Псковитянка», рассказывал: «Чтобы найти лицо Грозного, я ходил в Третьяковскую галерею смотреть картины Шварца, Репина, скульптуру Антокольского… Кто-то сказал мне, что у инженера Чоколова есть портрет Грозного работы Виктора Васнецова. Кажется, этот портрет и до сих пор неизвестен широкой публике. Он произвёл на меня большое впечатление. На нём лицо Грозного изображено в три четверти. Царь огненным тёмным глазом смотрит куда-то в сторону. Из соединения всего, что дали мне Репин, Васнецов и Шварц, я сделал довольно удачный грим, верную, на мой взгляд, фигуру».
Премьера оперы состоялась в Мамонтовском театре 12 декабря 1896 года. Грозного пел Фёдор Шаляпин. Декорации и костюмы к спектаклю сделаны по эскизам Виктора Михайловича Васнецова. «Псковитянка» взорвала Москву, шла при полных сборах. «Главным украшением спектакля был Шаляпин, исполнивший роль Грозного. Он создал очень характерную фигуру», – восторгался критик Николай Кашкин.
«Псковитянка» сблизила меня с Виктором Васнецовым, вообще питавшим ко мне сердечное расположение», – рассказывал Шаляпин. Васнецов пригласил артиста к себе домой, на Мещанскую улицу. Певца восхитил его дом, срубленный из больших толстых брёвен, простые дубовые скамьи, стол, табуреты. «Приятно было мне в такой обстановке, – продолжал рассказ Шаляпин, – услышать от Васнецова горячие похвалы созданному мною образу Ивана Грозного, которого он написал сходящим с лестницы в рукавичках и с посохом».
Шаляпин и Васнецов подружились. Виктор Михайлович душевно вспоминал о детских и юношеских годах в Вятке. Шаляпин поведал другу о своих горестных, неприкаянных скитаниях по России, о нищей бродячей жизни артиста. Однажды Фёдор Иванович поделился мыслями о роли Мельника в опере Даргомыжского «Русалка», в которой должен был выступить вскоре в Мамонтовском театре. Художник, заинтересованный этим, сделал набросок костюма и грима для роли Мельника. В нём он передал степенность, лукавство, добродушие, ухватливость Мельника. Таким его и изображал на сцене Фёдор Шаляпин.
Выступление получилось сверхуспешным, рад был за артиста и Виктор Михайлович. Впоследствии он не раз вспоминал Шаляпина в роли Мельника. Когда Васнецов купил в Подмосковье небольшую старую усадьбу с заглохшей водяной мельницей, он говорил близким: «Непременно прикажу мельницу отремонтировать и лучшего в России мельника приглашу – Фёдора Шаляпина! Пусть себе муку мелет и нам песни поёт!».
Когда в 1902 году Шаляпин репетировал роль Фарлафа в опере Глинки «Руслан и Людмила», по его просьбе Виктор Михайлович сделал эскиз костюма и грима: в кольчуге до колен, с огромным мечом стоит этот «бесстрашный» рыцарь, гордо подбоченясь и выставив ногу. Художник подчеркнул показную храбрость Фарлафа, его кичливость и зазнайство. Шаляпин развил намеченные в эскизе черты, добавив к ним безудержную хвастливость и самовлюблённость. В этой роли артист имел оглушительный, колоссальный успех. «В моём славном и великом земляке дорог и ценен мне его гений, обаятельный для всех нас», – говорил Виктор Михайлович.
«Я чувствовал, как духовно прозрачен, при всей своей творческой массивности, Васнецов, – писал Шаляпин. – Его витязи и богатыри, воскрешающие самую атмосферу Древней Руси, вселили в меня ощущение великой мощи – физической и духовной. От творчества Виктора Васнецова веяло «Словом о полку Игореве».
Общение в мамонтовском театре с лучшими художниками России В.Поленовым, И.Левитаном, В.Серовым, М.Врубелем, К.Коровиным давало певцу мощные стимулы для творчества: их декорации и костюмы помогали в создании убедительного сценического образа. Ряд оперных партий в театре певец подготовил с тогда еще начинающим дирижером и композитором Сергеем Рахманиновым. Творческая дружба объединяла этих двух великих художников до конца жизни. Рахманинов посвятил певцу несколько своих романсов: «Судьба» на слова А.Апухтина и «Ты знал его» на слова Ф.Тютчева и другие произведения.
Федор Шаляпин, Илья Репин и его дочь Вера Ильнична.
Глубоко национальное искусство певца восхищало его современников. «В русском искусстве Шаляпин - эпоха, как Пушкин», - писал Горький. Опираясь на лучшие традиции национальной вокальной школы, Шаляпин открыл новую эру в отечественном музыкальном театре. Он сумел удивительно органично соединить два важнейших начала оперного искусства - драматическое и музыкальное, подчинить свой трагедийный дар, уникальную сценическую пластику и глубокую музыкальность единому художественному замыслу. «Ваятель оперной жеста», - так назвал певца музыкальный критик Б.Асафьев.
С 24 сентября 1899 года Шаляпин стал ведущим солистом Большого и одновременно Мариинского театров, с триумфальным успехом гастролировал за рубежом. В 1901 году в миланском «Ла Скала» он с огромным успехом пел партию Мефистофеля в одноименной опере А.Бойто с Энрико Карузо, дирижировал Артуро Тосканини. Мировую славу русского певца утвердили гастроли в Риме в 1904 году, Монте-Карло в 1905 году, Оранже во Франции в 1905 году, Берлине в 1907 году, Нью-Йорке в 1908 году, Париже в 1908 году и Лондоне в период с 1913-го по 1914 год. Божественная красота голоса Шаляпина покоряла слушателей всех стран. Его высокий бас, поставленный от природы, с бархатистым мягким тембром звучал полнокровно, мощно и обладал богатейшей палитрой вокальных интонаций.
Шаляпин и писатель А.И.Куприн.
«Я хожу и думаю. Я хожу и думаю – и думаю я о Фёдоре Ивановиче Шаляпине, – писал писатель Леонид Андреев в 1902 году. – Я вспоминаю его пение, его мощную и стройную фигуру, его непостижимо подвижное, чисто русское лицо – и странные превращения происходят на моих глазах… Из-за добродушно и мягко очерченной физиономии вятского мужика на меня глядит сам Мефистофель со всею колючестью его черт и сатанинского ума, со всей его дьявольской злобой и таинственной недосказанностью. Сам Мефистофель, повторяю я. Не тот зубоскалящий пошляк, что вместе с разочарованным парикмахером зря шатается по театральным подмосткам и скверно поёт под дирижерскую палочку, – нет, настоящий дьявол, от которого веет ужасом.
…И самой королеве
И фрейлинам ее
От блох не стало мочи,
Не стало и житья. Ха-ха!
И тронуть-то боятся,
Не то чтобы их бить.
А мы, кто стал кусаться,
Тотчас давай - душить!
Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха.
Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха.
То есть – «извините, братцы, я, кажется, пошутил насчет какой-то блохи. Да, я пошутил – не выпить ли нам пивка: тут хорошее пиво. Эй, кельнер!» И братцы, недоверчиво косясь, втихомолку разыскивая у незнакомца предательский хвост, давятся пивом, приятно улыбаются, один за другим выскальзывают из погребка и молча у стеночки пробираются домой. И только дома, закрыв ставни и отгородившись от мира тучным телом фрау Маргариты, таинственно, с опаской шепчут ей: «А знаешь, душечка, сегодня я, кажется, видел чёрта»…
Что ещё сказать? Разве только и нам пошутить под конец повествования вместе с Шаляпиным. Как писал Чехов: «Не понимает человек шутки – пиши пропало! И знаете: это уж ненастоящий ум, будь человек хоть семи пядей во лбу».
Однажды к Шаляпину явился певец-любитель и довольно нагло попросил:
– Фёдор Иванович, мне в аренду необходим ваш костюм, в котором вы пели Мефистофеля. Не беспокойтесь, я вам заплачу!
Шаляпин встаёт в театральную позу, набирает в лёгкие воздуха и поёт:
– Блохе кафтан?! Ха-ха-ха-ха-ха!».
Эффект художественного перевоплощения изумлял в певце слушателей, причем певец поражал не только внешним обликом (Шаляпин уделял особое внимание гриму, костюму, пластике, жесту), но и глубоким внутренним содержанием, которое передавала его вокальная речь. В создании емких и сценически выразительных образов певцу помогали его необычайная многогранность: он был и скульптором, и художником, писал стихи и прозу. Такая разносторонняя одаренность великого артиста напоминала мастеров эпохи Возрождения. Современники сравнивали его оперных героев с титанами Микеланджело.
Искусство Шаляпина перешагнуло национальные границы и повлияло на развитие мирового оперного театра. Многие западные дирижеры, артисты и певцы могли бы повторить слова итальянского дирижера и композитора Д.Гавадзени: «Новаторство Шаляпина в сфере драматической правды оперного искусства оказало сильное воздействие на итальянский театр... Драматическое искусство великого русского артиста оставило глубокий и непреходящий след не только в области исполнения русских опер итальянскими певцами, но и в целом на всем стиле их вокально-сценической интерпретации, в том числе произведений Верди...».
Москва изменила жизнь Шаляпина полностью и бесповоротно. Здесь Фёдор Иванович познакомился и со своей будущей женой - итальянской балериной Иолой Ло-Прести, выступавшей под псевдонимом Торнаги. Отчаянно влюблённый, в своём чувстве певец признался оригинальнейшим способом. На прогоне «Евгения Онегина» в арии Гремина неожиданно прозвучали слова: «Онегин, я клянусь на шпаге, безумно я люблю Торнаги!». Иола в этот момент сидела в зале.
Шаляпин и Иола Торнаги.
«Летом 1898 года, – вспоминал Шаляпин, – я обвенчался с балериной Торнаги в маленькой сельской церковке. После свадьбы мы устроили смешной какой-то турецкий пир: сидели на полу, на коврах и озорничали как малые ребята. Не было ничего, что считается обязательным на свадьбах: ни богато украшенного стола с разнообразными яствами, ни красноречивых тостов, но было много полевых цветов и красного вина.
Поутру, часов в шесть, у окна моей комнаты разразился адский шум – толпа друзей с С.И.Мамонтовым во главе исполняла концерт на печных вьюшках, железных заслонках, на вёдрах и каких-то пронзительных свистульках. Это немножко напомнило мне Суконную слободу.
– Какого чёрта вы тут дрыхните? – кричал Мамонтов. – В деревню приезжают не для того, чтобы спать! Вставайте, идём в лес за грибами. И вина не забудьте!
И снова колотили в заслонки, свистели, орали. А дирижировал этим неуёмным кавардаком С.В.Рахманинов».
После свадьбы молодая жена покинула сцену, посвятив себя семье. Она родила Шаляпину шестерых детей.
Пресса любила подсчитывать гонорары артиста, поддерживая миф о баснословном богатстве, о жадности Шаляпина. Даже Бунин в блестящем эссе о певце не сумел удержаться от обывательских рассуждений: «Деньги он любил, почти никогда не пел с благотворительными целями, любил говорить: «Бесплатно только птички поют». Но известны выступления певца в Киеве, Харькове и Петрограде перед огромной рабочей аудиторией. В годы Первой мировой войны гастрольные поездки Шаляпина прекратились. Певец открыл на свои средства два лазарета для раненых солдат, но не рекламировал свои «благодеяния». Юрист М.Ф.Волькенштейн, который много лет вел финансовые дела певца, вспоминал: « Если б только знали, сколько через мои руки прошло денег Шаляпина для помощи тем, кто в этом нуждался!».
Вот что писал сам Шаляпин в письме к Горькому из Монте-Карло, в 1912 году: «…26 декабря, днём я давал концерт в пользу голодающих. Собрал я 16500 рублей чистых. Распределил эту сумму между шестью губерниями: Уфимской, Симбирской, Саратовской, Самарской, Казанской и Вятской…».
В своём письме дочери Ирине Фёдор Шаляпин сообщал о том, что 10 февраля 1917 года им был устроен с благотворительной целью спектакль в Большом театре. Шла опера «Дон Карлос». Вырученную от спектакля сумму он распределил среди бедного населения Москвы, раненым воинам и их семействам, политическим ссыльным, в том числе Народному Дому в селе Вожгалах (Вяткой губернии и уезда) – 1800 рублей.
Известна следующая история. Военное время 1914 года застала Шаляпина вне России, в Бретани. Вернувшиеся из Бретани москвичи рассказывали о замечательном, дивном дневном концерте, который дал там Шаляпин под открытым небом на пляже. Стояла изумительная погода. Шаляпин среди других гулял на берегу в ожидании свежих газет. Вдруг появились «камлотс» с летучками:
– Победа русских в Восточной Пруссии!!!
Шаляпин обнажил голову. Его примеру последовала вся толпа. Неожиданно раздались звуки неповторимого, мощного шаляпинского голоса. Он пел много и охотно, а потом взял шляпу и начал собирать в пользу раненых. Давали щедро. Шаляпин отослал эти деньги на нужды фронта.
После Октябрьской революции 1917 года Фёдор Шаляпин занимался творческим переустройством бывших императорских театров, был выборным членом дирекций Большого и Мариинского театров, руководил в 1918 году художественной частью Мариинского театра. В том же году он был первым из деятелей искусств, удостоенных звания народного артиста Республики. При этом певец всячески стремился уйти от политики, в книге своих воспоминаний он писал: «Если я в жизни был чем-нибудь, так только актером и певцом, моему призванию я был предан безраздельно. Но менее всего я был политиком».
Внешне могло показаться, что жизнь Шаляпина была благополучна и творчески насыщена. Его приглашали выступать на официальных концертах, он много выступал для широкой публики, его награждали почетными званиями, просили возглавить работу разного рода художественных жюри, советов театров. Но тут же звучали резкие призывы «социализировать Шаляпина», «поставить его талант на службу народу», нередко высказывались сомнения в «классовой преданности» певца. Кто-то требовал обязательного привлечения его семьи к выполнению трудовой повинности, кто-то выступал с прямыми угрозами бывшему артисту императорских театров... «Я все яснее видел, что никому не нужно то, что я могу делать, что никакого смысла в моей работе нет», - признавался артист. Пик популярности певца совпал с приходом советской власти. Ленин и Луначарский, сознавая, какое влияние на умы слушателей оказывал Шаляпин, изобрели способ привлечь артиста на свою сторону. Специально для Шаляпина в 1918 году было учреждено звание «Народный артист Республики». К этому времени певец пел в Большом и Мариинском театрах, часто ездил на гастроли и очень много зарабатывал. Но и траты его тоже были велики: он жил фактически на два дома. В Санкт-Петербурге у певца появилась вторая семья - жена Мария и три дочери, не считая двух девочек супруги от первого брака. Иола, не дававшая развода, и пятеро его старших детей оставались в Москве. А он метался между двумя городами и двумя любимыми женщинами.
29 июня 1922 года Федор Иванович Шаляпин уехал из России в эмиграцию, официально - на гастроли. Решение покинуть Россию к Шаляпину пришло не сразу. Из воспоминаний певца:
«Если из первой моей поездки за границу я вернулся в Петербург с некоторой надеждой как-нибудь вырваться на волю, то из второй я вернулся домой с твердым намерением осуществить эту мечту. Я убедился, что за границей я могу жить более спокойно, более независимо, не отдавая никому ни в чем никаких отчетов, не спрашивая, как ученик приготовительного класса, можно ли выйти или нельзя…
Жить за границей одному, без любимой семьи, мне не мыслилось, а выезд со всей семьей был, конечно, сложнее - разрешат ли? И вот тут - каюсь - я решил покривить душою. Я стал развивать мысль, что мои выступления за границей приносят советской власти пользу, делают ей большую рекламу. «Вот, дескать, какие в «советах» живут и процветают артисты!» Я этого, конечно, не думал. Всем же понятно, что если я неплохо пою и неплохо играю, то в этом председатель Совнаркома ни душой, ни телом не виноват, что таким уж меня, задолго до большевизма, создал Господь Бог. Я это просто бухнул в мой профит.
К моей мысли отнеслись, однако, серьезно и весьма благосклонно. Скоро в моем кармане лежало заветное разрешение мне выехать за границу с моей семьей…
Однако в Москве оставалась моя дочь, которая замужем, моя первая жена и мои сыновья. Я не хотел подвергать их каким-нибудь неприятностям в Москве и поэтому обратился к Феликсу Дзержинскому с просьбой не делать поспешных заключений из каких бы то ни было сообщений обо мне иностранной печати. Может ведь найтись предприимчивый репортер, который напечатает сенсационное со мною интервью, а оно мне и не снилось.
Дзержинский меня внимательно выслушал и сказал: - «Хорошо».
Спустя две-три недели после этого, в ранее летнее утро, на одной из набережных Невы, поблизости от Художественной Академии, собрался небольшой кружок моих знакомых и друзей. Я с семьей стоял на палубе. Мы махали платками. А мои дражайшие музыканты Мариинского оркестра, старые мои кровные сослуживцы, разыгрывали марши.
Когда же двинулся пароход, с кормы которого я, сняв шляпу, махал ею и кланялся им - то в этот грустный для меня момент, грустный потому, что я уже знал, что долго не вернусь на родину, - музыканты заиграли «Интернационал»…
Так, на глазах у моих друзей, в холодных прозрачных водах Царицы-Невы растаял навсегда мнимый большевик - Фёдор Шаляпин».
В гостях у художника И.Репина в Пенатах.
Весной 1922 года Шаляпин не вернулся из зарубежных гастролей, хотя продолжил некоторое время считать свое невозвращение временным. Значительную роль в случившемся сыграло домашнее окружение. Забота о детях, страх оставить их без средств существования заставляли Фёдора Ивановича соглашаться на бесконечные гастроли. Старшая дочь Ирина осталась жить в Москве с мужем и матерью, Полой Игнатьевной Торнаги-Шаляпиной. Другие дети от первого брака - Лидия, Борис, Федор, Татьяна и дети от второго брака - Марина, Марфа, Дассия и дети Марии Валентиновны (второй жены) - Эдуард и Стелла жили вместе с ними в Париже. Шаляпин особенно гордился сыном Борисом, который, по словам Н.Бенуа, добился «большого успеха как пейзажист и портретист».
Шаляпин с сыновьями Федором и Борисом, 1928 год.
Фёдор Иванович охотно позировал сыну; сделанные Борисом портреты и зарисовки отца стали бесценными памятниками великому артисту.
Борис Шаляпин. Федор Иванович Шаляпин, 1934 год.
Но и позднее певец не раз задавал себе вопрос, почему он уехал и правильно ли поступил? Вот фрагмент из воспоминаний одного из самых близких Фёдору Ивановичу людей - художника Константина Коровина:
«Как-то летом мы поехали с Шаляпиным на Марну. Остановились на берегу около маленького кафе. Кругом высились большие деревья. Шаляпин разговорился:
Послушай, вот мы сейчас сидим с тобой у этих деревьев, поют птицы, весна. Пьем кофе. Почему мы не в России? Это все так сложно - я ничего не понимаю. Сколько раз ни спрашивал себя - в чем же дело, мне никто не мог объяснить. Горький! Что-то говорит, а объяснить ничего не может. Хотя и делает вид, что он что-то знает. И мне начинает казаться, что вот он именно ничего не знает. Это движение интернационала может охватить всех. Я купил в разных местах дома. Может быть, придется опять бежать.
Шаляпин говорил озабоченно, лицо его было как пергамент - желтое, и мне казалось, что со мной говорит какой-то другой человек.
Еду в Америку петь концерты, - продолжал он. - Юрок зовет... Надо лечиться скорей. Тоска...».
За границей, между тем, концерты Фёдора Шаляпина пользовалось неизменным успехом, он гастролировал почти во всех странах мира - Англии, Америке, Канаде, Китае, Японии, Гавайских островах. С 1930 года Шаляпин выступал в труппе «Русская опера», спектакли которой славились высоким уровнем постановочной культуры. Особый успех в Париже имели оперы «Русалка», «Борис Годунов» и «Князь Игорь». В 1935 году Шаляпина избрали членом Королевский Академии музыки вместе с Артуро Тосканини и вручили диплом академика.
– Однажды, – рассказывал Александр Вертинский, – мы сидели с Шаляпиным в кабачке после его концерта. Отужинав, Шаляпин взял карандаш и начал рисовать на скатерти. Рисовал он довольно хорошо. Когда мы расплатились и вышли из кабачка, хозяйка догнала нас уже на улице. Не зная, что это Шаляпин, она набросилась на Фёдора Ивановича, крича:
– Вы испортили мою скатерть! Заплатите за неё десять крон!
Шаляпин подумал.
– Хорошо, – сказал он, – я заплачу десять крон. Но скатерть возьму с собой.
Хозяйка принесла скатерть и получила деньги, но, пока мы ждали машину, ей уже объяснили, в чём дело.
– Дура, – сказал ей один из приятелей, – ты бы вставила эту скатерть в раму под стекло и повесила в зале как доказательство того, что у тебя был Шаляпин. И все бы ходили к тебе и смотрели.
Хозяйка вернулась к нам и протянула с извинением десять крон, прося вернуть скатерть обратно.
Шаляпин покачал головой.
– Простите, мадам, – сказал он, – скатерть моя, я купил её у вас. А теперь, если вам угодно её получить обратно… пятьдесят крон!
Хозяйка заплатила деньги и взяла скатерть.
В репертуаре Шаляпина было около 70 партий. В операх русских композиторов он создал непревзойденные по силе и жизненной правде образы Мельника в постановке «Русалка», Ивана Сусанина в постановке «Иван Сусанин», Бориса Годунова и Варлаама в постановке «Борис Годунов», Ивана Грозного в постановке «Псковитянка». Среди его лучших партий в западноевропейской опере были партии Мефистофеля в постановках «Фауст» и «Мефистофель», Дон Базилио в постановке «Севильский цирюльник», Лепорелло в постановке «Дон Жуан» и Дон Кихот в постановке «Дон Кихот».
Столь же заметен был Шаляпин в камерно-вокальном исполнительстве, куда он привнес элемент театральности и создал своеобразный «театр романса». Его репертуар включал до 400 песен, романсов и других жанров камерно-вокальной музыки. В число его шедевров исполнительского мастерства вошли «Блоха», «Забытый», «Трепак» Мусоргского, «Ночной смотр» Глинки, «Пророк» Римского-Корсакова, «Два гренадера» Р.Шумана, «Двойник» Ф.Шуберта, а также русские народные песни «Прощай, радость», «Не велят Маше за реченьку ходить», «Из-за острова на стрежень». В 1920-е и 1930-е им было сделано около 300 грамзаписей. «Люблю граммофонные записи... - признавался Фёдор Иванович. - Меня волнует и творчески возбуждает мысль, что микрофон символизирует собой не какую-то конкретную публику, а миллионы слушателей». Сам певец был очень требователен к записям, среди его любимых - запись «Элегии» Массне, русских народных песен, которые он включал в программы своих концертов на протяжении всей творческой жизни. По воспоминаниям Асафьева: «Широкое, могучее неизбытное дыхание великого певца насыщало напев, и, слышалось, нет предела полям и степям нашей Родины».
24 августа 1927 года Совет Народных Комиссаров принял постановление о лишении Шаляпина звания народного артиста. В возможность снятия с Шаляпина звания народного артиста, о чем поползли слухи уже весной 1927 года, Горький не верил: «Звание же «народного, артиста», данное тебе Совнаркомом, только Совнаркомом и может быть аннулировано, чего он не делал, да, разумеется, и не сделает». Однако на деле все произошло совсем не так, как предполагал Горький... Комментируя постановление Совнаркома, Луначарский решительно отметал политическую подоплеку, утверждая, что «единственным мотивом лишения Шаляпина звания явилось упорное нежелание его приехать хотя бы ненадолго на родину и художественно обслужить тот самый народ, чьим артистом он был провозглашен».
Поводом столь резкого обострения отношений между Шаляпиным и советской властью послужил конкретный поступок артиста. Вот как о нем писал сам Шаляпин в своей биографии:
«К этому времени, благодаря успеху в разных странах Европы, а главным образом, в Америке, мои материальные дела оказались в отличном состоянии. Выехав несколько лет тому назад из России нищим, я теперь могу устроить себе хороший дом, обставленный по моему собственному вкусу. Недавно я в этот свой новый очаг переезжал. По старинному моему воспитанию, я пожелал отнестись к этому приятному событию религиозно и устроить в моей квартире молебен. Я не настолько религиозный человек, чтобы верить, что за отслуженный молебен Господь Бог укрепит крышу моего дома и пошлет мне в новом жилище благодатную жизнь. Но я, во всяком случае, чувствовал Потребность отблагодарить привычное нашему сознанию Высшее Существо, которое мы называем Богом, а в сущности даже не знаем, существует ли оно или нет. Есть какое-то наслаждение в чувстве благодарности. С этими мыслями пошел я за попом. Пошел со мною приятель мой один. Было это летом. Прошли мы на церковный двор... зашли к милейшему, образованнейшему и трогательнейшему священнику, отцу Георгию Спасскому. Я пригласил его пожаловать ко мне в дом на молебен... Когда я выходил от отца Спасского, у самого крыльца его дома ко мне подошли какие-то женщины, оборванные, обтрепанные, с такими же оборванными и растрепанными детьми. Дети эти стояли на кривых ногах и были покрыты коростой. Женщины просили дать им что-нибудь на хлеб. Но вышел такой несчастный случай, что ни у меня, ни у моего приятеля не оказалось никаких денег. Так было неудобно сказать этим несчастным, что у меня нет денег. Это нарушило то радостное настроение, с которым я вышел от священника. В эту ночь я чувствовал себя отвратительно.
После молебна я устроил завтрак. На моем столе была икра и хорошее вино. Не знаю, как это объяснить, но за завтраком мне почему-то вспомнилась песня:
«А деспот пирует в роскошном дворце,
Тревогу вином заливая...»
На душе моей, действительно, было тревожно. Не примет Бог благодарности моей, и нужен ли был вообще этот молебен, думал я. Я думал о вчерашнем случае на церковном дворе и невпопад отвечал на вопросы гостей. Помочь этим двум женщинам, конечно, возможно. Но двое ли их только или четверо? Должно быть, много. И вот я встал и сказал:
Батюшка, я вчера видел на церковном дворе несчастных женщин и детей. Их, вероятно, много около церкви, и Вы их знаете. Позвольте мне предложить Вам 5000 франков. Распределите их, пожалуйста, по Вашему усмотрению».
В советских газетах поступок артиста был расценен как помощь белоэмиграции. Однако в СССР не оставляли попыток вернуть Шаляпина. Осенью 1928 года Горький писал Фёдору Ивановичу из Сорренто: «Говорят - ты будешь петь в Риме? Приеду слушать. Очень хотят послушать тебя в Москве. Мне это говорили Сталин, Ворошилов и др. Даже «скалу» в Крыму и еще какие-то сокровища возвратили бы тебе».
Встреча Шаляпина с Горьким в Риме состоялась в апреле 1929 года. Шаляпин с огромным успехом пел «Бориса Годунова». Вот как невестка Горького вспоминает об этой встрече: «После спектакля собрались в таверне «Библиотека». Все были в очень хорошем настроении. Алексей Максимович и Максим много интересного рассказывали о Советском Союзе, отвечали на массу вопросов, в заключение Алексей Максимович сказал Фёдору Ивановичу: «Поезжай на родину, посмотри на строительство новой жизни, на новых людей, интерес их к тебе огромен, увидев, ты захочешь остаться там, я уверен». В этот момент жена Шаляпина, молча слушавшая, вдруг решительно заявила, обращаясь к Фёдору Ивановичу: «В Советский Союз ты поедешь только через мой труп». Настроение у всех упало, быстро засобирались домой».
Шаляпин и Максим Горький.
Больше Шаляпин с Горьким не встречались. Шаляпин видел, что жестокое время растущих массовых репрессий ломает многие судьбы, он не хотел стать ни добровольной жертвой, ни глашатаем Сталинской мудрости, ни оборотнем, ни воспевателем вождя народов.
В 1930 году разразился скандал из-за публикации «Страниц из моей жизни» в издательстве «Прибой», за которую Шаляпин потребовал выплаты авторского гонорара. Это послужило поводом для последнего письма Горького, написанного в резком, оскорбительном тоне. Шаляпин тяжело воспринял разрыв отношений с Горьким. «Я потерял лучшего друга», - говорил артист.
Живя за границей, Шаляпин, как и многие его соотечественники, стремился сохранить связи с родными и друзьями, вел обширную переписку с ними, интересовался всем, что происходило в СССР. Вполне возможно, что о жизни в стране он знал подчас больше и лучше, чем его адресаты, жившие в условиях весьма ограниченной и искаженной информации.
Ф.И.Шаляпин у К.А.Коровина в его парижской мастерской. 1930 год.
Вдали от родины для Шаляпина были особенно дороги встречи с русскими - Коровиным, Рахманиновым и Анной Павловой. Шаляпин был знаком с Тоти Даль Монте, Морисом Равелем, Чарли Чаплиным и Гербертом Уэллсом. В 1932 году Фёдор Иванович снялся в фильме «Дон Кихот» по предложению немецкого режиссера Георга Пабста. Фильм пользовался популярностью у публики.
Шаляпин и Рахманинов.
На склоне лет Шаляпин тосковал по России, постепенно терял жизнерадостность и оптимизм, не пел новых оперных партий, стал часто болеть. В мае 1937 года после гастролей в Японии и Америке всегда энергичный и неутомимый Шаляпин вернулся в Париж обессиленным, очень бледным и со странной шишкой зеленоватого цвета на лбу, по поводу которой он невесело шутил: «Еще вторая, и я буду настоящим рогоносцем!». Домашний врач месье Жандрон объяснил его состояние обычной усталостью и посоветовал певцу отдохнуть на популярном в то время курорте в Райхенхалле, под Веной. Однако курортная жизнь не заладилась. Превозмогая нарастающую слабость, осенью Шаляпин все же дал несколько концертов в Лондоне, а когда приехал домой, доктор Жандрон встревожился не на шутку и пригласил на консилиум лучших французских врачей. У пациента взяли кровь на исследование. На другой день ответ был готов. Жене певца Марии Викентьевне сообщили: у мужа белокровие - лейкемия и жить ему осталось месяца четыре, от силы пять. Пересадку костного мозга тогда еще не делали, лекарств, подавляющих выработку «злокачественных» лейкоцитов, тоже не существовало. Чтобы хоть как-то притормозить развитие болезни, медики рекомендовали единственно возможное средство - переливание крови. Донором оказался француз по фамилии Шьен, а по-русски Шариков. Не подозревавшего о страшном диагнозе Шаляпина это обстоятельство крайне забавляло. Он утверждал, что после курса процедур при первом же выступлении залает на сцене, как собака. Но о возвращении в театр не могло быть и речи. Пациенту становилось все хуже: в марте он уже не поднимался с постели.
Весть о болезни великого артиста просочилась в прессу. У дверей шаляпинского особняка день и ночь дежурили журналисты, по всем каналам французского и английского радио звучала в его исполнении финальная ария умирающего Бориса Годунова. Знакомый, навещавший Шаляпина в последние дни, был потрясен его мужеством: «Какой великий артист! Представьте, даже на краю могилы, сознавая, что близок конец, он чувствует себя, как на сцене: играет смерть!». 12 апреля 1938 года перед уходом из жизни Шаляпин впал в забытье и настойчиво требовал: «Давайте мне воды! Горло совсем сухое. Надо выпить воды. Ведь публика ждет. Надо петь. Публику нельзя обманывать! Они же заплатили...». Много лет спустя доктор Жандрон признался: «Никогда за мою долгую жизнь врача я не видел более прекрасной смерти».
После смерти Фёдора Ивановича никаких пресловутых «шаляпинских миллионов» не оказалось. Дочь великого русского певца драматическая артистка Ирина Фёдоровна в своих воспоминаниях писала: «Отец всегда боялся бедности – слишком много видел он нищеты и горя в свои детские и юношеские годы. Он часто с горечью говорил: «У меня мать умерла от голода». Да, у отца, конечно, были деньги, заработанные великим трудом. Но он и умел их тратить – широко, на помощь людям, на общественные нужды».
До конца своей жизни Шаляпин оставался русским гражданином, не принял иностранного подданства и мечтал быть похороненным на родине. Через 46 лет после смерти его желание исполнилось: прах певца был перевезен в Москву и 29 октября 1984 года захоронен на Новодевичьем кладбище.
В 1991 году ему было возвращено звание «Народный артист Республики».
Об отношениях Фёдора Шаляпина и Иолы Торнаги была снята телевизионная передача из цикла «Больше, чем любовь».
В 1992 году о Фёдоре Шаляпине был снят документальный фильм «Великий Шаляпин».
Your browser does not support the video/audio tag.
Your browser does not support the video/audio tag.
Текст подготовила Татьяна Халина
Использованные материалы:
Котляров Ю.,Гармаш В. Летопись жизни и творчества Ф.И.Шаляпина.
Ф.И.Шаляпин. «Маска и Душа. Мои сорок лет на театрах» (автобиография)
Фёдор Иванович Шаляпин. Альбом-каталог из фондов ГЦТМ им. А.А.Бахрушина
Материалы сайта www.shalyapin-museum.org
Игорь Фунт к 140-летию со дня рождения Ф.И.Шаляпина
Жизнь знаменитого оперного певца началась в простой семье. Его родители были крестьянами в Вятской губернии. Петь начал в церковном хоре, певчим. Вряд ли кто - то мог подумать, что ему светит карьера оперного певца, потому его и отдали обучаться сапожному мастерству. Далее отец устроил его в ремесленническое училище в Арске. Через некоторое время Шаляпин устроился в драматическую труппу, работать статистом. Там же он впервые пел свою партию в опере Чайковского "Евгений Онегин".
Позднее он переезжает в Москву, где и принимает участие во многих на тот момент знаменитых театрах. Это дает некий опыт и творческое развитие для Федора Ивановича. С 1922 выезжает на гастроли в Америку, тем самым вызывает большие подозрения у представителей власти ССР. Его лишили награды народного артиста ССР.
Творческая личность Шаляпина видна была везде. Он снимался в главной роле в фильме «Приключения Дон Кихота». Сохранилось большое количество рисунков и карикатурных робот. Даже занимаясь скульптурой, Шаляпин достиг высот.
В возрасте 65 лет умер в Париже от лейкоза. Таки закончилась жизнь великого русского певца, который поражал своим голосом публику Италии, Америки, Канады, Англии, Франции, в странах востока. За свою жизнь он получил 11 наград, и даже на голливудской аллее славы иметься его звезда.
И спустя годы был перезахоронен на своей родине. Лишь только спустя 57 лет ему вернули звание народного артиста.
Биография Фёдора Шаляпина о главном
Шаляпин Федор Иванович (1 февраля 1873 г. – 12 апреля 1938 г.)
Самый известный русский бас Шаляпин прожил 65 лет, на протяжении всей своей жизни не переставая заниматься творческой деятельностью: он успел и сняться в кино, и создать мемуары, и написать несколько картин, и, разумеется, постоянно исполнять партии различных героев в оперных театрах по всему миру.
Детство Федора Ивановича
Сын бедных русских крестьян, Ивана и Евдокии, с детства любил петь, чем и занимался в церковном хоре, зарабатывая на жизнь пением на венчаниях и поминках. Отец, надеясь пристроить сына к полезной работе, попеременно отдавал его обучаться к столяру, переплетчику, токарю… Но Федор, впервые побывавший на театральной постановке в десятилетнем возрасте, твердо решил работать артистом.
Путь к славе
До осени 1890 г. Шаляпин проживал в Казани, где сначала работал в театре статистом, а уже в марте 1890 г. он выступил с дебютной ролью в опере «Евгений Онегин». Затем в этом же театре занимался хоровым пением.
Уехав жить осенью 1890 г. в Уфу, семнадцатилетний юноша поступил на работу в труппу Семенова-Самарского, где ему изредка поручали мелкие роли, а затем вместе с группой артистов под командованием Г. И. Деркача долгое время странствовал и, наконец, оказался в Тифлисе. Здесь молодому дарованию встретился знаменитый Дмитрий Усатов, который безвозмездно давал Шаляпину уроки пения и помог достичь красивого баса. До 1893 г. он играл небольшие и незначительные роли в театре Тифлиса.
В 1894 г., после почти года жизни в Москве, Федор Иванович оказался в столице, где работал в Панаевском театре. Здесь его талант наконец-то был замечен, и уже в 1896 году знаменитый меценат Мамонтов пригласил его на работу в свой театр, после четырех лет работы в котором Шаляпин приобрел невероятную известность на всю столицу.
В это же время (а именно в 1898) Федор Иванович обвенчался с балериной итальянского происхождения Иолой Торнаги.
Расцвет карьеры
В 1901 г. молодой певец с успехом выступил в миланской опере «Ла Скала», в 1907-1908 гг. объездил с гастролями разные страны Америки. Все остальное время до выезда из России (1922 год) он метался между двумя крупнейшими театрами России – Мариинским и Большим.
В 1915 г. Федор успешно сыграл жестокого правителя в фильме «Царь Иван Васильевич Грозный», а через два года под его руководством как режиссера были поставлены постановки «Дон Карлос» и «Русалка», после чего Советское руководство удостоило его звания Народного артиста Республики.
Вне СССР
В 1922 г. Шаляпин и Мария Петцольд, с которой он жил с 1906 года, уехал выступать за границу. Семья поселилась в Париже. Сам же певец часто выезжал и в другие страны (в Англию, Италию, США), но больше никогда не видел Родину: 24 августа 1927 г. Шаляпину запретили возвращаться в СССР и отобрали почетное звание Народного артиста. Оно было возвращено Федору Ивановичу только в 1991 году, когда он уже полвека как был мертв.
Вне СССР Шаляпин продолжил активную творческую деятельность: сыграл благородного рыцаря в картине «Приключения Дон Кихота», в 1935-1936 гг. отправился гастролировать по Дальнему Востоку, где дал более 50 выступлений.
В 1937 г. у Шаляпина обнаружилась лейкемия. 12 апреля 1938 г. он умер. Пышные похороны прошли на кладбище Батиньоль. Осенью 1984 г., после получения согласия на перезахоронение от сына Федора Федоровича, тело перевезли в Москву.
Интересные факты и даты из жизни
Родился в семье крестьянина Ивана Яковлевича из деревни Сырцово, который служил в земской управе, и Евдокии Михайловны из деревни Дудинской Вятской губернии.
Сначала маленького Федора, стараясь приставить «к делу», отдали в ученики к сапожнику Н.А. Тонкову, затем В.А. Андрееву, затем к токарю, позднее к столяру.
В раннем детстве у него проявился красивый голос дискант и он часто пел вместе с матерью. В 9 лет он начал петь в церковном хоре, куда его привел регент Щербицкий, их сосед, и начал зарабатывать на свадьбах и похоронах. Отец купил на толкучке скрипку для сына и Федор пытался на ней играть.
Позднее Федор поступил в 6-е городское четырехклассное училище, где был замечательный учитель Н.В. Башмаков, которое закончил с похвальной грамотой.
В 1883 году Федор Шаляпин впервые попал в театр и дальше стремился смотреть все спектакли
С 12 лет он начал участвовать в спектаклях гастролировавшей труппы в качестве статиста.
В 1889 году поступил в драматическую труппу В.Б. Серебрякова статистом.
29 марта 1890 года Федор Шаляпин дебютировал с партией Зарецкого в опере П.И. Чайковского «Евгений Онегин», поставленной Казанским обществом любителей сценического искусства. Вскоре он переезжает из Казани в Уфу, где выступает в хоре труппы С.Я. Семенова-Самарского.
В 1893 году Федор Шаляпин переехал в Москву, а в 1894 году – в Санкт-Петербург, где начал петь в загородном саду «Аркадия», в театре В.А. Панаева и в труппе В.И. Зазулина.
В 1895 году дирекция Санкт-петербургских оперных театров приняла его в состав труппы Мариинского театра, где он пел партии Мефистофеля в «Фаусте» Ш. Гуно и Руслана в «Руслане и Людмиле» М.И. Глинки.
В 1896 году С.И.Мамонтов предложил Федору Шаляпину петь в его Московской частной опере и переехать в Москву.
В 1899 году Федор Шаляпин стал ведущим солистом Большого театра в Москве и, гастролируя, с огромным успехом выступал в Мариинском театре.
В 1901 году Федор Шаляпин дал 10 триумфальных представлений в «Ла Скала» в Милане в Италии и проехал с концертным турне по Европе.
С 1914 года он начал выступать в частных оперных антрепризах С.И. Зимина в Москве и А.Р. Аксарина в Петрограде.
В 1915 году Федор Шаляпин исполнил роль Ивана Грозного в кинодраме «Царь Иван Васильевич Грозный» по драме Л. Мея «Псковитянка».
В 1917 году Федор Шаляпин выступил как режиссер, поставив в Большом театре оперу Д. Верди «Дон Карлос».
После 1917 года он был назначен художественным руководителем Мариинского театра.
В 1918 году Федору Шаляпину было присвоено звание народного артиста Республики, но в 1922 году он выехал на гастроли в Европу и там остался, продолжив успешно выступать в Америке и Европе.
В 1927 году Федор Шаляпин пожертвовал деньги священнику в Париже для детей русских эмигрантов, что было представлено как помощь "белогвардейцам на борьбу с Советской властью" 31 мая 1927 года в журнале «Всерабис» С. Симоном. И 24 августа 1927 года СНК РСФСР постановлением лишил его звания Народного артиста и запретил возвращаться в СССР. Это постановление было отменено Советом Министров РСФСР 10 июня 1991 "как необоснованное".
В 1932 году он снялся в главной роли в фильме «Приключения Дон Кихота» Г. Пабста по роману Сервантеса.
В 1932 -1936 Федор Шаляпин поехал в гастроли на Дальний Восток. В Китае, Японии, Маньчжурии он дал 57 концертов.
В 1937 году ему был поставлен диагноз лейкемия.
12 апреля 1938 года Федор скончался и был похоронен на кладбище Батиньоль в Паржие во Франции. В 1984 году его прах был перенесен в Россию и 29 октября 1984 года перезахоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
Фёдор Иванович Шаляпин. Родился 1 (13) февраля 1873 года в Казани - умер 12 апреля 1938 года в Париже. Русский оперный и камерный певец (высокий бас).
Солист Большого и Мариинского театров, а также театра Метрополитен Опера, первый народный артист Республики (1918-1927, звание возвращено в 1991), в 1918-1921 годах - художественный руководитель Мариинского театра. Имеет репутацию артиста, соединившего в своём творчестве «прирождённую музыкальность, яркие вокальные данные, необыкновенное актёрское мастерство». Занимался также живописью, графикой и скульптурой, снимался в кино. Оказал большое влияние на мировое оперное искусство.
Сын крестьянина Вятской губернии Ивана Яковлевича Шаляпина (1837-1901), представителя древнего вятского рода Шаляпиных (Шелепиных). Мать Шаляпина - крестьянка из деревни Дудинцы Кумёнской волости (Кумёнский район Кировской области), Евдокия Михайловна (в девичестве Прозорова). Иван Яковлевич и Евдокия Михайловна повенчались 27 января 1863 года в Преображенской церкви села Вожгалы.
В детстве Шаляпин был певчим. Мальчиком его отдали на обучение сапожному делу к сапожникам Н. А. Тонкову, затем В. А. Андрееву. Получил начальное образование в частной школе Ведерниковой, затем учился в Четвёртом приходском училище в Казани, позже - в Шестом начальном училище. В мае 1885 года Шаляпин закончил училище, получив высший балл - 5.
В сентябре 1885 году отец устраивает Федора Шаляпина учителем в открывшееся ремесленное училище в Арске. «Мне думалось, - вспоминал Шаляпин, - что я еду в какую-то прекрасную страну, и тихо радовался, что уезжаю из Суконной слободы, где жизнь становилась всё тяжелее для меня».
Началом своей артистической карьеры сам Шаляпин считал 1889 год, когда он поступил в драматическую труппу В. Б. Серебрякова, вначале на должность статиста.
29 марта 1890 года состоялось первое выступление Шаляпина - он исполнил партию Зарецкого в опере «Евгений Онегин» в постановке Казанского общества любителей сценического искусства. Весь май и начало июня 1890 года Шаляпин был хористом опереточной антрепризы В. Б. Серебрякова.
19 сентября 1890 года Шаляпин прибывает из Казани в Уфу и начинает работать в хоре опереточной труппы под руководством С. Я. Семёнова-Самарского.
Получил сольную партию Стольника в опере Монюшко «Галька», заменив случайно заболевшего артиста. Этот дебют выдвинул 17-летнего Шаляпина, которому изредка стали поручать небольшие оперные партии - например, Феррандо в «Трубадуре». Однажды, выступая в партии Стольника, Шаляпин упал на сцене, сев мимо стула - с тех пор он всю жизнь зорко следил за креслами на сцене, опасаясь вновь промахнуться.
В следующем году Шаляпин выступил в партии Неизвестного в «Аскольдовой могиле» Верстовского. Ему было предложено место в Уфимском земстве, однако начинающий певец примкнул к приехавшей в Уфу малороссийской труппе Г. И. Деркача. Странствования с ней привели его в Тифлис, где ему впервые удалось серьёзно заняться своим голосом, благодаря певцу Дмитрию Усатову.
Усатов не только одобрил голос Шаляпина, но, ввиду отсутствия у последнего материальных средств, стал бесплатно давать ему уроки пения и вообще принял в нём большое участие. Он же устроил Шаляпина в тифлисскую оперу Людвигова-Форкатти и Любимова. Шаляпин прожил в Тифлисе целый год, исполняя в опере первые басовые партии.
В 1893 году он перебрался в Москву, а в 1894 году - в столицу, Санкт-Петербург, где пел в «Аркадии» в оперной труппе Лентовского, а зимой 1894-1895 гг. - в оперном товариществе в Панаевском театре, в труппе Зазулина.
В 1895 году Шаляпин был принят дирекцией Санкт-Петербургских Императорских театров в состав оперной труппы: он поступил на сцену Мариинского театра и с успехом пел партии Мефистофеля («Фауст» Ш. Гуно) и Руслана («Руслан и Людмила» М. И. Глинки). Разнообразное дарование Шаляпина выразилось и в комической опере Д. Чимарозы «Тайный брак», но ещё не получило должной оценки.
В сезон 1895-1896 годах он «появлялся довольно редко и притом в мало подходящих для него партиях».
Известный меценат С. И. Мамонтов, державший в то время оперный театр в Москве, заметив в Шаляпине выдающееся дарование, уговорил его перейти в свою труппу. Шаляпин пел в Мамонтовской опере в 1896-1899 годах , и за эти четыре сезона приобрёл громкую известность. Здесь он развился в художественном смысле и развернул свой сценический талант, выступив в ряде сольных партий. Благодаря тонкому пониманию русской музыки вообще и новейшей в частности, он индивидуально и глубоко правдиво создал ряд значительных образов в таких произведениях русских композиторов, как «Псковитянка» (Иван Грозный), «Садко» (Варяжский гость) и «Моцарте и Сальери» (Сальери) Н. А. Римского-Корсакова; «Русалка» (Мельник) А. С. Даргомыжского; «Жизнь за царя» (Иван Сусанин) М. И. Глинки; «Борис Годунов» (Борис Годунов) и «Хованщина» (Досифей) М. П. Мусоргского. В то же время он работал и над ролями в иностранных операх; так, роль Мефистофеля в опере Ш. Гуно «Фауст» получила в его передаче яркое, сильное и своеобразное освещение.
В автобиографической книге «Маска и душа» Шаляпин характеризует эти годы творческой жизни как важнейшие: «У Мамонтова я получил тот репертуар, который дал мне возможность разработать все основные черты моей артистической натуры, моего темперамента».
В 1899 году Шаляпин вновь поступил на службу в Императорские театры - на этот раз он пел в Москве, в Большом театре, где пользовался громадным успехом. Гастрольные выступления Шаляпина на императорской Мариинской сцене составляли своего рода события в петербургском музыкальном мире.
В 1901 году Шаляпин дал 10 представлений в миланском театре Ла Скала: его выступление в заглавной партии в опере А. Бойто «Мефистофель» было высоко оценено.
В революцию 1905 года жертвовал сборы от своих выступлений рабочим. Его выступления с народными песнями («Дубинушка» и др.) порой превращались в политические демонстрации.
С 1914 года выступает в частных оперных антрепризах С. И. Зимина (Москва), А. Р. Аксарина (Петроград).
В 1915 году состоялся дебют Шаляпина в кино, он исполнил роль Ивана Грозного в исторической кинодраме «Царь Иван Васильевич Грозный» (по драме Льва Мея «Псковитянка»).
В 1917 году при постановке на сцене Большого театра оперы Дж. Верди «Дон Карлос» Шаляпин выступает не только как певец, исполнив партию Филиппа, но и как режиссёр. Его следующим режиссёрским опытом стала постановка оперы А. С. Даргомыжского «Русалка». На главную партию он выбирает молодую певицу К. Г. Держинскую.
С 1918 года Шаляпин - художественный руководитель бывшего Мариинского театра. В том же году он первым получил звание Народного артиста Республики.
С 1922 года Шаляпин на гастролях за границей, в частности в США, где его американским импресарио был Соломон Юрок. Певец уехал вместе со своей второй женой - Марией Валентиновной. Его долгое отсутствие вызывало подозрения и отрицательное отношение в Советской России.
В 1927 году сборы от одного из концертов Шаляпин пожертвовал детям эмигрантов, что было представлено 31 мая 1927 года в журнале «ВСЕРАБИС» неким сотрудником «ВСЕРАБИСа» С. Симоном как поддержка белогвардейцев. Подробно об этой истории рассказывается в автобиографии Шаляпина «Маска и душа». 24 августа 1927 года Постановлением СовНарКома РСФСР он был лишён звания Народного артиста и права возвращаться в СССР. Обосновывалось это тем, что он не желал «вернуться в Россию и обслужить тот народ, звание артиста которого было ему присвоено» или, согласно другим источникам, тем, что он якобы жертвовал деньги эмигрантам-монархистам.
«Предложения о восстановлении Ф. И. Шаляпину посмертно звания Народного артиста Республики» рассматривались ЦК КПСС и Верховным Советом РСФСР в 1956 году, но не были приняты. Постановление 1927 года было отменено лишь через 53 года после смерти певца: 10 июня 1991 года Совет Министров РСФСР принял Постановление № 317, предписывающее отменить постановление Совнаркома РСФСР от 24 августа 1927 года «О лишении Ф. И. Шаляпина звания „Народный артист“» как необоснованное.
В конце лета 1932 года Шаляпин снялся в кино, исполнив главную роль в фильме Георга Пабста «Приключения Дон Кихота» по одноименному роману Сервантеса. Фильм был снят сразу на двух языках - английском и французском, с двумя составами актёров. Музыку к фильму написал Жак Ибер, натурные съёмки проходили близ города Ницца.
В 1935-1936 годах Шаляпин вместе с аккомпаниатором Жоржем де Годзинским отправляется в свои последние гастроли на Дальний Восток: в Маньчжурии, Китае и Японии он дал 57 концертов.
Весной 1937 года у Шаляпина был обнаружен лейкоз, 12 апреля 1938 года он скончался в Париже на руках жены. Был похоронен на парижском кладбище Батиньоль.
В 1984 году его сын, Фёдор Фёдорович, разрешил перенесение праха певца из Франции в Россию. Это удалось благодаря барону Эдуарду Александровичу фон Фальц-Фейн, который уговорил его перенести прах в Россию. После смерти Фёдора Фёдоровича, барон выкупил фамильные реликвии Шаляпиных, которые остались в Риме, и подарил их Музею Шаляпина в Петербурге. Церемония перезахоронения состоялась на Новодевичьем кладбище в Москве 29 октября 1984 года. Два года спустя там был установлен надгробный памятник работы скульптора А. Елецкого и архитектора Ю. Воскресенского.
Личная жизнь Шаляпина:
Шаляпин был дважды женат.
Со своей первой женой, итальянской балериной Иолой Торнаги (Ле-Прести), Шаляпин познакомился в Нижнем Новгороде. Они обвенчались в церкви села Гагино в 1898 году. В этом браке у Шаляпина родилось шестеро детей: Игорь (умер в возрасте 4 лет), Борис, близнецы Фёдор и Татьяна, Ирина и Лидия.
Уже имея семью, Фёдор Иванович Шаляпин сблизился с Марией Валентиновной Петцольд (урождённой Элухен, 1882-1964), у которой уже было двое детей от первого брака. У них рождаются три дочери: Марфа (1910-2003), Марина (1912-2009) и Дасия (1921-1977). Фактически, у Шаляпина появилась вторая семья, при этом первый брак не был расторгнут, а второй не был зарегистрирован. Одна семья жила в Москве, вторая - в Петрограде, между собой они не пересекались. Брак Марии Валентиновны и Шаляпина был оформлен официально в одной из русских церквей в Праге, во время его сольных гастролей, предположительно 10 ноября 1927 года.
Из всех детей Шаляпина дольше всех прожила Марина, которая скончалась на 98-м году жизни.
