Директор "Новой оперы": театр - не частная лавочка. Спектакль "Скамейка": отзывы зрителей А можно конкретный пример

Материал подготовлен сайтом РИА Новости

“Новая опера ” в октябре прошлого года, с самого начала ожидали серьезных шагов. Он декларировал горячее желание реформировать театр, что невозможно без принципиальных кадровых решений. Таковые последовали спустя полгода после назначения.

От энергичного Дмитрия Сибирцева, вступившего в должность директора московского театра “Новая опера ” в октябре прошлого года, с самого начала ожидали серьезных шагов. Он декларировал горячее желание реформировать театр, что невозможно без принципиальных кадровых решений. Таковые последовали спустя полгода после назначения: Сибирцев изменил положение о художественно-творческой коллегии, лишив председательского кресла и должности замдиректора по творческим вопросам главного хормейстера, вдову основателя театра Наталью Попович, которая в течение десяти лет на этом посту фактически возглавляла “Новую оперу ” . Театр расстался и с Игорем Колобовым-Тесля, зятем Попович, а ее дочь Марфа Колобова-Тесля, занимавшая должность заведующей литературной частью, написала заявление об уходе по собственному желанию. В итоге внутренний конфликт главы театра с семьей его основателя перерос в громкий публичный скандал. О необходимости жестких мер, о переменах - наступивших и грядущих, а также о ближайших планах “Новой оперы ” Дмитрий Сибирцев рассказал в интервью РИА Новости. Беседовала Елена Чишковская .

- Дмитрий, вы начали реформировать “Новую оперу ” , но обязательно ли было ущемлять в правах Наталью Попович, которая стояла у истоков театра и худо-бедно, но держала его на плаву в течение многих лет?

Когда я пришел в театр, были определены те вещи, которые хотелось бы сделать в ближайшее время. Естественно, за полгода все успеть невозможно, но кое-что все же получилось. Это и запуск Зеркального фойе, и поддержка уже намеченных ранее постановок, и налаживание контакта со звездами первой величины, которых очень хотелось бы видеть в театре, но с которыми нужно договариваться заранее. Для этого был создан полноценный международный отдел, появился пиар-отдел и многое другое. Но для того, чтобы все это работало как часы, в театре должно существовать четкое разделение функций и определенная вертикаль. Я - директор театра, меня назначил департамент культуры. Если департамент не доволен моей работой, то через какое-то время произойдет расставание. Но пока этого не произошло, я имею право требовать от каждого работника выполнения тех задач, которые ставлю я. В “Новой опере ” же есть такое понятие как "исторически сложилось". Фактически это значит, что люди могут делать все, что угодно, и им ничего за это не будет.

- А можно конкретный пример?

За полгода я упредил серьезный отток средств из театра. Уникальная ситуация: театр стал больше тратить на гастролеров, на закупку инструментов, а денег при этом не стало меньше, наоборот - прибавилось. Потому что появился нормальный отдел снабжения, который ищет самые выгодные с коммерческой точки зрения варианты, а не заключает договора с некими дружественными фирмами. Такое в театре было, я это упразднил, и тут же выяснилось, что это противоречит тому, как "исторически сложилось".

Давайте вернемся к Попович. Что из методов, "исторически сложившихся" во время ее художественного руководства театром, вас не устроило?

Во-первых, полное неуважение к людям, которые выходят на сцену. Этого я не приемлю. Как только я слышу крики и вопли, которые обладающий властью человек начинает испускать при своих сотрудниках, меня это настораживает. Во-вторых, абсолютное неприятие того, что может меняться репертуарная политика. В-третьих, привычка определенных лиц считать театр своей собственностью. Как только я начал менять имидж театра, это вызвало бурю негодования: "Как вы можете ломать существующий в театре стиль?!" . Да, я ломаю. Потому что сейчас “Новая опера ” в плане известности в городе не дорабатывает. Посмотрите на наш сайт в интернете, который по идее должен привлекать зрителей. Он похож на сайт института мясомолочной промышленности, где все герои висят на доске почета с одинаково напряженными лицами. Такого быть не должно.

И вы решились на серьезный шаг - обновление художественно-творческой коллегии, которую многие годы возглавляла Наталья Попович в статусе, по сути, худрука труппы?

В соответствии с уставом театра я изменил состав и положение о коллегии. На самом деле люди, которые в ней работали, и дальше будут работать. В нее по-прежнему входят все наши дирижеры, главный художник, директор театра и главный хормейстер, то есть Наталья Попович. Изменилось позиционирование каждого человека. Основатель театра был дирижером, и нет никакой проблемы в том, что художественно-творческой коллегией будет руководить нынешний главный дирижер Ян Латам-Кениг. Он будет определять музыкальную политику театра, у него будет два голоса в коллегии. У остальных - по одному.

- Вы же понимаете, что объявили войну?

А театр и не бывает без конфликтов. Более того, огромное количество склок было спровоцировано как раз политикой прошлого художественного руководства. Здесь существовала система стравливания людей, когда один солист мог быть лишен роли, а другой, наоборот, обласкан. Если бы это было “ООО ” и в нем был бы директор или художественный руководитель, который сам бы зарабатывал деньги и выдавал их артистам, нет проблем. Но театр - не частная лавочка. У него есть учредитель, который платит деньги. Борясь со мной, люди борются с департаментом культуры, который платит им зарплату. Их главный аргумент - "мы так привыкли". Я не могу с этим мириться. В театре нет должности худрука, и уж тем более нет таких должностей как "дочка Колобова" и "зять Колобова". Есть заведующий литературной частью и заместитель директора. И они должны выполнять свои обязанности.

- Что же, они их не выполняли?

Что касается Марфы Евгеньевны, то когда избалованный ребенок считает, что ему все дозволено и уверен, что является полноправным хозяином театра, то надо его, фигурально выражаясь, поставить в угол. Наша заведующая литературной частью просто не понимала, что она даже по своей должности была обязана очень многим людям в театре подчиняться. После того как я провел совещание, на котором сообщил, что главные решения будут приниматься в директорском кабинете, ко мне пришла Марфа и сказала дословно следующее: "Мы вас сюда поставили, мы вас отсюда и уберем" . После этого разговора и Наталья Григорьевна перестала сюда приходить. Я прекрасно понимаю, какое положение Попович занимает в театре. Ни разу не было, чтобы я вызвал ее, - мы всегда созванивались, договаривались о встрече, когда хотела она. Так начался открытый конфликт.

- В результате вы уволили зятя Попович.

Я пытался с ним работать. Он был заместителем директора по общим вопросам, то есть заместителем ни по чему. Это была некая выдуманная должность, чтобы человек мог получать деньги. Сначала я попытался завалить его работой. С чем-то он справлялся, где-то проявлял не очень серьезную грамотность. Но когда возникла конфликтная ситуация, он вообще перестал делать что-либо. Тогда я просто упразднил его должность.

Наталья Попович на изменения в художественной коллегии отреагировала высказываниями в прессе, заявив, что будет бороться за театр.

Да, она написала, что считает эту коллегию неправомочной, отправила несколько писем в департамент культуры. Я не исключаю и того, что она откажется посещать собрания коллегии, хотя мне бы этого не хотелось, потому что она человек очень опытный. Но с другой стороны, у нее есть определенная ностальгия по тому, что было. Знаете, бывают провинциальные театры со столичными замашками, а бывают столичные театры с провинциальным уклоном. Я хочу, чтобы мы были по-настоящему столичным театром. Поэтому коллегия будет собираться и решать текущие вопросы. Я ввел в ее состав приглашенных специалистов, которые не обязаны посещать каждое заседание. Это Алла Сигалова, историк оперы Михаил Мугинштейн, баритон Борис Стаценко, художник Павел Каплевич. Их замечания будут носить рекомендательный характер. Люди со стороны всегда могут посмотреть на происходящее в театре свежим взглядом и дать ценные советы.

- А чем вас не устраивала репертуарная политика - вроде бы зрители довольны, зал стабильно заполняется.

Простой пример. Наш главный дирижер Ян Латам-Кениг предложил исполнить Тринадцатую симфонию Шостаковича и "Песни странствующего подмастерья" Малера. Прекрасная программа, но - не продаваемая. Постоянная публика театра привыкла, что ей все время дают “развлекаловку ” - оперные дивертисменты, которые похожи один на другой. Люди в одних и тех же костюмах, с одними и теми же номерами перетекают из одного спектакля в другой. И это выдается за новинки. Мне говорят: "Ни в коем случае не ставьте серьезных опер, народ не будет ходить" . Но мы ведь должны воспитывать зрителей.

- Ваши противники упрекнут вас в том, что вы посягаете на святое - на наследие Колобова.

Сохранение наследия Евгения Колобова - одна из моих задач. У нас есть спектакли, которые были поставлены при Колобове, а есть спектакли, которые имеют его музыкальную редакцию. В последнем случае спектакль, обветшавший в силу времени, нужно обновить и сделать привлекательным для публики. А по поводу тех опер, которые шли при Колобове, могу сказать, что сегодня не идет больше половины того, что он сделал. Причем, это именно те названия, которые абсолютно соответствуют словосочетанию "Новая опера": “Искатели жемчуга ” , “Валли ” , “Мария Стюарт ” , “Гамлет ” . Интересные, редкие оперы. Но чтобы их восстановить, нужны серьезные затраты. Сделать очередной дивертисмент гораздо проще. Отказавшись от этой практики, мы, возможно, на первое время потеряем какую-то часть зрителей. Но мы должны привести театр в то состояние, когда публика будет приходить сюда потому, что здесь идет то, чего в других театрах нет. Мы должны сделать наш театр модным.

- На май в “Новой опере ” намечена премьера "Тристана и Изольды" Вагнера - далеко не дивертисмент. Верите, что труппа “поднимет ” такую серьезную работу?

Когда я пришел на пост директора и услышал про “Тристана ” , то, зная состав труппы, которая ориентирована на другой репертуар, схватился за голову. Эта премьера была утверждена до моего прихода, и, конечно, это безумно сложно. Но я поражаюсь работоспособности многих наших артистов, которые, не взирая на то, что участвуют в текущем репертуаре, учат партии, работают со всей отдачей. Помню, 2 января я пришел в театр и увидел Вениамина Егорова, который назначен на роль Тристана. У него был урок, он занимался. Я порадовался тому, насколько профессионально человек относится к своему делу. Это то, что я уважаю и собираюсь культивировать в театре. Я сказал ему, что если все будет нормально, если он освоит этот материал, то первый спектакль будет петь именно он, хотя гастролеров к премьере нам придется подключить. В любом случае спектакль выйдет, и я надеюсь, все будет очень достойно. Ян Латам-Кениг большой специалист в музыке Вагнера, он считает, что театр справится. Ну и самое главное, что интерес зрителей уже очень велик. Два первых спектакля практически полностью проданы, несмотря на начинающийся дачный сезон. А значит, “Тристан ” привлекает публику.

Познакомился:

В клубе, после победы в конкурсе, в руки дали банан и девочку, получился танец с демонстрацией девочкой минета на банане, находившемся у меня между ног в качестве члена, которым я размахивал, глядя на публику. Зажёг очень хорошо, мужики потом подходили, руки жали, сказал в микрофон что вроде: «Всем спасибо, кто за меня болел».

После конкурса подходит девочка, берёт за руку, смотрит в глаза, говорит, что за меня болела.
Небольшой латинский танец с ней, дальше она растворилась в толпе.
Вспоминаю, что мне понравилось, иду её искать взглядом, нахожу на диванчике в компании друзей, какие-то парни рядом.
Жду благоприятного момента, половина из компании уходит на танцпол, в наглую плюхаюсь с ней рядом. Говорю: «Было клёво с тобой потанцевать, у тебя такая приятная талия, такой носик, такие глазки». Нейтральная реакция, вежливо бла-бла-бла. Говорю: «Давай телефон, встретимся, погуляем».
— Ну, я тут с парнем в компании, я так не могу, — и всё такое.
— Да ладно тебе, ты чё! Чё ты теряешь, увидишь, я классный.
— (Ломается) Ну ладно, записывай.

Допил с другом призовую бутылку шампанского, вышёл из клуба, у входа взял телефон у девушки, с которой участвовал в конкурсе, баллов на 6, и предложил при ней дать мне свой телефон её подруге, 6,5-7. Подруга мило улыбнулась, о чём-то поболтали. Учитывая, что ей я до этого на танцполе в ответ на замечание с пафосной невербаликой принцессы «размахался тут руками» сказал: «Иди на х*й», очень даже милый итог.

Вызвонил:

Решил почистить список телефонов, звоню ей — какую-то фигню говорят, что-то вроде такого номера не существует. Ну, думаю, вот блин, наколола. Хотя странно, вроде всё нормально было.
Так как помнил, что девочка стоящая, удалять телефон не стал.
Звоню через месяц, дозвонился, удивился, поднимает трубку, разговор ни о чём.
Забил.
Просыпаюсь однажды в каморке на балконе размером 2 на 3 метра, вокруг книжные полки и т.п., шумят с шоссе машины. Дома ремонт идёт, вокруг набросаны мешки с цементом, пыль, бетон и строительные материалы. На улице солнце и весна!

Вспоминаю о том, что у меня на сегодня два халявных билета в театр, в партер на оперу.
Думаю, с кем бы пойти.
Открываю раскладушечку, вызваниваю девочек.
Звоню ей, запомнилась. Поднимает, рассказывает, как ходила в клуб, про какие-то случившиеся проблемы, внимательно всё выслушиваю, настойчиво предлагаю пойти в театр, какие-то отмазы о самочувствии, потом соглашается. Сам думаю, что веду себя как пионер, нафиг мне сдалось выслушивание всякой ерунды по телефону, потом думаю, что всё же нужно вести себя по-человечески и ничего в этом плохого нет. В общем, на тот момент я был ещё в плену шаблонных стереотипов, оттого так и думал.
Договариваемся встретиться около театра.

Свидание:

Пришла, немного опоздала. Вижу её, радуюсь красоте. Беру под руку, веду в театр, опоздали слегка, проходим центральный вход, подходим к входу в партер, охранник говорит: «Этот вход уже закрыт, проходите через центральный». Идём к центральному, его закрывают перед нашим носом. Бубульки не пускают ни фига в зал. Как-то их утилизирую, пропускают, садимся на задние ряды.

Её пропирает на кашель, меня тоже заразила, кашляем на весь зал вместе, окружающий народ ворчит.
Всю первую часть действа мы прёмся, кашляем, нам стыдно, но ничего с собой поделать не можем.

На перерыве выходим осматривать театр, показываю ей его красоты, поднимаемся на балкон, болтаем о жизни, рассказывает о себе, что была в Японии и долгое время там работала на интересной работе.
Слушаю её и смотрю на её красоту, радуюсь. Немного самодовольно себя ведёт.

После перерыва пересаживаемся в партер, к иностранцам. Там так же кашляем, охранник готов убить, наконец какая-то женщина рядом даёт мне жвачку с ментолом. Затихаем на время.

После оперы выходим на улицу, гружу её чем-то, стараюсь изо всех сил, вижу — не ведётся, отдачи нет, скучно мне как-то становится, теряю энергичность, дохожу до метро, говорю ей: «Пока». От неё в ответ предложение продолжить общение и пойти погулять по Москве.

Соглашаюсь, идём на Манежную, потом в АС на лавочку присаживаемся, приобнимаю, что-то ей рассказываю о птичках, глажу её по телу, как писал. Вижу, что теперь ведётся, через какое-то время умолкаю, вижу по реакции зрачков, что момент готовности настал, засасываю.
Долго целуемся, мне сносит башню, девочке тоже. Дальше кинестетика жестче, возбуждается дико, уже поздно, провожает меня до метро, вижу, что отпускать не хочет. Предлагаю ей поехать ко мне домой (несмотря на то что дома кто-то есть и там ремонт, срач такой, что п*здец).
— И часто ты девушкам предлагаешь ехать к тебе домой на первом свидании?
— Честное слово, такое у меня в первый раз.
Ответ её очень устраивает, но тем не менее не соглашается.
Прощаюсь с мыслями о том, что мог дожать.
Пока еду до дома на такси, чувствую, что всё было на 100%, самому рвёт крышу.

Соблазнил(а):

Следующий день. Стою поздним вечером в лесу, общаюсь.
Звонок: «Ля-ля-ля, я сейчас там-то». Говорю: «А что ты там забыла, бери такси и ко мне приезжай». Она: «Ура, я к тебе сейчас приеду». Договариваюсь о встрече около дома. Встречаю, чисто для вида её выгуливаю немножко, трепемся ни о чём, потом веду домой, не сообщая о том, куда идем. Просто заворачиваю зигзагом. Заходим, открываю красивую дверь, за которой ужас просто. У неё транс от обстановки. Пока совсем не обалдела, веду на балкон, минутку смотрим на рассвет, захожу в каморку, зажигаю свечку. Плавно притягиваю её.

Московского театра "Новая опера" в октябре прошлого года, с самого начала ожидали серьезных шагов. Он декларировал горячее желание реформировать театр, что невозможно без принципиальных кадровых решений. Таковые последовали спустя полгода после назначения: Сибирцев изменил положение о художественно-творческой коллегии, лишив председательского кресла и должности замдиректора по творческим вопросам главного хормейстера, вдову основателя театра Наталью Попович, которая в течение десяти лет на этом посту фактически возглавляла "Новую оперу". Театр расстался и с Игорем Колобовым-Тесля, зятем Попович, а ее дочь Марфа Колобова-Тесля, занимавшая должность заведующей литературной частью, написала заявление об уходе по собственному желанию. В итоге внутренний конфликт главы театра с семьей его основателя перерос в громкий публичный скандал. О необходимости жестких мер, о переменах - наступивших и грядущих, а также о ближайших планах "Новой оперы" Дмитрий Сибирцев рассказал в интервью РИА Новости. Беседовала Елена Чишковская .

Дмитрий, вы начали реформировать "Новую оперу", но обязательно ли было ущемлять в правах Наталью Попович, которая стояла у истоков театра и худо-бедно, но держала его на плаву в течение многих лет?

— Когда я пришел в театр, были определены те вещи, которые хотелось бы сделать в ближайшее время. Естественно, за полгода все успеть невозможно, но . Это и запуск Зеркального фойе, и поддержка уже намеченных ранее постановок, и налаживание контакта со звездами первой величины, которых очень хотелось бы видеть в театре, но с которыми нужно договариваться заранее. Для этого был создан полноценный международный отдел, появился пиар-отдел и многое другое. Но для того, чтобы все это работало как часы, в театре должно существовать четкое разделение функций и определенная вертикаль. Я — директор театра, меня назначил департамент культуры. Если департамент недоволен моей работой, то через какое-то время произойдет расставание. Но пока этого не произошло, я имею право требовать от каждого работника выполнения тех задач, которые ставлю я. В "Новой опере" же есть такое понятие как "исторически сложилось". Фактически это значит, что люди могут делать все, что угодно, и им ничего за это не будет.

- А можно конкретный пример?

— За полгода я упредил серьезный отток средств из театра. Уникальная ситуация: театр стал больше тратить на гастролеров, на закупку инструментов, а денег при этом не стало меньше, наоборот — прибавилось. Потому что появился нормальный отдел снабжения, который ищет самые выгодные с коммерческой точки зрения варианты, а не заключает договора с некими дружественными фирмами. Такое в театре было, я это упразднил, и тут же выяснилось, что это противоречит тому, как "исторически сложилось".

Давайте вернемся к Попович. Что из методов, "исторически сложившихся" во время ее художественного руководства театром, вас не устроило?

— Во-первых, полное неуважение к людям, которые выходят на сцену. Этого я не приемлю. Как только я слышу крики и вопли, которые обладающий властью человек начинает испускать при своих сотрудниках, меня это настораживает. Во-вторых, абсолютное неприятие того, что может меняться репертуарная политика. В-третьих, привычка определенных лиц считать театр своей собственностью. Как только я начал менять имидж театра, это вызвало бурю негодования: "Как вы можете ломать существующий в театре стиль?!". Да, я ломаю. Потому что сейчас "Новая опера" в плане известности в городе не дорабатывает. Посмотрите на наш сайт в интернете, который по идее должен привлекать зрителей. Он похож на сайт института мясомолочной промышленности, где все герои висят на доске почета с одинаково напряженными лицами. Такого быть не должно.

И вы решились на серьезный шаг — обновление художественно-творческой коллегии, которую многие годы возглавляла Наталья Попович в статусе, по сути, худрука труппы?

— В соответствии с уставом театра я изменил состав и положение о коллегии. На самом деле люди, которые в ней работали, и дальше будут работать. В нее по-прежнему входят все наши дирижеры, главный художник, директор театра и главный хормейстер, то есть Наталья Попович. Изменилось позиционирование каждого человека. Основатель театра был дирижером, и нет никакой проблемы в том, что художественно-творческой коллегией будет руководить нынешний главный дирижер Ян Латам-Кениг. Он будет определять музыкальную политику театра, у него будет два голоса в коллегии. У остальных - по одному.

- Вы же понимаете, что объявили войну?

— А театр и не бывает без конфликтов. Более того, огромное количество склок было спровоцировано как раз политикой прошлого художественного руководства. Здесь существовала система стравливания людей, когда один солист мог быть лишен роли, а другой, наоборот, обласкан. Если бы это было "ООО" и в нем был бы директор или художественный руководитель, который сам бы зарабатывал деньги и выдавал их артистам, нет проблем. Но театр - не частная лавочка. У него есть учредитель, который платит деньги. Борясь со мной, люди борются с департаментом культуры, который платит им зарплату. Их главный аргумент - "мы так привыкли". Я не могу с этим мириться. В театре нет должности худрука, и уж тем более нет таких должностей как "дочка Колобова" и "зять Колобова". Есть заведующий литературной частью и заместитель директора. И они должны выполнять свои обязанности.

- Что же, они их не выполняли?

— Что касается Марфы Евгеньевны, то когда избалованный ребенок считает, что ему все дозволено и уверен, что является полноправным хозяином театра, то надо его, фигурально выражаясь, поставить в угол. Наша заведующая литературной частью просто не понимала, что она даже по своей должности была обязана очень многим людям в театре подчиняться. После того как я провел совещание, на котором сообщил, что главные решения будут приниматься в директорском кабинете, ко мне пришла Марфа и сказала дословно следующее: "Мы вас сюда поставили, мы вас отсюда и уберем". После этого разговора и Наталья Григорьевна перестала сюда приходить. Я прекрасно понимаю, какое положение Попович занимает в театре. Ни разу не было, чтобы я вызвал ее, — мы всегда созванивались, договаривались о встрече, когда хотела она. Так начался открытый конфликт.

- В результате вы уволили зятя Попович.

— Я пытался с ним работать. Он был заместителем директора по общим вопросам, то есть заместителем ни по чему. Это была некая выдуманная должность, чтобы человек мог получать деньги. Сначала я попытался завалить его работой. С чем-то он справлялся, где-то проявлял не очень серьезную грамотность. Но когда возникла конфликтная ситуация, он вообще перестал делать что-либо. Тогда я просто упразднил его должность.

Наталья Попович на изменения в художественной коллегии отреагировала высказываниями в прессе, заявив, что будет бороться за театр.

— Да, она написала, что считает эту коллегию неправомочной, отправила несколько писем в департамент культуры. Я не исключаю и того, что она откажется посещать собрания коллегии, хотя мне бы этого не хотелось, потому что она человек очень опытный. Но с другой стороны, у нее есть определенная ностальгия по тому, что было. Знаете, бывают провинциальные театры со столичными замашками, а бывают столичные театры с провинциальным уклоном. Я хочу, чтобы мы были по-настоящему столичным театром. Поэтому коллегия будет собираться и решать текущие вопросы. Я ввел в ее состав приглашенных специалистов, которые не обязаны посещать каждое заседание. Это Алла Сигалова, историк оперы Михаил Мугинштейн, баритон Борис Стаценко, художник Павел Каплевич. Их замечания будут носить рекомендательный характер. Люди со стороны всегда могут посмотреть на происходящее в театре свежим взглядом и дать ценные советы.

- А чем вас не устраивала репертуарная политика — вроде бы зрители довольны, зал стабильно заполняется.

— Простой пример. Наш главный дирижер Ян Латам-Кениг предложил исполнить Тринадцатую симфонию Шостаковича и "Песни странствующего подмастерья" Малера. Прекрасная программа, но - не продаваемая. Постоянная публика театра привыкла, что ей все время дают "развлекаловку" - оперные дивертисменты, которые похожи один на другой. Люди в одних и тех же костюмах, с одними и теми же номерами перетекают из одного спектакля в другой. И это выдается за новинки. Мне говорят: "Ни в коем случае не ставьте серьезных опер, народ не будет ходить". Но мы ведь должны воспитывать зрителей.

- Ваши противники упрекнут вас в том, что вы посягаете на святое - на наследие Колобова.

— Сохранение наследия Евгения Колобова — одна из моих задач. У нас есть спектакли, которые были поставлены при Колобове, а есть спектакли, которые имеют его музыкальную редакцию. В последнем случае спектакль, обветшавший в силу времени, нужно обновить и сделать привлекательным для публики. А по поводу тех опер, которые шли при Колобове, могу сказать, что сегодня не идет больше половины того, что он сделал. Причем, это именно те названия, которые абсолютно соответствуют словосочетанию "Новая опера": "Искатели жемчуга", "Валли", "Мария Стюарт", "Гамлет". Интересные, редкие оперы. Но чтобы их восстановить, нужны серьезные затраты. Сделать очередной дивертисмент гораздо проще. Отказавшись от этой практики, мы, возможно, на первое время потеряем какую-то часть зрителей. Но мы должны привести театр в то состояние, когда публика будет приходить сюда потому, что здесь идет то, чего в других театрах нет. Мы должны сделать наш театр модным.

На май в "Новой опере" намечена премьера "Тристана и Изольды" Вагнера - далеко не дивертисмент. Верите, что труппа "поднимет" такую серьезную работу?

— Когда я пришел на пост директора и услышал про "Тристана", то, зная состав труппы, которая ориентирована на другой репертуар, схватился за голову. Эта премьера была утверждена до моего прихода, и, конечно, это безумно сложно. Но я поражаюсь работоспособности многих наших артистов, которые, не взирая на то, что участвуют в текущем репертуаре, учат партии, работают со всей отдачей. Помню, 2 января я пришел в театр и увидел Вениамина Егорова, который назначен на роль Тристана. У него был урок, он занимался. Я порадовался тому, насколько профессионально человек относится к своему делу. Это то, что я уважаю и собираюсь культивировать в театре. Я сказал ему, что если все будет нормально, если он освоит этот материал, то первый спектакль будет петь именно он, хотя гастролеров к премьере нам придется подключить. В любом случае спектакль выйдет, и я надеюсь, все будет очень достойно. Ян Латам-Кениг большой специалист в музыке Вагнера, он считает, что театр справится. Ну и самое главное, что интерес зрителей уже очень велик. Два первых спектакля практически полностью проданы, несмотря на начинающийся дачный сезон. А значит, "Тристан" привлекает публику.

Малая сцена – детям

Проект «Малая сцена» в Новочеркасском драматическом театре им. В.Ф. Комиссаржевской продолжается! В канун Международного дня театра здесь состоялась премьера интерактивного представления «Театр от А до Я» для юных зрителей. Молодое поколение получило уникальную возможность прикоснуться к таинству театральной профессии.
Мы с юнкорами «Частной лавочки» побывали и на сдаче спектакля 25 марта и на первом представлении 26-го. И вот что рассказывают ребята, которым пришлось быть и зрителями, и актерами.

«Мы смотрели»

«Театр – место, где сбывается то, о чём зритель и не мечтает в своих снах».
Петер Цадек.

Часто ли выходите в театр? А часто ли водите своих детей? Не думаю, что многие интересуется такого рода искусством, тем более в нашем городе, а зря. 25 марта я побывала на сдаче спектакля под названием “Театр от А до Я”, больше рассчитанного для детей, но, на мой взгляд, он был не менее интересен взрослым. Основная мысль была в том, чтобы рассказать о людях, играющих важную роль в создании постановки, но остающихся на заднем плане света прожекторов. А ведь они выполняют не менее значимую работу, нежели актеры. Чтобы образ каждого героя был полноценен, доступно и понятен каждому, над ним трудится не один специалист, а целая труппа.
Интересным было построение всего спектакля: как бы постановка в постановке. Рассказ о том, как все совершается на сцене, начался с главного человека в театре, генератора идей – режиссера. Все творчество начинается с выбора пьесы, с той, которая бы вдохновляла на интересные решения.
Потом режиссер идет к художнику, рассказать о выбранной пьесе, чтобы тот, в свою очередь, продумал декорации, все оформление. Как только это утверждено, далее вступают в работу бутафоры — люди, делающие из самых обычных вещей (бумага, пенопласт, пластилин) всё, что угодно: фрукты, посуду, детали костюмов и многое другое: все, что находится на сцене, дело их золотых рук.
Дальше режиссер идет к костюмерам. Они шьют костюмы для актёров, вся одежда, которая на них — и лохмотья, и королевские платья — всё вышло из-под игл костюмеров.
Казалось бы все готово, что еще нужно для идеального спектакля? Ну а как же те прекрасные люди, которые делают из обычных актеров кого угодно: лесных чудищ, королей, — кто крепит бороды, носы, надевает парики, конечно, это – гримеры, без их работы зрителям не всегда был бы понятен герой.
Дело остается за малым. Когда все готово, рабочие крепят декорации, расставляют бутафорские вещи, все, как нарисовал художник. Обыденная, серая сцена превращается в чудесный мир театра и игры!

Не забыли рассказать нам и о тех, кого зрителям никогда не видно, — это мастера света и музыки, без их работы не было бы полного ощущения мира, где происходят действия. Они могут сделать всё: любое время года, погодные условия, ночь, день, сражения и шум моря — все подвластно их рукам и талантам.

Таким образом, этот хоть и короткий, но очень содержательный спектакль говорит о многом, о том, что театр — это не только игра актеров на сцене, а сложный и увлекательный процесс создания постановки, в которую вовлечено огромное количество людей. Все они причастны к сцене и выполняют очень важные функции.

Александра Белик,
ученица 11 класса
лицея № 7,
юнкор «Частной лавочки».

«Мы играли!»

26 марта мы (7-е, 9-е, 11-е классы школы №5) ходили в театр им. В.Ф. Комиссаржевской.
Еще до начала выступления ко мне подошел журналист и задал мне вопрос: «Что для вас значит театр?». Я даже немного растерялась, потому что мне не часто выпадает шанс рассказать об этом. Но вскоре я поняла, что это была импровизация моих одноклассников, видимо, это они порекомендовали меня журналисту, хотя почему именно МЕНЯ — для меня осталось загадкой. Интервью со мной пообещали показать по 37-му каналу ТВ.
Но вернемся к спектаклю, он был показан на малой сцене.
Для нас актеры театра приготовили небольшое выступление, посвященное Дню театра. В нем участвовали 6 актеров. Главным героем этого спектакля была Театральная Фея (актриса Валерия Дыба). Фея рассказывала, какие существуют профессии в театре: автор, художник, режиссер-постановщик, гример, костюмер, монтажники, декораторы.
Например, вы знали, что гримеры творят чудеса … на лицах выступающих — они придумывают образ актеру? Костюмеры шьют костюмы не только для людей, но и «одевают» животных, которых тоже приходится играть актерам. Побывав в гостях у костюмера, я узнала, что главное, чтобы одежда была сшита не по моде, а по удобству. Монтажники создают на сцене различные предметы мебели, быта (шкафы, стулья, столы…), а декораторы делают чудесные изделия своими руками: например, из бумаги — различные фрукты, орудия, технику, и эти предметы очень тяжело отличить от настоящих. Когда начинается спектакль, декораторы отвечают за все декорации на сцене.

Работа режиссера-постановщика, на мой взгляд, является самой сложной. Режиссером-постановщиком может быть не каждый человек. Театральная Фея рассказала нам, как начинают ставить спектакль. Для начала режиссер должен выбрать хорошую пьесу, затем он должен пойти к художнику рассказать «картину», которую он видит в своей голове, а художник должен изобразить эту «картину» на холсте. Затем режиссер-постановщик должен выбрать актеров, которые должны играть персонажей спектакля. И только тогда, когда расставлены декорации, когда включен свет, когда готовы все костюмы, только тогда можно начинать представления.

И вот, как только Театральная Фея рассказала нам все секреты про мастеров театра, мы начали ставить спектакль. К моему удивления, актеры, показывающие это представление, сказали, что мы (зрители) будем участвовать в нем! Так как я сидела в первом ряду, то меня позвали участвовать в спектакле «Репка». Я была Бабушкой. Я так смешно показывала свою героиню, что весь малый зал смеялся, и это предавало мне решимости!

Анна Лопатина,
ученица 7 класса школы № 5,
юнкор «Частной лавочки».

Фото : Михаил Опалев (11 класс, лицей № 7, юнкор «ЧЛ»); Елена Надтока.