Пушкинский роман Евгений Онегин не так часто используют для сценических постановок. Но режиссеру одноименной постановки театра Вахтангова, Римасу Туминасу, удалось перенести известный сюжет на сцену. В спектакле принимает участие звездный актерский состав - Юлия Борисова, Сергей Маковецкий, Владимир Вдовиченков, Людмила Максакова. Но даже на фоне их непревзойденной игры не теряются персонажи молодых и малознакомых актеров театра.
На протяжение всего спектакля идет как бы размышление о том, что такое «Евгений Онегин» - любовная история или постановка с определенным философским смыслом? Понятный для всех роман с уже предвиденными изменениями событий или что-то неизвестное, загадочное и неразгаданное? Профессиональная игра актеров, музыкальное сопровождение, жесткость и эмоциональность, выплескивающаяся в зрительный зал - так можно охарактеризовать спектакль «Евгений Онегин» Римуса Туминаса, отличающийся от других одноименных постановок особым авторским оригинальным стилем, когда пушкинская романтичная поэзия заменяется жизненной прозой.
Данная постановка в театре Вахтангова пользуется большим спросом, поэтому билеты на спектакль Евгений Онегин стоит заказывать заранее.
Спектакль «Евгений Онегин» в театре Вахтангова
Не часто в драматическом театре мы встречаемся с «Евгением Онегиным» Пушкина. Чтецкие программы и оперные интерпретации превалируют.
В театре Вахтангова режиссер Римас Туминас, Юлия Борисова, Людмила Максакова, Сергей Маковецкий, Владимир Вдовиченков, Олег Макаров и молодые артисты решили воплотить роман в стихах в драматической форме. Осторожно, импровизационно, пытаясь найти сценический эквивалент слову, сюжету, ничего не разрушая и стараясь ничего не пропустить. Это наше познание Пушкина, его героев, их мира, пространства России.
Кажется, что о Пушкине мы знаем все. Но и тома серьезных изысканий литературоведов и философов не могут до конца постичь феномен поэта. «Евгений Онегин» – это что? Философское размышление о жизни в поэтической форме? – не только, история любви – не совсем. Это огромное пространство мира и чувств, которое вместило все эпохи, игру ума, прозрения, догадки, гнев, обличение, сатиру и цинизм, сострадание и прощение. Это попытка проникнуть в сущность русской души, понять неподдающийся трезвому анализу русский характер. Это русское общество во всех его ипостасях – наивной прелести языческой деревни и в холодной чопорности высшего света. Это отважная трепетность Татьяны и игривая наивность Ольги. Это «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет». Спектакль «Евгений Онегин» Римаса Туминаса разрушает стереотипы, он, как всегда, авторский, увиденный и выстроенный полифонично, музыкально, жестко и эмоционально. Режиссеру чужд поэтический флер, он ломает ритмическое построение фразы, его влечет проза жизни, он враг выспренности и ложной лиричности.
Премия «Золотая маска» в номинации «Работа художника по свету»
Мы ответили на самые популярные вопросы - проверьте, может быть, ответили и на ваш?
- Мы - учреждение культуры и хотим провести трансляцию на портале «Культура.РФ». Куда нам обратиться?
- Как предложить событие в «Афишу» портала?
- Нашел ошибку в публикации на портале. Как рассказать редакции?
Подписался на пуш-уведомления, но предложение появляется каждый день
Мы используем на портале файлы cookie, чтобы помнить о ваших посещениях. Если файлы cookie удалены, предложение о подписке всплывает повторно. Откройте настройки браузера и убедитесь, что в пункте «Удаление файлов cookie» нет отметки «Удалять при каждом выходе из браузера».
Хочу первым узнавать о новых материалах и проектах портала «Культура.РФ»
Если у вас есть идея для трансляции, но нет технической возможности ее провести, предлагаем заполнить электронную форму заявки в рамках национального проекта «Культура»: . Если событие запланировано в период с 1 сентября по 31 декабря 2019 года, заявку можно подать с 16 марта по 1 июня 2019 года (включительно). Выбор мероприятий, которые получат поддержку, осуществляет экспертная комиссия Министерства культуры РФ.
Нашего музея (учреждения) нет на портале. Как его добавить?
Вы можете добавить учреждение на портал с помощью системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: . Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши места и мероприятия в соответствии с . После проверки модератором информация об учреждении появится на портале «Культура.РФ».
Сначала, еще перед закрытым занавесом, возникает музыка Фаустаса Латенаса – оглушающая, как вспышка свето-шумовой гранаты, будто взрыв метеорита над Челябинском. Удар звуковой волны – и тишина. И открывается типичная туминосовская пустая сцена (сценография – Адомас Яцовскис). Почти пустая. Преобладающий цвет – черный. Жизнь, погруженная в ночь. B смерть.
И зеркало во весь задник. Будто оживший «черный квадрат». Покачивающийся, втягивающий в себя, как в черную дыру, всех, кто будет сметен со сцены… Это колеблющееся зеркало – как постаревший, почерневший занавес из любимовского «Гамлета». Он теперь живет на задворках, но так же страшен и неумолим. И одновременно, на сцене декорация, которая идеально подошла бы для спектакля Константина Треплева в «Чайке». (Чеховское «вишневое» настроение прощания со «старой» Россией очень заметно в ЕО Туминаса.) Так и кажется, что вот-вот появится Нина Заречная и скажет: «Как пленник, брошенный в пустой глубокий колодец, я не знаю, где я и что меня ждет. Холодно, холодно, холодно. Пусто, пусто, пусто. Страшно, страшно, страшно… (на фоне озера показываются две красных точки) Вот приближается мой могучий противник, дьявол. Я вижу его страшные, багровые глаза...»
И появляется… Евгений Онегин. Жуткий, инфернальный и старый. Мстительный злой дух.
Кто жил и мыслил, тот не может
В душе не презирать людей;
Кто чувствовал, того тревожит
Призрак невозвратимых дней:
Тому уж нет очарований,
Того змия воспоминаний,
Того раскаянье грызет.
Это первые слова спектакля. Его лейтмотив. «Все жизни, все жизни, все жизни, свершив печальный круг, угасли...» Онегин Сергея Маковецкого – уставший от жизни человек. Который тоже явно завершает свой круг жизни и никак не может отделаться от гложущих душу воспоминаний. Совершенно неправильно говорить: ну как же, а где же хрестоматийное начало? - «Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог…» Где со школы заученное наизусть? - «Какое низкое коварство//Полуживого забавлять,//Ему подушки поправлять,//Печально подносить лекарство,//Вздыхать и думать про себя://Когда же черт возьмет тебя!»
Вот же он, этот «дядя», перед вами! Онегин Маковецкого как раз тот самый полуживой дядя в ожидании чёрта. Круг замкнут. Всё вернулось на круги своя.
ЕО Туминаса особый. Здесь все – призрачная система отражений и отголосков. Здесь вторая реальность – отражение в зеркале – часто важнее первой. Здесь оттенок важнее тона. Кто здесь настоящий – а кто тень, видение? Кто там во плоти, с жилами и кровью? Скорее надо говорить о «бесплотности» спектакля – все многочисленные девушки танцкласса (во главе с блистательной Анной Антоновой) больше наяды, русалки, феи чем реальные танцовщицы. И это же относится к их повелительнице, названной в программке танцмейстером, от чего кипучая Людмила Максакова всячески открещивается, считая это определение слишком узким, бытовым. Она, конечно, другая. То белый, добрый лебедь – Одетта, то черный лебедь Одиллия - вестник смерти и символ погибшей любви (в последней сцене). И она же иногда не то добрая старушка-богомолка, не то страшная черная женщина из «Норд-оста».
Поэтому скажу больше: на сцену выведены не персонажи романа Пушкина, а их души – бестелесные души.
И все же. Все мы знаем – «веселое имя Пушкин». Да и сам ЕО в особой мрачности не упрекнешь – «энциклопедия» не может быть мрачной. Почему же Туминас исключает все светлое и лирическое, все эти «сады Лицея» и в «Летний сад гулять водил», и оставляет заведомо мрачную палитру? «Всегда нахмурен, молчалив,//Сердит и холодно-ревнив». Так можно сказать не только про Онегина, но и про весь спектакль.
Пора сказать самое главное. Концептуально спектакль строится вокруг только одного эпизода романа, являясь, по сути, инсценировкой лишь этого небольшого фрагмента пятой главы. Основа всего спектакля, его смысловое ядро – так называемый «страшный сон Татьяны». И дело не только в том, что этот сон вынесен в одну из кульминационных сцен ЕО Туминаса, где нас ждет настоящий бенефис великой Юлии Борисовой, в помощь которой из вышних сфер прислан сам Иннокентий Смоктуновский, - а в том, что весь спектакль построен на этом сне, который «прорастает» почти в каждой его сцене. Из этого сна тянутся все нити. Ведь мрачная полупустая сцена - не только оживший «черный квадрат» или колдовская декорация к спектаклю Треплева, но и заставка, сгущенная атмосфера тех самых «сновидческих» строк: «И снится чудный сон Татьяне.//Ей снится, будто бы она//Идет по снеговой поляне,//Печальной мглой окружена…» И дальше: «Две жердочки, склеены льдиной,//Дрожащий, гибельный мосток…»
Далее – во сне – «большой, взъерошенный медведь…» «…лапу с острыми когтями ей протянул». И этот медведь будет преследовать Татьяну (Ольга Лерман) до конца, и уже не во сне овладеет ею и сделает своей женой. Эта встреча будет материализована в финале, в котором Татьяна танцует с чучелом огромного бурового мишки. Да и сам Князь, за которого выйдет Ларина, - Юрий Шлыков, корпулентный, с бакенбардами и с тяжеловесной, "гордой”, но косолапой походкой – вылитый «Генерал Топтыгин» из стихотворения Некрасова - разве не напоминает того медведя из страшного сна?
Далее. Вот Татьяна решает подсмотреть в дверь, за которой находится Онегин в окружении чудовищ: «И, любопытная, теперь// Немного растворила дверь...// Вдруг ветер дунул, загашая//Огонь светильников ночных». Но ведь точно так же Туминас ставит и сцену свидания Онегина с Татьяной – с ветром и ураганом!
И наконец – последние строки сна: «вдруг Евгений//Хватает длинный нож, и вмиг// Повержен Ленский». Но именно так Туминас и расправляется с Ленским в сцене дуэли! Там Онегин действительно не убил, а зарезал Ленского!
Как только рецензенты не объясняли двух Онегиных и двух Ленских постановки Туминаса. Можно, конечно, считать (и это тоже верно!), что режиссер хотел вывести пожившего, умудренного опытом, постаревшего Онегина, чтобы столкнуть его в воспоминаниях с Онегиным молодым (Виктор Добронравов). И представить не только «романного» Ленского (Василий Симонов), но и Ленского (Олег Макаров), каким тот мог бы стать, не случись та самая дуэль.
Но, на мой взгляд, «раздвоение» Онегина и Ленского – это тоже «последствия» прочтения романа в русле одного только эпизода. Молодые герои – из сна. А пожилые и пожившие – из романа.
Но этот ключевой для ЕО Туминаса сон предшествует в каноническом тексте сцене святочных гаданий Татьяны и Ольги (Мария Волкова). Почему-то никто не обратил внимание на то, что спектакль получился агрессивно языческим. Я специально спрашивал многих зрителей: а какие собственно черты православного антуража (и даже чего-то сугубо христианского), определяющего глубоко религиозную пушкинскую эпоху, - иконы, кресты, свечи, лампады, молитвы – они заметили в этом спектакле. Ответ – никаких. Там никто ни разу не перекрестился – даже в сцене венчания Татьяны и Князя. В общем-то неслыханное дело для спектакля, сделанного по «энциклопедии» эпохи! Как раз в той самой сцене обручения светильник у условного алтаря дан зрителям только в отражении. Он вроде бы и есть, а вроде бы его и нет. Перед нами бесцерковный (внецерковный) мир, абсолютно атеистический и уж вовсе не православный. Несмотря на хрестоматийное «и стаи галок на крестах» (в романе, но не в спектакле). Так и кажется – вынесут на авансцену лампаду, кто-нибудь перекрестится – и чары демонов, черных людей, мефистофельского Онегина – исчезнут и все герои, обратившись в чудищ из страшного сна Татьяны, полезут прочь из театрального храма, как из церкви в гоголевском «Вие».
Но и тут Римас Туминас не покривил против правды. Как писал русский философ Иван Ильин, беда Онегина в том, что он «существовал на сквозняке между небом и преисподней, а его опыт был опытом жизни без Бога, без веры. Бог не служил для Онегина ни регулятивным, ни объяснительным принципом».
Вот этот мотив: «Россия – страна, где был убит Бог», возникал у меня в голове всякий раз, когда я задумывался о той или иной важной сцене спектакля. Но это происходило не потому, что Туминас пытался каким-то образом проиллюстрировать слова уже современного исследователя: «…в Онегине лишь едва проклюнулся росток того атеизма-демонизма, который потом распустится ярким и страшным цветком в образе Ставрогина, засверкает зловещими красками на полотнах полубезумного Врубеля, а еще позднее рассеет семена богоборческих сумасшествий едва ли не по всему русскому тексту и по просторам всей русской земли. Они взойдут диким бурьяном бешеного богоненавистничества…» (Владислав Бачинин). А потому, что постоянно задумываешься о могуществе образных рядов режиссера, который, казалось бы, не делая ничего, чтобы осовременить свой спектакль, легко выводит меня из состояния простого восторженного созерцания и умело «расчесывает» самые печальные мои «зарубки», относящиеся к истории России всех ее послепушкинских почти двухсот лет.
Вот, например, первая сцена посещения Онегиным усадьбы Лариных. Как предать простоту, но в то же время душевность сельских нравов, особую домашность и милость ларинского быта? И Онегина начинают беспрерывно поить брусничной водой. Но упомянутая и у Пушкина деталь здесь превращается в целую многосерийную эпопею: Евгению подносят один кувшин, другой, третий – он пьет, но не сдается. Ну, почему, скажите мне, почему я вспоминаю здесь сцену из шолоховской «Судьбы человека» (1), относящуюся… к немецкому концлагерю? Да, и там происходит такая же проверка героя «на вшивость». Но если Онегину грозит лишь расстройство желудка («Боюсь: брусничная вода//Мне не наделала б вреда»), то Соколову грозит уже смерть…
А как передать простодушный, чуть провинциальный, наивный семейный праздник – именины Татьяны? Чтобы стало тепло и знакомо? И появляется Ольга с аккордеоном (о котором, разумеется, сам Пушкин и слыхом не слыхивал) – как массовик-затейник из «Жизни отдыхающих» Николая Губенко. Помните там Ролана Быкова с аккордеоном?
Да и сам концерт на именинах сделан смешным и провокативным – все время ждешь Пласидо Доминго или Хворостовского, а раз за разом появляются всякие доморощенные Кобзоны и Трофимы.
И постепенно чувствуешь, что все эти ассоциации охватывают всю историю России, все ее темные и светлые стороны. Вот, например, придуманный «Гусар в отставке» в исполнении Владимира Вдовиченкова, появляющийся «как беззаконная комета//В кругу расчисленном светил». «Вдовиченкову придумана отличная роль. Отставной гусар со щетиной (когда и вполпьяна), похожий более на генерала Чарноту на константинопольском Гран-базаре» (Елена Дьякова).
Даже самые невинные сцены в ЕО Туминаса почему-то несут за собой непостижимый шлейф совершенно убийственных ассоциаций. Вот девушки садятся в возок и отправляются на ярмарку невест в Москву. Но вот мы заглядываем внутрь – и перед нами возникает… внутренность прямо-таки какого-то тюремного столыпинского вагона. «Деревенских девушек загоняют в огромную карету, словно арестантов в теплушку, а заколачивают в нее и вовсе будто в гроб»(Роман Должанский). «И почудится, что не Татьяна, а вся Россия тронулась по ссыльному, вечному своему тракту в безнадежье»(Алена Карась). «Дверь «кареты» заколачивают, что тот чеховский дом, где забыли Фирса» (Наталия Каминская).
Боже ты мой – ужас какой! А всего-то девушки поехали за женихами! И так у Туминаса все три с половиной часа!
А сцена расставания с косами? В Москве девушкам отстригают их прекрасные волосы, чтобы сделать им прически по последней светской моде. А мне с моим извращенным воображением мерещится пострижение в солдатки девиц из будущего женского батальона, защищавшего Зимний в октябре 1917 года...
А прием реализованных метафор! Как поразительно передана смерть отца сестер Лариных. Он стоит, оглядывается, пытается поймать взгляды окружающих, но все отводят глаза, и он понимает, что.. он прямо осязаемо становится чужим, отдаляется от всех. Но уходить не хочет, немного упирается, но все же сопровождающая духов – все та же Максакова – строго берет его за руку и медленно уводит в тьму, в небытие. Вот она реализация метафоры, заменяющей формулировку «он умер». Отец Лариной именно «ушел». Ушел туда, откуда сами понимаете… Это – гениально!
Вообще мастерство Туминаса потрясает. Вот сцена ухаживания Онегиным за Ольгой назло Ленскому. Совсем недавно в другом театре я наблюдал сцену соблазнения. По пьесе ловелас-развратник соблазняет 14-летнюю девочку. И как же ужасно эта сцена поставлена! Там был и расстегнутый ремень и чуть ли не спущенные брюки и прочее, не менее эстетически неприятное. А здесь на глазах всего честного народа над Ольгой чуть ли не надругались – и при этом никакой пошлости, пошлых подробностей и пошлой игры. И эта свисающая использованным презервативом (фантазия, фантазия, моя больная фантазия!) перчатка из уст Ольги навсегда мне запомнится…
А уж каков ассоциативный шлейф у кульминационной сцены дуэли! Во-первых, когда секунданты начинают долго и методично утаптывать полянку для дуэли – а делается это с какой-то жуткой обстоятельностью и мрачной силой – ну невозможно не напридумать себе ужасов – от затаптывания рва, со сброшенными туда еще живыми людьми, до самой простой метафоры, символизирующей растоптанную Россию… Во-вторых, о чем я уже говорил, – Онегин здесь не убивает, а закалывает Ленского. Можно сказать – поднимает на вилы (ох, уж тут все крестьянские бунты – от Пугачева до послереволюционного тамбовского Антонова). В-третьих, погибший Ленский остается в позе не убитого, а скорее повешенного (ну, тут даже страшно перечислять варианты - тут и повешенные декабристы и замученный где-нибудь в Крымском ЧК русский офицер). И, наконец, последнее. Обнаженного до пояса Ленского увозят чуть ли не на детских санках – почти как умершего в блокаду ленинградца, которого везут на Волково кладбище или Пискаревку…
Именно эта сцена – кульминационная. Высочайшей силы и энергии. А затем… Спектакль словно по мановению волшебной палочки начинает буксовать, а затем просто замирает. Словно из него выскакивает какая-то важная пружина и действие останавливается. И оставшиеся сцены, конечно, любопытны и по своему содержательны, но сделаны скорее только потому, что требовалось как-то довести рассказ до конца. Отсюда и пустая, не подкрепленная замыслом, красивость – качели и вставные номера – милые, но пустые (зайчик). А уж финальное объяснение Онегина и Татьяны выглядит вообще трагической неудачей спектакля – так академично, с нажимом, играют ее неузнаваемые Маковецкий и Лерман…
Как не крутите, но получился спектакль о бесах. Нет, не о бесах. О черных людях. Которые приходят к каждому, и мы гоним их, а оказывается, что гоним свое отражение в зеркале. Получился спектакль о человеческих страданиях и несчастьях, лишь изредка скрашиваемых чем-то добрым, о крестном пути России, о России без бога – нет, не так, - о россии без Бога. Спектакль Римаса Туминаса оказался страшной энциклопедией русского будущего – со всеми его ужасами и кошмарами.
(1) «Он встал и говорит: "Я окажу тебе великую честь, сейчас лично
расстреляю тебя за эти слова. Здесь неудобно, пойдем во двор, там ты и
распишешься". - "Воля ваша", - говорю ему. Он постоял, подумал, а потом
кинул пистолет на стол и наливает полный стакан шнапса, кусочек хлеба взял,
положил на него ломтик сала и все это подает мне и говорит: "Перед смертью
выпей, русс Иван, за победу немецкого оружия".
Я было из его рук и стакан взял, и закуску, но как только услыхал эти
слова, - меня будто огнем обожгло! Думаю про себя: "Чтобы я, русский солдат,
да стал пить за победу немецкого оружия?! А кое-чего ты не хочешь, герр
комендант? Один черт мне умирать, так провались ты пропадом со своей
водкой!"
Поставил я стакан на стол, закуску положил и говорю: "Благодарствую за
угощение, но я непьющий". Он улыбается: "Не хочешь пить за нашу победу? В
таком случае выпей за свою погибель". А что мне было терять? "За свою
погибель и избавление от мук я выпью", - говорю ему. С тем взял стакан и в
два глотка вылил его в себя, а закуску не тронул, вежливенько вытер губы
ладонью и говорю: "Благодарствую за угощение. Я готов, герр комендант,
пойдемте, распишете меня".
Но он смотрит внимательно так и говорит: "Ты хоть закуси перед
смертью". Я ему на это отвечаю: "Я после первого стакана не закусываю".
Наливает он второй, подает мне. Выпил я и второй и опять же закуску не
трогаю, на отвагу бью, думаю: "Хоть напьюсь перед тем, как во двор идти, с
жизнью расставаться". Высоко поднял комендант свои белые брови, спрашивает:
"Что же не закусываешь, русс Иван? Не стесняйся!" А я ему свое: "Извините,
герр комендант, я и после второго стакана не привык закусывать". Надул он
щеки, фыркнул, а потом как захохочет и сквозь смех что-то быстро говорит
по-немецки: видно, переводит мои слова друзьям. Те тоже рассмеялись,
стульями задвигали, поворачиваются ко мне мордами и уже, замечаю, как-то
иначе на меня поглядывают, вроде помягче.
Наливает мне комендант третий стакан, а у самого руки трясутся от
смеха. Этот стакан я выпил врастяжку, откусил маленький кусочек хлеба,
остаток положил на стол. Захотелось мне им, проклятым, показать, что хотя я
и с голоду пропадаю, но давиться ихней подачкой не собираюсь, что у меня
есть свое, русское достоинство и гордость и что в скотину они меня не
превратили, как ни старались.
После этого комендант стал серьезный с виду, поправил у себя на груди
два железных креста, вышел из-за стола безоружный и говорит: "Вот что,
Соколов, ты - настоящий русский солдат. Ты храбрый солдат. Я - тоже солдат и
уважаю достойных противников. Стрелять я тебя не буду. К тому же сегодня
наши доблестные войска вышли к Волге и целиком овладели Сталинградом. Это
для нас большая радость, а потому я великодушно дарю тебе жизнь. Ступай в
свой блок, а это тебе за смелость", - и подает мне со стола небольшую
буханку хлеба и кусок сала.
Прижал я хлеб к себе изо всей силы, сало в левой руке держу и до того
растерялся от такого неожиданного поворота, что и спасибо не сказал, сделал
налево кругом, иду к выходу, а сам думаю: "Засветит он мне сейчас промеж
лопаток, и не донесу ребятам этих харчей". Нет, обошлось. И на этот раз
смерть мимо меня прошла, только холодком от нее потянуло...»
Михаил Шолохов, «Судьба человека».
Евгений Онегин - яркий спектакль по мотивам известного произведения, исполненного на новый лад. Тут на первое место выходит сущность русской души, в которую так желал проникнуть и автор, и режиссер-постановщик. Роман в стихах А.С. Пушкина Евгений Онегин является одним из самых известных произведений отечественной литературы, и многие хорошо знакомы с ним еще со школьной скамьи. Все начинается с того, что главный герой получает известие о болезни своего дяди, поэтому он вынужден поехать к нему в деревню.
Сам Онегин родился в Санкт-Петербурге, в дворянской семье, получил неплохое образование, но свою жизнь тратит на любовные интриги и светские развлечения, что постепенно приводят его к хандре. Прибыв в деревню, он узнает, что дядюшка уже умер, а он становится наследником. Онегин остается жить в провинции, но и тут депрессия его не покидает. Он знакомится с Ленским, который влюблен в Ольгу Ларину - дочь местного помещика. Ольга весела и оптимистична, в отличие от своей старшей сестры Татьяны, которая часто появляется задумчивой и немного меланхоличной. Татьяна влюбляется в Онегина, пишет ему знаменитое письмо, но он отвергает девушку. На ее день рождения приглашены оба друга, но Онегин идет туда нехотя, а видя, что все пошло не так, как обещал ему Ленский, он решает отомстить ему за это и начинает заигрывать с Ольгой.
Заметив это, Ленский вызывает Евгения на дуэль, в которой умирает. Через несколько лет Онегин встречает Татьяну с Петербурге уже солидной светской дамой, влюбляется, но на этот раз отвергают уже его. Он обескуражен, и именно таким его оставляет автор, завершая свое произведение. Известную историю смелый режиссер Римас Туминас представляет в совершенно новом свете: его герои говорят не стихами, а на первый план выходят эмоции, характерные для русской души. В итоге произведение получило новый оттенок, который, несомненно, будет интересен зрителям. Заказать билеты на спектакль Евгений Онегин, на это красивое представление можно на нашем сайте или по телефону у оператора.
о Спектакле
Евгений Онегин
Для музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко опера «Евгений Онегин» имеет особое значение, ведь именно она стала первым спектаклем, который был представлен в студии под руководством великого реформатора К.С. Станиславского. Подготовленная Станиславским, постановка ознаменовала собой рождение театра. За время своего существования эта постановка отметила несколько юбилеев. В 1934 году прошло 500-е представление этого спектакля, а в 1951 году - 1000-е.
Конечно, со временем некоторые детали из постановки, подготовленной Станиславским, уходили, тем не менее, в театре всегда относились к спектаклю нежно и трепетно. В декабре 2001 года прошли прощальные представления легендарной постановки, а уже после реконструкции Музыкального театра им. К.С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко в его репертуаре появился новый «Евгений Онегин», купить билеты на который предлагает наше билетное агентство. Его создатель Александр Титель с уважением отнесся к первоисточнику, но полностью копировать его не стал.
Новый «Евгений Онегин» в театре Станиславского и Немировича-Данченко - это современный и созвучный сегодняшнему зрителю спектакль. Увидеть его стоит каждому театралу, ведь эта постановка считается одним из лучших оперных шедевров театра. Заказать билеты на оперу «Евгений Онегин» в театр Станиславского и Немировича-Данченко можно на нашем сайте онлайн или по телефону.
Продолжительность спектакля составляет 2 часа 50 минут (с одним антрактом).
Композитор Петр Чайковский
Автор либретто Петр Чайковский и Константин Шиловский
Музыкальный руководитель и дирижер-постановщик Феликс Коробов
Режиссер-постановщик Александр Титель
Художник-постановщик Давид Боровский
Художник по костюмам Ольга Поликарпова
Художник по свету Дамир Исмагилов
Жанр Опера
Количество актов 3
Язык исполнения русский
Оригинальное название Евгений Онегин
Продолжительность 2 часа 50 минут (один антракт)
Дата премьеры 27.04.2007
Возрастное ограничение 12+
Музыкальный руководитель и дирижер-постановщик - Феликс Коробов
Татьяна - Елена Гусева, Наталья Петрожицкая
Ольга - Лариса Андреева, Вероника Вяткина, Ксения Дудникова
Евгений Онегин - Дмитрий Зуев, Илья Павлов
Ленский - Сергей Балашов, Нажмиддин Мавлянов, Александр Нестеренко
Ларина - Ирина Ващенко, Наталья Владимирская, Элла Фейгинова
Филиппьевна, няня - Вероника Вяткина, Ирина Гелахова, Элла Фейгинова
Гремин - Роман Улыбин, Дмитрий Ульянов
Трике - Чингис Аюшеев, Вячеслав Войнаровский, Валерий Микицкий
Ротный - Михаил Головушкин, Денис Макаров
Зарецкий - Феликс Кудрявцев, Денис Макаров, Роман Улыбин
