Кто такой салтыков. Салтыков-щедрин михаил евграфович

САЛТЫКОВ-ЩЕДРИН, МИХАИЛ ЕВГРАФОВИЧ (наст. фам. Салтыков; псевд. Н.Щедрин; (1826–1889), русский писатель-сатирик, публицист.

Родился 15 (27) января в с.Спас-Угол, Калязинского уезда Тверской губ. в старой дворянской семье, с ранних лет наблюдал дикость крепостнических нравов. Десяти лет от роду поступил в московский дворянский институт, затем был, как один из лучших воспитанников, переведен в Царскосельский лицей и принят на казенный счет. В 1844 окончил курс. В лицее под влиянием еще свежих преданий пушкинской поры каждый курс имел своего поэта – эту роль и играл Салтыков. Несколько его стихотворений, исполненных юношеской грусти и меланхолии (у тогдашних знакомых он слыл «мрачным лицеистом»), было помещено в «Библиотеке для Чтения» за 1841 и 1842 и в «Современнике» в 1844 и 1845. Однако он вскоре осознал, что у него нет призвания к поэзии, и перестал писать стихи.

В августе 1844 зачислен на службу в канцелярию военного министра, но литература занимала его гораздо больше. Он много читал и проникался новейшими идеями французских социалистов (Фурье , Сен-Симона) и сторонников всякого рода «эмансипации» (Жорж Санд и др.) – картина этого увлечения нарисована им тридцать лет спустя в четвертой главе сборника За рубежом . Подобными интересами был во многом обязан сближению с кружком радикалов-вольнодумцев под руководством М.В.Петрашевского. Начинает писать – сначала небольшие книжные рецензии в «Отечественные Записки», потом повести – Противоречия (1847) и Запутанное дело (1848). Уже в рецензиях проглядывает образ мыслей зрелого автора – отвращение к рутине, к прописной морали, негодование по поводу реалий крепостного права; попадаются блестки искрометного юмора. В первой повести улавливается тема ранних романов Ж.Санд: признание прав «вольной жизни» и «страсти». Запутанное дело – более зрелое сочинение, написанное под сильным влиянием гоголевской Шинели и, вероятно, Бедных людей Достоевского . «Россия, – размышляет герой повести, – государство обширное, обильное и богатое; да человек-то глуп, мрет себе с голоду в обильном государстве». «Жизнь – лотерея, – подсказывает ему привычный взгляд, завещанный отцом; – оно так.., но почему же она лотерея, почему ж бы не быть ей просто жизнью?» Эти строки, на которые прежде, наверное, никто не обратил бы особого внимания, были опубликованы сразу после французской революции 1848, отозвавшейся в России учреждением негласного комитета, облеченного особыми полномочиями для обуздания печати. В результате 28 апреля 1848 Салтыкова выслали в Вятку. Царскосельского выпускника, молодого дворянина наказали не столь строго: он был определен канцелярским чиновником при вятском губернском правлении, занимая затем ряд должностей, был и советником губернского правления.

Служебные обязанности принимал близко к сердцу. Провинциальную жизнь, в самых темных ее сторонах, хорошо узнал благодаря многочисленным командировочным поездкам по вятскому краю – богатый запас сделанных наблюдений нашел место в Губернских Очерках (1856–1857). Скуку умственного одиночества разгонял внеслужебными занятиями: сохранились отрывки его переводов французских научных трудов. Для сестер Болтиных, одна из которых в 1856 стала его женой, составил Краткую историю России . В ноябре 1855 ему разрешено было окончательно оставить Вятку. В феврале 1856 был причислен к министерству внутренних дел, потом назначен министерским чиновником особых поручений и командирован в Тверскую и Владимирскую губернии для обозрения делопроизводства местных комитетов ополчения.

Вслед за возвращением из ссылки возобновилась его литературная деятельность. Имя надворного советника Щедрина, которым были подписаны появлявшиеся в «Русском Вестнике» Губернские Очерки , сделалось популярным. Собранные в одну книгу, они открыли литературную страницу в исторической летописи эпохи либеральных реформ Александра II, положив начало так называемой обличительной словесности, хотя сами принадлежали к ней лишь отчасти. Внешняя сторона мира кляуз, взяток, злоупотреблений наполняет всецело лишь никоторые из них; на первый план здесь выдвигается психология чиновничьего быта. Сатирический пафос еще не получает исключительных прав, в духе гоголевской традиции юмор на ее страницах периодически сменяется откровенным лиризмом. Русское общество, только что пробудившееся к новой жизни и с радостным удивлением следившее за первыми проблесками свободы слова, восприняло очерки едва ли не как литературное откровение.

Обстоятельствами тогдашнего «оттепельного» времени объясняется и тот факт, что автор Губернских Очерков мог не только оставаться на службе, но и получать более ответственные должности. В марте 1858 был назначен рязанским вице-губернатором, в апреле 1860 переведен на ту же должность в Тверь. Параллельно очень много пишет, – печатаясь сначала в разных журналах (помимо «Русского Вестника» в «Атенее», «Библиотеке для чтения», «Московском вестнике»), а с 1860 – почти исключительно в «Современнике». Из созданного на заре реформ – между 1858 и 1862 – составились два сборника – Невинные рассказы и Сатиры в прозе . В них появляется собирательный образ города Глупова, символ современной России, «историю» которого Салтыков создал несколькими годами позже. Среди прочего описывается и процесс либеральных нововведений, в котором острый глаз сатирика улавливает скрытую ущербность – попытки сохранить в новых формах старое содержание. В настоящем и будущем Глупова усматривается один «конфуз»: «Идти вперед – трудно, идти назад – невозможно».

В феврале 1862 впервые вышел в отставку. Хотел поселиться в Москве и основать там новый журнал; но когда ему это не удалось, переехал в Петербург и с начала 1863 стал фактически одним из редакторов «Современника». В продолжении двух лет помещал в издании беллетристические произведения, общественные и театральные хроники, письма, рецензии на книги, полемические заметки, публицистические статьи. Стеснения, которые радикальный «Современник» на каждом шагу испытывал со стороны цензуры, побудили опять поступить на службу. В это время наименее активно занимается литературной деятельностью. Как только главным редактором «Отечественных Записок» с 1 января 1868 стал Некрасов , сделался одним из самых усердных их сотрудников. В июне 1868 окончательно покинул службу и стал соруководителем журнала, а после смерти Некрасова – его единственным официальным редактором. До 1884, пока существовали «Отечественные Записки», работал исключительно для них. В эти годы созданы сборники Признаки времени и Письма из провинции (оба –1870), История одного города (1870), Помпадуры и Помпадурши (1873), Господа Ташкентцы (1873), Дневник провинциала в Петербурге (1873), Благонамеренные речи (1876), В среде умеренности и аккуратности (1878), роман Господа Головлевы (1880), книги Сборник (1881), Убежище Монрепо (1882), Круглый год (1880), За рубежом (1881), Письма к тетеньке (1882), Современная Идиллия (1885), Недоконченные беседы (1885), Пошехонские рассказы (1886). Знаменитые Сказки , изданные отдельной книгой в 1887, появлялись первоначально в «Отечественных Записках», «Неделе», «Русских Ведомостях» и «Сборнике литературного фонда».

После запрещения «Отечественных Записок» помещал свои произведения преимущественно в либеральном «Вестнике Европы». Насильственное закрытие журнала переживал чрезвычайно тяжело, в то время как его здоровье и без того с сер. 1870-х было серьезно подорвано. Неутомимо занимался редакционной работой, воспринимая писательство как важнейшее служение на благо современной России. Одно из его писем сыну оканчивается такими словами: «Паче всего люби родную литературу и звание литератора предпочитай всякому другому». В то же время мысль об одиночестве, «отброшенности» удручала его все больше, обостряя физические страдания. Последние годы были отмечены медленной агонией, но писать он не переставал. Умер 28 апреля (10 мая) 1889 в Петербурге и был погребен, согласно завещанию, на Волковом кладбище, рядом с И.С.Тургеневым .

В истории русской классической сатиры место Салтыкова-Щедрина уникально. Если гоголевский «смех сквозь невидимые миру слезы» смягчался лиризмом и широтой философских обобщений, то сатира Салтыкова – это прежде всего безжалостный бич, разящий врага наповал, прямолинейное развенчание, пафос отвержения всего «неистинного» и «подлого», исполненный высокой риторикой «громов» и «молний». Он наследовал скорее не Фонвизину и Гоголю , а Ювеналу с его знаменитым «негодованием», которое «творит стихи», и Джонатану Свифту , желчному скептику, сумевшему вскрыть порочность человеческого общества. Но если Свифт отказывал в праве на благородство людской породе в целом, то Салтыков в фантасмагорические, гротескные маски «угрюм-бурчеевых» и «органчиков» вырядил насельников почти исключительно «русского космоса», создал галерею типажей, воплощающих нравственное уродство и моральный надлом в России эпохи «великих реформ» и последовавших за ними «заморозков». Не все внимательные читатели принимали сарказм писателя. В его бичующем негодовании, вызванном болезнями национальной жизни, зачастую отказывались видеть корни искреннего страдания и любви – а усматривали лишь злобу и поношение Отчизны. В.В.Розанов даже писал, что Салтыков-Щедрин «как матерый волк, напился русской крови и сытым отвалился в могилу».

Двадцать лет кряду все крупные явления русской общественной жизни встречали отголосок в щедринской сатире, иногда предугадывавшей их еще в зародыше. Особенность литературного почерка писателя состояла в синтезе беллетристического вымысла с откровенной публицистичностью, художественных преувеличений, гротескной деформации контуров реальных явлений с прямыми филиппиками по поводу самых актуальных политических и социальных вопросов. С этим связано тяготение к жанру очерка, занимающему промежуточное положение между художественной прозой и газетно-журнальной статьей на злободневные темы. При этом он стремился к широким обобщениям, старался показать моральные язвы как характерные симптомы болезней русской жизни и потому соединял очерки в крупные циклы.

Зенита его творчество достигло в то время, когда завершился главный цикл «великих реформ». В обществе все резче заявляли о себе косность и плоды тихого сопротивления новаторским начинаниям: мельчали учреждения, люди, усиливался дух хищения и наживы. Орудием борьбы становится у Салтыкова и экскурс в прошлое: составляя «историю одного города», он имеет в виду и настоящее. «Историческая форма рассказа, – говорил сатирик в одном из писем, – была для меня удобна потому, что позволяла мне свободнее обращаться к известным явлениям жизни...». И все же «настоящее» для Салтыкова – это не синоним только сегодняшнего дня. В Истории одного города оно объемлет судьбу императорской, послепетровской России вообще, воплощением которой становится город Глупов. Деспотизм и самодурство властей предержащих в сочетании с раболепием и тупостью «широких глуповских масс» создают по сути страшный образ страны, над которой нависла едва ли не апокалипсическая тень неизбежного воздаяния.

В первой половине 1870-х писатель дает отпор главным образом тем, кто стремится противостоять реформам предыдущего десятилетия – завоевать потерянные позиции или вознаградить себя за понесенные утраты. В Письмах из провинции историографы – т.е. те, кто издавна «создавал» русскую историю, – ведут борьбу с новыми сочинителями. В Дневнике провинциала сыплются, как из рога изобилия, прожекты, выдвигающие на первый план «благонадежных и знающих обстоятельства местных землевладельцев». В Помпадурах и Помпадуршах «крепкоголовые» «экзаменуют» мировых посредников-либералов. Не щадит Салтыков и новых учреждений – земство, суд, адвокатуру, требуя от них многого, и возмущается каждой уступкой, сделанной «мелочам жизни». В пылу борьбы мог быть несправедливым к отдельным лицам и учреждениям, но только потому, что им всегда руководило высокое представление о задачах эпохи.

Ко второй половине 1870-х относится появление в его творчестве «столпов», «опор общества», отличающихся хищничеством и наглостью, как, например, становой пристав Грациапов и собиратель «материалов» в Убежище Монрепо . Печальны картины разлагающихся семей, непримиримого разлада между «отцами» и «детьми» (Больное место , 1879; Господа Головлевы ). С особенным негодованием обрушивался сатирик на «литературные клоповники», избравшие девиз – «мыслить не полагается», цель – порабощение народа, средство для ее достижения – клевету на противников. «Торжествующая свинья», выведенная на сцену в одной из последних глав книги За рубежом , не только допрашивает «правду», но и издевается над нею, публично поедая ее с громким чавканьем. С другой стороны, в литературу вторгается улица «с ее бессвязным галденьем, низменною несложностью требований, дикостью идеалов», служащая главным очагом «шкурных инстинктов». Позже наступает пора «лганья», властителем дум является «негодяй, порожденный нравственною и умственною мутью, воспитанный и окрыленный шкурным малодушием».

Цензура и постепенное «завинчивание гаек» в русском обществе обусловили обращение к аллегориям и эзопову языку, который позволял практиковать «литературные дерзости». Салтыков выработал особую систему иронических иносказаний – своеобразный «эзопов тезаурус», первый в истории драматических отношений русской словесности с государственной цензурой свод устоявшихся понятий: «порядок вещей» – государственный строй, «сердцевед» – шпион, «фюить» – внезапная ссылка в отдаленные места, «пенкоснимательство» –продажное приспособленчество журналистов и т.д.

Фантастика и иносказание были соприродны художественному таланту Салтыкова-Щедрина. Потому вполне закономерно появление в 1883–1886 его знаменитых Сказок . На первый взгляд, они неприхотливы, ориентированы на простой и выразительный народный язык, но по сути достаточно далеки от фольклорных истоков жанра. Сатирик заимствовал у народной сказки лишь принцип антропоморфизации, то есть «очеловечивания» животных. Сами образы зверей и птиц, а также фольклорные сюжеты и мотивы он принципиально переосмысливал с целью создания грандиозной аллегории современной русской жизни в жанре своеобразной прозаической басни-фельетона. В сказках имперская табель о рангах замещена представителями зоологического мира, зайцы изучают «статистические таблицы» и пишут корреспонденции в газеты, медведи ездят в командировки и «наводят порядок» среди распустившихся «лесных мужиков», рыбы толкуют о конституции и ведут диспуты о социализме. Фантастическая костюмировка одновременно оттеняет отрицательные черты типов и подвергает их безжалостному осмеянию: приравнивание жизни человека к деятельности низшего организма задает повествованию уничижительный фон независимо от сюжета.

В то же время в лучших сочинениях развенчание сложно переплетается с неявно выраженным состраданием к тем, кого изъела нравственная ржа. В романе Господа Головлевы изображен процесс вырождения насельников дворянской усадьбы. Но с помощью нескольких лучей света, пронзивших глубокую тьму, перед читателями восстает последняя, отчаянная вспышка бесплодно погибшей жизни. В пьянице, почти дошедшем до животного отупения, можно узнать человека. Еще ярче обрисована Арина Петровна – и в этой черствой, скаредной старухе автор разглядел человеческие черты, внушающие сострадание. Он открывает их даже в самом Иудушке (Порфирии Головлеве) – этом «лицемере чисто русского пошиба, лишенном всякого нравственного мерила и не знающем иной истины, кроме той, которая значится в азбучных прописях». Никого не любя, ничего не уважая, он заместил «живую жизнь» хищным ханжеством с почти инфернальным привкусом мертвечины, выжигающим вокруг себя все. Но и он внезапно пробуждается и переживает ужас от осознания страшной пустоты в своей душе и мерзость поразившего ее греха. Глубинные смыслы художественных обличений в лучших произведениях Салтыкова зачастую связаны с введением в текст христианской символики, которая задает критерии оценок с высоты окончательной истины. Свой внутренний переворот Иудушка Головлев переживает в дни Страстной Седмицы и муки совести становятся его «крестным путем». А в Пошехонской старине отчаянию от торжества зла не дает окончательно победить человеческую душу упование на обетованную милость в жизни вечной.

Протест против «крепостных цепей» претворяется в зрелом творчестве в заступничество религиозно мотивированного гуманиста за человека с попранным достоинством, за сирых и убогих.

Немного найдется писателей, которые вызывали бы к себе у определенной части публики такое явное и упорное неприятие, как Салтыков. Ему выдавали унизительную аттестацию «сказочника», произведения называли «пустыми фантазиями», которые вырождаются порою в «чудесный фарс» и не имеют ничего общего с действительностью. Его низводили на степень фельетониста, забавника, карикатуриста. Некоторые критики уверяли, что у него нет идеалов, положительных стремлений. Однако все сочинения писателя объединяло столь существенное для читателя 19 в. «стремление к идеалу», который сам Салтыков в Мелочах жизни резюмирует тремя словами: «свобода, развитие, справедливость». В последние годы жизни эта фраза показалась ему недостаточной, и он развернул ее серией риторических вопрошаний: «Что такое свобода без участия в благах жизни? Что такое развитие без ясно намеченной конечной цели? Что такое справедливость, лишенная огня самоотверженности и любви»?

Сочинения: Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений и писем. В 20 тт. М., 1965–1981

Вадим Полонский

Прокурор русской общественной жизни
И. Сеченов

М.Е. Салтыков-Щедрин родился 27 января (15 января) 1826 года в селе Спас-Угол Калязинского уезда Тверской губернии. Родители его были разбогатевшими помещиками. Владения их, хотя и расположенные на малоудобных землях, среди лесов и болот, приносили значительные доходы.

Детство

Властвовала в усадьбе мать писателя – Ольга Михайловна; отец Евграф Васильевич, отставной коллежский советник, – имел репутацию непрактичного человека. Все свои заботы мать направляла на увеличение богатства. Ради этого не только дворовые люди, но и собственные дети кормились впроголодь. Какие-либо удовольствия и развлечения в семье не были приняты. В доме царила непрерывная вражда: между родителями, между детьми, которых мать, не скрывая, делила на «любимчиков и постылых», между господами и прислугой.

Среди этого домашнего ада рос умный и впечатлительный мальчик.

Лицей

Десяти лет Салтыков поступил в третий класс Московского дворянского института, а через два года, вместе с другими лучшими воспитанниками его перевели в Царскосельский лицей, который в эти годы был далеко не тем, что при Пушкине. В лицее господствовал казарменный режим, в нем воспитывались «генеральские, шталмейстерские... дети, вполне сознававшие высокое положение, которое занимают в обществе их отцы», – вспоминал Салтыков о своем духовном одиночестве в «годы ранней юности». Лицей дал Салтыкову необходимый объем знаний.

С января 1844 года лицей перевели в Санкт-Петербург, и он стал называться Александровским. Салтыков был выпускником первого петербургского курса. Каждое новое поколение лицеистов возлагало надежды на кого-нибудь из учеников как на продолжателя традиций своего знаменитого предшественника. Одним из таких «кандидатов» был и Салтыков. Еще в лицейские годы его стихи печатались в журналах.

Годы службы

Летом 1844 года М.Е. Салтыков закончил лицей и поступил на службу в Канцелярию военного министерства.

В 1847 году молодой автор написал свою первую повесть «Противоречия», а в следующем году – «Запутанное дело». Повести молодого писателя откликались на злободневные общественно-политические вопросы; их герои искали выход из противоречий между идеалами и окружающей жизнью. За напечатание повести «Запутанное дело», обнаружившей, как писал военный министр князь Чернышев, «вредный образ мыслей» и «гибельное направление идей», писатель был арестован и сослан по распоряжению царя в Вятку.

«Вятский плен», как Салтыков назвал свое семилетнее пребывание там на службе, стал для него трудным испытанием и одновременно великой школой.

После петербургской жизни среди друзей и единомышленников неуютно было молодому человеку в чуждом ему мире провинциального чиновничества, дворянства и купечества.

Любовь писателя к дочери вице-губернатора Е.А. Болтиной, на которой он женился летом 1856 года, скрасила последние годы пребывания Салтыкова в Вятке. В ноябре 1855 года по «высочайшему повелению» нового царя Александра II, писатель получил разрешение «проживать и служить, где пожелает».

Литературный труд и перипетии государственной службы

М.Е. Салтыков переехал в Петербург, и с августа 1856 года в журнале «Русский вестник» начали печататься «Губернские очерки» (1856–1857) от имени некоего «отставного надворного советника Н.Щедрина» (эта фамилия стала псевдонимом писателя). В них достоверно и ядовито изображались всесилие, произвол и взяточничество «чиновников-осетров», «чиновников-щук» и даже «чиновников-пискарей». Книга была воспринята читателями как один из «исторических фактов русской жизни» (по выражению Н.Г. Чернышевского), взывавших к необходимости социальных перемен.

Имя Салтыкова-Щедрина получает широкую известность. О нем заговорили как о наследнике Гоголя, смело вскрывавшем язвы общества.

В это время литературный труд Салтыков сочетает с государственной службой. Некоторое время в Петербурге он занимал должность в Министерстве внутренних дел, затем был вице-губернатором в Рязани и Твери, позже – председателем казенных палат (финансовых учреждений) в Пензе, Туле и Рязани. Непримиримо борясь со взяточничеством и стойко защищая крестьянские интересы, Салтыков везде выглядел белой вороной. Из уст в уста передавались его слова: «Я не дам в обиду мужика! Будет с него, господа... Очень, слишком даже будет!»

На Салтыкова сыпались доносы, ему грозили судом «за превышение власти», губернские остряки прозвали его «вице-Робеспьером». В 1868 году шеф жандармов доложил царю о Салтыкове как о «чиновнике, проникнутом идеями, не согласными с видами государственной пользы и законного порядка», за чем последовала отставка.

Сотрудничество с журналом «Современник»

Вернувшись в Петербург, Михаил Евграфович всю свою огромную энергию отдает литературной деятельности. Он задумал издавать журнал в Москве, но, не получив разрешения, в Петербурге сближается с Некрасовым и с декабря 1862 года становится членом редакции «Современника». Салтыков пришел в журнал в самое тяжелое время, когда умер Добролюбов, был арестован Чернышевский, репрессии правительства сопровождались травлей «мальчишек-нигилистов» в «благонамеренной» печати. Щедрин смело выступал в защиту демократических сил.

Рядом с публицистическими и критическими статьями помещал он и художественные произведения – очерки и рассказы, острое общественное содержание которых облекалось в форму эзоповских иносказаний. Щедрин стал подлинным виртуозом «эзопова языка», и только этим можно объяснить то, что его произведения, насыщенные революционным содержанием, могли, хотя и в урезанном виде, проходить через свирепую царскую цензуру.

В 1857–1863 годах он публикует «Невинные рассказы» и «Сатиры в прозе», в которых берет под сатирический обстрел крупных царских сановников. На страницах щедринских рассказов возникает город Глупов, олицетворяющий нищую, дикую, угнетенную Россию.

Работа в «Отечественных записках». «Помпадуры и помпадурши»

В 1868 году сатирик вошел в обновленную редакцию «Отечественных записок». На протяжении 16 лет (1868–1884) он возглавляет этот журнал сначала вместе с Н.А. Некрасовым, а после смерти поэта становится ответственным редактором. В 1868–1869 годах он публикует программные статьи «Напрасные опасения» и «Уличная философия», в которых развивает взгляды революционных демократов на общественное значение искусства.

Основной формой литературных произведений Щедрин избрал циклы рассказов и очерков, объединенных общей темой. Это позволило ему живо откликаться на события общественной жизни, давая в яркой образной форме их глубокую политическую характеристику. Одним из первых щедринских собирательных образов стал образ «помпадура» из цикла «Помпадуры и помпадурши», печатавшегося писателем на протяжении 1863–1874 годов.

«Помпадурами» Салтыков-Щедрин назвал царских администраторов, орудовавших в пореформенной России. Само название «помпадур» образовано от имени маркизы Помпадур – фаворитки французского короля Людовика XV. Она любила вмешиваться в дела государства, раздавала государственные должности своим приближенным, сорила государственной казной ради личных удовольствий.

Творчество писателя в 1870-е годы

В 1869–1870 годах в «Отечественных записках» появляется «История одного города». Эта книга явилась самой смелой и злой сатирой на царившие в России административный произвол и самодурство.

Произведение имеет форму исторической хроники. В отдельных персонажах легко узнать конкретных исторических лиц, например Угрюм-Бурчеев напоминает Аракчеева, в Перехват-Залихватском современники узнавали Николая I.

В 70-е годы Салтыков-Щедрин создал целый ряд литературных циклов, в которых он широко осветил все стороны жизни пореформенный России. В этот период написаны «Благонамеренные речи» (1872–1876) и «Убежище Монрепо» (1878–1880).

В апреле 1875 года врачи отправили тяжело больного Салтыкова-Щедрина лечиться за границу. Итогом поездок стал цикл очерков «За рубежом».

Сказки

80-е годы XIX столетия – одна из самых тяжелых страниц в истории России. В 1884 году были закрыты «Отечественные записки». Салтыков-Щедрин вынужден обращаться со своими произведениями в редакции журналов, чья позиция была ему чужда. В эти годы (1880–1886) Щедрин создает большую часть своих сказок – своеобразных литературных произведений, в которых, благодаря высшему совершенству эзоповской манеры, он смог проводить через цензуру самую резкую критику самодержавия.

Всего Щедриным написано 32 сказки, отразившие все существенные стороны жизни пореформенной России.

Последние годы. «Пошехонская старина»

Тяжелыми были последние годы жизни писателя. Правительственные преследования затрудняли печатание его произведений; в семье он чувствовал себя чужим; многочисленные болезни заставляли Михаила Евграфовича мучительно страдать. Но до последних дней жизни Щедрин не оставляет литературного труда. За три месяца до смерти он заканчивает одно из лучших своих произведений – роман «Пошехонская старина».

В противовес идиллическим картинам дворянских гнезд Щедрин воскресил в своей хронике подлинную атмосферу крепостного права, втягивающего людей в «омут унизительного бесправия, всевозможных изворотов лукавства и страха перед перспективою быть ежечасно раздавленным». Картины дикого произвола помещиков дополняются сценами возмездия, постигающего отдельных тиранов: мучительницу Анфису Порфирьевну задушили собственные дворовые, а другого злодея, помещика Грибкова, крестьяне сожгли вместе с усадьбой.

В основе этого романа – автобиографическое начало. Память Щедрина выхватывает личности, в которых зрел «рабский» протест, вера в справедливость («девка» Аннушка, Мавруша-новоторка, Сатир-скиталец).

Тяжело больной писатель мечтал поскорее закончить свое последнее произведение. Он «чувствовал такую потребность отделаться от “Старины”, что даже скомкал» (из письма М.М. Стасюлевичу от 16 января 1889 года). «Заключение» вышло в мартовском номере журнала «Вестник Европы» за 1889 год.

Писатель доживал свои последние дни. В ночь с 27 на 28 апреля 1889 года случился удар, после которого он уже не оправился. Салтыков-Щедрин скончался 10 мая (28 апреля) 1889 года.

Литература

Андрей Турков. Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин // Энциклопедии для детей «Аванта+». Том 9. Русская литература. Часть первая. М., 1999. С. 594–603

К.И. Тюнькин. М.Е. Салтыков-Щедрин в жизни и творчестве. М.: Русское слово, 2001

Детство — это время, когда закладываются основы личности, определяется то, что даст импульс ее развитию. Вот почему так важно понять, что формировало будущего писателя, что вошло в его душу с ранних лет и затем претворилось в его творчестве. Мы хорошо знаем историю жизни Пушкина, Лермонтова, Толстого, Достоевского и многих других замечательных русских писателей. А вот о том, как прошел жизненный путь и, в частности, детство Салтыкова-Щедрина, ставшего впоследствии великим писателем, сведения очень скупы. Как правило, в его биографии упоминается о его службе, вятской ссылке и работе в журналах. Но дар писателя-сатирика, которым обладал Щедрин, поистине уникален: для него необходимы особые личностные качества, особый взгляд на мир. Как же он формируется, что лежит в его основании? Быть может, понять это нам поможет детство Салтыкова-Щедрина.

Жизнь его была насыщенной и во многом необычной: прежде чем прославиться как сатирик, Щедрин прошел большую школу жизни, школу испытаний и потерь, надежд, ошибок, разочарований и открытий. А началась она еще в детстве. Он родился 15 января (27 по старому стилю) 1826 г. в семье богатых помещиков Тверской губернии Салтыковых в селе Спас-Угол. Оно получило такое название из-за того, что находилось на «углу» уезда и губернии.

Родители Салтыкова-Щедрина

Отец его Евграф Васильевич Салтыков принадлежал к старинному дворянскому роду. Получив неплохое для своего времени образование, он знал четыре иностранных языка, много читал и даже писал стихи. Карьеры он не сделал, и выйдя в отставку в 1815 году, решил поправить свое неважное материальное положение выгодной женитьбой. Свадьбу сыграли в 1816 году. Немолодой уже сорокалетний дворянин женился на пятнадцатилетней дочери довольно богатого московского купца Ольге Михайловне Забелиной . Сразу же после свадьбы молодожены поселились в родовом поместье Салтыковых селе Спас-Угол. Незадолго до свадьбы Евграф Васильевич закончил здесь постройку нового барского дома, где и родились их дети: Дмитрий, Николай, Надежда, Вера Любовь, шестым был Михаил, а после него появились на свет еще два брата — Сергей и Илья. Всего — 8 детей! Пожалуй, даже для дворянских семей той эпохи многовато: обычно было 3-4, иногда пятеро детей, но восемь! Как могло такое «многолюдство» отразиться на детстве писателя?

Атмосфера в семье

Мы знаем, как не хватало в детстве материнской ласки Пушкину — но у него была няня. Рано остался без матери Лермонтов — но у него была любящая бабушка. Щедрину, кажется, повезло больше: его родители прожили достаточно долго, было много братьев и сестер. Но атмосфера в семье сложилась крайне напряженная. Дело в том, что Ольга Михайловна отличалась крутым нравом, который сказывался и в отношении к мужу и детям. Несмотря на свою молодость, она проявила такую властность, что вскоре подчинила себе всех, включая собственного мужа. Она установила в усадьбе твердый распорядок, ввела строгий учет доходов и расходов. Вскоре стараниями Ольги Михайловны Салтыковы стали крупнейшими землевладельцами в уезде, имение превратилось в высокодоходное хозяйство, основанное на самых передовых для того времени достижениях. Но какой ценой это достигалось?

Накопительство сопровождалось поразительным скопидомством. Ольга Михайловна экономила на всем: на еде, на одежде, на образовании детей. Но мало того: полуголодное детство Салтыкова-Щедрина в богатейшей семье проходило на фоне постоянных скандалов между родителями. Сказывалась большая разница в возрасте, воспитании, характерах, привычках, темпераменте. Ольга Михайловна не имела образования, даже писать она научилась только в Спасском. Евграф Васильевич, и живя в деревне, сохранял интерес к чтению, в том числе и религиозной литературы. Он массу времени отводил церковным делам, особенно внимательно относился к церкви, которая высилась напротив усадьбы. Здесь крестили Салтыковы своих детей, здесь находилась и фамильная усыпальница, где был похоронен отец писателя, умерший в 1851 году.

Но религиозность отца не спасала семью от раздоров. В результате оказывалось, что те заповеди, о которых говорилось в священных книгах, на деле не имели ничего общего с реальной жизнью, где не было главного — любви к ближнему. А потому, как говорил писатель, «религиозный элемент сведен был на степень простой обрядности».

Атмосфера постоянной вражды, ругани навсегда запала в чуткую душу маленького Миши. Особенно страшно было то, что это касалось и детей. Вместо родительской ласки были подачки одним и тумаки другим. Дети разделялись на «любимчиков» и «постылых». Как непохоже все это на те «дворянские гнезда», которые показал нам в своих романах современник Михаила Евграфовича Тургенев! Насколько отличалась обстановка детства Салтыкова-Щедрина от той, в которой рос другой великий русский писатель Лев Николаевич Толстой! Достаточно сравнить лишь два произведения, написанные на автобиографической основе, — «Детство» Толстого и «Пошехонскую старину» Салтыкова-Щедрина, — чтобы понять эту разницу.

Отношение к крепостным

Но, пожалуй, еще сильнее Щедрина поразили детские впечатления, связанные с отношением к крепостным. Он вспоминал об этом с чувством внутреннего содрогания: «Я вырос на лоне крепостного права. Все ужасы этой вековой кабалы я видел в их наготе». Рачительная и умелая хозяйка, Ольга Михайловна в обращении с крестьянами была расчетливо-жестокой. Детство Салтыкова-Щедрина было отмечено тем, что ему не раз наблюдать сцены изуверских истязаний, брани, побоев. Людей приравнивали к вещам. Дворовых девок, чем-либо провинившихся, могли выдать замуж за самых никудышных мужиков, за малейшее неповиновение крестьян секли, продавали. И все это считалось нормой, законным средством, позволяющим поставить на ноги хозяйство.

Посещение Троице-Сергиевой лавры

Картина народных страданий дополнялась еще и теми впечатлениями, которые запомнились будущему писателю после первого посещения Троице-Сергиевой лавры. В 1831 году мать повезла его с братом Дмитрием в Москву, чтобы определить в учебное заведение, где можно было продолжить образование, полученное дома. Дорога их пролегла через Троице-Сергиеву лавру, находившуюся в 70 верстах от Спасской усадьбы.

Еще издали путнику открывался живописный вид на сказочный ансамбль Троицкого монастыря, окруженного мощными белыми крепостными стенами с красными боевыми башнями. За ними виднелись соборы с золотыми куполами, легкая, устремленная ввысь колокольня и цветисто-пестрые дворцы. В самом монастыре было полно нищих и калек, которые усаживались по обеим сторонам аллеи и тоскливо голосили. Совсем иначе выглядели монахи, щеголеватые, в шелковых рясах и с разноцветными четками. Надолго запомнилась ему церковная служба, сопровождавшаяся песнопениями.

В Троице-Сергиевой лавре Салтыков-Щедрин бывал не раз и впоследствии. Но впечатления от первого посещения были, несомненно, самыми сильными. Они нашли место и в «Губернских очерках », и в «Господах Головлевых », и в «Пошехонской старине ». Так, солдат Пименов рассказывает легенду о Сергии Радонежском, Иудушка Головлев мечтает найти успокоение от жизненных треволнений у Троицы. В «Пошехонской старине» Щедрин дал точное описание дороги от Троице-Сергиевой лавры до Москвы.

Светлые воспоминания

Были и светлые воспоминания, связанные с родными местами, где прошло его детство. Окрестности имения давали упокоение душе, настраивали на созерцательный, мечтательный лад. С запада почти вплотную к усадьбе подходил лес. Там было полно дичи, грибов и ягод. Писатель отмечал: «Замечательно, что я родился и вырос в деревне. Я знал, что такое лес, и множество раз даже хаживал туда за грибами и ягодами». На востоке лес уступал место кустарниковым зарослям болота, по которому в двух верстах от усадьбы медленно несла свои воды в зарослях осоки река Вьюлка. За ней на возвышенности виднелась деревня Никитское. Оттуда и из других окрестных деревень по праздникам шли в Спасскую церковь мимо господского дома вереницы богомольцев. Потом парни и девушки водили хороводы, слышны были песни крестьян. Все это тоже наполняло душу впечатлительного мальчика, внося в нее светлые порывы, настроения умиротворения и радости.

Так исподволь шло формирование будущего писателя с характерным для его творчества сочетанием жесточайшей социальной сатиры и поразительной устремленности к светлому, идеальному началу. Таким было детство Салтыкова-Щедрина, кратко описанное в статье. На пересечении этих двух, казалось бы, взаимоисключающих тенденций и сформировался уникальный, неповторимый щедринский стиль, определивший его писательский дар.

Родился 15 января (27 н.с.)1826 года в селе Спас-Угол Тверской губернии в старинной дворянской семье. Настоящая фамилия Салтыков, псевдоним Н. Щедрин. Детские годы прошли в родовом имении отца в "…годы… самого разгара крепостного права", в одном из глухих углов "Пошехонья". Наблюдения за этой жизнью найдут впоследствии отражение в книгах писателя.

Отец Салтыкова, Евграф Васильевич, столбовой дворянин, служил коллежским советником. Происходил из старинного дворянского рода. Мать, Ольга Михайловна, урожденная Забелина, москвичка, купеческая дочь. Михаил был шестым из девяти ее детей.

Первые 10 лет своей жизни Салтыков живет в родовом имении отца, где получает начальное домашнее образование. Первыми учителями будущего писателя были старшая сестра и крепостной живописец Павел.

В 10 лет Сатлыков был принят пансионером в Московский дворянский институт, где провел два года. В 1838, как один из отличнейших учеников, был переведен казеннокоштным воспитанником в Царскосельский лицей. В лицее начал писать стихи, но позднее понял, что не обладает поэтическим даром и оставил поэзию. В 1844 окончил курс в лицее по второму разряду (с чином X класса) и поступил на службу в канцелярию Военного министерства. Первое штатное место, помощника секретаря, получил только через два года.

Литература уже тогда занимала его гораздо больше, чем служба: он не только много читал, увлекаясь в особенности Жорж Санд и французскими социалистами (блестящая картина этого увлечения нарисована им тридцать лет спустя в четвёртой главе сборника «За рубежом»), но и писал - сначала небольшие библиографические заметки (в «Отечественных записках» 1847), потом повести «Противоречия» (там же, ноябрь 1847) и «Запутанное дело» (март 1848).

За вольнодумие в 1848 году в биографии Салтыкова-Щедрина состоялась ссылка в Вятку. Там он служил канцелярским чиновником, там же во время следствий и командировок собирал информацию для своих произведений.

В 1855 году Салтыкову-Щедрину наконец разрешили покинуть Вятку, в феврале 1856 он был причислен к Министерству внутренних дел, а затем назначен чиновником особых поручений при министре. Возвратившись из ссылки, Салтыков-Щедрин возобновляет литературную деятельность. Написанные по материалам, собранным за время пребывания в Вятке, «Губернские очерки» быстро завоевывают популярность у читателей, имя Щедрина становится известным. В марте 1858 Салтыков-Щедрин был назначен рязанским вице-губернатором, в апреле 1860 переведён на ту же должность в Тверь. В это время писатель много работает, сотрудничая с различными журналами, но в основном – с «Современником».

В 1862 писатель вышел в отставку, переехал в Петербург и по приглашению Некрасова вошел в редакцию журнала "Современник", который в это время испытывал огромные трудности (Добролюбов скончался, Чернышевский заключен в Петропавловскую крепость). Салтыков взял на себя огромную писательскую и редакторскую работу. Но главное внимание уделял ежемесячному обозрению "Наша общественная жизнь", которое стало памятником русской публицистики эпохи 1860-х.

Весьма вероятно, что стеснения, которые "Современник" на каждом шагу встречал со стороны цензуры, в связи с отсутствием надежды на скорую перемену к лучшему, побудили Салтыкова опять вступить на службу, но по другому ведомству, менее прикосновенному к злобе дня. В ноябри 1864 г. он был назначен управляющим пензенской казенной палатой, два года спустя переведен на ту же должность в Тулу, а в октябре 1867 г. — в Рязань. Эти годы были временем его наименьшей литературной деятельности: в продолжение трех лет (1865, 1866, 1867) в печати появилась только одна его статья.

После жалобы рязанского губернатора Салтыков в 1868 был отправлен в отставку в чине действительного статского советника. Переехал в Петербург, принял приглашение Н. Некрасова стать соредактором журнала "Отечественные записки", где работал в 1868 - 1884. Салтыков теперь целиком переключился на литературную деятельность. В 1869 году пишет "Историю одного города" - вершину своего сатирического искусства.

В 1875-м, будучи во Франции, встретился с Флобером и Тургеневым. Большинство произведений Михаила того времени были наполнены глубочайшим смыслом и непревзойденной сатирой, кульминация которой достигла своего апогея в гротеске под названием «Современная идиллия», а также «Господа Головлевы».

В 1880-е годы сатира Салтыкова достигает кульминации в своем гневе и гротеске: "Современные идиллии" (1877-1883); "Господа Головлевы" (1880); "Пошехонские рассказы" (1883-1884).

В 1884 правительство запретило издание «Отечественных записок». Закрытие журнала Салтыков-Щедрин пережил тяжело. Он вынужден был печататься в чуждых ему по направлению органах либералов - в журнале «Вестник Европы» и газете «Русские ведомости». Несмотря на свирепую реакцию и тяжёлую болезнь, Салтыков-Щедрин создал в последние годы такие шедевры, как «Сказки» (1882-86), в которых сжато отражены почти все главные темы его творчества; исполненные глубокого философского историзма «Мелочи жизни» (1886-87) и, наконец, широкое эпическое полотно крепостной России - «Пошехонскую старину» (1887-1889).

10 мая (28 апреля) 1889 года – Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин умирает. По собственному завещанию похоронен на Волковом кладбище в Петербурге рядом с И.С. Тургеневым.

Биография Салтыкова-Щедрина достаточно скромна для пионера российской сатиры. Возможно, некоторые интересные факты из жизни Салтыкова-Щедрина несколько оживят биографические факты, оживят и дополнят образ этого неординарного писателя.

1. Салтыков-Щедрин родился в дворянской семье . Несмотря на свои либеральные взгляды, будущий сатирик родился в обеспеченной и родовитей семье. Его отец занимал должность коллежского асессора, а мать вела свою родословную из богатой купеческой семьи Забелиных.
2. Салтыков-Щедрин был одаренным ребенком . Михаил Евграфович получил настолько богатое домашнее образование, что смог в десятилетнем возрасте поступить в Московский дворянский институт. Отличная учеба помогла ему получить место в Царскосельском лицее, куда набирали самых одаренных юношей из российских дворянских детей.

   

3. Сатирический талант юного гения помешал ему окончить лицей с отличием . Первые сатирические произведения написаны будущим писателем еще в лицее. Но настолько зло и талантливо высмеивал педагогов и сокурсников, что получил лишь второй разряд, хотя успехи в учебе позволяли надеяться на первый.

   

4. Салтыков-Щедрин – неудавшийся поэт . Первые попытки создания поэм и стихотворений были раскритикованы самыми близкими для юноши людьми. С момента окончания лицея и до самой смерти писатель не напишет ни одного стихотворного произведения.

   

5. Салтыков-Щедрин оформлял сатиру, как сказку . Сатирические произведения Салтыков-Щедрин нередко оформлял в виде записок и сказок. Именно так ему удавалось долгое время не привлекать внимание цензуры. Самые острые и разоблачительные произведения были представлены публике в виде легкомысленных рассказов.

   

6. Сатирик долгое время был чиновником . Многие знают этого писателя, как редактора «Отечественных записок». Между тем, М.Е Салтыков-Щедрин долгое время был государственным чиновником, и работал в качестве рязанского вице-губернатора. Позднее он был переведен на аналогичную должность в Тверской губернии.

   

7. Салтыков-Щедрин – создатель новых слов . Как и любой одаренный писатель, Михаил Евграфович смог обогатить родной язык новыми понятиями, которые мы до сих пор используем в родной речи. Такие слова, как «мягкотелый», «благоглупость», «головотяпство» были рождены пером известного сатирика.

   

8. Сатирические произведения Салтыкова-Щедрина основаны на реализме . Историки с полным правом изучают наследие сатирика, как энциклопедию нравов и обычаев русской глубинки 19 века. Современные историки высоко оценивают реализм произведений классик, и используют его наблюдения в составлении отечественной истории.

   

9. Салтыков-Щедрин осуждал радикальные учения . Несмотря на репутацию патриота, писатель осуждал насилие в любой форме. Так он неоднократно высказывал свое возмущение действиями народовольцев и осуждал убийство царя-освободителя Александра ІІ.

   

10. Некрасов – близкий соратник Салтыкова-Щедрина . Н.А. Некрасов долгие годы был другом и соратником Салтыкова-щедрина. Они разделяли идеи просвещения, видели бедственное положение крестьянства и оба осуждали пороки отечественного социального устройства.

    

11. Салтыков Щедрин – редактор «Отечественных записок» . Существует мнение, что сатирик возглавлял это дореволюционное популярное издание, и даже был его основателем. Это далеко не так. Журнал был создан еще на заре 19 века и долгие годы считался собранием заурядной беллетристики. Первую популярность изданию принес Белинский. Позднее, Н.А. Некрасов взял это периодическое издание в аренду и был редактором «записок» до самой смерти. Салтыков-Щедрин был одним из писателей издания, а возглавил редакцию журнала лишь после смерти Некрасова.

    

12. Сатирик и литератор не любил популярности . Благодаря своему положению, популярного редактора часто приглашали на встречи и обеды писателей. Сатирик неохотно посещал такие мероприятия, считая подобное общение пустой тратой времени. Однажды некий Головачев пригласил сатирика на обед литераторов. Стилем этот господин владел плохо, поэтому начал свое приглашение так: «Ежемесячно обедающие поздравляют вас..». Сатирик ответил мгновенно: «Благодарен вам. Ежедневно обедающий Салтыков-Щедрин».

    

13. Салтыков-Щедрин много работал . Последние годы жизни писателя были омрачены тяжелой болезнью – ревматизмом. Тем не менее сатирик ежедневно приходил в свой кабинет, и работал по нескольку часов. Лишь в последний месяц жизни Салтыков-Щедрин был изможден ревматизмом и ничего не писал – у него не хватало сил на то, чтобы держать в руках перо.

    

14. Последние месяцы Салтыкова-Щедрина . В доме писателя всегда было много гостей и посетителей. С каждым из них писатель много разговаривал. Лишь в последние месяцы жизни, прикованный к постели, Салтыков-Щедрин никого не принимал. А когда слышал, что к нему кто-то пришел, просил: «Передайте, пожалуйста, что я очень занят – умираю».

    

15. Причина смерти Салтыкова-Щедрина – не ревматизм . Хотя медики и лечили сатирика долгие годы от ревматизма, умер писатель от обыкновенной простуды, которая вызвала необратимые осложнения.