Человек с редкими вокальными данными, обладатель проникновенного, чрезвычайно чистого голоса с широким диапазоном, металлическим блеском и плавным переходом от одного регистра к другому - все эти слова характеризуют Лучано Паваротти. Биография великого тенора интересна всем поклонникам его таланта, а таких людей миллионы. Знаменитого итальянца знает весь мир, его природная музыкальность и выработанный на протяжении многих лет взыскательный вкус вызывают уважение и трепет. Не только меломаны, но и музыкальные критики приравнивают Паваротти к лучшим тенорам не только современности, но и прошлых веков.
Юные годы итальянского тенора
В итальянском городе Модена родился будущий знаменитый вокалист Лучано, это значимое для семьи Паваротти событие произошло 12 октября 1935 года. Пением мальчик занимался с самого детства, поскольку хоть его родители и не были профессиональными музыкантами, но отец обладал оперным баритоном и часто пел дома или в небольших залах, где собирались все свои. Несмотря на прекрасные вокальные данные, старший Паваротти не смог построить музыкальную карьеру, потому что панически боялся сцены.
Лучано Паваротти в юности увлекался такими певцами, как Ди Стефано, Вместе с отцом пел в хоре оперного театра Модены, а вечерами под аккомпанемент гитары исполнял серенады собственного сочинения. Уже тогда Лучано понимал, что музыка для него - смысл жизни, поэтому он должен с ней связать свою судьбу. В 18 лет он записался на курсы учителей пения. Жизнь Паваротти изменилась после того, как он вместе с отцом принял участие в хоровом фестивале, проходившем в Ланголлене, где их дуэт получил высшую награду. Такое событие подтолкнуло парня к совершенствованию вокальной техники, в этом ему помогали педагоги Кампогальяни и Пол.
Первые шаги в мире музыки
В 1961 году весь мир услышал Лучано Паваротти. Биография запечатлела этот прорыв: тогда молодой итальянец победил на конкурсе Акилла Пери в Реджо-нель-Эмилия. Затем, в этом же городке, он выступал вместе с оркестром в «Богеме». В 1962 году Паваротти пел в «Риголетто» в Палермо, тогда ему посчастливилось стоять на одной сцене с дирижером Туллио Серафином. Сам Лучано как-то признался, что, несмотря на победы в конкурсах, его карьера могла так и не сложиться, потому что сегодня музыкантом восхищаются, а завтра о нем забывают. Зрителю постоянно нужно напоминать о себе, а для этого необходимы средства и связи.
Паваротти сказочно повезло, ведь во время выступления в «Богеме» его заприметил Алессандро Зилиани - известный миланский агент. Благодаря этому человеку мир узнал о великом теноре. Зилиани подыскивал работу Лучано, который в то время получил свои первые внушительные гонорары. Певец несколько сезонов выступал по европейским провинциальным театрам. Он ездил не только по всей Италии, но и по Великобритании, Голландии. Лучано Паваротти уже не мог довольствоваться малым и мечтал о большой сцене.
Первые победы
В 1963 году Ди Стефано заболел и не смог выступать в «Богеме» на сцене «Ковен-Гарден» в Лондоне, в качестве замены был выбран Лучано Паваротти. Биография будущего маэстро повествует, что жизнь молодого итальянца в этот период претерпевает кардинальные изменения, к нему относятся как к великому артисту. В 1965 году Паваротти впервые выступил на сцене миланского театра «Ла Скала», что было для него большой честью. Потом он отправился вместе с Джоан Сазерленд, одной из сильнейших певиц ХХ столетия, в турне по Австралии. Тогда-то талант Лучано раскрылся в полную силу: голос его стал сильным и гибким, к тому же он научился правильно вести себя на сцене, убедительно играть роль. С 1968 года Паваротти входит в список самых лучших теноров мира.
Сотрудничество с рок и поп музыкантами
Певец Лучано Паваротти пел во многих операх, из самых известных стоит назвать «Богему», «Любовный напиток», «Кармен», «Луизу Миллер», «Вертер», «Бал-маскарад» и др. Но итальянец был известен не только как оперный певец, но и как эстрадный. Возможно, кому-то это покажется странным, но Лучано много песен записал в дуэте со знаменитыми поп- и рок-музыкантами, многие из которых являлись его близкими и давними друзьями. Например, с Элтоном Джоном Паваротти записал песню «Живи как лошадь», с Лайзой Минелли - «Нью-Йорк, Нью-Йорк». И с Адамсом, Каас, Стингом, группой «Куин» выступал Лучано Паваротти. Песни маэстро пользовались популярностью, он выпустил более 100 дисков.
Личная жизнь итальянского тенора
В 1961 году, после получения первого ощутимого гонорара, Лучано Паваротти решил жениться на Адуа Верони, с которой они были помолвлены уже 7 лет. Итальянец очень любил свою жену и всегда говорил, что женитьба на этой женщине является самым лучшим событием в его жизни. Немногие представительницы прекрасной стати смогли бы вынести совместную жизнь с Паваротти, но Адуа терпела. Его постоянно не было дома, жена видела его максимум 5 дней в месяц, а когда Лучано приезжал, то их квартира превращалась в проходной двор. Обо всех важных событиях певец узнавал по телефону, таким же образом ему сообщили о рождении дочек.
Адуа Верони занималась домашними делами, воспитывала детей, а еще управляла огромной империей Паваротти. Она никогда не обращала внимания на сплетни, закрывала глаза на похождения своего благоверного, не ревновала мужа к красавицам, окружавшим его во время концертов. Адуа постоянно смеялась, говорила, что Лучано кроме еды ничего не интересует, и ничего страшного нет в том, что он посмотрит на какое-то милое личико.
Идиллия растаяла как дым, когда в прессе все чаще стали появляться заметки и совместные фотографии Паваротти с его молоденькой секретаршей Николетти Мантовани. Женщину взбесило то, что любовница расписывала, как она мечтает родить певцу сына. Это было унижением и самой Адуа Верони, и ее трех дочерей. Последовал громкий развод, который, впрочем, не очень-то и смутил Лучано Паваротти. Биография его содержит информацию, что тенор не побоялся связать свою судьбу с молодой избранницей, родившей ему... еще одну дочку.
Кончина лучшего тенора современности
Сообщение о том, что Лучано Паваротти умер, застало всех его поклонников врасплох. Многие знали, что у великого певца рак поджелудочной железы, но не верили, что его может не стать. Паваротти скончался 6 сентября 2007 года в Модене, там же его и похоронили 8 сентября (в семейном склепе). Все свое состояние великий тенор завещал второй жене Николетти Мантовани, выделил что-то он и своим дочерям, но конкретных сумм нотариус не уточнял.
10 выбрали
Сегодня ему исполнилось бы 76 лет, но особых торжеств не стал бы устраивать – маэстро планировал завершить карьеру оперного певца. Если бы была его воля, он позволил бы женщинам править миром, потому что считал их мудрыми, участливыми, добрыми…
Он всегда окружал себя женщинами. Возможно, сказывалась детская привычка – Лучано был первым сыном в семействе пекаря и работницы на фабрике сигар.
Его баловали, его любили, опекали. По большому счету своей карьерой Лучано обязан своей первой жене – Адуе Верони . Изначально Лучано не собирался становиться певцом. Его мечтой была карьера футбольного вратаря. Но… Адуя настояла, чтобы он подумал еще раз, прежде чем вставать на ворота.
И он подумал. И стал безропотно следовать советам своей возлюбленной. И преуспел.
Он добивался ее почти шесть лет, но жениться смог только после своего первого успеха. Он был настолько под впечатлением, что хотел оклеить купюрами стены их жилища. Естественно, Адуя не позволила так "хулиганить" новоиспеченному супругу.
Она вела его дела, преумножая их доходы, заключая выгодные контракты, следя за его здоровьем, рожая ему детей и балуя Лучано его любимыми сладкими булочками. И одновременно спускала ему с рук мелкие интрижки и излишнее женское внимание со стороны. Адуя мудро рассудила, что у любого гения есть слабые стороны и нельзя от него требовать безукоризненности во всем.
У них родилось трое дочерей – Лоренца, Кристина и Джулиана. А Лучиано так хотел сына…
Она появилась в его жизни, как одна из его секретарш. Их у Паваротти всегда было много. Но Николетта Мантовани нашла способ стать "любимой женой" этого "гарема". Говорят, она была хорошим психологом, что помогло ей выстоять против обрушившегося на нее негатива и проклятий, не только родить Лучано еще одну дочку и выйти за него замуж, но попытаться отсудить приличную долю наследства.
Николетту не любили. Только ленивый не обвинял ее во всех смертных грехах – от ближайших друзей Лучано до простых носильщиков в отелях, где они останавливались. Но она с завидным упорством рассыпалась в комплиментах Паваротти, его страстности и доброте. Лучано был счастлив. Возможно, он впервые в жизни задумался о простом человеческом счастье, ведь Адуя всегда считала, что главное для маэстро это… еда (и на первом, и на втором месте… и уж только потом – любовь: "Пусть развлекается, как хочет. Все равно в конечном итоге он выберет тарелку спагетти ").
А Лучано продолжал ездить с Николеттой на отдых, дарить ей изумруды и наслаждаться жизнью: "Может быть, ваши психологи имеют что-нибудь против человеческого счастья и радости? " Он любил слушать ее голос, часто просил читать вслух.
Они вместе переживали и радости и горести – из двух близнецов, которые должны были появиться на свет, выжила только маленькая Эллис .
После громкого и долгого развода, который длился практически столько же времени, сколько Лучано добивался руки Адуи, на Паворотти посыпались неудачи и неприятности. Но все это можно было пережить – ведь он был счастлив рядом со своей молодой женой. Если бы не здоровье… то у него пропадал голос, то ему просто нездоровилось. Пока в итоге врачи не диагностировали страшный диагноз – рак поджелудочной железы.
Близкие друзья утверждают, что после этого страшного известия Николетта буквально впала в нескончаемую истерию: как она будет без него? – он должен обеспечить ее и Эллис после своей смерти… и т.д. и т.п.
Она наняла целую армию американских адвокатов, которые еще при жизни тенора умудрились составить и заверить завещание в пользу Монтовани… Но после смерти Паваротти трое его дочерей от первого брака представили свой вариант завещания, написанный Лучано собственноручно (которое перевесило "американский вариант", напечатанный юристами на компьютере).
Лучано Паваротти не стало 6 сентября 2007 года, но, похоже, на похоронах искренне переживала утрату лишь маленькая Эллис, у которой просто не стало папы…
Умер знаменитый итальянский оперный певец Лучано Паваротти.
В 2006 году знаменитейшему певцу врачи поставили страшный диагноз - рак поджелудочной железы. Однако, по словам супруги 71-летнего тенора Николетты Мантовани, он "боролся, как лев".
"Я могу сказать, что он отлично справляется, - говорила Мантовани в интервью итальянской газете La Stampa . - Он хорошо реагирует на пятый цикл радиотерапии. Он борется, как лев, и не теряет мужества. В том числе и потому, что семья, которую он обожает, рядом с ним. Он настроен решительно. У него высокие шансы. Несмотря на серьезное лечение, он не сбросил вес (чего бы он, кстати, хотел) и не лишился волос".
Сообщения о значительном ухудшении состояния здоровья 71-летнего певца появились в среду вечером. По данным итальянских СМИ, он находился в очень тяжелом состоянии.
8 августа 2007 года Лучано Паваротти был госпитализирован из-за онкологических проблем. В июле Паваротти перенес операцию по удалению злокачественной опухоли поджелудочной железы. В связи с этим были отменены все запланированные на 2006 года выступления легендарного тенора.
Несколько дней назад певец был выписан из больницы. По некоторым данным, он находился дома, в Модене.
В последние годы Паваротти отошел от концертной деятельности. За пять лет певец выступал всего лишь четыре раза в январе 2002 года в Лондоне и один раз в июне 2003 года - в Берлине. Однако в интервью Паваротти говорил, что чувствует себя нормально и полон творческих планов.
"Независимая газета"
Лучано Паваротти был более 40 лет на сцене. В его репертуаре - десятки главных партий из различных опер и отдельные вокальные произведения. Перед ним были открыты двери лучших оперных театров мира: Ковент-Гардена, Ла Скала, Метрополитен-оперы, Штатсопер.
Паваротти - первый в истории оперы тенор, который спел все девять до второй октавы в арии «Quel destin» из «Дочери полка» Доницетти, за что его наградили титулом «Короля верхнего до». Он руководил мастер-классами во многих известных консерваториях мира. Имел множество почетных международных наград, в том числе и за благотворительную деятельность.
Не родись счастливым - родись тенором
Все началось шестьдесят пять лет назад, в тот день, когда пятилетний Лучано вышел во двор со своей игрушечной мандолиной и исполнил « La Donna e Mobile » (самую известную арию из «Риголетто»). Соседи, оценив талант юного исполнителя, бурно зааплодировали и щедро одарили мальчика конфетами и орехами. Так Лучано Паваротти завоевал первых поклонников и заработал первый гонорар. Вероятно, с этого момента начался его долгий путь оперного артиста.
Музыкальный талант и обаяние мальчика во многом объяснялись его происхождением и окружающей обстановкой.
Родился Лучано Паваротти в Модене - провинциальном городке северной Италии, самой «поющей» стране мира. Его отец, хотя и зарабатывал на жизнь, выпекая хлеб, обладал на диво красивым тенором и регулярно посещал моденский хор «Корала Росси». А мать, которая трудилась долгими часами на табачной фабрике, была пылкой поклонницей оперы и, приходя домой, всегда слушала пластинки великих теноров эпохи - Энрико Карузо, Беньямино Джили и Джованни Мартинелли. Маленький Лучано был единственным сыном своих родителей и, как ни странно, единственным мальчиком во всем пятнадцатиквартирном доме. Поэтому уже с детства он привык быть в центре внимания и, несмотря на нехватку денег в семье, чувствовал себя весьма счастливым и воплощал радость жизни.
Италия, как известно, страна не только оперы, но и футбола. Немного повзрослев, Лучано Паваротти увлекся футболом и стал капитаном юношеской городской команды. Он славился тем, что мог поднять всеобщий дух своим призывным «кличем» и привести команду к победе.
Но судьбу не перехитрить: футболистом Паваротти так и не стал - опера помешала. Отправился по стопам отца - петь в «Коралу Росси». Случилось так, что в один прекрасный день любительский провинциальный хор победил на престижном конкурсе в Уэльсе. Хормейстер даже потерял сознание от неожиданности, когда объявили результаты. Паваротти же, испытав всю «красоту и благодатность» жизни, посвященной пению, срочно начал брать уроки вокального мастерства у Арриго Пола, профессионального бельканто, проживающего в Модене.
Несмотря на то, что родители благосклонно относились к увлечению своего сына пением, они хотели, чтобы Лучано стал учителем. И Лучано, будучи послушным сыном, пошел работать преподавателем начальных классов школы. Работа в школе стала для него серьезным испытанием. Дети часто шалили. На них приходилось ругаться, кричать и даже срывать голос, что противоречило добродушному и мягкому характеру Паваротти и вредило его певческому голосу.
Однако Лучано Паваротти все-таки дождался своего звездного часа: в 1961 году, после победы на Международном конкурсе вокалистов им. А.Перу, юноша исполнил партию Родольфо в опере Пуччини «Богема» на сцене театра «Реджио Эмилия». Да так исполнил, что буквально за одну ночь из сына пекаря и учителя начальной школы превратился в известного тенора.
Это выступление чудесным образом сохранилось для истории. Дело в том, что в опере вместе с Лучано Паваротти был занят другой дебютант - молодой Дмитрий Набоков, сын великого русского писателя-эмигранта, отец которого не пожалел денег на самых искусных звукорежиссеров своего времени для сохранения в семейном архиве столь важного события. Но кто теперь знает оперного певца Дмитрия Набокова? А Паваротти знают все.
Весь мир - театр
Италия, Амстердам, Вена, Цюрих, Лондон, Нью-Йорк? Слава Паваротти росла с головокружительной скоростью. Рос и сам Паваротти, и не только творчески. Одной из самых больших слабостей певца всегда была и остается любовь к итальянской кухне. Он прекрасно готовит сам и зачастую возит с собой на выступления повара, чтобы в любой момент успеть подкрепиться. Лучано Паваротти с каждым днем становился все крупнее. Однако певец не унывал: главное не внешность, а вокальное мастерство и душевная щедрость. А поклонники, число которых расширялось беспредельно, превращали этот недостаток своего кумира в его достоинство: «В нем феноменален не только голос!», «150 кг чистого обаяния и добродушия» - писали газеты. И, наверное, если бы не угроза потерять голос, Паваротти никогда бы не сел на диету.
Очень скоро театральные подмостки стали слишком маленькими для огромного Паваротти. Его душа и тело рвались на свободу: на концертные площадки и в парки, на стадионы и телевидение. Ему хотелось дарить оперу не только узкому кругу ценителей оперного искусства, но даже тем людям, которые никогда не переступали порога оперного театра.
Уже в 1970-1980-х годах он часто выступал по телевидению, давал сольные вечера и участвовал в сборных концертах. Его ария Родольфо взволновала всю Америку во время прямой трансляции в марте 1977 года. Из всех опер, показанных по телевидению, «Богема» собрала самую большую аудиторию, что позволило Паваротти подняться в Америке на уровень голливудской звезды.
В 1990 году Паваротти совместно с известными тенорами Хосе Каррерасом и Плачидо Доминго участвовал в записях оперных хитов, которые совпали с футбольными соревнованиями за Кубок мира. Его интерпретация Нессун Дормы из «Турандот» Пуччини стала основной музыкальной темой для соревнований, а Паваротти выбрали официальным символом итальянской сборной по футболу. Мог ли предположить Пуччини, что ария из его сложнейшей модернистской оперы благодаря Паваротти станет эстрадным хитом! После выступления певец снимался в многочисленных рекламных роликах, а звукозаписывающие компании боролись за право выпустить хотя бы одну запись с его участием, заранее зная, что успех ей гарантирован.
Встречи Каррераса, Доминго и Паваротти вошли в традицию, несмотря на нередкую ругань между тремя тенорами: они оказались фанатами разных футбольных клубов. В творчестве же они солидарны практически во всех вопросах, а главное, в том, что музыка, как и спорт, должна быть для всех.
Так, в июле 1994 года во время прямой трансляции со стадиона Лос-Анджелеса их пением наслаждались 1,2 миллиарда человек из 102 стран мира, что составляет одну пятую населения Земли.
Традиционными стали и творческие встречи Паваротти с поп- и рок-звездами, получившие название «Паваротти и друзья». Ведь если Лучано Паваротти решил с кем-то встретиться, лучше молча согласиться. Он не сдается, пока не добивается своего.
Так, ежегодно начиная с 1992 года Паваротти проводит дружеские встречи в Модене, куда по «ненавязчивой» просьбе великого маэстро спешат приехать такие артисты, как Элтон Джон , Эрик Клэптон , Стинг, Брайан Адамс, Селин Дион, Боно и другие известные личности, чтобы выйти к микрофону с легендарным тенором.
Как-то раз Лайза Минелли, которая должна была выступать на дружеской встрече 1995 года, не смогла приехать, так как накануне попала в больницу. Но на концерте она все-таки выступила - организаторы устроили прямую видеосвязь с больницей, и безо всякого аккомпанемента она исполнила несколько куплетов из мюзикла «Кабаре».
Все сборы от концертов «Паваротти и друзья» идут детям из неблагополучных стран.
Журнал «Форбс» назвал Паваротти «самым рыночным голосом в мире» (по оценкам журнала, годовой доход Паваротти в 1996 году составил 25 миллионов долларов). Именно Паваротти несет всю ответственность за возникновение термина «попера» - гибрид поп-культуры и оперы.
Музыкальные критики жестко осудили выход Паваротти на эстраду: «До какой степени музыка, и в частности опера, должна быть как спорт?..» Паваротти же хотел, чтобы его услышали, и использовал для этого все возможности. Каждый концерт певца становился незабываемым и очень ярким событием, и для миллионов людей итальянский тенор стал воплощением оперного искусства, «O sole мio» современной оперы. Отвечая на вопрос о том, какого оперного певца вы знаете, многие не задумываясь называли имя Паваротти.
«Я бы позволил женщинам править миром»
«Очаровательный», «неподражаемый», «любвеобильный», «дамский угодник»? Лучано Паваротти всегда был окружен женщинами. Когда он родился, его матери не было и 20 лет, бабушке было 38, а прабабушке - 56. Первая жена Паваротти родила ему трех дочерей. Вторая жена подарила ему еще одну дочку.
Постоянно чувствуя женское тепло и заботу, певец всегда был благосклонен к женщинам: «Была бы моя воля, я бы позволил женщинам править миром».
Женщины отвечали ему взаимностью: Паваротти как магнит притягивал их, даже несмотря на свою комплекцию.
В 30 лет Лучано Паваротти женился. И с первой женой, Адуей Вероне, они прожили 35 лет. Вероне воспитывала детей, содержала дом, вела все финансовые дела мужа и, наконец, была его музой. Несмотря на то, что Паваротти всегда появлялся в окружении других женщин, что вызывало немало слухов, он оставался верен жене и семье.
Но однажды их семейному счастью пришел конец. 60-летний маэстро неожиданно влюбился в свою секретаршу, Николетту Мантовани.
Спустя некоторое время Паваротти и Мантовани поженились, и у них родилась дочь. Роман великого тенора и секретарши, которая была его вдвое моложе, потрясли Италию и весь мир: некоторые восхищались и говорили о любвеобильности Паваротти, другие выступали с резкими порицаниями. Сам певец считает, что настоящая любовь заставляет иногда человека делать заведомо неразумные вещи. Именно поэтому он симпатизирует Риккардо, герою-тенору из оперы Верди «Бал-маскарад», безумно влюбленному в жену своего друга.
«Я ухожу счастливым»
Карьера Паваротти не безоблачна: смерть родителей, ссоры с многими старыми друзьями, жутко тяжелый и длительный бракоразводный процесс с Адуей Вероне, бурный скандал с неуплатой налогов (широко освещенный в прессе), проблемы со здоровьем, - он по-прежнему чувствует себя самым счастливым человеком на свете: «Я достиг в жизни всего, о чем только мог мечтать, и даже большего».
Как Паваротти удалось вывести консервативный элитарный жанр оперы на планетарный уровень? Возможно, ответ кроется в свободном, творческом отношении певца к жизни. Он всегда мог то, что хотел, а хотел то, что мог. И это удивительным образом нашло отклик в сердцах миллионов людей. Лучано Паваротти, рассуждая о своей жизни, как-то сказал: «Я получаю огромное удовольствие от жизни, и, вероятно, поэтому я привлекаю людей, и дело вовсе не в моем голосе и моей музыке».
История жизни
В детстве Лучано больше всего любил ловить лягушек и ящериц, играть в футбол - ну и, конечно, петь. Впрочем, в Италии, как известно, поют все. Отец Лучано приносил домой пластинки знаменитых теноров - Джильи, Карузо, Мартинелли, и вместе с сыном они слушали их буквально до дыр. Лучано забирался на стол в кухне и голосил во все легкие "Сердце красавицы". В ответ на его истошное пение одновременно из 15 соседних квартир раздавались не менее истошные крики: "Баста! Да замолчи же ты, наконец!!!"
Позже - уже в школе - Лучано начал петь в церковном хоре. Ему было 12 лет, когда на гастроли в местный театр приехал тенор Беньямино Джильи. Лучано пробрался в театр во время репетиции. "Я тоже хочу стать певцом!" - выпалил он Джильи, пытаясь таким образом высказать свое восхищение. Хотя на самом деле хотел стать футболистом. Футболиста из него, как известно, не вышло. В 1961 году Лучано Паваротти занял первое место на конкурсе вокалистов в Реджо-нель-Эмилия, в том же году состоялся его дебют в "Богеме" Пуччини. А через два года сбывалась заветная мечта молодого певца: он стал солистом всемирно известного оперного театра "Ла Скала" и начинал триумфальное шествие по сценам и концертным залам мира. На одном из своих выступлений в "Метрополитен-опера" Паваротти довел зрителей до состояния полной эйфории, так что занавес пришлось поднимать 160 раз - что и было занесено в Книгу рекордов Гиннесса.
Друзья называют Паваротти "Big P". "Большой" - не в смысле "великий", а в самом что ни на есть буквальном смысле. Правда, при этом близкие Паваротти в один голос говорят, что в нем 150 килограммов чистого обаяния и добродушия. То есть 150 плюс-минус 10. Диетические испытания, выпадающие на долю Паваротти, регулярно тиражируются в прессе и уже, пожалуй, имеют хождение в категории анекдотов. Да, габариты Паваротти - проблема для портных и беда для стульев. Чего стоит хотя бы петь партию Каварадосси в опере Пуччини "Тоска". Во втором акте его героя после пыток приводят в кабинет, и он так измучен, что еле держится на ногах и падает на стул. Уже во время репетиций Паваротти с опаской посматривал на этот стул из резного дерева, затем подошел к режиссеру и тихо, чтобы никто не слышал, сказал: "Думаю, этот стул меня не выдержит". Режиссер заверил его, что волноваться нечего, стул заблаговременно укрепили металлом. Генеральную репетицию стул действительно выдержал. Наступил день премьеры. Второй акт. Стражники вытащили Паваротти под руки и усадили его на стул. Хильдегард Беренс, выступавшая в партии Тоски, должна была подойти к своему возлюбленному и обнять его. Но так вошла в роль, что разбежалась через всю сцену и бросилась ему на шею. Того, что произошло вслед за этим, на сцене "Гранд-опера" не бывало никогда: стул с треском развалился, вместе с ним грохнулся Паваротти-Каварадосси, а сверху приземлилась и Тоска. "Почему я так много ем?" - Лучано на вечный вопрос корреспондентов отвечал. - Во-первых, я итальянец. Во-вторых, я родом из Модены - города обжор". Что поделаешь - это в его стиле: поселить в доме консультанта-диетолога и платить ему бешеные суммы за каждые сутки, а затем, лишь только тот переступит порог, броситься на кухню и опустошить холодильник. "Я самый тяжеловесный рэппер в мире", - так великий тенор прокомментировал свои выступления вместе с поп- и рок-звездами: Дзуккеро, Стингом, Брайаном Адамсом, ирландской группой "U2". Записи концертов "Паваротти и друзья" разошлись миллионными тиражами по всему миру.
Лучано и Адуа познакомились еще подростками и были семь лет помолвлены до того, как поженились. Свадьба состоялась в 1961 году, когда Лучано получил первый приличный гонорар и, говорят, даже пытался оклеить купюрами стены спальни, но впоследствии употребил их все же на то, чтобы купить свой первый автомобиль. Кстати, именно Адуа Паваротти обязан тем, что стал певцом, а не учителем в народной школе. В свое время она уговорила его брать уроки вокала. "Немногие женщины могли бы примириться с жизнью оперного певца, как смогла это сделать Адуа", - написал Лучано Паваротти в своей книге. Она не жаловалась ни на то, что их дом был скорее похож на проходной двор, ни на то, что видела своего супруга самое большее 5 дней в месяц. "За все время нашей совместной жизни я больше разговаривала с ним по телефону, - говорила Адуа Паваротти, - чем виделась с мужем. Кстати, именно по телефону он узнал о рождении наших дочерей".
Жизненное кредо своего уже бывшего супруга она определила так: "Спагетти, спагетти, потом - любовь", - а на вопрос корреспондента, как она относится к тому, что во время поездок Паваротти окружает столько красивых женщин, Адуа несколько лет назад ответила: "Ничего страшного, если он посмотрит на хорошенькое личико. Все равно он выберет пиццу". Увидев растиражированные по всему свету фотографии 61-летнего Паваротти и его 27-летней секретарши Николетты Мантовани, нежащихся в Карибском море, Адуа в этом усомнилась. Эта Николетта не может не нравиться. Красивое личико с неотразимой улыбкой, как, впрочем, и у ее соблазнителя. И при этом совсем не глупа. В Болонье она изучала науки, стала хорошим психологом. Ведь она оказалась единственным человеком, утешившим Лучано, когда итальянская команда проиграла матч на Кубок мира по футболу. Разве это не так важно? А может ли кто-нибудь усомниться в ее подвиге, когда она прогнала эту ужасную змею, незаметно пробравшуюся в комнату божественного тенора в Бали?
Кто же устоит перед столь могущественной Венерой? Конечно, это не первая пощечина, нанесенная мягкотелым героем семейному миру и благополучию. Он постоянно пел дифирамбы своей законной и прямо-таки незаменимой супруге, умело правившей империей Паваротти. Сейчас перед этим вечным странником открылось свободное поле деятельности.
Адуа, управлявшая колоссальным состоянием этого добряка-гиганта, конечно, на все его похождения закрывала глаза. Однажды Ватикан даже запретил Лучано участвовать в торжественной мессе в нью-йоркском Централ-Парке, а супруга сделала вид, что равнодушна к статьям, появившимся на этот счет в прессе. Но на сей раз Адуа взбесили заполонившие прессу фотографии двух голубков, резвящихся в теплых водах у берегов Барбадоса. Эта Николетта, разве она не твердит на всех перекрестках, что мечтает родить Паваротти сына? Не издевательство ли это над ее тремя дочерьми? В ярости Адуа сорвала табличку с фамилией Паваротти с дверей дома в Саличета близ Модены, где обитает весь их клан. На дверях осталась только ее фамилия: Адуа Верони. Письмо, которое еще больше разожгло скандал, разгневанная Юнона передала через своего адвоката. Его можно считать шедевром дипломатии. "Для любого создания, таков непреложный закон бытия, путь к успеху становится все более размытым. Когда спускаются сумерки, - написала она мужу с чарующей предупредительностью, - чувство конца и одиночества, особенно часто посещающее людей, имевших успех в жизни, можно подавить другими, глубоко укоренившимися чувствами, выдержавшими испытание временем".
Вместе с тем Адуа совершенно бескорыстна: чета Паваротти заключила брак на условиях раздельного владения имуществом, и вопрос о разводе (по-итальянски) в данный момент не стоит. Лучано Паваротти дал интервью журналу "Frau im Spigel": "Маэстро, психологи расценивают ваш выбор столь молодой женщины в качестве спутницы жизни как бегство от своего возраста. Что вы на это скажете?" "Почему бы и нет? У меня было чудесное детство с прабабушкой, бабушкой, мамой, тетками. У меня была прекрасная жизнь с моей женой и дочерьми. Мне удалось сделать фантастическую карьеру. Сейчас я решил начать новую жизнь вместе с Николеттой. Я уверен, она будет столь же прекрасна, как и все в моем прошлом. Может, ваши психологи имеют что-нибудь против человеческого счастья и радости?" "Когда ваша любовная история с секретаршей стала достоянием общественности, вы как раз должны были петь в "Метрополитен-опера". Вы не боялись негативной реакции публики?" "Это был чистый кошмар! Некоторые люди не умеют отличать личное от профессионального, сваливают все в одну кучу и думают, что, если певец отдал свое сердце молодой женщине, это должно сказаться и на его творческом мастерстве, причем в худшую сторону. Сплетни и злословие в прессе и враждебное настроение публики - это была чудовищная нагрузка перед премьерой. Но я выдержал и это испытание".
"Вы похудели на 15 килограммов. Заслуга Николетты?" "Совершенно верно. Она заперла меня дома на три недели наедине с планом диетического питания и соответствующими ему продуктами. Ни спагетти, ни пиццы, ни алкоголя... Сплошной сок, да еще водой разбавленный". "А как складываются отношения с вашей бывшей женой?" "Мирно. С дочерьми тоже нет проблем - они умные девочки и очень меня любят". "У вас с Николеттой полное взаимопонимание или все же бывают какие-либо разногласия?" "По поводу еды - постоянно. Ее кулинарные способности - сплошная катастрофа. Как-то она собралась приготовить мне тортеллини. Для этого ей понадобилось звонить из Нью-Йорка, где мы находились, своей матери в Болонью - чтобы узнать рецепт. Разговаривали они почти час. Очень, конечно, мило с ее стороны, но гораздо дешевле было бы слетать в Италию". "Вы не собираетесь обзаводиться ребенком?" "Обязательно. Я бы очень хотел мальчика, ведь всю жизнь я был окружен одними женщинами. Но мы подождем еще пару лет: 29 апреля 2001 года я отпраздную 40-летие моей творческой деятельности и уйду "на пенсию" - буду преподавать вокал. Самое время, чтобы снова стать отцом".
, Модена) - итальянский оперный певец (лирический тенор), один из самых выдающихся оперных певцов второй половины XX века.
Отмечают, что благодаря своему вокальному мастерству, характерной легкости звукоизвлечения, сочетающимся «с высокой индивидуальностью, излучающей тепло и жизнерадостность», Паваротти стал «одной из „суперзвезд“ оперной сцены 20 столетия» . Его популярности способствовали также частые появления в прессе и трансляции выступлений Паваротти по телевидению.
Лучано Паваротти вошел в поп-культуру после исполнения Nessun Dorma на церемонии открытия мирового кубка FIFA в 1990 году в Италии . В этот же период начинается сотрудничество Паваротти с Пласидо Доминго и Хосе Каррерасом в проекте «Три тенора » - цикле концертов трёх артистов, призванных донести оперный репертуар до широкой аудитории. В дальнейшем «Три тенора» продолжали совместные выступления в течение 15 лет, имея большой коммерческий успех. Кроме того, певец поддерживал дружеские отношения со многими поп- и рок-исполнителями, и неоднократно участвовал с ними в совместных концертах, которые носили название «Паваротти и друзья». При этом Паваротти постоянно поддерживал свой статус в мире оперы, оставаясь академическим певцом.
Паваротти уделял большое внимание благотворительной деятельности, он был отмечен наградами за работу по сбору денежных средств для беженцев и Красного Креста .
Биография
Детство и годы обучения
Лучано Паваротти родился на окраине города Модена на севере Италии в семье Фернандо Паваротти - пекаря и певца, и Адель Вентури - рабочей на фабрике по производству сигар. Несмотря на то, что семья имела мало денег, певец всегда отзывался с любовью о своём детстве. Четверо членов семьи жили в двухкомнатном жилище. Вторая мировая война вынудила семью уйти из города в 1943 году . В течение последующего года они снимали одну комнату на ферме в соседней деревне, где Паваротти заинтересовался фермерством.
Ранние музыкальные пристрастия Паваротти заключались в записях его отца, большинство из которых включали популярных теноров тех времен - Энрико Карузо , Беньямино Джильи , Джованни Мартинелли и Тито Скипа . Когда Лучано было около девяти лет, он начал петь со своим отцом в небольшом местном церковном хоре. Также в период молодости он провел несколько уроков с профессором Донди и его женой, однако не придавал им большого значения.
После окончания школы Schola Magistrale Паваротти столкнулся с необходимостью выбора профессии. Увлекаясь футболом, он подумывал о спорте, хотел быть вратарём, но мать убедила его стать учителем. Впоследствии он преподавал в начальной школе два года, но в конце концов интерес к музыке взял верх. Осознавая весь риск, отец с неохотой согласился содержать Лучано до 30 лет, после которых, если ему не повезёт с карьерой певца, он будет зарабатывать себе на пропитание сам, теми способами, которыми сможет.
Паваротти начал серьёзное обучение в 1954 году в возрасте 19 лет с тенором Арриго Пола в Модене , который, зная о бедности семьи, предложил давать уроки без оплаты. Занимаясь с этим педагогом, Паваротти узнал, что у него абсолютный слух. Примерно в это время Паваротти познакомился с Адуа Верони, которая также была оперной певицей. Лучано и Адуа поженились в 1961 году . Когда через два с половиной года Пола уехал в Японию, Паваротти стал учеником Эттори Кампогаллиани, который также учил подругу детства Паваротти, в дальнейшем также успешную певицу, сопрано Миреллу Френи . Во время обучения Паваротти работал сначала учителем в начальной школе, затем страховым агентом.
Первые шесть лет обучения не привели ни к чему большему, чем нескольким бесплатным сольным концертам в маленьких городах. Когда на голосовых связках образовалось утолщение (складка), что вызвало «ужасный» концерт в Ферраре, Паваротти решил завязать с пением. Однако впоследствии утолщение не только исчезло, но, как певец говорил в своей автобиографии, «всё, что я выучил, пришло вместе с моим натуральным голосом, чтобы сделать звук таким, какого я так тяжело добивался».
Карьера
1960-1980
Творческая карьера Паваротти началась в 1961 году с победы на Международном конкурсе вокалистов, которую он разделил с обладателем баса Дмитрием Набоковым . В том же году вместе с Дмитрием он дебютировал в Театре Реджио Эмилия, исполнив партию Рудольфа в «Богеме » Дж. Пуччини . Эту же партию он исполнил в 1963 году в Венской опере и лондонском «Ковент-Гардене ».
Дебют Паваротти в Америке состоялся в оперном театре Майами в феврале 1965 года , когда он спел Эдгара в «Лючии ди Ламмермур » Гаэтано Доницетти вместе с Сазерленд . Тенор, который должен был петь в тот вечер, заболел и не имел дублёра. Так как Сазерленд была с ним в туре, она рекомендовала молодого Паваротти, хорошо знакомого с ролью.
В последующие годы он пел в «Ковент-Гарден» партии Эльвино в «Сомнамбуле » Беллини , Альфреда в «Травиате» Верди , Герцога Мантуанского в вердиевском «Риголетто ». Партия Тонио в опере «Дочь полка » Доницетти, спетая в 1966 году , принесла Паваротти международную известность. После этого его стали называть «королём верхнего до». В том же году Паваротти дебютировал в миланском «Ла Скала », где исполнил партию Тибальда в «Капулетти и Монтекки » Беллини . Со временем певец стал обращаться к драматическим ролям: Каварадосси в «Тоске » Пуччини , Риккардо в «Бале-маскараде », Манрико в «Трубадуре », Радамес в «Аиде » Верди , Калаф в «Турандот ».
В середине 1980-х годов Паваротти возвращается к сотрудничеству с Венской государственной оперой и Ла Скала. В Вене Паваротти исполняет Рудольфо из «Богемы» дуэтом с Миррелой Френи в роли Мими; Неморино - в «Любовном напитке»; Радамеса в «Аиде »; Рудольфо в «Луизе Миллер » ; Густаво в «Бале-маскараде»; в последний раз Паваротти выступает в Венской опере в 1996 году в «Андреа Шенье » (фр. «Andrea Chénier» ).
В 1985 году на сцене Ла Скала Паваротти, Мария Кьяра и Лука Ронкони (итал. Luca Ronconi ) под руководством Маазеля исполнили «Аиду». Ария «Celeste Aida» в его исполнении была встречена двухминутными овациями. 24 февраля 1988 года в Берлине Паваротти устанавливает новый рекорд Книги Гиннесса : в Дойче Опера после исполнения «Любовного напитка» по просьбе зрителей занавес поднимали 165 раз. В этот год тенор снова поет в «Богеме» с Миррелой Френи в доме Оперы Сан-Франциско . В 1992 году Паваротти в последний раз появляется на сцене Ла Скала в новой постановке «Дона Карлоса» Франко Дзеффирелли. Это выступление было негативно оценено критиками и частью зрителей, после чего Паваротти в Ла Скала больше не выступал.
Новую волну мировой славы Паваротти принесло исполнение арии «Nessun Dorma» из оперы Джакомо Пуччини «Турандот» в 1990 году. Компания ВВС сделала её темой своих трансляций Чемпионата мира по футболу в Италии . Эта ария стала такой же популярной, как поп-хит, и стала визитной картой исполнителя. Во время финала чемпионата «Три тенора» исполнили арию «Nessun Dorma» на территории древних бань Каракаллы в Риме, и копий этой записи было продано больше, чем копий какой-либо другой мелодии за всю историю музыки, что также зафиксировано в Книге рекордов Гинесса. Так Паваротти вынес оперу на улицу к людям. В 1991 году он сольно выступил в лондонском Гайд-парке , где собрал 150-тысячную аудиторию; в июне 1993 года в Центральном парке Нью-Йорка великого тенора собралось послушать более 500 тысяч человек, и более миллиона зрителей смотрели трансляцию по телевидению. В сентябре того же года состоялся открытый концерт на Марсовом поле в Париже для более, чем 300 тысяч слушателей. По традиции концерты «трёх теноров» также состоялись и на следующих чемпионатах мира по футболу в Лос-Анджелесе (1994) года, в Париже (1998) и Йокогаме (2002) .
Одновременно с популярностью в профессиональных кругах шоу-бизнеса росла слава Паваротти как «Короля отмен». Будучи непостоянной артистической натурой, Лучано Паваротти мог отменить своё выступление в последний момент, причиняя тем самым значительные убытки концерт-холлам и домам оперы.
В 1998 году Паваротти был награждён премией «Легенда Грэмми», которой награждали всего 15 раз с момента основания (1990 г.).
Музыкальная деятельность
Лучано Паваротти был одним из самых популярных у публики и признаваемых критикой оперных теноров XX столетия.
На свои сольные концерты Паваротти собирал сотни тысяч слушателей. На одном из выступлений в нью-йоркском «Метрополитен Опера » зрители настолько были покорены красотой голоса певца, что занавес пришлось поднимать 165 раз . Этот случай был занесен в Книгу рекордов Гиннесса . 500 тысяч зрителей слушали его концерт в Центральном парке Нью-Йорка - такую аудиторию не собирал ни один из популярных исполнителей . С 1992 года Паваротти участвовал в благотворительных концертах «Паваротти и друзья». Благотворительный проект получил колоссальную известность благодаря участию рок-музыкантов Брайана Мэя и Роджера Тэйлора (Queen ), Стинга , Элтона Джона , Боно и Эджа ( ), Эрика Клептона , Джона Бон Джови , Брайана Адамса , Би Би Кинга , Селин Дион , группы Cranberries , известных итальянских исполнителей, которые вместе с Паваротти и оркестром пели свои лучшие песни. Работать в этом проекте почитали за честь многие поп- и рок-музыканты. Альбомы, записанные проектом «Паваротти и друзья», стали сенсацией на рынке популярной музыки.
Многие любители критиковали Паваротти за подобные эксперименты, заставляющие воспринимать серьезную музыку как развлечение, и во многих крупных театрах ходило выражение: «Оперу загубили три человека и все три - теноры». К проекту «3 тенора» можно, конечно, относиться по-разному, но не стоит забывать, что это была благотворительная акция, посвященная выздоровлению Хосе Каррераса, и именно благодаря «трем тенорам» Паваротти и Доминго - давние враги помирились и стали выступать вместе в серьезных «настоящих» спектаклях, таких, как «Плащ» Пуччини и «Паяцы» Леонкавалло в «Метрополитен Опера » в один вечер. Лучано Паваротти - легенда. Он произвел оперную революцию, и даже его самые непримиримые критики не будут спорить, что его имя навсегда останется синонимом красоты человеческого голоса.
Лучано Паваротти скончался в 5 утра 6 сентября 2007 года от рака поджелудочной железы в своём доме в Модене . Там же 8 сентября 2007 года прошли прощание и похороны маэстро. Похоронен на кладбище Монтале Рангоне (Montale Rangone) под Моденой , в семейном склепе, рядом с родителями и мертворождённым сыном.
Репертуар
Винченцо Беллини
Арриго Бойто
- «Пуритане » (Артур )
- «Сомнамбула » (Эльвино )
- «Капулетти и Монтекки » (Тебальдо )
- «Беатриче ди Тенда » (Оромбелло )
- «Норма » (Поллион )
Джузеппе Верди
- «Мефистофель » (Фауст )
Умберто Джордано
- «Аида » (Радамес )
- «Травиата » (Альфред )
- «Риголетто » (Герцог Мантуанский )
- «Трубадур » (Манрико )
- «Макбет » (Макдуф )
- «Луиза Миллер » (Родольфо )
- «Ломбардцы в первом крестовом походе » (Оронте )
- «Бал-маскарад » (Риккардо )
- «Отелло » (Отелло )
- «Дон Карлос » (Дон Карлос )
- «Эрнани » (Эрнани )
Гаэтано Доницетти
- «Андре Шенье » (Андре Шенье )
Руджеро Леонкавалло
- «Дочь полка » (Тонио )
- «Фаворитка » (Фернандо )
- «Лючия ди Ламмермур » (Эдгаро )
- «Любовный напиток » (Неморино )
- «Мария Стюарт » (Роберт Лестер )
Пьетро Масканьи
- «Паяцы » (Канио )
Жюль Массне
- «Сельская честь » (Туридду )
- «Друг Фриц » (Фриц Кобус )
Вольфганг Амадей Моцарт
- «Манон » (де Грие )
Амилькаре Понкьелли
- «Идоменей, царь Критский » (Идамант, Идоменей )
Джакомо Пуччини
- «Джоконда » (Энцо Гримальдо )
Джоаккино Россини
- «Манон Леско » (де Грие )
- «Мадам Баттерфляй » (Пинкертон )
- «Богема » (Рудольф )
- «Тоска » (Марио Каварадосси )
- «Турандот » (Калаф )
Рихард Штраус
- «Вильгельм Телль » (Арнольд Мельхталь )
- «Кавалер розы » (Итальянский певец )
Напишите отзыв о статье "Паваротти, Лучано"
Примечания
Ссылки
- Лучано Паваротти (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Паваротти, Лучано
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
