Николай Георгиевич Гарин-Михайловский (1852 - 1906) – русский писатель, эссеист, инженер, путешественник.
Родился Николай 20 февраля 1852 года в семье с дворянскими корнями. Образование в биографии Гарина-Михайловского было получено в Ришельевской гимназии Одессы. Затем же поступил в Петербургский институт путей сообщений. Следующие несколько лет провел в Болгарии, затем в Самарской губернии.
Позже в биографии Н.Г. Гарина-Михайловского было принято решение принимать участие в постройке Транссибирской железнодорожной магистрали. Группа, которой руководил Гарин-Михайловский, выбирала путь для прокладки магистрали (а именно – железнодорожного моста). Было принято решение строить поблизости современного Новосибирска, а район поблизости Томска не утвердили.
Первые произведения в биографии Николая Георгиевича Гарина-Михайловского были опубликованы в 1892 году (повесть «Детство Тёмы», рассказ «Несколько лет в деревне»). Произведение «Детство Тёмы» имело большой успех, так что автор создал позже продолжение - еще 3 части: «Гимназисты», «Студенты», «Инженеры». Кроме того Гарин-Михайловский публиковал свои инженерские размышления о строительстве железных дорог в газетах. Свои впечатления от времени, проведенного в деревне, писатель изложил в произведениях «Деревенские панорамы», «Несколько лет в деревне», «Очерки провинциальной жизни». Книги и повести Гарина-Михайловского пропитаны искренним оптимизмом.
Писатель много путешествовал по Дальнему Востоку, после чего появились его описания «По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову». Скончался Гарин-Михайловский 10 декабря 1906 года.
Биография из другого источника
Гарин. Н. (псевдоним; наст. имя - Николай Георгиевич Михайловский ) (8.02.1852-27.11.1906), писатель. Родился в старинной дворянской семье, когда-то одной из наиболее богатых и знатных в Херсонской губернии. Крестили его царь Николай I и мать революционерки Веры Засулич.. Учился в Ришельевской гимназии в Одессе. Детские и отроческие годы Николая Георгиевича, совпавшие с эпохой реформ 1860-х гг. - временем решительной ломки старых устоев, прошли в Одессе, где у отца, Георгия Антоновича, был небольшой дом и недалеко от города - имение. Первоначальное образование, по традиции дворянских семей, он получил дома под руководством матери, затем, после недолгого пребывания в немецкой школе, учился в одесской Ришельевской гимназии (1863-1871 гг.). В 1871 году Н.Г. Михайловский поступил на юридический факультет Петербургского университета, но, не сдав экзамена по энциклопедии права, в следующем году с блеском выдержал экзамен в Институт путей сообщения. В пору студенческой практики Михайловский ездил кочегаром на паровозе, строил дорогу из Молдавии в Болгарию и тогда уже понял, что в труд надо вкладывать не только ум, физическую силу, но и мужество; что труд и созидание в. выбранной им профессии связаны воедино и дают богатое знание жизни и постоянно побуждают искать пути ее преобразования. Увлекшись народничеством, в н. 80-х Гарин поселился в деревне, пытаясь доказать жизненность «общинного быта» в своем имении в Самарской губернии. Результаты этого опыта, окончившегося неудачей, Гарин описал в первых своих очерках «Несколько лет в деревне» (1892).
В 1891 году Николай Георгиевич руководил пятой изыскательской партией на участке Челябинск - Обь Западно-Сибирской железной дороги. Самым трудным участком был подход к Обско-Енисейскому водоразделу. Обсуждалось множество вариантов. В дикой стране с непривычно суровым климатом, невзирая на лишения, колоссальное напряжение сил, изыскательская партия Михайловского скрупулезно прокладывает (один за другим) варианты пересечения Оби и выбирает наилучший, наикратчайший, самый выгодный: там, где великая река течет по скалистому ложу меж скалистых берегов у села Кривощёково. Большую роль в выборе места для железнодорожного моста сыграл инженер Викентий-Игнатий Иванович Роецкий. Именно его отряд, входивший в состав пятой изыскательской партии, проводил подробные изыскания в этом районе. С середины 90 годов Николай Георгиевич участвовал в организации первой легальной марксистской газеты "Самарский вестник", журналов "Начало" и "Жизнь", входил в редакцию большевистского "Вестника жизни".
Он не раз скрывал в своем имении подпольщиков, хранил нелегальную литературу, в частности "Искру". В годы первой русской революции через A.M. Горького передавал крупные суммы в партийную кассу.
В декабре 1905 года, находясь в Маньчжурии как военный корреспондент, Николай Георгиевич участвовал в работе по распространению в армии революционно-пропагандистских изданий.
Не случайно с 1896 года за ним устанавливается строжайший негласный надзор, который с того времени продолжался до его кончины.
Покой претил кипучей натуре Николая Георгиевича. Его стихия - движение. Он исколесил всю Россию, совершил кругосветное путешествие и, по свидетельству современников, свои произведения писал "на облучке" - в купе вагона, в каюте парохода, в номере гостиницы, в сутолоке вокзала. И смерть настигла его "на ходу". Николай Георгиевич умер вскоре после возвращения из армии, на редакционном заседании журнала "Вестник жизни". Это случилось 27 ноября 1906 года. Его, отдавшего крупную сумму для нужд революции, оказалось не на что похоронить. Собрали деньги по подписке среди питерских рабочих, интеллигенции.
Царский режим не жаловал ярких самородков, подобных Гарину-Михайловскому. Его дважды увольняли из системы Министерства путей сообщения, травили, держали под надзором полиции. При жизни к нему пришла слава как к писателю Н. Гарину. А сейчас он известен и как выдающийся инженер-созидатель, беззаветный русский просветитель.
Гарин выступил в литературе как реалист. В рассказах 90-х («На ходу», 1893, «Деревенские панорамы», 1894, и др.) рисовал образы технической интеллигенции и рабочих, проводя идею необходимости рационального устройства жизни («Вариант», 1888, изд. 1910; «На практике», 1903, и др.). Наиболее значительным произведением Гарина явилась тетралогия, охарактеризованная критиками как «целая эпопея» русской жизни: «Детство Темы» (1892), «Гимназисты» (1893), «Студенты» (1895), «Инженеры» (опубликовано посмертно, 1907). Она посвящена судьбам молодого поколения «переломного времени». Автор нарисовал эволюцию главного героя - Темы Карташева, который под влиянием национальной среды отказывается от нигилистических утопий юности и превращается в добропорядочного русского человека. Результатом многочисленных путешествий Гарина явились путевые очерки «По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову» (1899), «Вокруг света» (1902), в которых Гарин с большой симпатией отзывался о талантах и трудолюбии китайского и корейского народов, развенчивал теорию «неполноценности желтой расы». В 1898, находясь в Корее, составил сборник «Корейские сказки» (изд. 1899). В н. 1900-х сотрудничал в издательстве «Знание», но в смуте 1905 участия не принимал.
Гарин-Михайловский Николай Георгиевич
Николай Георгиевич Гарин-Михайловский
Все в городе знали старого громадного еврея с длинными, всклокоченными, как львиная грива, волосами, с бородой, которая от старости была желта, как слоновая кость.
Он ходил в лапсердаке, в стоптанных туфлях и только тем разве и отличался от остальных евреев, что смотрел своими громадными на выкате глазами не вниз, как, говорят, смотрят все евреи, а куда-то вверх.
Проходили годы, поколения сменялись поколениями; неслись с грохотом экипажи; озабоченной вереницей торопились мимо прохожие, мальчишки, смеясь, бежали,-- а старый еврей, торжественный и безучастный, все так же двигался по улицам с устремленным взглядом туда вверх, точно он видел там то, чего другие не видели.
Единственный человек в городе, которого старый еврей удостаивал своего внимания, был учитель математики одной из гимназий.
Каждый раз, заметив его, старый еврей останавливался и долго, внимательно смотрел ему вслед. Может быть, и учитель математики замечал старого еврея, а может быть, и нет, потому;что это был настоящий математик, -- рассеянный, маленький, с физиономией обезьяны, который ничего, кроме своей математики, не знал, не видел и знать не хотел. Засунуть в карман, вместо платка, губку, которою вытирают доску; явиться на урок без сюртука,-стало для него настолько обычным делом, а глумление учеников дошло до таких размеров, что учитель, наконец, вынужден был оставить преподавание в гимназии.
С тех пор он весь отдался своей науке и выходил из дома только для того, чтобы пообедать в кухмистерской. Жил он в своем собственном, доставшемся ему от отца большом доме, сверху до низу набитом квартирантами. Но почти никто из квартирантов ничего не платил ему, потому что все это был неимущий, бедный люд.
Дом был грязный, многоэтажный. Но грязнее всего дома была квартира из двух комнат в подвальном этаже самого учителя, вся заваленная книгами, исписанной бумагой, с таким толстым слоем пыли на них, что если бы поднять ее всю враз, то, пожалуй, можно было бы и задохнуться.
Но ни учителю, ни старому коту, другому обитателю этой квартиры, никогда и в голову не приходила такая мысль: учитель неподвижно сидел за своим столом и писал выкладки, а кот без просыпу спал, свернувшись клубком на подоконнике с железными решетками.
Пробуждался он только к обеду, когда наступало время встречать учителя из кухмистерской. И он встречал его улицы за две -- старый, облезлый. Долгим опытом кот знал, что из тридцатикопеечного обеда полпорции отрезывались для него, завертывались в бумагу и выдавались ему, когда он возвратится домой. И, предвкушая наслаждение, кот с высоко поднятым хвостом, изогнутой спиной, весь в клочках слежавшейся шерсти, шагал по улицам впереди своего хозяина.
Дверь в квартиру учителя отворилась однажды и в нее вошел старый еврей.
Старый еврей, не спеша, вынул из-за жилетки грязную, толстую, всю исписанную по-еврейски тетрадь и передал ее математику.
Математик взял тетрадь, повертел ее в руках, задал несколько вопросов, но старый еврей, очень плохо говоривший по-русски, почти ничего не понял, но математик понял, что в тетради речь идет о какой-то математике. Понял, заинтересовался и, найдя переводчика, занялся изучением рукописи. Результат этого изучения был необычный.
Через месяц еврей был приглашен в местный университет в отделение математического факультета.
В зале заседали математики всего университета, всего города, заседал и старый еврей, такой же безучастный, со взглядом вверх, и через переводчика давал свои ответы.
Сомнения нет,-- сказал еврею председатель,-- вы действительно сделали величайшее из всех в мире открытий: вы открыли дифференциальное исчисление... Но, к несчастью для вас, Ньютон уже открыл его двести лет назад. Тем не менее ваш метод совершенно самостоятельный, отличный и от Ньютона и от Лейбница.
Когда ему перевели, старый еврей спросил хриплым голосом:
Его сочинения написаны на еврейском языке?
Нет, только на латинском,-- ответили ему.
Старый еврей пришел через несколько дней к математику и кое-как объяснил ему, что желал бы учиться математике и латинскому языку. В числе квартирантов учителя нашлись и студент-филолог и студент-математик, которые за квартиру согласились учить еврея: один -- латинскому языку, другой -основам высшей математики.
Старый еврей ежедневно с учебниками приходил, брал уроки и уходил учить их на дом. Там, в самой грязной части города, по темной, вонючей лестнице взбирался он среди коростливых детей на свой чердак, пожертвованный ему еврейским обществом, и в сырой, грибами поросшей конуре, присев у единственного окна, учил заданное.
Теперь, в часы отдыха, старый еврей, на вящую потеху ребятишек, часто шагал рядом с другим уродом города -- маленьким, с лицом обезьяны, учителем. Молча шли они, молча расставались и только на прощание пожимали руку друг другу.
Прошли три года. Старый еврей мог уже прочитать в подлиннике Ньтона. Он прочел его раз, другой, третий. Сомнения не было. Действительно, он, старый еврей открыл дифференцйиальное исчисление. И, действительно, оно было уже открыто двести лет тому назад величайшим гением земли. Он закрыл книгу, и все было кончено. Все было доказано. Это знал он один. Чуждый волновавшейся вокруг него жизни, ходил старый еврей по улицам города с бесконечной пустотой в душе.
Застывшим взглядом он смотрел на небо и видел там то, чего другие не видели: величайшего гения земли, который мог бы подарить мир новыми величайшими открытиями и который пригодится только для того, чтобы быть посмешищем и забавой детей.
Однажды нашли старого еврея мертвым в его конуре. В застывшей позе, он как изваяние, лежал, облокотившись на руки. Густые пряди, цвета пожелтевшей слоновой кости, волос рассыпались по лицу и плечам. Глаза его смотрели в раскрытую книгу, и, казалось, после смерти еще читали ее.
1) В основание рассказа взят истинный факт, сообщенный автору М. Ю. Гольдштейном. Фамилия еврея -- Пастернак. Автор сам помнит этого человека. Подлинная рукопись еврея у кого-то в Одессе. (Прим. Н. Г. Гарина-Михайловского.)
Н.Г. Гарина-Михайловского
Вглядываясь в его историю, мы с благодарностью вспоминаем человека, которому наш город в большой степени обязан своим рождением: Николая Георгиевича Гарина-Михайловского - вдохновенного инженера-изыскателя, строителя многих железных дорог на огромных пространствах России, талантливого писателя и публициста, автора тетралогии "Детство Темы", "Гимназисты", "Студенты" и "Инженеры", видного общественного деятеля, неутомимого путешественника и первооткрывателя.
Родился Николай Георгиевич 8 февраля 1852 года в старинной дворянской семье, когда-то одной из наиболее богатых и знатных в Херсонской губернии. Крестили его царь Николай I и мать революционерки Веры Засулич.
Детские и отроческие годы Николая Георгиевича, совпавшие с эпохой реформ 1860-х гг. - временем решительной ломки старых устоев, прошли в Одессе, где у отца, Георгия Антоновича, был небольшой дом и недалеко от города - имение. Первоначальное образование, по традиции дворянских семей, он получил дома под руководством матери, затем, после недолгого пребывания в немецкой школе, учился в одесской Ришельевской гимназии (1863-1871 гг.).
В 1871 году Н.Г. Михайловский поступил на юридический факультет Петербургского университета, но, не сдав экзамена по энциклопедии права, в следующем году с блеском выдержал экзамен в Институт путей сообщения. В пору студенческой практики Михайловский ездил кочегаром на паровозе, строил дорогу из Молдавии в Болгарию и тогда уже понял, что в труд надо вкладывать не только ум, физическую силу, но и мужество; что труд и созидание в. выбранной им профессии связаны воедино и дают богатое знание жизни и постоянно побуждают искать пути ее преобразования.
После окончания в 1878 году института со званием "гражданского инженера путей сообщения, с правом производства строительных работ", молодого инженера направили в Болгарию, только что освобожденную от многовекового османского владычества. Строил порт и дороги в районе Бургаса. Русские инженеры были первыми, кто пришел в Болгарию не разрушать, а созидать, и Николай Георгиевич этим очень гордился.
С тех пор первоклассный инженер в трех ипостасях: изыскатель, проектировщик и строитель - Николай Георгиевич Михайловский всю жизнь строил тоннели, мосты, прокладывал железные дороги, работал в Батуме, Уфе, в Казанской, Вятской, Костромской, Волынской губерниях и в Сибири. Принимал горячее участие в создании Великой Сибирской железной дороги. "Специалисты уверяют, - писал А.И. Куприн, - что лучшего изыскателя и инициатора - более находчивого, изобретательного и остроумного - трудно себе представить".
"Про меня говорят, - сообщал Николай Георгиевич в одном из своих уфимских писем к жене, - что я чудеса делаю, и смотрят на меня большущими глазами, а мне смешно. Так мало надо, чтобы все это делать. Побольше добросовестности, энергии, предприимчивости, и эти с виду страшные горы расступятся и обнаружат свои тайные, никому не видимые ходы и проходы, пользуясь которыми можно удешевлять и сокращать значительно линию".
Большой патриот, Н.Г. Гарин-Михайловский мечтал о том времени, когда его Родина покроется сетью железных дорог, и не видел большего счастья, как работать во славу России и приносить "не воображаемую, а действительную пользу". Сооружение железных дорог он рассматривал как необходимое условие развития экономики и безопасности государства, будущего расцвета и могущества своей страны. Учитывая недостаток средств, отпускаемых казной, он настойчиво выступал за удешевление постройки линии за счет разработки новых, наиболее выгодных вариантов и внедрения более совершенных методов строительства.
В статьях о Сибирской железной дороге он с увлечением и страстью отстаивал идею экономии, с учетом которой первоначальная стоимость железнодорожного пути была понижена со 100 до 40 тыс. рублей за версту; предложил публиковать отчеты о "рациональных" предложениях инженеров, и выдвинул идею "суда критики", публичного обсуждения технических и других проектов "для избежания прежних ошибок" и пополнения "копилки человеческого знания".
В 1891 году Н.Г. Гарин-Михайловский руководил изыскательской партией, выбравшей место строительства железнодорожного моста через р. Обь для Великой Сибирской железной дороги, и своим "вариантом на Кривощеково" создал условия для возникновения Новосибирска - одного из крупнейших промышленных, научных центров нашей страны. (Почему не через Томск?) Самым трудным участком был подход к Обско-Енисейскому водоразделу. Обсуждалось множество вариантов. В дикой стране с непривычно суровым климатом, невзирая на лишения, колоссальное напряжение сил, изыскательская партия Михайловского скрупулезно прокладывает (один за другим) варианты пересечения Оби и выбирает наилучший, наикратчайший, самый выгодный: там, где великая река течет по скалистому ложу меж скалистых берегов у села Кривощёково. Большую роль в выборе места для железнодорожного моста сыграл инженер Викентий-Игнатий Иванович Роецкий. Именно его отряд, входивший в состав пятой изыскательской партии, проводил подробные изыскания в этом районе. На правом берегу Оби рос дремучий нетронутый лес. Николай Георгиевич писал в своем дневнике: "Пока здесь вследствие отсутствия... железных дорог все спит... Но когда-нибудь ярко и сильно сверкнет еще здесь, на развалинах старой - новая жизнь".
В нем все было незаурядным: внешний облик, мысли, дела... "Передо мной вырастает стройная фигура юноши, со смуглым лицом, с седыми волосами, с юношески светлыми глазами. Вы не верите, что ему 50 лет. Вы не скажете, что это стареющий человек. Такие горячие глаза, такое подвижное лицо, такая приветливая улыбка могут быть только у юноши". Так писал о Николае Георгиевиче геолог Б.К. Терлецкий, его приемный сын. Сохранилось немало фотографий, запечатлевших Николая Георгиевича, однако они не отражают до конца динамизма и обаяния этого удивительного человека.
Пожалуй, более яркое впечатление составляет словесный портрет, написанный А.И. Куприным: "У него была стройная, худощавая фигура, решительно небрежные, быстрые, точные и красивые движения и замечательное лицо, из тех лиц, которые никогда потом не забываются. Всего пленительней был в этом лице контраст между преждевременной сединой густых волнистых волос и совсем юношеским блеском живых, смелых, прекрасных, слегка насмешливых глаз - голубых, с большими черными зрачками. Голова благородной формы сидела изящно и легко на тонкой шее, а лоб - наполовину белый, наполовину коричневый от весеннего загара - обращал внимание своими чистыми, умными линиями. Он вошел и уже через пять минут овладел разговором и сделался центром общества. Но видно было, что он сам не прилагал к этому никаких усилий. Таково было обаяние его личности, прелесть его улыбки, его живой, непринужденной, увлекательной речи".
Николай Георгиевич Михайловский (как писатель он выступал под псевдонимом Н. Гарин: от имени сына - Георгий, или, как звали в семье, Гаря) прожил удивительно яркую жизнь. Стоит перечитать все написанное им, чтобы глубже познать душу и сердце этого одаренного русского человека, которого современники считали талантливым, веселым и склонным к озорству человеком, умевшим прекрасно рассказывать о своей трудной, но удивительной работе инженера-путейца и не менее талантливо писать о пережитом и виденном.
Покой претил кипучей натуре Николая Георгиевича. Его стихия - движение. Он исколесил всю Россию, совершил кругосветное путешествие и, по свидетельству современников, свои произведения писал "на облучке" - в купе вагона, в каюте парохода, в номере гостиницы, в сутолоке вокзала. И смерть настигла его "на ходу". Николай Георгиевич умер вскоре после возвращения из армии, на редакционном заседании журнала "Вестник жизни". Это случилось 27 ноября 1906 года. Его, отдавшего крупную сумму для нужд революции, оказалось не на что похоронить. Собрали деньги по подписке среди питерских рабочих, интеллигенции. Царский режим не жаловал ярких самородков, подобных Гарину-Михайловскому. Его дважды увольняли из системы Министерства путей сообщения, травили, держали под надзором полиции. При жизни к нему пришла слава как к писателю Н. Гарину. А сейчас он известен и как выдающийся инженер-созидатель, беззаветный русский просветитель.
Новосибирцы увековечили память о Н.Г. Гарине-Михайловском, присвоив его имя привокзальной площади, станции метро Гарин-Михайловский, школе, одной из библиотек города. Произведения Н.Г. Гарина-Михайловского и материалы о нем не однажды выходили в Западно-Сибирском книжном издательстве и печатались в журнале "Сибирские огни".
Неукротимый - это, видимо, лучшее определение характера инженера и писателя. Гарин-Михайловский всегда полностью выкладывался, обращаясь к тому, чем он занимался.
Детство
Он родился в 1852 году в состоятельной дворянской семье. Отец - Георгий Антонович Михайловский на войне во время атаки был ранен и награжден за храбрость. Выйдя в отставку, он поселился в Одессе. У его первенца Ники крестным отцом был Мать Глафира Николаевна была дворянкой сербского происхождения. Мальчик рос красивым, веселым, но очень бойким и шустрым себе на горе.
Он то и дело нарушал предписания отца, которого сильно любил, и поэтому отец сгоряча брался за ремень. Будущий писатель Гарин-Михайловский учился в Ришельевской гимназии. Это все позже будет описано в двух частях тетралогии: «Детство Тёмы» и «Гимназисты». В них почти каждый из героев имеет реального прототипа. Только в сорок лет закончил первую биографическую повесть Гарин-Михайловский «Детство Тёмы». Писал он свои работы мимоходом, можно сказать, «на коленях», где придется. Но, читая, этого не замечаешь.
Юность
По окончании гимназии Гарин-Михайловский решил стать юристом и поступил в университет. Но через год веление души приводит его в Институт путей сообщения. Это была колоссальная удача и для него самого, и для общества. Позже Гарин-Михайловский станет талантливым инженером-практиком.
А пока в Бессарабии работает практикантом-кочегаром. Но когда он заканчивает учебу, то получает направление в Болгарию, а затем участвует в строительстве Бендеро-Галицкой дороги. Работа инженера-изыскателя очень увлекла Николая Георгиевича. Кроме того, появились достойные заработки. В том же 1879 году он очень счастливо женится на Надежде Валерьевне Чарыковой (у них было одиннадцать детей и трое приемных). Свадьба проходит в Одессе, и вечерний поезд молодую пару должен увезти в Петербург. Но веселая и шумная семья Михайловских заранее переводит часы, и молодые опаздывают на поезд и уезжают только утром. А сколько по этому поводу было шуток и смеха! В Петербурге бумажная работа в министерстве не понравилась Михайловскому. Поэтому он с удовольствием возвращается к практической работе. Строит участок железной дороги Батум-Самтредиа. Работа очень опасная - в лесах скрываются шайки разбойников и нападают на работающих. Затем его переводят и назначают начальником Бакинского участка Закавказской железной дороги. В конце 1882-го, видя коррупцию, взятки, он подает в отставку, хотя и очень любит деятельность инженера-изыскателя.
Гундуровка (1883-1886)
Н. Г. Гарин-Михайловский покупает имение в Самарской губернии, где собирается создать хозяйство, которое поможет поднять урожаи, хочет уничтожить кулаков.
Идеи народников уже проникли в его сознание. Но трижды подпускали в его имение «красного петуха». Была уничтожена мельница, молотилка и, наконец, весь урожай. Он был практически разорен и решил вернуться к деятельности инженера. В Гундуровке он прожил два с половиной года.
Инженерная работа
В 1886 году он вернулся к любимой работе. Вел изыскания на Уральском участке «Уфа-Златоуст». Семья в это время живет в Уфе. Это было начало Он поработал как экономист, и результатом стала громадная экономия - 60% денег на каждую версту. Но этот проект пришлось пробивать с боем. Одновременно с этим он продолжает литературную работу, пишет об этой истории очерк «Вариант». Михайловский познакомил Станюковича с первыми главами повести «Детство Тёмы», которая в законченном виде была опубликована в 1892 году. Кроме того, были напечатаны документальные очерки о деревне, которые тоже имели успех. В 1893 г. напечатан очерк «Путешествие на Луну». Но в душе и на практике он остался инженером-путейцем.
Практическая работа
Она отрывала все время. Но это было любимое дело. Михайловский объездил всю Сибирь, Самарскую губернию, побывал в Корее и Маньчжурии, чтобы выяснить возможность строительства и там. Впечатления вошли в очерк «По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову». Побывал в Китае, Японии и наконец через Гавайи прибыл в Сан-Франциско.
Проехал на поезде через все штаты и вернулся в Лондон, заехав по пути в Париж. В 1902 г. выходит очерк «Вокруг света».
Известный человек
Он стал очень известным человеком в столице и как путешественник, и как литератор. И как результат, его пригласили к Николаю II. Он шел с робостью, а вернулся с недоумением. Вопросы, которые задавал император, были просты и незамысловаты и говорили об ограниченности мышления спрашивающего.
Литературная жизнь
Он очень активно работал с рядом журналов. Уже напечатано и «Детство Тёмы», и «Гимназисты», и «Студенты». Ведется работа над «Инженерами». На вечернем заседании «Вестника жизни» он внезапно скончался. Такой нагрузки, которую он вел, не выдержало сердце. Ему было 54 года.
Сумрачным ноябрьским утром Петербург провожал Гарина-Михайловского в последний путь на Волково кладбище. Денег на похороны не хватило. Пришлось собирать по подписке.
Книга жизни
С «Детства Тёмы» началась биография писателя Гарина. Этот псевдоним он взял по имени своего сына Гарри. Но все привыкли называть автора Гарин-Михайловский. Краткое содержание - это светлый и чистый родник воспоминаний о детстве. Огромный барский дом на окраине большого южного города и примыкающий к нему «наемный двор», который сдавали в аренду голытьбе, где в грязи и пыли, в общих с нищими дворовыми ребятишками играх и шалостях, проходит детство Тёмы - не что иное, как отцовский дом, где прошло детство Николая Михайловича.
Детство Тёмы Карташева счастливое, но отнюдь не безоблачное. Отец своим непониманием сурово ранит нежную детскую душу. Эти страдания маленького Тёмы, страх перед суровым и строгим отцом отзываются в душе читателя болью. А чуткая и благородная душой мама Тёмы без памяти любит своего порывистого и впечатлительного сына и, как может, обороняет его от методов отцовского воспитания - беспощадной порки. Читатель становится свидетелем беспощадной зверской экзекуции и ужаса, наполняющего душу матери. Ребенок превращается в жалкого звереныша. У него вырвано человеческое достоинство. Удачи и неудачи педагогического опыта актуальны и в наше время, как их показывает Гарин-Михайловский («Детство Тёмы»). Краткое содержание - это дух гуманности, уважение к личности ребенка - азы демократической педагогики. Драматической смертью отца завершается и навсегда запомнятся его последние слова: «Если ты когда-нибудь пойдешь против царя, я прокляну тебя из гроба».
«Весь на ходу, на лету был этот хорошо сложенный человек, среднего роста, с густыми белыми волосами… Простой в обращении, умеющий говорить с каждым - от крестьянина до светской дамы включительно. Интересный рассказчик, изящный в своей инженерной тужурке, он производил на большинство встречавшихся с ним обаятельное впечатление». Так писал о Николае Гарине-Михайловском театральный и литературный обозреватель Александр Смирнов (Треплев). 20 февраля исполнилось 160 лет со дня рождения Николая Георгиевича Гарина-Михайловского.
Николай Георгиевич Гарин-Михайловский (1852-1906 годы)
Николай родился в Санкт-Петербурге в дворянской семье среднего достатка. Отцом его был Георгий Михайловский, уланский офицер из Херсонской губернии, который, впрочем, в своем имении почти не жил, а поселился в столице. Там он женился на Глафире Цветинович, дворянке сербского происхождения. От этого брака родился сын, которого назвали Николаем.
В 1871 году после окончания гимназии молодой человек поступил в институт путей сообщения, где он впервые попытался заняться сочинительством. Однако его повесть из студенческой жизни редакция одного из столичных журналов отклонила без каких-либо объяснений. Эта неудача на много лет отбила у юного автора охоту к литературному творчеству.
Последний год учебы Михайловского совпал с Русско-турецкой войной. Диплом инженера-путейца он получил летом 1878 года, когда сражения здесь уже заканчивались. Молодой специалист был направлен в уже освобожденную от турок Болгарию на должность старшего техника, где он участвовал в восстановлении морского порта и строительстве новых шоссе. Впоследствии полученные на Балканах опыт и профессиональное признание позволили молодому инженеру устроиться в железнодорожное ведомство, где он в течение нескольких лет участвовал в прокладке стальных магистралей в Бессарабии, Одесской губернии и Закавказье.
Михайловский дослужился до должности начальника дистанции бакинского участка железной дороги, однако в конце 1883 года неожиданно для коллег он подал прошение об отставке. Как объяснял сам инженер, он сделал это «за полной неспособностью сидеть между двумя стульями: с одной стороны, блюсти интересы государственные, с другой - личные, хозяйственные».
Впрочем, сейчас понятно, что истинной причиной ухода Михайловского из инженерной деятельности стало его увлечение идеями народников, активно действовавших в России в то время. Тогда к этому течению примкнули многие русские интеллигенты, которые ставили перед собой задачу «воспитания простого народа».
Именно с идей народничества и начался самарский период жизни 30-летнего инженера. Михайловский решил воспитывать крестьян не словами, а конкретными делами, для чего в 1883 году он за 75 тысяч рублей купил имение в Самарской губернии (впоследствии село Гундоровка). Здесь Николай Георгиевич поселился вместе с женой и двумя детьми. Супруги Михайловские надеялись научить местных крестьян обрабатывать и удобрять землю по европейским методикам и поднять общий уровень их культуры. Проникшись народническими идеями, Михайловский хотел ввести выборность в общинном управлении и привлечь к делу разбогатевших сельчан, которых классики марксизма-ленинизма впоследствии назвали кулаками.
Но все нововведения «доброго помещика» в итоге закончились полным провалом. Мужики с недоверием и ропотом встречали все его начинания, категорически отказываясь пахать и сеять «по-немецки». Что же касается местных кулаков, то они, едва лишь услышав о передаче капиталов «в пользу общества», вступили в открытый конфликт с новым землевладельцем, устроив ему серию ночных поджогов. Только за одно лето Михайловский лишился мельницы и молотилки, а в сентябре, когда запылали сразу все его зернохранилища, - также и собранного с таким трудом урожая.
Почти разорившись, «добрый барин» решил покинуть отвергнувшую его деревню и вернуться к инженерной работе. Наняв в имение умелого управляющего, Михайловский в мае 1886 года поступил на службу на Самаро-Златоустовскую железную дорогу. Здесь ему сразу же доверили строительство участка в Уфимской губернии, с которого впоследствии началась великая Транссибирская магистраль.
Литератор и журналист
В свободное от прокладки рельсовых путей время Михайловский писал документальную повесть «Несколько лет в деревне», где изложил историю своего неудачного социально-экономического эксперимента в Гундоровке. Будучи в Москве, он показал эту рукопись Константину Станюковичу, автору морских романов, который имел большое влияние в литературных кругах. Маститый писатель, прочитав несколько глав, пришел от них в восторг. Однако молодой автор считал свое произведение еще сырым, требующим основательной доводки.
Работу над рукописью Михайловский продолжил в те месяцы, пока шла прокладка участка железной дороги Уфа - Златоуст. Одновременно он начал писать автобиографическую повесть «Детство Темы», которая во многом стала его путевкой в большую литературу. Обе эти книги с небольшим перерывом вышли в свет в 1892 году и получили высокую оценку критики.
Чтобы его не упрекали в невнимании к основной работе, инженер-путеец поставил на обложках книг псевдоним - Николай Гарин, произошедший, по словам автора, от имени его сына Георгия, которого в семье звали просто Гаря. Впоследствии именно так он подписывал и другие свои произведения, а затем взял себе двойную фамилию - Гарин-Михайловский.
Продолжением «Детства Темы» стали повести «Гимназисты» (1893), «Студенты» (1895) и «Инженеры» (1907), которые в итоге объединились в автобиографическую тетралогию. Этот цикл и поныне остается наиболее известной частью творчества Гарина-Михайловского, а «Детство Темы» критики считают лучшей частью всей тетралогии.
Он писал много статей и рассказов в периодические издания и близко познакомился со многими журналистами. В их числе был и самарский репортер Алексей Пешков, который подписывал свои материалы псевдонимами Максим Горький и Иегудиил Хламида.
Вот как впоследствии Горький вспоминал о неугомонном инженере-путейце: «Когда «Самарская газета» попросила его написать рассказ о математике Либермане, он после долгих увещеваний сказал, что напишет его в вагоне, по дороге куда-то на Урал. Начало рассказа, написанное на телеграфных бланках, привез в редакцию извозчик с вокзала Самары. Ночью была получена длиннейшая телеграмма с поправками к началу, а… конец рассказа прибыл, кажется, из Екатеринбурга. Удивительно, что он вообще смог, при его непоседливости, написать свои повести…»
Объездил полмира
Кроме Самаро-Златоустовской железной дороги, в 1890-х годах Гарин-Михайловский также руководил участками по прокладке стальных магистралей в Сибири, на Дальнем Востоке и в Крыму. Он много ездил по России и миру, а в 1898-м на русском корабле совершил кругосветное путешествие.
Знакомство и общение с Горьким, который увлекался марксизмом и был лично знаком с крупнейшими деятелями РСДРП, способствовало радикализации политических взглядов Михайловского. Он скрывал в своем имении подпольщиков, хранил нелегальную литературу в частности ленинскую «Искру». В декабре 1905 года, находясь в Маньчжурии, Николай Георгиевич привез сюда для распространения партию революционно-пропагандистских изданий.
Результатом его поездок по Дальнему Востоку явились путевые очерки «По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову» и сборник «Корейские сказки». Горький вспоминал: «Я видел черновики его книг о Маньчжурии… Это была куча разнообразных бумажек, бланки железной дороги, линованные страницы, вырванные из конторской книги, афиша концерта и даже две китайские визитные карточки; все это исписано полусловами, намеками на буквы. «Как же вы читаете это?» «Ба! - сказал он. - Очень просто, ведь это мною написано». И бойко начал читать одну из милых сказок Кореи. Но мне показалось, что читает он не по рукописи, а по памяти».
В целом же литературное творчество принесло Гарину-Михайловскому широкую известность еще при жизни. Лучшие из его произведений пережили автора. Первый раз собрание сочинений Гарина-Михайловского в восьми томах вышло еще в 1906-1910 годах.
Кипучей натуре Николая Георгиевича просто претил покой. Он исколесил не только всю Россию, но и многие страны мира. Повести и рассказы он писал в любой обстановке - в купе вагона, в каюте парохода, в номере гостиницы, в сутолоке вокзала. И даже смерть настигла его, по выражению Максима Горького, «на ходу».
Гарин-Михайловский умер от паралича сердца в Санкт-Петербурге, во время редакционного заседания журнала «Вестник жизни». После выступления ему вдруг стало плохо, он вышел в соседнюю комнату, прилег на диван - и скончался. Это случилось 27 ноября (10 декабря) 1906 года, когда Николаю Георгиевичу шел всего лишь 55-й год. Похоронили его на Литераторских мостках Волковского кладбища.
