Альберт Эйнштейн — один из величайших ученых, чьи открытия выходят за пределы классической физики. По сей день его взгляды и убеждения остаются авторитетными и вдохновляют миллионы людей во всем мире.
Спустя 63 года после его смерти не утихают споры о жизни этого человека, его отношении к людям, науке, Вселенной, Богу, религии. Эти споры зачастую выливаются в мифы, в результате чего мысли гения неправильно истолковываются и даже неверно цитируются.
Основываясь на высказываниях Эйнштейна, попробуем разобраться в одном из многочисленных аспектов его жизни — духовном. Что великий физик думал о Вселенной, Боге, науке и религии?
“Бог не играет в кости”
Наверняка в сети Интернет вы не раз встречали цитату Эйнштейна: “Бог не играет в кости”. Это одно из самых известных его высказываний, и практически постоянно эту фразу вырывают из контекста. Люди обычно видят в ней подтверждение религиозной веры, будто Эйнштейн признает, что Бог существует и даже верит в него. Но на деле смысл в это выражение был вложен совсем иной.
Цитату “вытянули” из гневного письма Эйнштейна, адресованного одному из отцов квантовой механики, физику Максу Борну. Полное предложение звучит так:
Квантовая теория объясняет многое, но на самом деле она ни на шаг не приближает нас к секретам Старика, во всяком случае, я убежден, что Он в кости не играет
Этими словами Альберт Эйнштейн хотел бросить вызов физикам-коллегам, которые разрабатывали новую теорию — квантовую механику (КМ).
Разногласия Эйнштейна с квантовой механикой хорошо известны. Его собственная Общая теория относительности совершенно по-другому описывает Вселенную, и согласиться с новой теорией значило бы для физика предать собственную.
Фото: F. Schmutzer/ Фото Альберта Эйнштейна в цвете
Краеугольным камнем КМ является так называемый принцип неопределенности Гейзенберга. Он гласит , что нельзя одновременно знать и положение, и импульс частицы, то есть чем больше мы знаем об одном конкретном свойстве, тем меньше о другом (оно будет вести себя случайным образом). Из этого принципа вытекает то, что Эйнштейна повергло в шок, и с чем он не мог согласиться — любое событие в квантовом мире истинно случайно. Ученый считал, что это соображение вносит в микромир несуразицу.
Физик стремился к более простому объяснению мира. Под выражением «Бог не играет в кости» Эйнштейн имел ввиду не конкретную веру во всевышнего, это просто удобная метафорическая конструкция, обозначающая, что в мире нет ничего случайного, все закономерно и должно идти своим чередом.
Он утверждал, что описание движения электронов через их скорости и координаты противоречит принципу неопределенности. И говорил, что должен быть основополагающий физический фактор, при помощи которого квантово-механическая картина микромира вернется на путь детерминизма (учение о закономерности и причинной обусловленности всех событий и явлений).
Сегодня мы начинаем понимать, как устроена квантовая механика (на ее основе работают транзисторы, магнитно-резонансные томографы, ядерная энергетика). Но чем глубже мы в нее проникаем, тем сильнее убеждаемся в том, что выходим за рамки классической физики. Возможно, Эйнштейн был прав, говоря об основополагающем физическом факторе, и во Вселенной действительно может существовать Главный закон, который ученые еще не открыли. В своем письме к Борну Эйнштейн писал:
Ты веришь в бога, который играет в кости. А я — в абсолютный закон и порядок в объективно существующем мире
Во что верил Эйнштейн?
Есть , что когда Эйнштейн разрабатывал свою Теорию относительности, выведенное им уравнение указывало на то, что Вселенная расширяется, у нее есть начало. Ему не понравилась эта идея, так как она наводила на мысль, что к созданию космических просторов мог приложить руку бог, поэтому в своей работе ученый ввел “космологическую постоянную”, чтобы попытаться избавиться от “начала”.
Другие утверждают , что Эйнштейн ввел в уравнение “космологическую постоянную” лишь с одной целью: чтобы не выделяться на фоне других ученых, поддерживающих в то время общепринятую теорию стационарной Вселенной. Таким образом физик просто согласовал свою теорию с тем, что тогда считалось научной истиной.
Тем не менее, через 4 года, когда был накоплен приличный багаж знаний и собрано достаточно доказательств о “начале”, он сообщил, что ввод этой постоянной — наихудшая ошибка всей его жизни.
Фото: NASA/ Альберт Эйнштейн, как и Спиноза, полагал, что бог - это Единый закон физики, который создает гармонию во Вселенной
Доказательства были получены в Калифорнии Эдвином Хабблом, который подтвердил, что Вселенная расширяется, и что в какой-то момент истории это расширение имело начало. Альберт Эйнштейн однажды сказал:
Наблюдая гармонию космоса, я с моим ограниченным человеческим разумом в состоянии признать, что есть еще люди, которые говорят, что бога нет. Но что действительно гневит меня, так это то, что они поддерживают такое заявление моей цитатой
Но и здесь речь идет не о личностном боге, взаимодействующем с человеком через религиозные обряды, а, скорее, о неком порядке, Едином красивом законе, управляющем Вселенной. Эйнштейн был не атеистом, а, скорее, агностиком, принимавшим бога Спинозы (нидерландский философ XVII века), бога, который проявляет себя в закономерной гармонии бытия. В 1931 году в своей книге “Мир, каким я его вижу” Эйнштейн писал:
Я не могу вообразить бога, который вознаграждает и наказывает созданные им существа или обладает волей сродни нашей. Равным образом я не могу и не хочу вообразить кого-то, кто остался бы жив после собственной физической смерти. Пусть малодушные люди - от страха или из абсурдного эгоизма – лелеют такие мысли. Пусть тайна вечности жизни остается неразгаданной - мне достаточно созерцать чудесную структуру существующего мира и стремиться понять хотя бы крошечную частицу Основной Причины, которая проявляет себя в природе
Чтобы окончательно убедиться в том, что Эйнштейн никогда не верил в христианского, иудейского или какого-либо другого бога, достаточно взглянуть на автобиографические заметки ученого. В них он рассказывает, что от религиозных убеждений он отказался еще в детстве.
Я - хотя я был ребенком нерелигиозных родителей - был глубоко религиозным до 12 лет. Однако после, благодаря чтению научно-популярных книг, я стал убеждаться, что многое в библейских историях не может быть правдой, и моей вере в Бога пришел конец
Наука — это религия?
Для Эйнштейна наука занимала значительное место в его духовной жизни, он пытался ее одухотворить, так как считал, что именно научное знание — это тот язык, который позволит нам лучше прочувствовать Вселенную.
“Хотя наши умы еще не способны полностью понять все чудеса окружающего мира, попытка сделать это приближает нас к Богу, и чем больше мы узнаем о Вселенной, тем ближе мы становимся к ней” , — полагал ученый.
Мы видим, что Вселенная организована чудесным образом и подчиняется определенным законам, но сами эти законы остаются для нас туманными. За ними есть некая непознаваемая нами сила. Я во многом согласен с пантеизмом Спинозы, но больше всего почитаю его за вклад в развитие современной философии, за то, что он рассматривал душу и тело как нечто единое, а не как две разные сущности
В 1930 году Эйнштейн опубликовал одно из самых обсуждаемых эссе того времени. В журнале The New York Times он рассказал о своей космической религиозности. В частности, он сообщил, что для него чужды понятия ада и рая, и поделился своими мыслями о связи между религией и наукой.
Ученый утверждал , что “несмотря на то, что сферы религии и науки сами по себе четко различимы друг от друга, между ними существует взаимосвязь. В моем понимании, между ними не может быть конфликта. Хоть они и отличаются друг от друга, но иногда все же переплетаются в этом мире” .
Религиозно просвещенный человек - это тот, кто в максимально возможной для него степени освободил себя от пут эгоистических желаний и поглощен мыслями, чувствами и стремлениями, которых он придерживается ввиду их сверхличностного характера… безотносительно от того, делается ли попытка связать это с божественным существом, ибо в противном случае нельзя было бы считать Будду или Спинозу религиозными личностями. Религиозность такого человека состоит в том, что у него нет сомнений в значимости и величии этих сверхличностных целей, которые не могут быть рационально обоснованы, но в этом и не нуждаются… В этом смысле религия - древнее стремление человечества ясно и полностью осознать эти ценности и цели и усиливать и расширять их влияние. Если принять эти определения науки и религии, то и конфликт между ними выглядит невозможным. Это так, поскольку наука может утверждать, «что есть», а не «как должно быть»
Альберт Эйнштейн был непростым человеком со специфическими взглядами на жизнь, которые не всегда легко понять. Однако утверждать, что он следовал христианству, иудаизму или любой другой религии — неправильно. Он постоянного говорил, что не относит к себя ни к одному религиозному течению. Ученый видел законы Вселенной, которые придают ей не только красоту, но и гармонию, и считал, что это и есть проявление бога.
Нашли ошибку? Пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .
Альберт Эйнштейн не просто не верил или даже отрицал существование бога, вера в которого присуща традиционным монотеистическим религиям. Альберт Эйнштейн зашёл ещё дальше - он утверждал, что если бы такие боги существовали, и то, что говорят о них религии, было бы правдой, то таких богов нельзя было бы считать высоконравственными. Боги, которые поощряли бы добро и наказывали зло, сами были бы безнравственными - особенно если бы они были всемогущими и, следовательно, в конечном счете, ответственными за всё, что происходит. Боги, которым свойственны человеческие слабости, не могут быть добродетельными богами.
1. Всемогущий бог не может судить человечество
Если это существо всемогущее, тогда всё, что происходит, включая все человеческие деяния, все человеческие мысли, чувства и стремления - также и его работа: как можно считать людей ответственными за свои поступки и мысли перед таким всемогущим существом? Наказывая и награждая других, оно, в определённой степени, выносило бы суждения и себе самому. Как это можно совместить с благостью и праведностью, которые ему приписываются?
Альберт Эйнштейн, «Из моих поздних лет», 1950
2. Я не верю в бога, который награждает за добро и карает зло
Я не верю в бога теологии, который вознаграждает за добро и наказывает зло.
3. Я не верю в бога, который обладал бы восприятием, сходным с нашим
Я не могу вообразить бога, который вознаграждает и наказывает созданные им существа, или обладает волей сродни нашей. Равным образом я не могу и не хочу вообразить кого-то, кто остался бы жив после собственной физической смерти. Пусть малодушные люди - от страха или из абсурдного эгоизма – лелеют такие мысли. Пусть тайна вечности жизни остаётся неразгаданной - мне достаточно созерцать чудесную структуру существующего мира и стремиться понять хотя бы крошечную частицу Основной Причины, которая проявляет себя в природе .
4. Я не могу верить в бога, который отражает человеческие слабости
Я не могу представить себе бога, который награждает тех, кого сам же создал, тех, чьи устремления подобны его собственным - короче говоря, бога, который является лишь отражением человеческих слабостей. И я нисколько не верю, что человек может пережить смерть своего тела, хотя слабые души тешат себя такими мыслями - из страха и нелепого эгоизма.
Цитаты о персонифицированном боге и молитвах
Альберт Эйнштейн рассматривал веру в персонифицированного бога как детскую фантазию.
Верил ли Альберт Эйнштейн в бога? Многие верующие приводят Эйнштейна как пример выдающегося ученого, который был таким же верующим, как они. И это якобы опровергает идею, что наука противоречит религии или что наука атеистична. Однако Альберт Эйнштейн последовательно и недвусмысленно отрицал веру в персонифицированных богов, которые отвечают на молитвы или принимают участие в человеческих делах – а ведь именно такого рода богу поклоняются верующие, которые утверждают, что Эйнштейн был одним из них.
1. Бог это плод человеческой слабости
Слово «бог» для меня не более чем плод и проявление человеческой слабости, а Библия - собрание достойных, но всё же по-детски примитивных легенд. И никакие даже самые тонкие их толкования не изменят моего к ним отношения.
2. Альберт Эйнштейн и бог Спинозы: гармония во вселенной
Я верю в бога Спинозы, который проявляет себя в упорядоченной гармонии сущего, а не в бога, которого заботят человеческие судьбы и поступки.
Альберт Эйнштейн, в ответ на вопрос раввина Герберта Гольдштейна «Верите ли Вы в бога?» (приводится в книге Виктора Стенджера «Нашла ли наука бога?»)
3. Это неправда, что я верю в персонифицированного бога
Это, конечно, ложь – то, что вы читали о моих религиозных убеждениях, ложь, которая систематически повторяется. Я не верю в персонифицированного бога, я никогда этого не отрицал и открыто об этом заявлял. Если во мне что-то и можно назвать религиозным, то это безграничное восхищение устройством мира, насколько наша наука нам его открывает.
Альберт Эйнштейн, письмо атеисту (1954), цитируется по изданию «Альберт Эйнштейн как человек», под редакцией Э. Дюкас и Б. Хофмана
4. Боги созданы человеческой фантазией
В ранний период духовной эволюции людского рода человеческая фантазия создала богов, подобных самим людям - богов, чьей воле послушен окружающий мир.
Альберт Эйнштейн, цитируется по книге «2000 лет неверия», Джеймс Хот
5. Идея персонифицированного бога – детский лепет
6. Идею персонифицированного бога нельзя воспринимать всерьёз
Мне кажется, что идея персонифицированного бога это антропологическая концепция, которую я не могу воспринимать всерьёз. Я также не могу себе представить существование какой-либо воли или цели за пределами человеческой сферы... Науку обвиняют в подрыве нравственности, но это обвинение несправедливо. Этическое поведение человека должно основываться на сочувствии, образовании, социальных связях и потребностях, и нет нужды в какой-либо религиозной основе. Человек окажется на плохом пути, если в своих поступках будет сдерживаться лишь страхом наказания и надеждой на вознаграждение после смерти.
7. Веру в бога создаёт желание быть руководимым и любимым
Желание, чтобы кто-то указывал им путь, любил и поддерживал приводит людей к формированию социальных или моральных концепций о боге. Это бог провидения, который защищает, распоряжается, награждает и наказывает; бог, который, в зависимости от границ мировоззрения верующего, любит и заботится о жизни его соплеменников или всего рода человеческого, или вообще всего живого; утешает тех, кто в печали и чьи мечты не сбылись; тот, кто сохраняет души умерших. Это социальная или моральная концепция о боге.
8. Вопросы морали касаются людей, а не богов
Я не могу представить себе персонифицированного бога, который бы оказывал прямое влияние на поступки людей, либо же подвергал суду существа, которых сам же и создал. Мне этого не представить даже несмотря на то, что у современной науки появились некоторые сомнения относительно механистической причинности. Моя религиозность заключается в почтительном восхищении тем высшим духом, который проявляется в том немногом, что мы, с нашими слабыми и несовершенными способностями, можем постичь об окружающем мире. Мораль имеет первостепенное значение, но для нас, а не для бога.
Альберт Эйнштейн, цитируется по изданию «Альберт Эйнштейн как человек», под редакцией Э. Дюкас и Б. Хофмана
9. Учёные не склонны верить в силу молитвы сверхъестественным существам
Научные исследования основаны на идее, что всё, что происходит, определяется законами природы, и, следовательно, это верно и для действий людей. По этой причине учёный-исследователь вряд ли будет склонен полагать, что на ход событий может оказать влияние молитва, то есть просьба, адресованная сверхъестественному существу.
Альберт Эйнштейн, 1936 г., отвечая ребёнку, который в своём письме спросил, молятся ли учёные. Цитируется по книге «Альберт Эйнштейн: человеческая сторона», под редакцией Елены Дюк и Banesh Хоффман
10. Немногим удаётся приподняться над антропоморфными богами
Общим для всех этих типов является антропоморфный характер их представления о боге. Как правило, лишь немногие, исключительно одарённые люди, и исключительно высокоразвитые группы людей способны приподняться заметно выше этого уровня. Но есть и третья стадия религиозного опыта, который присущ им всем, хотя и редко встречается в чистом виде: я буду называть это космическим религиозным чувством. Очень трудно пробудить это чувство в тех, у кого оно полностью отсутствует - тем более, что не существует соответствующей антропоморфной концепции бога.
11. Концепция персонифицированного бога - основной источник конфликтов
Никто, конечно, не будет отрицать, что идея существования всемогущего, справедливого и всеблагого персонифицированного бога в состоянии дать человеку утешение, помощь и руководство, а также, в силу своей простоты, она доступна даже самым неразвитым умам. Но, с другой стороны, у неё есть и слабости, имеющие решающий характер, которые болезненно ощущались с самого начала истории.
12. Божественная воля не может быть причиной природных явлений
Чем больше человек проникается упорядоченной регулярностью всех событий, тем прочнее становится его убеждение, что рядом с этой упорядоченной регулярностью нет места для причин иной природы. Для него ни человеческая, ни божественная воля не будет являться независимыми причинами природных явлений. ...
Альберт Эйнштейн, «Наука и религия», 1941
Цитаты об атеизме и свободомыслии
Альберт Эйнштейн не верил ни в какого из традиционных богов, но атеизм ли это?
Верующие, которые нуждаются в авторитете известного учёного, порой заявляют, что Альберт Эйнштейн был религиозным человеком, но Эйнштейн отвергал традиционную концепцию персонифицированного бога. Означает ли это, что Альберт Эйнштейн был атеистом? С определённой точки зрения его позицию можно считать атеизмом или ничем не отличающейся от атеизма. Он называл себя вольнодумцем, что в Германии считается тем же самым, что и атеизм, но неясно, отрицал ли Эйнштейн все концепции бога.
1. С точки зрения иезуитов, я атеист
Я получил Ваше письмо от 10 июня. Я никогда в жизни не разговаривал со священником-иезуитом, и меня поражает смелость, с которой обо мне заявляют такую ложь. С точки зрения священника-иезуита я, конечно, атеист, и всегда был атеистом.
Альберт Эйнштейн, из письма Гаю Ранеру младшему, 2 июля 1945 года, в ответ на слух, что священник-иезуит сумел убедить Эйнштейна отказаться от атеизма. Цитирует Майкл Гилмор в журнале «Скептик», том 5, № 2
2. Ложные утверждения Библии стали причиной скептицизма и вольнодумия
Читая научно-популярную литературу, я быстро пришёл к убеждению, что многое из того, о чём написано в Библии, не может быть правдой. Следствием стала совершенно фанатическая оргия свободомыслия, к которой добавилось впечатление, что эта ложь намеренно используется государством, чтобы дурачить молодежь; это было сокрушительное впечатление. Результатом стало недоверие к любым авторитетам и скептическое отношение к убеждениям, присущим любой социальной среде - отношение, которое никогда не покидало меня, хотя, в дальнейшем оно смягчилось в результате лучшего понимания причинно-следственных связей.
Альберт Эйнштейн, «Автобиографические заметки», под редакцией Пола Артура Шлиппа
3. Альберт Эйнштейн в защиту Бертрана Рассела
Великие умы всегда сталкиваются с яростным сопротивлением со стороны умов посредственных. Посредственности не в состоянии понять человека, который отказывается слепо склониться перед принятыми предрассудками, а вместо этого решается высказать своё мнение, мужественно и честно.
Альберт Эйнштейн, из письма Моррису Рафаэлю Коэну, почетному профессору философии Нью-Йоркского Колледжа, 19 марта 1940 года. Эйнштейн поддерживал назначение Бертрана Рассела на должность преподавателя.
4. Мало кому удаётся избежать предрассудков, свойственных их окружению
Мало кто способен спокойно выразить свои взгляды, если они расходятся с принятыми в их социальном окружении предрассудками. Большинство людей даже неспособны сформировать такие взгляды .
Альберт Эйнштейн, «Идеи и мнения», 1954
5. Ценность человека зависит от степени его свободы от себя самого
Настоящая ценность человека определяются в первую очередь тем, в какой мере и в каком смысле он достиг освобождения от себя самого.
Альберт Эйнштейн, «Мир, каким он видится мне», 1949
6. Неверующие могут быть столь же фанатичны, как верующие
Фанатизм неверующего для меня почти так же смешон, как фанатизм верующего.
Альберт Эйнштейн, цитируется в книге «Бог Эйнштейна - Альберт Эйнштейн как учёный и как еврей в поисках замены отвергнутого бога», 1997
7. Я не профессиональный воинствующий атеист
Я много раз говорил, что, на мой взгляд, идея персонифицированного бога это просто детский лепет. Вы можете называть меня агностиком, поскольку я не разделяю воинственности профессионального атеиста, чей пыл вызван, главным образом, болезненным процессом освобождения от оков религиозного воспитания, полученного в юности. Я придерживаюсь смирения, уместного в силу слабости нашего интеллектуального понимания природы и нас самих.
Альберт Эйнштейн в беседе с Гаем Ранером младшим, 28 сентября 1949, цитируемый Майклом Гилмором в журнале «Скептик», том 5, № 2
Цитаты о жизни после смерти
Альберт Эйнштейн отрицал жизнь после физической смерти, возможность бессмертия и наличие души.
Вера в загробную жизнь и существование души являются основополагающими принципами не только большинства религий, но и большинства спиритических и паранормальных верований в наши дни. Альберт Эйнштейн отрицал какую-либо обоснованность верований в то, что мы можем пережить свою физическую смерть. Эйнштейн считал, что нет никакой загробной жизни, и после смерти нет ни наказания за преступления, ни вознаграждения за хорошее поведение. Отрицание Альбертом Эйнштейном возможности жизни после смерти даёт основания считать, что он не верил ни в каких богов, и вытекает из неприятия им традиционной религии.
1. Я не могу представить себе человека, пережившего свою физическую смерть
Я не могу вообразить бога, который вознаграждает и наказывает созданные им существа, или обладает волей сродни нашей. Равным образом я не могу и не хочу вообразить кого-то, кто остался бы жив после собственной физической смерти. Пусть малодушные люди - от страха или из абсурдного эгоизма - лелеят такие мысли. Пусть тайна вечности жизни остаётся неразгаданной - мне достаточно созерцать чудесную структуру существующего мира и стремиться понять хотя бы крошечную частицу Основной Причины, которая проявляет себя в природе.
Альберт Эйнштейн, «Мир, каким я его вижу», 1931
2. Слабые души верят в жизнь после смерти из страха и эгоизма
Я не могу представить себе бога, который награждает тех, кого сам же создал, тех, чьи устремления подобны его собственным - короче говоря, бога, который является лишь отражением человеческих слабостей. И я нисколько не верю, что человек может пережить смерть своего тела, хотя слабые души тешат себя такие мыслями - из страха и нелепого эгоизма.
3. Я не верю в бессмертие человека
Я не верю в бессмертие человека, и я считаю, что этика исключительно человеческое дело, за которым не стоит никакой сверхъестественной власти.
Цитируется по изданию «Альберт Эйнштейн как человек», под редакцией Э. Дюкас и Б. Хофмана
4. После смерти нет ни вознаграждения, ни наказания
Этическое поведение человека должно основываться на сочувствии, образовании, социальных связях и потребностях, и нет нужды в какой-либо религиозной основе. Человек окажется на плохом пути, если в своих поступках будет сдерживаться лишь страхом наказания и надеждой на вознаграждение после смерти.
5. По-настоящему бессмертен только космос
Если люди поступают хорошо лишь из боязни наказания и надежды на награду, то печальна наша участь. Чем дальше продвигается духовная эволюция человечества, тем больше моя уверенность, что путь к подлинной религиозности лежит не через страх жизни, страх смерти и слепую веру, а через стремление к рациональному знанию. А что касается бессмертия, то есть два его вида. ...
Альберт Эйнштейн, из книги «Всё, о чём вы когда-либо хотели спросить американских атеистов», Мадлен Мюррей О"Хайр
6. Концепция души пуста и бессмысленна
Современные мистические тенденции, которые особенно проявляются в безудержном росте так называемых теософии и спиритуализма, для меня не более чем признак слабости и растерянности. Поскольку наш внутренний опыт состоит из репродукций и комбинаций сенсорных впечатлений, концепция души без тела кажется мне пустой и лишённой смысла .
Подбор цитат и перевод их с английского: Лев Митникин.
Один умный профессор однажды в университете задал студенту интересный вопрос.
Профессор: Бог хороший?
Студент: Да.
Профессор: А Дьявол хороший?
Студент: Нет.
Профессор: Верно. Скажи мне, сынок, существует ли на Земле зло?
Студент: Да.
Профессор: Зло повсюду, не так ли? И Бог создал все, верно?
Студент: Да.
Профессор: Так кто создал зло?
Студент: …
Профессор: На планете есть уродство, наглость, болезни, невежество?
Все это есть, верно?
Студент: Да, сэр.
Профессор: Так кто их создал?
Студент: …
Профессор: Наука утверждает, что у человека есть 5 чувств, чтобы
исследовать мир вокруг. Скажи мне, сынок, ты когда-нибудь видел Бога?
Студент: Нет, сэр.
Профессор: Скажи нам, ты слышал Бога?
Студент: Нет, сэр.
Профессор: Ты когда-нибудь ощущал Бога? Пробовал его на вкус? Нюхал его?
Студент: Боюсь, что нет, сэр.
Профессор: И ты до сих пор в него веришь?
Студент: Да.
Профессор: Исходя из полученных выводов, наука может утверждать, что Бога нет. Ты можешь что-то противопоставить этому?
Студент: Нет, профессор. У меня есть только вера.
Профессор: Вот именно. Вера – это главная проблема науки.
Студент: Профессор, холод существует?
Профессор: Что за вопрос? Конечно, существует. Тебе никогда не было холодно?
(Студенты засмеялись над вопросом молодого человека)
Студент: На самом деле, сэр, холода не существует. В соответствии с
законами физики, то, что мы считаем холодом в действительности
является отсутствием тепла. Человек или предмет можно изучить на
предмет того, имеет ли он или передает энергию. Абсолютный ноль (-273 градуса по Цельсию) есть полное отсутствие тепла. Вся материя
становится инертной и неспособной реагировать при этой температуре.
Холода не существует. Мы создали это слово для описания того, что мы
чувствуем при отсутствии тепла.
(В аудитории повисла тишина)
Студент: Профессор, темнота существует?
Профессор: Конечно, существует. Что такое ночь, если не темнота:
Студент: Вы опять неправы, сэр. Темноты также не существует. Темнота в действительности есть отсутствие света. Мы можем изучить свет, но не темноту. Мы можем использовать призму Ньютона, чтобы разложить белый свет на множество цветов и изучить различные длины волн каждого цвета. Вы не можете измерить темноту. Простой луч света может ворваться в мир темноты и осветить его. Как вы можете узнать насколько темным является какое-либо пространство? Вы измеряете, какое количество света представлено. Не так ли? Темнота это понятие, которое человек использует, чтобы описать, что происходит при отсутствии света. А теперь скажите, сэр, смерть существует?
Профессор: Конечно. Есть жизнь, и есть смерть – обратная ее сторона.
Студент: Вы снова неправы, профессор. Смерть – это не обратная сторона жизни, это ее отсутствие. В вашей научной теории появилась серьезная трещина.
Профессор: К чему вы ведете, молодой человек?
Студент: Профессор, вы учите студентов тому, что все мы произошли от обезьян. Вы наблюдали эволюцию собственными глазами?
Профессор покачал головой с улыбкой, понимая, к чему идет разговор.
Студент: Никто не видел этого процесса, а значит вы в большей степени священник, а не ученый.
(Аудитория взорвалась от смеха)
Студент: А теперь скажите, есть кто-нибудь в этом классе, кто видел
мозг профессора? Слышал его, нюхал его, прикасался к нему?
(Студенты продолжали смеяться)
Студент: Видимо, никто. Тогда, опираясь на научные факты, можно
сделать вывод, что у профессора нет мозга. При всем уважении к вам,
профессор, как мы можем доверять сказанному вами на лекциях?
(В аудитории повисла тишина)
Профессор: Думаю, вам просто стоит мне поверить.
Студент: Вот именно! Между Богом и человеком есть одна связь – это ВЕРА!
Профессор сел.
Этого студента звали Альберт Эйнштейн.
А.ЭЙНШТЕЙН – О ВЕРЕ, О РЕЛИГИИ, О НАУКЕ…
«Если очистить иудаизм (в том виде, в котором его проповедовали пророки) и христианство (в том виде, в котором его проповедовал Иисус Христос) от всех последующих дополнений — особенно сделанных священниками, — то останется учение, способное исцелить все социальные болезни человечества. И долг каждого человека доброй воли — в своем мирке упорно, по мере сил, бороться за претворение в жизнь этого учения чистой человечности». (Albert Einstein, Ideas and Opinions, New York, Bonanza Books, 1954, 184-185).
«Всякий, кто серьезно занимается наукой, приходит к осознанию того, что в законах природы проявляется Дух, который намного выше человеческого, — Дух, пред лицом которого мы с нашими ограниченными силами должны ощущать собственную немощь. В этом смысле научные поиски приводят к религиозному чувству особого рода, которое действительно во многом отличается от религиозности более наивной». (Высказывание, сделанное Эйнштейном в 1936 г. Цит. по: Dukas and Hoffmann, Albert Einstein: The Human Side, Princeton University Press, 1979, 33).
«Чем глубже человек проникает в тайны природы, тем сильнее он почитает Бога». (Цит. по: Brian 1996, 119).
«Самое прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю человека, — это ощущение тайны. Оно лежит в основе подлинной науки. Тот, кто не испытал этого чувства, кого уже не охватывает благоговение — практически мертв. Эта глубокая эмоциональная уверенность в существовании высшей разумной силы, открывающейся в непостижимости Вселенной, и есть моя идея Бога». (Цит. по: Libby Anfinsen 1995).
«За всеми величайшими достижениями науки стоит уверенность в логической стройности и познаваемости мира — уверенность, которая сродни религиозному переживанию…» (Einstein 1973, 255).
«Моя религия состоит в чувстве скромного восхищения перед безграничной разумностью, проявляющей себя в мельчайших деталях той картины мира, которую мы способны лишь частично охватить и познать нашим умом». (Высказывание, сделанное Эйнштейном в 1936 г. Цит. по: Dukas and Hoffmann 1979, 66).
«Чем больше я изучаю мир, тем крепче моя вера в Бога». (Цит. по: Holt 1997).
Макс Яммер (почетный профессор физики, автор биографической книги «Эйнштейн и религия» (Einstein and Religion, 2002), утверждает, что широко известное высказывание Эйнштейна «Наука без религии хрома, религия без науки слепа» — квинтэссенция религиозной философии великого ученого. (Jammer 2002; Einstein 1967, 30).
«В иудеохристианской религиозной традиции мы находим высочайшие принципы, которыми должны руководствоваться во всех своих устремлениях и суждениях. Наших слабых сил недостаточно, чтобы дотянуться до этой высшей цели, но она формирует надежное основание всех наших устремлений и ценностных суждений». (Albert Einstein, Out of My Later Years, New Jersey, Littlefield, Adams and Co., 1967, 27).
«Несмотря на всю гармонию космоса, которую я, с моим ограниченным разумом, всё же способен воспринимать, находятся те, кто утверждают, что Бога нет. Но больше всего меня раздражает, что в поддержку своих взглядов они цитируют меня». (Цит. по: Clark 1973, 400; Jammer 2002, 97).
О фанатичных атеистах Эйнштейн писал:
«Есть и фанатичные атеисты, чья нетерпимость сродни нетерпимости религиозных фанатиков, — и происходит она из того же источника. Они похожи на рабов, по-прежнему чувствующих гнёт цепей, сброшенных после тяжелой борьбы. Они бунтуют против «опиума для народа» — для них невыносима музыка сфер. Чудо природы не становится меньше оттого, что его можно измерить человеческой моралью и человеческими целями». (Цит. по: Max Jammer, Einstein and Religion: Physics and Theology, Princeton University Press, 2002, 97).
«Истинная религия — это подлинная жизнь, жизнь всей душой, со всей ее добротой и праведностью». (Цит. по: Garbedian 1939, 267).
«Напряженная умственная деятельность и изучение Божьей Природы — вот те ангелы, что проведут меня сквозь все невзгоды этой жизни, дадут утешение, силу и бескомпромиссность». (Цит. по: Calaprice 2000, ch. 1).
Мнение Эйнштейна об Иисусе Христе было высказано в его интервью американскому журналу «Сатердей ивнинг пост» (The Saturday Evening Post, 26 октября 1929 г.):
«- Какое влияние оказало на вас христианство?
— В детстве я изучал и Библию, и Талмуд. Я иудей, но меня завораживает яркая личность Назарянина.
— Читали ли вы книгу об Иисусе, написанную Эмилем Людвигом?
— Портрет Иисуса, написанный Эмилем Людвигом, слишком поверхностен. Иисус настолько масштабен, что не поддается перу фразеров, даже очень искусных. Христианство нельзя отвергнуть лишь на основании красного словца.
— Верите ли вы в исторического Иисуса?
— Разумеется! Невозможно, читая Евангелие, не почувствовать реальное присутствие Иисуса. Его личность дышит в каждом слове. Никакой миф не обладает столь мощной жизненной силой».
В 1940 году А.Эйнштейн описал свои взгляды в журнале «Nature», в статье под названием «Наука и религия». Там он пишет:
«По моему мнению, религиозно просвещённый человек - это тот, кто в максимально возможной для него степени освободил себя от пут эгоистических желаний и поглощён мыслями, чувствами и стремлениями, которых он придерживается ввиду их сверхличностного характера… безотносительно от того, делается ли попытка связать это с божественным существом, ибо в противном случае нельзя было бы считать Будду или Спинозу религиозными личностями. Религиозность такого человека состоит в том, что у него нет сомнений в значимости и величии этих сверхличностных целей, которые не могут быть рационально обоснованы, но в этом и не нуждаются… В этом смысле религия - древнее стремление человечества ясно и полностью осознать эти ценности и цели и усиливать и расширять их влияние».
Эйнштейн написал это письмо 3 января 1954 года философу Эрику Гуткинду, который прислал ему экземпляр своей книги «Выбирайте жизнь: библейский призыв к мятежу». Спустя год письмо было продано с аукциона и с тех пор остается в частных коллекциях.
В письме Эйнштейн провозглашает: «Слово бог (написание оригинала сохранено. – Прим. ред.) для меня всего лишь проявление и продукт человеческих слабостей, а Библия – свод почтенных, но все же примитивных легенд, которые, тем не менее, являются довольно ребяческими. Никакая даже самая изощренная интерпретация не сможет это (для меня) изменить».
Как видно великий физик был настолько неоднозначен в своих высказываниях, что можно направлять ход мысли о вере ученого так чтобы получилось так что его мнение может совпадать и с верующим и с атеистом…
отрывок из книги
Бог Эйнштейна
Религия и свобода воли в неопределенном
мире квантовой механики.
Религиозность и научный метод могут показаться несовместимыми лишь на первый взгляд. В течение всей жизни ученый, чьи революционные открытия в области физики определили вcю последующую историю человечества, пытался объяснить свое понимание Бога, - как высшего разума, обнаруживающего себя в непостижимой вселенной и вдохновляющего всякое истинное искусство и науку. T&P публикуют главу из книги Уолтера Айзексона об Альберте Эйнштейне , готовящейся к выпуску издательством Corpus.
Однажды вечером в Берлине на званом ужине, где присутствовали Эйнштейн с женой, один из гостей заявил, что верит в астрологию. Эйнштейн поднял его на смех, назвав подобное заявление чистой воды суеверием. В разговор вступил другой гость, который столь же пренебрежительно отозвался о религии. Вера в Бога, настаивал он, тоже является суеверием.
Хозяин попытался остановить его, заметив, что в Бога верит даже Эйнштейн.
«Быть такого не может», - заметил скептически настроенный гость, повернувшись к Эйнштейну, чтобы узнать, действительно ли он религиозен.
«Да, можно назвать это и так, - спокойно ответил Эйнштейн. - Попробуйте, используя наши ограниченные возможности, понять секреты природы, и обнаружите, что за всеми различимыми законами и связями остается что-то неуловимое, нематериальное и непостижимое. Почитание силы, стоящей за тем, что поддается нашему осмыслению, и является моей религией. В этом смысле я действительно религиозен».
Эйнштейн-мальчик верил восторженно, но затем миновал переходной возраст, и он восстал против религии. Следующие тридцать лет он старался поменьше высказываться на эту тему. Но ближе к пятидесяти в статьях, интервью и письмах Эйнштейн стал четче формулировать, что все глубже осознает свою принадлежность к еврейскому народу и, кроме того, говорить о своей вере и своих представления о Боге, хотя и достаточно обезличенном и деистическом.
Вероятно, кроме естественной склонности человека, приближающегося к пятидесяти годам, размышлять о вечном для этого были и другие причины. Из-за продолжавшегося притеснения евреев у Эйнштейна возникало ощущение родства с соплеменниками, которое, в свою очередь, в какой-то мере снова пробудило его религиозное чувство. Но главным образом эта вера была, по-видимому, следствием благоговейного трепета и ощущения трансцендентного порядка, открывавшегося через занятия наукой.
И захваченный красотой уравнений гравитационного поля, и отрицая неопределенность квантовой механики, Эйнштейн испытывал непоколебимую веру в упорядоченность Вселенной. Это было основой не только его научного, но и религиозного мировоззрения. «Наибольшее удовлетворение испытывает ученый», - написал он в 1929 году, осознав, «что сам Господь Бог не мог бы сделать эти соотношения другими, а не такими, какие они есть, и более того, не в Его власти было сделать так, чтобы четыре не было самым важным числом».
Для Эйнштейна, как и для большинства людей, вера во что-то, превосходящее тебя самого, стала чувством первостепенной важности. Она порождала в нем некую смесь убежденности и покорности, замешанную на простоте. При склонности ориентироваться на себя самого такую благодать можно только приветствовать. Умение шутить и склонность к самоанализу помогали ему избежать претенциозности и помпезности, которые могли бы поразить даже самый знаменитый ум в мире.
«Каждый серьезно занимающийся наукой приходит к убеждению, что в законах Вселенной проявляется духовное начало, несоизмеримо превосходящее духовные возможности человека»
Религиозное чувство благоговения и простоты проявлялось у Эйнштейна и в потребности социальной справедливости. Даже признаки иерархичности или классовых различий вызывали у него отвращение, что побуждало его остерегаться излишеств, не быть слишком практичным, помогать беженцам и угнетенным.
Вскоре после своего пятидесятилетия Эйнштейн дал поразительное интервью, где как никогда откровенно высказался о своих религиозных воззрениях. Он говорил с высокопарным, но обворожительным поэтом и пропагандистом по имени Джордж Сильвестр Вирек. Вирек родился в Германии, ребенком уехал в Америку, став взрослым, писал безвкусные эротические стихи, интервьюировал великих людей и рассказывал о своей многосложной любви к родине.
В свою копилку он собрал столь разных людей, как Фрейд, Гитлер и кайзер, и со временем из интервью с ними составил книгу, называвшуюся Glimpses of the Great («Короткие встречи с великими»). Ему удалось добиться встречи с Эйнштейном. Их разговор проходил в его берлинской квартире. Эльза подала малиновый сок и фруктовый салат, а затем они поднялись наверх, в кабинет Эйнштейна, где их никто не мог побеспокоить. Не совсем понятно, почему Эйнштейн решил, что Вирек еврей. На самом деле Вирек с гордостью вел свою родословную от семьи кайзера, позднее стал поклонником нацистов и во время Второй мировой войны был посажен в Америке в тюрьму как немецкий агитатор.
Вирек прежде всего поинтересовался у Эйнштейна, считает ли он себя евреем или немцем. «Можно быть и тем и другим, - ответил Эйнштейн. - Национализм - детская болезнь, корь человечества».
«Следует ли евреям ассимилироваться?» - «Чтобы приспособиться, мы, евреи, слишком уж охотно готовы были пожертвовать своей индивидуальностью».
«До какой степени на вас повлияло христианство?» - «Ребенком меня обучали и Библии, и Талмуду. Я еврей, но я покорен излучающей свет личностью Назарянина».
«Вы считаете, что Иисус - историческая фигура?» - «Безусловно! Нельзя читать Евангелие и не чувствовать реального присутствия Иисуса. Его индивидуальность слышится в каждом слове. Нет других мифов, столь наполненных жизнью».
«Вы верите в Бога?» - «Я не атеист. Эта проблема слишком обширна для нашего ограниченного ума. Мы находимся в положении ребенка, зашедшего в огромную библиотеку, забитую книгами на разных языках. Ребенок знает, что кто-то должен был эти книги написать. Но он не знает, как это удалось сделать. Он не понимает языков, на которых они написаны. Ребенок смутно подозревает, что в расстановке книг есть некий мистический порядок, но не знает какой. Так, мне кажется, соотносятся с Богом даже самые умные люди. Мы видим удивительно устроенную, подчиняющуюся определенным законам Вселенную, но лишь неясно понимаем, что это за законы».
«Это представление евреев о Боге?» - «Я детерминист. Я не верю в свободу воли. Евреи в свободу воли верят. Они верят, что человек сам творец своей жизни. Эту доктрину я отрицаю. В этом отношении я не еврей».
«Это Бог Спинозы?» - «Меня восхищает пантеизм Спинозы, но даже больше я ценю его вклад в современный процесс познания, поскольку это первый философ, рассматривавший душу и тело как единое целое, а не как две отдельные сущности».
Откуда возникли его идеи? «Я в достаточной мере мастер своего дела и могу свободно распоряжаться своим воображением. Воображение важнее знания. Знание ограниченно. Воображение обозначает пределы мира».
«Вы верите в бессмертие?» - «Нет. Мне достаточно и одной жизни».
Эйнштейн пытался выражаться ясно. Это было нужно и ему, и всем тем, кто хотел от него самого получить простой ответ на вопрос о его вере. Поэтому летом 1930 года во время отдыха в Капутте, плавая по парусом, он обдумывал этот волновавший его вопрос и сформулировал свой символ веры в статье «Во что я верю». В конце ее он объяснял, что имеет в виду, когда говорит, что религиозен:
Самая прекрасная эмоция, которую нам дано испытать, - ощущение тайны. Это основополагающая эмоция, стоящая у истоков всякого истинного искусства и науки. Тот, кому эта эмоция незнакома, кто больше не может удивляться, замерев в восторге, и испытывать благоговейный страх, все равно что мертв, он - потухшая свеча. Чувствовать, что за всем, что дано нам в ощущениях, есть нечто, не доступное нашему пониманию, чью красоту и величественность мы осознаем только опосредованно, - это и значит быть религиозным. В этом, и только в этом, смысле я истинно религиозный человек.
Многие находили, что этот текст заставляет думать, даже зовет к вере. В разных переводах он перепечатывался много раз. Но неудивительно, что он не удовлетворил тех, кто хотел получить простой, прямой ответ на вопрос, верит ли Эйнштейн в Бога. Теперь попытки заставить Эйнштейна лаконично объяснить, во что он верит, заменили собой предшествующее безумное стремление добиться объяснения теории относительности в одном предложении.
Банкир из Колорадо написал, что он уже получил от двадцати четырех лауреатов Нобелевской премии ответ на вопрос, верят ли они в Бога, и попросил Эйнштейна присоединиться к ним. «Я не могу представить себе личностного Бога, непосредственно влияющего на поведение отдельного человека или вершащего суд над своими собственными созданиями, - неразборчиво от руки написал Эйнштейн на этом письме. - Моя религиозность заключается в смиренном восхищении беспредельно превосходящим нас духом, открывающим себя в том малом, что мы можем осмыслить в доступном нашему познанию мире. Это глубоко эмоциональное убеждение в существовании высшего разума, обнаруживающего себя в непостижимой вселенной, и составляет мою идею Бога».
Девочка-подросток, ученица шестого класса воскресной школы в Нью-Йорке, поставила тот же вопрос несколько по-другому. «Молятся ли ученые?» - спросила она. Эйнштейн отнесся к ней серьезно. «В основе научных исследований лежит предположение, что все происходящее определяется законами природы, это же справедливо и по отношению к действиям людей, - объяснял он. - Поэтому трудно поверить, что ученый будет склонен верить, что на происходящие события может повлиять молитва, то есть пожелание, адресованное сверхъестественному существу».
Однако это не означает, что не существует Всевышнего, нет превосходящего нас духовного начала. И Эйнштейн продолжает объяснять девочке:
Каждый серьезно занимающийся наукой приходит к убеждению, что в законах Вселенной проявляется духовное начало, несоизмеримо превосходящее духовные возможности человека. Перед лицом этого духа мы со своими скромными силами должны чувствовать смирение. Таким образом, занятия наукой приводят к появлению особого религиозного чувства, которое на самом деле существенно отличается от более наивной религиозности других людей.
Те, кто под религиозностью понимал только веру в личностного Бога, контролирующего нашу повседневную жизнь, считали, что идея Эйнштейна об обезличенном космическом духовном начале, как и его теория относительности, должны быть названы своим истинным именем. «У меня есть серьезные сомнения в том, что сам Эйнштейн по-настоящему понимает, к чему он клонит», - говорил архиепископ Бостона кардинал Уильям Генри О"Коннелл. Но одно ему было очевидно - это безбожие. «Итог этих исканий и туманные умозаключения о времени и пространстве - это маска, под которой скрывается наводящий ужас призрак атеизма».
Публичное проклятие кардинала побудило известного главу ортодоксальных евреев Нью-Йорка равви Герберта С. Голдстейна отправить Эйнштейну телеграмму, спрашивая прямо: «Вы верите в Бога? Конец. Ответ оплачен. 50 слов». Эйнштейн использовал только около половины предоставленных в его распоряжение слов. Этот текст - самый знаменитый вариант ответа на вопрос, который ему так часто задавали: «Я верю в Бога Спинозы, проявляющего себя во всем сущем, подвластном законам гармонии, но не в Бога, занятого судьбой и делами человечества».
И этот ответ Эйнштейна удовлетворил не всех. Например, некоторые религиозные евреи отмечали, что за эти верования Спиноза был исключен из еврейской общины Амстердама, мало того, католическая церковь его тоже осудила. «Кардинал О"Коннелл поступил бы правильно, если бы не нападал на теорию Эйнштейна, - сказал один раввин из Бронкса. - А Эйнштейн лучше бы не объявлял о своем неверии в Бога, озабоченного судьбами и делами людей. Оба занялись вопросами, не подпадающими под их юрисдикцию».
Тем не менее ответ Эйнштейна удовлетворил большинство людей независимо от того, были они согласны с ним или нет, поскольку они смогли оценить сказанное. Идея безличностного Бога, не вмешивающегося в повседневную жизнь людей, рука которого чувствуется в величии космоса, - составная часть философской традиции, принятой как в Европе, так и в Америке. Эту идею можно встретить у любимых философов Эйнштейна, а в целом она согласуется и с религиозными представлениями отцов основателей американского государства, таких как Джефферсон и Франклин.
Некоторые религиозные люди не признавали за Эйнштейном права часто использовать слово «Бог» просто как фигуру речи. Так же к этому относились и некоторые неверующие. Он называл Его, иногда достаточно шутливо, по-разному. Он мог сказать и der Herrgott (Господь Бог), и der Alte (Старик). Но не в характере Эйнштейна было изворачиваться, подлаживаясь к чьим-то вкусам. На самом деле все было совсем наоборот. Поэтому отдадим ему должное и поверим на слово, когда он настаивает, повторяя раз за разом, что эти слова не простой маскировочный семантический прием и что на самом деле он не атеист.
Всю жизнь Эйнштейн последовательно отрицал обвинение в атеизме. «Есть люди, говорящие, что Бога нет, - сказал он другу. - Но что меня действительно раздражает, так это ссылки на меня для обоснования подобных воззрений».
В отличие от Зигмунда Фрейда, Бертрана Рассела или Джорджа Бернарда Шоу Эйнштейн никогда не ощущал потребности порочить тех, кто верит в Бога. Скорее, он не поощрял атеистов. «От большинства так называемых атеистов меня отделяет ощущение полного смирения перед недоступными нам секретами гармонии космоса», - объяснял он.
«Люди, овощи или космическая пыль, все мы исполняем танец под непостижимую мелодию, которую издалека наигрывает невидимый музыкант»
На самом деле более критически Эйнштейн относился не к религиозным людям, а к обличителям религии, не страдавшим от избытка смирения и чувства благоговейного трепета. «Фанатики-атеисты, - объяснял он в одном из писем, - похожи на рабов, все еще чувствующих вес цепей, сброшенных после тяжкой борьбы. Этим созданиям, называющим традиционную религию опиумом для народа, недоступна музыка сфер».
Эту же тему Эйнштейн позднее обсудит с лейтенантом ВМС США, которого он никогда не встречал. Правда ли это, спросил моряк, что священник-иезуит обратил вас в верующего? Это абсурд, ответил Эйнштейн. Он продолжил, указав, что считает веру в Бога, ведущего себя как отец, результатом «ребяческих аналогий». Позволит ли Эйнштейн, спросил моряк, процитировать его ответ в споре с более религиозными товарищами по плаванию? Эйнштейн предупредил, что нельзя все понимать слишком упрощенно. «Вы можете назвать меня агностиком, но я не разделяю воинственный пыл профессиональных атеистов, чье рвение обусловлено главным образом освобождением от пут религиозного воспитания, полученного в детстве, - пояснил он. - Я предпочитаю сдержанность, которая соответствует нашему слабому интеллекту, не способному понять природу, объяснить наше собственное существование».
В Санта-Барбаре, 1933 г.
Как же такое инстинктивно-религиозное чувство соотносилось с наукой? Для Эйнштейна преимущество его веры было как раз в том, что она скорее направляла и вдохновляла его, но не вступала в конфликт с научной работой. «Религиозное космическое чувство, - говорил он, - самый значимый и благородный мотив для научной работы».
Позднее Эйнштейн объяснил свое понимание соотношения между наукой и религией на конференции в Нью-Йоркской объединенной теологической семинарии, посвященной этому вопросу. В сферу науки, сказал он, входит выяснение того, что имеет место, но не оценка того, что человек думает о том, как должно быть. У религии совсем другое предназначение. Но бывает, их усилия складываются. «Наука может создаваться только теми, кого переполняет стремление к истине и пониманию, - говорил он. - Однако именно религия является источником этого чувства».
В газетах эта речь освещалась как главная новость, а ее лаконичное заключение стало знаменитым: «Эту ситуацию можно изобразить так: наука без религии увечна, религия без науки слепа».
Но с одной религиозной концепцией, продолжал настаивать Эйнштейн, наука согласиться не может. Речь идет о божестве, которое по своей прихоти может вмешиваться в ход событий в сотворенном им мире и в жизни своих созданий. «На сегодняшний день главный источник конфликта между религией и наукой связан с представлением о личностном Боге», - утверждал он. Цель ученых - открывать непреложные законы, управляющие реальностью, и, делая это, они должны отбросить представление о том, что священная воля или, коли на то пошло, воля человека могут привести к нарушению этого всеобщего принципа причинности.
Вера в причинный детерминизм, будучи неотъемлемой частью научного мировоззрения Эйнштейна, вступала в конфликт не только с представлением о личностном Боге. Она была, по крайней мере по мнению Эйнштейна, несовместима и с представлением о свободе воли человека. Хотя он был глубоко моральным человеком, вера в строгий детерминизм затрудняла для него восприятие таких понятий, как нравственный выбор и индивидуальная ответственность, являющихся основой большинства этических систем.
Как правило, и еврейские, и христианские теологи верят, что людям дарована свобода воли и что они ответственны за свои действия. Они настолько свободны, что могут даже, как говорит Библия, манкировать указаниями Господа, хотя, как кажется, это противоречит вере во всемогущего и всеведущего Бога.
Я совсем не верю в свободу воли в философском смысле. Каждый из нас действует не только под влиянием внешних причин, но и в соответствии с внутренними потребностями. Высказывание Шопенгауэра: «Человек может поступать, как того желает, но не может желать по своему желанию», - вдохновляло меня со времен моей юности; оно постоянно служило мне утешением перед лицом жизненных трудностей, моих собственных и других людей и неиссякающим источником толерантности.
Поверите ли, у Эйнштейна однажды спросили, свободны ли люди в своих поступках. «Нет, я детерминист, - ответил он. - Все, начало в той же мере, что и конец, определяется силами, которые мы контролировать не можем. Все предопределено как для насекомого, так и для звезды. Люди, овощи или космическая пыль, все мы исполняем танец под непостижимую мелодию, которую издалека наигрывает невидимый музыкант».
Эти взгляды приводили в смятение некоторых его друзей. Например, Макс Борн считал, что они полностью подрывают основы человеческой морали. «Я не могу понять, как вы объединяете в одно целое полностью механистическую вселенную и свободу нравственного человека, - написал он Эйнштейну. - Полностью детерминистский мир мне претит. Может быть, вы и правы и мир именно таков, как вы говорите. Но в данный момент, похоже, даже в физике это не так, не говоря уже обо всем остальном мире».
Для Борна неопределенность квантовой механике позволяла разрешить эту дилемму. Как и некоторые другие философы того времени, он ухватился за неопределенность, присущую квантовой механике, как за возможность избавиться от «противоречия между нравственной свободой и строгими законами природы». Эйнштейн, признавая, что квантовая механика ставит под сомнение строгий детерминизм, ответил Борну, что все еще в него верит, как в отношении поведения людей, так и в области физики.
Борн объяснил суть разногласий своей достаточно нервозной жене Хедвиге, всегда готовой поспорить с Эйнштейном. В этот раз она сказала, что так же, как и Эйнштейн, «не может поверить в Бога, играющего в кости», - другими словами, в отличие от своего мужа она отвергала квантово-механическое представление о Вселенной, основанной на неопределенности и вероятности. Но, добавила она, «я также не могу поверить, что вы, как мне сказал Макс, верите, что ваше абсолютное верховенство закона означает предопределенность всего, например, собираюсь ли я сделать ребенку прививку». Это будет означать, указывала она, конец всякой морали.
На берегу океана, в Санта-Барбаре, 1933 г.
В философии Эйнштейна выход из этого затруднительного положения состоял в следующем. Свободу воли следует рассматривать как нечто полезное, даже необходимое, для цивилизованного общества, поскольку именно это заставляет людей принимать на себя ответственность за свои поступки. Когда человек действует так, как если бы он был ответственен за свои поступки, это и с точки зрения психологии, и на практике побуждает его к более ответственному поведению. «Я вынужден действовать так, будто свобода воли существует, - объяснял он, - поскольку если я хочу жить в цивилизованном обществе, я должен действовать ответственно». Он даже был готов считать людей ответственными за все хорошее или дурное, что они делают, поскольку это был и прагматический, и разумный подход к жизни, продолжая при этом верить, что действия каждого предопределены. «Я знаю, что с точки зрения философа убийца не несет ответственности за свое преступление, - говорил он, - но я предпочитаю не пить с ним чай».
В оправдание Эйнштейна, как и Макса и Хедвиги Борнов, следует заметить, что философы веками пытались, иногда не слишком ловко и не очень успешно, примирить свободу воли с детерминизмом и всезнающим Богом. Неважно, знал ли Эйнштейн что-то большее, чем другие, что позволило бы ему разрубить этот гордиев узел, одно неоспоримо: он был способен сформулировать и применять на практике строгие принципы личной морали. Это справедливо по крайней мере когда речь идет о всем человечестве, но не всегда, когда дело касается членов его семьи. И философствование по поводу этих неразрешимых вопросов ему не препятствовало. «Самое важное стремление человека - борьба за нравственность его поведения, - написал он бруклинскому священнику. - Наше внутреннее равновесие и даже само наше существование зависят от этого. Только нравственность наших поступков может обеспечить жизни красоту и достоинство».
Если вы хотите жить, принося пользу человечеству, верил Эйнштейн, основы морали должны для вас быть важнее «исключительно личного». Временами он был жесток по отношению к самым близким, что только означает: как и все мы, люди, он был не без греха. Однако чаще, чем большинство других людей, он искренне, а иногда это требовало и смелости, пытался способствовать прогрессу и защите свободы личности, считая, что это важнее собственных, эгоистичных желаний. Вообще он был сердечен, добр, благороден и скромен. Когда они с Эльзой в 1922 году покидали Японию, он дал ее дочерям совет, как жить нравственно. «Сами довольствуйтесь малым, - сказал он, - а другим давайте много».
А.ЭЙНШТЕЙН – О ВЕРЕ, О РЕЛИГИИ, О НАУКЕ…
"Если очистить иудаизм (в том виде, в котором его проповедовали пророки) и христианство (в том виде, в котором его проповедовал Иисус Христос) от всех последующих дополнений - особенно сделанных священниками, - то останется учение, способное исцелить все социальные болезни человечества. И долг каждого человека доброй воли - в своем мирке упорно, по мере сил, бороться за претворение в жизнь этого учения чистой человечности". (Albert Einstein, Ideas and Opinions, New York, Bonanza Books, 1954, 184-185).
"Всякий, кто серьезно занимается наукой, приходит к осознанию того, что в законах природы проявляется Дух, который намного выше человеческого, - Дух, пред лицом которого мы с нашими ограниченными силами должны ощущать собственную немощь. В этом смысле научные поиски приводят к религиозному чувству особого рода, которое действительно во многом отличается от религиозности более наивной". (Высказывание, сделанное Эйнштейном в 1936 г. Цит. по: Dukas and Hoffmann, Albert Einstein: The Human Side, Princeton University Press, 1979, 33).
"Чем глубже человек проникает в тайны природы, тем сильнее он почитает Бога". (Цит. по: Brian 1996, 119).
"Самое прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю человека, - это ощущение тайны. Оно лежит в основе подлинной науки. Тот, кто не испытал этого чувства, кого уже не охватывает благоговение - практически мертв. Эта глубокая эмоциональная уверенность в существовании высшей разумной силы, открывающейся в непостижимости Вселенной, и есть моя идея Бога". (Цит. по: Libby Anfinsen 1995).
"За всеми величайшими достижениями науки стоит уверенность в логической стройности и познаваемости мира - уверенность, которая сродни религиозному переживанию…" (Einstein 1973, 255).
"Моя религия состоит в чувстве скромного восхищения перед безграничной разумностью, проявляющей себя в мельчайших деталях той картины мира, которую мы способны лишь частично охватить и познать нашим умом". (Высказывание, сделанное Эйнштейном в 1936 г. Цит. по: Dukas and Hoffmann 1979, 66).
"Чем больше я изучаю мир, тем крепче моя вера в Бога". (Цит. по: Holt 1997).
Макс Яммер (почетный профессор физики, автор биографической книги "Эйнштейн и религия" (Einstein and Religion, 2002), утверждает, что широко известное высказывание Эйнштейна "Наука без религии хрома, религия без науки слепа" - квинтэссенция религиозной философии великого ученого. (Jammer 2002; Einstein 1967, 30).
"В иудеохристианской религиозной традиции мы находим высочайшие принципы, которыми должны руководствоваться во всех своих устремлениях и суждениях. Наших слабых сил недостаточно, чтобы дотянуться до этой высшей цели, но она формирует надежное основание всех наших устремлений и ценностных суждений". (Albert Einstein, Out of My Later Years, New Jersey, Littlefield, Adams and Co., 1967, 27).
"Несмотря на всю гармонию космоса, которую я, с моим ограниченным разумом, всё же способен воспринимать, находятся те, кто утверждают, что Бога нет. Но больше всего меня раздражает, что в поддержку своих взглядов они цитируют меня". (Цит. по: Clark 1973, 400; Jammer 2002, 97).
О фанатичных атеистах Эйнштейн писал:
"Есть и фанатичные атеисты, чья нетерпимость сродни нетерпимости религиозных фанатиков, - и происходит она из того же источника. Они похожи на рабов, по-прежнему чувствующих гнёт цепей, сброшенных после тяжелой борьбы. Они бунтуют против "опиума для народа" - для них невыносима музыка сфер. Чудо природы не становится меньше оттого, что его можно измерить человеческой моралью и человеческими целями". (Цит. по: Max Jammer, Einstein and Religion: Physics and Theology, Princeton University Press, 2002, 97).
"Истинная религия - это подлинная жизнь, жизнь всей душой, со всей ее добротой и праведностью". (Цит. по: Garbedian 1939, 267).
"Напряженная умственная деятельность и изучение Божьей Природы - вот те ангелы, что проведут меня сквозь все невзгоды этой жизни, дадут утешение, силу и бескомпромиссность". (Цит. по: Calaprice 2000, ch. 1).
Мнение Эйнштейна об Иисусе Христе было высказано в его интервью американскому журналу "Сатердей ивнинг пост" (The Saturday Evening Post, 26 октября 1929 г.):
"- Какое влияние оказало на вас христианство?
В детстве я изучал и Библию, и Талмуд. Я иудей, но меня завораживает яркая личность Назарянина.
Читали ли вы книгу об Иисусе, написанную Эмилем Людвигом?
Портрет Иисуса, написанный Эмилем Людвигом, слишком поверхностен. Иисус настолько масштабен, что не поддается перу фразеров, даже очень искусных. Христианство нельзя отвергнуть лишь на основании красного словца.
Верите ли вы в исторического Иисуса?
Разумеется! Невозможно, читая Евангелие, не почувствовать реальное присутствие Иисуса. Его личность дышит в каждом слове. Никакой миф не обладает столь мощной жизненной силой".
В 1940 году А.Эйнштейн описал свои взгляды в журнале «Nature», в статье под названием «Наука и религия». Там он пишет:
"По моему мнению, религиозно просвещённый человек - это тот, кто в максимально возможной для него степени освободил себя от пут эгоистических желаний и поглощён мыслями, чувствами и стремлениями, которых он придерживается ввиду их сверхличностного характера… безотносительно от того, делается ли попытка связать это с божественным существом, ибо в противном случае нельзя было бы считать Будду или Спинозу религиозными личностями. Религиозность такого человека состоит в том, что у него нет сомнений в значимости и величии этих сверхличностных целей, которые не могут быть рационально обоснованы, но в этом и не нуждаются… В этом смысле религия - древнее стремление человечества ясно и полностью осознать эти ценности и цели и усиливать и расширять их влияние".
