Стеклянная улитка
Предрождественская повесть
Читатель сам может выбрать, с которой из двух вводных глав ему начать чтение повести, а которой из двух заключительных глав завершить. От того, какую тропинку он выберет, зависит, какая у него получится повесть и к какому конечному пункту он придет. Вообще, если захотите, можете прочитать повесть разными способами сколь угодно много раз. Остальное - дело писателя.
МАДЕМУАЗЕЛЬ ХАТШЕПСУТ
Мадемуазель Хатшепсут, продавщица в магазине дамского белья, проснулась опять очень поздно и с ощущением крайнего одиночества. Ей приснился кувшин с двумя носиками. Во сне вино завязалось узлом и двумя отдельными струйками вылилось одновременно в два бокала.
Она сразу поняла, что нужно делать то, что она обычно делала, когда ей было одиноко. Прежде всего взглянула на дельту реки. В тот день облакам никак не удавалось навести мосты над водой. Они ползли, извиваясь, против течения вдоль правого берега Дуная и загораживали дорогу ветрам у самого устья Савы.
Под вечер мадемуазель Хатшепсут отправилась на работу. Она работала во вторую смену и возвращалась домой поздно ночью. В тот день она заметила на углу, у газетного киоска изысканно одетого господина в зимнем пальто цвета черного лака. Девушка подошла к нему очень близко, правой рукой протянула продавцу деньги за газету, а левой извлекла из правого кармана господина первую попавшуюся вещь. Продавец тут же подал ей газету, и она беспрепятственно покинула место преступления. Господин сел в машину цвета своего пальто и укатил.
То, что еще оставалось проделать мадемуазель Хатшепсут, было совсем несложно. На площади Теразие она достала из сумочки маленькое зеркальце и углубилась в созерцание. Своим отражением она осталась довольна:
[(лицо Нефертити. Оригинал, с. 130.)]
Как жаль, что ее отражение не может остаться в зеркале. “А как знать, вдруг останется? На всякий случай поставлю хоть свою подпись”, - подумала она. И она поцеловала зеркальце, оставив на нем чуть–чуть губной помады. Вступив на эскалатор в подземном переходе под площадью, она незаметно сунула зеркальце в сумку проходившей мимо женщины.
Итак, дело было сделано. Мадемуазель Хатшепсут облегченно вздохнула. В магазин женского белья, где она работала, она вошла обновленной, словно после нескольких часов сауны и массажа или после занятий на тренажерах в спортивном зале. Ощущение одиночества исчезло, как обычно, когда она поступала подобным образом. Так было всегда. Стоило только одну вещь у кого–то стянуть, а другую кому–то подарить, причем обязательно разным людям. Не мучая себя выбором, что и у кого воровать, что и кому дарить. Иногда обстоятельства вынуждали ее действовать в обратном порядке: сначала дарить, а потом воровать. Но на этот раз все прошло удачно.
Некоторое время спустя, когда девушка на минутку осталась в магазине одна, ей удалось рассмотреть, что же она украла из кармана господина в лаковом пальто. Это была зажигалка. Дорогая и совершенно новая. Из блестящего кожаного чехольчика торчала бумажка с гарантией. На рыжей верблюжьей коже было выдавлено: “Моисей III”. Наверное, имя владельца. А на крышечке зажигалки была выгравирована надпись: “Чиркни три раза подряд, и исполнится твое заветное желание”.
Но подробнее мадемуазель Хатшепсут свою добычу рассмотреть не смогла, потому что в магазин вошел покупатель. Незаметно обхватив у себя за спиной правый локоть левой рукой, она принялась рассматривать вошедшего.
Это был молодой человек в джинсах, в голубой рубашке и коричневом пиджаке, в ботинках, обшитых пушистым мехом. Через руку у него был перекинут плащ, а на ладони он держал небольшой сверток в позолоченной бумаге, перевязанный ленточкой. Прежде всего мадемуазель Хатшепсут обратила внимание на его карманы. Они как раз подходили: немножко разевали рты. Волосы у него, несмотря на молодость, были с проседью, но зато расчесаны на пять проборов, причем каждый из них шел поперек головы, от уха до уха. Очень стройный молодой господин со странным выражением глаз.
“Он, наверное, и во сне близорукий”, - подумала продавщица и спросила посетителя, чем может ему помочь.
Он опустил плащ и сверток на столик рядом с ее креслом и сказал теплым, застенчивым голосом:
Я хотел бы купить ночную рубашку. Это будет рождественский подарок моей жене. Она носит четвертый размер.
Эти размеры наверху, на полке, - и подкатила складную лесенку. Поднимаясь наверх, она чувствовала на себе его взгляд. Она зафиксировала этот взгляд на уровне своих бедер, а сойдя вниз, постаралась незаметно задеть лестницей золотистый сверток, который упал со столика в кресло. Теперь сверток лежал отдельно от плаща покупателя. Продавщица надеялась, что молодой человек не заметит отсутствия своего свертка и забудет его в магазине.
Но тут она услышала нечто настолько неожиданное, что отставила лестницу и посмотрела молодому человеку прямо в глаза. Он тоже смотрел на нее сквозь несколько тысяч лет. Его глаза были голубыми от толщи времени, через которую смотрели.
Возможно, моя просьба покажется вам дерзкой, - сказал он, - но я еще никогда не покупал женских ночных рубашек. Вы не могли бы ее примерить? Тогда я пойму, то ли это, что мне нужно. У моей жены примерно такая же фигура, как у вас…
Если бы сверток уже не лежал на кресле, мадемуазель Хатшепсут немедленно отвергла бы это предложение. А так она ответила:
Не вы один обращаетесь с подобной просьбой. Хорошо. Я ее надену в кабине, и вы сможете посмотреть. Только сначала уберу лестницу.
Уверенная в том, что женское зрение всегда быстрее мужского, мадемуазель Хатшепсут слегка задела юношу лесенкой и при этом не упустила возможности незаметно бросить ему в карман зажигалку.
Когда она предстала перед ним в ночной рубашке четвертого размера, у него перехватило дыхание. В его близоруком взгляде читались примерно такие слова: “Эта ночь разрешится новым днем, и он будет прекрасен!”
Однако вслух он грустно сказал следующее:
Простите, но при всем желании я не смогу купить эту рубашку. Она вам очень идет! Как только моя жена наденет ее перед сном, я начну думать о вас… Так не годится. Спасибо вам. Спокойной ночи…
С этим словами он вышел из магазина, на ходу надевая плащ. Мадемуазель Хатшепсут, вне себя от волнения, проводила его взглядом. Потом, не снимая рубашки, она дрожащими пальцами лихорадочно развернула сверток в золотистой бумажке, на всякий случай стараясь сохранить и обертку, и ленточку.
Там оказалась коробочка, а в ней нечто волшебное, вещь, назначение которой она не сразу смогла угадать. Очаровательная стеклянная улитка, заполненная серебристой пыльцой и запечатанная розовым воском, из которого торчал фитилек. Что–то вроде декоративной свечи. Мадемуазель Хатшепсут хотела было ее зажечь, но вспомнила, что она в ночной рубашке, что она одна в магазине и что у нее больше нет зажигалки.
ГОСПОДИН АРХИТЕКТОР ДАВИД СЕНМУТ
Именно в тот самый день разведенная жена молодого архитектора Давида Сенмута почувствовала себя особенно одинокой. Она сразу поняла, что нужно делать. Прежде всего она взглянула на дельту реки. В тот день облакам никак не удавалось навести мосты над водой. Они ползли, извиваясь, вдоль правого берега Дуная против его течения и загораживали дорогу ветрам у самого устья Савы. Бывшая мадам Сенмут дрожащими пальцами лихорадочно раскрыла малюсенькую коробочку в позолоченной обертке. В коробочке лежало нечто волшебное, вещь, назначение которой она не сразу смогла угадать, заметив в магазине хрусталя, где она ее купила. Это была очаровательная стеклянная улитка, заполненная розовой пыльцой и запечатанная розовым воском, из которого торчал фитилек. Что–то вроде декоративной свечи. Прекрасный подарок бывшему мужу. Сначала она хотела сразу нацарапать на стекле что–то вроде дарственной надписи, но потом передумала. Она не доверяла языку.
Она знала, что язык - всего лишь карта человеческих мыслей, чувств и памяти. И как все карты, подумала она, язык - это в сто тысяч раз уменьшенное изображение того, что он пытается передать. Суженная в сотни тысяч раз картинка человеческих чувств, мыслей и воспоминаний. На этой карте моря не соленые, реки не движутся. Горы - плоские, а снег на них вовсе не холодный. Вместо смерчей и ураганов - нарисованная, крошечная роза ветров…
Итак, вместо того чтобы сделать надпись, недавняя госпожа Сенмут осторожно вытащила восковую пробочку, вытрясла в унитаз розовую пыльцу из стеклянного тельца улитки, а на место розовой всыпала серебристую смертоносную пыльцу из склянки, на которой было написано: “Сильное взрывчатое вещество. Легко воспламеняется!” Затем она снова аккуратно запечатала стеклянную улитку восковой пробочкой с фитильком посредине. Водворив улитку обратно в коробочку, бывшая госпожа Сенмут завернула свой подарок в ту же золоченую бумагу и завязала ленточкой.
Уж перед этим Давид точно не устоит, - пробормотала она, ставя коробочку с бантиком на чертежный стол, до недавнего времени принадлежавший ее мужу. И вышла из квартиры.
Досточтимый господин Давид Сенмут уже не жил в этой квартире. После развода ему пришлось поискать себе другое пристанище, но пара ключей от прежней квартиры, где теперь жила его бывшая жена, у него еще сохранилась. Ему разрешалось приходить в любое время, но в отсутствие бывшей мадам Сенмут. Он мог смотреть телевизор, ему позволялось выпить рюмочку, но он не имел права ничего брать. Таков был уговор. В противном случае - а бывшая жена архитектора хорошо знала, почему поступает именно так, - она обещала тут же сменить замок и известить полицию о пропаже.
В тот день господин Сенмут зашел в квартиру, зная, что в это время его бывшей жены дома не бывает. Он почистил зубы своей старой щеткой, выпил виски с содовой и уселся поудобнее. Но сидел он недолго. Несмотря на сумерки, он разглядел на своем чертежном столе коробочку в золотой обертке с бантиком. Он не устоял. Схватил ее, как хватает воришка, да и вправду украл. И вышел на улицу.
Он немного погулял по городу, размышляя, куда бы еще можно зайти и еще что–нибудь стянуть, да и уловить момент рассмотреть то, что он слямзил у своей бывшей жены. Сквозь стекло витрины магазина дамского белья он увидел сложенные на прилавке ночные рубашки и вошел не раздумывая. В магазине была молодая продавщица, которая показалась ему вполне подходящей для того, что он задумал. Он знал по опыту - если украл, тут же надуй первого, кто попадется, не успев даже поздороваться. А то потом будет поздно. Войдя в магазин, он взглянул на рубашки, аккуратно лежавшие на прилавке в своих коробках. Среди них не было ни одной четвертого размера. Он поздоровался, положил свои вещи на столик и попросил показать ночную рубашку.
Четвертого размера. Это размер моей жены, - сказал он.
Здесь, на прилавке только третий размер. Четвертый - на полке, - ответила девушка. Она взяла лесенку и поднялась на нее, чтобы взять нужную коробку, а господин Сенмут попытался стибрить одну из рубашек третьего размера. Но девушка уже спустилась вниз с коробкой в руках. Она слегка задела его, складывая лесенку в тесноте магазинчика, и обдала опьяняющим запахом заграничных духов. Это помешало ему украсть рубашку. Тогда он обратился к ней, изображая смущение:
Знаете, я в этом не очень разбираюсь. Не могли бы вы померить рубашку вместо моей жены? У моей жены почти такая же фигура, как у вас. Вы окажете мне большую услугу…
Она смерила его тяжелым взглядом, килограмма на полтора. Но, к его удивлению, согласилась и скрылась в кабине. Тут досточтимый архитектор Сенмут не удержался от второй попытки, и она ему удалась. Он схватил и спрятал в карман одну из ночных рубашек третьего размера, оставив на прилавке аккуратно закрытую коробку. Придраться было не к чему.
Когда девушка вышла из кабины в ночной рубашке, он остолбенел и подумал про себя: “Ведь я вижу ее впервые. Но в таких случаях кажется, будто ты эту женщину уже встречал в прежней жизни. Для такой красавицы стоило бы возводить города, быть ее поклонником. Другом, опекуном, да кем угодно, хоть воспитателем ее детей...”
Так он подумал. А сказал вот что:
Простите, но я не смогу купить эту рубашку. Она для меня слишком дорога. - И вылетел из магазинчика, унося свою добычу. Чуть было не забыл плащ.
Обойдя несколько дешевых кафе, чтобы убить время, и уведя при этом две–три пачки сигарет, около полуночи он пришел домой, вернее, к дверям снятой им квартиры, где увидел свой телефонный аппарат, выставленный на площадку. Его выгнали из квартиры за неуплату по счетам. В полном отчаянии он забежал в соседнее кафе, где смог включить автоответчик и прослушать сообщения. Сообщение было только одно. Звонила его бывшая жена. Голос ее звучал ласково:
Я знаю, ты заходил. И знаю, что ты сделал. Опять прихватил одну вещь. Маленькую коробочку в золотой обертке с бантиком. Не бойся, я не сообщила в полицию. Пока не сообщила. На этот раз ты всего–навсего унес подарок, который я тебе приготовила к Рождеству…
На этом месте он отключил автоответчик и начал рыться в карманах. Но золотистой коробочки с бантиком не было. Он долго ломал голову, припоминая, где мог ее забыть, но так и не смог вспомнить. Тогда он еще раз обшарил карманы и наткнулся на вещицу, форму которой никак не удавалось определить на ощупь. В кармане пиджака оказалась дорогая мужская зажигалка в кожаном футлярчике, но Давид Сенмут не мог припомнить, как она туда попала, у кого и когда он ее своровал… На зажигалке была надпись: “Чиркни три раза подряд, и исполнится твое заветное желание”.
ДОЧКА, КОТОРУЮ МОГЛИ ЗВАТЬ НЕФЕРТИТИ
Он переночевал в ближайшем отеле, наутро снял в кредит новую квартиру, а под вечер отправился в обход всех кафе, куда мог заходить накануне. Нигде он не нашел и следа подарка в золотой обертке. Тут он вспомнил девушку из магазина женского белья. Зайдя в писчебумажный магазин, он купил темно–синий пакет в звездочках и положил в него украденную вчера ночную рубашку. Потом отправился в магазин женского белья и, протягивая продавщице пакет, сказал:
Мадемуазель, я должен перед вами извиниться. Вчера я вел себя недостойно. Я вас обманул. У меня нет жены, и я не собирался покупать рубашку. Мне просто хотелось ее увидеть на вас. Вы были в ней так хороши, что я всю ночь не сомкнул глаз. Едва дождался, пока открылись магазины, и купил вам в подарок точную такую рубашку.
Она не такая же, - возразила девушка с улыбкой, - это третий размер.
Не говоря ни слова, молодой человек плюхнулся в кресло. Его разоблачили. Наконец он решился обратиться к ней. В голосе его звучало отчаяние:
Да, я еще хотел спросить… Я не мог вчера забыть у вас пакетик в золотистой обертке?
Пакетик в золотистой обертке? С бантиком?
Нет, вы его забыли не здесь, - отвечала решительно девушка, - иначе бы я его нашла и, уж конечно, вернула бы вам, как мы всегда возвращаем все, что забыли наши покупатели… А я тоже хочу вас кое о чем спросить. Что вы делаете, если чувствуете себя одиноким в сочельник? И есть ли способы незаметно исчезнуть с этого света?
Он смотрел на нее и не мог отвести глаз. Ресницы у нее доставали до бровей и мешали им лежать ровно. Ее глаза говорили о том, что вечность асимметрична. Он спросил:
У вас была когда–нибудь дочка? Давно. Много–много лет назад?
Вы хотите сказать, четыре тысячи лет тому назад? Возможно. Но теперь у меня ее нет. Поэтому я по праздникам одна. Не хотите ли ко мне прийти в сочельник, посидеть с ней?
С моей дочкой, которой у меня нет. Вот вам мой адрес.
С удовольствием, - отвечал молодой человек. Он поцеловал продавщицу в ухо и пошел к дверям. По дороге он остановился и прибавил: - А я знаю, как ее звали.
Да вашу дочку, которой у вас нет. Ее звали Нефертити.
ДЕКОРАТИВНАЯ СВЕЧА
Мадемуазель Хатшепсут обожала животных, особенно кошек, заграничные духи и привозные цветы. Но на все эти увлечения ее доходов было явно недостаточно. У нее не хватало денег даже на то, чтобы завести самую крошечную, “карманную” собачку. В канун Рождества она едва наскребла денег на рыбу и на лапшу, которую собиралась приготовить с черносливом. О подарках нечего было и думать. Закончив приготовления к ужину, она переоделась, черной обводкой опустила пониже внутренние уголки глаз, чтобы они казались широко расставленными, а внешние уголки продлила жирным карандашом чуть не до ушей. Лоб обвязала лентой. Верхнюю губу обвела поровнее, а нижнюю так, чтобы она казалась чуть поджатой. Она осталась довольна своим внешним видом и пришла в хорошее настроение. Как завоеватель перед походом. Она подошла к окну и взглянула на дельту реки.
Облакам удалось навести мосты, - заключила она.
Затем она осторожно развернула золотистую бумагу и достала стеклянную улитку. Ей не понравилась серебристая пыль, заполнявшая стеклянное тельце улитки. Она аккуратно вытащила восковую пробочку и вытряхнула содержимое улитки в унитаз. Стеклышко она вымыла, высушила и заполнила своей душистой голубой солью для ванны. А затем вернула на место восковую пробочку с фитилем. Улитка снова превратилась в декоративную свечу. Ее голубая утроба волшебно переливалась. Цвет улитки напоминал цвет глаз молодого человека, которого ждала мадемуазель Хатшепсут.
Голубой цвет Атлантиды, - произнесла она и сама удивилась своим словам. - Глупости, - сказала она себе. - Откуда ты знаешь, что это именно голубой цвет Атлантиды?
Через несколько минут стеклянная улитка снова оказалась в своей коробочке, завернутая в золотистую бумагу и перевязанная ленточкой с бантиком. Готовая быть врученной в качестве подарка.
В это время раздался звонок в дверь. Вошел ее гость с бутылкой вина. И со своим теплым голосом. Хатшепсут усадила его за стол и села рядом с ним. Она взяла четыре грецких ореха и бросила их на все четыре стороны, чтобы осенить комнату крестом. А потом достала из ящика коробочку со стеклянной улиткой и отдала ему.
Вот тебе мой рождественский подарок, - сказала она и поцеловала его. У него засверкали глаза. Весь дрожа от нетерпения, как ребенок, он развернул золотистую обертку и достал стеклянную улитку. По его лицу было видно, что он обескуражен.
Неужели ты не знал, что в коробочке? - спросила мадемуазель Хатшепсут.
Не знал, - отвечал он.
Ты разочарован?
Нет. Она очаровательная. Спасибо тебе! - и он обнял ее. - У меня тоже есть для тебя подарок, - продолжал он, пытаясь загладить неловкость. Он положил на стол белый с красным пакетик, весь усыпанный крошечными зеркальцами. Мадемуазель Хатшепсут раскрыла пакетик и нашла в нем уже известную ей зажигалку с выгравированной на ней надписью об исполнении желания. Мадемуазель Хатшепсут была несколько смущена развитием событий. Теперь она почувствовала себя разочарованной. И, чтобы в свою очередь загладить неловкость, заявила:
А я знаю твою фамилию.
Откуда ты знаешь?
Не помню откуда, но знаю. Причем давно. Возможно, по запаху. Твоя фамилия Сенмут.
Впервые слышу. С чего бы это? - спросил он, ставя улитку на серебряную тарелочку. Он решил зажечь улитку и поужинать при свече.
Прекрасно! - воскликнула мадемуазель Хатшепсут и протянула ему зажигалку. - Да–да, зажги эту стеклянную улитку, а я тем временем принесу ужин.
Архитектор Сенмут взял зажигалку и вслух прочитал надпись, выгравированную на ней: “Чиркни три раза подряд, и исполнится твое заветное желание”.
Исполнится, исполнится, так и знай! Причем сегодня же вечером, - добавила она улыбаясь.
Он чиркнул один раз, и зажигалка вспыхнула. Хатшепсут захлопала в ладоши. Сенмут поднес пламя к фитильку улитки и зажег его. Стеклянная улитка засверкала, преобразившись в прекрасную декоративную свечу. Комната, словно отделившись от пола, поплыла в мягком шаре света.
Что же ты делаешь, - воскликнула она, - ведь надо чиркнуть три раза!
Зачем чиркать три раза, если свеча зажглась с первого раза?
Но ведь на зажигалке так написано! Разве ты не знаешь? Любое слово надо повторить трижды, если хочешь, чтобы тебя услышали хоть один раз.
Он чиркнул второй раз. Зажигалка выбросила зеленый язычок пламени.
Браво! - громко воскликнула она.
Как только зажигалка вспыхнула третий раз, раздался сильный взрыв, который разнес всю квартиру и унес с собой Хатшепсут и Сенмута. Остались только имена. Их можно найти в любой истории Древнего Египта (XVIII династия фараонов).
ЗАЖИГАЛКА
В сочельник архитектор Давид Сенмут снова завернул в квартиру своей бывшей жены, которая была в отъезде. Там он принял ванну, почистил зубы, зачесал назад мокрые волосы и уселся, обхватив колени и приняв форму кубика. Несколько минут он отдыхал в таком положении. На мгновение ему захотелось, чтобы на руках у него оказалось какое–нибудь маленькое существо, ребенок, может быть девочка, которую он мог бы охранять, защищать… Затем он достал из кармана ту самую зажигалку и положил ее в красно–белый пакетик, весь усыпанный крошечными зеркальцами. Он глотнул виски и взял в баре у своей жены бутылку итальянского пенистого вина. Он решил, что больше подойдет дамское шампанское “Блю”, сладкое, с маркой Мускат, чем другое, мужское, с маркой Брют. Заворачивая вино в белую бумагу, он думал о том, что винам, как женщинам, вечно нездоровится, а умирают они как мужчины, и что только немногие вина живут дольше человеческого века…
На записочке продавщицы дамского белья он прочел ее адрес и отправился по нему с шампанским в руках. Она встретила его, ступая по рассыпанной по полу соломе. Обняла, а затем вручила коробочку в золотистой обертке с бантиком.
Не может быть! - воскликнул он.
Это мой рождественский подарок.
Пораженный, он взглянул на нее и подумал, что сама ночная тьма спустилась с небес в ее глаза, чтобы отдохнуть до утра. Один только звон ее дешевых браслетов с колокольчиками стоил больше самой дорогой собаки.
Он развернул золотистую обертку и, к своему изумлению, обнаружил всего лишь одноразовую подарочную свечу в виде какой–то ракушки с голубым порошком внутри.
“Да, моя бывшая жена действительно умеет задеть самолюбие мужчины. Какой же это подарок!” - подумал он.
Ты разочарован? - спросила продавщица дамского белья.
Нет–нет, наоборот, - отвечал он, вынимая из кармана пакетик в красно–белую полоску, усыпанный крошечными зеркальцами, и протягивая его девушке. - Я тоже принес тебе подарок.
Она извлекла из мешочка уже знакомую ей зажигалку, которую несколько дней назад украла у господина в лаковом пальто.
Прекрасно! Мне как раз не хватало зажигалки! - И она обняла и поцеловала архитектора Давида Сенмута, а потом прибавила: - Зажги эту стеклянную улитку, а я пока принесу ужин. Что там на ней написано? - спросила она, хлопоча у стола.
На зажигалке.
Ты хочешь сказать, в инструкции? Не знаю. Я ее выбросил. Зачем нужна инструкция к зажигалке?
Да нет, я спрашиваю, что написано на самой зажигалке!
Не помню. Подожди, сейчас посмотрю.
Она опередила его и процитировала по памяти:
- “Чиркни три раза подряд, и исполнится твое заветное желание!” Разве не так написано?
Архитектор Давид Сенмут изумился второй раз за этот вечер. Он совершенно не мог припомнить, когда же он своровал у продавщицы дамского белья еще и зажигалку. Ведь если бы зажигалка не принадлежала ей, то как она могла узнать, что там выгравировано. Про рубашку третьего размера он помнил, но то, что он стащил еще и зажигалку, просто не укладывалось у него в голове. Определенно вся эта затея с подарками принимала явно не тот оборот. Надо было что–то предпринять, чтобы не испортить вечер. И он выпалил первое, что пришло в голову:
А я знаю, как тебя зовут!
Правда? - удивилась продавщица дамского белья, - а откуда ты знаешь?
Не знаю откуда, но знаю. Тебя зовут Хатшепсут.
Так меня еще никто не называл, - сказала она, ставя стеклянную улитку на серебряную тарелочку в середину стола.
И тогда архитектор Давид Сенмут чиркнул зажигалкой. В первый раз она выбросила красивое голубоватое пламя, и господин Сенмут зажег стеклянную улитку. Свет разлился по столу и озарил комнату. На всем был золотистый отсвет, даже на их губах. Это было заметно, когда они начинали говорить.
Чиркни еще раз, - сказала она, - ведь там сказано - трижды!
Зажигалка не подвела и во второй раз. Но на третий раз она отказала.
Значит, не судьба, - сказал архитектор Сенмут мадемуазель Хатшепсут, - не исполнится мое заветное желание.
Исполнится, еще как исполнится, - сказала мадемуазель Хатшепсут и поцеловала своего архитектора Давида Сенмута так, как его еще никто никогда не целовал.
Это был очень долгий поцелуй. Тем временем на полу, в тени стола, валялась инструкция по использованию зажигалки: “Внимание! Опасно для жизни! Держать вдали от огня. Это не зажигалка, а оружие специального назначения. Наполнитель с динамитом активизируется после третьего вспышки!”.
Павич Милорад
Стеклянная улитка
Милорад Павич
Стеклянная улитка
Предрождественская повесть
Читатель сам может выбрать, с которой из двух вводных глав ему начать чтение повести, а которой из двух заключительных глав завершить. От того, какую тропинку он выберет, зависит, какая у него получится повесть и к какому конечному пункту он придет. Вообще, если захотите, можете прочитать повесть разными способами сколь угодно много раз. Остальное? дело писателя.
МАДЕМУАЗЕЛЬ ХАТШЕПСУТ
Мадемуазель Хатшепсут, продавщица в магазине дамского белья, проснулась опять очень поздно и с ощущением крайнего одиночества. Ей приснился кувшин с двумя носиками. Во сне вино завязалось узлом и двумя отдельными струйками вылилось одновременно в два бокала.
Она сразу поняла, что нужно делать то, что она обычно делала, когда ей было одиноко. Прежде всего взглянула на дельту реки. В тот день облакам никак не удавалось навести мосты над водой. Они ползли, извиваясь, против течения вдоль правого берега Дуная и загораживали дорогу ветрам у самого устья Савы.
Под вечер мадемуазель Хатшепсут отправилась на работу. Она работала во вторую смену и возвращалась домой поздно ночью. В тот день она заметила на углу, у газетного киоска изысканно одетого господина в зимнем пальто цвета черного лака. Девушка подошла к нему очень близко, правой рукой протянула продавцу деньги за газету, а левой извлекла из правого кармана господина первую попавшуюся вещь. Продавец тут же подал ей газету, и она беспрепятственно покинула место преступления. Господин сел в машину цвета своего пальто и укатил.
То, что еще оставалось проделать мадемуазель Хатшепсут, было совсем несложно. На площади Теразие она достала из сумочки маленькое зеркальце и углубилась в созерцание. Своим отражением она осталась довольна:
[(лицо Нефертити. Оригинал, с. 130.)]
Как жаль, что ее отражение не может остаться в зеркале. УА как знать, вдруг останется? На всякий случай поставлю хоть свою подписьФ, ? подумала она. И она поцеловала зеркальце, оставив на нем чутьЦчуть губной помады. Вступив на эскалатор в подземном переходе под площадью, она незаметно сунула зеркальце в сумку проходившей мимо женщины.
Итак, дело было сделано. Мадемуазель Хатшепсут облегченно вздохнула. В магазин женского белья, где она работала, она вошла обновленной, словно после нескольких часов сауны и массажа или после занятий на тренажерах в спортивном зале. Ощущение одиночества исчезло, как обычно, когда она поступала подобным образом. Так было всегда. Стоило только одну вещь у когоЦто стянуть, а другую комуЦто подарить, причем обязательно разным людям. Не мучая себя выбором, что и у кого воровать, что и кому дарить. Иногда обстоятельства вынуждали ее действовать в обратном порядке: сначала дарить, а потом воровать. Но на этот раз все прошло удачно.
Некоторое время спустя, когда девушка на минутку осталась в магазине одна, ей удалось рассмотреть, что же она украла из кармана господина в лаковом пальто. Это была зажигалка. Дорогая и совершенно новая. Из блестящего кожаного чехольчика торчала бумажка с гарантией. На рыжей верблюжьей коже было выдавлено: УМоисей IIIФ. Наверное, имя владельца. А на крышечке зажигалки была выгравирована надпись: УЧиркни три раза подряд, и исполнится твое заветное желаниеФ.
Но подробнее мадемуазель Хатшепсут свою добычу рассмотреть не смогла, потому что в магазин вошел покупатель. Незаметно обхватив у себя за спиной правый локоть левой рукой, она принялась рассматривать вошедшего.
Это был молодой человек в джинсах, в голубой рубашке и коричневом пиджаке, в ботинках, обшитых пушистым мехом. Через руку у него был перекинут плащ, а на ладони он держал небольшой сверток в позолоченной бумаге, перевязанный ленточкой. Прежде всего мадемуазель Хатшепсут обратила внимание на его карманы. Они как раз подходили: немножко разевали рты. Волосы у него, несмотря на молодость, были с проседью, но зато расчесаны на пять проборов, причем каждый из них шел поперек головы, от уха до уха. Очень стройный молодой господин со странным выражением глаз.
УОн, наверное, и во сне близорукийФ, ? подумала продавщица и спросила посетителя, чем может ему помочь.
Он опустил плащ и сверток на столик рядом с ее креслом и сказал теплым, застенчивым голосом:
Я хотел бы купить ночную рубашку. Это будет рождественский подарок моей жене. Она носит четвертый размер.
Эти размеры наверху, на полке, ? и подкатила складную лесенку. Поднимаясь наверх, она чувствовала на себе его взгляд. Она зафиксировала этот взгляд на уровне своих бедер, а сойдя вниз, постаралась незаметно задеть лестницей золотистый сверток, который упал со столика в кресло. Теперь сверток лежал отдельно от плаща покупателя. Продавщица надеялась, что молодой человек не заметит отсутствия своего свертка и забудет его в магазине.
Но тут она услышала нечто настолько неожиданное, что отставила лестницу и посмотрела молодому человеку прямо в глаза. Он тоже смотрел на нее сквозь несколько тысяч лет. Его глаза были голубыми от толщи времени, через которую смотрели.
Возможно, моя просьба покажется вам дерзкой, ? сказал он, ? но я еще никогда не покупал женских ночных рубашек. Вы не могли бы ее примерить? Тогда я пойму, то ли это, что мне нужно. У моей жены примерно такая же фигура, как у васЕ
Если бы сверток уже не лежал на кресле, мадемуазель Хатшепсут немедленно отвергла бы это предложение. А так она ответила:
Не вы один обращаетесь с подобной просьбой. Хорошо. Я ее надену в кабине, и вы сможете посмотреть. Только сначала уберу лестницу.
Уверенная в том, что женское зрение всегда быстрее мужского, мадемуазель Хатшепсут слегка задела юношу лесенкой и при этом не упустила возможности незаметно бросить ему в карман зажигалку.
Когда она предстала перед ним в ночной рубашке четвертого размера, у него перехватило дыхание. В его близоруком взгляде читались примерно такие слова: УЭта ночь разрешится новым днем, и он будет прекрасен!Ф
Однако вслух он грустно сказал следующее:
Простите, но при всем желании я не смогу купить эту рубашку. Она вам очень идет! Как только моя жена наденет ее перед сном, я начну думать о васЕ Так не годится. Спасибо вам. Спокойной ночиЕ
С этим словами он вышел из магазина, на ходу надевая плащ. Мадемуазель Хатшепсут, вне себя от волнения, проводила его взглядом. Потом, не снимая рубашки, она дрожащими пальцами лихорадочно развернула сверток в золотистой бумажке, на всякий случай стараясь сохранить и обертку, и ленточку.
Там оказалась коробочка, а в ней нечто волшебное, вещь, назначение которой она не сразу смогла угадать. Очаровательная стеклянная улитка, заполненная серебристой пыльцой и запечатанная розовым воском, из которого торчал фитилек. ЧтоЦто вроде декоративной свечи. Мадемуазель Хатшепсут хотела было ее зажечь, но вспомнила, что она в ночной рубашке, что она одна в магазине и что у нее больше нет зажигалки.
Стеклянная улитка
Пьесы Милорада Павича -- это коллаж из различных исторических и мифологических времен, сквозь которые проникает автор. В них обнаруживаются не реалии истории, как может показаться на первый взгляд, а искусно созданные мистификации, композиции из диссонансных элементов.
Литература постмодернизма отказалась от традиционных классических причинно-следственных связей в повествовании. При создании произведений авторы используют нелинейные принципы, новые технические приемы, оригинальные формы. Это хорошо иллюстрирует творчество сербского писателя М. Павича.
Павич - писатель-постмодернист - использует в своих произведениях символы, образы, мифологемы, стереотипы культуры, что превращает его прозу в особый способ культурологического мышления.
Несомненная заслуга Павича в том, что он придал концептуальность и стройность почти религиозного учения тому, что прежде, до формулирования канонов постмодернизма, уже неоднократно осмысливалось и в литературе, и в живописи, и в кино. Вспомнить хотя бы польского режиссера Кшиштофа Кесьлевского, его картину "Поезд": молодой человек успевает сесть в поезд, и жизнь его складывается так; молодой человек не успевает сесть в поезд, и жизнь его складывается эдак. Многовариантность развития, кроссворд случайностей - тот же вариант предлагает и Павич, но для него этот прием, в отличие от Кесьлевского, - не эпизод, а идеология творчества. Такой замысел реализован в "метаромане" "Стеклянная улитка": чудодейственная зажигалка в одном из вариантов повествования исполняет заветное желание, в другом - нет. Если предпочесть финал-трагедию,то герой высечет огонь три раза подряд, как предлагает надпись на футляре. Тогда зажигалка взорвется и унесет жизни тех, кто слишком уж настойчиво добивается исполнения заветных желаний.
Впервые пьеса Милорада Павича «Стеклянная улитка» была напечатана в журнале "Иностранная литература" в 1998 году. В дальнейшем эта пьеса вошла в сборник с одноименным названием «Стеклянная улитка». Пьеса "Стеклянная улитка" - произведение из нескольких отдельных частей, два варианта развития одной истории, показанной с чуть разных сторон.
«Мадемуазель Хатшепсут, продавщице в магазине дамского белья, приснился кувшин с двумя носиками: вино завязалось узлом и двумя отдельными струйками вылилось одновременно в два бокала». Так начинается пьеса Милорада Павича "Стеклянная улитка" .
Очень необычно в пьесе то, что Милорад Павич представляет своего читателя. Он пытается апеллировать и к мужскому, и к женскому началу в человеке. Читателю предоставляется выбор, выбор того окончания, которое ему ближе. Пьеса построена так, что каждый читающий сам может выбрать, с которой из двух вводных глав ему начать чтение повести, а которой из двух заключительных глав завершить. От того, чью тропинку он выберет, зависит, какая у него получится повесть и к какому конечному пункту он придет. Главные герои “Стеклянной улитки” оставались живы и счастливы, если действие рассказывает женщина, а по рассказу мужчины, герои погибают. Таким образом, автор хотел подчеркнуть большую разницу между двумя восприятиями -- мужским и женским. В тексте нелинейное действие, постоянно повторяются одни и те же ситуации и нужно разглядеть, какая же ключевая деталь изменилась.
В «Действии первом в первый раз» все световые и музыкальные средства направлены на то, чтобы следить за поступками Давида и выделять их. В «Действии первом во второй раз» они направлены на Девушку, фиксируя каждое ее движение. «Действие первое в первый раз» - это его история, а «Действие первое во второй раз» - ее история. Одни и те же сцены имеют разное освещение, разный ритм действия (мужской и женский ритм), кроме того, его история происходит в одном, а ее совсем в другом городе. Вообще, в главных ролях вовсе не обязательно должны быть одни и те же актеры .
Милорад Павич дает режиссерам и постановщикам совет, как сделать так, чтобы передать более полно и эмоционально все им задуманное: «В спектакле трижды происходит полная остановка действия приблизительно на двадцать секунд. Все должно замереть, словно это стоп-кадр в фильме, должно создаться впечатление, что спектакль остановлен. После такой паузы, словно пробудившись ото сна, артисты продолжают играть. Рождественские колядки в конце драмы подлинные, режиссер должен выбрать те, которые ему больше подходят. Как должно выглядеть пещное действо, можно прочитать в моей книге «История сербской литературы периода барокко» (Белград, 1970. С.274-278)», «здесь нужно подчеркнуть улитку какой-нибудь зловещей музыкой, которая на протяжении всего спектакля будет звучать всякий раз, как только появляется улитка» .
Не все сцены в пьесе из «Первого действия в первый раз» переходят в «Первое действие во второй раз». Встреча в торговом центре Писателя, Женщины и Мужчины в черном есть только в истории мужчины, в истории же Девушки Женщина и Писатель встречаются один раз в церкви, не смотря на это, Девушка вытаскивает у Писателя бумажник и подсовывает его Женщине (сцена IV). Вообще, если говорить о писателе, то возможно - это и есть сам Милорад Павич, имя которого встречается в обеих версиях, но в разных ситуациях. Именно из его книги девушка зачитывает цитату: «Всегда одинаково. Одну вещь украсть, другую подарить. Причем делать это с разными людьми. Не выбирая, кому что. Иногда, по ситуации, следует поступить наоборот: сначала что-нибудь подарить и только после этого украсть что-нибудь другое». В истории Давида есть сцена III в кафе, где он встречает парня с фамилией Сочельник и вытаскивает у него из кармана кривой садовый нож, который потом появляется в сцене VIII в истории Девушки, до этого же мы и не вспоминаем про него. Зато в женской версии есть сцена VI - представление артистов, которые потом появляются и в квартире Девушки. Также стоит отметить, что история девушки передается более эмоциональным языком, нежели история Давида. Так обе встречи в бутике Давида и Девушки, их ужин передаются разными словами и с разными эмоциями. Возможно, что это потому главная героиня - Девушка, продавщица в магазине дамского белья, живет с ощущением крайнего одиночества. Вечерами она работает и потом возвращается домой поздно. После того как в торговом центре Девушка «обменяла вещи», кажется, что она почувствовала себя обновленной, ощущение одиночества исчезло.
Достойным внимания является религиозный аспект, так как религия есть принцип, упорядочивающий композицию и влияющий на стилистический пласт текста. Действие пьесы разворачивается в Сочельник под Рождество. Именно поэтому нужно обратить внимание на сцену VI из «Действия первого во второй раз», где разыгрывается рождественское представление группой уличных артистов. Выделяется идея -- наказание за деяния. «Мусульмане горят на огне здесь, в христианском аду, здесь предстоит гореть и тебе. А вот еврейские грешники попадают в твой ледяной исламский джехенем. Что до грешников-христиан, то их путь лежит в еврейский шеол, к нам, еврейским демонам. Такова судьба всех, чья кровь не прошла через все сорок небесных порогов и не стала чистой кровью праведников» . Главному герою присваивается библейское древнееврейское имя Давид, остальные же герои остаются безымянными.
В пьесе присутствует не просто мифология, но и мистика, фантастика. Но при этом чувствуется и исторический материал. Сам автор говорил: «Я не вижу разницы между прошлым и будущим. Если вы стоите на определенной позиции, вы будете чувствовать и прошлое и будущее. Наша литература не должна заниматься ни прошлым, ни будущим, она должна заниматься человеком, то есть его мыслями, разумом, эмоциями, интуицией, фантазией, внутренней и внешней энергией. Задача литературы, думаю, заключается в том, чтобы апеллировать к самым разным уровням восприятия. И тогда читателю не будет скучно, каждый раз, читая новое произведение, он будет ощущать себя так, словно попал в другую комнату» .
Писатели-постмодернисты часто обращаются к архетипам исторической памяти. Но в отличие от реалистов не воспроизводят исторические события, а вольно интерпретируют исторические факты для создания искусственных культурных моделей и литературных мистификаций, свободно синтезируя их с мифами и легендами, а также с элементами фантастики . Таким образом, и Милорад Павич создает на страницах произведений некую "символическую реальность" -- игровое пространство в трех плоскостях между мифом, историческими реалиями и художественным вымыслом, а также свою собственную историю.
Автор мастерски играет с читателем, вовлекая его в игровое пространство. Реальность -- не реальность, история -- не история. Читатель же находится вне времени и пространства и сам становится частью этой "символической реальности". В культурном поле постмодернистских произведений реалии истории тесно переплетаются с мифами, легендами и элементами фантастики. Отличить фантастику от истории практически невозможно .
Настоящее и прошлое переплетено в пьесе. Автор крепко связывает две истории. История Давида и Девушки и история Хатшепсут и Сенмута, которым не суждено было быть счастливыми в прошлом, и они пытаются это исправить в новой и современной жизни.
В течение четырех тысяч лет главные герои идут параллельными дорогами, проживают свои жизни и, вопреки утверждению, что параллельные не пересекаются, все же встречаются. Оба героя очень одиноки, и поэтому, встретившись, они притягиваются друг к другу. «Что вы делаете, когда вечером в Сочельник чувствуете себя одиноким? Есть ли способ, ничего не почувствовав, исчезнуть с этого света?»- спрашивает у Давида Девушка . И именно в этот момент Давиду кажется, что они встречались уже, он говорит о дочери, но все переводится в подобие шутки.
Очень интересно то, как они вспоминают о своей прошлой жизни, ужиная в квартире девушки: «Через камень тех зданий, которые я люблю, которые я хорошо знаю или которые я строю, в меня проникло одно воспоминание. Да, кроме того, и ты тоже помнишь», «Несколько тысяч лет назад ты правила Египтом. Ты была царицей двух Нилов. Тебя звали Хатшепсут. Ты была единственной из жен фараонов, которая вела войны за земли, где приготовляли благовонные масла, и ты любила тот оттенок синего цвета, который называется «атлантида» . Я был твоим придворным архитектором и любил тебя еще тогда. Но мы не были любовниками. Ими мы стали только сегодня вечером… Мы ждали этого почти четыре тысячи лет».
В пьесе автор создал интересный образ Мужчины в черном. Вообще образ «черного человека» - один из самых загадочных образов русской и мировой литературы. Почти во всех случаях черный человек приходит, чтобы напомнить о долгах. Творческие люди оделены даром, большим талантом. И они должны использовать его. В противном случае приходит черный человек и давит до тех пор, пока не заберет творца или не добьется своевременных выплат по кредиту. Он ближе к Времени и Судьбе, чем к смерти или дьяволу. Этот образ - сравнительно растиражированный сюжет сумасшествия многих художников и поэтов. .
В «Стеклянной улитке» образ Мужчины в черном - тоже образ из Древнего Египта, когда-то он, будучи фараоном Тутмосом III, убил царицу Хатшепсут - Девушку. И возможно собирался убить ее и в этой жизни, но Девушка дала следующую трактовку этого события: «… Мужчина в черном для нас не опасен. Ведь все уже произошло. Он нас уже убил. И не может убить снова. Нет на свете никого, кто мог бы убить одного и того же человека дважды. Такого не бывает… Кроме того, он опоздал. Уже перевалило за полночь. Сегодня Рождество. А в Рождество рождаются, а не убивают…» Возможно, что эта фраза подсказывает читателю, что в эту ночь произойдет чудо и появится та самая дочь - Ниферуре. А Мужчина в черном оказался случайным гостем, он больше не опасен и рассказывает о страшной тайне зажигалки.
Таким образом, вторая версия, женская версия заканчивается хорошо, и главные герои остаются в живых, у них появляется шанс на счастливое будущее, которое не получилось создать четыре тысячи лет назад. Сам же символ улитки в пьесе - символ смерти, ведь именно она становится страшным орудием для убийства Давида, которое выбирает Женщина, хотя с виду она «чудная». Сам автор подсказывает нам опасность, исходящую от улитки, подчеркивая ее в пьесе зловещей, тревожной музыкой. Вся пьеса "Стеклянная улитка" - произведение из нескольких отдельных частей, два варианта развития одной истории, показанной с чуть разных сторон.
В пьесе девушка должна пройти свой путь, чтобы поверить и полюбить. Поверить в ту историю о второй, или даже первой, жизни. А Давид должен сделать для этого все.
Как мастер нелинейной прозы, Павич дает читателю право выбора прочтения, и вместе с тем право выбрать не только развитие действия, но и характеров, принципов, решений героев. То какими они должны быть, их делает не автор, а сам читатель.
Милорад Павич -- знаковая фигура литературного постмодернизма. Он создает конструкции: каждое его произведение имеет свою экстралитературную форму. Бесчисленное множество образов участвует в повествовании. Писатель строит повествование с использованием приемов мифотворчества и вне времени, говорит о человеке в связи с историческим контекстом, объединяя в литературном игровом пространстве день сегодняшний с прошлым и будущим. С одной стороны, его тексты не имеют фиксированного начала и конца, он разбирает игровое пространство на составляющие, с другой -- появляется надежда на сосуществование разных миров, восстановление своего рода индивидуально справедливости.
Но, в это же время, мир художественной культуры, создаваемый писателем, способ его бытования в культуре -- это система знаков и символов, а о том, что скрывается за ними, какие реалии, мы можем лишь строить предположения. Милораду Павичу удалось создать собственную архетипическую модель культуры, в его творчестве литературное пространство постмодернизма определяется символами, коми, образами, архетипами, мифологемами .
Текст пьесы «Стеклянная улитка» можно читать в одной последовательности, можно -- в другой, а можно вообще выбрать свой собственный способ чтения. Можно даже дописать книгу, благо, автор не только не запрещает это в кратком послесловии, а даже рекомендует. «Моя книга представляет собой не что иное, как упражнение, музыкальный этюд, предлагаемый читателю для того, чтобы отработать новый способ чтения. Так что в эту книгу любой читатель может загрузить собственную любовную историю».
Действие первое в первый раз
Действие первое во второй раз
Стеклянная улитка
Спектакль в двух первых действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Девушка (Хатшепсут) - продавщица в магазине женского белья.
Давид (Сеймут) - безработный архитектор, только что разведенный, привлекательной внешности, с ранней сединой, волосы у него на голове расчесаны на пять проборов от уха до уха; время от времени проявляет признаки клептомании.
Женщина - бывшая супруга Давида.
Мужчина в черном (Тутмос III).
Писатель.
Артисты - участники вертепа (пещного действа).
Участвуют также еще одна продавщица, бармен, посетители кафе, прохожие.
В «Действии первом в первый раз» все световые и музыкальные средства направлены на то, чтобы следить за поступками Давида и выделять их. В «Действии первом во второй раз» они направлены на Девушку, фиксируя каждое ее движение. «Действие первое в первый раз» - это его история, а «Действие первое во второй раз» - ее история. Одни и те же сцены имеют разное освещение, разный ритм действия (мужской и женский ритм), кроме того, его история происходит в одном, а ее совсем в другом городе. Вообще, в главных ролях вовсе не обязательно должны быть одни и те же актеры.
В спектакле трижды происходит полная остановка действия приблизительно на двадцать секунд. Все должно замереть, словно это стоп-кадр в фильме, должно создаться впечатление, что спектакль остановлен. После такой паузы, словно пробудившись ото сна, артисты продолжают играть.
Рождественские колядки в конце этой драмы подлинные, режиссер должен выбрать те, которые ему больше подходят. Как должно выглядеть пещное действо, можно прочитать в моей книге «История сербской литературы периода барокко» (Белград, 1970. С. 274–278).
Действие первое в первый раз
СЦЕНА I
Торговый центр под стеклянной крышей, в нем множество бутиков. Все бутики в торговом центре нарядно украшены к сочельнику и Рождеству. Д евушка подходит к киоску одновременно с Мужчиной в черном лаковом пальто. Пока Мужчина в черном покупает трубочный табак, Девушка правой рукой протягивает продавцу деньги за журнал мод. Чем занята ее левая рука - не видно.
Девушка, купив журнал, уходит, а Мужчина в черном садится на ближайшую скамейку белого цвета, рядом с собой кладет шляпу и перчатки.
С помощью спичек раскуривает трубку, на которую надет роскошный женский перстень.
По направлению к скамейке, на которой сидит мужчина, идет пожилой господин в сопровождении женщины лет тридцати. Она несет сетку с рождественскими подарками, упакованными в разноцветную бумагу. Женщина, которую сопровождает пожилой господин, внимательно смотрит на Мужчину в черном лаковом пальто. Женщина и пожилой господин проходят мимо скамейки, но тут же возвращаются. Женщина нерешительно обращается к Мужчине в черном лаковом пальто.
Женщина. Позвольте представиться. Господин, стоящий рядом со мной, иностранный писатель. Он не владеет нашим языком. Я его переводчица. Он хотел бы обратиться к вам с одной просьбой.
Мужчина в черном. Да?
Женщина. Нет-нет, вы не поняли. Мы с господином вовсе не любовники.
Мужчина в черном. Нет?
Женщина. Нет. Между нами существует нечто вроде приливов и отливов взаимной притягательности. Любой прилив тут же сводится на нет отливом. В этом и заключается все дело. Кто вы по знаку?
Мужчина в черном. Лев.
Женщина. Вы не из нашей истории. Но вы могли бы нам помочь.
Мужчина в черном. Где?
Женщина и Писатель садятся на скамейку рядом с Мужчиной.
Женщина. Где - это не проблема. Проблема - как.
Мужчина в черном. Вот так? Может быть, вы покупаете оружие?
Женщина. Боже упаси!
Мужчина в черном. А у вас какой зодиак?
Женщина. Рак.
Мужчина в черном. Канцер. Ректосценция альфа ноль девять часов. Граничное значение семь на пятьдесят пять метров. Деклинация дельта…
Женщина и Писатель. Браво!
Писатель наклоняется к Женщине и долго что-то шепчет ей на ухо. Женщина тоже шепотом на ухо переводит его слова Мужчине в черном.
Мужчина в черном. Я вас, а вы его, при этом одновременно? Нет.
Женщина снова переводит.
Мужчина в черном. Он вас, а вы меня? Нет.
Женщина опять начинает было переводить то, что сказал ей Писатель, но Мужчина в черном ее перебивает.
Мужчина в черном. Да знаю, знаю. Я вас, а он меня, или я и вас, и его… Не может быть и речи!
Снова перевод.
Женщина. Господин теперь предлагает, чтобы я его, а он вас.
Мужчина в черном. А что, если бы он и вас и меня, причем одновременно?
Женщина. А нет ли у вас еще какой-нибудь комбинации?
Мужчина в черном. Есть.
Женщина. Какая же?
Мужчина в черном. Вы принимаете от меня в качестве компенсации за ваши труды с этим господином небольшой подарок. Я хотел бы подарить вам перстень с моей трубки.
Женщина. Перстень? Мне? Я как раз только что развелась… Догадываюсь, что придется делать…
Мужчина в черном надевает на палец женщине перстень и при этом что-то шепчет ей на ухо. Женщина со смущенным видом поднимается со скамейки и уходит. На скамейке остаются Писатель и Мужчина в черном. Мгновение неопределенности. Мужчина в черном встает, приподнимает шляпу в знак прощания и отходит от скамейки. Мужчина в черном догоняет женщину и берет ее под руку. Они идут быстро, без слов.
СЦЕНА II
Квартира женщины. Как только Мужчина в черном и Женщина входят в квартиру, происходит чрезвычайно бурная и как можно более короткая любовная сцена, заканчивающаяся громким криком Женщины. Мужчина в черном, погладив женщине нос, собирается тут же удалиться, но уже на ходу, похлопав себя по карманам, громко восклицает:
Мужчина в черном. Моя зажигалка! Где моя зажигалка? Ты не видела мою зажигалку в желтом футляре? Это не ты ее свистнула?
Грубо обыскивает ее, потом вытряхивает из сетки все рождественские подарки, роется в них, не найдя зажигалки, стремительно выскакивает из комнаты. Женщина, перекрестившись, валится в кресло.
Женщина. Столько шума из ничего. Подумаешь, чудо какое - зажигалка!
Закуривает сигарету, отдыхает в кресле. Берет один из подарков в красной коробке, завязанной лентой с бантом. Осторожно распаковывает ее, достает стеклянную улитку из хрусталя. Улитка заполнена ароматическим порошком розового цвета, и отверстие заткнуто восковой пробкой с фитилем, так что ее можно использовать в качестве ароматической свечи.
Женщина (понюхав стеклянную улитку). Как чудесно теперь делают эти нарядные свечи! Надо же - стеклянная улитка, которая испускает аромат, когда поджигаешь фитиль. Прелесть!
Женщина нажимает кнопку на автоответчике и записывает сообщение.
Сообщение для моего бывшего мужа. Ты опять был здесь? Хочу напомнить тебе условия нашего договора. Ты по-прежнему можешь приходить в мою квартиру, но только тогда, когда меня нет дома. А ты прекрасно знаешь, когда я отсутствую. Ты можешь смотреть телевизор, можешь что-нибудь выпить, но я запрещаю тебе брать еду. Кроме того, ты не должен отсюда ничего уносить, как это тебе свойственно. В противном случае я немедленно поменяю замок и сообщу в полицию о том, что исчезло из моей квартиры.
Женщина выключает автоответчик и вытаскивает из стеклянной улитки пробку в виде свечи. Высыпает в пепельницу ароматический розовый порошок. Затем берет другой пакетик, распаковывает его и достает из него пузырек, на котором этикетка с черепом и скрещенными костями. Подносит пузырек к глазам и читает.
Взрывчатое вещество большой разрушительной силы! Огнеопасно!
Высыпает серебристый взрывчатый порошок из пузырька в улитку и аккуратно вставляет на место пробку из воска с фитилем. Запаковывает улитку в красную коробку с бантом.
Прекрасно, так из свечки получилась бомба.
Здесь нужно подчеркнуть улитку какой-нибудь зловещей музыкой, которая на протяжении всего спектакля будет звучать всякий раз, как только появляется улитка. Коробку с улиткой Женщина кладет на стол, типичный для архитектора, - на столе лежат бумаги, повсюду по стенам развешаны планы и изображения египетских пирамид и храмов, на книжных полках огромное количество книг о Египте. Это рабочий кабинет ее бывшего мужа. Женщина выходит из квартиры. Коробку с бантом окутывают сумерки. В глубине сцены видна металлическая ручка входной двери, на которой поблескивают блики заходящего солнца. Руч...
