П.А. Флоренского часто называют «русский Леонардо да Винчи». Трудно перечислить все отрасли деятельности, в развитие которых он внес свой вклад. Это математика, физика, философия, богословие, биология, геология, иконография, электроника, эстетика, археология, этнография, филология, агиография, музейное дело, не считая поэзии и прозы. Более того, Флоренский сделал многое, чтобы на основе постижения этих наук выработать всеобщее мировоззрение. В этой области он совершил такие открытия и получил такие результаты, важность которых была оценена только недавно (например, в кибернетике, семиотике, физике античастиц). Он сам писал, что его труды будут востребованы не ранее, чем через 50 лет.
Говорят, что поэт в России – больше, чем поэт. Продолжая эту мысль, можно сказать, что и ученый в России – больше, чем ученый, философ – больше, чем философ, тем более живший во времена глубокого кризиса, который переживала его страна, весь мир. Отец пронес священническое служение
на протяжении всего своего крестного пути, ведущего на Голгофу, и далее – в мир горний, откуда ныне и вовеки он ободряет и поддерживает своими молитвами нас, живущих в мире дольнем. такой личности, несомненно, представляет огромный интерес не только для понимания его творчества и его времени, но также для того, чтобы понять время наше и самих себя.
Если умозрительно соединить места, где побывал П.А. Флоренский: Германия, куда ездил в детстве, Дальний Восток – начало крестного пути, Закавказье, где родился и обратился к Богу, и, наконец, Соловецкий лагерь особого назначения – то получится крест. И если мысленно поднять его, этот крест, опирая на основание – Дальний Восток, то обозначится место упокоения христианина: лицом к востоку, чтобы, встав в день Страшного Суда, увидеть крест как знак Воскресения и крест – печать земной жизни. На пересечении линий, там, где сердце, окажется Сергиев Посад – место подвига.
Рассчитывая по закону «золотого сечения» годы жизни , получим первую «особую точку» (термин П.А. Флоренского): 1900 г. – рубеж веков. Накануне, во время летних каникул 1899 г., которые гимназист Флоренский проводил вместе с семьей в селении Квишехты на берегу Куры, произошло то, что он опишет в главе «Обвал» своих воспоминаний – крушение научного позитивистского мировоззрения, которое станет началом пути к вере. В 1904 г. Флоренский поступает в Московскую Духовную Академию, в 1910 г. – принимает священнический сан. Вторая особая точка: 1918/1919 гг. – мученическая кончина Государя, конец России прежней. Итак, схождение главного узла во времени и главной точки в пространстве – это Сергиев Посад 1918/1919 гг. Что же произошло в эти годыи стало средостением жизни и началом пути на Голгофу о. Павла Флоренского?
«Флоренский Павел Александрович, профессор богословия, служитель культа (поп), выходец из знатной дворянской семьи, автор трудов по богословию, в которых откровенно выражены его монархические убеждения (“Защита божества” (так ! – Ред. ), “Столп и утверждение Истины” и т. д.). В 1928 г. арестовывался ОПТУ и осужден как активный участник церковно-монархической организации на 3 г. С 1928 г. научный работник ВЭИ. Идеолог и руководитель центра к.-р. организации, в прошлом состоял членом к.-р. “Платоновской организации”».
В достаточно обширной «объективке» ОГПУ правильно многое, кроме «знатного» дворянства и существования «к.-р. организации». В «церковно-монархическую организацию» ОГПУ включило людей, даже не знакомых друг с другом. Действительной же причиной ареста было подчеркнутое в приговоре к ВМН (высшей мере наказания) «неснятие с себя сана». Высшей Волей, как называл Флоренский в подцензурных письмах из заключения Бога, было вручено ему священство, и сана он не снял и от Господа не отрекся. Приговоренный в 1933 году к 10 годам лагерей, он был отправлен сначала в восточносибирский лагерь «Свободный», а затем – в знаменитый СЛОН – Соловецкий лагерь особого назначения. 25 ноября 1937 года постановлением особой тройки УНКВД по Ленинградской области П.А. Флоренский был приговорен к высшей мере наказания и расстрелян 8 декабря 1937 года в Ленинграде.
Узнав в Париже о гибели друга, о. Сергий Булгаков писал: «Жизнь ему как бы предлагала выбор между Соловками и Парижем, но он избрал Родину, хотя то были Соловки, он восхотел до конца разделить судьбу со своим народом. И сам он, и судьба его есть слава и величие России, хотя вместе с тем и величайшее ее преступление». К этим трагическим и горьким словам, сказанным далеким другом и единомышленником, теперь можно добавить то, что если жизнь и давала выбор о. Павлу Флоренскому, уже известному ко времени его последнего ареста в 1933 году ученому и философу: ему предлагали убежище монархи и президенты многих стран, он мог бы уплыть к чужим берегам на «философском пароходе», как сделали это многие его соратники, – то Благая Воля предопределила его мученический путь на Голгофу, ибо Флоренский был заложником, заложником своей семьи, своего очага, своей Родины, подвижником и носителем особой священнической миссии, связанной с тем местом, откуда начался его крестный путь.
Итак, контрреволюционного заговора не было. Но была тайна. Эту тайну унесли с собой в мир иной все, к ней причастные. Говорят, что рукописи не горят. Не исчезают бесследно мысли, хранимые в сфере духа – пневматосфере, как называл ее П.А. Флоренский. Что же это за тайна, которую бережно хранил и за которую отдал жизнь ?
Прежде чем назвать имя тайны и ее хранителей, несколько слов о Таинстве – важнейшем понятии Православия. Таинства сопровождают христианина всю жизнь.
Некогда Христос сказал апостолу Петру: «Ты – Петр, и на сем камне Я создам Мою». Все, сказанное Спасителем, имеет не только символический, но и конкретный смысл. Краеугольный камень, на котором стоит Церковь Христова, – апостолы и святые. Главное Таинство – Евхаристия, пресуществление вина и хлеба в Кровь и Тело Господни, может произойти только тогда, когда чаша со Святыми Дарами покоится на камне – на мощах угодников Божиих. Известный петербургский ученый и этнолог А.Н. Гумилев так объяснял необходимость пресуществления Святых Даров с точки зрения закона энтропии: «Энергия тратится, все разрушается. Если не будет на земле Причастия, мир развалится». Вот почему сохранение мощей праведников – не только дань уважения, но и залог будущего существования человечества, возможность Земле быть. Вот почему уничтожение мощей – это не только кощунство, но и акт саморазрушения.
Теперь же отправимся в удел одного из любимейших русских святых, в дом Преподобного Сергия Радонежского, хранителя России. Это и есть «сердце» тайны – точка пересечения линий креста, который возложила Благая Воля на плечи о. Павла Флоренского.
В первые годы русского лихолетья подмосковный Сергиев Посад стал поистине духовной столицей прежней России. Сюда, к Преподобному Сергию, в сердце Православия, собрался цвет нации, представители ее славных семей, писатели, художники, философы. Какие громкие имена: Голицыны, Дурново, Иловайские, Шаховские, Раевские, Нарышкины, Родзянко, Шереметевы! Тут работают Фаворский, Розанов, Нестеров. Одно время тут существовал даже «Первый колхоз Сергиева Посада», председателем которого был граф Олсуфьев, а колхозниками – графы да князья. Они жались друг к другу, ища защиты, пытаясь примениться ко времени и укрыться за чуждой им лексикой и понятиями, чтобы сохранить семьи и уберечь негасимую свечу веры.
В 1918 году была создана Комиссия по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры во главе с о. Павлом Флоренским. В 1920 году, когда Лавру закрыли, иноки монастыря и прилегающих скитов пошли работать в посадские музеи. Именно благодаря их подвижничеству сокровища Лавры были убережены от разграбления и надругательства.
Накануне Пасхи 1919 года по Сергиеву Посаду пошли слухи о том, что в Москве принято решение вскрыть мощи Преподобного Сергия Радонежского прилюдно, дабы «разоблачить чудеса и положить конец церковному мракобесию». О том, что произошло дальше, стало известно лишь в наши дни, а сведения об этом годами, поколениями собирались по крупицам, по разрозненным воспоминаниям причастных к событиям и их близких.
Произошло же вот что. В одну из ночей Великого Поста члены Комиссии, вероятно, о. Павел Флоренский и Ю. А. Олсуфьев, по благословению наместника монастыря архимандрита Кронида, вошли в Троицкий собор и, сотворив молитву, вскрыли раку, изъяли честную главу Преподобного, а на ее место возложили главу погребенного в подклети Троицкого собора князя Трубецкого. Главу Преподобного схоронили в ризнице Лавры и дали обет молчания, не нарушенный ими во всех тяготах жизни.
Ходившие по Сергиеву Посаду слухи оправдались, и комиссары и безбожники устроили в Лавре шабаш. Рака с мощами Преподобного была выставлена на глумление толпы. Хулителям казалось, что подобное действо должно было навсегда убить в посадцах веру в святыни и чудеса. Но чудо все-таки произошло.
Глава Преподобного, убереженная от надругательства, тайно хранилась в ризнице вплоть до закрытия Лавры. В 1920 году Ю.А. Олсуфьев, поместив ее в дубовый ковчег, перенес в свой дом на улице Валовая в Посаде, ставшем Загорском. В 1928 году грянуло знаменитое «сергиево-посадское дело», пошли массовые аресты. Ковчег со святыней был закопан в саду дома Олсуфьевых, и никто из причастных не выдал тайну на допросах. В начале 30-х годов накатилась новая волна репрессий, был арестован о. Павел Флоренский. В посадскую тайну посвятили П.А. Голубцова, ставшего позже архиепископом Новгородским и Старорусским Сергием. Голубцов перенес ковчег со святыней из олсуфьевского сада и сокрыл его в окрестностях Николо-Угрешского монастыря под Люберцами. Вскоре П.А. Голубцов также был арестован, а из заключения попал на фронт, где был санитаром. После демобилизации он перенес дубовый ковчег в дом племянницы Олсуфьева Е.П. Васильчиковой. Некогда юная Катя Васильчикова проходила по «сергиево-посадскому делу», но с помощью Е.П. Пешковой ей удалось избежать лагерей. Е.П. Васильчикова была последней хранительницей святыни. Екатерина Павловна жила с семьей в полуподвальном помещении, в комнате с земляным полом, в одном коридоре с самыми разными людьми вплоть до уголовников. В эти страшные годы и глава Преподобного была вместе с народом в таких же тяжелых условиях. На Пасху, 21 апреля 1946 года, Лавра была вновь открыта, а глава Преподобного втайне заняла свое прежнее место в гробе Преподобного. Мы не оговорились. Мощи Преподобного были возвращены Церкви. Возвращен был и Успенский собор Троице- Сергиевой Лавры. Троицкий же собор оставался в ведении музея. Там же оставалась и серебряная рака для мощей с сенью, возведенная в царствование императрицы Анны Иоанновны. Раку передали Церкви после того, как кто-то из заезжих чужеземцев выразил недоумение о том, что рака и мощи находятся в разных соборах. Троицкий собор вернули Церкви позже. И только тогда мощи Преподобного заняли свое место.
Вот эту-то тайну и хранил все годы заключения и лагерей . Он как бы жил двойной жизнью. Одна – земная, с подъемами и перекличками, с работой и кратким отдыхом. Другая – непостижимая нам, причастная миру горнему, иной ипостаси. В этой тайной его жизни не было места страху, унынию, отчаянию. Из этой жизни он мог общаться с близкими тем способом, которым продолжает это делать сейчас – через молитву и Господне посредничество. «Я принимал... удары за вас, так хотел и так просил Высшую Волю», – писал о. Павел жене и детям (18 марта 1934). Но он нес страдания и за сохранение Тайны. Он оберегал одну из немногих неоскверненных святынь России. Быть может, в этом и состояло церковное служение, возложенное на него в главном месте и в главный момент его земного пути. Возможно, это и давало силы переносить происходившее и внутреннее право внешне отойти от церковных дел в науку и технику, смириться, с одной стороны, с осуждавшими его за этот отход, а с другой – с приписывавшими ему участие в контрреволюционной организации: он действительно нарушал требования власти, оберегая святыню. В свете этого становятся более понятными поступки о. Павла, особенно в последние годы жизни.
Помимо этого особого, мистического общения о. Павел Флоренский обращался к близким в своих письмах, которые он писал из БАМЛАГа, а затем из Соловецкого лагеря особого назначения. В тюремно-лагерном зазеркалье провел 57 с половиной месяцев – с 26 февраля 1933 года по 8 декабря 1937 года. Эти сроки («срока» по лагерному) тоже делятся особыми точками «золотого сечения». Первая особая точка – самое счастливое и в то же время одно из самых тяжелых событий в лагерной биографии: приезд в Сковородино на Дальний Восток в июле – августе 1934 года жены Павла Александровича Анны Михайловны с тремя младшими детьми: Олей, Миком и Тикой, их последняя встреча, по сути дела – прощание. Вторая главная особая точка на крестном пути – 7 июня 1936 года, рождение первого из двенадцати внуков, названного его именем, что явилось реальным знаком продолжения рода Флоренских. О его рождении отец Павел узнал из писем старшего сына Василия и его жены Наталии.
Письма-послания – один из древнейших жанров литературы. Из писем, найденных при раскопках древнего государства, мы узнаем об ушедшей цивилизации и ее людях, послания апостолов составляют часть Священного Писания . Письма к семье из лагерей 1933–1937 гг.
можно рассматривать как последний этап творчества . В них он передает накопленное знание своим детям, а через них – всем людям, и главная идея писем – род, семья как носитель вечности, как главная единица человеческого общества. В этих посланиях средоточием всех переживаний становится семья, а точнее, триединство личности, семьи и рода. Личности оформленной, неповторимой, но в то же время тысячами нитей связанной со своим родом, а через него – с Вечностью, ибо «прошлое не прошло». В семье род обретает равновесие оформленных личностей, неслиянных и нераздельных, в семье происходит передача опыта рода от родителей к детям, дабы те «не выпали из пазов времени». Письма 1933–1937 гг. образуют цельное произведение, которое можно назвать генодицея – оправдание рода, семьи. Противостоять хаосу можно лишь утверждением личности, вбирающей в себя опыт своего рода, внимающей ему, и в этом важнейшее звено – получение опыта от родителей детьми.
При чтении этих писем может возникнуть вопрос, почему Флоренский, священник, ученый, выдающийся мыслитель, живущий «миром горним» еще и в своей земной ипостаси, в письмах семье ни разу не пишет заветных слов о мире горнем, не рассуждает о Господе. Несомненно, важное значение имеет то, что все его письма были подцензурны. Кроме того, многие узники не хотели писать близким всю правду, чтобы не усилить их страдания. Отсюда – подробные описания природы, не имеющих отношения к тюрьме случаев, пересказы разговоров собеседников. Порой создается ложное впечатление о том, что не так уж «там» было плохо. Лишь в «Оро», в напряженной трудности стихов, помимо воли автора, проявляется его состояние.
Но отец Павел владел языком иносказания, а его любимая жена Анна Михайловна Флоренская была его «вторым я» и могла прочитать между строк послание, которое из узилища отправлял потомкам, нам всем, ее необыкновенный супруг. В подцензурных письмах о. Павел не называл имена своих друзей, чтобы не подвергать их опасности, не писал слова «Бог», чтобы не писать его с маленькой буквы, а говоря «думаю», подразумевал «молюсь», – поэтому сокровенное название книги – «Все молитвы – о вас».
Да, он был не свободен. Но свобода в понимании православного человека – нечто иное, нежели то, что провозглашали «штурмовавшие небо» революционеры, отдававшие за это собственные и не щадящие чужие жизни. Это другое, нежели то, за что ратуют нынешние борцы за всякие права и свободы, отметающие прочь обязанности перед Богом. Отец Павел был свободен внутренне, потому что творил своей жизнью «православный опыт», «православный подвиг», исполняя наложенные на него саном обязательства и неся свой крест на Голгофу. Такой опыт вербально передать невозможно ни соузникам, пока они этого не просят, ни родным, потому что они также совершают своей жизнью христианский подвиг – подвиг мартиров-свидетелей и жен-мироносиц, что вздрагивают от удара копья, нанесенного стражником Распятому, кровоточат от стигматов веры и страдания. От веры он, бамлаговский и соловецкий страдалец, не отрекся. Самая прямая молитва, идущая к Господу, – это сугубая, молчальная. Отец Павел творил ее все трагические годы своего подвижничества, когда он жил, будучи ежедневно, ежечасно, ежеминутно готовым предстать перед судом Всевышнего. Такая жизнь, преображенная в стояние пред Господом, растворенная любовью, является житием.
П.В. Флоренский
От редакции
Письма из лагерей и тюрем – с Дальнего Востока и Соловков – уже знакомы читателям по полному их изданию в 4-ом томе «Сочинений в 4-х томах» (М.: «Мысль», 1998) и публикациям в книгах и периодических изданиях. В данном издании обширная подборка писем распределена по разделам: «Письма семье» – сюда вошли письма к разным членам семьи, но большую их часть составляют письма жене, Анне Михайловне, и матери, Ольге Павловне. Этот раздел должен как можно полнее представить жизнь о. Павла в лагерях. В письмо от 19–20 апреля 1936 г. вошло письмо Марии Вениаминовне Юдиной. Это одно из немногих лагерных писем, адресованное не членам семьи. Второй раздел – «Письма детям », которые распределены, в свою очередь, по разделам: «Письма младшим детям Мику и Тике», «Письма дочери Ольге» и «Письма старшим сыновьям Василию и Кириллу» – посвящен, соответственно, каждому из детей, по возрастам, от младших к старшим. И третий раздел – «Письма о внуке », как и первый, объединяет письма разным членам семьи – жене, маме, родителям внука – сыну Василию и его жене Наталии – и охватывает время ожидания рождения внука и первый год его жизни.
Такое «распределение» писем позволяет раскрыть одну из заветных тем писем – рост, формирование личности человека в цельном контексте жизни семьи, рода, истории, культуры, что в полноте своей восходит к жизни в Боге – источнике всяческой жизни и подлинной гармонии.
Открывает книгу «Завещание » о. Павла, написанное в 1917–1923 гг. и являющееся, по сути, первым посланием семье в обстановке разразившейся в России катастрофы, гибельные последствия которой о. Павел пророчески почувствовал сразу – первая запись в «Завещании» датируется апрелем 1917 года. Арест, лагеря и мученическая о. Павла явились неизбежным следствием этих событий.
Обстоятельства последних месяцев жизни и гибели о. Павла описаны в разделе «Священник, не снявший с себя сана», включающем сохранившийся в архивах КГБ материал о том, кто привел в исполнение приговор о расстреле з/к Флоренского. Все эти разделы, вошедшие в книгу помимо писем, создают необходимый контекст для их восприятия.
Все письма о. Павел посылал по двум адресам – жене и маме (Анне Михайловне: Загорск «б. Сергиев» Московской обл., Пионерская, 19; Ольге Павловне – в Москву: Плющиха, угол Долгого пер. и Новоконюшенного, д. 12, кв. 7). Но каждое письмо было обращено сразу к нескольким адресатам – письма располагались на листе полосами и по получении могли быть разрезаны на части. К периоду соловецкой ссылки о. Павел выработал систему нумерации писем – каждое «общее» письмо имело единый номер, дату. Это было необходимо для ориентации в обстоятельствах работы лагерной почты – письма могли пропадать, задерживаться. По просьбе о. Павла четко нумеровали ответные письма и члены семьи. Поскольку в данном издании части писем разошлись по разделам, то в подзаголовках дается курсивом дата написания письма, а также указывается место его написания.
Примечания к письмам даются в тексте, после каждого письма. В примечания включены также фрагменты писем Романа Николаевича Литвинова, солагерника о. Павла по Соловкам, жене Варваре Сергеевне, многие из которых публикуются впервые. Эти письма дополняют картину лагерного быта, водорослевого производства, которое Флоренский и Литвинов разрабатывали на Соловках. При подготовке книги использованы также письма другого соузника П.А. Флоренского Николая Яковлевича Брянцева.
Текст писем печатается по их полному изданию в 4-м томе «Сочинений в 4-х томах». М., 1998; «Завещание», а также фрагменты воспоминаний о. Павла Флоренского, включенные в примечания, – по книге: Священник Павел Флоренский. Детям моим. Воспоминания прошлых дней. Генеалогические исследования. Из соловецких писем. Завещание. М, 1992. В ссылках на книгу в примечаниях ее название дается сокращенно: «Детям моим», с указанием страницы. Из этих же книг почерпнуты справочные сведения, собранные A.C. Трубачевым (ныне игуменом Андроником). При составлении примечаний использовалась также книга В.И. Оноприенко «Флоренские» (М., 2000).
Для удобства читателей сведения об адресатах писем – членах семьи – не вошли в примечания, но даны в конце книги, перед именным указателем.
Флоренский оставил о себе память в мировой науке и
культуре как богослов, физик, математик, инженер, искусствовед. Но труды о
сущности слова и языка занимают в творчестве Флоренского главенствующее
место.
Павел Александрович Флоренский родился в Азербайджане, около села
Евлах Елисаветской губернии, где инженером на железной дороге работал его
отец – русский, костромич. Мать – урождённая Сапарова – была из древнего
армянского рода. Детство Павел провёл в Тифлисе и Батуми, с золотой
медалью окончил гимназию в Тифлисе. В 1904 году окончил физико-
математическое отделение МГУ, в 1908 – Московскую духовную академию,
располагавшуюся в Сергиевом Посаде, в 1911 году принял священство, в 1912-
1917 годах был профессором академии. Он остался жить в Сергиевом Посаде,
который напоминал ему горячо любимый Кавказ.
«Притягательные особенности Сергиева Посада – уединённость,
возможность сосредоточенной работы над темами, намеченными на многие
годы вперёд, богатейшее книжное собрание академической библиотеки,
художественные и исторические памятники, природная среда одного из
привлекательнейших мест Подмосковья, напоминавшая ему гористые склоны
родного Тифлиса, создавали реальные условия для творчества», - пишут М.С.
Трубачёва и С.З. Трубачёв в работе «Сергиев Посад в жизни Флоренского».
Нельзя не обратить внимание на своеобразный «крест судьбы», которым
отмечена жизнь Флоренского. Этот крест – на географической карте. Проведём
линии, соединяя точки на карте – там, где волею судьбы жил Флоренский:
южная точка – любимый и горячий Кавказ, место рождения; северная –
ледяные Соловки и Ленинград, место гибели; западная точка – Мюнхен,
восточная – Дальний Восток. Получается образный крест… А где пересекутся
эти векторы судьбы?
Разве случайно Флоренский говорил, что Сергиев Посад – сердце России?
Он называл подмосковный город «духовным и интеллектуальным сердцем
нашей Родины».
В сане иерея Павел Флоренский прослужил в храмах Сергиева Посада
более десяти лет.
Но зачем учёный, писатель, философ стал священником? Стоит
посмотреть на деяния Флоренского в науке, чтобы удивиться: зачем ему нужен
был еще и сан священника? Он сделал столько, что хватило бы на десяток
жизней: Флоренского не зря называли «Русским Леонардо». Трудно
Флоренский оставил о себе память в мировой науке и культуре как физик,
химик, математик, инженер, искусствовед, психолог, лингвист.
Имя учёного звучало в разных областях знаний: физики часто называли
карболит, - тяжёлую пластмассу, из которой делали одно время телефонные
трубки и настольные лампы – «пластмассой Флоренского», по методу
Флоренского в условиях вечной мерзлоты строили Норильск, Сургут, Салехард,
Байкало-Амурскую магистраль. Он участвовал в реализации плана ГОЭЛРО.
Он изучал свойства водорослей – для нужд сельского хозяйства, пищевой
промышленности, медицины России… Глядя в аптеке на современные
упаковки, где расфасован «умный йод», изобретённый учёным во время
заключения в Соловецком лагере, мы вновь вспоминаем имя Флоренского и
убеждаемся, что он был поистине гениальным и универсальным учёным.
Он был учёным, радеющем о судьбе России. Вот что он писал в 1933 году
в работе «Предполагаемое государственное устройство в будущем»:
«…Бюрократический абсолютизм и демократический анархизм равно,
хотя и с разных сторон, уничтожают государство. Построить разумное
государство – это значит сочетать свободу правления данных сил отдельных75
людей и групп с необходимостью направлять целое к задачам, неактуальным
индивидуальному интересу, стоящим выше и делающим историю.»
Флоренский стал священником не только для того, чтобы служить
Божественной сущности мира: ведь он мог воздавать ей должное и как поэт, и
как учёный. Он стал священником для того, чтобы «поддержать» задачу рода,
идею рода: пристально изучая генеалогию – историю своего рода – он
убедился, что его предки, «костромские дьячки», утвердили род Флоренских
как священнический. Отступить от идеи рода он не желал. И не скрывал
никогда свой сан, свой выбор: даже на московский завод «Карболит», куда
пригласили его работать как учёного, он ходил в одежде священника, в рясе. И
при этом наука была частью его служения, частью его долга перед Тем, кто
дал ему жизнь и талант; частью его сыновнего служения России. А служение в
сане было его жизнью. Жизнью, завещанной ему родным родом.
Пример Флоренского приближает нас к очень важным понятиям,
практически утраченным в наше время, – таким, как философия рода, задача
рода, идея рода. Своим выбором священнического пути учёный по-своему
боролся за их возрождение.
Вдумаемся и мы в эти судьбоносные понятия.
Философ Николай Анциферов писал: «Пробудившаяся любовь к былому
– великая сила. Она преодолевает всепобеждающее время и ставит нас лицом к
лицу с жизнью наших предков. Наша любовь возрождает прошлое, делает его
участником нашей жизни».
Наша любовь ведёт историю рода.
Наша любовь знает и помнит географию рода – все те земли, сёла и
города, откуда начинались жизни наших предков. Известно, что именно в этих
краях и потомков ждёт удача: все дела спорятся да ладятся, здоровье крепнет,
род процветает. Недаром говорят: где родился, там и пригодился. Новые же
края надо завоёвывать, и лишь рождение детей свяжет с новым краем кровной
связью…
Философию рода дворяне видели на своих гербах: цвета герба, девиз,
изображения – это было явственное послание, завет, от которого нельзя было
отступить. Но можно было постараться добавить своё – выбором профессии,
подвигами, славными делами. Наука геральдика расскажет обо всём подробнее:
она, как и многие славные традиции, в сегодняшней России возрождается.
Крестьяне же, христиане, философию рода знали изустно; но очень часто она и
видимо отражалась в крестьянском быту в узорах наличников, росписи утвари,
вышивке одежд. Например, в настоящее время мы видим, что деревянные
домики Посада один за другим лишаются «хлябей небесных» и
облицовываются безликим серым пластиком. Хляби небесные – это, в поверьях
предков, небесная бездна, откуда наши пращуры посылают потомкам защиту,
пожелание благоденствия и счастья. На лице дома они изображались двумя
волнистыми планками перед крышей. Это – визуальная родовая защита
живущих в доме, и хозяева, сдирающие её ради серой модной пластмассы,
невежественны не только эстетически…
Задача рода, как известно, передавалась по отцовской линии: от прадеда к
деду, от отца к сыну. Так передавалась профессия, передавались генетические
предпосылки к профессии. В династиях врачей накапливалась целительная
сила, в поколениях военных возрастали доблесть и достоинство, в семьях
живописцев утончалось и усложнялось художественное видение мира, в семьях
учёных – способности к исследовательской работе, у крестьян – расширялось
знание земли, у мастеровых – крепла сноровка…
Для измены задаче рода нужны были веские причины. Сыну врача
тщетно идти в художники, если он не чувствует в себе особенных сил: его сразу
обгонят те, кто с детства знает азы профессии. Сыну художника лучше не
мечтать стать врачом: надо будет оставить полёт фантазии и приучаться к
скучноватой дотошности. Сыну философа тяжело достанется военное поприще,
сыну военного тяжелее дастся карьера учёного… Следование задаче рода
сохраняло силы, энергию жизни. Энергичный род – процветал. Род, где задачи
предавались, изменялись неудачно, угасал, становился захудалым: меньше
рождалось детей, больше было болезней, несчастных случаев, короче годы
жизни у людей в роду… Род как бы мстил за отступничество от высшего
творческого плана, от предназначения, предначертания… С таким родом в
старину избегали родниться…
Энергия рода, может быть, не поддается измерению физическими
приборами, но она есть, она явственно проявляется в поколениях. Она может
быть приумножена, а может быть и растеряна. Исчезает она лишь вместе с
исчезновением рода – да и то лишь в том случае, если род не оставил никаких
свершений, добрых дел, памяти о себе… Скажем, если сын врача не идёт по
стопам отца, – исцеляющая сила не исчезает, она лишь ослабляется в этом
роду. Она вновь воспрянет во внуке, если он будет лекарем, либо она найдёт
себе другое проявление: человек может быть душевным другом, целительно
действующим на окружающих, может быть мастером, «лечащим» сложные
механизмы, артистом, писателем, «исцеляющим» сердца своим искусством…
В отличие от задачи рода, энергия рода передаётся и по материнской
линии.
Синтез всех знаний о своем роде позволял понять идею рода,
своеобразную «душу рода». Человек мог понять, что именно род желает от
него: понимал свое предназначение, свое место в мире.
Флоренский, потомок «костромских дьячков», своим выбором
священнического служения провозглашал единство рода как целого и единство
личности с родом.
Мы видим, что внимание к идее рода, отличавшее Павла Флоренского –
не случайно.
Как не случайно и обращение учёного к изучению слова, языка: в них
заключена та же самая энергетическая, судьбоносная властительная сила.
Да, Флоренского не зря называли «Русским Леонардо» - трудно
перечислить все сферы науки, где проявил себя его талант, его истинный гений.
Лучше всего, пожалуй, сказал об этом он сам в письме к сыну Кириллу –
письме, посланному из Соловецкого лагеря в последний год жизни учёного:
«Мысленно просматривая свою жизнь (пора подводить итоги), усматриваю ряд77
областей и вопросов, которые начал я и которыми потом занялись… очень
многие, мне же либо пришлось оставить дело, либо сам оставил, так как
противно заниматься вопросами, к которым лезут со всех сторон и
захватывают. Тебе, может быть, будет интересен список важнейших.
В м а т е м а т и к е: 1. Математическое понятие, как контитуитивные
элементы философии (прерывность, функции и прочее). 2. Теория множеств и
теория функций действительного переменного. 3. Геометрические мнимости.
4. Индивидуальность чисел (число-форма). 5. Изучение кривых in
concreto.
6. Методика изучения формы.
В ф и л о с о ф и и: 1. Культовые формы начатков философии. 2.
Культовая и художественная основа категорий. 3. Антиномии рассудка. 4.
Историко-филолого-лингвистическое изучение терминологии. 5. Материальные
основы антроподицеи. 6. Реальность пространства и времени.
В и с к у с с т в о в е д е н и и: 1. Методика описания и датировки
предметов древнерусского искусства. 2. Пространственность в художественных
произведениях.
В э л е к т р о т е х н и к е: 1.Изучение электрических полей. 2.
Методика изучения электрических материалов – основание
электроматериаловедения.
3. Значение структур электроматериалов. 4. Пропаганда синтетических
смол.
5. использование различных отходов для пластмасс. 6. Пропаганда и
разработка элементов воздушной деполяризации. 7. Классификация и
стандартизация материалов, элементов и пр. 8. Изучение углистых минералов
как одной группы. 9. Изучение ряда пород горных. 10. Систематическое
изучение слюды и открытие её структуры. 11. Изучение почв и грунтов.
12. Йод. Отдельно стоят: физика мерзлоты; использование водорослей.
Хотел было написать тебе это поподробнее, но, переселившись в кремль,
растерял мысли, только помню, что надо было писать мало. Мне хотелось бы
одно – чтобы вы сколько-нибудь воспользовались моими работами, привели их
в порядок и сделали бы своими, в них вложено много труда и мысли, и я знаю,
что из каждой работы можно сделать книгу…»
Это письмо из архива семьи Флоренских было опубликовано в журнале
«Наше Наследие» в 1988 году. Фактически, тогда имя Флоренского было
представлено широкому кругу читателей.
Сегодня вклад Флоренского в культуру и науку страны оценен
должным образом. На юбилейных торжествах в честь мыслителя, проходивших
в Сергиевом Посаде, о Флоренском говорилось как о выдающемся русском
учёном, явившем пример бескорыстного служения стране и науке в условиях
противоречивого мира.
По словам Юрия Сергеевича Осипова, президента Российской академии
наук, пример Флоренского свидетельствует о нравственной и духовной победе
мысли.
Владимир Васильевич Миронов, декан философского факультета МГУ, в
приветственном адресе выразил уверенность, что изучение наследия Павла78
Флоренского должно устранить всякое противостояние между религией и
наукой.
Патриотизм Флоренского был отмечен в приветственной
правительственной телеграмме. «Философское наследие Павла Флоренского
будет достоянием нашего общества, будет служить его процветанию, развитию
экономики и культуры»
Мы расскажем, хотя бы вкратце, о взглядах Павла Флоренского на роль
языка, роль слова в обществе и в жизни каждого из нас.
П. А. Флоренский принадлежал к числу тех мыслителей ХХ века, в чьих
трудах языку отводилось центральное место.
Специалисты в области структурной лингвистики считают Флоренского
одним из основоположников этой науки.
Философ изучал вопросы о роли языка в жизни общества. Здесь язык –
пространство коммуникации, общения; здесь язык – пространство символов и
имён. Язык, по мнению философа, - это прежде всего существование энергий
бытия.
Развитие языка в рамках культуры должно быть сопряжено, по
Флоренскому, со всё большим отграничением смысла от бессмыслицы, с
отбрасыванием всего, что искажает реальность и не представляет собой
сущности познаваемого предмета или явления. Тогда есть развитие языка,
движение культуры вперёд.
Оглядим современную ситуацию: покажется, что язык всё больше
насыщается бессмыслицей, а тот язык, что слышен порой с телеэкрана, будто
призван искажать реальность, затемнить сущность предметов и явлений,
перетасовать и подменить понятия и смыслы… Но спросим себя: а язык ли это?
По Флоренскому, уж точно – не язык: не язык народа, не язык
культуры…
Флоренский учил вдумываться в бытиё языка, в существование
каждого слова, в образ слова – ведь в слове заключена Божественная мысль,
энергия.
«Кто делает кое-как, тот и говорить научится кое-как, а неряшливое
слово, смазанное, не прочеканенное, вовлекает в эту неотчётливость и мысль», -
замечал философ.
«Детки мои милые, не дозволяйте себе мыслить небрежно. Мысль –
Божий дар и требует ухода за собою», - писал мыслитель в завещании своим
детям.
Иначе и быть не должно, ведь, по большому счёту, язык – это
«встреча», пересечение всех возможных и мыслимых пластов бытия.
Человеческое сознание в данном случае – лишь возможная, но необязательная
субстанция воплощения языка.
Язык Флоренский рассматривает как «Дом бытия Духа», призванный
способствовать осознанию людьми полноты человеческого существования
через мистическую сопряжённость с сакральными пластами бытия.
Флоренский провидит высшее назначение речи: она является для него
конкретной «энергией Духа», полем творческой реализации индивида.79
Божественный же Логос не только творит мир, но и удерживает его от распада.
Творение, таким образом, есть воплощаемое и воплощённое слово. Любое
слово, по мнению философа, не остаётся без ответа: оно услышано… Наше
слово – не «логос», а «диа-логос», диалог с Творцом. Как не подумать здесь о
том, какую ответственность мы несём за слова, даже не сказанные, а
проговоренные лишь в мыслях: они, лишь появившись в поле человеческого
сознания, творят реальность, определяют наши судьбы…
Сложно ли постигнуть, что произнесённое нами даже в полном
одиночестве слово (в видимом полном одиночестве!) – уже диалог? Не
обращаясь к доказательствам Флоренского, - сложно. Но Флоренский пишет в
статье, названной строчкой церковного песнопения «Не восхищение непщева»,
буквально следующее:
«В том ведь и особенность непосредственного знания мистика, что
познающее лицо и познаваемая сущность в деятельности познания
сочетаются в неслиянное и нераздельное дву-единство».
В теории мистического диалога П.А. Флоренского сказанное,
произнесённое слово магично: оно воспринимается как уже не зависящая от
человека, требовательная «энергийная» сила, обеспечивающая мистическую
коммуникацию с Богом посредством вселенской Любви.
А вот что пишет о слове Павел Александрович в работе 1914 года
«Разум и диалектика»:
«… Простейший случай диалектики, то есть мысли в её движении, -
всякий разговор. Диалектичным будет, вероятно, и то, что за этим словом
последует, то есть самый диспут. Высочайший же образец диалектики
применительно к вере дал св. Апостол Павел в своих Посланиях: не о духовной
жизни учит нас св. Апостол, но сама жизнь в словах его переливается и течёт
живым потоком. Тут нет раздвоения на действительность и слово о ней, но
сама действительность является в словах Апостола нашему духу».
С точки зрения П.А Флоренского единство имени, слова, символа в языке
обусловливает « жизнетворчество», которое и есть культура. В самом деле, что
такое бескультурье, как не отсутствие согласований слова и смысла, как не
«испорченность» культурного кода?
Язык обладает у П.А. Флоренского необыкновенно высоким статусом:
язык даёт ключи к бытию духа, к пониманию культурной картины мира.
В своих трудах философ неоднократно подчёркивал, что в именах и
словах воплощается «квинтэссенция» культуры.
«Имя – тончайшая плоть, посредством которой объявляется духовная
сущность», - пишет Флоренский в книге «Имена».
Флоренский считал, что науки о культуре познают не что иное, как
духовные формы, конкретные духовные формы. Таковыми являются слова,
таковыми являются имена. С помощью слов и имён вводится художественная
энергия в мир. Следуя за мыслью учёного, мы можем сделать вывод, что слова
и имена – проводники творческой энергии в нашем мироздании.
Вчитаемся в строки книги Флоренского «Имена»:
«Имя – лицо, личность, а то или другое имя – личность того или другого
типического склада. Не только сказочному герою, но и действительному80
человеку его имя не то предвещает, не то приносит его характер, его душевные
и телесные черты в его судьбу…
Имена – вселенские произведения духа. Как драгоценнейшее создание
культуры берегутся человечеством эти найденные все наперечёт – архетипы
духовного строения.
Имя – русло личной жизни.
Имя есть слово, даже сгущённое слово; и потому, как всякое слово, но в
большей степени, оно есть неустанная играющая энергия духа».
А как же быть с новыми именами – ведь порой родители желают назвать
своё чадо так, чтобы отличить его уже именем… О новых именах Флоренский
говорит следующее:
«Но ведь их надо открыть, и это открытие даётся, и то чрезвычайно
редко, лишь высочайшему духовному творчеству, направленному на искусство
из искусств – на проработку собственной личности и возведение её, из сырой
натуралистической слитности, в перл создания, где всё оформлено и проявлено.
Когда пытаются умалить ценность имён, то совершенно забывают, что
имён не придумаешь и что существующие имена суть некоторый наиболее
устойчивый факт культуры и важнейший из её устоев.
Мало задумываются, как при общем подсчёте численно ничтожна та
совокупность имён, которая оказалась исторически жизнеспособной и
выдержала испытание тысячелетий…»
Добавим, что из этой малой совокупности – пары сотен слов-имён, что
бережёт для своих детей каждый народ – к часто употребляемым относятся не
более трёх десятков: мы часто встретим Елену и Ольгу, и редко – Илларию и
Прасковью; часто встретим Аслана и Магомеда – и редко Умалта или Халита.
Кажется, народ на протяжении веков отбирал не имена – отбирал судьбы,
выбирал духовные и физические качества, что кроются за именами. И, называя
дитя редким именем, часто рисковал, желая новых качеств и новых судеб – жил
надеждой на лучшее.
Сделаем ли мы практический вывод для себя из учения Флоренского об
именах? Несомненно! Мы будем внимательнее относиться к своим именам, к
именам наших ближних: имена, как тонкие сосуды, требуют внимания к себе и
не прощают небрежения. Как часто называем мы однокашников, близких
знакомых усечёнными именами: Колька, Петька, Витька, Ленка, Машка,
Наташка. А то и хуже того – именами искорёженными: Катюха, Танюха, Толян,
Вован, Миха, Лёха. За этой псевдоласковостью на деле прячется оскорбление
энергийной сущности имени, оскорбление Ангела-Хранителя. Кто виновен, что
у Лёхи жизнь сложится плохо, не так, как сложилась бы у благородного
Алексея, а Катюха будет получать от жизни плюхи, а не восхищённые
признания, как могла бы сиятельная Екатерина? Не будем позволять себе
пренебрежения к именам, не позволим и другим умалять и искажать наше,
дарованное судьбой и творящее судьбу, имя.
Имя Павла Александровича Флоренского приблизил к широким массам
просвещённых людей России Советский фонд культуры во главе с Дмитрием
Сергеевичем Лихачёвым. Лихачёв назвал программу фонда «Возвращение
забытых имён». Первым именем, представленным мировой общественности,81
было имя Флоренского. «Как в своих сочинениях он был первопроходцем, так
пусть будет первопроходцем и в программе фонда», - писал академик Лихачёв в
1989 году.
Прошли года, сменились эпохи. Изменились многие названия. Города
поменяли имена… Россия начала отсчёт новой тысячелетней эры.
А слово Флоренского звучит и живёт:
…И радостно вскоре
Раскроются крылья в лазурном просторе…
Сто лет назад, в 1907 году, Павел Флоренский издал в типографии
Троице-ергиевой Лавры единственный поэтический сборник «В вечной
лазури».
Слово Флоренского звучит не только в фундаментальных научных
трудах, но и в этом лёгком, светлом стихотворном сборнике, - звучит и говорит
нам о надежде:
Ещё один последний миг,
И явит мир нам новый лик, -
Лик обновленный, просветленный…
Слово Флоренского звучит верой в возможное преображение мира и
души:
Глубокие утра
Холодного лета!
Полнеба одето
Огнём перламутра.
Чуть мглисты и сини
Бодрящие дали.
Где горечь печали?
Где тяжесть полыни?
И к сердцу безвольно
Ласкаются руки.
Надмирные звуки
Звенят богомольно…
Слово Флоренского говорит с нами о любви и тайне:
Как пахнет цветами
И мёдом душистым!
К устам розволистым
Смиренно устами
Прильну я; я знаю,82
Кто в душу глядится…
О тайне и о любви говорит нам живое слово Флоренского.
Дорогие друзья, это отрывок из моей книги о Флоренском.
Заходите ко мне на страничку сайта Стихи.ру, там есть сборник "Соловецкий Сон" - цикл стихов, навеянный думами о Флоренском.
Http://www.stihi.ru/avtor/martish1
Имя человеку дается один раз в жизни. При рождении. И, на мой взгляд, выявляет и поддерживает какие-то черты характера. А что-то притупляется в соответствии с той аурой, которой наделяют родители ребенка, давая имя. Мне захотелось свои собственные наблюдения систематизировать. Люди встречались на жизненном пути, и я пыталась соотнести их характерные особенности с именем. Прошу строго не судить. Это только мои мысли….
Женские имена.
ВАЛЕНТИНА
Маленьких девочек с таким именем я не знаю. А вот раньше оно было популярно. И взрослых Валентин много. Это цельные личности, для которых самое главное в жизни – не семья. Они преданы работе, достигают здесь успехов благодаря трудолюбию, упертости, влюбленности в свою работу. Их ценят и уважают коллеги и начальство, но они редко могут создать и каждый день поддерживать тепло семейного очага. Мало уделяют внимания своей внешности, но при этом выглядят всегда хорошо. Они спортивные и отличаются довольно крепким здоровьем.
ГАЛИНА
Ох, вот имя самой чистоплотной натуры в мире! Они брезгливы до безумия. Трудолюбивы и чистоплотны. Натирать и чистить каждая будет все, но свой собственной пунктик есть у каждой Галины: одна натирает хрусталь до дыр, другая – наводит порядок в семье дочери до самозабвения… В Галинах море обаяния, поэтому за ними всегда шлейф поклонников. Домоводство – их конек. Пироги, дизайн интерьера и наряды из ничего – это им по плечу.
ЕЛЕНА
Обладательницы этого имени очень разные, общее у них тем не менее есть: нервность. Даже если внешне это спокойный человек, то это просто хорошо замаскированный комок нервов. Они красивы, элегантны.
ТАТЬЯНА
Женщина – фейерверк. Яркая, стремительная, ее энергии хватило бы на троих. Очень женственная внешне, но с мужским характером: согнет в бараний рог любого своей волей. Талантливая, веселая, но ее трудно переспорить и убедить в чем либо. Она всегда права.
ЛАРИСА
Очень неуверенная в себе натура. Непрактичная. Не умеет строить свою жизнь так, как хотелось бы по причине мягкотелости характера. Отзывчивая на чужую беду. Умеет слушать. Прямолинейна, увы: гибкостью позвоночника не страдает.
НАТАЛЬЯ
Обаятельная, женственная, интересная… Но с твердым стрежнем внутри. Она и карьеру построит и детей воспитает, и мужа обиходит. В детстве –хорошенькая куколка, а в возрасте – отличный руководитель, воспитатель, актриса… Ей все по плечу.
СОФИЯ
Ребенок по имени София – талантливый, но своеобразный. Она всегда немного в стороне от шумных компаний, неаккуратна, импульсивна. Взрослые Софии умеют находить общий язык с различными людьми. Хорошие воспитатели, учителя, руководители. Но никогда не станут первыми, потому что не стремятся к этому. Ищут свою и только свою нишу.
АЛЕКСАНДРА
Зря пугаются давать это имя девочкам – никакой мужиковатости это имя не придают их обладательницам. Они очень миловидны и обаятельны. Но характер имеет твердость кремня. Они и себя вытащат из жизненной передряги и всех, кого любят.
ВЕРА
Женщины с таким именем точно знают, чего хотят, и как этого добиться. Не блещут яркой внешностью. Но с ней спокойно и тепло.
ЮЛИЯ
Юлечки и в детстве и в старшем возрасте конфликтуют с … мамой. Натуры творческие, их нельзя запирать только в домашних стенах. Сама изведется, и всю семью измучает. Она слишком стремится к общественной жизни. Дети и семья – приложение к ее яркой жизни.
АННА
Трудяга, чистоплотная, домашняя какая-то и уютная. С ней всем хорошо. Только часто она растрачивает себя до самого донышка. Это имя, по-моему, носят ЖЕНЩИНЫ с большой буквы. Анна – душа любой компании, именно душа. Но при этом она красавица, умеющая себя подать. Полна позитива и света.
ИРИНА
Никогда не станет первой – не хватит силы внутренней. Но это ее очень напрягает. Честолюбие-то есть, а силенок не хватает. Поэтому может стать мегерой, если сядет в маленькое руководящее кресло. А может стать просто хранительницей семейного очага.
ОЛЬГА
Очень миловидна в любом возрасте. Часто круглолица. Характер – кремень! Из любого камня выжмет сок. Но и из себя сделает то, что ей надо. Яркая, боевая, решительная.
ОКСАНА
Была у меня подружка с таким именем. Потом еще много знакомых появилось с таким красивым украинским именем. И я решила, что свою дочь так не назову никогда! Оксаны порабощены чувством долга, ответственности и обязанности так прочно, что и вздохнуть не могут. Достаточно тонкие и чувствительные натуры мучаются тем, что надо для других, не оставляя для себя в этом мире ни сантиметра.
СВЕТЛАНА
Так же как и Ирина, Светочка никогда не сможет стать первой, выпрыгнуть на голову выше других. Не хватит наглости, собранности, силы воли или чего-то еще… Даже здоровья. Хорошо, если амбиции собственные и родительские не давят сильно, а не то депрессия станет вечным спутником по жизни. И я не встречала счастливую Светлану… То ли не умеют радоваться тому, что есть, то ли правда жизнь их бьет чаще… Не знаю…
МАРИНА
Вот тут странная ситуация. Которая закладывается, видимо, в раннем детстве. Марины, которым давали много самостоятельности во дни песочниц, не одергивали на каждом шагу, становятся очень уверенными в себе и открытыми для общения. А есть и полная противоположность в характере и судьбе – другие Марины по своей сути. Закомплексованные и боящиеся собственной тени, они зажаты в своих ошибках и неудачах так, что порой обладательниц этого красивого женского имени не замечаешь рядом долгое время.
ЛАДА
Красавица писанная! Глаза завораживают любого. Но характер складывается из принципа – «нет с ней сладу». Мало того, что сама нашкодит, она еще и подстрекательством занимается. Талантливая во многих областях, все ей дается легко, чего самой захочется. Повзрослев, четко определяет, что ей надо, а на что можно наплевать. И ее не переубедить, и границы не поставить.
ЕВГЕНИЯ
Хорошенькие, сил нет. Неброская, но такая нежная красота была у всех Женечек, которых я встречала на своем пути. Сейчас как-то все далеко, не могу сказать, что с ними происходит с возрастом. Но в детстве и юности всегда добивались своего.
Мужчины – это существа с другой, неизвестной планеты. Поэтому тут погрешности в моих наблюдениях будут еще больше. Не обижайтесь, мужчины, пожалуйста…
Мужские имена.
АЛЕКСАНДР
Яркий, импульсивный, скорый на решения. Без общения как без воздуха. Ладит с любыми людьми, а дети за ним табунами ходят. И только самые близкие люди знают, что иногда его накрывают приступы хандры. Только родные и лучшие друзья могут испытать тяжелый подчас характер Александра, на людях он не позволяет себе не улыбаться. Сентиментален и раним, но тщательно это скрывает.
АНТОН
Что называется – «очень себе на уме». По-моему, они с рождения знают, по какой тропе им идти. Может быть, так просто кажется, но производят всегда впечатление очень уверенного в себе человека. Симпатичные, неласковые, упертые.
ИГОРЬ
Человек, у которого внутреннего стержня так мало, а амбиций так много! И так болезненно они переносят неудачи. Хорошо, если есть рядом человек, который по своей натуре может сгладить все острые углы, где-то успокоить, где-то плечо подставить. Тогда Игори оттаивают и не разучиваются смеяться радостно и легко. Мамины любимчики, от того так сложно потом жене соответствовать сильной в детстве материнской поддержке. Пижоны.
ОЛЕГ
Не так много у меня знакомых с этим именем, но зато те, кого знаю, знаю хорошо. Звезд с неба не хватают, но ум набирают не озарением, а трудом (как выражался мой приятель – «попой»). Интеллигентны, образованы, в любви – жуткие максималисты в юности. С годами становятся как хорошие домашние породистые коты: любят комфорт, уют, вкусно покушать и чтобы никто не мешал. Став ему другом в юности, останешься другом навсегда.
ПАВЕЛ
Легкий на общение, открытый, душа компании. Тусовщик с детства и до старости. Обожает детей. Гурман. Какая-то комнатка все равно в его душе всегда остается закрытой для всех, кроме него.
МИХАИЛ
Наверное, самая отличительная черта Михаилов, которая мне бросилась в глаза: стремление уйти от серьезных конфликтов и ссор. Побухтеть он любитель, но очень мягкий по характеру. Поэтому с ним трудно поругаться. Друзья для него – очень важные в жизни люди.
ВЛАДИСЛАВ
Человек редких талантов, но к сожалению, их звезда очень быстро закатывается, И иногда в прямом - физическом – смысле. Яркие, необычные и открытые люди.
СЕРГЕЙ
Консервативны, придерживаются своих принципов даже вопреки всему и всем. Это единственное, пожалуй, что я нашла у своих знакомых общего.
Значения имен в трактовке Павла Флоренского.
Имена, как первоявления характера осознаются все ярче и ярче. Как драгоценный камень каждое имя начинает переливаться в сознании тысячами цветов эмпирически познанных характеров. Каждое содержит в себе бесконечное множество возможностей, и все же, все возможности - об одном. Это одно - имя. Имя само по себе не дает хорошего или плохого человека, оно - лишь музыкальная форма, по которой можно написать произведение и плохое и хорошее. При выборе трудность в решении вопроса, чего хотеть: сравнительно спокойного, ровного существования, но без внутреннего блеска, или рисковать на глубину и возможную силу, но с возможными срывами и неудачами. Весь текст «Омонатологии» (науки об именах) Павла Флоренского
Адриан -спокойное и солидное имя, без надломов, но неглубокое.
Александр - самое гармоничное имя, имя великих людей, но становящееся претензией, если нет сил заполнить ее надлежащим содержанием. Если кто-либо - душа общества, если кудрявый, играет на гармошке или гитаре, если всем нравится, душа на распашку, как говорят о нем, рубаха-парень - много шансов, что зовут такого Александр.
Александра. В Александре (ж. р.) все есть, и она выше среднего уровня. Но чего-то всегда не хватает, и она ниже уровня.
Алексей - близко к Ивану, но с хитрецой, несколько себе на уме. В Алексее есть что-то болезненное...
Андрей - положительное имя, т. е. без внутренних надломов и осложнений, но зато и без вдохновения.
Анна - очень хорошее имя, но с неуравновешенностью, преобладанием эмоций над умом. Анна соответствует Иоанну.
Борис - непреодолим, если захотят победить.
Валентин - неумен, но мыслит о себе высоко.
Валентина -в ней мужские черты, к женщине очень не идущие
Варвара - взбалмошное благородство, демонстративное великодушие, преувеличенная прямота, жизнь Варвары трудна по собственной вине.
Василий - его интеллект быстро схватывает отношение вещей, людей и событий, не теряется во многосложности жизненных отношений
Вера - имя трагическое, с порывами к самопожертвованию, но обычно ненужному, выдуманному из разгоряченного воображения.
Владимир - обладает умом раскидистым и занятым обширными замыслами. Владимир есть Василий, выросший на русской почве, и потому понятно, что для России это есть наиболее значительное из имен, типичное имя великого человека из русских только.
Всеволод
Георгий дает активность, в лучшем случае объективно направленную на высшие цели, в худшем - на устройство собственных жизненных дел. Георгий не из тех, кому дается все легко.
Глеб честный и нравственный, не способный на злое.
Дарья - в ней распорядительность, не совсем женственное.
Дмитрий - с матерью он ближе, отчасти потому, что с более легким сердцем не повинуется ее требованиям и снова приходит к ней, как не провинившийся. И эта безответственность пред матерью удерживает его, несмотря на все возмущающие силы, на орбите семейных связей. "Я буду бунтовать, потому что мне бунтуется, но судьба моя, и все последствия и правильное возмездие уже написаны на небесах", - думается Дмитрию.
Екатерины редко бывают довольны своими мужьями, они некстати кажутся им слишком невозвышенными, нечуткими, etc. Хотя они и неплохие мужья.
Елены - сплетницы, чаровницы, с хитрецой.
Иван - самое русское имя.Кротость, простоватость (или простота). У меня ноет желание, "желание чрева моего", иметь сына Ивана. Хочется родить сына Ивана. (Не повезло Флоренскому, а я вот родила сына Ивана)
Игорь - см. описание имени Ярослав.
Исаак - у нас это имя связано с ассоциациями, которые затрудняют жизненный путь..
Константин - нет характера с большим непостоянством, в чистом значении этого последнего слова, нежели характер Константина.
Лазарь - т яжесть свинцовых глаз.
Людмила - тип героический. Требования от мужчины (и себя?) высшей доблести, геройства, рыцарства и на почве ненахождения этого героизма или неумения видеть его, искания театрального геройства - неудовлетворенность.
Мария -имя всеблагоуханное, лучшее из имен, не только женских, но и всех вообще, совершеннейшее по красоте, а внутри равновесное. Идеал женственности...
Михаил - огненное по возможности и очень духовное имя по своей природе, но могущее в неподходящих условиях давать тяжеловесность и неуклюжесть (как рыба на суше или, точнее, как намокшая птица). У Миш вид давно знакомых - с первого же взгляда на Мишу кажется, что видел их и давно давно знаком с ним.
Наталия - честное имя, но жизнь трудная.
Николай - криковат и старается казаться энергичным и деловитым, хотя на деле вовсе не настолько энергичен и деловит. В нем есть чувство священности, хотя нет мистики. Николай - имя хорошее в отношении помощи окружающим, так сказать, помощи ближайшей.
Нина - легкое имя, женственное, слегка легкомысленное, т. е. скорее неглубокое.
Олег - см. описание имени Ярослав.
Ольга - в ней есть много душевного здоровья и уравновешенности, получаемых ею от земли и, несмотря на все нежелание считаться с нравственными нормами, не разрушаемых ею в себе бесповоротно, тоже по крепкому инстинкту земли.
Павел - поступается малым, чтобы получить большое и проходит мимо второстепенного ради главного.
Пелагея - кроткое имя.
Петр - горячее имя, с темпераментом и некоторою элементарностью.
Прасковья - внутренняя строгость, имя хорошее, но скорее монашеское.
Роман - приятное имя, но не из высших.
Святослав - см. описание имени Ярослав.
Сергей - имя тонкое, но несколько хрупкое, без стержня, и Сергею требуется какая-то парность, без этого он не может развить полноту своих энергий.
Распорядительность, организационные способности и в связи с этим привычка стоять над другими, окружающими.
Феодор - по-своему сложное, но с уклоном к вычурности и искусственному, бескровному подходу к жизни, завивающееся около случайных явлений.
Юлия - имя капризное и взбалмошное, с ним очень трудно
Ярослав - славянских скандинавских имен брать, мне кажется, не следует. Они пахнут чем-то выдуманным, каким-то маскарадом под "истинно русское". Кроме того, они по молодости недостаточно обмяты, вероятно, малоустойчивы и, во всяком случае, плохо изучены и распознаны - Всеволод, Олег, Игорь, Святослав, Ярослав
Биография
Детство и юность
Родился 9 января по старому стилю в местечке (ныне ). По отцу его родословная уходит в русское духовенство, мать же, Саломия, происходила из старинного и знатного - рода Сапаровых / Сапарашвили. Флоренский очень рано обнаружил исключительные математические способности и по окончании гимназии в поступил на математическое отделение . Воспитывался вне религиозной традиции, но в юности под влиянием статей почувствовал интерес к христианству. В студенческие годы увлёкся учением и архимандрита . По окончании университета он не принял предложения остаться при университете для занятий в области математики, а поступил в . В эти годы он вместе с Эрном, Свенцицким и Брихничевым создал «Союз христианской борьбы», стремившийся к радикальному обновлению общественного строя в духе идей Владимира Соловьёва о «христианской общественности». Позже Флоренский совершенно отошёл от радикального христианства.
Символизм
Ещё в годы студенчества его интересы охватывают философию, религию, искусство, фольклор. Он входит в круг молодых участников символического движения, завязывает дружбу с , и первыми его творческими опытами становятся статьи в символистских журналах «Новый Путь» и , где он стремится внедрять математические понятия в философскую проблематику.
В годы обучения в Духовной Академии у него возникает замысел капитального сочинения, будущей его книги «Столп и утверждение истины» , большую часть которой он завершает к концу обучения.
Преследования и смерть
Летом его ссылают в , но в том же году, по хлопотам Е. П. Пешковой, возвращают из ссылки. Имел возможность эмигрировать в Прагу, но решил остаться в России. В начале 1930-х годов против него развязывается кампания в советской прессе со статьями погромного и доносительского характера. последовал арест и через 5 месяцев, - осуждение на 10 лет заключения. С Флоренский содержался в Соловецком лагере. особой тройкой Ленинградской области он был приговорён к высшей мере наказания и расстрелян скорее всего под (пригород Петербурга). Впоследствии полностью реабилитирован.
Разногласия
- «Мнимости в геометрии»
Ссылаясь на , Флоренский выступает против . Интерпретирует как доказательство неподвижности Земли. Объявляет «пресловутый » принципиально бездоказательным. Комментируя , Флоренский приходит к выводу, что за пределом скорости света начинается нефизический «тот свет». Этот потусторонний мир мнимых величин даёт описание высшей вечной реальности. Исходя из , Флоренский рассчитывает расстояние до этого мира как расстояние, при котором тело, обращающееся вокруг Земли за один день, будет двигаться со скоростью света. Интерес к космологической модели древности является одной из характерных особенностей современной Флоренскому исторической науки, большое внимание уделявшей морфологии пространства-времени первобытных культур, Античности и Средних веков.
- Антисемитизм
В Киеве проходит по обвинению еврея Менахема Менделя Бейлиса в ритуальном убийстве 13-летнего ученика Киево-Софийского духовного училища Андрея Ющинского. Не сомневаясь в существовании практики , Флоренский направляет В. В. Розанову для анонимной публикации статьи «Проф. Д. А. Хвольсон о ритуальных убийствах» и «Иудеи и судьба христиан». В. В. Розанов включает обе статьи в книгу «Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови» в виде приложения.
- Богословие
Флоренский стоял на более ярко выраженных позициях, чем, например, . Флоренский высказывался в том смысле, что имя Божие есть Сам Бог вместе со звуками и буквами этого имени. Кроме того, Флоренский уделял большое внимание магической природе слова и имени.
Память
Именем П. А. Флоренского названа улица в , улица в поселке Соловецкий (на б. Соловецком острове).
Библиография
- Кедров К. «Бессмертие по Флоренскому» В книгах: «Параллельные миры» АиФпринт М., 2002, «Метакод» АиФ принт М., 2005.
Фильмография
- «Прозрение-сон о Флоренском, или Мнимости в геометрии». , . Режиссёр - Михаил Рыбаков. Сценарий - Константин Кедров. Консультанты - и игумен А. Трубачёв.
- «Русский Леонардо». Санкт-Петербург, 2008. По книге П. А. Флоренского «Имена». Режиссёр, автор сценария - Т. Краснов. Исполнители ролей - Т. Краснов, Ричард Стэнс. Оператор Юлия Балина
Примечания
Ссылки
- Флоренский П. А., «Столп и утверждение истины. (Опыт православной теодиции в двенадцати письмах)», М., «Путь», 1914 .
- Библиотека Александра М. Кобринского >
