«… 1889 год. Еще в молодости, посещая Экский музей, Сезанн часто останавливался у картины «Игроки в карты», приписываемой Луи Ленену. Казалось, полотно ничем не отличается от других, но Сезанн всегда смотрел на него с завистью. «Вот так я хотел бы писать!» — восклицает он.
Едва приехав в Жа, Сезанн, радуясь возвращению в Экс, решает осуществить давно лелеемую мечту — написать подобного рода жанровую картину. Все трудности стоящей перед ним задачи ему известны. Он прекрасно знает, что не может быть и речи о том, чтобы сохранить достаточно шаблонную и маловыразительную композицию музейной картины. И со многими предосторожностями принимается за работу. Моделями ему послужат крестьяне. Сезанну по душе их сдержанность, степенность, склонность к долгим размышлениям. Более, чем любому другому художнику, Сезанну близки эти с виду простые и вместе с тем такие непростые люди, о которых горожане обычно судят весьма поверхностно.
С любовью принимается Сезанн за наброски своих будущих игроков. Ему надо набить руку. Нет необходимости искать модели где-то далеко: в основном это крестьяне с фермы в Жа, особенно один из них, садовник Поле, которого все кругом зовут папаша Александр. Терпение крестьян, их способность долгие часы молча и неподвижно позировать восхищают художника. Он загорается, он «оживлен и деятелен».
Для картины «Игроки в карты» Сезанн выбрал почти двухметровое полотно. Он пишет пять фигур: трое играют в карты, двое наблюдают за игрой. Монументальное полотно, отличающееся мощным ритмом. Удовлетворит ли оно замыслу художника? Нет ли в намеченном расположении фигур некоторой тяжеловесности? Не загромождена ли картина второстепенными деталями? Не слишком ли резки и контрастны сочетания красок, достаточно ли они нюансированы? Иными словами, не лишено ли полотно той чудесной простоты, полной внутреннего богатства, которой отмечено подлинное мастерство великих произведений искусства?
Сезанн начинает снова. Переходит к полотнам меньшего размера. Сокращает число фигур до четырех и наконец до двух. Он устраняет все, что не имеет первостепенного значения, во всем: в линии, в красках, в архитектонике ансамбля — он стремится к строгости и тонкости, которые, как только их достигаешь, кажутся необыкновенно легкими, но даются только ценой труда, огромного терпения и настойчивых исканий.
И опять Сезанн начинает снова и снова, бесконечно переделывая, стремясь продвинуться еще дальше, подняться еще выше в своей неутолимой жажде совершенства… (Сохранилось пять вариантов картины «Игроки в карты»: два во Франции, два в Великобритании и два в США)…»
Из послесловия К.Богемской:
«…В картине «Игроки в карты» , принадлежащей музею Метрополитен в Нью-Йорке, обстановка обрисована лаконично и, скорей всего, скомпонована из того, что постоянно служило художнику в его мастерской, — столика с ящиком, драпировки. Тема карточной игры традиционна для изобразительного искусства, и возможно, что Сезанну о ней напоминала картина, приписываемая Матье Ленену из Музея Гране в Эксе.
Картину Сезанна не хотелось бы называть жанровой, настолько ее содержание выше и значительнее, чем могло бы быть изображение бытовой сценки в трактире. Но выразить в словах это содержание так же трудно, как рассказать мелодию. Можно лишь назвать инструменты, на которых она исполняется. В период, когда Сезанна рассматривали исключительно как провозвестника эпохи кубизма, «цилиндра, шара и конуса», авторы, писавшие о нем, утверждали, что и людей он изображает, как предметы в натюрморте, бездуховно. Сейчас мнения изменились, припоминают слова художника, когда, указав однажды на старого трактирщика, он воскликнул: «Какой стиль
Заключена крупнейшая сделка с произведением искусства за всю историю: королевская династия Катара приобрела картину Поля Сезанна «Игроки в карты» за четверть миллиарда долларов
Установлена самая высокая цена на произведение искусства за всю историю: королевская династия Катара в частной сделке приобрела картину Поля Сезанна «Игроки в карты» за 250 миллионов долларов! Вместе с этой легендарной покупкой маленькая и богатая нефтью страна вошла в группу избранных: существуют лишь пять вариантов этой картины, и четыре из них украшают мирового уровня коллекции, например Музея Орсэ и МоМА.
Цена может показаться безумной, ведь она более чем вдвое превышает текущий рекорд для произведения искусства, проданного на открытых торгах (106,5 миллиона долларов за картину Пикассо). И это не эпический Ван Гог и не портрет Вермеера, а несколько угловатое и мрачное изображение двух французских мещан за карточным столом. Однако с этой легендарной покупкой маленькая и богатая нефтью страна приобрела не только шедевр постимпрессионизма, но и входной билет в клуб избранных: существуют лишь пять вариантов этой картины, и четыре из них украшают мирового уровня коллекции - Музея Орсэ, Музея Метрополитен, Института искусств Курто и Фонда Барнса. Для нации, которая сейчас занимается возведением музейной империи, это мгновенный кредит доверия.
Стоит ли этих денег картина, написанная на пороге ХХ века? Сезанна, вдохновителя кубистов и предвестника абстракционизма, Пикассо называл «отцом всех нас». «250 миллионов это целое состояние, - считает оценщик Виктор Вайнер (Victor Wiener), к которому обратились лондонские страховщики из Lloyd’s после того, как Стив Уинн проткнул картину Пикассо локтем в 2006. - Но если открыть любой учебник по истории искусства, ты наверняка там встретишь изображение “Игроков в карты”. Это важнейшее, центральнейшее произведение. Месяцами слухи о его продаже перемалывались в арт-среде. Теперь [когда они подтвердились] эту цену будут использовать как точку отсчета: она изменила всю структуру арт-рынка».
Фактическая продажа полотна Сезанна произошла в 2011 году, однако детали этой тайной сделки потихоньку становятся явными по мере того, как важнейшие коллекционеры, кураторы и дилеры отправляются в Катар на открытие легендарной выставки Такаси Мураками, с успехом прошедшей в Версале. Страна, занимающая маленький выступ большого Аравийского полуострова, стала новым средоточием культурных начинаний: , в Дохе проходит ретроспектива Луиз Буржуа, а в марта в Катаре состоится Всемирный Художественный Форум, куда съедутся ведущие художники, кураторы и главы музейных объединений.
Катар и его столица Доха - это не просто место, усыпанное парковками частных самолетов. Это интеллектуальный и медийный центр. Здесь находится телекомпания «Аль-Джазира», филиалы многих американских университетов - и задачи они перед собой ставят самые амбициозные. Катар мастерски организует масштабные проекты. Например, в 2008 на открытии Музея исламского искусства, бегемотообразного здания из известняка, рожденного фантазией лауреата Притцкеровской премии архитектора Й. М. Пея, в гавань Дохи вошла флотилия старинных кораблей, каждый из которых представлял один из всемирно известных музеев. А на открытии катарской версии Кинофестиваля Трайбека Роберт де Ниро (Robert De Niro) поднялся из морских пучин на вращающемся лифте.
В 2010 катарские эмиры открыли Арабский музей современного искусства и Катарский национальный музей, который сейчас поновляет знаменитый Жан Нувель перед повторным открытием в 2014. Туда и может отправиться в итоге Сезанн наряду с первостепенными работами Ротко, Уорхола и Херста, за которыми катарская династия охотилась на ведущих аукционах или скупала их в частных сделках.
Королевская династия Катара, впрочем, не дает никаких комментариев о своих приобретениях. В узком кругу аукционистов и дилеров, с которыми имеет дело Катар, как правило, принято подписывать договоры о неразглашении. Но многочисленные источники подтверждают факт покупки «Игроков в карты» Катаром.
Как же Катару достался Сезанн? Долгие годы греческий судовладелец Джордж Эмбирикос (George Embiricos) держал это ценное произведение у себя и редко предоставлял его для выставок. Много раз ему предлагали продать Сезанна, и по мере роста арт-рынка предложения разных дилеров звучали все более соблазнительно, но Эмбирикос оставался непреклонен. В прошлом году картина «Игроки в карты» из коллекции Эмбирикоса порталом theartwolf.com была названа самым ценным произведением искусства в частных руках .
Незадолго до своей смерти зимой 2011 года коллекционер начал переговоры о продаже полотна. По словам знающих людей, двое арт-дилеров - Вильям Аквавелла (William Acquavella) и еще один (по слухам, это был Ларри Гагосян) - предложили за картину свыше 220 миллионов долларов. Но королевская династия Катара заплатила 250 миллионов или даже больше. Споры о точной сумме сделки вызваны переводами денег из одной валюты в другую, когда картина меняла хозяина. В своих оценках финальной цены сведущие люди доходят до 300 миллионов долларов.
Интерес Катара к «Игрокам» был значительно подогрет еще и тем, что как раз во время обсуждения сделки в Музее Метрополитен открылась целая выставка, посвященная сезанновской серии с карточными игроками, и в экспозиции явно не доставало лишь одной картины - из коллекции Эмбирикоса. Она считается последней в серии (создана около 1895) и «самой мрачной, совершенной и берущей за живое», полагает куратор выставки в Метрополитене Гери Тинтероу (Gary Tinterow), ныне возглавляющий Музей изящных искусств в Хьюстоне.
Члены катарской династии покупают искусство при посредничестве G.P.S. - триумвирата дилеров из Нью-Йорка и Парижа, известного своей осмотрительностью. Среди его главных участников внук импрессиониста Камиля Писсарро Лайонел (Lionel Pissarro) и дилер Филипп Сегало (Philippe Segalot), который провел множество частных сделок для миллиардера Франсуа Пино (François Pinault). Также, по словам близких к делу людей, в сделке с Сезанном определенную роль сыграл также Ги Беннет (Guy Bennett), бывший глава департамента импрессионистов и модернистов Christie’s.
Самое дорогое произведение искусства, проданное на открытых торгах, это «Обнаженная на фоне бюста и зеленых листьев» - изображение соблазнительной Мари-Терез Вальтер, возлюбленной Пабло Пикассо (106,5 миллиона долларов, Christie’s, 4 мая 2010). Частным порядком работы Пикассо, Поллока, Климта и де Кунинга сменяли хозяев по цене в диапазоне от примерно 125 до 150 миллионов долларов, причем в сделках участвовали такие люди, как Рональд Лаудер, Стив Уинн и Дэвид Геффен. Но ни одна цена сделки и близко не подошла к сезанновской. При этом Катар интересуется и искусством ХХ века: в прошлом году сайт The Art Newspaper назвал эту страну главным покупателем искусства в мире , в том числе и искусства современного (коллекция работ Марка Ротко).
У Катара не менее амбициозный сосед - Объединенные Арабские Эмираты. В регионе сосредоточено 10 % общемирового запаса нефти, живет около 4 миллионов человек, и до недавнего времени в ОАЭ наблюдался крупнейший в мире строительный бум. В столице Абу-Даби сейчас, после небольшой остановки, продолжилось возведение филиалов Лувра и Музея Гуггенхайма .
Расцвет искусств на берегах Персидского залива, конечно, происходит в тени «арабской весны», однако без ярких публичных зрелищ он все равно не обходится. Это делается ради славы, привлечения туристов и пр. - и покупатели искусства устраивают шумиху наподобие голливудской. 28-летняя дочь катарского эмира Шейха Аль-Маясса бинт Хамад бин Халива Аль-Тани возглавляет Ведомство музеев Катара. Но ее первая работа была на Кинофестивале Трайбека в Нью-Йорке (однажды она похвасталась, смеясь, что ее работа заключалась в покупке печенья на завтрак для Джейн Розенталь). На следующей неделе она будет проводить вернисаж выставки Такаси Мураками.
Катар стал значительным игроком арт-рынка где-то десять лет назад, когда Шейх Сауд Аль-Тани, министр культуры и второй племянник катарского эмира, занялся беспрецедентным «шопингом» на мировом арт-рынке. Правда, кончилось все скверно: шейха в 2005 арестовали по обвинению в расходовании бюджетных средств не по назначению (сегодня он уже на свободе). Теперь его кузен, эмир Сауд аль Сауд подхватил эстафету собирательства.
Закончился ли покупательский бум в Катаре? Никоим образом. Катар сделал еще одно важнейшее «приобретение» в прошлом году, наняв бывшего главу Christie’s Эдда Долмана в качестве директора своего музейного ведомства.
Материал подготовила Мария Онучина, AI
"... 1889 год. Еще в молодости, посещая Экский музей, Сезанн часто останавливался у картины "Игроки в карты", приписываемой Луи Ленену. Казалось, полотно ничем не отличается от других, но Сезанн всегда смотрел на него с завистью. "Вот так я хотел бы писать!" - восклицает он.
Едва приехав в Жа, Сезанн, радуясь возвращению в Экс, решает осуществить давно лелеемую мечту - написать подобного рода жанровую картину. Все трудности стоящей перед ним задачи ему известны. Он прекрасно знает, что не может быть и речи о том, чтобы сохранить достаточно шаблонную и маловыразительную композицию музейной картины. И со многими предосторожностями принимается за работу. Моделями ему послужат крестьяне. Сезанну по душе их сдержанность, степенность, склонность к долгим размышлениям. Более, чем любому другому художнику, Сезанну близки эти с виду простые и вместе с тем такие непростые люди, о которых горожане обычно судят весьма поверхностно.
С любовью принимается Сезанн за наброски своих будущих игроков. Ему надо набить руку. Нет необходимости искать модели где-то далеко: в основном это крестьяне с фермы в Жа, особенно один из них, садовник Поле, которого все кругом зовут папаша Александр. Терпение крестьян, их способность долгие часы молча и неподвижно позировать восхищают художника. Он загорается, он "оживлен и деятелен".
Для картины "Игроки в карты" Сезанн выбрал почти двухметровое полотно. Он пишет пять фигур: трое играют в карты, двое наблюдают за игрой. Монументальное полотно, отличающееся мощным ритмом. Удовлетворит ли оно замыслу художника? Нет ли в намеченном расположении фигур некоторой тяжеловесности? Не загромождена ли картина второстепенными деталями? Не слишком ли резки и контрастны сочетания красок, достаточно ли они нюансированы? Иными словами, не лишено ли полотно той чудесной простоты, полной внутреннего богатства, которой отмечено подлинное мастерство великих произведений искусства?
Сезанн начинает снова. Переходит к полотнам меньшего размера. Сокращает число фигур до четырех и наконец до двух. Он устраняет все, что не имеет первостепенного значения, во всем: в линии, в красках, в архитектонике ансамбля - он стремится к строгости и тонкости, которые, как только их достигаешь, кажутся необыкновенно легкими, но даются только ценой труда, огромного терпения и настойчивых исканий.
И опять Сезанн начинает снова и снова, бесконечно переделывая, стремясь продвинуться еще дальше, подняться еще выше в своей неутолимой жажде совершенства... (Сохранилось пять вариантов картины "Игроки в карты": два во Франции, два в Великобритании и два в США)..."
***
Из послесловия К.Богемской:
"...В картине "Игроки в карты" , принадлежащей музею Метрополитен в Нью-Йорке, обстановка обрисована лаконично и, скорей всего, скомпонована из того, что постоянно служило художнику в его мастерской, - столика с ящиком, драпировки. Тема карточной игры традиционна для изобразительного искусства, и возможно, что Сезанну о ней напоминала картина, приписываемая Матье Ленену из Музея Гране в Эксе.
Картину Сезанна не хотелось бы называть жанровой, настолько ее содержание выше и значительнее, чем могло бы быть изображение бытовой сценки в трактире. Но выразить в словах это содержание так же трудно, как рассказать мелодию. Можно лишь назвать инструменты, на которых она исполняется. В период, когда Сезанна рассматривали исключительно как провозвестника эпохи кубизма, "цилиндра, шара и конуса", авторы, писавшие о нем, утверждали, что и людей он изображает, как предметы в натюрморте, бездуховно. Сейчас мнения изменились, припоминают слова художника, когда, указав однажды на старого трактирщика, он воскликнул: "Какой стиль!" Представляя Сезанна человеком, поглощенным огромной внутренней работой, стремящися к духовному совершенству, невозможно поверить в то, что он мог безразлично и неуважительно относиться к людям. Да, он располагает их у стола столь же продуманно и исходя, вероятно, из тех же задач, как и тогда, когда раскладывает на том же столе персики и груши. Но ведь Сезанн ценит жизнь как бытие, он хочет передать в своих произведениях то, что составляет самую сущность этого бытия, - движение, покой, сосредоточенность, напряжение. Станковые картины, ведущие свою родословную от алтарных образов и требующие особого духовного настроя для постижения их эманации, создаются Сезанном в тот период, когда живопись переживает кризис, готова превратиться в панно, ширму, веер, слиться с интерьером и утратить свое высокое назначение. 1890-е годы - период расцвета стиля модерн ("ар нуво") во Франции, в творчестве многих художников преобладают в это время декоративные тенденции. Модерн был не только формально-стилистическим течением, он нес с обой эстетизированное мировосприятие, широко распространившийся арсенал символов и архетипов.
Творчество Сезанна осталось не затронутым стилем, господствующим на рубеже веков, оно утверждало вечность и незыблемость законов живописи, внутреннее достоинство человека, живущего в мире со всей природой.
"Вот люди", - как бы говорит Сезанн картиной "Игроки в карты". И этого достаточно, он не хочет далее развивать повествование. Он рисует их играющими в карты, потому что игра заставляет их сосредоточиться, сидеть неподвижно. Игра - это форма их социального поведения, то, что их объединяет. Трое сидят за столом в одинаковых позах, четвертый стоит с трубкой в зубах, но тоже смотрит в карты. У него на шее ярко-красный шарф, такой же, как расцветка карт в центре стола. Стол и Стена написаны в одном переливающемся голубом тоне. Симметрия левой и правой фигур, слегка нарушенная, служит завершенности и замкнутости сцены.
Есть еще три, как полагают, более поздних варианта "Игроков в карты" , где изображено только по два сидящих друг против друга игрока. Известны небольшие этюды с отдельными персонажами, это говорит о том, что все они или почти все имели конкретных прототипов. Хранящиеся в Эрмитаже и в Музее изобразительных искусств им.А.С.Пушкина с изображением одного человека - "Курильщик" и "Мужчина с трубкой" - по духу своему близки к "Игрокам".
Это тоже образы, в которых Сезанн стремится воссоздать длящееся бытие человека. Он изображает обоих мужчин почти в одинаковой позе - подперевшими голову рукой, локтем опершись на стол. Наклон фигуры, покой и напряжение отдельных ее частей сразу определяют все другие линии и формы в картине. Пространство кривится, прямые углы искажаются под воздействием того напора, с которым художник вводит в плоскость картины живую, объемную фигуру человека. Усилия, приложенные для выполнения этой задачи, откроются внимательному зрителю, заставят его ощутить напряжение творческой работы и силу темперамента художника..."
По материалам
книги:
А.Перрюшо "Жизнь Сезанна" и
послесловия К.Богемской. - М.: "Радуга", 1991.
- 351 с.
В прошлом году эмир Катара для семейной коллекции приобрел за 250 млн.
долларов одну из пяти картин Поля Сезанна «Игроки в карты» (1890-1895гг), остальные четыре картины выставлены в музейных коллекциях Лондона, Парижа, Нью-Йорка и Филадельфии. На сегодняшний день - это рекордная сумма, заплаченная за произведение искусства.
Французский художник Поль Сезанн (1839-1906) жил во времена Второй Империи, общался с импрессионистами О. Ренуаром, К. Мане, Э. Моне, принимал участие в выставках «Салона отверженных». Вместе с тем, он считается ярким представителем постимпрессионизма (в буквальном переводе - после импрессионизма), т.е. входит в плеяду мастеров живописи, которые пытались отыскать субъективное изображение реальности.
Его раннее творчество («Оргия», 1864-68) находится под влиянием старой школы Тинторетто и Веронезе, а несколько позже и Г. Курбе с характерной тёмной палитрой цветов («Печка в мастерской»). Сойдясь с импрессионистами, Сезанн работает на пленэре, краски его светлеют, но они постепенно расходятся в понимании искусства - вместо динамики света и цвета он ищет статику и материальную предметность природных явлений («Дом повешенного в Овере»).http://gmetal.ru
Сезанн подолгу разрабатывает один мотив, пытаясь найти устойчивые структурные закономерности. Для этого периода его творчества характерны многочисленные картины с изображением горы Сент-Виктуар. «Игроки в карты» в этом плане не стали исключением - три картины изображают двух одинаковых игроков в одинаковой композиции, решенных в разной цветовой палитре.
Между тем, в этом выражено стремление Сезанна создать «классическое» искусство, лишенное всего незначительного и преходящего. Стремление раскрыть неизменное величие и гармоническую уравновешенность природы, ее органическое единство в портрете, пейзаже, натюрморте и фигурной композиции («Автопортрет», «Гора Сент-Виктуар», «Персики и груши», «Пьеро и Арлекин»).
Картины Сезанна - это всего лишь три цвета: зеленый, голубой и желтый, но оперируя их градациями, варьируя мазками, он обозначал степень освещённости и пространственные планы. Творческое наследие художника оказало влияние, в том числе, и на русских художников И.И. Машкова, П.П. Кончаловского и других.
Сюжет
Прованские крестьяне, коротающие свободные часы за курением трубки и игрой в карты, застыли, поглощенные своим занятием. Это своего рода парафраз французской и фламандской живописи XVII века. Правда, в отличие от работ прошлого, где карточная игра разворачивалась в тавернах между подвыпившими простолюдинами, Сезанн представил персонажей как философов. Его игроки сфокусированы, их лица словно окаменели.
«Игроки в трик-трак» братьев Ленан, XVII век. (wikipedia.org)
Серия из пяти полотен была написана между 1890-м и 1895-м. Полотна различаются размерами, количеством персонажей и колористикой. Все они рассеяны по миру. Самая дорогая находится сейчас в Катаре.
1890−1892 гг., Метрополитен-музей, Нью-Йорк. (wikipedia.org)
1890−1892 гг., Фонд Барнса, Филадельфия. (wikipedia.org)
1892−1893 гг., Семейное собрание эмира Катара. (wikipedia.org)
1892−1895 гг., Институт искусства Курто, Лондон. (wikipedia.org)
1894−1895 гг., Музей Орсе, Париж. (wikipedia.org)
Во время подготовки к работе художник долгие часы наблюдал за крестьянами в родном Экс-ан-Провансе. Он сделал более дюжины эскизов, некоторые из которых воспринимаются сегодня как самостоятельные произведения.
Судьба художника
Поль Сезанн родился на юге Франции в городе Экс-ан-Прованс в 1839 году в семье состоятельного юриста и банкира, который настаивал на том, чтобы сын пошел по его стопам. И хотя сын отказался подчиниться воле отца, последний не оставил его без поддержки. Все же, несмотря на деньги семьи, Сезанну приходилось туго во время его жизни в Париже. После кончины отца в 1886 году Сезанн получил наследство, что решило все его финансовые проблемы и позволило сосредоточиться на искусстве.
Его ближайшим другом был Эмиль Золя, который также родился в Экс-ан-Провансе. Вместе они росли, мечтали о будущей славе, затем переехали в Париж, где, по мысли Золя, только и можно было прославиться. Сезанн же больше любил спокойную, упорядоченную жизнь в провинции. Это стало одной и причин разлада, который впоследствии перерастет в открытый конфликт.
Поль Сезанн, начало 1860-х. (wikipedia.org)
Сезанн не получил серьезного художественного образования. В Экс-ан-Провансе он ходил на курсы рисунка, а после переезда в Париже пытался поступить в серьезное учреждение, но каждый раз ему отказывали. И тогда Сезанн стал учиться у великих мастеров, чьи работы он мог найти в Лувре.
Долгое время его работы не только не покупали, но и не выставляли, не понимали и не поддерживали его как художника. Перелом в творчестве Сезанна произошел после знакомства с Камилем Писсарро, который смог разглядеть чувственную скромную натуру Поля за его внешностью, которую сравнивали с медвежьей. Тот же Писсарро поддержал идею Сезанна жить в провинции, в окружении природы.
Будучи человеком замкнутым и застенчивым, Сезанн долгие часы проводил за размышлениями о сути искусства, природе вещей и средствах, с помощью которых ее можно выразить. Он пришел к мысли, прогрессивной для своего времени, что художник, прежде чем писать что-либо, должен постичь суть объекта, а затем через форму, цвет и композицию выразить ее. Копирование реальности, по мысли Сезанна, было бессмысленным. Он стремился передать незримое через искусство.
В своих творческих поисках Сезанн все дальше уходил от импрессионизма к абстракции. Что до личной жизни, то с годами он все глубже погружался в депрессию, которая отвратила его (и от него) друзей и семью. После смерти матери в 1897 году он и вовсе стал затворником, чем спровоцировал появление многочисленных легенд и мифов о себе.
Сезанн предложил новый способ понимании мира через искусство: «Пейзаж становится человеком, мыслью, бытием внутри меня. Я становлюсь одной из моих картин. Мы сливаемся в радужном хаосе». Молодые художники, в том числе
