« Уча других, мы учимся сами»
Счастлив тот, кого судьба привела к тому, к чему предназначила его природа. Счастлив он сам,и счастливо через него человечество.
А. Дистервег
Учитель…Как много в этом слове гордости, уважения и понимания. На свете нет профессии прекраснее и нужнее, чем профессия –учитель. Учитель! Как трудно пронести это звание через всю жизнь! Ты весь на виду, как на ладони,каждое твоё движение, каждый твой шаг « под прицелом» .Для многих ты – идеал во всём. Учитель-это не просто профессия, а часть жизнь каждого человека. И эта часть жизни, самая лучшая.Я- учитель.Работаю в школе.На мой взгляд, в наше время работать в школе трудно,но интересно. Приходится не только учить других, но постоянно учиться самому. Сейчас в школах используют новые информационные технологии: Со временем надо идти в ногу, поэтому изучаю новые программы,методики, использую использую информационные технологии.
Философ Али Апширони говорил: «Педагоги не могут успешно кого-то учить учить,если в это же время усердно не учатся сами.»Любой учитель во все времена и в любом возрасте-ученик:он учится у окружающих людей, у природы, у самого себя,и конечно,у своих учеников. Я учусь всю свою жизнь.
У каждого свой путь в профессию. Есть профессии, которые люди выбирают для себя, а есть профессии,которые выбирают людей. И тогда мы произносим доброе старое словечко «призвание» . Очень хорошо оно подходит нашему роду, роду потомственных учителей.
Я – представитель династии учителей. Моя бабушка, мама также относятся к этой святой профессии –учитель. Поэтому вопроса о том, кем я стану не было. Учителем и только учителем!
Человеком, который ввёл меня в педагогическое дело,была моя мама. Педагог с сорокалетним летним стажем. Она до сих пор остаётся для меня мудрым советчиком и наставником.
Мне выпало счастье учиться у Кузьминовой Валентины Никитичны. Её уроки остались в памяти навсегда.Средствами своих предметов,а ещё больше,выдающимися моральными качествами,собственным примером,она учила и воспитывала в нас подлинно нравственные человеческие качества:скромность,бескорыстие,трудолюбие,отзывчивость,ответственность.
Я пришла в школу сразу после педагогического института, молодая, неопытная, уверенная в своём выборе.И вот уже 25 лет я каждое утро спешу на работу,чтобы сосредоточиться,приготовиться к занятиям и с улыбкой встретить своих учеников. И всё чаще я задаюсь вопросом. Каким должен быть учитель? Как и чему учить детей в постоянно меняющемся мире?
Считаю, что учитель-это личность,за которой хочется идти,которой безоговорочно
веришь, которая зажигает оптимизмом. Таким образом, учитель должен «быть внутри стандарта» и «подняться над стандартом».
Сейчас мои ученики уже четвероклассники. Они все очень разные.Одни увлекаются спортом,другие- рисованием, вышиванием,третьи любят читать.Для меня важно не только проникнуть в мир ребёнка,дать шанс ему проявить себя,но и обогатить мир его души.
Уча других, мы учимся сами.
Сенека
Сколько себя помню, с самых малых лет, всегда рядом два человека- дедушка и мама. Оба- учителя. Он. Подколзин Тимофей Прокофьевич, учитель биологии. Она, Шилова Раиса Тимофеевна, учитель русского языка и литературы. Они были для меня примером, образцом- такими людьми- какой я хотела быть сама: мудрой, справедливой, доброй, отзывчивой и в тоже время строгой, требовательной.
Они всегда говорили со мной всерьёз, как с равною себе, а не как с малым ребёнком. Я это очень тонко чувствовала, и это вызывало во мне гордость и особенную любовь- «любовь-преклонение».
И ещё я помню книги- на столе, в книжных шкафах, на полках. И здесь была особая любовь- «любовь-преклонение» перед книгой- источником знаний.
Я – тоже учитель, воспитатель детских душ. И у меня есть своя особая любовь- любовь к детям, профессии, к творчеству и труду, к добру, честности, порядочности. Именно эти черты я воспитываю в детях.
Встречая вновь с языческой беспечностью
Ещё одну зарю
Любовь, за власть её над вечностью,
Боготворю.
Приветствую с языческой отрадою
Весеннюю зарю
Лик солнца, на колени падая
Боготворю.
Незыблемая в жизни истина
Лишь только в нём,
Даруя жизнь, дарую смерть
Таинственным горит огнём
Читая эти строки, понимаешь: человек должен любить, должен гореть и кто как ни учитель может, как горьковский Данко, сгорая сам, освещать путь другим.
Настоящее счастье- служить людям. Найти призвание, утвердиться в нём- это источник счастья. «Призвание- это что-то приходящее к человеку извне. Это маленький росток таланта, превращающийся в крепкое могучее дерево на благодатной почве трудолюбия», - сказал В. А. Сухомлинский.
Учителю дано великое предназначение- воспитывать в ученике Человека. Инженером можно стать за 5 лет. Учиться же на Человека надо всю жизнь. Учитель творит Человека. Орудием и посредником воспитания должна быть любовь, а целью- человечность.
Каждая крупинка человеческой красоты учеников- это бессонные ночи учителя, седины, безвозвратно ушедшие мгновения его личного счастья. Но ведь в чём парадокс? Забывая о себе, думая о других, невольно приобретаешь подлинное счастье личной жизни. Обычно говорят, что дерево сильно своими корнями, а учитель своими учениками. Работа педагога- это прежде всего напряжённый труд сердца и разума. Как часто, идя в класс, мы заставляем себя оторвать глаза от бед и ран собственного сердца, сжать свою душу, направить свои мысли в то русло, по которому им нужно идти. Наш труд- это стремление перенести себя в другого человека, умение критически относиться к другому, как бы примеряя его себе.
В облике своего воспитателя дети должны видеть безграничную преданность науке. Детей покоряет влюбленность учителя в знания. Я люблю свой предмет и стараюсь привить своим питомцам любовь к мелодичной французской речи, уважение и большой интерес к родине Шиллера, Гете, Гейне. Я стараюсь развивать у своих учеников их творческие способности, пытливость ума, желание самосовершенствоваться и совершенствовать обучение иностранным языкам, сделать процесс обучения посильным и радостным.
Помочь учащимся познать мир через языки- мой педагогический долг как учителя иностранного языка. Я стараюсь идти в ногу со временем. Формируя гуманную всесторонне развитую личность, стремлюсь не только научить детей свободно владеть языком, но и увидеть общее и индивидуальное в культуре других народов, осознавать ценность каждой культуры в мировом пространстве.
Коммуникативный метод, метод проектов и сотрудничества, традиционные и активные формы проведения уроков, развитие интереса к языку через театрализованные уроки, развитие кругозора учащихся через страноведческий материал и расширение словарного запаса- это то разнообразие, за что я бесконечно люблю свой предмет. Мои уроки дают детям радость общения с миром.
Завтра- новые уроки, новые встречи, новые радости и огорчения, минуты сомнения и удивления. Завтра я вновь сделаю еще один шаг в будущее и поведу за собой своих питомцев, освещая дорогу светом знаний своих учеников. Хотя нет. Мы будем идти рядом, учиться друг у друга открывать тайны, путешествовать за трудноуловимой истиной, порой прикасаться к неприкосновенному, творить, побеждать и любить.
Все начинается с любви…
Твердят «Вначале было слово».
А я провозглашаю снова:
Все начинается с Любви!
Все начинается с любви:
И озаренье, и работа,
Глаза цветов, глаза ребенка-
классическое наследие
Демин Вадим Петрович,
доктор искусствоведения, профессор, член-корреспондент РАО, зав. отделом дополнительного образования Института художественного образования РАО.
e-mail: [email protected]
«Уча других, также учишься». Н.В. Гоголь
(к 200-летию со дня рождения)
Не преходящи для отечественного образования не только литературные создания но, и размышления Н.В. Гоголя, 200 лет которого отмечаем мы в эти весенние дни.
Прежде всего, хотел бы привести мнение самого Николая Васильевича о том, чей он писатель – украинский или русский.
В письме А.О. Смирновой 24 декабря 1844 года из Франкфурта Гоголь писал: «Скажу вам одно слово насчёт того, какая у меня душа, хохлацкая или русская, потому что это, как я вижу из письма вашего, служило одно время предметом ваших рассуждений и споров с другими. На это вам скажу, что сам не знаю, какая у меня душа, хохлацкая или русская. Знаю только то, что никак бы не дал преимущества ни малороссиянину перед русским, ни русскому перед малороссиянином. Обе природы слишком одарены богом, и, как нарочно, каждая из них порознь заключает в себе то, чего нет в другой – явный знак, что они должны пополнить одна другую. Для этого самые истории их прошедшего быта даны им непохоже одна на другую, дабы порознь воспитались различные силы их характеров, чтобы потом, слившись воедино, составить собою нечто совершенное в человечестве».
Три года спустя в своей книге «Выбранные места из переписки с друзьями» Н.В. Гоголь опубликовал проект завещания. В нём есть такое обращение: «…Соотечественники, я вас любил: любил тою любовью, которую не высказывают, которую дал мне бог, за которую благодарю его, как за лучшее благодеяние, потому что любовь эта была мне в радость и утешение среди наитягчайших моих страданий – во имя этой любви прошу вас выслушать сердцем мою «Прощальную повесть». Клянусь: я не сочинял и не выдумывал её, она выпелась сама собою из души, которую воспитал сам бог испытаньями и горем, а звуки её взялись из сокровенных сил нашей русской природы нам общей, по которой я близкий родственник вам всем» (подч. мною. – В. Д.).
А ещё через 2 года в письме А.М. Вильегорской, Н.В. Гоголь как бы продолжил: «Высокое достоинство русской породы состоит в том, что она способна глубже, чем другие, принять в себе высокое слово евангельское, возводящее к совершенству человека. Семена небесного сеятеля с равной щедростью были разбросаны повсюду. Но одни попали на проезжую дорогу при пути и были расхищены нелетавшими птицами; другие попали на камень, взошли, но усохли; третьи – в терние, взошли, но скоро были заглушены дурными травами; четвертые только, попавшие на добрую почву, принесли плод. Эта добрая почва – русская восприимчивая природа. Хорошо возлелеянные в сердце семена Христовы дали всё лучшее, что ни есть в русском характере».
В неотправленном письме В.Г. Белинскому по поводу резкого неприятия его (Гоголя) книги «Выбранные места из переписки с друзьями», Н.В. Гоголь написал: «Что мне сказать вам на резкое замечание, будто русский мужик не склонен к религии и что, говоря о боге, он чешет у себя другой рукой пониже спины, замечание, которое вы с такою самоуверенностью произносите, как будто век обращались с русским мужиком? Что тут говорить, когда так красноречиво говорят тысячи церквей и монастырей, покрывающих русскую землю. Они строятся не дарами богатых, но бедными лептами неимущих, тем самым народом, о котором вы говорите, что он с неуважением отзывается о боге, и который делится последней копейкой с бедным и богом».
И далее: «Вы говорите, что Россия долго и напрасно молилась. Нет, Россия молилась не напрасно. Когда она молилась, то она спасалась. Она помолилась в 1612, и спаслась от поляков; она помолилась в 1812, и спаслась от французов».
Я хотел бы напомнить резкости Гоголя, допущенные в адрес Белинского, только потому, что они не были отправлены критику, а вместо цитируемого письма Н.В. послал письмо, вежливо отметающего претензии несогласных с ним.
«Нет, Виссарион Григорьевич, нельзя судить о русском народе тому, кто прожил век в Петербурге, в занятиях лёгкими журнальными статейками и романами тех французских романистов, которые так пристрастны, что не хотят видеть, как из Евангелия исходит истина, и не замечают того, как уродливо и пошло изображена у них жизнь.
…Вспомните, что вы учились кое-как, не кончили даже университетского курса. Вознаградите это чтеньем больших сочинений, а не современных брошюр, писанных разгорячённым умом, совращающим с прямого взгляда».
С нашей точки зрения, книга «Выбранные места из переписки с друзьями», вызвавшая среди современников писателя острое неприятие одних и поддержку других, требует более подробного изучения, как со стороны литературоведов так и со стороны других гуманитариев. В этой книге Н.В. Гоголь попытался размышлять над самыми сложными вопросами бытия и сформулировал открыто свои позиции как гражданин.
В опубликованном в книге письме, видимо В.А. Жуковскому, содержится отношение Н.В. Гоголя к просвещению:
«…Уже каким-то неведомым чутьём даже наши светские люди, толкающиеся среди нас, начинают слышать, что есть какое-то сокровище, от которого спасенье, – которое среди нас и которого не видим. Блеснет сокровище, и нам всем отсветится блеск его. И время уже недалеко. Мы повторяем теперь ешё бессмысленно слово “просвещение”. Даже и не задумались над тем, откуда пришло это слово и, что оно значит. Слова этого нет ни на каком языке, оно только у нас. Просветить не значит научить, или наставить, или образовать, или даже осветить, но всего насквозь высветить человека во всех его силах, а не в одном уме, пронести всю природу его сквозь какой-то очистительный огонь. Слово это взято из нашей церкви, которая уже почти тысячу лет его произносит, несмотря на все мраки и невежественные тьмы, отовсюду её окружавшие, и знает, зачем произносит. Недаром архиерей, в торжественном служении своём, подъемля в обеих руках и троесвещник, знаменующий троицу бога, и двусвещник, знаменующий его сходившее на землю слово в двойном естестве его, и божеском и человеческом, всех ими освещает произнося: “Свет Христов освещает всех!”».
Заботой о просвещении ума и сердца пронизаны все представления Н.В. Гоголя об образовании, о преподавании, об отношении к литературному и художественному творчеству. Идёт ли речь о театре, скульптуре, живописи, музыке и танцах, о преподавании истории, о песенном творчестве и малороссийских песнях, о мыслях о географии, адресованных детскому возрасту и о самом детском возрасте, жаждущем познания, о слове и книге словесности для русского юношества, о науке, прозе и поэзии – Н.В. Гоголь стремился увлечь читателя, не просто сообщить интересные сведения, но приобщить его как единомышленника, приблизить к себе душевно. Хотя его личный преподавательский опыт был неудачным кратким, тем не менее стремление Гоголя к формированию юной личности заслуживает всяческого подражания:
«…цель моя – образовать сердца юных слушателей той основательной опытностью, которую развертывает история, понимаемая в её истинном величии, сделать их твердыми, мужественными в своих правилах, чтобы никакой легкомысленный фанатик и никакое минутное волнение не могло поколебать их; сделать их кроткими, покорными, благородными, необходимыми и нужными сподвижниками великого государя, чтобы ни в счастии, ни в несчастии не изменили они своему долгу, своей вере, своей благородной чести и своей клятве – быть верными отечеству и государю».
Как глубокий специалист и блестящий методист выступает Н.В. Гоголь, когда он говорит о преподавании всеобщей истории, утверждая, что: «Всеобщая история, в истинном её значении, не есть собрание частных историй всех народов и государств без общей связи, без общего плана, без общей цели, не есть куча происшествий без порядка, в безжизненном и сухом виде, в каком очень часто её представляют.
Предмет её велик: она должна обнять вдруг и в полной картине всё человечество, каким образом оно из своего первоначального, бедного младенчества развилось, разнообразно совершенствовалось и наконец достигло нынешней эпохи. Показать весь этот великий процесс, который выдержал свободный дух человека кровавыми трудами, борясь от самой колыбели с невежеством, природой и исполинскими препятствиями: вот цель всеобщей истории! Она должна собрать в одно все народы мира, разрозненные временем, случаем, горами, морями и соединить их в одно стройное целое: из них составить одну величественную поэму. Происшествие, не произведшее влияние на мир, не имеет права войти сюда. Все события мира, должны быть так тесно связаны между собою и цепляться одно за другое, как кольца в цепи».
Впечатляет глубина понимания и географии, преподавание которой адресует Н.В. Гоголь детскому возрасту:
«Велика и поразительна область географии: край, где кипит юг, каждое творение бьётся двойной жизнью, и край, где в искаженных чертах природы прочитывается ужас и земля превращается в оледенелый труп; исполины–горы, парящие в небо, наброшенный небрежно, дышащий всею роскошью растительной силы и разнообразия вид, и раскалённые пустыни и степи, оторванный кусок земли посреди безграничного моря, люди и искусство, и предел всего живущего! Где найдутся предметы, сильнее говорящие юному воображению! Какая другая наука может быть прекраснее для детей, может быстрее возвысить поэзию младенческой души их!
…Детский возраст есть ещё одна жажда, одно безотчётное стремление к познанию. Он всего требует, всё хочет знать. Его более всего интересуют отдалённые земли: как там? Что там такое? Какие там люди? Как живут – эти вопросы стремятся у него толпою, и все они относятся прямо к физической географии, и потому мир в его физическом состоянии – величественный, роскошный, грозный, пленительный – должен и обширнее знать его».
Педагогические советы Н.В. Гоголя, несмотря на полуторавековую давность, не потеряли своей актуальности и значимости. В разделе XVI книги «Выбранные места из переписки с друзьями», который так и озаглавлен «Советы» сформулирован живущий и сегодня принцип учительства: «Уча других, также учишься», и твердое убеждение в том, что «леность и непонятливость воспитанника обращаются в вину педагога и суть только вывески его собственного нерадения; он не умел, он не хотел овладеть вниманием своих юных слушателей; он заставил их с отвращением принимать горькие свои пилюли. Совершенной неспособности невозможно предполагать в дитяти». (подчеркнуто мною. – В. Д.)
«…Друг мой!, – написал Н.В. Гоголь в одном из своих включенных в книгу писем, – мы призваны в мир не за тем, чтоб истреблять и разрушать, но подобно самому богу, всё направлять к добру, – даже и то, что уже испортил человек и обратил во зло».
Особое значение сегодня приобретает религиозность Н.В. Гоголя, глубокая его вера в бога, иногда пугавшая современников, подозревавших великого писателя и в религиозном мистицизме и в душевном расстройстве. А между тем Н. В. ещё с молоком матери – глубоко верующей женщины – впитал православие и видел в последующей жизни божественное начало своей судьбы: «Создал меня бог и не скрыл от меня назначения моего. Рождён я вовсе не затем, чтобы произвести эпоху в области литературной (хотя и произвёл, да ещё как произвёл! – В. Д.). Дело моё – душа и прочное дело моей жизни (подчеркнуто самим Н. В. – В. Д.). А потому и образ действий моих должен быть прочен, и сочинять я должен прочно».
Н.В. Гоголь осуществил паломничество в Иерусалим в конце 1847 – начале 1848 гг. Задолго до этого, ещё в 1831 году он написал рассказ «Жизнь», который поражает душевной мудростью молодого тогда писателя, его ощущением духовности мира:
«Бедному сыну пустыни снился сон:
Лежит и расстилается великое Средиземное море, и с трёх разных сторон глядят в него: палящие берега Африки с тонкими пальмами, сирийские голые пустыни и многолюдный, весь изрытый морем берег Европы.
Стоит в углу над неподвижным морем древний Египет. Пирамида над пирамидою; граниты глядят серыми очами, обтесанные с сфинксов; идут бесчисленные ступени. Стоит он величавый, питаемый великим Нилом, весь убранный таинственными знаками и священными зверями. Стоит неподвижен, как очарованный, как мумия, несокрушимая тлением.
Раскинула вольные колонии весёлая Греция. Кишат на Средиземном море острова, потопленные зелёными рощами, … мрамор страстный дышит, зажжённый чудным резцом… Корабли как мухи толпятся близ Родоса и Корциры, подставляя сладострастно выгибающийся флаг дыханию ветра. И всё стоит неподвижно, как бы в окаменелом величии.
Стоит и распростирается железный Рим, устремляя лес копий и сверкая грозною сталью мечей, вперив на всё завистливые очи и протянув свою жилистую десницу. Но он неподвижен, как и все, и не тронется львиными членами.
…Великое Средиземное море не шелохнет, как будто бы царства предстали все на страшный суд перед кончиною мира.
И говорит Египет…: «Народы слушайте! Я один постиг и проник тайну жизни и тайну человека. Всё тлен. Низки искусства, жалки наслаждения, ещё жалче слава и подвиги. Смерть, смерть властвует над миром и человеком! Все пожирает смерть, всё живет для смерти».
…И говорит ясный, как небо, как утро, как юность, светлый мир греков:
«Жизнь сотворена для жизни. Развивай вместе с нею её наслаждения. …Наслаждайся богоподобный и гордый обладатель мира; …»
…И говорит покрытый железом Рим, потрясая блестящим лесом копий: «Славы, славы жаждай человек! …Всё, что не объемлет взор твой, наполняй своим именем, …нет границ миру – нет границ и желанию. Дикий и суровый, далее и далее захватывай мир – ты завоюешь, наконец, небо».
Но остановился Рим и вперил орлиные очи свои на восток. К востоку обратила и Греция свои влажные от наслаждения, прекрасные очи; к востоку обратил Египет свои мутные, бесцветные очи.
Камениста земля, презренен народ; немноголюдная весь прислонилась к обнаженным холмам, изредка, неровно оттенённым иссохшею смоковницею. За низкою и ветхою оградой стоит ослица. В деревянных яслях лежит младенец; над ним склонилась непорочная мать и глядит на него исполненными слёз очами; над ним высоко в небе стоит звезда и весь мир осияла чудным светом.
Задумался древний Египет, увитый иероглифами, понижая ниже свои пирамиды; беспокойно глянула прекрасная Греция; опустил очи Рим на железные свои копья; приникла ухом великая Азия с народами – пастырями; нагнулся Арарат, древний пращур земли…»
Отношение Н.В. Гоголя к богу – тема особого доклада и специального (может быть и не одного) исследования, ещё сравнительно недавно вряд ли популярного. Скажу лишь об отношении Н.В. Гоголя к божественному в искусстве и творчестве.
В его рассказе «Портрет» можно прочесть следующее:
«Намёк о божественном, небесном рае заключён для человека в искусстве, и потому одному оно уже выше всего. И во сколько раз торжественный покой выше всякого волнения мирского; во сколько раз творенье выше разрушенья; во сколько раз ангел одной только чистой невинностью светлой души своей выше всех несметных сил и гордых страстей сатаны, – во столько раз выше всего, что ни есть на свете, высокое созданье искусства». Потому что, как скажет Н.В. позднее в письме В.А. Жуковскому:
«Искусство есть водворение в душу стройности и порядка, а не смущенья и расстройства. Искусство должно изобразить нам таким образом людей земли нашей, чтобы каждый из нас почувствовал, что это живые люди (подчеркнуто самим Н.В. – В. Д.), созданные и взятые из того же тела, из которого и мы. Искусство должно выставить нам на вид все доблестные народные наши качества и свойства… чтобы каждый почувствовал их в себе в самом и загорелся бы желанием развить и возлелеять в себе самом… Искусство должно выставить нам все дурные наши народные качества и свойства таким образом, чтобы следы их каждый из нас отыскал в себе самом… и подумал бы о том, как прежде с самого себя сбросить всё, омрачающее благородство природы нашей. Тогда только, и таким образом действуя, искусство исполнит своё назначенье и внесёт порядок и стройность в общество!»
Высочайший уровень поэтичности – лирические отступления
Н.В. Гоголя в его поэме «Мертвые души», уникальный пример высокой поэзии в прозе. Напомним лишь некоторые.
«Счастлив писатель, который мимо характеров скучных, противных, поражающих печальной своею действительностью, приближается к характерам, являющим высокое достоинство человека, который из великого омута ежедневно вращающихся образов избрал одни немногие исключения, который не изменял ни разу возвышенного строя своей лиры, не спускался с вершины своей к бедным, ничтожным своим собратьям, и не касаясь земли, весь повергался в свои далеко отторгнутые от неё величественные образы. Вдвойне завиден прекрасный удел его: он среди их как в родной семье; а между тем далеко и громко разносится его слава.
…При одном имени его уже объемлются трепетом молодые пылкие сердца, ответные слезы ему блещут во всех очах… Нет равного ему в силе – он бог! Но не таков удел, и другая судьба писателя, дерзнувшего вызвать наружу всё, что ежеминутно пред очами и чего не зрят равнодушные очи, – всю страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь, всю глубину холодных, раздробленных, повседневных характеров, которыми кишит наша земная, подчас горькая и скучная дорога, и крепкою силой неумолимого резца дерзнувшего выставить их выпукло и ярко на всенародные очи! Ему не собрать народных рукоплесканий, ему не зреть признательных слёз и единодушного восторга взволнованных им душ… Сурово его поприще, и горько почувствует он своё одиночество.
И долго ещё определено мне чудной властью идти об руку с моими странными героями, озирать всю громадно несущуюся жизнь, озирать её сквозь видный миру смех и не зримые, неведомые ему слезы! И далеко ещё до время, когда иным ключом грозная вьюга вдохновенья подымется из облаченной в святой ужас и в блистанье главы и почуют в смущенном трепете величавый гром других речей…».
Лирические отступления в поэме «Мёртвые души» – это высоким слогом сложенная песнь о Руси, о России. Он спел её сердцем. Вот почему попросил он не ставить над ним никакого памятника и не помышлять о таком пустяке, христианина не достойном. Он был уверен, что кому он действительно дорог, тот воздвигнет памятник Гоголю в самом себе своей неколебимой твердостью в жизненном деле, кто вырастит духом и покажет, что действительно был ему другом.
«Русь! Русь! Вижу тебя, из моего чудного, прекрасного далёка тебя вижу: бедно, разбросанно и неприютно в тебе…
Но какая нас непостижимая, тайная сила влечёт к тебе? Почему слышится и раздаётся немолчно в ушах твоя тоскливая, несущаяся по всей длине и ширине твоей, от моря до моря, песня? Что в ней, в этой песне? Что завёт, и рыдает, и хватает за сердце? Какие звуки болезненно лобзают, и стремятся в душу, и вьются около моего сердца?
Русь! Чего же ты хочешь от меня? Какая непостижимая связь таится между нами? Что глядишь ты так, и зачем всё, что ни есть в тебе, обратило на меня полные ожидания очи? .. И еще, полный недоумения, неподвижно стою я, а уже главу осенило грозное облако, тяжелое грядущими дождями, и онемела мысль пред твоим пространством. Что пророчит сей необъятный простор? Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему? И грозно обнимет меня могучее пространство, страшною силою отразясь во глубине моей; неестественной властью осветились мои очи: у! Какая сверкающая, чудная, незнакомая земле даль! Русь!..»
«Какое странное, и манящее, и несущее, и чудесное в слове: дорога! И как чудна она сама, эта дорога… Боже! Как ты хороша подчас, далёкая, далёкая дорога! Сколько раз, как погибающий и тонущий, я хватался за тебя, и ты всякий раз меня великодушно выносила и спасала! А сколько родилось в тебе чудных замыслов, поэтических грёз, сколько перечувствовалось дивных впечатлений!...»
«…И какой же русский не любит быстрой езды? Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда: «Чёрт побери все!» – его ли душе не любить её? Её ли не любить, когда в ней слышится что-то восторженно чудное? Кажись, неведомая сила подхватила тебя на крыло к себе, и сам летишь, и все летит: летят версты, летят навстречу купцы на облучках своих кибиток, летит с обеих сторон лес с темными строями елей и сосен, с топорным стуком и вороньим криком, летит вся дорога невесть куда в пропадающую даль, и что-то страшное заключено в сем быстром мельканье, где не успевает означиться пропадающий предмет, – только небо над головою, да легкие тучи, да продирающийся месяц одни кажутся недвижны.
Эх, тройка! Птица тройка, кто тебя выдумал? Знать у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать вёрсты, пока не зарябит тебе в очи. И не хитрый, кажись, дорожный снаряд, не железным схвачен винтом, а наскоро живьем с одним топором да долотом, снарядил и собрал тебя ярославский расторопный мужик. Не в немецких ботфортах ямщик; борода да руковицых, и сидит черт знает на чем; а привстал, да замахнулся, да затянул песню – кони вихрем, спицы в колесах смешались в один гладкий круг, только дрогнула дорога, да вскрикнул в испуге остановившийся пешеход – и вон она понеслась, понеслась, понеслась!... И вон уже видно вдали, как что-то пылит и сверлит воздух.
Не так ли и ты Русь, что бойкая, необгонимая тройка несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, всё отстаёт и остаётся позади. Остановился поражённый божьим чудом созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? Что значит это наводящее ужас движение? И что за неведомая сила заключена в неведомых светом конях? Эх кони, кони, что за кони! Вихри ли сидят в ваших гривах? Чуткое ли ухо горит во всякой вашей жилке? Заслышали с вышины знакомую песню, дружно и разом напрягли медные груди и, почти не тронув копытами земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по воздуху, и мчится вся вдохновенная богом!..
Русь куда же несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванным в куски воздух; летит мимо всё, что ни есть на земле, и, косясь, постараниваются и дают ей дорогу другие народы и государства».
Знакомьтесь, Радченко Мария Егоровна, учитель начальных классов школы №49 имени героев-даманцев г.Хабаровска.
ЭССЕ «ПРОФЕССИЯ, КОТОРУЮ Я ВЫБРАЛА».
"«Девчонка, Наташка, теперь первоклашка, теперь ученица она…»! И сейчас эти слова, для меня, как некий символ нового этапа в жизни. Я давно не первоклассница, не школьница, не ребенок… Но я - счастливый человек, потому что каждый год могу слышать слова этой песни и видеть счастливые, немного растерянные лица первоклашек и их родителей! Помню себя, маленькую девочку в нарядной форме с огромными белыми бантами в тоненьких косичках. Мама и папа улыбаются, говорят ободряющие слова. Мама берёт меня за ручку и, я чувствую, как дрожит её рука, и понимаю, что ОНИ волнуются! А я, бесконечно счастлива, ведь я - взрослая! Я - школьница, а не «малышня-карандашня»! Но потрясение моё еще впереди - встреча с той, кто определил моё становление в настоящей взрослой жизни! Линейка окончена, и меня за руку берёт мой первый учитель. Мне показалось, я перестала дышать! Все эти годы меня учила не Марья Петровна, а Василиса Прекрасная и Василиса Премудрая в одном лице! Я приходила домой, рассаживала кукол и становилась ЕЮ! Всё, выбора у меня уже не было, я буду только учителем у таких же малышей! Сейчас, когда я не школьница, не студентка, не практикантка, а дипломированный учитель, принятый на работу в школу, я понимаю, насколько мне повезло с учителями в жизни! Именно общение с моими школьными учителями утвердило меня в своём дальнейшем профессиональном выборе. Школа позади, колледж… И снова я в фаворе! Преподаватели? Учителя? Я - везунчик!!! Все преподаватели в колледже профессионалы высокого класса, сумевшие поддержать в нас, студентах, веру в то, что профессия учителя - это призвание, и мы не ошиблись в своём выборе. Экзамены позади. Я - учитель! Я дипломированный специалист! Обращаюсь к записи в дипломе: «учитель начальных классов общеобразовательной школы». Но я понимаю, что на самом деле я «и швец, и жнец, и на дуде игрец»: учитель, психолог, артист, мастер разговорного жанра, фокусник - иллюзионист и многое другое, всего не перечесть! Учёба позади? Ну, нет, я же молодой специалист! И снова мне кажется, что я ничего не знаю, не умею… А дети - такие маленькие, беззащитные, как я когда-то. Но я беру себя в руки: Учительница может всё! Я - Василиса Прекрасная, я учусь быть Василисой Премудрой! Нет в руках у меня волшебной палочки, рядом со мной мудрые, добрые, понимающие Наставники. И я опять учусь. И это здорово! У меня сейчас первый класс, а у них учительница - Первоклашка! «Учитель и ученик растут вместе»"...
Педагог - это благороднейшая и отнюдь не лёгкая, а скорее труднейшая профессия, которая требует от нас, посвятивших ей жизнь, постоянного творчества, неустанной работы мысли, огромной душевной щедрости, любви к детям, безграничной верности делу. В то же время учитель - простой человек, со своими радостями и печалями, проблемами и увлечениями. Учитель многогранен и по - своему интересен, учитель добр и строг, учитель справедлив и не подкупен.
В моей родной, сельской школе работают разные учителя. Кому-то вовсе и не обязательно зажигать «ребячьи сердца», у них получается всё само собой. Уроки, домашние задания, внеклассные мероприятия, контрольные – всё как у всех. Есть у нас педагоги, превращающие свой повседневный труд в постоянный праздник, постоянный поиск путей к сердцам детей, закладывающие в души детей те истины, которые возможно, как и для меня в своё время, станут путеводной звездой. Я думаю, что именно такие учителя – учителя будущего.
Я никогда не мечтал быть учителем, ещё обучаясь в школе, я планировал стать археологом или работником музея. Поэтому и поступил на исторический факультет педагогического института. Но судьба распорядилась так, что свою трудовую деятельность я начал именно в школе. Не просто в школе, а в родной, в которой учился целых десять лет. Работать учителем я начал в лихие девяностые годы. Это были трудные времена, когда заработную плату задерживали месяцами, когда отключали свет, когда закрывались предприятия и родители детей теряли работу.
Сейчас, несмотря ни на что, вспоминая те годы, я повторю строчку из песни Владимира Преснякова - «Я люблю это время, безнадёжно люблю». Я вспоминаю то время с какой-то ностальгией. Потому, что я окунулся в непревзойдённый, романтический мир школьной жизни, который окончательно сформировал из меня педагога. Очень хорошо вспоминаю свой первый урок, который закончился провалом. Ученики не слушались меня. Каждый из них занимался чем угодно, только не учёбным процессом. Урок был сорван, но я не опустил руки, не паниковал. Ведь не даром есть такие поговорки, как «на ошибках учатся» и «первый блин всегда выходит комом». Уже от следующего урока, проведённого в этом же классе я получил полное удовлетворение.
Вот уже 17-ый год я переступаю порог родной школы, размышляю о том, как сделать так, чтобы моя школьная жизнь, прожитая вместе с коллегами и, главное, с учениками, не прошла бесследно, чтобы мои знания, моя помощь, моя любовь к детям оказались полезными и востребованными.
Я часто задаю вопрос, что должно быть главным для меня как педагога? И больше всего убеждаюсь в том, что главное – это увидеть неповторимую индивидуальность каждого ученика и сохранить её, помочь ребёнку поверить в свои силы, способности, в свою волю. Поэтому перед собой я поставил задачу так организовать и управлять учебной деятельностью, чтобы помочь учащимся полностью проявить себя.
Кто-то из педагогов учит читать и писать, кто-то погружает учеников в мир истории или географии, биологии или физики, но каждый, без исключения, учит быть человеком. Педагоги - первые оппоненты молодых умов, первые врачеватели душ. В мире много профессий, но профессия педагога главная. Строитель строит дом, космонавт бороздит просторы космоса, президент руководит государством, а педагог воспитывает и будущих строителей, и будущих космонавтов, и будущих президентов! Педагог - это образец, которому сознательно, а чаще всего неосознанно, подражают ученики, перенимая то, что он делает. Нужно уважать детское желание быть хорошим, беречь его как самое хрупкое движение человеческой души, не злоупотреблять своей властью и своим положением.
По моему мнению, главное в работе педагога - не только знание своего предмета, умение доступно его преподнести, но и умение любить детей, верить в каждого из них, умение находить «жемчужину» в каждой «раковине». Быть не только наставником, но и другом. Все трудности, неприятности, разочарования отступают, когда видишь блеск глаз своих учеников. Их радостные приветствия, улыбки и смех заставляют забыть обо всём, пробуждают во мне силы и желание сделать всё, чтобы этот яркий свет, эта любовь не только никогда не исчезали, а становились всё сильнее и ярче. И тогда я готов свернуть горы, отбросить своё плохое настроение и идти вперёд, дарить ученикам радость познания и помочь им поверить в себя.
Для меня школа - это постоянно работающая творческая мастерская, весь социально - психологический микроклимат, который создает условия для самореализации личности. И это зависит от нас, учителей - полюбит ребёнок школу и будет с теплыми чувствами вспоминать её через много лет или возненавидит навсегда.
Древнеримский философ Сенека утверждал: «Уча других, мы учимся сами». Да, учитель должен сегодня не только учить, но и учить учиться, в том числе и у своих учеников. Я счастлив, потому что у меня есть интересная профессия. Я счастлив, потому что у меня есть возможность вновь и вновь вместе с ними познавать интересный мир моего любимого предмета - истории. Я счастлив, потому что вижу результаты своего труда. Кто-то из моих учеников станет известным историком, кто-то юристом, кто-то инженером, кто-то будет хорошим отцом или матерью, кто-то станет просто хорошим, добрым человеком, а кто-то учителем. И не просто учителем, а учителем творческим, который будет любить своих учеников и ежедневный кропотливый, часто рутинный, но очень благородный труд!
