Новаторство и традиции в комедии «Горе от ума»

Проблема жанра.

Исследуя конфликт и сюжет комедии «Горе от ума», необходимо отметить, что Грибоедов новаторски использовал классицистскую теорию трех единств. Следуя принципам единства места и единства времени, автор комедии нарушает принцип единства действия, которое, согласно существовавшим правилам, строилось на одном конфликте, завязка происходила в начале пьесы, развязка - в финале, где наказывался порок и торжествовала добродетель.

Отказ автора от традиционного построения интриги вызвал острую полемику, одни участники которой отказывали Грибоедову в литературном мастерстве, другие отмечали «новость, смелость, величие <...> поэтического соображения». Итог спора подвел. В статье «Мильон терзаний» писатель выделил в комедии «Горе от ума» два конфликта. И соответственно две связанные «в один узел» сюжетные линии: любовную и общественную. «Когда первая прерывается, в промежутке является неожиданно другая, и действие завязывается снова, частная комедия разыгрывается в общую битву и связывается в один узел». Гончаров показал, что в начале комедии завязывается любовный конфликт, затем сюжет осложняется противостоянием героя обществу.

Обе линии развиваются параллельно, достигая кульминации в 4-м действии. Любовная интрига получает развязку, а решение общественного конфликта вынесено за рамки произведения:

Чацкий изгнан из фамусовского общества, но по-прежнему верен своим убеждениям. Общество также не намерено менять своих взглядов. Хотя борьба на время утихла, дальнейшее столкновение неизбежно.

Выявленная Гончаровым сюжетная двуплановость «Горя от ума» надолго стала догматической формулой, характеризующей художественное своеобразие пьесы. Но, как известно, сам Грибоедов, пересказывая сюжет комедии в письме, подчеркивал единство личного и общественного элементов. Общественно-сатирические сцены и любовно-комедийное действие в «Горе от ума» не чередуются, что соответствует традициям этого жанра XVIII века, а выступают как продуманное целое. Таким образом Грибоедов переосмыслил знакомые сюжетные схемы и наделил их новым содержанием.

Выявление черт различных жанров в комедии.

Комедия «Горе от ума» была написана во времена господствования классицизма, хотя в целом, в литературе развивались реализм и романтизм. Эта ситуация сильно повлияла на определение метода произведения: комедия обладает как традиционными классическими чертами, так и чертами реализма и романтизма.

1. Черты классицизма:

Соблюдается принцип трех единств: единство времени и места (действие укладывается в одни сутки, происходит в доме Фамусова); формально существует одна сюжетная линия Софья-Молчалин-Чацкий, хотя она нарушается общественным конфликтом и введением внесценических персонажей;

Сохраняется традиционная «система амплуа»: сюжет основан на любовном треугольнике; отец, не догадывающийся о любви дочери; служанка, помогающая влюбленным;

Отступлением от традиции является то, что Чацкий - резонер и герой-любовник одновременно, хотя как герой-любовник он потерпел фиаско. Но и Молчалин не совсем подходит под это амплуа, так как изображен с явно негативной оценкой автора. Фамусов является, кроме ничего незнающего отца, еще и идеологом «века минувшего». Поэтому, можно утверждать, что традиционные рамки амплуа в комедии расширены.

Присутствует принцип «говорящих фамилий». Эти фамилии можно разделить на три типа: 1) фамилии, указывающие на какую-либо черту героя; 2) оценивающие фамилии; 3) ассоциативные фамилии;

Комедия построена по классическим канонам: 4 действия - в З-ем кульминация, в 4-м развязка.

2. Черты реализма:

Социальная и психологическая типизация: типичные характеры, типические обстоятельства, точность в деталях.

Отличие от классических пьес заключается в том, что нет счастливого конца: добродетель не торжествует, а порок не наказан. Количество персонажей выходит за рамки классических (5-10) - в комедии их более 20.

Комедия написана разностопным ямбом, который прекрасно передает интонационные оттенки, индивидуальные особенности речи отдельных персонажей.

З. Черты романтизма:

Романтический характер конфликта;

Наличие трагического пафоса;

Мотив одиночества и изгнанничества главного героя;

Путешествие главного героя как спасение от прошлого.

Особенности сюжета комедии «Горе от ума»

В пьесе двойная завязка. Завязка любовного конфликта сразу вводит в суть сюжета. В шести первых явлениях (до появления Чацкого) мы знакомимся и с влюбленными героями, и с «обманутым» отцом, и с сообразительной служанкой. Дав лишь намек на традиционный поворот событий, Грибоедов коренным образом меняет и ход, и смысл сюжета. Служанка Лиза не желает играть роль «наперсницы» и «любовников сводить»; влюбленные не добиваются свиданий и благословения отца на свою любовь, их встречи («запершись» в спальне) назначаются самой Софьей; «благородный» отец чувствует «противоречия» в объяснении того, как мог «мужчина молодой» попасть в гостиную так рано утром, но позволяет себя уговорить.

Эти изменения клишированной сюжетной схемы позволили Грибоедову уйти от рутинной театральной традиции и показать персонажей, связанных непростыми отношениями.

Софья обманывает отца в его собственном доме, одновременно сама оказывается жертвой коварного возлюбленного; «благородный» отец заигрывает со служанкой и тут же заявляет о своем «монашеском поведении». Во взаимоотношениях героев нет правды, искренности, они оказываются связанными круговой порукой. В ходе комедии становится очевидным, что двойная мораль, когда видимое не соответствует внутренней сущности, является общепринятой. Обман обусловлен неписаным законом «светских» отношений, в которых позволительно все, но нужно, чтобы случившееся оставалось неявным и негласным. В этой связи показателен завершающий пьесу монолог Фамусова, где герой опасается, что слух о событиях в его доме дойдет до самой «княгини Марьи Алексеевны».

В названии произведения есть слово «горе». То, что происходит с Чацким, мы называем драмой. Почему же жанр произведения мы, вслед за Грибоедовым, определяем как комедию? Вряд ли удастся добиться ясности в ответе на этот вопрос, тем более что сам автор в заметках по поводу этого произведения определяет жанр как «сценическую поэму», а исследователи предлагают диапазон от поэтической лирики до повести и романа. Так или иначе, если перед нами комедия, то новаторская, не случайно ее не поняли многие современники Грибоедова.

Грибоедов Александр Сергеевич

Александр Сергеевич ГРИБОЕДОВ (1795-1829. По другим сведениям год рождения 1790 или 1794)

Мы привыкли считать А.С. Грибоедова создателем единственного шедевра - стихотворной комедии «Горе от ума», и, действительно, хотя в истории драматургии о Грибоедове говорится как об авторе нескольких по-своему замечательных, остроумных и веселых коме­дий и водевилей, написанных в соавторстве с ведущими драматурга­ми десятых годов Н.И. Хмельницким и А.А. Шаховским и с поэтом П.А. Вяземским, но именно «Горе от ума» оказалось произведением единственным в своем роде. Эта комедия впервые широко и свободно изобразила современную жизнь и тем открыла новую, реалистиче­скую эпоху русского театра; ее воздействия не избежал ни один круп­ный русский писатель. Точнее всего о значении Грибоедова сказал создатель нашего национального театра А.Н. Островский, комедии которого не раз заставляют вспомнить о «Горе от ума»: «На высокой горе над Тифлисом красуется великая могила Грибоедова, и так же высоко над всеми нами парит его гений».

«Горе от ума»

Замысел комедии относится, видимо, еще к 1818 году. Закончена она была осенью 1824, цензура не допустила ее ни к печати, ни к по­становке на сцене. Комедия расходилась в списках и скоро стала из­вестна всей читающей публике. «Кто из грамотных россиян не знает ее наизусть!» - спрашивал известный журнал «Московский теле­граф». Она была разрешена к печати (причем с цензурными изъятия­ми) в 1831, уже после смерти Грибоедова, и тогда же поставлена на профессиональной сцене. Но полностью, без купюр, «Горе от ума» издали почти через сорок лет - в эпоху реформ, в 1862 году.

Восторженное отношение декабристски настроенной части об­щества выразил писатель-декабрист А.Бестужев: «Будущее оценит достойно сию комедию и поставит ее среди первых творений народных». «...Много ума и смешного в стихах...», «...разительная кар­тина нравов... » (Пушкин), «...ума и соли тьма... » (Катенин) - эти вы­сказывания показывают, что видели современники в комедии Грибое­дова. Близок и понятен был конфликт - столкновение независимого, пылкого, честного и благородного человека, человека новых мыслей, с окружающей средой, с ее косностью, бездуховностью и яростной враждой ко всем проявлениям самостоятельности, с ненавистью к любым попыткам обновления жизни. Но было и другое. Для сегодняш­него читателя или зрителя в «Горе от ума» все совершенно, нам и в голову не приходит искать какие-либо недостатки или странности в этом классическом произведении; современники же Грибоедова ви­дели в первую очередь его новую и непривычную форму, и она вызы­вала множество вопросов. Вопросы касались (прежде всего) построе­ния сюжета и характера главного героя. П.А. Катенин, поэт и драма­тург, близкий друг Грибоедова, говорит: «...план недостаточен и харак­тер главный сбивчив» , об отсутствии плана пишет и Пушкин и назы­вает Чацкого «совсем не умным» человеком, П.А.Вяземский тоже пи­шет о «странностях» комедии, правда он считает их художественной заслугой драматурга.

В чем же заключается «непродуманность плана»?

Строение сюжета в драматическом произведении состоит из не­скольких элементов: экспозиция (знакомство зрителя с местом дей­ствия и его участниками), завязка (установление, «завязывание» кон­фликта), развитие действия (действие непрерывно движется вперед, причем каждый следующий виток развития зависит от предыдуще­го), кульминация (момент наивысшего напряжения, когда дальней­шее развитие конфликта невозможно), развязка (разрешение кон­фликта: либо ведущее к благополучию - тогда речь идет о комедий­ной развязке, либо вызывающее гибель или страдание героя - в этом случае развязка трагическая или драматическая).

Экспозиция в «Горе от ума» не очень длительна (пять явлений первого действия), но поразительно насыщенна: мы узнаем о ха­рактере Фамусова с его простодушным лицемерием (заигрывает с Лизой, а дочери говорит о себе - «... монашеским известен пове- деньем» ), скупостью (его воспоминания о мадам Розье, о «вечных французах», «губителях карманов и сердец» - неизвестно, что для него больнее), презрением к образованию (слова об учителях-«по- бродягах»); Софья, ее характер, способность выходить из сложных ситуаций (сочиненный сон), любовь к Молчалину, обида на Чацко­го, отношение к Скалозубу - все это тоже становится известным из экспозиции; и сам Чацкий, еще не появившийся на сцене, осве­щается противоположными характеристиками Лизы («...чувствителен, и весел, и остер» ) и Софьи (притворщик и насмешник). Экспозиция подготавливает завязку - приезд Чацкого. В завязке определяется конфликт - столкновение интересов Чацкого, влюбленного и доби­вающегося ответа, и Софьи, для которой Чацкий - угроза ее любви к Молчалину. И последующее действие связано с активностью Чацко­го, ищущего ответа на вопрос, кто может быть избранником Софьи. Вот главные драматические моменты развития действия: провокация Софьи похвалой Скалозубу («... прямотою стана, лицом и голосом ге­рой») и равнодушный ответ («Не моего романа» ), убеждающий, что Скалозуб не ее избранник; обморок Софьи из-за падения Молчалина, заставляющий Чацкого впервые заподозрить ее интерес к тому, «кто на всех глупцов похож» , и следующее за этим испытание Софьи (ре­зультат - троекратный повтор: «Она его не уважает»,

«Она не ставит в грош его»,

«Шалит, она его не любит» ) и испытание Молчалина, вновь с тем же результатом:

С такими чувствами, с такой душою Любим?

Обманщица смеялась надо мною!

И кульминация - ответный ход Софьи, организующей слух о сумасшествии Чацкого: «Он не в своем уме», и чуть позже реплика, не оставляющая сомнений в ее намерениях:

А, Чацкий! Любите вы всех в шуты рядить,

Угодно ль на себе примерить!

Но отчего Грибоедов в своем письме Катенину, описывая сюжет комедии, сказал странную фразу: «Кто-то со злости выдумал об нем, что он сумасшедший...»? Странная она (как это «кто-то»? Почему неопределенное местоимение? Вся логика действия говорит, что это не может быть никто, кроме Софьи!) только на первый взгляд. По существу не важно, кто начал лепить снежный ком клеветы, важ­но, что все участвуют в этом - и враги, и друзья. Люди, непохожие друг на друга - Фамусов и Загорецкий, Молчалин и Скалозуб, Горич и Хлестова, - оказываются едины в своем противостоянии Чацкому. В кульминации конфликт, который был задан как любов­ный, обнаруживает свою действенную общественную силу. Нам-то казалось, что все слова Чацкого о свободе и рабстве, о достоин­стве и покорности, о службе и прислуживании и о многом другом - только слова, характеризующие его, не более. А оказалось, это действия, поставившие его одного против всех. «Единственное ис­тинно героическое лицо нашей литературы», - сказал о Чацком Аполлон Григорьев. И в развязке комедии Грибоедов соединяет два прежде разделенных плана: Чацкий узнает и о том, кто его сопер­ник, и о том, что для всех он безумен. Упреки, обращенные к Софье, соседствуют с обличениями «мучителей толпы». «Безумным вы меня ославили всем хором», - в словах, обращенных к Софье, он объеди­няет ее, прежде любимую, со всем враждебным кругом. Гнев его из­ливается не только «на дочь и на отца и на любовника-глупца», но и на «весь мир». Любовный, частный конфликт сливается с граждан­ским, социальным.

Обличения Чацкого подтверждаются всем развертыванием дей­ствия. Но полного совпадения взгляда автора и героя нет: объектив­ная картина жизни, показанная в пьесе, оказывается шире, чем взгляд героя. В начале комедии Чацкий убежден, что главные пороки - все виды рабства от крепостничества до неуважения к собственной лич­ности - пороки прошлого века, а «нынче свет уж не таков». Он уве­рен, что успехов разума достаточно для победы нового, что прежний век обречен на гибель. Развитие действия и вся система образов в комедии показывает, как наивен подобный взгляд: старое зло искус­но приспосабливается к настоящему. Конфликт определяется не ан­тагонизмом двух веков, а способностью выживания и приспособле­ния зла: Максим Петрович повторяется в Фамусове, Фамусов - в Молчалине (т.е. в поколении Чацкого), московские «старички», вос­хваляемые Фамусовым, которые «поспорят, пошумят и - разойдут­ся», дублируются в молодых участниках «тайных собраний», о кото­рых рассказывает Чацкому Репетилов: «Шумим, братец, шумим...» Повседневный быт становится грозной силой, способной победить любые идеальные устремления.

Система персонажей строится на противостоянии Чацкому всего московского, «фамусовского» круга - молодых и старых, мужчин и женщин, главных действующих лиц и многочисленных второсте­пенных - гостей Фамусова на балу. Главный смысловой образ, соз­дающий это противостояние, - образ «ума». Общее понятие «ум» становится как бы условным действующим лицом пьесы, о нем ду­мают, его по-разному понимают, его страшатся, его преследуют. В двух лагерях - два противоположных представления об уме: ум, освобождающий, связанный с просвещением, ученьем, знаньем («ум, алчущий познаний»), и - низменный здравый смысл, благонравье, умение жить. Московский круг стремится противопоста­вить уму другие ценности: для Фамусова это патриархальные се­мейные связи («Пускай себе разумником слыви / А в семью не вклю­чат, / На нас не подиви. / Ведь только здесь еще и дорожат дворян­ством» ), для Софьи - сентиментальная чувствительность («Ах, если любит кто кого, / Зачем ума искать и ездить так далеко ?»), для Молчалина - заветы служебной иерархии (« В мои лета не должно сметь / Свои суждения иметь »), для Скалозуба - поэзия фрунта (« Уче­ностью меня не обморочишь... Я князь-Григорию и вам / Фельдфе­беля в Волтеры дам»).

Важное место в системе занимают внесценические персонажи (те, о ком упоминают, но кто не появляется на сцене). Они как будто рас­ширяют пространство театральной сцены, вводя в нее ту жизнь, ко­торая осталась за пределами театрального зала. Именно они позво­ляют увидеть в Чацком не отщепенца и странного чудака, но и чело­века, чувствующего себя своим в своем поколенье. За ним угадыва­ется круг единомышленников: заметьте, он ведь редко говорит «я», куда чаще «мы», «один из нас». И о том же говорят неодобрительные отзывы Скалозуба о двоюродном брате, который «крепко набрался каких-то новых правил» и, оставив службу в то время, как «чин сле­довал ему», «в деревне книги стал читать», или княгини Тугоуховской о своем племяннике князе Федоре - «химике и ботанике», учив­шемся в Петербургском педагогическом институте, где «упражня­ются в расколе и безверьи профессоры».

Откуда возникало у современников ощущение нарушения дра­матических канонов? Кратко отметим основные стороны художе­ственного новаторства в комедии с точки зрения жанра, построе­ния образов персонажей, особенностей речи.

Жанр . В отличие от эстетики классицизма с ее строгой замкну­тостью и определенностью жанровых форм (своя система норм в комедии, сатире, трагедии) Грибоедов предлагает свободное и ши­рокое сочетание возможностей, свойственных разным жанрам («Я как живу, так и пишу свободно и свободно» - письмо Катенину). Комедия, построенная по правилам классицизма, соединяется с жанровыми признаками сатиры и реалистической картиной нра­вов. (Именно эта сторона особенно нравилась Пушкину - «рази­тельная картина нравов!»). Кроме того, в «Горе от ума» комическое соседствует с драматическим (термин комедия-драма предложил еще Белинский). Серьезность и патетичность речи Чацкого не ис­ключают комических положений, в которых он оказывается - см. его разговор с заткнувшим уши, т.е. глухим, Фамусовым. Но диалог глухих - это образ, который распространяется на всю ситуацию пьесы: глухота - это непонимание. И Скалозуб, который решил, что Чацкий вступается за армию против гвардейцев, и княжна, поняв­шая только, что он ее «модисткою изволил величать», и Репетилов, совсем не чувствующий иронии Чацкого и готовый считать его своим соратником, - глухи. Но глух и сам Чацкий, не слышащий Софьи, не понимающий, насколько серьезна сила, воплощенная в смешном и жалком для него Молчалине. Комизм создает сложность смысла: Чац­кий - трагическая фигура, стоящая в конфликте против всех, но раз­вязка притом не может считаться трагической, ибо она введена в ко­мическую ситуацию непонимания. Так, Фамусов, уверенный, что он застал свидание Чацкого с дочерью, так и остался глухим. А в более общем смысле - глухим осталось все общество, неспособное понять, т.е. «услышать» героя. Это проницательно заметил замечательный русский критик Аполлон Григорьев, который заметил, что Чацкому «нет дела до того, что среда, с которой он борется, положительно не­способна не только понять его, но даже отнестись к нему серьезно. Зато Грибоедову, как великому поэту, есть до этого дело. Недаром на­звал он свою драму комедией».

Классицистические правила трех единств (действия, времени и места) соблюдаются, но получают иное значение, помогая укрупнить обобщения, выраженные в конфликте. Дом Фамусова становится моделью всего московского общества, один день - средством выра­жения максимальности противостояния героя и всех остальных («...из огня тот выйдет невредим, / Кто с вами день пробыть успеет, / Подышит воздухом одним, / И в нем рассудок уцелеет»).

В комедии присутствует традиционная канва любовной интри­ги, но тем заметнее оказывается перевернутость привычных сю­жетных ситуаций: любовь и успех должны достаться положитель­ному герою, а здесь в любовном поединке побеждает ничтожный; героиня, по традиции обманывающая отца, вопреки традиции, об­манывается сама; отсутствует предусмотренная каноном активная борьба между соперниками.

Образы персонажей. Одним из требованиий традиционной коме­дии во времена Грибоедова было ограниченное количество действую­щих лиц. Ничего лишнего - ни одного персонажа, без которого может обойтись комедийная интрига. Катенин упрекает Грибоедова за то, что тот вводит «побочные лица, являющиеся лишь на один миг». Хотя они, по словам критика, «мастерски обрисованы», но это нарушение драма­тических канонов. Многолюдство, не предусмотренное традицией («на­род действующих лиц», по словам Вяземского), необходимо было Гри­боедову для создания острого общественного конфликта - противо­стояния одного героя всему обществу.

Но главная новизна была в том, что на месте привычных коме­дийных амплуа чудака, ослепленного любовью, его удачливого со­перника, хвастливого вояки, комического старика отца появились оригинальные характеры, в которых отсутствовал схематизм или одноплановость, характеры, обладающие новым качеством - слож­ностью. Хотя персонажи и наделены «говорящими» именами, их характеры отнюдь не исчерпываются этим. Сложность проявляется прежде всего в совмещении в героях противоположных свойств. Так, в Чацком злость, язвительность, желчность соединяются с нежно­стью, мягкостью, добродушием; у него резкий, проницательный ум, но одновременно - простодушие, наивность; ирония у него сосед­ствует с чувствительностью. Софья сентиментальна - и мститель­на, мечтательна - и коварна, смела и способна на отчаянные поступ­ки - и труслива. Именно неразграниченность качеств и дает воз­можность естественного соединения двух линий сюжета: любовной и идеологической. Конфликт затрагивает жизнь во всей ее полноте. Одна из интереснейших находок Грибоедова - Репетилов. В нем максимальная концентрация свойства повторяемости, он человек, не имеющий собственного характера и собственной идеологии и пото­му заимствующий сколь угодно много чужих (Пушкин: «в нем 2, 3, 10 характеров»). Он и легкомысленный прожигатель жизни, и карье­рист-неудачник, и крикливый вольнодумец. Насколько обществен­но значим этот образ, видно по тому, как он продолжен в русской литературе (например, Ситников и Кукшина в романе Тургенева, Лебезятников в «Преступлении и наказании» Достоевского).

Язык и стих. Комедия в стихах не была новостью в русской драма­тургии до Грибоедова, стихотворная форма была нормой для высокой комедии классицизма. Удивительная новизна «Горя от ума» в этой области заключалась в том, что в ней обязательный в комедии и траге­дии александрийский стих (система двустиший: шестистопные ямбы со смежными рифмами), который из-за своей монотонности обрекал пьесы на однообразие стиховой интонации, сменился вольными, т.е. разностопными ямбами (такие ямбы вы можете увидеть в баснях Кры­лова). Использование стихотворных строк разной длины (от шести­стопной до одностопной) давало, с одной стороны, естественную ин­тонацию живой разговорной речи, с другой - резкость контраста длинных и коротких стихов помогала выразить остроту столкновений идей, смену мыслей и настроений.

Характернейшая сторона комедии - насыщенность текста сти­хами-афоризмами. Афоризмом, остротой, сентенцией может обмол­виться любой из персонажей - Молчалин («Ах! злые языки страш­нее пистолета!» ), Репетилов («Да умный человек не может быть не плутом» ), Лиза («Грех не беда, молва не хороша» ). Особенно много афоризмов принадлежит Фамусову - главному выразителю истин своего круга: «Подписано, так с плеч долой», «Кто беден, тот тебе не пара», «Ну как не порадеть родному человечку», «Что будет го­ворить княгиня Марья Алексевна!» . Но истинный кладезь остро­умия - Чацкий. Обратите внимание на блестящую иронию в афо­ризмах Чацкого: «Блажен, кто верует, тепло ему на свете», «Слу­жить бы рад, прислуживаться тошно», «Дома новы, но предрассуд­ки стары», «Зачем же мнения чужие только святы?»

В «Горе от ума» русская дворянская жизнь предстает в своей конкретности, и огромное значение в этом имеет язык комедии. Разговорная речь, бытовая лексика, дворянское просторечие, оби­лие фразеологизмов («сон в руку», «дал маху», «охота смертная» и пр.), а рядом - речь Чацкого, блестящая книжная речь образован­ного человека, интеллектуала и книжника, насыщенная общими понятиями («Говорит, как пишет» , - скажет о нем Фамусов). Выделенностью и противопоставленностью речи Чацкого другим пер­сонажам поддерживается основной конфликт «Горя от ума».

Сюжет и композиционное построение комедии А. С. Грибоедова сами по себе уже достаточно оригинальны. На первый взгляд может показаться, что основное в сюжете - история любви Чацкого к Софье. Действительно, эта линия очень важна: любовная интрига движет действие. Но все же главное в комедии - общественная драма Чацкого. На это указывает и заглавие пьесы.
История несчастной любви Чацкого к Софье и его конфликт с московским дворянством, тесно переплетаясь, соединяются в единую линию сюжета и развиваются одновременно. Первые сцены, утро в доме Фамусова - экспозиция пьесы. Появляются Софья, Молчалин, Лиза, Фамусов, подготавливается появление Чацкого и Скалозуба, мы узнаем о характерах и взаимоотношениях действующих лиц. Движение, развитие сюжета начинается с первого появления Чацкого. Софья вначале отзывалась о Чацком очень холодно, а теперь, когда тот, оживленно перебирая московских знакомых, заодно посмеялся и над Молчаливым, холодность Софьи перешла в раздражение и негодование: «Не человек, змея!» Так Чацкий, сам того не подозревая, восстановил героиню против себя.
Все происшедшее с ним в начале пьесы получит в дальнейшем свое продолжение и развитие: он разочаруется в Софье, а его насмешливое отношение к московским знакомым перерастет в глубокий конфликт с фамусовским обществом. Из спора Чацкого с Фамусовым во втором действии комедии ясно видно, что дело тут не просто в недовольстве друг другом. Здесь столкнулись два мировоззрения. Кроме того, во втором же действии намеки Фамусова на сватовство Скалозуба и обморок Софьи ставят Чацкого перед мучительной загадкой: неужели избранником Софьи может быть Скалозуб или Молчалин? А если это так, то кто-же из них?..
В третьем акте действие становится очень напряженным. Софья недвусмысленно дает понять Чацкому, что не любит его, и открыто признается в любви к Молчалину, о Скалозубе же говорит, что это герой не ее романа. Кажется, вот все и выяснилось, но Чацкий Софье не верит. Еще больше его убеждает разговор с Молчалиным, в котором тот демонстрирует свою безнравственность и ничтожество. Продолжая свои резкие выпады против Молчалина, Чацкий вызывает ненависть Софьи к себе, и именно она, сначала случайно, а потом и намеренно, пускает слух о сумасшествии героя. Сплетня подхватывается, молниеносно распространяется, и о Чацком начинают говорить в прошедшем времени. Это легко объясняется тем, что он уже успел настроить против себя не только хозяев, но и гостей. Общество не может простить Чацкому критики. Так действие достигает высшей точки, кульминации.
Развязка наступает в четвертом акте. Чацкий узнает обо всем и тут же наблюдает сцену между Молчалиным, Софьей и Лизой. «Вот наконец решение загадке! Вот я пожертвован кому!» - наступает окончательное прозрение. Уязвленный Чацкий произносит свой последний монолог и покидает Москву. Оба конфликта приведены к концу: крушение любви становится очевидным, а столкновение с обществом завершается разрывом. Порок не наказан, и добродетель не торжествует. От счастливого финала Грибоедов отказался.
Рассуждая о четкости и простоте композиции пьесы, В. Кюхельбекер заметил: «В «Горе от ума»... вся завязка состоит в противоположности Чацкого прочим лицам...тут... нет того, что в драматургии называется интригою. Дан Чацкий, даны прочие характеры, они сведены вместе, и показано, какова непременно должна быть встреча этих антиподов, - и только. Это очень просто, но в сей-то простоте - новость, смелость...»
Особенность композиции пьесы в том, что ее отдельные сцены, эпизоды соединены, казалось бы, произвольно. Но все соответствует замыслу драматурга. С помощью композиции, например, Грибоедов подчеркивает одиночество Чацкого. Сперва герой с разочарованием видит, что его бывший друг Платон Михайлович «стал не тот» в короткий срок; теперь Наталья Дмитриевна руководит каждым его движением и хвалит теми же словами, что позже Молчалин - шпица: «Мой муж - прелестный муж». Итак, старый друг Чацкого превратился в обычного московского «мужа-мальчика, мужа-слугу». Но это еще не очень большой удар для Чацкого. Дальше Чацкий в середине своего пламенного монолога, сначала обращенного к Софье, оглядывается и видит, что Софья ушла, не дослушав его, и вообще «все в вальсе кружатся с величайшим усердием. Старики разбрелись к карточным столам». И наконец, особенно остро чувствуется одиночество главного героя, когДа к нему в друзья начинает навязываться Репетилов, заводя «дельный разговор... про водевиль». Сама возможность слов Репетилова о Чацком: «Мы с ним... у нас... одни и те же вкусы» и снисходительной оценки: «он не глуп» - показывает, как далек Чацкий от этого общества, если ему уже не с кем поговорить, кроме восторженного болтуна Репетилова, которого он просто не выносит.
Через всю комедию проходит мотив падения. Фамусов с удовольствием вспоминает, как его дядя Максим Петрович упал три раза подряд, чтобы посмешить государыню Екатерину Алексеевну; падает с лошади Молчалин, затянув поводья; спотыкается, падает при входе и «поспешно оправляется» Репетилов... Все эти эпизоды связаны между собою и перекликаются со словами Чацкого: «И растерялся весь, и падал столько раз...» Чацкий тоже падает на колени перед разлюбившей его Софьей.
Также настойчиво повторяется мотив глухоты: Фамусов затыкает уши, чтобы не слышать крамольных речей Чацкого; всеми уважаемый князь Тугоуховский ничего не слышит без рожка; Хрюмина, графиня-бабушка, сама совершенно глухая, ничего не расслышав и все перепутав, назидательно говорит: «Ох! глухота большой порок». Никого и ничего не слышит, увлекшись своими монологами, Чацкий и позже Репетилов.
В «Горе от ума» нет ничего лишнего: ни одного ненужного персонажа, ни одной бессмысленной сцены, ни одного напрасного штриха. Все эпизодические лица введены автором с определенной целью. Благодаря внесценическим персонажам, которых в комедии множество, расширяются границы дома Фамусова и границы времени.
Грибоедов развивал традиции Фонвизина, Новикова, Крылова, обогатив классическую комедию психологизмом и динамикой в изображении характеров. Он соединил сатиру и лирику, комедию и драму, гражданскую патетику и водевильные сцены, выступив как драматург-новатор.

Безнравственные и невежественные уездные управители принимают случайно проезжавшего через их город петербургского чиновника за настоящего ревизора, о назначении которого им было уже известно.

Вся цель, все стремления городничего, напуганное воображение которого сделало из Хлестакова олицетворение карающей силы закона, направлены к тому, чтобы склонить эту силу в свою пользу и таким образом избежать наказания за преступные деяния.

Происходит борьба, раскрывающая различные моменты душевного состояния героя. Но борьба эта комическая: она ведется против мнимой силы, изображает отрицательные стороны действительности, т. е. мир пошлых, мелких страстей, пошлого эгоизма.

Из теории драматической поэзии известно, что для выражения идеи борьбы и представления характеров в их взаимном отношении драматург должен избрать такой момент из жизни своих героев, в котором могла бы выразиться вся ее сущность и значение. Таким моментом в комедии Гоголя является приезд ревизора.

На этом моменте основано все движение пьесы, к нему приурочиваются все подробности действия, из которых ни одна не кажется излишнею, ибо имеет то или другое отношение к главному событию, т. е. к появлению ревизора.

Самые характеры действующих лиц выясняются тем же моментом: приезд ревизора осветил всю прошедшую жизнь уездных деятелей, полную неправды и произвола, и вполне обнаружил их настоящие чувства и страсти. Отсюда то замечательное единство действия, по которому комедия Гоголя должна быть отнесена к образцовым драматическим сочинениям.

В ней нет скачков, все последовательно развивается из одной общей идеи, причем каждый отдельный момент действия проникнут замечательною естественностью, полным согласием с жизненной правдой.

Завязка Ревизора имеет свои характерные особенности. Обыкновенно завязку принимают в смысле любовной интриги. Но Гоголь отступил от обычного приема драматургов, руководствуясь соображениями, высказанными им в словах одного из действующих лиц «Театрального разъезда».

«Пора перестать опираться до сих пор на эту вечную завязку. Стоит оглядеться пристально вокруг. Все изменилось давно в свете. Теперь сильней завязывает драму стремление достать выгодное место, блеснуть и затмить, во что бы ни стало, другого, отмстить за пренебрежение, за насмешку. Не более ли теперь имеют электричества чин, денежный капитал, выгодная женитьба, чем любовь».

Кроме того, по мнению Гоголя, завязка комедии должна обнимать все лица, а не одно или два, коснуться того, что волнует, более или менее, всех действующих лиц.

Таким характером и отличается завязка Ревизора, где каждое отдельное лицо принимает живое участие в общем стремлении. Некоторым казалась искусственной развязка комедии.

Но, по справедливому замечанию Белинского, конец комедии должен совершиться там, где городничий узнает, что был наказан призраком, и что ему предстоит наказание со стороны действительности, и потому при ход жандарма с известием о приезде истинного ревизора превосходно оканчивает пьесу и сообщает ей всю полноту и всю самостоятельность особого, замкнутого в самом себе мира.

В каком действии происходит завязка пьесы? Чем вызвана такая затянутая экспозиция? Прочтите в лицах ту часть пьесы, которую вы считаете завязкой.

«Комедия, - писал Гоголь, - должна вязаться сама собою, всей своей массою в один большой узел. Завязка должна обнимать все лица, а не одно-два - коснуться того, что волнует более или ме­нее всех действующих лиц. Тут всякий герой». Посмотрим, как реализуется это важное положение Гоголя в действии пер­вом пьесы, где мы знакомимся и с экспо­зицией, и с завязкой комедии «Ревизор».

Справка. Экспозиция - та часть пьесы, в которой дана расстановка дейст­вующих лиц, положение и характеры ге­роев до начала действия, содержит моти­вы, которые будут развиваться в дальней­шем.

Несколько затянувшаяся экспозиция в комедии «Ревизор» вызвана стремлением автора пьесы познакомить читателей, зри­телей с картиной жизни одного из уездных городов, раскрыть причины, которые при­вели чиновников во главе с городничим к их роковой ошибке, показать, что движу­щей пружиной действия является страх.

Действие в комедии начинается с со­общения городничим собравшимся чи­новникам о «пренеприятном известии» - в город едет ревизор из Петербурга «с секретным предписанием». Но это еще не все: в письме Чмыхова, которое читает вслух городничий, содержится фраза, по­вергающая всех присутствующих в страх. Чмыхов пишет, что ревизор «может при­ехать во всякий час, если только уже не приехал и не живет где-нибудь инкогни­то…». Это заставляет предусмотритель­ного городничего начинать действовать сразу - он считает необходимым дать со­веты каждому из присутствующих чинов­ников. Все его указания поверхностны, касаются лишь внешней стороны дела: по­печителю богоугодных заведений он сове­тует надеть на больных чистые колпаки («Это можно», - соглашается Земляни­ка), над кроватями их написать «всякую болезнь» по-латыни, когда заболел, какого дня и числа, и лучше, чтобы больных «бы­ло меньше»; судье Ляпкину-Тяпкину, са­ма фамилия которого говорит об отноше­нии к делу, - убрать из присутственных мест гуся с гусенками, снять арапник со шкафа с бумагами и т. д. Причем каждый его совет сопровождается словами: «Я и раньше хотел вам это заметить, но все как-то позабывал».

Советы городничего, а позднее указа­ния квартальному (явление IV), высказы­вания самих отцов города свидетельст­вуют о халатном отношении к своим обязанностям, о полной безответственнос­ти, злоупотреблениях на службе. Отсюда и всеобщий страх при приближении опасности - приезда ревизора. Не слу­чайны и реплики городничего, завершаю­щие явления I и II действия первого: «…инкогнито проклятое! Вдруг заглянет: «А, вы здесь, голубчики! А кто, скажет, здесь судья?» - «Ляпкин-Тяпкин». - «А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!..»; «…у меня инкогнито проклятое сидит в голове. Так и ждешь, что вот отворится дверь - и шасть…» Дверь действительно отворяется, и в нее, запыхавшись, вбега­ют Бобчинский и Добчинский с сообщени­ем о «чрезвычайном происшествии», «не­ожиданном известии».

Казалось бы, все чиновники уже пре­дупреждены городничим о возможном приезде ревизора, даны указания, вернее, советы, но всех вместе волнует один вопрос: «Где может находиться «инкогни­то проклятое» ?»

Явление III действия первого - завязка, начиная с которой действие развивается стремительно. Сообщение Добчинского и Бобчинского упало на подготовленную поч­ву. По каким же признакам два «городских болтуна» приняли молодого человека, уви­денного в гостинице, за ревизора? Их не­сколько, вполне удовлетворивших взволно­ванных чиновников, ждавших «инкогнито проклятое»: первый, который прежде всего воспринят присутствующими, - денег не платит и не едет; важен и второй: «Недур­ной наружности, в партикулярном платье, ходит этак по комнате, и в лице этакое рассуждение…»

Первая реакция городничего - слова, произнесенные «в страхе»: «Что вы, Господь с вами! это не он!» Но слышит в ответ убедительные возгласы Добчин­ского и Бобчинского: «Он!» «Он, он, ей-богу, он… Такой наблюдательный: все об­смотрел… так он и в тарелки к нам загля­нул». При известии, что проезжий мо­лодой человек живет в городе уже больше двух недель, городничего охватывает ужас. Как не испугаться: «В эти две неде­ли… Арестантам не выдавали провизии! На улицах кабак, нечистота!» Новость больше не подвергается сомнению.

Нужно спешно действовать. Достаточно сопоставить ремарки, сопровождающие речь городничего в явлении I и II, с ремар­ками в явлении V, чтобы убедиться, как он взволнован: «Значительно поднимает палец вверх», «Берет вместо шляпы фут­ляр», «Вместо шляпы хочет надеть бу­мажный футляр» и др. В его речи одни вопросительные и восклицательные пред­ложения, все указания квартальному да­ются в спешке, в сильном волнении.

Почти все действующие лица («завязка обнимает не одно-два лица») реагируют на это неожиданное известие, все в волнении, в панике, каждый спешит хоть что-нибудь исправить в подвластных ему заведениях, у каждого есть свои грехи и «грешки». Городничий, дав указания квартальному и частному приставу, решает сам отправиться в гостиницу «проню­хать» молодого человека, узнать, что он собой представляет («Беда, если старый черт, а молодой весь наверху»).