Согласно последним генетическим исследованиям, британцы, шотландцы и ирландцы в смысле своих геномов почти идентичны. Для жителей Британских островов это открытие явилось шоком. Все три народа всегда позиционировали себя как что-то этнически совершенно отдельное. Ни по языку, ни по культуре, ни по характерным особенностям они не имеют между собой ничего общего и тем гордятся.

Брут, легендарный внук Энея, еще более легендарного участника Троянской войны, случайно убил на охоте своего отца и был изгнан из Италии, после чего попал на некий роскошный остров, позже названный в его честь – Британия. Он и его войско дали начало нынешнему основному населению острова – британцам. Так говорит Гальфрид Монмутский в своей знаменитой «Истории бриттов».

Шотландцы, иначе скотты, имеют совершенно другое происхождение. Они появились как нация между VI и XIV веками, перебравшись на северное побережье туманного Альбиона из Ирландии. А туда они попали, согласно одной из версий, с Ближнего Востока.

Ирландцы – потомки кельтов, заселивших Ирландию в IV веке до н.э. Впоследствии они каким-то чудом избежали римского влияния и эту свою обособленность, как мы знаем, берегут до сих пор.

По мнению Стивена Оппенгеймера, медицинского генетика из Оксфордского университета, исторические записи о происхождении этих трех народов врут практически в каждой детали. Он утверждает, что предки всех этих трех народов прибыли на острова из Испании около 16 тыс. лет тому назад и говорили на языке, близком к языку басков. В то время Британские острова не были заселены, потому что до этого в течение 4 тыс. лет там царствовали ледники, изгнавшие прежних обитателей в Испанию и Италию. А потомки этих предков и составляют в основном сегодня население Британских островов, переняв лишь в небольшой мере гены более поздних оккупантов – кельтов, романов, англов, саксонцев, викингов и норманнов.

Да, гены были общими, но не культура. Около шести тысяч лет назад, считает доктор Оппенгеймер, из Ближнего Востока до островов добралась практика земледелия – с помощью людей, говорящих на кельтском наречии и заселивших Ирландию и западный берег Британии. На восточных и южных берегах сильней было влияние пришельцев из северной Европы, они привнесли сюда язык, близкий к германскому, но по численности явно уступали основному населению острова.

Вот что интересно – и те, и прочие пришельцы были слишком малы числом и растворились в коренном населении островов, но сумели передать жителям Англии и свои языки, и свои умения, полностью изменив их уклад жизни.

Тогда это были не острова. Тогда между Ирландией, Британией и материком существовали мосты-перемычки, но потом из-за поднимающегося уровня моря они исчезли, и попадать туда стало сложнее.

По оценкам Оппенгеймера, сегодня генетические дела обстоят так: у ирландцев всего 12% ирландских генов, у жителей Уэльса – 20% уэльсского, шотландцы могут похвастаться 30% своей шотландскости, ну и британцы – примерно тем же объемом британскости. Все остальное – общее. Несмотря на потрясающую разницу в привычках, обычаях, культурах и языках.

В поддержку своим генетическим изысканиям доктор Оппенгеймер приводит данные археолога Хайнриха Хёрке, согласно которым англосаксонское нашествие в IV веке нашей эры добавило 1–2-миллионному населению островов 250 тыс. пришельцев, а нормандское в 1066 году – не более чем 10 тыс. человек.

Альтернативные названия страны - иногда Ирландию называют Галией или Эйре.

История

Занимает пять шестых ирландского острова, второго по величине острова Британских островов. В то время как ирландская национальная культура является относительно однородной по сравнению с многонациональными культурами других стран, ирландские люди признают некоторые незначительные и значительные культурные различия, которые являются исключительно традиционными именно для Ирландии, хотя она культура очень близка к британской.

В 1922 году , которая до некоторых пор частью Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, отделилась от Великобритании и стала называться Ирландским свободным государством (позже Ирландией), а кусочек Северной Ирландии так и остался в составе Соединенного Королевства Великобритании.

Северная Ирландия занимает одну шестую часть острова. Почти девяноста пять лет прошло с момента разделения Ирландии и Северной Ирландии, но этого времени хватило, чтобы культуры стран начали отличаться друг от друга. Несмотря на то, что они являются ближайшими соседями и имеют одинаковые корни, появились существенные различия в языке и в диалекте, в религии, в структуре правительства и в ведении политики, в спорте, музыке и деловой культуре.

42 процента населения Северной Ирландии по-прежнему считают себя ирландцами по национальности и этносу. Очень часто северные ирландцы указывают на сходство между своей национальной культуры и культурой Ирландии, это является одной из причин, почему Ирландия и Северная должны объединиться и представлять собой единое островное государство.

Большинство населения в Северной Ирландии, считающее себя коренными англичанами, они отождествляют себя с политическими сообществами и профсоюзными движениями Великобритании, поэтому не стремятся объединиться с Ирландией, а хотят сохранить свои традиционные связи с Великобританией.

В Ирландской независимой республике культурные различия признаются между городскими и сельскими районами (особенно между столицей Дублином и остальной частью страны), а также между региональными культурами, которые наиболее часто обсуждаются с точек зрения Запада, Юга, Мидлендса и Севера, которые традиционными ирландскими провинциями и называются Коннахт, Лейнстер и Ольстер.

В то время как подавляющее большинство ирландцев считают себя этническими ирландцами, некоторые ирландские граждане считают себя ирландцами британского происхождения, эту группу иногда называют «англо-ирландцами» или «Западными британцами». Другое важное культурное меньшинство ирландского происхождения – это своеобразные путешественники, которые исторически были странствующей этнической группой, известной своими ролями в неформальной экономике.

Представители этой группы были ремесленниками, торговцами и артистами. Есть также небольшие религиозные меньшинства (например, ирландские евреи) и просто этнические меньшинства (например, китайцы, индийцы и пакистанцы), которые сохранили многие аспекты культурной жизни со своими самобытными национальными культурами.

Становление нации

Нация, которая превратилась в ирландцев, была сформирована в течение двух тысячелетий в результате разнородных сил, как внутренних, так и внешних по отношению к острову. Хотя были несколько групп людей, живущих на острове в доисторические времена, но кельтские миграции первого тысячелетия до нашей эры принесли язык и многие аспекты гэльского общества, именно к этим моментам обращаются историки и политики, когда говорят о национальном возрождении. Христианство было введено в пятом веке нашей эры, и с самого начала ирландское христианство было связано с монашеством.

Ирландские монахи сделали многое для сохранения европейского христианского наследия до и во время Средневековья, и они проповедовали свою веру по всему континенту, прилагали усилия по созданию духовных санов, призывали людей служить их Богу и церкви.

С начала девятого века норвежцы провели исследования монастырей и поселений Ирландии, и к следующему столетию они создали свои собственные прибрежные сообщества и торговые центры. Традиционная ирландская политическая система, основанная на пяти провинциях (Мит, Коннахт, Лейнстер и Ольстера), включает в себя многих представителей норвежского происхождения, а также многие из нормандских захватчиков осели в Англии после 1169 года и укоренились там в течение следующих четырех столетий.

Англо-нормандские завоеватели забрали в свои владения большую часть острова, создали на этой земле феодализм и своеобразную структуру парламента. Появилось правительство и права людей, новая система приняла ирландский язык и обычаи, кроме того между нормандцами и ирландской элитой стали заключаться браки. К концу пятнадцатого века нормандские потомки полностью укоренились в Ирландии, свои поселения они предпочитали строить вокруг Дублина под контролем английских лордов.

В шестнадцатом веке Тюдоры стремились установить английский контроль над большей частью острова. Усилия Генриха VIII адаптировать католическую церковь в Ирландии положили начало многолетнему сотрудничество между ирландскими католиками и ирландскими националистами. Его дочь, Елизавета I, совершила английское завоевание острова.

В начале семнадцатого века английское правительство начало проводить политику колонизации, импортируя английских и шотландских иммигрантов, политику, что часто влекло за собой насильственное устранение родных ирландских традиций. Сегодняшний националистический конфликт в Северной Ирландией имеет свои исторические корни, когда новые английские протестанты и шотландские пресвитериане переехал в Ольстере.

Победа над Стюартами в конце семнадцатого века а к периоду протестантской активации, в котором гражданские права и права человека провозглашались на родном ирландском языке, подавляющее большинство населения в Ирландии были католиками, поэтому они были репрессированы. К концу восемнадцатого века культурные корни нации стали сильными. Но кроме всего прочего Ирландия впитала в себя некоторые традиции норвежцев и англичан. Однако, все новое, что пришло в страну, было неотделимо от католицизма.

Национальное единство Ирландии

Долгая история современных ирландских революций началась в 1798 году, когда католические и пресвитерианские лидеры под влиянием американской и французской революций, решили ввести на территории Ирландии национальное самоуправление. Они объединились, чтобы использовать силу, чтобы попытаться разорвать связь между Ирландией и Англией.

Это повлекло последующие восстания в 1803 году, 1848 году и 1867 году, однако разорвать связь с Англией так и не удалось. Ирландия вошла в состав Соединенного Королевства на основе Союза в 1801 году и находилась там до конца Первой мировой войны (1914-1918), когда ирландская война за независимость привела к компромиссному соглашению между ирландскими воюющими сторонами и британским правительством.

Протестанты Северной Ирландии хотели оставить Ольстер в составе Соединенного Королевства. Этот компромисс создал Ирландское Свободное Государство, в состав которого вошли двадцать шесть из тридцати двух районов в Ирландии. Остальные стали Северной Ирландией, но только часть Ирландии осталась в составе Соединенного Королевства, где большинство населения были протестантами и членами профсоюза.

Культурный национализм получил свой расцвет, когда за независимость Ирландии встало католическое освободительное движение в начале девятнадцатого века. Лидеры этого движения стремились достичь оживления ирландского языка, спорта, литературы, драматургии и поэзии, чтобы продемонстрировать культурные и исторические основы ирландской нации.

Это возрождение гэльской культуры стимулировало большую поддержку населения в создании идеи ирландской нации. Также в это время существовали группы, которые стремились различными способами выразить современный национализм.

Интеллектуальная жизнь Ирландии начала иметь большое влияние на Британских островах и за ее пределами, а в первую очередь среди ирландской диаспоры, которая была вынуждены бежать болезни, голода и смерти в период 1846-1849 годов, когда случился сильный неурожай картофеля, от которого очень зависело ирландское крестьянство. По разным оценкам в этот период голод привел к смерти примерно одного миллиона коренных жителей и двух миллионов эмигрантов.

К концу девятнадцатого века многие ирландские жители пришли к мирному соглашению с жителями Великобритании, но не все. Многие другие были преданы насильственному разрыву ирландских и британских связей. Тайные общества были предшественниками Ирландской республиканской армии (ИРА), вместе с общественными группами, такими как профсоюзные организации планировали еще одно восстание, которое состоялось на Пасху в Понедельник, 24 апрель 1916 года.

Оно отличалось беспощадностью, с которой Британское правительство пыталось его подавить. Это восстание привело к широкомасштабному разочарованию ирландского народа в перемирии с Англией. Ирландская война за независимость длилась в период с 1919-1921 года, а затем произошла ирландская гражданская война (1921-1923), которая закончилась созданием независимого государства.

Этнические отношения

Многие страны мира имеют в своем составе значительное количество ирландских этнических меньшинств, в том числе , и . В то время как многие из этих людей эмигрировали с середины до конца девятнадцатого века, многие другие являются потомками более поздних ирландских эмигрантов, а третьи родились в Ирландии и все равно отсюда уехали по каким-либо причинам.

Эти этнические общины определить в той или иной степени с ирландскую культуру, их отличают религия, танцы, музыка, одежда, пища и светские и религиозные праздники (наиболее известным из которых является день Святого Патрика, который празднуется в ирландских общинах по всему миру 17 марта).

В то время как ирландские иммигранты часто страдали от религиозной, этнической и расовой нетерпимости в девятнадцатом веке, их общины сегодня характеризуются устойчивостью их этнической самобытности и степени, в которой они укоренились и стали принимать отголоски других национальных культур.

Связи с родиной остаются сильными. Многие люди ирландского происхождения во всем мире принимают активное участие в поиске решения национального конфликта с Северной Ирландией.

Межнациональные отношения в Республике Ирландии относительно мирные, учитывая однородность национальной культуры, но ирландские путешественники часто становятся жертвами предрассудков.

В Северной Ирландии уровень этнического конфликта, который неразрывно связан с религией, национализмом и этническим единством, является высоким, он был причиной начала политического насилия в 1969 году. С 1994 года мир был шатким и прерывистым. Страстная пятница, в которую было заключено соглашение 1998 года, является самым последним аккордом в этой политической ситуации.

ИРЛАНДЦЫ (самоназвания - na hEireann, nа hEireannaigh), народ, основное население Ирландии. Численность свыше 3,7 миллионов человек, в том числе рождённые в Ирландии - 3,5 миллиона человек, в Северной Ирландии - 47 тысяч человек, в Англии - 109 тысяч человек, в Шотландии - 5,6 тысяч человек (2006, перепись). Живут также в Великобритании , США (36 миллионов человек заявляют о своём ирландском происхождении, среди них часть не имеет в действительности ирландских предков; 2006, оценка Бюро переписи США), Канаде (3,8 миллиона человек ирландского происхождения, из них почти половина - в провинции Онтарио; 2001, перепись), Австралии (1,9 миллионов человек, 2-я по численности группа в составе англо-австралийцев; 2001, перепись) и др. Оценки численности ирландцев в диаспоре различны в зависимости от того, кого причислять к ирландцам (официально правительство Ирландии признаёт ирландцами эмигрантов до 3-го поколения). Говорят на английском языке и ирландском языке (гэлы). Верующие - католики.

Кельтские (гэльские) племена заселили остров Ирландия, вероятно, ко 2-й половине 1-го тысячелетия до нашей эры. С 12 века англичане первоначально вступали с ирландцами в браки, перенимали их имена, обычаи и т. п., но с середины 14 века (Килкеннийские статуты 1366) отношения с ирландцами стали рассматриваться в Англии как государственная измена. Притеснения ирландцев англичанами, земельные конфискации, религиозная реформация и преследование католиков, жестокое подавление восстаний (особенно после экспедиции О. Кромвеля 1649), запрет народной культуры (языка, песен, одежды и др.), аграрный переворот 19 века (насильственной переход от зернового земледелия к скотоводству и картофелеводству, сопровождавшийся массовым разорением крестьян), «Великий голод» 1845-49 вызвали массовую эмиграцию ирландцев, особенно в Северную Америку. В середине 19 века ирландцы составляли около половины иммигрантов в Канаду и США. Эмиграция сопровождалась большой смертностью (суда, вёзшие ирландцев в Америку, называли «корабли-гробы»). Ирландцы стали одной из самых урбанизированных групп в США (города Нью-Йорк, Бостон, Чикаго, Сан-Франциско), составили значительную долю среди строительных и транспортных рабочих, полиции и др. Со временем, несмотря на дискриминацию, потомки ирландских иммигрантов вошли в экономическую, политическую и культурную элиту многих стран. Ирландская диаспора создавала образовательные, культурные, благотворительные и политические организации, поддерживала тесные контакты с повстанческим движением у себя на родине, участвовала в военных действиях против британских колониальных войск в Америке (например, «ирландские вторжения в Канаду» 1866-1871). Напряжённые отношения между ирландцами и англичанами, принимающие форму религиозного конфликта (между католиками и протестантами), сохраняются в Северной Ирландии.

Ирландцы были одним из самых аграрных народов Европы. Занимались крупным товарным мясным животноводством (в основном на востоке и северо-востоке) и овцеводством, в том числе отгонным (в основном на западе). Основные сельскохозяйственные культуры - картофель, ячмень и овёс, на юго-востоке - также пшеница. До середины 19 века на западе пахали лёгким деревянным плугом (ард), в центральной и восточной Ирландии - тяжёлым англо-нормандским плугом, в упряжке из 4-6 лошадей. В горах землю обрабатывали лопатой с узким изогнутым лезвием (местами - двойным) и упором для ноги в нижней части рукоятки. До 20 века сохранялись волокуши, 2-колёсные повозки; ездили также верхом на ослах и пони особой породы (крупные, с длинной шерстью). Ирландские деревни кучевой, на западе - рядовой планировки; до 19 века насчитывали до 50-60, затем - 10-20 дворов. До 17 века сохранялись поселения на искусственных островах на озёрах (кранног), кольцевые укрепления (рат). После аграрного переворота основным типом сельского поселения стал хутор. Двор обычно прямоугольный незамкнутый с массивными воротами, на севере и западе - одно- или двурядной, в горах и болотистых местностях - разбросанной планировки. Традиционное жилище глинобитное, в горах - каменное, с 19 века белёное; на востоке под английским влиянием распространена каркасная техника фахверк, в Северной Ирландии - кирпич. Характерны соломенные крыши. Дом обычно имеет входы с 2 продольных сторон, небольшие окна - в одной из продольных стен, выходящей во двор. На юго-западе были распространены дома с центральным расположением очага, иногда овальной формы с шатровой крышей, с торцов отгораживались спальня и помещение для скота (позднее - дополнительная комната). На севере и западе преобладали дома с камином у торцовой, выходящей на улицу стены; иногда за камином с торца пристраивали парадную комнату или спальню. До 19 века были распространены камины с плетёным, обмазанным глиной навершием, кровати в стенных нишах. Столов часто не было, семья собиралась за едой у очага, еду клали на плетёный поднос на коленях, который затем вешали на стену; позднее появились пристенные складные столы. Традиционная пища - молоко (по потреблению молока ирландцы занимали 1-е место в мире), бекон, овсяная каша, овсяные и ячменные лепёшки на соде, выпекаемые на жаровне-треножнике (дрожжевой хлеб был неизвестен). С 19 века основной пищей стал картофель. На западе в пищу употребляли водоросли и моллюсков, собранных на берегу во время отлива. Основной напиток - крепкий сладкий чай, иногда с молоком; из алкогольных - пиво, виски. Традиционная одежда главным образом из шерсти. Характерна женская верхняя одежда - широкая накидка с капюшоном. Женская одежда у ирландцев островов Аран - тёмно-красная юбка с чёрными полосами по подолу, блуза и шаль. Мужчины носили вязаные свитера с характерным для каждой деревни орнаментом (по нему опознавались тела утонувших рыбаков). В 18-19 веках ирландцам стали ошибочно приписывать как «национальные» формы одежды гэльский кильт, женское зелёное платье и др. Из ремёсел развиты плетение из соломы, узорное вязание (в том числе мужские пояса), вышивка, плетение кружев на коклюшках и др.; популярен так называемый кельтский орнамент.

До 19 века сохранялись остатки клановой системы (её следы - фамилии, начинающиеся с Мак-«сын» или О’ - «внук», в прошлом указывавшие на принадлежность тому или иному клану), до 2-й половины 20 века в сельской местности - соседская взаимопомощь, патриархальная семья. Из-за нехватки земли были распространены майорат и поздние браки. В 19 веке вошли в обычай проводы эмигрантов с участием соседей (ameriсап wake - американские поминки). До 19 века бытовали традиционные свадебный и погребальный обряды. Сохраняется культ водных источников (например, так называемого источника забвения на островах Аран, к которому ходили перед отъездом в Америку). Характерен обычай собираться старикам зимними вечерами на чьей-нибудь ферме у очага. Мужчины посещают пабы. Традиционный спорт - хоккей на траве (хурлинг), гольф. Среди основных праздников - День святого Патрика (17 марта); популярен, особенно в Америке, осенний поминальный праздник Хэллоуин. По инициативе национальных культурных организаций (Гэльской лиги, Гэль Линн и др.) проводятся ежегодные фестивали (феш, множественное число фешана).

Устное творчество. Наиболее важный музыкальный инструмент в ирландской традиции - арфа кларынах (смотри Кельтская арфа; самые старые сохранившиеся образцы датируются 14 веком). Один из древнейших инструментов - лира круть (смотри Крота). Традиционный аэрофон бунь на протяжении нескольких последних веков вытеснен продольными флейтами (со свистковым устройством и без него). Ирландская волынка илян пайпс (по размеру меньше шотландской, мех приводится в действие локтем) может сопровождать пение волынщика. Скрипка в традиционной музыке ирландцев используется с 18 века, бубен бодран - с 20 века. Обычно при ансамблевой игре инструменты звучат в унисон. Пение без сопровождения считается старейшей формой музицирования и называется шан нос («старый стиль»). Большая часть сохранившейся традиционной музыки - танцевальные наигрыши в чётном метре: рил, жига и хорнпайп. Наиболее древние мелодии основаны на пентатонике. Сохраняются гэльские жанры (предания, былички и др.) и сюжеты. Чисто англоязычный жанр - лимерик. Традиционная гэльская музыкальная и танцевальная культура к 18-19 векам была во многом утрачена. Наиболее характерный музыкально-поэтический жанр позднего фольклора - баллада (сюжеты о войнах, восстаниях, гибели героев и т. п.). В городской среде бытовали так называемые уличные баллады. Характерны исторические песни (например, «Парни из Уэксфорда», «Храбрый Роберт Эммет», «Одежда зелёных» - о восстаниях 1798 и 1803), в том числе авторские, например поэта 19 века Т. Дэвиса. Лирические песни также имеют патриотическую окраску. Среди героев сказок - комический персонаж Тёмный Патрик, бродячий музыкант и сказитель Рафтери и др. В связи с возрождением национальной культуры в 20 веке вошла в обиход так называемая ирландская, или новокельтская, арфа; старинная арфа кларьшах изображена на гербе Ирландии. Распространившаяся в конце 20 - начале 21 века в Ирландии и за её пределами так называемая ирландская музыка («кельтский фолкрок») лишь отчасти связана с поздним фольклором.

Лит.: Flood W. Н. G. History of Irish music. Dublin, 1905. 3rd ed. Shannon, 1970; Гроздова И. Н., Козлов В. И. Ирландцы // Народы зарубежной Европы. М., 1965. Т. 2; О’Neill Т. Life and tradition in rural Ireland. L., 1977; Charles-Edwards Т. М. Early Irish and Welsh kinship. Oxf.; N. Y., 1993; Patterson N. Т. Cattle-Lords and clansmen: kinship and rank in early Ireland. 2nd ed. N. Y., 1994; The companion to Irish traditional music / Ed. F. Vallely. N. Y., 1999.

Т. А. Михайлова; Я. Гардзонио (устное творчество).

О чем эта статья? Т рагическая история небольшого и никогда не считавшего себя великим белого народа - ирландцев, на протяжении столетий находившихся под гнетом Британской короны, гнетом, зачастую принимавшем формы откровенного геноцида, равно как уроки потери и обретения свободы при всем кажущемся различии, могут предоставить пищу для размышления о неожиданно странных ассоциациях с судьбой всегда считавшего себя великим русского народа.

Out here in Jutland

In the old man-killing parishes

I will feel lost,

Unhappy and at home"

The Tollund Man

SEAMUS HEANEY

<<Здесь, в Ютландии,

В старинном округе, убивающем людей,

Я почувствую себя потерянным,

Несчастным и дома>>

Болотный человек.

ШЕЙМУС ХИНИ

Эпиграфом к данной статье автор посчитал возможным использовать четверостишие современного ирландского поэта, лауреата нобелевской премии 1995 г. Шеймуса Хини. Неправда ли, странные ассоциации с Родиной возникли у ирландского поэта оказавшегося волей случая среди мрачных болот Северной Европы, при извлечении из торфяника ископаемой мумии несчастного местного жителя, пропавшего в болоте тысячи лет назад? Впрочем, ирландцам эти ассоциации странными не покажутся. Ведь еще до того, как Британия стала владычицей морей, империй, над которой никогда не заходило солнце, первой английской колонией, населенной <<белыми неграми>> стала Ирландия. На ирландцев возложили бремя чужой империи. Поскольку это было сделано вопреки их воле, впервые именно к ирландцам Британской империей был применен апартеид и геноцид.

Как случилось, что страна белых людей, одной из первых в Европе принявшая христианство, имея в начале своего покорения сравнимую с Британией численность населения, надолго потеряла свою свободу? Почему ее пораженный в правах и презираемый в метрополии белый народ, столетиями мечтавший о свободе и много раз, за свою историю боровшийся за нее с оружием в руках смог обрести ее лишь в 20 веке ценою восстания, гражданской войны и разъединения? В ходе размышлениями над этими вопросами при написании статьи у автора возникли удивительные ассоциации, породившие мысль о том, что в подлунном мире все развивается по каким-то общим законам. Реализация этих законов в тех или иных временах и географических точках имеет, конечно, специфические черты, своеобразный колорит и акценты, но, не меняет их сути, выдавая на выходе исторических процессов пусть и окрашенные в специфические краски, тем не менее, сходные результаты.

Историческая справка.

Накануне эпохи промышленной революции численность населения Ирландии приближалась к 10 млн. человек. Численность населения Соединенного королевства составляла 13 млн. человек. Через два столетия население обоих Ирландий составило менее 5 млн. человек, население Соединенного королевства - более 55 млн. человек. Автору этот факт напомнил о сделанном в свое время прогнозе Д.Менделеева о численности народонаселения Российской империи к 2000 году. Прогноз этот не тема данной статьи, потому не буду приводить его полностью, скажу только, что прогнозы великого ученого показали свою высокую достоверность почти на всех народах - Польши, Кавказа, Туркестана и даже США, численность которых значительно увеличилась. Метод Менделеева учитывал землю, как совокупность природных условий, а так же статистику рождений. Сейчас это кажется невероятным, но во времена ученого рождаемость славянских народов была значительно выше, чем на Кавказе.

Лишь только три ветви наших славянские народов - русский, белорусский и украинский не добрали от прогнозируемой численности более чем в двое. Можно называть причину, как <<бремя империи>>, можно <<холокост>> (сожжение), а можно геноцид - это как кому нравиться. Тем не менее, это первое неожиданное сходство - ассоциация боли русского и ирландского народа, как результата строительства чуждой его интересам империи, возникшее у автора.

Ирландцы, шотландцы, русские - почему одни были порабощены, а другие отстояли свободу?

Шотландия и Ирландия - две страны, столкнувшиеся с Английской экспансией в 12 веке, имели сходное клановое устройство, сходную борьбу лидеров кланов за влияние и корону. Обе страны боролись за свою независимость. Шотландия в 14 веке в результате восстания отстояла свою независимость и вольности своего народа, Ирландия на протяжении столетий снова и снова вела борьбу, но не достигала успеха. Автору отчего-то показался странным такой результат борьбы. Ведь исходное географическое положение гораздо более выгодно у Ирландии - это остров, не имеющий сухопутных границ с метрополией, а значит, английский экспедиционной корпус должен был испытывать затруднения со снабжением всем необходимым для ведения войны. По мере углубления в вопрос удивление автора нарастало: мало того, что ресурсы Шотландии меньше чем Ирландии и Шотландия имеет сухопутную границу с Англией, оказывается, шотландцы на начальном этапе стремились оказать помощь ирландцам. В борьбе за независимость Ирландии погиб даже брат отстоявшего независимость Шотландии короля Брюса I. А после поражения Шотландско-Ирландского войска на англичан обрушилась чума, выкосившая почти всех английских переселенцев. Власть Англичан в результате чумы не простиралась дальше Дублина и что же? Англичане наверстывают упущенное, а в последствии завоевывают весь остров.

Есть отчего задуматься. Единственным здравым объяснением причины поражения в Ирландцев и победы Шотландцев автор увидел в духовенстве этих стран, а именно - в вольном или невольном предательство народа духовенством в случае Ирландии и поддержки духовенством народа в его борьбе за свободу в случае Шотландии. Духовенство Ирландии было католическим и верхушка этого духовенства, по мнению автора, в ответственный момент предала жизненные интересы своего народа во имя неких <<духовных>> принципов. С точки зрения свободы Ирландии от иностранного владычества, по мнению автора, не столь велико значение того, на сколько <<правильным>> или <<неправильным>> было ирландское католичество в части исполнения католических обрядов и папских налогов, ставшее причиной вмешательства папы с целью наведения порядка в своей Ирландской епархии. К чему была эта <<духовная принципиальность>>? И была ли она действительно духовной, а не материальной? Сегодня об этом можно только гадать. Автору известно, например, что на Ямайке в католические обряды органично вошли элементы местной религии вуду, и папа как-то не особенно возмущался по этому факту. Впрочем, по мнению автора, это, в конечном итоге, дело папы и не тема данной статьи. Факт остается фактом - английской экспансии предшествовал синод ирландского духовенства в Кельте 1152 году, на котором <<принципиальные>> члены синода из высшего ирландского духовенства признали главенство папы над ирландской церковью, и осудили местные церковные обычаи. Папа в это время был Адриан IV - единственный папа-англичанин за все время существования папства, но даже это не остановило верхушку ирландского духовенства!

Через три года после этого Кельтского синода папа позволил английскому королю Генриху II начать завоевание Ирландии, официально назначив его правителем острова. Что ж, вся последующая в веках причинно-следственная цепочка трагических событий Ирландской истории, по мнению автора, становиться уже роковой производной Кельтского синода. Синод признал власть папы, папа признал власть короля.

Английский король получил духовную победу над ирландцами, и их священники - наиболее образованные люди того времени признали ее.

Во времена юности белой цивилизации вера в Бога, толкуемая малограмотному населению относительно образованным духовенством была, по сути, единственной опорой, придающей смысл жизни и борьбе. В Бога могли не верить искушенный папа, некоторые кардиналы и епископы, но народ - это совсем другое дело. Покорение Ирландии стало, по мнению автора, задачей технической, и как бы ожесточенно потом не сопротивлялись ирландцы, лишение их духовной опоры, лишение божественного смысла их справедливой борьбы превращало их в заранее обреченных на поражение. Их Бог был не на их стороне. Вот такие факты, до боли напомнившие автору двусмысленную роль РПЦ в татаро-монгольском нашествии, в ходе трехсотлетнего Ига, всей последующей и новейшей истории Руси. Православные святители ездили на поклон в Орду, чтобы получить из ханских рук грамоты о привилегиях для РПЦ, признавая идейное поражение русского народа в борьбе с поработителями. Впрочем, защитники РПЦ по обыкновению будут убеждать автора, что оставив реальный мир поработителям, их святители нанесли обидчикам духовное поражение в каких-то иных, эфирных мирах. Автор предпочтет не спорить с ними, отметив лишь, что когда, по сути, диссидент от РПЦ, Сергий Радонежский благословил Дмитрия Донского на Куликовскую битву, РПЦ встала рядом только после победы русского князя в сражении. РПЦ предпочитает не вспоминать про этот <<диссидентский>> нюанс, а уверенно говорит о, якобы, имевшей место своей изначальной поддержки победителя Куликовской битвы.

А еще РПЦ безоговорочно, явно или пассивно поддерживала и поддерживает прошлые и сегодняшние власти РФ, в любых, самых диких народных притеснениях. Причины этого, обусловленные кроме сребролюбия еще и многочисленными <<скелетами>> в шкафах верхушки РПЦ теперь уже не имеют для истории большого значения. Самого факта этой поддержки, лишающего русский народ моральной опоры в его справедливых притязаниях на свою долю политической и экономической свободы, по сути оправдывающего сжатие жизненно-ресурсного пространства русского народа, по мнению автора вполне достаточно. Как сами они говорят - <<древо познается по плодам>>. Плоды их древа <<горьки>>, а потому все рассуждения о <<духовных победах>>, по мнению автора, не стоят времени на них потраченного. Надо сказать, что в отличие от азиатских татаро-монголов, английская администрация, не слишком уважала предателей, подвергнув католических священников, в ходе последующей реформации жестоким репрессиям. А что в Шотландии? А все наоборот.

Духовенство поддержало борьбу своего народа за политическую и экономическую свободу, дав ему духовную опору и предав высший смысл этой борьбе. Да, уважаемый читатель, это не оговорка и не описка. В ответ на папскую буллу об отлучении от церкви организовавшего войну за независимость короля Шотландии Брюса I шотландское духовенство не просто заявило о праве шотландского короля не подчинятся английскому королю. Оно сделало беспрецедентное для того времени заявление, признав субъектность не только знати, а всего народа, заявив о суверенитете народа Шотландии, его праве на независимость и защиту в Арбротской декларации 1320 г. И Шотландия отстояла в борьбе свои права и вольности. Почувствуйте разницу в подходах и то, как эта разница коррелируется с результатами борьбы!

Это обыкновенная колонизация.

Базой колонизации стала замкнутая область на северо-востоке Ирландии. Англичане называли ее окраиной (Пейл), доступ ирландцам в эту область был запрещен. В 14 веке были приняты законы апартеида, ограничивающие возможность ассимиляции поселенцев путем запрещения смешанных браков, ирландских обычаев и даже языка. Непокоренные области Англичане называли <<Дикой Ирландией>>. Колонизация Ирландии, несмотря на сопротивление и восстания продвигалась вперед вплоть до ее фактического завершения в 17 веке. Боровшиеся с захватчиками ирландские кланы и ирландская знать лишались земли, а их земли передавались английской и шотландской знати. Владельцы земли привозили для работ на своих землях переселенцев из Британии и Шотландии, число которых все время росло. Во время английской реформации Ирландцы остались католиками и были поражены в правах. Автор не ставит целью в данной статье детально описывать все перипетии и жестокости колонизации. Все должности в госуправлении, все крупные владельцы земли, все сколько-нибудь выгодные экономические позиции занимали протестантские колонисты. В знаменитом Биле о правах 1689 г. - прототипе нынешней декларации прав человека, ирландцы-католики лишались права заседать в парламенте и им, в отличие от остальных жителей Британии (преимущественно протестантов), запрещалось иметь оружие. Крупные олигархи-землевладельцы из числа колонистов-протестантов сдавали ирландцам в аренду, отнятую у них же землю, крохотные клочки, на которых они были вынуждены вести свое скудное хозяйство. Почти все деньги, выкаченные из Ирландии за аренду земли, уплывали в Англию. Ирландцам, подобно русским крепостным крестьянам, оставались только средства, которые обеспечивали их полуголодное существование. Вводились законодательные ограничения, не позволявшие ирландцам продавать свои товары в Британии.

Ремесленникам-ирландцам запрещалось иметь более двух подмастерьев и передавать по наследству имущество. Забавно, но написав эти строки, автор отчего-то вспомнил своего деда, ветерана войны, который живя в сельском доме, еще во времена СССР, построил отдельно стоящую небольшую постройку типа, хозблока, и установил там русскую печь. К деду почти сразу пришли, какие-то люди из надзорных органов и, объяснив, что больше двух печей иметь нельзя, равно как ладить к дому второй этаж заставили эту печь сломать. Такие мелочные и унизительные ограничения даже во времена СССР применялись в основном к представителям государствообразующего народа, но не распространялись на привилегированных грузин и прибалтов. В ту же строку ложатся и примеры экономически неравноценных обменов, которые помнят старшие поколения русских людей. Картошка, выращиваемая славянами во времена СССР шла в Грузию по 10 копеек а <<колониальные>> мандарины из Грузии продавались русским по 2 рубля за килограмм. На вырученные за мандарины деньги грузины приобретали произведенные славянами автомобили, телевизоры, иные дефицитные тогда товары. И Грузия в СССР процветала, а в центральной России медленно умирали русские <<бесперспективные>> деревни. Совсем как в Ирландии, в которой серые камни развалин заброшенных домов по-прежнему остаются столь же характерной чертой пейзажа, как и ее зеленые луга. Зато почти все смуты и войны Британской империи, которые возникали на протяжении веков, сопровождались волнениями и восстаниями ирландцев. Когда империи приходилось туго, удавка на шее ирландцев немного ослаблялась, затем вновь затягивалась. Жестокий голод 1845-1849 годов, причиной которого кроме неурожая исследователи называют принятые Британией в это время протекционистские <<хлебные законы>>, унес жизни почти миллиона человек, более полутора миллионов вынуждены были покинуть остров. Массовая иммиграция населения продолжалась и к началу двадцатого века население Ирландии сократилось с 8 до 4 млн. человек.

Анализируя трагедию ирландцев, автор задумался о невольных сходствах и параллелях с судьбой славянских народов в истории нашего государства.

Поражение в правах, нещадная эксплуатация, малоземелье, притеснения, организованный голод, который часто называют геноцидом, народные восстания и карательные военные операции - они отличались в деталях, но суть империй неизменна. В империи всегда присутствуют народ или народы, которые должны стать удобрением, обеспечивающим ее цветение.

Идея об ущербности народа - обоснование лишения законных прав.

Народ не просто превратить в навоз, на котором произрастают империи, или в цемент, скрепляющий империи (как кому нравится). Важно предварительно идейно обосновать это превращение. Это важный посыл, чтобы обосновать его, нужно оформить ущербность народа-жертвы в виде иррациональной идеи. Из этой оформленной государством идеи народной ущербности логично выходит последующее изъятия у народа соответствующего количество прав, симметрично заменяемых на повинности. Далее эта идея, по мнению автора, по сути своей аналогичная фашистской идеи об унтерменшах (недочеловеках), впечатывается в голову самого несчастного народа и всех остальных народов империи. Впрочем, если кому-то не нравится <<идея об ущербности>> в русском варианте можно заменить это более благозвучной идеей, например философа-мракобеса Соловьева о <<самоотречении>> русского народа, или идеей надломленного гражданской казнью и ссылкой писателя Достоевского <<о русском народе-богоносце>>. Но следствие идеи об <<ущербности>> или, если угодно, от упомянутых выше Соловьево-Достоевских <<красивостей>>, если отбросить многословные бла-бла-бла, все равно будет заключаться в иррациональном обосновании-оправдании, придании легитимности лишения народа его законных прав и свобод. К таким характеристикам господ Соловьева и Достоевского автор пришел в результате некоторых своих размышлений, которые, не будучи напрямую связаны с темой данной статьи, останутся за ее рамками.

Когда, по заказу и при поддержке империи идея об ущербности народа сформулирована услужливым борзописцем, можно потом столетиями обсуждать в исторических исследованиях, публицистике, литературе риторический вопрос: <<Действительно ли народ, брошенный в топку империи, состоит из унтерменшей или нет>>? Пусть найдутся многие достойные мужи, которые докажут потом, что нет, народ более чем достойный, все равно всем будет ясно - дыма без огня не бывает. Как говорится, осадок останется. А это империи и надо для своего оправдания. Впервые о варварстве <<унтерменшей - ирландцев>> написал в 12 веке под государственный заказ придворный историк упомянутого в этой статье короля - первого завоевателя Ирландии Генриха II Гиралдус Камбренсиc, обосновав, таким образом, что на ирландцев не должны распространяться законы и нормы <<цивилизованной>> Англии. Этот выгодный заказной стереотип, равно как и борьба с ним, впоследствии заботливо культивировался в Британской империи в истории, публицистике и литературе. Примеров не счесть как внутри страны так и за ее рубежом (в качестве такого литературного примера - читатель вероятно читал в детстве или смотрел отечественную экранизацию, книжки шотландца-протестанта из Северной Ирландии Майн Рида <<Всадника без головы>>, а значит должен вспомнить оскорбительный тост подлого американца-англосакса капитана Кассия Кольхауна, предназначенный для благородного ирландца Мориса-мустангера: <<Чтоб сгинули все пришельцы, а особенно проклятые ирландцы>>).

Так и велись столетиями эти странные, казалось бы, для нас споры на тему - являются ли ирландцы тупым, ленивым, праздным, суеверным, привыкшим к грязи и нищете народом, ненавидящем Британию? Например, исследовавший эту тему во времена СССР журналист Овчинников приводит выдержку из публикации английских газет 19 века. "Разве Британия виновата в том, что ирландцы предпочитают, есть картошку, а не хлеб; что они способны жить в условиях, каких не вынесли бы даже их свиньи?

Пребывая в нищете из поколения в поколение, ирландцы стали во многом нечувствительны к ней", - "Таймс" 8 декабря 1843 года. Эти диспуты, по мнению автора, в нашей отечественной истории эквивалентны спорам сторонников нормандской и антинорманнской теории основания Руси, начавшиеся еще со времен царя Петра I. Спорящие спорят, по сути, о том, были ли предки русских настолько дикими, что не могли тысячу лет назад самостоятельно сформировать свое государство? Или же они все же имели в те времена свое государство, упоминаемое в древних скандинавских (а еще арабских летописях) как <<Страна городов>> (Гардарика)? Эти споры начались с исторических изысканиях о еще якобы недавно диких славянских племенах, сделанные по заказу Петра I тремя приглашенными немцами (Шлецерем, Миллером и Баером), на которых и основывается вся современная российская история. Эти труды М.В. Ломоносов оценил следующей фразой <<Сие так чудно, что если бы Миллер мог изобразить живым штилем, то он бы Россию сделал столь бедным народом, каким не один и самый подлый народ не одним писателем не представлен>>. А ведь, по сути, этот заказной труд на идейном уровне обосновал скотское отношение власти к своему, <<еще недавно дикому и нецивилизованному>> народу. А споры о <<недочеловеках>> являются, по мнению автора, суть вторичной производной от этой, по сути, фашисткой идеи в отношении как ирландцев так и русских.

Имел ли право Петр I, презирать свой народ и бороться <<с варварской Россией варварскими методами>>? Имел ли право князь Андрей Болконский в романе <<Война и Мир>> Льва Толстого рассуждать о крестьянах, как темных двуногих животных, для которых тяжкий труд на его благо и невежество - естественное и, по-своему, счастливое состояние? Как посмел Владимир Ульянов в знаменитом одноименном очерке Максима Пешкова (а наш современник Борис Немцов в телепрограмме журналиста Соловьева) с фашистским высокомерием по отношению к унтерменшам отмечать нехватку умных у русских? По Ульянову-Пешкову-Немцову все русские умники обязательно или евреи или с примесью еврейской крови. Как мог Джугашвили восстановить в 20-м веке у трех славянских народов крепостное право, государственную барщину и устроить голодомор?

Своеобразным <<идейный пик>>, <<рекордное достижение>> выразителей русофобского фашизма - отказ русским в самом праве на субъектность и идентичность был неуклюже высказан нашим действующим премьером в свою президентскую бытность, несомненно, найдет свое место в этой грязной истории русофобии. Аналогичное презрение к <<варварам>> ирландцам демонстрировали и англичане. Это, по мнению автора, наряду с экономическим и политическим гнетом, породило глубинные истоки ненависти, дожившие до наших времен ирландской проблемы Британии и русской проблемы современной РФ.

Заключение.

Решение ирландской проблемы, продвигаемое Британией, есть по сути древнеримское <<разделяй и властвуй>>. Когда Британия поняла, что удержать восставшую Ирландию целиком можно лишь путем тотальной полномасштабной войны, которая потребует колоссальных ресурсов, она организовала в Ирландии гражданскую войну и добилась расчленения Ирландии на Ирландскую республику и Северную Ирландию, которая осталась в соединенном Королевстве. Разделение состоялось в 1921 году.

Внутри Северной Ирландии жители также разделены на людей <<первого сорта>> - протестантов-юнионистов (сторонников союза с Британией) и притесняемое экономически и политически католическое меньшинство, которое борется за свои права и не признает раздела Ирландии.

Британия, по понятным причинам, на стороне юнионистов. В свое время Британская полиция и армия помогала вооружить их подпольные группировки. Сторонники Ирландской республики Северной Ирландии также создают свои вооруженные структуры, на улицах то вспыхивает, то угасает городская партизанская война, в которой все стороны несут потери. Британские правоохранительные органы и войска очень легко применяют свое штатное огнестрельное оружие по сторонникам Ирландской республики, даже если речь идет о мирных демонстрациях. Ведь, как писалось выше, исторически с 12 века идеологически оправдана фашистская идеология пониженных моральных норм в отношении ирландцев-католиков. В связи с этим не могут не тревожить просачивающиеся в прессу и сеть интернет сведения, о русских фашистах, поклонниках немецкого фюрера и свастики. А именно, о том, что эту ПТУ-шную молодежь организуют под патронажем силовых органов, а налоговые льготы и административные преференции их коммерческим структурам предоставляют государственные органы власти РФ. Становится понятным, что одиозные фашистские организации искусственно надуваются с целью канализации в такой, явно гротескно-отвратительной форме русского молодежного протеста. Придав такой экзотичной форме реализации протеста роль эталона национализма, можно маркировать им и цивилизованных националистов с целью снижения в их отношении моральных норм, развязывания и оправдания репрессий, которые должны будут, по замыслу авторов-разработчиков, блокировать законные требования русского народа.

Впрочем, рост репрессий в начале 20 века со стороны Британцев к ирландцам привел прямо к противоположным результатам, а именно к ускоренному росту и формированию национального самосознания и национальной идентичности ирландского народа. Когда в 1916 году во время Пасхального восстания его лидеры Патрик Пирс и Джеймс Конолли зачитали на центральной площади Дублина перед равнодушной толпой гуляющих обывателей манифест об образовании Ирландской республики, люди просто пожали плечами. Однако жестокое подавление Британией мятежа и поспешный расстрел 16 лидеров восстания привел прямо к противоположным результатам. Сочувствие к казненным нарастало в течении нескольких последующих лет, прежде равнодушный народ ускоренно политизировался и сомкнулся со своей элитой. Ирландские депутаты, покинув палату общин, в 1918 году одобрили прокламацию о независимости 1916 г., объявили о создании парламента Ирландской республики, правительства Ирландии и избрали президента Ирландской республики.

Британия, оценив невозможность дальнейшего насильственного удержания, предложила Ирландии договор о промежуточном статусе доминиона, в результате гражданской войны с противниками договора сторонники договора, поддержанных Британией, одержали верх. Договор об образовании Ирландской республики в составе Британского содружества был подписан в 1921 г. По этому же договору 6 графств на севере Ирландии, населенных преимущественно протестантами получили самоуправление. Окончательный развод Ирландии с Британией путем выхода из содружества был оформлен в 1949г. При этом конституция Ирландии делала оговорку, о временно не находящихся под юрисдикцией 6 северных графств. Эти оговорки были исключены из конституции лишь в 1998, что явилось одним из условий мирного урегулирования в Северной Ирландии.

Как же будут развиваться события в РФ? Автор, найдя множество сходных черт в истории двух народов, не берется, конечно, утверждать, что грядущие события будут повторять события, произошедшие в первой половине 20 века на Британских островах. Слишком много отличий. Но общие тенденции, тем не менее, имеются. Как будет происходить развитие этих тенденций в наших условиях, покажет время.

И других. Ирландская культура - одна из древнейших в Европе, и после 700 лет господства Англии страна восстановила свою национальную идентичность гораздо быстрее, чем это происходит в России после 70 лет существования Советского Союза. В рамках литературного проекта «Скрытое золото ХХ века» в скором времени будут изданы две книги ирландских авторов, которые ранее целиком не выходили на русском. В чем уникальность ирландской истории и культуры и почему ирландцы так похожи на русских, рассказала переводчик .

Сферический ирландец в вакууме

Примерно со времен Шекспира Ирландия - с посторонней помощью - начала создавать образ, который сейчас называется «сценическим ирландцем». Впервые он появился в «Генрихе V». Эту инициативу подхватили другие драматурги. Потом то, что начиналось в театре, выплеснулось с подмостков в народ, и образом ирландца, который сейчас обитает у людей в головах, мы в значительной степени обязаны английским драматургам, сложным отношениям между Англией и Ирландией и 700-летнему господству первой над второй.

В определении того, кто такой «сценический ирландец», я придерживаюсь позиции выдающегося ирландского мыслителя ХХ века Деклана Киберда, который посвятил свою жизнь (дай ему бог здоровья - он еще жив) изучению того, как мировая культура и история создали Ирландию. Этот «сценический ирландец» был придуман англичанами для того, чтобы у Англии появился «другой»: собирательная фигура всего того, что Англия не. Особенно он оказался востребован в викторианскую эпоху.

Примерно с того времени, как в Англии началась промышленная революция, английскому культурному пространству и менталитету было приятно считать себя эффективными, то есть не расходующими себя на эмоции, фантазии и грезы. Вся сновидческая реальность и связанные с ней чувства признаются неэффективными, ненужными и отставляются далеко в сторону. Постулируется, что англичане - это сдержанность, холодность, закрытость - то, что до сих пор стереотипически связывается с Англией. А ирландцы - это все, что противоположно.

Фото: Clodagh Kilcoyne / Getty Images

В этом смысле взросление культуры не очень отличается от человеческого взросления. Особенно в подростковом возрасте. Только взрослый человек может определить себя как самость без отрицания. Я есть это и это, умею то и то, добился того и того. Когда мы маленькие, у нас пока нет достижений и провалов, нам приходится определять себя через «я - не...»: я не Вася, не Петя и не Катя. А кто ты? Я не знаю. В этом отношении Англии был нужен «другой», и до этого другого было рукой подать - соседний остров. И он был все, что Англия вроде как не: недисциплинированный, ленивый, вздорный, взбалмошный, эмоциональный, сентиментальный. Похоже на классический конфликт физиков и лириков. Этот набор качеств и закрепился за ирландцами на определенное время.

Под маской ирландца скрывался ирландец

Где-то с середины XIX века и чуть далее, когда в индустриализованную Англию хлынул поток рабочих мигрантов из Ирландии, ирландцам даже выгоден был этот стереотип. Потому что когда человек приезжает из глухой деревни (а Ирландия - это в основном пространство не городское) в город, то он оказывается на другой планете, где нет ничего общего с той коммунальной жизнью, которую он вел в деревне. И тут ему предлагают готовую маску этакого деревенского дурачка - и он принимает ее на себя. Мы при этом понимаем, что даже деревенские ирландцы - сметливые, ушлые, наблюдательные, ехидные, демонстрирующие бытовую хватку и способность выживать в экстремальных обстоятельствах. Но этот образ был выгоден, и ирландцы, особенно перебравшиеся в Англию, его какое-то время поддерживали - сознательно или бессознательно.

Рисунок ирландского художника Джеймса Махони (1810–1879).

Великий голод середины XIX века - фантастическое по своей чудовищности событие в истории Ирландии, когда 20 процентов населения страны погибло или уехало. Понятно, что потом случилась Вторая мировая, и мир повидал еще не такое, но до изобретения оружия массового поражения и без всяких эпидемий потерять столько людей просто потому, что им кушать было нечего, - это было чудовищно. И надо сказать, что население Ирландии не восстановилось до прежних размеров до сих пор. Поэтому трагедия Великого голода актуальна для Ирландии и поныне влияет на представление ирландцев о самих себе, на их позицию относительно окружающего мира и тем более определяла накал страстей в период Ирландского возрождения рубежа XIX-XX веков, когда страна наконец обрела независимость от Англии.

Лепреконы и прочая нечисть

Позже, уже в ХХ веке, на фоне того самого «сценического ирландца» - веселого остроязыкого раздолбая - возникает консьюмеристское общество со всем этим коммерческим хайпом вокруг лепреконов, радуг, горшков с золотом, танцев типа Lord of the Dance, которые имеют довольно косвенное отношение к народной традиции. Страна, которая долго была в нищете, наконец поняла, что богатство ее истории, темперамент (потому что без темперамента в их условиях не выживешь - и климат не фонтан, и история последних 700 лет не располагала к расслабленности) - это все можно коммерциализировать. Это нормальное занятие любой европейской культуры. Просто среди европейских стран Ирландия настолько богата гуманитарно, что богаче едва ли не любой культуры, не считая античной.

Так произошло, в частности, еще и потому, что Ирландия никогда не была под Римом. Городская культура пришла к ней не через те каналы, через которые ее получила континентальная Европа. И организация отношений между людьми была не такая, и иерархические взаимосвязи в обществе выстраивались не под давлением римского права и римского порядка.

Фото: Siegfried Kuttig / Globallookpress.com

Ирландия же вообще была очень дробная - такая Тверская область, разбитая на районы размером примерно с Чертаново. В каждом был свой король и свои взаимоотношения с соседями. При этом вплоть до прихода англо-норманнов в XII веке это все было единое культурное непрерывное пространство более или менее единого языка (диалектов было полно, но люди друг друга понимали), единого старого закона, едва ли не одного из самых старых из сохранившихся законодательных систем на земле. Основан он был на житейской логике, потому что в Ирландии не было ни карательной, ни законодательной власти в римском ее понимании.

Закон был традицией, а традиция - законом. Раз в какое-то время происходило собрание народа при верховном короле, вершился суд, вносились прецедентарные поправки. И эта древняя, непрерывная на протяжении тысячелетий традиция создала уникальную культуру, которую ирландцы - после того, как англичане оставили их в покое, - коммерциализировали, и мы сейчас имеем всех этих лепреконов, которые в массовом сознании связаны с Ирландией, как матрешка, балалайка, медведи и снег - с Россией. При этом мы понимаем, что «на здоровье» мы, выпивая, не говорим, матрешек друг другу дарим только очень по большому стебу, и нужно быть очень специфически имиджево ориентированным человеком, чтобы носить картуз с гвоздикой в повседневной жизни.

Ирландские писатели, которым пришлось отстаивать свою ирландскость

А теперь о том, почему мы взялись издавать на русском языке авторов, которые никому не известны. Во-первых, ирландские великие писатели уровня Уайльда, Шоу, Джойса, Беккета, О"Кейси, Йейтса, Хини - так или иначе, в большей или меньшей степени переведены на русский. Другое дело, что мало кто догадывается о том, что они ирландцы. А они ирландцы. При том что понятие ирландскости - оно очень, очень непростое.

Фото: Sasha / Hulton Archive / Getty Images

Почему? Потому что Ирландия - та же Америка, только в пределах Европы. Пока не началось завоевание того полушария, Ирландия была краем Европы. Дальше - большая вода. Волна за волной люди, которые шли на запад, в конечном счете упирались в предел - в Ирландию. И туда наприходила прорва народу, поэтому генетически ирландцы - это смесь иберийских кельтов, континентальных кельтов, англосаксов, скандинавов. Поэтому разумно считать ирландцами тех, кто сам считает себя ирландцем.

Внутри Ирландии с XII-XIV веков первая волна англо-норманнов очень быстро адаптировалась, ассимилировалась, и эти люди, которые были до Кромвеля, назывались «старыми англичанами» - Old English. Так вот они считаются абсолютными ирландцами, при том что в дремучем анамнезе у них не кельты, а англосаксы и норманны. Но они родили детей, эти дети уже говорили по-ирландски, носили ирландскую одежду, пели ирландские песни и были ирландцами, потому что их отцы женились на ирландских женщинах. А воспитывает ребенка мать, говорит с ним на своем языке, поэтому ребенок - ирландец, независимо от того, какие у него крови по папе. В этом смысле совершенно матриархальная история.

До той поры, пока Англия была католической, все, кто пришел в Ирландию, становились ирландцами. В эту старую, вязкую, завораживающую культуру люди падали с головой и растворялись в ней. Потому что англо-нормандской культуре к тому моменту было 100 лет. Эта смесь англосаксов и норманнов была таким вот чудищем Франкенштейна, которое еще не осознало себя как отдельную самость. А у Ирландии к тому времени уже семь веков была письменность, они были очагом европейской цивилизации, спасали от темного Средневековья всю католическую Европу, были центром просвещения. И в VI-VIII веках с севера Европы на юг пришла толпа католических просветителей.

Но в эпоху Тюдоров ситуация поменялась: Англия перестала быть католической, а ирландцы стали врагами, потому что остались католиками. И дальше это уже был конфликт национально-религиозный. На этой почве представления об ирландце изменились, и политика в XIX веке приравняла ирландскость к католицизму - то есть культурный аспект отпал, а религиозный остался, и англоязычным протестантам, считавшим себя ирландцами до мозга костей, пришлось нелегко - литераторам в особенности.

Теперь о литературе. У Ирландии четыре нобелевских лауреата по литературе - Йейтс, Шоу, Беккет, Хини. И это у нации, в которой всего пять миллионов человек. Это во-первых. Во-вторых, в их тени, особенно в тени Джойса, выросла огромная литература, часть которой, к счастью, существует и по-русски. И это нам хотелось бы тоже подчеркнуть.

Почему О’Крихинь и Стивенз?

Ну и в этом году мы решили издать двух авторов, имевших прямое или косвенное отношение к ирландскому Возрождению. Первый - Томас О"Крихинь с книгой «Островитянин». Он писал по-ирландски, и Юрий Андрейчук перевел его с ирландского, что особенно ценно, потому что есть тенденция переводить ирландских писателей с английских переводов. Средневековая ирландская литература переводится на русский давно, но современная ирландская литература, написанная на ирландском языке, в русскоязычном пространстве почти не фигурирует. И мы решили начать этот поход - не то чтобы наполеоновский, но некоторые планы на десяток книг, переводимых с ирландского, у нас есть.

Больше двух книг в год мы делать не будем, потому что Юра [Андрейчук] больше не осилит: с ирландского переводить - это не баран чихнул, а у Юры еще преподавательская нагрузка. Но очень хочется показать русскому читателю, что ирландский язык не умер - это не латынь, и насколько богата литература на ирландском языке. И модернизм, и постмодернизм в ней есть. Ирландская литература в силу исторических причин больше склонна к малому жанру, нежели к романной форме. И «Улисс», в общем, не очень-то замаскированный сборник рассказов, что никак не умаляет его достоинств, но важно понимать, что вся традиция ирландского творчества в языке организует это литературное пространство как пространство малой формы: поэзия, рассказы, драматургия. Хотя, глядишь, представим читателям и некоторый набор привычных нам романов.

«Островитянин»

Томас О"Крихинь написал эпохальный биографический роман. О’Крихинь родился в середине XIX века, то есть примерно в Великий голод, и прожил довольно длинную жизнь уже в ХХ веке. Жил он на острове Бласкет. Это такой абсолютный заповедник в смысле культуры, языка, взаимоотношений и прочего. Бласкетцы, понятно, ездили на Большую землю - на основной остров - по своим делам, но у них специфическое все: одежда, походка, язык, они выделяются в толпе. И когда их спрашивали - ты что за ирландец такой, они отвечали: мы бласкетцы. Ирландия, с их точки зрения, опопсела, модернизировалась и вульгаризировалась, а они остались ветхозаветными.

Жизнь на Бласкете была жестокой, мрачной, таким непрерывным преодолением, когда на улицу можно было неделю не выйти, потому что ветер валил с ног. Потому что почва там - это камень, поросший травой, и нет ничего, кроме водорослей, чтобы эту почву удобрить. И люди на этом острове выживали. Их оттуда в середине ХХ века эвакуировали под тем предлогом, что там непригодные для жизни условия, а на самом деле - чтобы народ от налогов не уклонялся и вообще был подконтрольным. И сейчас эти острова потихонечку превращают в музеи-заповедники. В частности - Бласкет.

И житель этого острова с подачи одного своего приятеля неспешно, целой чередой писем составил автобиографию. И породил целое течение автобиографических свидетельств, которые призваны были зафиксировать уходящую реальность этого заповедника: на Бласкете таких мемуаристов возникло еще двое помимо О’Крихиня. В «Островитянине» очень сложный ирландский язык, специфический диалект, Юра с ним бодался почти год. И справочный аппарат большой.

«Островитянин» Томаса О"Крихиня - настоящая мемуарная, не беллетризованная Ирландия, уникальный документ. Есть еще один бонус: роман «Поющие Лазаря» Флэнна ОʼБрайена - в значительной мере кивок в сторону «Островитянина» и вообще мемуарного феномена Бласкета. Но это пародия не на самих островитян, а скорее на сентиментализацию этого пласта литературных высказываний. В целом это был популярный жанр, потому что ирландцы понимали: натура уходит; ее фиксация была ценна не только националистам, но и вообще интеллигентным людям - как память о прошлом.

«Ирландские чудные сказания»

Вторая книжка - «Ирландские чудные сказания» Джеймза Стивенза, такой образчик гэльского Ренессанса, с которым мы знакомы преимущественно по работам Йейтса, леди Грегори и, до некоторой степени, Джорджа Расселла. Это люди, которые занимались возрождением культуры, собиранием фольклора, перерождением и трансляцией собранного через театр. Стивенз одного поколения с Джойсом, тогда пересказы мифологического материала были модной штукой, занялся этим еще О"Грэйди-старший, и дальше - Йейтс, Грегори и Стивенз.

Но чем примечателен Стивенз - так это фантастическим чувством юмора. Если леди Грегори работала с текстами очень педантично, скрупулезно, то он взял десять сказаний и их переработал, пересказал, переложил. Он вытащил из этих текстов смешное, ироничное, хулиганское, живое, сдул с них патину вечности. К любому эпосу читатель нередко склонен относиться с благоговением и скукой, потому что там действуют люди с непонятной мотивацией, у них свои, отличные от наших ценности. Книга Стивенза может дать русскоязычному читателю возможность увидеть в мифологическом материале неустаревающую настоящую жизнь, живой смех и поэзию. Стивенз в этом смысле переводчик между временами.

В сухом остатке, как нам кажется, эти две книги дадут читателю возможность соприкоснуться со временем гэльского Ренессанса - то есть тем временем, когда Ирландия радикально переосмысляла себя и пересоздавала себя такой, какой мы сейчас ее видим, за пределами лубочных стереотипов.