Как называлась река мертвых через которую перевозил Харон?
- Стикс (по другой версии через Ахерон)
http://ru.wikipedia.org/wiki/Харон_ (мифология) - Стикс - река в царстве мертвых, через которую души умерших традиционно перевозятся Хароном. Иногда она описывается как озеро или топь (болото) , как, например, в комедии Аристофана Лягушки. У Данте - это тоже грязное черное болото, в котором гневные должны драться, друг друга норовя изгрызть в клочки, а угрюмые - давиться грязью. Она появляется в картине Делакруа Данте и Вергилий, переправляющиеся через Стикс. У Гомера самая страшная клятва богов - присягать именем Стикса. В негомеровской легенде Ахилла погружали в Стикс, чтобы сделать его неуязвимым. Геродот писал о существовании ручья в Аркадии, отвесно срывающегося со скалы, его воды холодны как лед и оставляют черный след на камнях, считалось, что это воды Стикса.
uАвтор сообщения: Miss Airam - Liveinternet.ru
В древние времена думали, что воды его ядовиты. Арриан Флавий и Плутарх сообщают о том, что Александр Великий был отравлен водой из Стикса, присланной ему в копыте мула, хотя Павсаний не упоминает об этом факте. В композиции - герой вместе с Хароном переправляются через реку Стикс в царство мертвых.. . берег живых полон света, а на берегу мертвых герой видит кентавров, драконов, гарпий, птиц с женскими головами и других монстров преисподней.. .
.
СТИКС
(автор неизвестен)
.
Уходят дни, уходят годы,
Так или этак жизнь идет.
Я приближаюсь понемногу
К краям, где Стикс течет.
.
А по ночам ко мне приходит
Татуированный святой.
И вновь, и вновь он речь заводит
О сладкой жизни за Рекой.
.
Ему угрюмо подпевают
Жрецы низвергнутых богов -
Кто-кто, а уж они-то знают,
Как этот мир порой суров.
.
Когда-нибудь я им поддамся
Харона взяв в проводники,
Уеду, чтоб навек остаться
На дальнем берегу Реки.
.
И где-то там, за Стиксом,
Мертвецки трезвый, буду я
Читать свои стихи Харону
И рано умершим друзьям. - Харон (C a r w n) персонаж греческих мифов о мире мертвых (в римском восприятии - гений подземного мира) , перевозящий на своем челне души умерших к вратам аида через протекающую в аиде подземную реку Стикс (или Ахеронт) за плату в один обол (по погребальному обряду находившийся у покойников под языком или за щекой) . Тех, у кого денег нет, Харон отталкивает веслом; он перевозит также только тех умерших, чьи кости обрели покой в могиле.
Харона представляли в виде мрачного уродливого старца в рубище, с всклокоченной седой бородой. Вергилий, вопреки своему обычному стремлению внести в повествование этрусскую струю, следует образу Харона, характерному для греков, а не этрусков, которые под именем Харун изображали его на своих фресках как грозного крылатого демона смерти с вплетенными в волосы змеями и молотом в руке, который не перевозит души на челне, а добивает своим молотом умирающего и тащит его в подземный мир.
Данте, следуя за Вергилием в описании входа в царство мертвых, изображает, однако, Харона не безобидным старцем, а бесом:
Недвижен стал шерстистый лик ужасный,
У лодочника сумрачной реки,
И вкруг очей змеился пламень красный. .Скорее всего, это связано с посещением поэтом этрусских гробниц, фрески которых более соответствовали картине христианского ада, чем описанию Вергилия.
Геракл, Пирифой и Тесей насильно заставили Харона перевезти их в аид.Только золотая ветвь, сорванная в роще Персефоны, открывает живому человеку путь в царство смерти. Так, показав Харону золотую ветвь, Сибилла заставила его перевезти Энея.
Реки Аида Стикс и Ахеронт. - Перевозчик Харон. - Бог Аид (Плутон) и богиня Персефона (Прозерпина). - Судьи царства Аида Минос, Эак и Радамант. - Тройственная богиня Геката. - Богиня Немезида. - Царство мертвых древнегреческого художника Полигнота. - Сизифов труд, муки Тантала, колесо Иксиона. - Бочка Данаид. - Миф об Елисейских полях (Элизиуме).
Реки Аида Стикс и Ахеронт
Согласно мифам древней Греции, на земном шаре были такие страны, где царила вечная ночь и солнце никогда не восходило над ними. В такой стране поместили древние греки вход в Тартар - подземное царство бога Аида (Плутона), царство мертвых греческой мифологии.
Царство бога Аида орошали две реки: Ахеронт и Стикс . Именем реки Стикс клялись боги, произнося клятвы. Клятвы рекой Стикс считались ненарушимыми и страшными.
Река Стикс катила свои черные волны среди безмолвной долины и девять раз огибала царство Аида.
Перевозчик Харон
Ахеронт, грязная и мутная река, охранялась перевозчиком Хароном . Мифы древней Греции описывают Харона в таком виде: в грязной одежде, с нечесаной длинной белой бородой, Харон одним веслом управляет своей лодкой, в которой перевозит тени умерших, тела которых на земле уже погребены; лишенных же погребения Харон безжалостно отталкивает, и тени эти осуждены вечно странствовать, не находя покоя (Вергилий).
Античное искусство так редко изображало перевозчика Харона, что тип Харона стал известен только благодаря поэтам. Но в средние века мрачный перевозчик Харон фигурирует на некоторых памятниках искусства. Микеланджело поместил Харона в своем знаменитом произведении «День Страшного суда», изобразив Харона перевозящим грешников.
За провоз через реку Ахеронт надо было платить перевозчику душ. Верование это так укоренилось среди древних греков, что мертвым клали в рот мелкую греческую монету обол для платы Харону. Древнегреческий писатель Лукиан насмешливо замечает: «Людям не приходило в голову, в ходу ли эта монета в подземном царстве Аида, а также они не соображали того, что лучше было бы не давать этой монеты умершим, потому что тогда их бы не захотел перевозить Харон, и они могли бы вновь вернуться к живущим».
Как только тени умерших были перевезены через Ахеронт, на другом берегу встречал их пес Аида Цербер (Кербер), обладающий тремя головами. Лай Цербера так устрашал умерших, что отнимал у них даже всякую мысль о возможности возврата туда, откуда они прибыли.
Бог Аид (Плутон) и богиня Персефона (Прозерпина)
Судьи царства Аида Минос, Эак и Радамант
Затем тени умерших должны были предстать перед богом Аидом (Плутоном), царем Тартара, и богиней Персефоной (Прозерпиной), супругой Аида. Но бог Аид (Плутон) не судил мертвых, это исполняли судьи Тартара: Минос, Эак и Радамант. По словам Платона, Эак судил европейцев, Радамант - азиатов (Радаманта всегда изображали в азиатском костюме), а Минос должен был, по повелению Зевса, судить и решать сомнительные случаи.
Прекрасно сохранившаяся живопись на одной античной вазе изображает царство Аида (Плутона). Посреди находится дом Аида. Сам бог Аид, властелин преисподней, сидит на троне, держа в руке скипетр. Подле Аида стоит Персефона (Прозерпина) с зажженным факелом в руке. Наверху, по обе стороны дома Аида, изображены праведники, а ниже: направо - Минос, Эак и Радамант, налево - Орфей играет на лире, внизу же находятся грешники, среди которых можно узнать Тантала по его фригийской одежде и Сизифа по скале, которую он катит.
Тройственная богиня Геката
Богине Персефоне (Прозерпине) не было, по мифам древней Греции, дано активной роли в царстве Аида. Богиня Тартара Геката призывала богинь мщения Фурий (Эвменид), которые схватывали и овладевали грешниками.
Богиня Геката была покровительницей волшебства и заклинаний. Богиню Гекату изображали в виде трех соединенных вместе женщин. Этим как бы аллегорически поясняется, что власть богини Гекаты распространялась на небо, землю и царство Аида.
Первоначально Геката не была богиней Аида, но она подарила Европе румяна и тем как бы вызвала восхищение и любовь Зевса (Юпитера). Ревнивая богиня Гера (Юнона) стала Гекату преследовать. Богиня Геката должна была укрыться от Геры под погребальной одеждой и тем сделалась нечистой. Зевс приказал очистить богиню Гекату в водах реки Ахеронта, и с тех пор Геката стала богиней Тартара - подземного царства Аида.
Богиня Немезида
Немезида, богиня возмездия, исполняла в царстве бога Аида почти такую же роль, как богиня Геката.
Богиня Немезида изображалась с согнутой у локтя рукой, чем намекалось на локоть - меру длины в античности: «Я, Немезида, держу локоть. Зачем, спросишь ты? Потому что я напоминаю всем, что не надо превышать меры».
Царство мертвых древнегреческого художника Полигнота
Древнегреческий автор Павсаний описывает картину художника Полигнота, изображающую царство мертвых: «Прежде всего, вы видите реку Ахеронт. Берега Ахеронта покрыты тростниками; в воде видны рыбы, но это скорее тени рыб, нежели живые рыбы. На реке лодка, в лодке гребет перевозчик Харон. Нельзя хорошенько различить, кого перевозит Харон. Но невдалеке от лодки Полигнот изобразил ту пытку, которой подвергается жестокий сын, осмелившийся поднять руку на отца: она состоит в том, что собственный отец его вечно душит. Подле этого грешника стоит нечестивец, осмелившийся грабить храмы богов; какая-то женщина смешивает яды, которые должен он вечно пить, испытывая при этом страшные мучения. В те времена люди чтили и боялись богов; поэтому художник поместил в царстве Аида нечестивца, как одного из страшнейших грешников».
Сизифов труд, муки Тантала, колесо Иксиона
Почти не сохранилось в искусстве античности изображения царства мертвых. Только из описаний античных поэтов знаем мы о некоторых грешниках и о пытках, которым они подвергались в царстве мертвых за свои преступления. Например,
- Иксион (колесо Иксиона),
- Сизиф (Сизифов труд),
- Тантал (Танталовы муки),
- дочери Даная - Данаиды (бочка Данаид).
Иксион оскорбил богиню Геру (Юнону), за что в царстве Аида был привязан змеями к колесу, которое вечно вертелось (колесо Иксиона ).
Разбойник Сизиф должен был вкатывать в царстве Аида огромную скалу на вершину горы, но лишь только скала дотрагивалась до этой вершины, как невидимая сила сбрасывала ее в долину, и несчастный грешник Сизиф, обливаясь потом, должен был вновь начинать свою трудную, бесполезную работу (Сизифов труд ).
Тантал, царь Лидии, вздумал испытать всеведение богов. Тантал пригласил богов на пир, зарезал своего родного сына Пелопса и приготовил из Пелопса кушанье, думая, что боги не узнают, какое ужасное блюдо стоит перед ними. Но только одна богиня Деметра (Церера), удрученная горем вследствие исчезновения дочери Персефоны (Прозерпины), съела нечаянно кусок плеча Пелопса. Зевс (Юпитер) приказал богу Гермесу (Меркурию) собрать куски Пелопса, соединить их вновь и оживить ребенка, а недостающее плечо Пелопса сделать из слоновой кости. Тантал за его каннибальский пир был приговорен в царстве Аида стоять по горло в воде, но - лишь только Тантал, мучимый жаждой, хотел напиться - вода уходила от него. Над головой Тантала в царстве Аида висели ветки с прекрасными плодами, но стоило Танталу, голодному, протянуть к ним руку, как они поднимались до небес (Танталовы муки ).
Бочка Данаид
Одна из самых интересных пыток в царстве Аида, которую придумало богатое воображение древних греков, - та, которой были подвергнуты дочери Даная (Данаиды).
Два брата, потомки несчастной Ио, Египет и Данай, имели: первый - пятьдесят сыновей, а второй - пятьдесят дочерей. Недовольный и возмутившийся народ, подстрекаемый сыновьями Египта, заставил Даная удалиться в Аргос, где он научил народ рыть колодцы, за что был избран царем. Вскоре в Аргос пришли сыновья его брата. Сыновья Египта стали добиваться примирения с дядей Данаем и пожелали взять его дочерей (Данаид) себе в жены. Данай, видя в этом возможность сразу отомстить своим врагам, согласился, но уговорил своих дочерей убить в брачную ночь мужей.
Все Данаиды, кроме одной, Гипермнестры, исполнили приказание Даная, принесли ему отрубленные головы мужей и похоронили их в Лерне. За это преступление Данаиды были приговорены в Аиде вечно наливать воду в бочку, не имеющую дна.
Полагают, что миф о бочке Данаид как бы намекает на то, что Данаиды олицетворяют реки и источники той страны, высыхающие там каждое лето. Античный барельеф, сохранившийся до наших дней, изображает пытку, которой подвергаются Данаиды.
Миф об Елисейских полях (Элизиуме)
Противоположностью страшному царству Аида являются Елисейские поля (Элизиум), местопребывание безгрешных.
На Елисейских полях (в Элизиуме), по описанию римского поэта Вергилия, леса вечно зеленые, поля покрыты роскошными жатвами, воздух чист и прозрачен.
Одни блаженные тени на мягкой зеленой траве Елисейских полей упражняют свою ловкость и силу в борьбе и играх; другие, ритмично ударяя палками о землю, скандируют стихи.
Орфей, играя на лире в Элизиуме, извлекает из нее гармоничные звуки. Тени также лежат под сенью лавровых деревьев и прислушиваются к веселому журчанию прозрачных источников Елисейских полей (Элизиума). Там, в этих блаженных местах, находятся тени раненых воинов, сражавшихся за отечество, жрецов, сохранивших всю жизнь целомудрие, поэтов, которых бог Аполлон вдохновлял, всех, кто посредством искусства облагораживал людей, и тех, благодеяния которых оставили память о себе, и все они увенчаны белоснежной повязкой безгрешных.
ЗАУМНИК.РУ, Егор А. Поликарпов — научная редактура, ученая корректура, оформление, подбор иллюстраций, добавления, пояснения, переводы с латинского и древнегреческого; все права сохранены.
Харон (мифология)Изображался мрачным старцем в рубище. Харон перевозит умерших по водам подземных рек, получая за это плату (навлон) в один обол (по погребальному обряду находящийся у покойников под языком). Он перевозит только тех умерших, чьи кости обрели покой в могиле. Только золотая ветвь, сорванная в роще Персефоны , открывает живому человеку путь в царство смерти. Ни при каких условиях обратно не перевозит.
Этимология имени
Имя Харон часто объясняется, как образованное от χάρων (харон ), поэтической формы слова χαρωπός (харопос ), что может быть переведено как «обладающий острым взглядом». Также на него ссылаются, как на обладающего свирепыми, сверкающими или лихорадочными глазами, или глазами голубовато-серого цвета. Слово также может быть эвфемизмом для смерти . Мигающие глаза могут означать гнев или вспыльчивость Харона, что часто упоминается в литературе, но этимология не определена полностью. Древний историк Диодор Сицилийский считал, что лодочник и его имя пришли из Египта .
В искусстве
В первом столетии до нашей эры римский поэт Вергилий описал Харона в ходе спуска Энея в подземный мир (Энеида , Книга 6), после того, как сивилла из Кумы отправила героя за золотой ветвью, которая позволит ему вернуться в мир живых :Мрачный и грязный Харон. Клочковатой седой бородою
Все лицо обросло - лишь глаза горят неподвижно,
Плащ на плечах завязан узлом и висит безобразно.
Гонит он лодку шестом и правит сам парусами,
Мертвых на утлом челне через темный поток перевозит.
Бог уже стар, но хранит он и в старости бодрую силу.Оригинальный текст (лат.)
Portitor has horrendus aquas et flumina servat
terribili squalore Charon, cui plurima mento
canities inculta iacet; stant lumina flamma,
sordidus ex umeris nodo dependet amictus.
Ipse ratem conto subigit, velisque ministrat,
et ferruginea subvectat corpora cymba,
iam senior, sed cruda deo viridisque senectus.
Другие римские авторы также описывают Харона, среди них - Сенека в своей трагедии Hercules Furens , где Харон описывается в строчках 762-777, как старый человек, одетый в грязное одеяние, с втянутыми щеками и неопрятной бородой, жестокий паромщик, управляющий своим судном с помощью длинного шеста. Когда паромщик останавливает Геркулеса , не давая ему прохода на тот берег, греческий герой силой доказывает своё право прохода, одолев Харона с помощью его же шеста .
Во втором столетии нашей эры в произведении Лукиана «Разговоры в царстве мёртвых» Харон появился, в основном в частях 4 и 10 («Гермес и Харон» и «Харон и Гермес» ) .
Упоминался в поэме Продика из Фокеи «Миниада» . Изображен на картине Полигнота в Дельфах, перевозчик через Ахеронт . Действующее лицо комедии Аристофана «Лягушки».
Подземная география
В большинстве случаев, включая описания у Павсания и, позже, у Данте , Харон находится у реки Ахерон . Древнегреческие источники, такие, как Пиндар , Эсхил , Еврипид , Платон и Каллимах , также помещают в своих произведениях Харона на Ахероне. Римские поэты, включая Проперция , Публия и Стация , называют реку Стикс , возможно, следуя за описанием подземного мира у Вергилия в Энеиде , где он ассоциировался с обеими реками .
В астрономии
См. также
- Остров мёртвых - картина.
- Психопомп - слово, обозначающее проводников мёртвых на тот свет.
Напишите отзыв о статье "Харон (мифология)"
Примечания
- Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.2. С.584
- Еврипид. Алкестида 254; Вергилий. Энеида VI 298-304
- Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.1. С.322
- Liddell and Scott, A Greek-English Lexicon (Oxford: Clarendon Press 1843, 1985 printing), entries on χαροπός and χάρων, pp. 1980-1981; Brill’s New Pauly (Leiden and Boston 2003), vol. 3, entry on "Charon, " pp. 202-203.
- Christiane Sourvinou-Inwood, «Reading» Greek Death (Oxford University Press, 1996), p. 359 and p. 390
- Grinsell, L. V. (1957). «The Ferryman and His Fee: A Study in Ethnology, Archaeology, and Tradition». Folklore 68 (1): 257–269 .
- Вергилий , Энеида 6.298-301, перевод на английский Джона Драйдена , на русский - Сергея Ошерова (English lines 413-417.)
- See Ronnie H. Terpening , Charon and the Crossing: Ancient, Medieval, and Renaissance Transformations of a Myth (Lewisburg: Bucknell University Press, 1985 and London and Toronto: Associated University Presses, 1985), стр. 97-98.
- Для анализа этих диалогов см. Terpening, стр. 107-116.)
- Для анализа описания Харона Данте и других его появлений в литературе с античных времён и вплоть до 17 столетия в Италии см. Тёрпенин, Рон , Charon and the Crossing .
- Павсаний. Описание Эллады X 28, 2; Миниада, фр.1 Бернабе
- Павсаний. Описание Эллады X 28, 1
- See for collected source passages with work and line annotations, as well as images from vase paintings .
15. Олег Игорьин Два берега Харона
Отрывок, характеризующий Харон (мифология)
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
В тех случаях, когда река преграждала вход в загробный мир , душа умершего могла переправиться через ее воды несколькими способами: переплыть, переправиться на челне, перейти по мосту, перебраться с помощью животного или на плечах божества. Представляется, что древнейшим способом переправы через реальную и не слишком глубокую реку, был переход ее вброд. В этом случае, вероятнее всего, что детей, больных и ослабевших молодые и сильные мужчины переносили на себе, чтобы их не унесло течением. Возможно, этот древнейший способ переправы лег в основу саги о Торе, перенесшем через "шумные воды" Орвандилла Смелого. Сюжет этот был в дальнейшем переработан в христианском духе и стал известен как история о св. Христофоре, т. е. носителе Христа. Вкратце история эта такова.
Великан по имени Оферуш занимался тем, что переносил на себе странников через бурный и стремительный поток, "в глубине которого тонул всякий, кто хотел переправиться на другую сторону". Однажды по просьбе ребенка-Христа, он стал переносить его на плечах через бурлящий поток и почувствовал неимоверную тяжесть на своих плечах. Обратившись к ребенку, великан спросило в страхе, отчего ему так тяжело, будто он поднял на свои плечи целый мир. "Ты поднял того, кто сотворил мир!" - ответил ему ребенок. "Западные народы представляют св. Христофора великаном со страшным лицом и такими же красными волосами, какие были у Тора... Восточные же предания дают св. Христофору песью голову, с которою он изображался и на древних иконах". (1) Однако упоминание о потоке, в котором тонул каждый, вошедший в него, и переносчике через поток, прозрачно намекают на реку, ведущую к загробному миру, которую никто из живых не может переплыть, и ни один из мертвых не может преодолеть, чтобы вернуться к живым, и перевозчика и стража этой реки, переносящего души на другой берег.
Представлялось, что река, мост или вход в загробный мир охранялись, и стражами выступали либо антропоморфные существа, либо животные. В нганасанской мифологии души умерших переправляются самостоятельно - вплавь. И подходы к селению мертвецов никто не охраняет. Орочи изготавливали гроб из старой лодки, а ханты хоронили своих умерших в лодке, распиленной поперек: одна часть служила гробом, другая - крышкой. Изображение человека, сидящего в рыбацком челне без весел означало отправку в нижний мир. Интересно, что в маньчжурской мифологии дух Дохооло агэ ("хромой брат"), одноглазый и кривоносый, на половине лодки переправляет души умерших через реку в царство мертвых, гребя половинкой весла. Эта ущербность тела и половинчатость плавательного средства указывают на то, что сам перевозчик был мертвецом. Возможно, маньчжурская мифология сохранила древнейшее представление о самом перевозчике, как об умершем.
В других мифологических системах в этой роли выступает человек без внешних признаков причастности потустороннему миру, разве что неряшливый и старческий вид Харона, или повернутая назад голова египетского перевозчика, делают возможным сделать подобное предположение. Однако в мифологических представлениях нганасан, орочей и хантов не фигурируют стражники загробного мира. У эвенков допуск души умершего в загробный мир буни зависел от его хозяйки: по ее распоряжению один из мертвецов садился в лодку-берестянку и плыл к противоположному берегу, чтобы забрать душу и переправить ее в буни . Ни специального перевозчика, ни стражника. Но в мифологических представлениях эвенков у реки, соединяющей все три мира, был хозяин, ее владетель и страж - калир. гигантский лось с рогами и рыбьим хвостом, хотя он и не играл никакой роли при переправе в загробный мир.
В мифологических представлениях других народов уже заметна "специализация": мотив собственности на лодку указывает на то, что в основу образа перевозчика в загробный мир легло представление о реально существовавших людях, работа которых состояла в перевозе людей через реку. Так у "загробной" лодки появился хозяин, а когда люди научились строить мосты, возникло представление о хозяине и страже моста. Не исключено, что и оно появилось от того, что первоначально, возможно, за проход по мосту взималась плата, аналогичная взимаемой за перевоз.
У манси таким перевозчиком представлялся сам бог подземного мира - Куль-отыр, от прикосновения к черной шубе которого, человек заболевал и умирал. В шумеро-аккадской мифологии существовало представление о непогребенных душах мертвых, возвращавшихся на землю и приносящих беду. Души погребенных умерших переправлялись через «реку, которая отделяет от людей» и является границей между миром живых и миром мертвых. Переправлялись души через реку на лодке перевозчика подземного мира Ур-Шанаби или демона Хумут-Табала. Перевозчик Ур-Шанаби считался супругом богини Нанше, написание имени которой включало в себя знак «рыба». Она почиталась как предсказательница и толковательница снов. Шумеры хоронили покойника с определенной суммой в серебре, «которую он должен был отдать в качестве платы за перевоз "человеку того берега реки"». (4)
В финской мифологии роль перевозчика через реку выполняла дева Маналы, в германо-скандинавской дева Модгуг была стражем моста, в иранской - красивая девушка с двумя собаками, встречала умершего у моста и переводила на другую сторону. (Videvdat, 19, 30). В поздних зороастрийских текстах Сраоша, вооруженный копьем, булавой и боевым топором, встречал душу умершего у моста Чинват, ведущего в загробный мир, и переводил ее за мзду печеными хлебцами.
В египетской мифологии, плывя на лодке, умерший фараон мог достичь восточной части неба. «Перевозить умершего должен был особый перевозчик, который в "Текстах пирамид" назван "смотрящим позади себя"».(5) Его же называли "перевозчиком поля камыша" - сехет иару , желанного места пребывания богов на востоке. Однако у древних египтян существовало также представление и о загробном мире, находящемся на западе. Богиней запада, т. е. царства мертвых, была Аментет. Она протягивала умершим руки, встречая их в стране мертвых. Почти такое же имя - Аминон - носила стражница моста, ведущего в страну мертвых, в осетинской мифологии. Она спрашивала умерших, что они сделали при жизни хорошего и что плохого, и в соответствии с ответом указывала им путь в ад или рай.
Наконец, в греческой мифологии перевозчиком душ через реку и ее стражем был Харон: «Воды подземных рек стережет перевозчик ужасный - / Мрачный и грозный Харон. Клочковатой седой бородою / все лицо обросло - лишь глаза горят неподвижно, / Плащ на плечах завязан узлом и висит безобразно, / Гонит он лодку шестом и правит сам парусами, / Мертвых на утлом челне через темный поток перевозит. / Бог уже стар, но хранит он и в старости бодрую силу». (6) Перевозчику полагалась плата, поэтому в рот покойнику вкладывали монету. В погребальной обрядности русских деньги, чтобы заплатить за перевоз, бросали в могилу. Также поступали и вепсы, бросая в могилу медные деньги, однако, по мнению большинства информаторов это делалось для выкупа места для покойника. Ханты бросали в воду несколько монеток, божествам - владетелям мыса, приметных скал, камней мимо которых они проплывали.
Чтобы понять историю таинственной реки Стикс, следует немного окунуться в мифологию. Итак, в далекие мифические времена мир был разделен между богами (Зевсом, Аидом и Посейдоном) на три части. Подземелье было во власти темного а мрачный старец Харон перевозил умершие души через Стикс. Река протекала в подземном царстве, вход в которое охранял трехглавый Цербер, на чьей шее вились
При погребальном обряде умершему в рот клали монету как дань богу подземелья. Считалось, что душа, которая не предложит платы, будет обречена вечно слоняться по берегам Стикса. Власть Аида была очень велика. И несмотря на то, что его брат Зевс был выше рангом, бог преисподней обладал огромной силой. Законы в его владениях были непреклонны. А порядок в царстве - нерушим и крепок, поэтому боги клялись водами священной реки Стикс. Ни не мог вытащить никого, кто попадал в подземное царство: Харон переплавлял в царство мертвых, но никогда обратно - туда, где светит солнце.
Река Стикс ядовита, но и способна даровать бессмертие. Выражение «ахиллесова пята» прямым образом связано с этой рекой. Мать Ахилла Фетида окунула сына в воды Стикса, благодаря чему герой стал непобедимым. И лишь «пята», за которую держала его мать, осталась уязвимой.
Наяву ее не существует. Разве что в Перми так назвали одну из рек, которая отделяет город от кладбища.
