Мы обычно не пишем о смерти пациентов. Но четырнадцатилетняя Маржана стала для многих близким и очень важным человеком. В рамках детской программы фонда мы помогали Маржане и ее семье справляться с трудностями, которые несет с собой рак. Но гораздо больше – любви, света, мудрости, тепла – получали взамен.
Сегодня утром ушла наша Маржана.
Девочка. Фотограф. Художник. Наш современник.
Не страдалица. Не пациент. А человек, который изменил нас.
Мгновенная вспышка длиной всего в 14 лет, а для большинства из нас, всего лишь в несколько месяцев – и отпечаток на всю жизнь.
Ведь фотография же и есть искусство света. Светопись. Жизнь в свете.
Маржана тяжело болела и очень тяжело уходила. Она и ее мама Амина мужественно прошли этот путь. А нам остались свет и радость встречи. Несправедливо. Но всей своей жизнью и талантом Маржана говорила не о справедливости, а о другом. «Ограниченная возможность - это Возможность», - сказала 14летняя Маржана.
Ты только и делала, что дарила. Попросив профессиональный фотоаппарат несколько месяцев назад, ты словно уже знала, что тем самым соединишь десятки людей, подаришь радость сделать что-то для тебя, что наградой станут твои потрясающие работы, а мы будем искать самые невероятные и диковинные вещи для твоих съемок, что люди будут приходить позировать тебе, и через твой объектив входить в жизнь друг друга. А потом будет выставка «Гости» в кинотеатре «Пионер», и мы будем любоваться твоими работами, и услышим твое обращение к нам. И сохраним твои слова, чтобы они прорастали в сердце.
А потом посыпятся письма, интервью, предложения делать дальнейшие выставки. И тут ты, такой взыскательный и неутомимый художник, придирчиво отбиравшая каждую фотографию, вдруг возьмешь - и отдашь все. Разошлешь фотографии своим моделям. Подпишешь каждую. Для каждого найдешь слова. И скажешь, что дальнейшие выставки можно устраивать, и ты рада, и благодарна, но отдаешь это все на усмотрение тех, кто хочет этим заниматься.
А сама ты будешь все больше уходить на глубину. Ты подаришь это своим близким. Недаром ты любишь плавать и нырять. Море твоя стихия. И ты плывешь все глубже в воде, пронизанной солнцем, и видишь, наверное, что-то, о чем мы можем только догадываться.
Мама Маржаны Амина писала:
«Мы много разговариваем в последнее время. Суть вскрывается настолько без усилия сейчас, так легко почему-то. В нашем положении много преимуществ, они очень украшают сейчас жизнь. То что не надо больше быть правым - это одно из основных. Вообще много чего не надо, что раньше было важно, без этого намного лучше. Сейчас все будто на ладони, и все светлое такое, есть боль, но есть и счастье в котором эта боль растворяется и получается такое пряное счастье».
А потом 20 марта был день рождения. И Маржана пригласила нас всех в гости… друг к другу. И снова оказалось, что в разных домах, городах и странах мы вместе. В день своего рождения Маржана подарила нам себя в друг друге.
Маржану похоронят в Дагестане. В среду, 17 апреля, в 20.00 будет заочное отпевание у отца Алексея Уминского в храме св.Троицы в Хохлах (м.Чистые пруды или Китай-город, Хохловский переулок, 12). Это день встречи друг с другом. И мы можем быть настоящими. И плакать - если хочется плакать. И смеяться - если смеяться. Маржана подарила нам не только свои фотографии. Не только свет своего таланта. Не только пример мудрости, радости, стойкости, свободы. Маржана подарила нам прикосновение к подлинной жизни.
«Будьте счастливы - это лучшее, что мы можем сделать» , - говорит Маржана в своем видеообращении.
Спасибо за все - за радость, за правду, за красоту, за встречу, за мужество, за свободу, за чудо, за то огромное, что дала, за все, чему научила и за то неподъемное, что взяла на себя. Вечная память. Спасибо тебе и всем, с кем довелось разделить чудо этой встречи. Плыви свободно. Благодаря тебе мы, твои гости, теперь вместе. Спасибо тебе.
Невероятная по силе и глубине история о жизни маленькой девочки. Девочка, которая меняла мир вокруг себя...
Когда смерть на время отступает под напором Жизни.
Сегодня я Вам расскажу о маленькой 14-летней Маржане Садыковой. Фотограф, Художник.
2 года назад девочке поставили смертельный диагноз - рак крови. Лечение не помогло. Медики опустили руки - болезнь не отступит. Но эта маленькая девочка решила не отказываться от своей мечты - стать фотографом.
Эту историю с организованной выставкой ее фотографий многие слышали. Мне жаль, что я не знал о ней раньше. Маржана Садыкова - подопечная фонда помощи хосписам «Вера». И ей нужно было всего лишь немного смысла, немного света, немного счастья - для того чтобы прожить то время, что ей суждено. И фонд «Вера» купил Маржане профессиональный фотоаппарат .
Потом была фотоссесия на которую откликнулось огромное количество людей. 60 - образов-масок, чужих лиц, застигнутых врасплох её камерой. 60 гениальных фотографий, маленького фотографа.
Она снимала лежа, в перерывах между приступами болезни... Позади 2 месяца кропотливой работы. Волонтеры помогли Маржане организовать выставку, которая прошла в кинотетре "Пионер", в феврале этого года. Свои работы она назвала коротко - «Гости».
Смотря на нее, слушая ее слова, хочется крикнуть. Почему так все несправедливо в этом мире. Почему уходят такие молодые и такие сильные.
А может как раз все правильно и справедливо... И нам надо прожить всю жизнь, чтобы понять эти простые истины. которая поняла она...
Лень, когда нет хорошей цели. У меня были моменты, когда я хотела лечь и отдохнуть, но я вспоминала, ради чего я это делаю и это было важнее, чем комфорт.
Человек способен на совершенно невероятные вещи, если верят в свою мечту, нужно просто начать идти. Возможности, единомышленники - все появится, помощь придет.
Когда я фотографирую, боль уменьшается. Я забываю о том, что не могу ходить, сидеть и быстро устаю, а чувствую заряд энергии. Любимое дело питает тебя, наполняя жизнь смыслом.
Не нужно искать справедливости в том, что выпадает на нашу долю.
Мудрость для меня принять с любовью и благодарностью все, что происходит и найти в себе силы не искать несправедливости и не злиться.
Анализируя все, что произошло, я понимаю, что опыт и знания, которые я получила - возможно превышают ценность этой жизни.
Мы живем не один раз, и с каждым воплощением, есть шанс стать ближе к Богу.
Просто используйте свои возможности по максимуму. Действуйте, полагаясь на любовь и будьте счастливы. Это лучшее, что мы с Вами можем сделать.
Амина Садыкова, 16 апреля 2013 года:
Сегодня в 10 часов умерла Маржана. Мы почти всю ночь не спали, я легла возле нее, чтобы поить капельно и мы больше обычного общались, в основном тактильно, но все же теперь вспоминая это я благодарна. Под утро она вдруг стала просить меня помочь ей доставать далекие предметы, хотела дотянуться до них, но была очень слаба и не могла сжать пальцы. Потом спросила, долго ли ей здесь еще сидеть. Я сказала что уже недолго. Потом стала говорить о чем то, я не могла разобрать и вместо ответа сказала, что люблю ее, она совершенно ясно ответила - я тебя тоже люблю. Через пять минут она перестала дышать. Я держала ее руку и гладила волосы, мы говорили о любви и она ушла. Не думала, что можно так умереть, ...как в сказке. Мне не будет трудно и тяжело вспоминать этот момент, она до самого конца оставалась собой и после себя оставила столько света и любви и покоя.
Просто остановитесь и послушайте, что говорит Вам ребенок со смертельной болезнью...
З.Ы. Ей всего 14 лет. Она всего на год старше моего сына... Я бы очень гордился, если у меня была такая дочь. Мои соболезнования родителям Маржаны.
Я благодарна за то, что если мне суждено умереть, то Бог дал мне много времени, чтобы осознать себя, а не погибнуть в одночасье просто оттого, что на голову упал кирпич...
В этих ее словах вся суть нашей жизни, которую мы растрачиваем по мелочам...
Этой девочки уже нет. Остались ее слова... и фотографии
Страшная болезнь приковала Маржану к кровати навсегда. Школьница не опустила руки, смертельный диагноз подтолкнул её к осуществлению жизненной мечты.
«Лень – это когда нет хорошей цели», - говорит Маржана в своём предсмертном видеообращении.
И это не просто слова. Девочка доказала себе и всему миру, что имея огромное желание, можно достичь результата. Она поняла: спасение в творчестве. Будучи прикованной к постели, Маржана организовала у себя дома фотостудию. Помогли ей в этом родные и волонтёры. У девочки появились профессиональная фотокамера, свет, фон. Фотостудия образовалась в обычной московской квартире. В качестве моделей участвовали знакомые, друзья семьи, волонтеры фонда. Позже о фотохудожнице узнало интернет ‑ сообщество. И это не потому, что девочка неизлечимо больна раком, а потому, что она гениальный фотограф.
 |
 |
 |
Фотопортреты, которые делает Маржана – не просто красивое изображение того или иного человека, знакомого или незнакомого, а ‑ целая вселенная, искрящаяся эмоциями и смыслом.
"Как ни странно, ограниченная возможность — это Возможность. Мои съемки из одного и того же ракурса полны открытий и радуют меня своей новизной всякий раз, я к этому никак не привыкну. Конечно, я бы с удовольствием встала, но все же я как творческий человек не страдаю от того, что не могу это сделать, я просто вижу то, что, возможно, не видно другим", - рассказала Маржана.
"Я хочу сломать социальную оболочку и увидеть все грани личности. Ведь социум, так или иначе, диктует манеры поведения, какие-то привычки. И, например, человек считает, что он должен быть обязательно веселым или улыбающимся, а иногда наоборот — непременно серьезным, солидным. Мне хочется пройти дальше, увидеть, кем еще он может быть. Как правило, это удается, человек раскрывается, и мне кажется, это ему тоже нравится — попробовать разные роли. А потом, когда я рассматриваю фотографию, отбираю из множества кадров тот самый, где он открылся камере, где они поладили, нашли друг друга. Во время съемки я могу даже не увидеть этот момент, но камера не подводит, она все помнит в деталях", - говорила юная художница о своих моделях.
15 февраля в Москве с большим успехом прошла выставка талантливой фотохудожницы Маржаны Садыковой под названием "Гости".
16 апреля Маржаны не стало. Незадолго до смерти девочка записала видеопослание, в котором желает людям быть счастливыми и использовать свои возможности на все 100%.
17 апреля в 20.00 прошло заочное отпевание Маржаны у отца Алексея Уминского в храме Св.Троицы в Москве. Похороны будут в Дагестане.
Некоторые из работ Маржаны Садыковой:
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
Российский фотограф дагестанского происхождения. Более всего прославилась циклом фотографий, созданным буквально на смертном одре.
Споры о том, чем же вызвана шумиха вокруг имени Садыковой – высочайшей художественной ценностью её фотографией или же просто обстоятельствами, при которых эти фотографии были созданы – не утихают по сей день. Вне зависимости от причины, ажиотаж выставка вызвала воистину впечатляющий. Прошла она в Москве, в период с 14-го по 28-е февраля; за это время посетило её больше 4000 человек.
Больная раком, Маржана уже долгое время была прико
вана к постели; её импровизированная фотостудия располагалась прямо в её комнате – а главными моделями были родные и близкие. Это, впрочем, ничуть не помешало Садыковой создать довольно интересную подборку фотографий – которая, собственно, и была выставлена в Москве в конце февраля. Без помощи Маржана, скорее всего, не справилась бы; к счастью, на помощь её пришли родные, близкие и даже ранее совершенно незнакомые люди. Старания много
численных волонтеров не пропали зря – выставка удалась на славу.
В ходе подготовительных работ Маржана Садыкова записала видеоролик, в котором обращалась ко всем, желающим её услышать. В ролике этом Маржана объясняла, что с одним лишь желанием можно в прямом смысле слова свернуть горы и призывала наслаждаться имеющимся счастьем в каждый конкретный миг времени. Ролик появился в социальной сети "Вконтакте" и на портале Youtube. Количе
Сейчас, после смерти Маржаны Садыковой, судить о её характере можно лишь по видеообращению и воспоминаниям близких. Судя по всему, в обращении прозвучали не просто громкие лозунги – Маржана и впрямь всерьез верила в сказанное и старалась строить свою жизнь
по озвученным принципам. На её целеустремленность не повлиял даже страшный приговор врачей – напротив, девочка будто бы получила дополнительный импульс. Видевшие обращение нередко отмечают, что энергия Садыковой в какой-то степени передалась и им – что для самой Маржаны, скорее всего, стало бы высочайшей похвалой.
17-го апреля 2013-го прошло заочное отпевание Маржаны в храме Святой Троицы; похоронено тело Садыковой было в Дагестане
Многие наши читатели слышали об истории Маржаны Садыковой
– очаровательной девочки, талантливого фотографа, которой выпало тяжелое испытание – смертельная болезнь. Ее не стало в апреле этого года. Наша гостья сегодня – Амина Садыкова, мама Маржаны.
Готовясь к интервью, я не знаю, с чего начать. Как разговаривать с матерью, потерявшей своего ребенка? Как выполнить свою работу, но при этом не выглядеть бестактной? Когда мы встречаемся, тревога уходит, потому что Амина как будто соткана из спокойствия и тепла, она не боится делиться сокровенным и высказывать свое мнение. Ее уверенность передается и мне, и мы начинаем.
— Амина, расскажите, где Вы родились?
— Я родилась в Махачкале, но выросла в небольшом городке, под Махачкалой, называется он Кизилюрт. Такой уютный, что я считала его своей детской комнатой. Когда я была маленькая, то мне он представлялся сплошным пространством для игры. Мы играли по всему городу. Если в Москве, например, дети играют во дворе, в районе, еще где-то – там весь город был нашей игровой площадкой. Мы знали каждый уголок, каждого человека, было очень безопасно.
Родители даже нас не видели, нас невозможно было «загнать домой», потому что мы очень далеко где-то ходили. Игры были масштабные, на весь город, и детей было очень много, все собирались командами. Например, играем в казаков-разбойников: огромная толпа мальчиков и девочек, друг друга ищем, охотимся. Игры были не то, что сейчас, у них были четкие правила, которые нельзя было нарушать. Я сейчас смотрю, как дети играют – у них нет четких правил, они настолько гибкие, что, нарушив, ты тоже не проигрываешь, не вылетаешь из игры. У нас было все очень четко: в «резиночках» миллиметр в сторону – и всё, ты вылетаешь.
— Школу там же заканчивали?
— Да, там же. Ну, тоже, знаете, школа как игра прошла. Детство было классное.
— А братья, сестры есть?
— Да, у меня есть один брат, и одна сестра. Папа был инженер, а мама – экономист, работала в банке. Такая семья – они на работе все время были, а мы сами себе предоставлены. И городок был такой, где даже двери не закрывались. Мы выходили, оставляли квартиру открытую. Дверь все время была открыта, мы только ночью ее закрывали иногда. Сейчас, конечно, там уже не так, далеко не так.
— Давно там были?
— Да. В 85-м году я школу закончила и уехала оттуда. Там живет бабушка, навещала ее в мае.
— Почему?
— Поехала в Махачкалу учиться в институте. Конечно, Махачкала – это совсем другой город, не такой домашний, как Кизилюрт.
— Домой хотелось?
— Я это не воспринимала плохо, просто это уже было не детство, а настоящая взрослая жизнь. Мне хотелось какие-то вещи делать, которых не было там, где я родилась. Например, в Кизилюрте не было института, только школа. В Махачкале не было возможностей и людей, которых ты там, в принципе, найти не можешь, а здесь они есть.
Москва в этом смысле — уникальное, ценное для меня место, потому что здесь ты можешь быть с тем, с кем хочешь, здесь есть все. Любой человек, который тебе интересен, или любая область, в которой ты хочешь найти какое-то общение или сотрудничество.
Я приехала сюда в ординатуру, потому что считала, что здесь она лучше. Закончив учебу и вернувшись в Махачкалу, хотела продолжить жить такой же жизнью, которая мне нравилась в Москве, но поняла, что там это невозможно. Со временем я вернулась сюда.
По профессии работать я не стала. У меня было ощущение, что я хотела только учиться, но не хотела работать никогда. Мне казалось, что если я буду учиться, учиться, учиться, то узнаю что-то такое, что позволит мне работать. Не знаю, не увидела я себя в медицине. Мне показалось, что я не смогу играть в эту игру. Вот ты – доктор, ты лечишь детей. Но я понимала, что не лечу детей. Ребенок не выздоравливает, он постоянно возвращается к нам больной. Один и тот же ребенок.
— Хотелось вылечить раз и навсегда, чтобы они не возвращались?
— Правильно, нам хотелось, чтобы дети были здоровы. Цель медицины в том, чтобы люди были здоровы, а не в том, чтобы их постоянно лечить. У врачей со временем вырабатывается привычка к потерям и к ощущению того, что ты бессилен. Всякие правила там больше нужны, чем твоя специализация. Схема работы стандартная, ты не имеешь права от нее куда-то отойти, если ты врач – лечишь только лекарствами и не можешь, например, лечить тем, чем ты считаешь нужным. Роль уездного врача мне больше нравится, когда ты просто заинтересован в том, чтобы все вокруг были здоровы. Ты вводишь в их жизнь какие-то знания, которые помогают им сохранять здоровье, если кто-то серьезно заболел – тогда лечишь. Вообще, последнее время я поняла, что болезнь – это нечто такое… что-то типа провидения, и оно реализуется через болезнь. Иногда ты просто ничего сделать не можешь.
Маржана была очень здоровой, она вела настолько здоровый образ жизни и правильно питалась, что, по идее, не должна была болеть, она должна была быть очень здоровым ребенком. И бац, она заболевает самой большой гадостью, которую только можно себе представить. Где смысл? У нее было здоровое тело, но почему тогда в нем зародилась такая болезнь? Более того, почему это тело не смогло справиться, если оно такое здоровое? Не знаю.
Получается, что вот эти все идеи о здоровом питании, о здоровом образе жизни – это полная ерунда? Я изучала этот вопрос, смотрела статистику. Например, статистика онкологических заболеваний у вегетарианцев и у мясоедов абсолютно одинаковая. Просто у одних, например, чаще встречается рак прямой кишки, а у других, например, рак желудка. Получается, если твое время истекло, то ты все равно умираешь. От чего – это уже другое дело, переехала ли тебя машина или ты раком заболел. В этом есть неизбежность. Просто, мне кажется, для кого-то это должно стать уроком, а для кого-то просто концом отсчета.
— Вы говорите, что Вам не нравится схема, по которой врачи лечат, точнее, необходимость придерживаться этой схемы. У Вас были какие-то мысли по поводу того, как бы Вы хотели помогать людям?
— Вы знаете, я просто поняла, что как человек ты вообще в медицине ничего не решаешь. Ты здесь только как винтик системы, ты представительствуешь от нее. Ты вовсе не личность в медицине. Я думаю, что только у некоторых специалистов, например, хирургов, может быть свой индивидуальный почерк работы, поскольку они работают руками, имеют возможность сделать что-то аккуратно или топорно. Что же касается терапевтов, то тут, мне кажется, сложнее проявиться, особенно сейчас, когда все стало намного хуже. Терапевты даже, по-моему, обязаны выписывать определенные препараты, потому что им директивно приказывают это делать.
У меня есть идея, что здоровье человека должно в большей степени зависеть от него, а не от врача. Часто смотришь на людей, как они относятся к своему телу, к своему здоровью, и понимаешь, что они думают, знаете, как некоторые родители: «Вы учителя, вы и воспитывайте». «Вы – врачи. Почему я болею? Ты же мой участковый врач. Почему ты позволяешь существовать такой ситуации, как болезнь в моем теле?»
Я смотрю на людей, у каждого свое представление о том, в каком состоянии может находиться его уровень здоровья, так, чтобы этот уровень здоровья был для него комфортен. То есть, чтобы он соглашался, что он может быть в таком состоянии, и не бежал к врачу, не начинал делать зарядку, соблюдать диету и прочее. Он у всех разный. Какой-то человек имеет целый букет болезней, считает, что это нормально, иногда пьет во время обострения какие-то таблетки. А кто-то хочет быть абсолютно здоровым. Это как у хозяйки. У некоторых все блестит, просто ни пылиночки. А некоторые протаптывают дорожки среди бардака и чувствуют себя комфортно. Здесь то же самое. Это, мне кажется, проблема даже не медицины, не цивилизации, чего-то другого, такого, чего мы не знаем.
— Вы выбрали для себя помогающую профессию, в которой не остались именно потому, что почувствовали, что не в силах помочь людям так, как хочется. Что касается помощи – вы умеете принимать ее? Попросить о помощи, когда это нужно?
— Почему-то близкие люди меня всегда воспринимали как очень сильного человека, которому вообще не нужна помощь и поддержка, как будто бы я сама со всем справлюсь. Маржанин папа так всегда и говорил, он звонил, спрашивал: «Как дела?» Я ему рассказывала. Даже если была какая-то проблема, он говорил: «Я знаю, ты справишься». Он даже не предлагал никогда помощь, настолько было естественно, что я справлюсь. В какой-то момент мне так захотелось, чтоб мне кто-то помог, что я заболела, две недели трупом лежала. Самое смешное, как я ни старалась, все равно никто не помог. И мне пришлось через две недели встать и все равно все сделать самой.
— Не подействовало?
— Не подействовало. Просто, когда у тебя уже такая репутация, это не действует.
— А если прямо сказать: «Ребята, мне нужна помощь, мне тяжело»?
— Если бы сказала, конечно, все бы прибежали, но я… Это же неосознанно. Хотелось, чтобы сами заметили, что мне плохо, чтобы догадались. Потому что одно дело, когда ты просишь – понятно, для тебя все сделают. А другое дело, когда человек сам инициативу проявил. Я, например, знаете что заметила? Совершенно удивительная штука. Сейчас Маржаны нет, мне надо работу какую-то найти. Все вокруг делают мне предложения по поводу работы, но я ничего не хочу делать из того, что мне предлагают. Я хочу сама найти себе что-то. Это совершенно разные ощущения – когда ты воплощаешь чью-то идею и свою. Такой энтузиазм, подъем… Я ищу что-то, что стало бы моим детищем.
— Было что-то такое в Вашей жизни, свои проекты?
— После ординатуры я сразу вышла замуж и немного поработала в Mary Kay, это такая сетевая компания. Потом родилась Маржана. Она стала моим главным «проектом», я стала работать мамой. Делала какие-то попытки выйти на работу, потому что не было денег, но потом поняла, что сам факт того, что ты работаешь, тоже стоит каких-то затрат, поэтому подумала, что лучше мне найти какой-нибудь фриланс – быть дома с ребенком и работать. Я перебивалась всякими заработками, мерила время, затраченное на это. В основном, придумывала что-то для Маржаны. И все время сокрушалась, что делаю это только для одного ребенка, потому что часто это были какие-то масштабные вещи. Думала: «Ну, сейчас бы целый детский сад можно было бы приобщить к этому занятию». Что только мы с ней ни делали: и книжки издавали, и какой-то росписью камней, булыжников в городе занимались, и рисовали какие-то картины. Потом мы устраивали выставки, продавали их. В общем, какие-то разные проекты. Она хотела чего-то, заинтересовывалась, и я ей помогала в этом реализоваться. Поэтому у нее, мне кажется, сформировалось в какой-то момент такая уверенность, что она может все, она всемогущая.
— Потому что Вы научили ее такой быть? Вы были за нее всемогущей?
— Нет, что Вы, совершенно нет. Я вообще минимально старалась присутствовать во всех этих проектах. Я любила дурочку валять, так, чтобы она за меня это сделала. Делала вид, что я не могу или забыла. Создавала такую ситуацию, когда это надо сделать, а я типа забыла, или не могу, или мне это лучше не доверять, потому что я делаю плохо. Она тогда делала это сама, бухтя, но делала. Но она, конечно, в конце была горда тем, что она такая, рулит так в ситуации или в жизни.
— Когда Маржана родилась, как Вы сживались с ролью матери?
— О, это было большое разочарование. Я себе совершенно по-другому представляла материнство. Все мои мечты разбились. Я поняла, что вообще очень плохо представляла себе, что такое быть матерью. Но потом я просто поняла, насколько дети разные.
перед родами
Я, видимо, ожидала, что мои дети будут такие, с которыми я уже имела дело. А Маржана была совершенно другой. Она меня испытывала всяческими способами. Мне кажется, она идеальный ребенок, но не с точки зрения комфортного материнства, а с точки зрения самосовершенствования. Она все время ставила меня в такие невыносимые условия, что заставляла меня придумывать. Я постоянно была в активном поиске выхода из сложившейся ситуации.
— Например?
— Например, ребенок не слушается, не ест, или кидается в тебя кашей. Что делать? Ты пытаешься ему объяснять, пытаешься делать и то, и сё — ничего не помогает. Значит, нужно делать то, чего ты не знаешь. Начинаешь что-то искать, читать, и прочее. Себя менять. Я колоссально изменилась, с тех пор как я стала мамой. Мне пришлось менять себя, в основном, потому что Маржану сломить было невозможно. 
— Какую позицию Вы занимали по отношению к дочери? Авторитарную, дружескую, помогающую?
— В разных вопросах разную. Потому что были такие темы, в которых ее можно было вообще не трогать, она все там отлично сама делала, а были такие области, в которых нужно было мое участие. Допустим, все, что касается учебы, я вообще не трогала. Более того, когда отводила ее в первый класс, я говорила: «Маржана, сейчас учителя будут говорить, что ты должна быть отличницей, что надо хорошо учиться… Ты их вообще не слушай. Ты ничего не должна. Твоя самая главная задача – сохранить любовь к получению знаний и научиться правильно их получать, тренировать память. Вот это тебе понадобится, а эти пятерки тебе не нужны». Она вообще меня не послушалась. Пришла в школу, возвращается, делает уроки, сидит такая важная… Говорит: «Мама, ты знаешь, я сама решила стать отличницей. Сама. Не потому что я их послушала, мне самой этого хочется». Как будто оправдывалась, почему она хорошо учится. Даже, когда она была в начальной школе, в первых классах училась. Она полностью отслеживала все, что касается школы, с самого начала. Про родительское собрание сама всегда мне напомнит, когда, во сколько. Или, например, какое-то мероприятие в школе, она в этот день обязательно скажет: «Мама, ты не забыла? Надо то-то». Мне не надо было ни о чем беспокоиться, поэтому я была очень расслаблена относительно ее учебы.
А были области, в которых надо было Маржану заставлять. Например, она по дому ничего не хотела делать, ей не нравилась домашняя работа, поэтому мне приходилось какие-то все время ухищрения применять, чтобы она что-то делала. Но не так, чтобы ее подавлять, заставлять, а просто довести до ее понимания, что это надо делать. В общем, я не очень была успешна на этом поприще, но мы все время делали что-то, были в процессе.
Так вот, возвращаясь к вопросу о том, как я строила отношения с Маржаной. В какой-то области, где она все делала хорошо, я прикидывалась такой клушей, которая ничего не может, а она была командир. Она была взрослая, а я была ребенком. А были области, в которых, наоборот, я была цербером, который просто контролировал каждый ее шаг и заставлял. А в каких-то областях у нас такие были дружеские, равные отношения.
Я следила особенно тщательно – это было во главе всего – за тем, чтобы я для нее была источником информации, чтобы я не подорвала ее доверие. Мне было очень важно, чтобы она верила мне. Мне казалось, что это самое важное. Я ее никогда не обманывала, никогда, вообще. Это было очень трудно, приходилось нелицеприятно иногда выглядеть, но это давало плоды. Я никогда не делала, как делают многие родители, когда они обманывают детей, или дают информацию не развернуто, а только для какой-то ситуации. Чтобы ребенок не понял, о чем речь идет, а просто получил кусочек информации безотносительно всей области. Я всегда давала на все очень развернутые ответы, старалась, чтобы не было пробелов в тех областях, с которыми она уже соприкасается. Сильно лишним грузить, мне кажется, тоже не надо, но если человек уже делает что-то в этой области, ему надо более-менее знать ее. Как бы я ни была занята, я все бросала и отвечала ей на все вопросы.
— То есть относились к ней как к равной, а не как к глупому ребенку?
— Многие считали, что она даже была главная. Мне некоторые люди делали замечания, я часто слышала, что я совершенно неправильно себя позиционирую. Но мне казалось, что есть какая-то гармония в этом, есть равновесие. Ни разу не было такого, чтобы она без уважения ко мне относилась.
У меня всегда было трудно с нянями, и было трудно с помощью, потому что с ней никто не мог ладить. Такая, знаете, роль взрослого рядом с ребенком – вот с этой ролью никто не мог справиться. Все мои друзья дружили еще и с ней, эта роль всем нравилась, с ней с удовольствием все общались как с другом. А вот взрослого для нее практически невозможно было найти – ни моя сестра, ни моя мама, ни ее папа, в общем, никто особо не мог с ней справиться.
— Просто не было такого позиционирования в воспитании, что надо кого-то слушаться, у каждого была какая-то роль в жизни. По большому счету, она только меня могла слушаться. Мне кажется, другой не смог бы даже это сделать, потому что я умела объяснять ей что-то, не вызывая в ней такого сопротивления. Обычные методы, которые применялись к обычным детям, к большинству детей, с ней не работали.
Например, однажды в детском саду ей пытались сделать прививку. А я ей не разрешила, я сказала не делать прививки без разрешения. Она стала говорить, что не будет делать. Там пришла заведующая детского сада, пришло несколько воспитателей, они все ее окружили, пытались уговорить на эту прививку. Потом еще мне высказали, что «такая она у вас непробиваемая, невозможно с места сдвинуть». Посчитали настолько странным, что ребенок защищает свои интересы, твердо стоит на своем, это считалось верхом непослушания, неуправляемостью, плохим поведением. Но для меня это нормально. А что, разве она бессловесное существо – что сказали, то пошел и сделал?
В продолжении интервью с Аминой Садыковой — разговор о том, как сложно принять неизбежное, о ценности слов, когда их остается так мало и бесконечной жизни каждого ребенка в сердце своей матери.
Беседовала Вероника Заец
При републикации материалов сайта «Матроны.ру» прямая активная ссылка на исходный текст материала обязательна.
