И. А. Бунин является ярчайшим представителем писателей рубежа веков. Бунин - фаталист, его произведениям свойственны пафос трагичности и скептицизма. Его творчество перекликается с концепцией модернистов о трагичности человеческой страсти, и на первый план у Бунина выходит обращение к вечным темам любви, смерти и природы.
О Бунине давно и прочно утвердилось мнение как об одном из величайших стилистов в русской литературе. В его творчестве ярко проявились и неуловимая художественная точность и свобода, и образная память, и знание народного языка, и изумительная изобразительность, и словесная чувственность. Все эти черты присущи не только поэзии, но и прозе.
С осени 1924 по осень 1925 Бунин создаёт цикл произведений, которые, будучи внешне не связаны между собой, объединяются глубокой внутренней связью определяемой особенностями подхода автора к теме лежащей в их основе. Тема эта - любовь, трактуемая как сильное, часто роковое потрясение в жизни человека, как «солнечный удар», оставляющий глубокий неизгладимый след в человеческой душе. Пять произведений, посвященных этой теме - «Митина любовь», «Солнечный удар», «Ида», «Мордовский сарафан», «Дело корнета Елагина» - это как бы пять изображений разновидностей любовного чувства, пять примеров поразительного воздействия любви на разум, волю, сердце человека.
Рассказ «Солнечный удар» был написан в 1925 году в Приморских Альпах. О происхождении этого рассказа Бунин рассказывал Г. Кузнецовой, которая записала в своём дневнике: «Говорили вчера о писании и о том, как рождаются рассказы. У И.А.(Ивана Алексеевича) это начинается с природы, какой- нибудь картины, мелькнувшей в мозгу, часто обрывка. Так солнечный удар явился от представления о выходе на палубу после обеда, из света во мрак летней ночи на Волге. А конец пришел позднее»
Обратимся к сюжету произведения. Юный офицер, поручик, встретив на волжском пароходе молодую женщину, приглашает её сойти на пристани городка, мимо которого они проезжают. Молодые люди останавливаются в гостинице, и здесь происходит их сближение. Утром, так и не назвав себя, женщина уезжает со следующим пароходом. Поручик оставшись один, осознаёт, каким невыразимым счастьем была для него эта, казалось бы, случайная мимолётная встреча и как трагично что он больше никогда не увидит женщину, которая принесла ему это счастье.

Неожиданная, порой мимолётная встреча «его» и «её», иногда, как в рассказе «Солнечный удар», даже не названных по имени, бурный взрыв любовных чувств и последствия, часто роковые и трагические, этого взрыва - такова сюжетная основа большинства зарубежных произведений Бунина, посвящённых теме любви. Автор раскрывает с предельной силой глубину любовных переживаний героев, которые, оставаясь нередко вполне заурядными во всех других областях жизни, именно в любви раскрывают незаурядность своих натур. Мимолётная встреча двух простых, по-видимому ничем не замечательных людей («И что в ней особенного?» - в недоумении спрашивает себя поручик, а о нем автор говорит, что «лицо его - обычное офицерское лицо») рождает у каждого из них чувство такого огромного счастья, что оба вынуждены признать, что «никогда ничего подобного не испытал за всю жизнь ни тот ни другой».
На мой взгляд это неслучайно, что весь рассказ пронизывает атмосфера нестерпимо жгучего летнего солнца. Ночью влюблённые входят «в большой, но страшно душный, горячо накаленный за день солнцем номер», на другой день женщина уезжает «в десять часов утра, солнечного жаркого, счастливого». Оставшись один, поручик кружит «по маленькому жаркому и запущенному садику», он сидит «возле открытого окна, в которое несло жаром», чувствует, «безмерное счастье, великую радость даже в этом зное», и, когда, наконец, полностью осознаёт потерю, для него всё оказывается залитым, «жарким, пламенным и радостным, но здесь как будто бесцельным солнцем».
Поручик и молодая женщина расстались довольно легко, ещё не подозревая, что в их жизнь, до её конца вошло нечто самое главное в ней, вошло, чтобы тут же навсегда ускользнуть. Молодая женщина уезжает к себе в город, где её ждут муж и трёх летняя дочка, и навсегда уходит из рассказа, но одна из необычайнейших художественных находок рассказа заключается в том, что трагические переживания поручика после её отъезда являются не опровергаемым свидетельством, что и она испытывает такую же муку. А эта мука терзает поручика с возрастающей силой. Он как бы по ступенькам восходит на голгофу мучений, становящихся невыносимыми.
Чувство поручика достигает необычайной нравственной высоты, у него как бы возникает второе зрение. То, что ранее не останавливало его внимание, казалось обычным, стало теперь уродливым, неестественным. Ему становится страшно при виде портрета кого-то военного, выставленного на витрине. С изумлением взирает он и на щемящую душу монотонность двухэтажных белых купеческих домиков, выстроившихся словно солдаты, вдоль улицы.
«Солнечный удар» у Бунина завершается картиной трагического одиночества, отчаяния человека, оказавшегося перед бездной утраченного счастья и это подтверждается последней фразой: «Поручик сидел под навесом на палубе, чувствуя себя постаревшим на десять лет».
Мне кажется, что в тех рамках, в которых написан этот рассказ, тема любви получает удивительно сильное, яркое и покоряющее воплощение.

«Господин из Сан-Франциско» И.А. Бунин

Начало 20 в., время, очень насыщенное для России такими событиями, как революции, войны.

Уже тогда Бунин называли одним из лучших мастеров слова в России. Он пишет такие произведения, как «Сны Чанга», «Легкое дыхание», «Грамматика любви». В 1915 году Бунин пишет, пожалуй, одно из самых ярких своих произведений «Господин из Сан-Франциско».

Изначально рассказ назывался «Смерть на Капри». Его замысел Бунин связывал с повестью немецкого писателя Томаса Манна «Смерть в Венеции», но ещё больше с воспоминаниями о неожиданной кончине одного американца, приехавшего на Капри. Впрочем, как признавался сам Иван Алексеевич, «и «Сан-Франциско», и все прочее» он выдумал, живя в имении своей двоюродной сестры в Елецком уезде Орловской губернии. + Рассказ начинается на корабле «Атлантида». Главным героем является господин из Сан-Франциско. Бунин не дает ему имени. Это объясняется тем, что никто его так и не запомнил, что таких, как он, много. Господин едет «в Старый Свет на целых два года, с женой и дочерь, единственно ради развлечения». У него есть распланированный маршрут, деньги, желания. Он во всех отношениях чувствует и ведет себя господином. Но так ли это на самом деле? Нет. За свои пятьдесят восемь лет он так и не научился жить, любить, чувствовать, радоваться жизни, поэтому как он ни старается, ни посещает все культурные и развлекательные мероприятия, так никакого удовольствия он и не получает. Здесь ему «приятно, но скучно, точно снегом освещенных музеев или холодных, пахнущих воском церквей, в которых повсюду одно и то же: величавый вход, закрытый тяжкой кожаной завесой, а внутри – огромная пустота, молчание…». Так и сам господин: снаружи элегантен, ухожен, красив, а внутри пуст, бездушен. Для него не существует семьи, радостей или неприятностей, любимой женщины. В его жизни нет неожиданностей или сюрпризов, у него все размеренно, расписано по дням, часам и секундам. И он притворяется, что счастлив. Очень символична та любовная пара, которой заплатили, чтобы она изображала, играла в любовь за хорошие деньги то на одном, то на другом корабле.

На протяжении всего рассказа можно проследить, что Бунин использует в основном черный, белый, красный, золотой цвета в описании жизни богатых людей. Это не случайно. Ведь именно в такие цвета одевались королевские особы. Например, красная мантия с вышитыми золотом лилиями и черно-белым горностаем. +Господин из Сан-Франциско – один из многих пассажиров большого корабля «Атлантида», «громадного отеля со всеми удобствами, - с ночным баром, с восточными банями, с собственной газетой», - на верху которого развлекаются и веселятся все сливки общества, в том числе и сам господин из Сан-Франциско.

Все это происходит посреди океана, символизирующего бесконечно текущую жизнь, непредсказуемую в её поворотах. Он «был страшен, но о нем не думали», «на баке поминутно взвывала с неистовой злобой сирена, но немногие из обедающих слышали сирену, – её заглушали звуки прекрасного оркестра». Сирена – символ мирового хаоса, «музыка» – спокойной гармонии.

Господин приезжает в Неаполь, и сама природа начинает мешать его планам: солнце «обманывало», сеял дождь, всюду происходило что-то ужасное. Но ничто не колеблет господина, и он с семьей отправляется на Капри. И там, как и полагается, все обходятся с ним как с господином. Его селят в самый изысканный отель, «приставляют самую красивую и умелую горничную», «самого видного из лакеев». Ему достается все самое-самое, но это пока он способен платить.

И вот он умирает, умирает, только начав «жить». Но смерть совершенно не вписывается в образ богатого отеля. «Не будь в читальне немца, быстро и ловко сумели бы в гостинице замять это ужасное происшествие, мгновенно, задними ходами, умчали бы за ноги и за голову господина из Сан-Франциско куда подальше – и не единая душа из гостей не узнала бы, что натворил он». Господин умирает в «самом маленьком, самом плохом, самом сыром и холодном» номере.

Рассказ заканчивается на том же самом месте, где и начинался, - «Атлантиде». Здесь все всё так же веселятся, танцуют и развлекаются, только нет нашего господина из Сан-Франциско, он возвращается домой не в первом классе, теперь он скрыт от людских глаз в утробе корабля – в трюме, он лежит в просмоленном гробе. +Возникает видение Дьявола, наблюдающего «корабль, многоярусный, многотрубный, созданный гордыней Нового Человека со старым сердцем».

Глазунова Вероника

РЕЦЕНЗИЯ НА РАССКАЗ «ЧИСТЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК»

Внешние события рассказа "Чистый понедельник" не отличается большой сложностью и вполне вписывается в тематику цикла "Темные аллеи". Это повествование о прекрасной молодой любви двух безымянных людей – мужчины и женщины.

Как и большинство произведений Бунина, «Чистый понедельник» - это попытка автора описать и донести до читателя свое понимание феномена любви, чем занимались многие великие писатели до и после Бунина, но при том каждый находил в любви что-то особенное, отличающее ее от других чувств. Для Бунина всякая настоящая, искренняя любовь – великое счастье для человека, даже если она заканчивается гибелью или разлукой. «Солнечный удар» - вот лучшее определение любви в понимании Бунина, она приходит внезапно, резко и кардинально меняя мировосприятие человека, его взгляд на окружающую действительность. Но когда счастье любви проходит, остается только боль – человек уже не способен вернуться к прежней жизни. «У счастья нет завтрашнего дня; у него нет и вчерашнего; оно не помнит прошедшего, не думает о будущем; у него есть настоящее – и то не день а мгновение», - пишет Иван Сергеевич Тургенев в повести «Ася». На мой взгляд, тургеневская концепция любви сходна с бунинской.

Но рассказ «Чистый понедельник» - это не только рассказ о любви, к этому здесь также примешиваются проблемы нравственности, необходимости жизненного выбора, честности перед собой.

Бунин рисует этих двух молодых людей красивыми, уверенными в себе: «Мы оба были богаты, здоровы, молоды и настолько хороши собой, что в ресторанах, на концертах нас провожали взглядами». Автор подчеркивает, что материальное и физическое благополучие – отнюдь не залог счастья. Счастье – в душе человека, в его самосознании и мироощущении. «Счастье наше, дружок, - приводит героиня слова Платона Каратаева, - как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету».

Возлюбленные в «Чистом понедельнике» - абсолютно разные люди. Он, несмотря на свою привлекательность и образованность, обыкновенный, не отличающийся особой силой характера, человек. Она же действительно цельная, редкая «избранная» натура. И ее волнуют серьезные нравственные вопросы, проблема выбора дальнейшей жизни.

Она отказывается от мирской жизни, от развлечений, светского общества и, что самое главное, от своей любви, и уходит в монастырь на «чистый понедельник», первый день Великого поста. Несомненно, это не беспочвенный порыв, она шла к нему очень долго – посещала монастыри, церкви, кладбища. Только в соприкосновении с вечным, духовным она чувствовала себя на своем месте. Может показаться странным, что она совмещала эти занятия с походами в театры, рестораны, чтением модных книг, общением с богемным обществом. Это можно объяснить ее молодостью, которой свойствен поиск себя, своего места в жизни. Ее сознание разорвано, гармония души нарушена. Она напряженно ищет что-то свое, цельное, героическое, самоотверженное и находит свой идеал в служении Богу. Настоящее кажется ей жалким, несостоятельным, и даже любовь к молодому человеку не может удержать ее в мирской жизни.

Рассказ «Чистый понедельник» повествует о самосовершенствовании и восхождении личности на новые этапы, которому ничто не может быть преградой, даже такое чувство как любовь. Мастерская лаконичная манера Бунина позволяет уместить на нескольких страницах столько глубинного смысла, сколько бывает основой целого романа, а главную героиню «Чистого понедельника» по значимости можно сопоставить со многими женскими образами крупной прозы XIX века, например, с Сонечкой Мармеладовой.

ХОД УРОКА

1. Краткая историческая справка.

26 января 1920 года на иностранном пароходе “Спарта” Бунины покинули Россию и отправились в Константинополь. К марту они добрались до Парижа. Вся дальнейшая жизнь Бунина связана с Францией, не считая кратковременных поездок в Англию, Италию, Бельгию, Германию, Швецию, Эстонию. Большую часть года Бунин с женой проводил на юге страны в городке Грасс, близ Ниццы, где они снимали дачу. На зиму Бунины обычно оставались в Париже, где у них была квартира на улице Жака Оффенбаха. В основном в эмиграции Бунин работал над прозой, результатом чего явились несколько книг новых рассказов: “Роза Иерихона” [Берлин 1924 год], “Митина любовь” [Париж 1925 год], “Солнечный удар” [Париж 1927 год], “Божье древо” [Париж 1931 год]. Пять используемых рассказов написаны в мае 1924 года: “Святитель” – 7 мая, “Именины” – 9 мая, “Скарабеи” – 10 мая, “Музыка” и “Слепой” - 25 мая.

Необходимо особо отметить, что все произведения Бунина эмигрантского периода за очень редким исключением построены на русском материале. Писатель вспоминал на чужбине Родину, её поля и деревню, крестьян и дворян, природу. Бунин остается верен классическим традициям русской литературы и продолжает их в своём творчестве, пытаясь решить вечные вопросы о смысле жизни, о любви, о будущем всего мира. Но никогда ранее не выступало с такой обостренностью в его произведениях ощущение бренности и обреченности всего сущего – красоты, счастья, славы, могущества.

В эмиграции не только не прервалась внутренняя связь Бунина с Россией, но и ещё более обострилась любовь к родной земле. “Вечные темы”, звучавшие в дооктябрьском творчестве писателя связываются теперь с мыслью о России, отошедшей для него в область воспоминаний.

(Ребята разбиваются на группы по 4–5 человек для работы с текстом рассказов.)

2. Мир Бунина абсолютно вещественный: зримый, осязаемый, слышимый… Известный философ русского зарубежья Ф.А.Степун заметил: “Бунинские описания… воспринимаются всеми пятью чувствами”. И действительно, мир этот вырастает панорамой бесчисленных образов, наполняется разнообразной гаммой звуков, манит ощутить вес, форму, поверхность каждого предмета. Наполняясь деталями, реальность в рассказах писателя становится фундаментом всего повествования. Сам Бунин называл совокупность всех художественных деталей внешней изобразительностью. Чехов писал об этой особенности прозы Бунина: “Это очень свежо и очень хорошо… но только слишком компактно, вроде сгущенного бульона… ”.

(Ребятам предлагается понаблюдать над видовым разнообразием художественной детали в пяти рассказах Бунина и сделать выборку из текстов.)

3. Итоги групповой работы по текстам рассказов оформляются письменно и обсуждаются в устной беседе.

Рассказ “Святитель”

- “зрительная” деталь: прекрасные образа, лихорадочно сияющий взор;

- “тактильная” деталь: тепло каменки и попоны, поцеловал его;

Рассказ “Именины”

- “зрительная” деталь: пыльно-черная туча, ослепительный солнечный свет, янтарный бульон; бокалы, по краям золоченые;

- “звуковая” деталь: струится листва на тополях, дом полон гостей;

- “тактильная” деталь: всё более жгучим становился сухой степной жар;

- “вкусовая” и “обонятельная” детали: идет обед с пирожками, с янтарным бульоном, с маринадами к жареной индейке, с густыми наливками, с пломбиром, с шампанским в узких старинных бокалах.

Рассказ “Скарабеи”

- “зрительная” деталь: разноцветные саркофаги, золотисто лакированное дерево; залы, блистающие мертвенной чистотой; маленькие чёрные мощи Рамзеса Великого; триста чудесных жучков из ляпис-лазури и серпентина;

- “тактильная” деталь: гранитные саркофаги; их (скарабеев) клали на грудь царских мумий;

- “обонятельная” деталь: пряно, сухо и тонко пахло – священный аромат мумий; это тонкое и сухое благовоние, древнее, священное;

- “звуковая” деталь: буднично и деловито перекликались, что-то спрашивали друг у друга, что-то кому-то громко приказывали быстро проходившие по звонким коридорам… чиновники.

Рассказ “Музыка”

- “зрительная” деталь: лунные поля;

- “звуковая” деталь: бегущий поезд; заиграл оркестр; то тише, то громче, то торжественно ширясь, то очаровательно замирая, звучала музыка.

Рассказ “Слепой”

- “зрительная” деталь: яркое солнце; далекие зимние вершины Альп, серебряные, страшные; белый городок; блеск; по-весеннему одетые люди; соломенные шляпы; синева моря; светлое небо;

- “звуковая” деталь: шуршащие шаги гуляющих; он негромко, однообразно и слегка певуче говорит, горестно и смиренно напоминает нам о нашем долге; на миг прерывает свою певучую и складную, заученную речь и говорит уже просто и сердечно; как уверенно произносит он это;

- “тактильная” деталь: резкий ветер; в затишье тепло; солнце, греющее спину.

4. В процессе обмена текстуальными примерами учащиеся приходят к выводу, что соотношение зрительных, звуковых образов, а также тактильных, обонятельных и вкусовых ощущений в каждом из рассказов различно.

В рассказе “Святитель” равновелики по значению зрительная и звуковая детали. Рассказ “Именины” отличается развитой структурой вкусовых и обонятельных ощущений. Миниатюра “Скарабеи” базируется на богатой цветовой палитре и тонкой “обонятельной” ауре. Совершенно естественно, что музыка в одноименном рассказе начинает действительно звучать благодаря обилию звуковых ассоциаций. Мир слепого мы ощущаем как бы вместо него, видя окружающую его жизнь глазами Бунина. А вот слышим и ощущаем действительность мы вместе со слепым героем благодаря “звуковым” и “тактильным” деталям, в силу того что чувства эти очень развиты в таких людях взамен утраченного зрения.

5. Прочность и основательность материального мира усиливается и обилием синтаксических конструкций с распространенными однородными членами. Этот излюбленный прием писателей “натуральной” школы [Н.В.Гоголь, И.А.Гончаров] создает образ сложного бытия, калейдоскопа впечатлений:

- “он говорил о своем детстве, отрочестве, о трудах и мечтах своей юности, о своих первых, сладчайших молитвенных восторгах” [“Святитель”];

- “дом полон гостей, соседей, родственников, своих и чужих слуг”, “я мальчик, ребенок, нарядный и счастливый наследник всего этого мира”, “все окружающие меня двигаются, пьют, едят, говорят, смеются” [“Именины”];

- “я делал музыку, бегущий поезд, комнату…” [“Музыка”];

- “держится прямо, сдвинув колени, положив на них перевернутый картуз и большие загорелые руки, приподняв свое как бы изваянное лицо и слегка обратив его в сторону, сторожа чутким слухом голоса и … шаги гуляющих”; “он назвал братом не обычного прохожего, а короля или президента республики, знаменитого человека или миллиардера”, “я иду, дышу, вижу, чувствую, - я несу в себе жизнь, ее полноту и радость” [“Слепой”].

Уточняющие обстоятельства конкретизируют действительность, заставляют читателя присутствовать в определенном месте, где происходит сюжетное действие, или в определенное время:

- “двести лет назад, в некий зимний день… ” [“Святитель”];

- “из-за сада, из-за вековых берез и серых итальянских тополей”, “и я тоже в усадьбе, в доме, за обедом” [“Именины”];

- “вижу себя в Каире, в Булакском музее” [“Скарабеи”];

- “вижу я сейчас, наяву, при свете дня” [“Музыка”].

Иногда настоятельные повторы и контекстуальные синонимы прямо-таки “пригвождают” мир бунинских рассказов к земной реальности:

- “мне празднично… и несказанно тяжко, так тяжко, точно вся вселенная на краю погибели, смерти. Отчего? От этой страшной тучи…, от этой растущей тишины?” [“Именины”];

- “долго ходил и опять долго смотрел на … мощи Рамзеса Великого”; “да, да, подумать только: вот я возле самого Великого Рамзеса, его подлинного тела, пусть иссохшего…, но все же его, его!” [“Скарабеи”];

- “я же делал, именно делал, нечто совершенно непостижимое: я делал музыку… ” [“Музыка”];

- “да, да, все мы братья…”, “и совсем, совсем не потому у него нет этого страха… нет, совсем не потому” [“Слепой”].

Вообще, мир реальный чаще всего связан у Бунина с ощущением катастрофы:

- “черный ад обступает радостный солнечный мир усадьбы” [“Именины”];

- “да, пять тысяч лет жизни и славы, а в итоге – игрушечная коллекция камешков!” [“Скарабеи”];

- “я уже понял, что это сон, мне было уже страшно от его необыкновенной жизненности…, нужно во что бы то ни стало освободиться от этого наваждения, в котором чувствовалась какая-то потусторонняя, чужая… сила, сила могущественная нечеловечески… ” [“Музыка”];

- “но только смерть или великие скорби, великие несчастья напоминают нам об этом с подлинной и неотразимой убедительностью, лишая нас наших земных чинов, выводя нас из круга обыденной жизни” [“Слепой”].

Пожалуй, только в “Святителе” последний вечер умирающего окрашен благостью, гармонией, ожиданием вечного успокоения.

Вот так происходит погружение читателя в глубинный мир рассказов Бунина, ты ощущаешь реальную силу, живое биение словесной ткани, которая, как самостоятельный организм, живет и развивается по собственным законам своего литературного государства.

И вдруг случается чудо! И реальность, которую вы за минуту до этого так явственно ощущали, “отрывается и воспаряет”! И вот вы уже в другом измерении, в другом пространстве, в царстве интуитивных флюидов… Легко и тихо умирает Святитель: “ и это была последняя земная ночь святителя: на рассвете обрели его почившим… ”.Он покидает этот мир, не устав от него,нет, но выполнив здесь свое предназначение… Герой “Именин”, маленький мальчик, ребенок, чувствует себя в полном гостей доме “вне всего, вне жизни”… Автор, рассматривающий скарабеев Мариетта, уносится на несколько тысяч лет назад в прошлое, представляя, как “на этих жучках писали имена усопших царей, их клали на грудь царских мумий, как символ рождающейся из земли и вечно возрождающейся, бессмертной жизни”… В рассказе “Музыка” герой перестает повторять “я делал музыку”, а вдруг находит точное и простое выражение “я творил… так же легко, так же дивно…, как может творить только бог… ” и теряет свой статус гражданина этого вещественного мира… И обычный слепой становится вовсе не обычным калекой в повествовании рассказа, потому что “просто он больше всех. Десница божия, коснувшаяся его. Как бы лишила его имени, времени пространства. Он теперь просто человек, которому все братья…”

Все пять рассказов И.А.Бунина оказываются окном в другой мир! Это не в себе законченные миниатюры, а художественно “выломанные” фрагменты из какой-то очень большой вещи.

В.Ф.Ходасевич справедливо заметил, что в прозе Бунина “ мир властвует над человеком”. Сам И.А.Бунин объясняет это в рассказе “Слепой” так: “Что это значит? Это значит, что я воспринимаю, приемлю все, что окружает меня, что оно мило, приятно, родственно мне, вызывает во мне любовь… твое ощущение жизни есть ощущение любви… всякое страдание есть наше общее страдание, нарушающее нашу общую радость жизни, то есть ощущение друг друга и всего сущего!”.

Бунин выступает как художник-мыслитель экзистенциального типа, он помещает своих героев в пограничные ситуации, видит трагизм бытия и последствия человеческого выбора (в данном случае имеется в виду решение оставить родину), когда личность на краю бездны остро ощущает шаткость своего существования, балансируя между жизнью и смертью: “Оказывается, не я один вне всего, вне жизни… я чувствую страшную давность, древность всего того, что я вижу, в чем я участвую в этот роковой, ни на что не похожий … именинный день в этой столь мне родной и в то же время столь далекой и сказочной стране. И в душе моей растет такая скорбь… ” [“Именины”].

Г.Адамович в своих “Воспоминаниях” вскрыл причину тоски Бунина по “русскому” прошлому: “Он был символом связи с прошлым… как с миром, где красота была красотой, природа – природой, искусство – искусством”. Вот почему простой тамбовский мужик, молящийся перед ликом Святителя и обращающийся к нему в наивной простоте “Митюшка, милый!”, заставляет писателя восхититься “неизреченной красотой русской души”.

Составляющей этой души, по мнению Ю.Мальцева в его монографии “Иван Бунин.1870–1953”, является умаление индивидуалистического эгоизма и возвеличение нашего высшего существа, всего того высшего и лучшего, что есть в нас, позволяющего нам стать демиургом, создателем, к примеру, такой музыки, “перед которой была ничто музыка всех Бетховенов в мире… Что же это такое? Кто творил?Я, … думающий и сознающий себя? Или же кто-то, сущий во мне помимо меня? ” [“Музыка”].

Близко знавшая Бунина в годы эмиграции Г.Кузнецова, автор известного “Грасского дневника”, записала в конце 20-х годов свои впечатления о Бунине: “Сейчас, когда все стонут о душевном оскудении эмиграции … в то время, как прочие писатели пишут или нечто жалобно-кислое, или экклезиастическое… среди нужды, лишений, одиночества, лишенный родины и всего, что с ней связанного, “фанатик” Бунин вдохновенно славит творца, небо и землю, породивших его и давших ему видеть гораздо больше несчастий, унижений и горя, чем упоения и радостей…”. И писатель, созерцая ток времени, гибель далеких цивилизаций, исчезновение царств, вопрошает и сам же исчерпывающе отвечает в рассказе “Скарабеи”: “Горько усмехаться или радоваться? Все-таки радоваться. Все-таки быть в том вовеки неистребимом и самом дивном, что до сих пор кровно связывает мое сердце с сердцем, остывшим несколько тысячелетий тому назад, с сердцем, на коем тысячелетия покоился этот воистину божественный кусочек ляпис-лазури,- с человеческим сердцем, которое в те легендарные дни так же твердо, как и в наши, отказывалось верить в смерть, а верило только в жизнь. Все пройдет – не пройдет только эта вера!”.

Нет, не пейзаж влечет меня,
Не краски я стремлюсь подметить,
А то, что в этих красках светит,
Любовь и радость бытия. И.Бунин.

Глазунова Вероника

РЕЦЕНЗИЯ НА РАССКАЗ «ЧИСТЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК»

Как и большинство произведений Бунина, «Чистый понедельник» - это попытка автора описать и донести до читателя свое понимание феномена любви, чем занимались многие великие писатели до и после Бунина, но при том каждый находил в любви что-то особенное, отличающее ее от других чувств. Для
Бунина всякая настоящая, искренняя любовь – великое счастье для человека, даже если она заканчивается гибелью или разлукой. «Солнечный удар» - вот лучшее определение любви в понимании Бунина, она приходит внезапно, резко и кардинально меняя мировосприятие человека, его взгляд на окружающую действительность. Но когда счастье любви проходит, остается только боль – человек уже не способен вернуться к прежней жизни. «У счастья нет завтрашнего дня; у него нет и вчерашнего; оно не помнит прошедшего, не думает о будущем; у него есть настоящее – и то не день а мгновение», - пишет Иван Сергеевич Тургенев в повести «Ася». На мой взгляд, тургеневская концепция любви сходна с бунинской.

Бунин рисует этих двух молодых людей красивыми, уверенными в себе: «Мы оба были богаты, здоровы, молоды и настолько хороши собой, что в ресторанах, на концертах нас провожали взглядами». Автор подчеркивает, что материальное и физическое благополучие – отнюдь не залог счастья. Счастье – в душе человека, в его самосознании и мироощущении. «Счастье наше, дружок,
- приводит героиня слова Платона Каратаева, - как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету».

Она отказывается от мирской жизни, от развлечений, светского общества и, что самое главное, от своей любви, и уходит в монастырь на «чистый понедельник», первый день Великого поста. Несомненно, это не беспочвенный порыв, она шла к нему очень долго – посещала монастыри, церкви, кладбища.
Только в соприкосновении с вечным, духовным она чувствовала себя на своем месте. Может показаться странным, что она совмещала эти занятия с походами в театры, рестораны, чтением модных книг, общением с богемным обществом.
Это можно объяснить ее молодостью, которой свойствен поиск себя, своего места в жизни. Ее сознание разорвано, гармония души нарушена. Она напряженно ищет что-то свое, цельное, героическое, самоотверженное и находит свой идеал в служении Богу. Настоящее кажется ей жалким, несостоятельным, и даже любовь к молодому человеку не может удержать ее в мирской жизни.

Рассказ «Чистый понедельник» повествует о самосовершенствовании и восхождении личности на новые этапы, которому ничто не может быть преградой, даже такое чувство как любовь. Мастерская лаконичная манера
Бунина позволяет уместить на нескольких страницах столько глубинного смысла, сколько бывает основой целого романа, а главную героиню «Чистого понедельника» по значимости можно сопоставить со многими женскими образами крупной прозы XIX века, например, с Сонечкой Мармеладовой.