Бывший глава департамента культуры Москвы Сергей Капков и основатель Центра документального кино Софья Капкова снова стали родителями. Первый общий ребенок пары появился на свет еще в мае, однако известно об этом стало только сейчас - благодаря интервью Софьи, которое вышло в новом номере HELLO!. Новорожденную дочь Сергей и Софья назвали оригинальным именем - Зои.
И для Сергея, и для Софьи Зои стала третьим ребенком. Также у Сергея есть дочь София и сын Иван, рожденные в браке с телеведущей Екатериной Гринчевской, а у Софьи - дочь Анастасия и сын Иван от бывшего мужа - политика и общественного деятеля Дмитрия Гудкова.
У нас большая семья - моей старшей дочери будет 18 лет, а младшей пять месяцев, - рассказала HELLO! Софья. - Как такового декретного отпуска у меня не было. Мы часто шутим, что Зои должна вырасти балериной, потому что во время беременности я посетила максимальное количество фестивалей современной хореографии.
Напомним, о том, что в семье Сергея и Софья ожидается прибавление, стало известно осенью прошлого года на открытии фестиваля Дианы Вишнёвой "Context. Diana Vishneva", директором которого является Софья: тогда визуальные изменения в ее фигуре стали заметны невооруженным глазом. Свадьба Сергея и Софьи состоялась за полтора года до этого, в июле 2015-го: фото с красноречивой надписью "Мы сделали это!" новобрачные опубликовали в соцсетях.
HELLO.RU поздравляет Сергея и Софью с рождением дочери. Большое интервью с Софьей Капковой можно прочитать в новом номере HELLO!.
«Бедные люди. Кабаковы», «Кусама: Бесконечные миры», «Жители сети» — эти и другие документалки я с удовольствием посмотрела в ЦДК перед этим интервью. Разговор с Софьей мы начали как раз с документального кино, а именно с фестиваля Center, который она создала пять лет назад. В этом сентябре он побил собственные рекорды: за четыре дня сеансы посетили четыре тысячи человек — впечатляющий результат, особенно если учесть, что показов было всего 18 и большая часть прошла в зале ЦДК на 90 человек. Казалось бы, повод смотреть в будущее с оптимизмом — но в реальности радости мало. Софья, как и все киносообщество ждет 1 ноября — именно в этот день решится, продолжит ли фестиваль свое существование. Почему — объясняет сама Капкова. «Поначалу у нас не было никаких фестивальных амбиций, но был главный партнер — Музей Москвы. Мы решили, что каждый год ко Дню города будем делать серию спецпоказов документального кино об урбанистике, архитектуре, о жизни маленького человека в мегаполисе. План начали активно реализовывать, уже отобрали картины, но по закону для демонстрации фильмов требовались прокатные удостоверения. Вот тогда-то и стало понятно, что нам нужен Center, поскольку в тот момент фестивальное кино под эти ограничения не попадало. Так мы красиво просуществовали пять лет, но минувшим летом вышла новая поправка, и, возможно, уже в ближайшем будущем абсолютно все фильмы, даже в рамках фестиваля, должны будут иметь удостоверение. То есть 80 процентов нашего кон- тента мы больше показывать не сможем».
Выслушав Софью, первым делом интересуюсь: «Не хо- чется все бросить?» «Руки часто опускаются, но у нас же не будет другой жизни. Сейчас трудно заниматься многими образовательными и культурными проектами. Но при этом есть замечательные люди, ради которых мы делаем то, что делаем». Для таких вот неравнодушных людей Софья недавно создала онлайн-кинотеатр Nonfiction.film. «Мы думали, куда нам расширяться, в офлайн или онлайн, и рискнули. Этот проект — как покер: ты должен играть вдолгую, сразу ничего не получится». Только вот в покере можно сорвать куш, а какого выигрыша ждать от всемирной паутины, где любой контент легко найти бесплатно, — пойди разберись. «Сегодня в фейсбуке наткнулась на пост Дуни Смирновой, которую очень люблю. Она точно сформулировала проблему: «Больше всего меня умиляют люди, которые свободно так, без хмыков ложного смущения, пишут: «Посмотрю кино, когда пираты выложат». Я с ней абсолютно согласна — это просто неприлично. Мы же не говорим: «Дождусь, когда в магазине охранник отвернется, и стащу пачку сыра с кочаном капусты». Поэтому с пиратством надо работать — люди должны понимать, что любой труд представляет ценность. Вот, например, мы с моим средним сыном, ему 12 лет, ведем войну на эту тему. Зато старшие уже все осознают и такого себе не позволяют».
Онлайн-ликбез Капкова проводит и в области современной хореографии. В рамках фестиваля CONTEXT. Diana Vishneva команда проекта вместе с платформой Arzamas создала курс лекций «Что такое современный танец». А недавно закрепила результат подборкой соответствующих фильмов на Nonfiction: «Танцовщик» о Сергее Полунине, «Пина. Танец страсти» о Пине Бауш и другие. В офлайн-программе CONTEXT. Diana Vishneva этого года тоже будет что посмотреть. «К нам приедет израильская танцевальная компа- ния «Батшева», — рассказывает Софья. — Постановки Охада Наарина уже были в России, а в ноябре мы привезем его новый одноактный балет «Венесуэла». Охад придумал революционный язык движения, который назвал «гага».
Жакет и рубашка, GUCCI; брюки и туфли, BALENCIAGA; кольцо, браслет и часы — собственность Cофьи
Репетиции проходят в зале без зеркал, никаких заученных техник. Главная составляющая — эмоции». Софья говорит, что для нее важно не только представлять мировых звезд хореографии (или документалистики, как в случае с Center) в России, но и продвигать наше искус- ство за границей. Ровно этим занимается основанный Капковой проект M.ART. «Мы работаем для всех, кому интересна русская культура. Уже побывали в Лондоне спектакли с Ксенией Раппопорт и концерт Леонида Десятникова, а в декабре покажем там «Солнечную линию» с Юлией Пересильд. Туда же — и еще в Тель-Авив — в марте поедем со специальной программой CONTEXT. Diana Vishneva, в которую вошли работы наших и за- падных хореографов, поставленные для российских танцовщиков. В мире есть интерес ко всему русскому, а Россия — это не только Пушкин и Толстой. У нас еще Иван Вырыпаев, Кирилл Серебренников, Владимир Варнава и многие другие, о ком хочется рассказывать».
Как при такой занятости все успеть? «А я и не успеваю. Например, не нахожу времени на спорт. Недавно даже отписалась в инстаграме от всех друзей, которые пропагандируют здоровый образ жизни, потому что поняла: это чувство вины уже больше меня». У самой же @sofia- kapkovaofficial не встретить селфи, луков и светских от- четов: «Завести аккаунт уговорила подруга Надя Оболенцева. Но подписчиков у меня как было мало, так и есть. Наверное, потому что я этим, скажем так, не живу. Инстаграм сродни документальному кино, только здесь режиссером является хозяин аккаунта. Он хочет, чтобы все видели, какой он спортивный, красивый, всегда улыбающийся и так далее. Тебя это либо мотивирует, либо ты понимаешь: не твое». За Софью ее проекты говорят лучше любого инстаграма — и мы готовы поставить им всем лайк. А еще шер и репост, куда же без них?
Фото: ЭРИК ПАНОВ
Стиль: ЕКАТЕРИНА ВЕЛИКАНОВА
Текст: ЕКАТЕРИНА ПОКЛАД
БАЛЕТ «ВЕНЕСУЭЛА» (В РАМКАХ ФЕСТИВАЛЯ CONTEXT. DIANA VISHNEVA), ТЕАТР ИМ. СТАНИСЛАВСКОГО И НЕМИРОВИЧА-ДАНЧЕНКО, 5-ГО И 6 НОЯБРЯ
Начнем с разговора о проекте «М.АRТ» - расскажите его предысторию? Зачем вы вообще все это затеваете? Какие у вас здесь амбиции? Кажется, будто вы примеряете фигуру современного Дягилева, глобального куратора, который переводит всю интересную русскую культуру на Запад.
Полгода назад, когда работа над проектом «М.АRТ» шла полным ходом, я прочитала книгу «Сергей Дягилев. «Русские сезоны» навсегда» - поэтому ассоциации с его историей возникали каждую секунду. Но сравнивать нас совсем неправильно: затевая свой большой проект, он уже не мог работать в России. К тому же он был очень амбициозным человеком. А я совсем не амбициозная и, как вы видите, пока могу работать в России.
А идея родилась вот так: я занимаюсь многими культурными проектами, мне приходится много ездить по миру, смотреть, учиться. В какой-то момент я столкнулась с тем, что в зарубежных театрах и кино так или иначе присутствует русское - но это или «Три сестры» и «Вишневый сад», которые я, конечно, тоже очень люблю, или то, за что мне немного неловко. А где новое поколение? Где «брусникинцы», спектакли «Гоголь-центра», молодые русские хореографы? Мне показалось, что есть и потенциал, и аудитория, для того чтобы все это привозить и показывать.
Вы чувствуете разное отношение к нашему современному искусству здесь и за рубежом? И ставите ли вы для себя глобальные задачи, связанные с трудностями перевода, как все тот же Дягилев?
Скажу еще раз: мы не амбициозны. Мы - в хорошем смысле нишевый продукт. Мы не везем ни проекты на миллионы зрителей, ни полноценные гастроли. Мы устраиваем разовые события и четко понимаем для себя, что большая часть нашей аудитории - люди, говорящие на русском языке, мне понятно, как работать с ними. Но в то же время для нас важно не оставаться в этой нише, а познакомить людей, вне зависимости от их национальной и культурной принадлежности, с яркими, интересными культурными проектами, созданными в России в последнее время.
В год у нас будет проходить порядка десяти событий, и примерно половина из них - это танец и музыка, которые не нуждаются в переводе. Перед каждым событием мы планируем привлекать лекторов, чтобы разъяснять, например, кто такой Леонид Десятников и почему Алексей Ратманский ставит все свои последние балеты именно на его музыку, в чем феномен этого уникального отечественного композитора. То, что нуждается в субтитрах, будет идти с ними - это нормальная практика для ЦДК, где большинство фильмов мы показываем с субтитрами.
Как вы для себя определили те виды искусства, которые идут на экспорт, - почему в этом списке нет, например, современного искусства, но есть современный танец? Вам кажется, что он в России лучше развит?
Все просто: для того чтобы заниматься современным искусством, у меня нет ни образования, ни опыта работы. Кроме того, не забывайте, что у меня нет миссии Дягилева, я просто показываю то, что интересно мне и нашим кураторам.
Фестиваль Context, 2017
© Марк Олич
Как вы думаете, почему самое интересное в нашей культуре сейчас переместилось в театр? Видеохудожники возглавляют большие театры, лучшие современные композиторы пишут оперы - и публика, кажется, относится к театру намного внимательнее, чем раньше.
Россия сейчас производит только оружие и культуру. Плюс в сложные и переменчивые времена всегда рождалось большое количество удивительных людей, которые могут тонко почувствовать и отразить эти перемены в творчестве. Что же еще такое музыка и танец как не отражение духа времени?
А еще я думаю, что люди идут в эти новые области, потому что готовы рисковать. Иногда и терять нечего.
Как вы планируете совмещать огромную работу по проекту «М.АRТ» с ЦДК? Про вас «Коммерсантъ-Стиль» смешно написал: «Быстро говорит, быстро думает, быстро ходит». Придется ходить еще быстрее?
Я многое не успеваю, но все проекты, которыми я занимаюсь, тесно связаны друг с другом. ЦДК - фабрика, которая требовала много внимания и сил вначале, а сейчас ее нужно только контролировать. Онлайн-платформа неигрового кино NonFiction.Film, которую мы запускаем в апреле, - продолжение работы ЦДК, его делает та же замечательная команда. Фестиваль современной хореографии Context - это другая команда, и среди наших планов были мировые гастроли. Уже съездили в Гаагу, начали гастрольный тур по России, в рамках проекта «М.АRТ» проведем специальные показы в Лондоне и Нью-Йорке. Так что с моей работой, как и во всем в мире, - нужно просто найти правильный угол зрения, и окажется, что все со всем связано.
- Хорошо, тогда спрошу так: сколько часов в день вы работаете и сколько спите?
Сплю я мало - по пять часов, бессонница. Но я очень организованный человек, всю жизнь живу с дневниками и календарями. У меня в принципе нет такого понятия, как работа: вчера вот, например, я посмотрела четыре документальных фильма - два на работе, один в машине, один - пока спал мой ребенок. Это работа? Скорее это просто жизнь, рутина. Получается, я просто делаю то, что мне интересно, и удивительным образом это является моей работой.
Открытый показ фильма «Антон тут рядом», 2012 год
© Валерий Мельников/РИА «Новости»
1 из 4Открытие фестиваля «Центр» на крыше Музея современного искусства «Гараж», 2016 год
2 из 4© Предоставлено Центром документального кино
3 из 4Открытие фестиваля Center в Институте «Стрелка», 2017 год
4 из 4ЦДК в прошлом году отметил свое пятилетие. Согласитесь с моим предположением о том, что в том числе благодаря ЦДК границы между документальным кино и художественным стерлись: тот же фильм «Дрис ван Нотен» идет и у вас, и в торговых центрах?
Границы действительно стираются, и жаль, что многие по-прежнему считают документальное кино утилитарным искусством для узколобых снобов. Документальное кино бывает как нишевым, как фильм про сноубордистов и для сноубордистов, так и наоборот: тот же фильм «Дрис» как хорошо изложенная человеческая история должен быть интересен простым обывателям, не связанным с фэшн-индустрией. Точно так же, как победитель «Оскара» этого года - фильм . Ну вы же не подумаете, что это будет интересно лишь тем, кто знаком с мельдонием? Нет, это интересно любому человеку в любой точке мира - нетривиально рассказанная детективная история трогает любого зрителя.
- Вдогонку истории про фэшн хочется спросить: насколько вещи и мода важны для вас?
Фэшн как индустрию знаю плохо. Как образ жизни - меня это не интересует. Я была от силы на нескольких показах Саши Терехова - и то только потому, что его очень люблю. А к вещам я отношусь спокойно: я приехала в Москву в 13 лет и успела до этого сменить 7 школ - когда растешь в условиях постоянной смены домов, квартир и друзей, нет и привязки к вещам. Я очень легко со всем расстаюсь.
- Почему онлайн-кинотеатр NonFiction.Film запускается именно сейчас? И можно ли сравнить его с Netflix?
Любое сравнение будет неправильным, Netflix - гигант. Но у нас есть одно общее - мы считаем, что за искусство надо платить. Поэтому мы хотим сделать документальное кино доступным всюду, где бы вы ни находились, но не бесплатным, беря во внимание, что каждый ваш просмотр - это заработок документалистов, материальный вклад в их будущие проекты. Я борюсь даже со своим сыном, чтобы он не занимался пиратством, не качал кино в интернете. Считаю, что скачать фильм - это тоже самое, что взять чужую сумку в ресторане или сесть в чужую машину.
Для меня всегда большой вопрос, как в Москве быть семье двух бюджетных работников с двумя детьми: их билеты в один только ГМИИ потребуют потратить полторы тысячи рублей. А если их бюджет составляет 40 тысяч на всю семью? Они просто не будут иметь возможности пойти потом ни в «Гараж», ни в Консерваторию - не только в этот день, но даже в ближайшие месяцы.
На такие темы говорить не принято, и у меня нет готового ответа. Но, возможно, даже если эта семья один раз за год сходит в Пушкинский и дети будут видеть, что их родители заплатили эту существенную сумму денег за вход… Не думаю, что они иначе воспримут искусство, но, возможно, этот поход сильнее останется в памяти. Может быть, и так. А может быть, если бы они могли ходить бесплатно в Пушкинский и «Гараж», то они бы выросли другими. У меня нет готового ответа на этот вопрос.
Хочется спросить вас про благотворительные проекты - масштабную прокатную компанию с фильмом об аутизме «Анимированная жизнь» и ваш собственный «Победить рак». Вы чувствуете, что отношение к этим проблемам меняется?
Я не занимаюсь благотворительностью в той форме, в какой это делают многие мои друзья. У меня нет эмоциональной силы и крепкого стержня внутри. Да, мы показываем фильмы на не очень популярные темы, но «Анимированная жизнь», номинант на «Оскар», - это, прежде всего, очень классное кино.
Думаю, что отношение медленно, но меняется. Понимаете, о проблемах нужно разговаривать. Я взялась за проект «Победить рак» семь лет назад, потому что в основе этой документальной трилогии лежала личная история моей мамы. И мне хотелось про это рассказать, потому что когда мне нужна была помощь, помогали в основном лишь западные книжки. Неважно, чем ты занимаешься - рак, аутизм, документальное кино или проект «М.АРТ», - на первом месте должна быть искренность. Если тебя и правда волнует то, что ты делаешь, то все получится. Если же ты сидишь и размышляешь, что про благотворительность стали говорить больше, и решаешь на этой волне ею заняться, то нет.
Вы меня неправильно поняли - я совсем не хотела показать это как модную тенденцию, просто замечаю, что говорить на трудные темы стало легче. После акций в социальных сетях про и , например.
Говорить точно стали больше - но это потому, что как только начинаешь говорить про что-то, то хор подхватывает. Так и нужно делать. Нужно не бояться показывать и рассказывать. Вот, например, документальный фильм «Моника и Дэвид» о молодой семейной паре, которой не хватает денег, она ищет новое жилье и работу, переживает из-за соседей и того, что мама пытается давать советы. Проблемы эти у всех одинаковые, но в том фильме нюанс в том, что эта пара с синдромом Дауна. Я была взрослым человеком, когда увидела это классно сделанное кино, и для меня это был шок: люди могут жить полноценной жизнью по-другому. Почему они не могут так у нас? Я не могу бегать по городу с криками, почему же в России такое невозможно. Но я могу показать этот фильм. На следующий день после показа нам позвонил человек, который был с ребенком в зале. Он поймал себя на мысли, что ему приходилось делать над собой усилие, чтобы досмотреть кино и вообще начать думать об этой проблеме. А его дочке, возможно, никогда не придется прикладывать усилие. Потому что она уже увидела это в детстве. Для нее это норма. Популяризировать благотворительность в таком понимании я и стараюсь, и из этих маленьких шагов должен сложиться правильный путь.
Как создателя фестиваля о городской культуре и жизни современного общества Center Festival спрошу вас: что бы вам хотелось изменить в Москве?
Для меня Москва трудный город - я прожила здесь практически всю жизнь, в какой-то момент был период больших ожиданий и больших изменений. Многое изменилось к лучшему, но некоторые вещи еще должны поменяться. Например, я не выношу стоять в пробках по четыре часа. У меня маленький ребенок, и я его почти не вижу, потому что приезжаю домой слишком поздно. А хотелось бы приехать домой, уложить ребенка спать, а потом сходить на хороший фильм в соседний кинотеатр. Но это не получается просто хотя бы потому, что рядом с нами нет кинотеатра с интеллектуальным репертуаром. Понимаете, от этого очень многое зависит, а культура в принципе зависит от урбанистики. Изменения в Москве сейчас как будто выбрали другое направление.
Поэтому каждому остается только одно - работать над своим проектом, над своей семьей. Нужно возделывать свой сад и ждать. Я оптимист, поэтому всегда убеждаю себя, что в итоге все будет хорошо.
ИНТЕРВЬЮ: Алиса Таёжная
СЪЁМКА: Алёна Ермишина
МАКИЯЖ: Фариза Родригес
В РУБРИКЕ «КНИЖНАЯ ПОЛКА» мы расспрашиваем журналисток, писательниц, учёных, кураторов и других героинь об их литературных предпочтениях и изданиях, которые занимают важное место в их книжном шкафу. Сегодня своими историями о любимых книгах делится генеральный директор фестиваля Context, основатель Центра документального кино Софья Капкова.
Софья Капкова
генеральный директор фестиваля Context
Мне очень хотелось быть как все
и, подражая, я тоже начала читать
по слогам - и от стресса совершенно разучилась складывать буквы
в слова
Для меня книги - самый быстрый и лёгкий способ побега от реальности. Они облегчают жизнь, помогая сопоставить себя с теми, кому приходится тяжелее или легче, чем нам. Мне кажется, что литературные пристрастия - это вообще самая интимная информация, которую может сообщить о себе человек. Даже обнажение перед камерой для меня несопоставимо по степени откровенности. Ты по-настоящему узнаёшь человека, когда он рассказывает о себе и своих воспоминаниях через прочитанные книги.
С чтением у меня связано много тёплых и смешных воспоминаний. Например, как я болела в семь лет пневмонией с температурой сорок и мне в руки попались «Мёртвые души» Гоголя - мне показалось, что это главный русский ужастик. Или как от передозировки литературой перед поступлением на филфак я пару месяцев читала карманные любовные романы в тонкой обложке, неловко пряча их за чем-то плотным. Лет десять подряд я путешествовала вместе с лучшей подругой, у которой книжки всегда оказывались лучше, чем у меня, и мы кощунственно разрывали издания пополам, передавая друг другу куски; до сих пор храню дома несколько таких половинок.
Я начала читать в четыре года, а когда поступила в школу, увидела, что остальные дети делают это по слогам. Мне очень хотелось быть как все и, подражая, я тоже начала читать как они - и от стресса совершенно разучилась складывать буквы в слова. К концу первой четверти я разучилась читать вообще и везде ставила неправильные ударения: мою маму-психиатра вызвали в школу и попросили перевести меня в заведение для детей с особенностями развития. Потом это, слава богу, исправилось - и все последующие годы я провела с книгами. Поначалу хотела поступать на филологический, но, к счастью, выбрала журфак: при этом литература всегда была со мной, а планы на будущее подразумевали постоянное чтение.
Со многими книгами я продолжаю себя соотносить, другие советую друзьям и очень внимательно прислушиваюсь к личным рекомендациям. Всегда читаю то, что мне даёт старшая дочь, ей почти восемнадцать. Чаще всего выбираю мемуары, дневники, биографии или научпоп. Разве что с современной художественной литературой у меня порой не складываются отношения: она зачастую, как игровое кино, для меня или слишком реалистична, или чересчур надуманна. Поэтому в отсутствие новых книг я скорее предпочту открыть хорошо знакомую классику.
Мне очень нравится учиться, и по работе всегда находятся темы, о которых хочется знать больше - будь то документальное кино или современный танец. Есть несколько правил, которых я придерживаюсь: например, англоязычную литературу читаю только в оригинале, чтобы тренировать английский и не расстраиваться, когда плохой перевод убивает хорошее дело. Другое правило - постоянно обновлять библиотеку по следам книжных обзоров или поездок в любимые магазины: каждое расхваленное издание я попытаюсь хотя бы открыть, чтобы составить о нём представление.
Мне очень нравится учиться, и по работе всегда находятся темы, о которых хочется знать больше - будь то документальное кино или современный танец
Лев Толстой
«Анна Каренина»
Первый раз я прочитала эту книгу Толстого в шестом классе. Тогда я восприняла её как любовный роман, страшно сопереживала героине и очень эмоционально воспринимала всё, что с ней происходит: эти жуткие уши старого злого мужа, которые она уже не могла выносить, все её мытарства. Спустя пять лет, в университете, я перечитала «Каренину» и обнаружила, что муж не такой уж и ужасный. Даже стала, наоборот, сопереживать ему - человеку мягкому, интеллигентному, доброму и понимающему. А молодой бессмысленный любовник страшно начал раздражать.
Спустя ещё несколько лет, на отдыхе, из-за отсутствия других книг я вернулась к Толстому и удивилась, как изменилось моё отношение к самой Анне. Мне тридцатилетней невозможно было понять, как она, взрослая женщина с ребёнком, позволила себе быть такой безответственной. Теперь у меня есть правило: раз в десятилетие (мне скоро будет сорок) я перечитываю «Каренину», которая работает как лакмусовая бумажка моих внутренних перемен.
Дени Дидро
«Монахиня»
Я всегда очень сильно сопереживаю женщинам - и в кино, и в литературе, и в жизни. Мне их больше жаль, чем мужчин. Дидро я тоже читала в школе, будучи максималисткой с типичными подростковыми проблемами. Страница за страницей я осознавала, что моя жизнь не так уж и плоха. Несчастная Мария, её злоключения и тяготы - пример трудной судьбы в любые времена, вне зависимости от происхождения, вероисповедания и уровня жизни. Эта книга Дидро - идеальное чтение для девушки подросткового возраста.
Джованни Боккаччо
«Декамерон»
Боккаччо не произвёл на меня никакого впечатления на первых курсах, зато когда мне было под тридцать, я поняла, какой это чувственный текст. У меня была близкая подруга, которая переживала сильный роман: с возлюбленным они переписывались цитатами из «Декамерона». Оказалось, что я в жизни не читала ничего более сексуального, чем их переписка. О любовных романах есть стереотип, что это что-то в духе «Он поцеловал её в шею, и она покрылась мурашками до кончиков пальцев». Жуткая пошлятина. А здесь эротична каждая цитата. Если у кого-то печальный конец любви ещё не настал (а он обязательно настанет), то, чтобы продлить чувство, стоит перечитать Боккаччо.
Майкл С. Рот
«Beyond the University:
Why Liberal Education Matters»
Сейчас мы много рассуждаем о том, каким должно быть образование, и книга Рота, президента Уэслианского университета, который даже в Америке считается самым либеральным среди всех liberal arts колледжей, - отличный ответ на этот вопрос. Гуманитарное образование воспитывает уверенных в себе людей с широким кругозором и высокой адаптивностью. Эта книга - исследование университетской среды и того, в чём вообще смысл обучения в наше время: факты идут вперемешку с личным опытом Рота, который рассказывает о своей учёбе и традиции американских колледжей.
Эту книгу я советую всем родителям, которые хотят понять, что такое перспективное образование для их детей. Плюс она объясняет: обучение - это не стадия в несколько лет, а система навыков, которую можно будет использовать всю жизнь, как бы за это время ни изменился мир вокруг нас.
Дэвид Линч
«Поймать большую рыбу»
Я подвержена стрессу, и это моя главная проблема. Книга Дэвида Линча о трансцендентальной медитации, которой он занимается много лет, - краткий справочник человеческих свойств и личный опыт борьбы с нервозностью и тревогой. Это одновременно руководство по умственной диете и рассказ о том, как и почему человек вообще приходит к медитации. Линч выступает не как коуч или психолог, а рассказывает о практике на личном примере: у любого тезиса здесь есть подтверждение из биографии и творческого опыта, что делает каждое слово в несколько раз весомее.
Давид Серван-Шрейбер
«Антистресс»
Давид Серван-Шрейбер написал две важнейших книги: «Антирак» и «Антистресс». Его история удивительна: врач, будучи молодым и полным сил, получает диагноз «рак мозга» - а это всегда приговор. Шрейберу пообещали от силы несколько месяцев жизни, а он продержался двадцать лет.
В своё время эта книга была для меня чем-то вроде кислорода - я не могла без неё жить: ты открываешь, читаешь, что это с кем-то уже было, этот человек справился, и значит, у тебя тоже всё будет хорошо. Она помогла собраться моей маме после диагностированного рака, а мне - поддержать её в ситуации, в которой вообще не знаешь, что делать. Читать такие произведения наедине с собой и с близкими, плакать и сопереживать - обязательный этап для того, чтобы двигаться дальше.
Катерина Гордеева
«Победить рак»
Трёхсерийное документальное кино о лечении рака мы снимали вместе с Катериной Гордеевой и во многом опирались на Шрейбера. Книга «Победить рак» случилась уже после нашего фильма, где есть кусочки про меня, про мою маму и про личные отношения многих людей с их диагнозом. Эта книга, несмотря на то что она об очень непростом жизненном этапе, даёт много надежды и много решений. Она настоящая поддержка, только в виде текста и десятка разных историй, которые рождают эмоциональный отклик. Проблема в том, что мы очень закрытая нация, а некоторые вещи всё же необходимо проговаривать, чтобы вместе преодолевать трудности и не отгораживаться от больших проблем.
«The New York Times. 36 Hours. 125 weekends in Europe»
Со стрессом можно бороться разными способами - и это мой самый легкомысленный и простой. Для меня Москва вообще город достаточно нервный, и время от времени отсюда хочется куда-нибудь вырваться. Из-за графика так складывается, что 36 часов в каком-то городе - абсолютный максимум, на который я могу уехать. Иногда я использую книгу как буквальный гид для путешествий, а когда нет времени даже на поездку - открываю её и просто читаю, чем я могла бы заняться в каком-нибудь европейском городе в течение двух с половиной дней.
В эту пятницу я могла бы улететь сюда, посмотреть вот это и поужинать здесь - все эти фантазии невероятно расслабляют. Я много где была, но о многих городах не знала элементарных вещей. Так что, с одной стороны, это поиск незнакомого в знакомом, а с другой - совершенный уход от ответственности: ты действуешь по плану, который для тебя уже составили.
Heidi Murkoff, Sharon Mazel
«What to Expect When You’re Expecting»
Недавно я в третий раз стала мамой - казалось бы, чему уже удивляться, вроде бы и так всё отлично знаешь. Но открытия продолжают случаться - например, с книгами. В Америке я оказалась в магазине, где было полно мам и детей с нянями и колясками, и выбирала издания, в том числе о беременности. Доброжелательная уборщица, увидев у меня гору книг, предложила помощь и начала обсуждать со мной будущие покупки. Одна книга с обложкой, на которой было написано «20 миллионов проданных копий» быстро привлекла моё внимание, а моя собеседница посмотрела на меня удивлённо: «Как, вы ничего о ней не знаете? Это же настоящая библия!»
Книжка устроена таким магическим образом, что даёт ответы на все текущие вопросы. Допустим, ты просыпаешься с утра с каким-то дискомфортом или новым ощущением, открываешь страницу с точным днём своей беременности и читаешь о том, как ты себя чувствуешь, и узнаёшь, что это нормально и скоро пройдёт. Книга настолько популярна, что компания даже выпустила мобильное приложение, где в режиме реального времени в телефоне ты можешь проконтролировать, что сейчас происходит с тобой и с твоим малышом. Книга достаточно толстая, но без неё я не выходила даже на прогулку. Мысль о том, что всё под контролем и под рукой есть ответ на любой вопрос, очень успокаивает.
Шенг Схейен
«Дягилев. „Русские сезоны“ навсегда»
Как человек, делающий фестиваль о современной хореографии, я уже не первый год читаю дневники танцовщиков и мемуары хореографов. И книга с таким названием не могла пройти мимо. Мне казалось, что я много знаю об этом человеке, однако книга стала открытием. Она укрепила мою веру в то, что то, чем я занимаюсь, очень правильно.
Оказалось, что у нас похож взгляд на мир. Эта биография не только полное изложение судьбы главного русского антрепренёра, но и исторический справочник того, что происходило с Россией чуть больше ста лет назад. Люди, которые занимаются культурой в нашей стране сегодня, отлично узнают себя в героях книги. В России всё те же проблемы: бесконечный поиск денег, цензура. С одной стороны, это огорчает, с другой - заставляет смириться.
Пол Кронин
«Вернер Херцог: Путеводитель растерянного»
Эта работа выйдет в переводе и переиздании зимой - уже известную книгу интервью «Знакомьтесь - Вернер Херцог» дополнили материалом за последние пятнадцать лет и информацией обо всех фильмах, которые режиссёр успел снять с тех пор. Для людей, которые занимаются документальным кино, книги о Херцоге опять же библия. В личных воспоминаниях и замечаниях легко считываются его чувство юмора, самоирония и желание поставить эксперимент над зрителем, слегка над ним поиздеваться.
Здесь рассказаны небольшие, но характерные истории, которые многое объясняют - о Херцоге, его подходе и отношениях со зрителем. Например, что режиссёр после долгих раздумий решил озвучить «Симпсонов» или что он чувствует к немецкому футболу. Херцог расписывает, зачем он снимает так, как снимает, и как относится к самым разным вещам - и читать это не только очень познавательно, но и приятно. Ведь когда кто-то великий с юмором относится к себе, это дорогого стоит.
Откровения Эми Уайнхаус , заговор производителей сахара, тайны закулисья Парижской оперы — десятки громких документальных свидетельств и расследований ежегодно представляют публике в московском Центре документального кино. За пять лет он стал Меккой для всех, кто интересуется реальной жизнью и фактами. Инициатор и глава ЦДК Софья Капкова рассказала главному редактору The Hollywood Reporter Марии Лемешевой , как ей удалось сделать из документалистики кассовые хиты.
Софья, почему пять лет назад, открывая свое дело, ты выбрала именно такую непростую для бизнеса сферу — документальное кино?
Вся моя жизнь — череда всевозможных совпадений. Судьба распорядилась так, что после МГУ я много лет работала в информационных телепрограммах, что очень близко к документалистике, и периодически продюсировала фильмы в этом жанре на федеральных каналах. В какой-то момент моя история с телевидением завершилась, и меня пригласили в «РИА Новости» (ныне МИА «Россия сегодня». — THR) — возглавить дирекцию документальных проектов. Для меня это был настоящий вызов, и я решила попробовать свои силы. Первый проект — «Открытый показ» с Катей Гордеевой — был достаточно успешным. После просмотров мы устраивали обсуждения увиденного, вот тогда, наверное, все и закрутилось. Но в какой-то момент я поняла, что показов раз в неделю недостаточно, ведь зрительский интерес к этому жанру растет. И все совпало — правильный момент, открывшиеся возможности, Музей Москвы предоставил площадку на льготных условиях, где мы до сих пор квартируемся. Мы не изобретали велосипед, а брали за пример проекты, которые уже существовали за границей. В моем любимом Нью-Йорке есть подобная площадка IFC Center (там, правда, несколько залов). Или в том же Сингапуре, например, на базе Музея Сингапура существует как раз похожий кинотеатр интеллектуального кино, где показывают документальные и авторские фильмы.
В нашей стране документалистика давно не в фаворе. Разве что журналистские расследования на телевидении. Но тебе как-то удалось привлечь зрителей.
Я бы с тобой поспорила: в нашей стране в определенные годы документальное кино было довольно популярным. Вспомни СССР — времена, когда перед началом показов игровых фильмов крутили киножурнал «Фитиль», который как раз и являлся в некотором роде документальным кино. Плюс советская киноиндустрия производила довольно много научно-популярного кино. Помню себя маленькой девочкой — мне очень нравились подобные фильмы.
Согласна, но это ты про СССР. Я тогда, например, была поклонницей «Контрольной для взрослых» — сериала про детей из одного класса. А вот в постсоветское время все изменилось. С художественным кино бы разобраться, а ты документальным занялась…
Ну, не буду преувеличивать про широкие зрительские массы. Наш кинотеатр — единственный в своем роде и в зале всего 90 мест. С момента открытия через наши двери прошло 200 тысяч зрителей. И это довольно большая цифра. Но если, конечно, мы начнем сравнивать с показателями игрового кино — «капля в море». Хорошо, что она есть.
Так чем заманивала публику?
Крючка никакого не было. Я решила: формат площадки должен быть таким, чтобы там находиться было интересно в первую очередь мне самой. Такой вот эгоистичный подход. Люблю документальное кино, много его смотрю, и хотела, чтобы у людей в Москве появилась возможность увидеть разное кино — и интеллектуальное, и «массовое» (к которому, кстати, наши документалисты относятся достаточно скептически), и, что немаловажно, фильмы должны идти на языке оригинала (в ЦДК большинство картин идет с субтитрами. — THR) . Я вообще считаю, что если ты делаешь хорошее доброе дело и по-настоящему в него влюблен, то зритель это почувствует и оценит. Именно поэтому люди возвращаются к нам снова и снова.
Ты сама отбираешь картины на кинорынках. На что ориентируешься, когда делаешь выбор?
Мы стараемся привозить в Россию фильмы, которые были отмечены кинокритиками. В этом плане доверяем профессионалам. Это первый критерий. Второй — стараемся привозить работы, которые получили хорошие зрительские отзывы, удачно «прокатались», но по каким-то причинам не доехали до нашей страны. Ну и третий критерий — показываем самое значимое документальное кино. То есть если ты один или два раза в год нашел время прийти в наш кинотеатр, то увидел самые важные фильмы, о которых точно не пожалеешь.
У вас и фестиваль уже собственный появился…
Это ежегодный кинофорум Center Festival, который нередко становится площадкой для запуска наших собственных релизов. Например, в этом году мы представим фильм о современной японской художнице Яёи Кусама , мировая премьера которого в январе состоялась на самом престижном фестивале независимого кино «Сандэнс».
Софья Капкова Фото: Иван Куринной
Для тех, кто еще не успел к вам заглянуть, какие документальные фильмы ты бы посоветовала?
Наверное, я бы отметила ленту Веры Кричевской и Михаила Фишмана «Слишком свободный человек» , поскольку это достаточно громкая история для России. Ребятам удалось показать не историю Немцова-политика, а скорее историю Немцова-человека. Я рада, что ЦДК выступил прокатчиком этого фильма и что, несмотря на тему, показ был успешным. В моих фаворитах также трилогия «Русские евреи» Леонида Парфенова . Очень горжусь тем, что за прокат первой части мы получили премию «Блокбастер» в категории «Самый кассовый фильм ограниченного проката». Еще один фильм, который я хотела бы отметить, — «Парижская опера» . История интересна тем, что режиссер ленты Жан-Стефан Брон до этого специализировался исключительно на общественно-политических темах и никогда не снимал фильмы про «культурные институции». Но в какой-то момент сменил «картинку» и оказался за кулисами парижской Гранд-опера. Наблюдать за этим очень интересно.
Ты красивая женщина, ведущая активный образ жизни, мама троих детей, причем младшей дочке еще и года нет. Каков твой рецепт успеха?
Мне уже от одного вопроса хочется вжаться в кресло или бежать. Я никакой не эталон — обыкновенный человек, делаю то, что считаю правильным. Все совсем не идеально. И, наверное, таким и не может быть. Мне очень повезло. У меня замечательные дети, я горжусь каждым из них. Как говорят в Америке: у меня трое «биологических» детей и двое достались мне «на счастье» (речь о сыне и дочери супруга Софьи — Сергея Капкова — от его первого брака. — THR) . Какой рецепт успеха? Если говорить про воспитание, то, наверное, это во многом генетическое — есть люди с большим сердцем. Мне иногда кажется, что сердце у меня довольно большое. Я выросла в простой семье. Моя мама — врач-психиатр, папа — бывший военный, который потом, когда нужно было содержать семью, начал заниматься мелким бизнесом. В детстве я проводила много времени с бабушкой. Она биолог. Как я уже отметила, на жизнь влияет масса факторов, идеальной формулы успеха не бывает. С одной стороны, я фаталист, с другой — оптимист. Поэтому если сейчас не очень, значит, скоро что-то будет намного лучше. При этом я перфекционист с довольно требовательным отношением к себе. Как правило, собой недовольна, считаю, что не очень хорошая мама, не очень хорошая жена… И часто это дурацкое качество мне не дает возможности наслаждаться моментом. Но все равно я счастливый человек.
Ты жесткий руководитель?
Думаю, требовательный. И, наверное, со мной не очень легко работать. Но, с другой стороны, практически со всеми людьми, с которыми я когда-то пересекалась по работе, у меня остались хорошие отношения. Это как лакмусовая бумажка — людям от тебя уже ничего не нужно, а они пишут сообщения, приходят в гости, искренне поздравляют с днем рождения. Когда у людей остаются хорошие воспоминания о том времени, которое они на тебя потратили, — это самое важное.
Да, я тоже сохранила самые теплые воспоминания о нашей с тобой совместной работе на Первом канале в информационных выпусках! Кстати, телевизионный опыт помогает?
Телевидение — это во многом и связи, и знакомства. Масса интересных людей, которых встречаешь сперва по работе, а потом они остаются хорошими приятелями. Плюс работа на ТВ — особенно в информационном отделе (а я была шеф-редактором новостей) — учит тебя пунктуальности, сдержанности, собранности, вовлеченности в свое дело.
Софья Капкова Фото: Иван Куринной
Твой муж, экс-министр культуры Москвы, многое сделал для города и для развития культурной жизни столицы. Он дает тебе советы по твоим программам, премьерам?
Сергей — удивительный человек, очень глубокий, тонкий, с совершенно уникальным чувством юмора. Он меня смешит каждый день и заставляет улыбаться несмотря ни на что. Конечно же, я горжусь, что рядом с ним. Он мне друг, поддержка, опора. Муж, конечно, дает советы по всем вопросам, хотя, если честно, мы стараемся деловые вопросы не приносить домой. Документальное кино Сергей любит, но, наверное, в первую очередь он любит меня, а документалистика и другие мои увлечения — уже как приложение. Когда у нас в ЦДК премьеры, он всегда приходит и поддерживает.
Какими эксклюзивами ЦДК удивит в этом году?
Самый наш главный новый проект — Nonfiction.Film . Мы решили из офлайн пойти в онлайн и открыть платформу для стриминга неигрового кино. Мы прикладываем к проекту максимум усилий, и даже сейчас я говорю об этом зажмурившись, потому что подобные показы — довольно сложный бизнес, абсолютно новая для страны история. Каждый человек вне зависимости от точки своей геолокации заслуживает право смотреть документальное кино. Плюс мы хотим, чтобы и за границей у людей была возможность получить представление о русской документальной школе. А еще на этой платформе мы будем устраивать ретроспективы знаковых авторов: например, Алексея Балабанова , чьи фильмы уже стали национальным достоянием новой России.
Темы:
