В эпоху романтизма музыка заняла первостепенное место в системе искусств. Это объясняется ее спецификой, которая позволяет наиболее полно отражать душевные переживания с помощью всего арсенала выразительных средств.
Романтизм в музыке появляется в девятнадцатом столетии в произведениях Ф. Шуберта, Э. Гофмана, Н. Паганини, К.М. Вебера, Дж. Россини. Немного позже этот стиль нашел отражение в творчестве Ф. Мендельсона, Ф. Шопена, Р. Шумана, Ф. Листа, Дж. Верди и других композиторов.
Романтизм - это зародившееся в Европе в начале девятнадцатого века. Оно стало своеобразным противопоставлением классицизму. Романтизм позволил слушателю проникнуть в волшебный мир легенд, песен и сказаний. Ведущий принцип данного направления - противопоставление (мечты и обыденность, идеальный мир и повседневность), создаваемое творческим воображением композитора. Данный стиль был популярен у творческих людей вплоть до сороковых годов 19 столетия.
Романтизм в музыке отражает проблемы современного человека, его конфликт с внешним миром и его одиночество. Эти темы становятся главными в творчестве композиторов. Являясь одаренной непохожей на других, человек постоянно ощущает непонимание со стороны окружающих. Его талант и становится причиной одиночества. Именно поэтому любимые герои композиторов-романтиков - поэты, музыканты и артисты (Р. Шуман «Любовь поэта»; Берлиоз - подзаголовок «Эпизод из жизни артиста» к «Фантастической симфонии» и др.).
Передавая мир внутренних переживаний человека, романтизм в музыке довольно часто носит оттенок автобиографичности, искренности, лиричности. Широко используются темы любви, страсти. К примеру, известный композитор Р. Шуман многие фортепианные пьесы посвящал своей возлюбленной - Кларе Вик.
Тема природы также довольно часто встречается в творчестве романтиков. Нередко композиторы противопоставляют ее душевному состоянию человека, окрашивая оттенками дисгармонии.
Тема фантастики стала настоящим открытием романтиков. Они активно работают над созданием сказочно-фантастических героев и передачей их образов посредством разнообразных элементов музыкального языка (Моцарт «Волшебная флейта» - Царица ночи).
Нередко романтизм в музыке обращается и к народному творчеству. Композиторы в своих произведениях используют разнообразные фольклорные элементы (ритмы, интонации, старинные лады), взятые из песен и баллад. Это позволяет значительно обогатить содержание музыкальных пьес.
Использование новых образов и тем вызвало необходимость поиска соответствующих форм и Так в романтических произведениях появляются речевые интонации, натуральные лады, противопоставления различных тональностей, солирующие партии (голоса).
Романтизм в музыке воплотил в себе идею синтеза искусств. Примером тому служат программные произведения Шумана, Берлиоза, Листа и других композиторов (симфония «Гарольд в Италии», поэма «Прелюды», цикл «Годы странствий» и др.).
Русский романтизм нашел яркое отражение в творчестве М. Глинки, Н. Римского-Корсакова, А. Бородина, Ц. Кюи, М. Балакирева, П. Чайковского и др.
В своих произведениях А. Даргомыжский передает многогранные психологические образы («Русалка», романсы). В опере «Иван Сусанин» М. Глинка рисует картины жизни простого русского народа. Вершиной по праву считаются произведения композиторов известной «Могучей кучки». В них использованы выразительные средства и характерные интонации, присущие русской народной песне, бытовой музыке, разговорной речи.
Впоследствии к этому стилю обращались также А. Скрябин (прелюдия «Мечты», поэма «К пламени») и С. Рахманинов (этюды-картины, опера «Алеко», кантата «Весна»).
Романтизм в чистом виде - это явление западноевропейского искусства. В русской музыке XIX в. от Глинки до Чайковского черты классицизма сочетались с чертами романтизма, ведущим элементом являлось яркое, самобытное национальное начало.
Время (1812 год, восстание декабристов, последовавшая реакция) наложило отпечаток на музыку. Какой бы жанр мы не взяли - романс, оперу, балет, камерную музыку - везде русские композиторы сказали свое новое слово.
Начало XIX в. - это годы первого и яркого расцвета жанра романса. До сих пор звучит и радует слушателей скромная искренняя лирика Александра Александровича Алябьева (1787-1851). Он писал романсы на стихи многих поэтов, но бессмертными являются “Соловей“ на стихи Дельвига, “Зимняя дорога”, “Я вас люблю” на стихи Пушкина.
Александр Егорович Варламов (1801-1848) писал музыку к драматическим спектаклям, но больше мы его знаем по известным романсам “Красный сарафан”, ”На заре ты меня не буди”, “Белеет парус одинокий”.
Александр Львович Гурилев (1803-1858) - композитор, пианист, скрипач и педагог, ему принадлежат такие романсы, как “Однозвучно звенит колокольчик”, “На заре туманной юности” и др.
Самое видное место здесь занимают романсы Глинки. Никто другой тогда еще не достигал такого естественного слияния музыки с поэзией Пушкина, Жуковского.
Михаил Иванович Глинка (1804-1857) - современник Пушкина, классик русской литературы, стал основоположником музыкальной классики. Его творчество - одна из вершин русской и мировой музыкальной культуры. В нем гармонично сочетаются богатства народной музыки и высочайшие достижения композиторского мастерства. Глубоко народное реалистическое творчество Глинки отразило мощный расцвет русской культуры 1-й половины XIX в., связанный с Отечественной войной 1812 г. и движением декабристов. Светлый, жизнеутверждающий характер, стройность форм, красота выразительно-певучих мелодий, разнообразие, красочность и тонкость гармоний - ценнейшие качества музыки Глинки. В знаменитейшей опере “Иван Сусанин” (1836) получила гениальное выражение идея народного патриотизма; моральное величие русского народа прославляется и в сказочной опере “Руслан и Людмила“ . Оркестровые сочинения Глинки: “Вальс-фантазия”, “Ночь в Мадриде” и особенно “Камаринская”, составляют основу русского классического симфонизма. Замечательна по силе драматического выражения и яркости характеристик музыка к трагедии “Князь Холмский”. Вокальная лирика Глинки (романсы ”Я помню чудное мгновенье”, ”Сомнение” ) - непревзойденное воплощение в музыке русской поэзии.
В первой половине XIX в. зарождается национальная музыкальная школа. В первые десятилетия XIX в. господствовали романтические тенденции, проявившиеся в творчестве А.Н. Верстовского, использовавшего в своем творчестве исторические сюжеты. Основателем русской музыкальной школы стал М.И. Глинка, создатель основных музыкальных жанров: оперы ("Иван Сусанин", "Руслан и Людмила"), симфоний, романса, активно использовавший в своем творчестве фольклорные мотивы. Новатором в области музыки выступил А.С. Даргомыжский, автор оперы-балета "Торжество Вакха" и создатель речитатива в опере. Его музыка была тесно связана с творчеством композиторов "Могучей кучки" - М.П. Мусоргского, М.А. Балакирева, Н.А. Римского-Корсакова, А.П. Бородина, Ц.А. Кюи, стремившихся к воплощению в своих произведениях "жизни, где бы она ни сказалась", активно обращавшихся к историческим сюжетам и фольклорным мотивам. Их творчество утвердило жанр музыкальной драмы. "Борис Годунов" и "Хованщина" Мусоргского, "Князь Игорь" Бородина, "Снегурочка" и "Царская невеста" Римского-Корсакова составляют гордость русского и мирового искусства.
Особое место в русской музыке занимает П.И. Чайковский, воплотивший в своих произведениях внутренний драматизм и внимание к внутреннему миру человека, свойственные русской литературе XIX в., к которой композитор часто обращался (оперы "Евгений Онегин", "Пиковая дама", "Мазепа").
С его культом разума. Его возникновение было обусловлено разными причинами. Важнейшая из них - разочарование в итогах Великой французской революции , не оправдавшей возлагавшихся на нее надежд.
Для романтического мировоззрения характерен резкий конфликт между реальной действительностью и мечтой. Действительность низка и бездуховна, она пронизана духом мещанства, филистерства идостойна только отрицания. Мечта - это нечто прекрасное, совершенное, но недостижимое и непостижимое разумом.
Прозе жизни романтизм противопоставил прекрасное царство духа, «жизнь сердца». Романтики верили в то, что чувства составляют более глубокий пласт души, чем разум. По словам Вагнера, «художник обращается к чувству, а не к разуму». А Шуман говорил: «разум заблуждается, чувства - никогда». Не случайно идеальным видом искусства была объявлена музыка, которая в силу своей специфики наиболее полно выражает движения души. Именно музыка в эпоху романтизма заняла ведущее место в системе искусств .
Если в литературе и живописи романтическое направление в ос-новном завершает свое развитие к середине XIX столетия, то жизнь музыкального романтизма в Европе гораздо продолжительнее. Музыкальный романтизм как направление сложился в начале XIX века и развивался в тесной связи с различными течениями в литературе, живописи и театре. Начальный этап музыкального романтизма представлен творчеством , Э. Т. А. Гофмана, Н. Паганини, ; последующий этап (1830—50-е гг.) - творчеством , . Поздний этап романтизма простирается до конца XIX века.
В качестве основной проблемы романтической музыки выдвигается проблема личности , причем в новом освещении - в ее конфликте с окружающим миром. Романтический герой всегда одинок. Тема одиночества - едва ли не самая популярная во всем романтическом искусстве. Очень часто с ней связана мысль о творческой личности: человек одинок, когда он является именно незаурядной, одаренной личностью. Артист, поэт, музыкант - излюбленные герои в произведениях романтиков («Любовь поэта» Шумана, с ее подзаголовком- «Эпизод из жизни артиста», симфоническая поэма Листа «Тассо»).
Присущий романтической музыке глубокий интерес к человеческой личности выразился в преобладании в ней личного тона . Раскрытие личной драмы нередко приобретало у романтиков оттенок автобиографичности, который вносил в музыку особую искренность. Так, например, многие связанны с историей его любви к Кларе Вик. Автобиографический характер своих опер всячески подчеркивал Вагнер.
Внимание к чувствам приводит к смене жанров - господствующее положение приобретает лирика , в которой преобладают образы любви.
С темой «лирической исповеди» очень часто переплетается тема природы . Резонируя с душевным состоянием человека, она обычно окрашивается чувством дисгармонии. С образами природы тесно связано развитие жанрового и лирико-эпического симфонизма (одно из первых сочинений - «большая» симфония C-dur Шуберта).
Настоящим открытием композиторов-романтиков стала тема фантастики. Музыка впервые научилась воплощать сказочно-фантастические образы чисто музыкальными средствами. В операх XVII - XVIII веков «неземные» персонажи (как, например, Царица ночи из ) разговаривали на «общепринятом» музыкальном языке, мало выделяясь на фоне реальных людей. Композиторы-романтики научились передавать фантастический мир как нечто совершенно специфическое (при помощи необычных оркестровых и гармонических красок). Яркий образец - «Сцена в волчьем ущелье» в «Волшебном стрелке» .
В высшей степени характерен для музыкального романтизма интерес к народному творчеству . Подобно поэтам-романтикам, которые за счет фольклора обогаща-ли и обновляли литературный язык, музыканты широко обращались к национальному фольклору - народным песням, балладам, эпосу (Ф. Шуберт, Р. Шуман, Ф. Шопен, и др.). Воплощая образы национальной литературы, истории, родной природы, они опирались на интонации и ритмы национального фольклора, возрождали старинные диатонические лады. Под влиянием фольклора содержание европейской музыки ярко преобразилось .
Новые темы и образы потребовали от романтиков разработки новых средств музыкального языка и принципов формообразования, индивидуализа-ции мелодики и внедрения речевых интонаций, расширения тембровой и гармонической палитры музыки (натуральные лады, красочные сопостав-ления мажора и минора и т. д.).
Поскольку в центре внимания романтиков уже не человечество в целом, а конкретный человек с его неповторимым чувствованием, соответственно и в средствах выражения общее все больше уступает место единичному, индивидуально своеобразному. Уменьшается доля обобщенных интонаций в мелодике, общеупотребительных аккордовых последований в гармонии, типовых рисунков в фактуре - все эти средства индивидуализируются. В оркестровке принцип ансамблевых групп уступил место солированию почти всех оркестровых голосов.
Важнейшим моментом эстетики музыкального романтизма была идея синтеза искусств , которая нашла наиболее яркое выражение в и в программной музыке Берлиоза, Шумана, Листа.
Для романтического мировоззрения характерен резкий конфликт между реальной действительностью и мечтой. Действительность низка и бездуховна, она пронизана духом мещанства, филистерства и достойна только отрицания. Мечта - это нечто прекрасное, совершенное, но недостижимое и непостижимое разумом.
Прозе жизни романтизм противопоставил прекрасное царство духа, «жизнь сердца». Романтики верили в то, что чувства составляют более глубокий пласт души, чем разум. По словам Вагнера, «художник обращается к чувству, а не к разуму». А Шуман говорил: «разум заблуждается, чувства - никогда». Не случайно идеальным видом искусства была объявлена музыка, которая в силу своей специфики наиболее полно выражает движения души. Именно музыка в эпоху романтизма заняла ведущее место в системе искусств.
Если в литературе и живописи романтическое направление в ос-новном завершает свое развитие к середине XIX столетия, то жизнь музыкального романтизма в Европе гораздо продолжительнее. Музыкальный романтизм как направление сложился в начале XIX века и развивался в тесной связи с различными течениями в литературе, живописи и театре. Начальный этап музыкального романтизма представлен творчеством Ф. Шуберта, Э. Т. А. Гофмана, К. М. Вебера, Дж. Россини; последующий этап (1830—50-е гг.) - творчеством Ф. Шопена, Р. Шумана, Ф. Мендельсона, Г. Берлиоза, Ф. Листа, Р. Вагнера, Дж. Верди.
Поздний этап романтизма простирается до конца XIX века.
В качестве основной проблемы романтической музыки выдвигается проблема личности, причем в новом освещении - в ее конфликте с окружающим миром. Романтический герой всегда одинок. Тема одиночества - едва ли не самая популярная во всем романтическом искусстве. Очень часто с ней связана мысль о творческой личности: человек одинок, когда он является именно незаурядной, одаренной личностью. Артист, поэт, музыкант - излюбленные герои в произведениях романтиков («Любовь поэта» Шумана, «Фантастическая симфония» Берлиоза с ее подзаголовком- «Эпизод из жизни артиста», симфоническая поэма Листа «Тассо»).
Присущий романтической музыке глубокий интерес к человеческой личности выразился в преобладании в ней личного тона. Раскрытие личной драмы нередко приобретало у романтиков оттенок автобиографичности, который вносил в музыку особую искренность. Так, например, многие фортепианные произведения Шумана связанны с историей его любви к Кларе Вик. Автобиографический характер своих опер всячески подчеркивал Вагнер.
Внимание к чувствам приводит к смене жанров - господствующее положение приобретает лирика, в которой преобладают образы любви.
С темой «лирической исповеди» очень часто переплетается тема природы. Резонируя с душевным состоянием человека, она обычно окрашивается чувством дисгармонии. С образами природы тесно связано развитие жанрового и лирико-эпического симфонизма (одно из первых сочинений - «большая» симфония C-dur Шуберта).
Настоящим открытием композиторов-романтиков стала тема фантастики. Музыка впервые научилась воплощать сказочно-фантастические образы чисто музыкальными средствами. В операх XVII - XVIII веков «неземные» персонажи (как, например, Царица ночи из моцартовской «Волшебной флейты») разговаривали на «общепринятом» музыкальном языке, мало выделяясь на фоне реальных людей. Композиторы-романтики научились передавать фантастический мир как нечто совершенно специфическое (при помощи необычных оркестровых и гармонических красок).
В высшей степени характерен для музыкального романтизма интерес к народному творчеству. Подобно поэтам-романтикам, которые за счет фольклора обогаща-ли и обновляли литературный язык, музыканты широко обращались к национальному фольклору - народным песням, балладам, эпосу. Под влиянием фольклора содержание европейской музыки ярко преобразилось.
Важнейшим моментом эстетики музыкального романтизма была идея синтеза искусств, которая нашла наиболее яркое выражение в оперном творчестве Вагнера и в программной музыке Берлиоза, Шумана, Листа.
Гектор Берлиоз. "Фантастическая симфония" - 1. Мечтания, страсти...
Роберт Шуман - "В сиянье...," "Встречаю взор.."
Из вокального цикла "Любовь поэта"
Роберт Шуман Генрих Гейне "В сиянье тёплых майских дней"
Роберт Шуман - Генрих "Встречаю взор очей твоих"
Роберт Шуман. "Фантастические пьесы".
Schumann Fantasiestucke, op. 12 part 1: no. 1 Des Abend and no. 2 Aufschwung
Лист. Симфоническая поэма "Орфей"
Фредерик Шопен - Прелюдия №4 Ми минор
Фредерик Шопен - Ноктюрн No 20 до - диез минор
Шуберт открыл дорогу многим новым музыкальным жанрам — экспромтам, музыкальным моментам, песенным циклам, лирико-драматической симфонии. Но в каком бы жанре ни писал Шуберт — в традиционных или созданных им, — везде он выступает как композитор новой эпохи, эпохи романтизма.
Многие черты нового романтического стиля нашли затем развитие в творчестве Шумана, Шопена, Листа, русских композиторов второй половины XIX века.
Франц Шуберт. Симфония C-dur
Ференц Лист. "Грезы любви"
Вебер. Хор охотников из оперы "Вольный стрелок"
Франц Шуберт. Экспромт №3
Текст составлен из разных сайтов. Составитель: Нинель Ник
Трем основным этапам европейского музыкального
романтизма XIX века — раннему, зрелому и позднему — соответствуют этапы
развития австрийской и немецкой романтической музыки. Но эта периодизация
должна быть конкретизирована и кое в чем уточнена применительно к важнейшим
событиям музыкального искусства каждой страны.
Ранний этап немецко-австрийского музыкального романтизма датируется 10—20-ми
годами XIX века, что совпадает с кульминационным периодом борьбы против
наполеоновского господства и с последующим наступлением мрачной политической
реакции. Начало этого этапа ознаменовали такие музыкальные явления, как
оперы «Ундина» Гофмана (1913), «Сильвана(1810), «Абу Гасан» (1811) и программная
фортепианная пьеса «Приглашение к танцу» (1815) Вебера, первые по-настоящему
самобытные песни Шуберта — «Маргарита
за прялкой» (1814) и «Лесной царь» (1815). В 20-е годы наступает расцвет
раннего романтизма, когда во всей силе развертывается гений рано угасшего
Шуберта, когда возникают «Волшебный стрелок», «Эвриата» и «Оберон»—три
последние, наиболее совершенные оперы Бебера, в год смерти которого (1820)
на музыкальном горизонте вспыхивай новое «светило» — Мендельсон
- Бартольди , выступивший с замечательной концертной увертюрой - Сон
в летнюю ночь.
Средний этап приходится в основном на 30—40-е годы, его границы определяют
Июльская революция во Франции, оказавшая немалое воздействие на передовые
круги Австрии и особенно Германии, и революция 1848 — 1949 годов, мощно
прокатившаяся по немецко-австрийским землям. В этот период в Германии
расцветает творчество Мендельсона (умер в 1147 году) и Шумана, композиторская
деятельность которого лишь на считанные годы перешла за указанный рубеж;
традиции Вебера развевает в своих операх Маршнер (его лучшая опера —«Тапс
Гейлш:г» — была написана в 1833 году); на протяжении этою периода Вагнер
проходит путь от начинающего композитора до создателя таких ярких произведений,
как «Тангейзер» (1815) и «Лоэнгрин» (1848); однако главные творческие
достижения Вагнера еще впереди. В Австрии же в это время наблюдается некоторое
затишье в области серьезных жанров, зато славу завоевывают творцы бытовой
танцевальной музыки—Иозеф Лайнер и Иоганн Штраус-отец.
Поздний, послереволюционный, период романтизма, охватывающий несколько
десятилетий (с начала 50-х и, примерно до середины 90-х годов), связан
был с напряженной общественно-политической обстановкой (соперничество
Австрии г, Пруссии в деле объединения немецких земель, возникновении единой
Германии под властью милитаристской Пруссии и окончательное политическое
обособление Австрии). В это время остро стоит проблема единого, общенемецкого
музыкального искусства, ярче выявляются противоречия между различными
творческими группировками и отдельными композиторами, возникает борьба
направлений, отражающаяся порой в жаркой полемике на страницах печати.
Попытки объединить прогрессивные музыкальные силы страны предпринимает
переселившийся в Германию Лист, но его творческие принципы, связанные
с идеями радикального новаторства на основе программности, разделяют далеко
не все немецкие музыканты. Особую позицию занимает Вагнер, абсолютизировавший
роль музыкальной драмы как «искусства будущего». В то же время Брамс,
сумевший в своем творчестве доказать непреходящее значение многих классических
музыкальных традиций в их сочетании с новым, романтическим мироощущением,
становится в Вене главой антилистовского и антивагнеровского направлений.
Знаменателен в этом отношении 1876 год: в Байрейте осуществляется премьера
вагнеровского «Кольца нибелунга», а Вена знакомится с первой симфонией
Брамса, открывшей период высшего расцвета его творчества.
Сложность музыкально-исторической обстановки этих лет не исчерпывается
наличием различных направлений с их мочагами;-— Лейпцигом, Веймаром, Байрейтом.
Веной. В самой Вене, например, творят столь непохожие друг на друга художники,
как Брукнер и Вольф, объединенные общим восторженным отношением к Вагнеру,
но в то же время не принявшие его принципа музыкальной драмы.
В Вене же творит Иоганн Штраус-сын — самая музыкальная голова столетия»
(Вагнер). Его замечательные вальсы, а позже и оперетты делают Вену крупнейшим
центром развлекательной музыки.
Послереволюционные десятилетия еще ознаменованы некоторыми выдающимися
явлениями музыкального романтизма, по признаки внутреннего кризиса этого
течения уже дают о себе знать. Так, романтическое у Брамса синтезируется
с принципами классицизма, а Гуго Вольф постепенно осознает себя композитором
- антиромантиком. Короче говоря, романтические принципы теряют свое исключительное
значение, сочетаясь порой с некоторыми новыми или же возрожденными классическими
тенденциями.
Тем не менее и после середины 80-х годов, когда романтизм явственно начинает
изживать себя, в Австрии и Германии все еще появляются отдельные яркие
вспышки романтического творчества: романтизмом овеяны п последние фортепианные
сочинения Брамса, и поздние симфонии Брукнера; крупнейшие композиторы
рубежа XIX и XX веков — австриец Малер и немец Рихард Штраус —в произведениях
80—90-х годов проявляют себя порой как типичные романтики. В целом же
эти композиторы становятся своего рода связующим звеном между «романтическим»
девятнадцатым столетнем и «антиромантическими» двадцатым.)
" Близость музыкальной культуры Австрии и Германии, обусловленная культурно-историческими
традициями, не исключает, естественно, известных национальных различий.
В раздробленной, но единой по национальному составу Германии и в политически
единой, но многонациональной Австрийской империи («лоскутная монархия»)
источники, питавшие музыкальное творчество, и задачи, встававшие перед
музыкантами, порой были различными. Так, в отсталой Германии преодоление
мещанского застоя, узкого провинциализма было особенно актуальной задачей,
что требовало, в свою очередь, различной по форме просветительской деятельности
со стороны передовых представителей искусства. В этих условиях выдающийся
немецкий композитор не мог ограничиваться лишь сочинением музыки, ко должен
был становиться и музыкально-общественным деятелем. И действительно, немецкие
композиторы-романтики энергично осуществляли культурно-просветительские
задачи, способствовали общему подъему уровня всей музыкальной культуры
в родной стране: Вебер — как оперный дирижер и музыкальный критик, Мендельсон
— как дирижер концертный и крупнейший педагог, основатель первой в Германии
консерватории; Шуман — как музыкальный критик-новатор и создатель музыкального
журнала нового типа. Позже развернулась редкая по своей многогранности
музыкально-общественная деятельность Вагнера в качестве театрального и
симфонического дирижера, критика, эстетика, оперного реформатора, создателя
нового театра в Байрейте.
В Австрии, с ее политической и культурной централизацией (полкой гегемонией
Вены как политического и культурного центра), с насаждавшимися иллюзиями
патриархальности, мнимого благополучия и при фактическом господстве самой
жестокой реакции, — широкая общественная деятельность была невозможна1.
Не может не обратить на себя внимания в этой связи противоречие между
гражданственным пафосом творчества Бетховена и вынужденной общественной
пассивностью великого композитора. Что же говорить о Шуберте ,
который формировался как художник в период после Венского конгресса 1814—1815
годов! Знаменитый шубертовский кружок был единственно возможной формой
объединения передовых представителей художественной интеллигенции, но
подлинного общественного резонанса подобный кружок в меттерниховской Вене
иметь не мог. Иными словами, в Австрии крупнейшие композиторы были почти
исключительно творцами музыкальных произведений: они не могли проявить
себя на поприще музыкально-общественной деятельности. Это относится и
к Шуберту, и к Брукнеру, и к Иоганну Штраусу-сыну, и к некоторым другим.
Однако в австрийской культуре следует отметить и такие характерные факторы,
которые положительным образом влияли на музыкальное искусство, придавая
ему в то же время специфически австрийский, «венский» колорит. Сосредоточенные
в Вене, в своеобразном пестром сочетании, элементы немецкой, венгерской,
итальянской и славянских культур создали ту богатую музыкальную почву,
на которой произрастало демократическое по своей направленности творчество
Шуберта, Иоганна Штрауса и многих других композиторов. Сочетание немецких
национальных черт с венгерскими и славянскими позже стало характерным
для переехавшего в Вену Брамса.
Специфичным для музыкальной культуры Австрии было исключительно широкое
распространение разных форм развлекательной музыки — серенад, кассаций,
дивертисментов, которые занимали видное место в творчестве венских классиков
Гайдна и Моцарта. В эпоху романтизма значение бытовой, развлекательной
музыки не только сохранилось, но еще более усилилось. Трудно представить
себе, например, творческий облик Шуберта без той народно-бытовой струи,
которой пронизана его музыка и которая восходит к венским вечеринкам,
пикникам, праздникам в парках, к непринужденному уличному музицированию.
Но уже во времена Шуберта стало наблюдаться расслоение внутри венской
профессиональной музыки. И если сам Шуберт еще сочетал в своем творчестве
симфонии и сонаты с вальсами и лендлерами, появлявшимися буквально сотнями1,
а также маршами, экоссезами, полонезами, то его современники Лайнер и
Штраус-отец сделали танцевальную музыку основой своей деятельности. В
дальнейшем эта «поляризация» находит выражение в соотношении творчества
двух сверстников—классика танцевальной и опереточной музыки Иоганна Штрауса-сына
(1825—1899) и симфониста Брукнера (1824— 1896).
При сравнении австрийской и собственно немецкой музыки XIX века неизбежно
встает вопрос о музыкальном театре. В Германии эпохи романтизма опера,
начиная с Гофмана, имела первостепенное значение как жанр, способный с
наибольшей полнотой выразить актуальные проблемы национальной культуры.
И неслучайно грандиозным завоеванием немецкого театра явилась музыкальная
драма Вагнерад В Австрии неоднократные попытки Шуберта добиться удачи
На театральном поприще не увенчались успехом." Как бы ни оценивать при
этом творческие потенции самого Шуберта в области театральной музыки,
нельзя не признать, что обстановка меттернпховской Вены не создавала стимулов
для серьезного оперного творчества, не способствовала созданию театральных
произведений «большого стиля». Зато процветали народные спектакли комедийного
характера — зингшпили Фердинанда Раймунда с музыкой Венцеля Мюллера и
Иозефа Дрекслера, а позже — зпи-тавшие в себя традиции французских водевилей
бытовые зингшпили театра И. Н. Нестроя (1801 —1862). В итоге не музыкальная
драма, а возникшая в 70-е годы венская оперетта определила достижения
австрийского музыкального театра в общеевропейском масштабе.
Несмотря на все эти и другие различия в развитии австрийской и немецкой
музыки, черты общности в романтическом искусстве обеих стран являются
гораздо заметнее. Каковы же специфические особенности, отличавшие творчество
Шуберта, Вебера и их ближайших продолжателей — Мендельсона и Шумана — от романтической музыки других европейских стран?
Интимная, задушевная лирика, овеянная мечтательностью, особенно типична
для Шуберта, Вебера, Мендельсона, Шумана. В их музыке преобладает та напевная,
чисто вокальная по своему происхождению мелодичность, которую обычно связывают
с понятием немецкой «Lied». Этот стиль одинаково характерен для песен
и многих напевных инструментальных тем Шуберта, лирических оперных арий
Вебера, «Песен без слов »
Мендельсона, «эбзебиевских» образов Шумана. Присущая этому стилю мелодика
отлична, однако, от специфически итальянских оперных кантилен Беллини,
а также и от аффектированно-декламационных оборотов, свойственных романтикам-французам
(Берлиоз, Менербер).
По сравнению с прогрессивным французским романтизмом, отличающимся приподнятостью
и действенностью, исполненным гражданским, героико-революционным пафосом,
австрийский и немецкий романтизм выглядит в целом более созерцательным,
самоуглубленным, субъективно-лирическим. Но его главная сила—в раскрытии
внутреннего мира человека, в том глубоком психологизме, который с особенной
полнотой выявился в австрийской и немецкой музыке, обусловив неотразимое
художественное воздействие многих музыкальных произведений. Это. однако,
не исключает отдельных ярких проявлений героики, патриотизма в творчестве
романтиков Австрии и Германии. Таковы могучая героико-эпическая симфония
C-dur Шуберта и некоторые его песни («К вознице Кроносу», «Группа из ада»
и другие), хоровой цикл «Лира и меч» Вебера (на стихи поэта-патриота Т.
Кернера «Симфонические этюды» Шумана, его песня «Два гренадера»; наконец,
отдельные героические страницы в таких сочинениях, как «Шотландская симфония»
Мендельсона (апофеоз в финале), «Карнавал» Шумана (финал, его же третья
симфония (первая часть). Но героика бетховенского плана, титанизм борьбы
возрождаются па новой основе позже — в героико-эпических музыкальных драмах
Вагнера. На первых же этапах немецко-австрийского романтизма активное,
действенное начало гораздо чаще, выражается в образах патетических, взволнованных,
мятежных, но не отражающих, как у Бетховена, целенаправленного, победоносного
процесса борьбы. Таковы песни Шуберта «Приют» и «Атлант», флорестановские»
образы Шумана, его увертюра «Манфред», увертюра «Рюн Блаз» Мендельсона.
Образы природы занимают чрезвычайно важное место в творчестве австрийских
и немецких композиторов-романтиков. Особенно велика «сопереживающая» роль
образов природы в вокальных циклах Шуберта и в цикле «Любовь поэта» Шумана.
Музыкальный пейзаж широко развит в симфонических произведениях Мендельсона;
он связан преимущественно с морской стихиен («Шотландская симфония», увертюры
«Гебриды-», «Морская тишь и счастливое плавание»). Но характерной немецкой
чертой пейзажной образности явилась та «лесная романтика», которая столь
поэтично воплощена во вступлениях веберовских увертюр к «Волшебному стрелку»
и «Оберону», в «Ноктюрне» из музыки Мендельсона к комедии Шекспира «Сон
в летнюю ночь». Отсюда протягиваются нити к таким симфониям Брукнера,
как четвертая («Романтическая») и седьмая, к симфоническому пейзажу «Шелест
леса» в тетралогии Вагнера, к картине леса в первой симфонии Малера.
Романтическая тоска по идеалу в немецко-австрийской музыке находит специфическое
выражение, в частности, в теме странствий, поисков счастья в иной, неведомой
земле. Ярче всего это предстало в творчестве Шуберта («Скиталец», «Прекрасная
мельничиха», «Зимний путь»), а позже — у Вагнера в образах Летучего голландца, Вотана-путника, странствующего Зигфрида.
Эта традиция в 80-е годы приводит к циклу Малера «Песни странствующего
подмастерья».
Большое место, уделяемое образам фантастическим, — также типично национальная
черта немецко-австрийской романтизма (она оказала непосредственное воздействие
на французского романтика Берлиоза). Это, во-первых, фантастика зла, Демонизма,
нашедшая наиболее яркое воплощение в «Сиене в Волчьей долине» из оперы
Вебера «Волшебной стрелок», в «Вампире» Маршнера, кантате «Вальпургиева
ночь» Мендельсона и ряде других произведений. Во-вторых, фантастика светлая,
тонко-поэтическая, сливающаяся с прекрасными, полными восторженности образами
природы: сцены в опере «Оберон» Вебера, увертюра «Сон в летнюю ночь» Мендельсона,
а далее— образ вагнеровского Лоэнгрина — посланца Грааля. Промежуточное
место принадлежит здесь многим шумановским образам, где фантастика воплощает
чудесное, причудливое начало, без особого акцентирования проблемы зла
и добра.
В области музыкального языка австрийский и немецкий романтизм составил
целую эпоху, чрезвычайно важную с точки зрения общей эволюции выразительных
средств искусства. Не останавливаясь на своеобразии стиля каждого крупного
композитора в отдельности, отметим наиболее общие черты и тенденции.
Широко претворенный принцип «песенности» — типичная общая тенденция творчества
композиторов-романтиков — распространяется и на их инструментальную музыку.
В ней достигается большая индивидуализация мелодики путем характерного
сочетания собственно песенных и декламационных оборотов, опеванием устоев,
хроматизацней и т. д. Обогащается гармонический язык: на смену типичным
гармоническим формулам классиков приходит более гибкая и разнообразная
гармония, повышается роль плагальности, побочных ступеней лада. Важное
значение в гармонии приобретает ее красочная сторона. Характерно также
постепенно усиливающееся взаимопроникновение мажора и минора. Так, от
Шуберта, по существу, идет традиция одноименных мажоро-минорных сопоставлений
(чаще мажор после минора), поскольку в его творчестве это стало излюбленным
приемом. Расширяется сфера применения гармонического мажора (особенно
характерны минорные субдоминанты в каденциях мажорных произведений). В
связи с подчеркиванием индивидуального, выявлением топких деталей образа
находятся и завоевания в области оркестровки (значение специфического
тембрового колорита, усиливающаяся роль солирующих инструментов, внимание
к новым исполнительским штрихам струнных и т. д.). Но самый оркестр в
основном не меняет еще своего классического состава.
Немецкие и австрийскиё романтики в большей мере были основоположниками
романтической программности (на их достижения мог опираться и Берлиоз
в своей «Фантастической симфонии»). И хотя программность как таковая,
казалось бы, не характерна для австрийского романтика Шуберта, но насыщение
фортепианной партии его песен изобразительными, моментами, наличие элементов
скрытой программности, присутствующих в драматургии его крупных инструментальных
сочинений, определили существенный вклад композитора в развитие программных
принципов в музыке. У немецких романтиков наблюдается уже подчеркнутое
стремление к программности как в фортепианной музыке («Приглашение к танцу»,
«Концертштюк» Вебера, сюитные циклы Шумана, «Песни без слов» Мендельсона),
так и в симфонической (оперные увертюры Вебера, концертные, увертюры Мендельсона,
увертюра «Манфред» Шумана).
Велика роль австрийских и немецких романтиков в создании новых композиционных
принципов. На смену сонатно-симфоническим циклам классиков приходят инструментальные
миниатюры; циклизация миниатюр, ярко развитая в сфере вокальной лирики
у Шуберта, переносится в инструментальную музыку (Шуман). Возникают и
крупные одночастные композиции, сочетающие принципы сонатности и цикличности
(фортепианная фантазия C-dur Шуберта, «Концертштюк» Вебера, первая часть
фантазии C-dur Шумана). Сонатно-симфиннческне циклы, в свою очередь, претерпевают
у романтиков существенные изменения, возникают различные типы «романтической
сонаты», «романтической симфонии». Но все же главным завоеванием явилось
новое качество музыкального мышления, обусловившее создание полноценных
по содержанию и силе выразительности миниатюр, — та особая концентрация
музыкального выражения, которая делала отдельную песню или одночастную
фортепианную пьесу средоточием глубоких идей и переживаний.
Во главе бурно развивавшегося в первой половине XIX века австрийского и немецкого романтизма стояли личности не только гениально одаренные, но и передовые по своим взглядам и устремлениям. Это определило непреходящее значение их музыкального творчества, значение его как «новой классики», что стало ясным уже к концу века, когда музыкальную классику стран немецкого языка представляли, по существу, не только великие композиторы XVIII века и Бетховен, но также великие романтики — Шуберт, Шуман, Вебер, Мендельсон. Эти замечательные представители музыкального романтизма, глубоко почитая своих предшественников и развивая многие их достижения, сумели в то же время открыть совершенно новый мир музыкальных образов и соответствующих им композиционных форм. Преобладающий личный тон в их творчестве оказался в созвучии с настроениями и помыслами демократических масс. Они утвердили в музыке тот характер выразительности, который метко охарактеризован Б. В. Асафьевым как «живая общительная речь, от сердца к сердцу» и который роднит Шуберта и Шумана с Шопеном, Григом, Чайковским и Верди. О гуманистической ценности романтического музыкального направления Асафьев писал: «Личное сознание проявляется не в его обособленной горделивой замкнутости, а в своеобразном художественном отражении всего, чем люди живы и что их волнует всегда и неизбежно. В такой простоте звучат неизменно прекрасные мысли и думы о жизни — сосредоточение лучшего, что есть в человеке».
