Классный час «славна богатырями земля русская! Былинные слова и выражения Михаил Потык - Богатырь Like A Rolling Stone

Вступительная статья в книге "Былины. Русские народные сказки. Древнерусские повести / [Библиотека мировой литературы для детей, т. 1, 1989 г.]"

Текст

МИР БЫЛИН И СКАЗОК

Уже тысячу лет назад никто на Руси не мог засвидетельствовать, с каких пор повелось петь былины и сказывать сказки. Они перешли к жившим об эту пору от предков вместе с обычаями и обрядами, с теми навыками, без которых не срубишь избы, не добудешь меда из борти — колоды, не скуешь меча, не вырежешь ложки. Это были своего рода духовные заповеди, заветы, которые народ чтил.

Вопреки осудительному отношению церкви к привычкам живущей по своим уставам мирской крестьянской Руси, влияние былины и сказки обнаруживалось во множестве творений изобразительного и прикладного искусства. Мастер писал на иконе святого Георгия, повергающего копьем дракона, — выходил победитель сказочного Змея Горыныча, а спасенная дева напоминала царевну — кроткую жертву земного насильника, с которым в сказке яростно сражался крестьянский сын. Ювелир плавил золото с серебром, вытягивал тонкую нить, свивал ее, крепил сверкающий самоцветный камешек — и возникала явь многоцветного сказочного дива. Строитель возводил храм — получалась просторная палата, под куполом которой из узких проемов в стене лился и играл солнечный луч, словно было возведено жилище для сказочных и былинных героев. В наличниках и коньке, тонком деревянном полотенце, украшавших избу, плотник творил фантастических зверей и птиц, цветы и травы. Ковш для питья напоминал утицу. Прямо с расписной прялки скакали былинные кони, а праздничные сапоги, сшитые сапожником, напоминали те, про которые в былинах пели, что под пяту воробей пролетит, а около носка хоть яйцо прокати. Такова была сила поэтического сказания, сила сказочной выдумки. Где тайна этого всевластия? Она в самой тесной и прямой связи со всем укладом жизни русского человека. По этой же причине, в свою очередь, мир и быт русской крестьянской жизни составил основу былинного и сказочного творчества.

Действие былин происходит в Киеве, в просторных каменных палатах-гридницах, на киевских улицах, у днепровских причалов, в соборной церкви, на широком княжеском дворе, на торговых площадях Новгорода, на мосту через Волхов, в разных концах Новгородской земли, в других городах: Чернигове, Ростове Муроме, Галиче.

Русь и тогда, в далекую от нас эпоху, вела оживленную торговлю с соседями. Поэтому в былинах упоминается знаменитый путь «из Варяг в Греки»: из Варяжского (Балтийского) моря в Неву-реку по Ладожскому озеру, по Волхову и Днепру. Ученые предполагают, что именно этим путем на тридцати одной ладье приплыл в Киев былинный Соловей Будимирович сватать княжескую племянницу. Певцы воспевали широту Русской земли, раскинувшейся под высоким небом, и глубину днепровских омутов:

Высота ли, высота поднебесная,
Глубота, глубота океан-море,
Широко раздолье по всей земле,
Глубоки омуты Днепровские.

Сказители былин знали и о далеких землях: о земле Веденецкой (скорее всего, Венеции), о богатом Индийском царстве, Царьграде, разных городах Ближнего Востока.

С той точностью, которая возможна при художественных обобщениях, в былинах предстает время раннего древнерусского государства: не Москва, а Киев и Новгород называются главными городами.

Множество достоверных черт древнего быта и жизни придает былинам документальную ценность. Былины рассказывают об устройстве первых городов — за городскими стенами, которые защищали селение, сразу начиналось раздолье чистого поля: богатыри на своих сильных конях не дожидаются, пока отворят ворота, а скачут через башню наугольную и сразу оказываются на просторе. Лишь позднее города обстроились незащищенными «пригородками».

В былинах говорится о состязании в стрельбе из лука: лучники сходятся на дворе у князя и стреляют в кольцо, в ножевое острие, чтобы расколоть стрелу надвое и чтобы половинки были равны и мерой и весом; тут же происходили кулачные бои: потеха не была невинной — из боя иной выходил искалеченным, хотя строгие правила обязывали вести честную борьбу. Только храбрый решался соперничать в силе и удали.

Хороший конь был в большом почете на Руси. Заботливый владелец холил коня, знал ему цену. Один из былинных героев Иван — гостинный сын бьется о «велик заклад», что на своем трехлетием Бурочке-косматочке обскачет всех княжеских жеребцов, а Микулина кобылка обошла княжеского коня вопреки пословице «Лошадь пашет, конь под седлом». Верный конь в былинах предупреждает своего хозяина об опасности — ржет «во всю голову», бьет копытами, чтобы разбудить богатыря.
Сказители былин поведали нам о настенных украшениях в парадных жилищах. Терема расписаны на удивление:

На небе солнце — в тереме солнце;
На небе месяц — в тереме месяц;
На небе звезды — в тереме звезды;
На небе заря — в тереме заря
И вся красота поднебесная.

Нарядна одежда былинных героев. Даже на оратае — пахаре Микуле не рабочая одежда: рубаха и порты, как бывало в действительности, —

У оратая шляпа пуховая,
А кафтанчик у него черна бархата.

Это не выдумка, а реальность древнерусского праздничного быта.

Подробно в былинах говорится о конской упряжи и ладьях — кораблях. Певцы стараются не упустить ни одной мелочи: богатырь накладывает на коня потничек, на потничек — войлочек, подпотничек, на подпотничек — седелко, подтягивает двенадцать подпругов, «втягивает» шпилечки, «покладывает» стремена; пряжки у богатыря «красна золота», «да не для красы- угожества, ради крепости»: золотые пряжки хотя и мокнут, но не ржавеют. Красочен рассказ о ладьях: корабли хорошо снаряжены, а всех лучше главный: у него вместо очей вставлено по дорогому камню — яхонту, вместо бровей прибиты черны соболи, вместо усов — острые ножи булатные, вместо ушей — копья мурзамецкие, нос и корма взведены по-туриному, бока — по-звернному. Древнерусская ладья весьма сходна с этим рассказом. В былинах выразилась не только свободная фантазия, но и практический интерес — народ окружал поэзией наиболее важное в своей жизни.

Сколь ни ценны эти черты давнего быта, еще более ценны воплощенные в былинах думы и чувства народа. Людям XX века важно понять, ради чего народ пел о богатырях и об их славных делах. Былины удовлетворяли не только естественному влечению ко всему красочному, необычному, незаурядному; богатырские истории — не беспочвенная игра фантазии: в них по-своему выразилось общественное сознание целой исторической эпохи. Кто они, русские богатыри, во имя чего свершают подвиги и что защищают?

Илья Муромец едет через непроходимые, непроезжие леса ближней, прямой, а не окольной долгой дорогой. Ему неведом страх перед загородившим проезд Соловьем Разбойником. Эта не выдуманная опасность и не выдуманная дорога. Северо-Восточную Русь с городами Владимиром, Суздалем, Рязанью, Муромом некогда отделяли от Приднепровья со стольным Киевом и прилегающими землями дремучие леса. Лишь в середине XII столетия через лесные дебри проложили дорогу — с Оки к Днепру. До этого приходилось объезжать леса, направляясь в верховья Волги, а оттуда — к Днепру и по нему — к Киеву. Однако и после того как прямоезжая дорога была проложена, многие предпочитали ей прежнюю: новая дорога была неспокойной — на ней грабили, убивали. Помехи, чинимые на дороге, были тяжким злом. Илья сделал дорогу свободной, и его подвиг был высоко оценен современниками. Судя по былине, Русь еще не только плохо устроена во внутренней жизни, но и открыта для вражеских набегов: под Черниговом стоит чужая «силушка». Илья разбил врагов, освободил город от осады. Благодарные черниговцы позвали Илью к себе воеводой, но он отказался. Его дело служить всей Руси, а не одному какому-либо городу: для этого Илья и едет к великому стольному киевскому князю. В былине развита мысль о едином сильном государстве, способном навести порядок внутри страны и отразить нашествия врагов.

Не менее значителен смысл былины об Илье Муромце и Калине-царе: в ней сравниваются два противоположных поведения воина в горестную годину, когда враг угрожает самому существованию Русской земли. Обиженные князем Владимиром дружинники не хотят защищать Киева — не действуют никакие уговоры Ильи, а ведь Илья сильнее их пострадал от князя. В отличие от Самсона и его дружины Илья забывает личную обиду. Живой голос современника трагических событий, когда русские воины не были объединены из-за внутренних ссор, слышится в рассказе былинного певца. С высокого холма подъехавший к врагам Илья видит:

Нагнано-то силы много-множество,
Как от покрику от человечьего,
Как от ржанья лошадиного
Унывает сердце человеческо.

Этот рассказ не менее достоверен, чем описания летописей, в которых говорится о скрипе неисчислимого множества телег, реве верблюдов и ржании коней. В смертельно опасные для Руси времена былинные певцы славили мужество русских воинов: Илья не щадит себя, идет на явную гибель.

Пример верности воинскому долгу являет и другой воин-богатырь, прославленный в былинах под именем Добрыни Никитича. Он сражается с крылатым огненным Змеем и дважды одерживает над ним победу. В особенности решительна вторая победа, когда Добрыня освобождает огромный полон и возвращает свободу томившейся у чудовища княжеской племяннице.

Ученые не пришли к одному твердому выводу о том, кто именно и какое событие отражены в былине: песенный рассказ носит сказочный характер. Подвиг воина воспет в форме, привычной для героических сказаний: тут и сказочный запрет, и его нарушение, и похищение Змеем девицы, и советы всеведущей матери, вручившей Добрыне чудесную шелковую плетку, и освобождение девицы. Эхо первоначального исторического события, многократно переходя от эпохи к эпохе, отгрянуло в былине неясным звуком, но самая зависимость былины от истории все же несомненна. В былине устойчиво упоминание горы Сорочинской, на которой обитает Змей — нарушитель покоя Русской земли. Не исключено, что речь идет о южном Урале. Недалеко от Бузулука находилось древнее село-крепость Сорочинское. Некогда в этих местах жили волжские болгары, покоренные хазарами. В X веке русские разбили хазар, а до этого платили им дань. Добрыня побил Змея как раз в этих местах.

Богатыри сражаются с врагами во имя покоя и благополучия Руси, они защищают родную землю от всех, кто посягал на ее свободу. Певцы подняли воинский подвиг на высоту самого благородного деяния. В их помыслы не входило славить захват чужих земель и чужих богатств. В этом всего определеннее выразился народный, крестьянский склад былин. Не менее ясно он сказался и в самой манере былинного рассказа.

Вот Илья Муромец входит в шатер к крестному батюшке воину Самсону. Он застает его с дружиной за обеденным столом. Илья говорит слова, обычные для крестьянина: «Хлеб да соль!» И по тому же крестьянскому обычаю Самсон приглашает Илью: «А садись-ка с нами пообедати». Богатыри «поели, попили, пообедали», «они господу богу помолилися». Таков был обычай в патриархальных семьях. Во всех повадках, словах и действиях богатырей чувствуется крестьянская складка и характер.

Как творения крестьянской Руси, былины охотно делали предметом изображения не только события героической обороны страны, но дела и события повседневной жизни: рассказывали о работе на пашне, сватовстве и соперничестве, конных состязаниях — ристалищах, торговле и далеких путешествиях с товарами, о случаях из городского быта, о споре и кулачных боях, об увеселениях и скоморошьей игре. Но и такие былины не Просто развлекали: певец учил и наставлял, делился со слушателями сокровенными думами о том, как жить.

Новгородским гусляром Садко пренебрегли купцы — три дня подряд они не зовут его на пир, но игра на гуслях полюбилась морскому царю. Он помог гусляру взять верх над купцами. Садко разбогател, выиграв в споре лавки с красным товаром. И тут занесся, возгордился Садко — решил, что стал богаче Новгорода, но ошибся. Да и как было одному, даже самому богатому, спорить с самим Новгородом?! Сколько ни скупал товаров Садко, а

Втройне товаров припавезено,
Втройне товаров прннаполнсно.

Тогда сказал себе Садко: «Не я, видно, купец богат новгородский — побогаче меня славный Новгород!» В свое время В. Г Белинский проницательно заметил, что былина о Садко — не что иное, как торжественное прославление — «апофеоз» Новгорода. Богатства Господина Великого Новгорода, торговавшего «со всем белым светом», восхищали былинных певцов: они не пощадили даже своего любимого героя, когда тот посягнул на новгородскую славу. Достоинство родной земли певцы берегли, защищая от посягательств, исходивших от кого бы то ни было. И в Садко, помимо удали и мастерской игры на гуслях, певцы чтили приверженность к родной земле. Каких только богатств не сулил гусляру морской царь на дне океана-моря, но Садко предпочел всему возвращение домой.
Певцы были чутки к поэзии — их, подобно Садко, тоже манил широкий морской простор, им нравился плеск волн, разрезаемых ладьей, но милее был мирный звон колоколов Софийского собора и шум торговых новгородских площадей. Ненавязчиво, но очень ясно высказана любовь к родному краю.
Очень интересна былина о новгородском удальце Ваське Буслаеве. Певцы всей душой симпатизируют ему, им нравится в нем задор, удаль, отвага, сила, но Буслаев не бесшабашный буян. Важно понять смысл драки, которую он учинил в Новгороде. Известно, что подобные стычки случались в Новгороде часто. В XII — первой половине XIII века происходили столкновения между новгородцами. Буслаев враждует с богатым торговым посадом, польстившимся на выгоды сближения с владимиро-суздальской правящей верхушкой и поступившимся независимостью Новгорода. Посад порицается в былине. Буслаев бьет таких новгородцев без пощады. По словам В. Г. Белинского, былину должно понимать как «выражение исторического значения и гражданственности Новгорода». Это глубокая, верная оценка.
Народная мысль обнаруживается и в других былинах негероического типа. В былине о землепашце Микуле и князе Вольге крестьянская идея выражена со всей ясностью. Будничный труд крестьянина поставлен выше воинского. Неоглядна пашня Микулы, тяжела его соха, но он легко управляется с нею, а дружина князя не знает, как и приступиться к ней — не умеет выдернуть ее из земли. Симпатии певцов былины всецело на стороне Микулы.
Время Древней Руси сказалось и на самом художественном строе, ритмах, строении стиха былин. От поздних песен русского народа они отличаются грандиозностью образов, важностью действия, торжественностью тона. Былины возникли во времена, когда пение и рассказывание еще не сильно отошли друг от друга. Пение придавало былинному рассказу торжественность, а рассказывание так подчинило себе пение, что оно кажется существующим именно ради рассказа. Торжественный тон соответствовал прославлению героя и его деяний, пение закрепляло в людской памяти мерные строки.
Былинный стих особенный, он приспособлен для передачи живых разговорных интонаций:

Из того ли то из города из Мурома,
Из того села да Карачарова
Выезжал удаленький дородный добрый молодец.

Песенные строки легки и естественны: повторение отдельных слов и предлогов, самый ритм ненавязчивы и не мешают передаче смысла. Стихотворный ритм поддерживают устойчивые ударения только в начале и в конце стиха: ударение падает на третий слог от начала стиха и на третий слог от конца и, кроме того, ударным всегда бывает последний слог независимо от фонетической ударности. Чтобы выдержать это правило, певцы нередко растягивали и стягивали слова: «Птица черный ворон не пролетыват» (вместо «не пролетывает»); «А подъехал как ко силушке великоей» (вместо «великой»). Что касается середины стиха, то здесь нет постоянного места для ударений, колеблется и число их. С целью выдержать ритм в стих вставлялись дополнительные слоги — чаще всего междометия: «А й окольноей дорожкой — цела тысяча». Ухо слушателя очень скоро привыкало к этим вставкам и переставало замечать их. Зато сохранялась разговорная естественность фразы. Речи чужды искусственная перестановка слов и вычурное построение.

Рифмы в былине нет: она затруднила бы естественное течение речи, но все же певцы не отказались совсем от созвучий. В былинных стихах созвучны однородные окончания слов:

Так все травушки-муравы уплеталися
Да й лазоревы цветочки осыпалися...

Тонкий слух певцов следил за благозвучием стиха:

Засвистал-то Соловей да по-соловьему,
Закричал злодей-разбойник по-звериному.

В первом стихе настойчиво повторяется звук «с», во втором — «з».
Песенность обнаруживается в однородном синтаксисе стихов:

Уходили все рыбы во синии моря,
Улетали все птицы за оболока,
Ускакали все звери во темные леса.

Стихи одинакового строения воспринимаются как законченное целое. На однородном фоне возможны и отступления, чтобы выделить нужное:

Иной хвалится добрым конем,
Иной хвалится шелковым портом.
Иной хвалится сёлами и присёлками,
Иной хвалится городами с пригородками,
Иной хвалится родной матушкой,
А безумный хвастает молодой женой.

Последний стих отличается от всех других. В этом есть необходимость: ведь дальше речь пойдет именно о безумном поступке Ставра, вздумавшего хвастать перед князем своей ловкой женой.

Мелодия былинных напевов связана с интонацией разговорной речи. Пение настраивало слушателей на восприятие рассказа о событиях далекой истории. Вот как в прошлом веке характеризовал былинный напев известный собиратель фольклора Павел Николаевич Рыбников: «Живой, причудливый и веселый, порой он становился быстрее, порой обрывался и ладом своим напоминал что-то стародавнее, забытое нашим поколением... радостно было оставаться во власти совершенно нового впечатления».

Пение былин в древности сопровождалось игрой на гуслях. Музыканты считают, что гусли — самый подходящий инструмент для подыгрывания словам: мерные звуки гуслей не заглушали пения и располагали к восприятию былины. Красоту былинных напевов ценили композиторы. М. П. Мусоргский, Н. А. Римский-Корсаков использовали их в операх и симфонических произведениях.
Сказки свободны в художественной выдумке, но, подобно былинам, тесно связаны с реальной жизнью. В сказках тоже воссоздается мир забот и интересов народной Руси. Это относится к сказкам всех видов, и в первую очередь к так называемым сказкам о животных.

Уже в древности сказочная лиса слыла за хитрунью: лисой и сегодня называют лукавого человека. В сказке соединился мир зверей, птиц и мир людей. Подойдя к дереву, на которое взлетел петух, лиса ведет речь: «Я тебе, Петенька, добра хочу — на истинный путь наставить и разуму научить. Ты, Петя, на исповеди ни разу не бывал. Слезай ко мне и покайся, а я все грехи с тебя сниму и на смех не подыму». Но и петух не прост: сумел перехитрить лису, хотя и попался в лапы. «Премудрая княгиня! Вот у нашего архиерея скоро пир будет; в то время стану я просить, чтоб тебя сделали просвирнею, и будут нам с тобой просвиры мягкие, кануны сладкие, и пройдет про нас слава добрая». Заслушалась лиса, распустила лапы, а петух — порх на дубок. Сказка исходила от людей, которые знали истину мнимой набожности духовных наставников, знали о выгодах сладкого житья богомольных женщин, обретавшихся при церкви. Критический склад ума у творцов сказки несомненен.

Конечно, не каждая сказка так пряма и откровенна в сатире, но даже самые безобидные истории из жизни зверей, птиц имеют прямое отношение к людским порядкам и человеческим характерам.

Подавился петух бобовым зернышком, кинулась курица за водой. Речка воды не дала: «Сходи к липке, попроси листок, тогда дам водицы». Побежала курица к липке: липка потребовала нитки, а нитки у девицы. Та пообещала дать нитку, но пусть курица принесет от гребенщиков гребень. Так и посылают курицу то за одним, то за другим: от гребенщиков — к калашникам, от Калашников — к дровосекам. Каждому что-нибудь надо. И вот когда дровосеки не пожалели дров, а дрова попали к калашникам, а калашники дали калачей для гребенщиков, а гребень достался девушке, а нитка — липке, а лист — речке, тогда и курица смогла принести петуху водицы. Петушок напился — проскочило зернышко, запел он «Ку-ка-ре-куу!». Помощь пришла вовремя, остался жив петух, но сколько условий, сколько хлопот!

В сказках о животных с полнотой, не известной, может быть, никаким другим произведениям, выразился шутливый склад русских людей. Сказочные истории вошли в пословицы и поговорки. Скажут: «Битый небитого везет» — и сразу вспоминается сказка о лисе и волке; а слова «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел» припомнят, когда надо высмеять беглеца; корешки и вершки из сказки о мужике и медведе упомянут, когда необходимо осудить неправый дележ.

Сказки о животных — бытовая энциклопедия людских пороков и недостатков. «Шутка, задуманная со всей серьезностью», — метко заметил великий немецкий философ Гегель. Сказочников нисколько не стесняло, что звери и птицы почти ничем не отличаются от людей. Лиса говорит, что идет принимать младенца, как настоящая бабка-повитуха, а сама крадет мед. Журавль зовет куму лису в гости и подает на стол окрошку в кувшине с узким горлом в отместку за скупость. Лиса рассказывает тетереву, что была в городе и слышала указ: тетеревам не летать по деревам, а ходить по земле. Рак и лиса бегут наперегонки. Предусмотрительный бык строит крепкую избу и в лютый холод пускает к себе жить легкомысленных барана, свинью и петуха. Курица с петухом идут к боярам, чтобы рассудили их. Журавль и цапля сватаются друг к другу и никак не могут кончить дела из-за обиды друг на друга, из-за строптивости и пр. Так ведут себя, живут люди, а не звери и птицы. Очарование сказочных историй в том и состоит, что в них без всякой искусственности соединяются черты зверей, птиц и людей.

Сказочники не гонятся за сложностью интриг и ситуаций. Дело случается как нельзя более просто. Лиса притворяется мертвой и, поднятая недогадливым дедом, выбрасывает на дорогу рыбку за рыбкой. Волку тоже захотелось есть — лиса учит его ловить рыбу хвостом. Что произошло дальше — известно.

Лиса сунула морду в кувшин и застряла, уговаривала кувшин отпустить — не пускает, пошла его топить и сама утонула.

Унесла ворона рака, держит в клюве; видит рак, что приходится пропадать, стал хвалить родителей вороны: «Славные были люди!» — «Угу!» — сначала отвечала ворона. Но вот рак так похвалил ворону, что она, не сдержав радости, каркнула — и упустила рака.

У сказок о животных есть свои приемы повествования. «Колобок» построен как цепь одинаковых эпизодов: катится колобок, попадается ему заяц, спрашивает, куда бежит, в ответ слышит песенку: «Я по коробу метен...» То же повторяется и при встрече с волком, с медведем, и все задорнее становится пение. Но вот встретилась колобку «черемная» — красно-рыжая лиса, и все кончилось по-другому. Удачливому колобку все сходило до поры-времени, но ведь встречались ему простоватые звери, а лиса — коварна и хитра. Колобок же так осмелел, что захотел пропеть свою песню, усевшись на лисий язык,— и поплатился. Сказочники донесли мысль в предельно ясной форме. И таковы все сказки о животных. Это не примитивность, а простота высокого искусства.

А как выразительна и многоцветна речь сказочников. Лиса говорит колобку: «Сядь-ка на мой язычок да пропой в последний разок!» «В последний разок» — это означает «еще раз», но это — именно «в последний»: колобку больше не петь! Сказочник играет словом. О печалях попавшего в беду дрозда в сказке говорится: «Дрозд горевать, дрозд тосковать!» Певучая сказочная речь пленяет.

По-другому и с другой целью рассказывали волшебные сказки. Сказочников вдохновляло дерзкое стремление поведать о жизни, совсем не похожей на обычную. Нет волшебных сказок без чудес, но логика самого вымысла не чужда жизненной правде. Уронила старуха в подполье желудь, и пустил он росток. Рос-рос и дорос до пола. Прорубили пол. Вырос дубок до потолка — разобрали потолок, а потом и крышу сняли. Дорос дуб до самого неба. Старик взобрался на небо и нашел чудесные жерновцы и золотого петушка. Стали молоть на жерновцах: что ни повернут — все блин да пирог, все блин да пирог! Случилось чудо, чудо невероятное, и жить бы старику со старухой в довольстве и сытости, но нашелся боярин — украл жерновцы. Не будь петушка — не вернулись бы они к старику и старухе. Сказка несложна, и, может быть, поэтому в ней нагляднее выступает связь вымысла с жизненной правдой. По другому поводу, но глубоко верно по существу писал Ф. М. Достоевский: «Пусть это фантастическая сказка, но ведь фантастическое в искусстве имеет предел и правила. Фантастическое должно до того соприкасаться с реальным, что вы должны почти поверить ему». Конечно, история старика, добывшего на небе чудесные жерновцы и петушка, выдумана, но ведь в ней очевиден помысел о благополучии и сытости: мечтали о том, чего хотелось, чего желали. И где было взяться чудесным жерновцам? Это поистине небесный дар. За волшебной историей стоит мысль о том, что должна же существовать высшая справедливость. Это не вера в божественный промысел и провидение: просто люди не мирились с неправдой. Боярин пытался завладеть тем, что ему не принадлежало, но нашлась сила сильнее его, она этого не допустила. Петушок прилетел к боярским хоромам, сел на ворота и закричал громко: «Кукареку! Боярин, боярин, отдай наши жерновцы, золотые, голубые!» И что ни делал боярин — бросал петуха и в воду в колодец, и в огонь в печь,— неправому делу не дано было свершиться. Петух унес у боярина жерновцы и вернул их беднякам. Правда восторжествовала. Тут действует логика чуда, преследующего зло и творящего благо.

Сказочники не оставляли не отомщенной ни одной обиды. В каком бы виде зло не представало: в деяниях Кощея Бессмертного, зловещих гусей-лебедей, мачехи, преследующей падчерицу-сироту, ведьмы, принявшей облик законной жены, царя-дес- пота, вознамерившегося погубить слугу-стрельца, чтобы завладеть его красавицей женой, злых старших сестер, позавидовавших младшей — невесте Финиста — ясного сокола, или в происках многочисленных иных недругов героев сказок,— зло всегда и всюду оказывается устраненным. Сказки исполнены веры в победу добра.

Было бы неверным думать, что неистощимость сказочного вымысла, при всех обстоятельствах побеждающего коварство черных сил, не более чем далекое от жизни мечтание, что сказка только ложь. Конечно, сказочник выдумывает, но очарование вымысла как раз и состоит в том, что в истину рассказа почти верится. Верили, конечно, не в то, что дубок дорос до неба или что можно влезть в правое ухо Сивке-бурке, вылезти в левое — и стать таким молодцом, что ни вздумать, ни взгадать. Верили не в возможность обмолотить в одну ночь триста скирдов, не обронив ни одного зернышка, — нет, верили совсем в другое, верили в пользу деяния, в то, что сопротивление невзгодам в конечном итоге победит, что преодолеются все преграды и человек будет счастливым. Сказки не лгали, они очаровывали.

Чувства, испытанные слушателями сказки, закладывали в душе незримую крепость, делали люден стойкими в бедах. Сильные впечатления уже в детские годы производили в человеке внутренние перемены. И когда он становился взрослым, знание чудесных сказок по-своему отзывалось в его поступках. Разумеется, впечатление сказочного чуда не было единственной причиной того или иного благородного дела, но можно не сомневаться в том, что в числе многих причин могли быть и впечатления, вынесенные из знакомства со сказками: из повествования о Никите Кожемяке, победившем Змея, из истории Ивана — купеческого сына, которого едва не погубила слабость и спасла верность друзей: орла, сокола и воробья, из приключения бедного дворянина, сумевшего узнать, куда каждую ночь уходят двенадцать царских дочерей, из истории мальчика, понимавшего птичий язык и не употребившего своего знания во зло другим.

Догадываясь, что сила сказки в особой связи вымысла с правдой, народные сказочники делали все зависящее от них, чтобы выдумка соединялась с правдоподобием частностей. Волшебные сказки с необычайной точностью воспроизводят живой мир и истину пережитых героями чувств. Истина подробностей влияла на силу впечатлений от всего целого.

Бредет Марьюшка через темный дремучий лес без дороги, без тропы. Шумят деревья. Чем дальше, тем страшнее. Идет- спотыкается, за рукава ветки цепляются. А тут еще кот прыгнул навстречу — трется, мурлычет. Таинственность пустынных мест, в которых на каждом шагу опасность, передана с верностью реально пережитого чувства страха.

А вот перед нами поле за околицей, сидит Иван на меже — дожидается вора-похитника. В самую полночь прискакал конь: одна шерстинка золотая, другая — серебряная; бежит конь — земля дрожит, из ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет. Топот сказочного коня, стремительность его бега, горячее дыхание запечатлели чувство восторга, знакомое крестьянину с детских лет.

Летят в высоком небе гуси-лебеди. Укрыться от них можно только под густыми ветками. Спрятались от них сестрица с братцем под яблоней. Не углядели их зоркие птицы, увидели лишь тогда, когда они выбежали на дорогу, — налетели, крыльями бьют, того и гляди, вырвут братца из рук. Все, однако, кончилось благополучно. Полетали-полетали гуси, покричали- покричали и ни с чем улетели. Весь рассказ наполнен хлопаньем крыльев встревоженных хищных птиц. В нем воспроизведены жизненные подробности, достоверность которых вне сомнения.

Обратила ведьма женщину в Арысь-поле и разлучила с родным сынком. Нянька носит ребенка к лесу — прибежит Арысь, сбросит шкуру под колоду и накормит изголодавшегося мальчика. И уйдет в лес. Проведал про то отец, подкрался из-за кустов и спалил шкуру. «Ах, что-то дымом пахнет; никак, моя шкурка горит!» — говорит Арысь-поле. «Нет, — отвечает нянька, — это, верно, дровосеки лес подожгли!» Незначительная как будто бы подробность, но благодаря ей сказочный рассказ становится живым. Мир сказок наполнен звуками, запахами — всеми ощущениями бытия.

Речь сказочников послушно следует за характером воображаемых картин. Вот Василиса Премудрая едет в золоченой карете к царю на пир — карету везут шесть белых лошадей: «Поднялся стук да гром, весь дворец затрясся. Гости напугались, повскакали с мест». Внезапность приезда передается точно найденными глаголами — всеобщее смятение запечатлено в движении: дворец «затрясся», гости «повскакали с мест» и прочее. Но вот лошади стали; вышла из кареты Василиса — и сказочнику есть время рассказать, как она одета и какова собой: «На лазоревом платье — частые звезды, на голове — месяц ясный, такая красавица». В противоположность предыдущему рассказу совсем нет глаголов — ведь это не движение, не езда. Живой, мгновенно меняющийся ход рассказа сообщает сказочной речи свойства тонкого искусства.

Чудеса, земные превращения, преображение мира в бытовых сказках уступает место всепоглощающей иронии. Самое чудо становится предметом веселой насмешки. Поймал Емеля щуку. Заговорила щука человеческим голосом: «Емеля, Емеля, отпусти меня в воду, я тебе сделаю все, что ни пожелаешь». Пожелал Емеля, чтобы ведра с реки сами домой шли и воды не расплескали. И ведра пошли, поднялись в гору, зашли в сени и стали на лавку. С этой поры и повелось — скажет Емеля: «По щучьему веленью, по моему хотенью» — и все сбывается: сани без лошади едут в лес, топор сам дрова колет, дрова в избу идут и в печь кладутся, дубинка колотит офицера, печь сдвигается с места и едет по улице, царская дочь влюбляется в Емелю. Очевидные нелепицы становятся обыденными. Вне такого вымысла, пронизанного насмешкой, бытовые сказки не могли бы донести своего смысла. Назначение иронии — выставить в неприглядном свете все, достойное осмеяния и осуждения.

Хитрый солдат обманул жадную старуху — пообещал ей сварить кашицу из топора. Глупая старуха не придала никакого значения тому, что солдат приправил кашицу крупой, маслицем, солью, — все спрашивала: «Служивый! Когда же топор будем есть?» Отвечал солдат: «Да, вишь, он еще не уварился, где-нибудь на дороге доварю и позавтракаю».

Глупец жених послушался совета с невестой «покруглее» говорить и только одно словечко и повторял: «Колесо». Круглее ничего не нашел!

В церкви идет служба, и поп, не прерывая пения, просит дьякона поглядеть, нейдет ли кто, не несет ли чего? Дьякон увидел старуху с крынкой масла. «Подай, господи!» — запел дьячок. Но вот показался мужик с дубиной: «Тебе, господи!» — запели и поп, и дьячок. Церковная служба едко вышучена в нарочито глупой сцене, это пародия на молебен.

Барин лает по-собачьи, к попу пристает козлиная шкура, барин-кузнец пережигает железо, и получается у него «пшик», козел удостоивается чести быть похороненным по христианскому обычаю. Аутоня дивится несусветной глупости мужиков, которые палками загоняют лошадь в хомут,— им неведомо, как надевать хомут, а жители другой деревни тащат корову на избу: там выросла трава, так надо ее скормить.

Бытовые сказки изобилуют невероятной и нарочитой выдумкой, и это средство народной сатиры бьет без промаха. Народ высмеял священнослужителей, господ, недогадливых, скупых, жадных людей, лицемеров, глупцов. В сказках явлен ум народа, та насмешка, которая нераздельно соединяется со здравым смыслом, а еще более — с душевной добротой творцов этих веселых историй.
Какой-то балагур сложил сказки на тему «Не любо — не слушай». Повадились журавли летать горох клевать. Мужик решил их отвадить. Купил ведро вина, вылил в корыто, намешал туда меду. Журавли поклевали и тут же попадали. Мужик веревками их опутал, связал и прицепил к телеге, а журавли очувствовались и поднялись в поднебесье вместе с мужиком, телегой и лошадью. Не так ли летал с утками и «самый правдивый человек на земле», фантазер и чудак барон Мюнхаузен, герой известной книги немецкого писателя XVIII века Рудольфа Эриха Распэ? Забава и сатира, шутка и серьезное соединились в таких сказках. Их прелесть в необычной свободе и живости рассказа.

Разговорная речь в бытовых сказках запечатлена передачей оттенков разнообразных чувств. Стащил мужик в лавке куль пшеничной муки: захотелось к празднику гостей зазвать и пирогами попотчевать. Принес домой муку да задумался. «Жена,— говорит он своей бабе,— муки-то я украл, да боюсь — узнают, спросят: отколь ты взял такую белую муку?» Жена утешила мужа: «Не кручинься, мой кормилец, я испеку из нее такие пироги, что гости ни за что не отличат от аржаных». Тут не знаешь, чему больше дивиться: тонкой ли передаче сердечного утешения, дурашливой ли простоте речей.

Искусству сказки неведомы натянутость и скука. Веселой шуткой сказочники скрашивали серость суровых будней — речь звучала празднично, складно. В прямую игру превращалось сказывание так называемых «докучных сказок»: «Жил-был царь, у царя был двор, на дворе был кол, на колу мочало; не сказать ли с начала?». Такой сказкой балагур-рассказчик отбивался от слушателей, требовавших все новых и новых сказок.

Пение былин и оказывание сказок понимались народом как сила, действующая в целях либо созидания, либо разрушения. Лучше всего об этом поведано в былине, пропетой знаменитой северной сказительницей Марией Дмитриевной Кривополеновой.

Пришли к вдове Нениле веселые скоморохи и упросили ее отпустить с ними ее единое чадо — сына Вавилу, чтобы идти им вместе в «инищее царство» — в иную землю, чтобы переиграть царя Собаку с родичами: сыном Перегудом, зятем Пересветом и дочерью Перекрасой. И уже по дороге в далекое царство искусство мастеров творит чудо. Кто верил в силу пения и рассказывания, тому скоморохи благоволили, а кто сомневался, терпел неудачу. Власть и могущество дивной игры в гудочек, в звончатый переладец бесконечны. Сами святые угодники Кузьма с Демьяном «припосабливают» музыкантам. Полоскала девица на реке холсты, увидела скоморохов, сказала им добрые слова — и ее простые холсты превратились в атлас и шелк. Дошли мастера до царства царя Собаки, и от их великой игры загорелось царство — сгорело с краю до края.

Искусство народных мастеров стало легендой, его власть простерлась и на наше время. В искусстве былины и сказки как бы осуществилась связь времен — Древней Руси и нашей эпохи. Искусство прошедших веков не стало музейным, интересным только немногим специалистам, оно влилось в поток переживаний и мыслей современного человека.

Витязь на распутье. Картина Виктора Васнецова. 1882 год Wikimedia Commons

АЛАБУШ (АЛЯБЫШ). Лепешка. Перен. Удар ладонью, оплеуха, шлепок. Тот дал ему по тяпушу, прибавил по алабушу. Да прибавил на ж[опу] по алябышу. Уменьш. Алабушек . На другую посадил алабушек.

АРАВИТСКИЙ . Арабский. Да и набрал много скатняго жемчуга, / Да и больше того он набрал меди аравитские. / Котора была медь аравитская, / Никогда она не бусела и не ржавела.

БАСА. 1. Краса, красота. 2. Украшение. Это не ради басы — ради крепости.

БАСИТЬ. 1. Рядиться, наряжаться. 2. Щеголять, красоваться, выказываться молодечеством, статью, щегольскою одежею. 3. Занимать в беседе других, краснобаить, потешать россказнями. Щапить-басить да им по три года, / На кажный день да платья сменные.

БАЯТЬ. Рассказывать басни, вымыслы; говорить, болтать. Буйны ветрушки там на меня не веяли, / Добры б людушки там про меня не баяли.

БОГОРЯЖЕНАЯ , БОГОСУЖЕНАЯ. Невеста. Я бы знаю бы себе да богосужену... богоряжену. Богосуженый. Жених. Видно, тут мне буде богосуженой.

БОЖАТУШКА. Крестная мать. Да не Дюкова здесь а есть я матушка, / А Дюкова здесь а есть я божатушка.

БРАТЫНЯ. Большой металлический или деревянный сосуд, обычно с носиком, для пива или браги. Наливали братыню зелена вина.

БРАТЧИНА. Спиртной напиток из меда. Братчину пить бы медовую.

БУРЗОМЕЦКИЙ. Языческий (про копье, меч). Да не было у Добрыни платья цветнаго, / Да не было меча да бурзомецкаго.

БЫЛИЦА. Действительный случай, правда. А ной хвастал как былицею, / А ной фастал у вас да небылицею.

ВЕЖЕСТВО. Ведение, родовое знание, соблюдение закона предков, норм, принятых в коллективе; позднее — вежливость, умение воздать честь, показать вежливое (культурное) обхождение, воспитанность. Я бы рада тебя, дитятко, спородити​... / Красотой бы я в Осипа Прекрасного, / Я походкою бы тебя щепливою / Во того Чурилу во Пленковича, / Я бы вежеством в Добрынюшку Никитича.

ВЕДОМ. Известие, сообщение, приглашение. Посылала она ведом королю да Политовскому, / Что наехал бы король да Политовский.

ВИНО ЗЕЛЕНО. Вероятно, самогон, настоянный на травах. Выпивает зелена вина.

ВРАСТОПАШЕЧКУ. Нараспашку. Выставал Илья да на резвы ноги, / Надевал халат врастопашечку.

ВЫТЬ (СЫТЬ) . 1. Количество пищи, которое человек может съесть в один прием, на завтрак, обед или ужин. Он по кулю да хлеба к выти ест . 2. Еда, пища. Ах ты, волчья сыть, медвежья выть!

ВЫХЕРИВАТЬ. Перечеркивать накрест написанное. Приезжал к тому серу камешку, / Старую подпись выхеривал, / Новую подпись написывал.

ВЯЗ. Дубина. Хватал Василий свой червленый вяз.

ГРАЯТЬ. Издавать громкие беспорядочные крики, каркать (о воронах, грачах, галках). Ай грае ворон ведь да по-враниному.

ГРИДНЯ . 1. Помещение, где князь и дружина устраивали приемы и торжественные церемонии. 2. Верхние покои знатных лиц. Отправлялись же ко ласковому князю ко Владимиру, / Да во гридни шли они да во столовые.

ГРЯДКА . Доска, перекладина, куда складывали или вешали одежду. Однорядочку снял да клал на грядочку, / А зелн сафьян сапожки клал под лавочку.

ГУЗНО. Седалищная часть тела. Не выслуга будёт богатырская лёжать-де под гузном нынь под бабьи тим.

ДОЛЮБИ. Досыта, до полного удовлетворения. Ели они досыти, пили долюби.

ДОСЮЛЕШНИЙ. Прежний, старинный, давнишний. Получайте-тко вы дани себе выходы / И за старые за года, и за нынешний, / Да и за вси вы за времена да й за досюлешни.

ДОСЮЛЬ. В прошлом, в прежние времена. У моего досюль у батюшка‑родителя / Было коровищо‑обжорищо.

ДРОВА . Подарки. А этыи дрова князю полюбилисе.

ЁБРЮШИТЬСЯ. Обрушиться, упасть, рухнуть. У старого ноньце конь, право, ёбрюшилса.

ЖЕРСТВОВАТЬ. Говорить, вещать. Жерствуе конь языком человечьиим.

ЖИЖЛЕЦ. Ящерица. Закричал Илья да громким голосом. / У богатыря конь-от на колени пал, / Выскочил спод стрмена багров жижлец. / Поди, жижлец, да на свою волю, / Лови, жижлец, да осетр-рыбу.

ЖУКОВИНЬЕ. Перстень с камнем, печаткой или с резной вставкой. Перецки тоненьки все по-женскому, / Где жуковинья ты были, да то место знать.

ЗАКЛЁКНУТЬСЯ. Подавиться, задохнуться при питье какой-либо жидкости. Хоте буде глонешь, заклёкнуться ти будёт.

ЗАПУРХИВАТЬ. Высоко залетать или заскакивать. Да ах же ты, Васильюшко Буслаевич! / Малолетно ты дитя, не запурхивай.

ЗАСЕЛЬЩИНА. Ирон., бран. Сельский житель, то же, что деревенщина. За смерд-от сидит да за засельщина.

ЗНАМЕЧКО. Метка, знак. — И ой же, Добрынина матушка! / Каке у Добрыни было знамечко? / — Знамечко было на головушки. / Ущупала ёна знамечко.

ЗНДЁБКА. Родимое пятно, родинка. А у моёго у милаго у дитятка / Была-то ведь зндёбка родимная, / А был-то на головке рубечёк-то есть.

ЗУБ РЫБИЙ. Обычно моржовый клык, также название резной кости и перламутра. В избушке не проста кровать, а слоновых костей, / Слоновых костей, зубья рыбьего.

ИГРАШКИ. Песни или мелодии. Мой муж прежде таки играшки играл.

КАЛИКА . 1. Паломник, странник. 2. Нищий странник, поющий духовные стихи, находящийся под покровительством церкви и причисленный к числу людей церковных. Свое название странники получили от греческого слова «ка́лиги» — это название обуви из кожи, затягивавшейся ремнем, которую они носили. Как приходит калика перехожая.

КОСЬ-ГЛАВА. Череп. Говорит кось-глава человеческа.

КОШКА. 1. Песчаная или каменистая отмель. 2. Низменный морской берег у подножия горы. Отросла бы-де кошка да нынь морска ле тут.

КРЯКНОВИСТЫЙ. Кряжистый, крепкий (о дубе). А ён как рвал сыря дуб да крякновистый.

КУЛЬ. Старая торговая мера сыпучих тел (около девяти пудов). Он по кулю да хлеба к выти ест. / По ведру вина да он на раз-то пьет.

КУПАВЫЙ. Красивый, пригожий. Ходил де гулял ужо купав молодец.

ЛЕЛЬКИ. Груди. Он правою рукою ю по лелькам бил, / А левою ногою ю под гузно пихнул.

МЕЖЕНЬ. Cередина лета, жаркое время; летний долгий день. Не во времечко белы снежки выпали, / Они выпали межень лета теплого.

МОСТ. Деревянный пол в избе. А й садился он на лавочку брусовую, / Утопил он очи во дубовый мост.

МУГАЗЕННЫЙ (МУГАЗЕЯ). Магазин. Да привела его в амбары мугазенные, / Где-ка складены товары заморские.

НАКУРИТЬ. Добыть, приготовить в каком-л. количестве путем перегонки (курения). А ён пива накурил да гостей назвал.

НЕКЛАДЕНЫЙ. Некастрированный (о домашних животных). Тридевять кобылиц есть неезжаныих, / Тридевять жеребчиков некладеныих.

ОБЛАТЫНИТЬ. Опоганить, осквернить; обратить в католичество. Православную веру облатынить всю.

ОБЫДЁННАЯ ЦЕРКОВЬ. Здание церкви, построенное по обету за один день. Я построю те церковь обыдённую.

ОНОГДЫ. Недавно; позавчера, третьего дня. Оногда ночёвали, так знаем мы, / А ёна как звал его во спальню княженецкую.

ПАБЕДЬЕ. Время еды между завтраком и обедом. Он по другой день ездил с утра до пабедья.

ПАГУБА. Гибель. На старость мне — душа пагуба.

ПЕЛЬКИ . Грудь. А я вижу-то по пелькам, что ты женской полк.

ПЕРЕЩАПИТЬ. Взять верх над кем-либо, превзойти кого-либо. Перещапил он Чурила сына Плёнковича.

ПЕРЬКИ. Женские груди. Хочет пластать груди белыя, / А видит по перькам, что женский пол.

ПОКЛЯПЫЙ. Наклонившийся; кривой, изогнутый. А сидит Словей-то он да на семи дубах, / Это в восьмыи березищи покляпыи.

ПОЛЕНИЦА УДАЛАЯ. Богатырь. Были двенадцать людей — полениц приудалыих.

ПОЩАПКА. Щегольство. Да сидит тут Дюк да Степанович, / Он похвастал своей пощапкой молодецкой.

ПРИЗНАШКА. Примета, отличительный признак, по которому можно узнать кого-, что-л. Одну кисточку повесил золоченую, / Не для ради красы, басы, угожества, / Для ради признашки богатырскоей.

РОСТАНЬ (РОССТАНЬ). Место, где расходятся дороги; перекресток, развилка дорог. Приежжат молодец к ростаням широкиим.

РУШАТЬ. 1. Делить, кроить, резать (о пище). Рушать хлеб, пирог или жаркое. Он не ест, не пьет, не кушает, / Его белою лебедушки не рушает. 2. Нарушать. А не рушайте вы заповеди великой.

СКИМЕР (СКИМЕР -ЗВЕРЬ , СКИМОН -ЗВЕРЬ ). Эпитет чудовища, сильной, злой собаки, волка. И впреди бежит-то собачка, лютой скимер-зверь.

СЛЕТНЫЙ. Южный. Незаложены ворота в слетну сторону.

ТЕМЛЯК. Петля из ремня или ленты на рукоятке шпаги, сабли, шашки, надеваемая на руку при пользовании оружием. И вынял с ножней да саблю вострую, / Да с того ли темляка богатырского.

ТРУНЬ (ТРУН , ТРУНЬЁ ). Тряпка, отрепья, лохмотья, ветошь, обноски. А гуня на калике сорочинская, / А трунь на калике трипетова.

ТЬМА. Десять тысяч. У кажнаго короля да королевича / Силы по три тьмы, по три тысячи.

УГОЖЕСТВО. Красота. Красотой ведь да всем угожеством / Как не хуже Добрынюшки Микитица.

УПЕЧЕНКА. Место на зное, сильном тепле. Да садился Добрыня на упечинку, / Начал во гусли наигрывати.

ХОБОТЫ . Трубчатые рыла мифических чудищ, напоминающие щупальца; выбрасываются для захвата противника. А овваживать стала хоботы змеиныя. Он и хобот-то мечёт да по-змеиному.

ЧОБОТЫ. Вместо:чеботы. Сапоги. В одных беленьких чулочках и без чобота.

ШАЛЫГА. Дубина, палка, кнут, плетка. Сразу ребята взяли дорожные шалыги и вышли.

ШИРИНКА , ШИРИНОЧКА. 1. Полотенце. Вышиват она разны шириночки. 2. Шеренга, ряд. Становились они в одну шириночку.

ЩАП. Щеголь, франт, нарядный и причесанный напоказ. А нету-то да ведь смелостью / Противо смелаго Алешеньки Поповича, / Поступкою, походкою, пощапкою / Противо-то Чурилки щапа Плёнкова.

ЯГОДИЦА. Щека. А отсекли у ей [щуки] да праву ягодицу.

ЯСАК. Знак для тревоги; сигнал вообще; условный, не всякому понятный или вообще чужой язык. Заржал [бурушко] лошадиныим тут саком.  

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение средняя общеобразовательная школа с.Верхняя Елюзань

Внутренний мир человека в произведениях национальной и русской литературы: опыт сопоставительного анализа русской былины «Илья Муромец и Соловей Разбойник» и татарской сказки «Женитьба Нарика» (дастан «Чура-Батыр»)

«Любимцы веков»

Секция литературоведение

Выполнила: Бигишева Мадина Ринатовна,

обучающаяся 7 класса

МБОУ СОШ с. Верхняя Елюзань

Городищенского района

Пензенской области

Руководитель: Ягудина Гюзель Фяттяховна,

учитель русского языка и литературы

МБОУ СОШ с. Верхняя Елюзань

Городищенского района

Пензенской области

2018

У каждого народа – свой герой!

Он всех сильней,

Он всех мудрей на свете.

Плечом к плечу стоят Чура с Ильей – одной земли,

Одной Отчизны дети!

Ренат Харис, татарский поэт

Введение

Сотни лет народные сказки, былины пересказываются из уст в уста и записываются со слов разных рассказчиков. Они со своими сказочными сюжетами и героями покоряют художественностью своих образов, богатством вымысла и неистощимостью фантазии.

В фольклоре имеются схожие между собой сюжеты или сюжеты, тесно пересекающиеся друг с другом. Иногда они заимствуются одним народом у другого, творчески перерабатываются, вносятся новые элементы.

Не стоит этому удивляться, ведь русские и татары живут бок о бок уже не один век и культуры этих народов во многом дополнили друг друга.

В фольклоре черпали вдохновение великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин и великий татарский поэт Габдулла Тукай. И очень жаль, что такой огромный пласт татарской национальной культуры очень слабо представлен в мировой «паутине», то есть в Интернете. Свою работу мы….

Цели работы:

Сравнение русской былины об Илье Муромце и татарского дастана о Чуре-Батыре, раскрытие тех общих идей, мотивов, сюжетов, образов, которые в них прослеживаются;

Заинтересовать учащихся чтением былин, потому что к нашему времени былины уже никто не создает и они являются лишь культурным наследием прошлого;

Воспитывать любовь к родной земле, гордость за национальных героев-богатырей, воспитание верности Родине, бескорыстия и мужество.

Объект исследования:

былина «Илья Муромец и Соловей Разбойник» и дастан «Женитьба Нарика» в обработке Ю.Ряшина.

Методы исследования:

работа с различными информационными источниками(былинами), анализ и обобщение информации.

Актуальность

Многие и многие поколения читателей и сегодня радуют произведения устного народного творчества. Они будят любознательность, интерес к другим народам, их культуре, сближают людей разных национальностей. Эти небольшие произведения фольклора снова взывают к нашей памяти, к нашей национальной гордости. Они учат нас добру и справедливости, верности и бескорыстию, любви к своему народу, к нашей большой многонациональной Родине. Сегодня нашу землю терзают те, кто думает только о себе и своём благополучии, те, кто забыл о совести, чести, благородстве, любви, те, кто не умеет ценить российский стяг.

И чтобы победить эти хитрое воинство, нужны настоящие богатыри-патриоты, люди, беззаветно любящие свою Родину. Стать такими нас учат славные герои русских и национальных произведений народного творчества.

I . 1 . Более тысячи лет назад никто на Руси не мог сказать, с каких пор повелось петь былины и сказывать сказки. Они передавались с обычаями и обрядами от предков. Это были своего рода духовные заповеди, заветы, которые народ чтил. Строитель возводил храм – получалась просторная палата, под куполом которой из узких проёмов в стене лился и играл солнечный луч, словно было возведено жилище для сказочных и былинных героев.

Такова была сила поэтического сказания, сила сказочной выдумки. Где тайна этого всевластия? Она в самой тесной и прямой связи со всем укладом жизни человека на Руси. По этой же причине мир и быт крестьянской жизни составил основу былинного и сказочного творчества.

Но вспомним, для чего в основном живут и к чему стремятся сказочные герои.

Они ищут счастье, а счастье, по сказкам, заключается в благополучии, поэтому сказочные герои отправляются на поиски невест и женихов, добывают какие-то волшебные предметы, защищают себя, свой дом, родных и добро от недругов. Не случайно сказка часто заканчивается словами: «Стали жить – поживать и добра наживать».

Слово «былина» явно образовано от слова «быль» и связано с глаголом «быть». В словаре В.И.Даля дается такое его толкование: «что было, случилось, рассказ не вымышленный, а правдивый; старина, иногда вымысел, но сбыточный, несказочный».

Народное же название этих произведений – старина, старинушка, старинка. Именно это слово использовали сказители. В древности старины исполнялись под аккомпанемент гуслей, но со временем эта традиция отошла в прошлое. Нам, современным семиклассникам, непросто погрузиться в мир былин: устаревшие слова, отсутствие рифмы создают определённые трудности при чтении.

Былины – произведения устного народного творчества о богатырях и народных героях. В них воплощены думы и чувства народа, мечтающего о независимости от иноземцев, о счастливой мирной жизни и о труде на благо семьи.

Нам, людям XXI века, важно понять, ради чего народ славил богатырей и пел об их славных делах.

Для сопоставления мы взяли русскую былину «Илья Муромец и Соловей Разбойник» и татарскую сказку «Женитьба Нарика», точнее дастан «Чура-Батыр».

Данные произведения можно сопоставить потому, что их связывает и главный герой – богатырь, и то, что действия былин происходят в реальной местности: подвиги Ильи связаны с Киевской Русью, Муромом, Черниговым, а Чуры – с Кададой, Мокшой, Сурой, Елюзанкой (эти реки так называются и поныне), с Крымом, Казанью. Также упоминаются Самарканд, Бухара (города Узбекистана), Астрахань, Бахчисарай.

Илья Муромец – главный богатырь Руси – едет через непроходимые, непроезжие леса ближней, прямой, а не окольной, долгой дорогой. Ему неведом страх перед загородившим проезд Соловьём Разбойником. Прямая дорога была неспокойной – на ней грабили, убивали. Но, очистив дорогу от Соловья Разбойника, Илья сделал дорогу свободной, и его подвиг был высоко оценен современниками. В былине развита мысль о едином сильном государстве, способном нанести порядок внутри страны и отразить нашествие врагов.

Чура-Батыр - тюркский народный герой. Как утверждают искусствоведы, первые сказания о Чуре-Батыре появились ещё около двух тысяч лет назад у протюркских племён Кавказа и Приазовья. Сейчас Чура –Батыр – герой не только татарских сказок, но и сказок чувашей, народа мари и других. По преданию, он был тесно связан с золотоордынским улусом Мохши (теперь село Наровчат Пензенской области), с елюзанскими землями (теперь три татарских села: Нижняя, Средняя и Верхняя Елюзани), где, как понятно из сказки, родился Чура-Батыр, с кададинским холмом и могучим орланом Кагау, свободно реющим над землями татар-мишари.

Али, Рустам – реальные люди, жители села. В предисловии Фатыма-аби (бабушка) рассказывает им одну из многочисленных сказок, сказов, былин и рассказов, которых она знала множество.

Детских книг, тем более сказок, связанных непосредственно с нашими елюзанскими краями, пока не издавалось, и сказки о Чуре-Батыре, сочиненные и обработанные Юрием Тимофеевичем Ряшиным по мотивам народного эпоса, – первый опыт такой работы. «Женитьба Нарика» - это, скорее всего, не сказка, а древний дастан или былина . Дастан (от перс. داستان‎ дастан - «рассказ») - эпическое произведение в фольклоре или литературе Ближнего и Среднего Востока, Юго-Восточной Азии. Обычно дастаны являются фольклорной или литературной обработкой героических мифов, легенд и сказочных сюжетов (материал из Википедии). Дастан описывает фантастические и авантюрные ситуации, в нём нередко усложнённый сюжет, несколько гиперболизированы события и идеализированы герои. В дастане дается много конкретного материала о реальной жизни тюркского народа и нравах его жителей. Яркие типажи изображены на страницах сказки. Принадлежат они к разным социальным слоям и сословиям времён Золотой Орды. Есть тут и крымский хан, и купцы, и сборщики налогов. Но симпатии автора –рассказчика обращены к людям простым, бедным, неродовитым. Явное сочувствие и любовь достается главному герою – Чуре-Батыру. Нарик, отец Чуры, - знаменитый гонец в Крымском Ханстве, волею судьбы оказавшийся на берегах Суры и реки Елюзанки.

2. Биографии Ильи Муромца и Чуры-Батыра во многом схожи, но, конечно, есть и отличия.

Илья, крестьянин из села Карачарова, 33 года просидел сиднем: не служили ему ни руки, ни ноги. А однажды пришли к нему калики перехожие(нищие странники), дали напиться ключевой воды - и Илья чудесным образом исцелился и был наделен нечеловеческой, богатырской силою.

Чура был обыкновенным подростком, как и все дети: помогал матери по дому, уважал старших и не говорил им поперек ни единого слова, пас скот, несправедливость к себе переносил молча, несправедливость по отношению к друзьям всегда замечал и вставал на защиту слабого и униженного. Был он красивым, стройным и сильным.

Однажды в жаркий день он увидел старого босоногого дервиша(нищего). Подростки стали смеяться над ним, а Чура угостил его молоком, дал поесть ломоть с медом, яйцо, помог подняться и проводил с уважением. И лишь спустя некоторое время, когда он в одиночку справился с сорока воинами, ощутил в себе силу богатырскую.

Чура-Батыр (в отличие от Ильи, после победы которого оставались на поле боя лежать горы вражеских трупов,)был милосерден. «Он бил саблей вострой воинов-врагов не острием клинка, а только частью его плоско. После каждого удара юноши воины теряли сознание и падали ниц на сырую землю. Раздел их тогда юноша, спеленал руки к телу штанами турецкими, посадил на коней и такими привез к хану». «Чура раскидал пеших воинов хана, пуская в ход только руки богатырские».

Уму-разуму Чуру-Батыра учит Кагау-орлан. Эта могучая птица не просто фон, а непосредственный участник событий. Говоря человеческим языком, он направляет его на верный путь, рассказывая, что ждёт Батыра в будущем и предупреждает об опасности: «Но помни ты, что пошли против тебя не по доброй воле воины ханские, твои соплеменники, и потому их ты не сильно бей, не бей до самой смертушки». «Ты удал и смелее тебя в мире нет никого, нет батыров, которые бы могли с тобою храбростью сравниться. Но пока ты малец, и чтоб кровушка из-под меча твоего не пролилась, голова и сердце должны остудиться».

Чура-Батыр не ослушался Кагау, поэтому «каждым шагом своим он ума прибавлял, размышляя о мире подлунном». «Не тот батыр, кто силён телом, а тот, кто умом могуч и сердцем благороден», - пишет автор, восхищаясь своим героем. Чура (в конце сказки) не унижается ради достижения цели, независим и смел, но не горд и эгоистичен, не стремится заполучить богатство и чин.

Чура-Батыр живет по заповедям Божьим. Автор пишет: «Твои родители чтут слово Аллаха, и воспитали тебя достойным и уважительным к людям джигитом». Для Чуры заповеди стали нравственным законом. Он неуклонно следовал им, шёл по пути, указанному Аллахом, не отступал от него, вопреки всем испытаниям и тяжестям этого пути.

Былинный чудо-богатырь Илья Муромец был православным, все свои славные боевые подвиги совершал с именем Бога на устах. И Илье, и Чуре при жизни сопутствуют чудеса, а победить в битвах помогают высшие силы. Недюжинные силы героев послужили не славе и обогащению, а защите своей страны.

3. Хороший конь был в большом почёте на Руси. Заботливый владелец холил его, знал ему цену. Один из былинных героев, Иван – гостиный сын, бьется о «велик заклад», что на своём трёхлетнем Бурочке-косматочке обскачет всех княжеских жеребцов, а Микулина кобылка обошла княжеского коня вопреки пословице. «Лошадь пашет, конь под седлом». Верный конь предупреждает своего хозяина об опасности – ржёт «во всю голову», бьёт копытами, чтобы разбудить богатыря.

Конь у Чуры-Батыра под стать коням русских богатырей: «Жеребец превратился в вороного коня, ладно скроенного телом, спокойного нравом и с полным отсутствием боязни перед каким-либо другим человеком». «Заржал вдруг Тасмалы-кер ржаньем громче грома гремучего, так что оставшиеся воины в ужасе побежали кто-куда». «Не жалей меня, Чура-Батыр, что такое усталость, не знаю я, если хочешь, вмиг домой доскачу».

Конь Ильи – ему под стать.

«Его добрый конь да богатырский

С горы на гору стал перескакивать,

С холмы на холмы стал перемахивать,

Мелки реченьки, озерка промеж ног пускал».

II . 1. Язык былины и сказки во многом схож. В них мы встречаем и троекратные повторы:

«Целых три дня и три ночи ловили они рыбу снастями разными…»(«Женитьба Нарика»), «Во том гнёздышке да соловьином а случилось быть да и три дочери, ай три дочери его любимых» («Илья Муромец и Соловей Разбойник»).

В обоих произведениях есть постоянные эпитеты : «добрый молодец», «красно солнышко», «ветры буйные», «уста сахарные», «чёрный ворон» («Илья Муромец и Соловей Разбойник»), «травы шелковистые», «яства изысканные», «ручьи гремучие», «солнце блистательное» («Женитьба Нарика»); гиперболы («побежал шагами саженьими» - сажень – 2м.), «раскидал по пути полвойска грозного» («Женитьба Нарика»), Илья один побивает «силушку великую» под Черниговым; его конь перескакивает с горы на гору, «мелки реченьки, озёрки промеж ног» пускает(«Илья Муромец и Соловей Разбойник»); сравнения («Опять день за днем – будто дождь дождит. А неделя за неделей – как трава растёт, а год за годом – как река бежит» («Илья Муромец и Соловей Разбойник»), «впитывал, словно капли дождя, красоту родной природы», «волосы чёрные, как смоль, до лопаток спину как завесой накрыли» («Женитьба Нарика»).

Инверсии, метафоры, слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами – тоже отличительные черты сказочного и былинного языка.

2. Почему же народ пел о богатырях и об их славных подвигах? Да потому, что в былинах воплощены думы и чувства народа. Богатырь – воплощение идеала мужественного, честного, беззаветно преданного родине человека. Нет ни одной, где богатырь не победил бы врага. А чтобы подчеркнуть силу героя, величие его подвига, сказатели изображают его сражающимся в одиночку. «На привале у пути у Вороны-реки Чура, спешившись, трапезничал, когда догнали его сорок воинов. Пришлось с досадою отложить ему обед и принять бой с противником». «К обеду подошел к площади у караван-сарая, раскидал по пути полвойска грозного: лихо Чура шёл, штабелями противников укладывая» («Женитьба Нарика»).

«А й тут старыя казак да Илья Муромец

Да берет-то он свой тугой лук разрывчатый,

Во свои берет во белы он во ручушки.

Он тетивочку шелковеньку натягивал,

А он стрелочку каленую накладывал,

Он стрелил в того-то Соловья Разбойника,

Ему выбил право око со косицею,

Он спустил-то Соловья да на сыру землю,

Пристегнул его ко правому ко стремечку булатному,

Он повез его по славну по чисту полю,

Мимо гнездышка повез да соловьиного» (« Илья Муромец и Соловей Разбойник»).

Таким образом, герой русской былины Илья Муромец и герой тюркского фольклора Чура-Батыр (в переводе – «герой») сражаются с врагами своего народа, обладая сверхъестественной силой. Они ищут счастья, а счастье, по сказкам, заключается в благополучии, поэтому они защищают себя, свой дом, родных и добро от недругов. Богатыри, в отличие от сказочных героев, служат Руси-матушке, спасают и защищают её от врагов, каждый из них считает делом чести прийти на службу, чтобы быть полезным Родине. Они не стремятся к славе, а любят родную землю, страдают её болью и хотят избавить от врагов, постепенно разоряющих города и сёла.

Главными чертами характера обоих богатырей являются самоотверженная любовь к своему народу, готовность всегда встать на защиту обиженных, независимость и чувство собственного достоинства.

Главная ценность этих героев-богатырей – родная земля, которая хранит все обычаи и традиции, бережёт «дедовскую славу», учит быть честным, совестливым и благородным. А земля прежде всего держится людьми, их памятью и любовью.

Они оба соответствуют толкованию В.И.Даля в «Словаре живого великорусского языка»: «Богатырь – человек рослый, дородный, дюжий и видный, необычайный силач, смелый и удачливый, храбрый и счастливый воин, витязь. Сказочные богатыри, великаны, побивающие одним махом десятки врагов и разные чудища».

3. Русского богатыря Илью Муромца можно увидеть в картинах известных русских художников: М.Врубеля, В.Васнецова, К.Васильева, В. Фокеева и других. Каждый из них по-своему представлял этого исполина, но «Богатыри» Васнецова являются классикой, потому что на его картине перед нами настоящий богатырь – крепкий, могучий, уверенный в своей силе, серьёзный, истинный защитник родной земли. Такой не пропустит никакго врага, и мирные жители могут спать спокойно, когда славный богатырь Илья стоит на рубежах Родины. Иллюстрации к сказке Юрия Ряшина нарисовала пензенская художница Анна Шадчнева. Её герой – обыкновенный, реалистический, вызывает положительные эмоции.

Заключение

На дворе – 21 век. Давно ушло время кочевников, их набеги и бесчинства в далёком прошлом. Да и Соловьи-Разбойники остались только в былинах. Но на смену им пришли другие: уже не кочевники, но такие же завоеватели, умные, хитрые, коварные, которые не один десяток лет пытаются «всю Русь в три свиста прибрать» - пусть не пожарами, не битвами, не грабежами, но словом, чужим образом жизни, соблазном, антироссийскими санкциями. И пусть эти ненавистники России хотят разрушить её мощь и силу, оболгать её ратную славу, опустить нас к роли равнодушных наёмников, знаем, что не оскудела земля наша мужеством и отвагой, доблестью и любовью, милосердием и состраданием. Поэтому мы выстоим, выдержим, одолеем зло. И слово литературы – как русской, так и родной, нерусской - несущее добро, предлагающее подумать и о своём месте в жизни, не оставит нас равнодушными.

Подлинную историю трудового народа нельзя знать, не зная устного народного творчества…

М. Горький

Уже тысячу лет назад никто на Руси не мог засвидетельствовать, с каких пор повелось петь былины и сказывать сказки. Они передавались от предков вместе с обычаями и обрядами, с теми навыками, без которых не срубишь избы, не добудешь меда, не вырежешь ложки. Это были своего рода духовные заповеди, заветы, которые народ чтил. Строитель возводил храм - получалась просторная палата, под куполом которой из узких проемов в стене лился и играл солнечный луч, словно было возведено жилище для сказочных и былинных героев.

…Такова была сила поэтического сказания, сила сказочной выдумки. Где тайна этого всевластия? Она в самой тесной и прямой связи со всем укладом жизни русского человека. По этой же причине мир и быт русской крестьянской жизни составил основу былинного и сказочного творчества.

Былины (от слова «быль») - произведения устной поэзии о русских богатырях и народных героях.

Действие былин происходит в Киеве, в просторных каменных палатах - гридницах, на киевских улицах, У днепровских причалов, в соборной церкви, на широком княжеском дворе, на торговых площадях Новгорода, на мосту через Волхов, в разных концах Новгородской земли, в других городах: Чернйгове, Ростове, Муроме, Галиче.

Русь и тогда, в далекую от нас эпоху, вела оживленную торговлю с соседями. Поэтому в былинах упоминается знаменитый путь «из Варяг в Греки»: из Варяжского (Балтийского) моря в Неву-реку по Ладожскому озеру, по Волхову и Днепру. Певцы воспевали широту Русской земли, раскинувшейся под высоким небом, и глубину днепровских омутов:

Высота ли, высота поднебесная,
Глубота́, глубота́ океан-море,
Широко раздолье по всей земле,
Глубоки омуты Днепровские.

Сказители знали и о далеких землях: о земле Веденецкой (скорее всего, Венеции), о богатом Индийском царстве, Царьграде, разных городах Ближнего Востока.

Множество достоверных черт древнего быта и жизни придает былинам документальную ценность. В них рассказывается об устройстве первых городов. За городскими стенами, которые защищали селение, сразу начиналось раздолье чистого поля: богатыри на сильных конях не дожидаются, пока отворят ворота, а скачут через башню наугольную и сразу оказываются на просторе. Лишь позднее города обстроились незащищенными «лригородками».

Хороший конь был в большом почете на Руси. Заботливый владелец холил его, знал ему цену. Один из былинных героев, Иван - гостиный сын, бьется о «велик заклад», что на своем трехлетием Бурочке-косматочке обскачет всех княжеских жеребцов, а Микулина кобылка обошла княжеского коня вопреки пословице «Лошадь пашет, конь под седлом». Верный конь предупреждает своего хозяина об опасности - ржет «во всю голову», бьет копытами, чтобы разбудить богатыря.

Сказители поведали нам о настенных украшениях в парадных жилищах. Нарядна одежда героев. Даже на оратае Микуле нерабочая одежда - рубаха и порты, как бывало в действительности:

У оратая шляпа пуховая,
А кафтанчик у него чёрна бархата.

Это не выдумка, а реальность древнерусского праздничного быта. Подробно говорится о конской упряжи и ладьях-кораблях. Певцы стараются не упустить ни одной мелочи…

Сколь ни ценны эти черты древнего быта, еще более ценны воплощенные в былинах думы и чувства народа. Людям XXI века важно понять, ради чего народ пел о богатырях и об их славных делах. Кто они, русские богатыри, во имя чего совершают подвиги и что защищают?

Илья Муромец едет через непроходимые, непроезжие леса ближней, прямой, а не окольной, долгой дорогой. Ему неведом страх перед загородившим проезд Соловьем-раз- бойником. Это не выдуманная опасность и не выдуманная дорога. Северо-Восточную Русь с городами Владймиром, Суздалем, Рязанью, Муромом некогда отделяли от Приднепровья со стольным Киевом и прилегающими землями дремучие леса. Лишь в середине XII столетия через лесные дебри проложили дорогу - с Оки к Днепру. До этого приходилось объезжать леса, направляясь в верховья Волги, а оттуда - к Днепру и по нему - к Киеву. Однако и после того, как прямоезжая дорога была проложена, многие предпочитали ей прежнюю: новая дорога была неспокойной - на ней грабили, убивали… Илья сделал дорогу свободной, и его подвиг был высоко оценен современниками. В былине развита мысль о едином сильном государстве, способном навести порядок внутри страны и отразить нашествия врагов.

Пример верности воинскому долгу являет и другой воин-богатырь, прославленный в былинах под именем Добрыни Никитича. В схватках с огненным Змеем он дважды одерживает победу. Богатыри сражаются с врагами во имя покоя и благополучия Руси, они защищают родную землю от всех, кто посягал на ее свободу.

Как творения крестьянской Руси, былины охотно делали предметом изображения не только события героической обороны страны, но дела и события повседневной жизни: рассказывали о работе на пашне, сватовстве и соперничестве, конных состязаниях, торговле и далеких путешествиях, о случаях из городского быта, о споре и кулачных боях, об увеселениях и скоморошьей игре. Но и такие былины не просто развлекали: певец учил и наставлял, делился со слушателями сокровенными думами о том, как жить. В былине о землепашце Микуле и князе Вольге крестьянская идея выражена со всей ясностью. Будничный труд крестьянина поставлен выше воинского. Неоглядна пашня Микулы, тяжела его соха, но он легко управляется с нею, а дружина князя не знает, как и подступиться к ней - не умеет выдернуть ее из земли. Симпатии певцов всецело на стороне Микулы.

Время Древней Руси сказалось и на самом художественном строе, ритмах, строении стиха былин. От поздних песен русского народа они отличаются грандиозностью образов, важностью действия, торжественностью тона. Былины возникли во времена, когда пение и рассказывание еще не сильно отошли друг от друга. Пение придавало рассказу торжественность.

Былинный стих особенный, он приспособлен для передачи живых разговорных интонаций:

Из того ли то из города из Мурома,
Из того села да Карачарова
Выезжал удаленький дородный добрый молодец.

Песенные строки легки и естественны: повторения отдельных слов и предлогов не мешают передаче смысла. В былинах, как и в сказках, есть зачины (в них рассказывается о времени и месте действия), концовки , повторы , преувеличения (гиперболы ), постоянные эпитеты («поле чистое», «добрый молодец»).

Рифмы в былинах нет: она затрудняла бы естественное течение речи, но все же певцы не отказались совсем от созвучий. В стихах созвучны однородные окончания слов:

Так все травушки-муравы уплеталися
Да й лазоревы цветочки осыпалися…

Пение былин в древности сопровождалось игрой на гуслях. Музыканты считают, что гусли - самый подходящий инструмент для подыгрывания словам: мерные звуки гуслей не заглушали пения и располагали к восприятию былины. Красоту былинных напевов ценили композиторы. М. П. Мусоргский, Н. А. Римский-Корсаков использовали их в операх и симфонических произведениях.

В искусстве былины как бы осуществилась связь времен Древней Руси и нашей эпохи. Искусство прошедших веков не стало музейным, интересным только немногим специалистам, оно влилось в поток переживаний и мыслей современного человека.

Ответы на вопросы

В чем «тайна всевластия» былин? Подготовьте сообщение о былинах, используя высказывание М. Горького об устном народном творчестве и рассказ ученого-фольклориста Владимира Прокопьевича Аникина.

Тайна всевластия былин в тесной и прямой связи со всем укладом жизни русского человека, именно поэтому мир и быт русской крестьянской жизни составил основу былинного и сказочного творчества.
Былины (от слова «быль») — произведение устной народной поэзии о русских богатырях и народных героях.
Действие былин происходит в Киеве, на торговых площадях Новгорода и в других русских городах.
Русь и тогда вела оживленную торговлю, поэтому в былинах упоминаются знаменитые торговые пути, певцы воспевали широту земли русской. Но сказители знали и о далеких землях, названия которых упоминали в былинах.
Документальную ценность придает былинам множество черт древнего быта, в них рассказывается об устройстве первых городов.
На Руси в большом почете был хороший конь, поэтому образ коня очень часто встречается в былинах. В былинах также подробно перечисляются и описываются детали одежды, конской упряжи.
Но более всего ценны в былинах думы и чувства народа. Нам, жителям XXI века, важно понять, ради чего народ пел о богатырях и об их славных делах, кто такие богатыри и во имя чего они совершали подвиги?
Илья Муромец совершил много подвигов, в частности, освободил от разбойников одну из дорог. Его подвиги были высоки.
Все богатыри, сражаются с врагами во имя покоя и благополучия Руси, они защищают родную землю.
Но былины изображали не только события героической обороны страны, но и дела и события повседневной жизни: работа на пашне, торговля. Такие былины не просто развлекали: певец учил и наставлял, как жить.
Будничный труд крестьянина в былинах поставлен выше воинского, это выражено в былине о землепашце Микуле и князе Вольге.
Время Древней Руси сказалось и на художественном строе былин, они отличались торжественностью тона, грандиозностью образов, важностью действия.
Былинный стих особенный, он предназначен для передачи живых разговорных интонаций.
В былинах есть зачины, концовки, повторы, преувеличения (гиперболы), постоянные эпитеты. Рифмы в былинах нет, в древности пение былин сопровождалось игрой на гуслях.
В искусстве былины осуществилась связь времен Древней Руси и нашей эпохи.

Былины — это один из жанров русского фольклора. Это песни, но песни особые, эпические, которые рассказывают о героических событиях, произошедших давным-давно. Не случайно в былинах мы находим множество исторических примет давнего времени, например старинное вооружение воинов: меч, щит, копье, шлем, кольчуга — все это есть у богатыря; в них воспеваются города, действительно существующие или существовавшие ранее: Киев-град, Чернигов, Муром, Галич и другие.

Само слово «былины» происходит от слова «быль», то есть в этих старинных песнях поется о том, что происходило на самом деле, но происходило когда-то прежде, в старину. И потому на протяжении столетий в Киево-Печерской лавре выставляли мощи Ильи Муромца; разбросанные в ростовских лесах курганы выдавали за могилы врагов, побитых Алешей Поповичем. Самым невероятным былинным эпизодам исполнители былин давали очень простое объяснение: «В старину-де люди были вовсе не такие, как теперь, — богатыри».

В былинах воспеваются богатыри, в образах которых воплотились лучшие качества народа, и их героические подвиги, которыми разрешаются конфликты общенародного значения. Наделенные чувством собственного достоинства, богатыри отстаивают честь своей родины. В каждой былине им приходится решать главный вопрос, совершать главный поступок, от которого зависит судьба города или даже всего государства. Отсюда и та гиперболизация, с которой изображаются былинные богатыри и их противники. Богатырей отличает огромная физическая сила: они бьются-рубятся с врагами, «не пиваючи, не едаючи», подбрасывают тяжелые палицы в поднебесье, «скоки» их богатырских коней «по пятнадцать верст». Такие преувеличения выражают отношение народа к былинным героям.

Все богатыри олицетворяют свойства, интересы, возможности целого народа, его идеалы. Но у каждого из них свой облик, свои поступки, свое место в кругу былинных персонажей. Например, Добрыня Никитич отличается «вежеством», он не только воин, но и дипломат, и выдающийся музыкант, а Алеша Попович «напуском» силен, он дерзкий и смелый воин.

Особое место занимает Илья Муромец. Его подвиги приурочены к Киевской Руси времен княжения Владимира, и у Ильи нет никаких других забот и интересов, кроме защиты родной земли. Его старшинство обнаруживается, например, в том, что обычный при имени других богатырей эпитет «молодой» к Илье Муромцу не применяется. К нему обращаются: «дородный, добрый молодец», «старый казак». О нем уважительно говорят: «Сильный-могучий богатырь, Илья Муромец сын Иванович».

Например, в былине «Илья Муромец и Соловей-разбойник» он один легко (играючись) устранил сразу три «помехи», которые встретились ему на пути из Мурома в стольный Киев-град:

Первая помеха — очистил я Чернигов-град,
Другая помеха — я мостил мосты на пятнадцать верст
Через ту реку через Самородину;
Третья помеха — я сошиб Соловья-разбойника.

Былина о чудесном пахаре Микуле Селяниновиче прославляет крестьянский труд, выражая любовь и уважение народа к оратаю. В образе этого былинного героя воплотились представления народа о крестьянине-богатыре. Прославляются могучая сила (десять дружинников «не могут сошку из земли выдернуть, из оме-шиков земельки повытряхнуть»), стремление к честному труду («орать, да пахать, да крестьянствовати»), достаток, добытый этим трудом («у оратая сапожки зелен сафьян», «у оратая шляпа пуховая, а кафтанчик у него черна бархата»).

Былины, прежде всего, произведения искусства, поэтому для них характерен вымысел (этот вымысел называется поэтической правдой) и преувеличение. Но главное и в воинских киевских, и в социально-бытовых новгородских былинах (к которым относят былину «Вольга и Микула Селянинович») — высшая цель, во имя которой живут герои, — вольный труд на мирной земле.Былины — это одна из поэтических форм устного народного творчества. Этот жанр возник в те времена, когда еще не было изобретено книгопечатание. Народ, создавая талантливые поэтические произведения, передавал их из уст в уста, из поколения в поколение. Так некоторые былины дошли и до нашего времени. По форме своей былины являются историческими песнями. Главными героями былин были в основном герои, прославляющие своими подвигами Великую Русь, защитники слабых и обиженных.

Одним из любимых героев, воспетых в былинах, был Илья Муромец. Например, в былине под название «Илья Муромец и Соловей-разбойник» описывается сражение богатыря с вражеской силой под городом Черниговом, а после — и с самим Соловьем-разбойником. Никто уж и не чаял, что город будет освобожден, а Илья Муромец «Стал конем топтать да стал копьем колоть, аи побил он эту силу всю великую». Радостные люди просили стать своего освободителя воеводой, но тот хотел попасть в Киев, к князю Владимиру. Рассказывая богатырю про короткую дорогу, люди предупредили, что живет у речки Соловей-разбойник. Когда тот свистит, то «что есть людей, все мертвы лежат». Не испугался Илья Муромец и отправился в дорогу. Из тугого лука выпустил он стрелу и выбил разбойнику глаз.

Прикованного к стремени, привез богатырь его к Владимиру. И когда князь убедился в том, что враг пойман, Илья вывез Соловья в чистое поле и отрубил ему голову. В былине народ славит смелость, решительность, умение не отступать перед трудностями. Пусть герой немного не благоразумен, но ведь победил же он в конце концов нечисть.

О великой физической силе и мощи русских богатырей мы узнаем и из былины «Вольга и Микула Селянинович». Описан в ней такой случай. Князь Вольга Святославович ехал со своим войском-дружиною взимать дань. В поле он увидел, как крестьянин Микула Селянинович пашет, и был поражен его силой. «А пенья-коренья вывертывает, а большие-то каменья в борозду валит». Попросил Вольга присоединиться того к дружине, ведь по дороге рыщут разбойники. Далеко отъехали они от пашни, как вспомнил Микула, что забыл свою соху в земле. Сначала пять дружинников, потом десять, а затем и целое войско не смогло вытянуть сошку из земли. А богатырь «брал эту сошку одной ручкой» и с легкостью вытащил. И когда Вольга, удивленный, спросил: «Кто же ты?» — Микула ответил, что он крестьянин, пашет землю, кормит хлебом матушку-Русь. Описывая в этой былине силу богатыря, народ делает упор на том, что он — выходец из народа, простой селянин. И в соревновании силой победил целое войско.

Так народ славил своих героев, восхищаясь их подвигами, их доблестью, мощью и великой силоОбширны и богаты русские земли, много здесь дремучих лесов, полноводных рек, обильных золотых полей. Исстари жил здесь трудолюбивый и мирный народ. Однако мирный не значит слабый, и поэтому довольно часто земледельцам и пахарям приходилось откладывать свои серпы и плуги и выступать с оружием в руках на защиту своей земли от многочисленных врагов — кочевых племен, воинственных соседей. Все это нашло отражение в народных эпических песнях-былинах, в которых воспевалось не только мастерство и трудолюбие простого народа, но и его воинская доблесть.

Могучие и величественные образы богатырей встают перед нами в былинах. Грозен и суров Илья Муромец, когда дело касается защиты родной земли. Его не пугает, что

У того ли города Чернигова Нагнано-то силушки, черным-черно,
А и черным-черно, как черна ворона.

Всю эту «силушку великую» он в одиночку растоптал конем и исколол копьем, «а и побил он эту силу всю великую». Народный любимец Илья Муромец совершает подвиги, которые, конечно же, не под силу одному человеку. Свою великую силу и непобедимость богатырь черпает из родной земли и народной любви. Вот почему он так легко справляется не только с чужеземными захватчиками, но и с невиданным чудом — Соловьем-разбойником.

Не меньшей любовью и почетом окружен «оратай-оратаюшко» Микула Селянинович. Он любит свой труд и на пашню выходит каждый день, как на праздник: на нем нарядная одежда, да и от самого молодца глаз не отвести:

А у оратая кудри качаются,
Что не скачен ли жемчуг рассыпаются.
У оратая глаза да ясна сокола,
А брови у него да черна соболя.

Не обделен Микула Селянинович и силушкой. Шутя управляется он с сохой, которую с трудом смогла сдвинуть с места вся дружина Вольги Святославовича.

Спокойно жилось русскому народу рядом с такими богатырями-тружениками и богатырями-воинами: никакая беда не могла сломить русский дух, пока на страже стояли такие грозные защитники