Текущая страница: 60 (всего у книги 75 страниц) [доступный отрывок для чтения: 49 страниц]

Шрифт:

100% +

3 декабря – Василий СОЛОВЬЕВ-СЕДОЙ

Этот композитор сочинил много прекрасных песен, но среди них есть одна, которая сделала его имя бессмертным. После нее этому композитору можно было уже ничего не сочинять и почивать на лаврах всю жизнь. А ведь поначалу большинство коллег композитора эту песню не приняли, назвав ее неудачной. Но когда песня ушла в народ и ее запели чуть ли не в каждом доме, справедливость восторжествовала. Песня называлась «Подмосковные вечера».

Василий Соловьев-Седой родился 25 апреля 1907 года в Петербурге в крестьянской семье. Его родители были родом с Псковщины, а в Петербург переехали за лучшей долей. Отец будущего композитора устроился работать старшим дворником в доме № 139 по Старо-Невскому проспекту, мать – горничной у знаменитой эстрадной певицы Анастасии Вяльцевой. Семья Соловьевых была музыкальной: отец играл на нескольких музыкальных инструментах (гармошке, балалайке), мать любила петь и плясать. Так что свои первые музыкальные университеты маленький Вася проходил в кругу своих родных. Особенно он любил слушать граммофон, которым его маму наградила Вяльцева за хорошую службу. Среди пластинок, что были в доме у Соловьевых, преобладали записи самой Вяльцевой – на них она пела свои знаменитые песни: «Тебя не вырвут у меня», «Ах, да пускай свет осуждает», «Ай-да тройка», «Под чарующей лаской твоею» и др.

Из музыкальных инструментов Василий отдавал предпочтение балалайке, на которой он научился играть еще в раннем детстве (гармошку он полюбит уже будучи взрослым). Потом, когда ему исполнилось 9 лет, он увлекся гитарой, игру на ней он постигал на специальных курсах. Чуть позже в его жизнь войдет и фортепиано, которое он полюбит благодаря кино. В годы Гражданской войны Василий станет страстным киноманом и будет сутки напролет не вылезать из синематографа, где фильмы с участием Веры Холодной и Чарли Чаплина шли под музыку таперов, игравших на фортепиано. Под впечатлением этих просмотров Василий в 1919 году станет брать уроки игры на фортепиано у пианиста Бориса Камчатова. Благодаря этим урокам Соловьев стал зарабатывать свои первые музыкальные гонорары, участвуя в различных клубных вечерах (особым успехом пользовалась его импровизация на тему романса «Пара гнедых»), играя в кинотеатрах. В 1925 году Соловьев устроился пианистом-импровизатором на Ленинградское радио и в течение трех лет аккомпанировал на утренних сеансах гимнастики.

Стоит отметить, что старший брат Василия Сергей тоже подавал большие надежды как музыкант, и отец советовал ему идти по стопам младшего – поступать в музыкальную школу. Но Сергей не захотел этого, заявив: «Что я, подобно малышам, буду бегать с нотной папкой!» В итоге он устроился диспетчером в одно из учреждений. Там познакомился с компанией молодых бездельников, которые все вечера проводили в питии и веселии. Когда у Сергея кончились деньги, он совершил растрату. И угодил в тюрьму на три года. Многим тогда казалось, что его судьба сломана навсегда. Но он все-таки сумел встать на ноги: бросил пить, воевал на фронте. Волею судьбы, из жизни оба брата уйдут почти одновременно.

В 1929 году Соловьев поступил в Центральный музыкальный техникум, имея за плечами богатый практический опыт, но при крайней скудости теоретических знаний. Однако таких, как он, в те годы было очень много: молодых и дерзающих людей, которые мечтали построить новое общество. Но эта неуемная энергия часто выходила боком их обладателям: они слишком быстро хотели всего достичь и не хотели долго учиться. Вот и Соловьев, поступив в техникум, а потом и в консерваторию по классу композиции к Петру Рязанову, стал пренебрегать некоторыми дисциплинами и в итоге диплом получил позже всех – из-за незачета по иностранному языку. Впрочем, так было не только у Соловьева, но и у многих других известных музыкантов, учившихся вместе с ним: И. Дзержинского, В. Богданова-Березовского, Б. Битова и др.

Несмотря на то что тридцатые годы были временем стремительных композиторских взлетов, Соловьев шел к своему триумфу медленно. Его путь к славе являл собой неторопливый процесс накопления умений, скрытый за внешней беззаботностью. И в то время как имена некоторых из его коллег-сверстников – Дмитрия Шостаковича или Иосифа Дзержинского – уже вовсю гремели по всей стране, про Соловьева пока еще никто не знал.

Первая известность пришла к Соловьеву в 1936 году, когда на ленинградском конкурсе массовых песен премии получили сразу две его песни: «Парад» и «Песня о Ленинграде». А песня «Гибель Чапаева» была опубликована на страницах газет «Смена» и «Красный Балтийский флот», что было показателем большого ее успеха у слушателей. Однако до всенародного признания и славы было еще далеко. В те годы композитором, чьи песни распевала вся страна, считался Исаак Дунаевский. Будучи всего на шесть лет моложе Соловьева, он сумел так стремительно взлететь на самый верх эстрадного Олимпа, что казался для всех своих коллег настоящим мэтром. Не случайно именно Дунаевский и его постоянный соавтор поэт Лебедев-Кумач были первыми из музыкантов, кого удостоили высоких правительственных наград: орденов Трудового Красного Знамени.

В те годы Соловьев много работает, пытаясь достичь славы своих же коллег, с которыми он вместе учился в консерватории. Например, после успеха оперы Дзержинского «Тихий Дон» он пытается создать оперу «Дружба», причем в соавторы берет самого Михаила Булгакова. Однако дальше написания либретто дело у авторов не пошло, и опера о дружбе колхозников и пограничников на свет так и не появилась.

В самом конце 30-х Соловьев пишет балет «Тарас Бульба», который ставят сразу два театра: Большой в Москве и оперы и балета в Ленинграде. Но большого успеха эта постановка не имела. Как писалось про автора балета в одной из статей: «Композитор не лишен дарования, но не имеет данных музыкального драматурга для того, чтобы браться за монументальное сценическое полотно». Однако именно этот балет явил музыкальному миру новое имя композитора – Соловьев-Седой (это имя значилось на всех афишах к «Тарасу Бульбе»).

Со своей женой Татьяной Рябовой композитор познакомился в конце 30-х. Это случилось в Крыму, в Судаке, где оба они любили отдыхать. Их первая встреча произошла на пляже, куда Татьяна (она была пианисткой) пришла с певицей Риччи Чертковой, а Соловьев-Седой с друзьями – композиторами Иосифом Дзержинским и Николаем Ганом. С первой же встречи между молодыми людьми сложились дружеские отношения, и они весь отпуск провели вместе. А когда пришла пора расстаться (срок путевки Соловьева-Седого истек чуть раньше), случилось неожиданное: композитор решил остаться в Крыму на правах «дикаря», чтобы не разлучаться с Татьяной. Он устроился ведущим концертов, а жить стал в одном из двух домиков, предназначенных для проживания членов артистической бригады.

Вернувшись в родной Ленинград, молодые продолжили свои встречи. А спустя два года поженились.

Настоящая слава пришла к Соловьеву-Седому в лихую военную годину. Как и большинство его соотечественников, преисполненных лютой ненавистью к врагу, он был готов отдать все свои силы для наступления скорой победы и поэтому работал не покладая рук. Эта ненависть к врагу родила у композитора небывалое вдохновение, которое и стало причиной его последующего триумфа. Как писали позднее его биографы: «В суровое и мужественное время Соловьев-Седой избавился от колебаний, неторопливости. Отвага – знамение военной поры – сделала и его безоглядно смелым, и освобожденная фантазия направилась в русло, свойственное его индивидуальности, его взгляду».

Уже в конце лета 1941 года Соловьев-Седой написал свою первую песню, которая зазвучала на всех фронтах – «Играй, мой баян». А спустя полгода была написана еще одна песня, которая имела куда больший успех, – «Прощай, любимый город» («Вечер на рейде»). Эту песню композитор исполнил в марте 42-го в землянке под Ржевом для бойцов Калининского фронта, а спустя несколько дней, после трансляции по радио, ее распевала уже вся страна. Песню взяли в свой репертуар сразу несколько известных исполнителей: дуэт Владимир Бунчиков – Владимир Нечаев, Клавдия Шульженко.

Осенью 1942 года Соловьев-Седой вместе со своей семьей – женой, дочерью и родителями жены – покинул Ленинград и уехал в Оренбург. Там он вскоре познакомился с поэтом Алексеем Фатьяновым, с которым они явили на свет множество настоящих шедевров песенного творчества. Первыми такими песнями стали «Соловьи» и «На солнечной поляночке».

В апреле 1943 года Соловьева-Седого вызвали в Москву. Власти решили постепенно собрать в одном месте художественные кадры, разбросанные эвакуацией по разным уголкам страны. Соловьев-Седой поселился в гостинице «Москва» и практически сразу взялся за работу. В эти же самые дни Соловьева-Седого находит его первая официальная награда – Сталинская премия за лучшие произведения военных лет: «Играй, мой баян», «Вечер на рейде», «Песня мщения».

Еще до войны, в конце 30-х, Соловьев-Седой начинает сотрудничать с кинематографом, однако песни, написанные им к некоторым кинофильмам, большого успеха не имели. Совсем иначе ситуация складывается после войны. В самом начале 1946 года композитор пишет две песни к комедии «Небесный тихоход», которые мгновенно становятся всесоюзными шлягерами. Речь идет о песнях «Пора в путь-дорогу» и «Потому, что мы пилоты». Спустя год Соловьев-Седой пишет еще один шедевр – песню «На лодке», которая звучит в фильме «Первая перчатка».

Однако были у композитора и неудачи. Например, «Песня о краснодонцах», написанная под впечатлением романа А. Фадеева «Молодая гвардия», большого успеха у слушателей не имела. Ее даже критиковали за блеклость мелодии, отсутствие индивидуальных примет соловьевского «почерка». Критики отмечали, что странно знать, что эту песню написал композитор, который по славе сравнялся с самим Дунаевским.

Видимо, под впечатлением подобных публикаций Соловьев-Седой с этого момента все меньше внимания станет уделять гражданским песням, перейдя исключительно на лирику. В итоге им написаны такие песни, как: «Где же вы теперь, друзья-однополчане?», «Давно мы дома не были», «Едет парень на телеге», «Тропки-дорожки», «Страдания». В апреле 1947 года, в канун 40-летия Соловьева-Седого, его наградят второй Сталинской премией. А год спустя он сменит Дмитрия Шостаковича на посту председателя Ленинградской композиторской организации. Правда, новая должность не очень благотворно скажется на творческом потенциале композитора. В течение нескольких месяцев, пока он будет вникать в проблемы новой должности, он напишет несколько песен, которые даже сам Соловьев-Седой считал неудачными: «Простимся, ребята, с отцом-командиром», «Солнце встает», «Стой, кто идет?» Некоторые из коллег-недоброжелателей Соловьева-Седого даже потирали от удовольствия руки: мол, композитор вконец исписался. Как вдруг в конце 48-го страна получает новый шедевр творческого тандема Василий Соловьев-Седой – Алексей Фатьянов, песню «Где ж ты, мой сад?».

В 1950 году Соловьев-Седой становится кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР, что еще сильнее загружает его по общественной линии. И времени для творчества остается еще меньше. Поэтому новых песен в те годы у композитора выходит не очень много. И шедевров среди них тоже не густо. Один из них композитор пишет в 1954 году для фильма «Максим Перепелица»: это песня «Почта полевая» («В путь»). А два года спустя на свет появляется произведение, которое вновь заставляет говорить всю страну о гениальности его создателя. Хотя поначалу судьба этой песни складывалась весьма даже непросто.

В 1956 году в стране проводилась Спартакиада народов СССР, и во время ее проведения документалисты должны были снимать фильм под названием «В дни Спартакиады». Именно для этой ленты Соловьев-Седой и его новый соавтор поэт Михаил Матусовский и должны были написать песню. Композитор уехал на свою дачу в Комарово и достаточно быстро написал музыку. Потом появился текст.

Однако, когда фильм вышел на экраны страны, музыкальная общественность встретила «Подмосковные вечера» в штыки, назвав ее неудачной. Самое странное, что и сам композитор почему-то тоже пришел к такому же выводу. И когда летом 1957 года во время Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве эта песня должна была прозвучать на Международном конкурсе песни, Соловьев-Седой туда даже не пришел, полагая, что «Подмосковным вечерам» не светит ни одна из наград. И каково же было его удивление, когда ему внезапно сообщили, что песня была награждена Первой премией и Большой золотой медалью. С этого момента началось поистине триумфальное шествие этой песни не только у себя на родине, но и далеко за ее пределами. В исполнении Владимира Трошина «Подмосковные вечера» стали своеобразной визитной карточкой первого в мире государства рабочих и крестьян. В 1959 году Соловьеву-Седому присуждается Ленинская премия.

В 60-е годы Соловьев-Седой много и активно работает. В те годы в моду вошла оперетта, поэтому композитор не мог пройти мимо этого жанра. И за десять лет сочинил семь оперетт. Однако большого успеха ни одна из них не имела. Неудачей закончилась в 1964 году и попытка создать музыку для балета «Фестиваль», после чего Соловьев-Седой балетов больше не писал.

После триумфального успеха «Подмосковных вечеров» Соловьев-Седой написал еще не один десяток песен, но ни одна из них не могла сравниться ни с «Вечерами», ни с другими песнями композитора, созданными ранее. Поэтому в те годы на советской эстраде моду диктовали уже другие композиторы, из плеяды молодых: Оскар Фельцман, Аркадий Островский, Александра Пахмутова, Ян Френкель, Андрей Эшпай, Арно Бабаджанян, Вениамин Баснер, Владимир Шаинский, Александр Зацепин, Микаэл Таривердиев, Марк Фрадкин.

Однако авторитет Соловьева-Седого в музыкальном мире по-прежнему непререкаем. Он занимает сразу несколько высоких должностей: является секретарем Союза композиторов СССР (с 1957 года), секретарем Союза композиторов РСФСР (с 1960 года). Много и часто выступает на различных форумах музыкальной общественности, где весьма критически отзывается о многих явлениях в мире музыки. Например, в 1968 году он критикует бардов, в частности Владимира Высоцкого: «Я не против гитары, не против самодеятельности, не против „менестрелей“ и „бардов“. Но я решительно против того, чтобы нашей молодежи навязывали косноязычность, блатной лексикон, хриплый шепоток, музыкальный примитив… Когда столичный молодой актер, удачно сыгравший роль в кино или театре, ездит по городам и весям со своим доморощенным репертуаром, распевая сомнительные песенки об антисказках и блатной дружбе, – это стихийное бедствие. Ему подражают, принимая за последний крик моды, и сила детонации становится разрушительной».

А вот другой отрывок из выступления Соловьева-Седого, который весьма актуален уже в наши дни: «За рубежом много пишут и говорят о „массовой культуре“, о том, что народу чужда и недоступна подлинная культура Рафаэля и Бетховена, Шекспира и Петрарки, что народу нужны битлы, комиксы, дайджесты, вестерны, то есть весь тот суррогат искусства, который легко усваивается, легко одурманивает и легко оболванивает. Варварские попытки пересказать „Гамлета“ на пяти страничках карманного формата или „Одиссею“ – на трех, давать рисунки с короткими, как пулеметная очередь, диалогами вместо романа, повести или рассказа, джазовые вопли вместо живописи – все это проявления знаменитой и зловещей „массовой культуры“… Я выступаю не против кого-либо лично. Я против пропаганды того, что отрицается всем строем нашей жизни».

В середине 70-х здоровье Соловьева-Седого значительно ухудшилось. У него обострилась болезнь сосудов, и он без конца лежал в больнице. В последний раз он угодил туда ранней осенью 1979 года. Причем одновременно со своим братом Сергеем, который подорвал свое здоровье в зрелые годы, когда злоупотреблял алкоголем. В последние годы он уже не пил, однако было уже поздно – пагубная привычка подточила его силы.

Братья лежали в разных больницах, и, чтобы не расстраивать их, им о болезни друг друга ничего не сообщали. Соловьев-Седой не мог ходить и единственное, что мог делать, – это перебирать пальцами по одеялу, как по клавиатуре. Видя это, родные даже пытались дать ему возможность хоть немного работать: изобрели подставки, пюпитры. Но сил у композитора уже не оставалось. И закончить свое последнее произведение – детскую оперу «Терем-Теремок» – ему уже было не суждено.

Соловьев-Седой скончался 2 декабря 1979 года , пережив своего старшего брата почти на месяц: Сергей умер в годовщину Октябрьской революции, 7 ноября.

5 декабря – Александр КАЙДАНОВСКИЙ

Этот актер снимался у самых известных режиссеров советского кино, был чрезвычайно знаменит, но всегда стоял особняком в шеренге звезд отечественного кинематографа. Играя в кино дерзких и независимых людей, он и в реальной жизни был таким же: часто, стремясь отстоять свою независимость, ссорился с коллегами и режиссерами, рвал связи с друзьями, уходил от любимых женщин. Много позже выяснится, что каждый из подобных его шагов оставлял глубокий рубец на сердце. В итоге на 49-м году жизни это сердце не выдержит третьего инфаркта.

Александр Кайдановский родился 23 июля 1946 года в Ростове-на-Дону в рабочей семье. Когда Александр был маленьким, его родители развелись, и мальчик жил сначала с матерью, а затем переехал жить в новую семью отца. Эта неустроенность, невозможность жить в нормальной и дружной семье сильно сказались на характере Александра: с одной стороны, он рано повзрослел, с другой – его стремление к независимости сделает его характер взрывным, импульсивным. Из-за этого в итоге так и не сложится его личная судьба.

В школе Кайдановский большими успехами не блистал и, когда окончил 8 классов, поступил в Днепропетровский сварочный техникум имени Б. Патона. Поступил больше от безысходности, чем по призванию: его мечтой было уехать куда-нибудь подальше от родителей, чтобы не сидеть у них на шее. Однако учеба в техникуме длилась недолго. Уже через год, в 1961 году, Кайдановский ушел из него и вернулся в родной Ростов. Там он вскоре поступил в училище искусств.

Еще будучи студентом второго курса, Кайдановский внезапно женился. Его женой стала его ровесница Ирина Быкова, которая занималась в драматическом кружке и тоже собиралась в будущем стать актрисой. Их знакомство произошло прямо на сцене. Александра пригласили в их драмкружок в качестве актера на главную роль в спектакль, где Ирина играла его возлюбленную. В итоге, как это часто бывает, их сценическая любовь переросла в настоящую. Их роман длился больше двух лет, однако делать предложение руки и сердца Александр не спешил. Он боялся повторить судьбу своих родителей, которые так и не смогли сохранить семью, хотя поначалу тоже сильно любили друг друга. Вместо этого Кайдановский однажды объявил Ирине, что собирается ехать в Москву, чтобы учиться на артиста уже там. «Ростов не тот город, где можно сделать карьеру», – объяснил он возлюбленной свое решение. Ирина готова была отправиться вместе с ним, но Александр ее отговорил, объяснив, что вызовет ее позже – когда сможет устроиться на новом месте. Так летом 1965 года он оказался в Москве, где с первого же захода поступил в Школу-студию МХАТ.

В Школе-студии Кайдановский проучился недолго – всего несколько месяцев. Потом поссорился с кем-то из руководителей и перевелся в Щукинское училище. Жил в общежитии, где его соседями по комнате оказались будущие звезды советского кинематографа Леонид Филатов, Борис Галкин и Владимир Качан. Филатов позднее так отзывался о Кайдановском: «Мы с ним дружили. Хотя это была трудная дружба, и человек он был трудный, но я восхищался им, глядел снизу вверх. Кайдановский был человек невероятный – он мог виртуозно материться, болтать на бандитском жаргоне, а мог всю ночь говорить с тобой о литературе, о вещах, которых здесь не знал ни один специалист…»

В отличие от большинства своих рафинированных сверстников, учившихся с ним в одном училище, Кайдановский слыл человеком дерзким и бесстрашным. Все знали, что он никого не боялся: ни преподавателей, ни уличных хулиганов и при возможности вполне мог за себя постоять. И однажды его друзья собственными глазами смогли убедиться в смелости Кайдановского.

Дело было на четвертом курсе. Кайдановский в компании своих соседей по комнате – Филатова, Галкина и Качана – возвращался ночью в общежитие. Путь их пролегал через знаменитую Марьину Рощу, которая в те годы слыла одним из самых криминальных мест столицы. Неподалеку от Рижского вокзала к ним внезапно пристали шестеро парней. В принципе, четверо приятелей вполне могли бы отбиться от хулиганов, но у тех в руках были ножи, что кардинально меняло ситуацию. В итоге единственным способом спастись могло быть только бегство. Однако Кайдановский поступил иначе. Он подошел к тому парню, который первым вынул нож, и голой рукой взялся за лезвие. На землю брызнула кровь, а Кайдановский даже глазом не моргнул и продолжал сжимать клинок все сильнее и сильнее. И что-то такое страшное было в его лице, что парни спасовали и предпочли ретироваться.

В училище Кайдановский считался одним из самых талантливых студентов и гораздо раньше многих своих однокурсников стал приглашаться в кино. Свою первую роль он сыграл в фильме «Таинственная стена». И хотя роль была крохотная – он играл молодого научного сотрудника, – однако начало было положено. Вскоре его пригласил в свою экранизацию «Анны Карениной» патриарх советской кинематографии Александр Зархи. Кайдановскому досталась роль Жюля Ландо. Затем молодой актер снялся еще в одной экранизации: в «Первой любви» И. Тургенева.

Поэтому, когда в 1969 году Кайдановский закончил училище, он уже был известен в театральных кругах как подающий большие надежды актер. В итоге его взяли в труппу прославленного Вахтанговского театра. Причем взяли не просто как рядового статиста, а в качестве претендента на роль князя Мышкина в спектакле «Идиот». Однако сыграть эту роль Кайдановскому так и не довелось. Как оказалось, первый исполнитель роли, знаменитый актер Николай Гриценко, никому не собирался ее уступать и, едва узнав о том, что какой-то вчерашний студент претендует на нее, сделал все от него зависящее, чтобы этого не произошло. Говорят, даже больной Гриценко вставал с постели и шел в театр – лишь бы не отдавать роль другому. В результате молодому актеру пришлось играть роли из разряда «кушать подано».

Между тем не стояла на месте личная жизнь актера. Получив небольшую комнату в полуподвальном помещении на Арбате, Кайдановский вызвал к себе Ирину. Она тогда была уже беременна от него, поэтому молодые скрепили свои отношения официально. 26 августа 1970 года у них родилась дочь Даша. После рождения ребенка молодым казалось, что власти пойдут им навстречу и дадут им жилье получше, но этого не случилось. Поэтому еще в течение нескольких лет им пришлось жить в этой полуподвальной комнате, кишащей крысами. По словам очевидцев, жилье выглядело ужасно. Оно было ниже уровня земли, с крохотной кухней с косым потолком, потолок образовывала лестница, а в той части, где лестница втыкалась в пол, было что-то вроде чулана. Как ни странно, но Кайдановский даже находил повод шутить. Когда к нему заходили в гости друзья, он водил их по своим «хоромам» и очень смешно, в духе Достоевского, описывал жилище.

Став актером престижного театра, Кайдановский вел богемный образ жизни. Он приглашал в свой дом коллег-актеров (благо его комнатка находилась рядом с Театром Вахтангова), сам сутками пропадал в разных компаниях. Иногда даже не ночевал дома, что не могло понравиться его молодой жене. Заработок у Кайдановского в ту пору был небольшой, а разовые приглашения на съемки в разных картинах были случайными. Поэтому семья откровенно бедствовала. Но Кайдановский мало обращал на это внимания, продолжая жить так, как ему нравится. А на все замечания своей жены реагировал нервно.

Взрывной и импульсивный характер Кайдановского однажды едва не отправил его за решетку. Это случилось в 1970 году, незадолго до рождения у него дочери. Тогда на Центральном телевидении была показана премьера телеспектакля «Драма на охоте» по А. Чехову, где Кайдановский играл графа Карнеева. Вскоре после показа группа артистов, занятых в телеспектакле, – Владимир Самойлов, Юрий Яковлев и Александр Кайдановский – решили это дело «обмыть». С этой целью они отправились в весьма популярный среди москвичей ресторан у Речного вокзала. Вечеринка была в самом разгаре, когда Кайдановскому понадобилось отойти. В коридоре к нему внезапно привязался пожилой дружинник, который стал утверждать, что Кайдановский некоторое время назад… украл у него белила. В результате завязалась драка, из которой победителем вышел более молодой Кайдановский. Но эта победа оказалась «пирровой». Дружинник подал на него в суд.

Процесс над Кайдановским состоялся спустя месяц. Поскольку руководство Театра имени Вахтангова не захотело защищать молодого актера, эту миссию взял на себя корифей театра Михаил Ульянов. Именно он выступил на суде в качестве общественного защитника Кайдановского. Не будь этого, актера наверняка упекли бы за решетку года на два за хулиганство, поскольку в то время хулиганов особенно не жалели. А так, после страстного выступления Ульянова, судьи сочли за благо простить подсудимого и дали ему условный срок. Однако вскоре после этого Кайдановский вынужден был покинуть Театр Вахтангова.

В начале 70-х распался первый брак Кайдановского. Чашу терпения Ирины переполнила измена мужа, который увлекся популярной актрисой Валентиной Малявиной, игравшей в том же Вахтанговском. Со стороны этот роман был больше похож на извержение вулкана – столько страстей и нервов было в нем сосредоточено. Дело дошло до того, что однажды влюбленные решили добровольно уйти из жизни – перерезали себе вены. Их удалось спасти, хотя еще чуть-чуть – и советское кино навсегда бы лишилось двух своих талантливых актеров, а первые сплетники столицы получили бы прекрасную возможность поточить свои языки на этой трагедии. После этого случая Кайдановский заметно охладел к Малявиной, и их роман благополучно завершился. Когда это произошло, Кайдановский был уже известен всей стране, сыграв одну из лучших своих ролей в кино – ротмистра Лемке в истерне Никиты Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих».

На эту роль Кайдановский попал не случайно. Михалков обратил на него внимание еще в середине 60-х, когда они вместе учились в «Щуке». И когда в 73-м Михалкову разрешили снять первый полнометражный фильм, он решил взять в него всех своих друзей и знакомых, в число которых входил и Кайдановский. Он тогда был в прекрасной форме – служил в кавалерийском полку при «Мосфильме», поэтому роль отчаянного белогвардейского ротмистра, который гоняется за большевистским золотом, далась ему без особого труда. И когда в ноябре 1974 года фильм вышел на широкий экран, сразу несколько участников этой картины стали знаменитыми: Юрий Богатырев, Константин Райкин и Александр Кайдановский.

К середине 70-х Кайдановский стал уже одним из самых востребованных актеров советского кинематографа. Правда, роли ему предлагали играть однообразные: либо аристократов, либо белогвардейских офицеров, а то и преступников, как это было в сериале «Следствие ведут знатоки» (дело № 6 «Шантаж»). Но каждой новой роли актер был рад, поскольку она не только множила его славу, но и приносила существенный материальный доход. А деньги Кайдановскому были нужны. Только не на разного рода элементы красивой жизни – дачи, машины и т. д., – а на книги. В ту пору у Кайдановского была прекрасная библиотека, и книги он привозил отовсюду, куда его забрасывала кинематографическая судьба.

Летом 1974 года Кайдановский отправился на Урал, где должны были проходить съемки боевика «Пропавшая экспедиция». Его партнершей на съемочной площадке была юная студентка «Щуки» Евгения Симонова, которая влюбилась в Кайдановского чуть ли не с первого взгляда. Вернувшись в Москву, они поженились. А 5 ноября 1976 года у них родилась дочь Зоя. Но это радостное событие не спасло их брак от скорого распада. Виноват в этом был сам Кайдановский, который в очередной раз доказал, что к семейной жизни был абсолютно неприспособлен.

Вполне вероятно, Кайдановский так и снимался бы в ролях аристократов и белогвардейских офицеров, если бы в конце 70-х на его творческом пути не повстречался режиссер Андрей Тарковский. Считающийся в советском кино одним из самых сложных и серьезных режиссеров, он сумел разглядеть в Кайдановском то, что не смогли сделать все остальные его коллеги – трагедию неординарной личности, мечущейся в поисках собственного «я». Итогом этого содружества стал фильм «Сталкер», где Кайдановский сыграл главную роль. После этого фильма миру был явлен уже другой актер Александр Кайдановский – сложный и уже не могущий сниматься в рядовых фильмах даже у хороших режиссеров.

В начале 80-х Кайдановский поступил на Высшие режиссерские курсы к Андрею Тарковскому. Однако их союз продолжался недолго: в 84-м знаменитый режиссер навсегда покинул родину. Когда он прислал Кайдановскому в Москву приглашение сняться в «Ностальгии», актера к нему не выпустили: то ли из-за «аморалки» (он по пьяной лавочке вновь с кем-то подрался в ресторане), то ли по идеологическим соображениям (в актерской среде польский еврей Кайдановский считался диссидентом). В итоге эту роль сыграл более благонадежный Олег Янковский.

Закончив режиссерские курсы, Кайдановский снял фильм «Простая смерть» по Льву Толстому. Фильм получился не только тяжелым по своему сюжету, но и сложным по восприятию. Поэтому его причислили к разряду элитарного кино. На фестивале в испанском городе Малаге в 1988 году он был удостоен одного из призов. После этого Кайдановский снял еще два фильма: «Гость» (1987) и «Жена керосинщика» (1988), которые, как и его дебютная картина, широким зрителем были встречены прохладно. Кассу в те годы делали другие фильмы: «Интердевочка», «Маленькая Вера» и другие блокбастеры перестроечных лет.

Зато как актер Кайдановский позволял себе сниматься в фильмах разных жанров: в костюмной исторической картине «Новые приключения янки при дворе короля Артура», детективе «Десять негритят». С начала 90-х, когда российское кино перешло на самоокупаемость и Кайдановскому нужны были средства на новые постановки, он стал принимать приглашения от зарубежных режиссеров. И в первой половине 90-х снялся в нескольких таких фильмах: «Ноябрь» (Польша – Франция), «Дыхание дьявола» (Испания), «Волшебный стрелок» (Венгрия), «Исповедь незнакомцу» (Франция).

Василий Соловьев-Седой (А. Сохор)

Разной бывает судьба песен, которые сотнями пишутся в нашей стране каждый год. Одни из них становятся на время популярными, но потом "приедаются", исчезают из жизни и забываются навсегда. Другим же, немногим, бывает суждено на долгие годы оставаться в памяти современников. Это - песни, которые затрагивают глубокие струны души, говорят о самом важном в жизни человека и народа. С ними навечно слились многие дорогие для каждого из нас чувства и образы, воспоминания и мечты. Такие песни нередко превращаются в безымянные: их поют, не задумываясь над тем, есть ли у них автор, и, кажется, что создал их сам народ. Подобное "забвение" имени творца - высшая награда для него.

Среди лучших советских песен, которые сопровождают нас в труде и бою, на отдыхе и празднике, подобно верным помощникам, советчикам и друзьям, многие принадлежат Василию Павловичу Соловьеву-Седому. Для миллионов советских людей они стали постоянным источником радости, душевного тепла, неотъемлемой частицей самой жизни.

Василий Павлович Соловьев-Седой родился в 1907 году в Петербурге. Сюда за несколько лет до того приехал из-под Витебска на заработки отец будущего композитора, крестьянин Павел Павлович Соловьев. Ему "посчастливилось": он стал дворником в большом доме на Невском проспекте.

В семье Соловьевых очень любили музыку. Отец играл на гармонике, мать, уроженка Псковщины, хорошо пела народные песни. Восьми лет Василий Соловьев упросил отца "купить музыку" и научился играть на балалайке. Он подобрал по слуху популярные песни и вместе с соседскими мальчиками, игравшими на гитаре и мандолине, составил трио. Выступления этого ансамбля перед жителями дома сопровождались шумным успехом. Репетировать приходилось прямо на лестнице, но это не останавливало юных музыкантов.

В доме, где жили Соловьевы, помещался маленький кинотеатр. У экрана стояло пианино. Подружившись с киномехаником, Василий Соловьев подучил доступ к инструменту, самостоятельно освоился с клавиатурой и вскоре уже свободно разыгрывал на школьных вечерах танцы и песни.

Но только после Великой Октябрьской социалистической революции сын простого крестьянина смог получить музыкальное образование. Несколько лет он работал в качестве пианиста в рабочих клубах и кружках самодеятельности, выступая на радио, сопровождая своими импровизациями утреннюю физкультурную зарядку. В 1929 году его импровизации услышал один из ленинградских композиторов, по совету которого Соловьев поступил в музыкальный техникум, в класс композиции к известному педагогу профессору П. Б. Рязанову . Уже через два года он был переведен в Ленинградскую консерваторию.

Еще на студенческой скамье молодой композитор создал свои первые сочинения. Среди них были романсы, симфоническая поэма, сюита для фортепиано, музыка к драматическим спектаклям, фортепианный концерт. Некоторые из них были опубликованы под псевдонимом, который затем присоединился к его фамилии,- "Седой" ("седым" Соловьева звал в детстве отец за светлый цвет волос). Вскоре после окончания консерватории Соловьев-Седой написал балет "Тарас Бульба" по Гоголю. В сезоне 1940/41 года балет был поставлен Большим театром Союза ССР в Москве и Театром оперы и балета имени Кирова в Ленинграде.

Писал Соловьев-Седой в эти годы и песни. Немалую известность приобрели тогда "Казачья кавалерийская", "Таежная", "Песня о Ленинграде". Замечательный певец-антифашист Эрнст Буш пел в республиканской Испании "Гибель Чапаева" и включил ее в песенник Интернациональных бригад. И хотя ранние песни еще не во всем характерны для композитора, в них уже проступали драгоценные черты его лирики: внимание к внутреннему миру героя, цельность и чистота чувств.

Но подлинная творческая зрелость и всенародное признание пришли к Соловьеву-Седому лишь во время Великой Отечественной войны. В первые же дни он написал несколько патриотических песен, среди которых выделились "Песня смелых", "Встреча Буденного с казаками", "Играй, мой баян". А затем родилась также ставшая позже знаменитой песня "Вечер на рейде". "В августе 1941 года,- рассказывает Соловьев-Седой,- вместе с группой композиторов и музыкантов мне пришлось работать в Ленинградском порту. Стоял чудесный вечер, какие бывают, мне кажется, только у нас на Балтике. Невдалеке на рейде стоял какой-то корабль, с него доносились к нам звуки баяна и тихая песня. Мы как раз кончили нашу работу и долго слушали, как поют моряки. У меня возникла мысль написать песню об этом чудесном вечере, неожиданно выпавшем на долю людей, которым завтра, может быть, предстояло идти в опасный поход, в бой. Возвратившись из порта, я сел сочинять эту песню".

Текста у композитора не было, поэтому он сам придумал слова для начала припева ("Прощай, любимый город"), и, отталкиваясь от них, стал писать музыку. Через два дня она была готова. Автор передал ее поэту Александру Чуркину, и тот написал полный текст "Вечера на рейде". Но песня не получила тогда "путевки в жизнь". Друзья Соловьева-Седого единодушно забраковали ее. Видимо, она показалась слишком спокойной, тихой", не подходящей для грозной военной поры. И композитор спрятал песню, решив больше никому ее не показывать.

Вскоре вместе с большой группой ленинградских музыкантов Соловьев-Седой приехал в Оренбург. Здесь он организовал боевой эстрадный театр "Ястребок" и подготовил программу из злободневных сценок, рассказов и песен. Когда были закончены репетиции, артисты попросили направить их на фронт. В феврале 1942 года театр приехал в район Ржева и стал выступать перед бойцами Калининского фронта в землянках, блиндажах, по-левых госпиталях. Соловьев-Седой сам пел свои песни, аккомпанируя себе на аккордеоне. Ему довелось побывать в самой различной боевой обстановке (однажды, на пример, он пробыл три дня в окружении), и он хорошо узнал жизнь фронтовиков, думы и чувства советского солдата.

"Сорок пять дней, проведенные на фронте, оставили во мне незабываемые впечатления,- писал Соловьев-Седой позднее.- Я видел народ на войне. Я понял, что солдат - это не лакированный герой, а труженик войны, что он сражается так же, как варит сталь, пашет землю, возводит плотины. Он идет на подвиг мужественно и просто, а в час отдыха не чужд шутки, крепкого словца, лихого танца".

Здесь, на Калининском фронте, совершилось "второе рождение" песни "Вечер на рейде". Как-то раз, когда Соловьев-Седой выступал в солдатской землянке, бойцы попросили спеть что-нибудь "для души", потеплее, посердечнее- и он вспомнил о забракованной песне. "Бойцы со второго куплета начали мне тихо подпевать,- рассказывает Василий Павлович.- Я почувствовал, что песня дошла до сердца и имеет право на жизнь".

С этого дня полюбившаяся фронтовикам песня всюду опережала артистов. Стоило им приехать на новое место и начать концерт, как слушатели уже кричали: "Вечер на рейде", "Вечер на рейде!"...

Вернувшись в Оренбург, Соловьев-Седой начал создавать одну за другой новые песни (лишь за лето 1942 года их было написано свыше двадцати). Его постоянным соавтором в ту пору стал молодой поэт Алексей Фатьянов. С этими песнями композитор объездил многие заводы и фабрики, выступал перед трудящимися Свердловска, Челябинска и других городов Урала - "кузницы победы", не раз бывал в Москве.

В конце 1944 года Соловьев-Седой вернулся в Ленинград, а вскоре снова отправился на фронт во главе бригады артистов. На этот раз он выступал перед бойцами, сражавшимися в Прибалтике, перед моряками Краснознаменного Балтийского флота. День Победы бригада встретила в Восточной Пруссии.

Патриотическая деятельность композитора, его творчество военных лет получили высокую оценку. В 1943 году за песни "Вечер на рейде", "Играй, мой баян" и "Песня мщения" ("Я вернулся к друзьям после боя") Соловьеву-Седому была присуждена Государственная премия. В 1945 году за активное участие в культурном обслуживании действующей армии и флота он был награжден орденом Красной Звезды.

Лучшие песни Соловьева-Седого заслужили в годы войны любовь всего народа. Где только не пели их - и на фронте, и в тылу! Всем они пришлись по душе - и знатокам-музыкантам, и самым неискушенным любителям. В то суровое время они были духовным "хлебом насущным" для миллионов людей, ковавших победу, источником тепла, надежды, душевных сил. Через малое, частное, конкретное - грусть по родным местам и любимой девушке или добродушную шутку - в них раскрывалось общее, великое: любовь к Родине, верность, стойкость, оптимизм всего народа. От этих песен - всегда искренних, проникновенных, глубоко человечных - становилось теплее на сердце, забывались тяготы войны, с новой силой крепла в душе вера в победу. Они стали частью самой жизни народа, они помогали нам жить и сражаться. Может ли миссия песни, судьба ее быть более высокой и почетной!..

Особенную популярность завоевала песня "Вечер на рейде". Вот, например, партизаны в тылу врага празднуют 25-ю годовщину Октября, и командир отряда Герой Советского Союза Д. Медведев так описывает торжество в книге "Это было под Ровно": "Праздник закончился концертом партизанской самодеятельности. Началось с хорового пения. "Прощай, любимый город"! - эту песню знали все. Запевали несколько голосов, весь наш ансамбль подхватывал".

Свои варианты текста "Вечера на рейде" сложили партизаны Ленинградской области, подпольщики Крыма, бойцы авиадесантных частей. А итальянские партизаны-антифашисты, к которым попала песня Соловьева-Седова, стали на ее мотив петь о девушке - героине освободительной борьбы.

Так вместе с другими советскими композиторами Соловьев-Седой с честью выполнил в годы войны долг художника-патриота.

Отгремела военная гроза, и страна вернулась к мир-ному труду. Василий Павлович вновь обосновался в Ленинграде. Потекли дни, месяцы, годы, заполненные творчеством.

Много новых произведений создал в послевоенное время талантливый композитор. И по-прежнему центральное место среди них занимают песни. В музыку Соловьева-Седого вошли теперь новые темы и образы. Но он не расстался с теми героями, которых узнал и воспел в годы войны.

В 1947 году, к 30-летию Великого Октября, композитор написал песенный цикл "Сказ о солдате". Это было одно из первых произведений советской музыки, показавших возвращение недавнего воина к мирной жизни и его участие в общенародном труде. Появление цикла Соловьева-Седого оказалось очень своевременным. Ведь образ недавнего солдата, который вновь стал колхозником или рабочим, имел тогда глубокий символический смысл: вся страна представлялась демобилизованным воином, сменившим огненную позицию на место за станком или на тракторе... Не все песни из цикла "Сказ о солдате" оказались одинаково удачными, но лучшие из них, и прежде всего "Поет гармонь за Вологдой" и "Где же вы теперь, друзья однополчане", получили широкое признание слушателей.

В послевоенные годы Соловьев-Седой написал немало и других произведений в песенном жанре. В 1947 году за песни "Пора в путь-дорогу", "Стали ночи светлыми", "Давно мы дома не были" и "Едет парень на телеге" ему была вновь присуждена Государственная премия. В 1959 году он был удостоен Ленинской премии за песни "Подмосковные вечера", "В путь!", "Марш нахимовцев", "Версты" и "Если бы парни всей земли". Огромную популярность завоевали также "Наш город" ("Над заставами ленинградскими"), "Услышь меня, хорошая", "Комсомольская прощальная", "Солдат - всегда солдат", "Вечерняя песня" ("Город над вольной Невой"), "Баллада о солдате". Создать эти и другие шедевры советской песни композитору помогли его постоянные поэтические соавторы, в том числе Е. Долматовский, М. Исаковский, В. Лебедев-Кумач, М. Матусовский, А. Фатьянов, С. Фогельсон, А. Чуркин.

Песенное творчество Соловьева-Седого не скудеет с годами. Отличными образцами его песен последнего десятилетия служат "Разговор с городом", "Помни о других", "А снег повалится". "О России".

Продолжая линию "Сказа о солдате", Василий Павлович создал в конце 60-х - начале 70-х годов еще два вокальных цикла: "Северная баллада" и "Светлая память" на стихи Г. Горбовского. В 1976 году он завершил работу над циклом "Мои современники" на стихи Г. Горбовского, М. Румянцевой, С. Фогельсона и А. Шутко . Наряду с собственно песнями, эти циклы включают и вокальные номера камерного характера, приближающиеся к романсу.

По-прежнему в послевоенные годы Соловьев-Седой активно работает в области не только песни, но и иных, более крупных музыкальных форм. В октябре 1945 года была закончена и поставлена оперетта "Верный друг", действие которой происходит в годы Великой Отечественной войны. Вскоре появился замысел второй оперетты - "Самое заветное" - о колхозной деревне, о сельской молодежи; в 1952 году состоялись ее премьеры в театрах Москвы и Ленинграда. Спустя одиннадцать лет ленинградцы познакомились с новой опереттой Василия Павловича - "Олимпийские звезды", героями которой стали советские спортсмены. К 50-летию Советской власти была приурочена премьера лирико-драматической оперетты "Восемнадцать лет", посвященной связи и преемственности разных поколений советских людей. В 70-х годах на сценах театров появились еще три произведения этого жанра - "У родного причала" (об одесских моряках), "Брак по любви" (о современной молодежи и проблемах ее воспитания) и "Подвески королевы" (по роману А. Дюма "Три мушкетера"). Готовится к постановке музыкальная комедия "Шельменко-денщик" (по классической пьесе Г. Квитки-Основьяненко ).

Несколько лет композитор настойчиво работал над новой редакцией балета "Тарас Бульба". В кардинально переработанном виде это произведение было поставлено в 1955 году Ленинградским театром оперы и балета имени С. М. Кирова . Тот же театр показал в 1964 году еще один балет Соловьева-Седого - "В порт вошла "Россия"", посвященный любви советского моряка и итальянской девушки, спасенной им от фашистов.

Много сил отдает Соловьев-Седой работе в кино. Им написана музыка более чем к тридцати фильмам, среди которых - "Небесный тихоход", "Первая перчатка", "Счастливого плавания", "Максим Перепелица", "В трудный час", "Виринея", "Открытая книга". В 1966 году Одесская киностудия выпустила фильм "Товарищ песня", состоящий из четырех киноновелл, "героями" которых служат песни, специально написанные для этой картины Василием Павловичем на слова Е. Долматовского .

Не раз отрывался Соловьев-Седой в эти годы от письменного стола, чтобы отправиться по примеру военных лет в творческие поездки. Но маршруты теперь стали иными. Композитор побывал во многих городах, почти во всех республиках нашей страны, выступая с творческими отчетами перед трудящимися, участвуя в декадах русской культуры, русского искусства, ленинградской музыки. Он по-прежнему желанный гость рабочих, колхозников, солдат, моряков, летчиков.

В паспорте Василия Павловича появились визы многих зарубежных государств: от наших соседей - Польши, Румынии, Финляндии до далекой Бразилии, где осенью 1966 года он присутствовал на международном конкурсе песни в качестве члена жюри.

Поездки в другие города и страны дали богатую пищу его фантазии, послужили толчком к возникновению нескольких новых сочинений. Например, во время декады русского искусства в Азербайджане он написал вместе с азербайджанским композитором Тофиком Кулиевым "Песню о Баку". Для 1100-летнего юбилея Новгорода, на который был приглашен Василий Павлович, он сочинил песню "Новгород Великий". Пребывание в Казахстане помогло завершить песенный цикл "Четыре портрета ребят с целины". А поездка в Италию дала материал сразу для двух крупных произведений, действие которых развертывается в этой стране: балета "В порт вошла "Россия"" и оперетты "Олимпийские звезды".

Много волнующих впечатлений и творческих замыслов выносит Соловьев-Седой из встреч с советскими воинами. Так, в 1961 году, когда композитор выступал в Группе советских войск в ГДР, произошел следующий случай. В караул к братской могиле советских солдат и офицеров, находящейся на территории Западного Берлина, был впервые назначен молодой солдат Петров. Стоя на посту, он прочел на памятнике список похороненных здесь героев взятия рейхстага в последние дни войны и неожиданно обнаружил фамилию, имя и отчество своего отца, судьба которого была ему неизвестна. Об этом эпизоде узнал поэт Е. Долматовский, находившийся тогда в Германской Демократической Республике. Вместе с ним Соловьев-Седой тут же написал "Балладу об отце и сыне". Через два дня песня была впервые исполнена перед советскими воинами.

Песни Соловьева-Седого получили распространение в нашей стране. Творчество советского композитора хорошо известно и за рубежом.

Когда в Брюсселе во время Всемирной выставки 1958 года выступал Краснознаменный имени А. В. Александрова ансамбль песни и пляски Советской Армии, то из всей его программы, по свидетельству бельгийских газет, публика горячее всего принимала песню Соловьева-Седого "В путь!". Через год большая группа наших артистов приехала в Нью-Йорк, где была открыта советская выставка. В программу концертов вошла песня "Если бы парни всей земли". Она встретила у слушателей самый живой отклик.

Особенно посчастливилось за рубежом песне "Подмосковные вечера". Она была музыкальной эмблемой большого концерта советского искусства на Брюссельской выставке во время "национальных дней" Советского Союза: ее звуками открылся и закрылся этот концерт. Она же звучала на нашей выставке в Нью-Йорке, и американцы восприняли ее с энтузиазмом, как добрую знакомую: ведь "Подмосковные вечера" стали в США одной из самых популярных песен с тех пор, как эту мелодию "взял" с собой на родину из Советского Союза американский пианист Ван Клиберн.

"Подмосковные вечера" известны и любимы не только в Северной Америке, но и в Южной. Эту песню "вернули" нам бразильские артисты, приезжавшие в Москву и исполнявшие ее здесь в своих концертах на родном языке. Ее поют также с новыми словами во Франции, Финляндии, Японии, Гвинее...

Широко развернулась в послевоенные годы общественная деятельность Соловьева-Седого. С 1948 года в течение шестнадцати лет он бессменно возглавлял Ленинградский Союз композиторов. Трудящиеся Ленинграда трижды избирали его депутатом Верховного Совета СССР. Творческие и общественные заслуги композитора нашли высокое признание.

Каждый период истории советской песни имеет свой облик и своего ведущего представителя - композитора, полнее всего выразившего дух времени. В 20-х годах песня обращалась к народу с трибуны, от имени запевал-ораторов. Так трактовал ее А. Давиденко. В 30-х годах она стала голосом огромных людских масс, всего народа. Зачинателем этой традиции был И. Дунаевский. Во время войны появились песни, предназначенные не только для массовых празднеств и воинских походов, митингов и демонстраций, но и для исполнения "вполголоса", в тесном кругу друзей. Первым и самым ярким творцом таких песен - бытовых по своему назначению, лирических по эмоциональному строю - и был В. Соловьев-Седой. Он же ввел в наше песенное искусство новых героев. Это - небольшой коллектив солдат из одной землянки или моряков с одного корабля, сплоченный общими мыслями и чувствами, спаянный воинской дружбой. Это - и скромный парень рабочего поселка или колхозного села, гармонист и любитель песни, с открытой душой и добрым сердцем, напоминающий Василия Теркина, настоящий русский народный характер! Композитору особенно дороги чистота, нежность этого героя и вместе с тем его сдержанность в выражении лирических чувств, застенчивость, которая прикрывается порою добродушной усмешкой. А главное, в личном проявляет себя всенародное. Любовь к родному уголку земли, к своему дому, к близким людям сливается с большой любовью ко всей Советской Родине.

Показательна песня "Играй, мой баян" (слова Л. Давидович). Она предназначалась для радиообозрения, героем которого был простой паренек с рабочей заставы. Поэтому в ней можно услышать много общего с непритязательными вальсовыми песенками, которые издавна звучали на городских окраинах под аккомпанемент гитары или гармоники. Но в песне "Играй, мой баян" - такой же скромной, бесхитростно простодушной, как ее герой,- есть и что-то глубокое, трогающее за сердце. Молодой рабочий поет здесь: "Как подругу, мы Родину любим свою". И в музыке песни, при всей ее простоте, столько искренней сердечности и тепла, что веришь: для этого паренька любовь к Родине действительно является личным чувством - нежным, сильным и чистым, достойным горячо любимой подруги.

Глубокое патриотическое чувство звучит и в песне "Вечер на рейде" (слова А. Чуркина). Но она сложнее и богаче по образному содержанию. Здесь есть не только светлая грусть, но и большая внутренняя сила. Музыка течет нетбропливо, мернб, в ней ощущается спокойствие и стойкость.

"Вечер на рейде" - песня коллектива, сплоченного одной мыслью, захваченного единым чувством, общим настроением. Ее привольная, распевная мелодия льется естественно, свободно. Но при этом она насыщена декламационными возгласами ("Споемте, друзья...", "Прощай, любимый город" и др.) - словно поющие обращаются друг к другу, ища сочувствия, поддержки, отклика. Красивая и чистая, душевная и раздольная, эта песня как будто обнимает своими широкими, гибкими, парящими над простором фразами сотни людей и сплачивает их в дружную, стойкую боевую семью.

Тема дружбы советских воинов, играющая столь значительную роль в песне "Вечер на рейде", воплотилась в военные годы и в таких лирических песнях Соловьева-Седого, как "Баллада о солдатском сне", "Давно мы дома не были", "Соловьи". В них солдаты поют о разлуке с родным домом, вспоминают о близких, делятся рассказами о фронтовой жизни, обращаются к товарищам с сочувствием и поддержкой. И всюду в них ощущается "чувство локтя", всюду живет сознание единства мыслей и настроения фронтовых друзей.

Вот - "Давно мы дома не были" (слова А. Фатьянова ), песня солдат, собравшихся в землянке, у огарочка свечи. Музыкальные фразы, цепляясь одна за другую, развертываются безостановочной вереницей. Возникает ощущение свободного течения мыслей - такого, какое бывает, когда задумываешься, замечтаешься или разговоришься в спокойно льющейся беседе.

Более широкий круг настроений воплощен в песне "Соловьи". Поэт А. Фатьянов и композитор отталкиваются здесь от одного из любимейших образов народной лирики, связанного с представлением о юности, поэзии чистых чувств, о любви. Тоска по любви звучит и в этой песне, особенно в припеве ("Соловьи, соловьи..."). Но это - лишь одна сторона песни. В ней отражено и другое: весенний расцвет жизни, разлив чувств, захватывающих душу солдата несмотря на то, что сегодня "пушки бьют", и "завтра снова будет бой".

Выразив в годы войны, как никто другой, грусть расставания с родными краями и мечту о мире, Соловьев-Седой в первые послевоенные годы посвятил не менее яркие песни радости возвращений и встреч после победы. Счастье вновь обретенной любви, накопившаяся за годы разлуки нежность высказаны, например, в его песнях "Стали ночи светлыми", "Услышь меня, хорошая", "На лодке" (из кинофильма "Первая перчатка").

Но нередко возвращается композитор и к мыслям о минувшей войне, к образам ее героев. Они рельефно предстают в ряде послевоенных песен, среди которых "Где же вы теперь, друзья-однополчане" (слова А. Фатьянова). Это "музыкальный памятник" благородству душевных помыслов простого солдата. Наряду с серьезностью чувства и внешней сдержанностью его выражения есть в этой песне еще одно замечательное качество - трогательное ощущение суровой нежности. Оно заключено прежде всего в той музыкальной фразе, которая является основной в песне и проходит много раз (впервые - со словами "Где же вы теперь, друзья-однополчане"). Но при этом чувство героя выражено по-солдатски строго, скупо. Вот она, поэзия фронтовой дружбы, чуждая всякой слезливости!

Песня "Где же вы теперь, друзья-однополчане" появилась вскоре после окончания войны. Но не устарела она и в наши дни. И когда вся страна отмечала 30-летие Победы над фашизмом, не было, наверное, такой встречи ветеранов Великой Отечественной войны, где не звучала бы эта замечательная песня.

В последующие годы в облике героя песен Соловьева-Седого появились новые черты. "Простой паренек", повзрослев, возмужал, его внутренний мир стал разностороннее, а в чем-то и глубже. Примечательна в этом смысле "Баллада о солдате" (слова М. Матусовского ) из кинофильма "В трудный час", посвященного битве под Москвой в 1941 году. Эта песня сурова, в ней чувствуется большое внутреннее напряжение. Мелодия движется вперед будто с усилием, преодолевая огромные препятствия. Труден был путь солдата, и об этом в песне сказано правдиво, без утайки и прикрас. И вместе с тем музыка проникнута не только болью за все, что пришлось перенести солдату, но и гордостью за то, что он прошел через тяжелейшие испытания, не утеряв мужества, веры в людей и в жизнь.

Такой же характер проникновенного воспоминания о годах войны и серьезного раздумья о ее нравственном опыте носят песни последних лет - "Никто не забыт" (слова М. Матусовского ), "Помни о других" (слова Г. Горбовского ), "Разговор с городом" (слова Ю. Капустина ).

Из песенной лирики Соловьева-Седого послевоенных лет, не связанной с военными сюжетами, выделяются "Версты" (слова Л. Ошанина ) и "Подмосковные вечера" (слова М. Матусовского). Во многом они различны, хотя есть у них и общие черты. "Версты", с их задумчивым и сосредоточенным настроем, отличаются необыкновенной для песни тонкостью выражения чувства, более присущей романсу. Это проникновенное, углубленное лирическое высказывание-монолог.

Иного, более открытого склада - "Подмосковные вечера". Здесь мелодия гораздо проще и цельнее. Она выражает чувство, которое могут разделить многие: недаром эту лирическую песню так часто поют хором. Но и здесь есть настоящая проникновенность высказывания, моменты раздумья, внутреннего переживания, Создается впечатление, что герой песни - юноша, которому "трудно высказать и не высказать" свое чувство, произносит каждое слово бережно, осторожно, будто боится разбудить окружающую тишину, спугнуть очарование подмосковного летнего вечера. Чувствуется, что ему действительно очень дорог этот вечер, что в его душе живет чистая и глубокая любовь и к родным краям, и к милой девушке.

Лирическая задушевность, полетность вплетается также в образную ткань многих маршевых песен, наполняя их музыку внутренним теплом. Вот, например, солдатская песня "В путь!" (слова М. Дудина ). Здесь полностью соблюдены признаки армейского походного марша: ровность и четкость поступи, настроение решительности и удали. И в то же время в музыке есть оригинальные ритмические "вольности" и чисто русская мягкая напевность, которая придает ей особое обаяние. Недаром ее так полюбили в армии: она не только помогает "печатать шаг", но и о многом говорит солдатскому сердцу.

"Марш нахимовцев" из фильма "Счастливого плавания" (слова М. Глейзарова ) посвящен юным морякам, и его музыка полна солнечной жизнерадостности, молодого задора (вспомним первую же мелодическую фразу, напоминающую всплеск волны, и другие короткие, броские фразы запева). Но не меньше привлекают в этой песне приподнятость настроения и мечтательность. В припеве "Марша", где предстает картина моря, появляется широкий распев, и музыка манит вдаль, в "простор голубой"...

Заметный раздел творчества Соловьева-Седого составляют юмористические песни. В своей музыке (как и в жизни) Василий Павлович умеет шутить - остроумно и, как правило, добродушно, с искренним сочувствием к ее героям.

Еще в годы войны юмор вошел во многие его лирические песни - о быте воинов, об их повседневной фронтовой жизни - и помог выразить душевную силу солдат, их умение стойко переносить тяготы войны. Даже в разлуке с любимыми девушками они поют нередко с добродушной усмешкой, за которой в действительности скрывается застенчивость. Ведь часто бывает, что мужественные люди не хотят показаться сентиментальными, когда говорят о своих сокровенных чувствах, и поэтому немножко посмеиваются сами над собой. В этом смысле примечательна песня "Как за Камой за рекой" (слова В. Гусева ).

Такой же юмор, выражающий теплое, ободряющее отношение автора к своим героям, наполняет солдатские песни "Ничего не говорила", "Вася Крючкин" ("Девушка и взвод"), песни летчиков "Пора в путь-дорогу" и "Потому что мы пилоты" (из кинофильма "Небесный тихоход") .

Примыкает к ним и наиболее своеобразная из шуточных песен Соловьева-Седого - "На солнечной поляночке" (слова А. Фатьянова). Если прочесть стихи отдельно от музыки, то можно и не заметить шутки - она скрыта в самом конце. А до этого идет рассказ о парне-гармонисте, о его любви к "дивчине гордой", что "с ума свела". И основная идея стихов - утверждение верности девушки фронтовику. В музыке тоже переданы лирические настроения героя, есть оттенок мечтательной грусти. Но в то же время она близка народным плясовым и частушечным напевам, насыщена юмористическими штрихами. В результате портрет "парнишки с тальяночкой" освещается добродушной улыбкой. Мы видим не только мечтательного, влюбленного, тоскующего по своей "дивчине", но и жизнерадостного, ценящего шутку человека.

Послевоенные годы подарили нам новые прекрасные шуточные песни Соловьева-Седого: "Едет парень", "Раз, два!" ("Строевая лирическая"), "А что солдату надо?". Отличные образцы музыкального юмора содержатся также в его опереттах (достаточно вспомнить хотя бы песню Васи "Закурил бы, что ли, папиросу я" из "Самого заветного" или куплеты боцмана Обертуцкого из оперетты "У родного причала").

Лучшие песни Соловьева-Седого дают примеры искусства подлинно народного и по своему содержанию, и по форме. Кто бы ни были их герои-многолюдные массы или отдельные личности, композитор выражает думы и чувства всего народа, показывает типические черты народного характера.

Творчество Соловьева-Седого тесно связано с русской народной песней. Композитор умело использует и смело обогащает различные ее виды (крестьянская песня, городская, солдатская), ее выразительные средства. Особенно часто он обращается к тем песенным жанрам, которые распространены в современном быту.

На "общительные" интонации фольклора и бытовых жанров опираются все авторы советской песни. Но Соловьев-Седой выделяется среди них широтой охвата источников. Если М. Блантер, И. Дунаевский, Б. Мокроусов, Дм. Покрасс исходят главным образом из городской лирической песни, В. Захаров - из крестьянской, А. Александров и А. Новиков - из революционной и солдатской, то В. Соловьев-Седой сумел органично объединить, сплавить в своем языке характерные черты всех этих разновидностей русской народной музыки.

С народной песней музыку Соловьева-Седого роднит самый характер ее течения: она развертывается так непринужденно, будто тут же и сочиняется. Импровизатор давно стал композитором-мастером, но сохранил отношение к творчеству как к непосредственному, свободному выражению мысли и чувства. В этом отношении у него много общего с деревенскими музыкантами-"умельцами", мастерами песни и частушки, виртуозами-гармонистами и балалаечниками. Слушая их пение и игру, чувствуешь себя вовлеченным в живой процесс рождения музыки. Каждая фраза, каждая интонация воспринимается как непосредственное излияние чувства, звучит с неожиданной свежестью и если повторяется, то всегда хотя бы с небольшими изменениями. Но при этом в основе музыки лежит устоявшийся, вполне определенный образ. Вот такая импровизационность - типично русская, народная по своему духу - пронизывает многие песни Соловьева-Седого. Она сочетается с продуманностью окончательной формы и тщательной отделкой деталей.

Непосредственность чувства, богатство выдумки и живость изображения, свойственные Соловьеву-Седому, проявляются в наибольшей степени в основной - мелодической стороне его песен. Его мелодии, очень напевные и пластичные, отличаются большой яркостью и оригинальностью. Глубоко народные по своему духу, они изобилуют свежими находками, удачно найденными новыми, но всегда естественно звучащими оборотами. В этих мелодиях нередко слышатся характерные речевые интонации: задорного выкрика, ласковой просьбы, подтрунивающего говорка, комического недоумения. Все это, вместе с импровизационной свободой развертывания, сообщает музыке характер живого высказывания, непринужденной "беседы со слушателем".

Большое своеобразие придает песням Соловьева-Седого и их ритм. Отталкиваясь от ритмических оборотов марша, вальса, плясовой песни и т. д., композитор стремится избежать их монотонной повторяемости. Его ритм часто отклоняется от строгой периодичности. Ритмический рисунок украшается различными затейливыми узорами, перебоями, "перетяжками". В результате ток мелодии становится как бы неравномерно пульсирующим: в одном месте она убыстряет свое движение, в другом разливается шире. Песня получает индивидуальный облик, живет, дышит.

Много свежести в гармониях Соловьева-Седого, опирающихся на натурально-ладовую диатонику русской песни. Они то оттеняют и углубляют общее настроение мелодии, то подчеркивают отдельную важную интонацию, то неожиданным поворотом или сопоставлением создают юмористический эффект. Умело использует композитор и звучания, типичные для баяна или балалайки, применяет иногда джазовые гармонии.

Интересны также искания композитора в области песенной формы. Порой они приводят к такому ее развитию и такой детальной разработке образа, что возникает смешанный жанр песни-романса, способный обогатить не только песенное, но и камерное творчество.

Таков Соловьев-Седой. Это - художник со своим лицом, своими склонностями и вкусами в искусстве. В его самобытности нет ничего искусственного, надуманного. И поэтому его творчество имеет миллионы почитателей и друзей во всем мире.

Советская музыка, советская песня не стоит на месте. Много нового принесли, в частности, последние годы. В песнях еще более усилилось лирическое начало, по своему тону они в еще большей мере приблизились к доверительному разговору со слушателем "с глазу на глаз". Обновился и музыкальный язык (в частности, благодаря использованию выразительных средств современной зарубежной эстрадной музыки).

Но на фоне популярных (а то и просто модных) новинок не теряются, не меркнут лучшие из прежних и новых песен Соловьева-Седого. Ведь именно его традициям и следуют нынешние молодые композиторы, когда стремятся говорить о самых высоких понятиях просто и задушевно, обращаясь к каждому слушателю в отдельности.

Песни Соловьева-Седого - это музыкальный памятник целого исторического периода, "эмоциональная летопись" жизни того поколения советских людей, которое прошло сквозь огонь войны. Это - классика нашего песенного творчества. И она неувядаемо остается молодой, как и талант ее творца - подлинно народного художника Советской эпохи.

Соловьев-Седой Василий Павлович, родился 25 апреля 1907 в Петербурге. Герой Социалистического Труда (1975).

В детстве самостоятельно обучался игре на различных музыкальных инструментах. В 1920-х гг. работал аккомпаниатором в клубах, студии художественной гимнастики, на Радио. В 1929- 1931 занимался в Центральном музыкальном техникуме, в 1936 окончил Ленинградскую.консерваторию по классу композиции П. Б. Рязанова . В 1948-1964 председатель правления Ленинградского отделения Союза композиторов РСФСР. С 1957 секретарь правления Союза композиторов СССР. Лауреат Ленинской премии (1959). Лауреат Государственных премий СССР (1943, 1947). Заслуженный деятель искусств РСФСР (1956). Народный артист РСФСР (1957). Народный артист СССР (1967).

Осн. соч.: балеты - Тарас Бульба (Ленинград, 1940, 2-я ред. 1955), "Россия" входит в порт (Ленинград, 1964); оперетты - Верный друг (Куйбышев, 1945), Самое заветное (1948, 2-я ред. Москва, 1952), Олимпийские звезды (Ленинград, 1962j. Восемнадцать лет (Ленинград, 1968), У родного причала (Одесса, 1968), Брак по любви (Кемерово, 1971), Алмазные подвески (Ленинград, 1973; Подвески королевы, Москва, 1973); для симф. орк. - поэма Партизанщина (1934, сюита из балета "Россия" входит в порт (1964); для голоса и орк. - Песни восставшей Венгрии (1932); для ф.-п. - Сюита (1934); для голоса, чтеца и ф.-п. - Северная баллада (1967); вок. циклы - Светлая память (Поэма о любви, 1972), Мой современник (1975-1976); романсы на ел. А. Пушкина, С. Есенина, А. Жарова и др.; песни (св. 300), в т. ч. Гибель Чапаева, Парад, Казачья кавалерийская, Песни о Ленинграде (1936), Песня о дружбе, Таежная, Едем, братцы, призываться (1938), Играй, мой баян, Встреча Буденного с казаками, Вечер на рейде (1941), С милой сердцу Кубани, Гармоника, Я вернулся к друзьям (1942), О чем ты тоскуешь, товарищ моряк, Над землянкой ночь, Когда песню поешь, Шел солдат суровый, Как за Камой, за рекой, Баллада о Матросове, На солнечной поляночке, Девушка и взвод, Что за славные ребята, Ехал казак воевать, Не тоскуй, моя царица, Обиделись девушки (1943), Наша Родина - Россия, Баллада о солдатском сне, Не тревожь ты себя, Ничего не говорила, Соловьи, Разговор, Как казак в плен попал (1944), Давно мы дома не были, Далеко иль недалечко, Звездочка, Сегодня наш полк на заре выступает, Услышь меня, хорошая, Далеко родные осины, Наш город, Матросские ночи, Пора в путь-дорогу, Потому что мы пилоты (1945), Едет парень на телеге, Стали ночи светлыми, Песня о краснодонцах, Василек, На лодке, Если хочешь быть здоров (1946), цикл Сказ о солдате (Шел солдат из далекого края, Расскажите-ка, ребята, Колыбельная, Поет гармонь за Вологдой, Где же вы теперь, друзья-однополчане, Величальная), Комсомольская прощальная, Моя родная сторона, Веселая песенка о начальнике станции (1947), Золотые огоньки, Где ж ты, мой сад (1948), Солнце встает, У родного Иртыша, Марш нахимовцев, Споем, друзья, Студенческая попутная (1949), Хорошая жена, Наташа, Камыши (1950), Версты (1951), Марш молодых рабочих, Грустная песенка, Азовская партизанская (1952), Самовар (1953), Песня бойцов, Доброе утро, Что нам ветры, Говорил он, напрасно! (1954), В путь!, Песня об Украине, Завелась в душе забота, Гляжу в поля просторные (1955), Подмосковные вечера, Песня дальних дорог, Марш милиции. Как-то в утро вешнее, Серенада (1956), Вечерняя песня, Если бы парни всей земли, Дорога, дорога (1957), Старому другу, С добрым утром, комсомольцы, Песня расставания (1958), Любите свой завод, Господин Великий Новгород, Солдат всегда солдат, Улица Московская, Ты лети, моя песенка-птица (1959), Мы - ленинградцы, Песня о шинели (1960), цикл Четыре портрета ребят с целины (Там, говорят, бураны, Письмо с целины, Песня ровесников, Портрет лодыря), Баллада о солдате, Признаюсь вам, подружки (1961), Баллада об отце и сыне (1962), Курганы, Сестры, сестры (1963), Североморский вальс, Тайга, тайга, Весенняя песенка, Раз, два!, Огненные годы, Посошок (1964), Песня о неизвестном матросе, Нева, В вечерний час, Что солдату надо (1965), Товарищ песня, Письмо матери, В отделении почтовом, Я люблю тебя, ты пойми, Петроградские мальчишки (1966). Маруся-штукатур, Гимн родине и солдату, Никто не забыт, Песня о неизвестном солдате, Родная Невская Застава (1967), Порхов, Гитара, Суздаль (1968), Разговор с городом, А снег повалится, Куранты (1969), Солдат влюбиться не успел (1972), Сестренка (1972), О почтальонах (1972), Двадцатый век (1973), Пионерская песня (1973), Коньки, коньки (1974); музыка к драматическим спектаклям; музыка к фильмам, в т. ч. "Небесный тихоход" (1945), "Первая перчатка" (1946), "Чемпион мира" (1954), "Девушка-джигит" (1955), "Максим Перепелица" (1955), "Песня табунщика" (1956), "Она вас любит" (1956), "Метель" (1957), "Верные сердца" (1959), "Осторожно, бабушка" (1960), "Иван Рыбаков" (1961), "Донская повесть" (1964), "Товарищ песня" (1966), "Первый посетитель" (1966), "Солдат влюбиться не успел" (1972), "Сестренка" (1972), "О почтальонах" (1972), "Двадцатый век" (1973), "Пионерская песня" (1973), "Коньки, коньки" (1974).

Лит.: Сохор А. В. П. Соловьев-Седой. Песенное творчество. М.-Л., 1952; Сохор А. В. П. Соловьев-Седой. М., 1959; Кремлев Ю. В. П. Соловьев-Седой. Л., 1960; Сохор А. Василий Павлович Соловьев-Седой. Л., 1967.

Один из самых значительных композиторов-песенников в России XX века.

Биография

Василий Павлович Соловьёв родился 12 (25) апреля 1907 года в Санкт-Петербурге в семье выходцев из крестьян. Отец, Павел Павлович Соловьёв, служил в должности Главного дворника Невского проспекта . Мать, Анна Фёдоровна, работала горничной у знаменитой певицы А. Д. Вяльцевой , которая подарила ей граммофон и грампластинки со своими песнями. Псевдоним «Седой» произошёл от детского прозвища (из-за очень светлых волос). В раннем детстве получил от отца в подарок балалайку, которую освоил самостоятельно и организовал трио с соседскими детьми (балалайка, гитара и мандолина). Первыми «классическими» музыкальными впечатлениями Соловьёва-Седого стали походы в Мариинский театр , куда его водил виолончелист, живший в их доме. Там мальчик слышал «Сказание о невидимом граде Китеже» Н. А. Римского-Корсакова , которым дирижировал А. Коутс , выступления Ф. И. Шаляпина в операх «Борис Годунов» М. П. Мусоргского и «Севильский цирюльник» Дж. Россини .

В 1923 году Соловьёв-Седой окончил единую трудовую школу. Увидев в петербургском кинотеатре «Слон» пианино для тапёра , стал по слуху подбирать известные мелодии и научился играть: с 1925 озвучивал киносеансы в клубах, работал аккомпаниатором в студии художественной гимнастики (вместе с Е. А. Мравинским), пианистом-импровизатором на Ленинградском радио.

В 1948-1974 гг. Соловьёв-Седой занимал крупные административные должности в Союзе композиторов: в 1948-1964 гг. председатель правления Ленинградского отделения СК РСФСР, в 1957-1974 секретарь СК СССР.

Послевоенное время (до начала 1960-х гг.) - годы творческого расцвета Соловьёва-Седого. Песня «На лодке» из музыки к кинофильму «Первая перчатка » (1946, на стихи В. И. Лебедева-Кумача) - одна из его самых проникновенных лирических песен. Песня «В путь» из фильма «Максим Перепелица » (1955, стихи М. А. Дудина) стала самой популярной строевой в Советской Армии. В году композитор написал песенный цикл на стихи А. И. Фатьянова «Сказ о солдате», песня из которого «Где же вы теперь, друзья-однополчане?» стала любимой у советских ветеранов. Песня на стихи М. Л. Матусовского из документального фильма «В дни спартакиады» (1956, режиссёры И. В. Венжер и В. Н. Бойков) «Подмосковные вечера » стала музыкальным символом СССР во всём мире; её инципит с 1964 г. и поныне - позывные государственной радиостанции «Маяк ». К VI Международному фестивалю молодёжи и студентов в Москве (1957) Соловьёв-Седой написал песню «Если бы парни всей земли» (стихи Е. А. Долматовского). Последний шедевр композитора - «Вечерняя песня» ( , на стихи А. Д. Чуркина; известна по начальным словам как «Город над вольной Невой… »), которая стала неофициальным гимном Ленинграда.

Среди других сочинений Соловьёва-Седого балет «В порт вошла „Россия“ » (), оперетты «Самое заветное» (Московский театр оперетты , ), «Олимпийские звёзды» (Ленинградский театр музыкальной комедии , ), «Восемнадцать лет» ( , там же), «У родного причала» ( , Одесский театр музыкальной комедии), «Жил-был Шельменко» ( , Тернопольский театр музыкальной комедии).

Творчество и признание

Истоки музыкального стиля Соловьёва-Седого, с одной стороны, в народных песнях Псковщины, с другой стороны, в городской песне и в городском романсе начала XX века. Ясный и чёткий контур мелодии («напевание», свойственное некоторым песням Соловьёва-Седого, типологически родственно американскому «крунингу» , но в отличие от него имеет выраженно русскую интонацию), безыскусный ритм (как в случае с «Подмосковными вечерами», где Соловьёв-Седой проигнорировал «народный» пятисложник Матусовского, «выровнял» его в распеве) и диатоническая гармония с редкими вкраплениями альтерированных аккордов («На лодке», тт.14 и 30; «Услышь меня, хорошая», т.7) и модализмов («Тропки-дорожки» на стихи Фатьянова, тт.11-12) обеспечили общедоступную рецепцию его музыки. Прижизненные тиражи грампластинок Соловьёва-Седого составили 2,5 млн экземпляров. Песни Соловьёва-Седого исполняли ведущие артисты советской эстрады: М. Н. Бернес , В. А. Бунчиков (первый исполнитель песни «Вечер на рейде» ), Г. П. Виноградов , В. С. Володин (первый исполнитель песен «Закаляйся» и «Во всём нужна сноровка» из фильма «Первая перчатка»), В. А. Нечаев , Г. К. Отс (в том числе в переводе на эстонский язык), Э. С. Пьеха , В. К. Трошин (первый исполнитель песни «Подмосковные вечера»), Л. О. Утёсов , Э. А. Хиль , К. И. Шульженко и другие.

Награды и премии

Память

• В 1982 году в честь Соловьёва-Седого была выпущена почтовая марка «Почты СССР»
• В 2007 году Банк России выпустил серебряную монету посвященную композитору
• В Санкт-Петербурге, на доме где жил композитор в 1950-1979 годах, установлена мемориальная доска.
• Именем Соловьёва-Седого с 1981 по 2001 год назывался Эстрадно-симфонический оркестр Ленинградского телевидения и радио

Адреса в Санкт-Петербурге - Петрограде - Ленинграде

• 25.04.1907 - 1929 - доходный дом - Невский проспект, 139;
• 1929 - осень 1935 года - доходный дом графини Салтыковой - улица Жуковского, 20, кв. 7;
• осень 1935-1941 - доходный дом - проспект 25-го Октября, 139, кв. 49;
• 1944-1950 - доходный дом - проспект 25-го Октября, 160, кв. 2;
• 1950 - 02.12.1979 года - доходный дом - набережная реки Фонтанки, 131, кв. 8.
• дача в посёлке Комарово (Санкт-Петербург) на Большом проспекте.

Фильмография

• - Будни
• - Небесный тихоход
• - Первая перчатка
• - Счастливого плавания!
• - Навстречу жизни
• - Чемпион мира
• - В один прекрасный день
• - Девушка-джигит
• - Доброе утро
• - Максим Перепелица
• - Она вас любит!
• - Песня табунщика
• - Всего дороже
• - Очередной рейс
• - Повесть о молодожёнах
• - Осторожно, бабушка!
• - Жеребёнок
• - В трудный час
• - Иван Рыбаков
• - Весенние хлопоты
• - Донская повесть
• - Когда песня не кончается
• - Залп «Авроры»
• - Первый посетитель
• - Виринея
• - Любовь Яровая
• - Шельменко-денщик
• - Открытая книга
• - Незнакомый наследник
• - Сладкая женщина
• - Таёжная повесть

Напишите отзыв о статье "Соловьёв-Седой, Василий Павлович"

Примечания

Ссылки

• Никита Богословский

Сайт «Герои Страны ».

Отрывок, характеризующий Соловьёв-Седой, Василий Павлович

Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812 м году.
Войну такого рода назвали партизанскою и полагали, что, назвав ее так, объяснили ее значение. Между тем такого рода война не только не подходит ни под какие правила, но прямо противоположна известному и признанному за непогрешимое тактическому правилу. Правило это говорит, что атакующий должен сосредоточивать свои войска с тем, чтобы в момент боя быть сильнее противника.
Партизанская война (всегда успешная, как показывает история) прямо противуположна этому правилу.
Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий.]
Говоря это, военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении сил только по отношению к их массам, сказала бы, что силы равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы.
Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость.
В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.

Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг"ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.
Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.
Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.

Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.

(настоящая фамилия - Соловьев)

(1907-1979) русский композитор

Песни Соловьева-Седова составляют своеобразную летопись истории России XX века. Хотя большинство из них было написано во время войны и первые послевоенные десятилетия, их влияние на формирование песенной культуры продолжалось и в последующее время.

Василий Павлович Соловьев-Седой родился в Петербурге, но корни его происходят с Псковщины. Гам в одном из сел близ Невеля жили все его предки. Только отец, Павел Павлович, после долгой службы в армии остался в Петербурге и стал работать дворником в доме страхового общества «Россия». Мать Анна Федоровна до замужества была горничной. Несколько лет она проработала у знаменитой певицы А. Вяльцевой, но ушла, не выдержав ее капризного характера. В семье Соловьевых было четверо детей - старшие дочери Анастасия и Полина и сыновья Сергей и Василий.

Музыкальные способности мальчика заметили уже в детстве. Отец любил петь и самоучкой освоил гармонь. От него страсть к музыке и песне перенял Василий.

Закончив школу в 1923 году, он подрабатывал на танцевальных площадках, выступая в качестве тапера. Однажды его выступление услышал ленинградский композитор А. Животов. Он помог Василию устроиться на радио в качестве аккомпаниатора уроков гимнастики.

Под руководством Животова, Василий Соловьев научился импровизировать и составлять простейшие музыкальные композиции. Через год Животов посоветовал ему поступать в музыкальное учебное заведение. Вначале Василий отнесся к предложению настороженно, в то время он даже не умел записывать ноты.

Но отец убедил Василия, и тот решил последовать совету и подал документы в Ленинградский музыкальный техникум. Выдержав конкурс, Василий Соловьев стал учиться в классе, которым руководил профессор консерватории П. Рязанов. Он и стал первым наставником будущего композитора. В 1931 году Рязанова пригласили преподавать в консерваторию и весь его класс перевели туда на первый курс.

В 1936 году Василий Павлович Соловьев заканчивает консерваторию. К тому времени он был автором нескольких песен, но настоящая популярность пришла к нему гораздо позже. На открытие ленинградского Мюзик-холла он написал песню о Ленинграде.

Она получила высокую оценку присутствовавшего на открытии Исаака Дунаевского . В 1938 году Василий Соловьева впервые пригласили писать музыку для кинофильма. Он создал несколько песен и музыкальную сюиту для мелодрамы «И июля».

Впоследствии композитор говорил, что первая работа только помогла ему представить своеобразие музыки для кино.

В начале тридцатых годов Василий Соловьев начинает работать над своим первым крупным произведением - балетом «Тарас Бульба». После многочисленных переделок он был поставлен в 1940 году на сцене Ленинградского театра имени С. Кирова, а через год, в последние мирные дни, - на сцене Большого театра в Москве. Балет был выпущен под фамилией Соловьева-Седого.

Критики высоко оценили музыку балета. Опираясь на народные мелодии, композитор смог создать яркое образное полотно, в котором раскрывалась специфика повести Николая Гоголя . Впоследствии балет неоднократно ставился не только на сценах театров СССР, но и в других странах. Но сам Соловьев не был удовлетворен им и неоднократно возвращался к нему. В конце пятидесятых годов он переработал музыку балета в танцевальную сюиту, она вошла в репертуар ансамбля, которым руководил И. Моисеев.

Во время гастролей в СССР песни Соловьева услышал немецкий певец Р. Буш. Он сразу же ввел песню композитора «Гибель Чапаева» в свой репертуар. Вслед за Бушем песни Соловьева начинают исполнять отечественные эстрадные артисты Л. Утесов и И. Яунзем.

В довоенные годы Василий Павлович Соловьев написал также несколько комедий, поставленных на сценах разных театров.

Композитор откликнулся на немецкое вторжение в СССР, начав озвучивать патриотические выпуски ленинградской радиохроники. Одна из песен - «Играй, мой баян», написанная на слова поэтессы И. Давидович 23 июня 1941 года, стала музыкальной эмблемой передач Ленинградского радио. В августе 1941 года по радио прозвучала песня «Прощай, любимый город». Сейчас кажется невероятным, но одна из самых массовых песен времен войны вначале была отвергнута комиссией. Ее сочли... слишком грустной. Но популярность песни опровергла все оценки.

Уже осенью 1941 года Василию Соловьеву пришлось уехать в эвакуацию. Вместе с труппой Малого оперного театра он был отправлен в Оренбург. Вместе с ним уехала жена - певица Татьяна Рябова - и их дочь Наташа. Но Соловьев не мог сидеть в тылу. При содействии командования Оренбургского военного округа он организует эстрадный ансамбль «Ястребок». Василий Соловьев пишет для ансамбля несколько песен и вскоре добивается отправки на фронт. Слова для его песен написал молодой поэт А. Фатьянов, работавший в окружном ансамбле песни и пляски. В стихах Фатьянова Соловьев нашел свободную песенность, напевность интонации, ясный мелодический строй. Всего они написали несколько десятков песен -- «На солнечной поляночке», «Соловьи», «Ничего не говорила», «Давномы дома не были», «Доброе утро», «Наш город».

Сотрудничество продолжалось и после войны: были написаны песни «Где же вы, друзья-однополчане», «Поет гармонь за Вологдой».

Интересна одна из историй, связанная с созданием произведений. Песня «На солнечной поляночке» вначале была написана в форме вальса. После исполнения ее на радио, Василий Павлович Соловьев изменил ритмическую структуру, а на прежнюю музыку написал другую песню.

Иногда судьбы его песен складывались весьма причудливо. После распространения песни «Вечер на рейде» на фронтах она попала и к немецким войскам. Там решили, что она называется «Вечер на Рейне».

Особенно плодотворным стал для композитора 1942 год. Он написал шестнадцать песен и тогда же Соловьев начинает работать над оперой «Кружевница Настя» по либретто Константина Паустовского . Но опера осталась незавершенной, потому что все его время было отдано песне.

В апреле 1943 года Василий Павлович Соловьева-Седого вызывают в Москву. Он поселяется в гостинице «Москва» и начинает работать для Всесоюзного радиокомитета. Он работает с поэтами В. Лебедевым-Кумачом, Михаилом Исаковским , на стихи И. Уткина пишет песню «Над Родиной грозные тучи». Композитору предлагали остаться в Москве, но при первой же возможности он просит отправить его в Ленинград. В конце 1943 года композитор становится лауреатом Сталинской премии.

В 1944 году Василий Соловьев возвращается в Ленинград и сочетает выступления с ансамблем с работой на Ленинградском радио. Продолжают появляться его новые песни.

В последний год войны он пишет музыку к кинокомедии «Небесный тихоход» (1945), две песни из которого «Потому, что мы пилоты» и «Пора в путь-дорогу» сразу же стали народными. Популярной стала и песня из следующей ленты «Первая перчатка» (1946). В 1955 году Соловьев-Седой написал музыку к картине «Максим Перепелица».

С окончанием войны ставшие привычными темы песен должны были измениться. Василий Соловьев не сразу нашел новый подход и новые темы. Первые опыты - шуточные песни «Про Васеньку», «Веселая песенка о начальнике станции» - оказались неудачными, и сейчас о них мало кто помнит.

От яркой патриотической направленности песен Соловьев-Седой переходит к лирической тональности. С 1946 года начинается его многолетнее сотрудничество с М. Исаковским. Первой совместной работой стала песня «Не тревожь ты себя, не тревожь». За ней последовали «Услышь меня, хорошая», «Баллада о солдате». Всего же в сотрудничестве родилось тридцать песен.

Успех в отдельных песнях уже не удовлетворяет композитора. Вместе с А. Фатьяновым он начинает работу над песенным циклом «Возвращение солдата». Начало новому замыслу положила песня «Где же вы, друзья-однополчане». От ее мелодии Василий Павлович Соловьев повел мелодический рисунок еще пяти песен. Их герой постепенно меняется, он становится трактористом. Завершила цикл «Величальная», в которой Соловьев как бы расстается со своим героем. Первым исполнителем цикла стала известная певица К. Шульженко.

В начале пятидесятых годов композитор возвращается к жанру музыкальной комедии. Оперетту «Верный друг» поставили на сцене театра музыкальной комедии. Соловьев-Седой регулярно выпускает оперетты, которые с успехом идут на сцене различных авторов. Оперетты «Шельменко-денщик», «Восемнадцать лет», «У родного причала» были экранизированы.

Василий Павлович Соловьев-Седой раскрылся и как автор театральной музыки. С 1948 года начинается его сотрудничество с Ленинградским театром имени Ленинского комсомола. Для него он написал музыку примерно к десяти спектаклям, многие из которых впоследствии были поставлены на сценах и других театров.

Наиболее популярной стала музыка к спектаклю по поэме Александра Твардовского «Василий Тёркин», поставленной на сцене театра имени Моссовета. Затем композиция шла более чем в тридцати театрах страны.

В 1959 году Василию Соловьеву-Седому присуждается Ленинская премия за песни «В путь», «Версты», «Подмосковные вечера».

Композитор приобрел поистине всенародную известность. Со временем он переходит к работе с конкретными исполнителями. Он считал, что композитор обязан рассчитывать мелодию на определенного певца, тогда песня станет небольшой миниатюрой, где проявятся индивидуальность и автора, и исполнителя. В сотрудничестве с Л. Зыкиной родились песни «Течет река Волга», с М. Бернесом - «Если бы парни всей Земли».

Иногда написанная в связи с конкретным событием песня становилась символом своего времени. Так произошло с созданной в конце пятидесятых годов песней «Подмосковные вечера», написанной для научно-популярного фильма «В дни Спартакиады». Со временем ее начали воспринимать как песню, в которой отразились черты русского характера: его открытость, гостеприимность.

Композитор возвращается и к крупной форме: вместе с либреттистами Константиновым и Рацером пишет оперетту «Олимпийские звезды». За ней последовала еще одна их совместная работа - оперетта «Восемнадцать лет».

Особая страница творчества композитора была связана с Московским театром мимики и жеста. Дочь Соловьева стала актрисой и поступила в труппу этого театра. Для труппы глухонемых актеров Василия Соловьев написал оперетту «Подвески королевы» по мотивам романа Александра Дюма «Три мушкетера». Композитор сделал, казалось бы, невозможное - создал музыкальный спектакль для людей, которые, что называется, «по определению» не могут воспринимать музыку. И опыт оказался удачным.

В семидесятые годы Василий Павлович Соловьев-Седой много ездит по стране, посещает союзные республики, пишет несколько монументально-песенных циклов - «Северная поэма» (на материале народных песен), «Светлая песня» и «Мои современники» (на стихи поэта Г. Горбовского). Он также создает циклы романсов на стихи Александра Пушкина и Сергея Есенина . Последняя работа Василия Соловьева - мюзикл «Теремок» по сказке Самуила Маршака . Но дописать ее композитор не успел - 2 декабря 1979 года он неожиданно умер.

Василий Соловьев - Седой. Избранные песни.
Вечерняя песня
Подмосковные вечера
Вечер на рейде

«Жизнь наша всегда богата событиями, богата людскими чувствами. В ней есть, что прославить, и есть, что сопережить — глубоко и вдохновенно». В этих словах заключено кредо замечательного советского композитора В. Соловьева-Седого, которому он следовал на протяжении всего творческого пути. Автор огромного количества песен (свыше 400), 3 балетов, 10 оперетт, 7 произведений для симфонического оркестра, музыки к 24 драматическим спектаклям и 8 радиопостановкам, к 44 кинофильмам, Соловьев-Седой воспел в своих произведениях героику наших дней, запечатлел чувства и мысли советского человека.

В. Соловьев родился в семье рабочего. Музыка с детства влекла к себе одаренного мальчика. Обучаясь игре на фортепиано, он обнаружил незаурядный дар импровизации, однако композицию стал изучать лишь в 22 года. В ту пору он работал пианистом-импровизатором в студии художественной гимнастики. Однажды его музыку услышал композитор А. Животов, одобрил ее и посоветовал юноше поступить в недавно открывшийся музыкальный техникум (ныне Музыкальное училище им. М. П. Мусоргского).

Спустя 2 года Соловьев продолжил занятия по классу композиции П. Рязанова в Ленинградской консерватории, которую окончил в 1936 г. В качестве дипломной работы он представил часть Концерта для фортепиано с оркестром. В студенческие годы Соловьев пробует свои силы в разных жанрах: пишет песни и романсы, фортепианные пьесы, музыку к театральным спектаклям, работает над оперой «Мать» (по М. Горькому). Большой радостью для молодого композитора было услышать в 1934 г. по Ленинградскому радио свою симфоническую картину «Партизанщина». Тогда же под псевдонимом В. Седой {Происхождение псевдонима имеет чисто семейный характер. Отец называл сына с детства «седым» за светлый цвет волос.} вышли из печати его «Лирические песни». Отныне Соловьев слил свою фамилию с псевдонимом и стал подписываться «Соловьев-Седой».

В 1936 г. на конкурсе песни, организованном Ленинградским отделением Союза советских композиторов, Соловьеву-Седому были присуждены сразу 2 первые премии: за песню «Парад» (ст. А. Гитовича) и «Песню о Ленинграде» (ст. Е. Рывиной). Окрыленный успехом, он стал активно работать в песенном жанре.

Песни Соловьева-Седого отличаются ярко выраженной патриотической направленностью. В предвоенные годы выделились «Казачья кавалерийская», часто звучавшая в исполнении Леонида Утесова, «Едем, братцы, призываться» (обе на ст. А. Чуркина). Его героическую балладу «Гибель Чапаева» (ст. З. Александровой) пели бойцы интернациональных бригад в республиканской Испании. Известный певец-антифашист Эрнст Буш включил ее в свой репертуар. В 1940 г. Соловьев-Седой завершил балет «Тарас Бульба» (по Н. Гоголю). Много лет спустя (1955) композитор вернулся к нему. Заново пересмотрев партитуру, он и автор сценария С. Каплан изменили не только отдельные сцены, но и всю драматургию балета в целом. В результате возник новый спектакль, приобретший героическое звучание, близкое гениальной повести Гоголя.

Когда началась Великая Отечественная война, Соловьев-Седой сразу же отложил в сторону все задуманные или начатые им работы и целиком посвятил себя песням. Осенью 1941 г. с небольшой группой ленинградских музыкантов композитор приехал в Оренбург. Здесь он организовал эстрадный театр «Ястребок», вместе с которым был направлен на Калининский фронт, в район Ржева. За первые полтора месяца, проведенных на фронте, композитор хорошо узнал жизнь советских солдат, их думы и чувства. Здесь он понял, что «задушевность и даже грусть могут быть не менее мобилизующими и не менее нужными бойцам». Постоянно звучали на фронте «Вечер на рейде» (ст. А. Чуркина), «О чем ты тоскуешь, товарищ моряк» (ст. В. Лебедева-Кумача), «Соловьи» (ст. А. Фатьянова) и др. Не менее популярными были и шуточные песни — «На солнечной поляночке» (ст. А. Фатьянова), «Как за Камой за рекой» (ст. В. Гусева).

Отгремела военная гроза. Соловьев-Седой вернулся в свой родной Ленинград. Но, как и в годы войны, композитор не мог долго оставаться в тиши своего кабинета. Его тянуло к новым местам, к новым людям. Василий Павлович много ездил по стране и за рубеж. Эти поездки давали богатый материал для его творческой фантазии. Так, будучи в 1961 г. в ГДР, он написал вместе с поэтом Е. Долматовским волнующую «Балладу об отце и сыне». В основе «Баллады» лежит действительный случай, происшедший у могилы солдат и офицеров на территории Западного Берлина. Поездка в Италию дала материал сразу для двух крупных произведений: оперетты «Олимпийские звезды» (1962) и балета «В порт вошла «Россия» (1963).

В послевоенные годы Соловьев-Седой по-прежнему уделял основное внимание песням. Широкое признание завоевали «Солдат — всегда солдат» и «Баллада о солдате» (ст. М. Матусовского), «Марш нахимовцев» (ст. Н. Глейзарова), «Если бы парни всей земли» (ст. Е. Долматовского). Но, пожалуй, наибольший успех выпал на долю песен «Где же вы теперь, друзья-однополчане» из цикла «Сказ о солдате» (ст. А. Фатьянова) и «Подмосковные вечера» (ст. М. Матусовского) из кинофильма «В дни спартакиады». Эта песня, получившая первую премию и Большую золотую медаль на Международном конкурсе VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов в 1957 г. в Москве, приобрела широчайшую известность.

Немало превосходных песен написал Соловьев-Седой для кинофильмов. Сойдя с экрана, они сразу же были подхвачены народом. Таковы «Пора в путь-дорогу», «Потому что мы пилоты», задушевная лирическая «На лодке», мужественная, полная энергии «В путь». Ярким песенным мелодизмом проникнуты также оперетты композитора. Лучшие из них — «Самое заветное» (1951), «Восемнадцать лет» (1967), «У родного причала» (1970) — были с успехом поставлены во многих городах нашей страны и за рубежом.

Приветствуя Василия Павловича в день его 70-летия, композитор Д. Покрасс сказал: «Соловьев-Седой — это советская песня нашего времени. Это подвиг военного времени, выраженный чутким сердцем... Это борьба за мир. Это нежная любовь к Родине, родному городу. Это, как часто говорят про песни Василия Павловича, эмоциональная летопись поколения советских людей, которое закаливалось в огне Великой Отечественной...»

М. Комиссарская

Город над вольной Невой,
Город нашей славы трудовой,

Задушевную песню свою.
Слушай, Ленинград, я тебе спою
Задушевную песню свою.

С этой поры огневой
Где бы вы не встретились со мной,
Старые друзья, в вас я узнаю
Беспокойную юность свою.
Старые друзья, в вас я узнаю
Беспокойную юность свою.

Песня летит над Невой,
Засыпает город дорогой,

Доброй ночи, родной Ленинград!
В парках и садах липы шелестят...
Доброй ночи, родной Ленинград.

Музыка: В. Соловьев-Седой Слова: М. Матусовский

(из кинофильма "В дни Спартакиады")

Не слышны в саду даже шорохи,
Все здесь замерло до утра;
Если б знали вы, как мне дороги
Подмосковные вечера.

Речка движется и не движется,
Вся из лунного серебра,
Песня слышится и не слышится
В эти тихие вечера.

Что ж ты, милая, смотришь искоса,
Низко голову наклоня,
Трудно высказать и не высказать
Все, что на сердце у меня.

А рассвет уже все заметнее,
Так, пожалуйста, будь добра:
Не забудь и ты эти летние
Подмосковные вечера.

Музыка: В.Соловьев-Седой Слова: А.Чуркин

Споёмте, друзья, ведь завтра в поход
Уйдём в предрассветный туман
Споём веселей пусть нам подпоёт
Седой боевой капитан.

Припев:
Прощай любимый город!
Уходим завтра в море,
И ранней порой
Мелькнёт за кормой
Знакомый платок голубой.

А вечер опять хороший такой,
Что песен не петь нам нельзя.
О дружбе большой, о службе морской
Подтянем дружнее друзья.

На рейде большом легла тишина,
А море окутал туман
И берег родной целует волна
И тихо доносит бaян.

Припев.