ЛЕКЦИЯ XV
ОБЩЕСТВЕННОЕ И РЕВОЛЮЦИОННОЕ ДВИЖЕНИЕ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX В.
Консерваторы и либералы. Революционное народничество: идеология, организация, тактика. Зарождение марксизма в России
Связанные известными идеологическими установками советские историки преувеличивали наличие революционной ситуации в России в 50-х - начале 60-х годов. Односторонним было изучение общественного движения. Главное внимание обращалось на исследование радикально-революционного крыла. Российский либерализм рассматривался только с негативной стороны.
Зависимость исторической науки от идеологических установок можно проследить на примере изучения народнического движения. В 20-е годы торжественно отмечалось 50-летие «Народной воли». Программу этой организации и теоретические положения П.Н. Ткачева многие авторы рассматривали в качестве предшественников большевизма.
В середине 30-х годов произошел коренной поворот. С выходом в свет «Краткого курса истории ВКП(б)» к народникам установилось крайне негативное отношение как к врагам марксизма. Исследование народнического движения полностью прекратилось. Возобновилось оно лишь во второй половине 50-х годов, существовавшие запреты были сняты. Успехи в этой области исторического знания весомы: опубликованы ряд монографий, большое количество статей. Однако многие проблемы рассматривались под углом зрения В.И. Ленина. В последние годы интерес к либерально-оппозиционному движению усилился, хотя за рубежом оно активно изучалось давно.
В общественно-политическом движении пореформенной России можно выделить три главных направления. Первое, консервативное, представители которого противились всяким изменениям и негативно оценивали реформы 60-70-х годов, ратовали за их пересмотр. Второе, либерально-оппозиционное, представители которого полностью поддержали реформаторский путь, стремились к дальнейшим политическим преобразованиям. Третье, радикально-революционное, представители которого действовали в глубоком подполье и пытались насильственным путем изменить общественно-политический строй страны на основе учения о социализме.
Российский консерватизм объединил в основном высший слой служилой бюрократии и окружение царя, значительную часть дворянства и духовенства, генералитета армии. В руках консерваторов была государственная власть, поэтому многие их идеи находили воплощение в политике правительства.
Виднейшими идеологами и проводниками консерватизма были известный государственный деятель, юрист К.П. Победоносцев; публицист, в молодости примыкавший к либеральному течению М.Н. Катков; генерал-адъютант, а впоследствии министр императорского двора и уделов, И.И. Воронцов-Дашков; граф, дипломат, генерал от инфантерии Н.П. Игнатьев и др. Идеалом консерваторов являлось «живое народное самодержавие» в духе допетровских времен. Некоторые предлагали даже перенести столицу из развращенного либеральными идеями Петербурга обратно в Москву.
Наиболее крупным идеологом консерватизма в конце XIX в. был К.П. Победоносцев. Широко образованный, К.П. Победоносцев обладал литературным талантом. После окончания училища правоведения он был несколько лет профессором Московского университета. Его трехтомный «Курс гражданского права» много раз переиздавался и являлся пособием для студентов. Отличавшийся необыкновенной работоспособностью, точностью, исполнительностью и преданностью режиму, он быстро продвигался по ступеням высшей служилой бюрократии. В 1872 г. становится членом Государственного совета, а затем в течение 25 лет (1880-1905) занимает высокий пост обер-прокурора Синода. К.П. Победоносцев читал курсы законоведения наследникам престола, будущим императорам Александру III и Николаю II. Это обеспечивало ему высокое место в окружении царя и влияние на государственную политику.
К.П. Победоносцев был консерватором и ярым реакционером. Даже малейшее проявление либерализма вызывало у него ненависть. С особой ожесточенностью критиковал он суд присяжных, «адвокатское сословие», представлявшее опасность для государственного порядка, земские учреждения.
Обрушив свой гнев на Александра II, К.П. Победоносцев стремился настроить наследника престола против реформаторского курса отца. В письме, датированном 14 декабря 1879 г., т.е. написанном при жизни Александра II, К.П. Победоносцев писал, что Александр II - «жалкий и несчастный человек, в руках его распалась и рассыпалась власть, и царство его, может быть, не по вине его, было царством лжи и мамоны, а не правды».
Особую ненависть К.П. Победоносцева вызывали инородцы, главным образом поляки и евреи. Он был вдохновителем антипольской кампании и еврейских погромов. Как и другие консерваторы, главную опасность для России он видел в идеях европейской прогрессивной политической мысли, европейской демократии.
Сущность российского консерватизма проявилась в травле крупнейших российских писателей Л.Н. Толстого, Н.С. Лескова, философа В.С. Соловьева. Резкой критике подвергался даже Ф.М. Достоевский, во многом разделявший мнение консерваторов. Ни Л.Н. Толстой, ни В.С. Соловьев, ни Н.С. Лесков не были противниками режима, но К.П. Победоносцеву и другим консерваторам претили их свободная мысль и широкая популярность. На посту обер-прокурора К.П. Победоносцев делал все возможное для укрепления позиций православной церкви: в 80-е годы ежегодно открывалось по 10 монастырей и 250 церквей. В то время как светская школа свертывалась, количество церковноприходских школ за 1881-1894гг. увеличилось в 8 раз. Государственные ассигнования на их содержание выросли в 40 раз. По экономическим взглядам консерваторы были противниками свободы торговли. Они настаивали на усилении контроля государства над частными предпринимателями и развитии тех отраслей промышленности, в которых заинтересовано правительство. В аграрном вопросе они отстаивали меры по защите помещичьего землевладения и упрочению общинного устройства деревни.
Реакционная политика консерваторов прервала путь либеральных реформ и была одной из причин, ускоривших революционный взрыв.
Либерально-оппозиционное движение противостояло консерватизму и ставило цель постепенно изменить самодержавно-бюрократический режим, превратить Россию в правовое государство, основанное на принципах политической свободы и равноправия граждан. Термин «либерализм» происходит от латинского слова «либералис» (свободный). В центре внимания либеральных политических течений человек с его индивидуальными особенностями и потребностями, раскрепощение человеческой личности, свобода совести, экономической и политической деятельности. Либерализм не приемлет революционных методов, отстаивает законный и постепенный путь преобразований, компромисса в политике, уважительное отношение и терпимость к другим взглядам и идеям.
В России второй половины XIX в. не было либерально-оппозиционной партии. Кружки либерально настроенной интеллигенции группировались вокруг земств и популярных в то время журналов и газет: «Вестник Европы», «Отечественные записки», «Русские ведомости». Возглавляли эти издания видные общественные деятели и ученые - М.М. Ковалевский, М.М. Стасюлевич, А.А. Кра-евский. На страницах либеральных изданий публиковали свои произведения Н.А. Некрасов, М.Е. Салтыков-Щедрин, И.С. Тургенев и другие известные русские писатели.
Либеральные течения, не были едиными по своим идейным позициям. Между отдельными группами и лицами проходили острые дискуссии. Но их объединяла неприязнь к авторитарному режиму, бюрократии и чиновничьему произволу, борьба за продолжение и углубление реформ, превращение России в правовое демократическое государство. Одним из главных лозунгов либералов была свобода личности, невмешательство государства в частную жизнь граждан, равноправие всех перед законом и ликвидация сословий, в первую очередь это касалось неравноправного положения крестьянства. В экономической области они были сторонниками свободного предпринимательства, невмешательства государства в хозяйственную деятельность, справедливого и мирного решения социальных конфликтов.
Опорой либерализма стали земства. Во многих земствах появились тенденции превращения в органы местного самоуправления, низовую ячейку будущего демократического устройства страны. Особенно отличались реформаторскими настроениями Черниговское и Тверское земства. В Чернигове развернулась деятельность одного из видных идеологов и руководителей российского либерализма конца XIX - начала XX вв. И.И. Петрункевича. Будучи с конца 60-х годов гласным Черниговского земства, он выпустил брошюру «Основные задачи земства». В земствах он видел основную ячейку будущего демократического устройства России. Для этого, считал он, необходимо сделать выборы земств бессословными, без деления избирателей по куриям; создать земские органы в волостях с преобладанием крестьянства; расширить права земств, превратить их в органы местного самоуправления; привлечь земских деятелей к решению общегосударственных вопросов. В конце!879 г. И.И. Петрункевич был арестован и сослан сначала в Вятскую губернию, затем в Смоленск. После освобождения он продолжал свою деятельность в Тверском земстве.
В пореформенный период ярко проявилась деятельность " Н. Чичерина, крупнейшего ученого, историка государства и права. Первоочередными реальными мерами он считал обсуждение принимаемых законов с участием народных представителей, прекращение внесудебных расправ над людьми за выражение ими своих политических взглядов. Б.Н. Чичерин был избран гласным Полтавского земства и активно участвовал в земском движении. В 1882г. его избрали городским головой Москвы. В приветственном адресе Александру III он упомянул о необходимости единения власти с обществом. Этого было достаточно, чтобы «по высочайшему повелению» отправить его в отставку.
Либералы стремились воздействовать на правительство, убедить царя в необходимости реформ, чтобы остановить террор. Одновременно они пытались добиться от революционеров хотя бы временного прекращения террора, чтобы дать возможность правительству приступить к реформам. В начале декабря 1879 г. по инициативе И.И. Петрункевича было созвано совещание в Киеве. От народников в нем участвовали В. Осинский, Л. Волькенштейн и др. Однако революционеры не хотели отказаться от террора. Правительство на увещевания либеральных политиков не реагировало. С убийством Александра II обстановка изменилась. Либеральное и революционное течения общественного движения окончательно размежевались.
Одна из коренных проблем дискуссий того времени - Россия и Запад. Либералы были в подавляющем большинстве западниками. Они призывали использовать для России все прогрессивное, что выработала культура и политическая жизнь Западной Европы, в первую очередь ее демократические принципы и свободы. Но российские либералы оставались истинными патриотами своей страны, были противниками слепого подражания. Будущее России, ее процветание они видели в осуществлении идеалов свободы и порядка, преодолении царящего в стране чиноначалия, бюрократии и произвола.
Российский либерализма середины 50-х - начала 60-х гг.
Общественная атмосфера середины 19 века была такова, что и консерваторы, и либералы, и часть революционеров выступали за отмену крепостного права , смягчение политического режима и возлагали надежды на нового императора. Но каждая из этих сил ждала от власти таких действий, которые соответствовали бы ее собственным представлениям о реформах. И когда эти представления и реальные шаги правительства не совпадали, представители общественных сил пытались воздействовать на правящие круги.
В начале царствования Александра II были предприняты первые попытки создания программных документов и объединения всех либеральных сил. В середине 50-х гг. видные либералы-западники К. Д. Кавелин и Б. Н. Чичерин установили связи с А. И. Герценом. В «Голосах из России» они опубликовали «Письмо к издателю», ставшее первым печатным программным документом русского либерализма.
Основными положениями этой программы были:
Свобода совести;
- свобода от крепостного состояния;
- свобода выражения общественного мнения;
- свобода книгопечатания;
- свобода преподавания;
- публичность всех правительственных действий;
- публичность и гласность суда.
Не было только требования о введении конституции в России.
Александр II, приступив к разработке крестьянской и иных реформ , фактически стал выполнять программу либералов. Поэтому представители этого движения стали поддерживать правительство. Крупным успехом сторонников преобразований стало включение в конце 50-х гг. многих либеральных деятелей в состав Редакционных комиссий.
К тому же многие либералы полагали, что в России еще не созрели условия для введения конституции. И если даже об этом будет объявлено, считали они, то она либо останется лишь на бумаге, либо усилит влияние консерваторов, так как большинство мест в парламенте неизбежно займут дворяне, а это может привести к свертыванию либеральных преобразований.
Но это не означало, что русские либералы отказались от идеи принятия конституции и введения народного представительства. Они считали, что страну необходимо готовить к этому шагу: проводить реформы государственного управления, совершенствовать местное самоуправление, развивать хозяйство, поднимать материальный и культурный уровень жизни народа, т.е. создавать основы гражданского общества.
Значительную помощь в выполнении этих задач оказал влиятельный журнал «Русский вестник», созданный в 1856 г. М. Н. Катковым. На его страницах пропагандировалась необходимость отмены крепостного права и наделения крестьян землей, введения независимого суда и местного самоуправления. В качестве необходимого условия осуществления реформ журнал выдвигал принцип постепенности преобразований и выступал против революционного пути развития страны.
Свой вклад в разработку либеральной программы вносил и основанный в 1856 г. орган славянофилов «Русская беседа», редактором-издателем которого являлся А. И. Кошелев. Особое внимание журнал уделял национальным проблемам, выяснению роли и значения «народности» (русской самобытности) в различных сферах жизни общества. И хотя взоры славянофилов были обращены в допетровскую Россию, примеры для подражания, извлеченные ими из того времени, были пропитаны либеральным духом. Признавая православие, самодержавие и крестьянскую общину исконными, необходимыми устоями русской жизни, они не допускали в частной жизни и в общинном быте никакого вмешательства государственной власти, в религиозных вопросах требовали полной свободы совести, выступали за свободу слова. Политическое устройство, за которое ратовали славянофилы, укладывалось в формулу К. С. Аксакова, содержавшуюся в его записке Александру II: сила власти должна принадлежать царю, но сила мнения - народу.
Либеральные идеи звучали также на страницах «Отечественных записок» А. А. Краевского, «Библиотеки для чтения» А. В. Дружинина и ряда других изданий.
Главным видом деятельности либералов всех направлений в конце 50-х гг. стала работа в дворянских губернских комитетах по выработке условий крестьянской реформы. На комитетских заседаниях в открытых спорах с противниками реформ приобретались навыки политической борьбы, умение отстаивать свои взгляды. Именно тогда и сложился самый радикальный вариант либеральной программы. Он во многом отличался от требований Кавелина, Чичерина, Каткова.
Центром создания такой программы стала Тверская губерния.
В 1857 г. предводителем местного дворянства был избран автор либерального проекта отмены крепостного права А. М. Унковский. Он сумел увлечь своими идеями большинство Тверского комитета. В конце 1859 г. Унковский был сослан в Вятку за то, что дворянство губернии заявило протест против запрещения обсуждать крестьянский вопрос в печати. В дальнейшем Унковский продолжил свою деятельность в Тверской губернии.
Земское движение конца 70-х гг.
Новый подъем либерального движения пришелся на конец 70-х - начало 80-х гг. В это время молодое поколение земских деятелей преодолело преклонение своих предшественников перед государством, вставшим на путь реформ. Земства активно подавали либеральные адреса с требованиями расширения своих прав, создания центральных представительных учреждений, введения гражданских свобод и т. п.
Не найдя понимания у властей, некоторые радикально настроенные представители земств (И. И. Петрункевич, Д. И. Шаховской, Ф. И. Родичев, П. Д. Долгоруков и др.) обратили внимание на «революционные возможности масс» и взяли на вооружение нелегальные методы борьбы. В декабре 1878 г. по предложению И. И. Петрункевича была предпринята попытка заключить своеобразное соглашение с революционными организациями. Основой такого соглашения могло стать согласие революционеров «временно приостановить всякие террористические акты» в обмен на обязательства земцев «поднять в широких общественных кругах и прежде всего в земских собраниях открытый протест против правительственной внутренней политики. Однако соглашение не состоялось.
Более успешной была попытка объединить сами либеральные силы с целью организации общественного давления на правительство. В апреле 1879 г. тайный съезд земских деятелей в Москве принял решение организовать выступления земских собраний с требованиями политических реформ. В том же году земцы попытались наладить нелегальное издание литературы.
Надежды на возвращение доверия между земскими либералами и правительством появились после прихода к власти М. Т. Лорис-Меликова. Он не только провозгласил курс на сотрудничество власти и общества, но и стал претворять его в жизнь.Однако после гибели Александра II шанс для сотрудничества либералов с властью оказался утерянным.
Либерализм не стал ведущей политической силой в стране. Его опора в обществе была очень слабой - интеллигенция да незначительная часть дворянства.
Развитию либерализма в России мешали безграмотность и общинные формы жизни основной массы населения. Крупным просчетом либералов было то, что в момент отмены крепостного права они не добивались разрушения общины. Кроме того, либералам не удалось преодолеть разобщенности своих рядов, выработать общую программу и добиться единства действий.
Консерваторы.
Противники существенных перемен в жизни общества оказались в сложном положении: защищать старое в конце 50-х - начале 60-х гг. не решался никто. Поэтому главными устремлениями консерваторов стали попытки оградить императорскую власть от влияния либеральных чиновников и по возможности не допустить, чтобы реформы ущемляли интересы дворянства. Активность консерваторов имела определенный успех. Из правительства постепенно были удалены основные разработчики крестьянской реформы. Александр II надеялся, что подобный шаг приведет к примирению сословий и смягчит негодование дворян. В дальнейшем положение консерваторов еще более укрепилось. Крупнейшим деятелем консервативного направления стал противник отмены крепостного права и проведения других реформ граф П. А. Шувалов. В 1866 г. он был назначен шефом жандармов и главным начальником III отделения. Пользуясь неустойчивым состоянием Александра II, вызванным покушениями на его жизнь, Шувалов установил полный контроль над императором, сосредоточив в своих руках огромную власть, за что получил прозвище Петр IV. С подачи Шувалова вплоть до 1874 г. происходило смещение и назначение министров и других высших чиновников. Идеологом и вдохновителем консервативного курса стал человек, весьма далекий от царского двора, - публицист и издатель, в прошлом видный либерал М. Н. Катков.
Связанные известными идеологическими установками советские историки преувеличивали наличие революционной ситуации в России в 50-х - начале 60-х годов. Односторонним было изучение общественного движения. Главное внимание обращалось на исследование радикально-революционного крыла. Российский либерализм рассматривался только с негативной стороны.
Зависимость исторической науки от идеологических установок можно проследить на примере изучения народнического движения. В 20-е годы торжественно отмечалось 50-летие «Народной воли». Программу этой организации и теоретические положения П.Н. Ткачева многие авторы рассматривали в качестве предшественников большевизма.
В середине 30-х годов произошел коренной поворот. С выходом в свет «Краткого курса истории ВКП(б)» к народникам установилось крайне негативное отношение как к врагам марксизма. Исследование народнического движения полностью прекратилось. Возобновилось оно лишь во второй половине 50-х годов, существовавшие запреты были сняты. Успехи в этой области исторического знания весомы: опубликованы ряд монографий, большое количество статей. Однако многие проблемы рассматривались под углом зрения В.И. Ленина. В последние годы интерес к либерально-оппозиционному движению усилился, хотя за рубежом оно активно изучалось давно.
В общественно-политическом движении пореформенной России можно выделить три главных направления. Первое, консервативное, представители которого противились всяким изменениям и негативно оценивали реформы 60-70-х годов, ратовали за их пересмотр. Второе, либерально-оппозиционное, представители которого полностью поддержали реформаторский путь, стремились к дальнейшим политическим преобразованиям. Третье, радикально-революционное, представители которого действовали в глубоком подполье и пытались насильственным путем изменить общественно-политический строй страны на основе учения о социализме.
Российский консерватизм объединил в основном высший слой служилой бюрократии и окружение царя, значительную часть дворянства и духовенства, генералитета армии. В руках консерваторов была государственная власть, поэтому многие их идеи находили воплощение в политике правительства.
Виднейшими идеологами и проводниками консерватизма были известный государственный деятель, юрист К.П. Победоносцев; публицист, в молодости примыкавший к либеральному течению М.Н. Катков; генерал-адъютант, а впоследствии министр императорского двора и уделов, И.И. Воронцов-Дашков; граф, дипломат, генерал от инфантерии Н.П. Игнатьев и др. Идеалом консерваторов являлось «живое народное самодержавие» в духе допетровских времен. Некоторые предлагали даже перенести столицу из развращенного либеральными идеями Петербурга обратно в Москву.
Наиболее крупным идеологом консерватизма в конце XIX в. был К.П. Победоносцев. Широко образованный, К.П. Победоносцев обладал литературным талантом. После окончания училища правоведения он был несколько лет профессором Московского университета. Его трехтомный «Курс гражданского права» много раз переиздавался и являлся пособием для студентов. Отличавшийся необыкновенной работоспособностью, точностью, исполнительностью и преданностью режиму, он быстро продвигался по ступеням высшей служилой бюрократии. В 1872 г. становится членом Государственного совета, а затем в течение 25 лет (1880-1905) занимает высокий пост обер-прокурора Синода. К.П. Победоносцев читал курсы законоведения наследникам престола, будущим императорам Александру III и Николаю II. Это обеспечивало ему высокое место в окружении царя и влияние на государственную политику.
К.П. Победоносцев был консерватором и ярым реакционером. Даже малейшее проявление либерализма вызывало у него ненависть. С особой ожесточенностью критиковал он суд присяжных, «адвокатское сословие», представлявшее опасность для государственного порядка, земские учреждения.
Обрушив свой гнев на Александра II, К.П. Победоносцев стремился настроить наследника престола против реформаторского курса отца. В письме, датированном 14 декабря 1879 г., т.е. написанном при жизни Александра II, К.П. Победоносцев писал, что Александр II - «жалкий и несчастный человек, в руках его распалась и рассыпалась власть, и царство его, может быть, не по вине его, было царством лжи и мамоны, а не правды».
Особую ненависть К.П. Победоносцева вызывали инородцы, главным образом поляки и евреи. Он был вдохновителем антипольской кампании и еврейских погромов. Как и другие консерваторы, главную опасность для России он видел в идеях европейской прогрессивной политической мысли, европейской демократии.
Сущность российского консерватизма проявилась в травле крупнейших российских писателей Л.Н. Толстого, Н.С. Лескова, философа В.С. Соловьева. Резкой критике подвергался даже Ф.М. Достоевский, во многом разделявший мнение консерваторов. Ни Л.Н. Толстой, ни В.С. Соловьев, ни Н.С. Лесков не были противниками режима, но К.П. Победоносцеву и другим консерваторам претили их свободная мысль и широкая популярность. На посту обер-прокурора К.П. Победоносцев делал все возможное для укрепления позиций православной церкви: в 80-е годы ежегодно открывалось по 10 монастырей и 250 церквей. В то время как светская школа свертывалась, количество церковноприходских школ за 1881-1894гг. увеличилось в 8 раз. Государственные ассигнования на их содержание выросли в 40 раз. По экономическим взглядам консерваторы были противниками свободы торговли. Они настаивали на усилении контроля государства над частными предпринимателями и развитии тех отраслей промышленности, в которых заинтересовано правительство. В аграрном вопросе они отстаивали меры по защите помещичьего землевладения и упрочению общинного устройства деревни.
Реакционная политика консерваторов прервала путь либеральных реформ и была одной из причин, ускоривших революционный взрыв.
Либерально-оппозиционное движение противостояло консерватизму и ставило цель постепенно изменить самодержавно-бюрократический режим, превратить Россию в правовое государство, основанное на принципах политической свободы и равноправия граждан. Термин «либерализм» происходит от латинского слова «либералис» (свободный). В центре внимания либеральных политических течений человек с его индивидуальными особенностями и потребностями, раскрепощение человеческой личности, свобода совести, экономической и политической деятельности. Либерализм не приемлет революционных методов, отстаивает законный и постепенный путь преобразований, компромисса в политике, уважительное отношение и терпимость к другим взглядам и идеям.
В России второй половины XIX в. не было либерально-оппозиционной партии. Кружки либерально настроенной интеллигенции группировались вокруг земств и популярных в то время журналов и газет: «Вестник Европы», «Отечественные записки», «Русские ведомости». Возглавляли эти издания видные общественные деятели и ученые - М.М. Ковалевский, М.М. Стасюлевич, А.А. Кра-евский. На страницах либеральных изданий публиковали свои произведения Н.А. Некрасов, М.Е. Салтыков-Щедрин, И.С. Тургенев и другие известные русские писатели.
Либеральные течения, не были едиными по своим идейным позициям. Между отдельными группами и лицами проходили острые дискуссии. Но их объединяла неприязнь к авторитарному режиму, бюрократии и чиновничьему произволу, борьба за продолжение и углубление реформ, превращение России в правовое демократическое государство. Одним из главных лозунгов либералов была свобода личности, невмешательство государства в частную жизнь граждан, равноправие всех перед законом и ликвидация сословий, в первую очередь это касалось неравноправного положения крестьянства. В экономической области они были сторонниками свободного предпринимательства, невмешательства государства в хозяйственную деятельность, справедливого и мирного решения социальных конфликтов.
Опорой либерализма стали земства. Во многих земствах появились тенденции превращения в органы местного самоуправления, низовую ячейку будущего демократического устройства страны. Особенно отличались реформаторскими настроениями Черниговское и Тверское земства. В Чернигове развернулась деятельность одного из видных идеологов и руководителей российского либерализма конца XIX - начала XX вв. И.И. Петрункевича. Будучи с конца 60-х годов гласным Черниговского земства, он выпустил брошюру «Основные задачи земства». В земствах он видел основную ячейку будущего демократического устройства России. Для этого, считал он, необходимо сделать выборы земств бессословными, без деления избирателей по куриям; создать земские органы в волостях с преобладанием крестьянства; расширить права земств, превратить их в органы местного самоуправления; привлечь земских деятелей к решению общегосударственных вопросов. В конце!879 г. И.И. Петрункевич был арестован и сослан сначала в Вятскую губернию, затем в Смоленск. После освобождения он продолжал свою деятельность в Тверском земстве.
В пореформенный период ярко проявилась деятельность " Н. Чичерина, крупнейшего ученого, историка государства и права. Первоочередными реальными мерами он считал обсуждение принимаемых законов с участием народных представителей, прекращение внесудебных расправ над людьми за выражение ими своих политических взглядов. Б.Н. Чичерин был избран гласным Полтавского земства и активно участвовал в земском движении. В 1882г. его избрали городским головой Москвы. В приветственном адресе Александру III он упомянул о необходимости единения власти с обществом. Этого было достаточно, чтобы «по высочайшему повелению» отправить его в отставку.
Либералы стремились воздействовать на правительство, убедить царя в необходимости реформ, чтобы остановить террор. Одновременно они пытались добиться от революционеров хотя бы временного прекращения террора, чтобы дать возможность правительству приступить к реформам. В начале декабря 1879 г. по инициативе И.И. Петрункевича было созвано совещание в Киеве. От народников в нем участвовали В. Осинский, Л. Волькенштейн и др. Однако революционеры не хотели отказаться от террора. Правительство на увещевания либеральных политиков не реагировало. С убийством Александра II обстановка изменилась. Либеральное и революционное течения общественного движения окончательно размежевались.
Одна из коренных проблем дискуссий того времени - Россия и Запад. Либералы были в подавляющем большинстве западниками. Они призывали использовать для России все прогрессивное, что выработала культура и политическая жизнь Западной Европы, в первую очередь ее демократические принципы и свободы. Но российские либералы оставались истинными патриотами своей страны, были противниками слепого подражания. Будущее России, ее процветание они видели в осуществлении идеалов свободы и порядка, преодолении царящего в стране чиноначалия, бюрократии и произвола.
Консерватизм - совокупность разнородных идейно-политических и культурных течений, опирающихся на идею традиции и преемственности в социальной и культурной жизни. В ходе истории консерватизм приобретал различные формы, но в целом для него характерны приверженность к существующим и устоявшимся социальным системам и нормам, неприятие революций и радикальных реформ, отстаивание эволюционного, самобытного развития общества и государства. В условиях социальных перемен консерватизм проявляется в осторожном отношении к слому старых порядков, восстановления утраченных позиций, в признании ценности идеалов прошлого. В период утверждения капитализма консерватизм на Западе противостоял либерализму и социализму.
В консерватизме главной ценностью принимается сохранение традиций общества, его институтов и ценностей.
В качестве идеологии сформировалось как реакция на «ужасы Французской революции». Противостоитлиберализму, требующему экономических свобод, исоциализму, требующему социального равенства.
В России движение консерваторов активно развивалось в XIX веке. Как правило, они были против обучения в Европе, вообще «европизации» России, а также против реформ. Несмотря на то, что при Александре IIони потеряли место при дворе, после его смерти (1881) им удалось восстановиться. Этому способствовалиПольское восстание 1863, «Нечаевщина», террорНародной волии убийство Александра II.
Либерали́зм (от лат.liberalis - свободный) - философское и общественно-политическое течение, провозглашающее незыблемость прав и индивидуальных свобод человека, выступающее за минимизацию вмешательства государства в жизнь граждан.
Либерализм провозглашает права и свободы каждого человекавысшей ценностью и устанавливает ихправовойосновой общественного и экономического порядка. При этом возможности государства и церкви влиять на жизнь общества ограничиваютсяконституцией. Важнейшими свободами в либерализме признаютсясвобода публично высказываться,свобода выбора религии, свобода выбирать себе представителей на честных и свободныхвыборах. В экономическом отношении принципами либерализма являются неприкосновенностьчастной собственности,свобода торговлии предпринимательства. В юридическом отношении принципами либерализма являютсяверховенство законанад волей правителей и равенство всех граждан перед законом вне зависимости от их богатства, положения и влияния.
В России западные буржуазные либеральные идеи появилось в XVIII веке и, попав на российскую почву, в течение XIX века существенно изменялись.
Зачатки либеральной мысли в России начали формироваться в 20-30-е гг. XIX в.
Одними из первых в России с либеральными требованиями наделения общества правами и свободами и закрепления их в Конституции выступали декабристы.
Во 2-ой пол. XIX в. капитализм в России ещё только начал развиваться, поэтому русский либерализм формировался под сильным воздействием западноевропейской либеральной мысли, но с коррективами на особенности русской действительности.
Европейский либерализм XIX века выдвигал требования свободного развития человека, верховенства личности и её интересов над коллективизмом, гарантированные государством права и свободы человека, право на собственность и свободную конкуренцию и пр.
Русские же либералы, впитав в себя идеи славянофильства, пытались разработать теорию реформирования государства с одновременным сохранением чисто русских традиций – монархии, крестьянской общины и т.п.
Они требовали ликвидации сословных привилегий, создание волостного земства, понижение выкупных платежей, реформу Государственного совета, привлечение земств к законосовещательной деятельности и т.п.
Эти требования не затрагивали основ самодержавия и направлены были лишь на постепенное реформирование его в конституционную монархию, создание в России гражданского общества и правового государства.
Буржуазия, как главный носитель либеральных идей на Западе, в России была ещё настолько слаба и зависима от власти, что сама боялась радикальных реформ, и поэтому занимала правый фланг движения – так называемый либеральный консервативизм . Поэтому главными носителями либеральных идей в России были прогрессивное дворянство и интеллигенция, что лишь усиливало промонархические оттенки этого общественно-политического движения.
Серьёзный толчок к развитию либерального движения дали реформы Александра II 60-70 гг.
Общее раскрепощение общества привело к расширению либерального движения за счёт русской интеллигенции, которая внесла изменения в тактику движения. Сохраняя, в большинстве своём, монархические взгляды, либеральная интеллигенция считала необходимым усилить давление на власть.Они использовали полулегальные методы: письма на высочайшее имя, пропаганда новых идей в студенческих аудиториях, поддержка мирных политических выступлений (забастовок, демонстраций и т.п.).
Слабость русского либерального движения была и в том, что оно оставалось разобщённым, и потому слабым. Они не смогли не то что объединиться с народниками, но и даже создать единого либерального фронта.
Главное значение русского либерализма в том, что на фоне активизации радикалов-социалистов и усиления консервативной реакции, он предлагал русскому обществу эволюционный реформаторский путь развития.
Мы привыкли мыслить в рамках привычных дихотомий. Каждому явлению нашего мира мы привыкли подбирать «подходящего антагониста», черному противопоставлять белое, а холодному - горячее. Но если с «обыденными» парами все обстоит «нормально» (или, по крайней мере, приемлимо), то подобное отношение к явлениям более сложного мира приводит к значительным ошибкам. Взять, такую, казалось бы, привычную дихотомию политического мира, как противопоставление либералов консерваторам и наоборот. Кажется, что может быть более естественным - одни люди стремяться к прогрессу, к изменению окружающего мира, к установлению новых отношений. А другие - стараются поддерживать прежний порядок, старые нормы и правила. Можно поддерживать тех или иных, можно относить себя к тому или иному «лагерю», но отрицать подобное деление нельзя.
Результат безусловного принятия этой дихотомии мы можем наблюдать своими глазами. После «либерального расцвета» 1990 в Россию пришел «консервативный Ренессанс». Вкусившие «радость» «всеобщей либерализации» люди, как за последнюю соломинку, ухватились за идеи, казавшиеся полностью отрицающими все то, что принесло столько горя. 2000 годы стали годами, когда в России сформировалась т.н. «консервативная доктрина» (в общем-то, она продолжает действовать и сейчас). Эта доктрина ставила своей целью отказ от каких-либо резких изменений, провозглашение главной ценностью пресловутую «стабильность» (проявляющуюся, в том числе, и в неизменности власти), а самое главнгое, опору на «традиционные ценности» - собственность государство, религию, семью. Причем, как не удивительно, этот курс не является чистой «выдумкой Кремля», он получал и получает до сих пор поддержку населения - настолько отвратительна народу кажется «противоположная сторона»...
Но если приглядеться повнимательнее, то можно увидеть, что особого отличия современной политики от того, что было пятнадцать лет, назад нет. Да, народ в целом стал жить лучше, порой значительно (но и в 1990 была прослойка людей, которые значительно улучшили уровень своей жизни по сравнению с предыдущим периодом, причем довольно большая). Но как раз это естественно - причем дело даже не ценах на нефть. В 2000 -2010 гг. окончательно сформировался сектор «новой экономики» - от банковской деятельности до строительства и автосборки - который в 1990 годах только начинал расти. И по мере того, как этот сектор рос и развивался - росли доходы лиц, связанных с ним. Впрочем, эта тема требует отдельного разговора, отмечу только, что параллельно с ростом данной «новой экономики» в стране продолжались (и продолжаются) и иные процессы, ведущие свое начало из тех же 1990 годов. Это - приватизация и разгосударстливование всех сфер жизни, от продажи заводов до либерализации социальной сферы, не говоря уж о финансовой политике.
И вся эта вполне либеральная дейтельность прекрасно сочетается с провозглашенным консервативным курсом властей, со все усиливающейся патриотической пропагандой и заявлениям об «опоре на традиционные ценности». Поэтому многим замечающим это людям кажется, что речь идет об чистом обмане, о том, что либеральный Путин «косит» под консерватора и традиционалиста. И чем дальше, тем больше таких людей. Но, как не странно, тут все намного интереснее, нежели банальный обман...
Дело в том, что противопоставление «либерализм-консерватизм», кажущееся для нас чуть ли не вечной истиной, на данный момент не имеет никаких оснований. Тут мы имеем дело с типичным анахронизмом (или как это правильно называется), когда понятия, бывшие когда-то абсолютно корректными,со временем совершенно сменили свое значение. Используя противопоставление «либерализм-консерватизм», мы невольно переносимся в реалии более чем столетней давности, относящиеся совершенно к иному обществу, нежели наше...
Понятие либерализма вошло в наш язык со времени Великой Французской Революции. Либерализм сам по себе был порождением Нового Времени, с его формирующимися капиталистическими отношениями, идущими на смену традиционным феодальным. Он соответствовал мышлению члена буржуазного общества, приходящего на смены традиционному представителя сословного мира. В этом смысле, либерализм, безусловно, был прогрессивным явлением. И его утверждение примата личности и приоритет частных интересов над государственными, в это время, так же были прогрессивными явлениями – хотя бы потому, что понятие «национального интереса» в это время не существовало, и государства представляли собой «чистый инструмент» для решения проблем верхушки общества ("Государство - это я"). Например, идея «общественного договора» - к которой сводится значительная часть либеральной доктрины – способствовала демократизации управления обществом, в которое стало вовлекаться большее число людей (что, естественно, повышало устойчивость общественной системы).
Однако в условиях России либерализм имел, наверное, еще большее значение. В условиях полуфеодальной монархии «экономическая часть» либеральной доктрины была мало востребована: если свободный рынок практически не существует в силу низкого прибавочного продукта, то никакие декларации тут не помогут. А вот «политическая часть», связанная с т.н. «гражданскими свободами», оказалась подхвачена формирующейся русской интеллигенцией, став одним из фундаментов исповедуемой ей идеологии.. Об интеллигенции я уже не раз писал, поэтому особенно повторяться не буду, отмечу только, что если в Европе либерализм был выражением всеобщего, буржуазного и практически мещанского мировоззрения, то в России он стал одним из механизмов формирования русского революционного движения. И пусть потом революционеры с усмешкой смотрели на свое прошлое увлечение, справедливо считая либерализм присущим лишь обывателям, но сформировалось русское революционное движение, во многом, именно благодаря либеральной среде...
Разумеется, этот русский либерализм имел явное ограничение по времени существования – он мог существовать до тех пор, пока существовала русская интеллигенция, как особое общественное явление. Революция 1917 года привела к переформатированию общества, к его полной пересборке, при этом «пересобиралась» и интеллигенция, как таковая. Тут нет смысла подробно говорить об это процессе – это отдельная большая тема. Отмечу только, что «новая» (советская) и «старая» (русская) интеллигенция отличались очень существенно, и не только потому, что «новая» на 99% состояла из выходцев из пролетарских слоев. Гораздо важнее то, что «новая» интеллигенция имела совершенно иную структуру, они изначально оказывалась встроена в производственную систему страны, полностью востребована ею, в отличие от старой. Но об особенностях отношения дореволюционной интеллигенции и производства я так же присал, и повторяться не буду. Просто отмечу, что в новой жизни не было никаких предпосылок для развития и сохранения сколь либо массового слоя, имеющего потребность в либеральном маировоззрении, и следовательно, русские либералы остались в прошлом.
Так откуда же взялись современные либералы? Вопрос этот так же не представляет проблемы: они являются порождением позднесоветской системы. Современный российский либерализм никак не наследовал русской либеральной традиции, представители которой или бежали заграницу, или превратились в советских граждан. Соответственно, ни о какой преемственности речи идти тут не может. Даже «источники» «обеих либерализмов» разные: либерализм дореволюционный был основан, как сказано выше, на французских источниках, на Монтескье, Руссо, Вольтере. Либерализм современный положил в свое основание т.н. «австрийскую школу»: фон Мизеса, фон Хайека и т.д. Но тут нет смысла рассуждать о трансформации либерализма за последние 200 лет, когда на место прежнего главенства т.н. гражданских свобод пришло главенство свобод экономических, (прежде всего, свободы частного предпринимательства, превратившейся в современном мире в «суперценность»). Это требует отдельного разговора, да и дело тут не в этом.
Гораздо более важным является то, что причины для появления либеральной доктрины в дореволюционном, и в позднесоветском варианте различны.
Главной потребностью, сделавший либерали зм привлекательным для русского интеллигента, была потребность поддержания своего уровня негэнтропии. Дело в том, что в условиях высокого энтропийного градиента, существовавшего в Империи, образованный гражданин чувствовал себя очень некомфортно. Собственно, и само требование гражданский свобод было связано именно с этим – с тем, чтобы как можно больше распространить «поле образованности», сделать мир как можно более комфортным для людей «мира Знания». Отсюда проистекает и желание народного просвещения, бывшее одной из основных идей дореволюционных либералов. И даже желание народного освобождения революционеров происходит от той же основы. Но не только революционер, а даже самый «изряднопорядочный» либерал в любом случае желал для государства российского максимального развития, которое лишило бы его «энтропийного кошмара». Т.е. русский либерал был, безусловно, прогрессистом.
Забавно, кстати, что при этом данный либерал одновременно должен был желать и продолжения текущего положения, которое обеспечивало ему более-менее приемлемое экономическое состояние: даже если не брать владельцев поместий, то все равно, следует помнить, что низкий уровень развития масс означал и низкий уровень зарплат и цен. Это позволяло даже довольно низкооплачиваемым (по европейским меркам) представителям образованного слоя хорошо питаться, иметь прислугу и снимать приличное по европейским меркам жилье. Данная особенность придавало русской либеральной интеллигенции определенную шизофреничность мышления, когда с одной стороны, она желала просвещения и развития народа, а с другой, наоборот, должна была желать сохранения текущего порядка вещей.
Но, при всем прочем, и эта шизофремничность была благом. Она заставляла мыслящую молодежь стремиться к ее разрешению (всякий раскол сознания – это несомненный дискомфорт для разумного существа). В стремлении к этому одни шли в революционеры, другие – уходили в ту или иную отрасль знания, шли в народные учителя, в земские врачи, уходили в науку и технику, в литературу и т.д., но почти всегда на этом пути они отбрасывали материальный успех, как что-то ненужное. И этим – они создавали тот «локус будущего», что дал основание новому российскому (советскому) обществу после революционной пересборки. Впрочем, об этом я тоже писал, и повторяться не буду…
В общем, еще раз отмечу, что русский либерализм был однозначно прогрессистским и демократическим. Но с современным либерализмом сложилась совершенно иная ситуация. Как уже сказано выше, зародился он в недрах позднесоветского общества, кардинально отличавшемся от общества дореволюционного. Если дореволюционный интеллигент был окружен «тьмой невежества» и страдал от недостатка культурного обмена, то позднесоветский, напротив, жил в условиях высокой информационной связности. Теперь принято говорить о некоей «советской цензуре» и прочих «ужасах режима». Но на деле эта «цензура» (даже без учета того, что касался она довольно узкой категории произведений искусства), равным образом, как и пресловутый «дефицит» культурных произведений (книг, пластинок) был связан именно с очень широким культурным полем в стране. В отличие от дореволюционной ситуации, где культурный обмен был ограничен узким кругом лиц (даже в столицах интеллектуалы, как правило знали друг друга в лицо, а в маленьких городках культурный круг вообще составлял считанное количество лиц) в СССР культурную информацию потребляли все. Тиражи книг составлял миллионы (и для классики, и для беллетристики) – и все равно, их не хватало (отсюда очереди, «доставания» и т.п. неприятные явления). Но одновременно с этим, любой, пускай даже сугубо «нишевой», культурный продукт, попав в подобную среду, очень быстро становился потребным для широких масс. Массовые епотребности охватывали самые неожиданные вещи: от крайне специфических произведений Солженицына до какой-нибудь Махабхараты. Кому сейчас вообще нужна Махабхарата? Или Солженицын? Или даже булгаковская «Мастер и Маргарита», за которой в СССР гонялись (а сейчас мало кто читает). А тогда книге достаточно было попасть в руки некоторых интеллектуалов, и все – потребность в ней распространялась по всей стране, затрагивая не только инженеров и учителей, но даже слесарей и сантехников. В СССР дефицитом был Кафка – поистине, кафкианская ситуация!
Понятное дело, что никаким «энтропийным градиентом» в подобной ситуации и не пахло. Ситуация была обратная – многие испытывали потребность в выделения себя из общего поля, в идентификации с определенной группой. Если российский интеллигент страдал от того, что не имеет возможности общения и обмена информацией со сколь-либо широким кругом лиц, то позднесоветский, напротив, боялся размытия собственной идентичности. Какой смысл читать Кафку, если то же самое делает слесарь в автосервисе? Особенно серьезно данная проблема возникала у т.н. «творческой интеллигенции», которая, как правило, не объединена формальными группами. Для нее необходимость идентификации «по культурному признаку» являлась чуть-ли не основной. И как ирония судьбы, информационная сверхсвязность общества (против которой все и затевалось) «растиражировала» эту их необходимость «особости» по остальным социальным слоям...
Тут нет смысла подробно описывать данное явление, а равным образом и рассуждать о том, могло ли советское общество остаться единым. Разумеется могло, и до определенного времени прекрасно это делало. Однако случилось то, что случилось, и чем дальше, тем сильнее продолжался этот путь к расколу, все сильнее нарастала в обществе потребность в иерархии. Именно тут лежит основание того явления, которое можно назвать «консервативным поворотом» позднесоветского человека - переход от простого поиска различий к признанию иерархичности мира и к стремлению усилить эту иерархию, выделить разницу между собой и нижележащими слоями. Тут годился любой «откат назад» - даже недавнее прошлое, когда профессора жили в «сталинках», а рабочие – в коммуналках (и, соотвественно, получали совершенно разные деньги), уже выглядело привлекательным. Но сталинское время, все же, было достаточно эгалитарно для того, чтобы стать «базисом» позднесоветского консерватизма. Движение назад пошло дальше, и эталоном жизни оказалась пресловутая «Россия, которую мы потеряли».
Удивительное дело: дореволюционные российские интеллигенты видели желаемое будущее в снижение разницы между разными общественными слоями, а позднесоветские – стремились к обратному и видели в «той жизни» свой идеал. Красивые платья женщин, не знающих домашних забот, роскошные (на фоне советского ширпотреба) интерьеры - в общем, красивая жизнь дореволюционной элиты (из которой было исключено всякое упоминание о производстве), стала желанной для позднесоветского человека. Все эти «балы, красавицы, лакеи, юнкера» постоянно прорываются в огромном количестве фильмов и книг этого времени, от романов Пикуля до «Жестокого романса» и «Неоконченной пьесы для механического пианино». Разумеется, вначале это оставалось только культурным феноменом, но со временем данный «консервативный слой» начал воздействовать и на все остальные сферы жизни.
Разумеется, эта «консервативный поворот» не ограничивалась только дореволюционной Россией. Для него годился любой «мир», где общественное разделение было более-менее выражено. Помимо дореволюционной жизни, подобными свойствами для позднесоветского человека обладал, например, тот же «мир Запада», показанный в огромном количестве фильмов и романов. Удивительно, но те самые фильмы, которые западные режиссеры снимали в качестве критики существующего там положения (в том числе и неравенства), позднесоветские люди воспринимали почти исключительно как иллюстрацию «красивой жизни», просто пропуская мимо сознания все старания режиссеров.
Поэтому можно сказать, что и пресловутые монархисты и сторонники «России которую мы потеряли», и самые что ни на есть либералы-западники на самом деле хотели одного - общества с четко выраженным неравенством (разумеется, где они были бы наверху). Исходя из этого формировались для них и базисные ценности, сильно не расходящиеся и у «западников» и у «настоящих консерваторов» - это, прежде всего, собственность, альфа и омега постсоветского мировоззрения. Кроме собственности подобной ценностью оказалась, как не удивительно, семья – несмотря на то, что «западники» часто декларировали достаточно либеральные нормы отношения к ней. Но при этом одно оставалось неизменным – семья (не важно, традиционная у «консерваторов» или нетрадиционная у «западников») рассматривается, как однозначно закрытая от общества ячейка, как способ дополнительного выделения иерархии (через передачу «семейных традиций»и, разумеется, наследования собственности). Именно эта сфера семейной жизни выступает, как однозначная константа и для «консерваторов», и для «либералов». Для последних это забавным образом проявляется, например, в стремлении предоставить т.н. нетрадиционным семьям все те юридические гарантии, что имеют семьи «традиционные» (и прежде всего, отношения к собственности).
Но если вопрос о семье еще кажется спорным (с т.з. обыденного взгляда), то вопрос с религиозным отношением позднесоветского человека достаточно ясен. Он состоит в том, что позднесоветский человек однозначно выбирал религиозное мировоззрение в качестве единственно возможного. Конкретная религия тут была не важна – особенностью позднесоветской восприятия мира было признание некоего «верховного существа» (как тогда говорили, «там что-то есть»). Причем признание это носило исключительно мистический, даже магический характер – большинство надеялось за свое «хорошее отношение» к этой «сверхсиле» получить какие-либо блага. В этом смысле, данное мировоззрение находится много «ниже» классических религий с их мощным этическим аппаратом, и отсылает к очень древним культам. На этом фоне не выглядит удивительным, например, формирование фундаменталистских организаций исламского толка в постсоветских странах или расцвет всевозможных сект в начале 1990 годов.
В общем-то, общность интересов и «либералов» и «консерваторов» (а по сути, одних и тех же антисоветчиков) приводила к тому, что до определенного момента, особого противоречия между ними не существовало. В августе 1991 года и те, и другие приветствовали падение ненавистного Совка, радовались пришествию новой, «демократической» власти. И абсолютно неудивительно, что последующее правление «гайдварочубайсов» периода ельцинизма опиралось именно на указанную «консервативную триаду»: собственность, семья, религия. Именно к ней отсылали пресловутые «либеральные реформы». Разумеется, многие могут возразить – вспомнить разгул преступности, падение нравственности и торжество проституции, наркомании и алкоголизма 1990 годов, что кажется мало совместимым с понятием «консервативных ценностей». Но данное утверждение неверно – недаром, та же проституция непременно присутствовала в жизни любого консервативного общества, будь то дореволюционная Российская Империя, викторианская Британия, пуританские США или какая-нибудь Австро-Венгрия. Да и бандитизм на самом деле существует, начиная с появления самого понятия собственности.
Впрочем, это отдельная большая тема. Пока же можно отметить, что отдельные пороки никогда и нигде ни коим образом не затрагивают главную ценность консерваторов – пирамиду общественной иерархии. Напротив, они «оттеняют» ее ценность и способствуют пониманию ее важности (особенно у представителей верхних «уровней», которые видят ужасы «дна» и еще сильнее держаться за свое положение). Не затрагивает – а напротив, усиливает – эту пирамиду и религиозная вражда, поэтому, как сказано выше, сторонники «либерально-западнических» ценностей так легко в постсоветском мире находили язык с представителями самых фундаменталистских религиозных движений. Причем, с мусульманами – например, сейчас мы можем наблюдать «натурный эксперимент» на той же Украине, где пресловутая «либеральная победа» приводит к усилению религиозности в обществе, вплоть до введения института военных священников...
В общем, можно сказать, что общая «генетическая основа» и «либералов», и «консерваторов» (включая ультраправых) на постсоветском обществе делает неважными все декларируемые с обеих сторон различия. Опять же, наблюдая за Украиной, можно четко увидеть, что и «либеральные» и «консервативные» группы имеют одно общее антисоветское направление, которое и является единственно ценным для них. Ненависть к «ватникам» - совкам, носителям советских ценностей (в представлении обеих групп) оказывается важнее, нежели все остальные противоречия. Впрочем, то же самое можно отнести и к России, за исключением, может быть, меньшего «накала страстей». Если не брать конкуренцию за ресурсы, то и «либералы», и «консерваторы» настроены одинаково антисоветски, так же желают сохранять и выстраивать общественную пирамиду, и похоже, единственное, что их отличает – это мнение о персонах, которые должны быть наверху.
Впрочем, об актуальной политике я тут вести речь не собираюсь. Просто хочу отметить, что никакой существенной разницы между «либералами» и «консерваторами» нет и быть не может, выбор между этими силами – классический случай «ложной альтернативы», ошибки мышления. Постсоветский либерализм, вопреки своему «дореволюционному» тезке, не имеет ничего общего ни с прогрессом, ни, даже, с либеральными свободами (которые не являются для него сверхценностью, в отличие от собственности). Понимание этого позволит избежать огромного числа ошибок: например, в качестве борьбы с «либералами» выбирать сторону консерваторов и требовать ограничение либеральных свобод (и наоборот, становиться либералом, и бороться с такими «консервативными ценностями», как Родина или патриотизм).
А реальной ценностью для обоих сил выступает иерархическая общественная пирамида. Это следует понимать, чтобы не метаться, как маятник, меняя «либеральное шило» на «консервативное мыло»...
