Незабвенная исабель. Конный портрет карла v тициан Император карл 5 тициан портрет livejournal

Е. А. Попова. Реставрация картин «Портрет императора Петра I» и «Портрет императрицы Екатерины I» «Портрет императора Петра I» и «Портрет императрицы Екатерины I» кисти неизвестного художника принадлежат собранию Егорьевского историко-художественного музея.При

Гордый Карл V поднял этому художнику кисть, которую тот выронил, когда писал с него портрет, и сделал его графом Империи. ("История живописи в Италии". Стендаль)

Одним из самых плодотворных примеров меценатства в истории живописи можно считать взаимоотношения, на протяжении 40-ка лет связывавшие Тициана (1488-1576)с Габбсбургской династией. Творчество художника полностью соответствовало напыщенному стилю и результативной политике испанской монархии, и в своих работах он учитывал придворные, политические и религиозные потребности Карла V (г.п. 1519-1556) и Филиппа II (г.п. 1556-1598). (из путеводителя по Прадо)

На примере трех портретов Карла V художник нам показывает не просто три возраста одного человека, но больше его психологические портреты. Неизменна лишь золотая подвеска на груди.

Тициан, Портрет Карла V с собакой, 1533, х.м., 194х113см, Прадо.

От этого портрета веет холодом равнодушия к зрителю, внимание, да и то, как по привычке, на автомате уделяется только любимой собаке. При восприятии этого портрета внутри ощущается стержень, несмотря на стойку «вольно», позвоночник выпрямлен, тело в тонусе. Бывает такое состояние, когда ты чем-то увлечен, какими-то своими мыслями, и как бы выключаешься из реальности, получается взгляд живой, тело тоже в тонусе (оно непроизвольно подчиняется ходу мыслей), а подбородок почему-то в таких ситуациях всегда нелепо отвисает, даже могут и слюни потечь:), с тобой кто-то пытается говорить, ты вроде и слышишь его, но все равно «с открытым ртом» погружен в свой внутренний процесс (например, увлеченно читаешь что-то в интернете, а тебя «снаружи» о чем-то спрашивают, и ты невпопад поддакиваешь, а после включаешься в жизнь и глупо переспрашиваешь:)). Такое же впечатление складывается здесь, Карл позирует для парадного портрета, но так увлекся своими более интересными мыслями, что получился с холодным живым взглядом и открытым ртом. Холодность подчеркнута общим колоритом, вертикальной «плоскостью» лица и жесткостью линий, и даже на контрасте с собакой. Собака здесь более «человечна», это воплощение чувства преданности, когда смотрят в одном направлении. Насколько одновременно похоже и по-разному написаны ноги Карла и лапы собаки. Жесткая цельная линия против похожей , но менее четкой и с дробными нюансами, чувство легкой собственной неуверенности и готовности подчиниться, подстроиться.

Тициан, Император Карл V в сражении при Мюльберге, 1548, х.м.,332х279см, Прадо.

Конный портрет - Карл на пике «карьеры». Бросается в глаза разница состояния фона и портретируемых. Фон как бы в движении, а портретируемых это «не волнует». При восприятии этого портрета тело по-прежнему в тонусе, но лицо теперь «включенное», он не мечтает, он действует. Буквально сводит челюсти, взгляд не горит, но «стреляет» копьем (если мысленно продолжить линию копья и линию взгляда, то они сомкнутся где-то в районе цели, уже за пределами картины). Возникает какое-то чувство упрямства на грани с азартом, когда мозг идет наперекор разуму, чтобы получить это странное удовольствие, когда ты что-то делаешь по-своему и добиваешься этого. У маленьких детей такое бывает, когда они чем-то своим долго занимаются, погружаются в процесс делания и не слышат, что им говорят «снаружи». Они начинают посапывать-похрапывать, нижняя челюсть по-габбсбургски выпячивается вперед. Несмотря на наличие цвета, особо теплее не стало, этот оттенок красного создает определенную дистанцию между зрителем и портретируемым. Эта дистанция усилена тем, что Карл на коне, он выше нас. Реальные размеры картины усиливают это впечатление.

Тициан, Портрет Карла V в кресле, 1548, х.м.,205х122 см, Старая Пинакотека,Мюнхен.

От портрета в кресле исходит чувство тяжести, и красный цвет этот не греет, он как-то мучает. Если в предыдущих двух картинах было потенциальное движение, то здесь какое-то «я устал, я ухожу», и впервые Карл смотрит на зрителя, но уже потухшим бесцветным взглядом. Глядя на его лицо уже нет никакого напряжения, линия рта ослабла да и сам рот как-то ввалился, этому «подбородку» уже ничего не надо. Снятая перчатка - как символ скорого отхода от дел. Элементы классического ордера - как символ Империи, и это и панорама самой Империи как бы за спиной, это уже его ("а пить то и не хочется"(с)).

Эти глаза лишены теплых чувств, в них есть много холода и эгоизма. Во взгляде есть глубина и движение. Есть открытость и, возможно, максимализм. Жесткость линий и стеклянный синеватый цвет глаз. Взгляд как бы "поглощает" то, что видит, у него цель это не одна точка.

В этих глазах присутствует какая-то бескомпромиссность и, возможно, тоже эгоизм, сухость. Здесь также есть глубина и движение, но другие. Здесь нет той открытости, зато здесь есть "точечная" цель. Жесткость линий усилена контрастной светотенью.

Здесь взгляд потух, утратил цвет, глубину, направление. Взгляд не пустой, но взгляд ничего не желающий. Жесткость утрачена, нивелировалась мягкой светотенью.

Линия рта не менее красноречива. На первом портрете эта часть лица расслаблена. И каков контраст со следующим ртом - гордец-победитель! Жесткая как струна линия рта, сводящее челюсти напряжение.

И… практически ввалившийся рот, та струна лопнула или просто ее сильно ослабили, она теперь совсем не звучит. В губах и подбородке вместо жесткости теперь появилась даже мягкость, размытость.

Он сам называл себя сложно: «Избранный император христианского мира и Римский, присно Август, а также католический король Германии, Испаний и всех королевств, относящихся к нашим Кастильской и Арагонской коронам, а также Балеарских островов, Канарских островов и Индий, Антиподов Нового Света, суши в Море-Океане, Проливов Антарктического Полюса и многих других островов как крайнего Востока, так и Запада, и прочая; эрцгерцог Австрии, герцог Бургундии, Брабанта, Лимбурга, Люксембурга, Гельдерна и прочая; граф Фландрии, Артуа и Бургундии, пфальцграф Геннегау, Голландии, Зеландии, Намюра, Руссильона, Серданьи, Зютфена, маркграф Ористании и Готциании, государь Каталонии и многих других королевств в Европе, а также в Азии и Африке господин и прочая». ()

В Венеции Тициан познакомился с известным памфлетистом, драматургом и литературным критиком Пьетро Аретино. Невзирая на низкое происхождение и посредственное образование, Аретино со своим красноречием, гибким умом и манерами производил впечатление решительного, невозмутимого и самоуверенного человека. Обладавший блестящим умом и живым чувством искусства, он был в Венеции даже арбитром нравов и изящества. Без всякого сомнения, своей жизненной ловкостью и поклонением перед талантом Тициана, одновременно искренним и корыстным, он произвел на художника впечатление. На какое-то время жизнь художника (и соответственно творчество) повернули совершенно в другую сторону. П. Аретино любил шумную, веселую жизнь, и убеждения его были совсем другими, чем у Тициана. Художник забросил свои небесные видения, стал рисовать мифические сцены, прекрасных нимф и богинь, веселых фавнов и сатиров, а кроме того, принялся за портреты. Это были иные творения великого художника, но такие же совершенные, как и предыдущие. Они доставили Тициану и славу, и богатство. Король Франциск I пригласил его во Францию, Карл V не только пригласил его в Германию и Испанию, но и любезно принимал при своем дворе.

Тициан. Конный портрет Карла V

Портреты Тициана поразительны. Кажется, будто художник одновременно изображал человека внешнего и внутреннего. Никакое выражение человеческого чувства или характера не ускользало от его обаятельной кисти, поэтому и не было ни одного современного Тициану государя или вельможи, знатной дамы или просто человека с громким именем, с которых бы художник не писал портрет. Как пишет Виктор Липатов, "для полного оживления людям, изображенным на портретах, недоставало только дыхания. Девяносто портретов: дожи, герцоги, император, король, папа, прекрасные женщины, гордые и пытливые мужчины, такие как Ариосто, Якопо де Страда, Ипполито Риминальди, Парма... Они не опасались позировать Тициану! Более того, как добивались этой чести!".

Все картины и портреты Тициана знамениты, ничто посредственное не выходило из-под его кисти. В их числе и такой шедевр, как полотно "Карл V в сражении под Мюльбергом".

Император Священной Римской империи, "повелитель полумира", Карл V любил похвалиться тем, что в его владениях "никогда не заходило солнце". И это было правдой, так как, кроме германских земель и Испании, в его империю входили Нидерланды и огромные испанские колонии в Америке. А зимой 1529- 1530 годов Карл V перешел Альпы, чтобы получить корону из рук папы Климента и обсудить с ним вопросы о судьбах Южной Италии, Сицилии и Сардинии. Вскоре итальянские принцы сгруппировались вокруг двора властелина, державшего в своих руках их судьбу. Случилось так, что и Тициан был втянут в их меркантильные политические расчеты. Герцог Гонзага вызвал его в Болонью, где Тициан был представлен императору, а его картины были высоко оценены приближенными Карла V. Они быстро поняли, что никакой другой подарок не мог быть более удачным, чем произведения знаменитого венецианца. Коллекция феррарского герцога Альфонсо д"Эсте была разорена государственным секретарем Ковасом, который не постеснялся даже потребовать портрет самого герцога, чтобы преподнести его в подарок императору.

Немногие даже из великих людей оставили после себя столько собственных портретов, сколько Карл V. Не раз немецкие мастера воспроизводили его рыжую голову, выдающуюся вперед нижнюю губу и волчью челюсть. Но до встречи с Тицианом "германский Цезарь" не встречал еще такого великого мастера, который (не изменяя правде) сумел бы так прикрасить ее, отразить во всей силе и важности образ могущественного политика и воина. Этот неутомимый владыка и честолюбец по отношению к Тициану был очень предупредителен, что приводило в изумление его придворных.

Однажды, когда Тициан рисовал портрет Карла V, из рук художника выскользнула кисть и скатилась к ногам императора. Тициан не успел даже заметить этого, а император уже наклонился, поднял кисть и любезно вручил ее художнику. Была ли оказана кому-нибудь другому на свете такая честь со стороны этого гордого и неприступного монарха? "По первому моему зову я могу кликнуть князей, графов и придворных, - сказал тогда один из могущественнейших владык своего времени, - но создать такого художника, как он, не в моих силах!".

Долгие годы жизнь Тициана была связана с судьбой этого необыкновенного человека и монарха. Художник рисовал для него портреты и картины, а в Инсбруке он начал писать картину, изображающую Карла V с семьей перед святой Троицей. Увидев это творение, император в восторге выразил пожелание, которое многим тогда показалось странным: "Когда я умру, произведение это повелеваю нести за моим гробом". Согласно королевской воле, так и было сделано: необыкновенную картину несли за гробом (50 километров) от Мадрида до Эскориала - резиденции и усыпальницы испанских королей.

А в 1548 году Тициан был вызван императором в Аугсбург, где в то время собрался весь испанский двор и многие немецкие князья. Несмотря на свои 70 лет, художник пустился в путь через Альпы и прибыл в Аугсбург. Карл V оказал Тициану самый лестный прием, назначил его придворным художником, осыпал наградами и почестями, пожаловал ему графский титул, сделал его рыцарем "Золотой шпаги" и назначил ему пожизненную пенсию в 200 золотых дукатов ежегодно.

В Аугсбурге Тициан написал огромный конный портрет Карла V в утро перед битвой, в которой монарх одержал одну из своих самых блистательных побед. Современников Тициана этот портрет поразил своей неожиданностью: странно было видеть императора - тонкого кабинетного дипломата и меланхолика - в образе рыцаря и героя с копьем в руке, с поднятым забралом, одиноко скачущего среди полей. Но такова была воля монарха. В сражении при Мюльберге этот фанатик католичества как будто был движим каким-то экстазом: он не руководил битвой издали, сидя в носилках под защитой укреплений. Он понесся впереди своих войск на приступ и даже перешел опасный брод Эльбы, увлекая за собой своих полковников.

Этот памятный день и единственный героический поступок императора и должен был увековечить Тициан. На портрете изображен не угрюмый, молчаливый и больной Карл V, как о нем говорится в повествованиях современников. Это и не Карл, которого изобразил тот же Тициан на портрете, находящемся теперь в Мюнхенской пинакотеке. Это не жалкая развалина, не хитроумный лукавец, не печальный "властелин вселенной", не сын безумной Иоанны и роскошного Филиппа... Это внук "последнего рыцаря" - Максимилиана, и потому Тициан изобразил на портрете отдельную вспышку, а не целый психологический характер.

Это было поразительное и наиболее смелое из всех произведений Тициана. В красноватом тумане весеннего утра, один на обширной равнине, простирающейся до холмов Эльбы, император, закованный в чеканную и золоченую сталь, с поднятым забралом над бледным и решительным лицом, галопом выезжает из леса с обращенным вперед копьем.

Как эффектно и величественно выглядит всадник! Но как страшно одинок он в этом поле... И куда устремился он на красиво гарцующем коне?

Повелевающий народами, огнем и мечом карающий непокорных, обрушивающий на врагов армады войск, человек, даже ленивый жест которого мог возвысить или уничтожить, - усталый и одинокий изображен он на портрете.

Зритель смотрит на его такое характерное, волевое лицо с резко выдающимся подбородком, и вдруг ясно различает во взгляде императора рассеянную грусть, какую-то внутреннюю усталость, которые передаются всей его фигуре и чудятся даже в размеренном беге коня.

Его облик производит впечатление злого духа, и видение это захватывает врасплох и пугает. Даже краски портрета заключают в себе что-то зловещее, воинственное. В лице Карла V видится что-то страшное, "привиденческое": один в поле, один в мире, один с надломленной душой. Таким понял и таким изобразил Тициан императора. Возможно, тот и сам еще не сознавал своей великой усталости, и художник показал ему его собственную душу - без прикрас.

Тициан в этом портрете не дал развернуться своей страстности, своему размаху торжественности, а сковал себя в границах требований заказчика, отнесясь к задаче с редким для себя холодом. Может быть, поэтому некоторые исследователи отмечают и в портрете, и в позе императора некоторую ненатуральность, как на манекенах в арсенале старого оружия. Но психологическое проникновение Тициана достигло в этом портрете своего наивысшего предела. По уверенности художественных приемов этот портрет поразителен, по выражению характера и духа эпохи - ничто не может сравниться с ним. Кажется, что сама Клио - муза Истории - водила в те дни рукой художника.

"Сто великих картин" Н. A. Иoнина, издательство "Вече", 2002 г.

Тициа́н Вече́ллио (1488/1490, Пьеве-ди-Кадоре — 27 августа 1576, Венеция) — итальянский живописец, крупнейший представитель венецианской школы эпохи Высокого и Позднего Возрождения. Имя Тициана стоит в одном ряду с такими художниками Возрождения, как Микеланджело, Леонардо да Винчи и Рафаэль.

История создания

История взаимоотношений художника и императора насчитывает много лет. Своим благосостоянием и репутацией Тициан во многом был обязан Карлу V. Кисти художника принадлежат также ещё несколько портретов императора.

Простота изображения подчёркивает высокое положение изображённого на картине человека, наряду с композиционными средствами, указывающими на его значимость: полнофигурный портрет в кресле - до этого бывший лишь привилегией пап и формат полотна, вытянутого по вертикали, использован таким образом, что приблизительно четверть пространства картины над головой монарха остается пустым.

Пространственные паузы, подчёркнутые вертикали, соотношение фигуры и видимого в окне далёкого пейзажа призваны возвеличить образ императора в рамках заданной схемы портретного замысла. У зрителя возникает чувство обширности пространства, величины, независимости, которое переносится на изображённого на полотне императора. Чёрное одеяние дано в глубоком, мрачном контрасте с красным цветом ковра. Фигура императора кажется изображённой в пространстве большого зала верхнего этажа, а стена с ковром за ним как бы намекает на балдахин трона .

48-летний Карл выглядит рано постаревшим, на бледном лике лежит печать тяжести его высокого ранга. Но Тициан видит не усталого старика, не больного усталого монарха, который в ту пору уже думал об отречении . Его телесная слабость, кажется незначимой по сравнению с духовной силой, явно ощутимой во взгляде из-под слегка приподнятых бровей его глубоко посаженных вопрошающих глаз. Морщина на лбу и тонкие губы выражают предельную концентрацию, а в уголках рта можно угадать следы улыбки. Худое, изжелта-бледное лицо хотя и выдаёт страдания, вызванные подагрой , но одновременно выражает постоянное напряжение воли, решительную твёрдость характера.

В отличие от «Конного портрета» , здесь не заметно парадности и репрезентативности, лишь увековечивание уникальной человеческой личности с великолепным психологическим мастерством. «Конный портрет» служит прекрасной иллюстрацией того факта, что выражение «империя, в которой никогда не заходит солнце», впервые было употреблено относительно государства Карла V. А «Портрет в кресле» лучше сопроводить строками немецкого историографа:

В отличие от остальных тициановских портретов Карла V, на этом полотне уже лежит заметный отпечаток бурной эпохи, последовавшей за Ренессансом, с её беспокойством и неустроенностью, что и ощущается Тицианом, передающим это чувство с мастерством художника Возрождения и не ограниченной временем прозорливостью.