Ноя 8, 2013
Коллекционирование винила - это увлекательное и… безумно финансово затратное занятие. Виниловые пластинки могут быть ужасно, баснословно, невероятно дорогими. Это, как правило, сверхценные экземпляры, находящиеся в редчайших коллекциях истинных и отчаянных собирателей.
Обладание таким винилом можно сравнить с владением дорогими картинами величайших мастеров живописи или с коллекционированием редких автомобилей лимитированных серий. Таких, по-настоящему, особенных экземпляров по всему миру совсем не много, что в свою очередь еще больше увеличивает их инвестиционную привлекательность. Но как, каким образом виниловая пластинка приобретает статус коллекционного, редкого винила? За счет чего? Об этом сегодня и пойдет речь. Давайте рассмотрим 7 основных аспектов , благодаря которым пластинка «обречена» стать коллекционной редкостью.
Самые важные аспекты для коллекционера виниловых пластинок:
- год издания пластинки - обычно, чем старше винил, тем он ценнее;
- лимитированность тиража - например, обладать редким винилом, тираж которого не превышал 500, 300 или 100 (!) экземпляров - однозначно почетно;
- популярность и мировая востребованность исполнителя/группы/музыканта - никому не известные музыканты не пользуются успехом у собирателей пластинок;
- состояние самой виниловой пластинки и ее конверта - редкий винил, к примеру, 68 года в великолепно сохранившейся упаковке, без царапин и сколов - настоящая коллекционная жемчужина;
- лейбл компании-издателя - в этом вопросе есть свои приоритеты: винил таких лейблов, как Blue note, Columbia Records, Parlophon, Vertigo ценится очень высоко и по сей день;
- изображение на виниловой пластинке (редкое фото или уникальная иллюстрация знаменитого мастера, художника) также влияет на ее высокую стоимость и уровень редкости такого винила в целом.
№1: Ограниченный тираж
Лимитированность тиража привлекает ценителей и коллекционеров не только уникальностью каждой «выжившей» копии, но и такими приятными бонусами, как вручную пронумерованные экземпляры, единичный выпуск серии специального picture-винила , оригинальный, неповторимый дизайн конверта или обложки в отличие от оформления традиционного тиража релиза, а также всяческие аксессуары.
Пример :
Группа Queen
Bohemian rhapsody/I’m in love with my car
Выпуск: 78 год
Стоимость: 5 000 ФУНТОВ
Жарким летом 78 года состоялось торжество в честь получения звукозаписывающим британским лейблом EMI почетной награды Queen’s Award to Industry for Export Achievement. На празднике вручались прелестные памятные сувениры - авторучки, наборы бокалов с логотипом фирмы, шарфики. Но самым ценным подарком был специально выпущенный, лимитированный ярко-синий винил легендарного сингла Queen. Таких ценных сувениров было ровно две сотни и ни экземпляром больше! Попав в руки людям, заинтересованным в коммерческой привлекательности этого издания, пластинка стала безумно редкой и сумасшедше дорогой. Еще бы 5000 фунтов (ее актуальная цена на сегодняшний день) - огромные деньги.
№2: Бутлег
Бутлеги в некоторых ситуациях и временных промежутках становились единственно возможным вариантом приобрести альбом любимого исполнителя или группы.
Такие виниловые издания создавались порой чуть ли не «на коленках» в атмосфере повышенной секретности. Знали о них лишь «избранные», а купить их можно было только, так сказать, по блату. И, несмотря на конспирацию и противозаконность сего деяния, шли они нарасхват! К примеру, концерт Джими Хендрикса в Лос-Анджелесе (70-го года) - именно такой вариант.
С течением времени и с развитием индустрии, легальные издательства стали доминировать над бутлегами, поэтому вся на тот момент еще создаваемая контрабанда стала являться лишь примитивным размещением неофициальных композиций, синглов, альбомов и ремиксов в глобальной паутине. А романтики бутлега и след простыл…
Пример:
I Feel Love (remix by Patrick Cowley)
Выпуск: 78 год
Стоимость: 650 долларов
Речь идет о ремиксе (конечно же, о неофициальном) исполнителя Patrick Cowley на Donna Summer. Несмотря на то, что винил, мягко говоря, не вызвал бурных аплодисментов продюсера Donna Summer, пластинка стала считаться редкой и востребованной в андеграундной тематике. Patrick Cowley лично нарезал свою композицию на виниловый диск, и сам (даже без посредников) вручал ее представителям различных радиостанций для распространения.
Меломаны и поклонники смогли купить издание лишь в 82 году (ранее в открытую продажу он так и не поступил) уже в несколько сокращенной версии, а на компакт-диске издание появилось только 10 лет назад. Сейчас одну из первых сохранившихся виниловых пластинок 78 года можно купить за 650 долларов.
№3: Личный автограф музыканта
Это один из самых естественных, почти «природных» способов сделать пластинку легендой и в разы увеличить ее цену. Ведь, спустя некоторое время, экземпляр с подписью автора релиза станет уже частью истории.
На данный момент продажа таких редких виниловых дисков весьма распространена. Главное при их покупке - это всегда проверять подлинность росписи знаменитости и требовать специальный сертификат, подтверждающий это на юридически согласованных основаниях.
Пример:
John Lennon & Yoko Ono
Выпуск: 80 год
Стоимость: 850 000 долларов
Самая, пожалуй, дорогая из всех существующих в мире пластинок с автографом музыканта - это одна из немногочисленных копий релиза Йоко Оно и Джона Леннона под названием Double Fantasy. Цена бьет все рекорды, господа - 850 000 долларов!
Она стала настоящим артефактом, несущим на себе часть истории трагического дня. Дело в том, что на ней есть подлинные отпечатки пальцев убийцы Леннона - Марка Чепмена. Ведь, как известно, за пять часов до собственноручного уничтожения легенды, Чепмен получил от музыканта автограф на новом альбоме. Это и была пластинка Double Fantasy.
В 99 году она ушла «с молотка» за 150 000 долларов, но спустя 11 лет ее снова выставили на аукцион, где начальная цена торгов представляла собой сумму, уже превышающую первоначальную стоимость в разы.
Во-первых, начинайте формировать свою персональную коллекцию с нового оригинального (не переизданного!) винила, востребованного на мировом рынке. А если вы располагаете достаточными финансами, то можно начать и с покупки старых оригинальных изданий. Такие пластинки есть как в специализированных магазинах, так и на интернет-аукционах.
Во-вторых , если вы любите (хотя бы изредка) путешествовать, то не ленитесь посетить несколько лавок или даже тематических барахолок с интересными вещами. Там часто можно найти ценный клад для своей виниловой коллекции по смешным ценам.
В-третьих , не забывайте, что с каждым годом инвестиционная значимость пластинки растет, поэтому обращайтесь с ней максимально аккуратно (в первую очередь - правильно храните и ухаживайте за ней). Многие коллекционеры никогда не прослушивают свои «сокровища», а лишь бережно хранят их на полочках в ожидании уместного момента для продажи, или просто для наслаждения чувством обладания редким экземпляром.
№4: Первопресс
First press - это настоящий клад для коллекционера. Мы, кстати, упоминали как-то в своей статье, посвященной современным виниловым пластинкам, о первопрессе и его особенностях .
Главное отличие первопресса от последующих копий - великолепное звучание, ни с чем несравнимая широта звуковой картины. Но и тут могут быть исключения из правил. Ведь случались ситуации, когда First press был издан по каким-либо причинам бракованным. Но во всех остальных моментах такие пластинки ценятся боле, чем просто высоко. При покупке первопресса коллекционер должен убедиться в его подлинности - проверить по базе данных истинный год выпуска издания и узнать его персональный цифро-буквенный код (такой обязательно должен быть).
Кстати, любой актуальный и оригинальный альбом на виниле, являясь первопрессом, со временем обретет статус коллекционной пластинки. Об этом не стоит забывать меломанам при покупке свеженького релиза любимой группы или исполнителя.
Пример:
Выпуск: 68 год
Стоимость: 19 201 фунт
Этот винил часто называют просто «белым альбомом Beatles». И в чем же редкость сего издания? В том, что на каждой обложке тиража есть персональная нумерация, созданная путем штамповки. Ну, первые четыре номера естественно достались самим музыкантам, а вот пятая пластинка тиража в 2008 году была продана на аукционе за 19 201 фунт!
№5: Уникальность конверта пластинки
Обложка, упаковка винила - это неотъемлемая и очень важная часть релиза. А уникальный дизайн конверта расценивается коллекционерами как произведение искусства. Особенно тогда, когда мастер - знаменитый художник.
Иллюстрированием виниловых дисков занимался Жан-Мишель Баския, Энди Уорхол, Питер Блейк и многие другие легендарные творцы своей эпохи.
Пример:
The Velvet Underground
The Velvet Underground & Nico
Выпуск: 66 год
Стоимость: 25200 долларов
Этот релиз по праву считается одним из самых важных винилов в истории мировой рок-музыки. Причина тому - огромное влияние на развитие современной рок-тематики и рок-культуры.
Дизайн конверта разработал лично Энди Уорхол (будучи первым продюсером коллектива). На внешней стороне конверта нарисован банан ярко-желтого оттенка, а рядом с ним подпись рукой Уорхола - Peel slowly and see (аккуратно сними шкурку и посмотри). Под желтой шкуркой этого банана находится нежная, «розовая начинка» фрукта - этакий очищенный банан. Данную художественную концепцию можно воспринимать как символизм, как шутку, как гениальное оформление, как загадку - в общем, кому как нравится. Забавно и оригинально, особенно учитывая, что такая идея была разработана дизайнером в далеком 66 году.
№6: Ацетат
К нему относятся особые издания - диски, произведенные из алюминия с тончайшим напылением в виде специализированного ацетатного лака.
Можно воспринимать такие релизы как эксперимент в контексте поиска лучшего звучания. Но, так или иначе, эти релизы очень ценятся знатоками коллекционирования.
Пример:
Antonio Carlos Jobim/Frank Sinatra
Выпуск: 69 год
Стоимость: 9000 долларов
Это ацетат одного из самых популярных релизов Френка Синатры во 2-ой половине 60-х годов.
В 67 году Синатра записал пластинку совместно с ярчайшим представителем босановы - с Антонио Карлосом Жобимом. Сработались они великолепно. Поэтому, спустя пару лет, они твердо решили продолжить совместное творчество и записать новый альбом SinatraJobim. Альбом был протестирован на ацетате и издан. Но через некоторое время непроданные экземпляры были сняты магазинами с продажи без объяснения причин.
Но как раз из-за этой непонятной ситуации релиз и стал истинным сокровищем.
№7: Пластинки знаменитостей
Как и любые другие вещи, принадлежащие известным персонам и выдающимся личностям, виниловые пластинки также приобретают дополнительную значимость, а вместе с ней - и эксклюзивность, когда бывший владелец - звезда. И им для этого даже не нужно быть раритетом. Отпечаток славы известного человека - вот за счет чего вырастет цена таких релизов.
Например, у писателя Харуки Мураками огромная коллекция великолепных пластинок (порядка 50000 единиц), большую часть которой занимают раритетные джазовые альбомы легендарных музыкантов. Представляете, сколько может стоить какой-нибудь экземпляр из этой коллекции?
Бил Клинтон также считается знатным собирателем виниловых дисков. У него есть альбомы самых разных исполнителей, групп, направлений, жанров и, конечно же, присутствуют жемчужины коллекции - подарки известных деятелей, друзей и личные приобретения. По словам самого господина Клинтона, он уже давно сбился со счета…
И, кстати, Боб Марли, Бьорк, Мэрелин Монро, Эми Вайнхаус, Клаудия Шиффер, Джими Хендрикс, Принц Чарльз, Стив Джобс - все они когда-то коллекционировали винил.
Можно долго вспоминать известных личностей, которые любят и уважают аналоговый звук, а также собирают редкие виниловые диски. Главное то, что их увлечение с каждым днем увеличивает инвестиционную значимость релизов, которыми они владеют.
Поэтому, покупая безумно дорогую пластинку из коллекции звезды, будьте уверены, что ее ценность будет только расти, и она вам со временем принесет немало финансовых радостей. Большой вклад - большая отдача.
На этом все. Хороших и ценных вам покупок! =)
Расскажите друзьям:
Музыкальный номер — это отчасти номер о том, чего нет. В мире mp3, блогов и коллекций, измеряемых сотнями гигабайт,собственно музыка мало кого волнует. Новые альбомы не вызывают душевного трепета, от свежескачанного хочется поскорее избавиться.Единственным предметом, который по-прежнему вызывает в людях нежность, зависть и простой человеческий интерес, оказывается давно забытая виниловая пластинка. Алексей Мунипов выяснил, как устроен московский мир винила, и встретился с главными коллекционерами.
«Я старался ни с кем никогда не меняться. И слушать свои пластинки не давал. Есть деньги — покупай, нет — иди на х…». В подвале «Трансильвании» жарко, над головой — торговый зал с тоннами CD: виниловых пластинок там нет, но это главная меломанская точка в Москве, и где начинать расспросы о коллекционерах, как не здесь?
Владелец «Трансильвании» Борис Николаевич Симонов когда-то был президентом Московского общества филофонистов и, по идее, должен знать каждого. О его собственной коллекции ходят легенды. Говорят, что все там только на виниле. Что по размерам она не уступает, а то и превосходит собрание «Трансильвании». Что под нее отведена отдельная квартира. И что, разумеется, доступа в нее нет никому.
Все это оказывается правдой.
«Собирать пластинки я начал в середине 60-х, — рассказывает Симонов. — Я точно знал, что пластинки мне никто не подарит, клянчить послушать тоже не хотелось. По лесам, по толчкам я не бегал — только покупал и продавал, и только у проверенных людей. В Москве было несколько серьезных фарцовщиков. Они-то зарабатывали на другом — на мохере, плащах болоньях, платках, часах, джинсах. Разгружали моряков, артистов, журналистов, спортсменов, дипломатов разных. Винил привозили тоже, но что с ним делать — никто толком не знал. С одной стороны, вроде модная вещь, с другой — в музыке никто не разбирался. Ну знали Тома Джонса, оркестр Поля Мориа, The Beatles… Наши люди из жадности покупали винил на распродажах, а там, как ни странно, попадались интересные вещи. Вот я их и подбирал. Лучшее оставлял, остальное продавал — за те же деньги. Это не было бизнесом — просто я мог очень много слушать и много оставлять себе. Ну накопилось кой-чего».
О том, что именно там накопилось, остальные коллекционеры говорят со смесью зависти и восхищения. «Я бы какую сорокапятку не упоминал, Борис тут же — да у меня таких семь! — рассказывал диджей Миша Ковалев. — Ну раз семь — продай одну, говорю. А он — не-ет, как же я ее продам? Она же хорошая! У Бориса такая логика: вот он выпустит из рук хорошую пластинку — так ее ж загубят потом дураки всякие! Лучше уж пусть полежит».
Что компакты — это для лохов, Симонов вслух не произносит, но в общем подход понятен. Винила в «Трансильвании» нет принципиально. «А как торговать самым дорогим? Придут эти людишки, начнут смотреть, трогать, послушать захотят, не дай бог, поцарапают… Ну не убивать же их за это? Опасно!»
В Советском Союзе жизнь пластинки была причудливой и часто скоротечной. «Свежий лонгплей стоил 50-55 рублей. Но в первые дни мог стоить и 100. Приходит какой-нибудь Creedence «Cosmo’s Factory» — тут же хватают «писатели», которые записывают музыку за деньги, с утра до ночи перегоняют на пленку и многократно оправдывают свои деньги. После этого пластинка превращается в кашу». Никакого представления о редкостях, курьезах, коллекционных изданиях — короче, о том, что сейчас называется collectables и описывается в толстенных каталогах, — не было. «Даже я тогда не понимал, что первый тираж ценнее, потому что звучит лучше. То, за что сейчас люди отдают громадные деньги — какой-нибудь оригинальный King Crimson, The Beatles на желтом Parlophone, — раньше можно было просто ногой пнуть».
Это был мир сложных схем, бесконечных цепочек, пунктиров «от солиста Большого к композитору Артемьеву», звонков и перепродаж, честных завмагов, тихих надувал и серьезных коллекционеров — Доси Шендеровича, Рудика рыжего и Рудика черного, Василий Львовича и Василий Дмитрича. Если верить Симонову, в Москве было как минимум несколько коллекций на порядок больше, чем его собственная. Но мир этот вроде бы давно и безвозвратно кончился. Сложно представить себе молодого человека, который сейчас ездит за винилом по чужим квартирам. Зачем и кому это может понадобиться?
***
Вова Терех, гитарист группы «Ривущие струны», человек вполне молодой, про двух Рудиков слышал едва ли. Терех стоит в шортах посреди своей двухкомнатной квартиры, в воздухе висит сигаретный дым, вокруг пластинки, пластинки, одни пластинки. Из мебели только кровать, стол и штанга. Терех наливает чай, ставит на проигрыватель пластинку группы Edgar Broughton Band 1969 года и, дождавшись первых аккордов, говорит о том, о чем первым делом говорит каждый коллекционер: «Ну сам послушай — совсем же по-другому звучит!»
Звук — это то, ради чего люди, по идее, покупают винил. У винила — аналоговое звучание, у компакта — цифровое: коллекционеры называют его плоским, зажатым, неестественным — каким угодно, главное, что жизни в нем нет. «Я ж не был маньяком, — говорит Терех. — Слушал компакты, собрал прилично. И однажды из ностальгических соображений решил послушать альбом Deep Purple «In Rock» — любил я его в детстве. Купил фирменный компакт — вроде все на месте, а музыка какая-то не такая. Достал другое издание, потом ремастированное, потом дорогущее японское — все не то. Ну и один раз в гостях наткнулся на старую пластинку, поставил ее на проигрыватель — и понял, что нас обманывают».
«Тогда ведь не было ни CD, ни DVD, ни кассет — винил был единственным носителем, — говорит Терех, копаясь в коробках. — Все лучшие инженерные умы мира занимались только тем, что добивались идеального звука. Некоторые пластинки так звучат — невозможно поверить, что они записаны в 68-м». Слово «ремастеринг» коллекционеры ненавидят особенно люто: «Какой-то дядька сидит и решает, как улучшить старый альбом. Да откуда он знает-то?! Ну да, там можно услышать детали, которых раньше не было слышно, — так их, может, и не надо слышать!»
Терех собирает гараж, психодел, панк и краут-рок; понятно, что для него даже подержать в руках оригинальное издание легендарной пластинки «Nuggets» — уже приключение. Или найти на бросовом сборнике Лу Рида — под псевдонимом, еще до The Velvet Underground. Все это затягивает: у одних и тех же альбомов есть разные тиражи, разные версии, английские, американские и прочие издания. Самое неприятное, что звук у них тоже разный. «У американских дубовая такая масса, глубокая дорожка, и звук прямо давит. Мне такой нравится. Английские совсем по-другому звучат — не лучше, не хуже, просто по-другому». Первого альбома The Velvet Underground у Тереха поэтому семь штук, и все разные.
***
Ну и, конечно, дизайн. Чтобы поразить неофита, ему всегда показывают чудеса и красоты. Все это проходит под лозунгом «На CD такого не бывает». У пластинки группы The Faces вращаются глаза. В «Сержанта Пеппера» вкладываются сержантские усы и эполеты. К EP «Jesus Loves the Stooges» прилагаются специальные очки — в них виден трехмерный дохлый осел на одной стороне конверта и трехмерный губастый Игги на другой. В конверте Jethro Tull «Stand Up» внутри бумажные фигуры участников. Конверты из кожи, золотое тиснение, цветной винил, окошки из пластика, постеры и вкладки — довольно много всего.
У Дмитрия Казанцева, дизайнера и по совместительству блюзового музыканта, пластинок около 5 тысяч — по большей части старых, американских. Места они, вопреки ожиданию, занимают не так уж много — два больших стеллажа, то есть полкомнаты. Хозяин не глядя достает компакт-диск: «Что тут сравнивать? Он почти в 9 раз меньше пластинки. Если уменьшить картинку в 9 раз, все детали потеряются. Компакт вообще не может являться предметом коллекционирования. Цена ему — тьфу, ничего. В производстве он стоит копейки. А у пластинки — вон одной бумаги сколько ушло».
На полу, на кресле, на шкафу лежат неразобранные стопки. Дмитрий подцепляет верхнюю пластинку и показывает: «Ну вот. Альбом The Beach Boys «Love You». Ты его сперва берешь, рассматриваешь — какой дизайн гениальный, как тут все до мелочей придумано, прорисовано. Потом переворачиваешь, а там посреди этого гениального дизайна — какая-то идиотская любительская фотография. И вот ты думаешь, что за идиотизм, смотришь имя фотографа, думаешь: ну как так можно, это фотограф му…к или кто? То есть… Понимаешь? Ты пластинку еще даже не начал слушать, а уже столько удовольствия!»
Казанцев демонстрирует редкостное здравомыслие: за разными версиями одного альбома не гоняется, collectables видал в гробу, обращает внимание только на музыку и качество записи. «У тех же The Velvet Underground на первых альбомах — ну ужас же что творится! И играют кое-как, и записано чудовищно. Или первые тиражи The Beatles: они сейчас стоят диких денег, достать их очень сложно, при этом они же почти всегда убиты, а большинство — вообще монофонические. Меня и поздние переиздания устраивают». Но под конец вдруг признается: «Тут, конечно, надо понимать… Пластинок становится все меньше, а нас все больше. Почти весь винил на свете уже собран, описан, цены растут. И вот сидишь и думаешь: может, купить впрок? Потом-то не будет».
***
С этого «впрок», с размышлений о разнице звука, с фраз «Возьму две, одну на всякий случай» в голове у людей начинает биться безумная коллекционерская жилка. В Москве есть магазины винила, но настоящие коллекционеры в них не ходят. По крайней мере не в те, что на виду. Есть две-три точки на Горбушке, есть страннейший магазин при «Мелодии» — с нераспечатанной Пугачевой со склада, и конечно, есть «Звуковой барьер» на Ленинском и его владелец Паша. К Паше у всех куча претензий, но со «Звуковым барьером» не может тягаться никто: пластинок тут более ста тысяч — и такой коллекции советского винила ни в одном месте больше нет.
Тихий собиратель любит законспирированные места — вроде точки в 1-м Смоленском переулке, которой управляет Андрей Михайлов, также известный как Андрей Дальтоник. Это комната, от пола до потолка забитая пластинками, — ни вывески, ни звонка, ни намека. Тут будто сами собой рождаются душераздирающие истории — о спившихся коллекционерах, сгинувших коллекционерах, о людях, питавшихся только консервами и кукурузой без масла. Ходил один художник — спился. Ходил один химик — спился, утонул. Ходила пара, мать и сын, по прозвищу Акулы-каракулы — цепкие, как черти. Собирали только классику, и только старинные пластинки, на 78 оборотов. Однажды показали пластинку Бэллы Врубель — это жена художника Врубеля, она немного пела, записала 3 или 4 пластинки. Цена такой — 1500 долларов, как минимум. А они ее купили у старушки за 50 рублей.
«Джаз которые собирают или рок — те еще ничего, — говорит местный консультант, худой, беззубый, в свитере, помнящем еще Андропова. — А вот если начал собирать классику — это все. С концами. Вот возьми кларнетный концерт Моцарта: там то в минор, то в мажор, а потом раз — и в бездны тебя бросает. Адовы. Начало в середине, середина в конце, конец в начале — ничего не понятно. Как у Блаватской. Начнешь такое собирать — пиши пропало. Классика — она людей душит».
А еще есть марочники или каталожники — они собирают целиком каталогами: скажем, все пластинки, выпущенные на лейбле Vertigo. Про Андрея Дальтоника, который очень любит итало-диско, рассказывали, что у него в коллекции 5000 пластинок немецкого лейбла ZYX Music. Андрей цифру отверг: «Да там и вышло всего тысячи три. И все-таки позиций 70 у меня не хватает. Пять тысяч — это если вообще все мое евродиско посчитать». Всего в его коллекции 12 с половиной тысяч пластинок. «Стоят в отдельной комнате, никаких проблем. Семья не возражает. Но без меня туда никто не входит».
По всем признакам — винил сейчас на подъеме. Растет рынок, увеличиваются продажи, люди готовы платить большие деньги. Продавцы должны бы этому радоваться — но их это, похоже, только раздражает. «С теми же олигархами я не люблю работать. — Владелец магазина морщится. — Они все на суете, сами не знают, чего хотят. Утомительные люди».
Те, кто не знают, чего хотят, покупают свой Deep Purple «In Rock» и уходят прочь. Остаются свои — и с ними уже можно иметь дело. Это тонкая, но прочная сеть — такой коллекционерский Web 2.0, система знакомых между собой людей, с которой никакой аукцион eBay не сравнится. К тому же Михайлов говорит, что на eBay цены зачастую выше, чем у него. «С тех пор как стало можно покупать из России, все взлетело невероятно. Налетели изголодавшиеся. Я это просто вижу». Сложнее, но и надежнее, пользоваться личными связями: где-то в Сассексе нашлась коробка с нераспечатанным винилом, а в Красноярске на нее есть покупатель. И ни на какой eBay она не попадет. Аукцион — это анонимность, а собирательство — это всегда общение. На eBay, не дай бог, обманут, а человек, если и обманет, — то вот он, рядом. Лучше найти своего продавца где-нибудь в Америке или людей, которые ездят за пластинками в Англию, Японию, Финляндию и Голландию. Главное — наладить контакт».
***
Сеть знакомств — она же и сеть презрения. Здесь все всех знают и все друг друга терпеть не могут. Коллекционеры оркестров и музыки 50-х — коллекционеров панка и психодела. Джазмены — собирателей «Мелодии». Любители прог-рока 1968-1971-го — тех, кто любит еще и 1972-1973-й. Меломаны — барыг. Барыги — студентов. Студенты — фанатов Nazareth. Знатоки краут-рока — знатоков итало-диско. Покупатели старого винила — покупателей современного. Узкие специалисты — широких. Ценители классики — всех остальных.
Ниже всех на лестнице ненависти стоят те, кто собирает экзотику — японскую эстраду, голландский рок, африканские твисты. В маленькой квартире, где нет места, а есть только тропинки — к кровати, проигрывателю и электрооргану, Миша Ковалев ставит мне семидюймовку каких-то идиотических голландцев: куплена на барахолке за один евро. Ковалев — преподаватель ГИТИСа и диджей. Собирает всякое веселье. Тем, что здесь за таким никто не гоняется, очень доволен: однажды в «Звуковом барьере» удалось урвать часть коллекции Цветова, главного советского япониста-международника, — никому больше японская эстрада не понадобилась. В другой раз там же появился шкаф с кубинской музыкой: умер главный в Москве специалист по латино, вдова принесла все «к Паше». На каждой пластинке был вручную нарисован экслибрис, кое-где — даже самодельные обложки. Шкаф простоял пару дней, удалось кое-что нарыть, потом коллекция ушла в Англию — на Западе кубинцы на виниле ценятся страшно дорого. Коллекции покойников вообще богатая тема. Родственники их, бывало, выкидывали, иногда грузовиками свозили на Горбушку и продавали на вес. «Много добра так досталось, — рассказывал Симонов. — Но вот у меня недавно был потоп — залило только от мертвецов пластинки. Больше не буду у покойников брать, ну их к черту».
Ковалев произносит все положенные слова про звук, про чувство времени, про то, что этой музыки попросту нет на CD, — группы, которые выпустили три сингла и развалились, никто не помнит, и в интернете про них ничего нет. Главное же говорит под конец: в этих пластинках каким-то образом сохранилась собственно музыка. Жизнь, теплота, дуновение — черт его знает что. И свои семидюймовки он слушает, а их же, переписанные на CD, не может. Без обложки, без конверта — даже вспомнить не может, что это. «Я в Амстердаме как-то зашел в диджейский магазин: тысячи пластинок, все в белых конвертах и с замазанными названиями. Чуть не умер там».
И потом, на виниле ведь не купишь лишнего: и дорого, и муторно, и устанешь тащить. Винил — это селекция, а селекция — это как раз то, что сейчас нужно. Без поиска, без приложения усилий, без этих вроде бы нелепых барьеров музыка чахнет, скукоживается, исчезает. Вроде и гигабайты всего — а слушать нечего. Не хочется.
«Сходи, — посоветовал Ковалев на прощание, — на Горбушку. Там люди годами одни и те же пластинки друг другу перепродают. Вот это да — коллекционеры».
***
Красная палатка во дворе завода «Рубин» — сильное место. Люди, которые собирают по списку и по каталогу только The Beatles или только «кентерберийцев», меняют Sweet на Slade и Slade на Boney M, — все они здесь. Это московское общество филофонистов в том виде, в каком оно живо до сих пор. Суббота и воскресенье — сбор по утрам. Симонов, услышав о нем, сказал только: «Ну это конченые».
Вот человек, у которого 4000 пластинок, и все — только Deep Purple: все издания, и все сольные альбомы, и сольники всех, кто играл на сольниках. Вот ходит спец по битлам: бывают ведь, молодой человек, коллекции по восемь тысяч — и только битлы. Посредине стоит экземпляр в очках: он мало что может сказать, он еле стоит, и соседи гонят его прочь, потому что он, похоже, обделался — но авоську с пластинками он держит крепко. «Старейший клиент», — полуизвиняясь, говорит нынешний президент общества.
Здесь пахнет ветхостью, алчностью и перцовкой. И еще безволием: под этим красным тентом собираются не люди, а овладевшие ими коллекции. Любое собирательство — это, в сущности, нелепая тяга к порядку; к возможности обустроить, собрать, сохранить и описать хотя бы крохотный клочок жизни. В конце концов, Deep Purple не бесконечен, и ничто не бесконечно — рано или поздно закроются все самые редкие позиции, и коллекция станет полной, идеальной, совершенной.
Но полных коллекций не бывает. Можно всю жизнь собирать «Мелодию», найти редкий советский джаз, записи спившихся пианистов — и совершенно случайно узнать, что на тбилисском филиале «Мелодии» по ночам, в третью смену, за деньги писали и печатали модную музыку вроде кавер-версий на Нино Ферреру. Этих пластинок нет в официальном каталоге «Мелодии», а значит, их не существует — но они есть. Или услышать о фонотеке скромного кагэбэшника из 5-го отдела, куда присылали по 20 копий каждой (каждой!) мелодиевской пластинки — в том числе и запрещенные. Где она и что там — неизвестно.
«На самом деле никто ничего не знает, — говорит Казанцев. — Бывает конверт из одной страны, а пластинка сделана в другой. Выпущена в Голландии, написано «Made in Sweden», а сделана в Англии. Или начали печатать на одном лейбле, а допечатали на другом. Звучат по-разному, а отличаются только тем, что там какая-нибудь крохотная R стоит. Или даже не стоит. Никакой интернет тебе не поможет, ни в каких каталогах это не описано. У меня есть пластинка Донована — никто вообще понять не может, где она сделана».
Где-то в глубине Горбушки толстый человек, окруженный пластинками, почти кричит: «Ты не знаешь, что такое коллекции! Ты не знаешь, что такое раритеты! Это не коллекционеры, а пфуй! Настоящие раритеты не продают, не меняют, не показывают, о них не говорят. Настоящие коллекции не помещаются в квартиры! Их хранят — в ангарах! Их перевозят — фурами!» Мне, очевидно, их никогда не увидеть — под разговоры о лейблах, репринтах, редкостях и джазовой фонотеке Евстигнеева воображаемые фуры медленно уходят вдаль. Как мечты о спокойствии, как призрак мира, где нет ничего, кроме музыки. Как Моби Дик, которого совершенно невозможно догнать.
Виниловые пластинки в свое время были прекрасным качественным способом прослушать понравившиеся мелодии. Ажиотаж по поиску той или иной пластинки все мыслимые пределы, люди готовы были ночи стоять в очередях или мыть полы, лишь бы получить винил.
Правда вскоре на смену винила пришли кассеты, а потом заполонили весь мир и популярность к «пластам» поутихла. Однако страсть к виниловым пластинкам
осталась и переросла в нечто большее, превратившись в коллекционирование уникальных произведений. Самые интересные личности интернета по коллекционированию виниловых пластинок представлены ниже:
самая большая коллекция виниловых пластинок в мире
№ 1
Более 50 лет потребовалось Полу Маунхеини чтобы собрать самую большую коллекцию виниловых пластинок в мире.
В коллекции находиться около 3 миллионов виниловых пластинок (EP,LP, 45-ток и 78-оборотных) и стоимость данного собрания примерно оценивается в 50 миллионов $. Многочисленный винил, который собрал Пол Маунхеини, содержит более 5 поколений музыки. 17 % его коллекции можно найти в электронном формате, а другие 83 можно купить только у него. Однако господство цифрового формата вынудило коллекционера «дело всей своей жизни» на продажу в интернет аукционе eBay.
писатель Харуки Мураками и его знаменитая джазовая комната прослушиваний
№ 2
Известный японский писатель Харуки Мураками в своих романах часто описывает джазовые композиции, и все неспроста, потому что он также
является обладателем восхитительной коллекцией из 40 тысяч
пластинок
.
Григорий Качурин
Григорий Качурин в своей трехкомнатной квартире собрал огромную коллекцию пластинок, граммофонов и патефонов. Все началось еще с его отца, который после 1945 года стал собирать интересующие его экземпляры. В основном коллекция состоит из очень ценных вещей послевоенного периода, однако Григорий продолжил отцовское дело и пополняет свою коллекцию регулярно. Особенную представляют пластинки с голосом Сталина, а также личная коллекция Хрущева украинских песен, которая досталась Григорию от родственников Никиты Сергеевича. Коллекционер Качурин имеет более 25 тысяч пластинок, 80 граммофонов и патефонов.
№ 4
Следующим претендентом на большую коллекцию виниловых пластинок является
владелец звукозаписывающей студии Евгений Немцов. Личная
пополняется в основном классическими произведениями, однако можно встретить и эстрадную и джазовую музыку. Евгений Немцов является обладателем около
20 тысяч экземпляров виниловых пластинок
.
№5
Известный московский коллекционер звукозаписей Валерий Дмитриевич Сафошкин,
собрал за свою недолгую жизнь уникальную коллекцию грампластинок, которая относится к различным музыкальным жанрам мировой, советской и российской эстрады. В коллекции одних только грампластинок имеется более 17 тысяч штук
, среди них есть редкие, единственные экземпляры в . Коллекция Валерия Дмитриевича зарегистрирована в Международной Ассоциации музыкальных собраний. У Сафошкина хранятся ценные старинные звуковоспроизводящие механизмы, например диск изобретателя Эдисона, патефоны, валики фонографов, граммофоны (имеется граммофон, который принадлежал Ф. И. Шаляпину).
№ 6
Юрий Борисович Перепелкин из города Санкт-Петербурга собрал коллекцию граммофонных пластинок с голосами известных оперных певцов мира. В собрании Перепелкина 16 тысяч записей оперных певцов
, а также уникальные фотоматериалы из жизни артистов, их личные дневники и мемуары, которые специально были написаны по просьбе коллекционера. Много уникальных произведений у Юрия Борисовича, например, редкая запись сопрано жены художника Врубеля, которая как считалось, никогда не записывала свой голос.
№ 7
Алессандро Бенедетти свою коллекцию цветных и необычных дисков начал собирать в 1981 году. На сегодняшний момент полное собрание виниловых пластинок насчитывает около 8 тысяч дисков, среди которых только цветных около 1,2 тысяч
. В 2003 коллекция Алессандро указана в Книге рекордов Гиннеса, а в 2009 году он вместе с итальянским продюсером и Джорджио Мородера и коллекционером Питером Бэстайном при помощи издательства Tashen и журнала Colors выпустил книгу Extraordinary Records, которая посвящена самым странным и необычным виниловым пластинкам мира.
Я надеюсь, статья была интересной и помогла кому-то. Пожалуйста, оставляйте комментарии ниже, чтобы я мог вернуться к вам.
Не бойтесь меня и добавляйтесь в
Цифровая эра, в которой мы живем, все дальше и дальше уводит нас от того времени, когда в основе музыкальной, фото- и киноиндустрии лежало аналоговое оборудование с его тумблерами, рычажками, магнитными лентами и лампочками. Большинство "барахла", которое занимало раньше много пространства, теперь стало ненужным - его задачу с успехом выполняют программы.
Безусловно, до сих пор есть поклонники старой школы, отвергающие дары современности и делающие фото или снимающие те же фильмы не на цифру. В музыкальной индустрии схожая картина - большинство профессионалов используют аналоговые синтезаторы, усилители, примочки и прочее потому, что звук они выдают более объемный и теплый.
Касательно аудиоформатов - CD канул в пучину, несколько десятилетий покрасовавшись на вершине славы. Стало очевидным, что настоящим царем всея звука был и остается винил. Его преимущества - в удобстве тиражирования, лучшем качестве записи (некоторые считают этот факт спорным) и в самом таинстве ритуала слушания. В настоящее время на Западе продажи виниловых пластинок растут, и эксперты прогнозируют, что скоро этот тренд дойдет и до Москвы.
сайт пообщался с российскими коллекционерами грампластинок, диджеями и музыкантами, которые рассказали о своей виниловой страсти, "потере музыкальной девственности", последних приобретениях, а также дали советы начинающим собирателям.
РЖБ
"Рома Хлеб, больше известный как РЖБ. Коллекционер пластинок, меломан и перкуссионист. Родился в Тайге в семье медведей. Это все", - так пишет он сам о себе.
На самом деле РЖБ - детектив странных пластинок и музыкант, который создает новые "коллажи" из старых записей. Рома один из немногих коллекционеров необычной музыки в России, не ограниченный рамками жанров. Он находит очень интересные пластинки везде - начиная с детской музыки, и заканчивая пакистанскими саундтреками 70-х годов. О последних РЖБ написал .
Прошлое
Дома всегда была и есть педантично расставленная свалка из научно-фантастических и хоррор-игрушек, перкуссий, каких-то сувениров из путешествий и книг. Но это нормально, без патологий...как мне кажется. Ведь мы все здесь немного не в себе. И я, и даже ты. Главное - под старость не начать копить грязные трусы и кошек, отведя им отдельную комнату, как это бывает, правда?
У меня не было такого прям "осознания", что я коллекционер, будто внутри разжалась какая-то пружина - нет. Просто так получилось. От кого-то досталась уйма советской музыки, которую я слушал и сэмплировал на советском же проигрывателе, но это не считается. В начале 2000-х мой друг Бывший Слим подарил несколько польских джаз-пластинок из коллекции своего отца, которые пылились в подвале долгое время – с этого, можно сказать, все и началось. А когда я приобрел свою первую, по-настоящему дорогую во всех смыслах, пластинку, то уже "лишился девственности" и помешался.
Первым винилом был какой-нибудь бенефис Петросяна или 2 Unlimited, под который мы отплясывали перед уроками в начальной школе, радуясь первым Mars, Stimorol и китайской лапше. Точно и не помню. Первая купленная пластинка была 2H Company, нам в ней облатки ЛСД еще прислали, поэтому с историей приобретение. К сожалению, "бонус" был не от издателей, поэтому любви у нас не вышло. А самая дорогая стоила мне 200 евро, но это был сознательный шаг. Эта пластинка, ни много ни мало, изменила музыкальные предпочтения и восприятие музыки вообще, став спусковым крючком. И этот альбом у меня есть во всех существующих изданиях, кроме диска - мой индивидуальный фетиш. Название не скажу. С тех пор не делаю дорогих покупок, но периодически отдаю +/- сотню за редкие пластинки, которые особенно нравятся. Чем дольше собираешь, тем дешевле получается находить. Но это секрет.
А первым моим проигрывателем был советский. Название и не вспомню уже. Сейчас у меня самый простой Numark, но он мне совсем не нравится. Тут ключ проблемы в том, что я небогат и от одной идеи потратить даже 15-20 тысяч рублей на один вертак ощущаю мелкие скользкие зеленые лапки на своей шее. На эти деньги можно путешествовать или купить много хороших пластинок. Пока я не разбогатею или не выживу из ума, аудиофилом не стану, к сожалению.
Рома Хлеб. Фото: Предоставлено музыкантом
В свое время имел прекрасный опыт работы саунд-дизайнером в театре ужасов. Ребята рассказывали сценарий, описывали общую атмосферу, безбожно тыкая пальцем в места, откуда должны были доноситься специфические звуки, а я все это потом оформлял. Были и записи "домашнего хора" в рамках этого проекта, и записи звуков скрипов, скрежетов и подобных жутковатых аудио-образов. Отличное было время, но увы. Сейчас все меньше сэмплирую, предпочитая работать с музыкантами, и все глубже возвращаюсь к истокам - синематической и лайбрари-музыке 70-ых годов. Но отсутствие инструментов и опыта игры на них вынуждает искать и сэмплировать то, что звучит в голове.
Специфика отбора музыки у меня хромает, потому что основной критерий, кроме "нравится-не нравится", необычность. Калейдоскоп жанров сразу рассыпается на сотни осколков. Так было почти всегда – люблю удивляться. И совершенно неважно чему. Музыка в этом смысле имеет особенное очарование – здесь почти нет "черного" и "белого", в смысле четкого разделения по жанру. Нет, конечно, если вы господин Занудов, то у вас и критерии другие.
Но мне все видится неким стилевым смешением, и это всегда интересней. Поэтому охочусь за всем – от краутрока, до саундтреков из индийских фильмов ужасов. Продавец из меня никакой, нет во мне "бизнес-жилок". Хотя мог бы за какие-то проценты и зарабатывать, помогая искать редкие штуки для тех, у кого нет на это времени или желания, но кому это нужно?
Рома Хлеб. Фото: Предоставлено музыкантом
Секреты
У пластов есть единое правило – чаще всего цена с годами только растет, а в какой прогрессии – это уже другой вопрос. Здесь все индивидуально, и нужно учитывать множество факторов: редкость, необычность, оформление, историю переизданий.
Андрей Чагин. Фото: Юлия Чернова
"В моей коллекции около 6 тысяч пластинок, плюс 2-3 тысячи "сорокопяток". Увлекся этим, когда впервые поставил иглу на пластинку. Меня пленило звучание винила и его эстетика. В коллекции в основном фанк, соул, хаус, техно, афро, реггей, даб, хип хоп, нью вейв, прогрессив рок, эмбиент, классическая музыка и так далее. Нет хардкора и метала, я не слушаю эти жанры. При всем количестве винила, я не считаю себя коллекционером. Редких и дорогих пластинок у меня нет. Я не гоняюсь за ценой, покупаю только то, что нравится и в пределах своих возможностей.
У нас с женой есть магазин, в котором мы продаем эксклюзивный материал с трех американских лейблов Stones Throw, PPU и iL. Личную коллекцию я пополняю благодаря аукционам. Цена, как правило, зависит от тиража и от самого исполнителя. Но, даже если исполнитель посредственный, цена может вырасти из-за маленького тиража. Раньше было немного магазинов виниловых пластинок, а интернете вообще не было. На Новом Арбате (тогда еще Калининский проспект – это 1994 год) был магазин, который теперь находится напротив моего дома, - "Звуковой барьер" . Но в любом случае пластинки чаще беру в интернете - Discogs, Ebay, Groove collector, Music stack.
Последние винилы: Chute Libre, The Atomic Crocus - Ombilic Contact, Love Root - Funky Emotion."
Игорь DJ ELN, основатель и барабанщик Soul Surfers
"Никогда не считал, сколько у меня пластинок. Счастливые пластов не считают! Сила - не в количестве, а в качестве подборки. Собирать винил начал еще с детства. Однажды в летнем лагере на дискотеке услышал песню со скретчами, стал выяснять, что это за звуки - понял, что они издаются диджеями на пластинках. Пошел к соседу, достали проигрыватель, попробовали - похоже. Понял, что хочу стать диджеем, а диджеинг и собирание пластинок неотделимы друг от друга – так мне тогда казалось.
Из дедушкиной коллекции мне достались крутые пластинки, как "демократов" так и советских музыкантов. Но первый винил я купил сам, на развале. Самой первой пластинкой стал "Ансамбль "Мелодия" – "Популярная Мозаика", купленный рублей за 100. В то время я еще не "рубил" в ценах, уже сейчас понимаю, что можно было и за 50 рублей взять. За это время успел погоняться за многими раритетами, но никогда не покупал пластинки дороже 200 долларов, хотя в моей коллекции есть экземпляры намного дороже. Рынок советских пластинок сейчас сильно изменился - много людей ищут пластинки "с грувом" и всякие странности, отчего советские пластинки сильно повысились в цене, особенно в столицах. А на мировом рынке - фанк и соул дешевеет (но есть и исключения), а психоделик рок - дорожает.
Покупал и покупаю винил на развалах, в комиссионках, у мужиков, которые занимаются продажей профессионально. В интернете тоже, тогда он уже был, и много всего было в продаже интересного по низким ценам. Сейчас - интернет и магазины".
Фото: Предоставлено Эдуардом Шаровым
Эдуард DJ ED, работник в сфере звукозаписи
Точного количества своих пластинок я не знаю и не думал их считать…примерно около 3 тысяч. Свою первую пластинку я приобрел в начале 80-х. Винил меня заинтересовал своей формой, содержанием и оригинальным оформлением. Это единственный носитель, сочетающий в себе все задуманное музыкантами - от оригинальной обложки и фотографий исполнителей до малейших деталей записи. В юности я коллекционировал монеты, марки, фотографии и журналы с зарубежными музыкантами. Ну и, конечно же, записи на магнитных лентах.
У меня было несколько проигрывателей: первый – "Вега", потом "Эстония" и JVC. В девяностых приобрел Technics. При покупке старого или нового проигрывателя следует обратить внимание на его исправность, внешний вид, тип привода, состояние тонарма и соединительного разъема для картриджа с иглой. Также уточните наличие проводов и их качество, состояние питча и других деталей. Если прилагается старая игла, то ее лучше заменить.
В моей коллекции Funk, Soul, Jazz, R"n"B (50"s - 60"s), Latin Boogaloo, Popcorn и другие жанры, преимущественно на 45"s. В 90-х и начале 2000-х приобретал пластинки в специализированных комиссионных магазинах. Я и сегодня захожу в такие места, но реже – в приоритете интернет. Часто бываю на барахолках, вижу как молодые люди копаются в старых пластинках. Лично мне редко удавалось найти что-либо дельное в этих местах, по большей части это были книги и фотоальбомы. Я гонялся за многими пластинками, и не обязательно дорогими. За одной вот до сих пор гоняюсь, но ее стоимость с каждым разом становится все выше и выше.
Для того, чтобы открыть для себя новый трек и исполнителя, нужно потратить безумно много времени, исследовать большой объем материала. Все это касается только интернет-диггинга. Я редко продаю пластинки, но сейчас серьезно подумываю заняться этим. Кстати, статистику роста и снижения цен на пластинки можно посмотреть на popsike.com.
На мой взгляд, рынок винила изменился в лучшую сторону. Появляются новые магазины с неплохим ассортиментом. Современные лейблы ответственно подходят к оформлению своих изданий, придерживаются и ориентируются на то, как это делалось в эпоху расцвета винила. Когда ты держишь в руках двойной альбом с разворачивающимся конвертом, завораживающий своей красотой и изданный ограниченным тиражом, то понимаешь, что винил - это произведение искусства.
Последние пластинки: Cymande - Promised Heights (LP), King Curtis - Sweet Soul (LP), Larry Hall - Rebel Heart (45).
Дмитрий Кокоулин
