«Голубой период» в творчестве Пабло Пикассо.
Старый гитарист
Данный период явился начальным этапом в творческой карьере художника. Именно в работах этого периода просматривается индивидуальный стиль живописца, хотя именно тогда он был больше всего подвергнут влияниям других мастеров.
Селестина
В начале 1901 года Пабло был сражен новостью о кончине своего очень дорогого друга, Карлоса Касагемаса. Эта новость ввела художника в долгую печаль и депрессию. Через пол года он все-таки решил в очередной раз приехать в Париж, где буквально все напоминало ему о близком друге, который не так давно впервые показывал ему все прелести столицы Франции. Пикассо решил пожить в комнате, в которой из-за неразделенной любви свел счеты с жизнью его друг Карлос. Также он начал отношения с женщиной, из-за которой друг ушел из жизни, начал проводить много времени с людьми, окружавшими Карлоса. Все это позволило ему почувствовать себя на месте друга, что наполнило его разум мрачными мыслями о том, насколько каждый из нас близок к смерти. Все это положило начало тому самому мрачному периоду его творчества, который в последствии назвали голубым. Пикассо сам утверждал, что он буквально проникся синим цветом после осознания того, что его друга больше нет.
Через несколько месяцев после приезда в Париж, художник открыл свою первую выставку в этом городе. Однако тогда он еще не писал «голубых» картин, его работы больше походили на импрессионизм. Пикассо пытался добавлять картинам объема путем облачения объектов в темные контуры. Со временем его картины становились все более однообразными, все чаще все они были выполнены в синих тонах. Первой картиной данного периода стал «Портрет Хайме Сабартеса».
Страх, отчаяние, одиночество, страдание - данные слова были идеальным описанием к работам «голубого периода». Подтверждение этому можно найти в автопортрете Пикассо, созданном в то время. Тогда он переживал тяжелый период, картины никто не покупал, он часто метался между Испанией и Францией, каждая из которых по-своему давили на него. Испания в то время была в трудном положении, люди нищенствовали, постоянно мигрировали. Возможно, все это тоже сказалось на художнике и он в тот период написал картину «Старый еврей с мальчиком», на которой изображены голодные бедные люди. На своей родине Пикассо очень много времени провел за написанием картин. Довольно часто он писал новые картины поверх старых, так как у него не было денег на покупку новых холстов, так было потеряно множество возможных шедевров живописи. Но с другой стороны это можно представить как избавление от старых воспоминаний о близком человеке.
«Я погрузился в синий цвет, когда понял, что Касаджемас мертв», – признавался Пикассо позже. «Период с 1901 по 1904 год в творчестве Пикассо обычно называют «голубым» периодом, так как большинство картин этого времени написано в холодной сине-зеленой гамме, усугубляющей настроение усталости и трагической нищеты» . То, что позже назвали «голубым» периодом, приумножалось изображениями печальных сцен, картинами, полными глубокой меланхолии. На первый взгляд все это несовместимо с огромной жизненной силой самого художника. Но вспоминая автопортреты молодого человека с огромными печальными глазами, мы понимаем, что полотна «голубого» периода передают эмоции, владевшие художником в то время. Личная трагедия обострила его восприятие жизни и горя страдающих и обездоленных людей.
Парадоксально, но факт: несправедливость жизненного устройства остро чувствуют не только те, кто с детства пережил гнет жизненных тягот или еще хуже – нелюбовь близких, но и вполне благополучные люди. Пикассо – яркий тому пример. Мать обожала Пабло, и эта любовь стала для него непробиваемой броней до самой смерти. Отец, постоянно испытывавший материальные затруднения, умел из последних сил помочь сыну, хотя тот порой двигался совершенно не в том направлении, которое указывал дон Хосе. Любимый и благополучный юноша не стал эгоцентриком, хотя атмосфера декадентской культуры, в которой он формировался в Барселоне, казалось бы, способствовала тому. Напротив, он с огромной силой ощущал социальное нестроение, громадную пропасть между бедными и богатыми, несправедливость устройства общества, антигуманность его – словом, все то, что привело к революциям и войнам XX в.
«Обратимся к одному из центральных произведений Пикассо того времени – к картине «Старик нищий с мальчиком», выполненной в 1903 г. и находящейся сейчас в Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина. На плоском нейтральном фоне изображены две сидящие фигуры – дряхлый слепой старик и маленький мальчик. Образы даны здесь в их резко контрастном противопоставлении: изборожденное морщинами, как бы вылепленное мощной игрой светотени лицо старика с глубокими впадинами слепых глаз, его костлявая, неестественно угловатая фигура, ломающиеся линии его ног и рук и, как противоположность ему, широко открытые глаза на нежном, мягко промоделированном лице мальчика, плавные, текучие линии его одежды. Мальчик, стоящий на пороге жизни, и дряхлый старик, на которого смерть уже наложила свой отпечаток, – эти крайности объединены в картине какой-то трагической общностью. Глаза мальчика широко открыты, но они кажутся такими же невидящими, как и страшные провалы глазниц старика: он погружен в такое же безрадостное раздумье. Тусклый голубой цвет еще больше усиливает то настроение скорби и безысходности, которое выражено в печально сосредоточенных лицах людей. Цвет не является здесь цветом реальных предметов, он не является также цветом реального света, заливающего пространство картины. Одинаково тусклыми, мертвенно холодными оттенками синего цвета передает Пикассо и лица людей, и их одежды, и фон, на котором они изображены» .
Изображение жизнеподобно, но в нем немало условностей. Гипертрофированы пропорции тела старика, неудобная поза подчеркивает его изломанность. Худоба неестественна. Слишком упрощенно переданы черты лица мальчика. «Художник ничего не сообщает нам о том, кто эти люди, какой стране или эпохе они принадлежат и зачем они, вот так прижавшись друг к другу, сидят на этой голубой земле. И тем не менее картина говорит о многом: в контрастном противопоставлении старика и мальчика мы видим и печальное, безрадостное прошлое одного, и безнадежное, неминуемо мрачное будущее другого, и трагическое настоящее их обоих. Само скорбное лицо нищеты и одиночества смотрит на нас своими печальными глазами с картины. В своих работах, созданных в этот период, Пикассо избегает дробности, детализации и стремится всячески подчеркнуть главную идею изображаемого. Эта идея остается общей для подавляющего большинства его ранних произведений; так же как и в «Старике нищем с мальчиком», она заключается в раскрытии неустроенности, скорбного одиночества людей в трагическом мире нищеты» .
В «голубой» период, помимо уже указанных полотен («Старик нищий с мальчиком», «Кружка пива (Портрет Сабартеса)» и «Жизнь») были созданы также «Автопортрет», «Свидание (Две сестры)», «Голова женщины», «Трагедия» и др.
Хотя сам он произошел из буржуазной среды, и буржуазными были его привычки образ мыслей, живопись его не была буржуазной.
В 1896 году отец Пикассо снял для своего сына Пабла Пикассо Руиса мастерскую на Калле де ла Плата, где он мог теперь работать без принуждения и присмотра и делать все, что ему нравилось. На следующий год родители отправили его в Мадрид.
Художником, во многом определившим характер западно-европейского и американского искусства ХХ века стал Пабло Пикассо - испанец, основную часть жизни проживший во Франции.
В 1900 году Пикассо со своим другом Касахемесом уезжает в Париж. Они поселились в мастерской, недавно освобожденной другим каталонским живописцем, Isidre Nonell. Именно там, в Париже, Пабло Пикассо познакомился с творчеством импрессионистов. Его жизнь в это время сопряжена со многими трудностями, а самоубийство его друга Касахемеса глубоко подействовало на молодого Пикассо. При этих обстоятельствах в начале 1902 года он начал делать работы в стиле, впоследствии названном "голубой период". Стиль этот Пикассо разрабатывает по возвращении в Барселону, в 1903-1904 г. г. Герои его картин «голубого» и «розового» периодов – простые женщины, акробаты, странствующие актеры цирка, нищие. Даже произведения, посвященные теме материнства, проникнуты не счастьем и радостью, а тревогой и заботой матери о судьбе ребенка.
Голубой период.
Начало "голубого периода " принято связывать со второй поездкой художника в Париж. Действительно, он возвращается к рождеству 1901 года в Барселону с завершенными и начатыми полотнами, написанными в совершенно иной манере, чем та, в которой он работал до сих пор.
В 1900 году Пикассо знакомится с графикой Теофиля Стейнлена. Его заинтересовывает цветовая агрессивность северных художников, но именно в это время он значительно ограничил свой собственный цветовой материал. Все у него происходило быстро, иногда даже одновременно. Живописные работы, пастели или рисунки постоянно изменялись в стиле, в выражении. Тема и характер работ, которые разделяют несколько недель, а иногда и дней, могут быть в корне различными. Пикассо обладал великолепной зрительной памятью и восприимчивостью. Он скорее мастер оттенка, чем цвета. Живопись для художника покоится прежде всего на графическом основании.
Печаль - вот что рождает искусство, убеждает он теперь своих друзей. В его картинах возникает голубой мир безмолвного одиночества, отверженных обществом людей – больных, нищих, калек, стариков.
Пикассо уже в эти годы был склонен к парадоксам и неожиданностям. 1900-1901 года обычно называют "лотреновскими" и "стейленовскими" в творчестве художника, указывая тем самым на прямую связь с искусством его парижских современников. Но после поездки в Париж он окончательно порывает со своими увлечениями. "Голубой период" по мироощущению, проблематике, пластике связан уже с испанской художественной традицией.
Ситуацию помогают понять 2 полотна – «Любительница абсента» и «Свидание». Они стоят на самом пороге «голубого периода», предваряя многие его тематические аспекты и вместе с тем завершая целую полосу исканий Пикассо, его движения к собственной истине.
Можно с уверенностью сказать, что в 15 лет Пикассо уже прекрасно владел художественным мастерством в академическом смысле этого слова. А затем его захватывает дух экспериментаторства в поисках своей дороги в сложном переплете направлений и течений европейского искусства рубежа ХХ столетия. В этих исканиях проявилась одна из замечательных особенностей таланта Пикассо – способность к ассимиляции, усвоению различных тенденций и направлений в искусстве. В "Свидании" и "Любительнице абсента" проступают еще первоисточники (парижская школа искусства). Но молодой Пикассо уже начинает говорить своим голосом. То, что тревожило и мучило его, теперь требовало иных изобразительных решений. Былые привязанности были исчерпаны.
С бесстрашием подлинного большого художника, 20-летний Пикассо обращается ко "дну" жизни. Он посещает больницы, психиатрические лечебницы, приюты. Здесь он находит героев своих картин – нищих, калек, обездоленных, поруганных и выброшенных обществом людей. Отнюдь не только сентиментальное сострадание к ним хотел художник выразить своими полотнами. Голубой мир безмолвия, в который он погружает своих действующих лиц, - это не только символ страдания и боли, это и мир гордого одиночества, нравственной чистоты.
"Две сестры" явились одним из первых произведений этого периода. В "Сестрах" и вообще в работах "голубого периода" автор ориентируется на некоторые традиции средневекового искусства. Его привлекает стилистика готики, особенно готической пластики с ее одухотворенной выразительностью форм. Пикассо в те годы открывает для себя Эль Греко и Моралеси. В их работах он находит созвучную его тогдашним настроениям и исканиям психологическую выразительность, символичность цвета, острую экспрессию форм, возвышенную одухотворенность образов.
«Две сестры» – характерная во всех отношениях работа «голубого периода». В многоплановом содержании “Сестер” вновь звучит тема общения людей, дружбы двух существ как залога защиты от невзгод жизни, враждебности мира.
Другая типичная картина Пикассо “голубого периода” – “Старый еврей с мальчиком”. Они примыкают к серии работ, где героями выступают нищие, слепцы, калеки. В них художник словно бросает вызов миру благополучных и равнодушных толстосумов и мещан. В своих героях Пикассо хотел видеть носителей неких скрытых от обычных людей истин, доступных только внутреннему взору, внутренней жизни человека. Недаром большинство персонажей картин «голубого периода» кажутся незрячими, не имею своего лица. Они живут своим внутренним миром, их тонкие «готические» пальцы познают не внешние формы предметов, а их внутренний тайный смысл.
В Мадриде с февраля 1901 года Пикассо впервые принялся серьезно изучать новое искусство, которое тогда начинало свое победное шествие почти по всей Европе. Несколько месяцев, проведенные в Мадриде, оказались решающими для будущего развития его жизни. Этот момент отмечен даже чисто внешней переменой: раньше свои рисунки он подписывал П. Руис Пикассо, теперь же на его работах можно увидеть лишь имя его матери.
В этот период Пикассо плодотворно работает. Организуются его выставки в Барселоне. 24 июня 1901 года организуется первая выставка в Париже, где он теперь жил. Здесь набирает силу новый стиль, прервавший тенденцию к ограничению цвета холодными тонами. Париж толкал Пикассо к сильному оживлению палитры. Все чаще появлялись картины с букетами цветов и обнаженными натурщицами. Если в Мадриде художник в основном работал в голубом цвете, то сейчас рядом с голубым и зеленым цветом ложились чистые, часто контрастные краски. Новый стиль пробивался на поверхность. Широкие цветовые поверхности художник иногда обводил голубым, фиолетовым и зеленым. Эта манера носила название «периода оконных стекол».
В начале 1903 года Пикассо возвращается в Барселону и принимается за пейзажи, почти все они выдержаны в голубом цвете. Пейзажная живопись всегда была у художника в некотором пренебрежении. Пикассо недостаточно романтическая натура, чтобы видеть в природе источник неиссякаемого вдохновения. По настоящему его интересует только человек и то, что человека непосредственно окружает или касается.
Голубой цвет смягчается теперь соседством с охрами и нежно-лиловыми красками, объединенными общим розовым тоном. Голубой период вступил в новую, переходную фазу, время странствующих людей театра и цирка.
Профаны частенько мечут в сторону художников-авангардистов реплики, что, мол, рисовать не умеют, вот и изображают кубики и квадратики. Пикассо может служить иллюстрацией ложности и примитивности подобного утверждения. С юных лет он умел отразить на бумаге натуру с максимальным сходством с оригиналом. Талант, удачно попавший с рождения в творческую среду (отец самой яркой фигуры в живописи ХХ века был учителем рисования и декоратором), развился молниеносно. Мальчик начал рисовать едва ли не раньше, чем говорить..."Голубой" период
"Голубой период", пожалуй, первый этап в творчестве Пикассо, применительно к которому можно говорить об индивидуальности мастера, несмотря на все еще звучащие ноты влияний. Первый творческий взлет был спровоцирован долгой депрессией: в феврале 1901 г. в Мадриде Пикассо узнал о смерти своего близкого друга Карлоса Касагемаса. 5 мая 1901 г. художник второй раз в своей жизни приехал в Париж, где все напоминало о Касагемасе, с которым он совсем недавно открывал для себя французскую столицу. Пабло поселился в комнате, где провел свои последние дни Карлос, завел роман с Жермен, из-за которой друг покончил с собой, общался с тем же кругом людей. Можно представить, в какой сложный узел сплелись для него горечь потери, чувство вины, ощущение близости смерти... Все это во многом послужило тем "сором", из которого вырос "голубой период". Позже Пикассо говорил: "Я погрузился в синий цвет, когда понял, что Касагемас мертв"..."Розовый" период
«Розовый период» был относительно недолгим (с осени 1904 года до конца 1906-го) и не вполне однородным. Однако большое количество картин отмечено светлым колоритом, появлением жемчужно-серых, охристых и розово-красных тонов; появляются и становятся доминирующими новые темы – актеры, акробаты, атлеты. Цирк Медрано, располагавшийся у подножия Монмартрского холма, безусловно, давал массу материала для художника. Театральность во многих ее проявлениях (костюмы, акцентированные жесты), разнообразие типов людей, прекрасных и безобразных, юных и взрослых, будто вернули художника в мир несколько преображенных, но реальных форм, объемов, пространств; образы вновь наполнились жизнью в противоположность персонажам «голубого периода»..."Африканский" период
Первой работой, повернувшей кисти Пикассо в сторону новой фигуративности, стал портрет Гертруды Стайн 1906 года. Переписав его около 80 раз, художник отчаялся воплотить писательницу в классической стилистике. Художник явно созрел для нового творческого периода, и следование за натурой перестало его интересовать. Это полотно можно считать первым шагом в направлении деформации формы.В 1907 году Пикассо впервые столкнулся с архаичным африканским искусством на этнографической выставке в музее Трокадеро. Примитивные идолы, статуэтки и маски, где обобщенная форма освобождалась от мельтешения деталей, воплощали в себе могучие силы природы, от которой первобытный человек не дистанцировал себя. Идеология Пикассо, неизменно ставившего искусство превыше всего, совпала с мощным посылом, заложенным в этих образах: для древних людей искусство служило не декорированию быта, оно было колдовством, приручавшим непонятных и враждебных духов, контролировавших полную опасности земную жизнь...
Кубизм
До кубизма в европейском искусстве одной из основных всегда оставалась проблема жизнеподобия. Несколько веков искусство эволюционировало, не беря эту задачу под сомнение. Даже импрессионисты, открывшие в истории живописи новую главу, посвященную свету, фиксации мимолетного впечатления, тоже решали вопрос: как запечатлеть на холсте этот мир.Стимулом к развитию нового языка искусства, пожалуй, стал вопрос: зачем рисовать? К началу XX в. основам "правильного" рисования можно было научить практически любого. Активно развивалась фотография, и стало понятно, что изображения фиксационного, технического плана станут ее вотчиной. Перед художниками встал вопрос: как искусству остаться живым и актуальным в мире, где изобразительные образы становятся все доступнее и все легче тиражируются? Ответ Пикассо чрезвычайно прост: в арсенале живописи есть только ее собственные специфические средства - плоскость холста, линия, цвет, свет, и их совершенно не обязательно ставить на службу природе. Внешний мир лишь дает толчок для выражения индивидуальности творца. Отказ от правдоподобной имитации предметного мира открывал перед художниками невероятно широкие возможности. Шел этот процесс по нескольким направлениям. В области "освобождения" цвета лидировал, пожалуй, Матисс, а Брак и Пикассо - основатели кубизма - больше интересовались формой...
"Классический" период
1910-е годы оказались для Пикассо достаточно сложными. В 1911-м всплыла история с покупкой и хранением украденных из Лувра статуэток, которая продемонстрировала Пикассо ограниченность его собственных моральных, человеческих сил: он оказался и неспособным впрямую сопротивляться нажиму власти, и сохранять преданность дружбе (на первом допросе он пытался отречься даже от самого факта знакомства с Апполинером, "благодаря" которому он оказался вовлеченным в этот неприятный инцидент). В 1914 году началась Первая мировая война и выяснилось, что Пикассо не готов сражаться за Францию, ставшую его второй родиной. Это тоже развело его со многими друзьями. В 1915 году умерла Марсель Умбер...Сюрреализм
Расчленение творчества на периоды - стандартный способ втиснуть искусство в рамки и разложить по полочкам. В случае с Пабло Пикассо, художником без стиля или, что вернее, художником множества стилей, такой подход условен, но традиционно применяется. Период близости Пикассо к сюрреализму хронологически вписывается в рамки 1925 – 1932 годов. Как правило, над каждым стилистическим этапом в творчестве художника властвовала определенная Муза. Пребывая в браке с экс балериной Ольгой Хохловой, жаждавшей «узнавать себя на полотнах», Пикассо от изобретенного им вместе с Жоржем Браком кубизма обратился к неоклассицизму.Когда же в жизнь художника вошла юная блондинка
Существуют противоположные суждения о роли голубого и розового периодов в творческой биографии Пикассо. Некоторые считают, что эти периоды остались непревзойденными: тогда Пикассо был подлинным художником-гуманистом, а потом, поддавшись соблазнам модернизма и одержимый демоном разрушения, уже никогда не достигал высот своей молодости. С большей или меньшей категоричностью такая оценка высказывалась в нашей печати, частично и в зарубежной. Но в большинстве книг и статей зарубежных авторов проводится иная мысль: в голубом и розовом периодах Пикассо еще не был самим собой, оставался в русле традиционализма, и потому большого значения, сравнительно с последующими, они не имеют.
Обе эти крайние точки зрения несправедливы. Они в равной мере исходят не столько из самих созданий художника, сколько из предвзятых суждений о реализме и модернизме, о традиционализме и новаторстве. И в том, и в другом случае главным критерием ценности полагают отношение художника к ренессансной концепции изобразительности - ее преодоление или, напротив, сохранение. Между тем для самого Пикассо этот момент не был, как видно, решающим - судя хотя бы по тому, как часто он переходил от форм «традиционных» к формам «разрушительным» и обратно или пользовался ими одновременно, отказываясь раз навсегда предпочесть одни другим. Первый разрыв с традицией был резким и драматичным, но в дальнейшем антагонизм двух способов изображения оказался как бы снятым. Между ними обнаружилось много переходных звеньев. И самые «точные», и самые «условные» изображения Пикассо относятся к его общей творческой концепции как частные случаи, и в этом смысле равноправны.
Голубой и розовый периоды не являются абсолютными вершинами для создателя «Герники». Тем не менее, если бы даже творческая история Пикассо окончилась в 1906 году, если бы он остался только автором «голубых» и «розовых» полотен - он и тогда вошел бы в историю как великий художник.
Двадцатилетний Пикассо был уже вполне самобытным мастером. Процесс ученического восприятия и изживания академизма, сентиментального жанра (а потом импрессионизма и постимпрессионизма) начался у него, как мы видели, необычайно рано и протекал уплотненно. К началу голубого периода все это осталось позади. Если изнеженно пушистая, золотисто-зеленоватая «Дама с собачкой» (1900) воспроизводит (а вместе с тем и скрыто пародирует) колористическое и фактурное гурманство позднего импрессионизма; если зловещая кокотка в красной шляпе (1900) напоминает о Тулуз-Лотреке, моющаяся женщина в голубой комнате (1901) - о Дега, то в таких произведениях 1901 года, как «Девочка с голубем», как шедевры щукинского собрания - «Объятие», «Арлекин и его жена», «Портрет Сабартеса», Пикассо похож уже только на самого себя. (Нельзя не подивиться вкусу и проницательности московского коллекционера Щукина, который из многих произведений молодого художника отбирал именно те, где был настоящий Пикассо.)
По первому впечатлению докубистские вещи Пикассо мало напоминают позднейшие. Но в них - истоки его сокровенных тем и мотивов, увертюра его творчества.
К. Юнг, подходя к искусству Пикассо как психоаналитик, усматривал в голубом периоде комплекс нисхождения в ад. И в самом деле: у входа в этот сумеречный, пустынно голубой мир метафизической нищеты и молчаливого страдания как бы начертаны слова: «Я увожу к отверженным селеньям».
Пикассо жил тогда в среде полунищей богемы, голодал и бедствовал, иногда ему приходилось топить печку грудами своих рисунков - однако меньше всего личные невзгоды определяли тон его искусства. Поэт Макс Жакоб вспоминал о том времени: «Мы жили плохо, но прекрасно». Пикассо всегда окружали друзья, он был полон энергии и жизнелюбия, но как художник искал жестоких, ранящих впечатлений. Его притягивало «дно». Он посещал сумасшедшие дома, больницы для проституток, подолгу наблюдал и рисовал больных, чтобы до отказа напитать и закалить душу зрелищем страданий. В его рисунках тех лет встречаются вспышки мрачного юмора. Однажды он написал на стене мастерской одного из своих друзей ужасную символическую сцену - повешенный на дереве негр, под деревом обнаженная пара, предающаяся любви.
Голубой период охватывает 1901-1904 годы. Тогда Пикассо еще не поселился окончательно во Франции, часто переезжал из Барселоны в Париж и опять в Барселону. Живопись голубого периода корнями уходит в традиции Испании. После проходных опытов «во французском духе», многочисленных, но недолговременных, созревший талант Пикассо вновь обнаружил свою испанскую природу - во всем: в теме гордой нищеты и возвышенного убожества, в сочетании жестокого «натурализма» с экстатической духовностью, в юморе типа Гойи, в пристрастии к символике жизни и смерти. Самая большая и сложная из картин ранней поры - «Положение во гроб Казагемаса» (написанная под впечатлением самоубийства друга Пикассо) - построена наподобие «Похорон графа Оргаса» Эль Греко: внизу - оплакивание мертвого, вверху - сцена в небесах, где в атмосферу мистического видения вплетены фривольные образы из мира кабаре. По стилю это близко к тому, что художник делал еще до первого посещения Парижа: например, в большой акварели «Путь» (1898), изображающей символическую процессию с погребальными дрогами и вереницу сгорбленных старух и женщин с детьми - они бредут в гору, там их поджидает огромная сова, распростершая крылья. (Эти погребальные дроги мы встретим через полстолетия в панно «Война», а сова - неизменный атрибут искусства Пикассо.)
Символичны «Две сестры» - две закутанные в покрывала усталые, истомленные женщины, проститутка и монахиня, встречающиеся, как встречаются на старинных картинах Елизавета и Мария. Символична «Жизнь» - странная, нарочито построенная композиция: любовь, материнство, одиночество, жажда спасения от одиночества.
Постепенно символика Пикассо освобождается от слишком явного привкуса аллегории. Композиции становятся внешне простыми: на нейтральном мерцающем голубом фоне одна или чаще две фигуры, болезненно хрупкие, прижавшиеся друг к другу; они спокойны, покорны, задумчивы, замкнуты. У «докубистского» Пикассо нет натюрмортов: он пишет только людей.
Во французской живописи начала века голубые картины Пикассо выглядят обособленно, для Испании они органичны. Французские друзья молодого Пикассо ощущали в нем присутствие чуждого начала, он был им не до конца понятен. Морис Рейналь впоследствии писал: «Нечто таинственное окутывало его личность, по крайней мере для нас, не привыкших к испанскому складу ума: поражал контраст между болезненной и тяжелой силой его искусства и его собственной жизнерадостной натурой, между его драматическим гением и его веселым нравом» .
Пикассо, как ранее Ван-Гог, хотя совсем по-иному, чем Ван-Гог, пришел с жаждой выразить свое сокровенное понимание мира. Уже поэтому он (как и Ван-Гог) не мог поддаться очарованию импрессионизма: созерцательность, убаюкивающая нега «видимостей» была не для него; во имя активного внутреннего постижения он должен был прорвать оболочку видимого.
Активность подхода издавна связывалась с приматом рисунка, и молодой Пикассо начал с того, что вернул рисунку его главенствующее значение, сделал это решительнее и сильнее, чем Дега и Тулуз-Лотрек. Монохромностью голубых картин оттеняется могущество линии. Синеватые фигуры не тонут в синеве фона, а отчетливо выступают, хотя они сами почти такого же цвета, как фон, и выделены главным образом контуром. Внутри контура светотеневая и цветовая моделировка минимальны, в фоне отсутствует иллюзорная глубина, создаваемая перспективой, но контур сам создает впечатление объема - объема на плоскости. (Это хорошо видно, например, в зеленовато-голубом этюде обнаженной женщины со спины: тут почти нет моделировки - вся богатая пластика этой спины, направление объемов, полновесность формы переданы контурной линией.)
Пикассо уже тогда был несравненным рисовальщиком. Сабартес вспоминал, что, наблюдая Пикассо за работой, он поражался уверенности движений его руки: казалось, что рука только обводит уже имеющиеся на холсте невидимые очертания.
«Голубой стиль» - вызов живописи импрессионизма, отказ подчиниться диктату зрительного восприятия, решительно взятая установка на образ структурный, построенный, созданный. И впоследствии Пикассо никогда, во всех своих превращениях, этому исходному принципу не изменял.
Исследователи отмечают особое значение темы слепоты в произведениях раннего периода. Композиция «Завтрак слепого» в нескольких вариантах, картина «Слепой гитарист», слепой старик с мальчиком, рисунки, изображающие слепого с поводырем, скульптура - голова слепой женщины. А зрячие держатся почти как слепые. Глаза у них или полузакрыты, или широко открыты, но неподвижны, люди не смотрят друг на друга, общаясь прикасаниями, нащупывающими движениями рук. Руки на картинах раннего Пикассо - с длинными пальцами, худые, непомерно чуткие «готические» руки - это руки слепых, руки-глаза.
Откуда такое пристрастие к слепцам? Только ли от желания выразить предельную обездоленность людей или символически показать их блуждание ощупью в чужом мире? По-видимому, тут кроется что-то еще: идея прозорливости слепоты, которая есть в то же время прозорливость любви. Пенроз связывает тему слепоты с постоянной неудовлетворенностью художника внешним, зрительно воспринимаемым аспектом явлений. «Внешний аспект всегда казался ему недостаточным. Где-то в точке сближения чувственного восприятия с глубокими сферами разума есть как бы внутренний глаз, который видит и понимает силой чувства. Он может воспринимать, понимать и любить даже когда восприятие физическим зрением невозможно. Это восприятие еще интенсивнее, когда окно во внешний мир наглухо закрыто» . Становится понятным одно из загадочных высказываний Пикассо более позднего времени: «Все зависит от любви. Дело всегда в этом. У художников нужно бы выкалывать глаза, как выкалывают щеглам, чтобы они лучше пели» .
Проблемы, которые принято считать «чисто пластическими» - рисунка и цвета, пространства, формы, деформации, - вставали перед Пикассо как проблемы человеческие: общения, понимания, проникновения. Что сближает людей, что спасает их от мук одиночества? Разве то, что они рассматривают друг друга? Нет, они чувствуют друг друга каким-то иным, шестым чувством. И не должен ли художник в своем постижении вещей также идти с помощью шестого чувства за пределы того, что он просто видит? Пикассо всегда чтил сову - птицу слепую днем, но зоркую в темноте.
В своем «нисхождении в ад» Пикассо вкусил всю печаль человеческой нищеты, но не ощутил безнадежности - это скорее чистилище, нежели ад. У его калек и бродяг не отнята надежда, потому что не отнят дар любви. У Пикассо нет картин, от которых бы веяло таким ледяным одиночеством, как от зелено-красного «Кафе» Ван-Гога. Он постоянно показывает, как два существа стремятся быть вместе, неразделимо и молча, - это, пожалуй, главная внутренняя тема голубого периода.
Наиболее прямо она выражена в многочисленных вариантах «Объятия». Едва ли не самый красноречивый - быстрый набросок углем 1901 года: тут нет мужчины и женщины порознь, нет обнимающихся - есть объятие, нет двух людей - есть любовь двух людей. Этот ранний рисунок чем-то напоминает гораздо более поздние композиции Пикассо, где он метафорически изображал влюбленных посредством двух сливающихся, входящих один в другой профилей.
Мотив объятия Пикассо трактовал с абсолютным целомудрием: эротика здесь отсутствует, скорее царит духовный эрос в платоновском смысле. Собственно же эротическое в творчестве Пикассо всегда звучит грозно, мрачно, сопрягается с темой насилия и жестокости - это, может быть, тоже испанская черта, столь непохожая на жизнерадостную чувственность, культивировавшуюся французским искусством.
В искусстве Пикассо чувственная страсть - одна из разновидностей вражды, «войны», сфера действия разрушительных сил. Когда он хочет говорить о любви, сближающей людей, - он изгоняет элемент чувственности. Иногда даже делает своих персонажей как бы бесполыми (критики писали о «чертах андрогина»). Дистрофическая худоба, изможденность, поникшая усталость мужчины и женщины, сидящих, обнявшись и засыпая, за пустым столом, исключает эротические ассоциации: иную, духовную природу имеет стремление двух заброшенных людей спастись друг другом.
Эти «двое», защищенные любовью, - только в некоторых случаях мужчина и женщина, муж и жена, а чаще - другие пары: старик и мальчик, мать и ребенок, две сестры или даже - человек и животное: мальчик с собакой, женщина с вороном, маленькая девочка с голубем.
Все эти персонажи обрисованы компактно замкнутыми контурами - сами позы их таковы, как будто они невольно стремятся занять как можно меньше места, чтобы быть незаметными или согреться: сжимают руки, подбирают ноги, втягивают головы в плечи. Когда их двое - то подчас обе фигуры включены в эту замкнутую, закрытую конфигурацию и «превращаются в одно» почти буквально.
Кажется, Пикассо особенно дороги такие сюжеты, где слабый оберегает слабейшего. Он заново одухотворил старинную тему матери, охраняющей ребенка, и надо признать, что лучшие из его «Материнств» относятся к ранней поре. Чувство томительной нежности к маленькому беспомощному созданию молодой Пикассо прозондировал до самых глубин и открыл в нем нечто, граничащее с болью. На первый взгляд, в маньеристической грации его «Матерей» есть как бы некоторый холодок, но это холодок, острия иглы, дотрагивающейся до обнаженного сердца.
Одно из самых ранних произведений голубого периода - «Девочка с голубем»: маленькая девочка бережно держит между ладонями голубку. Можно видеть здесь первое рождение одной из сквозных тем Пикассо, проходящей - явно или скрыто, окольно, символически или прямо - через его долгое творчество. Она родственна легенде о святом Христофоре, пронесшем младенца Христа через бурный поток.
Защитить грядущий день, пронести жизнь, слабую и трепетную, как пламя свечи, сквозь потрясения века - это тема надежды; через много лет она обернулась у Пикассо темой мира. Больше чем через сорок лет после «Девочки с голубем» он сделал статую «Человека с ягненком»: напуганный ягненок дрожит и рвется, человек несет его спокойно и так же бережно, как девочка держит голубя. Многие мотивы Пикассо, постоянно его преследующие, располагаются вокруг этого скрытого центра: играющие дети, которых некто сильный оберегает от чудовища (такие композиции есть среди подготовительных рисунков к «Храму мира»); бодрствующий возле спящего; страдающие раненые животные; наконец, мотив свечи или факела - светильника, озаряющего мрак: гений света, врываясь в ад «Герники», держит свечу в вытянутой руке. Иногда слабость оказывается силой, а брутальная сила - беспомощностью: в серии с минотавром мы видим ребенка, который уверенно ведет за собой ослепшего, ослабевшего полузверя.
