13-06-2015, 19:51
В последние годы Россию захлестнула волна всевозможного сектантства, оспаривающего ведущую духовную роль Православия в жизни русского народа. Свидетели Иеговы, баптисты, адвентисты и т.д., получив юридическую возможность «молиться» так, как лично считают нужным, не удовлетворяются этим и ведут активную пропаганду своих взглядов, хотят личное сделать всеобщим.
Смена религии - вопрос глубоко личный. Человек, если он искренен, решается на такой шаг только после долгих философских и богословских поисков и раздумий. Такой переход он воспринимает как качественный прыжок. Этот процесс глубоко индивидуален и личностен. У него не может быть массовости, «ширпотребности», иначе теряется его индивидуальность.
Смена религии в каждом конкретном случае - это индивидуальный, обособленный философский путь. Он привел человека к тому выводу, к которому привел. Если неофит начинает популяризировать свою новую религию, идя против основного религиозного течения в своей стране, он занимается больше популяризацией своего философского пути, чем новой религии. Ведь его духовный опыт - это только его опыт, свойственный его психологическим наклонностям, симпатиям и антипатиям.
Человек в новой религии ищет душевного комфорта и в последнюю очередь - каких-то философских истин. Философия - удел немногих, стремление к комфорту - удел большинства. Но душевный комфорт - это личное понятие, и там, где одной душе уютно, другой может быть невыносимо. Часто неофит свой путь к комфорту своей души воспринимает за комфорт для всех душ вообще и навязывает окружающим то, что было комфортным для него.
Юридически переход в другое вероисповедание в России не воспрещен. Но есть «свобода от» и есть «свобода для». Законодательное разрешение на переход в другую религию человек воспринимает как «свободу от»: от прежних религиозных норм, от прежней традиции. Но редко кто воспринимает свою новую религию как «свободу для»: для ее личного исповедования, индивидуального наслаждения, раз уж человеку там комфортно.
Многие не удерживаются перед соблазном понести в массы свое понимание и свой «светоч веры». И мы видим среди жестких критиков Православия вчерашних православных, ставших мусульманами, кришнаитами, протестантами, католиками. Православную обрядность они меняют на обрядность индуизма, католицизма, мусульманства и с таким же рвением следят за ее соблюдением, с каким православные следят за соблюдением своих обрядов.
Французский теолог и философ-традиционалист Рене Генон сменил католичество на ислам, но предостерегал других от слепого следования своему примеру. Более непритязательный интеллектуально бывший православный священник, а ныне мусульманин Али (Вячеслав) Полосин не только пропагандирует «русский ислам», но и враждебно настроен к Русской Православной Церкви. Каждый имеет юридическое право сменить религию, но никто не имеет права публично поносить свою бывшую конфессию и работать на то, чтобы его примеру следовали другие верующие.
Среди бывших православных очень мало тех, кто перелопатил трактаты православных богословов от корки до корки, пропустил все их доводы и мысли через душу и мозг и, не смирившись с ними, нашел то, что искал в другой конфессии.
Чаще неофиты, объясняя смену религии, ссылаются на известный в логике argumentum ad hominem («довод к человеку»), когда за отсутствием оснований для фундаментальных претензий обращаются к человеческому фактору. Например, не нравится организационная структура православной церкви манера общения какого-нибудь священника с прихожанами и т.п. Но, вместо того, чтобы своим религиозным рвением исправить ситуацию духовно потрудиться над оздоровлением того, что неофиту кажется нездоровым, неофит выбирает путь отступления и прячется за стеной другой религии.
Обвинив кого-то в неправильном духовном поведении, неофит, находясь в лоне той религии, которая еще на тот момент остается ему родной, не желает и сам действовать лучше.
Нас огорчает, когда кто-то покидает Православие, и радует, когда кто-то в Православие переходит из другой религии. Наверное, смену религии можно уподобить смене национальности. Испанский философ Джордж Сантаяна сказал, что наша национальность подобна нашей связи с женщиной. Она слишком интимна, чтобы беззастенчиво ее менять, и слишком случайна, чтобы стоило это делать.
О смене религии монжо сказать то же самое. Но добавим: исповедание какой-то религии каким-то народом определяется его историческими успехами.
Россия по своему внутреннему устройству и психологии - это империя в положительном смысле этого слова. Лев Гумилев писал, что империи живут 700-1000 лет. Затем - распад и образование на их обломках новых государственных образований.
На данный момент историческим чемпионом-долгожителем остается православная Византийская империя, но у России есть все шансы ее пережить. Крещение Руси состоялось более тысячи лет назад. Тысячу лет православная Русь - на карте мира. Это значит, что весь корпус политико-религиозных и духовно-психологических норм, которые принесло Православие, оказался именно тем, что было нужно.
Кто из активных кришнаитов, адвентистов или баптистов осмелится гарантировать, что смена психологических и духовных установок, которые неизменно следуют за сменой религии, если выход из Православия приобретет массовых характер, окажутся для государства так же эффективны? Не приведет ли это к распаду исторически сложившейся православной цивилизации, к смене ее цивилизационного кода, что не происходит безболезненно?
Американский президент Вудро Вильсон в 1919 году сказал, что сначала в Россию придут протестантские проповедники, а потом - американские солдаты. Жонглирование термином «православный фундаментализм» говорит о том, что ослабление влияния Православия в России остается необходимой тактической задачей геополитических оппонентов Руси. Все войны против России всегда были войнами против Православия, даже нападение Гитлера на атеистический СССР.
Проникновение в Россию нетрадиционных религий, вольно или невольно, служит геополитическим целям наших оппонентов. Ведь религия - тоже геополитика. Французский исследователь Франсуа Тюаль подробно осветил эту тему в книгах «Геополитика православия», «Геополитика ислама», «Геополитика католицизма» и т.д.
Популяризаторам нетрадиционных для России религий придется ответить на вопрос: неужели они духовно прозорливей и дальновидней православных святых, глаголавших «Русь Святая, храни веру Православную, в ней же тебе утверждение»? Неужели Иоанн Златоуст, Сергий Радонежский, Серафим Саровский, чьи труды не теряют духовной актуальности тысячелетиями и столетиями, были недостаточно умны, чтобы увидеть в Православии большой минус, а не плюс, как это делают сегодняшние неофиты?
И, если Бог - один, зачем менять религию, когда ты, принадлежа любой из них, молишься Богу? Пойти на такой шаг могут те, кого не устраивает свойственный каждой религии духовно-интеллектуальный маршрут развития.
Но интеллект - понятие индивидуальное. И мы возвращаемся к тезису о личном духовном комфорте каждого неофита в отдельности. А то, что лично, не должно быть предметом подражания для масс. Рене Генон был прав.
Оцените новость
Новости партнеров:
Дорогие ребята! Попы разного пошиба с экранов телевизоров и со страниц деструктивных религиозных сайтов любят говорить об отсутствии противоречий между религией и наукой, а также о необычайной религиозности самых известных ученых. Мы же просто вспомним российскую историю и приведем вам несколько исторических фактов, связанных с развитием науки в России.
«Напрасно думают, что все, как видим, сначала творцом создано. Таковые рассуждения весьма вредны приращению наук. Легко быть философом, выучив три слова: бог так сотворил, и сие дая в ответ вместо всех причин».
М.В.Ломоносов.
1740 году по инициативе Ломоносова была издана книга французского ученого, академика Фонтенеля «Разговор о множестве миров», в которой в популярной форме излагались научные данные астрономии.
Священный синод признал книгу Фонтенеля «противной вере и нравственности». Книгу изъяли и уничтожили.
Ломоносов высмеял невежество духовенства, выступавшего против науки.
Тогда раздраженный выступлениями Ломоносова против религии и церкви, Синод пытался помешать его научной деятельности. Он требовал, чтобы произведения Ломоносова были сожжены, а сам учёный был отослан «для увещания и исправления».
В 1756 году Московский университет хотел издать философскую поэму выдающегося английского писателя Александра Поупа (1688-1744) «Опыт о человеке». В которой автор выступал против средневековых религиозных взглядов о строении вселенной.
Это вызвало негодование духовных цензоров - «…в книге зловредные идеи Коперника о множестве миров, противные Священному писанию», и книга была запрещена.
«Исправление» книги поручили Московскому митрополиту Амвросию. Амвросий переделал поэму покойного Поупа, заменив стихи, в которых говорилось о множестве миров и гелиооцентрической системе, разработанной Николаем Коперником, своими стихами. И в таком искаженном виде книга была издана в 1757 году.
В 1759 году профессор математики Московского университета Д. С. Аничков (1733-1788), издал диссертацию «Рассуждение из натурального богословия о начале и происхождении богопочитания у разных, особенно невежественных народов». Аничков отверг божественное происхождение религии и обвинил духовенство в невежестве и шарлатанстве.
Отзыв о диссертации Аничкова дал упомянутый ранее Московский митрополит Амвросий. Книга была признана им «вредной и соблазнительной». По его настоянию книгу Аничкова публично сожгли в Москве на Лобном месте (книги же из бумаги сделаны).
Другой профессор Московского университета И. Мельман, за критику им религии и церкви по доносу московского митрополита Платона был отстранен от преподавания и отправлен в Тайную канцелярию, где его подвергли пыткам, затем ученого выслали в Восточную Пруссию, где якобы «в припадке безумия он покончил с собой…»
В 1866 году церковь наложила арест на книгу Сеченова «Рефлексы головного мозга», а самому учёному духовные цензоры запретили читать лекции на следующем основании - «за изложение самых крайних материалистических взглядов».
Против развития отечественной науки был и Московский митрополит Филарет. Он осудил лекции выдающегося русского естествоиспытателя К.Ф. Рулье (1814-1858), отстаивавшего материалистические принципы в биологии, и обвинил его в том, что он подрывает веру в библейские мифы о сотворении мира. Преследование выдающегося ученого привело его к преждевременной смерти.
Гонениям со стороны Филарета подвергся и другой выдающийся ученый - историк, профессор Московского университета Т. Н. Грановский. Его обвинили в том, что он оказывает вредное влияние на студентов, так как в своих лекциях по истории он не упоминал о роли божественного промысла в историческом процессе.
Православная церковь всегда была непримиримо враждебна науке:
В 1901 году Харьковский епископ Амвросий писал, что развитие науки приводит к росту неверия. Прогрессивных ученых он называл «опаснейшими врагами церкви».
Другой епископ, Иннокентий, призывал отказаться от научного мировоззрения и вернуться к вере.
Деятельность выдающегося Русского просветителя Н. И. Новикова, издавшего много книг по всем отраслям знания, вызвала ненависть духовного ведомства, потому что в книгах критиковались религиозный фанатизм и суеверия.
На писателя донёс протоиерей Московского Архангельского собора Петр Алексеев, учёного арестовали и заключили в Шлиссельбургскую крепость на 15 лет...
В религиозной деятельности в области борьбы с просвещением, проводимой Православной церковью в течение всей истории России, то, что сразу бросается в глаза, несмотря на далеко не полное описание этой деятельности, это методы её «работы» - насилие, принуждение, запугивание и уничтожение труда других людей - учёных, писателей, философов.
Церковные деятели не писали книги по биологии, астрономии, химии, истории, они не совершали открытий, которые возможно применить для улучшения жизни людей, зато вместо этого они сжигали чужие книги.
Но кроме этого, они препятствовали общественным преобразованиям в России, препятствовали переходу её от феодально-крепостнических отношений «холоп-барин» к более прогрессивным и справедливым отношениям, которые, к тому времени, уже произошли в других частях мира.
Людям, незнающим историю отечественной науки, конечно, хотелось бы видеть в представителях Русской Православной церкви авторитет, которым сегодня обладают представители науки. Но его нужно сперва заслужить делами. Но дела РПЦ в отношении науки и учёных на протяжении всей истории России - это история преследования учёных, история преступлений против просвещения.
Сегодня Православное жречество вновь стремится обрезать Российскую науку, напялив на себя личину учёности. Можно стать «представителем Бога на земле», можно даже сделаться «фундаментом национального самосознания» или кем ни будь посвятее. Но прежде рак на горе свистнет, чем дурак станет учёным.
В проходившем недавно в Москве Х Всемирном Русском Народном Соборе принимал участие глава Представительства Русской Православной Церкви при европейских международных организациях, епископ Венский и Австрийский Иларион (Алфеев). Владыка любезно согласился ответить на вопросы Православия. Ru
– Владыка, каков, на Ваш взгляд, главный итог X Всемирного Русского Народного Собора?
– Главным итогом Собора стало, безусловно, принятие специальной декларации по теме прав и свобод человека. Обсуждение этой темы ведется в нашей Церкви в течение нескольких последних лет, и соборный документ – это весомый вклад в ее осмысление. Однако это не окончательный документ – будет еще развернутая концепция православного понимания прав человека, которую, по благословению Святейшего Патриарха и Священного Синода, готовит специальная рабочая группа.
– В чем же принципиальное различие в концепции прав человека в западном понимании и в православной традиции?
– В западном либеральном понимании понятие прав человека далеко не всегда связано с понятием нравственной ответственности. Мировоззренческим стержнем секулярного гуманизма является представление об абсолютном достоинстве человека и о наличии универсальных, «общечеловеческих» ценностей, которые должны стать основой единой мировой цивилизации. Под общечеловеческими ценностями, однако, понимаются не только те духовно-нравственные установки, которые общи для всех религий или равно обязательны как для религиозных, так и нерелигиозных людей («не убий», «не укради», «не лжесвидетельствуй» и т.д.), но и многие спорные с религиозной точки зрения идеи, укорененные в либерально-гуманистической морали.
К последним относится, в частности, утверждение о «праве каждой личности на свой образ жизни, простирающемся настолько далеко, насколько это не наносит ущерба другим» (это цитата из так называемого «Гуманистического манифеста», подписанного рядом ведущих мировых ученых и общественных деятелей в 2000 году). С точки зрения гуманистической морали, единственным ограничителем свободы человека является свобода других людей: нравственно то, что не задевает интересы других; безнравственно то, что ущемляет их свободу. Понятие абсолютной нравственной нормы, как и понятие греха, в современной гуманистической этике вовсе отсутствует.
В религиозной традиции, напротив, существует представление об абсолютном, то есть богоустановленном, нравственном законе, и об отклонении от него, которое именуется грехом. С точки зрения религиозного человека, совсем не все, что не задевает непосредственно интересы других людей, нравственно допустимо. И истинной свободой для верующего является не вседозволенность, но освобождение от греха, преодоление в себе того, что препятствует духовному совершенствованию.
– Концепция прав человека, как подчеркнул Собор, имеет религиозные корни. Однако в современном мире она нередко используется для защиты таких поведенческих норм, которые оказываются неприемлемыми с точки зрения религиозного человека…
– Здесь концепция прав человека и вступает в противоречие с религиозными нравственными представлениями. Поэтому необходимо создание – как в России, так и в Европе и за ее пределами – таких мировоззренческих парадигм, которые уравновешивали бы концепцию прав человека представлением о нравственной ответственности человека за свои поступки, а также о правах Церквей и религиозных общин.
В одном из принятых недавно документов Совета Европы говорится, что свобода вероисповедания должна быть ограничена правами человека. Это очень опасный тезис, внедрение которого в практику чревато непредсказуемыми последствиями. Означает ли он, что Евросоюз будет принуждать Церкви и религиозные общины адаптировать свое вероучение, нравственную и социальную доктрину к идее прав человека так, как она понимается сегодня в секулярной Европе?
Если да, то значит, женщине нельзя будет отказать в рукоположении в священный сан, потому что это будет рассматриваться как нарушение прав человека. Гомосексуалисту нельзя будет указать на греховность его образа жизни, поскольку это будет трактоваться как нарушение прав человека. В таком случае и православных, и католиков, а также представителей других религий, которые исповедуют традиционные ценности, ждут тяжелые времена.
Поэтому Всемирный Русский Народный Собор в своей декларации и подчеркнул, что «существуют ценности, которые стоят не ниже прав человека. Это такие ценности, как вера, нравственность, святыни, Отечество. Когда эти ценности и реализация прав человека вступают в противоречие, общество, государство и закон должны гармонично сочетать то и другое. Нельзя допускать ситуаций, при которых осуществление прав человека подавляло бы веру и нравственную традицию, приводило бы к оскорблению религиозных и национальных чувств, почитаемых святынь, угрожало бы существованию Отечества. Опасным видится и «изобретение» таких прав, которые узаконивают поведение, осуждаемое традиционной моралью и всеми историческими религиями.
– Прежде всего, я остановился на том, что в современной Западной Европе ширится спор по вопросу о ценностях. В этот спор включены политики, богословы, журналисты, деятели культуры, представители общественности. По разные стороны баррикад оказываются люди, вдохновляющиеся религиозным идеалом, и те, чье мировоззрение сформировано секулярным гуманизмом. Однако спор имеет не теологический характер, ибо речь не идет о бытии Божием или других чисто религиозных вопросах. Это антропологическая дискуссия: речь в ней идет о настоящем и будущем человечества.
В качестве примера того, как отрицание традиционных ценностей сказывается на человеческой нравственности, я привел некоторые аспекты семейной этики, сексуального поведения и взаимоотношений между полами. Во всех традиционных религиях, включая христианство, иудаизм и ислам, существует представление о браке как богоустановленном союзе мужчины и женщины. Христианство настаивает на уникальности и принципиальной нерасторжимости брака, осуждая развод как грех (хотя из этого правила и существует ряд исключений).
В православной традиции брак воспринимается как пожизненный союз супругов, скрепленных не только физической, но и духовной близостью. Православная Церковь осуждает любые виды блуда, прелюбодеяния и супружеской неверности, а также проституцию. Она считает недопустимым добровольный отказ от деторождения и искусственное прерывание беременности. Категорически осуждается аборт, который Церковь приравнивает к убийству. Использование контрацептивов также является недопустимым. Впрочем, в данном отношении Церковь применяет дифференцированный подход, отличая противозачаточные средства, обладающие абортивным действием, от тех, которые не связаны с пресечением уже начавшейся жизни: первые приравниваются к аборту, вторые – нет. На основании Священного Писания и Предания Церковь осуждает гомосексуальные половые связи, усматривая в них порочное искажение богоданной природы человека.
До второй половины XX века перечисленные нормы считались общепринятыми в большинстве западных государств. Однако послевоенная «сексуальная революция» и всплеск феминистического движения в 1960-е годы привели к радикальной трансформации семейной и половой этики. Началась лавинообразная либерализация законодательства в области морали, продолжающаяся по сей день.
Грандиозная, беспрецедентная по своему размаху социальная ломка, вызванная сексуальной революцией, затронула практически все страны Запада. За неполные полвека традиционные представления о семье и сексе оказались ниспровергнуты: они уступили место нормам, основанным на либеральном мировоззрении. Это не только коренным образом изменило весь облик западной цивилизации, но и создало непреодолимую пропасть между нею и теми цивилизациями, где традиционная семейная и половая этика продолжает сохраняться.
Прежде всего, был провозглашен тезис о равенстве между мужчиной и женщиной. Сам по себе он не вызывает сомнений, когда речь идет о политическом, культурном и социальном равенстве, о праве женщин на работу, участие в общественной жизни, в органах управления и т.д. Проблема заключается в том, что в результате завоеваний сексуальной революции и феминистического движения был нарушен некий естественный, то есть укорененной в природе человека, баланс между мужчиной и женщиной в семье, была подорвана идея материнства, разрушено представление о муже как «кормильце», на котором лежит основная обязанность по материальному обеспечению семьи.
Отныне и мужчина, и женщина в равной степени озабочены реализацией своего профессионального потенциала, и оба они должны нести бремя финансовой ответственности за семью. Но когда основные силы женщины уходят на карьеру и добывание денег, резко сокращаются ее возможности по рождению и воспитанию детей. В этом одна из причин уменьшения числа многодетных семей, увеличения числа семей с одним или двумя детьми, а также бездетных супружеских пар, общего снижения рождаемости в большинстве стран Запада в последние годы.
– Что же породила в итоге так называемая «сексуальная революция» на Западе?
– Прежде всего, был подвергнут поруганию тезис о единственности и нерасторжимости брачного союза. Идеологи революции объявили институт нерасторжимого брака устаревшим, реакционным, основанным на социальном и экономическом угнетении, не приспособленным к естественному стремлению человека получать максимальное половое удовлетворение. Был провозглашен принцип «свободной любви», предполагающей свободу половых связей вне контекста брачного союза, неограниченность количества сексуальных партнеров, право на измену, право на добрачные половые связи, право супружеских пар на развод.
Традиционным идеалам супружеской верности и целомудрия был противопоставлен гедонистический принцип удовлетворения полового влечения как определяющий сексуальное поведение индивидуума. Данное умонастроение, активно внедряемое средствами массовой информации и общеобразовательными учреждениями, привело к резкому увеличению числа разводов, что также способствовало углублению демографического кризиса, поразившего страны Запада.
Встав на защиту так называемых «репродуктивных прав» женщины, сексуальная революция разработала программы по «планированию семьи» и широкому внедрению в массы контрацептивных средств. Было предложено «научное» обоснование этих программ, основанное на тезисах о «перенаселенности» земного шара и о грозящей миру «нехватке природных ресурсов». К настоящему моменту употребление противозачаточных средств является на Западе общепринятой нормой.
Сексуальная революция нанесла мощный удар по традиционному представлению о праве каждого человека, в том числе нерожденного младенца, на жизнь. Была развернута всемирная кампания по легализации абортов. Сегодня аборт официально запрещен только в тех странах, где еще сильно влияние Католической Церкви, а именно в Ирландии, Польше, Испании, Португалии и на Мальте. Но надолго ли сохранится этот запрет? Отмечу, что Польша представляет собой уникальный пример страны, где под влиянием Церкви законодательство об абортах было ужесточено (произошло это в 1993 году); в остальных перечисленных странах оно изменялось исключительно в сторону либерализации.
Одним из «достижений» сексуальной революции стало изменение традиционно негативного отношения к гомосексуальным половым связям, а также к другим формам сексуального поведения, до недавнего времени входившим в разряд половых извращений (в частности, бисексуализм, транссексуализм). Это изменение – результат планомерной и многолетней деятельности борцов за права сексуальных меньшинств по изменению общественного мнения в свою пользу и по либерализации законодательства в области сексуальной этики.
В каждой стране события разворачиваются по одному и тому же сценарию. Сначала борцы за права сексуальных меньшинств призывают к толерантности по отношению к своему образу жизни, затем добиваются легализации гомосексуализма на законодательном уровне. Далее следует борьба за полное равноправие между гомосексуальными и гетеросексуальными связями и за признание однополого союза равноценным браку со всеми вытекающими отсюда последствиями (включая получение однополыми парами государственных субсидий и льгот, причитающихся лицам, состоящим в браке). Наконец, однополые пары добиваются права на усыновление и воспитание детей. В разных странах Запада этот процесс происходит с разной скоростью, однако общая тенденция в сторону отмены каких бы то ни было запретов и ограничений в области сексуального поведения прослеживается очень четко.
Антигуманную сущность современного воинствующего секуляризма с особой яркостью демонстрируют развернувшиеся в последнее время дебаты об эвтаназии, в которых гуманисты последовательно отстаивают «право на смерть» для безнадежно больных людей. Наиболее радикальные гуманисты идут еще дальше и утверждают, что право на смерть должно принадлежать всем людям, в том числе и здоровым, и что каждый человек, пожелавший расстаться с жизнью, может или самостоятельно совершить самоубийство, или обратиться к врачам за помощью в этом деле.
– После Ваших слов, Владыка, утверждаешься в представлении, что мы живем в каком-то перевернутом мире, где шкала ценностей опрокинута, где добро названо злом и зло – добром…
– Действительно, мы видим, как ценности, основанные на религиозном нравственном идеале, по-прежнему остающиеся традиционными для большинства людей на земном шаре, подвергаются систематическому поруганию, а новые моральные нормы, не укорененные в традиции и противоречащие самому человеческому естеству, внедряются в массы. У миллионов нерожденных младенцев отнимают жизнь, а старикам и неизлечимо больным предлагают «право на смерть». Идеалы семьи, брака, супружеской верности, чадородия осмеиваются и оплевываются, а сексуальные извращения и «свободная любовь» активно пропагандируются и поощряются. Чума воинствующего безбожия и либерализма поразила миллионы людей на Западе: у одних она отняла жизнь, другим не дала возможность родиться, третьим предоставила право «уйти с достоинством».
Поэтому сегодня каждый верующий человек должен задуматься о своем будущем и о будущем своего потомства, своей страны, своей цивилизации. Религиозным людям необходимо осознать особую ответственность, которая на них возложена, и вступить в диалог с секулярным мировоззрением, если же диалог с ним невозможен – то в открытое противостояние ему. Верующие должны напомнить западной цивилизации о том мировоззренческом выборе, от которого напрямую зависит, быть ей или не быть.
– И все же, почему, по Вашему мнению, такие ценности, как вера, святыни, Отечество, противопоставляются сегодня на Западе ультралиберальному пониманию прав человека? Почему в некогда религиозной Европе узакониваются «права», которые Православие считает смертными грехами?
– Потому что в Европе еще в Эпоху Просвещения начался отход от традиционных духовно-нравственных идеалов, построенных на христианском мировоззрении. «Просветители» первыми в новейшей истории бросили открытый вызов христианской нравственности и христианской антропологии.
Во главу угла они поставили человеческий разум, который, как им казалось, может привести мир ко всеобщему материальному и духовному процветанию. Вера в торжество здравого смысла, в позитивное содержание научно-технического прогресса, в абсолютную ценность научных открытий стала краеугольным камнем философии Просвещения. Именно в эту эпоху возникло искусственное противопоставление науки и религии: наука стала восприниматься как движущая сила прогресса, а религия – точнее, христианство – как препятствие на пути ко всеобщему процветанию. Наиболее радикальные просветители вообще отвергали религию и стремились покончить с ней; менее радикальные – признавали религию допустимой, но лишь в качестве моральной «узды», необходимой для поддержания порядка в обществе.
Спор между «просветителями» и Церковью был не столько спором о Боге, сколько спором о человеке – о его природе и назначении, о его свободе и достоинстве. Именно антропологические предпосылки просветительских теорий, глубоко ошибочные с точки зрения христианства, привели к тому, что ни одна из попыток воплотить эти теории в жизнь не увенчалась успехом. Отвергнув христианское учение о греховной поврежденности природы человека, «просветители» усвоили утопичный взгляд на возможности человеческого разума. Абсолютизировав свободу человека, они недооценили ее негативный и разрушительный потенциал, который реализуется в том случае, если действия человека не детерминированы абсолютной нравственной нормой, а его устремления и инстинкты не подчинены высшему духовному идеалу.
Ложное представление о свободе и возможностях человека, содержавшееся в мировоззрении эпохи Просвещения и развитое в материалистической философии XIX века, легло в основу нескольких масштабных общественно-политических проектов, которые обошлись человечеству очень дорого. Первым таким проектом была французская революция, унаследовавшая не только идеалы свободы, равенства и братства, но и негативное отношение к религии. Вторым проектом подобного рода стала русская революция, поставившая перед мировым пролетариатом задачу построения бесклассового общества, где исключена эксплуатация человека человеком.
Третьим проектом, генетически связанным с идеями просветителей, был немецкий национал-социализм, глубоко антихристианский по своей сути. В планы Гитлера входило создание новой религии, в которой раса и кровь были бы объявлены высшей ценностью. Нацистам не хватило времени для полного искоренения христианства, создания новой религии и внедрения ее в массы. Однако двенадцати лет их пребывания у власти в Германии хватило на то, чтобы развязать мировую войну, уничтожить десятки миллионов людей и совершить злодеяния, не имевшие прецедентов в человеческой истории.
Безусловно, речь идет о трех весьма разных по своей идеологии общественно-политических проектах, однако многое их объединяет. Во-первых, они исходили из ошибочных, с точки зрения христианства, антропологических предпосылок и искаженных представлений о свободе и достоинстве человека. Во-вторых, они ниспровергали традиционную шкалу ценностей, подменив ее теми или иными утопическими идеями. В-третьих, они были движимы крайней, иррациональной, животной ненавистью к христианству. В результате все три проекта обернулись для человечества катастрофой, принеся ему неисчислимые бедствия.
– А если вернуться – с точки зрения «просветительского» наследия – в день сегодняшний?
– Современный секулярный гуманистический проект имеет, разумеется, много отличий от выше названных. Сегодняшнего гуманиста, несомненно, даже глубоко оскорбило бы сравнение с национал-социализмом и коммунизмом. Гуманизм второй половины XX века, выразившийся во «Всеобщей декларации прав человека», возник как реакция на «варварские акты, которые возмущают совесть человечества», то есть на преступления фашизма. Однако гуманисты отказываются видеть связь между этими преступлениями и теми антропологическими теориями, которые родились в отравленных безбожием умах французских просветителей XVIII века и были развиты материалистами XIX века. Гуманисты отказываются признать, что именно «гуманизация» нравственности посредством отвержения религиозной нормы стала основной причиной зверств сначала французских революционеров, а затем и коммунистов, и нацистов.
Современные гуманисты не отвергают генетическую связь своего мировоззрения с философией Просвещения, а своих социополитических взглядов – с французской революцией. Следовательно, они не отвергают ни антропологических воззрений «просветителей», ни тех последствий, к которым эти воззрения привели в истории. Не отмежевались они и от антихристианского пафоса деятелей Просвещения; напротив, продолжают настаивать на несовместимости христианства с прогрессом, веры с разумом, религии с наукой.
«Вера в Бога, который слышит молитвы, который, как предполагается, живет и заботится о людях… есть недоказуемая и вышедшая из моды вера, – провозглашают авторы Гуманистического манифеста 1973 года. – Обещания бессмертного спасения и страх вечного наказания равно иллюзорны и вредны. Они отвлекают людей от современных проблем, от самореализации и от борьбы за социальную справедливость… Традиционные религии являются… препятствием для прогресса».
История человечества не раз демонстрировала утопичность и гибельность тех гуманистических теорий, которые построены на искаженной антропологической парадигме, на отрицании традиционных ценностей, на отвержении религиозного идеала и ниспровержении богоустановленных моральных норм. Однако до недавнего времени подобного рода теории могли быть воплощены в жизнь лишь «в отдельно взятой стране». Сегодня, в эпоху глобализации, многие секулярные политики вынашивают идею «планетарного гуманизма», то есть внедрения единого мировоззренческого стандарта, общеобязательного для всех людей планеты.
Разумеется, этот стандарт задуман не на основе религиозных ценностей, а на основе секулярной морали, неотъемлемой частью которой стало представление о правах человека как наивысшей ценности. Идея «планетарного гуманизма» опасна тем, что претендует на мировое господство, заявляя о себе как о норме, которую должны принять и усвоить все люди, вне зависимости от своей национальной и культурной идентичности. Внедрение подобной идеологии на планетарном уровне может привести к грандиозному коллапсу, но только уже в масштабе не одной или нескольких стран, а всего мира.
Секулярный гуманизм не воспринимает веру, святыни, Отечество как абсолютные ценности: вера может быть у каждого своя, или ее вовсе может не быть, понятие «святыни» является устаревшим, а отечеством у человека третьего тысячелетия должен стать весь мир. Таковы установки «планетарного гуманизма», который хотел бы превратить человечество в uprooted people – людей без корней, без святынь, без родины…
Продолжение следует
С епископом Иларионом беседовал Василий Писаревский
Суеверие, или суетная вера,– вера, ни на чем не основанная, недостойна истинных христиан.
Православная Церковь учит нас, когда мы вспоминаем о смерти, не думать о ней однозначно – либо как о торжестве, либо как о горе. Образ, который дает нам Бог в Библии и Евангелиях, более сложный. В смерти есть трагедия, смерть чудовищна, смерти не должно быть. Смерть– следствие нашей потери Бога. Однако в смерти есть и другая сторона: как ни тесны ее врата, это единственная надежда избежать порочного круга бесконечности в удаленности от Бога. Смерть не конец, смерть– начало. Эта дверь открывается и впускает нас в простор вечности, которая была бы навсегда закрыта для нас, если бы смерть не высвобождала нас из рабства земли.
Нельзя не скорбеть нам, когда, умирая, оставляют нас те, которых любим. Будем оплакивать наших умерших, потому что ушел от нас любимый человек, но будем оплакивать его по-христиански. Мы плачем над усопшим, потому что человек не призван к тому, чтобы умереть,– человек призван к вечной жизни. Смерть вошла в жизнь через человеческое отпадение от Бога, поэтому смерть как таковая– трагедия. С другой стороны, она– освобождение. Если бы надо было жить, никогда не умирая, в той ограниченности земной жизни, которую мы знаем, был бы неизбывный кошмар…. Есть целый ряд мест в службе по усопшему, где он как бы говорит: не рыдайте обо мне…
Мы скорбим о наших умерших по чувству лишения, но с надеждою соединения с ними в вечности.
Посему великолепие похорон, народное сопровождение гроба, заботливость о погребении, не щадящая издержек, устроение богатых памятников несколько утешают живых, но не помогают умершим. Не помогают, но со всей несомненностью вредят суетные предрассудки, измышления, подобные тем, которые приведены выше.
Русский народ, приняв Православие, до конца не изжил языческие обычаи. Наиболее зримо они проявляются именно в обряде погребения, тайны и многие страхи которого никому не удалось распознать. Существует множество неписаных и подчас странных ритуалов, которые, тем не менее, передаются из поколения в поколение и исполняются едва ли не с большим усердием, нежели церковные молитвенные обряды. В XX веке, когда Церковь находилась в ущемленном положении в обществе, эти языческие суеверия стали повсеместно распространенными. Их исполняют, не задумываясь о смысле, даже люди, считающие себя атеистами.
Например, существует неправославный языческий обычай, когда под гроб усопшего кладут топор, бросают монеты в гроб, в могилу. Или же, когда выносят покойника, в доме переворачивают столы, стулья. В этом нет необходимости. Все это связано с языческими обычаями. Плакальщицы о покойном– тоже нецерковная традиция.
У неразвитых народов считалось, что если человека похоронить без руки или ноги, то и в том мире он будет оставаться калекой. Этот языческий предрассудок послужил основой заблуждения у некоторых христиан, которые боялись, что в Судный день их близкий человек восстанет из мертвых без конечности и на вечность останется инвалидом. Но если отделенную от тела конечность, считали заблуждающиеся, захоронить вместе с трупом, то проблема разрешится, и человек воскреснет в своем полном виде. Отрезанные члены тщательно хранили, чтобы их можно было, когда придет час, положить в гроб. Даже выпавшие или вырванные зубы сохраняли, иногда по многу лет, и клали в могилу вместе с их бывшими владельцами. Эти представления нередко служили причиной смертей, когда ампутацию оттягивали, пока не становилось слишком поздно.
Обычай завешивать зеркала в доме умершего связан также с традицией народного происхождения и не имеет ничего общего с православным обрядом погребения умершего. Объяснения этого обычая до смешного наивны. Зеркала закрывают для того, чтобы душа усопшего, увидев себя, не испугалась. Другой вариант толкования: чтобы покойный не напугал родственников. Считается также, что через зеркало душа может уйти в темный мир «зазеркалья», где царит дьявол и правят бесы.
Надо сказать, что различные предрассудки, связанные с погребением,– проблема не только нашего времени, когда целые поколения вырастают в неверии и незнании Бога. И в дореволюционные времена разного рода суеверий, связанных со смертью и обрядом погребения, было предостаточно.
Назовем некоторые обычаи и верования, которые православные христиане не должны исполнять и принимать во внимание:
Класть в гроб деньги, вещи и продукты;
- класть на лицо покойного блин, а потом съедать его, веря, что этим уничтожаются грехи усопшего;
Верить, будто человек, вернувшийся в дом после выноса тела и до возвращения с кладбища, непременно умрет;
На поминках ставить «для усопшего» рюмку водки и хлеб;
Сохранять эту «поминальную рюмку» до сорокового дня;
Лить водку в могильный холм;
- произносить: «Да будет тебе земля пухом»;
- верить, что душа умершего может принимать облик птицы или пчелы;
Верить, что если усопший не отпет, то его душа остается на земле призраком;
Верить, что человек, случайно вставший во время отпевания между гробом и алтарем, непременно скоро умрет;
Верить, что погребальную землю, которую дают на заочном отпевании, нельзя хранить дома больше одного дня;
Верить, что кремация может послужить причиной болезней детей или внуков кремируемого;
Верить, что тела сгоревших на пожаре не воскреснут в Судный день.
КРЕМАЦИЯ
Кремация – особая тема. Сейчас в обществе активно обсуждается этот, нетрадиционный для православия, обычай сжигать (кремировать) тела умерших. Вокруг него тоже множество домыслов и суеверий.
Этот новый для России обычай, который становится популярен из-за относительной дешевизны, пришел к нам с языческого Востока. Восточные религиозные учения содержат в себе идею реинкарнации (перевоплощения), согласно которой душа многократно приходит на землю, меняя при этом телесные оболочки. Поэтому язычество видит в теле не храм души, а ее темницу. Закончен срок пребывания в очередной тюрьме – нужно сжечь ее и пепел развеять по ветру.
Православная Церковь дозволяет кремацию только при обстоятельствах непреодолимой силы – отсутствии мест на кладбищах или крайней скудости средств на погребение. Все погребальные молитвы, включая отпевание, совершаются над кремируемым без изменений. Перед сожжением тела икону или распятие нужно вынуть из гроба, а венчик и лист с разрешительной молитвой оставить.
Среди христиан существует боязнь, что сожжение неминуемо обрекает усопшего на адские муки (проводятся параллели между огнем крематория и геенной огненной). На сей счет еще во втором веке апологет христианства Минуций Феликс сказал: «Мы не боимся… никакого ущерба при любом способе погребения, но придерживаемся старого и лучшего обычая предавать тело земле». В книге монаха Митрофана «Как живут наши умершие и как будем жить и мы по смерти» читаем: «Каким бы способом ни разрушалось наше тело, но элементы его не уничтожаются; и для всемогущества Божия из существующих элементов возможно воскресить тело, будет ли оно сожжено или съедено зверями. Элементы, услышав глас Творца, соберутся для исполнения своего назначения составить тело человеческое; соберутся точно таким же образом, как услышали глас Сына Божия рыбы и немедленно собрались в сети, святыми апостолами по повелению Иисуса Христа в море опущенные. Сие есть великая тайна».
Следует заметить при этом, что кремация, с точки зрения Православной Церкви,– действие не назидательное; оно вселяет в душу, скорее, отчаяние, нежели надежду на воскресение. Посмертная же участь каждого усопшего находится в руках Божиих и не зависит от способа погребения.
ЗАОЧНОЕ ОТПЕВАНИЕ
В последнее время сложилось множество суеверий вокруг чина заочного отпевания. Этот вопрос заслуживает особого внимания. В связи с этим нужно пояснить нижеследующее. Практика совершать отпевание «заочно» может быть оправдана только в том случае, когда доставить усопшего в храм Божий не представляется возможным.
Ранее заочное отпевание допускалось Церковью только в том случае, когда тело усопшего было недоступно для погребения (пожары, наводнения, войны и другие чрезвычайные обстоятельства).
Сейчас это явление стало распространенным: во-первых, из-за отсутствия храмов во многих городах и селах; во-вторых, из-за дороговизны транспортных и других похоронных услуг, вследствие чего родственники умершего христианина решают сэкономить на отпевании. Последнее крайне прискорбно, так как лучше отказаться от поминок, венков, надгробного памятника, но приложить все усилия и привезти тело в храм, в крайнем случае, позвать священника домой или на кладбище. Тем не менее, Церковь идет навстречу людям и в особых случаях совершает заочный чин отпевания, несколько сокращенный по сравнению с обычным.
Заочное отпевание нужно заказать в день похорон, не забыв взять в церковь свидетельство о смерти. Достаточно, чтобы в храме молился хотя бы один из родственников почившего. Священник даст ему венчик, свиток бумаги с текстом разрешительной молитвы и кулечек с землей. Как уже говорилось, венчик нужно положить на лоб усопшего, молитву – в правую руку, а землю рассыпать по телу крестообразно от головы к ногам и от правого плеча к левому.
Бывает, что заочное отпевание совершается спустя какое-то время после похорон. Тогда погребальную землю нужно рассыпать по могиле, а венчик и молитву зарыть в могильный холм на небольшую глубину. Если могила очень далеко или в неизвестном месте, то венчик и молитву сжигают, а землю рассыпают на любой могиле, на которой установлен православный крест.
Отпевание, как и Крещение, совершается один раз. Но если нельзя доподлинно установить, был человек отпет или не был, нужно, не смущаясь, заказать заочное отпевание, и чем скорее, тем лучше. Верить в предрассудки– значит быть в конфронтации с Церковью.
ВЕРИТЬ В ПРЕДРАССУДКИ– ЗНАЧИТ БЫТЬ В КОНФРОНТАЦИИ С ЦЕРКОВЬЮ
Можно привести множество других примет и суеверий, связанных со смертью и погребением. В любом поселении существуют свои своеобразные традиции погребения, передаваемые от поколения к поколению. В основном пожилые женщины считают себя знающими и просвещенными в этих традициях и берут на себя право во время похорон следить за их соблюдением, зачастую не только игнорируя благословение священника, но откровенно и прилюдно насмехаясь над ним. Они совершенно не понимают, а бывает и, наоборот, умышленно ставят себя в конфронтацию к учению Церкви и святых отцов.
Всякое знахарство и колдовство неприемлемо в православных традициях, в том числе и в традициях погребения. Ко всякой подобной информации нужно подходить с большой осторожностью, помня о том, какой вред для души и здоровья приносят контакты с подобного рода людьми. Нужно помнить, что диавол есть отец лжи и со своим воинством прилагает все усилия, чтобы заблудить человека в истине и отдалить его от Церкви и ее истинного учения. Во время похорон единственным руководством, которое вас может защитить от откровенного колдовства и наведения порчи, может служить только благословение священника.
В заключение надо сказать, что всякий христианин, имеющий хоть капельку мужества и гражданской ответственности, просто обязан помочь единоверцу или человеку, почти готовому ступить на Церковный путь спасения во Христе, в правильном понимании Божественных истин. Все мы смертны, но эта неопровержимая истина лишается духовной глубины и превращается в банальность вне учения Церкви, которое свидетельствует о том, что человек был сотворен Богом для бессмертия. Все суеверия и измышления вокруг этого главного вопроса губительны для души православного христианина.
