Хрустальный глобус
Пьер Безухов из романа «Война и мир» Льва Толстого видит во сне хрустальный глобус:
«Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали её, иногда уничтожали, иногда сливались с нею… В середине Бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растёт, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает».
Пьер Безухов
Стремление капель к всемирному слиянию, их готовность вместить весь мир - это любовь, сострадание друг к другу. Любовь как полное понимание всего живого перешла от Платона Каратаева к Пьеру, а от Пьера должна распространиться на всех людей. Он стал одним из бесчисленных центров мира, то есть стал миром.
Вот почему смеётся Пьер над солдатом, охраняющим его с винтовкой у двери сарая: «Он хочет запереть меня, мою бесконечную душу…» Вот что последовало за видением хрустального глобуса.
Совсем не так банален эпиграф романа о необходимости единения всех хороших людей. Слово «сопрягать», услышанное Пьером во втором «вещем» сне, не случайно сочетается со словом «запрягать». Запрягать надо - сопрягать надо. Всё, что сопрягает, есть мир; центры - капли, не стремящиеся к сопряжению, - это состояние войны, вражды. Вражда и отчуждённость среди людей. Достаточно вспомнить, с каким сарказмом смотрел на звезды Печорин, чтобы понять, что представляет собою чувство, противоположное «сопряжению».
Пьер Безухов. Музей им. К.А.Федина, г. Саратов
Вероятно, не без влияния космологии Толстого строил позднее Владимир Соловьев свою метафизику, где ньютоновская сила притяжения получила наименование «любовь», а сила отталкивания стала именоваться «враждой».
Война и мир, сопряжение и распад, притяжение и отталкивание - вот две силы, вернее, два состояния одной космической силы, периодически захлестывающие души героев Толстого . От состояния всеобщей любви (влюблённость в Наташу и во всю вселенную, всепрощающая и всё вмещающая космическая любовь в час смерти Болконского) до той же всеобщей вражды и отчуждённости (его разрыв с Наташей, ненависть и призыв расстреливать пленных перед Бородинским боем). Пьеру такие переходы не свойственны, он, как и Наташа, по природе всемирен. Ярость против Анатоля или Элен, воображаемое убийство Наполеона носят поверхностный характер, не затрагивая глубины духа. Доброта Пьера - естественное состояние его души.
Пьер, князь Андрей и Наташа Ростова на балу
Пьер «увидел» хрустальный глобус со стороны, то есть вышел за пределы видимого, зримого космоса ещё при жизни. С ним произошёл коперниковский переворот. До Коперника люди пребывали в центре мира, а тут мироздание вывернулось наизнанку, центр стал периферией - множеством миров вокруг «центра солнца». Именно о таком коперниковском перевороте говорит Толстой в финале романа:
«С тех пор, как найден и доказан закон Коперника, одно признание того, что движется не солнце, а земля, уничтожило всю космографию древних…
Как для астрономии трудность признания движений земли состояла в том, чтобы отказаться от непосредственного чувства неподвижности земли и такого же чувства неподвижности планет, так и для истории трудность признания подчинения личности законам пространства, времени и причин состоит в том, чтобы отказаться от непосредственного чувства независимости своей личности».
На дуэли с Долоховым
Отношение единицы к бесконечности - это отношение Болконского к миру в момент смерти. Он видел всех и не мог любить одного. Отношение единицы к единому - это нечто другое. Это Пьер Безухов. Для Болконского мир распадался на бесконечное множество людей, каждый из которых в конечном итоге был Андрею неинтересен. Пьер в Наташе, в Андрее, в Платоне Каратаеве и даже в собаке, застреленной солдатом, видел весь мир. Всё происходящее с миром происходило с ним. Андрей видит бесчисленное множество солдат - «мясо для пушек». Он полон сочувствия, сострадания к ним, но это не его. Пьер видит одного Платона, но в нём весь мир, и это его.
Ощущение схождения двух сторон расходящегося угла в единой точке очень хорошо передано в «Исповеди» Толстого , где он очень точно передаёт дискомфорт невесомости в своем сонном полёте, чувствуя себя как-то очень неудобно в бесконечном пространстве мироздания, подвешенным на каких-то помочах, пока не появилось чувство центра, откуда эти помочи исходят. Этот центр, пронизывающий всё, увидел Пьер в хрустальном глобусе, чтобы, очнувшись от сна, ощутить его в глубине своей души, как бы вернувшись из заоблачной выси.
Так Толстой объяснял в «Исповеди» свой сон тоже ведь после пробуждения и тоже переместив сей центр из межзвёздных высей в глубины сердца. Центр мироздания отражается в каждой хрустальной капле, в каждой душе. Это хрустальное отражение есть любовь.
Война - это чужое, мир - это своё. Хрустальному глобусу Пьера предшествует в романе Толстого глобус-мячик, которым на портрете играет наследник Наполеона. Мир войны с тысячами случайностей, действительно напоминающий игру в бильбоке. Глобус - мяч и глобус - хрустальный шар - два образа мира. Образ слепца и зрячего, гуттаперчевой тьмы и хрустального света. Мир, послушный капризной воле одного, и мир неслиянных, но единых воль.
Пьер едет посмотреть на войну
Художественная убедительность и цельность такого космоса не требует доказательств. Хрустальный глобус живёт, действует, существует как некий живой кристалл, голограмма, вобравшая в себя структуру романа и космоса Льва Толстого.
«Светлые паутинки - вожжи Богородицы», которыми соединены люди в вещем сне Николеньки, сына Андрея Болконского, со временем соединятся в едином «центре» хрустального глобуса, где-то там, в космосе. Станут прочной опорой дляТолстого в его космическом зависании над бездной (сон из «Исповеди»). Натяжение «космических вожжей» - чувство любви - это и направление движения, и само движение. Толстой любил такие простые сравнения, как опытный всадник, любитель верховой езды и как крестьянин, идущий за плугом. Всё вы написали правильно, скажет он Репину о его картине «Толстой на пашне», только вот вожжи дать в руки забыли.
На Бородинском сражении русской армии с Наполеоном
В хрустальном глобусе Пьера капли и центр соотнесены именно таким образом, по-тютчевски: «Всё во мне, и я во всём».
В поздний период личность-единица была принесена в жертву «единому» миру. Можно и должно усомниться в правоте такого опрощения мира. Глобус Пьера как бы помутнел, перестал светиться. Зачем нужны капли, если всё дело в центре? И где отражаться центру, если нет тех хрустальных капель?
С Наташей Ростовой
Космос романа «Война и мир» - такое же уникальное и величественное строение, как космос «Божественной комедии» Данте и «Фауста» Гёте . «Без космологии хрустального глобуса нет романа», ― утверждает К. Кедров-Челищев . Это нечто вроде хрустального ларца, в который спрятана смерть Кощея. Здесь всё во всём - великий принцип синергетической двойной спирали, расходящейся от центра и одновременно сходящейся к нему.
Пьер-читатель
Если Толстой изображал сновидения как трансформацию внешних впечатлений (например, сон Пьера Безухова, который слова будящего его слуги «запрягать пора» воспринимает во сне как решение философской проблемы - «сопрягать»), то Достоевский считал, что во сне забытые переживания людей всплывают в сферы, подконтрольные сознанию, а потому через свои сновидения человек лучше познает себя. Сновидения героев раскрывают их внутреннюю сущность - ту, которую не хочет замечать их бодрствующий ум.
Лев Толстой
Современный хрустальный глобус в разрезе
Вспомните об этом в нужный момент
Альтернатива 2-летних Высших литературных курсов и Литературного института имени Горького в Москве, где учатся 5 лет очно или 6 лет заочно, - Школа писательского мастерства Лихачева. В нашей школе основам писательского мастерства целенаправленно и практично обучают всего 6-9 месяцев, а по желанию учащегося - и того меньше. Приходите: истратите только немного денег, а приобретёте современные писательские навыки и получите чувствительные скидки на редактирование своих рукописей.
Инструкторы частной Школы писательского мастерства Лихачева помогут вам избежать членовредительства. Школа работает круглосуточно, без выходных.
Благодарный пациент, поражённый новой технологией, сделал всё, чтобы вышла в свет книга Фошара - первый в мире учебник для зубных врачей. Рукопись к тому времени была уже готова, но содержала столько новых идей, что для её публикации требовалось разрешение короля.
Больные зубы пожилого хирурга
Пожилой хирург Тартансон к 1724 году был уже отставным главой цеха и пребывал на заслуженном отдыхе. 12 ноября он ощутил острую боль, причём казалось, будто болят все резцы и клыки нижней челюсти. В те времена единственным способом избавления от мук была экстракция зубов, а удалением занимались цирюльники и странствующие специалисты, именуемые не иначе как шарлатанами.
Тартансон знал, что болит обычно один зуб, корни которого поражены кариесом. Шарлатаны не умеют его находить и вырывают все подряд, пока не доберутся до больного. К счастью, в 1719 году появился в Париже дантист, по слухам способный не только рвать зубы, но и сохранять их. Это был Фошар. Он жил и работал в Латинском квартале напротив знаменитого кафе «Прокоп». Тартансон помчался туда, на всякий случай прихватив молодого помощника, уже именитого хирурга Ларрейра.
Фошар усадил пациента в кресло с подлокотниками. Это новое слово в медицинской технике: прежде страдавших зубами сажали на пол, чтобы некуда было падать, когда пустят в ход щипцы. Для почтенного возраста Тартасона зубы находились в неплохом состоянии. С первого взгляда Фошару показалось, что проблема только с клыком справа, внешне самым изношенным. Пройдясь по всем зубам зондом, он убедился, что так и есть.
Пьер Фошар (1679-1761) и изобретённые им стоматологические инструменты - иллюстрации ко второму изданию книги «Хирург-дантист», 1746 год.
Вверху слева: пломбировочные материалы. Вверху свинцовое грузило, которым били по ручке пломбировочного толкача, внизу - свернутые в спираль золотые проволочки и свинцовые пластинки, крепившиеся к зубам с внутренней (поменьше размером) и с наружной стороны.
Вверху справа: инструменты для пломбирования. Три штопфера разной формы для того, используемые, по словам Фошара, " чтобы внести, примять и подоткнуть" пломбу. Две серебряные пластинки разной формы, с отверстиями, для выравнивания зубов.
Внизу слева: портрет Фошара. Гравюра работы Скотена с портрета кисти Лебеля, написанного в 1720 году.
Внизу справа: инструменты для раскрытия рта пациента. Слева роторасширитель-элеватор, справа роторасширитель-дилататор, в середине кляп с желобками для воздуха и шнуром для извлечения.
Дальше началась беседа с пациентом о кариесе. Врачей вообще трудно лечить, тем более хирургов. Особенно пожилых. Они всё должны решить сами, потому что всё знают. Чего в данном случае больной не знал, так это того, что Фошару позарез нужно сохранить ему проблемный клык.
Дело жизни
Лечение кариеса стало для Фошара делом жизни. У него была готова рукопись трактата о лечении зубов, где половина была о кариесе - болезни, которая в эпоху Просвещения стала массовой. Издать трактат значит обрести славу, богатых пациентов, учеников и молодую жену, настолько серьёзно воспринимали тогда научную литературу. Разрешение на печатание и продажу медицинских книг выдавалось именем короля. А чтобы получить такое разрешение, нужны письменные отзывы специалистов. В данном случае представителей двух недружественных цехов - терапевтов и хирургов. Фошар со своими идеями оказался между ними.
Он и дантистом стал волею случая. Родился 2 января 1679 года в небогатой семье. Рано потерял мать. В 14 лет, чтобы сбежать из дому, поступил на военный флот. Как раз тогда король Франции Людовик XIV по своему обыкновению воевал со всем миром, не считая денег. Годом раньше он думал поставить своего короля в Англии, сосредоточил на берегу Ла-Манша армию вторжения, но англо-голландская эскадра в сражении при Барфлёре оставила короля без флота. Теперь строили новые корабли, объявили набор молодёжи. Фошар поступил помощником хирурга во флотский госпиталь. Для него это был шанс бесплатно выучиться профессии, к которой он всегда ощущал призвание. Родня оплакивала Пьера, так как морские хирурги вместе с учениками шли прямо в бой.
Богатая невеста
Однако сообразительный парень попался на глаза главному хирургу флота Александру Потлере. И тот оставил его в госпитале, выхаживать опытных моряков, избежавших гибели в бою оттого, что цинга уложила их в постель. Так Фошар впервые столкнулся с болезнями зубов и проникся к ним интересом. Через 3 года, в 1696-м, он уже самостоятельно проделал сложную операцию с выравниванием криво растущих резцов при помощи винтового пеликана.
Когда деньги у короля всё-таки закончились, окончилась и война. Со всеми своими навыками юный Фошар не мог быть самостоятельно практикующим хирургом без денег на патент и круга платежеспособных пациентов. То и другое он добыл в 20 лет женитьбой на вдове хирурга, которая была 17 годами старше него.
Лучковое сверло, которое основоположник современной зубной техники Пьер Фошар (1679-1761) использовал для крепления разработанных им протезов. Иллюстрация из его книги «Хирург-дантист, или трактат о зубах», 1728 год.
Обозначения:
A - катушка для шнура лучка
B - рукоятка
C - бурав
D - лучок
E - шнур лучка.
Червивый зуб
До 1716-го он работал в городе Анже, и сделал его родиной лечения кариеса. Эта болезнь почему-то поражала людей обеспеченных, которых дантисты охотно пользовали. Сильно поражённые зубы удаляли, а на менее пострадавших стачивали изъеденную часть надфилем.
В 1710 году к Фошару привели 14-летнюю девочку, которой один дантист сточил нижние резцы до самой пульпы. В отчаянии она просила вырвать эти видные зубы, лишь бы не стало боли. Фошар пожалел её. Он удалил нервы, очистил каналы и запломбировал их золотыми проволочками. Есть основания думать, что эта операция была у него уже отработана.
Но если зубы пломбировали ещё в древнем Китае, то в установлении причин кариеса Фошар пошёл дальше всех. Прежде считалось, что зубы едят какие-то черви, настолько мелкие, что их не видно глазом. С тех пор как Левенгук под микроскопом изучил зубной камень и разглядел там бактерий, это мнение укрепилось. Фошар купил самый мощный микроскоп и не нашёл в кариозных зубах никаких червей. «Это не значит, что их нет», - писал он. Но не только в них дело. Фошар заметил, что жертвами кариеса оказываются сластёны. «Кто любит сладкое, редко имеет красивые зубы, и даже вообще зубы среднего качества. Вот почему необходимо после того, как поешь конфет, прополоскать рот тёплой водой, чтобы растворить то, что могло застрять между зубами и дёснами».
Долото в руках дантиста
Все эти изыскания нравились терапевтам, и Фошар надеялся собрать с них отзывы. И вот теперь в его кресле сидел глава другого клана. Старика удалось убедить, что в корне зуба развился гнойный абсцесс, и нужно открыть канал, чтобы гной вышел. Больной Тартансон мог наблюдать за действиями дантиста - его молодой помощник Ларрейр держал в руках зеркало. Профессиональный интерес пересилил боль, и Фошар приступил к делу.
Он поставил на острие зуба трехгранное долото и, поворачивая его вправо-влево, проделал отверстие. Потом взял инструмент, который назвал «ножом живодёра», то есть длинное шило, вроде швайки, которой резали свиней. Расширил и углубил ход. Когда шило достигло абсцесса, из отверстия хлынул гной с кровью. Боль тут же прекратилась, как и предрекал Фошар.
Три жены Фошара
Старик Тартансон добыл полдюжины отзывов на рукопись, и от себя добавил, что искусству хирургии не хватало умения лечить зубы, но теперь это в прошлом. В 1728 году вышло первое издание книги Фошара «Хирург-дантист, или трактат о зубах». Оно разошлось мгновенно. Были допечатки, а в 1746 году новое издание, с портретом автора.
Фошар получил всё, о чём мечтал - славу, пациентов, учеников и деньги. Он купил за городом замок - шато Гранмениль, расположенное так, что сам король мог заехать туда по пути из Парижа в Версаль. Через год после публикации трактата умерла старая жена Фошара, и он в 50 лет женился на 17-летней дочери видного юриста Пьер-Жана Дюшмена.
Не хватало только наследника мужского пола. В 1737 году родился мальчик, которого назвали Жан-Батист. Его мать скоро умерла, так что начало биографии Жан-Батиста напоминало историю старшего Фошара. К огорчению отца, на этом сходство и закончилось. У мальчика совершенно не лежала душа к хирургии, он не мог поднять руку на человека.
Героически пытаясь породить дантиста, Фошар женился ещё раз, в 78 лет на 18-летней, ровеснице своего сына. Никаких скандальных подробностей мезальянса мы не знаем, но детей в этом браке не было. Третья жена хотела жить пусть и со стариком, но в замке, так что Жан-Батист был предоставлен самому себе в городском доме Фошаров.
Отцы и дети
Отец воспитывал его письмами. Пытался направлять, но молодому Фошару казалось, будто по мнению отца он всё делает не так: не так учится играть на скрипке, не так посещает лекции по праву в университете, не так работает адвокатом, всё свободное время проводя в театре. И Жан-Батист стал всё делать наперекор отцу, показывая, что их разделяют как-никак 60 лет.
Дантист Фошар брил голову и носил пудреный парик - его сын-адвокат собирал собственные длинные волосы в конский хвост.
Отец женился по расчёту на женщинах иного возраста - сын по любви на ровеснице.
Отец воспитывал сына указаниями - сын со своими детьми откровенничал за бутылкой.
Отец заискивал перед министрами - сын публично обругал судебную реформу министра Мопу и эмигрировал.
Отец презирал актёров - сын бросил юриспруденцию и стал актёром.
Отец был всегда серьёзен - сыну больше всего удавались смешные персонажи.
Отец желал увековечить фамилию Фошар - сын взял сценический псевдоним Гранмениль (в честь своего замка) и под ним вошёл в историю как лучший комик театра «Комеди Франсез».
И нужно ли говорить, что во время Революции он был самым радикально настроенным во всей труппе!
Михаил Шифрин
Война 1812 года играла в России объединяющую роль. Она смогла объединить русское общество, поднять его на защиту отечества. Автор хотел изобразить причины войны, поведение на поле боя отдельных людей, победу в войне русского народа. Толстой испытывает своих героев войной и любовью.
Пьер Безухов патриот, но он не военный человек. Ему интересна жизнь, он проявляет к ней живое любопытство, ему хочется увидеть настоящее сражение, и так уж вышло, неожиданно для него самого, он стал его участником.
Подъезжая к месту военных действий, Безухов вдруг почувствовал себя частью целого войска, и он был счастлив, что его посетило это чувство единства с миром.
Пьер подъехал ближе и остался один рядом с полем сражения. На него были обращены недовольные взгляды солдат, не понимавших, почему этот толстый человек находится здесь.
Наши эксперты могут проверить Ваше сочинение по критериям ЕГЭ
Эксперты сайта Критика24.ру
Учителя ведущих школ и действующие эксперты Министерства просвещения Российской Федерации.
Он казался им чужаком, желающим просто поглазеть на зрелище, непривычное для него. Толкавшие лошадь Безухова солдаты, которым странный всадник мешал, уже участвовали в войне, им было известно, сколько стоит жизнь, и им было страшно потерять ее. При этом они понимали, что обязанностью каждого является борьба с врагом. Поэтому люди открыто шли навстречу своей смерти, сами убивали других, желая спасти то, что было общим и самым ценным для всех – свое отечество. У французов же, по мнению Толстого, в войне было две цели: жажда наживы и подчинение приказу, то есть отсутствие этой самой цели. И то, и другое – безнравственно.
Пьер почувствовал настроение солдат, и он перестал ощущать себя частью целого. Ему стало казаться, что он лишний на этом поле. Безухов взошел на курган, и стал наблюдать за тем, что происходило вокруг.
Невоенный человек и здесь неприятно поразил солдат, но только поначалу. Очень скоро они изменили свое отношение к чужаку. Это случилось в тот момент, когда они увидели, что Пьер прогуливается под пулями, словно по бульвару. После этого солдаты приняли Безухова в свой круг и прозвали его “нашим барином”.
Наш бесстрашный герой находился в радостном настроении до тех пор, пока его взгляд не упал на одиноко лежавшего мертвого солдата. Пьер и до этого видел трупы, однако не принимал это близко к сердцу. Он понимал, что смерть на войне естественна.
Теперь же он пытался понять людей, всматривался в их поведение. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что солдаты весело хохочут, шутят над разрывающимися рядом снарядами, не замечая того, как под пулями падают люди, и смех их, только что звонко раздававшийся, вдруг обрывается. Не замечают они и того, что на поле боя лежат изуродованные тела погибших. Пьер понял, что этот смех отнюдь не веселый, просто люди пытаются скрыть за ним свое нервное напряжение. И чем больше падало людей, тем больше разгоралось оживление. Автор проводит параллель между происходящим вокруг с грозой, выражение лиц солдат напоминает молнии, готовые разгореться в пламя. Пьер был поглощен наблюдением за этим пожаром, а также чувствовал, что в его душе тоже разгорается пожар.
Обновлено: 2012-05-16
Внимание!
Спасибо за внимание.
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Жорж Сен-Пьер провел последний бой в ноябре 2013 года, в девятый раз успешно защитив пояс сильнейшего в полусреднем дивизионе. В августе 17-го он подписал контракт на бой против чемпиона UFC в среднем весе Майкла Биспинга. Sportbox.ru решил освежить в памяти поклонников ММА персону Сен-Пьера и рассказать, почему в ближайшей перспективе к канадцу будет приковано внимание каждого.
Чем известен
Как ушел
Полноценным уходом из профессионального спорта это не назовешь. Сен-Пьер заявил, что взял паузу на неопределенное время, но не знает, вернется ли. Он побил в очень близком поединке Джонни Хендрикса. Джонни и его команда сильно негодовали относительно такого решения, а ММА-общественность разделилась в мнениях ровно так же, как разделились оценки на судейских записках после того боя.
https://twitter.com/fightnet/status/862753929981042689Все настаивали на реванше, а глава UFC с уверенностью говорил, что это случится незамедлительно. Но у Сен-Пьера были свои планы. Он ушел, оставив пояс вакантным.
32 года – возраст не столь критичный ( соврать не даст). Скорее всего, канадец почувствовал, что ему нужен перерыв. А зажег в нем такую мысль Джонни Хендрикс, который действительно был крайне близок, чтобы забрать пояс. Нужно отдать Жоржу должное, ведь не часто встретишь чемпиона, который понимает, когда нужно взять паузу или просто напросто уйти.
Тяжелое возвращение
Эпопея, которая тянулась почти год. Разговоры относительно возвращения Сен-Пьера «в дело» начали ходить осенью 2016-го. Канадец, видимо, соскучился (либо по хорошим деньгам, либо по спорту), а UFC лишился своих главных PPV звезд в лице Джона Джонса и .
Первоначальные предложения UFC Сен-Пьер отклонял. В какие-то моменты он даже злил Уайта, вынуждая его бросаться весьма громкими фразами, мол, «Сен-Пьер никогда не вернется, я точно знаю, ведь нахожусь в этом спорте с 19 лет и могу отличить человека, у которого есть желание драться от человека, у которого его нет».
Известный боксерский тренер (присутствующий и в тренировочных лагерях Сен-Пьера) свою лепту внес, выбив для канадца приемлемый контракт, согласно которому он даже сможет выбрать себе первых двух соперников сам.
https://www.instagram.com/p/BJ3hP-LgEWU/?taken-by=georgesstpierreПервый на очереди – . А кто, если не он?
4 ноября в рамках турнира UFC 217 Сен-Пьер попробует после четырехлетнего перерыва сбить корону с головы не стесняющегося в выражениях Майкла Биспинга.
Всего несколько недель назад Дана Уайт заявлял, что Жорж подерется с победителем пары – Демиан Майя. Эта шальная мысль покинула голову мистера Уайта после того, как Вудли провел свою третью самую скучную защиту в карьере.
https://www.instagram.com/p/BXlXwhiAJDK/?taken-by=georgesstpierreСен-Пьеру подобрали самый подходящий вариант для возвращения. Тяжело представить канадца где-то помимо титульного боя. Интерес к данному событию будет подогреваться еще и Биспингом, который умеет использовать трештокинг не хуже какого-нибудь Макгрегора или .
Конор уже может считать потенциальный заработок
Если Макгрегор окончательно не заболеет боксерскими гонорарами после боя с Флойдом Мейвезером, то мы еще увидим его в UFC. Поединок с Сен-Пьером – отличная возможность для ирландца в очередной раз сделать шоу, заработать много денег и опять уйти от защиты пояса в своем весе.
https://www.instagram.com/p/BWW2rtwAfnk/?taken-by=thenotoriousmmaБои с участием Макгрегора и Сен-Пьера приносили UFC хорошие суммы по итогам продаж платных трансляций. Про билеты, хайп и прочее даже говорить лишний раз не стоит. А представьте, если устроить это всё в Канаде, где, например, на Сен-Пьер – Шилдс (UFC 129) собралось более 55 тысяч зрителей, а билетов продали на 12 миллионов долларов (2-й показатель в UFC после Макгрегор – ).
Определенно, такое противостояние станет самым прибыльным за всю историю смешанных единоборств. Нет сомнений, что каждая сторона хочет этого. А вот пойдет ли всё по нужному сценарию, увидим уже, наверное, в 2018 году.
Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказал берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему. Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его. — Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство... — упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор. — Что? Началось? Пора? — заговорил Пьер, проснувшись. — Изволите слышать пальбу, — сказал берейтор, отставной солдат, — уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали. Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из-за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком. — Пора, граф, пора! — прокричал адъютант. Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге. Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого-то драгоценного желто-зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде — спереди, справа и слева — виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, — это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее. Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Война впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света — то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое-где крыши изб Бородина, кое-где сплошные массы солдат, кое-где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству. Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища. Пуфф! — вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно-белым цветами дым, и бумм! — раздавался через секунду звук этого дыма. «Пуф-пуф» — поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум-бум» — подтверждали звуки то, что видел глаз. Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф... (с остановкой) пуф-пуф — зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум... бум-бум-бум, — отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах-та-та-тах — трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами. Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем. — Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, — говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него. Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана. — К переправе! — холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», — подумал Пьер и пошел по направлению за генералом. Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.
