26 марта на сцене Большого театра также пройдёт вручение Первой Национальной премии детского и юношеского танца «Весна Священная». Победители конкурса 2017 года станут участниками гала-спектакля, который будет готовиться в течение всего года и будет показан в Большом театре в 2018 году.
«Весна Священная» — единственная национальная премия в области детского и юношеского танца, созданная по инициативе Илзе Лиепа и фонда «Культура – детям». В течение шести лет фонд «Культура – детям» проводил многочисленные творческие и образовательные лаборатории и полноценные конкурсы в регионах России. Конкурсы объединили десятки тысяч детей из разных городов. В 2016 году премия получила статус Национальной решением Министерства культуры РФ.
Главной миссией проекта создатели считают воспитание вкуса и повышение уровня детского и юношеского любительского танцевального творчества в регионах России, побуждение коллективов к творческому поиску и профессиональном у росту.
С этого года победители конкурса получают уникальную возможность выйти на главную сцену страны — сцену Большого театра. В течение года с ними велась большая постановочная работа при участии ведущих российских хореографов. В результате этой работы одиннадцать танцевальных коллективов-лаур еатов конкурса 2016 года (205 детей из семи городов России) примут участие в полноценном гала-спектакле «Весна Священная» вместе со звездами балета, театра и кино. Главные роли в спектакле исполнят Алексей Ягудин, Вениамин Смехов, Ольга Остроумова, Ирина Пегова, Александр Стриженов, Кристина Орбакайте, Игорь Цвирко и Илзе Лиепа.
В творческую группу проекта вошли: сценарист Зоя Кудря, художник Павел Каплевич, режиссер Владимир Иванов, хореографы Елена Богданович и Александр Могилев, художник по костюмам Екатерина Котова. Многие из создателей спектакля – неоднократные лауреаты национальной театральной премии «Золотая Маска» и других престижных театральных наград.
Художественный руководитель проекта Илзе Лиепа: « Иногда одно событие, одна встреча могут изменить жизнь, дать ей иное направление. Мы хотим дать возможность каждому ребенку соприкоснуться с чем-то важным — с тем, что может изменить их образ мыслей и отношение к окружающему миру, почувствовать причастность к стране через творчество. Мы видим своей задачей — воспитание художественного вкуса с раннего детства. Лучшие хореографы, режиссеры, актеры рядом с юными исполнителями из самых разных регионов страны. Все вместе они выйдут на главную сцену страны — сцену Большого театра. Кем бы ни стали потом эти дети в будущем, мы надеемся, что они никогда не забудут этот опыт».
Гала-спектакль и торжественная церемония вручения Национальной премии «Весна Священная» проводятся при поддержке Министерства Культуры РФ и Департамента культуры г. Москвы.
Гала-спектакль и торжественная церемония вручения Национальной Премии «Весна Священная» будут полностью показаны в эфире телеканала «Россия-Культура ».
ПАРТНЕРЫ ПРЕМИИ
Генеральный партнер — АЛРОСА
Стратегический партнер — Банк ВТБ
Все музыкальные записи для спектакля предоставлены Российским государственным музыкальным центром Радио «Орфей».
Официальный сайт: www. ilzeliepafund.ru
Аккредитация:
Знамя же музыкально-танцевального модернизма, «Весна cвященная», за весь XX век взвилось над Большим только раз, в далеком 1965-м. Спектакль Натальи Касаткиной и Владимира Васильева, где герой, мстя за смерть любимой, вонзал нож в языческих идолов, мог бы появиться на сцене ГАБТа и в рамках вышеупомянутого фестиваля. Аккурат после отказа британца Уэйна МакГрегора осчастливить Большой балет своей «Весной».
Окрыленная Наталья Дмитриевна успела сообщить «Известиям», что спектакль в рабочем состоянии, хоть сейчас на сцену, ан нет - в Большом-таки решились ставить абсолютно новую «Весну» и уговорили пойти на прорыв мирно трудившуюся в Екатеринбурге Татьяну Баганову. Она, в свою очередь, призвала на подмогу петербургского художника Александра Шишкина.
В итоге получилась «Весна священная». Балет Татьяны Багановой и Александра Шишкина». Именно так, без затей, поименован спектакль в буклете. Стравинский, возможно, ужаснулся бы этой вольности, ну да бог с ними, с композиторскими амбициями. По сути, все верно, название попало в точку. Эта «Весна...» - единственная в своем роде, где музыка Стравинского и сцена существуют сами по себе, не взаимодействуя, не пересекаясь, не соседствуя.
Дирижер Павел Клиничев и его оркестр вдумчиво читают ноты, и, похоже, счастливы, что им в кои-то веки не приходится играть «в ножку». Татьяна Баганова с Александром Шишкиным так же вдумчиво работают в обустроенном ими пространстве и так же счастливы не замечать изливающихся из оркестровой ямы звуковых потоков.
В отдельно взятом тандеме г-н Шишкин счастлив не замечать г-жу Баганову, от движенческих трудов которой остались несколько матриц contemporary dance (танцовщики бродят по загроможденной сцене в поисках места для их исполнения) и любимое хореографом женское фризюр-шоу (взмах головой туда-сюда, от шлейфа волос в зависимости от ситуации летят пыль или водяные брызги).
Зрелище же в основном держится на сценографии и манипуляциях с аксессуарами, в качестве коих задействованы лопаты, пластиковые канистры, канцелярские ящики и прочие произвольно выбранные предметы. Танцовщики помещены в глубь бетонного куба, там же ходят персонажи в скафандрах и стекает из огромного крана гигантская ярко-зеленая капля - балет, как следует из аннотации, повествует о жажде.
Данный концепт, впрочем, проясняется лишь в финале, когда герои оказываются под струйками воды, стекающей с колосников. Однако то ли воды мало, то ли артисты недостаточно радуются утолению потребности, но в кульминационном запале эту сцену перекрывает другая - та, где сверху спускается портрет человека, похожего на композитора Стравинского.
Завидев характерные круглые очочки и нос рубильником, обитатели куба впадают в исступление, рвут изображение в клочья и брезгливо бросают обрывки в угол. И пусть отдельные зрители посчитали, что остракизму подвергнут не Стравинский, а Лаврентий Берия, и даже Антон Чехов, а то и вовсе безымянный диктатор, сцена ничего не потеряла в своем восхитительном неофитском протесте. Разве что в соответствии с нынешними реалиями ГАБТа можно было не устраивать шумную драку, а по-тихому плеснуть в ненавистного монстра кислотой.
Публика Новой сцены отреагировала на премьеру жидкими аплодисментами и вялыми свистками, хотя артисты, стоически копошившиеся в цементной пыли и бившие тела о сценическую мебель, заслуживали большего. Татьяна Баганова, кстати, тоже. По крайней мере время для обдумывания концепции и вхождения в тему ей стоило предоставить.
«Весна священная». Сцена из спектакля. Фото: bolshoi.ru/Дамир Юсупов
Часть первая
Манифест. Фестивальное издание. «Весна» Л. Мясина - 1920. Гастроли Bejart Ballet Lausanne. «Весна» Л. Касаткиной и В. Василёва - 1965. Премьера Т. Багановой - 2013
8 мая показом последних премьер театра - «Весны священной» в постановке Татьяны Багановой и «Квартиры» Матса Эка завершился грандиозный фестиваль «Век „Весны священной“ - Век модернизма». Он был приурочен к празднованию столетия одного из самых значительных произведений искусства XX века - «Весны священной » Игоря Стравинского.
Официальный юбилей партитуры Стравинского и балета Вацлава Нижинскогo отмечается 29 мая,
и практически все уважающиеся себя театры во всем мире поставили в афишу весенне-летнего сезона имеющуюся у них в запасе хореографическую версию «Весны». Аналогичным образом поступили и руководители оркестров - спланировали любопытные музыкальные программы, включающие этот opus magnum Стравинского .
Однако ничего равного тому, что происходило с марта по начало мая в Большом театре - в плане размаха, разнообразия и изысканности интеллектуального пира - не смог потянуть ни один театр.
Именно он несколько лет назад предложил А. Иксанову провести в театре такой масштабный фестиваль, в ходе которого под эгидой Большого должен был быть выпущен замечательный гроссбух «Век „Весны священной“ - Век модернизма», в котором ведущие искусствоведы, музыковеды, культурологи и композиторы размышляют о партитуре Стравинского, художественной атмосфере времени и этапных хореографических версиях «Весны священной».
Книга вышла в апреле ограниченным тиражом,
приобрести ее можно в книжных ларьках обеих сцен Большого театра во время спектаклей. Помимо постановок, представленных на фестивале, в книге есть текст о «Весне священной» Матса Эка - не существующем уже, сочиненном знаменитым шведом спектакле в японском стиле. Автор статьи съездила в Стокгольм и посмотрела хранящуюся в архиве видеозапись балета. Издание богато иллюстрировано, в том числе и эксклюзивными фото- и изобразительными материалами.
Фестиваль строился на трех китах - показе в Большом трех знаменитых версий «Весны священной»
Восстановленной по записям в 1987 году историками Миллисент Ходсон и Кеннетом Арчером оригинальной «Весны» В. Нижинского и одноименных спектаклей Мориса Бежара (1959) и Пины Бауш (1974), знаковых для своих эпох.
Первую привез Финский балет в рамках полнометражных гастролей. Кроме «Весны» финны станцевали также «Bella figura» Иржи Килиана, «Double Evil» Йормы Эло и «Walking Mad» Йохана Ингера. Версию Пины Бауш представил «Tanztheater Wuppertal Pina Bausch» вместе с фрагментом архивной записи репетиции этого спектакля. Bejart Ballet Lausanne включил в программу своих гастролей «Весну» Мориса Бежара, его же «Кантату 51» и «Приношение Стравинскому», плюс балет «Синкопа» в хореографии нынешнего худрука компании Жиля Романа.
Сам Большой театр подготовил к столетию революционной партитуры и балета собственную версию «Весны»,
которую по первоначальному замыслу должен был ставить британский хореограф Уэйн Макгрегор. Но он, видимо, не рассчитал свою занятость в этот период и в последний момент отказался. Вернее, решение вопроса о постановке его «Весны» в Большом перенесли на момент полного выздоровления худрука балета Сергея Филина. В итоге надо было срочно искать замену.
Обычно в запасниках театра хранится какая-нибудь «Весна священная», которую можно было бы восстановить вместо новой редакции, и формально у Большого имеется таковая - «Весна» Натальи Касаткиной и Владимира Василёва 1965 года.
Спектакль этот совершенно легендарный.
Он родился в глухие времена репертуарного застоя, и был глотком свежего воздуха для целого поколения артистов, а также первой попыткой в истории отечественного музыкального театра дать сценическую жизнь великой партитуре Стравинского (за пультом в 1965 году стоял Геннадий Рождественский).
Постановщики сочинили свое оригинальное либретто, в котором конкретизировали персонажей и локализировали действие в Древней Руси.
Древние русичи веселятся в преддверии большого праздника - «светлого воскрешения природы», в ходе которого одна из девушек будет принесена в жертву богу весны. Начинается обряд похищения жен. Пастух преследует девушку, у них зарождается любовь. Понятно, что по несчастному стечению обстоятельств, весенней жертвой окажется эта самая девушка. Финал еще более предсказуемый - девушка погибает, сама кинувшись на нож, а Пастух низвергает с пьедестала весеннего идола.
Спектакль стал звездным часом Нины Сорокиной (Девушка) и Юрия Владимирова (Пастух),
впервые «применившего» здесь свой гениальный суперпрыжок. Бесноватую (новый, придуманный персонаж) танцевала сама Н. Касаткина. Сохранилось уникальное видео 1973 года, запечатлевшее Владимирова и Сорокину в момент, когда их герои необычным образом встречаются и влюбляются .
Реанимировать такой спектакль - революционный и новаторский для 60-х - в год столетия «Весны» было бы любопытно,
даже при всей соцреалистической мелодраматичности сюжета, но постановщики уже очень пожилые люди, перед которыми неуместно ставить сверхзадачу - восстановить балет пятидесятилетней давности за четыре недели.
В результате позвали хореографа из смежного жанра - лидера отечественного contemporary dance и руководителя екатеринбургского театра «Провинциальные танцы» Татьяну Баганову. Оформлял ее спектакль петербургский художник Александр Шишкин. Ясно, что Баганова не справилась бы без помощи своих артистов, поэтому договорились, что в «Весне» выступят также «провинциалы».
У Багановой не было времени церемониться с традициями
Ей надо было выпустить цельный продукт, что она и сделала, выведя театр из некрасивой ситуации.
Ее спектакль местами иллюстрирует платоновский «Котлован». Измученные жаждой люди мечутся с лопатами в каком-то глиняном раскопе. У них есть неопределенная и невнятная цель - то ли освоить целину, то ли прокопать Беломорканал, то ли построить красивый город будущего в тайге и тундре. Весенний обряд этих людей - работа и марши до изнеможения. Хтонические силы присутствуют в виде красного песка, пыли и воды.
Одно из самых красивых мест спектакля - когда с колосников спускается грубо намалеванный на оберточной бумаге портрет неизвестного с открытым ртом, напоминающий перефразированный «Крик» Э. Мунка и одновременно «Папу Иннокентия X» Ф. Бэкона, а на сцене начинается бабий бунт.
Разбушевавшиеся «вакханки» бегут к «холсту» и рвут в клочья податливую бумагу с изображением любимого и ненавистного вождя
Диониса-Загрея, римского папы, генсека. Женщины с разметавшимися во все стороны волосами находятся на грани нервного срыва. Они голодны и мучимы жаждой.
В финале «котловановцы» получат воду - она польется им на головы вкусным дождем. Но это все уже после того, как отзвучит партитура Стравинского. То ли хэппи-энд, то ли иллюзия.
Работа Павла Клиничева, оркестра Большого театра, артистов обеих трупп - выше всяких похвал,
а хореография - ну да, экспериментальная и трудная для восприятия в Большом театре. В целом,
спектакль получился в духе Стравинского, который так и не примирился на все сто ни с одной из сценический версий балета.
Фото Екатерины Беляевой и из Музея Большого театра
В Большом театре состоялась церемония вручения премии “Весна священная”
В Москве вручили премию «Весна священная».
Премию учредил Благотворительный фонд Илзе Лиепа «Культура – детям».
Ею награждают юных исполнителей – тех, кто в совершенстве владеет искусством танца.
Для сотен юных участников и тысяч зрителей название «Весна священная» – хореографический конкурс. Его организовал фонд Илзе Лиепа.
Участвуют только непрофессиональные коллективы со всей страны. Глобальная задача – повлиять на преподавание танцевального искусства.
«Не просто отбор. Мы растим и занимаемся с ними! И занимаемся не только с детьми, мы начинаем с педагогов. По хореографии, по исполнительскому мастерству – серьезные семинары в регионах. Потом только мы смотрим детей, уже когда поговорили с педагогами, когда мы объяснили, что недопустимо, когда дали направление»,
– говорит народная артистка России Илзе Лиепа.
Для участников конкурса это возможность оказаться «в другой лиге», прикоснуться к сложной хореографии, танцевать под симфоническую музыку. Возможно, впервые в жизни.
«Если бы была возможность выбирать следующую жизнь, я бы хотела стать балериной. Потому что очень большая аудитория, ты выходишь на сцену и хочешь отдать зрителям все, что у тебя есть»,
– восклицает участница конкурса Марта Милютенкова.
«Когда танцуешь, эмоции переполняют. Совершенно все воспринимаешь по-другому. И начинает как бы все у тебя налаживаться»,
– рассуждает участница конкурса Екатерина Гончарова.
Отбор, занятия, а потом приезд в Москву. Торжественный вечер на сцене Большого театра открыла вице-премьер Ольга Голодец.
«Наши счастливые талантливые дети, выступающие с юных лет на сцене Большого театра, это наша радость, наша гордость, наше достояние»,
– сказала заместитель председателя Правительства РФ Ольга Голодец.
Лауреаты премии говорят, что теперь им точно будет, о чем рассказать детям. Главная награда для победителей – участие в спектакле на сцене Большого театра. В этом году он называется «Искания о Князе Владимире». В главной роли – Михаил Пореченков.
«Каким он был и каким он стал? И что все-таки та божественная часть, которая попала в него, в нем изменила после принятия православия? И какой вектор развития нашей стране и нашему народу он дал?»
– спрашивает заслуженный артист России Михаил Пореченков.
Это оригинальная постановка, которую готовят целый год. Хореограф репетирует с ребятами в их городах. Потом все участники собираются в Москве, чтобы за несколько дней создать спектакль, в котором соединятся поэтическое слово, драматургия, танец.
Создатели постановки хотят, чтобы после спектакля зрители гордились тем, что они стали частью этой истории.
Столетие «Весны священной» в двух ее ипостасях - чисто музыкальной и сценической широко отмечалось и продолжает отмечаться во всем мире. Написаны десятки статей, прочитано множество докладов. «Весна» постоянно звучит на концертной эстраде, балетные труппы показывают различные сценические редакции этого балета.
Музыка Стравинского вызвала к жизни свыше ста хореографических интерпретаций. Сре ди хореографов, ставивших «Весну», - Леонид Мясин, Мэри Вигман, Джон Ноймайер, Глен Тетли, Кеннет МакМиллан, Ханс ван Манен, Анжлен Прельжокаж, Йорма Эло...
В России «Весну» чествует Большой театр, организовавший грандиозный фестиваль, в рамках которого будут показаны две премьеры Большого балета, включая собственную «Весну», и три выдающиеся «Весны» XX столетия (плюс еще несколько интересных современных балетов) в исполнении трех ведущих балетных компаний мира.
«Весна священная» Мориса Бежара (1959 г.) стала отправной точкой создания его замечательной труппы «Балет XX века», которой в конце 80-х годов наследовал Béjart Ballet Lausanne . Настоящий фурор произвела в 1975 г. ничуть не утратившая и поныне своей актуальности яростная «Весна» вуппертальской затворницы Пины Бауш - этот спектакль и документальный фильм, о том, как он создавался, покажет Театр танца Пины Бауш (Вупперталь, Германия). «Весна священная» Финского национального балета, - самая ранняя и самая поздняя одновременно. Премьера этой постановки Миллисент Ходсон и Кеннета Арчера состоялась в США в 1987 г. и произвела эффект разорвавшейся бомбы, поскольку вернула в культурный контекст утраченную легендарную «Весну» Вацлава Нижинского , с которой началась бесконечная история этого балета в 1913 г.
В ноябре 2012 г. на исторической сцене оркестр Большого театра под управлением Василия Синайского дал концерт, в программу которого вошла в том числе и «Весна священная». Выбор был неслучаен: музыкальный руководитель Большого давал своего рода напутствие балетной труппе, подчеркивая взаимосвязь всех составляющих музыкального театра и напоминая о том, что в основе великой хореографии лежала великая музыка.
ВАСИЛИЙ СИНАЙСКИЙ:
Бывают такие произведения, которые закладывают новые направления движения. Становятся принципиально новым высказыванием. И после того, как они были написаны и прозвучали, музыка развивается уже совершенно иначе. Такова «Весна». Нет, пожалуй, ни одного композитора, который ни испытал бы на себе ее влияния. В организации ритмической структуры или в оркестровке, в особом внимании к ударным инструментам и много еще в чем. Это произведение оставило свой след во многих аспектах.
А начиналось все, как это нередко бывает, с ужасного скандала. Я только что отыграл концерт с французским оркестром в театре Елисейских полей, где в 1913 году и была впервые исполнена «Весна священная». Бродил по этому знаменитому зданию, по зрительному залу и пытался представить, как бесновалась и дралась зонтиками почтеннейшая публика.
Прошло всего сто лет - и мы отмечаем заслуженный юбилей этой музыки и этой постановки. Очень хорошая идея - провести такой фестиваль.Большой театр сохраняет классические традиции и любит экспериментировать. А на сей раз будут показаны великолепные постановки, которые, конечно, тоже сказали свое новое слово, однако уже вышли за рамки эксперимента. Это третье направление нашего движения, из точки золотого сечения.
На мой взгляд, на том ноябрьском концерте наш оркестр сыграл блестяще. Но мы очень много работали. Так что оркестр к фестивалю готов. Что касается наших артистов балета, я хочу пожелать им, чтобы они вслушивались в музыку. Прониклись ее ритмом и ее образностью. Стравинский рисовал образы весьма конкретные. Каждая часть носит свое название - и эти названия очень емкие. Мне кажется, надо их изучить - и тогда тем больший простор откроется творческой фантазии!
«Весна священная» явилась одним из 27 музыкальных произведений, записанных на золотой пластинке «Вояджера» - первой фонограмме, отправленной за пределы солнечной системы для внеземных цивилизаций.
Википедия
«Весна священная» - возможно, наиболее обсуждаемое и значимое музыкальное произведение ХХ века. Последние пятнадцать лет ее революционный характер все чаще подвергается сомнению, тем не менее «Весна» считается важнейшей вехой в истории музыки со времен «Тристана и Изольды», хотя бы благодаря влиянию, оказанному ею на современников Стравинского. Его главное новаторство заключается в радикальном изменении ритмической структуры музыки. Смена ритма в партитуре происходила настолько часто, что, записывая ноты, композитор порой сам сомневался, где ему поставить тактовую черту. «Весна» была характерным продуктом своего времени: это выражалась и в том, что источником для новых творческих импульсов послужило язычество, и в том, - это уже не столь приятно, - что признавала насилие неотъемлемой частью человеческого бытия (сюжет балета строится вокруг праздника человеческого жертвоприношения).
Однако история происхождения «Весны» слишком сложна, а ее источники в истории западной и русской музыки слишком разнообразны, чтобы судить о ней с точки зрения этики. Подводя итог можно сказать, что невероятная сила, красота и богатство музыкального материала отодвигают на второй план вопросы морали, и статус «Весны священной» как важнейшего музыкального произведения XX века остается все таким же неоспоримым, как во времена ее создания«.
из книги Шенга Схейена
«Дягилев. „Русские сезоны“ навсегда»,
М., «КоЛибри», 2012.
«Для многих Девятая (Девятая симфония Бетховена - ред.) представляет собой музыкальную горную вершину, внушающую парализующий трепет. Роберт Крафт, секретарь Стравинского на протяжении последних десятилетий жизни композитора, охарактеризовал „Весну“ более жизнеутверждающим образом, назвав ее призовым быком, который оплодотворил все движение модернизма. Грандиозный масштаб, безусловно, объединяет эти два сочинения, в чем лишняя заслуга „Весны“, протяженностью равной лишь половине Девятой. Недостаток в протяженности она более чем восполняет массой своего звучания.
Но во всех остальных смыслах эти партитуры являются противоположностями. Великого виолончелиста Пабло Казальса попросили прокомментировать сравнение - в тот момент со ссылкой на Пуленка, ревностного приверженца Стравинского. „Я абсолютно не согласен с моим другом Пуленком, - возразил Казальс, - сравнение этих двух вещей не что иное, как богохульство“.
Богохульство - осквернение святости. А у Девятой есть такая аура. Она провозглашает те идеалы, символом которых стал Казальс, столь же знаменитый своим антифашизмом, сколь и игрой на виолончели. В нем тоже чувствовалась некая святость, вызывавшая у него аллергию на „Весну“, которая не была никаким глашатаем всемирного товарищества и уж ни в коем случае не „Одой к радости“. Вы не станете исполнять „Весну“ по случаю разрушения Берлинской стены - в отличие от Девятой, которую так памятно сыграл Леонард Бернстайн в 1989 г. Однако ничто не заставит вас представить, что „Весна“ может исполняться перед сборищем нацистской элиты на дне рождения Гитлера, а вы до сих пор можете видеть на YouTube подобное исполнение Девятой Вильгельмом Фуртвенглером и Берлинским филармоническим оркестром».
Ричард Тарускин/Richard Taruskin
музыковед, преподаватель,
автор книги о творчестве И. Стравинского
(фрагмент эссе A Myth of the Twentieth Century: The Rite of Spring, the Tradition of the New, and «The Music Itself»)
«В „Весне священной“ я хотел выразить светлое воскресение природы, которая возрождается к новой жизни: воскресение полное, паническое, воскресение зачатия всемирного».
Я не читал еще этого короткого эссе (Стравинского - ред.), когда впервые слушал «Весну» подростком, но мое стойкое впечатление от ее первого прослушивания - в наушниках, лежа в темноте в своей постели, - было ощущение, что я сжимался по мере того, как музыка ширилась, поглощаемый казалось бы физическим присутствием «великого целого» этой музыки. Это ощущение было особенно сильным в тех пассажах, в которых музыкальная идея, сначала выраженная мягко, затем обретает голос ужасающе громкий. <...>
Встреча с этой музыкой была образующим музыкальным впечатлением моей молодости. Я живо вспоминал это изначальное нервное возбуждение и вновь переживал его всякий раз, когда погружался в эту музыку, несмотря на то, что она становилась все более привычной, несмотря на мое все более глубокое понимание того, как она сочинялась, и несмотря на то влияние, что оказала на мой образ мыслей критика Адорно и других. Так что для меня «Весна» всегда будет музыкой молодости, какой она была для самого Стравинского.
Но слушая музыку Стравинского, которая скоро достигнет своего столетнего рубежа, я вспоминаю о том, что в своей настоящей молодости она была предназначена не для концертного зала, а для балетной сцены, и что ее премьера была примечательна гораздо большим, чем просто реакция публики. Оригинальная хореография, костюмы и декорации были реконструированы в 1987 г. труппой Балет Джоффри. Этот спектакль теперь можно посмотреть на YouTube, где, как я проверил в последний раз, он получил 21 тысячу посещений с того момента, как был выложен - приблизительно два года назад. Мой совет? Смотрите реконструкцию Балета Джоффри и последуйте его приглашению представить себе оригинальную постановку. Лицом к лицу со старым вы услышите музыку по-новому."
Мэтью
МакДональд
,
музыковед, доцент Северо-восточного университета в Бостоне,
автор работ, посвященных творчеству И. Стравинского
«Весна священная». Реконструкция. Спектакль Финского национального балета. Фото: Сакари Виика.
«Так же,
как в «Играх» и «Фавне», Нижинский по-новому представил тело человека. В «Весне священной» позиции и жесты направлены вовнутрь. «Движение, - писал Жак Ривьер в „Нувель ревю франсез“, - замыкается вокруг эмоции: оно сковывает и содержит ее... Тело больше не выступает средством побега для души; наоборот, оно собирается вокруг нее, сдерживает ее выход вовне - и самим своим сопротивлением, оказываемым душе, тело становится полностью пропитанным ею...» Романтическое больше не преобладает в этой заключенной душе; прикованный к телу, дух становится чистой материей. В «Весне священной» Нижинский изгнал из балета идеализм, а вместе с ним - индивидуализм, связанный с романтической идеологией. «Он берет своих танцовщиков, - писал Ривьер, - переделывает их руки, скручивая их; он сломал бы их, если бы мог; он безжалостно и грубо колотит их тела, будто это безжизненные предметы; он требует от них невозможных движений и поз, в которых они кажутся искалеченными».
из книги Линн Гарафола
«Русский балет Дягилева»,
Пермь, «Книжный мир», 2009.
«Трудно представить сегодня, насколько радикальной была „Весна“ для своего времени. Дистанция между Нижинским и Петипа, Нижинским и Фокиным была огромна, даже „Фавн“ выглядел ручным в сравнении с ней. Ибо если „Фавн“ представлял собой намеренный уход в нарциссизм, то „Весна“ знаменовала смерть индивидуума. Это было открытое и мощное отправление коллективной воли. Все маски были сорваны: не было никакой красоты и отполированной техники, хореография Нижинского заставляла танцовщиков добраться до середины пути, отпрянуть, переориентироваться и изменить направление, нарушив движение и его скорость как будто для того, чтобы выпустить долго сдерживаемую энергию. Самоконтроль и мастерство, порядок, мотивация, церемониальность, однако, не были отвергнуты. Балет Нижинского не был диким и беспорядочным: это было холодное, расчетливое изображение примитивного и абсурдно нападающего мира.
И это был поворотный момент в истории балета. Даже в самые революционные моменты своего прошлого балет всегда отличался подчеркнутым благородством, был тесно связан с анатомической четкостью и высокими идеалами. В случае с „Весной“ все было иначе. Нижинский модернизировал балет, сделав его уродливым и темным. „Меня обвиняют, - хвастался он, - в преступлении против грации“. Стравинского это восхищало: композитор писал своему другу, что хореография была такой, как он хотел, хотя и добавлял при этом, что „придется долго ждать, прежде чем публика привыкнет к нашему языку“. В этом было все дело: „Весна“ была одновременно и трудной, и потрясающе новой. Нижинский употребил весь свой мощный талант на то, чтобы порвать с прошлым. И горячность, с какой он (как и Стравинский) работал, была знаком его ярко выраженных амбиций изобретателя полноценного нового языка танца. Вот что двигало им, и вот что сделало „Весну“ первым по-настоящему современным балетом».
из книги Дженнифер Хоманс
"Ангелы Аполлона"/"Apollo’s Angels",
N-Y, Random House, 2010.
