«Это бы-ла нас-то-ящая га-зета с 96 стра-ница-ми част-ных объ-яв-ле-ний. Имен-но там я вы-учил-ся азам мас-терс-тва, трю-кам, саль-ным шу-точ-кам, сом-ни-тель-но-му фоль-кло-ру и штам-пам ре-ги-ональ-ной жур-на-лис-ти-ки. И это бы-ло нас-то-ящее об-ра-зова-ние. Ког-да ты жур-на-лист, ты очень бы-стро по-нима-ешь, что твор-ческих кри-зисов не бы-ва-ет, по-тому что как толь-ко ты впа-да-ешь в кри-зис, не-мед-ленно по-яв-ля-ет-ся ка-кой-ни-будь неп-ри-ят-ный при-дурок и на-чина-ет орать на те-бя, тре-буя сдать текст» Пе-ревод Н. Эп-пле. .
Жур-на-лист-ский на-вык ска-зыва-ет-ся в тех-ни-ке пись-ма — да-леко не все кни-ги Прат-четта от-ли-ча-ют-ся глу-биной, но бе-зус-ловно сла-бых с «тех-ни-чес-кой» точ-ки зре-ния (ком-по-зиция, язык, диа-ло-ги, ха-рак-те-ры) сре-ди них нет. Боль-шинс-тво пре-тен-зий выс-ка-зыва-ет-ся в ад-рес «Цве-та вол-шеб-ства», пер-вой кни-ги о Плос-ком ми-ре, на-поми-на-ющей ско-рее сбор-ник гэ-гов Гэг (от англ. gag) — шутка, комический эпизод. на все-воз-можные те-мы, чем цель-ное про-из-ве-дение, и трех по-следних, где слиш-ком за-мет-на спеш-ка: ав-тор то-ропил-ся за-кон-чить ра-боту до смер-ти, к ко-торой го-товил-ся с 2007 го-да.
Са-тира
Иро-ничес-кое фэн-те-зи Прат-четта на-поми-на-ет со-ци-аль-ную са-тиру Джо-ната-на Свиф-та, ко-торая, в свою оче-редь, вос-хо-дит к гу-манис-ти-чес-кой тра-диции Эраз-ма Рот-тердам-ско-го и То-маса Мо-ра Са-мые яр-кие при-меры этой тра-диции — «По-хва-ла глу-пос-ти» Эраз-ма и «Уто-пия» Мо-ра, про-из-ве-дения, про-ник-ну-тые ха-рак-терным для гу-манис-тов со-еди-нени-ем со-зер-ца-тель-нос-ти и стрем-ле-ния к пе-ре-ус-трой-ству дей-стви-тель-нос-ти. . Ха-рак-терный при-мер — опи-сание ме-тода управ-ле-ния го-родом и че-лове-чес-ким обще-ством в це-лом пат-ри-ци-ем Анк-Мор-порка лор-дом Ви-тина-ри:
«Что-бы управ-лять го-родом, по-доб-ным Анк-Мор-порку, нуж-но об-ла-дать осо-бым скла-дом ума, и лорд Ви-тина-ри им об-ла-дал. Пат-ри-ций во-об-ще был вы-да-ющей-ся лич-ностью.
Он не-од-нократ-но ду-рачил и при-водил в ярость ос-новных куп-цов и тор-говцев Анк-Мор-порка, но дос-тиг в этом та-ких вы-сот, что они уже дав-ным-дав-но от-ка-зались от вся-ких по-пыток убить его и те-перь за-нима-лись тем, что бо-ролись за мес-то под солн-цем ис-клю-читель-но друг с дру-гом. И все рав-но, да-же если бы на-шел-ся смель-чак, по-пытав-ший-ся по-кусить-ся на жизнь пат-ри-ция, ему при-шлось бы из-рядно по-потеть, вы-ис-ки-вая учас-ток пло-ти дос-та-точ-но боль-шой, что-бы ту-да мож-но бы-ло вонзить кин-жал.
Дру-гие гос-по-да уб-ла-жали се-бя жа-ворон-ка-ми, фар-ши-рован-ны-ми пав-линь-ими язы-ками, но лорд Ви-тина-ри всег-да счи-тал, что ста-кан ки-пяче-ной во-ды с лом-ти-ком чер-ство-го хле-ба — это эле-ган-тно и сыт-но» «Стража! Стража!» Пе-ревод С. Жу-жуна-вы. .
Юмор Прат-четта от-части на-поми-на-ет ка-пуст-ник, а в Ан-глии это бла-город-ная тра-диция, в ко-торой со-седс-тву-ют « » и уже упомянутый Свифт. Са-тира тут го-раз-до ши-ре «прос-то юмо-ра»: она вы-рас-та-ет до фи-лософ-ских вы-сот, часто об-ра-ща-ет-ся в иро-нию, не бо-ит-ся тро-гать свя-щен-ное — бо-гов, жизнь и смерть, — но не из лег-ко-мыс-лия, а на-обо-рот, по-тому, что от-но-сит-ся к ним и к воз-можнос-ти го-ворить о них очень серь-ез-но.
Terry Pratchett via Twitter
Да-же собс-твен-ную смерть Прат-четт пре-вра-тил в про-ник-ну-тый свет-лым юмо-ром ат-трак-ци-он. В мо-мент его смер-ти в офи-ци-аль-ном твит-тер-ак-ка-ун-те пи-сате-ля был опуб-ли-кован сле-дующий диа-лог (Смерть го-ворит го-лосом, ко-торый не спу-тать боль-ше ни с чьим, — на пись-ме его реп-ли-ки пе-реда-ют-ся ка-пителью):
«На-конец, сэр Тер-ри, нам по-ра ид-ти.
Тер-ри взял Смерть за ру-ку и пос-ле-довал за ним че-рез две-ри, ве-дущие в тем-ную пус-ты-ню, оку-тан-ную бес-ко-неч-ной ночью» Пе-ревод Н. Эп-пле. .
Оча-рова-ние книг Прат-четта в ог-ромной сте-пени дер-жится на язы-ковой иг-ре. Текст про-низан юмо-ром на раз-ных уров-нях: это не толь-ко шут-ки и озор-ное стол-кно-вение мо-тивов и сю-жет-ных ли-ний, но и пос-то-ян-ная иг-ра. Че-го сто-ят толь-ко го-воря-щие име-на: ар-кканцлер На-верн Чу-дакул-ли — Mustrum Ridcully, воп-ло-щение ду-ха мо-шен-ни-чес-тва и пред-при-нима-тель-ства Се-бя-Ре-жу-Без-Но-жа (С. Р. Б. Н.) Дос-табль — Cut-Me-Own-Throat (C. M. O. T) Dibbler, во-пло-щение ду-ха жур-на-лис-ти-ки Виль-ям де Словв — William de Worde.
Здесь сто-ит по-мянуть доб-рым сло-вом рус-ских пе-ревод-чи-ков Прат-четта: Алек-сан-дра Жи-карен-це-ва, Свет-ла-ну Ув-барх (Жу-жуна-ву), Ни-колая Бер-денни-кова, лю-бящих Прат-четта и по-нимаю-щих, с чем они име-ют де-ло. Выс-ший пило-таж — рус-ский пе-ревод язы-ка на-рода фиг-лов Фиг-лы — плос-ко-мир-ский ана-лог фоль-клор-ных пик-си, озор-ных ду-хов, на-селя-ющих хол-мистые мес-тнос-ти на Юго-За-паде Ан-глии. из под-цикла про Тиф-фа-ни Бо-лен. В ори-гина-ле это смесь ир-ланд-ско-го и шот-ланд-ско-го язы-ков, са-ма по се-бе на-сыщен-ная язы-ковы-ми иг-ра- ми Так, дом нес-та-ре-ющей ду-хом ня-нюш-ки Ягг (Nanny Ogg) на язы-ке фиг-лов име-ну-ет-ся Tir Nani Ogg, от-сы-лая к наз-ва-нию края веч-ной мо-лодос-ти в кель-тской ми-фоло-гии. . В рус-ских пе-рево-дах На-тальи Ал-лу-нан этот язык блес-тя-ще вос-про-из-ве-ден как ди-алект, стро-ящий-ся на язы-ке эв-фе-миз-мов об-сцен-ной и дру-гого ро-да сни-жен-ной лек-си-ки:
«Раз-да-лось ти-хое „чпок“, а за ним буль-каю-щие зву-ки. Джин-ни про-тяну-ла му-жу кро-хот-ный де-ревян-ный ста-кан-чик. В дру-гой ру-ке она дер-жа-ла кро-хот-ную ко-жаную фля-гу.
Ис-па-рения из ста-кана раз-ли-лись в воз-ду-хе.
— Это ос-татние ос-татки осо-бой овечь-ей при-тир-ки, что твоя мал-мал гра-маз-да кар-га по-дари-ла нам на свадь-бу, — ска-зала Джин-ни. — Я убе-рег-ла их на ок-рай-ний слу-чай.
— Она не моя мал-мал гра-маз-да кар-га, Джин-ни, — Явор и не взгля-нул на ста-кан. — Она на-шая мал-мал гра-маз-да кар-га. И по-мяни мое сло-во, Джин-ни, она спо-соб-на стать все-кар-гой. У ней внут-ре сок-ры-та мо-гут-ность, о ка-кой она ни бум-бум. А вот ро-ев-ник ту мо-гут-ность чу-ет.
— Ax-ха, но, как ни на-зови, а пой-ло есть пой-ло, вер-но? — Джин-ни про-вела ста-каном ту-да-сю-да пе-ред но-сом му-жа.
Он вздох-нул и от-вернул-ся».
Фан-та-зия
Тек-сты Прат-четта — это осо-бый сплав фан-тасти-чес-ких идей 1960-х, вре-мени его юнос-ти, и ки-нема-тог-ра-фичес-кой ре-аль-нос-ти 2000-х.
Глав-ный ге-рой ро-мана «Мор, уче-ник Смер-ти» («Mort») пос-ту-па-ет в под-мастерья к Смер-ти и не-кото-рое вре-мя вы-пол-ня-ет его обя-зан-ности. Ре-шив устро-ить се-бе вы-ход-ной, он влюб-ля-ет-ся в де-вуш-ку, ко-торую ему пред-сто-ит про-водить в мир иной. Мо-лодой че-ловек со-бира-ет-ся спас-ти воз-люблен-ную, за-брав на тот свет ее убий-цу. Та-ким об-ра-зом ге-рой раз-ру-ша-ет ткань ре-аль-нос-ти, и та, со-про-тив-ля-ясь, рас-ка-лыва-ет-ся на два из-ме-рения. Ре-аль-ность, в ко-торой де-вуш-ка мерт-ва, раз-раста-ет-ся, стре-мясь вы-тес-нить ре-аль-ность — на-руши-тель-ни-цу по-ряд-ка ве-щей. Опи-сание приз-рачной сте-ны, раз-де-ля-ющей две час-ти ми-ра, — од-но из са-мых впе-чат-ляю-щих у Прат-четта.
Ус-трой-ство книг о «Плос-ком мире»
За-коны
Мир Прат-четта толь-ко ка-жет-ся лег-ко-мыс-ленным. Если пос-мотреть вни-матель-но, он под-чи-нен стро-гим за-конам: фи-зико-ма-гичес-ким (в Плос-ком ми-ре это за-коны од-но-го по-ряд-ка), эти-чес-ким, ли-тера-тур-ным и ми-фоло-гичес-ким. Эти за-коны мож-но на-рушить, а вот из-бе-жать пос-ледс-твий та-кого на-руше-ния ни-как нель-зя. Как ска-зано в од-ной из книг: «Лю-ди не бо-лее спо-соб-ны из-ме-нить ход ис-то-рии, чем пти-цы — не-бо. Все, что они мо-гут, — это вос-поль-зо-вать-ся мо-мен-том и вста-вить свой не-боль-шой узор». Имен-но в этом родс-тво книг Прат-четта с «вы-соким» фэн-те-зи и серь-ез-ной ли-тера-турой во-об-ще. Сре-диземье Тол-ки-на вы-мыш-ле-но толь-ко на уров-не ге-ог-ра-фии и на-селяю-щих его на-родов. Ис-то-рия это-го ми-ра и сю-жет «Влас-те-лина ко-лец» раз-ви-ва-ют-ся по уни-вер-саль-ным за-конам эти-ки (в слу-чае Тол-ки-на — эти-ки хрис-ти-ан-ской), а «прик-ладная» ма-гия — лишь спе-цэф-фект, не про-тиво-реча-щий им, а на-обо-рот, уси-ливаю-щий их дей-ствие.
Чем даль-ше, тем уве-рен-нее Прат-четт ис-поль-зу-ет один и тот же мо-тив: ока-зав-шись пе-ред не-посиль-ной за-дачей (обыч-но это спа-сение род-ной де-рев-ни, ре-же ми-ра), ге-рой рас-те-рян ров-но до тех пор, по-ка не на-щупа-ет пред-назна-чен-ную ему роль, «ло-гику ми-фа». По-сле это-го он на-чина-ет ве-рить в се-бя в этой ро-ли, а сю-жет (миф) на-чина-ет дей-ство-вать. Осо-бен-но наг-лядно это мож-но уви-деть в «Ведь-мах за гра-ницей»:
«Сказ-ки — вещь очень важ-ная.
Лю-ди ду-ма-ют, что сказ-ки соз-да-ют-ся людь-ми. На са-мом же де-ле все на-обо-рот.
Сказ-ки су-щес-тву-ют со-вер-шенно не-зави-симо от сво-их ге-ро-ев.
<…>
Су-щес-тво-вание этих са-мых ска-зок на-кла-дыва-ет смут-ный, но до-воль-но ус-той-чи-вый от-пе-чаток на ха-ос, ко-торый пред-став-ля-ет со-бой все-лен-ская ис-то-рия. Сказ-ки про-тачи-ва-ют в ней лож-бинки, дос-та-точ-но глу-бокие и по-зво-ляю-щие лю-дям сле-довать вдоль них. Точ-но так же во-да про-тачи-ва-ет се-бе рус-ло в гор-ном скло-не. И каж-дый раз, ког-да рус-лом сказ-ки про-ходят но-вые дей-ствую-щие ли-ца и ге-рои, оно ста-новит-ся все глуб-же.
Это на-зыва-ет-ся те-ори-ей по-вес-тво-ватель-ной при-чин-ности и оз-на-ча-ет, что сказ-ка, сто-ит ей на-чать-ся, при-об-ре-та-ет фор-му. Она мо-мен-таль-но впи-тыва-ет виб-ра-ции всех сво-их пред-ше-ствую-щих из-ло-жений, ко-торые ког-да-ли-бо име-ли мес-то.
Вот по-чему ис-то-рии все вре-мя по-вто-ря-ют-ся.
Ты-сяча ге-ро-ев по-хища-ла у бо-гов огонь. Ты-сяча вол-ков по-жира-ла ба-буш-ку, ты-сяча прин-цесс удос-та-ива-лась по-целуя. Мил-ли-оны без-вес-тных ак-те-ров, са-ми то-го не со-зна-вая, про-ходи-ли про-торен-ны-ми ска-зоч-ны-ми троп-ка-ми.
В на-ше вре-мя та-кого прос-то быть не мо-жет, что-бы тре-тий, са-мый млад-ший, сын ка-кого-ни-будь ко-роля, пус-тись он на под-ви-ги, до это-го ока-зав-ши-еся не по пле-чу его стар-шим брать-ям, не пре-ус-пел бы в сво-их на-чина-ни-ях».
Для Прат-четта сказ-ка — ор-га-ничес-кая часть ли-тера-тур-ной тра-диции в широ-ком смыс-ле сло-ва: эт-нограф наз-вал бы это ми-фами, а ис-то-рик ли-тера-туры — бро-дячи-ми сю-жета-ми. В кни-ге «Дамы и господа» Прат-четт по-меща-ет ге-ро-ев во вдруг вы-шед-ший из бе-регов и прор-вавший-ся в ре-аль-ность Плос-ко-го ми-ра сю-жет шек-спи-ров-ско-го «Сна в лет-нюю ночь», в «Carpe Jugulum» из бе-регов вы-ходит сю-жет ро-мана о вам-пи-рах, в «Уди-витель-ном Мо-рисе и его уче-ных гры-зунах» — ле-ген-да о гамельн-ском кры-соло-ве, а в «Мас-ка-раде» — сю-жет о приз-ра-ке опе-ры.
Карта Плоского мира. 1995 год
Stephen Player to the directions of Terry Pratchett and Stephen Briggs / Corgi Books
Ма-гия и эти-ка
Для Прат-четта очень важ-на мысль о том, что на ре-аль-ность ма-гия воз-дей-ству-ет сом-ни-тель-ным об-ра-зом. В Плос-ком ми-ре к ма-гии в чис-том ви-де при-бега-ют толь-ко очень по-сред-ствен-ные ма-ги и ведь-мы — «ре-мес-ленни-ки», но не нас-тоя-щие мас-те-ра. Ре-аль-ная же ос-но-ва ма-гии — «го-лово-логия», зна-ние че-лове-ка, его спо-соба мыс-лить и чув-ство-вать «Нас-то-ящая ма-гия тво-рит-ся у лю-дей в го-ловах», — го-ворит од-на из ведьм в кни-ге «Ве-щие сес-трич-ки». . Что-бы прев-ра-тить че-лове-ка в ля-гуш-ку, на-до не раз-ма-хивать вол-шебной па-лоч-кой, а зас-та-вить его по-верить, что он ля-гуш-ка, — и де-ло сде-лано. По-это-му глав-ная за-дача ведьм, по Прат-четту, вов-се не кол-довс-тво, а по-мощь лю-дям и хра-нение гра-ниц ре-аль-нос-ти:
«Мы прис-матри-ва-ем за тем, что про-ис-хо-дит… на гра-нице, на гра-ни. Гра-ниц мно-го, го-раз-до боль-ше, чем ду-ма-ют лю-ди. Меж-ду жизнью и смертью, этим ми-ром и со-сед-ним, ночью и днем, пра-виль-ным и не-пра-виль-ным… И их нуж-но ох-ра-нять. Вот мы их и сте-режем. Мы хра-ним суть ве-щей» «Маленький свободный народец». .
Ин-те-рес-но, что все-лен-ная Прат-четта ра-бота-ет по мо-раль-ным за-конам: по-мо-гаю-щий дру-гим в ко-неч-ном сче-те по-мога-ет се-бе ос-та-вать-ся са-мим со-бой.
«За этим-то мы и хо-дим по ок-ру-ге, ле-чим лю-дей и все та-кое, — про-дол-жа-ла гос-по-жа Вет-ро-воск. — Ну и за тем, что-бы лю-дям бы-ло чуть по-лег-че, ко-неч-но. Но глав-ное — это по-мога-ет всег-да ос-та-вать-ся в рав-но-весии. По-ка ты по-мога-ешь лю-дям, ты твер-до зна-ешь, где в те-бе глав-ное, где твоя се-реди-на, твой центр. И так и сто-ишь в этой се-реди-не, как при-к-ле-ен-ная, не ко-леб-лешь-ся ту-да-сю-да. Ос-та-ешь-ся че-лове-ком и не пы-та-ешь-ся злоб-но хи-хикать» «Шляпа, полная неба». .
Этот ход рас-сужде-ний глу-боко бли-зок и Чес-терто-ну, и Тол-ки-ну, и Ль-ю-ису (вспом-ним его эс-се «Доб-ро и зло как ключ к по-нима-нию все-лен-ной»), и До-ро-ти Сэй-ерс До-роти Ли Сэй-ерс (1893-1957) — ан-глий-ская пи-сатель-ни-ца, ав-тор по-пуляр-ных де-тек-тив-ных ро-манов, ра-бот в жан-ре хрис-ти-ан-ской апо-логе-тики и пь-ес на еван-гель-ские сю-жеты. — все-му то-му, что мож-но наз-вать «ан-глий-ской эти-чес-кой тра-ди-цией».
Дру-гие кни-ги
Gollancz / Orion Publishing Group
Прат-четт — это не толь-ко кни-ги о Плос-ком ми-ре. Сэр Тер-ри так-же на-писал три дет-ских ро-мана про кро-шеч-ных су-ществ но-мов «Угон-щи-ки» («Truckers», 1989), «Зем-ле-копы» («Diggers», 1990), «Крылья» («Wings», 1990). , под-рос-тко-вую три-логию о Джо-не Мак-свел-ле «Толь-ко ты мо-жешь спас-ти че-лове-чес-тво» («Only You Can Save Mankind», 1992), «Джон-ни и мер-тве-цы» («Johnny and the Dead», 1993), «Джон-ни и бом-ба» («Johnny and the Bomb», 1996). . В по-следние че-тыре го-да жиз-ни Прат-четт вмес-те с фан-тастом Сти-веном Бак-сте-ром вы-пус-ка-ет пять до-воль-но скуч-ных ро-манов в ду-хе Клиф-форда Сай-ма-ка о па-рал-лель-ных ми-рах «The Long Earth» (2012), «The Long War» (2013), «The Long Mars» (2014), «The Long Utopia» (2015), «The Long Cosmos» (2016). . Есть и не-сколь-ко книг вне се-рий. Са-мые лю-бопыт-ные из них — ли-рико-фи-лософ-ский под-рос-тко-вый ро-ман «На-род, или Ког-да-то мы бы-ли дель-фи-нами» «Nation», 2008. , а так-же напи-сан-ные в соавторстве со своим другом Ни-лом Гей-ма-ном «Бла-гие зна-мения» «Good Omens», 1990. — ли-те-ра-тур-ная иг-ра с куль-то-вым филь-мом «Омен» Ри-чар-да Дон-не-ра. Не-дав-но Гей-ман объ-явил, что од-но-имен-ный шес-ти-серий-ный се-ри-ал по его сце-нарию вый-дет в 2018 го-ду.
Эво-люция Прат-четта: от жур-на-лис-ти-ки к литературе
Ед-ва ли не са-мое лю-бопыт-ное в Прат-четте — это та эво-люция, ко-торая про-ис-хо-дит с ним са-мим от пер-вых книг о Плос-ком ми-ре к по-следним. Труд-но най-ти луч-шую ил-люс-тра-цию то-го, как ра-бота-ет куль-тур-ная и ли-тера-тур-ная тра-ди-ция — это вид-но тем от-четли-вее, что пе-ред на-ми не про-фес-сор фи-лоло-гии, а жур-на-лист. Сам Прат-четт не раз при-зна-вал-ся, что пи-сатель-ство бы-ло для не-го жур-на-лис-ти-кой ины-ми средс-тва-ми. «Пи-сать ро-маны о Плос-ком ми-ре — это срод-ни жур-на-лис-ти-ке, — го-ворит он в ин-тервью жур-на-лу Locus 1999 го-да. — Быть мо-жет, это жур-на-лис-ти-ка, опи-сыва-ющая фак-ты двух- или трех-летней дав-ности, но пос-ледние книг де-сять бы-ли в не-кото-рой сте-пени на-ве-яны от-но-ситель-но сов-ре-мен-ны-ми со-быти-ями». Но со вре-менем в кни-гах ста-новит-ся все мень-ше от ка-пуст-ни-ка и соб-ра-ния гэ-гов и все боль-ше гар-мо-нии, они все мень-ше за-висят от «зло-бы дня», при-об-ре-тая собс-твен-ную ху-дожес-твен-ную ло-гику и энер-гию ли-тера-тур-ной тра-диции. Ин-те-рес-но наб-лю-дать, как бро-шен-ные по-ходя в ран-них кни-гах те-мы поз-же на-пол-ня-ют-ся смыс-лом, а по-вер-хностные ли-тера-тур-ные ал-лю-зии ус-ту-па-ют мес-то про-думан-но и со зна-ни-ем де-ла ис-поль-зо-ван-ным фоль-клор-ным мо-тивам.
Возь-мем для при-мера ран-нюю и позд-нюю кни-ги Прат-четта. «Цвет вол-шеб-ства», пер-вый ро-ман о Плос-ком ми-ре, на-писан-ный в 1983 го-ду, на-поми-на-ет изде-лие хо-роше-го ре-мес-ленни-ка: по су-ти, кни-га поч-ти пол-ностью сос-то-ит из обыг-ры-вания из-вес-тных (и да-же слиш-ком уз-на-ва-емых) фан-тасти-чес-ких произ-ве-дений, обиль-но сдоб-ренно-го не всег-да удач-ны-ми шут-ка-ми. В филь-ме «Back in Black» Нил Гей-ман го-ворит, что часть про-бле-мы с кни-гами Тер-ри в том, что мно-гие на-чина-ют его чи-тать с «Цве-та вол-шеб-ства»: «Но это аб-со-лют-ная ме-шани-на и ужас-ная от-прав-ная точ-ка. Это все рав-но что пы-тать-ся по-нять Вуд-ха-уса, на-чав с его школь-ных рас-ска-зов, — это соб-ра-ние шу-точек, при-чем в „Цве-те вол-шеб-ства“ они да-же не осо-бен-но хо-роши».
«Ма-лень-кий сво-бод-ный на-родец». Иллюстрация Пола Кидби для обложки первого издания. 2002 год
Paul Kidby
«Ма-лень-кий сво-бод-ный на-родец» «The Wee Free Men» — пер-вый ро-ман из са-мой поз-дней се-рии о Тиф-фа-ни Бо-лен, на-писан-ный в 2003 го-ду. — кни-га, вос-пе-ва-ющая род-ные для Прат-четта мес-та, в ко-торой па-родия и са-тира уже да-леко не глав-ное. Прат-четт бе-рет ска-зания о воль-ном на-род-це фиг-лах, сме-шива-ет фоль-клор-ные ком-по-нен-ты с ли-тера-тур-ны-ми Злоб-ные феи, зав-ле-ка-ющие лю-дей в свои се-ти, — об-раз из сред-не-веко-вых ан-глий-ских и фран-цуз-ских по-эм. , до-бав-ля-ет ок-сфордшир-ских ре-алий (Бе-лая ло-шадь, Куз-ница Вёлун-да, Рид-жу-эй-ская до-рога), ожив-ля-ет все это опи-сани-ями ме-ловых хол-мов, сдаб-ри-ва-ет псев-до-шот-ланд-ским го-вором и гру-быми шу-точ-ка-ми фиг-лов и по-меща-ет во все-лен-ную сво-его Плос-ко-го ми-ра. Эти ком-по-нен-ты об-ра-зу-ют озор-ное, но очень гар-мо-нич-ное це-лое с не-зыб-ле-мой сис-те-мой цен-ностей. По-рази-тель-но, как бо-гобо-рец Прат-четт «Мел-кие бо-ги», ка-жет-ся, од-на из са-мых сла-бых его книг имен-но по-тому, что он очень пря-моли-ней-но выс-ка-зыва-ет в ней свои пре-тен-зии в ад-рес ре-лигии. прак-ти-чес-ки соз-да-ет учеб-ник хрис-ти-ан-ской эти-ки, про-пове-дую-щий сми-рение и са-мопо-жер-тво-вание, и по-казы-ва-ет, что ма-гия — лишь спе-цэф-фект, тог-да как нас-то-ящее вол-шеб-ство воз-ни-ка-ет из со-еди-нения ума (как у нас-то-яще-го ан-гли-чани-на, ум у Прат-четта на пер-вом мес-те), люб-ви, хит-рости и (опять же очень по-ан--глий--ски) прак-тичнос-ти.
В кни-гах о Плос-ком ми-ре Тер-ри Прат-четт на-пол-ня-ет све-жей кровью тра-дицию фэн-те-зи, ко-торая ус-пе-ла за-мет-но «за-мылить-ся» по-сле эпо-хи от-цов-ос-но-вате-лей, Тол-ки-на и Ль-ю-иса, в се-реди-не XX ве-ка, на-чав вы-рож-дать-ся в эпи-гон-скую «ма-гичес-кую фан-тасти-ку». Воз-вра-щая на зем-лю слиш-ком отор-вавший-ся от нее жанр, до-бав-ляя от-сы-лок к ак-ту-аль-ным со-быти-ям и ок-ру-жа-ющей чи-тате-ля ре-аль-нос-ти, он в то же вре-мя воз-вра-ща-ет его к ис-то-кам, воп-ро-сам о доб-ре и зле и мес-те че-лове-ка в ми-ре. Тем при-меча-тель-нее, что сде-лать это смог ав-тор, сам при-шед-ший в этот жанр, что-бы обыг-ры-вать и па-роди-ровать его, но в ито-ге за-гово-рив-ший его язы-ком всерь-ез. «Фэн-те-зи — это не про вол-шебни-ков и ду-рац-кие вол-шебные па-лоч-ки, — го-ворил сэр Тер-ри в ре-чи на вру-чении ему ме-дали Кар-не-ги (сре-ди по-лучив-ших ее был и К. С. Ль-ю-ис), — это воз-можность уви-деть мир под дру-гим уг-лом». Не-ос-ла-беваю-щий ин-те-рес к его кни-гам го-ворит о том, что ему это уда-лось.
Чи-тай-те так-же ма-тери-алы Ни-колая Эп-пле о том, и .
Терри ПРАТЧЕТТ. Плоский мир
[отрывок]
Стража! Стража!
Библиотека была крупнейшим собранием текстов по волшебству где-либо в мультивселенной. Тысячи томов оккультных знаний отягощали ее полки.
Поговаривали даже, что после того как огромные потоки волшебства серьезно исказят окружающий мир, Библиотека не будет подчиняться обычным законам пространства и времени. Поговаривали даже, что это будет длиться вечно. Поговаривали, что можно днями странствовать меж дальних книжных полок, и что где-то там есть затерянные племена исследователей, что странные создания таятся в забытых альковах и являются добычей для других существ, возможно еще более странных.
Все это неправда. Правда в том, что даже большие собрания книг искажают пространство, как если бы это доказывалось кем-то, пребывающего внутри старомодного букинистического магазина, одного из тех, что выглядит так, как будто их проектировал М. Эшер в не самый удачный день, и обладает большим числом лестниц, чем этажей и рядов книжных полок, оканчивавшихся в маленьких дверях, которые были без сомнения слишком малы, чтобы войти человеческому существу нормального роста. Соответствующее уравнение таково: Знание = сила = вещество = масса; а хороший книжный магазин это просто благовоспитанная Черная Дыра, знающая как читать.
Умные студенты в поисках наиболее далеко стоящих томов старались ставить метки мелом на полках, что позволяло им блуждать глубже в пыльной темноте, и наказывали своим друзьям искать их, если они не вернутся к ужину.
А поскольку магия может только свободно извергаться, то книги из Библиотеки были чем-то большим, чем простой измельченной древесной массой или бумагой.
Неукрощенная магия, потрескивая, стекала с их корешков, безобидно заземляясь в медных рельсах, прибитых к книжным полкам для этой цели. Слабые всполохи голубого огня летали над книжными футлярами, доносился шум, шепот бумаги, подобный доносящемуся от колонии скворцов, сидящих на насесте. В ночной тиши книги разговаривали друг с другом.
Откуда-то доносился храп.
Свет от полок был не столь силен, чтобы рассеять тьму, но при его слабом фиолетовом мерцании можно было различить старинный и изрядно побитый стол прямо под центральным куполом.
Храп доносился откуда-то снизу, где потрепанное одеяло укрывало нечто, смахивающее на кучу пляжных сумок, но на самом деле являвшееся взрослым самцом орангутанга.
Это был Библиотекарь.
Немногие люди замечали то, что он был обезьяной. Перемена произошла во время несчастного случая с магией, вероятность всегда велика, когда много книг, обладающих энергией, хранятся вместе, и его рассматривали как легко отделавшегося. После всего произошедшего его облик не изменился и был прежним. И ему позволили продолжать свою работу, для которой он был слишком хорош, впрочем, «позволили» было на деле не самым удачным словом. Он обладал способностью скатывать свою верхнюю губу так, обнажая свои желтые зубы сильнее, чем любой другой обладатель рта в Университете. Совет даже рассмотрел это перед тем, как-то удостоверившись, что вопрос никогда в действительности не поднимался.
Но доносящийся сейчас звук был совсем иным, чуждый звук скрипящей открывающейся двери. Шаги мягко рассыпались по полу и исчезали среди обступавших книжных полок. Книги возмущенно шелестели, а некоторые из самых больших фолиантов гремели цепями.
Библиотекарь продолжал спать, убаюканный шелестом дождя
Безумная звезда
Восемь магов принялись спорить о том, что имел в виду призрак, а Траймон направился на главный уровень университетской библиотеки.
Это место внушало благоговейный ужас. Многие книги были магическими, а в случае с гримуарами очень важно помнить одно они смертельно опасны в руках любого библиотекаря, который любит порядок, потому что он непременно поставит их на одну полку. Это не очень-то благоразумно, когда имеешь дело с книгами, склонными к утечке магии, тем более что числом больше двух они образуют критическую Черную Массу. Вдобавок к этому, многие второстепенные заклинания очень привередливы насчет того, с кем они водят компанию, и имеют обыкновение выражать протест, раздраженно швыряя книги через комнату. Ну и, конечно, всегда следует помнить о полуосязаемом присутствии обитающих в Подземельных Измерениях Тварей, которые собираются вокруг мест утечки магии и дотошно исследуют стены реальности.
Работа магического библиотекаря, которому приходится проводить свои трудовые дни в такой сильно разряженной атмосфере, занятие, сопряженное с особым риском.
Главный библиотекарь сидел на крышке своего стола и спокойно, очень сознательно чистил апельсин.
Заслышав шаги входящего Траймона, он поднял глаза.
Мне нужно все, что имеется у нас по пирамиде Цорта, сказал волшебник. Поскольку он пришел подготовленным, то сразу вытащил из кармана банан.
Библиотекарь скорбно взглянул на угощение и с тяжелым шлепком соскочил на пол. Траймон почувствовал, как ему в руку просунулась мягкая ладонь, и библиотекарь с грустным видом заковылял между книжными полками, увлекая волшебника за собой. Рука его походила на маленькую кожаную перчатку.
Вокруг них потрескивали и искрились книги. Временами случайный разряд ненаправленной магии проскакивал на приколоченные к полкам пруты заземления. В воздухе чувствовался жестяной, голубоватый запах, и у самых границ слышимости раздавался жуткий щебет подземельных существ.
Подобно другим помещениям Незримого Университета, библиотека занимала куда больше места, чем позволяли предположить ее наружные размеры, магия всегда искажает пространство крайне странным образом. Возможно, эта библиотека, единственная во вселенной, обладала полками Мебиуса. Однако мысленный каталог библиотекаря работал великолепно. Они остановились рядом с высоченной стопкой покрытых плесенью книг, и библиотекарь, подтянувшись, взлетел наверх, в темноту. Послышался шелест бумаги, и на Траймона опустилось облако пыли. Вскоре библиотекарь вернулся; в руках он сжимал тоненькую книжечку.
У-ук, сказал он. Траймон осторожно взял книжицу. Переплет ее был исцарапанным, с потрепанными краями, а позолота с заголовка давно слезла, но волшебник кое-как разобрал слова, написанные на древнем магическом языке Долины Цорта: «И Виликий Храмм заветца Цорт, Таинствиная Исторея».
У-ук? с беспокойством осведомился библиотекарь.
Траймон бережно листал книгу. С языками у него было туговато, он считал их крайне неэффективными и, будь его воля, заменил бы какой-нибудь удобопонятной системой чисел, но эта книга, похоже, была именно той, которую он искал. Многозначительные иероглифы покрывали большинство ее страниц.
Это у тебя единственная книга по пирамиде Цорта? медленно спросил он.
У-ук.
Ты абсолютно уверен?
У-ук.
Траймон прислушался. Вдалеке он различил звук приближающихся шагов и препирающихся голосов. Но он подготовился к этому.
Он опустил руку в карман и спросил:
Еще банан хочешь?
Посох и шляпа
Магические книги обладают чем-то вроде собственной жизни. У некоторых ее даже в избытке. К примеру, первое издание Некротеликомникона приходится хранить между железными пластинами. «Истенное искуство леветации» провело последние полторы сотни лет наверху, на чердаке, а «Свот сексуальной магеи Же Форджа» лежит в корыте со льдом в отдельной комнате, и строгое правило гласит, что его могут читать только волшебники, достигшие восьмидесяти лет и, по возможности, мертвые.
Но даже повседневные гримуары и инкунабулы ерзали и нервничали, точно обитатели курятника, когда что-то вонючее скребется под дверью. Из-под закрытых переплетов доносилось приглушенное царапанье, словно там резвились когти.
Что ты сказал? - крикнул Ринсвинд.
У-ук {Магический несчастный случай в библиотеке которая, как уже указывалось, несколько не подходит для обычной работы с резиновой печатью и десятичной системой классификации, превратил библиотекаря в орангутана. С тех пор он противится всем попыткам превратить его обратно. Ему понравились ловкие длинные руки, гибкие пальцы на ногах и право чесаться на людях, а больше всего его устраивало то, что все глобальные вопросы внезапно свелись к рассеянному интересу по поводу того, откуда поступит следующий банан. Не то чтобы библиотекарь не был осведомлен о безысходности и величии пребывания в человеческом облике. Но лично его отношение было следующим: вы можете запихнуть это величие, куда вам понравится.}.
Точно!
В качестве почетного помощника библиотекаря Ринсвинд продвинулся лишь немногим дальше основ индексирования книг и хождения за бананами, так что он искренне восхищался тем, как библиотекарь ковыляет среди подрагивающих полок, тут проводя черной кожистой ладошкой по трепещущему переплету, там ободряя перепуганную энциклопедию несколькими успокаивающими звуками.
Через какое-то время библиотека начала затихать, и Ринсвинд почувствовал, что его спинные мускулы потихоньку расслабляются.
Однако то был непрочный покой. Страницы то и дело шелестели. С отдаленных полок доносилось зловещее поскрипывание переплетов. После приступа паники библиотека стала такой же настороженной и пугливой, как длиннохвостая кошка на фабрике по производству кресел-качалок.
Библиотекарь приковылял по проходу обратно. На его лице, в которое могла влюбиться разве что шина от грузовика, играла вечная легкая усмешка, но по тому, как орангутан заполз в свое гнездышко под столом и спрятал голову под одеяло, Ринсвинд понял, что тот крайне обеспокоен.
Но рассмотрите Ринсвинда повнимательнее, пока он вглядывается в окружающие угрюмые полки. На Диске существует восемь уровней волшебства; по истечении шестнадцати лет обучения Ринсвинд не поднялся даже до первого. По сути дела, согласно вполне обоснованному мнению некоторых его наставников, он не способен был дойти даже до нулевого уровня, присущего нормальным людям с самого рождения. Кроме того, было высказано предположение, что когда Ринсвинд умрет, средняя способность человеческой расы к усвоению оккультных наук резко повысится.
Ринсвинд высок и тощ, его подбородок украшает общипанная бороденка из тех, которые носят люди, обделенные природой искусством носить бороды. Он одет в темно-красный балахон, который видел лучшие дни, а возможно, и лучшие десятилетия. Но вы сразу узнаете в нем волшебника, потому что Ринсвинд носит остроконечную шляпу с волнистыми полями, на которой кто-то, кто владеет орфографией еще хуже, чем иголкой, большими серебряными буквами вышил: «Валшэбник». Сверху шляпу венчает звезда, потерявшая большую часть блесток.
Нахлобучив шляпу на голову, Ринсвинд протиснулся в старинные двери библиотеки и вылез на золотистый дневной свет. Снаружи царили тишина и покой, нарушаемые лишь истерическим карканьем ворон, кружащих вокруг Башни Искусств
- Будем искать среди персонажей фандома
Группы персонажей
Всего персонажей - 118
Bloody Stupid Johnson
0 0 0
Самый известный архитектор и ландшафтный дизайнер Плоского Мира (а также создатель множества предметов, не связанных с архитектурой). К несчастью, точность не входила в список качеств Ч. Т. Джонсона, тем не менее, у него не было недостатка в заказчиках. Среди состоятельных людей того времени считалось модным заказать у него какой-нибудь проект и посмотреть, что из этого выйдет
Agnes Nitt
3 0 0
Ведьма из Ланкра. Это невысокая, пухлая девушка с великолепным цветом лица и румянцем во всю щеку. Придумала себе новой имя – Пердита Х (произносится Пердита Икс). Постепенно эта воображаемая личность обрела настоящее существование в уме Агнессы. В результате, Агнесса Нитт всегда имеет два мнения обо всем. После ухода из ковена Маграт стала третьей ведьмой, присоединившись к Матушке Ветровоск и Нянюшке Ягг
Alison Weatherwax
0 0 0
Могущественная ведьма, бабушка Эсмеральды Ветровоск. Из её жизни мало что известно, но она достойна упоминания хотя бы потому, что её имя окружено тайнами
1 2 0
Слуга Смерти, в прошлом был величайшим магом, основатель Незримого Университета
Annagramma Hawkin
0 0 0
Молодая ведьма из цикла книг о Тиффани Болит, самовлюбленная, эгоистичная вначале, впоследствии становится хорошей, практичной ведьмой
Anguavon
2 5 0
Дельфина Ангва фон Убервальд - сержант-вервольф в Городской Страже Анк-Морпорка. Младшая дочь барона Гая фон Убервальда. Состоит в романтических отношениях со своим коллегой по службе - капитаном Моркоу Железобетонссоном
Adora Belle Dearheart
0 0 0
Возлюбленная и впоследствии жена Мокриста фон Губвига. Дочь основателя семафорной компании
Anghammarad
1 0 0
Этот один из самых старых големов, чей возраст насчитывает более девятнадцати тысяч лет, был создан жрецами древнего государства Упса. Ангхаммарад был одним из первых в мире почтальонов и должен был доставлять Указы Хета, Короля Тата
1 0 0
Богиня Вещей, Который Застряли в Комоде. Одна из младших божеств. Анойю прославляют с шумом дергая ящики и выкрикивая «Как этот ящик закрылся с нужной мне вещью внутри и теперь не может открыться? Кто купил эту дрянь? Как ею вообще пользоваться?»
0 0 0
Эфебская богиня Любви
Auditorsof Reality
1 3 0
Сущности, поддерживающие порядок в мироздании. Отрицают личность как таковую, при приобретении личностных черт исчезают. Ненавидят беспорядок, который вносят живые существа, к Смерти относятся очень прохладно
Nightshade
0 0 0
Королева эльфов. Является персонажем цикла о Тиффани Болит, также появлялась в книге "Дамы и господа". Мечтает вырваться из сказочного мира в человеческий. В "Пастушьей короне" после бунта среди эльфов оказалась в мире людей с разорванными крыльями.
0 1 0
The Librarianof Unseen University
4 4 0
Изначально Библиотекарь был человеком (по слухам его звали Гораций Ворблхат, хотя это может оказаться неправдой), но в книге «Безумная звезда» в результате магического несчастного случая превратился в орангутанга. Библиотекарь сохранил свой пост, поскольку, во-первых, является единственным существом, которое знает, где какие книги лежат, и, во-вторых, может свернуть голову любому легким движением ног. Помимо прочего, является Почётным стражником Анк-Морпорка
Bilious, Oh God of Hangovers
0 0 0
Бог имеет обличье юноши с выступающим кадыком, его голову украшает венок из виноградных листьев. Своим существованием Билиус обязан целому ряду магических событий, произошедших в результате попытки уничтожить Санта-Хрякуса. В то время, как Бог Вина проводит все свое время напиваясь без меры на веселых пирушках, Билиус пребывает в постоянном сверхъестественном жутком похмелье, которое по справедливости должно терзать по утрам не его, а Бога Вина
0 2 0
Белый конь Смерти
1 0 0
Восьмой пророк Омнианской религии, чье появление было предсказано в Священной книге омнианства «Семикнижие» семью избранными Омом пророками. Остался единственным человеком по-настоящему верящим в Великого бога Ома. Став главой омнианской церкви Брута, ввел в Омнии подобие конституционной религии и сделал омнианство одной из самых терпимых религий Плоского Мира
Vimes Old Stoneface
2 0 0
Герой гражданской войны и вероятный легендарный предок Сэмюэля Ваймса. Командор городской стражи Не-Потерплю-Несправедливости - Ваймс вошел в историю тем, что возглавил восстание против короля Лоренцо Доброго, последнего короля Анк-Морпорка, отъявленного садиста и тирана, и собственноручно отрубил ему голову, потому что никто другой не соглашался это сделать. Победив короля, Камнелиц стал править Анк-Морпорком, опираясь на армию отлично подготовленных и полностью лишенных воображения солдат, прозванных в народе «железноголовыми». Его шестимесячное правление закончилось переворотом. Камнелиц был повешен, четвертован и похоронен в пяти могилах
Great A"Tuin
1 1 0
Представитель вымышленного редкого вида гигантских черепах, что обитает в открытом космосе. На спине А’Туина стоят четыре гигантских слона, которые, в свою очередь, держат на спинах огромный Диск, покрытый голубым куполом атмосферы
Great T’Phon
0 0 0
Один из четырех слонов, на спинах которых покоится Плоский Мир.
0 0 0
Король Ланкра, разделивший судьбу многочисленных королей, погибших от рук своих родственников. Был заколот кинжалом собственным кузеном герцогом Флемом
Verence II
2 0 0
Король Ланкра, бывший шут
Windle Poons
0 0 0
Во время событий книги "Мрачный Жнец" Сдумс был очень стар. Он готовился умереть. сто тридцатилетний волшебник, умерший в самом начале книги… точнее, попытавшийся умереть. Пока был жив, пребывал в маразме, «умерев», вернул себе ясность ума и приобрел большую физическую силу. Невысокий, щуплый старичок, при жизни пользовался инвалидным креслом и слуховой трубкой. Он был недоволен, что никто из волшебников о нём не вспомнил. Но Сдумс был очень обрадован, когда волшебники устроили ему вечеринку-сюрприз. Он от души веселится, а затем умирает. Но так как Смерть не приходит за ним, то он вынужден вернуться в своё тело
Reacher Gilt
0 0 0
Глава клик-компании (семафорной компании) Анк-Морпорка
Willikins
0 0 0
Дворецкий Сэра Сэма Ваймса. В юности состоял в банде "Грубые парни"
1 1 0
Типичный «каркающий ворон на черепе», работает на волшебника, помогает Смерти Крыс с переводом
0 1 0
Антропоморфная персонификация времени. Она появляется в виде красивой молодой женщины с длинными темными волосами. Мать Лудда Лобсанга и Часовсона Джереми
Harry King
0 0 0
Один из самых успешных бизнесменов Анк-Морпорка. Сколотил состояние, организовав уборку мусора (который затем тем или иным образом сбывал) в городе. Впоследствии вложил деньги в строительство железной дороги
2 0 0
Говорящая собака, пес №1 «Плоского мира»
0 0 0
Работает в Почтовой службе (а впоследствии в банке) Анк-Морпорка, несмотря на отсутствие половых признаков, считает себя големом женского пола
The Summer Lady
0 0 0
Антропоморфная персонификация лета. Однако, она является «полноценной» богиней, о чем подчеркивается в книге «Зимних дел мастер». Хотя она и олицетворяет собой природное явление, так же как и Зимовой, который не более, чем элементаль, она также выполняет функции богини плодородия и стоит выше на иерархической лестнице сверхъестественных созданий Плоского Мира
The Lady
1 0 0
Олицетворение удачи, Богиня, Которую Нельзя Называть по Имени. Она всегда противостоит Року и также, как и он, непостижима. Но если он неумолим, то ее можно назвать капризной. Обычно появляется в виде удивительно красивой женщины с ярко-зелеными глазами
10 0 0
Любимый и единственный кот Гиты Ягг, ведьмы из Ланкра. Когда-то Грибо был очаровательным дымчато-серым котенком. В настоящее время он превратился в огромного и вонючего котяру, покрытого грязно-серой шерстью с невообразимым количеством шрамов
Gunilla Goodmountain
0 1 0
Один из гномов создавших отпечатный станок.
Twoflower
1 0 0
Первый турист Плоского мира и первый владелец Сундука. Уроженец города Бес Пеларгик, крупного портового города в Агатовой империи, что находится на Противовесном континенте. Путешествовал с Ринсвидом
2 0 0
Волшебник Незримого университета
Detritus
0 1 0
Тролль, Стражник города Анк-Морпорк. Начинал свою карьеру наемным разбойником. Потом работал отшибалой (как вышибала, только тролли посильнее бьют) в «Залатанном Барабане». В книге «Движущиеся картинки» был нанят Достаблем. В то же время он влюбился в Рубину. Она потребовала, чтобы он нашёл работу получше. Тогда он и присоединился к Городской страже Анк-Морпорка
Jerakeen
0 3 0
Один из четырех слонов, на спинах которых покоится Плоский Мир.
Giamo Casanunda
2 0 0
Не совсем обычный гном. Утверждает, что является вторым в мире величайшим любовником и первейшим лжецом. Состоит в романтических - но, скорее, платонических - отношениях с Гитой Ягг
Jonathan Teatime
5 2 0
Студент Гильдии убийц, основной действующий персонаж в книге «Санта-Хрякус»
Imp Y Celyn
0 0 0
Главный герой книги «Роковая музыка», лидер группы, исполняющей «музыку, в которой звучит глас Рока»
0 0 0
Главный жрец Джелибейби. Практически, Джелибейби в том виде, в котором оно существует - заслуга (или вина) Диоса. Диос наводит ужас на большинство жителей Джелибейби, в том числе на своих коллег и членов королевской семьи
1Его ещё также называют Зимовой - олицетворение снега, льда и морозов. Зимовой - элементаль льда, то есть стихия. Основное занятие Зимового - создавать снежинки и нести снежные тучи по всему Диску, где зимы достаточно холодные. Он также устраивает снежные бури и метели
Evil Harry Dread
1 0 0
Последний Тёмный Властелин Плоского мира. Называет себя также Тёмным Лордом. Является образцовым Тёмным Властелином, безотступно следующим Кодексу, имеющему шайку «тупых приспешников» и очень гордящемуся своей подлостью и коварством
0 1 0
Женщина клана Игорей. Также успешна в медицине, меньше шепелявит.
Появляется в качестве действующего персонажа в "Пехотной балладе", где вступает в армию Борогравии.
3 0 0
Член особого клана прислуги в Убервальде. Являются непревзойденными хирургами Плоского мира. Если Игори спасли Вам жизнь, то после смерти ваши органы должны быть завещанные им, для использования. В основе этих персонажей лежат Чудовище Франкенштейна Мэри Шелли и горбатые помощники безумных ученых в фильмах Universal Studios и Hammer Film Productions
0 0 0
Приемная дочь Смерти. Родители Изабель погибли на далеком континенте Клатч, пересекая Великую Пустыню Неф. Смерть спас жизнь маленькой девочки, забрал ее в свой дом и удочерил. Жена Мора и мать Сьюзен
2 0 0
Волшебник, чьи нервы полностью выведены из строя. До того, как аркканцлером Незримого Университета стал Чудакулли, казначей мирно сосуществовал в своем кабинете с документами, справками и прочими бумагами, требующими подписания. С приходом Чудакулли все изменилось – новый аркканцлер не подписывал никаких бумаг, а с подчиненными общался исключительно оглушительным криком. Столь дискомфортные условия существования заставили казначея переехать из Незримого Университета внутрь своей головы
Терри (Дэвид Джон) Пратчетт родился 28 апреля 1948 года в Вэконсфилд Бакс (Beaconsfield Bucks), Великобритания, и окончил High Wycombe Techbical High School, где его рассказ "The Hades Buisness" вышел в школьном журнале, когда автору было всего 13 лет. Двумя годами позже этот рассказ был напечатан в "Science Fantasy". Это была первая коммерческая публикация Пратчетта. Первый роман, "Люди ковра", издан им в 1971 году.
Потом последовала фантастическая серия "Diskworld" ("Плоский Мир"), принесшая известность, литературные премии. Первая книга Терри Пратчетта из серии "Плоский мир" "The Colour of Magic" ("Цвет волшебства") появилась в 1983, затем в 1986 последовала "The Light Fantastic" ("Безумная звезда"). В 90-е годы книги Пратчетта становились бестселлерами сразу, как только выходили в свет. По их мотивам был создан мультсериал, несколько компьютерных игр ("The Colour of Magic" - игра фирмы Delta 4 удостоенная Sinclair User Classic Award, "Discworld" и "Discworld 2" - мультяшные квесты, а также не так давно - великолепная детективная игра "Discworld Noir", выполненная в 3D). Выпускались настольные календари, не-фантастические "гиды" и карты по Плоскому Миру, а также драматические адаптации некоторых книг, выполеннные Стефаном Бриггсом. За книгу "Pyramids" ("Пирамиды") (1989) писатель был награжден British Fantasy Award (в номинации - "лучший роман"). "Good Omens" ("Добрые предзнаменования") (1990), не-Discworld-овская работа в соавторстве с Нейлом Гэйманом, также стала весьма популярна и была переработана для кино.
К своей славе писателя Пратчетт относится отстраненно-спокойно. Может, сказалось то, что в детстве он хотел быть астрономом, созерцающим звезды издалека. Куда больше, чем отвечать на вопросы газетчиков, называющих его "самым интересным из ныне здравствующих английских писателей" (утверждение газеты "Таймс"), ему нравится бродить по полям, раскинувшимся вокруг его старинного сельского дома, которому целых триста лет, играть со своей дочерью Рианной, которую он воспитывает вместе с женой Лин, или лазить по горам, ибо Терри Пратчетт неравнодушен к альпинизму. И все же любимое его занятие - писать книги. "Когда я пишу, - утверждает он, - я отдыхаю душой. Может, звучит несколько необычно, но это - чистая правда".
28 апреля 1948 года родился один из величайших английских писателей, тот, кого мировая общественность долгое время ставила на один пьедестал с такими корифеями литературы, как Джон Рональд Руэл Толкиен и Клайв Льюис. Этим человеком был Теренс Дэвид Джон Пратчетт – автор многочисленных фантастических рассказов, романов и новел, а также целого цикла захватывающих книг, посвященных жителям выдуманного им самим Плоского мира.
Идея писать книги пришла в голову ученику технической школы далеко не сразу, успех же пришел лет в 13, после первого же издания коротенького рассказа в местном журнале, за который начинающий писатель получил всего 14 долларов.
Плоский мир – начало успеха
В мире, где жил Пратчет было много обыденного, некрасивого и неинтересного, в нем решительно чего-то не хватало. Послевоенные годы, всплеск и упадок экономики, безработица, насилия и грабежи – вот была та самая реальность настоящего мира, в котором жил писатель.
Фантасты всего мира предпринимали последние бессмысленные попытки придумать нечто большее, чтобы произвести впечатление на читателя, но мало кому это удавалось. И вот, среди всей суеты и несправедливости возникла искра – идея, состоящая из плана, за которым в свою очередь последовала цель, воплотившаяся в жизнь.
Идея была такова: поместить всю землю в особое измерение – Диск, в дальнейшем просто Плоский мир, перевернуть, словно блин на сковороде и заселить странными, но вполне узнаваемыми героями. Плоский мир появляется не сразу, он возникает из тумана и хаоса и покоится на головах трех слонов, которые в свою очередь пытаются устоять на панцире огромной черепахи. Опора эта крайне неустойчива и потому весь мир и его обитателей постоянно пошатывает, те же, кому особо не повезло, могут и вовсе свалиться с края, не успев вовремя отойти назад. Но как считают сами жители Плоского мира – хорошая встряска еще никому не навредила.
Окончив школу Терри Пратчетт становиться штатным журналистом, питая неумолимую тягу к писательской деятельности. Вскоре его фантастические романы становятся весьма популярными, но не настолько, как того хотелось бы молодому писателю, потому он начинает упорно трудиться, чтобы в конечном итоге в 1983 году выдать на суд критиков первую книгу из задуманного им цикла о Плоском мире, написанную в юмористическом ключе, понять который непосвященному практически невозможно. Тем не менее, бросать чтение не стоит, понимание придет со временем, тогда же наступит полнейший восторг от прочитанного.
Немного о последовательности
Необходимо отметить, что читать книги можно в любом порядке, но обычно они все же поделены на несколько подциклов, в каждый из которых входит от 2 до 8 книг.
Начало. Цикл книг о волшебниках и героях плоского мира. Ринсвинд
Начать погружение в историю Плоского мира и его обитателей следует с книги «Цвет волшебства». Именно ее с такой любовью и почтением лелеял писатель долгое время, именно здесь впервые вырисовывается Плоский мир, страны, города, селения. Читателю услужливо сообщают, что одним из главных городов, где будут происходить все дальнейшие действия, является Анк-Морпорк и он начинает понимать, что окружающая реальность изменилась, в ней появляются волшебники, говорящие сундуки, наполненные золотом, абсолютно легальные гильдии воров, убийц, грабителей, и даже воображаемые драконы.
Цикл о волшебниках и героях состоит из 8 полных книг, на страницах которых с читателем может произойти все, что угодно, поэтому лучше всего подготовиться и узнать, что же на самом деле ожидает каждого, задумавшего посетить Плоский мир. Итак, читаем по порядку:
- «Цвет волшебства» . Книга появилась на прилавках в 1983 году;
- «Безумная звезда» . Плоский мир обретает реальность, вышел в свет роман в 1986 году;
- «Посох и шляпа» . Книга пропитана юмором и сарказмом, и что более важно волшебством, издана в 1988 году;
- «Эрик» . Фантастический роман 1990 года издания;
- «Интересные времена» . Издавалась впервые в 1994 году;
- «Последний континент» . Увидела свет в 1999 году;
- «Последний герой» . Завершающее издание цикла, вышедшее в 2001 году.
Последняя книга заканчивает цикл, но не само повествование о Плоском мире, каждый житель которого сам по себе может являться героем отдельно взятой книги, поэтому писателю не составило особого труда написать еще несколько десятков историй полюбившихся читателям всего мира.
Так, появились следующие циклы: Ведьмы, Тиффани, Смерть, Стража и Фон Лилвиг, каждый из которых стоит рассмотреть более подробно.
«Ведьмы» – Феминизм в Плоском мире
Прочтение цикла книг «Ведьмы» следует начать с книги «Творцы заклинаний», читать которую нужно не питая иллюзий и не ища утопии, в которой все люди счастливы и вполне удовлетворены своей жизнью. Если читатель надеется найти на ее страницах именно это, ему нужно сразу же отложить книгу обратно на полку и взять что-либо из Томаса Мора.
Плоский мир также несправедлив, как и реальный, разница в том, что в последнем несправедливость прикрыта маской из благожелательных намерений и лицемерного сочувствия, тогда как в Плоском мире все выставлено напоказ, всему найдено пояснение и название. Что может быть сложного в мире, где колдовать могут все и каждый, но и в нашем мире жить в достатке могут все, но живут лишь единицы. Это справедливо, точно также, как и в Плоском мире справедливо то, что заниматься колдовством имеют право только мужчины, против чего восстают женщины и начинается удивительно долгая и смешная история, состоящая из 6 книг и одного рассказа:
- «Творцы заклинаний» , 1987 год;
- «Вещие сестрички» , 1988 год;
- «Ведьмы за границей» , 1991 год;
- «Дамы и господа» , 1992 год;
- «Маскарад» , 1995 год;
- «Хватай за горло» , 1998 год;
- «Море и рыбки» , рассказ, 1998 год.
«Тиффани» – продолжение
Представленный ниже цикл, состоящий из 4 книг, представляет собой нечто вроде продолжения цикла «Ведьмы», но со своей собственной историей:
- «Вольный народец» , 2003 год;
- «Шляпа, полная небес» , 2004 год;
- «Зимних дел мастер» , 2006 год;
- «Оденусь в цвет ночи» , 2010 год;
Смерть на отдыхе
Наибольший интерес представляет собой цикл под названием «Смерть». Как ни странно все не так уж и мрачно, смерть всего лишь скелет в черном балахоне и с косой – обычный персонаж в Плоском мире. У Смерти есть друзья, родные, даже дочь и внучка имеются. Есть и свои причуды, одна из них – уход от дел во временный отпуск. Именно с отпуска и начинается первая история цикла, куда входят 5 полноценных и крайне захватывающих книг.
