от primitivus /лат./ - первый, самый ранний (начиная с 1890-х годов)

Обращение к предметам культуры экзотических цивилизаций, преимущественно Африки и Океании, - одна из наиболее плодотворных стратегий искусства авангарда. По времени это совпадает с максимальным распространением колониализма, развитием этнографии, как науки, а также формированием специфических коллекций. Понятия "примитивный" или "дикий", пользуясь которыми Гоген создал новый образ художника, соединили все идеи и фантазии на тему мифа о сотворении мира. Очарование примитива оттеснило увлечение экзотикой, которое началось с ориентализма Делакруа и продолжалось в японизме импрессионистов, набидов и последователей Гогена. "У Ван Гога были японские гравюры, у нас - Африка", - писал Пикассо. Художники путешествовали, а много чаще - посещали этнографические музеи: Трокадеро в Париже, Фолькеркунде музеум в Дрездене и Британский музей в Лондоне. Маски и статуи, вместо стилевых эталонов западной культуры, стали образцовыми моделями для примитивизма. Они находились за пределами привычной традиции и подсказывали художникам почти готовые решения упрощенной, абстрагированной формы. Фундаментально важные для Пикассо и для появления кубизма, подобные предметы помогали экспрессионистам дистанцироваться от мира цивилизации. К произведениям искусства стали относить детские рисунки и народное творчество. В альманахе "Синий всадник" их назвали новой изобразительной традицией, которая приведет к исчезновению границ между высокой и низкой культурой. В следующем десятилетии style negre (негритянский стиль) станет феноменом, оказывающим влияние на моду, музыку, театр и дизайн.

Художники: Константин Бранкузи (Constantin Brancusi) , Андре Дерен (Andre Derain) , Макс Эрнст (Max Ernst) , Поль Гоген (Eugene Henri Paul Gauguin) , Альберто Джакометти (Alberto Giacometti) , Эрнст Кирхнер (Ernst Ludwig Kirchner) , Анри Матисс (Henri Matisse) , Амедео Модильяни (Amedeo Clemente Modigliani) , Макс Пехштейн (Max Pechstein) , Пабло Пикассо (Pablo Picasso) .

Выставки: 1923, Париж, Музей декоративного искусства "Выставка туземного искусства колоний Африки и Океании"; 1984, Нью-Йорк, Музей современного искусства (МоМА) "Примитивизм в искусстве XX столетия".

Тексты: Г.Аполлинер "Искусство и любознательность: первые шаги кубизма", 1912; Альманах "Синий всадник", 1912; Р.Фрай "Негритянская скульптура", 1920; П.Гийом "Негритянский скульптурный примитив", 1925.

Описание некоторых произведений:

Пабло Пикассо "Авиньонские девицы", 1907. Холст, масло. Нью-Йорк, Музей современного искусства. В этой картине, дана собственная версия темы проституции, Пикассо воспользовался двумя образцами примитивного искусства. Головы трех женщин слева воспроизводят стиль доисторической пластики иберийской культуры Осуна, открытой в 1906 году. Похожие на маски-апотропеи лица двух фигур справа вдохновлены экспонатами этнографического музея Трокадеро. Пикассо ходил туда зимой 1906/07 года. Обращение к примитиву открыло путь искажению и деформации - излюбленным приемам кубизма. Пять нагих фигур едины и разобщены. Тела, написанные широкими плоскостями неяркого тона в разных перспективных ракурсах, кажутся совершенно изолированными друг от друга. Угловатость непропорциональных фигур придает живописи монументальные свойства скульптуры, впечатление выссеченного рельефа, особенно ярко из-за очевидной геометризации. Историк, коллекционер Даниель-Анри Канвейлер считал эту работу "началом кубизма, его первым ростком". Картина практически не была доступна публике вплоть до 1937 года, когда работа попала в коллекцию Музея современного искусства в Нью-Йорке.

Наивное искусство обычно рассматривают как одну из областей примитива. Под Н. И. подразумевают творчество художников-самоучек (и «недоучек»), самодеятельных художников; иногда — некоторые формы народного искусства. Разграничить эти области с достаточной четкостью не всегда возможно.

На практике термины наивное искусство и примитив все же не всегда употребляются как тождественные. Наивным искусством чаще называют произведения художников, которые, условно говоря, «играют на поле» профессионального искусства: воспроизводят свойственные ему жанры, сюжеты, эстетические «эталоны», в какой-то степени способы выполнения. Но при этом в их работах обнаруживается несоответствие академическим критериям в том или ином отношении, что может выглядеть как ущербность, а может придавать работе очарование «наивности». С этой точки зрения, типичными произведениями наивного искусства можно назвать картины «За три дня до дуэли» М.Беловой (1983), «Влюбленная молодая женщина» неизвестного автора (конец XVIII в., Франция). Упомянутое различение наивного искусства и примитива не является общепринятым.

Примитив — от лат. первый, самый ранний. В соответствии со значением слова, примитивными первоначально называли явления искусства, относящиеся к ранним стадиям развития художественных стилей. Так, примитивна греческая архаика, по сравнению с греческой классикой и эллинизмом; западноевропейская живопись средневековья, по сравнению с Возрождением. Примитивным стали называть первобытное искусство, когда оно было открыто, и т.д. Начиная с XIX века, в этих явлениях искусства многие видели не только недостаточно отшлифованное профессиональное мастерство, но и преимущества цельности, простоты, искренности, силы воздействия.

В XX веке понятие примитив сблизилось с понятием наивное искусство, включило в себя искусство художников-самоучек и любителей («хобби», «искусство по выходным»). Из художников-примитивов международную известность получили А.Руссо, Н.Пиросмани (Пиросманашвили), балканские художники (И.Генералич и др.).

Примитив отличен не только от искусства профессионалов, но и от народного искусства с его многовековыми традициями, канонами, глубокой символикой и невыявленностью личного авторства. Вместе с тем, дух примитива и характерные для него выразительные приемы все же сближают его с народным искусством.
Искусство примитива, как и архаическое, и детское искусство, оказало сильное влияние на профессиональных художников XX века, что привело к появлению такого направления, как примитивизм. В некоторых изданиях между примитивом и примитивизмом не делается различия, тогда наряду с художниками «примитивами» упоминаются и профессиональные художники «примитивисты».

Примитивизм — направление в профессиональном искусстве конца XIX-XX веков, сознательно ориентированное на «непрофессиональные» образцы: на архаические и традиционные формы искусства разных народов, на детское творчество, а также на искусство художников-самоучек. В этих явлениях искусства изощренные мастера XIX-XX веков видели то, чего, как они полагали, недоставало им самим: искренность, непреднамеренность, простота, цельность, яркая выразительность, родственное отношение к природе и т.п.
В той или иной степени примитивистами можно назвать многих видных европейских мастеров: П.Гогена и его последователей, кубистов (П.Пикассо и др.), фовистов (А.Матисс и др.), дадаистов, некоторых абстракционистов и т.д. В России — художников, входивших в объединения «Голубая роза», «Бубновый валет», «Ослиный хвост» и др.

Панков Константин Алексеевич — художник-примитив, ненец по национальности. В детстве и юности жил жизнью рыболовов и охотников, в неразрывном единстве с родной природой. В творчестве Панкова поражает неизменно светлый, положительный тон, бодрое ощущение жизни всех явлений мира. Изысканно-точные, музыкальные и тонкие по цвету, его картины вызывают у жителя современного большого города ощущение сна или мечты — и в то же время они чрезвычайно достоверны во всех бытовых подробностях.
В 1930-е годы Панков занимался в художественной мастерской Ленинградского института народов Севера. Работы Панкова, как и других художников-северян, демонстрировались в советском павильоне на международной выставке в Париже в 1937 г. и были отмечены Гран При.
В 1942 г. снайпер и разведчик Панков был убит на Волховском фронте.

Хотя его известность несопоставима с международной славой Анри Руссо и даже Пиросманашвили, созданные им произведения нисколько не уступают творчеству этих гениально одаренных художников-самоучек.
Пиросмани Нико (Николай Асланович Пиросманашвили, 1862-1918) — грузинский художник-самоучка, один их самых известных представителей примитивного искусства.
Уроженец села, Пиросмани смолоду жил в Тифлисе (Тбилиси), работал слугой, кондуктором на железной дороге, торговал молоком, бродяжничал; писал для заработка картины и вывески на черной клеенке для трактиров, лавок, постоялых дворов, винных погребков.
В 1912 его «открыли» русские авангардисты (И.Зданевич и др.), стали поддерживать его материально, пытались ввести в общество творческой интеллигенции.

Пиросмани писал не только вывески - «натюрморты», но и портреты, бытовые сцены, животных, панорамы Грузии. Он умел придать будням и праздникам жизни торжественную, ритуальную значительность, его множественные композиции проникнуты чувством единства бытия. Искусству Пиросмани присуща величавая упрощенность форм, неповторимо-индивидуальный и в то же время ярко национальный колорит.
Руссо, Анри (1844-1910) — французский художник, первый представитель искусства примитива, который приобрел международную известность. Почти четверть века служил на таможне, и в художественных кругах получил прозвище Таможенник. Ушел в отставку, чтобы полностью посвятить себя живописи, но не достиг признания и умер в бедности.
Слава пришла к Руссо уже после смерти. Отношение современников-профессионалов к нему было двойственным: «мэтры» воспринимали его не вполне серьезно, свысока, как самоучку — и в то же время не могли не видеть его исключительной одаренности, выразительности его вещей, родственной архаическому и детскому искусству.

Искусство Руссо отличает ничем не скованная смелость замыслов, яркость цветовых решений, своего рода монументальность образов: он не делит изображаемое на более или менее важное, равно внимателен к любой детали (что вообще характерно для примитивного искусства).
Некоторые ученые замечают, что для ребенка все, что он видит вокруг себя, — равноценно и равно интересно. И поэтому, как бы он ни детализировал изображение, оно не теряет из-за этого своей цельности. Ребенок не разделяет преднамеренно картину мира на главное и второстепенное, на «фигуру и фон», как говорят психологи, или, пользуясь музыкальной терминологией, на «мелодию и аккомпанемент».
Думаю, это относится и ко многим примитивным художникам. Рассмотрим с этой точки зрения листья деревьев и другие детали картин К.Панкова; посмотрим на картину А.Руссо, где гепард и лошадь выглядят, как какое-то яркое насекомое, копошащееся среди крупных стеблей и цветов первого плана. Что тут главное, что — второстепенное?

Многим детям и примитивам присуще какое-то отстраненно положительное и непротиворечивое отношение к тому, что они изображают. Например, Брейгель, как и наш Панков, писал широкие картины природы и человеческого труда и быта, бодрые на первый взгляд, — но, присмотревшись поближе к людям, их действиям и празднованиям, мы почувствуем некую мрачноватую двусмысленность авторского отношения, которого совершенно нет у простодушного ненца.

Примитивное искусство как бы вне времени — подобно детскому искусству, а в определенном смысле и самому детству. Оно имеет сходство и с архаикой. Как и творчество детей, оно, вероятно, в тех или иных формах, существовало всегда. И в то же время это — характернейшее явление культуры XX века. Как и детское, примитивное искусство могло быть замечено и возведено в ранг высокой художественной ценности не раньше конца XIX, а главным образом — в XX веке. Некоторые элементы наивного искусства можно найти в современном шоу дом 2 , что делает его ещё более популярным.

Почему? Это один из интересных вопросов для обсуждения, но не единственный. Таких вопросов много. Нравятся ли детям художники-примитивы? Видят ли они свое сходство с ними, их отличие от художников «классиков»? Замечают ли моменты сходства с декоративно-прикладным искусством, изобразительным фольклором, с архаическим искусством и с теми художниками XX века, которые сознательно заимствовали многое и у архаики, и у самих детей?

В приемной офиса, рабочем кабинете, квартире или загородном доме картины в стиле примитивизма придадут современному интерьеру толику изысканности и уюта. Они дополнят обстановку и добавят в ваше жизненное пространство немного прекрасного. Полотна талантливых художников станут не только отличным дополнением к декору, но и неплохим вложением средств.

Примитивизм в живописи – картины, написанные от души

Как стиль живописи примитивизм зародился на рубеже XIX–XX веков и быстро стал одним из самых популярных направлений в изобразительном искусстве в Европе и дореволюционной России. Стиль предполагает нарочитое упрощение выразительных средств. Примитивизм в живописи обращается к детскому опыту художника и первобытному искусству, делая картину отражением его личного мировоззрения. Живописец стремится уйти от догм современного ему «высокого» искусства и эстетических стереотипов, смотреть на мир не через призму цивилизации, а наивным взором ребенка.

Примитивизм проявляется в отсутствии ненужных деталей, излишних подробностей или сложных образов – центральное место в картинах занимает главная тема. Все, что может отвлечь зрителя, беспощадно вычеркивается. Поэтому полотна примитивистов отличаются особенной энергетикой и подлинной, едва ли не первобытной выразительной силой.

Три причины купить картину современных художников-примитивистов

На самом деле причин купить картину не три, а куда больше. Но приводить их все долго и, по большому счету, не нужно. Поэтому мы приведем лишь три основные причины приобрести полотно в стиле примитивизма – картину, которая изменит ваше жизненное пространство:

• Картина украсит и самый изысканный, и непритязательный интерьер. Повесьте ее на стену, и ваше жизненное пространство преобразится!
• В современном городе человеку необходима некая отдушина. Для людей с тонкой впечатлительной натурой такой отдушиной станет картина.
• Живопись – надежное вложение. Как и другие предметы искусства, написанные в стиле примитивизма картины со временем становятся только дороже.

Полотна художников-примитивистов и другие картины в «Мансарде Художников»

Картинная галерея «Мансарда Художников» создана влюбленными в искусство единомышленниками в 1997 году и представляет картины самых разных мастеров на протяжении 20 лет. Мы работаем в самом центре культурной столицы России – в мансарде хранящего дух истории дома на Петроградской стороне.

С самого основания и по сей день галерея была и остается открытой для всех художников – от именитых мастеров до начинающих живописцев. А это значит, что в «Мансарде Художников» удастся найти полотна современных художников-примитивистов по самым демократичным ценам и работы маститых авторов для самых взыскательных и состоятельных ценителей живописи.

В «Мансарде Художников» можно приобрести полотна в стиле примитивизма и картины в других стилях, придя в галерею лично или сделав заказ прямо на сайте. Просто сообщите нашим сотрудникам артикулы понравившихся полотен, и мы готовы привезти для личного осмотра до пяти картин. Так вы сможете увидеть картину вживую и понять, как она будет смотреться в вашем интерьере. Более того, если в течение трех дней вы поймете, что картина не отвечает заявленным требованиям, ее можно будет вернуть в галерею.

Доставка картин осуществляется по любому адресу в Петербурге, Ленинградской области или другом регионе России. По всем интересующим вопросам касательно полотен, их цены, заказа и доставки всегда готовы проконсультировать по телефону.

Работы Владимира Любарова находятся в Государственном Русском музее, Государственной Третьяковской галерее, российских частных коллекциях, а также в музеях и частных коллекциях многих стран мира.

Владимир Любаров - известный книжный график, проиллюстрировавший более ста книг, среди которых Вольтер, Рабле, Гоголь, Стругацкие, Шолом-Алейхем, Зингер. Одиннадцать лет он был главным художником журнала “Химия и жизнь”, а в начале перестройки организовал с группой писателей первое в России частное книгоиздательство “Текст”.

Однако в 1992 году Любаров неожиданно для окружающих резко изменил свою жизнь. Отказавшись от амплуа престижного столичного художника, он купил маленький дом в полузаброшенной деревне Перемилово на краю Владимирской области и с головой окунулся в простую крестьянскую жизнь.

Занявшись живописью, он начал изображать своих новых земляков. “Картинки из русской жизни” имели огромный успех на Западе, и вскоре Любарова приглашают с выставками в Бельгию, Германию, Францию и Швейцарию. А вскоре пришел успех и в России. За последние годы прошли две персональные выставки художника в одной из самых престижных московских галерей - Галерея "Дом Нащокина" , а в 2008 году состоялась персональная выставка Владимира Любарова в Государственной Третьяковской галерее .

У " Нашей улицы " (так называлась одна из выставок художника) Владимира Любарова нет точного географического адреса: где она расположена - в городе ли, в деревне или просто в чистом поле - неизвестно. И живут на ней люди разных кровей и вероисповеданий - русские, евреи и лица неопределенной "кавказской национальности".

Персонажи отличаются друг от друга не только национальной экипировкой, но и временем, в котором живут: оно на "Нашей улице" течет и вперед и назад, и вкривь и вкось, а то и вовсе стоит на месте, как то угодно художнику. И вместе с тем это типичная российская глубинка: реалии узнаются сразу - и грязный рынок, и типичный провинциальный вокзал, и Парк культуры с непременной "девушкой с веслом", и толпящиеся в очередях, а также выпивающие на лоне природы граждане.

Проживает на "Нашей улице" и небольшая еврейская община, состоящая из "русских евреев" - сапожников и раввинов, резников и портных. Вполне органично вписавшись в российские пейзажи, они соблюдают субботу, едят мацу на Песах, изучают Тору и Талмуд и думают все больше о вечном.

Многие сюжеты Любарова откровенно литературны, навеяны легендами, библейскими притчами, рассказами, где-то за ними маячат тени Шолом-Алейхема, Бабеля, Исаака Башевиса Зингера и героев русских сказок.

О литературности в живописи иногда говорят, как о недостатке того или иного художника. И напрасно говорят. Литература как мать всех искусств была для многих самых великих живописцев мощным источником вдохновения. Сколько полотен навеяно книгой книг - Библией!

Говоря о картинах Любарова, знатоки часто произносят слова «лубок» и «наивность». Ну конечно, лубок тут имеет место и наивность - тоже. Hо какая наивность? Наивными, как я понимаю, чаще всего считают художников, которые, имея природные способности к живописи, специального образования не получили, соответствующей техникой не овладели, но поражают своих почитателей свежестью взгляда на жизнь и «вынужденным» пренебрежением законами изобразительного искусства.

Любаров к такой породе художников никак не относится. Он - высокий профессионал и искусством своим владеет в совершенстве. Но что роднит его с наивными художниками, так это умение посмотреть на мир взглядом, незамутненным профессионализмом, удивиться увиденному, может быть, даже по-детски, и заставить нас испытать такое же удивление. В этом смысле каждый настоящий художник наивен, и каждое истинное творение искусства в известной степени тоже наивно.

Он обладает редким даром видеть в частных фактах и ситуациях повседневности особый, метафорический смысл, связь времен и национальных традиций, смешное и значительное.

Работы художника свидетельствуют о высокой профессиональной культуре, о творческой изобретательности и неповторимой стилистической манере автора, его причастности к судьбам своих персонажей.

Эмоциональный, содержательный диапазон произведений Владимира Любарова несет в себе неподдельное очарование и глубину искреннего сопереживания многоликому миру, нас окружающему, глубину его философского обобщения и гротескной интерпретации, что само по себе уже заслуживает серьезного внимания и вдумчивого отношения как к личности мастера, так и к его творческим устремлениям.

Искусство Любарова несомненно принадлежит к ярким, неподражаемым явлениям современной отечественной художественной культуры.

Валентин Родионов - Генеральный директор Государственной Третьяковской галереи

Прогуливаясь недавно по Новому Арбату, обнаружил Владимир Любаров на лотках и стендах, щедро заставленных произведениями «народного творчества», и немалое количество картинок Владимира Любарова. Все эти картинки были снабжены его «собственноручной» подписью. А некоторые из них - так даже сразу тремя: под картинкой, на паспарту и на обороте. Чтоб уж наверняка. И никто бы не сомневался. Честно говоря, больше всего расстроил художника Любарова не сам факт торговли подделками на Новом Арбате, а качество этих изделий. Не напрягаются ребята.

ребята. Отпечатаны арбатские «клюквы» на ксероксе, потом от руки раскрашены. Там, где арбатским умельцам не нравится цвет, они его смело меняют. Совершенствуют, так сказать. А где уж совсем отрываются - так это в названиях картинок. Сочиняют свои - и мы, дескать, не лыком шиты. Постоял-постоял художник Любаров возле стенда, порассматривал «свои» картинки и - давай, думает, куплю.

А что? По полторы «тыщи» рублей большие картинки, а маленькие - так вообще по триста. Налетай - не скупись. Вот и Любаров мелочиться не стал - купил большую картинку. У него она, правда, называлась «Хор», а тут - «Без фальши». Почему? - заморачиваться не стал, тем более что в ходе жесткой дискуссии с продавцом («Я те клянусь, оригинал!» - «Ну, ты мне рассказывай! Я же вижу, раскрашенный ксерокс!» - «Мужчина, берите картину или идите себе мимо!») цену на «самого себя» удалось спустить до семисот. Что было приятно. И опять же есть теперь что показать друзьям и знакомым.

10 января 2016 года исполнилось 109 лет со дня рождения знаменитого кузбасского художника Ивана Егоровича Селиванова.

Его называли сибирским Пиросмани и Ван Гогом, и это во многом - верное сравнение. Вокруг обоих какое-то время вились меценаты, искусствоведы, поклонники - однако и Пиросмани, и Селиванов умерли в одиночестве, обретя посмертную славу.

Шел к себе долго и упорно

Известный кузбасский художник-примитивист Иван Егорович Селиванов родится 10 января 1907 года. «Родился я в Архангельской губернии в Шенкурском уезде в Едемском сельском совете в деревне Васильевской у бедной крестьянской нищей семьи», - вспоминал он сам.

Позднее он писал: «Я рожден своей мамушкой Татьяной Егоровной не для больших денег, не для роскошной жизни, а просто для жизни, как всякое живое существо в природе. Воспитывался среди нищенского сословия. Вся моя жизнь, весь мой труд прошли задарма, а зачем - я не знаю. Неужели найдутся такие люди, проглотят мой труд, как жадный крокодил, или выбросят? Будущие поколения таких людей не похвалят».

«Отец рано умер, в 1912 году. У моей матери осталось от отца трое сынов: старший брат был 1904 года, я, 1907 года, младший 1912 года. Моей матери с братом Сергеем и мне сразу же после смерти отца пришлось идти сбирать милостыньки ради Иисуса Христа. В 1922 году я пошёл в соседню деревушку Ивановску в пастухи. В нашей деревне жить матери и нам трём братьям было невозможно, в силу малоземелья. Я спокинул свою родину - деревню в 1924 году 5 февраля. Доля и счастье мне было трудное на чужой стороне, тоже было нищенство...»

Иван Егорович на своём веку перепробовал множество разных работ. Работал кузнецом, слесарем, кочегаром, печником, сторожем, жил трудно и скудно. Печным искусством овладел в совершенстве, сложив на совесть столько ладных печей, что мог бы век прожить в почёте и довольстве, да всё душа ждала чего-то, не сиделось ему на одном месте.

А дальше жизнь сложилась так: долгие годы скитался. Побывал во многих городах. Он уезжал на стройки в Мурманск, Архангельск, Онегу, Свердловск, Запорожье. Здесь он и выбрал себе жену Варвару Илларионовну на весь жизненный путь. Вместе с ней он уехал в Ленинград, где их и застала Великая Отечественная война. Именно оттуда в 1941 году Иван Егорович эвакуирован в Кузбасс. Сначала живет в Новокузнецке, Мундыбаше, работает молотобойцем, грузчиком, слесарем, штукатуром. Об искусстве никогда не думал, не было времени...

А в 1943 году переезжает в Прокопьевск.

В городе шахтеров он определился на железную дорогу обходчиком. Жили в посёлке Голубевка. А место, где позднее, в 1951 году, построил себе Иван Егорович дом, называлось Марсом. От него веяло экзотикой, романтикой, космосом. Недаром Иван Егорович летними вечерами сидел на крыльце дома и смотрел на звёзды над головой.

Не сразу Селиванов пришёл к мысли о живописи. В 1946 году он увидел в магазине картину. Красочность стога сена удивила его, разбередив душу. По собственным его словам, «в жизни переворот произошёл, во всём организме буря поднялась, как в море». Захотелось рисовать самому.

И на своем первом в жизни рисунке Селиванов изобразил воробья. К этому времени ему было почти 40 лет. Так, уже в зрелом возрасте, он начал рисовать. Сначала - карандашом, позже - освоил масляную живопись.

Знакомые, близкие на смех подняли: «Что удумал, чудак, в сорок лет учиться! И чему? Пустяку какому-то, рисованию». Жена тоже негодовала: «Лучше бы печи клал!». Но я твердолобым родился, что надумал, то вдругорядь, а и сделаю»,- вспоминал о начале своего творчества Селиванов. Как посчитают позже специалисты, его упорство заложено в самой фамилии: она произошла от канонического мужского имени Селиван (от лат. silvanus - «бог лесов»).

Всё виденное, пережитое требовало переосмысления, зримого воплощения. Так, видимо, рождаются поэты, музыканты, писатели, художники. Ярко разгорается искорка таланта у одарённых людей независимо от времени и возраста…

Случайно он увидел в газете объявление о приёме самодеятельных художников в Московский заочный народный университет искусств имени Н.К. Крупской (ЗНУИ). Иван Егорович послал в народный университет документы и рисунок воробья. И вскоре получил извещение о зачислении, педагогом-консультантом ему назначили Юлию Ферапонтовну Лузан.

Иван Егорович оказался упорным, многообещающим учеником. Это заметили опытные педагоги, художники. Они сделали всё, чтобы передать ему свои знания.

«Учиться я начал искусству-творчеству с сентября 1947 г. Учился без ограничения времени под предлогом, что будет и что получится. До сих пор рисую по просьбе своего педагога Аксенова Ю.Г. для иллюстраций для учебников и литературы, что имеет очень, очень большое значение не только для Заочного университета искусств, а для всей страны, а не заикаюсь об оплате труда своего никому. Это ни к моему лицу. Рано или поздно люди поймут мой неоценимый - колоссальный труд» - вспоминает И.Е. Селиванов позже.

Становление художника

После поступления в ЗНУИ жизнь Ивана Егоровича наполнилась новым содержанием, радостным творчеством. «Художество было для него не самоцелью, а способом развивать себя и откликаться на боль мира», - вспоминал его второй педагог Юрий Григорьевич Аксёнов, которого назначили ему после смерти Ю.Ф. Лузан. С Ю.Г. Аксеновым художник советовался и переписывался в течение 40 лет.

Первые работы Селиванова - это рисунки, подцвеченные акварелью или цветным карандашом. В центре его творчества - предмет, животное или человек как самодостаточное явление.

Преподаватели курсов, обучавшие Селиванова, конечно, догадывались о том огромном таланте, который таился в их прокопьевском ученике. Но когда в 1956 году он прислал им портрет девочки, изумились даже они. Это было озарение Селиванова, его «звёздный час».

Специалисты сразу назвали «Девочку» «самодеятельной Джокондой», увидев в ней, по словам Ю.Г. Аксёнова, «этнический сказ художника о родном Севере. В золотисто-солнечном колорите этой работы внимательному взору виделся неброский северный пейзаж, оставшийся навсегда самым дорогим воспоминанием художника».

С того времени Иван Егорович очень много работает: выполняет автопортреты, портреты, натюрморты, пейзажи, анималистические произведения, изображает и свое незажиточное хозяйство: кота, курицу, петуха.

Все работы - а их уже около 400 - сразу посылает в Москву: «для потомства, для новых поколений», многие из его работ хранятся в столице и сейчас. Именно Москва и «открыла» Селиванова. Фильмы о нем, выставки - все задумывалось и организовывалось здесь. Местные же власти и представители «творческой интеллигенции», «профессионалы» художника не признавали.

Селиванов отказывался продавать свои работы. При его жизни проданы только две картины: «Автопортрет» - в Суздаль, и один из двух портретов режиссера М.С. Литвякова - во Всесоюзный музей народного творчества. Больше продавать свои работы Иван Егорович не соглашается, он стремится к тому, чтобы все они были в одном месте (в Москве).

Часто выполнял Иван Егорович свои произведения по впечатлениям от кинофильмов. Именно так создал около 50 произведений и те работы, которые в 1978 году подарены им Новокузнецкому музею изобразительного искусства, выполнены по впечатлениям от кино: «Спартак», «Анка-пулеметчица», «Павка Корчагин».

На его рисунках «Наполеон», «Ломоносов», «Коперник», «Робеспьер» поражают строгая схожесть с изображением-оригиналом и какая-то наивная простота в обращении. Как пересказ классического текста своими словами. Рисунок «Спартак» художник нарисовал, не читая романа Джованьоли. Как отмечают специалисты, «он написал его одновременно в античной ясности, славянском простодушии и мягкости».

Произведения Ивана Егоровича были рекомендованы для показа на крупных художественных выставках. Они получают самые восторженные оценки. Художник Роберт Фальк, увидев его «Девочку», выразился кратко: «Берегите», - имея ввиду и картину, и автора. А искусствовед Михаил Алпатов в журнале «Творчество» писал: «И мы можем гордиться самодеятельными художниками. Среди них имеются такие, которых можно поставить рядом с Нико Пиросмани и Анри Руссо, заслуженно занявшими свои места в художественных музеях».

Картины Ивана Егоровича экспонировались во многих городах нашей страны и за рубежом: в Париже, Лондоне, Праге, Берлине, Бонне, Будапеште, Монреале, Нью-Йорке. На его работы обратили внимание академик живописи Георгий Нисский и американский художник Антон Рефрежье.

Но сам Иван Егорович долгое время не знал о своей широкой популярности и известности, хотя время от времени его сердечно поздравляли и сообщали об отзывах, которые дают о его работах художники и критики. Он не был тщеславен. Ему предлагали продать одну из работ за границу за большие деньги, но он наотрез отказался: «Всё, что сделано, принадлежит только моей советской России». И всё же слава есть слава. Он чувствовал удовлетворение, прилив душевных и физических сил, вдохновение и радость.

В 1969 году известный режиссёр-документалист Михаил Литвяков снял фильм «Люди земли Кузнецкой», одна из новелл которого была посвящена Ивану Селиванову. А в 1984 году вышел художественный фильм режиссёра Виктора Прохорова «Серафим Полубес и другие жители Земли», в основу которого легла биография Селиванова, были показаны его работы. Фильм рассказывает о деревенском художнике-самоучке, так называемом «наивном» живописце. Внимание зрителей буквально приковали кадры, в которых показывались работы художника. Собака. Корова. Петух. Девочка кормит кур. Кот. Автопортрет. Картины поражают чистотой изумленного детского взора и зрелостью почерка мастера.

Кстати, когда в центральном кинотеатре Прокопьевска шла премьера этого фильма, никто не обратил внимания на старичка, которого привели две учительницы. Так премьера фильма состоялась и для самого Селиванова.

Одно из центральных мест в творчестве Ивана Егоровича Селиванова занимают животные и птицы. Природный талант художника открывал зрителям «Девочку с курами», «Льва в лесу», «Пейзаж с волком», «Пуму», «Собаку», «Семью петуха», «Оленя», «Кошку», «Пейзаж. (Коровы)». Он изображает их с большой фантазией, тщательно, любовно, наделяя их лукавством, простодушием, словно очеловечивая их образы: большими, вдумчивыми, грустными «селивановскими» глазами смотрят на нас с рисунков художника собаки, коровы и птицы.

Хотя официальные отношения с народным университетом закончились, Селиванов почти четыре десятка лет все шлёт туда свои картины. Он послал Ю.Г. Аксёнову огромное количество притч и дневниковых записей, называя их «писаниной для развития личной мозговой системы». Это удивительные по обнажённости чувства и «корявые» по языку заветные мысли Селиванова о жизни, о труде, об искусстве.

Вот некоторые из них: « Я очень люблю животных. Кого хочешь по памяти могу нарисовать. Природа дарит нам настроение, ощущение красоты. Без этого никакого художника быть не может».

Пейзаж «Моя родина, мой дом» художник сопроводил такими словами: «Люблю тебя, русская земля, после тьмы ночной, когда восходит солнце. Всё дышит, всё смеётся, в глаза заглядывает. Радуется твоё сердце, пляшет душа. Какая ты хорошая, Российская земля, Родина моя!»

Признание

В лучших работах И.Е. Селиванова - а это в основном портреты - проявился дар живого схватывания натуры. За двадцать лет он сделал сорок портретов жены. В портретах Селиванову удаётся передать «проникновенность» взгляда. Этот взгляд, как на старинных иконах, не оставляет зрителя, «ведёт» его, откуда бы он ни смотрел на картину. Обычно впечатляет одна из лучших работ Селиванова - его «Автопортрет». На зрителя почти в упор смотрит светлыми глазами бородатый старик, знающий себе цену, эдакий мудрец-чародей из русского фольклора, носитель вечных истин, очарованный странник-правдоискатель. Сам же Иван Егорович в жизни - маленького росточка, с небесной голубизны глазами, вполне земной человек со своими практическими заботами, страстями и амбициями.

Когда умерла его жена Варвара Илларионовна, делившая невзгоды и радости вместе с ним, дом на Марсе затих. Ю.Г. Аксёнов вспоминает, что «в середине 1970-х Иван Егорович вдруг замолчал: не было от него ни посылок с работами, ни писем. Забеспокоились, не случилось ли чего? И вдруг через год приходит картина: сидит на снегу селивановский кот Вася с печальными глазами. Стало ясно: случилось несчастье». Синяя тень от кота своей пронзительной голубизной леденила души зрителей, подчёркивая заброшенность сжавшейся фигурки. Глаза кота будто взывали: «Что же вы все забыли обо мне, бедолаге?» Это ощущение страшного одиночества, когда вам кажется, что во всей Вселенной, тёмной и бесформенной, существуете только вы одни. Для Ивана Егоровича это был год тяжелейшей депрессии.

В 1985 году Иван Егорович поступил в Инский дом для престарелых и инвалидов, расположенный на берегу Беловского водохранилища, рядом с городом Белово. Находился на государственном обеспечении, получая, как он выражался, зарплату-пенсию. Для него были выделены две комнаты, одна из них - для мастерской. Весь световой день он проводил за мольбертом. Он вызывал у окружающих различные чувства. Личность загадочная и значительная для интернатских жильцов, необычная. Вокруг его имени стали рождаться легенды, порой несуразные. Завистники чернили его творчество, сравнивая с базарной изохалтурой, презрительно говоря о его жизни вне стен этого дома.

В Кузбассе Иван Селиванов открылся широкому зрителю лишь в 1986 году. Тогда, после статьи Владимира Долматова в газете «Советская Россия» «Синий кот на белом снегу», имя Ивана Егоровича оказалось на слуху чуть не по всей стране. В этом же году в Кемерове и Новокузнецке одна за другой прошли две персональные выставки художника.

Сказать, что публика была ошеломлена, значит, сказать очень мало. Перед зрителями открылась наша, хорошо нам известная и в то же время какая-то совершенно новая действительность. Новая Вселенная. Зрители ходили и, потрясённые, пытали друг друга, отчего щемит сердце при виде грустной обезьяны, и чем завораживает «Семья петуха»? Сам Иван Егорович, маленький и неказистый, в новых кирзовых сапогах, а признавал он только валенки и кирзовые сапоги, непривычном пиджаке и фуражке, ничего не объяснял. Смотрел мудро и лукаво, словно не был причастен к тому ажиотажу, который разгорелся вокруг него. И только, когда вставал рядом со своими автопортретами, становилось ясно - это всё его. На них Селиванов всегда изображал себя мощным, полным внутренней силы. Вот такой силы в нём было хоть отбавляй.

И это при том, что талант его в кругах специалистов давно был признан как национальное достояние. В письме к И.Е. Селиванову член-корреспондент Академии Художеств С.М. Никиреев пишет: «Для меня Вы художник огромного, редкостного дарования, каких земля российская рождает нечасто. Вы удивительной силы талант. Желаю быть здоровым и уверенным в том, что Вы самородок необыкновенного веса и блеска».

Последняя прижизненная выставка И.Е. Селиванова состоялась в 1987 году - в год 80-летия художника. Своё 80-летие Иван Егорович встретил известным самодеятельным художником Российской Федерации. На территории Инского дома-интерната он написал свои последние картины: «Автопортрет» и «Портрет матери».

Это Юрий Григорьевич Аксёнов предложил ему написать портрет матери. Над этим Иван Егорович серьёзно задумался и стал вспоминать, какой же осталась в его памяти мама. Не видел он её с двадцати лет, она умерла в 1937 году. И вот на картине появляется лицо истинной северянки из деревни Васильевской Шенкурского уезда Архангельской губернии. Светлые глаза, светлые пышные волосы, привычно собранные в пучок, простое русское лицо. Крестьянка, руки которой пряли, ткали, месили тесто, обрабатывали крохотный клочок земли. Женщина горькой судьбы, оставшаяся без мужа с тремя детьми и вынужденная отправить их, подросших, оторвав от сердца, «в люди». Высшая простота, даже святость в этом лике. Нужно было прожить такую долгую и трудную жизнь, какую прожил Иван Егорович, чтобы постичь образ матери и увидеть в родных чертах проблеск вечного.

…Умер Иван Егорович 1 марта 1988 года в одиночестве. Похоронен в поселке Инском Беловского района Кемеровской области на местном кладбище. Всего пять дней не дожил он до того дня, когда показали документальный фильм о его жизни, в которой он считал «святостью трудиться до последних дней своей жизни».

Его покинули друзья и поклонники, философствовавшие над каждым дюймом его живописи, по поводу каждого написанного им слова. Но И.Е. Селиванов оставил нам вещее слово: «Человек живет до тех пор, пока радуется жизни». Оставил не полностью оцененные писания-сказания, начатую повесть о двух архангельских мальчишках.

Его имя внесено во «Всемирную Энциклопедию наивного искусства», которая была выпущена в Великобритании. Его работы получили три Гран-при на Международных выставках в Париже. За четыре десятилетия творческой деятельности художник И.Е. Селиванов оставил сотни картин и набросков. Часть из них хранится и в Прокопьевском краеведческом музее.

В 1990 году издательство «Молодая гвардия» выпустило книгу И.Е. Селиванова и Н.Г. Катаевой «И была жизнь...». Книга содержит репродукции картин художника и его дневники. В них он высказался о трагичности, боли и красоте русской жизни.

…И у грузинского художника Пиросмани, и у Селиванова, прежде всего, одинаковые судьбы. Оба знали о своём высоком даре. Оба были бесприютны и неимущи. Вокруг обоих какое-то время вились меценаты, искусствоведы, поклонники. Однако и Пиросмани, и Селиванов умерли в одиночестве, обретя славу после смерти. Образ России Ивана Селиванова - терпение и воля, страдание, сила и самопожертвование. Предельно сдержанные, строгие, напряжённые работы. Таков же был он и в слове. И там, и тут - подвижническая мощь и абсолютная простота выражения.

Солнце славы не часто освещает самобытных художников из народа. Поэтому так хочется, чтобы это простое, доброе, честное и благородное имя - Иван Егорович Селиванов, не раз прославлявшее народное творчество на выставках в нашей стране и за рубежом, не забывалось. Потому что творчество этого художника из народа - наше национальное богатство, которое нужно беречь.

По материалам Internet

В его произведениях живет суровость и духовность Русского Севера - его родины. Другое отличительное свойство Селиванова - его своеобразная философия, отразившаяся в записях дневникового характера, которые художник вел на протяжении многих лет.

Колоритный стиль живой народной речи, яркие образы воспоминаний и сновидений, афористичные высказывания - все это делает дневниковое наследие Селиванова не менее ценным, чем его художественные произведения.

«Нельзя разгадать самому себе без помощи других. Может, это есть причуда? Дьявольская сила в мозгах моих?..» - эти слова Селиванова можно было бы поставить эпиграфом ко всему изучению наивного искусства.

Творчество И.Е. Селиванова, обнаруженное москвичами на выставках в так называемых клубах творческой интеллигенции - ЦДРИ, ЦДЛ, Правления Союза художников на Гоголевском бульваре, - было воспринято как глоток свежего воздуха, как свидетельство того, что народное творчество еще живо, несмотря на годы его государственной эксплуатации и извращения.

Именно с творчества Селиванова и нескольких других, «открытых» в те годы самобытных художников началась волна всеобщего увлечения наивным искусством, достигшая своего пика в 1970-е годы.

Первому педагогу Селиванова в Московском заочном народном университете искусств имени Н.К. Крупской (ЗНУИ) Юлии Ферапонтовне Лузан в 1947 году пришла в голову счастливая мысль: просить ученика рисовать животных в фас и в профиль. Персонажами его рисунков в этот период стали корова, собака, кот, петух, они же до конца жизни были верными друзьями и «собеседниками» художника.

Позже, когда педагогом художника стал Ю.Г. Аксенов, работах Селиванова появились слон, лев, лань. К Аксенову художник обратился с просьбой помочь «понять во всей литературе непонятные слова… Напишите, как обещались, что такое беспредметное искусство, эстетика, догматика… Всего посылаю четыреста слов».

Иван Селиванов и культурный мир, с которым он соприкасался, говорили на разных языках. Он внимательно изучал альбом «Русский портрет», но никакого влияния на его собственные портреты это не оказало.

Никто из соседей не хотел позировать художнику. Он изображал свою жену, педагогов, героев популярных фильмов - Спартака, Клеопатру. Наиболее значительны его автопортреты. Селиванов обладал характерной внешностью русского крестьянина - окладистая борода, шапка густых волос, остриженных «под горшок», пронзительный взгляд с хитрецой.

Он привлекал к себе внимание тележурналистов, кинематографистов, о нем писали в местной и центральной прессе. Но все же круг людей, непосредственно общавшихся с художником, сам не обладал достаточно высоким образовательным уровнем, чтобы адекватно интерпретировать его искусство.

Творчество его и по сей день не описано подробно на языке современной науки. Самобытный крестьянский философ, чужак в мире «развитого социализма», Иван Егорович Селиванов проецировал в творчество образы гармоничного мироустройства - родного дома с огородом, друзей, учителей, героев и всякой Божьей твари.

Персональные выставки И.Е. Селиванова:

Центральный дом литераторов, Москва, 1971;

В честь 70-летия И.Е. Селиванова, Москва, 1977; В честь 80-летия И.Е. Селиванова, Музей изобразительных искусств Кемеровский обл., 1986;

Музей изобразительных искусств Новокузнецка, 1986;

Центральный выставочный зал Московского отделения Союза художников РСФСР, Москва, 1987.

Выставки с участием работ художника:

Выставка работ самодеятельных художников, учащихся курсов заочного обучения ЦДНТ им. Н.К. Крупской, ЦДРИ, Москва, 1965;

Всероссийская выставка произведений самодеятельных художников, Москва, 1960;

Всесоюзные выставки самодеятельных художников в Москве: 1967, 1970, 1974, 1977, 1985;

Выставка «100 работ самобытных художников», Москва, Зал правления Союза художников на Гоголевском бульваре, 1971;

Юбилейная выставка работ учащихся факультета изобразительного искусства в честь 50-летия ЗНУИ в Центральном выставочном зале Союза художников РСФСР в Подольске, 1983-1984;

«Naifs sovietiques» (Франция), 1988;

Всероссийская выставка работ самодеятельных художников в честь 40-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне, Всероссийский музей народного искусства, Москва, 1985;

«Сон золотой», 1992;

«Райские яблоки», 2000;

«Фестнаив-04».

Коллекции картин И.Е. Селиванова хранятся:

Государственный Дом народного творчества;

Владимиро-Суздальский музей-заповедник;

музей «Царицыно», Москва.

Фильмография:

«Люди земли Кузнецкой», реж. М. Литвяков, Ленинградская студия документальных фильмов, 1969;

«Они рисовали с детства», реж. К. Ревенко, Центральное телевидение, телефильм, 1979;

«Кузбасский Пиросманашвили», Кемеровская студия телевидения, 1981;

«Серафим Полубес и другие жители Земли» (художественный фильм, где использовались произведения Селиванова), реж. В. Прохоров, «Мосфильм», 1984;

«Синий кот на белом снегу», реж. В. Ловкова, ЦСДФ, 1987.

Литература:

Шкаровская Н. Народное самодеятельное искусство. Л., 1975;

World Encyclopedia of Naive Art. London, 1984. Р. 529;

Иван Селиванов - живописец. Очерки о художнике. Кемерово, 1988;

Селиванов И.Е., Катаева Н.Г. И была жизнь… М., 1990;

Выставка работ самодеятельных художников, учащихся курсов заочного обучения ЦДНТ им. Н.К. Крупской, ЦДРИ, Москва, 1965.

Каталог статей в печатных СМИ:

Алпатов М. Непосредственно и чистосердечно // Творчество. 1966. № 10;

Герчук Ю. Примитивны ли примитивы? // Творчество. 1972. № 2;

Балдина О. Второе призвание. М., 1983;

Аксенов Ю. Смотреть своими глазами // Художник. 1986. № 9;

Шкаровская Н. Притяженье любви к природе // Огонек. 1987. № 36;

Самодеятельное изобразительное искусство // Самодеятельное художественное творчество: Очерки истории 1960-1990-е годы. СПб., 1999.

НИЩИЙ ХУДОЖНИК - ЭТО СУДЬБА?! НЕКОТОРЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ ИВАНА СЕЛИВАНОВА

Имя прокопчанина Ивана Селиванова внесено в «Энциклопедию наивного искусства», изданную в Великобритании. За рубежом Ивана Егоровича называли русским Пиросмани и Ван Гогом, он вошел в десятку лучших наивных художников России.

Его работы вывозили в Лондон и Нью-Йорк, нелегально продавали, а он прозябал в нищете. За 45 лет Селивановым написано сотни картин и набросков, но его дневники с собственными философскими воззрениями вызывают не меньший интерес. В краеведческом музее Прокопьевска хранится небольшая коллекция его работ, около сотни - в Москве в Государственном Российском Доме народного творчества.

Болею душевно... Почему я попал в такие условия? Каждая засранка -баба распоряжается мной! Это же влияет на весь организм, мозговую систему… Это цитата из фильма «Иван Селиванов. Фрагменты жизни»

В ЦГБ им. Гоголя салон «Художник» проводил вечер памяти Ивана Селиванова. На сайте библиотеки появилась электронная книга, посвященная самобытному художнику из Прокопевска. В нее вошли статьи о Селиванове, неопубликованные ранее фотографии и репродукции картин. В течение 20 лет искусствовед Галина Степановна Иванова по крупицам собирала материал для книги.

В апреле 1986 года художника пригласили в кино-клуб «Диалог», он побывал в музее Достоевского и на Кузнецкой крепости. В мастерской Виталия Карманова, куда его привезли, удивился, что у художника может быть столько тюбиков краски.

Поклонники творчества Селиванова сохранили афиши персональной выставки, которая состоялась 22 октября 1986 года в Новокузнецком художественном музее.

Последние годы Селиванов провел в доме-интернате для престарелых и инвалидов в пос. Инской. Переживал свое положение несвободы, называя себя казенным человеком, который на основе расстройства души не может работать.

- Болею душевно... Почему я попал в такие условия? Каждая засранка-баба распоряжается мной! Это же влияет на весь организм, мозговую систему…

Недолго прожил он в собственном домике, куда его перевезли за год до смерти. 5 марта 1988 года Селиванова похоронили.

В один из своих визитов к Селиванову Галина Иванова (по просьбе художника) привезла Ивану Егоровичу тарелку и сковороду. Потом выяснилось, что эту тарелку он использовал вместо палитры.
Сковороду же застилал газетой, в нее ставил кружку с растворителем и только тогда начинал писать. В последние годы он работал маслом.

В Новокузнецке гастролировал театр «Ленком» и к нам в студию (кино-фото бюро КМК) пришли актеры Николай Караченцов и Олег Янковский. Буквально накануне знаток живописи и коллекционер Янковский наведался к Селиванову в гости, не догадываясь о чудаковатом нраве хозяина.

Я известный актер Олег Янковский, - начал с порога ленкомовец.

Популярному актеру ничего не оставалось, как последовать совету старика. Работы художника-самородка он увидел позже - в документальном фильме С. Шакуро и В. Шкоды. Николай Караченцов с неподдельным восхищением смотрел на маленького (рост 154 см!), бородатого мужичка, все удивлялся:

Какой цельный характер!

На следующий день Николай Петрович привел на просмотр всю труппу...

Когда читаешь его мысли, думаешь, что это настоящий философ:

«Человек рождается не сам собою, он приходит в этот мир по какой-то никому не известной причине, и он связан со всем живым.
Если человек честно относится к своему труду и своим товарищам, значит, он выполняет закон о справедливом общественном труде».

«Чтобы прожить день с истинной правдой на земле, вам надо много поработать с утра до вечера над собой. Чтоб сердце и душа по чистоте своей были равны янтарю или солнечным лучам».

«Считаю за счастье быть независимым от других, скушать ржаного хлеба с картошкою в очистках-мундирах и чуточку с солью, впримочку с водой. Пусть будет в избушке моей неуютно и грязно, это неважно. За важность посчитаю зимою в избушке моей тепло. Подобных мне стариков мужиков, баб молодых и старух сколько угодно на всей земной коре».

ИВАН СЕЛИВАНОВ: ЖИЗНЬ И СУДЬБА

«Я рождён своей мамушкой… не для больших денег, не для роскошной жизни, а просто для жизни, как всякое живое существо в природе ». Так думал и писал герой нашей статьи, уникальный русский художник и мыслитель Иван Егорович Селиванов (1907-1988 годы).

Нет, официально он не был «народным художником» - никаких академических званий и регалий он от государства не получил. Но он был подлинным «художником из народа» эпохи СССР. Наряду с Нико Пиросмани и Ефимом Честняковым он - достояние человечества. А дневники его по содержательности и глубине можно назвать настоящей народной мудростью… Мы расскажем сегодня о нем, его судьбе и раздумьях.

Эта статья - не биографический очерк, мы не ставили своей задачей хоть сколько-нибудь полно осветить жизненный путь Ивана Селиванова, но без небольшого вступления все же не обойтись. Вот что пишет краевед, исследовательница его жизни и творчества Нина Григорьевна Катаева:

«Художник встретил меня в доме, выстроенном на территории интерната для ветеранов труда в посёлке Инском Беловского района Кемеровской области. Дом был построен по типу избушки, в которой Селиванов прожил тридцать четыре года. Престарелые лета, немощь и одиночество заставили-таки с ней расстаться, и через год горестного существования в неуюте комнатушки дома престарелых старый художник наконец-то ощутил заботу местных руководителей о себе ».

Педагог Селиванова, этого самобытного художника, деревенского печника, Юрий Григорьевич Аксёнов из Московского заочного народного университета искусств, говорил о нём так: «Единственное, от чего уберегла его жизнь, это от лагеря. Все остальное - было». А что остальное? Действительно, всё. Несправедливые обвинения, голод, холод, нищета, одиночество, скитания без работы. Но, может быть, именно благодаря такой судьбе художнику удалось остаться кристально чистым до последнего вздоха.

Искусствовед из Польши, услышав на киновечере в Москве, в Министерстве культуры РСФСР, что для селивановского наследия все ещё не найдено достойного пристанища, удивленно воскликнула:

- Да если бы у нас обнаружился такой художник, как ваш Иван Егорович, мы отдали бы ему лучший музей Варшавы!

Ну что же, поляки, возможно, и отдали бы. Нет пророка в своём отечестве.

Одиночество бегуна на длинную дистанцию

Сам же Селиванов относился к перипетиям судьбы не то чтобы стоически, а, скорее, смиренно, как к неизбежности. Художником он себя вообще не считал.

- Я - мужик, который пишет картины промежду хозяйственных делов , - говорил он. И неоднократно ссылался на Льва Толстого, который на вопрос, почему у него в персонажах сплошные графы и князья, отвечал:

«Потому что они могут управлять историей».

Селиванов также считал, что бедняки не могут оказывать влияния на ход исторических событий. И когда его пытались переубеждать, говоря: «Вы творец и не можете не влиять на течение жизни!» , - твердил своё: «Нет, я нищий» .

И к деньгам он относился так же. Когда мошенница выманила у него всё, что он сумел получить за выставки, только плечами пожал: «Ну что ж, ей, видимо, нужнее…».

Иван Егорович оставил после себя множество дневниковых тетрадей — здесь и «Вещие сны художника», и «Где ты, счастье?», и «Сказы и притчи»… А особенно значительной для себя считал он ту тетрадь, с которой мы сейчас отчасти познакомимся.

«Касается всех»

Именно так - «Касается всех» - озаглавил Селиванов одну из своих дневниковых тетрадей. И не напрасно, конечно, - речь там шла о многих важных вещах. Например, о никуда не годной, по его мнению, советской системе образования и воспитания («Даже не знаю, кто из грамотеев может взяться за решение важной задачи по воспитанию человека. Пока все смотрят на это дело с прохладой, никого это не касается. Вот люди и учатся сами - у кого как получается. Не потому ли так много прорех в нашем государстве? И существуют всевозможные «прослойки», и те, кто пользуется привилегиями в жизни?»).

И о продажных литераторах пишет там Селиванов, и о труде как основе жизни, и о Москве, так много пострадавшей, но оставшейся Москвой… Много пишет Селиванов и о любви.

«Жене своей Вареньке я не изменял. Изменить жене значит то же, что предать Родину свою. Таких мужчин я презираю всегда и всюду. В военное время предавших Родину к стенке ставили. А за измену какую пулю заслуживает муж-мужчина? ».

Сам себя Селиванов называет «капитаном, потерявшим управление кораблём» . Но он с гордостью пишет, что «служит народу за скромную пишу, за кусок хлеба» .

Излагая свои мысли о нравственности, он мучительно размышляет над вечными вопросами, над главными тайнами бытия, над тем, что идёт ещё от Иммануила Канта, — «звёздное небо над нами и нравственный закон внутри нас ». На Канта, конечно, Иван Егорович не ссылается, а его, селивановское, «звёздное небо» - это бесконечно изменчивая природа, по-разному воздающая людям: кому «инстинкт к воровству» , а кому - «к добрым делам».

Очень характерна его дневниковая запись от 1982 года: «Зайдите на крутой высокий берег. Перед вами горизонт расширится. Вы будете любоваться тем, что видите. В минуту вашего размышления из-за горизонта покажется огромная масса людей - народа. Эти люди закованы в кандалы и еле-еле двигаются. Куда? И стройная система ваших мыслей сразу потеряла бы равновесие по воле вашего сердца. Вы бы подумали - что такое? Куда деваться, куда бежать? От такой огромной массы людей, закованных в кандалы? Каких только нет людей в этом человеческом море… За что они закованы в железные кандалы? Спросил бы я от сердца у каждого из них… Да нельзя закон нарушать, нельзя к ним подойти ».

Немногие среди других

Таким он был, Иван Егорович Селиванов, художник, поэт и мудрец. Знавшие его люди изумлялись порой - очень скромное образование и полная достоинства речь! Например, Селиванов говорил: «Рембрандт — исключительное явление, таких художников, как Рембрандт, немного в мире. Может быть, человек десять. В отличие от остальных, у них есть выражение действительности ». Но эти слова можно отнести и к самому Ивану Егоровичу. Таких, как он, немного в мире…

Андрей Быстров,