Реферат: Противоречия глобализации. Определение, основные проявления и противоречия глобализации Решения противоречий процесса глобализации сводятся к

Термин «глобализация» (от англ. Globe - земной шар) связан с формиро­ванием системы мирового хозяйства. Однако отождествление названных поня­тий неправомерно. Понятие «глобализация» - шире и сложнее понятия «ми- 513

ровое хозяйство».

Неправильно смешивать процесс глобализации с глобаль­ными проблемами человечества, обострившимися после Второй мировой вой­ны в результате высоких темпов индустриализации в связи с использованием достижений НТР и опасностью возникновения экологической катастрофы.

Определение понятия «глобализация» носит дискуссионный характер. Это объясняется тем. что процесс глобализации носит всеобъемлющий ха­рактер: его различные аспекты входят в предмет изучения почти всех обще­ственных научных дисциплин, каждая из которых использует свой понятий­ный язык, свой набор категорий, зачастую не стыкующихся между собой.

Экономическая наука рассматривает процесс глобализации по пяти ос­новным направлениям: финансовая глобализация, формирование крупных многонациональных корпораций (МНК), регионализация мировой экономи­ки, интенсификация мировой торговли, тенденции к конвергенции.

В общественной литературе последних лет дискуссия конкретно ведется о нескольких действительно важных процессах: интернационализации эко­номики; развитии единой системы мировой связи; изменении и ослаблении функций национальных государств; активизации деятельности транснацио­нальных внегосударственных образований, в том числе таких как этнические диаспоры, религиозные движения, мафиозные группы.

В процессе глобализации происходит не столько интернационализация социального пространства, сколько унификация определенных правил игры, повсеместная информатизация, обеспечение прозрачности экономического пространства.

Главное в процессе современной глобализации - это становление сис­темы глобального управления, во-первых, ресурсами планеты; во-вторых, перераспределением мирового дохода и всей экономической деятельностью системы; в-третьих, формированием сложноподчиненной геоэкономической конструкции.

Внимание к использованию процесса глобализации усилилось в послед­ние 8-10 лет. Это объясняется возникновением новой социально- экономической и политической ситуации, в которой функционирует мировая экономика. С разрушением СССР и всей социалистической системы хозяй­ствования мировая экономика превратилась в единую капиталистическую систему, основанную на частной собственности, наемном труде и капитале, конкуренции за получение максимальной прибыли. Биполярной системы мира больше не существует, в связи с чем возникает потребность в обновле­нии универсалистской модели рыночного мирового хозяйства.

Главным популяризатором термина «глобализация» стал консультант Гарвардской школы бизнеса японец К. Омэ, опубликовавший в 1990 г. книгу «Мир без границ». Он утверждал, что экономический национализм отдель­ных государств утратил свое значение. Развитие мирового хозяйства опреде­ляется отныне взаимозависимостью трех центров «триады»- ЕС, США, Японии, а в роли активных хозяйствующих субъектов в экономической жиз­ни мира выступают «глобальные фирмы».

Существенно углубляет понимание процесса глобализации и самого его понятия обобщение результатов дискуссии, состоявшейся на двух семинарах, проведенных в Копенгагене в октябре 1996 г. и в октябре 1997 г. по инициати­ве Организации Объединенных Наций с участием представителей 25 стран.

Наиболее важным, заслуживающим внимания является введенный на этих семинарах в научный оборот термин «глобальный капитализм». Этот термин более точно характеризует содержание современной социально-эконо­мической ситуации в мире - господство капитализма в качестве единствен­ной модели хозяйствования.

Отсюда вполне понятное стремление к осозна­нию новой ситуации и выработке обновленной универсалистской модели.

Расширяют понимание сути глобального капитализма сделанные француз­ским социологом Жаком Бодо выводы по итогам копенгагенских семинаров.

Во-первых, двигателем глобализации является мировой (глобальный) ка­питализм. Он представляет собой тенденцию, фазу человеческой истории, одновременно выступая политической программой с некоторыми чертами идеологии. Во-вторых, глобальный капитализм как тенденция и политиче­ская программа лишь частично отражает мировоззрение человечества. В- третьих, преобладающие сейчас представления о прогрессе нуждаются в обогащении и развитии на базе какой-либо иной универсалистской модели.

Развитие глобального капитализма ведет к существенной концентрации экономической и финансовой власти. Глобальный капитализм извлекает вы­году из сильных сторон рыночной экономики и в настоящее время не имеет конкурентов. Многие государства и правительства сознательно отказались от своей доли ответственности и независимости, становясь послушными ин­струментами глобального капитализма.

Глобализация, по общему определению, - признание растущей взаимо­зависимости в качестве главной черты процесса, следствием которой служит подрыв, разрушение национального государственного суверенитета под воз­действием новых субъектов мировой экономики - глобальных фирм, рели­гиозных группировок, транснациональных управленческих структур (сетей) и даже отдельных личностей, которые взаимодействуют на равных не только между собой, но и с самими государствами - традиционными субъектами международных отношений.

Таким образом, можно определить глобализацию как усиление процессов всесторонней взаимозависимости стран мирового сообщества на единых принципах капитализма, сопровождающееся изменением и ослаблением функций национальных государств, активизацией во всей сферах человече­ской деятельности лидеров капитализма {особенно США).

Главной тенденцией в развитии глобального капитализма является пере­ход от индустриально-модернистской формы организации мирового хозяй­ства (достигшей пика к 70-80-м годам XX в.) к информационно­глобалистской, начавшей свое активное развитие в 90-е годы.

Ошибочно полагать, что глобальный капитализм лишен противоречий. Наряду с усилением процесса взаимозависимости мир движется к «новому регионализму»- возникающие новые регионы приобретают транснацио- 515

нальный характер и распространяют свое влияние на всю планету." Это внешнее вмешательство вступает в противоречие с внутренним устройством стран и регионов, требуя своевременного безболезненного разрешения.

Развитие глобального капитализма ведет к разрушению национальных культур, проникновению денег в те сферы жизни, которые ранее формиро­вались под влиянием других ценностей и целевых установок, увеличению межстранового разрыва в доходах и потреблении населения, втягиванию ме­нее развитых стран в мирохозяйственные связи по весьма жестким правилам игры, определяемым международными (западными) финансовыми организа­циями с начала 80-х годов. Так называемые structural adjustment programs с их стандартным набором условий преследуют две основные цели: стимули­рование экспорта слаборазвитой страны для обслуживания платежей внеш­него долга и расширение импорта. Такой тип взаимосвязи существенно ос­ложняет возможности самостоятельного и эффективного развития слабораз­витых стран, усиливая социальные контрасты.

Глобализация означает втягивание всего мира в открытую систему фи­нансово-экономических, общественно-политических и информационных технологий.

Глобализация - многомерный, нелинейный процесс, который оказывает неоднозначное, разнонаправленное и противоречивое влияние на современное мирохозяйственное развитие, экономическую безопасность государств и распределение между ними возникающих хозяйственных выгод и угроз (рис. 22.8).

В Итоговом коммюнике Кельнского саммита стран "Большой семерки" (1999 г.) указывается, что глобализация - это сложный процесс ускоренных и возросших в масштабах потоков идей, капиталов, техники, товаров и услуг во всем мире, послуживший причиной кардинальных изменений во всех обществах.

Открытость и динамизм трансформаций оказывали содействие экономическому росту и улучшению социальных условий жизни. Интеграция стимулировала эффективность производства и повлияла на создание системы новой занятости человеческих ресурсов. Информационная революция и многогранное взаимодействие культур и ценностей усилили тенденции к становлению демократических обществ, обеспечению прав человека и основных свобод, распространению нововведений. Одновременно констатируется, что для неразвитых стран, бедных социальных сообществ глобализация сопровождается кризисными рисками, связанными с необходимостью изменения места работы и проживания, повышения уровня образования и квалификации, финансовой неопределенностью и информационной дискриминацией.

Одним из противоречий глобализации является невозможность государств регулировать экономику на национальном уровне в отрыве от мировых хозяйственных процессов и состояния международной конъюнктуры" поскольку:

• - соперничество стран за приток иностранных инвестиций ослабило использование таких традиционных инструментов макроэкономического регулирования, как экспортные субсидии, курс национальной валюты, таможенные тарифы, ставка рефинансирования центрального банка и т. п.;
• - рост внутрифирменных трансакций усложнил реализацию экономической и налоговой политики;
• - ослабила связь растущего глобального рынка с географической территорией;
• - мобильность капитала уменьшила эффективность трудового законодательства, подорвала возможности реализации социальных программ и целей социального благосостояния;
• - все большая часть национального богатства (интеллектуальные ресурсы, знания, научно-технический потенциал) начала функционировать вне рамок государственного контроля и т, п.

Глобализация оказывает противоречивое влияние на трансформационный потенциал переходных экопомических систем, которые функционируют в неблагоприятных условиях усиления неустойчивости мирохозяйственной системы и ускоренного вхождения в структуры уже сформировавшихся хозяйственных связей. Поисково-экспериментальный характер экономических и институциональных трансформаций этих стран дополняется:

• - опережающей внешнеэкономической либерализацией, которая создает преимущественно внешнее, а не внутреннее давление на национальных товаропроизводителей, усложняя возможности их приспособления к конкурентной среде;
• - ускоренной либерализацией валютно-финансовой сферы, формирующей предпосылки для перевода капитала из проблемного реального сектора в более гибкий сектор валютных операций, операций с ценными бумагами и т. п.;
• - сокращением возможностей национальных правительств регулировать торговлю, конкурентные отношения, реализовывать налоговую политику, достигать целей общественного благосостояния;
• - подрывом национальной самодостаточности экономического развития, обострением внешних и внутренних рисков трансформационных экономик;
• - усилением доминирования ТНК и оттоком производительных ресурсов, лишающим национальные экономики важных источников саморазвития и вызывающим структурное упрощение их народнохозяйственных комплексов.

В данных обстоятельствах важное значение имеет четкое разграничение объективных процессов глобализации мирохозяйственного развития и конкретных социально-экономических форм реализации этого сложного и противоречивого процесса, а также осознание того, что неолиберальная модель глобализации, доминирующая в современном мире, является лишь одной из возможных альтернатив многовекторного процесса глобальной трансформации мировой экономики.

Согласно утверждению известного американского исследователя И. Валлерстайна, современная мировая экономика была и остается капиталистической мир-экономикой: ее основной движущей силой является бесконечное накопление капитала; ее границы определяет разделение труда, охватившее земной шар, начиная с середины XIX в.; суверенные государства возникли в рамках этих границ; они объединены в межгосударственную систему; накопление капитала происходит в пределах частично свободного мирового рынка; различная мощность государств вызывает неравномерное распределение мировой прибыли, обеспечивая постоянное ее перемещение от периферии к центру; капиталистическая мир-экономика имеет периодические циклы расширения и сокращения, вызванные монополизацией экономической жизни.

Ограниченная рамками капиталистической мир-системы, неолиберальная глобализация "имеет собственный набор экономических правил, базирующихся на открытии, дерегуляции и приватизации национальных экономик с целью укрепления их конкурентоспособности и увеличения привлекательности для иностранного капитала", что означает "распространение капитализма свободного рынка практически на все страны мира". Ее идеологической основой является логика "ортодоксального рыночного фундаментализма", связанная с утверждением сугубо рыночных мотивов и принципов поведения во всех сферах общественной жизни и отторжением фундаментальных морально-этических, духовных ценностей, накопленных человечеством в процессе исторического развития: справедливости, солидарности, социального согласия, безопасности, благосостояния будущих поколений.

Таким образом, можно выделить следующие характерные признаки неолиберальной модели глобализации.

• 1. Стихийный характер осуществления и направленность на реализацию краткосрочных интересов индустриально развитых стран, общий выигрыш которых от высокого уровня открытости национальных экономик пока что превышает их потери. Подталкивая менее развитые страны к ликвидации торговых препятствий и сохраняя собственные на основе политики двойных стандартов, консервируя экономическую отсталость стран третьего мира и укрепляя их технологическую зависимость, развитые страны обеспечивают себе непропорционально большие выгоды от глобализации, углубляя деление мира на развитый центр и отсталую, зависимую периферию. Согласно докладу экспертов ООН, тарифы индустриально развитых государств на импорт из развивающихся стран в среднем в четыре раза превышают тарифы на импорт из стран первого мира. Вместе с тем разрыв в ценах на высокотехнологическую продукцию, экспортируемую индустриально развитыми странами, и продукцию, экспортируемую странами третьего мира, продолжает углубляться1.
• 2. Усиление неравномерности развития и углубление диспропорций мировой экономики, расширение экспансии транснационального капитала, наращивание монополистических позиций развитых стран на глобальных рынках товаров, услуг, капиталов. По мнению большинства исследователей, глобальные ТНК и мировые финансовые центры являются главными генераторами идей неолиберальной глобализации, порождающей опасность деградации отдель ных национальных экономик на основе технологического, экологического и информационного неоколониализма. Уничтожая конкуренцию со стороны национальных товаропроизводителей в менее развитых государствах с неустойчивыми, коррумпированными правительственными структурами, они остаются вне рамок правового поля, ориентированного на национальное экономическое пространство.
• 3. Игнорирование социально-экономической, культурной, исторической специфики развития национальных экономик, их системная вестернизация, форсированная гомогенизация на жесткой монетаристской основе механизмов их хозяйственного регулирования, навязывание менее развитым странам модели унифицированного догоняющего развития. Рекомендуя странам третьего мира и переходным экономикам реализовать политику "структурной адаптации", "золотого корсета", "вашингтонского консенсуса", "шоковой терапии" с целью их ускоренной интеграции в мировую экономику, институционализированную вокруг набора унифицированных "правил игры", развитые страны отстаивают собственные интересы и выгоды, игнорируя возможные негативные социально-экономические последствия этих действий. Общеизвестны случаи, когда выполнение рекомендаций Всемирного банка, Международного валютного фонда дестабилизировало макроэкономическую ситуацию в трансформационных экономиках, порождая кризисные ситуации и препятствия структурному оздоровлению национальных хозяйственных комплексов.
• 4. Ограничение национального суверенитета и усиление диктата влиятельных международных финансовых институтов, ослабление роли государства в сфере регулирования национальных экономик, социальной защиты населения, обострение глобальных проблем. Несмотря на то, что за последнее десятилетие XX в. мировой доход возрастал в среднем на 2,5 % в год, численность бедных (людей, которые живут менее чем на 2 долл. в день) увеличилась на 100 млн человек. Если в 1970 г. соотношение доходов 20 % богатейших людей планеты и 20 % беднейших не превышало 30 раз, то на конец XX в. этот показатель достиг 70,4".
• 5. Приоритет идеологии рыночного фундаментализма, порождающей угрозу духовной деградации человечества, потери национальной идентичности, стандартизации и унификации национальных культур, традиций, обычаев, распространения массовой культуры, потребительского отношения к природе, национальной и религиозной нетерпимости и т. п.

Критикуя неолиберальную модель глобализации, зарубежные и отечественные исследователи обращают внимание на комплекс присущих ей противоречий, в частности:

• - между объективным процессом интеграции разных стран, народов в единую систему и гегемонистскими устремлениями отдельных представителей мировой элиты;
• - между возникновением единого мирового экономического пространства и делением мира на ядро и периферию;
• - между интересами ядра и интересами периферии;
• - между становлением единого экономического пространства и возникновением мощных региональных блоков;
• - между объективной тенденцией к увеличению объемов производства, возрастанием производительности труда и направленностью к углублению поляризации доходов и потребления;
• - между повышением эффективности мировой экономики и падением жизненного уровня значительной части населения планеты;
• - между эффективностью свободного перемещения капиталов и разрушительной спекулятивной деятельностью мировой финансовой элиты;
• - между финансовым капиталом и виртуальным сектором, промышленным капиталом и реальным сектором глобальной экономики;
• - между усилением культурного разнообразия и культурным нивелированием в соответствии со стандартами поп-культуры;
• - между потребностью в стабильности и распространением локальных очагов нестабильности, международной преступности и терроризма;
• - между объективной необходимостью формирования глобального планетарного сообщества как единства разнообразных цивилизаций и фактическим утверждением однополюсного мира, в котором доминирует западная цивилизация.

Неолиберальная модель глобализации имеет губительные последствия не только для стран третьего мира, но и для развитых стран. В соответствии с утверждением известного западного экономиста, лауреата Нобелевской премии Мориса Алле, "всеобъемлющая глобализация торговли между странами с существенно разными уровнями заработной платы (по обменному курсу валют) не может не привести в конечном счете повсюду - как в развитых, так и в менее развитых странах - лишь к безработице, падению темпов экономического роста, неравенству, бедности. Она не является ни неминуемой, ни необходимой, ни желательной" .

Таким образом, в современных условиях глобальная трансформация мирового хозяйства привела человечество к разветвлению путей дальнейшего развития, своеобразной "точке бифуркации", прохождение которой должно вывести (при определенных условиях) цивилизационную эволюцию на качественно новый уровень. Это актуализирует проблему поиска новой парадигмы международных отношений, базирующейся на философском осмыслении экономической глобализации в общецивилизационном контексте.

Осознание сложного строения современного мира и долгосрочных стратегических интересов человечества, связанных с возрождением ведущей роли социокультурных факторов мирохозяйственного развития, способствовало обоснованию концепций "синергетической", "моральной", "социально-рыночной", "управляемой" глобализации, "глобализации с человеческим лицом", при которой приоритетными становятся интересы основной массы населения планеты: как настоящих, так и будущих поколений. Для новой модели глобализации характерны следующие признаки:

• - восстановление равновесия между рыночными и внерыночными регуляторами в мировом масштабе;
• - гуманизация и ориентация на общечеловеческие ценности, соблюдение гражданских прав и свобод, признание культурной самобытности всех народов мира;
• - развитие диалога и партнерства цивилизаций, провозглашение взаимодействия и сотрудничества универсальными формами человеческих отношений, преобладание экономики над политикой;
• - обеспечение баланса интересов и равенства возможностей для всех стран, признание специфических потребностей развития;
• - демократизация деятельности международных организаций, формирование эффективного механизма координации действий национальных государств;
• - устранение практики двойных стандартов в отношениях между странами, ликвидация искусственных барьеров для распространения знаний и информации, расширение доступа к новым идеям, научно-техническим достижениям с целью роста благосостояния и качества жизни населения всех стран;
• - обеспечение большей информированности общества относительно проблем глобализации, привлечение независимых общественных и научных организаций к разработке и принятию хозяйственных решений на всех уровнях власти;
• - экологическая и социальная направленность экономического развития, гармоническое воспроизведение человека, социальных отношений, чистой окружающей среды;
• - формирование многополюсного мира, сотрудничество национальных государств и международных организаций в решении глобальных проблем.

Итак, речь идет прежде всего о превращении глобализации из стихийного в институционально оформленный и сознательно направляемый процесс. "В новом столетии, - отмечают эксперты ООН, - вызов глобализации заключается не в том, чтобы остановить расширение глобальных рынков. Вызов в том, чтобы найти правила и институты для более эффективного управления на местном, региональном и глобальном уровнях с тем, чтобы сохранить преимущества глобальных рынков и одновременно создать необходимое пространство, в котором человеческие, общественные и природные ресурсы работали бы не только на прибыль, но и на людей".

В преамбуле к "Декларации глобальной цивилизации" Первой Всемирной конференции по проблемам глобальной цивилизации (Сидней, 2001 г.) отмечается, что глобальные трансформации радикально влияют на развитие цивилизации и нуждаются не только в теоретическом осмыслении мировых эволюционных процессов, но и в практической подготовке человечества к восприятию идеологии гармонического интеллектуального общества, исключающей нецивилизованные методы решения конфликтов, провозглашающей отказ от политики глобальной конфронтации и нацеленной на построение современной глобальной цивилизации, основывающейся на базовых ценностях разных народов.

В докладе Всемирной комиссии по социальным последствиям глобализации "Справедливая глобализация и создание возможностей для всех" (2003 г.) обращается внимание на несоответствие между начальными оптимистическими ожиданиями и реальными последствиями развития глоба-лизационного процесса: углубление разрыва между задачами экономического и технологического прогресса мировой цивилизации и нуждами социально-культурного развития населения планеты; ослабление национальной системы социальной защиты; чрезмерное подчинение всех аспектов развития человечества интересам рынка. Речь идет об изменении целевой направленности современной глобализации на основе общецивилизационных ценностных ориентиров:

• - соответствия интересам всех народов, уважения к национальной и культурной самобытности, обеспечения "достойной занятости" и тендерного равенства;
• - демократического и эффективного государства, способного интегрироваться в мировую экономику и обеспечить национальную безопасность;
• - честных правил, обеспечивающих реальное равенство возможностей и доступ к рынку всех стран, признание специфических потребностей их развития;
• - солидарности, предоставления помощи государствам, отдельным слоям населения, не имеющим возможности воспользоваться выгодами глобализации;
• - устойчивого развития, обеспечения большей осведомленности населения относительно проблем глобализации;
• - углубления партнерства между всеми участниками процесса глобализации, повышения эффективности деятельности учреждений ООН1.

Современные процессы глобализации вызывают массу социально-политических прогнозов и споров вокруг них. Многие исследователи идут по пути обобщения проявившихся фактов в отдельных сферах жизнедеятельности общества, и это вызывает практически не прекращающиеся дискуссии среди учёных и общественности. Трудно выработать консолидированную точку зрения, не определившись с фундаментальными представлениями об общей картине развития ситуации в мире. Предлагается обсудить вопрос о том, какие главные противоречия интересов крупнейших социальных групп, слоев населения мира определяют картину разворачивающегося противоборства.

Анализ состава действующих сил, их интересов, целей и задач, решаемых для их достижения, сильных и слабых сторон, которые влияют на выбор способов и методов действия, является канонической отправной точкой в оценке любой ситуации социальной борьбы. Однако, как это ни странно, именно эта часть исследования слишком часто опускается в предлагаемых общественному мнению оценках. Не имея возможности в краткой работе дать полноценное освещение перечисленных вопросов, рассмотрим главные противоречия социальной борьбы, которые несут в себе отражение важнейших аспектов оценки состава и интересов действующих сил.

Представления о глобализации возникли, в первую очередь, в связи с пониманием нарастания всеобщей взаимосвязанности мира. На наших глазах бурно развивается международная кооперация в производственной сфере, в разработке и внедрении научно-технических достижений. Интенсификация деятельности на морских пространствах, в воздушной и космической сферах, влияние промышленного производства отдельных стран на экологию огромных регионов мира, требуют постоянного международного сотрудничества и формирования единой стратегии управления этими процессами. Сложные проблемы породило формирование единой информационной среды. Есть много и других частных аспектов, протекающих в разных сферах процессов нарастания взаимосвязанности всех стран мира, природу которых и взаимное влияние можно обсуждать бесконечно. Понимание общей картины этого характеризуется высшим обобщением в части понимания изменения структуры социальных отношений тАУ формируется единый мир, единая социальная система человечества. Это объективный результат его развития, который не может быть изменён в силу субъективных интересов какой-либо социальной группы или государства, даже самого могущественного.

Социальная борьба на её высшем уровне, на уровне человечества в целом, является предметом исследования геополитики. В понятиях этой науки сущность происходящего состоит в переходе от биполярного мира, от противостояния морской и континентальной цивилизаций, к монополярному миру. Главные противоречия на глобальном уровне возникают именно в связи с этим переходом к новым условиям. Возникает новая парадигма геополитической борьбы. Это меняет роль и место всех участников прежнего противостояния в биполярной схеме. И далеко не все сильнейшие участники прежнего противостояния готовы их принять.

Понять, кого и что не устраивает в направлении развития ситуации, можно лишь оценив предлагаемые сценарии формирования её исхода. Для этого следует обсудить позиции наиболее дееспособных участников глобальных социальных процессов и возникающие в связи с этим противоречия.

Более других сейчас предвкушают победу те, кто первыми приняли идею существования монополярного мира, идеологически и философски определили его сущность, многие века последовательно действовали в направлении осуществления этого как момента своего торжества. Общеизвестна идея формирования единого ВлцарстваВ» на планете, инструментом достижения которого должна стать власть Влзолотого тельцаВ», то есть капитализм. Можно спорить о структуре той весьма скрытной силы, которая реализовывала эту идею, о ВлтеневыхВ» органах её управления и составе устойчивых адептов. Кто-то видит за этим структуры сионизма, кто-то концентрирует внимание на ВлКомитете 300В», кто-то акцентирует внимание на масонстве. Есть и другие трактовки. В контексте нашего вопроса главное не в этом, а в том, что такое высокоорганизованное и дееспособное движение существует, его последовательное, идеологически оформленное воздействие на мировые социальные процессы в течение длительного времени успешно осуществляется. Поскольку утвердившегося названия не существует, обозначим его ядро как Влфарисейский центрВ»1 (ФЦ).

Это движение, чётко улавливая объективные процессы развития человечества, старалось ВлоседлатьВ» их социальную базу с целью направить их в нужное русло и обеспечить своё конечное господство. Поэтому его агентура влияния присутствовала во всех ведущих, часто тАУ непримиримо противоборствующих социальных силах. Действуя одновременно Влпо обе стороны баррикадыВ», они провоцировали и направляли многие крупнейшие социальные столкновения (войны и революции) с целью ВлперемолотьВ» в них всё лишнее, что мешает движению к главной цели -В»мировому царствуВ» и своему господству в нём.

При переходе к заключительной фазе осуществления своей идеи участники этого движения должны отказаться от множества своих стратегических, даже тАУ исторических союзников, поскольку это Влмировое царствоВ» онистроили именно для себя, а не для кого-то ещё. Плодов победы всегда меньше, чем их требуют амбиции победителей тАУ конкурентов в их использовании не должно быть. И это тАУ самая опасная для них часть сценария. Они не смогут устойчиво существовать в качестве господствующего, но одновременно тАУ ничтожного меньшинства человечества. Для их благоденствия необходимо уничтожение абсолютного большинства населения планеты, формирования сопоставимой с ними по численности группы порабощённого населения. Идея Влмирового царстваВ» подразумевает элитарную группу ВлгосподВ» и лишь необходимую группу ВлприслугиВ», которую всегда можно усмирить и не опасаться как крупной силы Влдавления снизуВ». Тогда, в условиях высокой производительности труда, обеспеченной научно-техническим прогрессом, оставшихся природных ресурсов планеты хватит для длительного процветания малочисленного населения. За это время можно найти новые возможности воспроизводства ресурсов и привлечения новых.

Какой бы жестокой и несправедливой в отношении большинства человечества ни казалась нам общеизвестная идея Влзолотого миллиардаВ», но и она может оказаться на деле лишь демагогическим прикрытием гораздо более страшной идеи. На деле это может оказаться Влзолотой стомиллионникВ», а то и того меньше.

Гораздо более многочисленные силы представляют собой те, кто составлял основу социальной базы противоборствующих цивилизаций в биполярной схеме.

Центром континентальной цивилизации являлся СССР. Его ближайшие союзники по социалистическому лагерю в полной мере пользовались гарантиями геополитического центра силы. Союзники из Влтретьих странВ» также имели гарантии своего положения в условиях противоборства геополитических центров силы. С разрушением СССР положение населения всех этих стран принципиально изменилось. Для понимания основы их нынешней социальной позиции важен механизм воздействия на разные слои населения в процессе разрушения континентальной цивилизации.

В процессе существования СССР и его союзников по континентальному блоку была создана система надёжных социальных гарантий для всего населения этих стран и обеспечена высокая устойчивость существования структур власти. Это, с одной стороны, вырабатывало достаточно высокое доверие населения к общественно-политической элите, формировавшей власть и осуществляемую ею политику, к тому, что все жизненно важные для любого гражданина потребности будут обеспечены. С другой стороны, это создавало для основной массы людей представление о бесперспективности противодействия весьма устойчивой власти (из этой основной массы выпадали лишь те, которые находились под влиянием Влтеневых структурВ» и знали об их замыслах больше других). Такая ситуация резко притупила у большинства людей чувство Влсоциального самосохраненияВ», порождала Влсоциальную апатиюВ» в условиях, когда открыто проявлялось разрушение основ жизнеобеспечения народа. Представление о том, что всё данное им будет гарантировано государством всегда, утвердилось в массовом сознании. На этой особенности социальной психологии во многом была основана стратегия противостоящих сил. Особенно колоритно это описано в небезызвестном Влплане Алена ДаллесаВ». Развращение слоя государственной элиты позволило, в конечном итоге, привести к её массовому предательству, причём предательству во многом осмысленному, с надеждой получить за это под свой личный контроль значительную часть всенародного достояния и войти в состав новой Влмировой элитыВ». А народ в целом был пассивен, ещё веря в незыблемость государственных гарантий и не веря в то, что слишком многого его лишают навсегда. ВлПодсластитьВ» это помогала предоставленная на определённый период бесконтрольность, возможность для каждого Влприхватить плохо лежащееВ» из общественного достояния.

В новых условиях, когда на деле стали проявляться признаки конечных целей в деятельности ФЦ, обе социальные категории оказались в бесперспективной ситуации. Масса населения оценила значение преданных ею духовных ценностей, на основе которых строились общественные отношения. Вернее, эта оценка подспудно созрела, но она настолько жёсткая, что люди, психологически защищая себя от самокритики, ещё сохраняют остатки пустых надежд на компромисс, на Влтретью силуВ», на то, что требование их ответственности перед обществом, гарантирующим им достойное выживание, совместимо с предоставленными им возможностями безответственности. Эта категория людей, после ближайших подтверждений уготованной им роли вымирающих, борющихся за право жить рабами новых господ, либо при обретении организационной структуры духовного лидерства, начнёт острую социальную борьбу. Эти стимулы нужны также и в связи с тем, что она ещё смущена отсутствием средств борьбы, необходимостью начинать её Влголыми рукамиВ» и Влс пустым животомВ».

Осознанно предавшая общественная элита оказалась перед фактом бесперспективности своего существования (за ничтожно малым меньшинством персональных представителей ФЦ). Она имеет в своих руках немалые средства для борьбы. Но не имеет идеи, ради которой эти средства можно применить. Отсюда происходят их Влметания из стороны в сторонуВ». Покаяться перед народом и признать реалии тАУ значит отдать всё и не иметь гарантий, что тебя простят, оставят в категории дееспособной общественной элиты. Признавать справедливость совершённого при её активном участии тАУ значит продолжать идти прежним путём к своему собственному уничтожению. ВлТретьим путёмВ» многие находят движение в сторону Влукрепления государственностиВ» с сохранением либерально-демократических ценностей капитализма. По своей логике это абсурдный путь, попытка совместить инструмент разрушения государства с его укреплением. Хотя, когда средств немало, обеспечить будирование данной идеологической темы в обществе можно на достаточно заметный срок тАУ до её дискредитации на практике. Укрепление государственности отдельных стран и глобализация, которая стирает государственные суверенитеты, являются идейными антагонистами. Попытки найти Влтретий путьВ» тАУ это одна из форм антиглобалистского движения, стремление остановить естественный ход истории.

В странах, которые прежде составляли основу континентального блока, атакже в странах Влтретьего мираВ», ситуация ещё более сложная. Её следует описывать отдельно. Главные характерные черты состоят в том, что их население идейно дезориентировано. Навязываемые идеи противоречат духовным основаниям существования этих народов и лишают их исторической перспективы. Собственных идей, которые могли бы стать основой эффективной стратегии их действий, с приемлемым для них исходом в случае успешной реализации действий, они не имеют. По сути эти идеи сводятся к адаптации к изменяющимся текущим условиям обстановки в мире, но даже на небольшой исторической перспективе они несостоятельны. В то же время, духовные основания жизни народов, как вещь весьма ВлинерционнаяВ», хотя и терпят урон от разрушительных воздействий, но остаются мощным социальным фактором.

Не менее сложна ситуация и в Влстане морской цивилизацииВ». Казалось бы, победившая цивилизация, все государства, бывшие её опорой, должны укрепить своё единство в связи с успехом предыдущего этапа действий. На деле всё обстоит иначе.

В новых условиях изменяется, прежде всего, роль США. В биполярной схеме противоборства США являлись ВлядромВ» атлантического блока государств, морской цивилизации. ФЦ обеспечивал своими действиями их существование в таком качестве: поддерживал их идейно-политический, экономический, военный потенциалы. Всё это требовало немалых усилий и затрат со стороны тех, кто направлял процессы развития общественных отношений в мире. Для социальной устойчивости США, а также для обеспечения привлекательности их идеологических и пропагандистских позиций, в них поддерживался высочайший в мире уровень жизни и социальных гарантий для основной массы населения. Ради этого приходилось формировать и поддерживать систему жестокой эксплуатации большинства стран мира. Однако далеко не вся основная масса населения США причислена к Влновой мировой элитеВ», которая должна благоденствовать при новом мироустройстве, в новом Влвсемирном государствеВ». Для Влвсемирного государстваВ» США как отдельное, особое государство не нужны. Поэтому ситуация в отношении ФЦ к США начинает меняться по разным направлениям:

тАУ в духовном отношении. Нет больше необходимости поддерживать идеологическую легенду о том, что американский образ жизни обеспечивает благоденствие для всех членов общества. Тем более это сложно, когда многие десятилетия Влжизни в долгВ», на основе строительства Влфинансовой пирамидыВ» долларов, исчерпали возможности постоянного ВлвбрасыванияВ» в это средств, собираемых по всему миру. Трудно также поддерживать для этого силовое подчинение слишком разительного большинства мира. Мобилизация для этого сил и средств стран атлантического блока под влиянием угроз геополитического противостояния также становится затруднительной, даже бессмысленной, поскольку прекратилось противостояние самих геополитических центров силы. Приближается время, когда Влсписок привилегированныхВ» должен быть радикально пересмотрен, с исключением из него многих, и, в первую очередь, большинства граждан США, как наиболее ВлдорогостоящихВ» и амбициозных в своих социальных запросах. Раньше они были тем необходимым ВлбалластомВ», который обеспечивал устойчивость в межцивилизационном противостоянии. В новых условиях они превратились в ненужную дополнительную нагрузку для тех, кто приблизился к осуществлению своей мечты об Влэлите мировых господВ», для тех, кто реально тратил свои силы и средства на достижение этой цели, а вовсе не для обеспечения благоденствия американских обывателей;

тАУ в военном отношении. Силы и средства ведения противоборства в условиях схватки двух господствующих в мире геополитических, цивилизационных центров существенно отличаются от тех, которые необходимы в качестве полицейских сил мирового государства. В мировом государстве внешних угроз не существует тАУ все они внутренние. Массированное применение сил и средств для борьбы на огромных пространствах в море, в воздухе, в космосе, с закреплением стратегического успеха столь же широким наступлением на суше, отошло в прошлое. Роль локальных воздействий полицейского назначения существенно повысилась, конечно, одновременно с ростом масштабов потребных полицейских операций. Это порождает новые критерии оценки военного потенциала отдельных стран, необходимость перестройки их в соответствии с новыми приоритетными задачами. И здесь возникает проблема далеко не только техническая. В полицейских операциях существенно иную роль играет Влчеловеческий факторВ». А в этом смысле вооружённые силы США оказываются мало приспособленными к новым условиям, При наивысшей сегодня военно-технической мощи, ориентированной во многом на прежние условия борьбы, они отличаются особо низкой боевой и моральной устойчивостью. В этой ситуации преобразование вооружённых сил США под новые требования может оказаться гораздо более сложным и дорогостоящим делом, чем развитие в нужных направлениях силовых структур некоторых иных стран;

тАУ в материально-производственном отношении. Проблемы производственной деятельности людей на глобальном уровне привели к возникновению крупнейших угроз в экологическом и природно-ресурсном аспектах. Эти угрозы существуют для всех людей вместе, в том числе и для Влмировой элитыВ». Понизить уровень этих угроз можно только двумя способами: рационализировав в экологическом и ресурсо-сберегающем отношениях производство, либо радикально сократив его вместе с потреблением и количеством потребителей. Попытки двигаться в первом направлении показали, что это весьма наукоёмкий, затратный и долгосрочный путь. И совсем не ясно, можно ли, с учётом темпов обострения ситуации, добиться успеха при движении по нему. В то же самое время, именно американский образ жизни порождает наибольшее потребление энергоносителей, других природно-сырьевых ресурсов, а также генерирует около 50% вредных выбросов на планете со стороны всего 5% её населения. А речь идёт, ни много, ни мало, об исторически близкой перспективе сохранения условий выживания людей на планете. Таким образом, реальный успех в относительно короткие с роки требует ВлсокращенияВ» именно американского образа жизни, разрушения США как особого социума. Подчеркнём тАУ именно разрушения, поскольку население США никогда не откажется от достигнутого уровня и комфортного образа жизни.

Таким образом, США в новых условиях оказываются для ФЦ весьма неудобной структурой, которая порождает гораздо больше проблем, чем обеспечивает их эффективное решение. Иными словами, для новой Влмировой элитыВ», значительная часть которой сосредоточена в США, гораздо легче поменять некоторые точки своего базирования, чем решить совокупность проблем, порождаемых существованием США в их нынешнем качестве. Более того, списание исторической ответственности, Влсоциально-политических греховВ» именно на США, позволит этим силам представить себя перед мировым общественным мнением в позитивном плане, облегчив тем самым своё утверждение в качестве Влновой мировой элитыВ». Судя по всему, понимание этого формируется внутри ФЦ.

Кроме того, всё в большей степени представители национального капитала разных стран начинают осознавать, что им также не найдётся достойного места среди ВлизбранныхВ». Те трудовые ресурсы, которые участвуют в деятельности малого и среднего капитала, обеспечивают производство и сами же, в основном, формируют спрос, потребление произведённого, не нужны ВлэлитеВ». А значит, не нужны ей и сами владельцы малого и среднего капитала. В условиях стремительного научно-технического прогресса, роста производительности труда во многих сферах, обслуживать потребности ВлэлитыВ» может сравнительно небольшое количество рабочей силы. Остальные тАУ лишь Влзагрязняют окружающую средуВ» в условиях исчерпания ресурсов.

Можно даже говорить о том, что капитализм как идея свободного предпринимательства себя исторически исчерпал. Он был нужен в прежних условиях как инструмент борьбы за господство в Влмировом государствеВ». ВлТеневаяВ» власть, которую обеспечивал капитал, являлась альтернативой государственной власти, формируемой на основе общественного осознания интересов существования народа. Она создавала иные возможности прихода к власти в Влмировом государствеВ», поскольку схема глобализации, заложенная в идеях ФЦ, не имеет ничего общего с интересами подавляющего большинства населения мира, противоречит его важнейшим жизненным интересам. В новых условиях воссоздаётся особый вид рабовладельческого строя: формируется круг ВлгосподВ», при которых оставляется необходимое количество ВлрабовВ» и их порабощение обеспечивается мощной полицейской системой. Остальные тАУ просто не нужны ни в качестве конкурентов, ни в качестве той массы населения, которая прежде обеспечивала государственное могущество в межгосударственном противостоянии. Когда остаётся одно Влмировое государствоВ», исчезает сам фактор межгосударственного противостояния. Когда в этом единственном на планете государстве сформировалась его элита, ей не нужна самодеятельно формирующаяся конкурирующая сила, не нужны и ВлтеневыеВ» механизмы власти как средства возможной борьбы против элиты. А значит, власть Влзолотого тельцаВ» себя исчерпала тАУ ей на смену придёт власть Влзолотого кулакаВ».

Важно отметить также, что не только идея капитализма, как составная часть духовных оснований морской цивилизации, утрачивает своё значение в условиях Влмирового государстваВ», построенного по идеологии ФЦ. По окончанию противостояния в биполярной схеме утрачивается значение всей идеологической основы их существования, в частности, либерально-демократической идеологии. Поэтому отход от её норм многих деятелей, ещё недавно признаваемых её ВлстолпамиВ», становится вполне естественным процессом.2 С учётом вышесказанного о духовности континентальной цивилизации, можно сделать общий вывод: установление системы Влмирового государстваВ» по схеме ФЦ требует разрушения духовных ценностей подавляющего большинства человечества. И деятельность в этом направлении не только в своей стране, но и в других, в том числе формально воспринимаемых как ВлпобедившихВ», мы видим повседневно. Культурная, нравственная, духовная в целом деградация населения наиболее развитых стран мира идёт достаточно устойчиво.

Указанные причины порождают противоречия внутри атлантического блока и западной цивилизации в целом. Проявились различия исторических перспектив существования составляющих её стран. Прежде всего, нарастает противопоставление интересов США и особо связанных с ними Израиля и Великобритании интересам остальных стран, что особенно важно тАУ стран ЕС в том числе. В мире растут антиамериканские настроения, антисемитизм. Проявляет свой потенциал антигло-балистское движение, которое материально и организационно поддерживается, в первую очередь, средним и малым национальным капиталом многих стран. С другой стороны, неожиданно для многих начинает проявляться укрепление взаимосвязей властных элит бывших стран-лидеров геополитических блоков, прежде всего, США и России. Это основано на понимании утраты своей роли в целом, вместе с уходом в прошлое противостояния в биполярной схеме, на понимании, что им отведено слишком мало мест в Влкруге избранныхВ» в новом Влмировом государствеВ». С утратой своей геополитической роли те и другие остались без идеологической основы своего существования, а значит тАУ без эффективной стратегии.

Анализ крупнейших противоречий, порождающих устойчивые процессы социальной борьбы в мире и соответствующие интересы социальных групп в ней, показывает, что доминируют два явления:

тАУ рост противопоставления интересов узкого круга Влмировой элитыВ» (в интересах которой вёл свою длительную работу ФЦ) интересам подавляющей части населения планеты. Приэтом неспособность большинства человечества эффективно организоваться в своих интересах обеспечивается идущим духовным разгромом и деидеологизацией;

тАУ разделение и противопоставление тех, кто ещё недавно составлял ядро западной цивилизации, боролся под общими идейными ВлфлагамиВ», среди которых многие не осознавали реалий исхода этой борьбы, отсутствия для них достойного места в Влрядах победителейВ».

Следует дать короткую справку о классификации сил по духовным основаниям, поскольку именно этот аспект сейчас приобретает особое значение. В Влмировом государствеВ» ресурсы ведения противоборства не имеют государственной принадлежности, вне зависимости от частных признаков прав на неё. Их не имеет смысла противопоставлять в качестве ресурсов, определяющих потенциал противостоящих государств или их блоков. Участники противоборства разделяются по духовным и идеологическим признакам, которые отражают их социальные интересы. Каким образом они смогут использовать различные средства борьбы и ресурсы тАУ вопрос целесообразной стратегии. В едином Влмировом государствеВ» все средства борьбы и ресурсы принципиально досягаемы для использования любыми силами. Именно поэтому духовный аспект противоборства становится ведущим в оценке возможных вариантов исхода борьбы. Классификация духовных оснований действующих сил, понимание их взаимосвязи с заканчивающимся межцивилизацион-ным противостоянием по биполярной схеме, даёт основу для прогнозирования процессов формирования состава союзников и противников на новом этапе социальной борьбы.

Роль идеологических систем состоит, прежде всего, в том, чтобы организовать коллективную деятельность людей, обеспечить целесообразное управление их действиями.

Как отражаются представления об управлении обществом в идеологических системах, в социальном мировоззрении людей? Они выражаются в представлениях о справедливом общественном устройстве и системе общественных отношений, закреплённых в религиозных догмах и идеологических установках. Их совершенство для практического применения, внутренняя непротиворечивость, оцениваются по критериям единства и целостности системы взглядов.

Для того, чтобы построить единую и непротиворечивую систему взглядов на мир в целом, на природу и общество, требуется исходить из единого начала. В религиозной форме единое начало выражается в единобожии. В светской науке единое начало выражается в мировоззренческом представлении о единстве науки, о формировании знания на основе единого высшего обобщения. Сейчас таковым признаётся разрешение основного вопроса философии.

Главные идеологические позиции, существующие на основе единого начала (единобожия или единой науки), соответствуют фундаментальным способам управления, которые обеспечивают самоорганизацию общества для движения к определённой цели. Они лежат в основе социального мировоззрения. Существует три таких способа:

тАУ прямое формальное управление тАУ за счёт формально установленных системой государственного устройства органов управления;

тАУ прямое неформальное управление тАУ за счёт самодеятельно сформировавшихся органов управления, не установленных в формальной государственной системе управления;

тАУ косвенное управление тАУ за счёт влияния на состояние элементов социальной системы (граждан, их социальных групп), а через это тАУ на мотивацию действий всех органов управления и объектов социального управления.

Впервые последовательные сторонники каждого из указанных способов управления объединились в трёх древнееврейских сектах, возникших около 150 лет до нашей эры. Это стало естественным следствием принятия единобожия, утверждения единого начала в системе воззрений на мир. Формирование единых представлений об управлении обществом в целом закономерно привело к выделению фундаментальных способов этого в достаточно чистом виде. Соответственно порядку перечисленных способов управления, их сторонники носили название саддукеев, фарисеев и ессеев.

В обществе всегда существует управление каждым из этих способов. В мировой истории можно найти множество примеров их комбинированного применения в теории и практике государственного строительства. Однако во всех случаях это происходило за счёт придания приоритета одному из способов, распространения его в том числе и на те сферы, где он неэффективен. Это отражало интересы отдельных социальных групп, классов, порождало дисгармонию общественных отношений и социальные конфликты. Гармоничное сочетание, непротиворечивое взаимодополнение этих способов управления соответствует цельной Идее, цельной духовности. Но пока ещё человечество не овладело цельной духовностью, и не было ещё государства, в котором бы она торжествовала. В движении к этому состоит сущность крупного этапа развития человеческого общества, сущность нашей эры.

Охарактеризуем вышеуказанные три фундаментальные позиции социального мировоззрения:

1. Саддукейская позиция тАУ мировоззрение административного всевластия, всевластия официальных государственных органов. Это -приоритет прямого управления официальными, по закону утверждёнными руководителями всем обществом. Именно они обладают главной инициативой в определении целей управления и способов достижения этих целей. Это мировоззрение в различной форме и в различной степени отражено в католических, конфуцианских, фашистских, абсолютистских, автократических, христианско-социалистических взглядах, идеологии цезаризма, в любых других формах административно-номенклатурной идеологии, в раннем масонстве.

Эти взгляды предполагают коллективизм, обеспечение общих интересов, поскольку без существования государства, объединяющего действия народа в интересах выживания, не может существовать и административная система, административная элита. Но административная элита, при такой системе взглядов, является безусловно господствующей, занимающей особое положение социальной группой. Поэтому у неё существуют и частные, элитарные интересы, соответствующие им взгляды. Приоритеты общих и частных интересов соседствуют здесь в сложном переплетении.

2. Фарисейская позиция тАУ мировоззрение всевластия неформальных (ВлтеневыхВ», клановых) лидеров и самодеятельно возникших органов управления. Главной инициативой в определении целей управления и способов их достижения обладают клановые руководители. Это те, кто сосредоточил в своих руках наиболее эффективные средства воздействий на общество и его официальных руководителей. Это тАУ прямое управление. Самодеятельно возникшие структуры тАУ это финансово-политические группировки, партии, союзы, кланы и тайные общества, иные общественные объединения. Фарисейское мировоззрение отражено в иудейских, протестантских, сионистских, либерально-демократических и христианско-демократических взглядах, в троцкистской идеологии, в клановой, в том числе тАУ криминально-клановой, мафиозной идеологии, а также в идеологии большей части современного масонства. Здесь утвердилась идея незыблемости основного механизма неформальной, ВлтеневойВ» власти в обществе тАУ власти денег, приоритета экономического способа управления обществом, торжества коррупции. А отсюда тАУ незыблемость права частной собственности на средства производства и финансовые средства, права их передачи на родовой основе, по наследству.

Здесь отдаётся приоритет частным интересам над общими, индивидуализму.

3. Ессейская позиция тАУ мировоззрение приоритета всенародного косвенного управления всеми формальными и неформальными структурами прямого управления. Выбор целей общественного управления подчинён общенародным, а не отдельным, социально-групповым интересам. Этому подчиняется деятельность всех формальных (официальных, государственных) и неформальных (ВлтеневыхВ», самодеятельных) органов управления. Данное мировоззрение отражено в ортодоксально-христианских и православных взглядах, в мусульманских взглядах, в ессейско-гностических взглядах, ставших предтечей православно-коммунистических (в отличие от троцкистско-коммунистических) взглядов. Здесь утверждается право обретения функций управления для любого представителя народа лишь на основе твёрдости ессейских убеждений и нравственных качеств (обобщённо отражённых в 10 заповедях Закона Божьего, и сходно по содержанию тАУ в коммунистическом Моральном кодексе), таланта и знаний, жизненного опыта и личных достижений, трудолюбия и мужества в борьбе.

Здесь существует приоритет общих интересов над частными, коллективизм.

На перечисленных духовных основаниях постепенно формировались крупнейшие социальные общности людей, вплоть до цивилизаций, оказавшихся в геополитическом противостоянии по биполярной схеме. Охарактеризуем взаимосвязь геополитического и духовного противостояния.

Постепенно развивалась взаимосвязанность мира, в том числе товарообмен, производственная кооперация, транспорт, средства связи и многое другое. Причины противостояния людей в процессе этого объединения мира многочисленными связями поднимались от простых, от частных к всё более крупным, сложным, общим. В конце концов, в центре противоречий оказались самые главные проблемы, отражающие сущность функционирования общества в целом. С точки зрения практики осуществления жизненных функций общества, таким основным противоречием является противоречие между системой производства и системой распределения всего произведённого3.

Указанное противоречие нашло своё выражение на глобальном уровне. Высший, всеобщий характер противоречия и глобальность процессов его разрешения, в наступившей острой фазе, определяют тотальность влияния этого на все стороны повседневной жизни людей.

Суть различий морской и континентальной цивилизаций достаточно проста. В морской цивилизации господствуют те, кто находится в сфере распределения товаров, сырья, знаний и достижений науки, культурных и иных ценностей, те, кто ими торгует. В торгашеской цивилизации главное тАУ деньги, это есть власть капитала, власть Влзолотого тельцаВ». Отсюда и их духовность, и их мораль, и общество, где всё продаётся и покупается, без совести и чести.

Господствующие в таком обществе сами ничего не производят, а господство даёт бесконтрольность. Поэтому существование этой цивилизации неразрывно связано с внутренним и международным грабежом, когда есть бессовестно ограбляемые граждане, социальные группы и слои, целые народы, а с другой стороны тАУ мастера Влотъёма денегВ». Своё название морская цивилизация получила потому, что в своё время морской транспорт был главным в обеспечении глобального обмена, в формировании глобальных путей распределения товаров и достижений в разных сферах, многого из произведённого всем человечеством. Контроль над морем означал контроль над международным распределением. Поэтому точнее было бы назвать морскую цивилизацию Влцивилизацией распределенияВ», но на деле сложилось иначе.

Если морская цивилизация есть цивилизация распределения, то континентальная тАУ это цивилизация созидания. Созидательные процессы в разных сферах тАУ в промышленном и сельскохозяйственном производстве, в науке, культуре и так далее тАУ в основном сосредоточены на суше. Отсюда исторически произошло название континентальной цивилизации. Любой созидательный процесс требует объединения людей в коллективы, действующие винтересах достижения общих целей. И чем выше развитие общества, тем более высокий, разносторонний коллективизм ему необходим.

Подчеркнём, что в любой цивилизации существует производство и распределение. Речь здесь идёт лишь о приоритетах, о том, что является главным, что создаёт основу существования цивилизации, что порождает систему отношений в ней.

Центром морской цивилизации являются США. Центром континентальной цивилизации является Россия. По многим причинам, обстоятельно исследованным учёными-геополитиками, она никому не может передать эту свою роль. Победа или поражение здесь будет иметь определяющее значение для судеб всех народов мира, поскольку это определит систему общественных отношений, которые будут существовать на планете. Это определит, на какой духовной основе тАУ индивидуализма или коллективизма тАУ будут строиться общественные отношения.

Приведённые исходные представления признаются практически всеми учёными-геополитиками, в том числе в России и на Западе. Признаётся также и то, что разрешение межцивилизационного противоборства произойдёт через разрушение одной из цивилизаций и через поглощение её остатков другой. Противоречия между ними неустранимы, и никакой ВлконсенсусВ» здесь невозможен, Речь идёт лишь о возможных сценариях глобализации, об её исходе, а не о предотвращении её самой.

Международны

Вместе с этим смотрят.

Большинство отечественных и многие зарубежные ученые соглашаются в том, что глобализация представляет собой весьма противоречивое явление. В наиболее тяжелом положении в условиях современной глобализации оказались страны, отставшие в своем развитии. Российские авторы, говоря о громадной разнице в уровнях развития передовых и развивающихся стран, оперируют выразительным образом "расколотой цивилизации". "Итог XX столетия, почувствовавшего вкус земного изобилия, познавшего вкус "позолоченного века", века научно-технического прорыва и интенсивнейшего прорыва производительных сил общества, - пишет А. И. Неклесса, - итог этот в общем и целом все же неутешителен: на пороге третьего тысячелетия существования современной цивилизации социальное расслоение на планете Земля не уменьшается, а растет".

Характеризуя условия существования в бедных странах третьего мира, ученый пишет, что около миллиарда людей там оторваны от производительного труда: 150 млн - безработные, более 700 млн - частично занятые, неопределенное, но значительное число вовлечено в криминальную деятельность. Миллиард - неграмотно (2/3 из них - женщины). Почти каждый третий житель Земли все еще не пользуется электричеством, 1,5 млрд не имеют доступа к безопасным источникам питьевой воды. Все это порождает социально-политическую напряженность. Количество эмигрантов и жертв межэтнических конфликтов стремительно возросло с 8 млн человек в конце 1970-х гг. до 23 млн человек к середине 1990-х гг. Еще 26 млн человек являются временными переселенцами. Эти факты дают основание говорить об "органической недемократичности глобального универсума, его... сословности". Другой отечественный ученый, В. Л. Иноземцев, считает, что вопрос о влиянии глобализации на проблемы мирового неравенства, масштабы которого представляют собой едва ли не главную угрозу стабильности существующего мирового порядка, столь же значим для современных ученых, как и пресловутый основной вопрос философии.

Конечно, сама по себе глобализация не является причиной социально-экономического неравенства в мире и неравномерности развития регионов, которые существовали всегда и имеют непреходящий характер. Но нынешняя неолиберальная модель глобализации способствует консервации негативных тенденций в мировой экономике и их усилению. В обобщенном виде основные черты неолиберальной глобализации представляют собой следующее:

• акцент на форсированной гомогенизации (на жесткой монетаристской основе) механизмов хозяйственного регулирования стран, входящих в мировое хозяйство;
• провозглашение основным, если не единственным, регулятором развития стихийный рыночный механизм;
• рассмотрение национально-хозяйственного комплекса, суверенитета, отчасти даже государства как отмирающих категорий; их быстрейшее преодоление преподносится как залог успеха;
• направление главных усилий на ослабление хозяйственной роли государства, на либерализацию и дерегулирование.

Основная опасность неолиберализма заключается в том, что периферийные страны лишаются возможности государственными мерами защищать себя от деструктивных сил рыночной стихии, от экспансионистских поползновений более могущественных конкурентов, от разрушительных финансовых и экономических кризисов. Такая модель не может обеспечить устойчивого и рационального развития отсталых стран. Неолиберальная модель нарочито не считается с социально-экономической и политической средой, в которой предстоит существовать.

При этом характерной особенностью пропаганды и практики неолиберализма является двойной стандарт. Агенты неолиберализма навязывают развивающимся странам наиболее радикальные рыночные концепции, далеко не всегда считая их обязательными для себя. Вся предшествующая история говорит о том, что в случае разгула рыночной стихии или экономических трудностей западные общества вводили те или иные формы регулирования, которые делали рынок более цивилизованным, например банковское и антитрестовское законодательство в США в конце XIX в., "Новый курс" американского президента Ф. Рузвельта в 1930-е гг., кейнсианские рецепты после кризиса 1929-1933 гг. и Второй мировой войны и т.д. В настоящее время при всех разговорах об ослаблении роли государства на деле в экономике западных стран наблюдаются совершенно иные процессы. Происходит не свертывание экономической роли государства, а изменение его хозяйственных функций в сторону более активного участия в борьбе за мирохозяйственные позиции. Характерно высказывание органа деловых кругов США журнала "Форчун": "...когда американский бизнес говорит о капитализме, он имеет в виду свободные рынки у всех, кроме себя". Развивающимся же странам неолибералы отказывают в праве регулировать рыночную стихию. Такую модель глобализации можно назвать экстравертным либерализмом, который нацелен на либерализацию не собственного, а зарубежного рынка.

Чтобы лучше уяснить причины формирования именно такой модели глобализации, уместно вспомнить, что переход стран экономического авангарда в постиндустриальную фазу развития сопровождался замедлением темпов его роста, которое не приостановлено до сих пор. Если в 1960-е гг. на завершающей стадии индустриализации среднегодовые темпы прироста их совокупного ВВП составляли 5%, то в 1990-е гг. они снизились до 2,2%. Выход из затянувшейся рецессии попытались найти на путях экономической либерализации мировой экономики, в том числе за счет "раскрытия" развивающихся экономик с их более дешевыми факторами производства (рабочая сила, ресурсы). Следовательно, глобализация - это и следствие падения прибыльности производства в развитых странах. Кроме того, важным фактором формирования неолиберальной модели глобализации являются интересы транснационального капитала (ТИК), для деятельности которого сложились благоприятные политические условия после крушения колониальной системы. Экономические интересы ТНК в этих условиях связаны с "перешагиванием" через таможенные тарифы новых независимых государств - бывших колоний, чему как раз способствовали требования "капитанов" неолиберализма.

Идейными вдохновителями неолиберальной глобализации являются крупный капитал, правительства развитых западных стран, прежде всего, США, а ее исполнителями - перекомплектованные и доукомплектованные кадрами неолибералов МВФ, МБРР и ГАТТ/ВТО.

Особенно показательна в этом плане политика МВФ. Вместо первоначальной ориентации на поддержку деятельности государств по возмещению "провалов" рынка, обусловленной уроками Великой депрессии, в соответствии с так называемым Вашингтонским консенсусом (неформальное соглашение о принципах деятельности между МВФ, МБРР и американскими финансово-экономическими кругами) о "правильной" политике в отношении развивающихся стран, МВФ направил основные усилия па то, чтобы активизировать там процессы приватизации и либерализации. Этот пресловутый консенсус исходил из оценки ситуации, сложившейся в странах Латинской Америки, которая имела мало общего с положением дел в других регионах развивающегося мира, где частный капитал далеко не приобрел самостоятельности и силы. При этом Вашингтонский консенсус практически игнорировал опыт самих лидеров техногенной цивилизации. Ведь наиболее продвинутые страны, включая США, развивали свои экономики, опираясь на вдумчивую выборочную защиту некоторых отраслей до тех пор, пока те не набирали достаточной силы для конкуренции с иностранными компаниями. Не менее вдумчиво и осмотрительно, сообразуясь с реальной экономической ситуацией, устранялись затем и другие ограничители рыночной конкуренции. Так, либерализация рынков капитала в западноевропейских странах началась только в 1970-х гг. Подобным путем шли и наиболее успешные из развивающихся стран, так называемые азиатские тигры - Тайвань, Южная Корея, Сингапур, Гонконг, Малайзия, Таиланд.

Крен в деятельности МВФ в сторону форсированного открытия слаборазвитых экономик не обеспечил динамизации затухающего роста лидеров техногенной цивилизации, зато во много осложнил положение ее аутсайдеров. Отнюдь не случайно, что наименьшие экономические потери среди стран, непосредственно затронутых азиатским кризисом 1997-1998 гг., понесла Малайзия, наотрез отказавшаяся следовать предписаниям МВФ. Характерно и то, что от кризиса практически совсем не пострадали КНР и Тайвань. Если "неуязвимость" КНР объясняется, прежде всего, сохранением, несмотря на сильное внешнее давление, полного контроля государства над всеми внешнеэкономическими операциями, то Тайвань устоял благодаря тому, что при проведении финансовой либерализации своевременно озаботился созданием новых и модернизацией традиционных рычагов стратегического финансового регулирования.

Ответ на вопрос, почему большинство развивающихся стран принимает условия МВФ и крупного западного капитала в целом, прост: приватизация и либерализация в большинстве стран проводится в условиях структурных кризисов в обмен на необходимую финансовую поддержку в виде льготных кредитов, реструктуризации внешнего долга, гуманитарной помощи и т.д.

Нельзя сказать, что развивающиеся страны вообще не получили выгод от подключения к транснациональным промышленным комплексам. Конечно, получили, и немалые. Но эти выгоды значительно скромнее, чем у лидеров неолиберальной глобализации. Основные выгоды от глобализации по рецептам Вашингтонского консенсуса получили сами "глобализаторы". Развивающимся же странам, оказавшимся в роли "глобализируемых", достались, по существу, крохи с барского стола по принципу "на тебе, Боже, что мне не гоже". И это не досужие домыслы антиглобалистов, а реальный факт современной истории, зафиксированный в фундаментальном исследовании ЮНКТАД, включенном в традиционный доклад этой организации о мировой торговле и развитии.

В последние годы в отечественной литературе можно встретить любопытные сравнения первой фазы глобализации конца XIX - начала XX в. и современного ее этапа под углом зрения той роли, которую сыграли "глобализаторы" по отношению к "глобализируемым" странам. По мнению В. Л. Иноземцева, для первого (европейского) этапа глобализации была характерна определенная забота развитого центра о периферии. Именно колонизаторы положили начало тем отраслям промышленности и сельского хозяйства, которые подчас и сегодня остаются важнейшими для экономик стран периферии. Разработка алмазов в Африке, металлов в Латинской Америке, даже возделывание чая на Цейлоне и выращивание каучуковых деревьев в Малайзии - все это последствие вмешательства европейцев. Потоки технологий, товаров, финансовых ресурсов и людей двигались из Европы в направлении мировой периферии, а не наоборот, как сейчас. На протяжении десятков лет европейцы прилагали гигантские усилия по переустройству периферии. Они следовали по пути тонкого политического лавирования и образования союзов с периферийными народами. Не идеализируя времена европейского колониального владычества, Иноземцев утверждает, что к началу XX в. европейцы были более способны конструктивно взаимодействовать с представителями иных культурных традиций, чем жители любого континента в любой иной период истории.

Американцы в конце XX в. предложили миру собственное видение глобализации, основанное на присущей им трактовке свободы и непоколебимой вере в оптимальный характер рыночного регулирования. Новый подход предполагает, что инкорпорирование периферийных стран в систему международного разделения труда может стать оптимальной стратегией их ускоренного развития. Однако подобный подход имеет изъяны и в скрытом виде содержит в себе все основные пороки современного этапа глобализации. "Современная глобализация кардинально отличается от вестернизации прошлых времен, - заключает Иноземцев. - Это движение ради движения, путь в никуда, попытка применить рыночные механизмы в деле преодоления хаоса, для чего эти механизмы на самом деле заведомо не приспособлены".

Социально-политические противоречия. Большинство исследователей глобализации отмечают, что ее "оборотной стороной" является процесс "регионализации" или "фрагментации", т.е. усиление социально-политической гетерогенности мира на фоне усиливающегося вестернизационного давления со стороны Запада. По замечанию М. Кастельса, "эра глобализации экономики есть также эра локализации политики". Наблюдаются активные попытки разных народов и регионов отгородить себя от издержек глобализации путем поиска специфики своего региона, своей идентичности, что часто сопряжено с нарастанием конфликтов. Антиамериканские настроения растут по всему миру. Яркими примерами являются два региона - традиционно находившаяся в сфере влияния США Латинская Америка и мусульманский Восток. Такие латиноамериканские страны, как Венесуэла, Боливия, Эквадор и ряд других, все настойчивее стремятся выйти из-под влияния США, создать региональные структуры международного сотрудничества без американского участия и вопреки ему, найти альтернативу американскому капиталу в своих странах. Попытки Запада во главе с США "демократизировать" Ближний и Средний Восток, "ускорить" его прогресс "извне" лишь усиливают радикализацию мусульманских стран.

Еще одним политическим противоречием современной глобализации, носящим субъективный характер, являются часто принимающие чрезвычайный характер протесты противников глобализации (антиглобалистов). Отечественные ученые отмечают, что нынешнее движение антиглобалистов представляет собой только верхушку айсберга, основная, более объемная часть которого скрыта "под водой", т.е. не проявляет себя ни активно, ни радикально. Это - растущая часть среднего класса, особенно его молодежные и интеллектуальные категории. Далеко не однозначно относятся к процессу глобализации предпринимательские группы, большая часть которых не относится к глобальным функционерам и работает на внутренний рынок. Выразителями их интересов являются международные и национальные неправительственные организации, профсоюзы, а также социал-демократы. Проблема, однако, заключается в том, что силы, потенциально способные бросить вызов глобальному неолиберализму, не тяготеют друг к другу, не проявляют, как правило, интереса к объединению. Они не сформулировали до сих пор ни программы, ни стратегии, способных стать руководством к действию для продвижения глобальной альтернативы. Между тем в среде интеллектуальной элиты такая альтернатива разработана - это социально-рыночная модель глобализации, подчиненная концепции "устойчивого развития" разных стран и регионов, именуемая иногда альтерглобализмом.

Судя по тому, как ведут себя социал-демократы - входящая во властные структуры многих западных стран политическая сила, - рассчитывать на какие-то решительные действия с их стороны не приходится. Они хотя и отвергают неолиберальные подходы и идеологию "чистого" рынка, в то же время довольно далеко отошли от социал-реформизма прошлого. На порядок улучшились их отношения с крупным капиталом, в том числе транснациональным. Все это делает их предельно осторожными во всем, что может нарушить отношения с бизнесом. Едва ли нынешние социал-демократы способны повести борьбу за "социализацию" транснационального капитализма, как более сотни лет назад они начали это делать с капитализмом национальным. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что в российской литературе есть и достаточно позитивные оценки вызовов, которые бросает неолиберальной глобализации антиглобалистское движение.

Глобальные закономерности и тенденции утверждающегося информацион­ного общества, характер которых определяется главным образом интересами и возможностями небольшого количества ведущих держав и наднациональных корпораций, все более мощно воздействуют на жизнь отдельных стран. А боль­шинство стран второго и третьего эшелона, скорее, подстраиваются, приспо­сабливаются к их требованиям, чем самостоятельно и активно действуют в направлении реализации собственных национальных интересов.

Во всемирном масштабе на сегодняшний день сложилась жесткая иерархи­ческая система, которая основывается на гегемонии Запада, прежде всего, в информационной, валютно-финансовой и военно-политической сферах. Инфор­мационная гегемония в наше время начинает играть решающую роль в мировом развитии, все более выразительно доминируя над производственной сферой и определяя характер и возможности последней так же, как производственная в земледельческо-промышленных обществах определяла характер присвоения людьми природных богатств. Глобализация и становление информационного общества выступают двумя сторонами, гранями, аспектами единого процесса, под знаком которого проходит современный этап истории человечества.

При рассмотрении процессов глобализации, прежде всего бросается в глаза все увеличивающаяся пропасть между мировыми лидерами и большинством прочих стран. Общее социально-экономическое состояние, в частности качество жизни большинства населения незападных государств, в течение последнего десятилетия не улучшается, а, скорее, деградирует. Это особенно заметно в таких регионах, как Тропическая Африка и постсоветская Евразия. Данная тенденция, как о том уже говорилось, не нова. Такого рода процесс происходит все усиливающимися темпа­ми в течение двух последних столетий, со времени промышленного переворота в Англии в конце XVIII в. и дальнейшего колониального раздела мира между ведущи­ми государствами Европы. Последние, а также США, употребляя свое экономичес­кое и военно-техническое преимущество, смогли организовать вокруг себя (и в собственных интересах) все остальное человечество, мобилизовать ресурсы плане­ты в интересах собственного ускоренного развития и обогащения.Глобализация как феномен цивилизационного развития 659

В последние годы при оценке состояния и перспектив отдельных государств эксперты всё более ориентируются на уровень развития человеческого потен­циала. Учет последнего особенно важен в силу его решающей роли в возмож­ности развития любой страны. Так, по данным ООН, основанном на исследова­нии 192 стран, экономический рост на современном этапе обусловлен накопле­нием капитала и природными ресурсами только, соответственно, на 16% и 20%, тогда как человеческим и социальным потенциалом - на 64%.

В современном мире в условиях глобализации имеем дело с взаимосвязан­ными, но разнонаправленными тенденциями исторического движения. Разви­тые страны Запада во главе с США уверенно и со все большим ускорением опережают подавляющее большинство прочих государств по росту объемов потребления и качества жизни. Параллельно быстрыми темпами, значительно опережая в этом отношении Запад, развиваются многие страны Дальнего Вос­тока. На первых порах это наблюдалось в Японии, потом - в Южной Корее, на Тайване, в Гонконге и Сингапуре, а в течение последней четверти XX в. - прежде всего, в континентальном Китае. В последние годы ускорение развития наблюдаем также в Индии и некоторых других южноазиатских государствах.

При этом в большинстве стран Латинской Америки существенных положи­тельных сдвигов в отмеченном направлении не наблюдается, а Тропическая Африка просто деградирует. Стагнация, а затем и явственная деградация многих сфер производства и социальных показателей в течение 80-90-х гг. имели мес­то также в "перестроечном" СССР и тем более в постсоветских государствах (за исключением Прибалтики). В Советском Союзе в послевоенные десятилетия уровень нищеты значительно снизился, но к началу 80-х гг. этот процесс приос­тановился и вскоре пошел в обратную сторону. Соответственно, возникает воп­рос о шансах Украины, как и прочих постсоветских государств и иных незапад­ных народов, хоть когда-нибудь подняться на уровень постиндустриального, ин­формационного общества современных стран Северной Америки, Западной Ев­ропы и частично Дальнего Востока, которые "правят бал" в современном мире и определяют, направляют и контролируют процессы в глобальном измерении.

Утверждение глобального общества осуществлялось и осуществляется в со­ответствии с меняющим свои формы, но неизменным по сути принципом неэк­вивалентного обмена. Его следствием является истощение ресурсов большин­ства регионов планеты и ухудшение качества жизни их обитателей, вынужден­но включенных в осуществляемый Западом в его собственных интересах про­цесс глобализации. Эти регионы в качестве периферии стран информационно­го уровня развития стали основными ареалами нищеты на планете.

В силу вышеизложенного основной контраверзой глобализации представ­ляется все усиливающееся противоречие между группой наиболее развитых стран Запада и прочим человечеством, эксплуатируемым мировыми лидера­ми и все более в своем большинстве отстающим от них. Это отставание во многих случаях, если не почти повсеместно, приобретает необратимый харак­тер. В такой ситуации декларирование равных возможностей и свободного соревнования заведомо неравных по всем основным показателям стран выгля­дит ханжеством и лицемерием.

Основное противоречие глобализации раскрывается множеством аспек­тов. Среди них можно выделять: информационно-технологический, экономи­ческий, социальный, политический, демографический, экологический и куль-660 __________

турный или культурно-языковой аспекты. Основное внимание ниже будет уделено последнему, однако для полноты картины современности следует вкратце остановиться и на других.

Информационно-технологический аспект. Как лидер в разработке новей­ших электронных и прочих технологий, Запад обеспечил за собой монопольное право контроля над информационными потоками со всеми вытекающими из этого преимуществами ежесекундного обзора состояния всей планеты. Проду­цируя новейшие производственные технологии, он реализует на мировом рынке новейшие товары лучшего качества и успевает обновить свою технологическую базу и наладить выпуск следующего поколения товаров до того, как где-либо в мире успеют достичь и реализовать эти его стандарты. Прочие страны обречены или тиражировать его уже морально устаревшие производственные возможнос­ти, получая от этого минимальную прибыль, или довольствоваться сферами, не требующими высоких технологий, в частности сельским хозяйством и добываю­щей промышленностью, цены на продукцию которых в целом не высоки.

Монополизировав контроль над информацией и производством передовых технологий, Запад обеспечил информационно-технологическое господство и поставил этим в зависимость от себя все прочие страны. В результате на плане­те возникло непреодолимое противоречие между ним и остальным миром в информационно-технологическом отношении, которое в принципе не может быть преодолено со стороны большинства отстающих государств.

Экономический аспект. Все возрастающее экономическое неравенство между группой передовых в информационно-технологическом отношении и отстающих, зависимых от нее государств ныне реализуется ускоренными тем­пами. За счет неэквивалентного обмена последних столетий сперва между Ев­ропой и Новым Светом, а затем между Западноевропейско-Североамериканс-ким центром опережающего развития и всем прочим человечеством Запад ак­кумулировал в своих руках огромный капитал. В настоящее время он приобре­тает характер капитала транснациональных компаний, базирующихся в силу ряда причин в странах Запада, прежде всего в США.

Страны базирования и получают выгоду от его функционирования, тогда как большинство прочих государств оказывается в зависимости от неконтро­лируемых никакими международными организациями потоков этого капитала, угождает ему, как правило, за счет интересов собственных народов. Капитал транснациональных компаний в угоду себе, не считаясь с интересами отдель­ных регионов и человечества в целом, определяет темпы и направленность развития отдельных государств. Он закрепляет с выгодой для Запада характер международного разделения труда, тем самым обеспечивая искусственно за­вышенные жизненные стандарты странам своего базирования, обрекает про­чее человечество на существование в экстремальных условиях.

Включенные в глобальную экономическую систему незанадные страны и народы получают лишь средства для воспроизводства своей рабочей силы (включая и необходимый минимум образования). Там же (как, например, в Тропической Африке), где по отношению к потребностям Запада наблюдает­ся избыточный прирост населения, речь не идет даже об обеспечении его физического выживания.

Социальный аспект. В результате возрастающего информационно-техно­логического и экономического неравенства образуется все более расширяю-Глобализация как феномен цивилизационного развития 661

щаяся и углубляющаяся социальная пропасть между богатой и бедной частями человечества. Можно говорить об утверждении глобальной, надстрановой со­циальной структуры. Ее образуют сверхкласс богатых и сверхкласс бедных.

Представители первого, господствующего сверхкласса являются владельца­ми и совладельцами мирового капитала, функционирующего через нацио­нальные, а более через транснациональные финансовые структуры, базирую­щиеся в наиболее развитых странах Запада. Они представлены большинством населения западных стран, а также теми слоями и прослойками населения незападных государств, которые работают в интересах этих структур (компра­дорская буржуазия, обеспечивающие интересы западных корпораций в своих государствах коррумпированные правительства и интеллектуалы, создающие для этого идеологическое обеспечение и т. д.).

Представители второго, эксплуатируемого сверхкласса образуют основную массу трудящегося населения планеты и имеются во всех странах мира. Одна­ко в чистом виде они представлены подавляющим большинством населения незападных государств, поскольку в странах Запада, благодаря перераспреде­лению его структурами мирового богатства, на высокий уровень поднята сис­тема социальной поддержки малоимущих, и трудящимся в целом обеспечены высокие стандарты жизни, не эквивалентные реальному их участию в мировом производстве товаров и услуг.

Поэтому, огрубляя и схематизируя реальность, можно сказать, что в совре­менном мире основное социальное противоречие разворачивается уже не столько на внутристрановом, сколько на глобальном уровне. В пределах разви­тых стран эффективно работает система социального обеспечения, благодаря которой социально-классовые противоречия утрачивают остроту. Но с тем боль­шей силой эти противоречия проявляются в планетарном масштабе, определяя избыточное благополучие на одном полюсе и крайнюю нищету на другом.

Политический аспект. Все возрастающий информационно-технологичес­кий разрыв, неэквивалентный межстрановой обмен и социально-имуществен­ное неравенство в мировом масштабе требуют обеспечения необходимых для продолжения такого развития событий политических средств. Запад и гос­подствующие в его системе транснациональные корпорации подкрепляют свое информационно-технологическое, экономическое и социальное господство по­литическими и военными методами. Они, будучи в у меньшинстве численно, обеспечивают в международных организациях (ООН, МВФ и пр.) большин­ство голосов разнообразными средствами шантажа и давления на более сла­бых и зависимых партнеров в лице их в высокой степени коррумпированных и своекорыстных правителей.

Этим создается видимость единодушного мнения "мирового сообщества" по тому или иному вопросу, при остракизме тех, кто выказывает непокор­ность. По отношению к "строптивым" применяются разнообразные санкции, вплоть до нарушающих все принципы международного права военных опера­ций (по отношению к Югославии даже без санкции Совета Безопасности ООН и пр.). В большинстве случаев страны, вставшие наперекор Западу, дей­ствительно запятнали себя нарушениями прав человека, управляются тотали­тарными или по крайней мере авторитарными режимами и пр. Ярчайший тому пример - разгромленный к концу 2001 г. режим талибов в Афганиста­не. Однако преступных режимов достаточно и среди тех государств, которыеІ

662 __________

идут на поводу у Запада, а потому и не подвергаются с его стороны сколько-нибудь существенному порицанию.

Вместе с тем на международной арене и после краха СССР остаются госу­дарства, достаточно мощные для того, чтобы проводить самостоятельную по­литику. Среди них не только Япония, занимающая в современном мире весь­ма двойственное положение, но и Китай, Индия и Иран, а в некоторых ситу­ациях даже Россия, периодически демонстрирующая амбиции "великой дер­жавы". Эти страны, в особенности быстро развивающийся Китай, создают некоторый политический противовес планетарной гегемонии Запада. В перс­пективе они (главным образом Китай) могут оказаться способными поддер­живать антизападные силы и в некоторых из тех государств, где ныне у вла­сти находятся сообщества, обслуживающие интересы транснациональных компаний. Запад, естественно, всеми средствами стремится не допустить уси­ления антизападных сил.

Демографический аспект. Выведенные колониальным и неоколониальным вмешательством Запада из состояния социоприродного равновесия различ­ные регионы планеты, а значит, и Земля в целом, оказались перед лицом неконтролируемых демографических изменений. Стремительный рост наро­донаселения характерен для бедных и беднейших народов, сохранивших на бытовом уровне традиционные для их культур-цивилизационных систем смыс-ложизненные ценности, как правило, стимулирующие увеличение рождаемо­сти. Быстрое возрастание численности людей при невысоких темпах эконо­мического развития, а то и вовсе его отрицательных показателях определяет умножающуюся нищету в государствах Тропической Африки, многих регио­нах Азии и Латинской Америки. При развитии глобальных информационных систем и средств сообщения естественным образом наиболее активные инди­виды массово стремятся в страны с высоким уровнем благополучия, преодо­левая противодействие со стороны последних разнообразнейшими, зачастую криминальными методами.

Благополучный Запад снизу пропитывается нелегальными эмигрантами, что порождает дополнительные антагонизмы в его собственной системе. Однако вместе с тем он сам все более нуждается в притоке дешевой, готовой на любую работу, бесправной массе эмигрантов, среди которых определенный процент составляют самые натуральные рабы, в большинстве - рабыни, находящиеся вне закона. Они используются в сферах, где механизация и компьютеризация невозможны или малоэффективны. Этим, в то же время, слаборазвитые перена­селенные страны лишаются наиболее энергичных, трудоспособных и во мно­гом образованных лиц - того человеческого материала, который мог бы содей­ствовать своими знаниями и трудом подъему отсталых регионов планеты.

Еще более тяжелые и далеко идущие последствия происходящие в со­временном мире процессы имеют для стран, где традиционные ценностные мотивации на бытовом уровне оказались разрушенными и при резком ухуд­шении качества жизни основной массы населения рождаемость снизилась настолько, что смертность ее превысила. В условиях экономического паде­ния и начавшегося вымирания (прежде всего, речь идет о славянских наро­дах постсоветского пространства) значительная часть наиболее активных, деятельных, трудоспособных, талантливых представителей этих наций, осо­бенно среди молодежи, стремится всеми законными и противозаконнымиГлобализация как феномен цивилизационного развития 663

средствами перебраться на Запад. Во многих случаях это удается. Тем са­мым в условиях массового оттока мозгов и рук собственные страны оказы­ваются в еще более бесперспективном положении, что определяет их даль­нейшую деградацию. Запад же подпитывается дополнительными порциями жизненной энергии и интеллекта, развившимися за счет потенциала стагни-рующих или вовсе деградирующих наций.

Экологический аспект. Вполне закономерно то обстоятельство, что эколо­гическая проблема в широком масштабе встала перед человечеством лишь вслед­ствие утверждения индустриального, порожденного капитализмом общества. Традиционные цивилизации ориентировались на простое, а не расширенное воспроизводство и применительно к природно-хозяиственным условиям отдель­ных регионов планеты уже в древности выработали оптимальные формы соци­ально-экологического баланса. Но поддерживать этот баланс можно было толь­ко при условии простого, а не расширенного воспроизводства. Последнее же, как известно, является сущностью капиталистической экономики в любой ее исторической разновидности, включая современную.

Основываясь на индустриальной экономической системе расширенного вос­производства, Запад развернул глобальное использование ресурсов планеты в собственных интересах, тем самым необратимым образом истощая их и нано­ся непоправимый ущерб среде обитания. Со временем, заботясь о качестве собственной жизни, он начал заботиться и об охране окружающей среды в своем Западноевропейско-Североамериканском ареале, вынося вредные про­изводства и размещая их отходы в других частях планеты. В результате стали складываться два качественно разных типа искусственных ландшафтов (есте­ственных на планете уже почти не осталось). Первый создается и поддержива­ется с учетом требований к среде обитания со стороны богатой части челове­чества. Он отвечает научным требованиям и определяет экологическую ситуа­цию в развитых и богатых странах. Второй образуется стихийно в бедных регионах планеты, специализирующихся на грязных производствах при несоб­людении экологических требований.

Понятно, что все возрастающее фактическое неравенство между богаты­ми, динамически развивающимися и бедными, зависимыми от них стагниру-ющими или вовсе деградирующими странами, как и усугубляющийся миро­вой экологический кризис, угрожают благополучию"и самого Запада. Однако сегодня эти угрозы еще не настолько сильны, чтобы реально отражаться на качестве жизни основной массы его представителей, тем более его господ­ствующей прослойки.

Утверждающийся новый мировой порядок вполне устраивает западное общество, взятое в целом. Более того, оно находит в нем реализацию идейно-ценностных, общекультурных установок Западной цивилизации Нового вре­мени, наиболее четко выраженных в протестантизме, в особенности в каль­винизме, с его верой в богоизбранность удачливых предпринимателей, ис­пользующих остальное человечество и природную среду в качестве средства для достижения своих (осмысливаемых в качестве "богоугодных") целей. Однако в сложившихся условиях глобализации мы наблюдаем и глубокие куль­турные противоречия как между западными формами массовой культуры и традиционными ценностями незападных народов, так и в самой социокуль­турной системе Запада.664 Западная цивилизация, макрохристианский мир и глобализирующееся человечество

Культурно-ценностные аспекты глобализации

Можно различать два основных уровня культурных контраверз эпохи гло­бализации: в самой западной культуре и в масштабах культурного развития всего человечества.

Основное социокультурное противоречие современного западного общества хорошо раскрыто американским социологом культуры Д. Беллом. Оно состоит в несовместимости протестантских в своей основе духовных ценностей, обеспечив­ших саму возможность утверждения капитализма в европейском и планетарном масштабе, и навязываемыми рекламными средствами установками массовой куль­туры потребительского общества. Потребительски-гедонистическое отношение к жизни прямо противоречит аскетически-трудовому духу раннего и классического капитализма, блокирует самовоспроизводство его идейно-ценностно-мотивацион-ных оснований, а значит, и всего базирующегося на них в своей смысложизнен-ной программе западного социокультурного типа. Поэтому вполне естественным представляется внедрение в западную массовую культуру африканских или лати­ноамериканских ритмов, наркотиков и медитативных практик.

Однако для западного социокультурного типа данное противоречие мо­жет представлять лишь потенциальную угрозу, которая вовсе не обязательно будет иметь для него фатальные последствия. Все великие цивилизации име­ли в своей социокультурной сердцевине некий баланс рационально-мобили­зационного и эмоционально-экстатического начал. Достаточно вспомнить выявленные Ф. Ницше в основании античной культуры аполлоновское и дио-нисийское начала, динамическое равновесие конфуцианского и даосского начал в традиционной культуре Китая и пр.

Вполне вероятно, что Запад, максимально использовав в интересах обогаще­ния и утверждения мирового господства рационалистически-аскетически-субли-мационный принцип стадии восходящего капитализма, в течение XX в. обретает социокультурное равновесие, дополняя классический этос буржуазности, про­анализированный М. Вебером, потребительски-гедонистическим отношением к жизни широких слоев населения Северной Америки и Западной Европы. И воп­рос состоит лишь в том, удастся ли достичь динамической сбалансированности этих принципов или же противоречие между ними будет иметь деструктивный, подтачивающий сами основания Западной цивилизации характер.

Вполне вероятно, что это противоречие будет иметь различные последствия для США и Западной Европы. Последняя, при всем наплыве эмигрантов, все-таки достаточно гомогенна и имеет глубокие культурные традиции, далеко не исчерпы­вающиеся связанными с буржуазным этосом. В нынешнем состоянии она более самодостаточна, чем США, не способные к существованию без использования планетарных ресурсов и изначально содержащие в своей социокультурной осно­ве взаимно не конвертируемые ценности совершенно различных этно-расовых групп. По мере того как "плавильный тигель" США начинает давать сбои, англо­саксонский буржуазно-протестантский социокультурный тип перестает выступать абсолютной самодовлеющей доминантой, сталкиваясь с ограничениями со сторо­ны афро-американских, латиноамериканских и дальневосточных стереотипов.

Высокоформализованная, наделенная всем арсеналом новейших электрон­ных и административных средств англосаксонско-протестантская система под­тачивается в самой своей основе коммерческой выгодностью тиражирования665

пользующихся высоким спросом экзотических для США культурных форм. И в конечном счете Северная Америка может оказаться бессильной перед ними так же, как и Западно-Римская империя перед наплывом восточных культов и инфильтрацией варваров во все ее поры.

В этом отношении более органичная Западная Европа в перспективе в со­циокультурном отношении выглядит более устойчивой. Она имеет достаточно мощное культурное основание для того, чтобы оставаться самой собой даже при наплыве эмигрантов и в случае утраты Западом мировой гегемонии. В этом она может быть сравнима с восточными провинциями Римской империей, на­селение которой весьма плавно перешло от эллинства к византийству.

Более острым, нежели в рамках самого Запада, культурное противоречие раскрывается ныне в планетарном масштабе. На этом уровне мы видим непрео­долимое противоречие между специфическими идейно-ценностно-мотивацион-ными основаниями великих традиционных цивилизаций, прежде всего Мусуль-манско-Афразийской, Индийско-Южноазиатской и Китайско-Дальневосточной, и псевдоценностями коммерционализированной квазикультуры одномерного общества массового потребления. Речь идет о противоречии ценностей высоких традиционных культур и мировой квазикультуры - квазикультуры именно по­тому, что ее американизированная продукция производится не во имя собствен­но культурных целей, ориентированных на ценности истины, добра и красоты, а во имя получения прибыли в системе расширенного воспроизводства.

Поэтому следует говорить именно о квазикультуре и квазиценностях того, что обычно называют современной массовой культурой. Ее смысл является в своей сущности не культурным, а экономическим, и потому для нее не имеет основополагающего значения, с каким образно-идейно-ценностным материалом работать, лишь бы в конечном счете была получена максимальная прибыль.

Однако на практике получается, ч го именно в силу своей коммерционализи-рованности массовая квазикультура выступает по преимуществу (хотя, разуме­ется, не в каждом конкретном случае) в качестве антигуманного (и в этом отно­шении антикультурного) начала. Наибольшим спросом пользуется демонстрация асоциального именно в силу того, что в организованной общественной жизни его проявления табуированы. Нервы щекочет то, что осуждается обществом, но интенционально скрыто в каждом: запретный плод сладок. На эксплуатации этих потаенных асоциальных первичных позывов и делается прибыль.

Но осуществляющаяся в коммерческих целях демонстрация асоциального (при всех различиях в идентификации в качестве такового в различных куль­турных традициях) прямо противоречит базовым ценностным установкам всех цивилизаций. Она противоречит и ценностям Западной цивилизации, однако в то же самое время вестернизированная продукция имманентно содержит и общепринятгле на Западе, особенно в США, ценности индивидуализма, акти­визма, прагматизма, рационализма, благодаря чему она вписывается в запад­ный социокультурный контекст, адаптируется к собственно культурным осно­ваниям Западной цивилизации.

Совершенно иная ситуация складывается в отношении квазикультуры обще­ства массового потребления с идейно-ценностно-мотивационными основаниями высоких традиционных цивилизаций, расшатанных в большей или меньшей сте­пени, но в корне не сокрушенных ни навязыванием западных стереотипов (Япо­ния, Индия, частично Мусульманский мир), ни даже страшным коммунистичес-

666 __________Западная цивилизация, макрохристианский мир и глобализирующееся человечество

ким экспериментом (как в Китае). Здесь мы видим антагонистическое, деструк­тивное противоречие, работающее на подрыв социокультурных оснований вели­ких цивилизаций Востока и потому порождающее реакцию со стороны после­дних против внедрения форм коммерционализированной квазикультуры.

Кроме того, в противоположность многообразию идейно-ценностных осно­ваний традиционных цивилизаций Старого Света, вступивших между собой в продуктивный диалог с рубежа эр, всемирная вестернизация, точнее (как и в случае с квазикультурой) квазивестернизация, ведет к культур-цивилизацион-ному нивелированию человечества. Используя терминологию К. Леонтьева, можно сказать, что на смену цветущему разнообразию приходит вторичное упрощение, источником которого он уже более столетия назад полагал Запад.

Речь идет не о вестернизации человечества, а именно о его квазивестерни-зации. Происходит не утверждение во всемирном масштабе западных ценнос­тей (свободы, равенства, представительной демократии, достоинства личности, прогресса и пр.) в их собственном смысле. Имеет место совершенно иной про­цесс. Распространение установок меркантильно-гедонистического сознания разрушает механизм естественного воспроизводства традиционных смысло-жизненных ценностей, не давая взамен чего-то равноценного.

Разрушая традиционные социокультурные основания, квазивестернизация насаждает фрагментарные, поверхностные стереотипы. Последние, противо­реча местным традициям, переносятся без того дополнительного культурного сопровождения, которым уравновешиваются на Западе. Поэтому на культур­ные основания незападных регионов планеты глобализация оказывает не ме­нее разрушительное воздействие, чем на их экономику или экологию.

Следует подчеркнуть, что наиболее разрушительное воздействие квазивес­тернизация оказывает на культуры наиболее близких в цивилизационном от­ношении к Западу регионов: Латинскую Америку и постсоветскую Евразию. Их собственные цивилизационные основания в силу множества причин не настолько отработаны и сильны, чтобы эффективно противостоять квазивес-тернизационному потоку. Последнее усугубляется и тем обстоятельством, что значительная часть их образованных представителей считают себя "почти-за­падными", не желая видеть тех принципиальных и непреодолимых барьеров, которые никогда не позволят Бразилии с Колумбией и Эквадором или России с Украиной и Белоруссией стать полноправными членами Западного мира.

В контексте рассматриваемого вопроса особое значение имеет языково-культурный аспект глобализации. В условиях глобализации наметился переход от языка понятий, предполагающих многомерность смыслов каждого из них относительно многообразия допустимых дискурсов, к языку наглядных обра­зов, предполагающих одномерность их значений относительно многообразия используемых контекстов. Реклама и пропаганда в одинаковой степени пользу­ются наглядно-уплощенным, предельно упрощенным языком смыслообеднен-ных стереотипов. В этом отношении они противоположны смыслообогащен-ным идейно-образным системам знаковых кодов традиционных цивилизаций или западной культуре в ее некоммерциализированных, доминировавших где-то до времен Первой мировой войны формах.

И дело не в том, что в современной массовой культуре наглядно представ­ленные образы (эйдосы) господствуют над словесно выраженными понятиями (логосами). Те или другие относительно преобладают в каждой высокой циви-Глобализация как феномен цивилизационного развития ________________________________667

лизации: к примеру, первые в Китайской или Древнеегипетской, а вторые - в Западной или Мусульманской, обнаруживая, как кажется, наибольшую сте­пень сбалансированности в Античной и Византийско-Восточнохристианской социокультурных системах. В каждом таком случае понятие-логос или образ-эйдос имеют трансцендентное, "софийное" измерение, несут некую высшую нагрузку, выражая что-то определенное, свидетельствуют и о чем-то большем, не вполне выразимом, что глубоко осмысливалось или, по крайней мере, осоз­навалось представителями высоких традиционных культур в широкой вариа­тивности от японского синтоизма до христианского платонизма. И в этом смысле ветка сакуры или платоновское понятие блага оказываются соизмеримыми как выразители глубинных смыслоорганизующих основ бытия.

Но в ходе культурных трансформаций эпохи глобализации понятия-логосы и образы-эйдосы в одинаковой степени претерпевают огрубление и примити­визацию через выхолащивание их прежде богатого содержания, становятся элементами массовой квазикультуры, предметами кича. Это в равной степени относится и к базовым идеям-ценностям западного общества, таким как свобо­да, демократия, права человека, которые дискредитируются и девальвируются на наших глазах средствами повседневной политической практики, и к его образам-ценностям, инфляция которых определяется их коммерционализиро-ванным рекламным использованием. Их собственный общественный, нравствен­ный, эстетический смысл подменяется совершенно чуждым им по сущности меркантильным значением, и они начинают становиться элементами языка ква­зикультуры массового потребления и массовой пропаганды.

Многомерная смыслосодержательная потенциальность заменяется одномер­ной прагматической актуальностью, идейно-ценностная сущность элиминиру­ется, и оставшийся в результате этого пустой наглядный образ или расхожее понятие становятся средствами коммерческих или политических манипуляций, утрачивая при этом свой самостоятельный и самодостаточный смысл.

Квазикультура порождает квазиязык, утрачивающий важнейшее свойство лю­бого языка - свойство аккумуляции и трансляции смыслов, не важно средствами ли понятий-логосов или образов-эйдосов. Таким образом, глобализация в ее квази-вестернизаторской форме содержит грозный вызов для естественных языков тра­диционных цивилизаций, но в наиболее уязвимом положении оказывается язык самой Западной цивилизации. В настоящее время именно он преимущественно и оказывается жертвой редукции глубинных смыслов к банальным, расхожим клише.

Можно различать, таким образом, два аспекта культурных контраверз эпо­хи глобализации: в самой западной культуре, в своей суррогатной форме ныне доминирующей в мире, и в масштабах всего человечества. Основное социо­культурное противоречие современного западного общества состоит в несов­местимости протестантских в своей основе духовных ценностей, обеспечив­ших саму возможность утверждения капитализма в европейском и планетар­ном масштабе, и навязываемых рекламными средствами установками массо­вой культуры потребительского общества. В планетарном же масштабе мы ви­дим непреодолимое противоречие между специфическими идейно-ценностно-мотивационными основаниями великих традиционных цивилизаций, прежде всего Мусульманско-Афразийской, Индийско-Южноазиатской и Китайско-Даль­невосточной, и псевдоценностями коммерционализированной квазикультуры одномерного общества массового потребления.668 __________Западная цивилизация, макрохристианский мир и глобализирующееся человечество

Распространение установок меркантильно-гедонистического сознания раз­рушает механизм естественного воспроизводства традиционных смысложиз-ненных ценностей, не давая взамен чего-то равноценного. И этот процесс раз­рушает культурно-ценностные основы Западной цивилизации не менее, чем других цивилизационных миров.

Когда речь идет о глобализации, часто создается видимость, будто опреде­ляющие ее характер процессы знаменуют сложение действительно общечело­веческой культур-цивилизационной системы. Но если бы это было так, то пра­вомерно было бы предполагать сколько-нибудь равное участие идейно-ценност­ных компонентов хотя бы основных цивилизационных миров. Однако о "ра­венстве" в этом деле речи идти не может. Конечно, на Западе пользуются популярностью различные восточные учения (точнее, их суррогаты) и художе­ственные штампы. Но то, что основой мирового культурного синтеза должны выступать ценности Западной цивилизации не только на Западе, но и у нас или в Латинской Америке, воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Иными словами, когда речь идет о глобализации, то подразумевается и сложе­ние некоей системы мировой культуры, базирующейся на западных ценностях и идеалах. Однако при этом не учитывается, как минимум, два обстоятельства:

во-первых, в какой мере западные ценности и идеалы могут быть совмести­мы с базовыми культурными основаниями прочих цивилизаций;

во-вторых, в какой мере культурная продукция, предлагаемая Западом ос­тальному человечеству в качестве эталонной, репрезентирует собственно базо­вые ценности самой Западной цивилизации, позволившие ей во второй поло­вине истекшего тысячелетия занять ведущие позиции в мире.

Ценностные основания Западной цивилизации неразрывно связаны с ду­хом индивидуализма и рационализма, тогда как все прочие цивилизационные миры так или иначе основывались на ценностях коллективизма и традицио­нализма. Наивно было бы полагать, что сам факт грандиозных успехов Запа­да в течение нескольких последних столетий является достаточной причиной того, чтобы китайцы, арабы или индусы отказались от своих вековых куль­турно-мировоззренческих (выступающих фундаментом всего их жизненного строя) основ. Попытки проведения такой политики вызывают лишь отторже­ние и обратную реакцию, что в XX в. ярко продемонстрировали Россия, Ки­тай, Иран и многие другие страны.

Следует признать, что ценности индивидуализма и рационализма, определя­ющие весь идейно-мировоззренческий строй народов Запада, ни в коей степени не являются общечеловеческими. Они не присущи даже народам ближайшего к Западу православно-постсоветского пространства, не говоря уже о Мусульман-ско-Афразийском, Индийско-Южноазиатском и Китайско-Дальневосточном ми­рах. Будучи порожденными Западнохристианским миром в эпоху его глубочай­шего кризиса позднего Средневековья, во времена Возрождения и Реформации, они стали духовным стержнем Новоевропейско-Североатлантической цивили­зации. Однако эти ценности не имеют оснований в системе прочих цивилизаци­онных миров, не прошедших через трансформации Возрождения и Реформации и, соответственно, не выработавших внутри себя атомарной индивидуальности западного типа. Перенесение же на прочий мир западных социально-экономи­ческих, политических и юридических норм порождает уродливых квазивестер-низированных монстров и взрывы протеста, примерами чего могут служить мно-Глобализация как феномен цивилизационного развития ________________________________669

гочисленные революции XX в., почти всегда приводившие к установлению авто­ритарных или даже тоталитарных режимов. В том же ряду стоят и преступле­ния, совершенные экстремистами И сентября 2001 г.

Между тем в наше время Запад однозначно уже и не предлагает остальному человечеству свои, достаточно жесткие идейно-ценностные основания Нового вре­мени. Всплеск неолиберализма, апеллировавшего к мифам о свободном рынке и самодостаточности частного предпринимательства, на рубеже 80-90-х годов по­родил, особенно у нас, иллюзии относительно возможности быстрой вестерниза-ции по рецептам МВФ. Однако следование монетаристским предписаниям привело взявшие их на вооружение страны лишь к экономическому краху со всеми вытека­ющими из этого факта последствиями для жизни людей и культурной сферы.

То, что неолиберализм в экономике во времена Р. Рейгана и М. Тетчер означал для развитых стран Запада, и то, что под этим названием предлагалось слаборазвитым странам, имело между собой мало что общего, кроме фразеоло­гии. На Западе это означало лишь меры по активизации рыночных регуляторов в хорошо налаженной экономической системе, стабильность которой опреде­лялась всеми возможными, в том числе и государственными, к свободному рынку никакого отношения не имеющими механизмами. Для нас же монетар-но-рыночная система должна была стать чем-то самодостаточным, при том что внутренней почвы для такой роли она не имела. Это и привело к общеизвест­ным плачевным результатам.

Менее навязчивым, но более импонирующим мироощущению интеллиген­ции разлагающихся незападных цивилизационных миров оказался постмодер­низм, утверждающий самодостаточность релятивизма и мультикультурализма. Опять-таки, как и в предыдущем случае, для Запада и остального мира, прежде всего для нас, он имеет совершенно различное содержание при общности ос­новных декларируемых положений.

Для Запада, прежде всего для покоящихся на многовековой западнохристи-анско-новоевропейской культурной традиции стран Приатлантической Европы, постмодернизм стал естественной фазой культур-цивилизационного развития, типологически близкой "второй софистике" поздней Античности. Такого рода процессы типичны для всех мировых цивилизаций, причем не только Запада, но и Востока, на той стадии их исторического пути, когда изначально заложенные в них культуротворческие потенции начинают иссякать^но само культуротворче-ство по инерции, как норма жизни, продолжается. Тогда распространяется убеж­дение, что все главное уже сказано, создать что-то высокое невозможно, а зна­чит, остается раскладывать карточные пасьянсы из имеющихся в наличии дости­жений - заниматься гессевской "игрой в бисер". При этом такого рода умона­строения в значительной мере утверждаются и как форма протеста против авто­ритаризма (не только политического, но и культурного) прежних времен.

Для решения смысложизненных проблем постмодернизм ничего дать не может, осознает это и потому не пытается ответить на вечные вопросы, а толь­ко иронизирует над ними или вовсе их высмеивает и отрицает. Но если на Западе постмодернизм может выступать в качестве избыточной интеллекту­ально-культурной роскоши, своего рода плющей и лиан на еще весьма проч­ном цивилизационном здании, то у нас он обвивает лишь руины и крайне обветшалые постройки, прикрывая их дыры и провалы, но никак не способ­ствуя их восполнению.670 Западная цивилизация, макрохристианский мир и глобализирующееся человечество

Для нас постмодернизм - избыточная роскошь, перенятая у богатых сосе­дей и не имеющая отношения к задачам преодоления вставших на нашем пути трудностей. Его антитоталитарный пафос в наших условиях, без наличия само­достаточной личности новоевропейского типа, провоцирует одну лишь ценно­стно-мировоззренческую сумятицу, естественной реакцией на которую явля­ется авторитаризм и фундаментализм.

Для нас, не имеющих индивидуалистически-рационалистических духовных оснований культуры, он выступает не стимулятором культуротворчества, а рас­слабляющим, препятствующим поиску позитивного выхода из кризиса нарко­тическим средством. Полагаю, что подобное значение постмодернизм имеет и для всех остальных незападных культур. На сознание их вестернизаторски настроенных культурных элит он действует так же наркотически, как неомо­нетаристская демагогия на экономически полуобразованные круги, определя­ющие направление политической и хозяйственной жизни деградирующих стран Третьего и Четвертого (постсоветского) миров.

Третьим аспектом современной культурной жизни, на котором я останов­люсь лишь вкратце, является засилие в мире массовой квазикультуры, прежде всего в виде кинопродукции голливудского образца. И здесь мы вновь сталки­ваемся с двойными стандартами. В Америке существует целая киноиндустрия, ориентированная на слаборазвитые страны Латинской Америки, Африки, а теперь, все более, постсоветского пространства. В большинстве своем эти филь­мы вообще не попадают на экраны стран Северной Америки и Западной Евро­пы, тем более что во многих, к примеру, штатах США, они попросту запреще­ны к трансляции по общедоступным каналам. Однако весь прочий мир потреб­ляет кинопродукцию, потакающую самым примитивным и низменным инстин­ктам, составляя по ней представление о Западе и его ценностях.

Рекламно-массовая квазикультура стремительно разрушает ценностные ос­нования культур, не имеющих против нее врожденного иммунитета. И если народы Востока, опирающиеся на вековые традиции Мусульманско-Афра-зийской, Индийско-Южноазиатской и Китайско-Дальневосточной цивилиза­ций, еще могут противостоять этому, то ситуация в Латинской Америке, Тро­пической Африке и на постсоветском пространстве становится катастрофи­ческой. Вместо действительных ценностей Запада, связанных с идеями прав и свобод человека, экранная квазикультура пропагандирует полное презре­ние к личности, ее жизни и духовным запросам. Это обстоятельство, опреде­ляемое, похоже, не одними лишь коммерческими соображениями, еще более усугубляет негативные моменты процесса глобализации, одной из существен­нейших сторон которого западные идеологи пытаются представить якобы имеющую место в современном мире тенденцию демократизации политичес­кой жизни в планетарном масштабе.

Демократия и квазидемократия в глобализирующемся мире

Мало какой политический режим в XX в. не называл себя демократическим или, по крайней мере, создающим демократическое общество. Но подвести под это понятие в одинаковой мере политические системы Швейцарии и Се­верной Кореи, США и СССР невозможно. Поэтому возникает проблема, где мы имеем дело с демократическими, а где с квазидемократическими система­ми. Ее рассмотрение предполагает наличие ответов на несколько предвари-Глобализация как феномен цивилизационного развития 671

тельных вопросов. Среди них: что такое "демократия" и какие формы ее из­вращений мы имеем в истории XX в. и в современном мире?

Сегодня слово "демократия" используется преимущественно не в научном, логическом, а в оценочном, эмоциональном смысле. Политические системы, к которым высказывающийся относится положительно, получают название де­мократических, в противном случае - недемократических (тоталитарных, оли­гархических и тому подобное). Это обстоятельство отражает тот факт, что в современном мире понятие "демократия" скорее указывает на некий идеал общественно-политического устройства (не очень четко определенный, как и любое иное идеальное понятие), чем об общественно-политической реальнос­ти, пусть даже и наиболее зажиточных стран.

Так было не всегда. Авторитетнейшие социальные мыслители античности (Платон, Аристотель, Полибий) относились к демократии как к форме обще­ственно-политического строя отрицательно, а политическая мысль эпохи Про­свещения в большинстве своем признавала ее (а чаще даже не ее, а просто республиканский строй) допустимой лишь в небольших социумах, считая бо­лее целесообразным в крупных государствах просвещенный абсолютизм или парламентскую монархию английского образца.

Широкое увлечение демократическими идеалами начинается лишь со вре­мен Американской революции. Но там демократия изначально являлась формой политического строя отдельных штатов, и уже потом (как надстройка над ими) на уровне всего Североамериканского союза. Ей к тому же предшествовала прак­тика функционирования самоуправляющихся протестантских, в большинстве своих пуританских, общин на Восточном побережье Северной Америки. Но уже Великая французская революция продемонстрировала недостатки механическо­го, декретного введения демократических принципов и институций в относи­тельно большой стране при отсутствии традиций самоуправления.

XIX-XX вв. засвидетельствовали, что широкое вовлечение масс избирате­лей в политический процесс дает положительные следствия лишь там, где инсти­туты народного представительства вызревали долгим эволюционным путем - через самоуправление на местном уровне при формировании общегосударствен­ных органов на этой основе, в большинстве своей под эгидой старых монархи­ческих институтов (Нидерланды, Англия, Швеция). В исключительных условиях это наблюдалось и без монархии (Швейцария). /

Но в случае революционного упразднения монархии общество, как прави­ло, не было застраховано от форм авторитаризма или откровенного тоталита­ризма (Франция Наполеона I, Луи Филиппа или Наполеона III, Испания Ф. Фран­ко, Германия А. Гитлера). Очень часто соответствующие режимы провозглаша­ли себя политическими системами с настоящим "народоправством", как то было в большевистской Россие-СРСР, фашистской Италии, национал-социалисти­ческой Германии или коммунистическом Китае.

Как же определить содержание понятия демократия? Оно, как представ­ляется, включает в себя непреодолимое внутреннее противоречие и, похоже на то, вообще не может претендовать на статус научной категории. Аутентич­ное значение этого слова - "власть народа". Но само слово "народ" крайне многозначительно.

Кто составляет народ: все обитатели определенной страны или так называ­емая ее "титульная нация"? люди, безотносительно к их половым и возраст-672 Западная цивилизация, макрохристианский мир и глобализирующееся человечество

ным отличиям? совершеннолетние женщины и мужчины в одинаковой степе­ни или лишь совершеннолетние мужчины (а только они имели право голоса в демократиях XIX в. и более ранних времен) ? та или иная из указанных катего­рий безотносительно к социальному и имущественному статусу или лишь те, кто принадлежит к определенному классу (те, кто соответствует определенно­му имущественному цензу, или, наоборот, - неимущие) ?

Античность и варварские (в том числе и славянские) общества древней Евро­пы в большинстве своем предусматривали участие в политической жизни всех мужчин-хозяев, которые имели гражданское полноправие в границах соответ­ствующего самоуправляющегося социума. Это же наблюдаем и в вечевом строе древнерусских волостей, и в казачьей среде. Но и при таких условиях власть осуществлялась почти всегда меньшинством над большинством (в которое вхо­дили неполноправные категории населения, все женщины и тому подобное).

Следовательно, даже при условиях непосредственной демократии, демок­ратия ("власть народа") как такая - лишь метафора, а не политическая реаль­ность. Еще в большей мере это касается обществ, политические институты которых базируются на принципе представительской демократии.

Представительская демократия в своем классическом виде формально при­знает равные политические права (прежде всего, избирать и быть избранным) практично за всеми совершеннолетними гражданами. Но такое формальное равенство никаким образом не отвечает фактическому неравенству субъектов политического процесса.

В любом обществе, в том числе и в таком, которое называет себя демокра­тическим, всегда существует группы людей, которые имеют реальную власть. Как справедливо писал по этому поводу С.Л. Франк:

"Во всяком обществе и при всех формах правления, хотят того люди или нет, в силу неизменного и ненарушимого вечного закона общественной жизни, подлинная власть и влиятельность принадлежит всегда не большинству. А именно меньшинству; и разница между различными порядками и идеалами лишь в том, признают ли они открыто и покорно это начало и стараются ли сознательно его осуществить, или они его отрицают и потому вынуждены использовать его лицемерно, исподтишка и в изве­стной степени случайно и непланомерно" 1 .

Это правящее меньшинство, или властвующее сообщество, в известной мере соотносимо с теми лидирующими общественными группами, представителей которых А.Дж. Тойнби называл "творческим меньшинством", а Л.Н. Гумилев "пассионариями" (понятия далеко не тождественные). Однако их ("творческого меньшинства" и реальных носителей власти) определенное совпадение, как от­мечают оба названных мыслителя, имеет место лишь в некоторые периоды исто­рии тех или иных народов и государств, когда те движутся по восходящей ли­нии. Чаще же имеет место только некоторое их пересечение, а то и вовсе отчуж­денность между носителями власти и "творчески-энергичным" меньшинством.

Мировая история, в частности XX в., знает множество форм властвующих сообществ, равно как и видов борьбы между их группировками и социальными группами. Соответствующие вопросы обсуждали такие мыслители, как К. Маркс, М. Вебер, В. Парето. Можно сказать, что общественная жизнь в большинстве

1 Франк С. Л. Религиозные основы общественности // Путь Орган русской религиозной мысли. Книга 1 (I-VI). - М„ 1992. - С. 24.Глобализация как феномен цивилизационного развития _______________________________673

своем определяется двумя феноменами: властью и собственностью, которые или органично единые (феномен "власти-собственности", проанализированный Л.С. Васильевым 2), или институционально разграничены.

В первом случае те, кто имеет власть, фактически выступает сообществом корпоративных собственников общественного богатства. В XX в. наиболее выразительно это проявилось в коммунистических странах. Такому положе­нию дел соответствует господство государственной формы собственности и однопартийная система.

Идеология государств с однопартийной системой и господством государ­ственной формы собственности как экономического базиса класса номенкла­туры провозглашает соответствующий политический порядок демократией ("на­родной демократией", "социалистической демократией"). В таких странах фор­мально функционировали все основные демократические институции и атри­буты: выборы, парламенты, конституции с задекларированными правами и сво­бодами граждан и тому подобное.

Но реально все это было лишь прикрытием, декорацией диктатуры партий­но-административного класса власть имущих. В его рамках происходила своя борьба за власть и контроль над ресурсами по горизонтали (между отдельными группировками номенклатурных лидеров) и вертикали (между высшими и стар­шими и низшими и младшими до возрасту, при определенных различиях их ментально-ценностных параметров сознания).

В соответствии с совокупным вектором интересов и воли господствующей в партии в данный момент группы через механизм выборов в руководящие органы в партии и государстве продвигались определенные наверху кандида­ты. Разногласия в самом классе номенклатуры от рядовых граждан скрыва­лись. Такой тип политического строя М. Джилас определил как партократию. На стадии своего утверждения она предусматривает жестокую личную тира­нию (И. Сталина, Мао Цзедуна), но при дальнейшей эволюции приобретает больше олигархических черт (при Л. Брежневе, Ден Сяопине). То, что такая политическая система является квазидемократической (в сущности - тотали­тарной с переходом в авторитаризм) вполне очевидно.

Рассмотрим другую политическую форму, которая преобладает в странах Запада и заявляет о себе на весь мир как о настоящей демократии. Она предус­матривает такое общество, где власть и собственность институционально разве­дены, то есть преобладает частная или, все чаще, корпоративная собственность.

В этих условиях, при наличии демократических институций и механизмов (парламентаризм, местное самоуправление, выборная система), реальный шанс прийти к власти имеют лишь те, кто представляет интересы крупного капитала и получает от его представителей финансовую поддержку (на агитацию через средства массовой информации, прямой подкуп или давление на избирателей или членов счетных комиссий и тому подобное).

Когда непосредственная опасность угрожает представителям большого биз­неса как класса, последние объединяются и, пренебрегая демократическими формами, ставят при власти откровенного диктатора (типа А. Пиночета). Когда же такая угроза отсутствует, между их конкурирующими группами идет борь-

2 Васильев Л. С. Феномен власти-собственности //Типы общественнных отношений на Восто­ке в Средние века. - М., 1982.674 Западная цивилизация, макрохристианский мир и глобализирующееся человечество

ба, последствия которой в определенной мере зависят от голосования на двух-или многопартийных выборах. Классический пример - США, где республи­канцев традиционно поддерживают нефтяные компании и ВПК, а демократов - большинство банков и производители информационных технологий.

Собственно говоря, это и есть максимумом политической демократии в ус­ловиях XX в. и на сегодняшний день. Случаи, подобные тому, что имели место в России с конца февраля до конца октября 1917 г., являются историческими нонсенсами, частично подпадают под понятие охлократии (власти толпы) и непременно заканчиваются утверждением диктатуры.

Рассмотренную политическую систему (тем более в таких ее адаптирован­ных к потребностям рядового гражданина формах, как то видим в современ­ной Западной Европе) можно называть реальной демократией индустриально-информационного общества массового потребления, но совсем не в том смыс­ле, которое семантически содержит понятие "демократия".

В таком случае понятие "демократия" оказывается словом для обозначе­ния определенной общественно-политической системы, которая вследствие многовековой эволюции сложилась в наиболее развитых странах Запада. По отношению же к понятию "народовластие" эта форма также по своей сути является квазидемократией.

Особо стоит вопрос о функционировании политических форм и технологий, которые принято называть демократическими (западного образца), в незападных странах. Здесь имеем большую вариабельность форм: от Японии до Турции, от России до Индиии или от Украины до Колумбии. В своем большинстве они подхо­дят под определенное А.А. Зиновьевым понятие "колониальная демократия", но иногда (Япония, Южная Корея) демонстрируют непривычный синтез национальных политических традиций с внешне воспринятыми формами западных институций.

Сущность "колониальной демократии" состоит в том, что незападная страна внешне воспринимает политические формы западных стран, прежде всего парла­ментаризм и многопартийность, но фактически остается страной, где принципиаль­ные вопросы власти и перераспределения собственности решаются на уровне отно­шений олигархических группировок (плутократий) при решающей, по крайней мере весьма весомой, роли давления со стороны транснациональных компаний, прави­тельств преимущественно западных стран и международных (контролирующихся Западом) организаций, прежде всего финансовых (как МВФ, МБРР и пр.).

Соответственно, в политической жизни таких стран выразительное преиму­щество приобретают те олигархические, властно-собственнические силы, кото­рые непосредственно связаны с транснациональными компаниями, фондами и западными правительствами - в той мере, в которой они выполняют указания последних и работают на их интересы. Примеров тому в Африке и Латинской Америке, а в последние 10 лет и на постсоветском пространстве предостаточно.

В современном мире такого рода "колониально-демократические" страны и являются наиболее выразительными примерами квазидемократий, поскольку реликты традиционного тоталитаризма (образца Северной Кореи) или непос­редственные личные диктатуры (Хуссейна в Ираке, Каддафи в Ливии) на ста­тус демократий в глазах мирового сообщества фактически и не претендуют.

Несколько отличные от классических квазидемократий африканско-латино-американского образца политические формы наблюдаем в тех странах Востока, где в той или иной форме осуществляется сознательное объединение местныхГлобализация как феномен цивилизационного развития ________________________________675

многовековых принципов общественной жизни с заимствованными с Запада формами политических институтов, без решающей роли давления на этот про­цесс со стороны Запада. Этот процесс приобретает различные формы в Японии и Южной Корее (где, впрочем, институты западной политической системы по окончанию Второй мировой войны в значительной степени были внедрены в "приказном порядке"), а также в Индии (которой англичане оставили формы парламентской демократии), Китае, Вьетнаме, Иране, Саудовской Аравии.

В таком диапазоне, от Японии до Аравиии, видим как почти полное перене­сение западных политических декораций, так и крайне осторожное, выбороч­ное восприятие их отдельных элементов. Но вполне понятно, что реальной вестернизации политической жизни не происходит ни в одном таком случае. Восточные общества принимают парламентско-многопартийную внешность так же, как китайцы или негры одеваются в европейские костюмы - и не больше. Ни цвет кожи, ни разрез глаз, ни сущность механизмов выработки и принятия политических решений от этого не изменяются.

Таким образом, можем сделать вывод, что в течение XX в. в мире имело место утверждение и преимущественное распространение трех типов квазидемократий: западного (так сказать, базового, матричного), колониального и традиционно-вос­точного (с его вариациями на почве мусульманско-афразийских, индуистско-юж-ноазиатских и конфуцианско-(коммунистически)-дальневосточных традиций).

Ни один из этих типов не отвечает собственному смыслу понятия "демок­ратия" как "народовластие". Но если не наделять этот термин оценочной на­грузкой и опираться на формальные признаки (парламентаризм, многопартий­ность, задекларированные конституцией права и свободы граждан), то он мо­жет применяться к большинству современных государств в формах "западная демократия", "колониальная демократия" и "восточная (японская, китайская, иранская и тому подобная) демократия".

Посмотрим под таким углом зрения на политические процессы, которые происходят в Украине после провозглашения ею независимости. Формально видим развитие демократических институций: президентская власть, парламент, Конституционный суд, многопартийная система и тому подобное. Но при усло­виях нарастающего социально-имущественного расслоения, пропасти в каче­стве жизни и фактических правах между горсткой олигархов и нищим боль­шинством говорить о демократизации нашего общества неправомерно.

Со времен Аристотеля известно, что политический строй, соответствовав­ший в его терминологии нашему представлению о настоящей демократии - полития - возможен лишь при условии наличия мощного, способного к само­организации и борьбе за свои интересы общими усилиями среднего класса: мелких и средних собственников. А у нас все эти годы происходило и продол­жает происходить не укрепление, а наоборот, размывание этого класса, поля­ризация общества на олигархов (плутократов) с их окружением и обслуживаю-дцим персоналом, с одной стороны, и огромного числа обнищавших и демора­лизованных людей. Последние в большинстве своем теряют интерес к полити­ческой жизни, а незначительное меньшинство, как в Галиции, радикализирует­ся, создавая партии типа "социал-националистической".

Уже одно это заставляет скептически относиться к разговорам о развитии демократии в Украине в последние годы. Люди в своем большинстве расходу­ют все силы на добывание средств повседневного существования и не верят676 Западная цивилизация, макрохристианский мир и глобализирующееся человечество

никаким политическим декларациям. При таком состоянии общества мы мо­жем иметь дело лишь с откровенно деспотическими или квазидемократически­ми, олигархическими (плутократическими) в своей сущности политическими формами. Первого у нас сейчас нет. Поэтому речь может идти о втором.

Среди трех отмеченных выше форм квазидемократий современного мира наиболее человечной, удобной для жизни большинства граждан соответству­ющих стран является ее западная модель. То, что у нас ее нет, не требует доказательств. Лучше поставить вопрос: велика ли возможность того, что она у нас в принципе возможна и когда-нибудь утвердится. Ответ на него потре­бовал бы специальной разработки, однако и беглый взгляд на суть проблемы повода для оптимизма не дает.

Во-первых, нет никаких оснований надеяться на то, что в обозримом бу­дущем качество жизни большинства населения существенным образом улуч­шится. Наоборот, все свидетельствует о том, что у нас и дальше будет закреп­ляться социальная структура латиноамериканского типа (даже не современ­ного, а образца 20-*-40-летней давности). Впечатляющих масштабов достиг процесс сращения финансово-промышленных олигархов с властными струк­турами. Если посмотреть на это исторически, то следует отметить, что это отражает лишь новую форму трансформации типичных советских властно-собственнических структур, которые в течение последнего десятилетия при­обрели несколько западнообразные формы.

Во-вторых, в отличие от стран Запада, которые органически (хотя и не без кровавых эксцессов) двигались к их современным политическим формам сто­летиями, опираясь на собственные западные ценности неприкосновенности частной собственности, трудовой этики, личного достоинства, утилитарно-праг­матического отношения к окружающему миру, рационализма и тому подобно­го, Украина, как и все прочие (кроме прибалтийских) постсоветские страны, прошла принципиально иной исторический путь - от элементарных форм местного самоуправления княжеских и казачьих времен через бюрократичес­кий авторитаризм Российской империи к тоталитаризму советских времен. В течение трех последних столетий мы не приближались, а отходили от западной модели развития и западных институций (при крайне противоречивых формах этого процесса в западноукраинских землях).

Социальные сдвиги последних 15 лет, при всей их демократической вне­шности, в своей сущности не сломали, а в чем-то и усилили эту тенденцию. В России перелом произошел между августом 1991 г. (когда "гекачеписты" не отважились применить оружие) и октябрем 1993 (когда "демократы" безжало­стно открыли огонь по толпам протестующих против политики ограбления на­рода и танковыми снарядами разгромили парламент). В Украине зачатки пар­ламентаризма были раздавлены менее варварски, но не менее основательно.

И речь здесь не о том, что хуже в наших условиях - бездарный авторита­ризм или беспомощный парламентаризм, а о том, что в таких условиях разго­воры о построении демократического общества стоят не более, чем еще памят­ная многим болтовня о построении коммунизма. На смену одной политической демагогии пришла другая - и не более. А социально-политическая система развивается сама собой: через произошедшую приватизацию государственной собственности вышедшими из недр старой номенклатуры плутократическими группировками, прикрывающими свои реальные действия разговорами о сози-Глобализация как феномен цивилизационного развития 677

даний национального государства. В России набор пропагандистских штампов несколько иной, но суть дела от этого не меняется.

Поэтому складывается впечатление, что в обозримом будущем мы можем рас­считывать в лучшем случае лишь на более или менее приличную демократическую внешность (да и то вряд ли), и не больше. По сравнению с последними годами (достаточно вспомн