Былина представляет собой фольклорно-эпическую песню, написанную тоническим стихом. Каждое произведение состоит из запева, зачина и концовки. Первая часть былины редко связывалась с основным сюжетом, в основном вступление писалось для привлечения внимания. Зачин – это основное событие, которому посвящена былина. Концовка – последняя часть былины, в которой, как правило, торжественный пир, посвященный победе над врагами.

Существует несколько видов напевов былин – строгий, величавый, быстрый, веселый, спокойный и даже скоморошный.

Каждое сказание отличалось патриотическим характером, сюжеты ее всегда были хвалебными и повествовали о непобедимости Руси, достоинствах князя и отважных защитников, которые незамедлительно приходили на помощь, если населению угрожала беда. Сам термин «былина» стал употребляться только с 1830-х годов, ввел его ученый Иван Сахаров. Настоящее название песен о богатырях – «старины».

Главными героями в были могучие богатыри. Персонажи были наделены нечеловеческой силой, отвагой и мужеством. Богатырь, даже в одиночку, мог справиться с любым . Основной задачей этих персонажей является защита Руси от посягательств врагов.

Илья Муромец, Алеша Попович и Добрыня Никитич и Владимир Красное Солнышко – эти имена можно встретить практически в каждом сказании. Князь Владимир являлся правителем русских земель, а богатыри – надеждой и защитой русского народа.

Авторы былин

Множество фактов, касающихся авторов былин, времени и территории их написания остаются загадкой вплоть до наших дней. Большинство исследователей пришло к мнению, что самые древние сказания были написаны не больше трехсот лет назад. В Википедии, например, можно изучить несколько разных теорий и факты, которые выявили ученые.

Преобладающее число былин было записано учеными-собирателями со слов жителей определенных местностей. Всего насчитывается около сорока сюжетов сказаний, но количество текстов уже достигает полутора тысяч экземпляров. Каждая былина представляет собой особую ценность для русской культуры, народного эпоса, а также для ученых и фольклористов.

Сказителями могли быть люди разных профессий, поэтому в текстах они упоминали более понятные и близкие им сравнения. По словам рассказчика-портного, например, отрубленная голова сравнивалась с пуговицей.

Былины не писались одним автором. Это сказания, которые составлял русский народ, а тексты песен передавались из поколения в поколение. Исполнялись песни определенными людьми, которые назывались «сказителями». Такой человек должен был обладать особенными качествами. Дело в том, что текст былин никогда не заучивался сказителями наизусть, поэтому рассказчик должен был самостоятельно связывать сюжеты, подбирать сравнения, запоминать важные факты и уметь пересказывать их, не искажая смысл.

Слово БЫЛИНЫ происходит от слова БЫЛЬ.

Былины - это песни, в которых поется о том, что произошло в давнем времени. Былины, как мифы, не имеют авторов. Они создавались народом, исполнялись народными сказителями по памяти, как сохранилось от предков. Каждая былина, прежде чем попасть в книгу, была записана от какого-либо исполнителя. На Севере былины называли старинами, старинками. Как видим, и былины, и старины - слова, обозначающие то, что когда-то произошло, что привлекло к себе внимание, запомнилось и осталось в памяти народа.

В былинах много исторически достоверных примет. В них воспевается Киев-град, упоминается Чернигов, Муром, Галич и другие древнерусские города. В ряде былин события разворачиваются в древнем Новгороде. Былины настолько достоверен в деталях реальной жизни, что по их описаниям историки восстанавливают старинный облик зданий, судят о том, как жили наши предки. Однако нельзя думать, что в былинах все изображается так, как было в действительности. В былинах много вымысла, фантазии. В них мы встречаем много отголосков мифов, сказок. Былины - это поэтические художественные произведения. Они правдивы не в исторических фактах, но в народном понимании истории, народном представлении о долге, чести, справедливости.

Прежде всего былины - это героические песни о подвигах сильных, могучих защитников русской земли. В большинстве былин изображен мир Киевской Руси. Группа (цикл) былин, посвещенных событиям, связанным с Киевом, называется КИЕВСКИМИ. Другая группа былин - былины НОВГОРОДСКИЕ. В них изображена жизнь второго центра Древней Руси - Новгорода, герои этих былин - новгородцы. В них нет изображения вражеских нашествий, битв, они рисуют мирную жизнь. Это объясняется историческими условиями. Новгород был вольным городом, власть князя в нем была ограничена, многие вопросы общей жизни решались на новгородском вече. Находясь на выгодном торговом пути, Новгород вел большую торговлю со многими странами Европы. На его земли не нападали степные кочевники, его мало коснулось монголо-татарское нашествие.

Былины поэтически передают представления народа о событиях IX - XVII столетий. Как же сохранились они до наших дней?

"Открытие" былин

Первый сборник былин вышел в Москве в 1804 году под названием "Древние российские стихотворения". Впоследствии он переиздавался с добавлением к названию: "собранные Киршею Даниловым". Кто такой Кирша Данилов, до сих пор определенно не установлено. Это мог быть собиратель былин, или знаток и исполнитель, сам записавший известные ему былины, или человек, которому принадлежал рукописный сборник. Исследователи рукописи считают, что сборник составлен в середине XVIII века где-то в Сибири. Знаменитый сборник переиздавался 8 раз и оставался единственной книгой былин вплоть до середины XIX века. В это время былины были как бы заново открыты в живом исполнении.

Открытие "живых" былин принадлежит Павлу Николаевичу Рыбникову, сосланному в Олонецкий край (недалеко от Петербурга) в 60-х годах. Впервые Рыбников услышал живое исполнение былин на берегу Олонецкого озера: "Меня разбудили странные звуки: до того я много слыхал и песен, и стихов духовных, а такого напева не слыхивал. Живой, причудливый и веселый, порой он становился быстрее, порой обрывался и ладом своим напоминал что-то стародавнее, забытое нашим поколением. Долго не хотелось проснуться и вслушаться в отдельные слова песни: так радостно было оставаться во власти совершенно нового впечатления. Сквозь дрему я рассмотрел, что шагах в трех от меня сидит несколько крестьян, а поет-то седой старик с окладистою белою бородою, быстрыми глазами и добродушным выражением на лице. Присев на корточки у потухавшего огня, он оборачивался то к одному соседу, то к другому и пел свою песню, прерывая ее иногда усмешкою. Кончил певец и начал петь другую песню, тут я разобрал, что поется былина о Садке-купце, богатом госте. Разумеется, я сейчас же был на ногах, уговорил крестьянина повторить пропетое и записал с его слов".

Позже, в 80-х годах, начинает печататься выпуск "Песен, собранных П.В. Киреевским". Петр Васильевич Киреевский - один из самых известных собирателей русского фольклора. Он сумел объединить вокруг себя многих выдающихся деятелей культуры. Достаточно сказать, что фольклорные материалы ему передавали А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, А.В. Кольцов. Свою собирательскую работу П.В.Киреевский начал еще в 30-е годы XIX века. В его выпусках собраны былины, записанные в разных местностях России: в Сибири, на Урале, в Поволжье, в ряде губерний средней России, а также в Олонецком крае.

Итак, мы познакомились с тем, как были "открыты" былины, как благодаря собирателям-фольклористам былины попали в научные сборники, чтобы затем их могли прочитать тысячи любителей фольклора.

Былины как вид эпической поэзии

Былины относятся к эпосу. Эпос - героические сказания, песни. Эпическая поэзия - одна из самых древних форм устной словесности. Былина как разновидность эпоса имеет особую поэтическую форму. Мы познакомимся с ее основными элементами:

Былинное пространство и время;

Былинный сюжет - изображение событий в развитии;

Былинный герой;

Построение (композиция) былины;

Художественные приемы (повторы, гипербола, эпитеты, язык);

Стих былины (понятие о тоническом стихе), основные напевы.

Мир в былине

- (художественное пространство и время былины)

Художественное пространство былины причудливо соединяет историческое и вымышленное описание мира, в котором разворачиваются события. Исторически узнаваем мир Древней Руси (Киев, Новгород, Чернигов, князь Владимир, печенеги, половцы - разорители русской земли). Но этот мир очень далек от реальности. Фантастичность, вымысел создают на основе реального мира мир поэтический, условный. Но и фантастичность, условность построения мира в былине имеют свои строгие законы.

Основой былинного мира являются три составляющие - "свой" мир (государство, город, семья) - враг-захватчик - герой-защитник.

Присмотримся к пространственной картине в былине "Илья Муромец и Сокольник". Действие происходит на богатырской заставе, Илья Муромец ранним утром обозревает пространство вокруг заставы:

Да смотрел он под сторону восточную, -
Да и стоит-то-де наш там стольный Киев-град;
Да смотрел он под сторону под летную, -
Да стоят там луга да там зеленыи;
Да глядел он под сторону под западну, -
Да стоят там да лесы темныи;
Да смотрел он под сторону под северну, -
Да стоят-то-де там да ледяны горы;
Да смотрел он под сторону в полуночу, -
Да стоит-то-де нашо да синё морё,
Да и стоит-то-де нашо там чисто полё,
Сорочинско-де словно наше Кулигово.

Обратите внимание на всеохватность картины. Грандиозная панорама охватывает не одно видимое глазу пространство, но чуть ли не всю землю, и застава тем самым оказывается ее центром. Русская земля - "своя" для былины, центр мирового пространства. Уже в этой картине мира мы встречаемся с гиперболой - характерным былинным приемом, суть которого в крайнем преувеличении, укрупнении изображаемого.

Простор, широта пространства свойственны былинному миру. Не только земное (горизонтальное) пространство входит в него. Часто перед нами раскрывается мир в мифологической трехчастной картине:

Высота ли, высота поднебесная,
Глубота, глубота окиян-море,
Широко раздолье по всей земли,
Глубоки омуты днепровские.

Былинный мир строится на противопоставлении "своего" и "чужого". Описание "чужого" мира опирается как на мифологическую, сказочную основу (пространство, принадлежащее змею, чудищу), так и историческую (пространство врагов-кочевников, захватчиков - Золотая орда, "земля татарская", Литва).

"Чужая" земля - средоточие зла, опасности. Она отделена от "своей" преградами, фантастическими опасностями:

Голая железная степь -
Такова земля у коана, оказывается.
Железный тополь без коры -
Таково дерево кезера, оказывается.
Чёрная река с девяносто притоками -
Волнуясь, текла,
Девяностогранная чёрная гора
Высоко поднялась,
Девяносто больших долин внизу лежали.

Эпитеты "железная", "чёрная" характеризуют пространство как зловещее, связанное с темными силами. "Своя" земля предстает в ярких светлых красках, необъятности и величии мирного покоя.

В киевских былинах "своя" земля связывается с "землей святорусской", центр ее - с городом Киевом. Главная фигура этого центра - киевский князь Владимир. Это не летописный герой, образ его можно назвать условным, собирательным. Когда, в каких временных границах происходят события киевских былин, какова протяженность былинной истории - неизвестно. Можно лишь допустить, что к моменту выхода богатырей на арену исторических событий киевское княжеское государство уже существовало в своем сложившемся виде. Дворец князя - центральное место, где разворачивается действие, чаще всего во время пира. Все сходятся вместе в это время - князья, бояре, купцы, духовенство, крестьяне, наконец, богатыри. Здесь каждому сословию - свое место, своя чаша "по роду", свое княжеское отношение.

Пространство в былине всегда соучастник действия: на перекрестках дорог происходят решающие встречи героев, около них попадаются камни с предупредительными надписями, одинокие деревья с вещими птицами на них, ямы или рвы, в которые попадает конь героя. Горы чаще всего связаны с враждебными силами, с миром смерти - они преграждают путь герою, грозят его уничтожить. Но иногда именно в горах герой получает богатырскую силу. Реки тоже играют очень важную роль в былинах. Река может быть препятствием, испытанием. Поединки часто происходят на мосту через реку - границе двух миров ("своего" и "чужого").

Время в былине, как и пространство, соединяет в себе фантастические и исторические признаки. Былина рассказывает о событии как о реальном, происходившем в давние исторические времена. Когда и как давно было то время - понять невозможно. Сказитель, певец, рассказывая о минувшем, отзывается о нем, живо оценивает происходившее, тем самым соединяет прошедшее с настоящим. Давнее время как бы заново разворачивается, возникает перед слушателями.

В самой былине время очень неопределенно - оно способно растягиваться и сжиматься, ускоряться и замедлять свой бег, "исчезать" и вновь появляться. Время в былине течет только вперед и соотносится только с одним рядом событий. В одно и то же время не могут происходить события в разных местах и с разными героями. Былинный рассказ строго следит за одним героем, либо переходит от одного к другому. В таком случае время для героя, о котором в данный момент не рассказывается, останавливается. Так, например, в былине "Илья Муромец и сын" Сокольник, узнав тайну своего рождения, возвращается домой, чтобы расправиться с матерью. После этого он приезжает на прежнее место и застает Илью Муромца в том же состоянии, в каком оставил его. Для Ильи, пока Сокольник действовал, время остановилось.

Часто время, как и пространство, гиперболизировано, неправдоподобно завышено: это относится к длительности поединков, поездок, разлук, заточений. Гиперболизируются отрезки времени, которые по своему характеру не могут длиться долго: "на девяносто лет пир устроили", "на девять лет свадьбу устроили, семь лет веселились".

Герой часто преодолевает пространство необыкновенно быстро, вопреки обычному сроку:

Конь под ним месячный путь
За полдня проходит,
Драгоценный конь годичный путь
За сутки проходит.

Одна из особенностей времени - "постоянный" возраст богатыря (Илья - "старый казак", Алеша - "млад"). Время роста предельно сокращено для богатыря, но и в нем поступки не соответствуют возрасту ("шести лет я сел на коня").

Время суток всегда связано с определенными событиями: утренний час знаменует начало каких-то важных дел, сон - время предсказаний, значима ночь перед важными событием и т.д.

Герой былины

Основное качество былинного героя - "богатырство". Это огромная, фантастическая сила. Внешне богатырь - обыкновенный человек, соразмерный окружающему человеческому миру, но он обладает сверхъестественной физической силой. Внешне богатыри явно проигрывают рядом с будущим соперником (Идолищем, Соловьём-разбойником), но именно "нормальный" человек-богатырь противостоит чудовищу, чужеземному богатырю, вражеским полчищам и побеждает их один или во главе небольшой богатырской дружины.

В основе своей богатырская сила составляет единство трех величин: возможностей самого богатыря, особенных качеств его коня и чудесных свойств оружия. Утрата коня приводит его хозяина на край гибели, и конь же чудесным образом спасает его, помогает излечится от ран, возвращает его к богатырским делам.

Добывание коня - важнейшее дело в богатырской жизни. Герой должен найти или вырастить единственного коня, ему предназначенного, в этом ему помогают другие герои, обладающие вещим знанием. Нераздельность богатыря и коня подчеркивается тем, что и богатырь должен соответствовать своему коню: особым образом ухаживать за ним, уметь укротить его, понимать его поведение. В былине "Первые подвиги Ильи Муромца" богатырю предстоит сдвинуть камень, чтобы найти предназначенного ему коня вместе с оружием, вышедший из-под камня конь спрашивает Илью, сможет ли он им владеть, и богатырь тут же показывает свое умение.

Возможности коня оказываются частью богатырской силы. Он проявляет свои фантастические способности, пока не отъединен от хозяина. Он участвует в уничтожении врага, но его принадлежность к богатырскому миру проявляется не только в его физической силе и умении воевать - он мудр и прозорлив, часто наделен речью и даром предвидения, предупреждает хозяина о предстоящих опасностях и возможной беде.

Оружие становится силой лишь в руках богатыря. В былинах оружие иногда обладает своей особой силой, но все-таки главным является подвиг богатыря. Это отличает сказочное оружие от былинного. Главное дело богатырь совершает сам.

В отличие от сказочного героя, истинная сущность которого долгое время оказывается скрытой под разными личинами, былинный герой рано заявляет о себе. Богатырское детство, отмеченное необыкновенно быстрым ростом младенца, проявлением физической мощи, богатырскими "шалостями", ранними мужскими занятиями (охота, война). К богатырским подвигам герой может приступить лишь по достижению известного возраста. Он совершает свой подвиг лишь в назначенный срок. Иногда богатырь владеет силой не с самого начала, но получает ее позже, как, например, Илья Муромец.

Главное содержание биографии былинных героев составляют их богатырские деяния, подвиги. Именно в них сосредоточен основной смысл былины. Поединок - центральный момент в богатырской истории. Иногда поединок ведется богатырем против огромного вражеского войска. Такая борьба сопровождается временным поражением, которое терпит герой, не слушая предупреждения, нарушая запрет. Так, Илья Муромец, действуя первоначально с успехом против полчищ Калина-царя, не слушает предупреждения коня и попадает в плен. Временное разъединение с конем лишает богатыря фантастической силы. Но богатырь устоял при встрече с чужеземным царем, не поддался на его предложения и посулы, и это возвращает ему прежние силы: он рвет "оковы железные", пробивается сквозь полчища врагов, соединяется с конем. К сражению подключаются другие богатыри и в этот раз герой побеждает.

Часто враг, принадлежащий к чужому миру, наделен особыми качествами, и для победы над ним мало одной физической силы. Богатырю помогает еще святая сила: Добрыне "случайно" попадается под руку "шапка земли греческой", с помощью которой он поражает Змея, Соколик тоже "случайно" попадает ножом в крест на груди Ильи Муромца, что предотвращает гибель богатыря. Чудесная помощь приходит в тот момент, когда герою грозит гибель.

Противник никогда не рисуется более слабым, чем герой: у них либо одинаковая сила, либо известно, что противник заведомо сильнее (или считает себя сильнее).

В некоторых былинах герой меняет облик, выдает себя до поединка за другого. В былине об Илье Муромце и Идолище Илья приходит в город, где хозяйничает Идолище, изменив облик: он меняется платьем и снаряжением со старцем - пилигримом Иванищем. Это не просто маскировка, но обозначение того, что Илья приобщается к святой силе (Иванище возвращается из паломничества в Иерусалим).

Подвиги богатырей всегда служат освобождению, защите родной земли, своего края (уничтожение вражеского нашествия, освобождение своей земли от чужеземного ига, сопротивление ему, освободительные походы в чужую землю, спасение невольников из плена и т.д.). Богатырь восстанавливает справедливость, поражая зло, которое, казалось, победило.

В былинах киевского цикла главные богатыри - Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович приходят в Киев из Мурома, Рязани, Ростова. Киев воспринимался как центр Русской земли, как воплощение ее государства. Характерно, что главные богатыри не принадлежат к знати: Илья - сын крестьянина, Алеша - сын священника, Добрыня - сын рязанского богатыря. Не обладая никакими особыми званиями, богатыри - непременные частники дворцовых пиршеств, где подчас играют главную роль: их поведение, их слова за столом часто определяют дальнейший ход событий. Иногда богатыри получают задания от князя и даже против собственного желания отправляются на их выполнение. Здесь богатыри выступают как подданные правителя. В других случаях богатыри сами вызываются решить дело, которое не под силу княжескому окружению. Богатыри берегут свое звание, с которым связаны их независимость, самостоятельность, смелость поведения. По ходу событий им часто предлагают обогащение, получение власти (князь готов наградить их), но в отличие от сказочного героя, который в конце обретает высокое положение (часто становится царем), богатыри всегда остаются в своем прежнем состоянии.

У героя в былине есть неизменные правила поведения:

Герой при встрече с противником, как правило, действует прямолинейно и открыто (в редких случаях он прибегает к хитрости);

Герой никогда не пойдет на обман, вероломство, не поступится своим словом;

Герой всегда откликается на любой призыв "своих" и на любой вызов противника;

Герой действует непреклонно, целеустремленно и из возможных путей выбирает самый опасный;

Герой действует вопреки предупреждениям, запретам, предсказаниям;

Герой всегда почитает обычаи своей земли, семьи и рода.

Основные сюжетные темы былин:

Борьба героя с чудовищем,

Защита города от вражеской осады,

Борьба героя с чужеземным богатырем,

Отпор вражескому нашествию,

Сватовство героя, помощь героя в сватовстве,

Борьба героя за возращение похищенной жены,

Спасение героем сестры, брата, матери.

В центре былины обязательно находится борьба противостоящих сил и победа "своей" силы, воплощенной в образе богатыря.

Построение былины (композиция), былинный стих, основные художественные средства

Былины - песни, но песни особые. Еще их называют ЭПИЧЕСКИМИ ПЕСНЯМИ, то есть песнями, которые рассказывают о каких-либо событиях, объединенных между собою одними и теми же героями. События, изображенные в развитии, называются СЮЖЕТОМ. В былинах сюжет имеет определенное построение (КОМПОЗИЦИЮ).

Часто былины начинаются с запева, прямо не связанного с содержанием, но настраивающего слушателей на определенный лад. Далее следует краткое вступление - зачин, где указывается время и место действия:

Как во славном городе во Киеве,
У ласкового князя у Владимира
Было пированьице - почестен пир...

Потом следует основная часть былин - повествование о подвиге. Действие развивается неторопливо вплоть до своего пика, высшего напряжения - КУЛЬМИНАЦИИ. Развязка действия наступает мгновенно, в ней изображается поражение врага. Былину, как правило, венчает концовка, например:

Тут Илье и славу поют

Ай теперь ему, да после этого,
А теперь Садку да славу поют

Одно из непременных художественных средств былин - ПОВТОРЫ. Повторяются отдельные слова, строки, описания событий - прибытия и приема гостей, поединков, плачей, зловещих предзнаменований и пророческих снов. Так, в былине "Илья Муромец и Соловей Разбойник" четыре раза встречается описание страшного свиста Соловья, и от этих повторений сила разбойника кажется еще более могучей. Дорога Ильи Муромца в Киев представляется еще более трудной, когда мы встречаем повторение слова "заколодела":

Прямоезжая дорожка заколодела,
Заколодела дорожка, замуравела...

Повторения создают особую напевность и плавность былинной речи:

ВО свои берет ВО белы он ВО рученьки...
Да У славней У речки У Смородины...

Для былин характерны ГИПЕРБОЛЫ, которые как бы укрупняют изображение, помогают ярче, выразительнее показать силу и подвиг богатырей. Сила богатыря невероятно преувеличена: например, Илья Муромец легко, как перышко лебединое, поднимает палицу весом в 90 пудов. Взмахом руки он валит наземь полчища врагов. Добрыня играет на гуслях в Киеве, а напев слышен в Царьграде. Богатырский конь Ильи скачет "выше дерева стоячего, чуть пониже облака ходячего". Так же преувеличенно рисуются в былинах и враги. Обычно богатырь сталкивается с несметными полчищами, которые "серому волку в три дня не обскакать", "черному ворону в день не облететь".

При помощи ЭПИТЕТОВ создавался особый - былинный, героический - поэтический мир. Богатырь определяется как святорусский, могучий; князь Владимир - как ласковый, славный, светлое солнце, красно солнышко. Враг называется поганым, злым, проклятым, безбожным. Определяемое слово часто употребляется с одним и тем же эпитетом. Такие эпитеты называются ПОСТОЯННЫМИ. Например: буйна голова, ретиво сердце, булатный меч, ноги резвые, кровь горячая, слезы горючие.

Даже суффиксы играют большую роль в изображении поэтического мира былин, они определяют и отношение исполнителя к своим героям Уменьшительно-ласкательными суффиксами награждались любимые герои - Илюшенька, Добрынюшка, Алешенька; уничижительными и увеличительными их противники - Идолище, Змеище.

Былины пелись особым образом. Существет много напевов былин. Они зависят и от местности, где былины создавались, и от манеры того или иного певца-сказителя. Читать былины совсем непросто. Произносить былинный стих так, как мы произносим современный, невозможно. Это объясняется тем, что былины созданы так называемым ТОНИЧЕСКИМ стихом (его еще называют былинным, народным). В произведениях, созданных тоническим стихом, в стихотворных строках может быть разное количество слогов, но должно быть примерно равное количество ударений. Например:

Как скакал-то Илья да со добра коня
Припадал-то он ко матушке сырой земле:
Как стучит ведь матушка сыра земля
Да под той же как сторонушкой восточной.

Во всех четырех стихах в этом былинном отрывке по три ударения, хотя количество слогов в стихах и количество слогов между ударениями не всегда равное. При чтении очень важно иметь в виду, что в былинном стихе первое ударение, как правило, падает на третий слог от начала, а последнее - на третий слог от конца.

Вопросы и задания: 1. По какому плану строится былина? Выделите основные части в былинах "Илья Муромец и Святогор", "Илья Муромец и Соловей Разбойник", "Добрыня и Змей". 2. Выпишите из прочитанных былин примеры повторений, гипербол, постоянных эпитетов. Каким целям они служат? 3. Найдите в былинах и сказках примеры постоянных эпитетов к словам:

леса........................ конь..................... дружинушка.......................

море....................... стрела................. головушка.........................

речка..................... лук....................... девица...............................

поле....................... гусли................... чудище..............................

солнце.................... молодец............... ворон...................................

Миф - сказка - былина - легенда

Сюжет о борьбе со змеем

Один из самых распространенных сюжетов о Добрыне Никитиче и Алеше Поповиче - сюжет о борьбе со змеем. Этот сюжет относится к числу бродячих сюжетов, то есть сюжетов, которые встречаются в мифах, сказках, эпосе многих народов мира.

В цикле (группе) былин о Добрыне победа над Змеем Горынычем - центральная тема. Это первый и главный подвиг богатыря. Многие черты роднят былинного змея со сказочным. Как и в сказке, его жилище расположено где-то в пещерах, в горах; он также связан со стихиями огня и воды, имеет несколько голов. Вместе с тем есть и отличия. В сказке, как правило, змей похищает одного человека, с которым герой находится в родстве или собирается породниться (невеста). В былине Добрыня освобождает от змея "полоны российские", землю русскую. Змей приобретает черты, свойственные половецким кочевникам - главному врагу русских южных земель. Древнерусские летописи неоднократно описывают вероломство половцев, нарушение ими клятв и несоблюдение договоров. Важной чертой былинного змея является и то, что он противник христианства. Недаром в первый раз Добрыня побеждает его "шапкой земли греческой" - монашеским куколем, а во время второго боя со змеем он обращается с молитвой к Спасу, в некоторых былинах слышит ободряющий "глас с неба".

Таким образом, в облике змея сочетались конкретные черты "поганых" (т.е. язычников) половцев и черты "врага рода христианского". Исторические основы образа змея определяются тем, что многие былины о Добрыне и змее были созданы в пределах Рязанской земли. Рязанская земля, расположенная на границе Руси со степью, на всем протяжении XI-XII веков находилась под угрозой половецкого нападения. Долгое время важна была для древнерусского государства и борьба с язычеством. Отражение исторической основы - борьбы с половцами - встречаем мы и в былинах об Алеше Поповиче, в центре которых борьба Алеши с Тугариным. Он часто называется змеевичем или змей, но, как правило, не наделен внешностью змея. Тугарин иногда называется идолищем, чудищем. В нем подчеркивается громадность, небывалая величина. В некоторых былинах он прямо изображается великаном. Иногда певцы называют Тугарина "поганым татарином" или просто отмечают: "не нашей веры был". Подобно змею, Тугарин обладает способностью летать по поднебесью. Но, в отличие от змея, о крыльях которого часто вообще ничего не говорится, Тугарин подвязывает себе бумажные крылья или обладает конем с такими крыльями. Былины, где встречаются упоминания о бумажных крыльях, историки легко датируют (определяют время создания). Бумага появилась на Руси в XIV веке. Ее необычность и качество (летучесть, промокаемость) привлекли внимание создателей былин. Имя "Тугарин" имеет различные истолкования. Некоторые исследователи считают, что это имя произведено от имени половецкого хана - Тугор-кана. Другие полагают, что это имя в звуковом смысле образовано от общей формы слова "татарин"-Тугарин.

Наряду с историческими источниками для понимания сюжета о борьбе со змеем важно учитывать и мифологические, а также сказочные и легендарные. В мифах мы впервые встречаем образ змея, летающего по небу, выпускающего огненные стрелы, дышащего огнем. Летающий огненный змей в мифах связан с природными силами огня, молнии, громовой тучи-горы. В былинах змей выезжает на битву как вооруженный воин, на славном богатырском коне, на плече у него сидит черный ворон (похититель живой воды), а позади бежит хорт (собака = ветер). Но, перенося человеческие формы на облачный мир, миф расширял их до исполинских размеров. Отсюда возникли сказания о великанах, к кругу которых принадлежит и змей. О Тугарине Змеевиче сказка говорит: он был богатырь в вышину трех сажень, выпивал и съедал он так же много, как и великаны, поедающие небесных коров и опорожняющие целые бочки дождевой воды. Согласно с изменчивыми фантастическими формами, какие принимают облака в быстром полете, воображение видело в них чудовищ со многими головами и раскрытыми пастями. Сказки и мифы изображают драконов и змей с тремя, шестью, двенадцатью головами. Шум грозовой бури сравнивается с шипением змей. Огненный змей поднимает страшный "свист и шип", голос его подобен завыванию вихрей. Молнии уподоблялись стрелам, копьям и воинской палице. Это же уподобление относится к змею как воплощению громоносной тучи. Знаменательно и русское название мифического змея - Горыныч. Оно происходит от слова "гора", и отечественная форма обозначает его как сына горы. Тучи в мифах- небесные горы, рождающие извилистые змеи-молнии.

В народных легендах образ Добрыни причудливо соединяется с Егорием Храбрым - святым Георгием Победоносцем, побеждающим змея - воплощение дьявольского, языческого мира - с молитвой и Божьей помощью. Чудо о Георгии и Змие отразилось во множестве народных легенд о Егории Храбром, духовных песен, былин.

В русских сказках змий нередко заменяется Кощеем бессмертным. Значение того и другого совершенно одинаково. Кощей играет ту же роль скупого хранителя сокровищ, опасного похитителя, врага христианского мира. Оба они равно враждуют со сказочными героями и свободно заменяют друг друга, так что в одной и той же сказке в одном варианте действующим лицом является змей, а в другом Кощей.

Как мы видим, один и тот же сюжет о борьбе со змеем, проходя через мифы, сказки, легенды, былины по-своему раскрывается в каждом случае, но везде сохраняет память о злейшем враге рода человеческого, о неизбежной победе над ним в том случае, когда поединок становится правым делом (мифы, сказки), благословленным святой силой (былины, легенды)

Православный мир в былинах. Былинное житие святаго праведного Илии Муромца, Печерского

На создание былин во времена христианства большое влияние оказали народные легенды и духовные стихи.

"Свой" мир в былинах обретает облик "Святой Руси". Эпитет "русский" становится неотделимым от эпитета "православный" (на фоне иноверцев-кочевников). Святые места (Царьград и Иерусалим) не противопоставлены Русской земле как чужие или далекие земли, но скорее включены в ее состав на основании духовной общности (Царьград может именоваться "славным батюшкой"). Иерусалим может быть включен в общую картину святорусского мира:

Широки раздолья ко Опскому,
Темния леса ко Смоленскому,
Чисты поля к Ерусололиму.

Связь со Святой Землей постоянно поддерживается в былинах паломническими хождениями и символизируется образом калик перехожих. Христианское освоение мира обозначено в былинах крестами (Илья "наехал на дороге пречудный крест", богатырь построил часовню на дороге).

Богатыри получают эпитет" святорусские" и защищают "Святую Русь", а не просто русское государство. Поведение богатырей подчинено христианским нормам. Вот как описывается вход богатырей в палаты князя Владимира:

Илья Муромец вошел в палату белокаменну;
Он крест кладет по-писанному,
Поклон-то ведет по-ученому,
На все три на четыре на стороны поклоняется.

Выход богатырей из княжеских палат в случае, если они отправляются выполнять важное поручение Владимира, также важен:

И оны Господу Богу помолилися,
На все стороны низко поклонилися.

Соответственно враги в былинах ведут себя противоположным образом. Калин-царь наказывает своему послу, наряду с передачей угроз князю, нарушать русский обычай:

Крест не клади по-писанному,
Поклонов не веди по-ученому
И не бей челом на все стороны.

Христианские ценности оказываются всегда выше всех других, выше личных обид. Так, князь Владимир обращается к заточенному им же в погреб Илье Муромцу:

А не мощь ли постоять да ты за Киев-град,
А за матушку стоять да свято-Русь землю,
А постоять ли то за церквы да соборныя,
А тьи кресты животворящие.

Угрозы врага связываются прежде всего с поруганием святынь: "спустить на дым" Божьи церкви, иконы - "на поплав воды", сделать в храмах "стойла лошадиные".

Поход богатырской дружины обязательно сопровождается молитвой:

Оны думушку-то думали за общая,
Оны звали себе Бога на помочь
И во-вторых еще Пречисту Богородицу.

Иногда в былинах ярко проявляется влияние духовных стихов, легенд: так в былины попадает "Святой Никола" в образе калики перехожего, он же выручает Садко из подводного плена; святой наказывает богатырю построить церкви в честь Спаса, Богородицы и "Миколы святителя".

Защищая Святую Русь, сами богатыри приобретают в былинах значение святых, подвижников. Подлинной основой былинного противостояния становится противостояние христианских и языческих сил.

Вершиной христианского былинного мира стал образ Ильи Муромца, связанного в народном сознании с преподобным Илией Муромцем, Печерским, "в двенадцатом веке бывшем", память которого отмечается Русской Православной Церковью 19 декабря (по старому стилю).

Былины о подвигах Ильи Муромца можно рассматривать как народное житие святого.

В житийных сведениях о подвижнике Киево-Печерского монастыря нет сведений о его военных подвигах. Однако современная церковная традиция учитывает память о нем как о канонизированном богатыре. Особое место в предании связано с троеперстным сложением преподобного Илии: "Он скончался, сложив персты правой руки для молитвы так, как и принято теперь в Православной Церкви".

Во времена споров со старообрядцами паломники специально ходили в Киево-Печерский монастырь, чтобы убедиться в этом провидении святого.

Каким же предстает в былинном житии богатырь Илья Муромец - прообраз преподобного Илии Муромца?

В былинах Илья Муромец всегда старший, самый авторитетный богатырь: его слушаются не только другие богатыри, но и сам князь. Не в народной традиции ставить богатыря-крестьянина выше князя. Только христианский авторитет святости может оправдать нарушение строгого порядка. Илья, единственный из богатырей, кто может не соглашаться с князем и даже порицать его за греховные поступки, непреклонно следуя принципам нравственной справедливости.

Чудесное исцеление Ильи Муромца, сиднем сидевшего тридцать лет, является началом былинной жизни богатыря именно в духе жития. Илью Муромца исцеляют калики перехожие, иногда они оказываются святыми:

Пришла к нему нища братия,
Сам Исус Христос, два Апостола.

Важно и то, что странники ограничивают непомерную силу Ильи, осознание которой может привести к гордости, что и случается с остальными богатырями. В былине о гибели богатырей говорится, что они, возгордившись, бросили вызов на поединок небесным силам. В схватке с огненными ангелами они были уничтожены - убежали в горы и превратились в камни. Сила и мощь Ильи подчиняется православным христианским заветам. Наделяя Илью силой, калики говорят:

Бог тя благословит, Илья Муромец, силой твоей,
Так и стой за веру христианскую
И за дом пресвятой Богородицы;
На бою тебе смерть не писана,
Бейся же со всею силою неверною.

Момент неуязвимости героя известен по многим мифам и героическим сказаниям. В русских былинах он выглядит особым образом: Илья Муромец выступает Божьим избранником, а его богатырская судьба отмечена святым благословением. Этим объясняется и отсутствие в былинах об Илье Муромце мотива уязвимого места богатыря: с точки зрения христианской он неуместен. Даже князь, заточив Илью в погреб, моря его голодом, не считает, что может нанести вред богатырю. Дочь князя Владимира, заботящаяся тайно о заключенном богатыре, укоряет отца в том, что он "поморил" Илью "смертью голодною". В ответ она слышит:

А старому казаку на бою смерть не уписана,
И голодна смерть не уписана.

Выбор "смертной" дороги в былинах также часто определяется неуязвимостью Ильи в бою. Былины особенно подчеркивают смерть Ильи как смерть, достойную христианина. В одной из них, найдя клад, богатырь строит "церковь соборную" или три церкви: "Спасу Пречистому", "Миколе Можайскому", "Егорью Храброму". В другой - он строит монастырь. Иногда тут же у построенной церкви Илья окаменевает. Некоторые сказители считают нужным завершить рассказ о смерти богатыря упоминанием о нетленности его мощей. Илья Муромец как бы подменяется Илией Муромским, Печерским угодником: он заезжает в пещеры, где и умирает. В одном варианте былины его заносит в пещеры "неведомая сила ангельская".

В былинах отразились и конфликты между княжеской волей и христианскими задачами богатыря.

Илья часто ссорится с князем, но всегда готов помириться и забыть об обидах во имя самого главного. Илья, единственный из богатырей, кто разделяет службу князю и служение Святой Руси. В одном из вариантов былины о Калине-царе Илья Муромец говорит:

Я иду служить за веру христианскую
И за Землю Русскую,
Да за стольние Киев-град,
За вдов-сирот, за бедных людей,
А для собаки-то князя Владимира
Да не вышел бы я вон из погреба.

"Дух" и "власть", первоначально слитые в лице князя Владимира, позже разделяются, что во многом объясняется и собирательностью этого образа в былинах (в нем соединяется несколько поколений русских князей).

Еще один важный случай из жизни Ильи описан в былине об Илье и Идолище. Действие перенесено за географические пределы исторической Руси, но не за пределы Святой Руси - в Царьград. Былина сопоставляет два вида подвига - паломничество и богатырство. Богатырство возвышается до уровня святого служения. Переодевание святого в одежду калики перехожего - не маскировка (враг не узнает его), но прежде всего - приобщение к святой силе. Возможно, смена одежды - соединение смиренности и силы. В облике Ильи-калики поклонение святыням (долг паломника) совмещается с их защитой (долг богатыря).

Богатырская святость Ильи подчеркивается многими деталями: так, погреб князя Владимира, место заточения богатыря, в ряде былин приобретает облик кельи, а сам Илья занимается в ней традиционным монашеским делом: чтением духовных книг. В одной былине князь, не думавший застать Илью в живых, отпирает погреб:

А во погреби Ильюнюшка живой сидит,
Ай горит у Ильюни воскова свеча,
А читает он ведь книгу да Евангельё.

В другом варианте княгиня делает подкоп в погреб Ильи Муромца и приносит ему "свещи да воску ярова", "книги старопечатныи".

Илья Муромец в былинах наименее воинственен по сравнению с другими богатырями: он "не любит крови", по отношению к врагу проявляет "величавое благодушие", иногда даже прощает врага, что мало совмещается с законами былины. Русский писатель XIX К.С. Аксаков отмечал: "Сила и кротость, внешние битвы и мир внутренний, вследствие высокого православного строя его души, непобедимость богатыря и смирение христианина - вот отличительные черты Ильи Муромца".

Большинство былин, известных нам сегодня в записях, исследователи зафиксировали на Русском Севере. Самое свежее тому доказательство – 25-томное издание «Свод русского фольклора», которое осуществляет сейчас Институт русской литературы (ИРЛ). 22 тома в нем посвящены именно Русскому Северу. записала монолог заведующего отделом фольклора ИРЛ , где можно послушать записи былин, сделанные на восковые валики в начале XX века, почему все известные династии сказителей выродились и традиция исполнения эпоса пришла сегодня к закату.

«Свод русского фольклора»

Cейчас «Пушкинский дом» (второе название Института русской литературы ) выполняет фундаментальную работу: с 2001 года мы готовим к печати и том за томом публикуем «Свод русского фольклора». Это наша плановая работа, которой мы занимаемся уже 20 лет. В результате нее выйдет 25 томов русского эпоса. Случай беспрецедентный, в собрание войдут все материалы, которые нам удалось собрать и систематизировать. Объединяем мы их по региональному признаку: том по Уралу и Сибири, том по центральной России, отдельный том – казачий эпос: Дон, некрасовцы. А остальные 22 тома посвящены Русскому Северу и систематизированы в основном по рекам, в населенных пунктах по которым собирали материал: Печора, Мезень, Пинега, Кулой.

«Пушкинский дом» взялся за эту работу потому, что у нас, пожалуй, главный исторический архив русского фольклора, который начинал собираться еще в XIX веке, очень много записей первой половины XX века. А главное – именно у нас находится звук: фонограмм-архив, в котором с конца XIX века накапливались уникальные записи таких исполнителей, как Чупровы. То есть мы снабжены теми необходимыми источниками, которые позволяют взяться за столь ответственный и огромный проект.

Лет пять назад «Пушкинский дом» получил грант, и на эти средства был создан сайт , на котором мы успели частично выложить в общий доступ информацию по исполнителям и записи былин из архива Пушкинского дома. Но проект так и остался незавершенным, похоже, придется делать его по новой.
Мы публикуем и популяризируем наш архив и другим образом: к каждому тому выпускаем диск с аудиозаписями исполнителей соответствующего региона.

Восковые валики и бобины

Первый прибор для записи и воспроизведения звука – фонограф, появился достаточно поздно, в конце XIX века. И как раз в это время в России оформился и проявился интерес к фольклору, в это время в Москве стали проводить этнографические концерты, на которые привозили исполнителей из деревень. Первые попытки звуковой фиксации русской устной традиции стали делать именно на таких концертах.

Изображение: портрет Василия Петровича. Художник Василий Поленов / Wikimedia

Восковые валики в сравнении с современными носителями были неудобны не только тем, что звучали всего одну или несколько минут, они еще моментально повреждались при падении. Конечно, это был праздник для деревни, когда туда приезжал фольклорист с фонографом, но далеко не все сделанные записи доезжали до столиц. Линева, например, в 1901 году разбила целую повозку валиков, практически всю свою экспедицию.

Тем не менее, записи накапливались. Вначале они хранились в институте этнографии в Ленинграде, и в 1938 году их передали в «Пушкинский дом». Там известный музыковед и филолог Евгений Гиппиус систематизировал их в фонограмм-архив.

Сбор фольклора в СССР

Первые фольклористические сообщества в СССР возникли и работали до 1930-х годов в Зубовском институте, теперь это Российский институт истории искусств в Петербурге. Там работали первые великие исследователи, которые двигали отечественную фольклористическую науку: Завадовский, Пропп, Астахова, Гиппиус, Крупакова, Эвольд, Никифоров. Именно эта группа начала совершать планомерные экспедиции на русский Север: на Пинегу, в Поморье и так далее. Тогда в них впервые стали набирать студентов, которые хотели специализироваться на фольклористике, народной культуре, и впоследствии эта практика закрепилась.

После войны, в 1950-е годы, был такой порыв – собрать и сохранить как можно больше устных памятников. Для этого переменили учебные планы ВУЗ-ов, и ввели в них практику: у историков – этнографическую, у филологов – фольклорную. Остается только пожалеть о том, что тогда произошло такое разделение по областям, потому что изначально фольклористика включает в себя разные области знания.

К сожалению, у студентов более позднего времени, в 1970-е, 1980-е эти поездки сделались скорее экскурсионными, настоящей работой никто толком и не занимался. Представьте себе, на одного руководителя - 30 человек молодежи, как он ими может управлять? И большинство записей, сделанных ВУЗ-ами в те годы, можно просто выбросить, настолько они некачественны. Например, к ним, как правило, нет так называемых паспортов, в которых отмечается, где, у кого был записан материал, как называется произведение. Исключение – , где такая работа была построена хорошо. И еще студенты СПГУ ездили со специалистами академии наук, благодаря чему проходили хорошую школу и качественно записывали и оформляли материал.

Выезды на Север сегодня

Сегодня поменялось уже и отношение к теме и ситуация с учебными планами: кому-то включают практики в программу, кому-то – нет. А в Пушкинском доме мы сейчас только, через десять лет после лихих 1990-х, продолжили планомерную работу по организации выездов на Север. Мы знаем, куда ехать, когда надо что-то еще подобрать, уточнить какие-то детали для того же «Свода…», сделать фотографии, - сейчас мы в основном этим занимаемся.

Хотя, должен сказать, что на нашей карте снова появился Крым, как говорится, «Крым наш». Нам пришла идея сделать туда маршрут и она оказалась весьма успешной. Два года мы уже туда ездим. В Симферопольском, Бахчисарайском районах есть поселения «Времен Очакова и покоренья Крыма», где русские села нормально живут с XVIII века. И поют там до сих пор, причем даже сохраннее, чем на русском Севере, где сейчас, к сожалению, картина не очень хорошая.

Рябинины, Чупровы и Крюковы

Самая известная династия наших северных сказителей – это Рябинины. Им посвящаются целые научные конференции. Были и отдельные не менее яркие сказители, такие, как Василий Петрович Щеголенок. Заметьте, в Заонежье это были в основном мужчины.

На Печоре самые известные сказители - это, в первую очередь, братья Чупровы, которые, кстати, стали петь хором былины, обычно исполнявшиеся на один голос. Еще одна знаменитая династия – Крюковы с Зимнего берега Белого моря, причем нельзя сказать, что у них один учился от другого. Например, Аграфена Крюкова, от которой записали больше всего былин, была с юга Кольского полуострова, с Терского берега, где в основном и услышала и запомнила тот репертуар, который впоследствии исполняла.

Талант сказителя

Часто исполнители были неграмотными. Выучить репертуар со слуха мог в принципе любой: если не в семье, то на промысле, на работах или еще где-нибудь. Неизвестно, знал ли составитель первого русского фольклорного сборника Кирша Данилов сам все приведенные в нем тексты наизусть, но это не принципиально. Даже если он все их записал от одного или нескольких источников, это значит, что материал был на поверхности и при желании любой мог его разучить.

Если говорить о происхождении былин, то это как раз то дружинное начало, скоморошье отчасти, которое эту традицию питало и поддерживало. Талант сказителя имел едва ли не самую главную роль.

Былинщики очень тонко чувствовали, что и как они пропевают. Одни из них любили исторические сюжеты и битвы, другие – архаические сюжеты о путешествиях между мирами, как в былинах о Садко или Михайло Потыке. Одни были просто повествователями, другие при случае старались побалагурить, внести в сюжетную линию что-то соленое. Та же Агафена Крюкова любила делать вставки из других жанров, из величальных песен, например. Исполнителем эпоса мог стать всякий талантливый человек, обладавший хорошей памятью и любивший петь, и каждый по-своему раскрывался, в зависимости от особенностей характера и мировосприятия.

Таким образом, мы можем говорить о сказителе не как о человеке, который продолжает традицию от того, от кого он научился, такой задачи не было. А это человек, в творчестве, манере которого отразились черты, характерные для определенной местности и школы.

Так что представление о том, что это особые люди, рожденные в особых семьях, где сказительство передавалось от отца к сыну, от матери к дочери, не совсем соответствует реальности. Такие варианты имели место только в редких случаях.
Тех же Рябининых Гильфердинг спровоцировал своим интересом к отцу, Трофиму Григорьевичу, которого стали вызывать в Москву, где ему дали награду. В результате сказительству стали обучаться сыновья, и оно стало у них семейным делом. А в целом династии сказителей – это, скорее, исключение, хотя примеров таких известно несколько.

Соленые сюжеты

При всей своей архаичности былины не были чем-то застывшим и забронзовевшим, это был живой жанр. Сказители расцвечивали сюжеты современными деталями, делая их таким образом ближе для слушателя. Первое, что приходит на ум: в разных былинах Илья Муромец периодически достает «подзорную трубочку». Эта деталь явно проникла в древний текст былины ближе к XVIII-XIX веку.

В былинах есть и немало сюжетов и ситуаций на грани морали. Например, в «Неудачной женитьбе Алеши Поповича» речь идет о том, что он пытается заполучить жену Добрыни Никитича, уехавшего по государственным делам на несколько лет из дома.

Вообще, сказитель реагировал на тип аудитории, которая была перед ним, на ее настроение. Мог и так повернуть, и эдак, мог включить фрагмент, который слышал в какой-нибудь залихвацкой песне. Сюжеты не были исключительно патриотическими, есть в былинах и моменты беллетризации, с матом и прочими «соленостями». Такими, как в сюжете, где Илья Муромец и Добрыня Никитич едут сватать для князя Владимира невесту, а победившая Добрыню богатырша-поленица проехалась ему голым задом по лицу.

Закат традиции

В традиционной среде былины уже не поют. Сегодня на Русском Севере былины можно услышать только в случаях, когда их исполняют люди, сознательно обучавшиеся, чтобы исполнять их со сцены. В той же Усть-Цильме есть такие ребята, в Кижах, в Петрозаводске. Но это уже научение, это – другое, это уже – вторичное. Может быть близкое, хорошо сымитированное подражание, но уже не традиция в оригинале. Такое исполнительство – не от внутренней потребности, это уже – концертная деятельность.

Зачем исполнялись былины

Если обратиться к истокам, то можно разобраться, как и зачем былины исполняли в народе. Каждая из них звучала, как правило, не менее 10-15 минут, требовала от слушателей определенного сосредоточения, погружения. Ясно, что задачи у них были отличные от произведений праздничного репертуара, вроде плясовых, которые, разумеется, исполнялись ради танцев и веселья.

Вот, например, когда эпос исполняли казаки? Когда шли в поход, на бой. Не менее сложная ситуация, связанная с риском для жизни, была у тех же промысловиков. Не знаю, осознанно это было, скорее всего – нет, но исполнение эпоса и его прослушивание, погружение в это особое состояние настраивало людей. Если говорить современным языком, то это был своего рода психологический тренинг, который настраивал людей на то, чтобы быть готовым к испытаниям, к подвигу.

А если говорить о мифологической стороне былинного эпоса, то он, прежде всего, связан с культом предков. Не напрямую, но через систему ценностей, атмосферу уважения к делам и подвигам богатырей прошлого. Почему пели про Илью Муромца? Потому что он воспринимался мифологически, как представитель культа предков

Навлек на себя гнев Владимира Мономаха, и его утопили за то, что он обокрал двух граждан Новгорода; в другом варианте той же летописи говорится, что его сослали. Дунай Иванович часто упоминается в летописях XIII века в качестве одного из слуг князя Владимира Васильковича , а Сухмана Долмантьевича (Одихмантьевича) отождествляли с псковским князем Домантом (Довмонтом).

Происхождение былин

Для объяснения происхождения и состава былин существует несколько теорий:

1. Теория мифологическая видит в былинах рассказы о стихийных явлениях, в богатырях - олицетворение этих явлений и отожествление их с богами древних славян (Орест Миллер , Афанасьев).
2. Теория историческая объясняет былины как след исторических событий, спутанных порой в народной памяти (Леонид Майков , Квашнин-Самарин).
3. Теория заимствований указывает на литературное происхождение былин (Теодор Бенфей, Владимир Стасов , Веселовский , Игнатий Ягич), причём одни склонны видеть заимствования через влияние Востока (Стасов, Всеволод Миллер), другие - Запада (Веселовский , Созонович).

В итоге - односторонние теории уступили место смешанной, допускающей в былинах присутствие элементов народного быта, истории , литературы , заимствований восточных и западных. Первоначально предполагали, что былины, которые группируются по месту действия на циклы киевские и новгородские, главным образом, южнорусского происхождения и только позже перенесены на север; по другим былины явление местное (Халанский). В течение веков былины претерпевали различные изменения, причём постоянно подвергались влиянию книжному и заимствовали многое из средневековой русской литературы и устных сказаний Запада и Востока. Приверженцы мифологической теории делили богатырей русского эпоса на старших и младших; позже было предложено (Халанским) деление на дотатарскую , времён татарщины и послетатарскую эпохи.

Чтение былин

Былины написаны тоническим стихом, в котором может быть разное количество слогов , но приблизительно одинаковое количество ударений . Некоторые ударные слоги произносятся со снятым ударением. При этом не обязательно чтобы во всех стихах одной былины сохранялось равное количество ударений: в одной группе их может быть по четыре, в другой по три, в третьей - по два. В былинном стихе первое ударение, как правило, попадает на третий слог от начала, а последнее - на третий слог от конца.

Как скака́л-то Илья́ да со добра́ коня,
Припада́л-то он ко ма́тушке сыро́й земле:
Как стучи́т ведь ма́тушка сыра́ земля
Да под то́й же как сторо́нушкой восто́чной.

Специфика

Былины составляют одно из самых замечательных явлений русской народной словесности; по эпическому спокойствию, богатству подробностей, живости колорита, отчётливости характеров изображаемых лиц, разнообразию мифических, исторических и бытовых элементов они не уступают немецкому богатырскому эпосу и эпическим народным произведениям всех других народов, за исключением разве «Илиады » и «Одиссеи ».

Былины являются эпическими песнями о русских богатырях; именно здесь мы находим воспроизведение общих, типических их свойств и историю их жизни, их подвиги и стремления, чувства и мысли. Каждая из этих песен говорит, главным образом, об одном эпизоде жизни одного богатыря и таким образом получается ряд песен отрывочного характера, группирующихся около главных представителей русского богатырства. Число песен увеличивается ещё вследствие того, что имеется по несколько вариантов, более или менее различных, одной и той же былины. Все былины, кроме единства описываемого предмета, характеризуются ещё единством изложения: они проникнуты элементом чудесного, чувством свободы и (по мнению Ореста Миллера) духом общины. Миллер не сомневается в том, что независимый дух былевого русского эпоса является отражением старой вечевой свободы, сохранённой вольными казаками и свободными олонецкими крестьянами, не захваченными крепостным правом. По взгляду этого же учёного, дух общины, воплощённый в былинах, является внутренней связью, соединяющей русский эпос и историю русского народа.

Стилистика

Кроме внутреннего, замечается ещё и внешнее единство былин, в стихе, слоге и языке : стих былины состоит или из трохеев с дактилическим окончанием, или из смешанных трохеев с дактилями, или, наконец, из анапестов ; созвучий нет совсем и всё основано на музыкальности стиха; тем, что былины писаны стихами, они отличаются от «побывальщин», в которых уже давно стих разложился в прозаический рассказ. Слог в былинах отличается богатством поэтических оборотов; он изобилует эпитетами , параллелизмами , сравнениями , примерами и другими поэтическими фигурами, не теряя вместе с тем своей ясности и естественности изложения. Былины с сохрают довольно большого количество архаизмов , особенно в типических частях. Гильфердинг каждую былину делил на две части: одну - изменяющуюся сообразно воле «сказателя»; другую - типическую, которую рассказчик должен передавать всегда с возможной точностью, не изменяя ни одного слова. Типическая часть заключает все существенное, что говорится про богатыря; остальное представляется только фоном для главного рисунка.

Формулы

Количество былин

Чтобы дать понятие о количестве былин, отметим статистику их, приведённую в «Истории Русской Словесности» Галахова. Одних былин киевского цикла собрано: в Московской губернии - 3, в Нижегородской 6, в Саратовской 10, в Симбирской 22, в Сибири 29, в Архангельской 34, в Олонецкой до 300 - всех вместе около 400, не считая здесь былин новгородских, позднейших московских и других. Все известные нам былины по месту своего происхождении делятся на: киевские, новгородские и общерусские, более поздние.

Хронологически на первом месте, по Оресту Миллеру, следуют былины, рассказывающие о богатырях сватах (см. статью Богатыри); потом те, которые вообще называются киевскими и новгородскими: по-видимому, они возникли до XIV века ; затем идут былины вполне исторические, относящиеся к московскому периоду Русского государства, и наконец былины, относящиеся к событиям последних времён.

Последние два разряда былин не представляют особенного интереса и не требуют обширных объяснений; поэтому до сих пор, вообще, мало занимались ими. Но огромное значение имеют былины так называемого новгородского и в особенности киевского цикла, хотя нельзя смотреть на эти былины как на рассказы о событиях, действительно имевших когда-то место в таком виде, в каком они представляются в песнях: элемент чудесного вполне противоречит этому. Если же былины не представляются достоверной историей лиц, действительно живших когда-то на Русской земле, то их содержание надо непременно объяснять иначе.

Изучение былин

Учёные исследователи народного эпоса прибегали в этих объяснениях к двум методам: историческому и сравнительному. Собственно говоря, оба эти метода в большинстве исследований сводятся к одному сравнительному, и едва ли правильно ссылаться здесь на метод исторический. В самом деле, исторический метод состоит в том, что мы для известного, например языкового, явления путём архивных поисков или теоретического выделения позднейших элементов отыскиваем все более и более древнюю форму и таким образом приходим к первоначальной - простейшей форме. Совсем не так применялся «исторический» метод к изучению былин. Здесь нельзя было сопоставлять новых редакций с более древними, так как мы этих последних вовсе не имеем; с другой стороны, литературная критика отметила в самых общих чертах только характер изменений, каким подверглись с течением времени Б., не касаясь совсем отдельных частностей. Так называемый исторический метод в изучении былин, собственно говоря, состоял в сравнении сюжетов былинных с летописными; а так как сравнительным методом назывался тот, при котором сравнивались сюжеты былин с сюжетами других народных (в основном мифических) или же чужестранных произведений, то и выходит, что здесь разница ничуть не в самом методе, а просто в материале сравнений. Итак, в сущности, только на сравнительном методе и обоснованы четыре главные теории происхождения былин: исторически-бытовая, мифологическая, теория заимствований и, наконец, смешанная теория, пользующаяся теперь самым большим кредитом.

Былинные сюжеты

Прежде чем перейти к изложению в общих чертах самих теорий, следует сказать несколько слов о значении былинных сюжетов. Всякое литературное произведение можно разложить на несколько главнейших моментов описываемого действия; совокупность этих моментов составляет сюжет данного произведения. Таким образом, сюжеты бывают более или менее сложны. На одном и том же сюжете может основываться несколько литературных произведений, которые даже, благодаря разнообразию второстепенных изменяющихся черт, например мотивов действия, фона, сопутствующих обстоятельств и т. п., могут показаться на первый взгляд совсем несходными. Можно даже пойти дальше и сказать, что всякий сюжет без исключения всегда составляет основу большего или меньшего количества литературных произведений, и что очень часто бывают модные сюжеты, которые почти в одно время обрабатываются на всех концах земного шара. Если теперь в двух или нескольких литературных произведениях мы найдем общий сюжет, то допускаются тут три объяснения: либо в этих нескольких местностях сюжеты выработались самостоятельно, независимо друг от друга и составляют таким образом отражение действительной жизни или явлений природы; либо сюжеты эти обоими народами унаследованы от общих предков; либо, наконец, один народ заимствовал сюжет у другого. Уже а priori можно сказать, что случаи самостоятельного совпадения сюжетов должны быть очень редки, и чем сюжет сложнее, тем он должен быть самостоятельнее. На этом главным образом основывается исторически-бытовая теория, упускающая совершенно из виду сходство сюжетов русских былин с произведениями других народов или считающая его явлением случайным. По этой теории богатыри являются представителями разных сословий русского народа, былины же - поэтически-символическими рассказами исторических происшествий или картинами явлений народного быта. На первом же и втором предположениях основана теория мифологическая, по которой сходные сюжеты в произведениях индоевропейских народов унаследованы от общих праарийских предков; сходство же между сюжетами несродных народов объясняется тем, что в различных странах на одно и то же явление природы, послужившее материалом для сходных сюжетов, смотрели люди одинаково и одинаково его толковали. Наконец, на 3-м объяснении основана теория заимствования, по которой сюжеты русских былин перенесены в Россию с Востока и Запада.

Все вышеизложенные теории отличались своей крайностью; так, например, с одной стороны Орест Миллер в своем «Опыте» утверждал, что сравнительный метод служит для того, чтобы в сопоставляемых произведениях, принадлежащих различным народам, тем резче, тем определённее выказались различия; с другой же стороны, Стасов прямо высказал мнение, что былины заимствованы с Востока. В конце концов, однако, учёные исследователи пришли к тому убеждению, что былины составляют весьма сложное явление, в котором перемешаны разнородные элементы: исторически-бытовые, мифические и заимствованные. А. Н. Веселовский дал некоторые указания, которые могут руководить исследователем и обезопасить его от произвола теории заимствований; а именно в CCXXIII номере «Журнала Министерства Народного Просвещения» учёный профессор пишет: «Для того, чтобы поднять вопрос о перенесении повествовательных сюжетов, необходимо запастись достаточными критериями. Необходимо принять в расчет фактическую возможность влияния и его внешние следы в собственных именах и в остатках чуждого быта и в совокупности подобных признаков, потому что каждый в отдельности может быть обманчив». К этому мнению примкнул Халанский, и теперь исследование былин поставлено на правильную точку зрения. В настоящее время главное стремление учёных исследователей былин направлено к тому, чтобы подвергнуть эти произведения самому тщательному, по возможности, анализу, который окончательно должен указать на то, что именно в былинах составляет неоспоримую собственность русского народа, как символическая картина явления естественного, исторического или бытового, и что занято у других народов.

Время складывания былин

Относительно времени происхождения былин определённее всех выразился Леонид Майков, пишущий: «Хотя между сюжетами былин есть и такие, которые можно возвести к эпохе доисторического сродства индоевропейских преданий, тем не менее всё содержание былин, а в том числе и эти древнейшие предания представляется в такой редакции, которая может быть приурочена только к положительно историческому периоду. Содержание былин вырабатывалось в течение , и XII веков , а установилось во вторую половину удельно-вечевого периода в XIII и XIV веках ». К этому можно прибавить слова Халанского: «В XIV веке устраиваются пограничные крепости, острожки, устанавливается пограничная стража и в это время сложился образ богатырей, стоящих на заставе, оберегающих границы Святорусской земли». Наконец, по замечанию Ореста Миллера, большая древность былин доказывается тем обстоятельством, что изображается в них политика ещё оборонительная, а не наступательная.

Место возникновения былин

Что касается места, где возникли былины, то мнения разделяются: самая распространённая теория предполагает, что былины - южнорусского происхождения, что их первоначальная основа южнорусская. Только со временем, вследствие массового переселения народа из Южной Руси на Север , перенесены туда былины, а затем на первоначальной своей родине они были забыты, вследствие влияния других обстоятельств, вызвавших казацкие думы. Против этой теории выступил Халанский, осуждая вместе с тем и теорию первоначального общерусского эпоса. Он говорит: «Общерусский древний эпос - такая же фикция, как и древний общерусский язык. У каждого племени был свой эпос - новгородский, словенский, киевский, полянский, ростовский (ср. указания Тверской летописи), черниговский (сказания в Никоновской летописи)». Все знали о Владимире , как о реформаторе всей древнерусской жизни, и все пели о нём, причём происходил обмен поэтическим материалом между отдельными племенами. В XIV и XV веках Москва стала собирательницей русского эпоса, который в это же время всё более и более сосредоточивался в киевский цикл, так как киевские былины произвели на остальные ассимилирующее влияние, вследствие песенной традиции, религиозных отношений и т. п.; таким образом в конце XVI века закончено было объединение былин в киевский круг (хотя, впрочем, не все былины к нему примкнули: к таким принадлежит весь новгородский цикл и некоторые отдельные былины, например о Суровце Суздальце и о Сауле Леванидовиче). Потом из Московского царства распространились былины во все стороны России путём обыкновенной передачи, а не эмиграции на север, которой не было. Таковы в общих чертах взгляды Халанского на этот предмет. Майков говорит, что деятельность дружины, выраженная в подвигах её представителей-богатырей, и есть предмет былин. Как дружина примыкала к князю, так и действия богатырей всегда стоят в связи с одним главным лицом. По мнению этого же автора, былины пели скоморохи и гудошники, приигрывая на звончатых яровчатых гуслях или гудке, слушали же их в основном бояре, дружина.

Насколько изучение былин ещё до сих пор несовершенно и к каким противоречивым результатам оно привело некоторых учёных - можно судить хотя бы только по одному следующему факту: Орест Миллер, враг теории заимствований, старавшийся везде в былинах найти чисто народный русский характер, говорит: «Если отразилось какое-нибудь восточное влияние на русских былинах, так только на тех, которые и всем своим бытовым складом отличаются от склада старославянского; к таким относятся былины о Соловье Будимировиче и Чуриле». А другой русский учёный, Халанский, доказывает, что былина о Соловье Будимировиче стоит в самой тесной связи с великорусскими свадебными пенями. То, что Орест Миллер считал совсем чуждым русскому народу - то есть самосватание девушки, - по Халанскому существует ещё теперь в некоторых местах Южной России.

Приведём здесь, однако, хоть в общих чертах, более или менее достоверные результаты исследований, полученные русскими учёными. Что былины претерпели многие и притом сильные перемены, сомневаться нельзя; но точно указать, каковы именно были эти перемены, в настоящее время крайне трудно. На основании того, что богатырская или героическая природа сама по себе везде отличается одними и те ми же качествами - избытком физических сил и неразлучной с подобным избытком грубостью, Орест Миллер доказывал, что русский эпос на первых порах своего существования должен был отличаться такой же грубостью; но так как, вместе со смягчением народных нравов, такое же смягчение сказывается и в народном эпосе, поэтому, по его мнению, этот смягчительный процесс надо непременно допустить в истории русских былин. По мнению того же учёного, былины и сказки выработались из одной и той же основы. Если существенное свойство былин - историческое приурочение, то чем оно меньше заметно в былине, тем она ближе подходит к сказке. Таким образом выясняется второй процесс в развитии былин: приурочение. Но, по Миллеру, есть и такие былины, в которых ещё вовсе нет исторического приурочения, причём, однако, он не объясняет нам, почему он такие произведения не считает сказками («Опыт»). Затем, по Миллеру, разница между сказкой и былиной заключается в том, что в первой мифический смысл забыт раньше и она приурочена к земле вообще; во второй же мифический смысл подвергся изменениям, но не забвению.

С другой стороны, Майков замечает в былинах стремление сглаживать чудесное. Чудесный элемент в сказках играет другую роль, чем в былинах: там чудесные представления составляют главную завязку сюжета, а в былинах они только дополняют содержание, взятое из действительного быта; их назначение - придать более идеальный характер богатырям. По Вольнеру, содержание былин теперь мифическое, а форма - историческая, в особенности же все типические места: имена, названия местностей и т. д.; эпитеты соответствуют историческому, а не былинному характеру лиц, к которым они относятся. Но первоначально содержание былин было совсем другое, а именно действительно историческое. Это произошло путём перенесения былин с Юга на Север русскими колонистами: постепенно колонисты эти стали забывать древнее содержание; они увлекались новыми рассказами, которые более приходились им по вкусу. Остались неприкосновенными типические места, а все остальное со временем изменилось.

По Ягичу, весь русский народный эпос насквозь проникнут христианско-мифологическими сказаниями, апокрифического и неапокрифического характера; из этого источника заимствовано многое в содержании и мотивах. Новые заимствования отодвинули на второй план древний материал, и былины можно разделить поэтому на три разряда:

1. на песни с очевидно заимствованным библейским содержанием;
2. на песни с заимствованным первоначально содержанием, которое, однако, обработано более самостоятельно
3. на песни вполне народные, но заключающие в себе эпизоды, обращения, фразы, имена, заимствованные из христианского мира.

Орест Миллер не совсем с этим согласен, доказывая, что христианский элемент в былине касается только внешности. Вообще, однако, можно согласиться с Майковым, что былины подвергались постоянной переработке, соответственно новым обстоятельствам, а также влиянию личных взглядов певца.

То же самое говорит Веселовский, утверждающий, что былины представляются материалом, подвергавшимся не только историческому и бытовому применению, но и всем случайностям устного пересказа («Южнорусские былины»).

Вольнер в былине о Сухмане усматривает даже влияние новейшей сантиментальной литературы XVIII в., а Веселовский о былине «Как перевелись богатыри» говорит вот что: «Две половины былины связаны общим местом весьма подозрительного характера, показывающим, как будто, что внешней стороны былины коснулась эстетически исправляющая рука». Наконец, в содержании отдельных былин нетрудно заметить разновременные наслоения (тип Алёши Поповича), смешение нескольких первоначально самостоятельных былин в одну (Вольга Святославич или Волх Всеславич), то есть объединение двух сюжетов, заимствования одной былины у другой (по Вольнеру, начало былин о Добрыне взято из былин о Вольге, а конец из былин о Иване Годиновиче), наращения (былина о Соловье Будимировиче у Кирши), большая или меньшая порча былины (рыбниковская распространённая былина о Берином сыне, по Веселовскому) и т. п.

Остаётся ещё сказать об одной стороне былин, а именно об их теперешней эпизодичности, отрывочности. Об этом обстоятельнее других говорит Орест Миллер, который считал, что первоначально былины составляли целый ряд самостоятельных песен, но со временем народные певцы стали сцеплять эти песни в большие циклы: происходил, словом, тот же процесс, который в Греции , Индии , Иране и Германии привёл к созданию цельных эпопей, для которых отдельные народные песни служили только материалом. Миллер признает существование объединённого, цельного Владимирова круга, державшегося в памяти певцов, в своё время образовавших, по всей вероятности, тесно сплочённые братчины. Теперь таких братчин нет, певцы разъединены, а при отсутствии взаимности никто между ними не оказывается способным хранить в своей памяти все без исключения звенья эпической цепи. Все это очень сомнительно и не основано на исторических данных; благодаря тщательному анализу, можно только допустить, вместе с Веселовским, что «некоторые былины, например Гильфердинга 27 и 127, являются, во-первых, продуктом выделения былин из киевской связи и вторичной попытки привести их в эту связь после развития на стороне» («Южнорусские былины»).

Сборники

Главные сборники былин:

• Кирши Данилова , «Древние русские стихотворения» (изданы в 1804, 1818 и 1878);
• Киреевского, Х выпусков, изданы в Москве 1860 г. и сл.; Рыбникова, четыре части (1861-1867);
• Гильфердинга , изд. Гильтебрантом под заглавием: «Онежские былины» (СПб., 1873);
• Авенариуса , «Книга о киевских богатырях» (СПб., 1875);
• Халанского (1885).
• Полный свод киевских былин. Литературная обработка А. Лельчука. http://byliny.narod.ru Былины выстроены хронологически и по смыслу в цельную героическую повесть. Язык современный, но максимально сохранен ритм и стиль оригинала. Персонажи и сюжеты отсортированы, убраны дубли и повторения. Составлена условная карта Былинной Руси.

Кроме того, варианты былин встречаются:

• у Шейна в сборниках великорусских песен («Чтения Московского Общества Истории и Древностей» 1876 и 1877 и отд.);
• Костомарова и Мордовцевой (в IV части «Летописи древней русской литературы Н. С. Тихонравова»);
• былины, печатанные Е. В. Барсовым в «Олонецких Губернских Ведомостях» после Рыбникова,
• и наконец у Ефименко в 5 кн. «Трудов Этнографического отдела Московского Общества любителей естествознания», 1878.

Исследования

Ряд сочинений, посвящённых изучению былин:

• статья Константина Аксакова : «О богатырях Владимировых» («Сочинения», т. I).
• Фёдора Буслаева , «Русский богатырский эпос» («Русский Вестник», 1862);
• Леонид Майкова , «О Былинах Владимирова цикла» (СПб., 1863);
• Владимира Стасова , «Происхождение русских былин» («Вестник Европы», 1868; причём ср. критику Гильфердинга, Буслаева, В. Миллера в «Беседах Общества любителей российской словесности», кн. 3; Веселовского, Котляревского и Розова в «Трудах Киевской духовной академии», 1871 г.; наконец, ответ Стасова: «Критика моих критиков»);
• Ореста Миллера , «Опыт исторического обозрения русской народной словесности» (СПб., 1865) и «Илья Муромец и богатырство киевское» (СПб., 1869 г., критика Буслаева в «XIV присуждении Уваровских наград» и «Журнале Министерства Народного Просвещения», 1871);
• К. Д. Квашнина-Самарина, «О русских былинах в историко-географическом отношении» («Беседа», 1872);
• его же, «Новые источники для изучения русского эпоса» («Русский Вестник», 1874);
• Ягича, статья в «Archiv für Slav. Phil.»;
• М. Каррьера, «Die Kunst im Zusammenhange der Culturentwickelung und die Ideale der Menschheit» (вторая часть, перев. Е. Коршем);
• Рамбо, «La Russie épique» (1876);
• Вольнера, «Untersuchungen über die Volksepik der Grossrussen» (Лейпциг, 1879);