Меня всегда тянет к тем местам, где я когда-то жил, к домам, к улицам. Есть, например, большой темный дом на одной из семидесятых улиц Ист-Сайда, в нем я поселился в начале войны, впервые приехав в Нью-Йорк. Там у меня была комната, заставленная всякой рухлядью: диваном, пузатыми креслами, обитыми шершавым красным плюшем, при виде которого вспоминаешь душный день в мягком вагоне. Стены были выкрашены клеевой краской в цвет табачной жвачки. Повсюду, даже в ванной, висели гравюры с римскими развалинами, конопатые от старости. Единственное окно выходило на пожарную лестницу. Но все равно, стоило мне нащупать в кармане ключ, как на душе у меня становилось веселее: жилье это, при всей его унылости, было моим первым собственным жильем, там стояли мои книги, стаканы с карандашами, которые можно было чинить, – словом, все, как мне казалось, чтобы сделаться писателем.
В те дни мне и в голову не приходило писать о Холли Голайтли, не пришло бы, наверно, и теперь, если бы не разговор с Джо Беллом, который снова расшевелил мои воспоминания.
Холли Голайтли жила в том же доме, она снимала квартиру подо мной. А Джо Белл держал бар за углом, на Лексингтон-авеню; он и теперь его держит. И Холли и я заходили туда раз по шесть, по семь на дню не затем, чтобы выпить – не только за этим, – а чтобы позвонить по телефону: во время войны трудно было поставить себе телефон. К тому же Джо Белл охотно выполнял поручения, а это было обременительно: у Холли их всегда находилось великое множество.
Конечно, все это давняя история, и до прошлой недели я не виделся с Джо Беллом несколько лет. Время от времени мы созванивались; иногда, оказавшись поблизости, я заходил к нему в бар, но приятелями мы никогда не были, и связывала нас только дружба с Холли Голайтли. Джо Белл – человек нелегкий, он это сам признает и объясняет тем, что он холостяк и что у него повышенная кислотность. Всякий, кто его знает, скажет вам, что общаться с ним трудно. Просто невозможно, если вы не разделяете его привязанностей, а Холли – одна из них.
Среди прочих – хоккей, веймарские охотничьи собаки, «Наша детка Воскресенье» (передача, которую он слушает пятнадцать лет) и «Гилберт и Салливан» – он утверждает, будто кто-то из них ему родственник, не помню, кто именно.
Поэтому, когда в прошлый вторник, ближе к вечеру, зазвонил телефон и послышалось: «Говорит Джо Белл», – я сразу понял, что речь пойдет о Холли. Но он сказал только: «Можете ко мне заскочить? Дело важное», – и квакающий голос в трубке был сиплым от волнения.
Под проливным дождем я поймал такси и по дороге даже подумал, а вдруг она здесь, вдруг я снова увижу Холли?
Но там не было никого, кроме хозяина. Бар Джо Белла не очень людное место по сравнению с другими пивными на Лексингтон-авеню. Он не может похвастаться ни неоновой вывеской, ни телевизором. В двух старых зеркалах видно, какая на улице погода, а позади стойки, в нише, среди фотографий хоккейных звезд, всегда стоит большая ваза со свежим букетом – их любовно составляет сам Джо Белл. Этим он и занимался, когда я вошел.
– Сами понимаете, – сказал он, опуская в воду гладиолус, – сами понимаете, я не заставил бы вас тащиться в такую даль, но мне нужно знать ваше мнение. Странная история! Очень странная приключилась история.
– Вести от Холли?
Он потрогал листок, словно раздумывая, что ответить. Невысокий, с жесткими седыми волосами, выступающей челюстью и костлявым лицом, которое подошло бы человеку много выше ростом, он всегда казался загорелым, а теперь покраснел еще больше.
– Нет, не совсем от нее. Вернее, это пока непонятно. Поэтому я и хочу с вами посоветоваться. Давайте я вам налью. Это новый коктейль, «Белый ангел», – сказал он, смешивая пополам водку и джин, без вермута.
Пока я пил этот состав, Джо Белл стоял рядом и сосал желудочную таблетку, прикидывая, что он мне скажет. Наконец сказал:
– Помните такого мистера И. Я. Юниоши? Господинчика из Японии?
– Из Калифорнии.
Мистера Юниоши я помнил прекрасно. Он фотограф в иллюстрированном журнале и в свое время занимал студию на верхнем этаже того дома, где я жил.
– Не путайте меня. Знаете вы, о ком я говорю? Ну и прекрасно Так вот, вчера вечером заявляется сюда этот самый мистер И. Я. Юниоши и подкатывается к стойке. Я его не видел, наверно, больше двух лет. И где, по-вашему, он пропадал все это время?
– В Африке.
Джо Белл перестал сосать таблетку, и глаза его сузились.
– А вы почем знаете?
– Так оно и было на самом деле.
Он с треском выдвинул ящик кассы и достал конверт из толстой бумаги.
– Может, вы и это прочли у Уинчелла?
В конверте было три фотографии, более или менее одинаковые, хотя и снятые с разных точек: высокий, стройный негр в ситцевой юбке с застенчивой и вместе с тем самодовольной улыбкой показывал странную деревянную скульптуру – удлиненную голову девушки с короткими, приглаженными, как у мальчишки, волосами и сужающимся книзу лицом; ее полированные деревянные, с косым разрезом глаза были необычайно велики, а большой, резко очерченный рот походил на рот клоуна. На первый взгляд скульптура напоминала обычный примитив, но только на первый, потому что это была вылитая Холли Голайтли – если можно так сказать о темном неодушевленном предмете.
– Ну, что вы об этом думаете? – произнес Джо Белл, довольный моим замешательством.
– Похоже на нее.
– Слушайте-ка, – он шлепнул рукой по стойке, – это она и есть. Это ясно как божий день. Японец сразу ее узнал, как только увидел.
– Он ее видел? В Африке?
– Ее? Нет, только скульптуру. А какая разница? Можете сами прочесть, что здесь написано. – И он перевернул одну из фотографий. На обороте была надпись: «Резьба по дереву, племя С, Тококул, Ист-Англия. Рождество, 1956».
На Рождество мистер Юниоши проезжал со своим аппаратом через Тококул, деревню, затерянную неведомо где, да и неважно где, – просто десяток глинобитных хижин с мартышками во дворах и сарычами на крышах. Он решил не останавливаться, но вдруг увидел негра, который сидел на корточках у двери и вырезал на трости обезьян. Мистер Юниоши заинтересовался и попросил показать ему еще что-нибудь. После чего из дома вынесли женскую головку, и ему почудилось – так он сказал Джо Беллу, – что все это сон. Но когда он захотел ее купить, негр сказал: «Нет». Ни фунт соли и десять долларов, ни два фунта соли, ручные часы и двадцать долларов – ничто не могло его поколебать. Мистер Юниоши решил хотя бы выяснить происхождение этой скульптуры, что стоило ему всей его соли и часов. История была ему изложена на смеси африканского, тарабарского и языка глухонемых. В общем, получалось так, что весной этого года трое белых людей появились из зарослей верхом на лошадях.
Молодая женщина и двое мужчин. Мужчины, дрожавшие в ознобе, с воспаленными от лихорадки глазами, были вынуждены провести несколько недель взаперти в отдельной хижине, а женщине понравился резчик, и она стала спать на его циновке.
– Вот в это я не верю, – брезгливо сказал Джо Белл. – Я знаю, у нее всякие бывали причуды, но до этого она бы вряд ли дошла.
– А потом что?
– А потом ничего. – Он пожал плечами. – Ушла, как и пришла, – уехала на лошади.
– Одна или с мужчинами?
Джо Белл моргнул.
«Завтрак у Тиффани» можно считать одной из самых известной работ Блейка Эдвардса. Это кино давно считается классикой, и в этом, конечно, большая заслуга и Трумена Капоте, на основе произведения которого и был снят фильм. "В этом мире нам ничего не принадлежит. Просто мы и вещи иногда находим друг друга." Сюжет киноленты незамысловат. Молодой, но пока еще почти никому неизвестный писатель Пол Варжак (Джордж Пеппард) знакомится с очень необычной соседкой Холли Голайтли (Одри Хепберн), которая живет совсем одна. Иногда она устраивает вечеринки, где бывают совсем не знакомые ей люди. Каждый относится к ней по-разному: кто-то считает Холли эгоистичной девушкой, кто-то сумасшедшей, а кто-то просто восхищается ею. Пол со временем начинает влюбляться в неё, и все бы ничего, если бы не своеобразный характер мисс Голайтли. «Не надо допускать близко к сердцу диких животных. Чем больше ты даешь им любви, тем больше у них сил. И однажды они станут настолько сильны, что им захочется убежать в лес, взлететь под самые верхушки деревьев.» Роль Холли Голайтли если не лучшая, то уж точно одна из лучших ролей Одри Хепберн за всю её карьеру. Потрясающая операторская работа только подчеркивает ее утонченность и красоту. Главная героиня представлена зрителю весьма оптимистичной, с хорошим чувством юмора девушкой. Как бы Холли не притворялась, она далеко не глупа, о чем однажды и намекает Полу. "Я не возражаю. Иногда очень выгодно выглядеть дурочкой." Действующих героев тут не очень много. Для Эдвардса «Завтрак у Тиффани» это не просто красивая и грустная история о любви, это попытка создать на экране живого человека. Все что происходит, происходит так или иначе по ее вине. Своеобразный взгляд на жизнь делает героиню Хепберн настоящей личностью, которая наделена своими чувствами и мыслями. Смотря на Холли, ты забываешь, что это вымышленный другими людьми персонаж. Героиня с экрана будто оживает и кажется, что вот-вот заговорит и с тобой. Голайтли больше всего на свете любит свободу. Она, подобно своей кошке, не имеет собственного имени. «Мой старый котик, старый лентяй, лентяй без имени. Я не имею права давать ему имя, мы ведь не принадлежим друг другу. Мы просто однажды встретились. В этом мире нам ничего не принадлежит. Просто иногда мы и вещи находим друг друга.» Капризная девушка, любимое занятие которой ходить в «Тиффани», пытается выйти замуж за богатого мужчину. Нет, она не ищет любовь. Она ищет деньги. Деньги ей важны не меньше чем собственная свобода. Холли не интересны книги, людей она делит на «крыс» и «не крыс». Знаменитый финальный диалог между ней и Полом о том, что «люди друг другу не принадлежат» ставит точку в рассказе. Изменила ли любовь саму Холли? Мне в это слабо верится. "-Я не хочу сажать тебя в клетку. Я хочу любить тебя. -Это одно и то же!" Так или иначе, Блейк Эдвардс снял превосходный фильм с великолепно прописанным сценарием. Эта история берет за душу и заставляет сопереживать героям. Кто же такая на самом деле Холли Голайтли?Авантюристка? Девушка по вызову? Да это на самом деле и не важно. Важно лишь то, что нам всем стоит поучиться жить так же, как жила она. Если вы уже смотрели фильм, посмотрите его еще раз. Хотя бы ради того, чтобы еще раз увидеть Одри Хепберн, играющую Moon River.
Холли Голайтли представляется всем как путешествующая. Действительно, квартира, которую она снимает в одном из обычных домов Нью-Йорка, почти пуста, вещи упакованы – чем не путешествующая! Никто не подозревает, что ее путешествия ограничиваются лишь разными окраинами одного города, что даже не путешествия это, а попытка наивной провинциалки убежать от истинного мира. От мира, который требует приспосабливаться к нему и с которым ей приходится находить компромисс, скрепя сердце идти против своей воли и убеждений. Хотя Холли и могла приучить
Себя любить кого угодно и считала, что каждый так может, однако это не испортило ее душу, не убило способность сочувствовать, проявлять ласку и доверие к людям, которые и к ней проявляли неподдельный интерес.
По-настоящему Холли путешествует в своих воспоминаниях, в своих мечтах. Она убегает от тоски, несмотря на внешнее веселье, в поисках настоящего человеческого счастья. И здесь уже путешествия не ограничиваются одним городом. Иногда это путешествия в Техас – в прошлое, от которого остались только печальные песни и Док Голайтли, этот странный и добрый «лошадиный доктор», который всех жалел и из жалости
Женился на тринадцатилетней Холли.
Иногда – «путешествие» в Мексику, где, как только закончится война, она поселится с братом на берегу моря и будет разводить лошадей. А иногда просто выдуманная поездка в дорогое кафе, в котором все настолько солидно и торжественно, что можно на мгновение забыть, на какой ступени общества ты находишься в действительности и поверить, что совсем необязательно ради завтрака в «Тиффани» выходить замуж за миллионера.
Общее, что можно проследить во всех мечтах – это жажда спокойной жизни, обычного счастья. Но этим мечтам не дано осуществиться. Красной нитью через все повествование проходит тема разрыва между мечтой и действительностью главной героини. Вся жизнь Холли представляется цепью состояний от радости до безнадежности. Как только очередная мечта поглощает ее, обещая вот-вот осуществиться, приходит серая разрушающая реальность. Таким образом, постоянно происходит испытание девушки «на прочность», подтачивает ее веру в то, что мир прекрасен и человек добр, а все о негативное, с чем ей приходится сталкиваться – лишь исключение из правил.
Холли говорит, что спасение в том, чтобы самой быть честной как перед собой, так и перед другими людьми. На самом деле этот «Кодекс чести» не помог девушке. Жизнь ее, скорее всего, останется такой же неопределенной, как и конец повести, которая в самом начале обещала быть ироничной и легкой, а закончилась довольно драматично, даже безнадежно.
Я практически уверен в том, что у большинства людей при мысли о книге «Завтрак у Тиффани» автоматически всплывает в памяти образ Одри Хепберн, исполнившей роль Холли Голайтли в одноименном фильме, а также украшающей разнообразные обложки этого произведения. Короткая прическа, собранная наверху, затемненные очки и легковесная улыбка в уголку рта - именно такой на нас смотрит Холли с обложек и постеров к фильму. Хочешь того или нет, но во время чтения тебя преследует именно этот образ, и даже если бы тебе захотелось создать свой собственный образ Холли Голайтли, я уверен, что в большинстве случаев он не многим бы отличался от уже увиденного.
Я вот иногда задумываюсь, чем привлекают к себе книги, подобные «Завтраку и Тиффани»? Книги без особой сюжетной нагрузки, без активных происшествий и событий, построенных на урывчатых разговорах, порой клишированных, подобные тому, что мы уже встречали раньше у Фицджеральда, возможно у Джерома Сэлинджера. На мой взгляд, ответ предельно прост - это их шарм. Новелла «Завтрак и Тиффани», собственно как и книги вышеперечисленных писателей, наделена своим особым и неповторимым шармом, их атмосферность поглощает читателя с головой; у таких книг есть удивительное свойство создавать 3D-реальность, они дают возможность путешествовать во времени. Подобно туристу, странствующему по разным частям света, читая эту книгу я могу сказать, что побывал в Нью-Йорке 50-х и краем глаза заглянул в Бразилию тех времен! Схожие чувства возникают при чтении «И восходит солнце» Хемингуэя: кажется, словно ты рядом с его персонажами едешь в Испанию, смотришь корриду, ловишь рыбу в горной реке…
Откровенно говоря, не создал ничего гениального! Он взял довольно среднюю по своей сути сюжетную составляющую, приправил вполне типичными клишированными оборотами и решил не нагружать свое произведение глубокими моральными и философскими размышлениями. Однако, самое яркое в его книге - образ молодой девушки Холли! Такие книги определенно цены не моралью и сюжетом, а именно своими образами.
Кто она, Холли Голайтли? Авантюристка, повеса, лицедейка, фривольная особа? Каждый наверняка сможет охарактеризовать ее по-особенному, без повторений, и уж точно одним эпитетом здесь не обойтись. Я бы назвал ее женщиной-ностальгией! В нашей жизни часто встречаются люди, которые возникают на определенном этапе, а потом вдруг исчезают бесследно, и единственное, что от них остается - это память. Конечно, этот человек может прислать яркую открытку из Бразилии и написать пару слов, но ощущение того, что этот человек ушел из твоей жизни навсегда, не покидает никогда. После него остается лишь ностальгия. Именно этим и занимается Фред (рассказчик в книге) - он ностальгирует о своем мимолетном знакомстве с необычной девушкой и тем скоротечным отрезком жизни, проведенном рядом с ней.
Также не покидает ощущение, что Трумен Капоте сдобрил свою книгу деталями из собственной жизни. Сотворенный им образ 19-летней Холли был взят не из воздуха; сколько таких милашек он повидал в своей жизни?! Помимо того, мать Трумена была замужем за мужчиной, отсидевшем 14 месяцев в тюрьме Синг Синг, в точности как гангстер Салли Томато, к которому Холли наведывалась с еженедельными визитами. Нет никаких сомнений и в том, что Капоте пусть и не срисовывал, но был явно вдохновлен образом Мэрилин Монро, основу которого перенял для своей новеллы. Ведь именно ее писатель видел в образе Холли в будущей экранизации, а потому был очень разочарован, узнав, что на эту роль утвердили другую актрису.
Как я уже отметил ранее, история повествуется от лица Фреда, молодого начинающего писателя, который встречается с привлекательной девушкой Холли. Она снимает квартиру в одном с Фредом доме в Нью-Йорке во времена Второй Мировой Войны. Он встречает ее впервые при необычных обстоятельствах, позднее в ее жилище часто проводятся вечеринки, гостями которых, в основном, являются среднего возраста и разного рода деятельности мужчины. Такой образ жизни, естественно, не может не привлекать косые взгляды со стороны.
По мере того, как Фред становится близким другом Холли, он с другой стороны открывает для себя личность этой девушки. Она - с одной стороны заурядная особа, ужинает с режиссерами из Голливуда, богачами и другими видными деятелями и, конечно же, мечтает о выгодной для себя партии. В круговерти такого непостоянства ее единственным утешением является заведение у Тиффани, которое для нее выглядит настоящей реализацией всех ее чаяний. Но с другой стороны, она живет в отдельном мире, в котором самосозданное «я» настолько оторвано от унылой реальности, что даже сама Холли навряд ли способна отличить собственную позу от непринужденного поведения. Она говорит, что такое может продолжаться вечно, однако в книге присутствует несколько моментов, когда она действительно обнажает душу и свое истинное «я», не выдуманное и не напыщенное. Самым ярким примером, наверное, можно считать случай с выброшенным котом (очередное проявление ее позерства), но не прошло и минуты как она выскочила из машины и со слезами принялась искать уже убежавшего кота. Увы, настолько искренней она становилась довольно редко.
