Среди произведений Достоевского, созданных в шестидесятые годы, важное место занимает роман «Идиот». Достоевский работал над ним заграницей (в Швейцарии и Италии), откуда с волнением следил за происходящим в России. Писатель предугадывал трагедию современного человека и полагал, что она в полной мере раскроется в России, стране крайностей и противоречий.
Атмосферу всеобщего кризиса и распада Достоевский передал через историю «случайного семейства» и князя Мышкина, того самого идиота, в честь которого и был назван роман. Достоевский писал: «Главная мысль романа – изобразить положительно прекрасного человека. Труднее этого нет ничего на свете и особенно теперь…»
Признавая, что «на свете есть только одно положительно прекрасное лицо – Христос», Достоевский попытался воплотить его черты в земном человеке. Таким в романе «Идиот» должен был стать князь Лев Николаевич Мышкин, в образе которого писатель намеревался воссоздать своё представление об идеальном человеке. Этот человек должен быть в чём-то сродни Христу, то есть не только богом, но и совершенной во всех отношениях личностью. Человек добрый, наивный и непосредственный, Мышкин с любовью и состраданием относится ко всем несчастным и обиженным независимо от того, кто они и каково их социальное происхождение. Он убеждён, что «сострадание есть главнейший и может быть единственный закон бытия всего человечества». В своём герое писатель подчеркивает прежде всего его веру в то, что каждый человек носит в душе светлое начало. Мышкин преисполнен любви к окружающим и стремится найти путь к гармонии.
Финал романа «Идиот» - размышление писателя о Добре и Красоте в страшном мире наживы, безбожия, разгула эгоистических страстей. В центре внимания – судьба Настасьи Филипповны и Мышкина. Героиней, которая объединяет эти два образа, становится Аглая. Сравнивая портреты Аглаи и Настасьи Филипповны, сделанные художником И.С.Глазуновым, можно заметить разницу в трактовке героинь. Образ Аглаи кажется более земным, а портрет Настасьи Филипповны – это образ-символ.
Чем близка Мышкину Аглая? Как это пытается угадать Настасья Филипповна? В письмах Настасьи Филипповны к Аглае она признаётся в любви. Но оговаривается, что «вы и он (Мышкин) для меня одно». Она пишет: «Вы невинны. И в вашей невинности всё совершенство ваше». Настасья Филипповна называет Аглаю «светлым духом», ангелом: «Ангел не может ненавидеть. Не может и не любить». Вот почему образ Аглаи и князя Мышкина сливаются для Настасьи Филипповны в единое целое: их объединяет невинность. Но Настасья Филипповна предчувствует, что может произойти, если она ошибется в Аглае: «Вы одни можете любить без эгоизма. Вы одни можете любить не для себя одной, а для того, кого вы любите. О, как горько было бы узнать, что вы чувствуете из-за меня стыд и гнев! Тут ваша гибель: вы разом являетесь со мной…»
Идиллия во время свидания разрушается, когда Аглая говорит Мышкину о Настасье Филипповне с ненавистью: «Князь выскочил и в испуге смотрел на внезапную ярость Аглаи; и вдруг как бы туман упал перед ним. Вы можете так чувствовать… это неправда, - бормотал он. Это правда! Правда! – вскричала Аглая, почти не помня себя». С этого времени князь Мышкин, предчувствуя трагическую развязку, всё больше стремится уйти от действительности и всё чаще напоминает беспочвенного мечтателя.
Мышкин обращается к высшему свету. Напоминая всем об ответственности за Россию, он призывает любить жизнь, уверяет, что она прекрасна. Известно, что Достоевский наделил главного героя романа своей болезнью, которую называл «священной», и предавал ей особое значение. Важно, как описывает её сам Достоевский в романе «Идиот». За несколько секунд до припадка ум, сердце озарялись необыкновенным светом, все сомнения, все беспокойства как бы умиротворялись разом, разрешались в какое-то высшее спокойствие, полное ясной горманичной радости и надежды, полное разума и окончательной причины. И хотя последствием этих высочайших минут были страшные страдания, а затем – отупение, душевный мрак, идиотизм, этот момент сам по себе стоил всей жизни. Припадок Мышкина символизирует высокую цену, которую нужно заплатить за приобщение к высшей гармонии. Дважды с Мышкиным случается припадок, и каждый раз припадок - предвестник грядущей катастрофы.
За вторым приступом героя последует встреча двух героинь: Настасьи Филипповны и Аглаи, в которых воплотилась Красота униженная и Красота невинная. В соперничестве героинь торжествует гордыня, и любовь превращается в ненависть. Аглая ненавидит князя за то, что тот не может вынести «отчайного безумного лица» Настасьи Филипповны. Но и Настасья Филипповна понимает: жалость князя – не любовь и любовью никогда не была. Героиня убегает с Рогожиным, идя навстречу смерти. Сбываются пророчества её и Мышкина: в итоге Рогожин убивает Настасью Филлиповну.
Символический смысл финальной сцены заключается в том, что Мышкин и Рогожин вновь встречаются. Рогожин подводит князя к смертному ложу Настасьи Филипповны. Над телом убитой эти герои подобны сообщникам: оба убили её своей любовью. Божественное и человеческое в Мышкине гаснет, он становится настоящим идиотом.
Можно сказать, что в финале торжествует безумие эгоистического мира. Темное, демоническое начало вытесняет свет из жизни. Мышкин, «Князь Христос», Добро и Красота гибнут в этом страшном мире. Таково апокалипсическое видение мира Достоевского.
Финал романа нельзя назвать пессимистичным. Князь Мышкин заронил в сердца людей семена добра, его духовная смерть пробудила их к жизни. Достоевский даёт современникам веру в идеал, который, как бы далеко он не отставал от действительности, необходим человеку. Если не будет стремления к идеалу, мир погибнет.
Сочинение на тему «Смысл названия романа Ф.М.Достоевского «Идиот»» 4.00 /5 (80.00%) 1 vote
Роман «Идиот» — одно из величайших творений Ф.М.Достоевского. Разрабатывая сюжет этого
романа, отмечал: «Главная мысль романа — изобразить положительно прекрасного
человека. Труднее этого нет ничего на свете, а особенно теперь. Прекрасное есть идеал, а
идеал… еще далеко не выработался. На свете есть только одно положительно прекрасное
лицо – Христос, так что явление этого безмерно, бесконечно прекрасного лица, уж конечно, есть
бесконечное чудо». Но каково соотношение «бесконечно прекрасного» идеала, воплощением
которого стал князь Мышкин, и название романа? Почему называет своего
идеального героя, призванного служить образцом для подражания, идиотом?
На эти вопросы можно ответить следующим образом: главный герой романа, «Князь Христос»,
как иногда именует его писатель в набросках, прекрасен именно потому, что идиотичен. Но
здесь следует отметить одно из главных значений слова «идиот», заимствованного из греческого
языка – «отдельный, частный человек». То есть это человек, чуждый преобладающим в его
круге страстям и порокам, следовательно, не участвующий в жизни, принявшей «отрицательное
направление». Он живет по законам своего внутреннего мира и не поддается внешним
воздействиям. В нем сохранились первоначальные импульсы – стремление к человеческому
братству и всеобщему миру. Эти природные черты чаще всего извращает страшная дисгармония,
жертвой которой, сами того не замечая, становятся «нормальные», «здоровые» люди.
Вот почему на Руси всегда почитали юродивых, грехом считалось обидеть отмеченного Богом.
Сохранив в себе, как инок в скиту, незамутненные моральные реакции, «идиот» Достоевского
симпатичен людям, забывающим, но все-таки подсознательно носящих в себе представление о
христианских ценностях.
По мысли Достоевского, неглавный ум служит инструментом воли и желаний греховного сердца,
полного зависти, корысти, гордости и т. д. Главный же ум связан с внутренней свободой от
житейских выгод, с духовным озарением и очищением личности и соответствующим нравственным
изменением окружающего мира в духе христианской любви. Не располагая силами неглавного
ума, князь Мышкин не зависит от власти богатства. Он представляется юродивым, например,
Рогожину, еще и оттого, что свободен от чувственных страстей. Целомудрие и неиспорченность
натуры князя надежно защищают его от зависти, обид, мстительности, одолевающих других
героев «Идиота».
Без стремления, как показывает , невозможно преображение внутреннего мира ни
Настасьи Филипповны, ни Рогожина, ни других персонажей «Идиота», испытавших влияние князя
Мышкина.
А.Е.Кунильский, Петрозаводск
Слово, вынесенное в заглавие романа, многократно употребляется применительно к главному герою - и им самим, и окружающими. При этом актуализируется два его значения, связанные между собой, - профессиональное (медицинское) и бытовой (уничижительное).
В словаре П.Я.Черных указано, что в отечественных лексиконах слова «идиот», «идиотизм» отмечены с 1803 года и заимствованы «не прямо из греческого, а, видимо, через «французский». Известные дореволюционные словари дают такое истолкование: «малоумный, несмысленный от рожденья, тупой, убогий, юродивый» (Даль); «идиот (ка) - иносказательное, бранное - глупец, тупоумный» (Михельсон). Даля и цитирует составительница комментария к роману «Идиот» в Полном собрании сочинений Достоевского Н.Н.Соломина (IX, 394); она также сообщает минимальный перевод слова с греческого (отдельный, частный человек) и добавляет, что в средние века оно означало «человека не слишком образованного или вообще далекого от «книжной премудрости», но наделенного идеальными чертами и глубокой духовностью». Далее следует ссылка на работу Р.И.Хлодковского, в которой затрагивается последнее из перечисленных значений.
Действительно, в греческом языке уничижительные значения в слове «идиот» не были первичными: так назывался частный человек, вообще простой человек, незнатный; простой солдат, рядовой в противоположность правителю, князю, полководцу. Невежа, неуч, неопытный, несведущий человек (в противоположность) образованному, посвященному, так же, как и прозаик (в противоположность поэту) - это уже следующий этап в осмыслении слова. Обратим внимание на, так сказать, «диалогическую» природу его значения, восприятие которого предполагало учет другого члена оппозиции - того, с чем оно соотносилось, чему противопоставлялось. Очевидно, в древнеримской культуре слово во многом утратило это богатство смысла («римляне разумели под “идиотом” незнающего, неопытного человека, невежду и бездарность в науках и искусствах»).
«Оживление» слова происходит с началом христианской эпох..и, когда оно приобретает еще один, впоследствии почти напрочь забытый, смысл - «мирянин». В таком значении его употребляет ап. Павел в Первом послании к коринфянам. Говоря о богослужебных собраниях апостолькой церкви, он призывает проповедующих выражаться понятно для всех присутствующих... (1 Кор. 14: 16). В славянском и русском текстах это слово переводится по-разному, но, кажется, в обоих случаях его смысл передается не в полной мере. Слав.: «Понеже аще благословиши духом, исподняяй место невежды, како речет, аминь, по твоему благодарению, понеже не весть что глаголеши» (курсив мой. - А.К.). Показательно изменение, сделанное в русском тексте - и в издании Русского Библейского общества 1823 года, и в Синодальном переводе 1863 года, которыми пользовался Достоевский: «Ибо, если ты будешь благословлять духом, то стоящий на месте простолюдина как скажет “аминь” при твоем благодарении? Ибо он не понимает, что ты говоришь» (курсив мой - А.К.). «Простолюдин» уже не «невежда». В данном случае имеется в виду простой (рядовой) член церкви, но в апостольские времена иерархия еще не была жесткой, ощутимо проявлялся дух равенства и проповедовать мог любой. На это указывает митрополит Антоний (Вадковский): «Каждый член общества занимал положение мирянина или 4*4TJ0H только до тех пор, пока слушал речь другого, а потом мог занять место учащего, как только в его душе созревало слово назидания (1 Кор. 14: 16). Благодаря этой свободе слова проповеднического, при служении апостольском происходил оживленный, искренний обмен речами в форме простого домашнего разговора или беседы... (Деян. 20: 7, 11). И богослужебные собрания первенствующих христиан в этом отношении представляют редкие, замечательные и беспримерные явления в христианской Церкви». Интересно отметить, что смысловое богатство слова «идиот» и однокоренных лексем было причиной их использования в богословской литературе для передачи сложнейших значений. Это происходило в период споров и поисков наиболее точных формулировок. Св. Афанасий тождество Бога Отца и Бога Сына выражал греческим словом - собственность или свойственность: Христос - собственный Сын Бога, собственный Отцу (ср. в Символе веры: “Единосуща Отцу, Имже вся быша”). У св. Василия Великого 0H используется для обозначения самоипостасности Лиц Св.Троицы: особенный. Св. Кирилл Александрийский этим словом выражает отношения между Сыном и Св.Духом: Ему (Сыну) собственный Дух. Он же пользуется словом для того, чтобы подчеркнуть различие двух природ Христа. Из всех приведенных значений наиболее интересным для нас является то, которое передает отношения сыновнего единства Христа с Богом («собственный Сын», «собственный Отцу»). Не чужим, «своим» для Бога представлен и «идиот» Мышкин.
П.Я.Черных указывает, что в слове «идиот» «значение “умственно неполноценный человек”, “кретин” не первоначальное, а позднее, возникшее на западноевропейской почве». «Идиот» становится кретином, слабоумным в эпоху Ренессанса - эпоху восстания против христианства, разрушения христианских ценностей. Именно этот момент, как показывает Р.И.Хлодовский, отражен в «Декамероне» Бокаччо (4-я новелла Третьего дня), где объектом осмеяния оказывается «идиотизм» персонажа, состоящего в ордене св. Франциска Ассизского (правда, в русском переводе А.Н.Веселовского слова «идиот», «идиотизм» не сохранены). Таким образом, говоря о князе Мышкине, о романе в целом, нельзя не учитывать особого смысла, тайны слова «идиот». За лежащим на поверхности, презрительным, пришедшим с Запада значением просвечивает другое, восточное - «мирянин», то есть «рядовой, не облеченный духовным саном, член христианской церкви». В свою очередь, в русском языке слово «мирянин» также неоднозначно, помимо первого значения, оно имеет другие: это и сельский, деревенский житель, член общины, мира; и один из людей, народа вообще. Понятно, что все приведенные значения оказываются очень важными в случае с Мышкиным. Они соответствуют его статусу: 1) христианин, не принадлежащий к клиру; 2) человек, получивший воспитание не в городе, а в деревне (и в России, и в Швейцарии); 3) человек-представитель своего народа и даже всего человечества (Ипполит говорит о князе: «Я с Человеком прощусь» - VIII, 348). Воспринимаемое в таком - во многом архаичном и эзотерическом уже для России XIX века - смысле, заглавие произведения отвечает замыслу Достоевского создать роман о христианине (ср.: «Роман. Христианин» - IX, 115; «христианином» и называет себя Мышкин - VIII, 317). И в античном обществе, и в эпоху Возрождения, и в современном ему мире христианин воспринимался как ненормальный, идиот в уничижительном смысле этого слова (для иудеев соблазн, а для эллинов безумие).
Неоправданным оказывается безоговорочное применение к Мышкину чернового, установочного определения «Князь Христос», когда Достоевский оставил нам другое, более точное и закрепленное в основном тексте: идиот - мирянин, как бы явившийся из времен апостольской церкви, живого христианства. Как христианин Мышкин стремится подражать Христу (и в смирении тоже). Поэтому бестактным выглядит заявление, что Христос из Мышкина не получился». Мог ли Мышкин (и Достоевский) на это надеяться? Св. Франциск Ассизский именовал себя когда-то «осел Господен», имея в виду, что есть Сеятель - Христос - и есть животное, помогающее Сеятелю разбрасывать семена, - осел. Напомню, что мотив осла - и именно применительно к Мышкину - возникает в романе (VIII, 48-49). Странно, что все эти моменты, связанные с христианским умалением, самоуничижением, снижением, обратной по отношению к античной культуре топикой, часто не учитываются в современных исследованиях, в том числе в статье Т.Горичевой, где чуть ли не на каждой странице употребляется слово «кенозис».
Акцентированное в моей работе значение слова «идиот» (мирянин) не отменяет значимости его привычной и очевидной в новое время семантики (душевнобольной). Но и этот смысл также оказывается вовлеченным в общую - христианскую - систему значений романа. Во-первых, идиотизм, в который впадает Мышкин, это кенотический, сниженный вариант гибели (смерть героя выглядела бы благороднее, красивее). В то же время финал Мышкина почти буквально соответствует заповеди Христа: «…да любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ион. 15: 12-13). В данном случае речь идет именно о душе (ср.: «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот сбережет ее» - Лк. 9: 24); Мышкин и теряет душу, а не плоть. Это еще раз подтверждает то, что слово «идиот», со всем множеством значений и историей его восприятия, поразительно соответствует христианской природе образа Мышкина и поэтики Достоевского.
Возникает естественный вопрос: знал ли автор романа «Идиот» все представленные здесь значения интересующего нас слова? Я думаю - знал. У нас нет оснований недооценивать богословских и историко-религиозных познаний Достоевского. Да, сам писатель соглашался: «Ну кто из нас, например, силен в догматах. Даже и специалисты-то наши в этом случае не всегда иногда компетентны. И потому предоставим специалистам» (XXIV, 123). Однако понимать эти слова буквально - это значит поступать подобно ниспровергателям Пушкина, которые в свое время нигилистически прямолинейно трактовали его признание «мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь…».
Конечно, в романе Достоевского мы находим не догматическое изложение христианского вероучения, а, если угодно, керигматическое описание основных его ценностей, выполненное человеком, который постигал их не за кабинетным столом, а в крепости, на эшафоте, на каторге - всей своей многотрудной, страстотерпной жизнью. Однако последуем гению в его смирении и «предоставим специалистам» судить о том, насколько чистым и полезным для христианства оказалось это описание. Только не будем забывать, что не специалисты (книжники) первыми приняли - и приняли сердцем - те идеи, что вдохновили Достоевского на создание романа.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта
С.М. Телегин
О смысле финала романа Ф.М. Достоевского «Идиот»
Ефим Курганов в книге «Роман Ф.М. Достоевского «Идиот». Опыт прочтения (СПб., 2001) утверждает: «Не будь Мышкина, Рогожину не было бы ни причины, ни повода убивать Настасью Филипповну. Парадокс заключается в том, что именно из-за князя прежде всего и пролилась кровь Настасьи Филипповны…» (с. 33). При этом он ссылается на мнение Михаила Гуса, который в книге «Идеи и образы Ф.М. Достоевского» (М., 1971, изд. 2-е) замечает: «Рогожин убивает Настасью Филипповну. Но ведь истинным виновником ее гибели был Мышкин!» (с. 369). Отсюда следует вывод о том, что «Мышкин не только не победил зла своими методами, не только не принес счастья людям, но и погубил и этих людей, и себя» (с. 384). После этого Мышкину, как уверяет Курганов, «ничего не оставалось, как сойти с ума» (с. 38). В нашу науку глубоко вошла идея о том, что раз Настасья Филипповна погибла «по вине» Мышкина, то, следовательно, он не реализовал себя в качестве «положительно прекрасного» героя и спасителя, потерпел полный крах своей миссии.
Однако если внимательно вчитаться в текст романа, то эта логика окажется ложной, а сам вывод – глубоко ошибочным. Сам по себе вопрос о финале романа «Идиот» должен быть разделен на три самостоятельные проблемы: 1) смерть Настасьи Филипповны, 2) вопрос о крахе миссии Мышкина, 3) финал самого Мышкина.
Известно, что многие литературоведы и раньше, и теперь возлагают на Мышкина ответственность за гибель Настасьи Филипповны. Он, якобы, вмешался в ее судьбу и спровоцировал Рогожина на убийство героини на почве ревности. Так ли это? Известно, что во многих романах Достоевский использует один и тот же прием: в начале своего произведения он помещает некую неприметную сцену или фразу, которая мотивирует или разъясняет смысл финала. Этот прием используется и в романе «Идиот». Увидев в доме генерала Епанчина фотопортрет Настасьи Филипповны, Мышкин говорит о ее возможном браке с Рогожиным: «…женился бы, а через неделю, пожалуй, и зарезал бы ее». Итак, Мышкин еще не видел Настасью Филипповну, не общался с ней, никак не повлиял на ее судьбу, но он уже знает тайну ее взаимоотношений с Рогожиным и предсказывает ее будущее. Эти слова, сказанные в начале романа, означают, что Мышкин вовсе не виноват в том, что Рогожин зарезал Настасью Филипповну. Такова ее судьба, и никакой ответственности за трагический финал Мышкин не несет. Судьба героини в том, что Рогожин в любом случае должен ее зарезать. Настасья Филипповна изначально обречена на смерть, на заклание, на жертвенную смерть. Но если она обречена изначально, то причем здесь Мышкин, в чем его вина?
Говорят, однако, что он должен был ее спасти, но не смог, и в этом деле спасения потерпел полное поражение. В романе, однако, эта проблема получает совершенно иное звучание. Мышкин, являясь человеком верующим и православным, прекрасно понимает, что сам он лично, как человек, никого спасти не может, что думать о спасении другого человека лишь своими силами – значит впадать в грех гордыни. Он действительно хочет спасти Настасью Филипповну, но для этого он должен привести ее в церковь. Это и происходит в романе. Чтобы спасти Настасью Филипповну, Мышкин ведет ее в церковь венчаться. Достоевский хочет сказать, что, во-первых, не спасения вне церкви, во-вторых, Мышкин делает все, чтобы спасти Настасью Филипповну (ведет ее в церковь и желает вступить с ней в брак), в-третьих, нельзя спасти того, кто сам не желает спасения. Настасья Филипповна должна погибнуть (видит в зеркале, что «бледна как мертвец»), она хочет погибнуть, и Мышкин вовсе не виноват в ее трагическом финале.
Считается, наконец, что Мышкин не реализовал себя в качестве «положительно прекрасного» героя и потерпел полный крах, поскольку в финале романа он «сходит с ума». Опять же сам Достоевский в своем романе открывает решение этой проблемы. Как определена в романе судьба Настасьи Филипповны, так определена и судьба Мышкина. Матрицей судьбы Мышкина оказывается стихотворение Пушкина «Рыцарь бедный». В романе читаем следующие строки из стихотворения, которые полностью совпадают с финалом истории Мышкина:
Возвратясь в свой замок дальний (возвращение князя в Швейцарию)
Жил он, строго заключен, (помещение героя в лечебницу)
Всё безмолвный, всё печальный (исихазм Мышкина)
Как безумец умер он.
Как видим, в стихотворении Пушкина дается полное и точное предсказание судьбы героя. Важнейшей является последняя строчка («Как безумец умер он»). Здесь говорится не о безумии, а лишь о подобии безумия (как безумец). Не будучи безумцем, он был принят за безумного и умер не от безумия, а от горя, посвятив последние дни подвигу исихазма, немой молитве (безмолвный и печальный). Действительно, мнение о сумасшествии Мышкина опирается лишь на заключение лечащего врача в Швейцарии. Между тем, известно весьма ироничное отношение писателя к швейцарскому доктору, лечившему Мышкина (Шнейдер). Его способы лечения кажутся писателю дикими, сам Шнейдер предстает, как человек, совершенно не понимающий ни других людей, ни сущности «заболевания» Мышкина. Не случайно, что в начале романа герой выздоравливает не благодаря лечению Шнейдера, а вопреки ему. Смерть Настасьи Филипповны приводит героя не к краху, не к болезни, а к тому, что он от горя полностью погрузился в себя, замкнулся в себе, предавшись подвигу исихазма. Его любовь умерла, так о чем и с кем ему еще говорить, чему радоваться? В этой скорби помочь может только «немая молитва». Вообще такое «безумие» следует понимать в свете слов апостола Павла: «…если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтоб быть мудрым» (1 Кор. 3:18). Это не безумие, а мудрость. Здесь только кажущееся безумие, не безумие Мышкина, а слепота окружающих и полная некомпетентность «ученых филологов».
Достоевский, будучи великим психологом, знал, что всегда найдутся недальновидные и поверхностные читатели, которые будут воспринимать финал романа как крах Мышкина. Для них он помещает в романе важную подсказку – картину Гольбейна Младшего «Мертвый Христос». Как известно, на ней изображено тело мертвого человека в стадии разложения (по преданию, картина писалась с трупа утопленника). Это тело именно мертвого человека, в нем нет ничего божественного, отсутствует здесь и возможность воскресения. Такое тело не может воскреснуть. Это Христос без воскресения. Однако, по словам апостола Павла, «если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» (1 Кор. 15:14). Отсюда – слова Мышкина, что «от этой картины у иного еще вера может пропасть!». Смысл этой сцены в доме Рогожина прямо переносится на судьбу Мышкина. Те из читателей и критиков, которые считают, что Мышкин никого не спас, а, напротив, потерпел поражение и «сошел с ума», подобны людям, видящим лишь мертвое тело Христа и не верующим в Его воскресение. Если Мышкин потерпел крах, значит и Христос потерпел поражение и умер на кресте как простой человек. Но если верить в воскресение Христа, то значит и Мышкин не погиб, не потерпел поражения.
Финал романа «Идиот», без сомнения, и трагический, и трагедийный. Однако смысл трагедии – в катарсисе через изображение ужасного события. Не в том дело, что Мышкин не смог спасти Настасью Филипповну. Смысл финала в том, что своей трагической судьбой Мышкин (и Настасья Филипповна) должен потрясти воображение читателя и спасти не кого-то из героев романа, а самого читателя. Финал романа открытый и направлен непосредственно к читателю. Здесь возникает параллелизм Мышкин-Христос. Если Христос принес Себя в жертву и Своими страданием искупил грехи человечества, значит и Мышкин, погруженный в безмолвие (исихазм), не терпит поражения, не погибает. Если Христос не погиб на Кресте, а спас человечество, значит и Мышкин, став «безумным мира сего», не погиб сам и не был причиной гибели других героев романа. Вид героя в конце романа должен вызвать у читателя катарсис и желание непосредственно, в своей реальной жизни продолжить дело Мышкина. Герой приносит себя в жертву, чтобы спасти читателей. Здесь нет ни поражения героя, ни его вины, ни его гибели, а есть самопожертвование, спасение и катарсис – для читателя.
В заключение стоит заметить, что финал романа строго мотивированный, глубоко продуманный Достоевским и направленный к читателю, имеющий целью изменить жизнь и воздействовать на душу именно читателя, а не кого-либо из героев романа.
Литература:
Телегин С.М. Страсть и бездна Парфена Рогожина // Литература (Приложение к газете «Первое сентября»). 1994. № 37.
Телегин С.М. Словарь мифологических терминов. М., 2004. С. 27.
Достоевский убеждён, что носитель добра и любви, высокого и неоспоримого этического и эстетического идеала может стать спасением отдельного человека и всего человечества. Вступая в полемику с просветителями XVIII века, которые делали акцент на разумном начале в процессе обретения людьми счастья, а также с российскими радикально настроенными демократами, которые уповали на решительные акции и деяния на пути преобразования общественной жизни, Достоевский рисовал героя, который воздействовал бы на людей своим состраданием, своей безграничной любовью, верой и готовностью к сознательному «самопожертвованию всего себя в пользу всех». Идеальность центрального героя романа ощущают почти все его персонажи. Генерал Иволгин восклицает: «Князь, вы благородны как идеал! Что пред вами другие? » Патетика, свойственная этому персонажу, соединена в этом высказывании с искренним восхищением.
«Идиот» (Достоевский): смысл названия
Почему же произведение Достоевского оказалось названным столь странным и столь шокирующим читателя словом - «Идиот»? Последнее имеет несколько значений, учтённых писателем. Одно из них используется в быту и имеет бранный характер. В этом плане оно употребляется «другими» персонажами, часто в раздражении, в сердцах, людьми, которые не в состоянии понять его, которым кажется он чужим. Однако эти персонажи ощущают условность такого словоупотребления, обидное его звучание для человека, который по своему интеллекту стоит намного выше таких, как генерал Епанчин или Ганя Иволгин. Другое значение этого слова — народное. В этом случае оно близко таким обозначениям, как «убогий», «юродивый», «божий человек». Третье значение связано с болезнью Мышкина, тяжелой эпилепсией, нервным расстройством, невменяемостью или, напротив, возбудимостью. Болезни эти поразили юношу ещё в России, вследствие чего он вынужден был долго лечиться в швейцарской клинике. В четвертом смысле это слово «идиот» употреблялось в эпоху Возрождения и в XVII веке по отношению к физическим уродам, выполнявшим функцию шутов и шутих и нередко страдавшим слабоумием или, напротив, отличавшимся острым умом. Таковы Эль Примо, Себастьян де Морра, Дон Антонио-англичанин, особенно Франсиско Лескано и Бобо де Корка при испанском дворе, изображенные Д. Веласкесом, Трибуле при дворе Франциска I, Риголетто в опере Верди. «Вот ужас: быть шутом! Вот ужас: быть уродом!» — произносит Трибуле в драме В. Гюго «Король забавляется», зная, что придворные его считают чуждым им идиотом. В пятом значении это слово употреблялось в Средние века, когда идиотом, как это показал Р.- И. Хлодковский, прозывали человека, обделенного «книжной премудростью», но богатого мудростью сердца. Большинство из этих смыслов присутствуют в ёмком названии романа Достоевского «Идиот», и автор «играет» ими в тексте, показывая относительную неуместность подобного прозвания героя в начале романа (с чем не считаются люди, окружающие Мышкина) и трагическую оправданность этого обозначения — в финале. Читатели книги в конце концов убеждаются в ёмкости и меткости выбранного автором названия произведения.
Место и время действия
Своего героя, молодого князя Мышкина автор приводит из далекой горной Швейцарии в Россию, сталкивая его с «хаосом» новой действительности. Иногда писатель сознательно раздвигает место действия, вводя при помощи рассказов персонажей и собственных описаний сцены из жизни Франции (Лиона), Швейцарии, русской провинции и Москвы, но в основном события протекают в Петербурге и его пригороде — Павловске. Но это сужение места действия не мешает автору ввести в читательскую орбиту всю русскую действительность пореформенной эпохи.
Время действия в романе «Идиот» Достоевского охватывает около семи месяцев, начавшись в конце ноября 1867-го, а завершившись летом 1868. Годы эти соответствуют времени написания Достоевским произведения, которое буквально «дышит» современностью. Эпоха 60-х годов отражена в упоминаниях о судебной реформе («здесь про суды много говорят»), о строительстве железных дорог, развитом ростовщичестве, гласности, росте уголовной преступности, в раскрытии судорожных метаний персонажей романа, в изломанности характеров, в ожидании людьми «обновления», в кричащих противоречиях поведения действующих лиц, в острой борьбе идей и мнений. «Тут у вас много разного наболело и наросло», — замечает проницательный Мышкин, едва встретив столичную жизнь. Ряд высказываний персонажей подтверждает эту суммарную характеристику. «Богатства больше, но силы меньше; связующей мысли не стало». Действительно, на одном полюсе швыряющие тысячами миллионщики Рогожины, на другом — усталость аристократов Тоцких, выпадение из привычной колеи жизни Иволгиных. Сама фраза Лебедева вызывает ассоциацию с давним свидетельством, запечатленным в «Гамлете»: «Распалась связь времен». Кризисность времени повторилась в новых исторических условиях. Генерал Епанчин охвачен страхом: «В воздухе как будто что-то носится, как будто летучая мышь, беда летает, и боюсь, боюсь!» Ясно, что это не восприятие пейзажа, а ощущение эпохи. Лизавета Прокофьевна воспринимает перемены столь же обостренно: «Всё навыворот, все кверху ногами пошло». Даже пятнадцатилетий Коля в недоумении: «И как это так всё устроилось, не понимаю. Кажется, уж как крепко стояло, а что теперь?» В обществе особую власть обрели деньги, распространились аферы, коммерческие сделки, откупы, получения богатейших наследств. «В наш век все авантюристы», — замечает один из героев романа. Общество заметно криминализировалось. В книге Достоевского отражены такие нашумевшие преступления, как убийство восемнадцатилетним гимназистом В. Горским шести человек в доме купца Жемарина; как ограбление студентом университета А. М. Даниловым ростовщика Попова и его служанки Нордман. Настасья Филипповна замечает: «Ведь теперь их всех такая жажда обуяла, так их разнимает на деньги, что они словно одурели». Поэтому нельзя не ощутить внутреннюю связь «Идиота» с романом «Преступление и наказание», хотя в первом из этих произведений убийство происходит не только из-за денег, а в «Идиоте» и вообще не из-за них. Все эти приметы времени второй половины 60-х годов запечатлены в новом романе Достоевского благодаря тому пристальному вниманию, которое писатель уделил газетной информации, благодаря щедрому проникновению в роман фактов текущей общественной жизни. Всё это сделало картину нарисованной в нём жизни исторически-конкретной. Вот почему Достоевский однажды сказал о своём произведении: «Это хорошая вещь... Тут всё есть!» В значительной мере это относилось к отраженной в романе реальной российской действительности определенной эпохи.
