Вениамин (Новик). Умер игумен Вениамин (Новик) Взгляды и общественная деятельность

14 сентября скончался известный церковный общественный деятель и правозащитник игумен Вениамин (Новик Валерий Николаевич). Биография игумена Вениамина не типична для православного священника. Он родился в Ленинграде в 1946 году в семье военнослужащего. В 1976 году окончил Ленинградский политехнический институт им. М.И.Калинина, несколько лет работал инженером. В конце 70-х годов в результате религиозно-философских исканий осознанно принял православие. По окончании Ленинградской православной духовной академии и защиты кандидатской диссертации в 1987 году преподавал там же в течение 10 лет. В 1992-1994 гг. был инспектором Академии (фактически - заместителем ректора по воспитательской работе). В сентябре 1997 года был уволен из Академии из-за несогласия с новым федеральным законом "О свободе совести и религиозных объединениях".

Д лительное время фактически находился за штатом и занимался преподавательской, научной и публицистической деятельностью. Последние три года служил в храме Святых апостолов Петра и Павла.

И гумен Вениамин стал известен после письма, содержавшего резкую критику Федерального закона "О свободе совести и религиозных объединениях", как известно, предоставлявшего многочисленные преференции традиционным конфессиям в России и в значительной мере ограничивавшего в правах религиозные меньшинства.

С ледует отметить, что закон тогда критиковали многие, но критика его священнослужителем была воспринята церковным начальством не только как несогласие с «генеральной линией», но и как нарушение корпоративной солидарности, как вынос «сора из избы». Вероятно, высшим церковным иерархам следовало бы проявить к церковному «бунтарю» Вениамину Новику большую терпимость и снисходительность. Этого сделано не было, последовали жесткие решения по устранению игумена из Духовной академии.

К ак следствие, на долгие годы официальное православие в лице игумена Вениамина получило жесткого и нелицеприятного критика. В многочисленных статьях и выступлениях игумен Вениамин обличал многие аспекты деятельности РПЦ как внутри России, так и за рубежом. Критиковал сознательно выбранный курс церкви на антилиберализм и антидемократизм, стремление ограничить права религиозных меньшинств (прежде всего, евангельских церквей), обрядоверие и нежелание вести миссионерскую деятельность. Теперь уже сложно дать однозначный ответ, были ли поднимаемые игуменом Вениамином церковные проблемы столь острыми и актуальными и не требовало ли их решение доброго совета, любви и терпения, а не радикальных высказываний.

П убличные выступления опального игумена всегда собирали много слушателей, подкупали искренностью и задором лектора, его эрудицией и глубокими познаниями в богословии и истории, философии и искусстве. Игумен Вениамин не был профессиональным правоведом, но он искренне возмущался противоречиями между высокими ценностями, провозглашаемыми подчас в наших законах и указах, и бедами и горестями гонимых этими же законами.

О н был большим популяризатором права, немало христиан после лекций игумена Вениамина стремились больше прочитать о нашей правовой системе, узнать законы, найти лучшие способы для защиты своих законных прав и интересов. Игумен Вениамин одним из первых в нашей стране попытался дать богословское обоснование праву, с точки зрения христианства объяснить права человека. С этим взглядом не всегда соглашались профессиональные юристы, он был, в известной мере, односторонним. Но это был серьезный вклад в копилку человеческих знаний, в философию права.

П редставляется, что в последние годы интерес к выступлениям игумена Вениамина в христианской среде несколько упал. Тому было немало причин: многие критикуемые игуменом церковные проблемы потеряли свою актуальность, появились профессиональные институты защиты прав верующих, наметились точки соприкосновения основных христианских конфессий. Тому, на мой взгляд, способствовала и переоценка игуменом Вениамином провозглашаемых им еще недавно либеральных ценностей, переход на позиции так называемого «правого либерализма», а затем и право-консервативных идей.

Т ем не менее, научное и публицистическое наследие игумена Вениамина весьма значительно и не теряет актуальности по сей день. Весьма полезны христианской аудитории его публикации об острых социальных проблемах и язвах современного общества: безверии и теплохладности христиан, сквернословии и безнравственности. Весьма обширно наследие игумена Вениамина и как христианского правозащитника. Это и монография "Православие, христианство, демократия" (СПб, "Алетейя", 1999), и многочисленные публикации в журналах "Вопросы философии", "Континент", "Посев", "Социологические исследования", еженедельнике "Русская мысль", газетах "Московские новости", "Общая газета" и др. Непреходящее значение имеют исследования духовного наследия христианского философа Владимира Соловьева.

О стается искренне пожалеть, что отец Вениамин ушел от нас в 63 года, в столь раннем для богослова и мыслителя возрасте. Вечная память.

Сегодня утром после тяжелой продолжительной болезни в Санкт-Петербурге умер игумен Вениамин (Новик) – выдающийся церковный публицист и правозащитник. Отец Вениамин перенес операцию на головном мозге.

В 90-е годы стоял у истоков создания Христианско-демократической партии России. В последние годы находился за штатом, занимался публицистической и преподавательской деятельностью.

Некролог игумену Вениамину (Новику) Свято-Филаретовской школы

14 сентября в 6.30 утра в реанимации Елизаветинской больницы г. Санкт-Петербурга скончался бывший преподаватель и инспектор СПбДА, кандидат богословия, игумен Вениамин (Новик). В конце августа он перенес операцию в связи с абсцессом лобных долей головного мозга. С субботы не приходил в сознание.

* * *

После тяжелой болезни на 64-м году жизни отошел ко Господу игумен Вениамин (в миру – Валерий Новик). Он был одним из тех, кто пришел к Богу и в церковь на волне обращений в христианство интеллигенции 70-х годов. Об этом процессе прот. Виталий Боровой говорил, как о чуде: «Мы их не призывали, но они пришли». Многие из таких людей при этом стали не только прихожанами (и, тем более, не «захожанами») православных храмов, но и вдохновенными делателями на церковной ниве. Алеша Карамазов у Достоевского говорит себе: «Не могу я отдать вместо “всего” два рубля, вместо “идти за Мной” ходить лишь к обедне».

Валерий Новик, имея за плечами ленинградский «политех» и опыт работы инженером в области систем управления производством, поступил в духовную семинарию, затем – в академию, защитив по ее окончании кандидатскую диссертацию. А главное – он принял монашество, окончательно определив тем самым свою жизнь как иную по отношению к предшествующей. Карьеры, нередкой для «ученого монаха» (иеромонах – игумен – архимандрит – епископ), он не сделал, прежде всего, потому, что ее не хотел. Став игуменом и, по послушанию, инспектором духовной академии, он чрезвычайно тяготился новой должностью, пока, наконец, не покинул ее по личному прошению. У знавших его студентов сохранились о нем, как инспекторе и преподавателе основного богословия, самые лучшие воспоминания («чистый, живущий не ветхозаветными нормами, а благодатью умершего и воскресшего Спасителя … истинный христианин с превосходным богословским образованием»). Но в 1997 году он, уже не по своей воле, полностью лишился официального положения в церкви и фактически потерял возможность священнослужения - всего лишь за то, что подписал направленный в Государственную Думу РФ протест против некоторых положений нового закона о свободе совести. После этого он занимался политической и правозащитной деятельностью, участвуя в работе Христианско-демократической партии, а в основном трудился как лектор и публицист. Зла на тех, кто выставил его из внешней церковной ограды, он не держал, хотя горечь и боль от этого изгнания чувствовалась в нем в течение долгого времени. Многие помнят его острые, иногда – резкие и страстные, но всегда искренние и живые выступления, статьи, книги. В них затрагивались и общественные, и церковные проблемы, но никогда это не было словом постороннего, не болеющего за церковь человека.

Игумен Вениамин дружески, с сочувственным вниманием относился к деятельности нашего института, участвовал в нескольких его конференциях. В 2006 г. на нашей конференции “Свобода – дар Духа и призвание в церкви и обществе” он сделал доклад на тему “Н.А. Бердяев: Последний апостол свободы”. Вот выдержка из обсуждения этого доклада:

«Вопрос: Нужна ли церкви и обществу бердяевская свобода? Прокомментируйте, пожалуйста, Ваше высказывание о том, что стать самим собой в современных условиях чревато гибелью в течение 30 минут.

Игумен Вениамин: Во-первых, мне не нравится выражение “бердяевская свобода”. Никакой своей, “бердяевской” свободы он не придумывал и не изобретал. Скорее, Бердяев открывал и проговаривал то, что не проговаривали другие. Он просто дальше продвинулся в философском дискурсе, а точнее говоря, в философском видении.

Теперь второй вопрос. … Однажды Бердяев остановил кровопролитие, рискуя своей жизнью. И таких случаев было довольно много. … Свобода всегда связана с риском, хотя современное общество, с его конформистской, консюмеристской культурой, категорию риска как бы устраняет. Мы сегодня хотим, ничем не рискуя, со страховкой в кармане, получить заранее прогнозируемый результат. Но если мы говорим о свободе, то без риска не обойтись, в том числе риска погибнуть – здесь, на земле. Христос, например, предрекал гонения своим ученикам-апостолам. Все они погибли в телесном смысле. Стать самим собой с христианской точки зрения означает стать христианином».

Мир праху твоему, дорогой отец Вениамин!

Молимся, чтобы Господь принял его в Свое Царство. Вечная ему память!

Информационная служба СФИ

(1946-2010) (в миру Валерий Николаевич Новик) — автор модернистского направления, популяризатор философских и социальных идей а, Н.А. Бердяева , о. С. Булгакова , С.Л. Франка , Г.П. Федотова. «Христианский демократ», экуменист.

После окончания Радиополитехникума служил в рядах Советской Армии. В 1976 г. окончил Ленинградский Политехнический Институт им.М.И. Калинина. Несколько лет работал инженером в области «автоматизированных систем управления производством».

В конце 70-х приходит в Православную церковь. В 1989 г. рукоположен во иеромонаха. В 1992 г. возведен в сан игумена.

По окончании ЛПДА в 1987 г. преподавал там же в течение 10 лет. В 1992-1994 гг. инспектор Академии. Кандидат богословских наук.

В 1997 г. уволен из ЛПДА из-за несогласия с законом «О свободе совести и религиозных объединениях». 25 августа 1997 года игум. В. направил в администрацию президента письмо, в котором указывал, что новый закон о свободе совести и религиозных объединениях нарушает права человека. Изучал социальное учение церкви в Италии (2 семестра) и в США (1 семестр). В 1998 г. изучал права человека в Колумбийском Университете (Нью-Йорк). Публиковался в журналах «Континент», «Посев», «Вопросы философии», газетах «Московские новости», «Общая газета», «Русская мысль».

Находился за штатом и занимался преподавательско-научной и публицистической деятельностью в Санкт-Петербурге. Преподавал в дисциплину «Церковь, государство, общество (социология)». Составитель и научный редактор хрестоматии «Права человека и религия» (издание Библейско-богословского института, 2001). Преподавал с 1995 г. в католической семинарии «Мария – Царица Апостолов».

Член Смешанной богословской комиссии по православно-католическому диалогу (с 1990 г.).

В октябре 2003 г. участвовал в первом «паломничестве христиан России » в поддержку Израильской агрессии в Палестине. Спонсор поездки – фонд Михаила Черного.

Осудил как антиправовые действия «погромщиков» выставки «Осторожно, религия» в 2003 г., отметив при этом, что они были вызваны антиправовыми действиями художников .

Участник секции «В защиту свободы совести и светского характера государства» V Внеочередного съезда Всероссийского гражданского конгресса 28–29 июня 2008 г. Сопредседателями ВГК являются Гарри Каспаров и осужденный за организацию богохульной выставки «Осторожно, религия» Юрий Самодуров.

Сторонник обновленческих изменений Православного Богослужения, замены церковнославянского языка в Богослужении. Подписал с призывом к дискуссии по вопросу богослужебного уклада.

6 декабря 2008 г. принимал участие (не приехал, прислал доклад) в экуменической встрече в Хельсинки: “Выжить в ХХI веке: религиозный ответ на угрозу глобальной войны”.

Цитаты:

При существующем религиозном и культурном разнообразии невозможно полное единодушие, и радикальная бескомпромиссность приведёт к войне всех со всеми. Людям следует признать свою ограниченность, смирить свои притязания, отказаться от абсолютистских проектов. Только Бог, всеведущий и всесильный, мог бы установить на земле единый образ жизни (порядок), но Он по только Ему известным причинам этого не делает, предоставив людям самим благоустраиваться. Известно также, что «худой мир лучше доброй ссоры».

Вениамин Новик

Христианская основа либерализма

О. Вениамин (Новик) - игумен, кандидат богословия. .

К великому сожалению, для построения правового демократического государства падения коммунизма явно недостаточно. В основе современного демократического мироощущения лежит уважение к свободе и достоинству человеческой личности. Оказалось, что именно в этом-то у нас и загвоздка. Коллективистское самоощущение у нас явно преобладает над персоналистическим. А что религия здесь может дать? Чему она более способствует: коллективизму или персонализму? Вроде бы альтруизм, предписываемый религией, более способствует коллективизму, но должна быть граница в человеке, наделенном свободой, которую пересекать имеет право только Бог. Защита человека от посягательств (как других личностей, так и коллективов) является необходимым условием его творческого развития.

Попытаемся взглянуть на эту проблему с христианской точки зрения.

Вспомним, что все люди без исключения повреждены первородным грехом. Одного этого фактора уже достаточно, чтобы прийти к мысли о недопустимости сосредоточения власти в одних, даже очень уважаемых руках. Равно как и в руках многих, которые тоже не застрахованы от ошибок. Тирания коллективов может быть даже страшнее тирании одного. Это - с одной стороны.

С другой - вера и памятование о том, что каждый человек сотворен по образу и подобию Бога, должны приводить к пониманию места человека в обществе, к его правам. Перед Богом у человека нет прав, но перед другими людьми - есть. Человек имеет богоданное право на то, чтобы быть взрослым, самому свободно определять себе образ жизни и мировоззрение. Единственное здесь условие - не мешать другим и требовать, чтобы и тебе не мешали. К тем, кто с этим не согласен и нарушает свободу других людей, правовое государство применяет силу, так что никакой анархии не возникает. Такой социальный режим назвали неудачным словом "либерализм" и почему-то решили, что он может быть только безрелигиозным. Но ведь в основе либерализма лежит уважение к человеческой личности, которое в наиболее полной форме дается именно христианством. Требования христианского максимализма можно применять только к себе, но не к другим. Можно раздавать свое имение, а не чужое. От других можно лишь требовать, чтобы они на наши права не покушались. В отношении других людей, таким образом, мы просто обязаны быть либералами. Конечно, речь здесь идет в первую очередь об этическом и правовом либерализме, который к анархии никакого отношения не имеет.

У либерализма была и есть, если не прямая, то косвенная связь с христианством. Позже в XIX в. либерализм стал действительно безрелигиозным; но людям вообще свойственно путать причины со следствиями, отрываться от корней явлений и считать эпифеномены феноменами, строить безрелигиозную этику. Либерализм подвергся такой же секуляризации, как и все социальные институты. Он и сам активно способствовал этой секуляризации в эпоху, когда Церковь сакрализовала архаические социальные формы. История взаимоотношений Церкви и либерализма очень драматична.

"Но где же здесь место для любви, для соборности (столь важных для православия)? - могут спросить. - Да разве людям можно такую свободу давать? Это же вы какой-то формализм предлагаете!" Кстати говоря, упрек в формализме либерализма - один из самых популярных в России. Здесь сказывается непонимание того, что любой закон формален, т.к. он не может (и не должен!) предусмотреть всего. Правовое государство запрещает (и довольно жестко) делать только явное зло. Оно не "воспитывает" людей, полагая их совершеннолетними и способными к самоопределению в соответствии с требованиями их совести (свобода совести). В основе либеральной концепции права и вообще либерального социального устройства лежит принцип свободы как необходимого условия всего доброго и той же любви, воспетой славянофилами. А законы нужны для охранения свободы индивидуумов. Вспоминается четкое определение права В.С. Соловьева (1853-1900): "Право есть свобода, обусловленная равенством". Принципом ограничения свободы индивидов является, в первую очередь, свобода других индивидуумов.

Это - совершенно непривычная модель для российского менталитета, но это не значит, что ее надо отбрасывать как что-то совершенно чуждое. Сострадание к другим людям ставит вопрос и о правах человека. Напомню, что ключевым понятием в православии является "послушание", а не "свобода". Свобода же понимается, прежде всего, как свобода от греха, а не для творчества. Человеческие страдания же понимаются как наказание от Бога. Это создает большие трудности для признания либерально-правовой модели.

Известно, что в основе коммунистического понимания права лежало понятие порядка, а не свободы. (См. любую советскую и даже постсоветскую энциклопедию.) Отрицание же богоданного дара свободы, отказ от первородства под предлогом поврежденности человеческой природы вначале вроде бы увеличивает столь желанный в России социальный порядок, но затем приводит к социальным катастрофам. Именно поэтому при коммунизме у нас не было ни свободы, ни порядка. А единственная модель развития - через мобилизацию населения на "великие стройки". Но на генсека и его окружение первородный грех не распространялся. Фактически они были как бы непогрешимыми. То же самое ранее произошло (путь был более долгим и извилистым) и с российским самодержавием. Никто, как известно, кроме полиции, не встал на его защиту в феврале 1917-го. А Святейший Синод через неделю после отречения царя призвал Божие благословение (09.03.1917) на Временное правительство. В состав того Синода входило два архиерея, недавно причисленных к лику святых: Владимир (Богоявленский), Тихон (Беллавин), а также известные архиереи Сергий (Страгородский), Макарий (Невский), Арсений (Стадницкий), Антоний (Храповицкий). Это полезно помнить нашим монархистам.

Интересно отметить, что из одной и той же предпосылки о греховности всех людей и необходимости ограничить эту греховность делаются два различных вывода.

При либеральном подходе обеспечивается верховенство закона, перед которым все равны, и сама верховная власть разделяется и ограничивается Конституцией и системой "сдержек и противовесов" во избежание чрезмерной централизации власти в одних и тех же руках; а при патерналистском подходе неограниченные властные функции отдаются одному лицу, которое при этом фактически наделяется свойством непогрешимости. В качестве гаранта непогрешимости выступал церковный чин помазания на царство. Но если даже таинство крещения ничего не гарантирует, а лишь открывает определенные возможности, то тем более ничего не гарантирует помазание на царство, которое даже не является таинством (ритуально - это повторение миропомазания). Никаких гарантий непогрешимости не дает и следование любым "единственно верным учениям".

Основатель христианского социализма католический священник Ламенне (ум. в 1854) пытался развить христианское понимание общественного служения, считал, что либерализм следует воцерковить. Христианское понимание либерализма, декларирующего духовную автономию человеческой личности, ограниченной законом, не совсем чуждо и русской религиозной традиции. Христианскими либералами были: В.С. Соловьев, прот.С. Булгаков, С.Л. Франк, Н.А. Бердяев, г.П. Федотов, Н.О. Лосский, А.В. Карташев, большинство представителей русского религиозно-философского ренессанса XIX-XX вв. Именно дехристианизация социальной проблематики привела к тому, что социальными реформами занялись большевики-атеисты. Церкви же еще при самодержавии была отведена роль торжественной позолоченной богадельни, а что сделали с ней большевики - хорошо известно.

Мне могут возразить: все эти рассуждения слишком умозрительны и формальны (это одно из возражений против права вообще) и не имеют никакого отношения не только к духу православия, но и к Евангелию. Но так ли это? Св.Афанасий Великий писал, обращая внимание на уважение к свободе человека Самим Христом: "Сам Спаситель так кроток, что учит: если кто хочет идти за Мною (Мф. 16,24), и приходя ко всякому, не вторгается с насилием, а только стучит (Откр. 3,20), и когда отворяют, входит, а когда медлят и не желают принять, уходит".1

Женщину, взятую в прелюбодеянии, Христос, вопреки закону Моисея, прощает. Хотя любому обывателю, не то что социологу, ясно, что для повышения общественной нравственности периодические экзекуции (показательные процессы) над нарушителями законов очень даже были полезны ("чтобы другим не повадно было").

Христос через притчу о пшенице и плевелах призвал людей к терпимости: не следует заниматься прополками (чистками), дабы вместе с сорняками не выдернуть злаки (Мф.13, 24-30). В притче о милосердном самарянине ближний обнаруживается в неожиданном месте. Им оказывается инородец и еретик - самарянин (Лк.10,29-37). Разве такое поведение Христа на современном языке не называется либеральным?

Либерализм часто упрекают в равнодушии к истине. Само понятие истины очень непростое. Сам Христос промолчал на вопрос Понтия Пилата об истине (Ин.18,38). Есть истина как смысл, и истина как достоверная информация о разных сферах бытия. В католическом богословии говорится об иерархии истин. Высшая истина не может быть принудительна, как не может быть ни у кого на земле монополии на Истину. Отсюда с математической четкостью следует необходимость взаимоуважения при различных мировоззренческих установках, веротерпимость, деидеологизация государства, отделение религии от государства. За нелюбовью к либерализму, как правило, не кроется никакой социальной философии, а имеется лишь элементарный страх перед анархией, которому либерализм якобы способствует. Но для борьбы с анархией существуют законы и правоохранительные структуры. Для исполнения этих законов вовсе не обязательно установление диктатуры. Должна быть даже не диктатура закона, а верховенство правового закона

Слова имеют свою судьбу. Термину "либерализм" явно не повезло. Его не любят и церковные люди, и светские. Его резко осуждала католическая Церковь в прошлом веке. А ведь в основе термина лежит liberalis (свободный, благородный, вежливый). Но нет, не лежит к нему душа русского человека и все тут. Да и на самом Западе этот термин, кажется, тоже не в чести. Ведь столько всяческих злоупотреблений свободой было, что лучше не вспоминать! Но не будем спешить согласно кивать головами, когда западные люди сами критикуют либерализм. Они в социальном смысле намного старше нас. После Канта они стали самокритичными, и даже очень. Нам до их кризиса еще расти и расти. После ужасов Второй мировой войны католическая Церковь включила демократию и права человека в свою социальную доктрину.

И вот тут-то в который раз выясняется, насколько трудны для понимания некоторые вещи - свобода, например. Достоевский, почувствовавший весь драматизм свободы, этой теме философскую притчу посвятил, вложив ее в уста Ивана Карамазова (Легенда о Великом инквизиторе). Ну да кто у нас это читал! Решили, что это, мол, фантазия писателя. "Вообще-то не нужна нам свобода независимого индивидуума, нас как-то больше тепло соборности привлекает. Хоть без свободы, но тепло и душевно! А мы большие любители душевности". Свобода у нас не кажется формальностью только тем, кто ее самым натуральным образом лишен. Почти никому не приходит в голову бороться за свободу других.

Но надо быть последовательными. В таком случае надо отказаться не только от либеральной демократии, но и от гражданского общества, правового государства и даже от Конституции, ведь это чисто западное изобретение. Основная цель Конституции - ограничение верховной власти. А зачем ее ограничивать, если она хорошая? - могут спросить. На это можно ответить: а что вы будете делать, если она по какой-либо причине испортится? За идеей необходимого ограничения любой власти стоит определенная социальная философия, презумпция виновности власти как таковой. Власть должна быть всегда под подозрением. Она, как известно, обладает наркотическим эффектом, развращает ее носителей в прямо пропорциональной зависимости от степени своей неограниченности. "Абсолютная власть развращает абсолютно". Поэтому власть должна быть ограничена и разделена на три основные ветви (законодательная, исполнительная, судебная), чтобы исключить возможные властные злоупотребления со стороны носителей власти - людей, поврежденных первородным грехом (на светском языке - несовершенных). Власть при этом неизбежно ослабевает, но это компенсируется четким разграничением властных полномочий различных ветвей власти. Четвертая власть - пресса - выполняет роль общественного санитара, заглядывая и освещая всяческие темные углы, где могут заводиться тоталитарные монстры. Все это, конечно, возможно лишь при уважении к закону, т.е. при относительно высоком уровне развития общественного сознания.

К сожалению, Конституция у нас в большой степени импортный продукт, под собственным названием впервые принятый большевиками, и то лишь для обмана западной общественности и отчасти своей2. Это была попытка соединить несоединимое: западный "формально-правовой легализм" с коллективистски (социалистически) и совсем "неформально" понимаемой целесообразностью. Право на понимание и толкование этой целесообразности - "дела социалистического строительства" - было монополизировано небольшой группой новых "посвященных" в тайны истмата. Правда, большевики и не собирались как-то следовать своей же Конституции. Этот каинов грех убийства свободы лежит и доныне на нас. Мы же, вместо того, чтобы осмыслить связь между христианской антропологией и социологией, которая тоже может быть христианской, продолжаем цинически глумиться над свободой, всячески понося демократию, не предлагая ничего взамен3. Но с таким же успехом можно отрицать и сам принцип добра, указав при этом на повсеместное торжество зла; упрекать людей, призывающих к добру, в "идеализме". В российской печати стала популярной этакая конспирология, когда за любыми событиями намеренно ищется какой-либо материальный интерес (кому выгодно?). А потом говорится: вот видите, все гораздо проще! Но даже если это и так, то надо не только с восторгом заниматься разоблачениями, а все же на концептуальном уровне противостоять этому методологическому материализму. Мне кажется, что отсутствие волевого противостояния злу на всех уровнях и есть главная причина наших бедствий.

Повторим еще раз, что правовое государство - это не только государство с законами для наведения порядка, а нечто большее. В таком государстве закон стоит не на страже сильного, а на страже справедливости и свободы, т.е. прав всех, в том числе и слабых. В этом смысле правовое государство совершенно не "естественно", но это именно та неестественность, которая и делает нас людьми. Пока мы находимся в нигилистически самодовольном скифском состоянии, мы этого не понимаем. Сейчас настало время понимания, а не просто оптимистических взбадриваний типа "все будет хорошо". Русский "авось", как и показ по телевидению старых душевных фильмов коммунистической эпохи вперемежку с западными ужастиками, как и воспевание державности, нам уже не поможет.

А может быть и здесь все обстоит проще? Заметим, что там, где больше говорят об идентичности, больше на ней настаивают, там больше и политзаключенных (тех, кто в нее не вписывается), короче почему-то и средняя продолжительность жизни. Странная, казалось бы, закономерность. Но так бывает всегда, когда в обществе преобладает коллективистский архетип сознания. Коллектив охотно жертвует особями, отличающимися от среднего уровня.

Первому президенту Чехословацкой Республики Т.Г. Масарику принадлежат замечательные слова: "Самый глубокий аргумент в пользу демократии - это вера в человека, в его ценность, в его духовность и в его бессмертную душу. Этически демократия является политической реализацией любви к ближнему"4.

Здесь, конечно, имеется в виду не архаическая (прямая) демократия, а либерально-правовая.

Примечания

1 Цит. по кн.: Болотов В.В. Лекции по истории древней церкви . М., 1994. Т.3. С.55.

2 Некоторые исследователи полагают, что начало конституционализму было положено несколько ранее. После принятия Основных законов Российской Империи (23.04.1906), признающих наличие Государственной Думы как парламентского органа, ограничивающего верховную власть, Россия стала похожей на конституционную монархию западного типа. При этом самодержавие не отменялось, а император имел право распускать Думу до истечения 5-летнего срока ее полномочий. Знаменательно все же, что само слово "Конституция" так и не вошло в законодательство.

3 В религиозных кругах очень популярна мысль о внутреннем совершенствовании и духовном возрастании человека. Но весь вопрос в том, как это совместить с ответственностью перед обществом здесь и сейчас.

4 К.Чапек. Беседы с Т.Г. Масариком . М., 2000. С.237-238.

Игу́мен Вениами́н (в миру Вале́рий Никола́евич Нови́к ; , Ленинград - 14 сентября , Санкт-Петербург) - игумен Русской православной церкви , церковный публицист, философ, правозащитник . Сторонник экуменизма и церковного реформирования .

Биография

Валерий Новик родился в 1946 году в Ленинграде в семье военнослужащего. Крещён в православной церкви в детстве.

С конца 1980-х годов много выступал в печати, давал интервью, участвовал в передачах.

20 марта 1990 года назначен членом Смешанной богословской комиссии по православно-римскокатолическому диалогу .

12 августа 1992 года решением Священного Синода назначен инспектором Санкт-Петербургских духовных академии и семинарии с возведением в сан игумена. Был инспектором академии (фактически - заместителем ректора по воспитательской работе).

«Чрезвычайно тяготился новой должностью, пока, наконец, не покинул её по личному прошению» : 24 ноября 1994 года освобождён от должности инспектора Санкт-Петербургских духовных академии и семинарии по состоянию здоровья.

С 1995 года преподавал в католической семинарии «Мария - Царица Апостолов ».

В сентябре 1997 года был уволен из Академии из-за несогласия с новым федеральным законом «О свободе совести и религиозных объединениях», предоставлявшим многочисленные преференции традиционным конфессиям в России . После этого изучал социальное учение церкви в Италии (2 семестра) и в США (1 семестр). В 1998 году изучал права человека в Колумбийском Университете (Нью-Йорк).

Долгое время находился за штатом, занимаясь публицистической деятельностью и частными выступлениями, продолжал преподавать в католической семинарии, а также в . «Дружески, с сочувственным вниманием» относился к деятельности , участвовал в нескольких его конференциях .

Умер 14 сентября 2010 года в Санкт-Петербурге . 17 сентября того же года в храме святителя Николая на Большеохтинском кладбище состоялось отпевание. Монашеский чин отпевания совершил протоиерей Георгий Митрофанов в сослужении духовенства. Похоронен на Большеохтинском кладбище .

Взгляды и общественная деятельность

В своих воззрениях он опирался на труды русских философов и выражал взгляды, которые можно было бы охарактеризовать как христианский социализм . Из-за этого его называют одним из основателей христианского политического движения в России, в частности, его имя называют в числе основателей Христианско-Демократической партии России

В интервью протестантскому сайту Baznica.info в 2007 году признавался: «В идеале либерально-демократический режим мне представляется соответствующим духу христианства… Либерализм бывает левый - за геев, эвтаназию и т. п., однако существует и правый либерализм, то есть библейский: свобода в истине» .

Формально принадлежа к православию, критиковал его, критиковал курс Русской православной церкви на антилиберализм и антидемократизм, стремление ограничить права «религиозных меньшинств» (прежде всего, евангельских церквей), обрядоверие и нежелание вести миссионерскую деятельность . Диакон Андрей Кураев писал о нём, комментируя сделанное им заявление после увольнения из Санкт-Петербургских духовных школ в 1997 году :

«В перерыве игумен Вениамин (Новик) заявил корреспонденту „Метафразиса “: „У вас теперь работы прибавится, мы начинаем борьбу против главной тоталитарной секты в России - Русской Православной Церкви“» . Монах, смысл своей жизни видящий в борьбе против своей Церкви, - это достойный представитель той самой постмодернистской игровой цивилизации, которая делает возможной любые сюжеты - вплоть до «интронизации» антихриста…

В одном из интервью заявил: «Дух православия состоит в нивелировании личности: „Будь как все, не высовывайся; бери на каждый шаг благословение у батюшки“. При таком подходе никакой инициативы не может быть в принципе, а значит, и предпринимательства. Дух протестантизма признаёт личность, её свободу и ответственность» . Подобные взгляды делали его последовательным сторонником экуменической доктрины: одна из его статей так и называлась: «Обязательность экуменизма» .

Как отмечал юрист Константин Ерофеев , «публичные выступления опального игумена всегда собирали много слушателей, подкупали искренностью и задором лектора, его эрудицией и глубокими познаниями в богословии и истории, философии и искусстве. Игумен Вениамин не был профессиональным правоведом, но он искренне возмущался противоречиями между высокими ценностями, провозглашаемыми подчас в наших законах и указах, и бедами и горестями гонимых этими же законами»