побуждение к нарушению религ., нравственного закона; соблазн. Производное от старослав. глагола (испытать, оценить, попробовать, узнать, соблазнить - ЭССЯ. Вып. 9. С. 39-40), к-рый восходит к праслав. kusiti, имевшему нейтральное в религ. отношении значение «пробовать на вкус» (Там же. Вып. 13. С. 135).
Общее понятие
И.- одно из основополагающих понятий правосл. аскетики. И. могут быть названы как особое состояние души, при к-ром ей навязываются греховные мысли и чувства, так и вообще любые скорбные переживания, к-рые посещают человека по Божию попущению. В широком смысле к И. относятся также различные нужды и скорби человеческой жизни: болезни, обиды, нищета и др. обстоятельства, в к-рых при правильном отношении закаляется вера в Бога и упование на Него. В целом христ. традиция называет И. все то, что испытывает силу устремления человека к Богу и ставит его перед сознательным выбором. Далеко не всегда термин «искушение» имеет негативную окраску. Помимо диавола, к-рый по ненависти к людям стремится отвратить их от Бога, а также самого человека, к-рый искушается собственной похотью, Свящ. Писание называет источником И. Бога, Который, не желая зла человеку, посредством различных И. ставит его перед нравственным выбором и призывает реализовать дар свободы, данный ему при сотворении.
ВЗ об И.
Термину «искушение» соответствует евр. глагол (), к-рый имеет основное значение «испытывать, проверять» и во мн. случаях не имеет значения побуждения к злу. Подобным образом в Септуагинте употребляется соответствующий греч. глагол πειράζω и некоторые его синонимы (L é gasse. 1991. Col. 193). И. в ВЗ встречается в значении испытания одним человеком мудрости (3 Цар 10. 1; ср.: 2 Пар 9. 1) или дружбы (Сир 6. 7) другого, проверки его веры и упования на Бога (Прем 2. 17). Человек может искушать собственное сердце (Еккл 2. 1); нужно испытывать душу, чтобы уразуметь, что для нее вредно, и воздерживаться от этого (Сир 37. 30). Глагол употребляется в значении испытания вещи на пригодность к использованию (1 Цар 17. 39), свойств и качеств явлений (Еккл 7. 23) и даже испытания Бога (Суд 6. 36-40); кроме того, глагол употребляется в значении пробовать, стараться (Иов 4. 2; ср.: 1 Макк 12. 10; 2 Макк 11. 19; др.; см.: Helfmeyer. 1998. P. 444-446). Однако чаще в ВЗ этот глагол имеет специальное религ. значение (Seesemann. 1999. P. 24).
И. сопровождает каждого человека на протяжении его жизни. Первый опыт И. люди приобрели в раю (Быт 3. 1-6): они не выдержали И. змея, обещавшего, что они станут «как боги» (Быт 3. 5). Со времени грехопадения связь с Богом, прерванная непослушанием, подвергается постоянной опасности различных И. Сын Адама и Евы Каин испытал И. («у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе…» - Быт 4. 7) и, исполнившись зависти, убил своего брата Авеля. Избранный народ Божий многократно подвергается различным И.
Впервые в Библии об И. говорится в 3-й гл. кн. Бытие
Результатом успешной духовной борьбы Евагрий называет бесстрастие (ἀπάθεια), т. е. свободу от гнета страстей. По учению Евагрия, бесстрастие может быть несовершенным, когда оно измеряется силой побеждаемого демона, и совершенным, когда душа достигает победы над всеми демонами (Ibid. 60). Однако И. не прекращаются и на этом этапе; в состоянии бесстрастия душа продолжает подвергаться соблазнам, но становится недоступной для них: «Добродетели не пресекают нападений бесов, но сохраняют нас невредимыми от них» (Ibid. 77). Применительно к возвышенному созерцательному этапу жизни Евагрий говорит об И. в неск. ином аспекте. Для совершенного христианина И. является уже не опасность уклонения к чувственному или мысленному греху, но «ложное мнение», которое может сложиться в его уме относительно мира видимого или невидимого (Idem. Gnost. 42).
Психология И. раскрывается в «Духовных словах», приписываемых прп. Макарию Великому , через разностороннее исследование помыслов, их видов и характера действия в сердце подвижника. Автор Слов вводит читателя в глубины душевного мира аскета и стремится показать, что И. кроется внутри человека. Пустыня и одиночество наилучшим образом обнаруживают источник греха, к-рый скрывается в помраченном сердце; его очищение становится основной задачей отшельника, а борьба с И. составляет суть подвига (Macar. Aeg. I 42. 1-2). Понятие «помысел» в Словах многозначно (см.: Войтенко А. А. Понятие λογισμός в корпусе «50 духовных бесед прп. Макария Великого» // АиО. 1999. № 4(22). С. 103-107). В душе человека присутствуют природные, невинные помыслы (διαλογισμοί - Macar. Aeg. II 1. 9; 6. 3; 26. 10), однако после грехопадения душа не может выделить их, не имеет над ними контроля (Ibid. II 11. 4). В беспорядочные помышления сердца закрадываются всеваемые демонами греховные помыслы: «...грех со скверными его помыслами и бесчисленное множество демонов вкрадываются в помыслы сердца и располагаются там» (Ibid. II 43. 7). Закрепившись, помысел приводит ко греху, а когда грех посредством навыка укореняется, то он властвует над душой, так что она сама начинает производить лукавые помыслы. В результате зло «живет и действует в сердце» (Ibid. II 16. 6). Небесные, божественные помыслы просвещают душу и даруют ей покой (Ibid. II 32. 10-11), и если благодать овладевает сердцем, то тогда уже она, а не грех, царствует в нем (Ibid. II 15. 20).
Задача христианина состоит в том, чтобы его «произволение всегда было несогласным и несослагающимся с лукавым» (Ibid. I 42. 2), поскольку зло, вошедшее в мир людей посредством греха Адама, в его потомках имеет «силу побудительную, но не принудительную» (Ibid. I 42. 4). От произволения человека зависит больше, нежели просто принять или отвергнуть грех, т. к. именно посредством воли человека зло становится реальностью: «Ужасная сила лукавого без содействия человеческого произволения слаба и почти мертва или лишь кажется страшной и угрожающей. Но когда он [лукавый] имеет [на своей стороне] произволение [обольщаемого человека], содействующее его [лукавого] желанию и наслаждающееся его подлогами, то [лукавый], словно живой и могучий человек, воюет с ним [человеком] посредством его [произволения]» (Ibid. I 42. 1). Однако, утверждая это, автор Слов не полагает, что если на стадии прилога отвергнуть греховный помысел, то грех будет окончательно побежден: «Каждый желает не допустить прилога - и не в силах. Откуда это [происходит], если не от живущего [в нас] греха, как сказал апостол (Рим 7. 17), который (грех) есть корень страстей и пастбище бесов» (Macar. Aeg. I 38. 1).
В «Послании к чадам», приписываемом прп. Макарию, выделяется 2 периода в жизни аскета, когда наиболее сильны И.; эти периоды делят время подвига на 3 больших этапа. В начале подвига, «когда человек обратится к благу, отречется от зла, предаст себя познанию самого себя…» (Idem. Ep. ad fil. 1), Бог дарует усердному монаху навык в постах и бдении, свободу от привязанности к материальному, терпение, внимание себе (Ibid. 2-3). После того как заложено основание подвига, монах входит в длительную брань с бесовскими приражениями, к-рые пытаются либо ввергнуть аскета в уныние и изгнать его из пустыни, либо внушают тщеславные помыслы, либо разжигают плотскую похоть (Ibid. 4-8). В результате этой борьбы в том случае, если аскет устоял, Бог укрепляет сердце подвижника Своей силой, дарует ему «плач, радость и отдохновение, так что [инок] становится сильнее врагов» (Ibid. 9). Вторым периодом И. становится борьба, которая должна привести подвижника к высотам совершенства и созерцания Бога. «Когда Бог видит, что сердце укрепилось против врагов, тогда Он мало-помалу отнимает от него [Свою] силу» (Ibid. 10), подвижник вновь подвергается нападениям бесов посредством различных видов невоздержания, так что он «оказывается подобным лишенному руля кораблю, который бьется о скалы» (Ibidem). Когда же сердце аскета начинает изнемогать в этой брани, Бог возвращает ему Свою силу, «и тогда Благой Бог начинает отверзать очи сердца, дабы человек познал, что Бог есть Тот, кто укрепляет его» (Ibid. 11). Т. о., цель И. автор послания в конечном счете полагает в том, чтобы человек познал свою немощь и вместе с тем силу Бога (Ibid. 14).
Проблема присутствия И. в жизни христиан, в особенности аскетов, обсуждалась в контексте полемики с мессалианством во 2-й пол. IV - 1-й пол. V в. Центральное место в этой полемике занимали вопросы о преодолимости или непреодолимости зла в человеке, о том, насколько действенна благодать таинства Крещения, а также о роли личных усилий христианина в деле его спасения (Couilleau. 1991. Col. 231). Основной идеей мессалианства, насколько об этом можно судить из отрывочных свидетельств об этой ереси, является то, что зло укоренено в естестве человека: «...сообитает с человеком воипостасно сатана и во всем владычествует над ним» (Ioan. Damasc. De haer. 80. 1), поэтому даже крещеный прежде дарования ему Богом состояния бесстрастия не может противостоять прилогам греха, следов., не может не грешить. Мессалиане пытались объяснить очевидное затруднение: почему после крещения помыслы обладают умом христианина (Marc. Erem. De bapt. // PG. 65. Col. 989AB)? Бессилие перед злом мессалиане считали следствием грехопадения Адама и Евы (Tim. Const. De recept. haer. // PG. 86. Col. 48B). В Слове прп. Марка Пустынника «О святом Крещении», составленном в виде беседы, вопрошающий называет «прилоги помыслов» первородным грехом (Marc. Erem. De bapt. // PG. 65. Col. 1012D). Это означало, что греховные помыслы, хаотически возникающие в душе человека, признавались грехом. По наблюдениям исследователя мессалианства И. Озера, это отождествление было исходным положением мессалианского понимания духовной брани (Hausherr I. L"erreur fondamentale et la logique du Messalianisme // OCP. 1935. Vol. 1. P. 335). По мнению мессалиан, единственное, что может сделать человек для своего спасения,- это непрестанно молиться, взывая о помощи к Богу (Ioan. Damasc. De haer. 80. 4, 6).
Критикуя мессалианство, прп. Марк Пустынник доказывал, что любое И. преодолимо благодаря благодати Крещения, которая возвращает человеку утраченную в грехопадении свободу выбора между добром и злом: «Он избавил нас Крещением от насильственного рабства, упразднив грех Крестом, и постановил заповеди свободы, пребывать же или не пребывать в заповедях попустил самовластной нашей воле» (Marc. Erem. De bapt. // PG. 65. Col. 989C). Душу всегда тревожат помыслы и приражения соблазнов, однако это еще не грех. Грех начинается с внутреннего внимания и интереса к соблазняющим мыслям, образам или воспоминаниям и состоит в «сосложении ума» с ними (Ibid. Col. 1000B). Грех совершен уже тогда, когда воля склонилась ко греху, однако до этого, сколь бы сильной ни была буря помыслов, душа остается чистой. «Самовластие» человека никогда не устраняется, и «приражение помысла» обнаруживает его (Ibid. Col. 1020А). По выражению прп. Марка, после крещения человек, «где любит, там по своей воле и пребывает» (Ibid. Col. 989B). Поэтому в подвижнической жизни важней всего произволение или внутреннее расположение сердца и воли, и никакое внешнее воздействие на волю подвижника не снимает с него ответственности за состояние собственной души.
О значении благодати Крещения для борьбы с И. писал св. Диадох, еп. Фотикийский . По его выражению, до крещения бесы обитают в человеке, а благодать действует извне, привлекая и располагая душу к добру, а после крещения сатана изгоняется вон, и в сердце поселяется благодать (Diad. Phot. De perfect. spirit. 76; отсылки на Слова св. Диадоха приводятся по изд.: Попов К. Д. Блж. Диадох (V-го века), еп. Фотики Древнего Эпира, и его творения. К., 1903. Т. 1. С. 17-526). Атаки бесов не прекращаются, однако теперь они не имеют власти над душой, поэтому они «пребывают около членов сердца» (Diad. Phot. De perfect. spirit. 33) и с помощью многочисленных ухищрений как бы извне «коптят» ум соблазнами (Ibid. 76). Преимущественно И. приходят через тело, его немощи и потребности: «Лукавые же духи потом (после крещения.- Д. А. ) вскакивают в телесные чувства и скрываются [в них], действуя на младенчествующих еще душой посредством легкоуступчивости плоти» (Ibid. 79). Кроме этого причина уклонения к злу находится в самой воле человека. После грехопадения, по мнению св. Диадоха, в душе человека появилась некая двойственность хотения, к-рая стала порождением двойственности знания (добра и зла). Указывая на внутреннее противоречие человеческих желаний, св. Диадох противопоставляет раздвоение воли в человеке мессалианскому раздвоению ипостаси в человеке на добрую и злую (Ibid. 29, 78, 88). Также греховный опыт сохраняется в памяти человека, что служит предпосылкой буд. грехов (Ibid. 88). Всем этим пользуются злые духи и стараются рассеять «память ума» греховными мечтаниями, но вглубь души они не имеют доступа до тех пор, пока там пребывает Св. Дух (Ibid. 82). Т. о., борьба с И. происходит в воле человека, и зло завладевает христианином только в силу его нерешительности в этой борьбе.
Четкое обозначение роли свободы выбора в момент И. позволило прп. Иоанну Кассиану Римлянину избежать крайности взглядов участников т. н. пелагианского спора. Пелагиане провозглашали себя защитниками свободы воли. Последователи Пелагия полагали, что человек по своей природе имеет способность не только устремляться произволением к добру или злу, но и реализовывать в жизнь благие и дурные намерения: грешить и не грешить (Aug. Op. imperf. contr. Jul. I 73; Idem. Contr. Julian. III 2). Свобода - неотъемлемое свойство природы человека, проявление образа Божия в душе, ни при каких обстоятельствах она не может быть упразднена (Idem. De grat. Christi. 5; Idem. Op. imperf. contr. Jul. V 55, 49). Грех - это каждый раз единичный результат выбора: любой человек перед лицом И. находится в равных условиях с Адамом и Евой, т. к. грех как до, так и после изгнания прародителей из Рая, согласно Пелагию, укоренен не в природе человека, но в его воле (Idem. De nat. et grat. I 21). Утверждая свободу выбора между грехом и добродетелью, пелагиане полагали, что человек в конечном счете может стяжать святость своими силами (Pelag. Ad Demetr. 11). Основным противником пелагиан выступил блж. Августин . Полемизируя с пелагианским тезисом «posse hominem sine peccato esse» (возможно быть человеку без греха), Августин утверждал, что над волей человека тяготеет поврежденное первородным грехом естество человека. Последствия грехопадения для воли, по его мнению, настолько тяжки, что «свободы человека хватает только на грех, но не на добро» (Aug. Op. imperf. contr. Jul. I 84-87; III 120), и, следов., невозможно не грешить. Все доброе в человеке делает благодать Божия, даже благое произволение зависит от Него, поэтому Он Сам определяет, кто будет спасен, а кто нет.
Т. о., если пелагиане утверждали, что человек может не только преодолевать И., но и не грешить по своей воле, то блж. Августин, напротив, считал, что человек не только не может сделать ничего доброго своими силами, но даже и пожелать чего-либо благого не может без помощи Божией. Средняя позиция принадлежит прп. Иоанну: человек властен не соглашаться с И., может стремиться к Богу, однако без благодатной помощи Божией не имеет сил ни бороться с прилогами греха, ни преуспеть в добродетели. Подход к проблеме соотношения человеческой воли и божественной благодати прп. Иоанна как аскетического богослова по преимуществу был не метафизический, но этический (Chadwick O. John Cassian. Camb., 1968. P. 116), что позволило ему, опираясь на опыт египетских подвижников, отстаивать одновременно 2 взаимоисключающих положения: «Творец всюду производит все, возбуждая, содействуя и утверждая без нарушения данной Им же свободы» (Ioan. Cassian. Collat. 13. 18). В отличие от Пелагия прп. Иоанн признавал, что после грехопадения в естестве человека поселилась наклонность ко греху, а в отличие от блж. Августина считал, что при этом сохранилось и природное стремление к благу; так что воля как бы балансирует между добром и злом, не склоняясь ни в ту ни в др. сторону (Ibid. 4. 12). Из этого состояния ее выводят различные И., противясь к-рым душа «воспламеняется рвением духа», выходит из состояния спячки и направляет усилия на достижение благоразумного равновесия душевных сил (Ibid. 4. 12). Однако без помощи благодати все усилия будут тщетны (Ibid. 13. 3, 6, 10; Idem. De inst. coenob. XII 9-10). Преодоление греховных помыслов, согласно прп. Иоанну,- это та область, где открывается проблема свободы человека. В соответствии с традицией он выделяет 3 источника помыслов: Бог, сам человек и диавол (Idem. Collat. 1. 19). В ум человека помимо его воли проникают разнообразные мысли и желания, однако принять их или отвергнуть - дело самого человека (Ibid. 1. 17). Это касается не только диавольских наваждений, но и Божественных посещений: свобода произволения может как принимать, так и отвергать благодать Божию (Ibid. 13. 10; 13. 12), от произволения же зависит, в какой мере последовать Божественному призыву (Ibid. 3. 19; 13. 11). Опыт подвижнической жизни св. отцов свидетельствует о том, что если бы человек не имел возможности контролировать свои помыслы, то все усилия, направленные к совершенству, были бы тщетны, а «в день Суда не потребовался бы от нас отчет в качестве помыслов, как и дел» (Ibid. 7. 4). Т. о., прп. Иоанн Кассиан приходит к выводу, что главная опасность, подстерегающая человека, исходит от него самого, а не от внешнего врага: «Нам нечего бояться внешнего неприятеля; враг в нас самих скрывается. В нас ежедневно происходит внутренняя война; после одержания победы в ней все внешнее сделается слабым и с воином Христовым все помирится и покорится ему. Мы не будем иметь такого неприятеля, которого бы следовало бояться вне нас, если внутреннее будет в нас побеждено и покорено духу» (Idem. De inst. coenob. V 21).
Монашеская аскетическая традиция на протяжении веков непрестанно обогащалась опытом наблюдения человека за собственным сердцем, все более глубоким анализом различных И., приемами борьбы с ними. Так, множество практических советов, касающихся того, как узнавать различные виды И., как вести себя, о чем думать и как молиться во время И., содержат «Вопросоответы» прп. Варсонофия Великого и Иоанна, а также зависящие от них Поучения прп. Дорофея Газского . Наиболее важные темы, которые касаются И.,- это связь И. и послушания, а также откровение помыслов как метод борьбы с И.
Внимательный подвижник должен испытывать любой приходящий помысел и в случае, если он греховный,- отсекать (Barsan. Quaest. 86). Способность отслеживать процесс возникновения помысла и зарождения страсти доступна только «подвизающимся», подвижникам, «достигшим духовной меры» (Ibid. 124), т. е. тем людям, к-рые не только не действуют по страсти, но и совершают дела, противоположные ей (Doroth. Doctrinae. 10. 5). Вступать в борьбу необходимо, как только проявляются первые признаки греха, до того, как грех начнет свою разрушительную деятельность в душе: «прежде чем кто-либо станет действовать по страсти, хотя бы и восставали против него помыслы, он еще в своем городе, он свободен и имеет себе помощника в Боге; итак, если он смирится пред Богом, понесет иго скорби и искушения с благодарностью и немного поборется, то помощь Божия освободит его. Если же он будет убегать труда и предастся плотскому наслаждению, тогда насильственно и принужденно уведен будет в землю Ассириян (т. е. во власть страстных помыслов.- Д. А. ), и поневоле будет служить им» (Ibid. 13. 6). В «Вопросоответах» есть наставления для преуспевших в подвижничестве монахов относительно различения помыслов. Так, готовящемуся к отшельничеству, т. е., согласно порядкам мон-ря аввы Серида, уже испытанному подвижнику, прп. Варсонофий дает совет, как различать помыслы: «Всякий помысел, к-рому не предшествует тишина смирения, не от Бога происходит, но явно с левой стороны» (Barsan. Quaest. 21. 29-31). Тот же, кто согрешает делом, не способен к подобному наблюдению за помыслами в силу помрачения, неизбежно следующего за содеянным грехом. От регулярно согрешающего ускользает момент, в к-рый необходимо начать сопротивляться греху (Doroth. Doctrinae. 10. 5).
Монах, к-рый не может самостоятельно оценивать помыслы, должен прибегать к помощи более опытного подвижника. Из этой потребности возникает практика откровения помыслов - важнейшее средство борьбы с И. (Ibid. 5. 3). Согласно прп. Варсонофию, открывать старцу следует не все посещающие помыслы, но только те из них, которые задерживаются в душе и соблазняют ее (Barsan. Quaest. 165). На практике, для того чтобы открывать помыслы, нужно их осознавать. Это одна из основных задач монаха. Достигается она путем внутреннего трезвения и внимательного самоконтроля: «Утром испытай себя, как провел ты ночь, и вечером также, как провел день; и среди дня, когда отяготишься помыслами, рассмотри себя» (Ibid. 291). Обращаясь к братьям общежительного мон-ря, авва Дорофей замечает, что доверять помыслам нельзя даже в том случае, если они кажутся безобидными. Любой помысел, принятый своевольно, без совета со старцем, окажется злым (Doroth. Doctrinae. 5. 4, 6). В подобной установке скрыта более глубокая причина необходимости откровения помыслов, чем просто обращение к опыту др. человека,- это недоверие к собственному разумению. Наряду с посторонними помыслами и помыслами, производимыми укоренившейся страстью, подвижника искушают и «собственные вожделения» склонной ко греху человеческой воли. Поэтому, чтобы преуспеть в духовном подвиге, нужно отсекать свою греховную волю и во всем согласовывать ее с волей Божией, к-рая является либо через указания старца, либо из обстоятельств жизни, которые нужно принимать как из руки Божией. Авва Дорофей приводит наглядный пример того, как полное послушание и безраздельное упование на молитвы старца помогают послушнику преодолеть И.: «...брат, которого послал авва его, по их нуждам, в село к служившему им Бога ради, когда увидел, что дочь сего стала привлекать его к совершению греха, сказал только: «Боже, молитвами отца моего, спаси меня», и тотчас очутился на пути в скит, идя к отцу своему... не сказал: «Боже мой, спаси меня», но - «Боже! молитв ради отца моего, спаси меня»» (Ibid. 1. 14-16).
Прп. Дорофей акцентирует внимание монахов на терпении, как средстве преодоления И.: «Мы потому только согрешаем в искушениях, что мы нетерпеливы и не хотим перенести малой скорби или потерпеть что-нибудь против нашей воли, тогда как Бог ничего не попускает на нас выше силы нашей» (Ibid. 13. 3). Не должно ни малодушествовать в И., ни уклоняться от него, но принимать его как должное: «Пусть он (монах) признает себя недостойным освободиться от тяготы, но более достойным того, чтобы искушение продолжалось и укрепилось против него» (Ibid. 13. 6). Монах не должен также удивляться ничему с ним случающемуся, но веровать, что ничего не бывает без промысла Божия (Ibid. 13. 1). Он должен уметь терпеть не только внешние И., случающиеся с ним, напр., в общежительном мон-ре от братьев или, что неизбежно, от злых духов. Должно терпеть также и собственные страсти, к-рые от нерадения души получили власть над волей человека. Насилие, к-рое терпит душа от страсти, авва Дорофей также рассматривает как испытание, как один из путей божественной педагогики. Монах, сознавая свою вину в приобретении дурных навыков, не должен унывать и отчаиваться или негодовать на себя, но должен приходить в смиренное и покаянное чувство, «ибо невозможно, чтобы тот, кто исполнял страсти, не имел от них скорби» (Ibid. 13. 4). Только полностью отрекшийся от собственной воли и стяжавший подлинное смирение становится недосягаем для диавольских И. (Ibid. 5. 5-6).
Основополагающее значение смирения для противостояния искушающим помыслам отмечает прп. Иоанн Лествичник . Только смиренномудрие, к-рое является преддверием Царства Небесного и уподобляет подвижника Христу (ср.: Мф 11. 29), дарует душе желанный покой от духовной брани. Смиренное сердце недоступно для демонов, и ни один греховный помысел не может искусить его: «Когда же смиренномудрие, сия царица добродетелей, начнет преуспевать в душе нашей духовным возрастом... ум бывает в то время неокрадом, затворившись в ковчеге смирения, и только слышит вокруг себя топот и игры невидимых татей, но ни один из них не может ввести его в искушение; ибо смирение есть такое хранилище сокровищ, которое для хищников неприступно» (Ioan. Climacus. Scala. 25. 5). Т. о., целью духовной брани, к-рая в общем и состоит в пресечении прилогов греха (Ibid. 15. 73), прп. Иоанн указывает достижение состояния первозданной чистоты, в к-ром преодолевшая всякое лукавство душа неуклонно служит своему Творцу (Ibid. 24. 19).
Лит.: Korn J. H. Πειρασμός: Die Versuchung des Gläubigen in der griechischen Bibel. Stuttg., 1937; Feuillet A. Le récit lucanien de la tentation // Biblica. R., 1959. Vol. 40. P. 613-631; Köppen K. P. Die Auslegung der Versuchungsgeschichte unter besonderer Berücksichtigung der Alten Kirche. Tüb., 1961; Steiner M. La Tentation de Jésus dans l"interprétation patristique de saint Justin à Origène. P., 1962; Best E. The Temptation and the Passion: The Markan Soteriology. Camb., 1965; Gerhardsson B. The Testing of God"s Son. Lund, 1966; Dupont J. Les tentations de Jésus dans le désert. P., 1968; Leonardi G. Le tentazioni di Gesù nella interpretazione patristica // Studia Patavina. Padova, 1968. Vol. 15. P. 229-262; Pokorn ý P. The Temptation Stories and their Intention // NTS. 1974. Vol. 20. P. 115-127; Raponi S. Tentazione ed esistenza cristiana: Il racconto sinottico della tentazione di Gesù alla luce della storia della salvezza nella prima letteratura patristica. R., 1974; idem. Cristo tentato e il cristiano: La lezione dei Padri // Studia Moralia. R., 1983. Vol. 21. P. 209-237; idem. Temptation // EEC. 1992. Vol. 2. P. 816-818; Allen D. Temptation. Camb. (Mass.), 1986; Couilleau G. Tentation: Les pères et les moines // DSAMDH. 1991. T. 15. Col. 216-236; L é gasse S. Tentation: Dans la Bible // Ibid. Col. 193-212; Gibson J. B. The Temptations of Jesus in Early Christianity. Sheffield, 1995; Garrett S. R. The Temptations of Jesus in Mark"s Gospel. Grand Rapids (Mich.), 1998; Helfmeyer F. J. // TDOT. 1998. Vol. 9. P. 443-455; Seesemann H. πεῖρα // TDNT. 1999. Vol. 6. P. 23-36; Klein M. Versuchung: Neues Testament // TRE. 2003. Bd. 35. S. 47-52.
Свящ. Димитрий Артёмкин
Когда речь заходит об искушениях, первая глава послания Иакова обычно вызывает массу споров. Это связано со словами, записанными в 13 стихе: «В искушении никто не говори: Бог меня искушает; потому что Бог не искушается злом и Сам не искушает никого». Многими христианами сразу вспоминается история с искушением Авраама (Быт.22:1) и предпринимаются различные попытки интерпретации и согласования этих на первый взгляд противоречивых отрывков.
В этой небольшой статье мы также предприняли попытку осмысления понятия искушения/испытания в контексте отрывка Иак.1:1-18. Для этого нам, прежде всего, было необходимо обратиться к языку оригинала.
В греческом языке Нового завета для обозначения искушения и испытания используются два синонима - «πειράζω» и «δοκιμάζω». Как любые синонимы, они имеют в чем-то общее лексическое значение, а в чем-то - разное. Понимание этих оттенков поможет нам разобраться в понятии искушения.
«πειράζω»
Слово «πεῖρα» (гл. «πειράω») означает попытку, пробу. Использование однокоренных ему существительного «πειρασμός» и глагола «πειράζω», более многозначно. Здесь стоит подчеркнуть четыре основных употребления этих слов:
1. Пробовать, пытаться, делать попытку (например: Деян.9:26, 16:7, 24:6; «убедившись сам, я пытаюсь убедить и других», Платон; «кто хочет жить, пусть попытается победить» Ксенофонт);
2. Испытывать, пробовать с позитивной целью: понять, узнать (например: Иоан.6:6, 2Кор.13:5, Откр.2:2; «они испытали себя в беге», Гомер; «посмотрим, говоришь ли ты дело», Платон);
3. Искушать, пробовать с негативной целью: соблазнить, совратить или уловить (например: Мат.6:13, 16:1, 22:18, 26:41, Лук.4:13, 8:13, Гал.6:1);
4. Искушение Бога - попытка вызвать Бога на доказательства Своего присутствия, силы или благости (например: 1Кор.9:10, Деян.5:9, Евр.3:9).
Отметим также, что иногда акцент делается на проблемах и сложных ситуациях, а не на их негативной или позитивной цели (например: 1Кор.10:13, Лук.8:13, Лук.22:28, Деян.20:19, Гал.4:14, 1Пет.1:6).
«δοκιμάζω»
Теперь поговорим об употреблении второго слова - «δοκιμάζω». Для этого рассмотрим ряд однокоренных ему слов:
«δοκέω» - полагать, думать, мнить.
«δόκιμος» - проверенный, считающийся хорошим, неподдельным на основе испытания, испытанный, достойный (Рим.14:18, 16:10, 1Кор.11:19 «среди вас должны быть и разногласия, чтобы выяснилось, кто из вас выдержал испытание»*, 2Кор.10:18, 13:7 «Но мы молим Бога, чтобы вы не совершили ничего дурного. И вовсе не для того, чтобы показать себя успешно выдержавшими испытание. Лишь бы вы делали добро, даже если мы покажемся "неуспевающими"!»* , 2Тим.2:15, Иак.1:12).
«δοκίμιον» - считающийся ценным, испытанным, подлинным; а также сам акт испытания (Иак.1:3, 1Пет.1:7, Пс.11:7 «Слова Господни - слова чистыя, серебро расплавленное, испытанное въ землѣ**, седмикратно очищенное»***, Пс.27:21 «Какъ плавильней (δοκίμιον) серебро, горниломъ золото, такъ человѣкъ испытывается (δοκιμάζω) устами, которыя хвалятъ его»***).
«δοκιμάζω» - попытка понять истинность, ценность чего-то с помощью проверки, испытывать, проверять, одобрять (находить выдержавшим испытание) (например, Лук.12:56, 14:9, Рим.1:28 «И поскольку они не рассудили иметь познание Бога, предал их Бог …»****, 1Кор.3:13, 11:28, 16:3, 2Кор.8:8,22, 13:5, Гал.6:4, Еф.5:10, Фил.1:10, 1Фес.2:4, 5:21, 1Тим.3:10, 1Иоан.4:1).
Таким образом, сравнивая эти синонимы можно сказать, что их значения сходятся в области, где речь идет о проверке и испытании вообще или когда говорится об испытании с положительной целью, т.е. о стремлении узнать, понять качество, ценность или истинность чего-либо. Когда же речь идет о желании совратить или соблазнить кого-либо с помощью искушения, тогда используется только слово «πειράζω».
Возвращаясь к первой главе послания Иакова надо сказать, что автор использует оба слова:
«С великою радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения (πειρασμοῖς), зная, что испытание (δοκίμιον) вашей веры производит терпение; терпение же должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка. … Блажен человек, который переносит искушение (πειρασμόν), потому что, быв испытан (δόκιμος), он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его. В искушении (πειραζόμενος) никто не говори: Бог меня искушает (πειράζομαι); потому что Бог не искушается (ἀπείραστός) злом и Сам не искушает (πειράζει) никого, но каждый искушается (πειράζεται), увлекаясь и обольщаясь собственною похотью…»
Мы видим здесь, что те же самые ситуации в жизни христианина дважды (2-3 и 12 ст.) названы сначала искушением (πειρασμός) потом испытанием (δοκίμιον), т.е. нельзя говорить о разнице между искушением (πειρασμός) и испытанием (δοκίμιον) обусловленной разными условиями. Иными словами не стоит думать, что определенные ситуации, в зависимости от силы, природы, источника и т.п., являются искушением, а другие - испытанием.
Еще одним аргументом в пользу этого являются слова Иакова о том, что Бог не искушает (πειράζω) никого, а мы знаем, что все жизненные ситуации связаны с Божьим провидением. Итак, если искушение (πειρασμός) это не какая-то особенная ситуация или условия в которые попал человек, то что это и, соответственно, что не делает Бог.
Учитывая слова Иакова: «Каждый искушается (πειράζεται), увлекаясь и обольщаясь собственною похотью» (14 ст.), правильно будет предположить, что он хочет подчеркнуть внутренние переживания христианина. Другими словами, в процессе искушения/испытания можно условно выделить две составляющие: условия, в которые мы попадаем по воле Творца на протяжении всей нашей жизни, будь то проблемы физические, материальные, социальные и т.п., и последующая внутренняя борьба, инициатором которой никогда не является Бог, хотя Он, конечно, понимает последствия той или иной ситуации.
Яркой иллюстрацией этого является Божье повеление Аврааму принести в жертву Исаака. О самих событиях повествует книга Бытие (22:1-14), о последующей внутренней борьбе между невообразимыми переживаниями и верой в Божье обетование «в Исааке наречется тебе семя» кратко говорит послание к Евреям (11:17-19). Бог поставил Авраама в эту ситуацию, но Он не инициировал и не подогревал сам внутренний конфликт, наоборот Господь дал Аврааму четкие обетования об Исааке, чтобы он смог преодолеть все возможные сомнения.
Еще одним примером могут стать искушения Христа в пустыне. Бог направил Иисуса в пустыню (Лук.4:1), где Он спустя сорок дней оказался уставшим и голодным. Сатана попытался воспользоваться этой ситуацией и предложил Христу несколько «решений» сложившейся ситуации - хлеб, власть, вмешательство ангелов. Христос отверг предложения сатаны. Мы не знаем, насколько тяжело далась Ему победа над этими искушениями, но мы видим Его внутреннюю борьбу в другой ситуации - в Гевсимании - где Он отверг Свои желания и принял предначертанный Ему Богом путь на крест.
Конечно, наши искушения не являются столь критичными, кроме того, мы столь ясно не осознаем Божьи повеления, обетования или источники наших соблазнов, и тем ни менее эти примеры помогают понять суть происходящего при искушении/испытании. Проблемные события вызывают плотскую реакцию, далее следует конфликт с духовным отношением к ним, который может привести к двум возможным результатам. Либо человек поддается возникающим плотским чувствам и желаниям - искушениям - и поступает в соответствии со старой природой, и тогда «рождается грех» (15 ст.). Либо в возникшей внутренней борьбе - искушении - между плотскими и духовными мыслями и желаниями побеждает дух, и, как следствие, христианин становится совершеннее (4 ст.). Интересно, что у Бога подобных внутренних конфликтов не бывает: «Бог не искушается (ἀπείραστός) злом» (14 ст.).
Итак, разобравшись с процессом искушения/испытания, нам стоит более четко определить слова «искушение» (πειρασμός) и «испытание» (δοκίμιον) в контексте нашего отрывка. Бог посылает своим детям испытания с целью их очищения, утверждения, совершенствования, т.е. слово «испытание» (δοκίμιον) используется в описанном выше значении проверки с положительной целью. Однако, учитывая то, что речь идет о человеке - создании обладающем волей - испытание содержит именно её проверку. Другими словами испытание человека подразумевает не столько сами условия, в которые он попадает, сколько решения, которые он принимает в них при давлении «ветхого человека»*****. «Искушение» (πειρασμός), таким образом, подразумевает именно это давление ветхого человека, возникающее в проблемных ситуациях, и стремящееся совратить христианина, т.е. описанный выше третий вид употребления слова «πειρασμός» - проверка с негативной целью.
Таким образом, можно сказать, что искушение есть часть общего испытания. О чем, на наш взгляд, также свидетельствуют предложения 2-3 и 12 стихов. Итак, Бог испытывает нас, ставя в различные условия, сатана, мир и ветхая природа искушают христианина, пытаясь соблазнить, а человек в этой борьбе принимает какое-то решение, выдерживая испытание или нет. Практически все так же, как и при первом искушении человека в эдемском саду: Бог посадил дерево и дал заповедь, сатана представил человеку своё (ложное) описание ситуации, человек принял решение. Только у нас все это, в большинстве случаев, происходит на невидимом фронте.
Так что если в какой-то ситуации, неважно насколько тяжелой, у нас начинают возникать сомнения в Божьей благости, мудрости или силе (Быт.3:5); если нам вдруг начинает казать все бессмысленным и бесполезным, настоящее христианство - вымирающим, так что хочется оставить все и … подумать о себе (3Цар.19, 1Кор.15:58); если мы перестаем видеть разницу между посвященными Богу и нечестивыми людьми, и в сердце закрадывается разочарование, гнев или зависть (Пс.72, Мал.3:13-18); если нас захлестывают эмоции, так что мы забываем кто мы (Лук.9:51-56), значить мы испытываемся искушением, значиться под влиянием ситуации ветхий человек начал наступление и самое время твердо противостать ему верой, а именно знанием Бога, надеждой на Его обетования и доверием Его провидению.
* Библия в современном русском переводе РБО,
** Гдѣ устраивается горнъ и очищаются металлы отъ всякихъ примѣсей.
*** Перевод проф. П. А. Юнгерова (с греческого текста LXX), http://biblia.russportal.ru/index.php?id=lxx.jung
**** Новый Завет, перевод Кассиана.
***** Библейский термин, означающий внутреннюю греховную сущность человека (Рим.6:6; Ефес.4:22; Кол.3:9).
При исследовании греческого текста использовалась программа BibleWorks 9, GreekNT Explorer, а также Древнегреческо-русский учебный словарь, Т. Майер, Г. Штайнталь, перевод А.К. Гаврилова.
В период общественных и церковных соблазнов и искушений Церковью был отмечен праздник Торжества Православия. В последнее время разные люди пытаются анализировать православную веру и жизнь, и некоторые из них представляют Православие как религию или своего рода совершенную религиозную идеологию, которая может помочь современному человеку: по сути, чтобы он еще больше закрылся в своей индивидуальности. Надо сказать, что то же самое делают все религиозные идеологии и все религиозные секты.В конце концов, Православная Церковь — это соблазн, особенно для современного человека, который хочет использовать любую идеологию, даже религиозную, в корыстных и утилитарных целях.
Греческое слово соблазн, или скандал, этимологически намекает на силки и западню, которые готовит какой-то враг. Кроме того, это слово означает искушение, препятствие. В этом смысле Православие является соблазном для тех, кто не знает его внутренней глубины и его внутренней полноты: оно есть и все время становится силками, западней, помехой и камнем преткновения.
Православие — соблазн для тех, кто под влиянием религиозной и мистической традиции Востока ставит его в один ряд с другими религиями, стараясь получить для себя выгоды религиозного или духовного характера, и игнорирует то, что речь идет не о религии, а о Церкви, Богочеловеческом общении, которое избавляет человека от болезни Религии.
Православие — соблазн для тех, кто под влиянием католической схоластики и протестантского морализма считают, что Православие тоже предлагает философско-идеологические истины и систему морали для некой в условном смысле слова «счастливой» жизни, и игнорирует то, что Православие проникает и исцеляет саму суть человеческой личности.
Православие — соблазн для тех, кто видит его через призму западной метафизики, «феодального» образа мысли, и поэтому борется с ним, как это делали просветители, романтики и модернисты, игнорируя, однако, то, что Православие — антиметафизично по своей сути и находится по другую сторону «феодального мировоззрения». Поэтому Православие и не беспокоят стрелы разных западноевропейских течений, и в недрах Православия никогда не рождались подобные враждебные ему течения.
Православие — соблазн для тех, кто хочет перенести в него свои страсти, особенно тщеславие, сладострастие и сребролюбие, и использовать его в социальных и политических целях, забывая, что суть Православного Предания — это претворение самолюбия в боголюбие и человеколюбие.
Православие — соблазн для тех, кто использует его для созидания своеобразных «духовенств» и «епископатов» и пренебрегает тем, что Православной Церкви чужды все те системы, которые говорят о господстве клира или народа.
Православие — соблазн для тех, кто считает его группкой благочестивых людей, не зная, что группы кафаров («чистых»), начиная от манихейства и заканчивая огромным количеством религиозных движений Средних веков, не имеют никакого отношения к Православной Церкви, которая есть место искренне кающихся, не преследующих корысти или личной выгоды.
Православие — соблазн для тех, кто хочет видеть в нем опору национализма и капитализма, игнорируя то, что Православная Церковь — вселенская, и один из главных ее признаков — любовь к человеку, в каком бы месте, в какой бы стране он ни находился, а особенно любовь к человеку страждущему и измученному любой тиранической властью.
Православие — соблазн для тех, кто считает его юридическим лицом общественного права и придатком государственных или социальных учреждений или глашатаем разных политических образований, пусть и необходимых в демократическом обществе. Такие люди не принимают во внимание то, что Церковь обнимает всех людей, к каким бы партиям они ни принадлежали, как наседка укрывает всех своих птенцов, независимо от их цвета.
Православие — соблазн для тех, кто ищет в нем разного рода и степени соблазны и скандалы, потому что соблазн самого Православия — это то, что оно любит всех и не считает других своими врагами. У Православия нет врагов.
Кто смотрит на Православную Церковь через такие деформированные стекла, соблазняется им. По сути, Православная Церковь — соблазн в том же смысле, в каком смысле может стать соблазном солнце, которое принадлежит всем, всех освещает и греет, но никто не может присвоить его и смотреть на него открытым взглядом, ибо ослепнет.
Кто хочет познать свет и тепло Православия, может прочитать тексты святого Симеона Нового Богослова и святого Григория Паламы, или прекрасную книгу Владимира Лосского «Мистическое богословие Восточной Церкви». Если же нет времени и возможности читать такие книги, можно познакомиться с известной книгой «Отечник», или «Патерик». Стоит также прочитать книги Достоевского и Пападиамантиса. В них можно найти смиренных выразителей Православного Предания, увидеть людей, воспевающих «песнь Божию», которые скромно, без фанфаронства, ханжества и театральности живут в Церковной ограде, каются и воспринимают Православную Церковь не как место философствования и не как социальную или моральную систему, а как общество смиренных и освящающихся людей, как духовную врачебницу, подающую елей и вино, чтобы исцелить человеческие раны. Это можно было увидеть в отце Паисии , в старце Порфирии , в старце Иакове , в отце Ефреме , в отце Софронии .
Православная Церковь — жизнь для них всех, но соблазн — для самонадеянных, «религиозных», для ханжей, для всякого рода «чистых», «истинных», для «пользователей» и «добытчиков», а также для тех, кто хочет превратить Православие в социальную, моральную и политическую систему — именно потому, что никакое государство не может стать и быть Христианским, и, тем более, не может стать православным. И там, где предпринимались такие попытки, — человек потерпел неудачу.
Это настоящие соблазны для Церкви. И люди, которые неправильно относятся к Православной Церкви,-либо соблазненные, либо соблазнители. Но и они становятся объектом ее любви и ее заботы, потому что Церковь — мать, а не учение, Врачебница, исцеляющая раны, а не система, загоняющая в угол и убивающая безличными идеологиями.
Православная Церковь — «место», где слышатся и переживаются, как сказал бы святой Симеон Новый Богослов, «божественной любви (ερώτων) гимны». Для того, кто может выдержать. Для других — Православие соблазн и безумие.
Многие из нас часто используют термин «искушение», но совсем немногие понимают его истинное значение и влияние на на шу повседневную жизнь. Толковые словари, к сожалению, не дают однозначного определения этому слову, а иногда еще и наделяют его ошибочным значением. Искушение понимается как побуждение ко злу, соблазн, прельщение, и, наконец, как сам грех. Если же спросить какова роль искушения в нашей жизни, большинство отвечает, что его необходимо всячески избегать.
Что же нам нужно знать об искушениях? Искушения представляют собой определенного рода испытания, которые посылаются человеку диаволом или исходят от людей, но с попустительства Божиего . Таким образом, всё, что совершается в нашей жизни с попущения Божьего, нужно для нашей пользы, но при условии, что мы будем бороться с этими искушениями и не позволять им овладевать нашими сердцами. Искушение становится грехом только тогда, когда человек свыкается с ним и принимает его в свое сердце.
Искушения соответствуют слабости человеческой натуры. Святой апостол Павел говорит: «Вас постигло искушение не иное, как человеческое; и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести» (1 Кор. 10:13).
Три врага постоянно нас искушают: диавол, мирские удовольствия и страстное тело. Диавол нас искушает маловерием, отчаянием, гордостью и тщеславием. Затем всех нас искушают всевозможные мирские удовольствия, главные из которых богатство и высокий социальный статус. Через тело же мы подвергаемся искушениям лени, чревоугодия, разврата и т. д .
Святой Мелетий Исповедник указывает на восемь направлений, посредством которых диавол искушает человека. Сверху – когда пытаемся обрести добродетели сверх наших сил. Снизу – когда ослабевает наше дерзновение ко всему святому. Слева – через телесные страсти, каковыми являются жадность, гнев, ненависть и т.д . Справа – через страсти душевные: гордость, тщеславие, эгоизм и т.д . Спереди – через чрезмерные труды по обогащению и постоянном страхе перед завтрашним днём. Сзади – через побуждение к возврату к совершенным однажды грехам. Изнутри – через все страсти, которыми овладевает наше сердце. Снаружи – посредством наших всех пяти чувств.
Истинно верующий человек, смиренно проживающий свою жизнь и непрестанно молящийся, способен устоять перед всеми искушениями. Более того, без искушений невозможно представить спасение, потому что через эту постоянную духовную борьбу человек действительно может обрести жизнь вечную.
Очень сильно в этой непрестанной духовной войне помогает человеку Иисусова молитва: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя , грешнаго (грешную)», которая ограждает нас от всех наветов «духов злобы поднебесной » и от падения в человеческие слабости. В молитве Господней мы слышим следующие слова: «И не введи нас во искушение», понимая под этими словами искушение отречения от Бога. Нам всем нужно просить у Господа помощи, чтобы устоять перед всеми соблазнами и испытаниями, с которыми нам придется столкнуться на всем нашем жизненном пути.
Святой Марк Аскет говорит: «Кто желает победить искушения без молитвы и терпения, не сможет удалить их от себя, но еще более запутается в них». А Авва Иов добавляет: «Своей силою Христос победил искусителя; его победить и мы можем силою Иисусова имени. Имя Иисусово крепче стали, крепче гранита. Не существует щита более крепкого и оружия более сильного в духовной борьбе, чем Иисусова молитва».
А известный румынский старец Арсений Бока ободряет нас таким словами: «Когда случается тебе впасть в искушение, не печалься, потому что это нехорошо. Печаль усугубляет искушение и помыслы. Сохраняй ясность ума и не позволяй искушению контролировать себя. Искушение не возникает случайно, но причиной его появления являются твои желания».
Духовная жизнь предполагает многие трудности, но это не значит, что их невозможно превозмочь, ведь все наши усилия всегда имеют поддержку и помощь со стороны Всемилостивого Бога. Когда возникают на на шем жизненном пути искушения, поступим по образу нашего Спасителя, искушаемого диаволом в пустыни. Христос отвечал диаволу на все его искушения словами Священного Писания.
Когда был Он искушаем голодом, говорил: «не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих » (Мф. 4:4). Когда искушаем был гордостью, будучи вознесен на крыло храма в святом городе и коварно призываем диаволом броситься вниз, Он отвечал: «Не искушай Господа Бога твоего» (Мф. 4:6). Когда же искушаем был земным богатством и славою, могущим получить их, если только поклонится врагу человеческому, Он ответил: «Отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» (Мф. 4:10).
Ну, а мы – сегодняшние христиане – что ответим диаволу, если только и знаем одну молитву «Отче наш» и все? Отсюда начало есть всех наших злых поступков и беззаконий, потому что все мы далеки от Бога, и не проживаем нашу жизнь по Его заповедям.
Необходимо находиться в постоянном трезвении , чтобы суметь опознать искушение и понять от кого или чего исходят они. Старец Амфилохий говорил об этом следующее: «Если кто-то бросает камнем в собаку, она вместо того, чтобы броситься на человека, кидается на камень, чтобы его укусить. Так и мы поступаем. Искуситель подсылает к нам некоего человека, чтобы испытать нас либо словом , либо его отношением к нам , и вместо того, чтобы кинуться на того, кто бросил в нас камень, т. е . на искусителя, мы кусаем камень, т. е . нашего брата, которого так коварно использовал враг человеческий!».
Этот же старец в другом месте добавляет: «В час испытаний нам нужно проявить терпение и необходимо молиться. Диавол искуситель очень опытен в своем деле: у него целые горы всевозможных средств дл я искушения. Он никогда не успокаивается, но непрестанно создает ситуации для внесения раздора. Ему известны бесконечное количество коварных хитростей. Он постоянно принуждает человека к сомнению.
Потому-то и претерпеваем мы часто поражения. Когда случается нам пройти через испытания, благодать Божия снисходит на на с. Каждый раз, когда мы сталкиваемся с искушениями, мы осознаем какими слабыми являемся, и после того, как смиряемся, мы притягиваем в избытке к себе благодать Божию . Именно в такие моменты все наветы вражеские теряют над нами всю свою силу и уже более не могут нам причинить никакого вреда».
Искушение начинается всегда с простого сомнения. Первое, что сказал искуситель Еве в Райском саду, было: «Подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?» (Быт. 3:1). Люди всегда бывают искушаемы только тем, в чём они больше всего нуждаются или желают. Из этого проистекает, что в моменты, когда мы ищем всеми возможными путями удовлетворить какие-то свои потребности, они, эти потребности, должны непременно быть сообразны Евангельскому учению.
Тому явным подтверждением является искушение Христа в пустыне, прообразующий Собой истинно духовного человека, который способен противостоять искушениям этого мира и в борьбе с ними всегда выходит победителем.
искушение
искуше ние , искушения, ср. (книж. ).
1. Действие по гл. искусить-искушать (редк. ).
2. Соблазн, желание чего-нибудь запретного, недозволенного. Искушение было большое. Вводить кого-нибудь в искушение. Много было искушений.
Библейская энциклопедия арх. Никифора
искушение
(Мф 6:13). Под искушением в молитве Господней должно разуметь такое стечение обстоятельств, в котором есть близкая опасность потерять веру или впасть в тяжкий грех. Искушения на людей приходят от плоти, от мира, от других людей или от диавола. В словах молитвы Господней: «…не введи нас во искушение», мы просим, во-первых, о том, чтобы Бог не допустил нас до искушения; во-вторых , о том, чтобы Он, если нужно нам быть очищенными и испытанными посредством искушения, не предал нас искушению совершенно и не допустил нас до падения.
Библейский Словарь к русской канонической Библии
искушение
искуш’ение - в одних случаях означает испытание (Быт.22:1 ; 1Кор.10:13 ), в других - побуждение к какому-либо действию (2Цар.24:1 ; 1Пар.21:1 ), в третьих - обольщение (1Тим.6:9 и др.). Искушение никогда не исходит от Бога (Иак.1:13 ), но всегда от собственной плоти человека, который нечисто реагирует на воздействия мира или желания своего собственного тела. Человек же часто пытается искушать Господа (Исх.17:2 ; Исх.77:18 ; Мат.22:18 ; Деян.15:10 ), что запрещено законом (Втор.6:16 ). Все искушения, которым подвергается человек, можно подразделить на искушения тела, души (ума) и духа. Те же искушения были предложены и Христу в пустыне диаволом, причем в усиленном, сконцентрированном виде (Мат.4:3 ; Мат.4:6 ; Мат.4:9 ).
Православная энциклопедия
искушение
в молитве Господней («Отче наш») под искушением подразумеваются такие обстоятельства , которые ведут к тяжкому греху или потере веры. Они приходят к людям с разных сторон: из мира, от плоти, окружающих людей или дьявола. Произнося слова молитвы: «Не введи нас во искушение», мы просим Господа не допустить до нас искушения, а если Ему угодно испытать искушением нашу веру, чтобы не допустить нашего совершенного падения.
Библия: Тематический словарь
искушение
♦ соблазнять кого-либо грешить против Бога
А. Источник искушения
1. Бог не искушает нас грешить:
2. Сатана искушает нас грешить
♦ Адам и Ева:
♦ Давид:
♦ Иов:
♦ Иисус:
♦ Анания и Сапфира:
3. Различные ситуации искушают нас
♦ желание легкого пути:
Мф 7:13,14; Мф 16:21-23
♦ мирские соблазны:
♦ слабость веры:
♦ сексуальные желания:
♦ гордыня:
♦ преследования:
♦ богатство:
♦ нечистые желания:
Б. В борьбе против искушений мы должны знать
♦ о дьявольских замышлениях:
2Кор 2:11; Еф 6:11
♦ о необходимости остерегаться искушения:
Мф 26:41; Лк 22:40,46; 1Пет 5:8
♦ о Божией помощи в преодолении искушений:
♦ о Христовой помощи в преодолении искушений:
Евр 2:17,18; Евр 4:15,16
♦ о помощи молитвы против искушений:
Вестминстерский словарь теологических терминов
искушение
♦ (ENG temptation)
(от др.-евр. nasah, греч. peirazein, лат. temptare - испытывать)
соблазн совершения зла и грех а . В Библии это - "проверка испытанием" как приверженности Богу (Иов 1-2), так и впадения во грех. Бог не искушает (Иак. 1:12-15). Иисус искушался, но не согрешил (Евр. 4:15).
Словарь Ожегова
искушение
ИСКУШЕ НИЕ, я, ср.
1. см. искушать .
2. Соблазн, желание чегон. запретного. Вводить когон. в и.
Словарь Ефремовой
искушение
Энциклопедия Брокгауза и Ефрона
искушение
(ten tatio) - на языке христианской морали и аскетики означает: 1) внешний повод или вызов (соблазн) согрешить - нарушить данную заповедь, собственный обет, изменить сознанному идеалу, отступить от усвоенных убеждений и принципов; 2) внутреннее влечение и возбуждение, под влиянием порочной наклонности или страсти, поступить таким же образом. По учению христианской аскетики, И. посылаются или попускаются Богом (кн. Бытия XXII, 1, Псал. XXV, 2) для того, чтобы человек опытно убедился в своей нравственной немощи и в необходимости благодати Божией, а также как средство укрепления в добре через свободное, усилием собственной воли, преодоление И. и отвержение предметов соблазна (Иак. I, 12). И. - обычный и неизбежный спутник в нравственной жизни христианина, на какой бы высоте нравственного достоинства он не находился; их не следует ни бояться, ни искать (I Кор. X, 13); убегать от них христианину то же, что воину бежать с поля сражения, но искать их опасно: ап. Петр уверял, что если и все отвергнутся от И. Христа, то он один останется ему верен, а когда представилось ему И. отречься от Христа - отрекся. Учение христианской аскетики об И. вообще, их классификация, психология борьбы с ними и анализ психических процессов под влиянием их - литературная специальность св. Исаака Сирина (см. русский перев. его слов, М., 1854). Свод мнений других св. отцов церкви об этом предмете см. в сочинениях епископа Игнатия Брянчанинова, особенно же в его книге "Отечник".
