Елена Николаевна, двадцатилетняя красавица, с малолетства отличалась доброй и мечтательной душой. Её привлекает возможность помогать больным и голодным - как людям, так и животным. При этом она уже давно проявляет самостоятельность и живёт своим умом, но ещё не нашла себе спутника. Шубин её не привлекает в силу своей изменчивости и непостоянства, а Берсенев интересен ей своим умом и скромностью. Но затем Берсенев знакомит её со своим приятелем, болгарином Дмитрием Никаноровичем Инсаровым. Инсаров живёт идеей освобождения своей родины от турецкого владычества и привлекает живой интерес Елены.
После первой встречи Инсаров не сумел понравиться Елене, но всё переворачивается после случая в Царицыне, когда Инсаров защищает Елену от приставаний пьяницы огромного роста, зашвырнув того в пруд. После этого Елена признаётся себе в дневнике, что полюбила болгарина, но вскоре оказывается, что он намерен уезжать. В своё время он сказал ей, что уедет, если влюбится, так как не намерен отказываться от долга ради личных чувств. Елена отправляется к Дмитрию и признаётся ему в любви. На вопрос, последует ли она за ним повсюду, звучит положительный ответ.
После этого Елена и Дмитрий какое-то время связываются через Берсенева, но тем временем с родины Инсарова приходят всё более тревожные письма, и он уже всерьёз готовится к отъезду. В один из дней Елена отпраляется к нему сама. После долгого и жаркого разговора они принимают решение пожениться. Это известие становится для родителей и друзей Елены ударом, но она всё же уезжает с мужем.
Добравшись до Венеции, Дмитрий и Елена ждут прибытия старого моряка Рендича, который должен их переправить в Сербию, откуда их путь лежит в Болгарию. Однако Инсаров болен, у него начинается жар. Измученной Елене снится кошмар, и, очнувшись, она понимает, что Дмитрий при смерти. Рендич уже не застаёт его в живых, но по просьбе Елены помогает ей доставить тело мужа на его родину.
Спустя три недели Анна Стахова получает письмо от дочери: та направляется в Болгарию, которая станет её новой родиной, и никогда не вернётся домой. Дальнейшие следы Елены теряются; по слухам, её видели при войсках в качестве сестры милосердия.
Мотивы романа
Идеи и мотивы романа были подробно проанализированы с прогрессивных позиций Н. А. Добролюбовым в журнале «Современник» в январе 1860 года (статья «Когда же придет настоящий день?»). Добролюбов отмечает чуткость Тургенева как писателя к насущным общественным вопросам и останавливается на том, как автор раскрывает некоторые из этих тем в своём новом романе.
Особое внимание уделил Добролюбов вопросу выбора главной героини. Добролюбов видит в Елене Стаховой аллегорию молодой России накануне общественных сдвигов - трактовка, с которой сам Тургенев не соглашался (см. Критика):
Елена почерпнула от русского народа мечту о правде, которую нужно искать в дальних краях, и готовность пожертвовать собой ради других. На любовь Елены претендуют художник, учёный, преуспевающий чиновник и революционер, и она в итоге выбирает не чистый разум, не искусство и не государственную службу, а гражданский подвиг. Добролюбов подчёркивает, что из всех кандидатов единственный достойный Инсаров, который не мыслит своего счастья без счастья своей родины, который весь подчинён высшей цели и у которого слово не расходится с делом.
Другая тема, проходящая через роман, - тема конфликта эгоистических и альтруистических устремлений в человеческой душе. В первый раз этот вопрос поднимается в сцене спора Берсенева и Шубина о счастье: не является ли стремление к счастью эгоистическим чувством, что выше - разъединяющая людей «любовь-наслаждение» или объединяющая «любовь-жертва». Поначалу Елене и Инсарову кажется, что этого противоречия нет, но потом они убеждаются в том, что это не так, и Елена разрывается между Инсаровым и своей семьёй и родиной, а позже сам Инсаров задаёт ей вопрос, не послана ли его болезнь в наказание за их любовь. Тургенев подчёркивает этот неизбежный трагизм человеческого существования на Земле, когда в конце книги Инсаров умирает, а Елена исчезает и след её теряется. Но эта концовка ещё сильней оттеняет красоту освободительного порыва, придавая идее поиска социального совершенства вневременной, общечеловеческий характер.
Критика
Тургенев, мечтавший о союзе антикрепостнических сил и примирении либералов с радикальными демократами ради борьбы за общую национальную идею, не принял позиции Добролюбова, отрицавшего состоятельность дворянского либерализма и противопоставившего русских Инсаровых «внутренним туркам», в число которых включил не только мракобесов-реакционеров, но и милых сердцу автора либералов. Он пытался уговорить Некрасова отказаться от публикации статьи Добролюбова в Современнике, а когда тот не внял его доводам, порвал с редакцией журнала окончательно. Со своей стороны, разночинцы «Современника» также взяли курс на конфронтацию, и вскоре в журнале появилась разгромная рецензия на «Рудина», написанная уже Чернышевским .
Огорчительной была для Тургенева и критика романа со стороны более консервативных кругов. Так, графиня Ламберт отказывала Елене Стаховой в таких качествах, как женственность или обаяние, называя её безнравственной и бесстыдной. Ту же позицию занял критик М. И. Дараган, называвший главную героиню «пустой, пошлой, холодной девочкой, которая нарушает приличия света, закон женской стыдливости» и даже «Дон Кихотом в юбке», а Инсарова - сухим и схематичным. В светских кругах о романе шутили: «Это „Накануне“, которое никогда не будет иметь своего завтра». Оказавшись под перекрёстным огнём прогрессивных и консервативных критиков, игнорировавших вложенный в уста Инсарова призыв к национальному примирению, Тургенев, по собственным словам, стал испытывать желание «подать в отставку из литературы». Тяжёлое состояние писателя усугублялось намёками со стороны И. А. Гончарова на то, что в своих последних произведениях, в том числе и в «Накануне», Тургенев заимствовал образы и мотивы из «Обрыва» , к тому времени ещё не оконченного.
Свой роман «Накануне» Тургенев Иван Сергеевич создал в 1859 г. Спустя год произведение было опубликовано. Несмотря на давность описанных в нем событий, роман остается востребованным и сегодня. Чем же он привлекает современного читателя? Попробуем разобраться в этом вопросе.
История создания
В 1850-х годах Тургенев, поддерживающий взгляды либерал-демократов, стал задумываться над возможностью создания такого героя, чьи позиции были бы достаточно революционными, но в то же время не вступали бы в противоречие с его собственными. Воплощение этой идеи позволило бы ему избежать насмешек более радикально настроенных коллег по «Современнику». Его понимание неизбежности смены поколений прогрессивных российских кругов уже отчетливо прозвучало в эпилоге к «Дворянскому гнезду» и нашло отражение в произведении «Рудин».
В 1856 г. помещиком Василием Каратеевым, соседом великого писателя по Мценскому уезду, были оставлены Тургеневу записки, служившие рукописью автобиографической повести. Это был рассказ, повествующий о несчастной любви автора к одной девушке, которая бросила его ради болгарского студента из Московского университета.
Несколько позже ученые нескольких стран провели исследования, в результате которых была установлена личность этого персонажа. Болгарином оказался Николай Катранов. Он приехал в Россию в 1848 г., поступив здесь в Московский университет. Девушка полюбила болгарина, и вместе они отправились на его родину в г. Свиштов. Однако все планы возлюбленных перечеркнула скоротечная болезнь. Болгарин заразился чахоткой и вскоре скончался. Однако девушка, несмотря на то что осталась одна, к Каратееву так и не вернулась.
Автор рукописи отправлялся в Крым для службы офицером дворянского ополчения. Он оставил свое произведение Тургеневу и предложил обработать его. Уже спустя 5 лет писатель начал создавать свой роман «Накануне». Основой этого произведения и послужила рукопись, оставленная Каратеевым, который к этому времени уже умер.
Шубин и Берсенев
Сюжет романа «Накануне» Тургенева начинается со спора. Его ведут два молодых человека - скульптор Павел Шубин и ученый Андрей Берсенев. Тема спора касается природы и места в ней человека.
И. С. Тургенев представляет читателю своих героев. Один из них - Берсенев Андрей Павлович. Этому молодому человеку 23 года. Он только что получил диплом Московского университета и мечтает начать ученую карьеру. Второго юношу, Шубина Павла Яковлевича, ждет искусство. Молодой человек является подающим надежды скульптором.
Их спор о природе и месте в ней человека возник не случайно. Берсенева поражает ее полнота и самодостаточность. Он уверен, что природа затмевает людей. И эти мысли вызывают в нем грусть и тревогу. По мнению Шубина, необходимо жить полной жизнью и не рефлексировать по этому поводу. Он рекомендует своему товарищу отвлечься от грустных мыслей, заведя подругу сердца.
После этого разговор молодых людей переходит в обыденное русло. Берсенев сообщает, что недавно видел Инсарова, и желает его знакомства с Шубиным и с семейством Стаховых. Они торопятся вернуться на дачу. Ведь нельзя опаздывать к обеду. Тетушка Павла, Анна Васильевна Стахова, будет крайне недовольна этим. А ведь именно благодаря этой женщине у Шубина появилась возможность заниматься своим любимым делом - ваянием.
Стахов Николай Артемьевич
О чем повествует нам приводимое в статье краткое содержание «Накануне»? Тургенев знакомит своего читателя с новым персонажем. Николай Артемьевич Стахов - это глава семейства, с юных лет мечтавший о выгодной женитьбе. В 25 задуманное им осуществилось. Он взял в жены Анну Васильевну Шубину. Но вскоре Стахов завел любовницу - Августину Христиановну. И та, и другая женщины уже наскучили Николаю Артемьевичу. Но он не разрывает своего порочного круга. Супруга терпит его неверность, несмотря на душевную боль.
Шубин и Стаховы
Что еще становится известно нам из краткого содержания «Накануне»? Тургенев рассказывает своему читателю о том, что Шубин живет в семействе Стаховых на протяжении почти пяти лет. Он переехал сюда после смерти матери, доброй и умной француженки. Отец Павла умер раньше нее.
Свое дело Шубин делает с большим усердием, но урывками. При этом он даже и не хочет слышать об академии и профессорах. И несмотря на то что в Москве полагают, что юноша подает большие надежды, он все-таки не смог сделать ничего выдающегося.
Здесь же И. С. Тургенев знакомит нас с главной героиней своего романа - Еленой Николаевной. Это дочь Стахова. Она очень нравится Шубину, однако юноша не упускает случая пококетничать с 17-летней пухленькой Зоей, являющейся компаньонкой Елены. Дочь Стахова не способна понять столь противоречивую личность. Ее возмущает отсутствие характера у любого человека и сердит глупость. Кроме того, девушка никогда не прощает лжи. Тот, кто потерял уважение, просто перестает для нее существовать.
Образ Елены Николаевны
Обзор романа «Накануне» Тургенева говорит об этой девушке как о незаурядной натуре. Ей всего двадцать лет. Она статная и привлекательная. У девушки серые глаза и темно-русая коса. Однако в ее облике есть нечто порывистое и нервическое, что нравится далеко не каждому.
Душа Елены Николаевны стремится к добродетели, но при этом ничто не способно удовлетворить ее. С самого детства девушка интересовалась животными, а также больными, нищими и голодными людьми. Их положение тревожило ее душу. В 10-летнем возрасте Елена познакомилась с нищей девочкой по имени Катя и стала заботиться о ней, сделав своеобразным предметом своего поклонения. Подобного увлечения не одобряли родители. Но Катя умерла, оставив в душе Елены неизгладимый след.
Уже с 16 лет девушка считала себя одинокой. Она жила самостоятельной, не стесненной никем жизнью, считая при этом, что любить ей некого. В роли своего мужа она никак не представляла и Шубина. Ведь этот юноша отличался непостоянством.
Берсеньев же привлек Елену. Она увидела в нем умного, образованного и глубокого человека. Но Андрей постоянно и настойчиво рассказывал ей об Инсарове - молодом человеке, одержимом идеей освобождения родины. Это и пробудило интерес Елены к личности болгарина.
Дмитрий Инсаров
Узнать историю этого героя мы также можем из краткого содержания «Накануне». Тургенев рассказал своему читателю о том, что мать юноши похитил, а затем убил турецкий ага. Дмитрий тогда был еще ребенком. Отец мальчика решил отомстить за свою жену, за что был расстрелян. В восьмилетнем возрасте Инсаров остался сиротой, и его забрала к себе тетя, которая жила в России.
В свои 20 лет он вернулся на родину и за два года объездил страну вдоль и поперек, хорошо изучив ее. Дмитрий не раз подвергался опасности. Во время путешествий его преследовали. Берсенев рассказывал о том, что сам видел рубец на теле друга, оставшийся на месте раны. Однако автор романа указывает на то, что Дмитрий вовсе не желает отомстить аге. Цель, которую преследует юноша, более обширна.
Инсаров, как и все студенты, беден. При этом он горд, щепетилен и нетребователен. Его отличает огромная работоспособность. Герой изучает право, русскую историю и политэкономию. Он занимается переводом болгарских летописей и песен, составляя грамматику родного языка для русских, а русскую - для своего народа.
Любовь Елены к Инсарову
Дмитрий уже во время своего первого визита к Стаховым произвел на девушку сильное впечатление. Мужественные черты характера юноши подтвердил и произошедший вскоре случай. О нем мы можем узнать из краткого содержания «Накануне» Тургенева.
Однажды Анне Васильевне пришла на ум идея показать своей дочери и Зое красоты Царицына. Они отправились туда большой компанией. Пруды, парк, развалины дворца - все это произвело на Елену большое впечатление. Во время прогулки к ним подошел внушительного роста мужчина. Он начал требовать от Зои поцелуй, который бы послужил компенсацией за то, что девушка не ответила на аплодисменты во время своего прекрасного пения. Защитить ее попытался Шубин. Однако делал он это в витиеватой форме, пытаясь увещевать пьяного нахала. Его слова только разозлили мужчину. И здесь вперед выступил Инсаров. Он в требовательной форме предложил пьяному уйти. Мужчина не стал слушать и подался вперед. Тогда Инсаров приподнял его и бросил в пруд.
Далее роман Тургенева рассказывает нам о возникшем у Елены чувстве. Девушка призналась себе, что любит Инсарова. Именно поэтому для нее явилась ударом весть о том, что Дмитрий уезжает от Стаховых. Причину столь внезапного отъезда понимает только Берсенев. Ведь однажды его друг признался, что уехал бы, если бы влюбился. Личное чувство не должно стать препятствием на пути его долга.
Признание в любви
После ее признания Инсаров уточнил, готова ли Елена последовать с ним и сопровождать его повсюду? На это девушка ответила ему утвердительно. И тогда болгарин предложил ей стать его женой.
Первые трудности
Начало совместного пути главных героев Тургенева «Накануне» не было безоблачным. В качестве мужа для своей дочери Николай Артемьевич выбрал обер-секретаря сената Курнатовского. Но и эта преграда была не единственной для счастья влюбленных. Из Болгарии стали приходить тревожные письма. Дмитрий собрался ехать на родину. Однако он внезапно простудился и в течение восьми дней находился при смерти.
Берсенев ухаживал за своим другом и постоянно рассказывал о его состоянии Елене, которая была просто в отчаянии. Но угроза миновала, после чего девушка навестила Дмитрия. Молодые люди решили поторопиться с отъездом. В этот же день они стали мужем и женой.
Отец Елены, узнав о свидании, призвал дочь к ответу. И здесь Елена поведала родителям, что Инсаров стал ее мужем, и что они скоро уедут в Болгарию.
Путешествие молодых
Далее в романе Тургенева читателю говорится о том, что Елена и Дмитрий приехали в Венецию. Позади у них остался не только трудный переезд, но и два месяца болезни, которые Инсаров провел в Вене. После Венеции молодые отправились в Сербию, чтобы затем переехать в Болгарию. Для этого необходимо дождаться Рендича.
Этот старый «морской волк» переправит их на родину Дмитрия. Однако молодого человека внезапно подкашивает чахотка. Елена ухаживает за ним.
Сон
Елена, измучившись от ухода за больным, уснула. Ей приснился сон, в котором она находится в лодке, вначале на пруду в Царицыно, а затем в море. После ее накрывает снежный вихрь, и девушка оказывается в повозке возле Кати. Кони несут их прямо в снежную пропасть. Спутница Елены смеется и зовет ее в бездну. Девушка просыпается, и в этот момент Инсаров говорит, что умирает. Рендич, прибывший отвезти молодых в Болгарию, уже не застает Дмитрия в живых. Елена просит его отвезти гроб с телом возлюбленного и отправляется вместе с ним.
Дальнейшая судьба героини
После смерти мужа Елена отправила письмо родителям о том, что едет в Болгарию. Она написала им, что другой родины, кроме этой страны, для нее уже нет. Что случилось с ней потом, не знает никто. Рассказывали, что кто-то случайно встретил девушку в Герцеговине. Елена устроилась сестрой милосердия и работала при болгарском войске. После этого ее никто не видел.
Анализ произведения
Тема произведения Тургенева «Накануне» затрагивает художественное осмысление вопроса деятельного начала в человеке. И основной мыслью романа является необходимость активных натур для прогресса и движения общества.
Образ Елены Стаховой в романе Тургенева «Накануне» - это то, чего давно ожидали читатели. Ведь он показывает нам волевую женщину, которая выбрала для себя деятельного и решительного мужчину. Это же отмечали и критики романа Тургенева «Накануне». Отзывы литературоведов подтверждали то, что вполне русский, живой и законченный образ Елены стал настоящей жемчужиной произведения. Такого сильного женского характера до Тургенева не показывало ни одно отечественное произведение. Основной чертой девушки является ее самопожертвование. Идеал Елены - деятельное добро, которое связано с пониманием счастья.
Что касается Инсарова, то он, конечно же, возвышается над всеми персонажами романа. Исключение составляет только Елена, которая находится с ним на одной ступеньке. Главный герой Тургенева живет мыслью о подвиге. И самая привлекательная черта этого образа - любовь к родине. Душа юноши наполнена состраданием к своему народу, который находится в турецкой кабале.
Все произведение русского писателя проникнуто мыслью о величии и святости идеи освобождения отчизны. Инсаров же при этом является настоящим идеалом самоотречения.
По мнению критиков, в этом романе наиболее ярко нашла отражение гениальность Тургенева. Писатель сумел рассмотреть актуальные проблемы своего времени и отразить их таким образом, что произведение остается актуальным и для современного читателя. Ведь целеустремленные, смелые и сильные личности нужны России всегда.
Сочинение
Действие романа начинается летом 1853 года в подмосковном дачном Кунцеве. В Елену, двадцатилетнюю дочь столбового дворянина Николая Артемьевича Стахова и Анны Васильевной Стаховой, уроженки Шубиной, влюблены двое молодых людей - 26-летний Павел Яковлевич Шубин, художник-ваятель и 23-летний Андрей Петрович Берсенев - начинающий филосов, третий кандидат Московского университета. Елена с бульшей симпатией относится именно к Берсеневу, что вызывает у Шубина досаду и ревность, но это никак не сказывается на его дружбе с Берсеневым. Друзья совершенно разные: если Шубин, как и подобает художнику, видит всё остро и ярко, хочет быть «номером первым» и жаждет любви-наслаждения, то Берсенев более сдержан, считает назначение своей жизни - поставить себя «номером вторым» и любовь для него прежде всего - жертвенность.
Сходной точки зрения придерживается и Елена. Она всем старается помочь и защитить, покровительствует, встречающимся ей притесняемым животным, птицам, насекомым, оказывает благотворительность и раздаёт милостыню. Берсенев приглашает в Кунцево своего друга по университету болгарина Инсарова. Дмитрий Никанорович Инсаров - железный по духу человек, патриот своей родины. Он приехал образовываться в Россию с одной единственной целью - применить затем полученные знания в деле освобождения родной Болгарии от турецкого ига. Берсенев знакомит Инсарова с Еленой. Между Инсаровым и Еленой вспыхивает светлая, настоящая, взаимная, бескорыстная, чувственная любовь. Берсенев, оставаясь верным своим принципам, отходит в сторону. Страстно влюблённый Инсаров, верно служа своему главному предназначению пытается заглушить любовь своим отъездом, дабы загодя оградить свою избранницу, ждущим её страшным испытаниям. Однако, Елена в последнюю минуту первой открывается Инсарову и признаётся, что дальнейшей своей жизни без него не видит. Инсаров отдаётся во власть чувствам, но о цели своей жизни забыть не может и готовиться к отъезду в Болгарию. Елена не знает для себя другого, как последовать за столь любимым ею человеком. В поисках решения трудностей задачи выезда из России Инсаров простужается и тяжело заболевает. Берсенев и Елена выхаживают его. Инсаров немного поправляется и тайно венчается с Еленой.
Благодаря «доброжелателям» эта тайна раскрывается и служит откровенным ударом для родителей Елены, которые видят её будущее в замужестве с коллежским советником Егором Андреевичем Курнатовским. Однако благодаря любви Анны Андреевной к дочери, брак Елены и Инсарова всё же благославляется и финансово поддерживается. В ноябре Елена и Инсаров уезжают из России. Инсарову нет прямого пути в Болгарию. Болезнь его прогрессирует и он два месяца вынужден лечиться в Вене. В марте Елена и Инсаров приезжают в итальянскую Венецию. Отсюда морем Инсаров намеривается добраться до Болгарии. Елена постоянно ухаживает за Инсаровым и даже, чувствуя приближение чего-то страшного и непоправимого, в действиях своих нисколько не раскаивается. Её чувства к Инсарову только углубляются. От этой любви Елена расцветает. Инсаров же, измученный болезнью, угасает и держится только на любви к Елене и желании вернуться на родину.
В день прибытия корабля Инсаров стремительно умирает. Перед смертью он прощается с женой и Родиной. Елена решает похоронить мужа в Болгарии и отправляется прибывшим за Инсаровым кораблём через опасное Адриатическое море. По пути корабль попадает в страшную бурю и дальнейшая судьба Елены не известна. В её последнем письме домой Елена прощается с родными и пишет, что ни в чём не раскаивается и видит своё счастье в верности памяти и делу всей жизни своего избранника. Главным героем романа является болгарин Дмитрий Инсаров, олицетворяющий собой новое поколение людей гражданского подвига, у которых слово не расходится с делом. Инсаров говорит исключительно правду, непременно выполняет обещанное, решений своих не меняет и вся его жизнь подчинена одной высшей для него цели - освобождение Болгарии от турецкого ига. Идейный стержень Инсарова - вера в союз всех антикрепостнических сил, союз всех партий и политических течений в борьбе против сил порабощения и унижения человека. Рисуя образ Инсарова, Тургенев наделяет своего героя не только редкостным умом (не каждому, впрочем, как и сейчас, удаётся поступить в Московский университет), но и отменной физической силой и ловкостью, ярко описывая сцену защиты у царицынского пруда Инсаровым Зои - компаньонки Елены от посягательств подвыпившего громадины немца. Любовь в романе постоянно противопоставляется общему делу.
Елене здесь многим проще, чем Инсарову. Она полностью отдаётся во власть любви и думает исключительно сердцем. Любовь её окрыляет и под действием этой великой силы Елена расцветает. Инсарову же много трудней. Ему приходится раздваиваться между своей избранницей и главной целью своей жизни. Подчас, любовь и общее дело оказываются не вполне совместимы, и Инсаров не раз пытается бежать от любви. Однако ему это не удаётся и даже в минуту гибели Инсаров произносит два характерных слова: «резеда» - тонкий запах духов Елены и «Рендич» - соотечественник и единомышленник Инсарова в борьбе против турецких поработителей. Этим противопоставлением Тургенев, вероятно, пытается донести до читателя то, что покуда в мире существует несправедливость у чистой любви всегда будет достойная конкурентка. А помочь любви единовластно воцарить над миром могут только сами люди, если все они в едином порыве протянут друг другу руки. Финал романа откровенно печален и неопределёнен относительно его главной героини.
Однако трагические краски, если рассматривать роман, исключительно, как очень красивую любовную историю, ещё ярче вырисовывают великую силу, которой является истинная любовь. Если же, читая роман, чувствовать в нём символический подтекст и видеть в Елене олицетворение молодой России, стоящей «накануне» великих перемен, то печальный итог произведения можно рассматривать как предупреждение автора о уязвимости и слабости единичного, пусть даже такого как Инсаров человека и великой силе людей, объединённых одной идеей.
Роман И. С. Тургенева «Накануне»
Очередной, третий по счету, роман Тургенева «Накануне» создавался в грозную пору 60-х годов. Это было время, когда общество находилось под впечатлением поражения царизма в Крымской войне, показавшем «гнилость и бессилие крепостной России» 1* . После севастопольских событий крестьянские выступления не просто усилились по сравнению с предыдущим десятилетием, но возрастали буквально с каждым годом.
В. И. Ленин 1859—1861 гг. назвал эпохой первой революционной ситуации. Общественная атмосфера необычайно накалилась. Будучи первым помещиком, царь понял, что лучше освободить крепостных крестьян «сверху», чем ждать пока они освободят себя «снизу». Страна стояла накануне крестьянской реформы. Боясь революционного взрыва, Александр II объявляет о подготовке крестьянской реформы. Страна переживает общественный подъем. В процессе острой идеологической борьбы формируется революционно-демократический лагерь, начинается второй этап освободительного движения. В широких слоях русского общества живо обсуждалось положение крестьян, ожидались перемены. Однако разные круги по-разному оценивали и способы этих перемен, и силы, которые могли бы изменить условия жизни тружеников деревни. К этим годам относится перегруппировка сил в нашем освободительном движении. Дворянская революционность исчерпала себя. Инициативу захватили разночинцы, сосредоточившиеся в передовом органе эпохи, журнале «Современник». Во главе революционеров-демократов стояли Чернышевский, Добролюбов и Некрасов. Именно они до конца защищали интересы народа. И если либералы предлагали взять с крестьян выкуп за землю, то последовательные демократы требовали освобождения крестьян не только с землей, но и без выкупа. Совершенно естественно, что русская литература, всегда шедшая в ногу с жизнью, не могла остаться в стороне от тех процессов, которые происходили в области общественной жизни. Наряду с усилением сатиры заметно увеличился интерес к проблеме положительного героя. Именно в 60-е годы с лишних людей был снят ореол обаяния. Они выродились в либералов-фразеров или лежебок Обломовых и не могли удовлетворить запросы взыскательного передового читателя. Требовалось отражение в литературе нового героя, который бы не столько разглагольствовал, сколько действовал, обладал бы энергией, активностью, целеустремленностью, так что за ним можно было бы повести читателя. Такого героя искали русские писатели. Одним из первых к нему обратился И. С. Тургенев.
В композиции первых трех романов Тургенева наблюдаются общие характерные особенности. Сюжетное развитие обычно определяется исканиями пытливой женской натуры, противопоставленной окружающей среде с пошлыми или, во всяком случае— примитивными интересами. Так порывы Натальи, ее тяга к полноценной, осмысленной жизни контрастны и претензиям ее матери на роль руководительницы салона, и карьеристским стремлениям Пандалевского, и цинизму вечно недовольного и брюзжащего Пигасоза. В «Дворянском гнезде» задумывается над смыслом жизни тонко чувствующая Лиза Калитина и находит его в религиозном отречении. И каким далеким от нее оказывается ее жених, поверхностный и пошлый Паншин, прикрывающий свой эгоизм дилетантским интересом к искусству. В романе «Накануне» все помыслы гуманной, стремящейся делать добро Елены связаны с ожиданием полезной, общественной деятельности. И какими мелкими и ничтожными кажутся по сравнению с ней и пустой либерал-отец, и недалекая мать, и эстетствующий художник Шубин. Духовно ближе к ней кандидат московского университета Берсенев, но и он ниже ее по своим жизненным целям и стремлениям.
Эта сюжетная ситуация морального одиночества героини нарушается в связи с приездом героя романа. Он выгодно отличается от привычного окружения девушки, превосходит его своими моральными или интеллектуальными достоинствами, в ряде случаев и порядочностью, а главное — общественной активностью.
Рудин превосходит посетителей салона Ласунской и своей проповедью осмысленной жизни, и своими ораторскими способностями. А Инсаров отличается не только от Шубина или Берсенева, но и от Рудина и Лаврецкого своей приверженностью патриотическому делу, отсутствием сомнений и колебаний, единством слова и дела, личного и общественного.
И совершенно естественно, что томящаяся в обстановке морального одиночества девушка предпочитает нового знакомого своему прежнему окружению. Между ними начинается сближение, нарушенное, однако, в первом романе непоследовательностью, нравственной слабостью самого Рудина, а во втором — неожиданным приездом жены Лаврецкого. И только в романе «Накануне» героиня и герой до конца своих дней остаются верны друг другу.
Романы Тургенева объединены и другим характером связей. Творческой манере писателя свойственна такая особенность: каждый очередной роман посвящен ответу на вопрос, поставленный в конце предыдущего романа.
«Дворянское гнездо» заканчивается крушением и личного счастья и общественных начинаний Лаврецкого, который остро чувствует свое одиночество, неустроенность, неспособность включиться в жизнь для ее переделки. Помещичье общество не может дать героя, деятеля, борца — вот к какому выводу приходит писатель в своем втором романе «Дворянское гнездо». А раз так, то какая же среда может выдвинуть его? На этот-то вопрос Тургенев отвечает своим третьим романом «Накануне».
Проблема положительного героя встала во весь рост перед русскими художниками слова именно в 60-е годы в связи с ростом крестьянских выступлений, антиправительственных настроений, общественной активности. И если авторы-либералы создавали произведения о добродетельных чиновниках, отказывающихся от взяток и от имени правительства пресекающих злоупотребления, то писатели-реалисты искали решения сложной проблемы в самой жизни. Некрасов создает образ борца-труженика, демократа в поэме «Белинский» (1855). Но поэму запретила цензура, и она была напечатана лишь в нелегальном издании — альманахе Герцена «Полярная звезда». Дальнейшие усилия в этой области Некрасова, а также Чернышевского, нарисовавшего лучший образ положительного героя на втором этапе освободительного движения, были впереди.
Вклад Тургенева в решение этой задачи исключительно велик. Замечательный образ русского крестьянина, то делового и хозяйственного, то задушевно-поэтичного, но всегда умного и даровитого создается в «Записках охотника». В первых романах писатель ищет своего героя в интеллигентной дворянской среде. По гениальному замечанию Добролюбова, автору «Рудина» и «Дворянского гнезда» угрожала опасность ограничиться изображением лиц с рефлексией. Но Тургеневу было свойственно острое чувство современности, он стремился преодолеть порочный круг образов лишних людей, его неутомимо влекло к созданию активных, энергичных характеров, людей, которые умеют действовать в жизни, а не существовать, как это было свойственно лишним людям. Такой характер и воспроизведен в романе «Накануне».
Для достижения этой творческой цели писателю пришлось изменить направление художественных усилий. Он ищет и находит своего героя не в дворянской, а в разночинно-демократической среде. Кроме того, автор переменил время действия. События развертываются не в 40-е, как это было раньше, а в 50-е годы. Точная датировка сюжета и указание места действия относится к числу постоянных особенностей произведений Тургенева и придает его романам историческую и бытовую конкретность, художественную убедительность.
«В тени высокой липы, на берегу Москвы-реки, недалеко от Кунцова, в один из самых жарких летних дней 1853 года лежали на траве два молодых человека». Так начинается роман. Начала тургеневских романов весьма характерны. Главные действующие лица вводятся в действие не сразу. Перед этим, как правило, приводится яркое описание других персонажей и обстановки, в которой они действуют. Нередко появление центральных лиц предваряется разговорами о них второстепенных персонажей. Так было в «Дворянском гнезде», так же стало и в «Накануне».
Как и обычно, Тургенев выступает мастером пейзажа. Своеобразие романа в этом смысле заключается в том, что в нем описывается преимущественно подмосковная природа. Но как всегда, пейзаж оказывается не только фоном действия. Он помогает раскрыть характер персонажей, будит их мысль. Один из двух молодых людей, лежащих на траве недалеко от Кунцова, историк Берсенев. Именно он начинает разговор с художником Шубиным о том, что природа возбуждает в нас беспокойство, неудовлетворенность, грусть. Шубин в природе предпочитает любовь, свое счастье, а Берсенев говорит о значении таких понятий, как родина, свобода, справедливость 2* . Так в непринужденной и для действующих лиц, и для читателя беседе сталкиваются два мнения о смысле жизни. Писатель как бы ставит вопрос о том, личные или общественные вопросы должны интересовать человека? Ответ и раскрывается по мере развития действия романа, причем он в большей степени дается на других образах — Елены Стаховой и Дмитрия Инсарова, о которых в предварительном порядке упоминается уже в первой главе.
Композиционным своеобразием романа «Накануне» является центральное положение женского образа. В романе «Рудин» над всеми преобладал образ Рудина, во втором романе характеры Лаврецкого и Лизы занимали равное положение в сюжете, а в третьем романе действие развертывается, стремления персонажей сосредоточены вокруг Елены Стаховой.
Елена занимает ведущее и в то же время свое определенное место в галерее тургеневских девушек. Наталье Ласунской были свойственны порывы к осмысленной жизни, деятельности, самопожертвованию. Но не поддержанная Рудиным, она заглохла в своем начинании. Лиза Калитина отличается от Натальи направлением своих исканий, интересов, которые она находит во внутреннем мире, религии. Ей также свойственно большее, чем у Натальи, упорство в достижении цели. Образ Елены имеет синтетический характер. В нем сочетаются прогрессивные стремления Натальи и волевая целеустремленность Лизы, но они не просто объединяются, а даются в новом качестве в связи с потребностями русской общественной жизни 50-х годов XIX в.
Образ Елены необычайно тщательно зарисовывается автором. Героиня романа впервые появляется в четвертой главе, но уже в первой главе о ней создается первоначальное представление в разговоре молодых приятелей.
« — А Елены Николаевны бюст, — спросил Берсенев, — подвигается?
— Нет, брат, не подвигается. От этого лица можно в отчаяние прийти. Посмотришь, линии чистые, строгие, прямые; кажется, не трудно схватить сходство. Не тут-то было... Не дается, как клад в руки. Заметил ты, как она слушает? Ни одна черта не тронется, только выражение взгляда беспрестанно меняется, а от него меняется вся фигура».
Скульптору, хорошему физиономисту автор предоставляет возможность высказаться о внешности Елены. Перед нами — исключительно выразительный портрет необычайного для Тургенева типа. Вместо обстоятельного описания черт лица (как это сделано относительно самого Шубина, а также Берсенева) дается общее представление. Тем не менее эта общность не затрудняет, а способствует передаче внутреннего мира. Психологический, скорее характерный для творческой манеры Л. Толстого, портрет Елены намекает на богатство ее душевной жизни. Такое описание внешности девушки повторяется и в следующей главе.
Во второй главе в действие вводится новый образ — Зои. Его подлинное композиционное назначение — оттенить характер Елены — выясняется после. Здесь же образ включен для того, чтобы связать отдельные сцены романа. Зоя пришла звать Берсенева и Шубина обедать. Однако до сцены обеда приводятся данные о родителях Елены.
Создавая типические характеры, Тургенев почти всегда стремится объяснить их появление. Отсюда — довольно частые в его романах генеалогические отступления, в которых приводятся сведения о предках героев. В «Дворянском гнезде» этот экскурс в прошлое ведется до четвертого колена. В «Накануне» автор ограничивается родителями Елены. На образ Николая Артемьевича Стахова исследователи обычно не обращают внимания. Между тем в нем дан резкий очерк либерала, человека пустого и напыщенного, В романе вскрывается поверхностный характер стаховского либерализма. «Фрондерство Николая Артемьевича состояло в том, что он услышит, например, слово «нервы» и скажет: «А что такое нервы?» — или кто-нибудь упомянет при нем об успехах астрономии, а он скажет: «А вы верите в астрономию?». Когда же он хотел окончательно сразить противника, он говорил: «Все это одни фразы». Должно сознаться, что многим лицам такого рода возражения казались (и до сих пор кажутся) неопровержимыми».
Ведя повествование в иронической манере, Тургенев отмечает, что такие люди, как Стахов, несостоятельны и в общественном и в личном смысле. Стахов женится по расчету, он имеет любовницу, а в ее отсутствие ездит к продажным женщинам, стремясь увлечь туда и своего родственника. В обществе он любит шиковать, пустить пыль в глаза, а в домашней обстановке брюзжит, придирается и стремится под видом курса лечения как можно скорее удрать к своей возлюбленной.
В романе осмеяна пустота, духовное убожество русского либерализма, его эгоистические поползновения, показано, что такой либеральчик берется поучать, не имея на это ни интеллектуального, ни морального права. Тургеневские образы либералов Леночкина, Паншина, Стахова предшествуют щедринским и являются ценным вкладом в русскую литературу.
Претензия на либерализм со стороны легкомысленного отца, поверхностная грусть безличной матери, — влияние всего этого на формирование характера дочери выясняется в романе довольно скоро: Елена рано приучилась к самостоятельности.
В первых главах образ Елены возникает как мимолетный силуэт. В разговорах с Шубиным и Берсеневым во время и после обеда (IV глава) он уточняется. Художнику Шубину приданы черты некоторого внешнего блеска и внутреннего непостоянства, легкомыслия. Но Елене не нравятся его злословие, его капризы. Она предпочитает ему внешне неуклюжего, неловкого, но умного, начитанного, скромного в своих поступках Берсенева. Так образы Шубина и Берсенева помогают раскрыть некоторые черты характера Елены, выявить глубину ее натуры, серьезность ее помыслов. Этими предварительными мазками мы уже подготовлены к развернутому портрету-характеристике Елены, которая дается в шестой главе.
Именно в ней рассказывается о прошлом Елены, об условиях формирования ее личности. Именно здесь читатель начинает понимать причину раннего умственного и нравственного созревания пытливой натуры, возвысившейся над окружавшей ее пошлой средой. Если в этой среде люди морально неполноценны, то девочке импонирует нравственная мощь, да и сама она силой характера превосходит отца и мать. В окружающей ее среде во многом видна ограниченность, духовная нищета, даже глупость, а Елена имеет умственные запросы, она любит наблюдать и размышлять. Если вокруг нее многое фальшиво, то Елена ложь не прощала «во веки веков». Чувство справедливости, отрицание произвола, стремление к независимости было характерно для этой восторженной республиканки, как называл ее отец. Так прием антитезы искусно используется автором и дает возможность показать превосходство Елены над людьми, с которыми она связана по рождению и воспитанию.
Особенно характерны были для нее жажда деятельного добра, активная любовь ко всему живому. Примеры, приводимые писателем, могут показаться смешными. Так, она покровительствовала осужденным на смерть котятам, выпавшим из гнезда воробьям, освобождала муху от паука. Но речь идет о девочке-ребенке, которая к тому же не может найти других объектов для своего сострадания, а когда она познакомилась с нищей девочкой Катей, то, естественно, на нее переключила и свою способность сострадания, и желание делать добро, и любовь. Эпизодический образ маленькой нищенки помогает писателю показать возможности, скрытые в душе девочки Елены. Но вот Катя умерла, подруг у Елены не было, и она осталась опять одна со своими раздумьями и порывами.
Писатель стремится приблизить к читателю образ Елены, раскрыть его не только со стороны обстоятельств внешней жизни, но также изнутри, наложить на него лирические краски: «А годы шли да шли, быстро и не слышно, как подснежные воды, протекала молодость Елены, в бездействии внешнем, во внутренней борьбе и тревоге».
Вот это-то настроение Елены, томящейся в ожидании деятельности, Добролюбов сопоставляет с состоянием русского общества 60-х годов: «Эта несмелость, эта практическая пассивность героини, при богатстве внутренних сил и при томительной жажде деятельности — невольно поражает нас и в самом лице Елены заставляет видеть что-то недоделанное. Но в этой недоделанности личности, в недостатке практической роли — мы и видим живую связь героини г. Тургенева со всем образованным обществом... В образе Елены объясняется причина этой тоски, необходимо поражающей всякого порядочного русского человека, как бы ни хороши были его собственные обстоятельства. Елена жаждет деятельного добра, она ищет возможности устроить счастье вокруг себя, потому что она не понимает возможности не только счастья, но даже и спокойствия собственного, если ее окружает горе, несчастья, бедность и унижение ее ближних» 3* .
Елена понимает, что смысл жизни заключается в том, чтобы делать добро: быть доброй — этого мало; делать добро... да... это главное в жизни. Но как делать добро? Она готова отдать свою любовь тому, кто научит ее жить, наполнит ее существование смыслом, укажет ей пути деятельности. И автор располагает вокруг нее ряд образов молодых людей — Инсарова, Берсенева, Шубина.
Скульптор Шубин кажется даровитым, остроумным, веселым, деятельным. Но свой талант он растрачивает на созданные под влиянием настроения безделушки, а на серьезный, повседневный труд молодой человек оказывается неспособным. Остроумие же и энергия расходуются на насмешки и любовные увлечения. Шубин двойствен, противоречив: даровитость у него сочетается с ленью, он начинает многое, но не доводит до конца. Образ Шубина нужен писателю не только для того, чтобы вынести приговор над дилетантизмом эстетствующего художника. Шубину нередко поручается роль комментатора событий то с его, шубинской, то даже с авторской точки зрения. Когда мы читаем, что «ирой Инсаров сейчас сюда пожалует!» или что Инсаров провалился в глазах Елены, мы здесь видим выражение шубинской неприязни к Инсарову. Но вот, в конце романа, Шубин произносит: «Нет еще у нас никого, нет людей, куда ни посмотри. Все — либо мелюзга, грызуны, гамлетики, самоеды, либо темнота и глушь подземная, либо толкачи, из пустого в порожнее переливатели, да палки барабанные!» — то в этих словах мы находим мысли не только Шубина, но и самого автора, дающего оценку дворянскому обществу 50-х годов XIX в. Впрочем, под понятие мелюзги подходит и сам Шубин. Умная Елена скоро поняла мелкость этого характера. Будучи моложе его возрастом, она была старше его по искренности переживаний, серьезности стремлений и относилась к нему, как к ребенку. Шубин со своим непостоянством не был тем человеком, который помог бы девушке найти место в жизни.
К числу композиционных приемов Тургенева относятся контрастные сопоставления. Такие сравнения помогают автору не просто показать жизненное многообразие, но и выделить идею произведения. Пары-антитезы воспроизводятся во всех романах: циник-спорщик Пигасов и вкрадчивый дамский угодник Пандалевский в «Рудине», обладающий светскими талантами, внешне грубый Паншин и душевно-чуткий, талантливый неудачник-музыкант Лемм в «Дворянском гнезде». В «Накануне» такой контрастной парой были Берсенев и Шубин. Они отличаются один от другого и профессией, и характером, и жизненными взглядами, и принципами. Индивидуализация этих образов проведена необычайно последовательно и сказывается как в социальном объяснении типов и явлений, так и в их психологическом выражении.
Специальность Шубина как художника определяет и бойкость его характера, и эпикурейство, и проповедь личного счастья. В противоположность ему Берсенев — человек науки. Профессия ученого дает ему возможность быть не просто начитанным человеком, но и логически рассуждающим мыслителем. Однако если Шубин предается легкомысленным удовольствиям, то Берсенев не только чуждается их, а старается обосновать свое пуританство. Он далек от тяги и к удовольствиям такого типа и к человеческому счастью вообще. А как у интеллектуальной натуры, у него есть пространное объяснение такой боязни личного счастья, вылившееся в философию долга. Причем молодой историк необычайно последователен в этих своих принципах. Он понимает, что Елена предпочитает его Шубину, но сам он преклоняется перед характером Инсарова и стремится познакомить девушку со своим замечательным приятелем. Он добр, но вся его доброта идет от принципа долга. Философия долга, которая последовательно проводится в жизнь Берсеневым, заставляет его знакомить любимую девушку с потенциальным соперником, ухаживать за ним во время его тяжелой болезни, отказаться от своего личного счастья.
Не малую роль при этом играет и сомнение в своих силах. Берсенев скромен, но его скромность нередко переходит в отказ от собственного «я», в безынициативность. Он не может быть на первом плане, считает для себя нормальным второе место, ощущает себя человеком номер два.
Тургеневу импонировала приверженность Берсенева к науке, его высокая порядочность как человека и молодого ученого. Но объективно в этом образе воспроизведен профессорский либерализм с его уходом от жизни в культуру. И если Шубин — поклонник чистого искусства, то Берсенев олицетворяет чистую науку.
Елену притягивает к Берсеневу его несомненная эрудиция, порядочность, серьезность. Она видит его превосходство над легкомысленным Шубиным. Но если Берсенев выше Шубина, то он намного ниже Инсарова. И непостоянству Шубина и нерешительности Берсенева противостоит целеустремленность Инсарова.
Образы Шубина и Берсенева представляют собой яркие человеческие характеры. Но в то же время в них олицетворены разные эпохи культурной жизни России и увлечений русского общества. Сначала наше общество испытывало интерес к искусству. Успех поэзии и живописи является свидетельством этого. На следующем этапе, в 40-е годы, происходит увлечение наукой. Лекции Грановского, имеющие, по словам Чаадаева, историческое значение, стали фактором русской общественной жизни. И как русское общество сначала было покорено художественностью, потом наукой, а затем социальными проблемами, так и Елена после скульптора Шубина интересуется ученым Берсеневым и, наконец, отдает свое сердце деятелю национально-освободительной борьбы Инсарову.
Свои традиционные контрастные сравнения Тургенев проводит по нескольким линиям. Группируя второстепенные персонажи по принципу антитезы, он затем им вместе взятым противопоставляет новое, но более значительное в идейно-художественном смысле лицо — Инсарова.
Шубин и Берсенев вскормлены той же помещичьей средой, что и Рудин или Лаврецкий. Но если Рудин и Лаврецкий противостоят лицам своего же дворянского круга, то в борьбе за Елену — и то без особых усилий со своей стороны, лишь силой своих жизненных целей — побеждает разночинец Инсаров.
Инсаров еще больше отличается от Шубина и Берсенева, чем они друг от друга. Шубин является в романе воплощением чувства, Берсенев — ума. А в Инсарове органически сливаются интеллектуальное и эмоциональное начала. В Шубине олицетворяется органическое стремление к личному счастью, в Берсеневе — чувство долга. Важная в романе тема счастья по новому решена в образе Инсарова, у которого личное и общественное сливаются воедино.
И на самом деле. Родители Инсарова убиты турецким агой, его родина — Болгария находится под чужеземным игом. Личные его стремления сводятся к тому, чтобы отомстить насильнику — аге. Но их осуществление совпадает с решением общественной, патриотической задачи — освобождения родины от иноземцев. И дело заключается не просто в том, что мысль о возмездии убийце родителей превосходит намерение жить в свое удовольствие или что конкретная патриотическая идея выше отвлеченной идеи долга. Сущность личности Инсарова определяется тем гармоническим слиянием своего и народного, которого и в помине нет у Берсенева и Шубина.
Образ Инсарова создается необычайно тщательно в обычной для Тургенева манере постепенного накопления деталей, перехода от портрета к внутреннему миру и проведения действующего лица через жизненные испытания. Как всегда, писатель ставит героя в такую сюжетную ситуацию, которая позволяет выявить несоответствие или соответствие его слов и дел.
Прием предварения, сообщения первоначальных сведений о лице до появления его самого применяется и при зарисовке образа Инсарова. В разговоре Берсенева и Шубина, носящем характер экспозиции (I глава), впервые упоминается Инсаров, известный Берсеневу, которого переспрашивает Шубин:
« — Необыкновенный он индивидуум, что ли?
— Умный? Даровитый?
— Умный... Да. Даровитый? Не знаю, не думаю.
— Нет? Что же в нем замечательного?
— Вот увидишь».
С точки зрения Шубина, человеческие достоинства определяются умом или дарованием. Даровитым он считает себя, умным — Берсенева. Однако в словах Берсенева «Вот увидишь» намечается новое решение вопроса о критерии ценности человека, содержится намек на важность общественных достоинств.
С самим Инсаровым читатель впервые знакомится во время посещения его Берсеневым. В этой сцене писатель находит новую краску для своего героя — создает его портрет. Совершенно естественно, что Инсарову придан облик болгарина. Но главное в его внешности — не национальные, а индивидуальные черты, передающие его характер. Худощавость, впалая грудь, т. е. его физическая слабость, призваны оттенить глубокую внутреннюю мощь и силу воли.
Несмотря на бедность (которая подчеркивается стареньким, но опрятным сюртуком), он соглашается переехать на дачу Берсенева только на условиях оплаты. А при переезде в Кунцево он долго возится с письменным столом, который никак не мог поместиться в назначенный для него простенок. Однако Инсаров со свойственной ему молчаливой настойчивостью добивается своего.
Портрет, отдельные поступки Инсарова дополняются авторской характеристикой. В ней содержится первое указание на деятельность Инсарова, который учится в университете, переводит болгарские песни и летописи, собирает материал о восточном вопросе, составляет русскую грамматику для болгар, болгарскую для русских.
Как уже отмечалось ранее, творческий метод Тургенева не исключает, а предполагает изображение действующих лиц в двух планах — автор характеризует их прошлое и настоящее. Но если о детских и отроческих годах Елены повествование ведется от имени автора, то прошлое Инсарова возникает в передаче одного из персонажей романа. Тем самым этот эпизод выполняет двойную функцию: Берсенев рассказывает Елене, автор — читателю. Именно в этом рассказе приводятся сведения о судьбе родителей Инсарова и о посещении им родной Болгарии. Прибавляется новая важная портретная деталь: рубец на шее, по предположениям Берсенева, след раны, являющейся следствием какой-то схватки с турками.
Умный Берсенев стремится передать и свои наблюдения над личностью Инсарова: «Это железный человек. И в то же время, вы увидите, в нем есть что-то детское, искреннее, при всей его сосредоточенности и даже скрытности».
Композиционное значение этого рассказа велико: в нем завязывается основная сюжетная линия, объединяющая Елену и Инсарова. Вообще надо отметить, что в завязках большинства романов Тургенева содержится не мало общего. Действие начинается включением в сюжет главного персонажа. В романе «Рудин» основные события развертываются после приезда в усадьбу Ласунской Дмитрия Рудина, в «Дворянском гнезде» — после возвращения в родные места Лаврецкого, в «Накануне» — в связи с появлением Инсарова.
Разумеется, подобный рассказ об Инсарове произвел громадное впечатление на Елену. Ее увлекла величественная и действенная идея освобождения родины, которая владела Инсаровым. Но Тургенев как бы идет по линии наибольшего сопротивления. Он показывает, что личность Инсарова сначала произвела меньшее впечатление на Елену, чем идея, которой он посвятил свою жизнь. Но постепенно она убеждается в его превосходстве над окружающими людьми.
После того как Тургенев поселяет Инсарова в Кунцеве, он видоизменяет метод его характеристики. Портрет, авторские рассказы, обращение к прошлому сменяются показом Инсарова в действии. При этом громадное значение имеют два введенных в сюжет эпизода.
Один из них — трехдневный отъезд Инсарова из Кунцева с приехавшими к нему двумя запыленными голодными болгарами. Потом оказывается, что Инсаров ездил мирить поссорившихся земляков. Эта сцена выявляет непререкаемый авторитет Инсарова среди его единомышленников. А кажущаяся вначале таинственность его отлучки подчеркивает значительность положения Инсарова среди болгар, живущих в России.
Если эпизод с внезапным отъездом выявляет внутреннюю силу Инсарова, то столкновение с пьяной компанией в Царицыно призвано оттенить его внешнюю физическую силу. Сцена строится на контрасте: худощавый, среднего роста Инсаров сбрасывает в воду грубого, навязчивого великана-немца.
Важным оказывается и такое сюжетное положение, когда Инсаров сталкивается с нахалом в довольно-таки внушительном мужском окружении: здесь и Берсенев, и Шубин, и отставной корнет Увар Иванович. Но Увар Иванович проявил способности к подражанию крику перепела, а Шубин пытался только обратиться с пространной речью к нахалу. Короче говоря, сложилась такая ситуация, когда нужно было действовать, а не говорить, и на это оказался способен не порывистый оратор Шубин, не растерявшийся Берсенев, а Инсаров — до этого скромный и незаметный, а в ответственный момент проявивший исключительную выдержку, решительность, умение постоять и за других и за себя.
Внимание Елены к Инсарову усиливалось. Заинтересованность в невиданном в ее среде характере сменилась симпатией, переросшей в увлечение, любовь. Совершенно естественно в построении романа то, что именно после эпизода в Царицыно в специальной главе (шестнадцатой) приводится дневник героини. Этот дневник раскрывает перед нами душу Елены, ее томление и искания, историю ее любви к Инсарову. Тургенев показал себя знатоком человеческого, а в особенности девичьего сердца, мастером психологического анализа. И если Л. Толстой воспроизводит сцепления понятий и чувств, которые изменяются, движутся, нарастают перед нашими глазами, то творческая манера Тургенева представляется совершенно иной. Изображение внутреннего мира, процесса мыслей и душевных переживаний персонажей есть и у автора «Накануне», но этот процесс не является непрерывным, как бы разделен на отдельные этапы, внутри которого чувства и мысли кажутся застывшими. И вот эти-то неподвижные представления и настроения и анализируются писателем. При этом перед читателем предстают результаты проявлений внутренней жизни, но не психологический процесс как таковой.
Усиление психологического накала сопровождает нарастание общего сюжетного напряжения, вызванного появлением Инсарова и сближением между ним и Еленой. Любовной интриге придается у Тургенева новый смысл: она помогает выявить общественную ценность героя. В объяснении с Натальей Рудин обнаруживает непоследовательность и колебания. Увлекши Наталью, он в решительный момент обнаруживает слабость. Неспособность героя в любви оттеняет его социальную неполноценность.
В романе «Накануне» внешне сюжетная ситуация как бы повторяется: герой после того, как наметилось единство взглядов и чувств, бежит от героини, но смысл всего этого в данном случае иной. Инсаров не хочет, по его собственным словам, переданным Берсеневым Елене, изменять своему делу и своему долгу. Тем самым подчеркивается приверженность Инсарова своей общественной идее, верность патриотическому делу.
Драматическое напряжение романа возрастает. В то время, когда и Елена и Инсаров почувствовали себя влюбленными друг в друга, молодой болгарин не только намеревается уехать, но даже не приходит проститься с напряженно ожидавшей его девушкой (как выясняется после, Инсаров и не давал обещания прийти, на что Елена не обратила внимания). Тургенев не случайно осложняет взаимоотношения героев. Он ставит свою героиню в такое положение, которое призвано выявить ее активность.
Развитие действия приближается к своему кульминационному пункту — объяснению Елены и Инсарова. Причем усилия героев перед этим разговором противоположны: Елена стремится к объяснению, а Инсаров, наоборот, избегает его. Противоречие разрешается тем, что Елена проявляет исключительную решительность, энергично добивается свидания, направляется к квартире Берсенева, где жил Инсаров, и встречает Инсарова в лесу, у часовни, куда героиня укрылась от дождя.
Как известно, Тургенев является одним из величайших пейзажистов в истории всей мировой литературы. Картины русской природы нередко, у него настолько значительны, что становятся самодовлеющими («Лес и степь»). Но чаще всего пейзаж является не просто фоном для развития действия, но одним из средств характеристики. Описания природы в рассказах, повестях и романах Тургенева тесно связаны с сюжетом. Показательно, что в кульминациях его романов необычайно значительна роль пейзажа. Заброшенный Авдюхин пруд, у которого происходит последняя встреча Рудина и Натальи, оттеняет необычность и драматический характер свидания, приведшего к разрыву. Значительный лирический разговор Лаврецкого и Лизы происходит в уютном саду Калитиных. Решительное объяснение Елены и Инсарова, ее неожиданная встреча с ним состоялась в лесу, после грозы. В связи с этим пейзажем возникают соответствующие психологические ассоциации. Черные тучи, закрывшие солнце, ветер, порывисто шумящий в деревьях,— все это оттеняет настроение Елены, не знающей, что с ней будет дальше, находящейся в состоянии смятения и отчаяния. Гроза и буря происходили не только в природе, но и в душе Елены. Подобно внезапно налетевшему вихрю, переживания захватили Елену. Но вот почти кончился дождь, заиграло солнце, и в это время неожиданно для Елены появился шедший по лесной дороге мимо часовни Инсаров.
В сцене решительного объяснения героев автор до конца раскрывает их характеры, показывает их целенаправленность, отсутствие сомнений и колебаний, единство слова и дела. Любовь Елены решительна и беспредельна. Ее не останавливает бедность Инсарова, она готова на разрыв с родными, на отъезд из России. Родина Дмитрия станет и ее отечеством. А Инсаров оказался не сухим ригористом, не безжизненным аскетом, а отзывчивым, глубоко чувствующим все многообразие жизни человеком. Любя Елену, он с радостью убеждается в том, что нашел не просто любящую жену, но друга и единомышленницу.
Обычно центральные герои в романах Тургенева расходятся между собой. Так Рудин не обнаруживает той же решимости, что и Наталья. Он колеблется, готов ориентироваться на заведомо отрицательное мнение ее матери и тем самым падает в ее глазах, вызывает у нее разочарование, уезжает из усадьбы Ласунских. Так они больше и не встретились в жизни.
Внешне по-иному складываются отношения Лаврецкого и Лизы Калитиной, но и они кончаются разрывом. Лаврецкий после нравственного потрясения, вызванного изменой жены, бросает ее, приезжает из-за границы в родные места, понемногу успокаивается, находит сочувствие в Лизе. Герои романа «Дворянское гнездо» полюбили друг друга. После известия о смерти жены Лаврецкий готов сделать Лизе предложение. Но газетная заметка о кончине его жены оказалась ложной. Варвара Павловна приезжает к Лаврецкому, и религиозная Лиза, чувствуя себя наказанной за любовь, уходит в монастырь.
С любимой женщиной не могут соединиться у Тургенева не только лишние люди Рудин или Лаврецкий. И демократ Базаров («Отцы и дети») оказывается далеким от личного счастья. У главных действующих лиц в первых тургеневских романах — мужчин и женщин — начинается сближение, но они так и не соединяются друг с другом, хотя их встречи и являются самыми яркими страницами в их жизни.
«Накануне» в этом смысле представляет собой исключение. Инсаров и Елена решают рука об руку идти до конца своей жизни. Однако счастье не дается им сразу. Писатель осложняет сюжет различными препятствиями, которые приходится преодолевать влюбленным. Таково предполагаемое несогласие родных Елены на этот брак.
И если Рудина это испугало и заставило отступить, то герои романа «Накануне» решили не обращать на это внимания и пожениться тайком.
Другое препятствие — болезнь Инсарова. Но она показывает готовность на все, целеустремленность, решительность и верность Елены, которая любит неизлечимо больного Инсарова. Как и другие события романа, например, поездка в Царицыно, эта болезнь мотивирована автором. Инсаров простудился во время хлопот о паспорте для Елены. Психология заболевшего Инсарова также умело передается в романе. В бредовом состоянии ему видится отставной прокурор, к которому он ездил советоваться о паспорте и который говорил: «А паспорт... дело рук человеческих; вы, например, едете: кто вас знает, Марья ли вы Бредихина, или же Каролина Фогельмейер?» А вот как все это представляется находящемуся в состоянии недуга Инсарову: «Что это? старый прокурор перед ним, в халате из тармаламы, подпоясанный фуляром, как он видел его накануне... «Каролина Фогельмейер», — бормочет беззубый рот. Инсаров глядит, а старик ширится, пухнет, растет, уж он не человек — он дерево... Инсарову надо лезть по крутым сучьям. Он цепляется, падает грудью на острый камень, а Каролина Фогельмейер сидит на корточках, в виде торговки, и лепечет: «пирожки, пирожки, пирожки»,— а там течет кровь, и сабли блестят нестерпимо... Елена!., и все исчезло в багровом хаосе».
Тургенев показывает, что даже в бредовом состоянии психология человека зависит от реальных жизненных впечатлений, питается ими. Только в больном мозгу эти восприятия своеобразно, бессистемно, хаотично преломляются. Необычайно удачна и такая художественная деталь. Перед болезнью Инсарова Елена заходила к нему, и оставленный ею тонкий запах резеды напоминал о ее посещении. Но вот Елена приходит к нему еще раз и узнает от Берсенева, что Инсаров болен. После ухода Елены Инсаров пробуждается от забытья и между ним и Берсеневым происходит такой разговор:
Берсенев подошел к нему.
— Я здесь, Дмитрий Никанорович. Что вам? Как вы себя чувствуете?
— Один? — спросил больной.
— Кто она? — проговорил почти с испугом Берсенев.
Инсаров помолчал.
— Резеда, — шепнул он, и глаза его опять закрылись».
Творчество Тургенева было шагом вперед в развитии русского реализма. В романе «Накануне» был по сути дела впервые в литературе воспроизведен образ демократа-плебея. Причем автор-дворянин сумел показать его превосходство над лучшими людьми из той же дворянской среды.
Но реализму Тургенева было не под силу показать своего разночинного героя в действии. Это обстоятельство объясняется незнанием писателем всех сторон жизни демократа Инсарова. Тургеневу не приходилось наблюдать подобных людей в процессе деятельности. Именно поэтому Инсаров умирает, не доехав до своей многострадальной родины — Болгарии.
Кроме того, следует иметь в виду, что болезненность и преждевременная смерть Инсарова не просто факт его личной биографии. Состояние тургеневского героя, прошедшего тяжелую жизненную школу, было типично для демократических деятелей той эпохи. Вспомним смерть Белинского или Добролюбова от туберкулеза. Тяжкими условиями жизни подрывается здоровье и героя некрасовской поэмы «Кому на Руси жить хорошо?» Гриши Добросклонова, которому
Судьба готовила
Путь славный, имя громкое
Народного заступника,
Чахотку и Сибирь.
От чахотки умирает и Инсаров.
Его болезнь и смерть мотивированы и впечатляюще описаны Тургеневым.
Отделенные несколькими месяцами от предшествующих событий, картины последних дней тургеневского героя представляют собой как бы самостоятельный рассказ, новеллу, конечно, в то же время тесно связанную с содержанием всего романа и являющуюся развязкой всего действия.
Обычно писатель начинает повествование, характеристику действующих лиц с описания внешности. Так он поступает и в конце романа. За время, прошедшее с зимы, когда Инсаров и Елена отъезжали из Москвы, до апреля, когда они находились в Венеции в ожидании отъезда в Болгарию, иным стал их внешний облик. Но если у Елены изменились не столько черты лица, сколько их выражение («оно было обдуманнее и строже, и глаза глядели смелее»), то у Инсарова, напротив, выражение лица осталось то же, но черты его резко изменились. Он выглядел совсем больным человеком, похудел, постарел, сгорбился, почти беспрестанно кашлял, и впалые глаза его блестели странным блеском.
Меняется в романе и характер драматизма. Если раньше он определялся борьбой героев с жизненными препятствиями, то теперь, в последних трех главах — бессилием человека перед неумолимой смертью, противоречием между идейными стремлениями действующего лица и его физическими возможностями, между высотой и благородством жизненной цели и ее неосуществимостью, вызванной предсмертным состоянием героя. Так драматизм перерастает в трагизм, потому что трагическое и выражается в страданиях или гибели человека. Причем «случай или необходимость — причина страдания и погибели человека, — все равно, страдание и погибель ужасны» 4* .
Трагический колорит постепенно нарастает в конце романа. Смягченный в начале последних трех глав, он потом резко усиливается. Так болезненность Инсарова, неопределенность его будущего, опасения Елены смягчаются прекрасным описанием венецианского городского пейзажа. Писатель удивительно художественно умеет передать красоту Венеции в апреле. Описание ведется в стиле ритмической прозы, которую нетрудно расчленить на отдельные стихотворные строки:
Кто не видал Венеции в апреле,
тому едва ли знакома
вся несказанная прелесть
этого волшебного города.
Кротость и мягкость весны
идут к Венеции,
как яркое солнце лета
к великолепной Генуе,
как золото и пурпур осени
к великому старцу — Риму.
В строках, посвященных Венеции, чувствуется определенная периодичность, чаще всего трехкратно повторяемая:
Этой серебристой нежности воздуха,
этой улетающей и близкой дали,
этого дивного созвучия изящнейших очертаний и тающих красок.
Подобное восприятие итальянского города поднимает настроение, способствует появлению радостного мироощущения. Именно так произошло и с героями романа. И для того чтобы выявить некоторое постоянство (хотя и до поры до времени) чувства веселости, автор ведет их в академию изящных искусств, заставляет хохотать над религиозными сюжетами итальянских живописцев. А после того как веселость уже захватила Инсарова и Елену, они будут смеяться при виде и гондольера, и седой торговки, и даже при взгляде друг на друга.
Но этот смех был последним в их жизни. Внешне беспричинная веселость была вызвана потребностями минуты. Но то, что требовала душа, сдерживала немощность тела. Тургенев противопоставляет эту вспышку молодой радости драматичности сюжета оперного спектакля. Повествование о горестной жизни Травиаты оттеняет трагичность судьбы Инсарова.
Противопоставлены и психологические настроения, и судьбы, и отдельные детали. Так, рукопожатия, которыми обменялись Елена и Инсаров в гондоле после посещения музея, были сделаны от избытка радостных чувств. Смысл жеста заключался в том, что герои романа приветствовали друг друга, а рукопожатие в театре было вызвано предчувствием ожидания чего-то страшного, навеянного смертью Виолетты и ее возгласом: «дай мне жить... умереть такой молодой».
Если сцена в музее была овеяна радостным воспоминанием о времени, когда молодые люди познакомились и, преодолев жизненные препятствия, соединились друг с другом, то сцена в театре намекала на печальное будущее, предвещала трагический конец Инсарова, и потому так естественны размышления Елены о судьбе ее мужа.
Искусство психологических наблюдений у Тургенева разнообразно. Чаще всего он анализирует чувства и мысли, разлагай их на составные части с таким мастерством, которое ставит его в первые ряды величайших психологов мира. Реже писатель показывает течение внутреннего мира, но с таким редким случаем мы встречаемся в конце романа «Накануне». Вернувшаяся из театра Елена, охваченная горестными предчувствиями, размышляет о судьбе Инсарова. Так же как и Л. Толстой, Тургенев обращается к приему внутреннего монолога. Так же как и Л. Толстой, он воспроизводит настроения и мысли Елены в их текучести, их процессе, хотя этот процесс и короче, чем у автора «Войны и мира».
Зарисовки природы непрерывно вводятся Тургеневым в роман, постоянно оттеняют переживания его героев. Внутренний монолог Елены обрамляется двумя пейзажными картинками. Перед размышлением об Инсарове ей кажется, что ночь так тиха и ласкова, лазурный воздух дышит такой голубиной кротостью, что всякое горе должно было замолкнуть и заснуть под этим ясным небом. Но ее пожелание не сбывается. Болезнь Инсарова продолжает брать свое. Больной мечется на подушке, а когда он затихает, Елена видит в окно высоко над водой белую чайку и загадывает о будущем Инсарова. Однако чайка не полетела к ней, что означало бы хорошее предзнаменование. Она даже не отлетела прочь, а «закружилась на хместе, сложила крылья — и, как подстреленная, с жалобным криком пала куда-то далеко за темный корабль». Так эта пейзажная деталь усугубляет предчувствие смерти, предшествует самой развязке.
Последним звеном в подготовке читателя к кончине Инсарова является сон Елены. Сны нередко использовались русскими писателями как один из приемов характеристики. Сон Татьяны Лариной оттеняет невежество, примитивность ее окружения. Сны Веры Павловны из романа Чернышевского «Что делать?» сопутствуют основным этапам ее жизни и разъясняют их для самой Веры Павловны, а героиню Чернышевского — читателям и — особенно — читательницам. Сон Елены приведен автором не для разъяснения ее среды или ее прошлого. Он намекает на печальное будущее, предваряет его. «Повозка жизни», на которой она «ехала», падает в зияющую пропасть, и оттуда раздается голос Инсарова.
И когда Елена просыпается, она действительно услышала голос умирающего мужа.
Через последние главы проходят реплики Инсарова о Рендиче, который должен перевезти его в Болгарию. Эти реплики играют весьма важную роль в конце романа, выделяют значение Рендича. Рендич — это неосуществленное будущее тургеневского героя, который так и не мог попасть на свою родину. Эпизоды с Рендичем построены на контрасте: когда этого человека нет, Инсаров готовится ехать, но вот страстно-ожидаемое лицо появляется, однако уже поздно: Инсаров только что умер, не успев даже перемолвиться с тем, с кем он непременно хотел встретиться.
Кончина Инсарова не повлияла на решимость Елены отдать свои силы делу освобождения Болгарии. И об этом намекается в традиционно-тургеневском лирическом эпилоге.
Лиризм вообще характерен для автора романа «Накануне», творческий метод которого может быть противопоставлен манере Гончарова. Своеобразие таланта Тургенева в сравнении с особенностями дарования Гончарова исключительно метко установил Н. А. Добролюбов. Гончаров «вам не дает, и, по-видимому, не хочет дать никаких выводов. Жизнь, им изображаемая, служит для него не средством к отвлеченной философии, а прямою целью сама по себе. Ему нет дела до читателя и до выводов, какие вы сделаете из романа: это уж ваше дело. Ошибетесь — пеняйте на свою близорукость, а никак не на автора. Он представляет вам живое изображение и ручается только за его сходство с действительностью; а там уж ваше дело определить степень достоинства изображенных предметов: он к этому совершенно равнодушен. У него нет и той горячности чувства, которая иным талантам придает наибольшую силу и прелесть. Тургенев, например, рассказывает о своих героях, как о людях близких ему, выхватывает из груди их горячее чувство и с нежным участием, с болезненным трепетом следит за ним, сам страдает и радуется вместе с лицами, им созданными, сам увлекается той поэтической обстановкой, которой любит всегда окружать их... И его увлечение заразительно: оно неотразимо овладевает симпатией читателя, с первой страницы приковывает к рассказу мысль его и чувство, заставляет и его переживать, перечувствовать те моменты, в которых являются перед ним тургеневские лица. И пройдет много времени, — читатель может забыть ход рассказа, потерять связь между подробностями происшествий, упустить из виду характеристику отдельных лиц и положений, может, наконец, позабыть все прочитанное; но ему все-таки будет памятно и дорого то живое, отрадное впечатление, которое он испытывал при чтении рассказа» 5* .
Таким образом, Инсаров предстает перед нами как герой нового типа. Это новое выражается не в моральных принципах, не в интеллектуальных достоинствах и не в художественном даровании, а в отношении к общественным обязанностям. Высокая нравственность, глубина ума, талантливость была свойственна и прежним героям, но высокая, обусловленная жизнью идейность у них отсутствовала. Старого дворянского героя разъедала рефлексия. Он больше наблюдал, чем действовал, охотнее говорил, чем делал. Новый демократический герой был далек от двойственности. Инсарову была свойственна внутренняя концентрированность и сила личности.
Он был такой целеустремленный, незаурядный, такой монолитный и цельный, словно высеченный из куска мрамора.
Чтобы яснее противопоставить Инсарова дворянским героям, которые любили говорить, спорить, доказывать свою правоту, Тургенев заставляет Инсарова быть немногословным, почти молчаливым. Не случайно в романе не показано, как Инсаров говорит о своей родине. Об этом лишь записано в дневнике Елены: «Когда тот говорит о своей родине, он растет, растет, и лицо его хорошеет, и голос как сталь, и нет, кажется, тогда на свете такого человека, перед кем бы он глаза опустил». В этой записи нет произнесенных Инсаровым слов, но передано его преображение при разговоре о Болгарии и восхищение Елены. Обаяние Инсарова заключалось не во внешней красоте, а во внутренних достоинствах, под влиянием которых преображался весь его облик.
Немногословие Инсарова с избытком возмещалось его умением работать, действовать. Эта способность трудиться проявлялась у него как в области науки, так и в сфере общественной практики.
Его деятельность как переводчика и философа определялась не академическими соображениями (как у Берсенева), а насущными потребностями жизни.
На примере Инсарова автор подчеркнул важность передового мировоззрения. Сила Инсарова, его активность и действенность обусловливается той идеей, которой он служит и умеет подчинить себя без остатка. Именно такой оказывается идея освобождения своей родины, полная внутренней энергии, горения и патриотического пафоса. Беззаветная преданность такой благородной цели, готовность идти на любые жертвы ради ее осуществления составляет зерно этого новаторского образа.
Следовательно, Инсаров был на голову выше любого дворянского героя. Он превосходил его и цельностью, и сосредоточенностью характера, и наличием благородной жизненной цели, патриотической идеи, и умением осуществлять ее, единством теории и практики.
Образ Инсарова далек от сухого схематизма. Тургеневу удалось создать яркий человеческий характер, данный во всем блеске жизненной конкретности. Индивидуальное и типическое сливаются в нем воедино.
Тургенев сделал своего героя болгарином, так как хотел поставить славянскую тему, выразить свои симпатии к освободительному движению в Болгарии. Однако болгарская национальность Инсарова имеет и другой смысл: писатель считал, что русская жизнь не выдвинула подобного героя. В связи с этим небезынтересно вспомнить творческую историю романа, рассказанную писателем в предисловии к собранию романов 1880 г. Во время ссылки в Спасское-Лутовиново Тургенев познакомился с соседом по имению В. Каратеевым, который перед отъездом с дворянским ополчением в Крым осенью 1854 г. передал Тургеневу небольшую тетрадку, страниц пятнадцать. В ней была описана история, происшедшая с Каратеевым. Содержание ее сводится к тому, что Каратеев в Москве влюбился в одну девушку, которая отвечала ему взаимностью. Но когда она познакомилась с болгарином Катрановым, то увлеклась им, уехала с ним в Болгарию, где он вскоре умер. «История этой любви была передана искренне, хотя неумело. Каратеев, действительно, не был рожден литератором. Одна только сцена, именно поездка в Царицыно, была набросана довольно живо, и я в моем романе сохранил ее главные черты. Правда, в то время в моей голове вращались другие образы: я собирался писать «Рудина»; но та задача, которую я потом постарался выполнить в «Накануне», изредка возникала перед мною. Фигура главной героини, Елены, тогда еще нового типа в русской жизни, довольно ясно обрисовывалась в моем воображении; но недоставало героя, такого лица, которому Елена при ее еще смутном, хотя сильном стремлении к свободе, могла предаться.
Прочтя тетрадку Каратеева, я невольно воскликнул: «вот герой, которого я искал!» — Между тогдашними русскими такого еще не было».
Таким образом, писатель считал, что Инсаров не мог возникнуть в русской жизни. Эта точка зрения находит подтверждение и во всем романе, и в отдельных его местах. Елена в дневнике записывает, что Инсаров «не мог быть русским». Ту же мысль вкладывает автор и в уста Шубина.
Естественно, что с такой постановкой вопроса не могли согласиться революционные демократы. Н. А. Добролюбов в статье «Когда же придет настоящий день?» высоко оценивал весь роман «Накануне», считал его шагом вперед в творчестве Тургенева. В связи с образом Инсарова критик искусно показал несостоятельность либералов, которые неспособны к живому, активному делу, так как этому мешали их классовые позиции, принадлежность к помещичьим кругам.
«Русский же герой, — писал Н. А. Добролюбов, — являющийся обыкновенно из образованного общества, сам кровно связан с тем, на что должен восставать. Он находится в таком положении, в каком был бы, например, один из сыновей турецкого аги, вздумавший освободить Болгарию от Турок» 6* .
Подлинный герой, по Добролюбову, будет кровно связан не с общественным строем, не с государственным режимом, а с народом,
Добролюбов видел появление нового демократического героя и в литературе, и в русской жизни. В его статье содержится революционный призыв к борьбе против «внутренних турок», т. е. самодержавно-крепостнического деспотизма.
И Добролюбов справедливо не согласился с тем, что в русской жизни не могут появиться русские Инсаровы. Статья «Когда же придет настоящий день?» была проникнута страстной верой в приход своих свободолюбивых и бесстрашных Инсаровых, выдвинутых в русской жизни, в наступлении того настоящего дня, когда русские демократические герои примут участие в революционных событиях и возглавят их.
Роман Тургенева имел, помимо художественного, громадное политическое значение, так как позволял русской публицистике поставить в журнальных статьях запретную тему революции. Однако против этого возражал сам автор.
Когда Тургенев узнал, что Н. А. Некрасов собирается печатать статью Н. А. Добролюбова «Когда же придет настоящий день?», то он просил его не делать этого. А когда статья все-таки была опубликована, то Тургенев и группа либерально настроенных писателей и критиков вышли из числа сотрудников «Современника».
Примечания
1* (В. И. Ленин, Сочинения, т. 17, стр. 95. )
2* (Примечательно, что об этом же говорит Рудин, но рассуждения Рудина глубже и содержательнее, чем слова Берсенева. )
3* (Н. А. Добролюбов, Полное собрание сочинений, под общей редакцией П. И. Лебедева Полянского, т. II, Гослитиздат, 1935, стр. 215, 216. )
4* (Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений т. II, Гослитиздат, 1949, стр. 30. )
5* (Н. А. Добролюбов, Полное собрание сочинений, т. II, Гослитиздат, 1935, стр. 6—7. )
6* (Н. А. Добролюбов, Полное собрание сочинений, т. И, Гослитиздат. 1935, стр. 229. )
Название романа «Дворянское гнездо» локально. Хотя этот роман, как и все романы Тургенева, исторически конкретен и, хотя в нем проблематика эпохи имеет первостепенное значение, «локальная» окраска его образов и ситуаций не менее значима. В конце 40-х — начале 50-х годов Тургенев совершил своеобразное обновление образа «гамлетиста», придав его характеристике не «временное» («Герой нашего времени»), а пространственное и локальное определение («Гамлет Щигровского уезда»). Роман «Дворянское гнездо» проникнут сознанием течения исторического времени, уносящего жизни людей, надежды и мысли поколений и целые пласты национальной культуры. Образ «дворянского гнезда» локально и социально отмежеван от большого, обобщенного образа России. В «дворянском гнезде», в старинном доме, в котором жили поколения дворян и крестьян, обитает дух родины, России, от него веет «дымом отечества». Лирическая тема России, размышления об особенностях русских исторических условий и характеров в «Дворянском гнезде» предвосхищают проблематику романа «Дым». В «дворянских гнездах», в домах Лаврецких и Калитиных, родились и созрели духовные ценности, которые навсегда останутся достоянием русского общества, как бы оно ни менялось. «Светлую поэзию, разлитую в каждом звуке этого романа», по определению Салтыкова-Щедрина, следует видеть не только в любви писателя к прошлому и его смирении перед высшим законом истории, а и в его вере во внутреннюю органичность развития страны, в то, что существует, несмотря па исторические и социальные переломы и антагонизмы, духовная преемственность. Нельзя игнорировать и то обстоятельство, что в конце романа новая жизнь «играет» в старом доме и старом саду, а не уходит из этого дома, отрекаясь от него, как например в пьесе Чехова «Вишневый сад».
Ни в одном произведении Тургенева в такой степени, как в «Дворянском гнезде», отрицание не связано с утверждением, ни в одном противоположности не сплетены в такой тесный узел. Дворянская уходящая культура в этом романе, как ни в каком другом, воспринята в единстве с народной. В романе «Накануне» надежды, которые как бы отблесками освещают меланхолическое повествование «Дворянского гнезда», превращаются в ясные предвидения и решения.
Ясность мысли автора соответствует его концепции нового этического идеала — идеала активного добра — и представлению его о характере, который готово признать своим героем молодое поколение, — характере цельном, сильном, героическом. Основной для Тургенева вопрос о соотношении мысли и практического поступка, о значении для общества человека дела и теоретика в этом романе решается в пользу практически осуществляющего идею героя. В «Накануне» писатель предсказывает наступление новой полосы исторической активности и утверждает, что главной фигурой общественной жизни снова становится человек дела.
Название романа «Накануне» — «временное», в отличие от «локального» названия «Дворянское гнездо», — говорит о том, что роман изображает момент жизни общества, а содержание заглавия определяет этот момент как «канун», своего рода пролог исторических событий. Патриархальная замкнутость быта, нарисованного в «Дворянском гнезде», отходит в прошлое. Русский дворянский дом, с вековым укладом его жизни, с приживалками, соседями, карточными проигрышами, оказывается на распутье мировых дорог. Уже Рудин из провинциального помещичьего дома попал на парижскую баррикаду и в уличных боях Европы проверял русские освободительные идеи. Фигура Рудина на баррикаде выглядела достаточно экзотично. Русский революционер был еще мало известен в Европе, и французские блузники, рядом с которыми он погиб, приняли его за поляка. Лаврецкий не увидел во Франции революционных рабочих. Его подавила торжествующая пошлость буржуазии. Франции, как и России, коснулось политическое безвременье.
В «Накануне» идея мирового характера политической жизни со всей определенностью выражена через повествование о деятеле славянского освободительного движения, оказавшемся в России и встретившем здесь сочувствие и понимание. Русская девушка находит применение своим силам и самоотверженным стремлениям, участвуя в борьбе за независимость болгарского народа. Оставшаяся после смерти Инсарова одинокой в Италии, Елена Стахова едет в Болгарию, чтобы продолжить его дело, и пишет родным: «А вернуться в Россию — зачем? Что делать в России?». Мы уже заметили, что Елена не первая героиня Тургенева, задающая этот вопрос, но для Елены «дело» означает политическую борьбу, активную деятельность во имя свободы, социальной справедливости, национальной независимости угнетенного народа. Есть основание предполагать, что именно на этот вопрос Елены, которым завершается «Накануне», ориентировано заглавие романа «Что делать?» Чернышевского, указавшего русской молодежи пути приобщения к революционному делу. Возникающие на Западе освободительные движения Тургенев рассматривал не как случайные и разрозненные вспышки, а как начало процесса, который может вызвать неожиданные на первый взгляд «всплески» событий в России. Заглавие «Накануне» не только отражает сюжет романа (Инсаров умирает накануне войны за независимость, в которой был готов принять участие), но и подчеркивает кризисное состояние русского общества накануне реформы и намекает на общеевропейское значение освободительной борьбы в Болгарии. В Италии, охваченной протестом против австрийского господства и представляющей наряду с Балканами очаг революционно-патриотической активности, герои Тургенева ощущают предгрозовую политическую ситуацию.
Тургенев считал Дон-Кихота — образ, в котором он видел воплощение и типизирующую модель революционной, действенной человеческой натуры, — не менее трагическим, чем образ Гамлета, — натуры, обреченной на развитие «чистой мысли». Рок, властно обрекающий лучших представителей гамлетического племени на одиночество и непонимание, тяготеет и над Дон-Кихотом.
Последнее письмо Елены, завершающее основное действие романа, проникнуто трагическими настроениями. Героиня одержима жаждой самопожертвования, которая, как заметил исторически зоркий глаз Тургенева, все более проникала в молодые умы. «Там готовится восстание, собираются на войну; я пойду в сестры милосердия; буду ходить за больными, ранеными... Вероятно, я всего этого не перенесу — тем лучше . Я приведена на край бездны и должна упасть. Нас судьба соединила недаром; кто знает, может быть, я его убила; теперь его очередь увлечь меня за собою. Я искала счастья — и найду, быть может, смерть. Видно, так следовало; видно, была вина... Простите мне все огорчения, которые я вам причинила; это было не в моей воле» (VIII, 165; курсив наш. — Л. Л .).
Умонастроение Елены не столь уж далеко от аскетического самоотречения Лизы Калитиной. Для обеих стремление к счастью неразлучно с виною, а вина — с возмездием. Революционные демократы полемизировали с гегельянской теорией неизбежности трагического хода истории и выступали против этики отречения. Чернышевский в своей диссертации «Эстетические отношения искусства к действительности» и в статье «Возвышенное и комическое» обрушивается на понятие трагической вины, видя в нем трансцендентальное оправдание гонений на выдающихся, творчески наиболее одаренных революционных деятелей, с одной стороны, и теоретическое обоснование социального неравенства, с другой (II, 180—181). Однако сам Чернышевский констатировал аскетические настроения революционной молодежи и признавал историческую обусловленность этих настроений, наделив своего героя — революционера Рахметова — чертами ригориста, отрекающегося от любви и счастья.
Добролюбов в статье «Когда же придет настоящий день?» выступил против идеи жертвы, которой, как ему казалось, пронизан образ Берсенева. Но в другой своей статье — «Луч света в темном царстве» — критик усмотрел именно в «самоуничтожении», самоубийстве героини драмы Островского, готовой скорее умереть, чем пойти на компромисс и жить в доме, где, по ее убеждению, «не хорошо», выражение стихийных революционных настроений народной массы. Добролюбов считал образ Елены средоточием романа — воплощением молодой России; в ней, по мнению критика, выразилась «неотразимая потребность новой жизни, новых людей, которая охватывает теперь все русское общество, и даже не одно только так называемое образованное» (VI, 120).
Таким образом, как и героиню Островского, Катерину, воплощающую народную Россию, Елену Стахову — представительницу молодого поколения страны — Добролюбов считает натурой стихийной, инстинктивно стремящейся к справедливости и добру. Елена «жаждет наученья», хочет сознательно осмыслить свои стремленья, найти «идею», которая объяснила бы их и придала бы им общий смысл. В «Странной истории» Тургенева рассказ о трагической судьбе барышни Софи, которая, стремясь к подвигу самоотречения, принимает за идеал подобного служения юродство «богоугодного человека» — безумного бродяги, — завершается кратким итогом: «Она искала наставника и вождя и нашла его» (X, 185).
Добролюбов усматривает в «ученичестве» «тургеневских женщин», особенно ярко проявившемся в героине «Накануне», типичную черту современного молодого поколения вообще. «“Желание деятельного добра” есть в нас, и силы есть; но боязнь, неуверенность и, наконец, незнание; что делать? — постоянно нас останавливают... а мы... ждем, чтобы нам хоть кто-нибудь объяснил, что делать» (VI, 120—121), — утверждает он, как бы откликаясь на вопрос Елены, «что делать в России?». Критик противопоставляет филантропическую деятельность, не требующую от человека самопожертвования, не ставящую его в конфликтные отношения с носителями зла, бескомпромиссной борьбе с социальной несправедливостью. Именно последний путь, по его мнению, может удовлетворить нравственные запросы молодых энтузиастов и принести реальную, общественно значимую пользу. Поиски героиней «Накануне» «вождя, учителя», ее попытки найти этико-теоретическое решение вопроса о том, какой избрать путь, к чему стремиться, что принять за идеал, Добролюбов рассматривает как типологическую схему тех исканий, через которые прошло русское общество за последние десятилетия: Елена «почувствовала было расположение к Шубину, как наше общество одно время увлекалось художественностью; но в Шубине не оказалось дельного содержания... Увлеклась на минуту серьезною наукою в лице Берсенева; но серьезная наука оказалась скромною, сомневающеюся, выжидающею первого нумера, чтобы пойти за ним. А Елене именно нужно было, чтобы явился человек... самостоятельно и неодолимо стремящийся к своей цели и увлекающий к ней других» (VI, 121).
Идея романа и структурное ее выражение, столь сложные и многозначные в «Дворянском гнезде», в «Накануне» ясны и однозначны. Добролюбов определил главную тему романа как изображение поисков типичной, почти символически представляющей русское общество молодой девушкой идеала в нравственной сфере и в реальном человеке и воплощения ею мечты о единстве жизни с идеалом «деятельного добра». Сердечный выбор героини оборачивается выбором этической концепции, стихийной выработкой своего отношения к умозрительным и практическим решениям, к которым пришли аналитики и художники, осмыслявшие ход общественных событий после 1848 г.
Елена выбирает из четырех претендентов на ее руку, из четырех идеальных вариантов, ибо каждый из героев — высшее выражение своего этико-идейного типа. При ближайшем рассмотрении мы убеждаемся, что эти четыре варианта в известном смысле могут быть сведены к двум парам. Шубин и Берсенев представляют художественно-мыслительный тип (тип людей отвлеченно-теоретического или образно-художественного творчества), Инсаров и Курнатовский относятся к «деятельному» типу, т. е. к людям, призвание которых состоит в практическом «жизнетворчестве».
Каждый из характеров сопоставлен с другим и противопоставлен другому, однако это противопоставление героев по парам дается по генеральному комплексу черт, определяемому основной чертой: готовность действовать, окончательность (простота) решений, отсутствие рефлексии — с одной стороны; отвлеченность от прямых потребностей современного общества, интерес к своей деятельности вне ее утилитарных целей, самоанализ и критика своей позиции, широта взгляда — с другой. Внутри же каждой «пары» сопоставление носит более «разнообразный» характер, противопоставляются главные идеи героев, их этические установки, их личные характеры и избранные ими жизненные пути. Показательно, что Шубин и Берсенев являются интимно близкими друзьями, Инсаров же и Курнатовский — оба женихи Елены, один официальный, другой «избранный сердцем».
Рассматривая поиск-выбор Еленой «героя» как некий процесс, эволюцию, аналогичную развитию русского общества за последнее десятилетие, Добролюбов утверждал, что Шубин, а затем и Берсенев соответствуют по своим характерам и идейным установкам более архаическим, отдаленным стадиям этого процесса. Вместе с тем оба эти героя не настолько архаичны, чтобы быть «несовместимыми» с Курнатовским (деятелем новой эпохи) и Инсаровым (особое значение которому придает складывающаяся революционная ситуация). Берсенев и Шубин — люди 50-х годов. Ни один из них не является чистым представителем гамлетического характера. Таким образом, Тургенев в «Накануне» как бы распростился со своим излюбленным типом. И Берсенев и Шубин генетически связаны с «лишними людьми», но в них нет многих главных черт героев этого рода. Оба они прежде всего не погружены в чистую мысль, анализ действительности не является их основным занятием. От рефлексии и ухода в абстрактную теорию их «спасает» профессионализация, призвание, живой интерес к определенной сфере деятельности, постоянный труд. За образами этих героев легко угадывается характерный для передовых людей эпохи «мрачного семилетия» круг настроений и представлений, в частности их вера в то, что, трудясь в области искусства и науки, можно сохранить свое достоинство, уберечься от компромиссов и принести пользу обществу.
Образ художника Шубина представляет собою эстетико-психологическое исследование в форме портрета. Тургенев стремился в лице этого героя синтезировать те черты, которые составляли идеальное представление о художничестве в 50-е годы.
Шубин по своей внешности, тщательно описанной в начале романа, схож с Печориным: небольшого роста, сильный блондин, он вместе, с тем бледен и изнежен, его небольшие руки и ноги свидетельствуют об аристократизме. «Одарив» своего героя фамилией великого русского скульптора, Тургенев придал его портрету черты, напоминающие внешность Карла Брюллова.
С первого же разговора героев — друзей и антиподов (наружность Берсенева рисуется как прямая противоположность внешности Шубина: он худой, черный, неловкий) — выясняется, что один из них «умница, философ, третий кандидат московского университета», начинающий ученый, другой же художник, «артист», скульптор. Но характерные черты «артиста» 50-х годов сильно разнятся от романтического представления о художнике. Тургенев дает это понять в особом эпизоде: Берсенев «указывает» Шубину, каким должен быть артист по общепринятым понятиям. Традиционный стереотип «предписывает» художнику обязательное любование природой, восторженное отношение к музыке и т. д. Сопротивляясь насильственно навязываемым ему рутиной «нормам» поведения и позициям, Шубин отстаивает свой интерес к проявлениям реальной, чувственной жизни, к ее «материальной природе»: «Я мясник-с; мое дело — мясо, мясо лепить, плечи, ноги, руки» (VIII, 9). В подходе Шубина к профессии художника, к задачам искусства и к своему призванию проявляется его органическая связь с эпохой. Возможности скульптуры как художественного рода ему кажутся ограниченными, и он хочет расширить их, обогащая ваяние художественными средствами других искусств. Создавая скульптурные портреты, он ставит перед собою задачу передать не столько внешность, сколько духовную суть оригинала, не «линии лица», а взгляд глаз. Вместе с тем ему присуща особенная, заостренная способность к оценке людей и умение возводить их в типы. Меткость характеристик, которые Шубин дает другим героям романа, превращает его выражения в крылатые слова. Эти характеристики в большинстве случаев и являются ключом к типам, изображенным в романе.
Нередко заострение характеристики приводит к возникновению сатирического образа, иногда к уподоблению человека его примитивному аналогу. Карикатура и сатирические уподобления Шубина замечательны тем, что они возникают из двойственной, а иногда и многозначной оценки явления и представляют собою определенный подход, восприятие, сознательно ориентированное на резкий, необычный ракурс объекта. Художник способен одно и то же лицо увидеть в ряду возвышенных, изящных явлений и в сатирическом плане. Анна Васильевна Стахова воспринимается Шубиным в одном ключе как достойная уважения женщина, творящая благодеяния, в другом — как тупая и беззащитная курица. Гораздо более значительно проявляется эта широта взгляда Шубина, его способность видеть одних и тех же людей с разных точек зрения и по-разному передавать их образ в эпизоде с двумя скульптурными изображениями Инсарова — героическим (чертам его лица придано выражение смелости, силы, честности и благородства) и сатирическим (здесь в его физиономии главным оказывается «тупая важность, задор, ограниченность»). Оба изображения передают суть объекта. Двойственна оценка Шубиным и собственной личности. Он знает, что от природы наделен талантом, и говорит о себе: «Может быть, имя Павла Шубина будет со временем славное имя?»; вместе с тем он допускает и другую возможность — опошление, превращение в покорного, безвольного сожителя бойкой и тупой бабы, погрязание в пошлом провинциальном быте. Эту возможность он воплощает в карикатурной статуэтке. В чертах своего характера, которые роднят его с «лишними людьми» сниженного, провинциального типа, он видит истоки этой опасности (ср. рассказ «Петушков» Тургенева, «Записки замоскворецкого жителя» Островского; аналогичный эпизод есть и в «Обломове» Гончарова); в искусстве же, в своей профессии, в серьезных занятиях ею — спасение от судьбы российского Гамлета.
Самые темы творчества Шубина, его замыслы (например, барельеф: мальчик с козлом) говорят о нем как о художнике середины века, они напоминают работы Рамазанова, «предвосхищают» молодого Антокольского.
Шубин напряженно размышляет над современными социально-этическими проблемами. Ему принадлежат в романе все изречения, выражающие авторскую точку зрения, и на его слова постоянно ссылалась критика (в том числе и Добролюбов), определяя плодотворные, исторически прогрессивные идеи романа. Таким образом, всю свою оригинальность и силу как мыслителя и аналитика автор романа передал именно Шубину, а не Инсарову и не представителю науки — Берсеневу. В этом ясно выразился взгляд Тургенева на личность художника. Тургенев не разделял теории бессознательного творчества, широко бытовавшей среди сторонников «чистого искусства». Однако талант обобщения, типизации, острая мысль у художника, изображенного Тургеневым, сочетается со способностью бессознательно, чувством воспринимать окружающее и ценить в других дар стихийного проникновения в суть жизненных явлений. Шубин ведет продолжительные беседы с наблюдательным и молчаливым Уваром Ивановичем, вникая в туманный смысл его иррациональных оценок и пророчеств. Ему он задает важнейший в романе вопрос: «Когда же наша придет пора? Когда у нас народятся люди? — Дай срок, — ответил Увар Иванович, — будут» (VIII, 142). Только Шубин понимает таинственную связь старого дворянина, погруженного в полное бездействие и созерцательность, с «хоровым началом», «черноземной силой», его способность проникаться народной точкой зрения и провидеть стихийные процессы, происходящие в народе. Однако Шубин уясняет, развивает бессвязные, неопределенные речи Увара Ивановича. В своей первозданной бесформенности, аморфности они так же неприемлемы для него, как «простые», рационалистические ответы Инсарова на «проклятые вопросы». Как личности Шубину приданы черты, которые соответствовали взгляду Тургенева на идеального художника. Он изящен, простодушен, прозорлив, добр и эгоистичен, любит жизнь в ее реальных проявлениях и формах, стихийно и радостно наслаждается красотой, не романтичной, идеальной и отвлеченной, а грубой, живой, он жаждет счастья и способен ему предаваться. Это человек «с солнцем в крови». Вместе с тем он более чем кто-либо другой в романе способен к самоанализу, к проницательной и остроумной оценке явлений, к пониманию чужого духовного мира и к неудовлетворенности своим. Творческое воображение открывает ему обаяние того внутреннего одушевления, которым пронизан Инсаров, и он мечтает о том, чтобы подобный душевный подъем стал возможен для всех. Эта широта взглядов Шубина характерна для Тургенева, но не соответствует обычным в писательской среде в 50-х годах представлениям об идеальной артистической натуре. Именно устами Шубина в романе выражена мысль о том, что искусство не может дать удовлетворение современной молодежи, жаждущей самоотречения ради всеобщего счастья. Так, распростившись в «Дворянском гнезде» с идеалом таинственной власти искусства, стоящего над этикой и идейными распрями, в «Накануне» Тургенев произносит окончательный приговор иллюзиям о художественном творчестве как сфере высшей деятельности, способной внутри себя разрешить все конфликты и вопросы времени.
Если в уста Шубина автор романа вложил важнейшие обобщения, определения и оценки, вплоть до признания правомерности «выбора Елены», Берсеневу он передал ряд этических деклараций. Берсенев — носитель высокого этического принципа самоотвержения и служения идее («идее науки»), как Шубин — воплощение идеального «высокого» эгоизма, эгоизма здоровой и цельной творческой натуры. Тургенев подчеркнул, что Берсенев воспитан в традициях дворянской культуры. Отец Берсенева — владелец восьмидесяти двух душ — освободил своих крестьян перед смертью. Шеллингианец и мистик, он занимался отвлеченно-философскими предметами, однако был республиканцем, преклонялся перед Вашингтоном. Он с тревогой следил за мировыми событиями, и написанный им трактат имел отношение к утопическим теориям гуманизма, во всяком случае «события 48-го года потрясли его до основания (надо было всю книгу переделать), и он умер зимой 53-го года, не дождавшись выхода сына из университета, но заранее... благословив его на служение науке» (VIII, 50).
Характеристика конкретная и ясная в историческом и социальном отношении. Отец Берсенева — абстрактный гуманист и утопист — умер, немного не дожив до первых предвестий нового общественного подъема, глубоко потрясенный впечатлениями катастрофы 1848 г.; он указал сыну на отвлеченную науку как на достойный служения предмет (вера в просвещение осталась в нем непоколебленной). Так Тургенев создает своему герою биографию-концепцию, которая затем была воспринята другими писателями. Главное значение биографии Берсенева было не в ее конкретном содержании, а в самом методе построения рассказа о судьбе одного человека в связи с исторической эволюцией социальной среды и с оценкой философских и этических концепций, которые сменяют друг друга в ходе исторического развития общества. Такой метод освоили затем Помяловский (развивший его и придавший ему откровенно публицистический характер), Чернышевский (для которого он стал переосмысленным элементом его своеобразной художественной системы), Писемский и многие другие.
Уход в науку как сферу чистого и независимого творчества был распространенным явлением в среде мыслящих людей России середины века. Сам Чернышевский колебался, какой избрать путь — стать ли ученым-филологом или писателем-публицистом. С 60-х годов занятия естественными науками стали особенно привлекать независимо мыслящую молодежь возможностью сочетать разработку точных знаний со свободой выражения своих философских, материалистических взглядов.
Берсеневу придана нравственная черта, которой Тургенев отводил особенно высокое место на шкале душевных достоинств: доброта. По его мнению, доброта Дон-Кихота придает исключительное этическое значение этому герою в духовной жизни человечества: «Все пройдет, все исчезнет, высочайший сан, власть, всеобъемлющий гений, все рассыплется прахом. Но добрые дела не разлетятся дымом; они долговечнее самой сияющей красоты» (VIII, 191). У Берсенева доброта происходит от глубокого, традиционно наследованного им «шиллерианского» гуманизма и от присущей ему «справедливости», объективности историка, способного встать выше личных, эгоистических интересов и определить значение явлений действительности безотносительно к своей личности. Отсюда и проистекает та истолкованная Добролюбовым как признак нравственной слабости «лишнего человека» скромность, понимание им второстепенного значения своих интересов в духовной жизни современного общества, своего «второго номера» в иерархии типов современных деятелей.
В посредничестве Берсенева, его покровительстве любви Елены и Инсарова сказывается объективное понимание того, к чему стремится Елена, сознание «центральности» натуры Инсарова («номер первый») и соответствия их друг другу, а главное — неукоснительное следование этическому принципу права личности на свободу развития и свободу чувства, укоренившееся и ставшее «второй натурой» уважение к чужому «я».
Знаменательны черты сходства Берсенева с Грановским (в тексте романа даны прямые указания на то, что он является учеником Грановского и смотрит на своего учителя как на образец для подражания). В личности Берсенева выдвинуты на передний план те особенности, которые отмечал Чернышевский («Очерки гоголевского периода», положительно оцененные Тургеневым) в лучших людях 40-х годов: товарищество, высокое уважение к чужой личности, способность «утихомиривать» страсти, пресекать ссоры друзей, которой отличался «кроткий и любящий» Станкевич (III, 218): гуманность и чуткость Огарева, преданность делу просвещения, простота и самоотверженность Грановского, — «он был человек простой и скромный, не мечтавший о себе, не знавший самолюбия» (III, 353), — все это сродни характеру Берсенева.
Тургенев подчеркивает, таким образом, идеальность своего героя ученого, наделяя его чертами характера людей, ставших легендой, привычно воспринимавшихся демократическим читателем 60-х годов как идеальные образы. Вместе с тем тип ученого как идеал оказывается исторически дезавуированным. С пренебрежением называя темы научных работ Берсенева, имеющих исключительно историческое значение, и приводя слова из романа о том, что специалисты хвалили автора, Добролюбов пишет о труде ученого как суррогате «настоящей деятельности»: «Строй нашей жизни оказался таков, что Берсеневу только и осталось одно средство спасения: “Иссушать ум наукою бесплодной”... И еще благо, что хоть в этом мог найти спасение...» (VI, 136—137).
Характеризуя деятельность Берсенева цитатой из «Думы» Лермонтова, Добролюбов тем самым оценил ее как плод «эпохи безвременья» и как проявление дворянской культуры, занятие «лишних людей». Такое отношение к профессиональной деятельности ученого-историка могло родиться лишь в момент, когда в стране складывалась революционная ситуация и жажда непосредственного жизнестроительства, общественного творчества охватила лучших людей молодого поколения.
Интересно отметить, что все молодые люди, окружающие Елену, отрекаются от аристократизма и дворянской сословной ограниченности, все претендуют на звание труженика и даже пролетария, — тоже примета эпохи, представляющая мистифицированное отражение в головах людей исторического процесса демократизации. Труд, демократизм, служение делу стали этическим идеалом поколения, сменившим идеал элитарности, избранности. Берсенев говорит о людях своего типа: «Мы... не сибариты, не аристократы, не баловни судьбы и природы, мы даже не мученики, — мы труженики, труженики и труженики. Надевай же свой кожаный фартук, труженик, да становись за свой рабочий станок, в своей темной мастерской!» (VIII, 126).
В драматическом монологе героя выражено стихийное предчувствие того, что ученый в глазах общества неуклонно из жреца науки, владеющего даром проникновения в таинственную суть вещей (таково, например, толкование личности ученого в «Фаусте» Гете) превращается в умственного работника, приносящего обществу прочный доход и довольствующегося за свой труд более или менее скромной оплатой, без нравственного удовлетворения, признания, славы («Пассажир первого класса» А. П. Чехова).
Порожденные социальными и политическими переменами оптимизм и активный практицизм не у всех людей 60-х годов выражался в бескорыстном служении общему благу. Носителем черт эгоистического делячества в романе является (обер-секретарь сената — карьерист Курнатовский. Именно в споре с Курнатовским Берсенев, готовый признать второстепенное значение науки по отношению к борьбе за немедленное улучшение жизни людей, отстаивает самостоятельность научной деятельности, противясь доктрин подчинения ее бюрократическим «видам» правительства.
Представитель искусства Шубин более болезненно, чем Берсенев, воспринимает охлаждение передовых людей общества к его делу. Шубин не может согласиться ни с пошлым, ни с интеллектуальным неприятием искусства. Его тяготит и навязывание ему как художнику определенного стереотипа поведения, и традиционное отношение к художнику как вдохновенному и праздному ребенку-мечтателю. Неуклонный и упорный труд делается этическим идеалом Шубина. Во имя своего призвания он готов играть удел рядового «работника».
Инсаров — идеальное воплощение деятельной и сознательно героической натуры — в романе характеризуется суммой черт, в которой демократизм, трудолюбие, простота пролетария занимают не последнее место. О нем так и говорят — как о разночинце, «каком-то черногорце». Его социальная характеристика оказалась особенно важна для читателя 60-х годов, так как в нем Тургенев показал процесс демократизации передового, мыслящего слоя русского общества, «полного вытеснения дворян разночинцами в нашем освободительном движении», и идеализировал новый общественный тип. Конечно, очень существенно иностранное происхождение Инсарова, однако «пролетарство», иначе разночинство Инсарова, сочетавшееся с радикализмом убеждений и готовностью смело и решительно действовать, не щадя своей жизни, связывали его с новыми идеалами и новыми героями русского общества, превращали его образ в «заменитель», в форму выражения мысли о неизбежном появлении такого русского героя.
Интересно отметить, что не только Берсенев, Инсаров и отчасти Шубин ощущают себя «мыслящими пролетариями». На это «звание» претендует и такой «деятель» молодого поколения, как антипод Берсенева и Инсарова — Курнатовский.
В характеристике Курнатовского, «приписанной» автором Елене, раскрывается мысль о принадлежности Курнатовского, как и Инсарова, к «действенному типу» и о взаимовраждебных позициях, занимаемых ими внутри этого очень широкого психологического типа. Вместе с тем в этой характеристике проявляется и то, как исторические задачи, необходимость решения которых ясна всему обществу, заставляют людей самой разной политической ориентации надевать маску прогрессивного человека и культивировать в себе черты, которые приписываются обществом таким людям. Елена сообщает Инсарову о Курнатовском: «В нем есть что-то железное... и тупое и пустое в то же время — и честное; говорят, он точно очень честен. Ты у меня тоже железный, да не так... он раз даже назвал себя пролетарием. Мы, говорит, чернорабочие. Я подумала: если бы Дмитрий это сказал, мне бы это не понравилось, а этот пускай себе говорит! пусть хвастается!.. Он должен быть самоуверен, трудолюбив, способен к самопожертвованию... то есть к пожертвованию своих выгод, но он большой деспот. Беда попасться ему в руки!».
В заключение Елена сообщает мнение Шубина, что Инсаров и Курнатовский «оба практические люди, а посмотрите, какая разница; там настоящий, живой, жизнью данный идеал; а здесь даже не чувство долга, а просто служебная честность и дельность без содержания»; «а по-моему», — возражает Елена, — «что же общего между вами? Ты веришь, а тот нет, потому что только в самого себя верить нельзя» (VIII, 108).
Казалось бы, в характеристике Курнатовского присущая роману «Накануне» четкость обрисовки типов, безапелляционность авторского приговора достигает своего апогея. Писателю как бы не хочется тратить беллетристические средства на изображение этого, слишком для него ясного типа. В качестве главного двигателя действия в романе выступает Инсаров; его личность, дело, которому он себя посвятил целиком, определяют судьбу героини. «Официальный» жених — Курнатовский — ничуть не беспокоит Елену. Молодые люди решают свою судьбу смело и самостоятельно. Характеристика Курнатовского дается сжато, в одном месте, почти в стиле знаменитых «реестров действующих лиц», которые Тургенев составлял на ранних стадиях работы над произведениями. Однако, ставя последнюю точку в этой характеристике, писатель уходит от прямолинейности, возникает спор Шубина и Елены по самому основному вопросу оценки личности Курнатовского. Елена словами, почти дословно совпадающими с ключевой формулировкой статьи «Гамлет и Дон-Кихот», противопоставляет Курнатовского Инсарову как эгоиста, без веры и идеала, т. е. «отказывает» ему в главной черте деятельного типа («Дон-Кихота», по терминологии Тургенева); Шубин же прямо причисляет его к деятелям, хотя и оговаривается, что идеал его вытекает не из живых потребностей общества, а из формальной преданности служебному долгу, «принцип» без содержания.
Спор Елены и Шубина носит характер совместного поиска истины. Не соглашаясь с Шубиным и выдвигая, казалось бы, противоположную точку зрения, Елена все же придает серьезное значение его словам, принимает их к сведению. Каждый из них оказывается прав, и в целом их спор уточняет не только характеристику Курнатовского, но и представление о деятельном типе. Человеком деятельного характера, способным самоотверженно служить идее, оказывается не только революционер или борец национально-освободительного движения, но и бюрократ, для которого вера в государство и правительственные предначертания заменяет какой-либо другой идеал.
Однако в соответствии с художественным строем романа «Накануне» Курнатовский является не только изображением определенного современного типа, но и воплощением идеала: он идеальный администратор — бюрократ нового типа, характерного для 60-х годов. Курнатовский энергичен, решителен, честен и непреклонен в следовании определенному принципу («железен»). За внешними и чисто психологическими чертами Курнатовского как личности стоит определенное мировоззрение, в нем воплощается результат эволюции некоторых идей 40-х годов, политическая, философская концепция, «решение» социальных проблем современности мыслью, развивавшейся в своеобразном направлении. Произнося приговор «герою дела» — Курнатовскому, Тургенев оценивает не только само «дело», но и концепцию, идеологическое направление, на которое оно опирается. В «Былом и думах» Герцена содержится эпизод его знакомства с реальным носителем этого рода идей, типом, новым в 1857 г. и представлявшимся идеальным, еще совсем не развенчанным в начале 60-х годов. Герцен пишет:
«Осенью 1857 года приехал в Лондон Чичерин. Мы его ждали с нетерпением: некогда один из любимых учеников Грановского, друг Корша и Кетчера, он для нас представлял близкого человека. Слышали мы о его жестокости, о консерваторских велеитетах (стремлениях. — Л. Л.), о безмерном самолюбии и доктринаризме, но он еще был молод... Много угловатого обтачивается теченьем времени.
— Я долго думал, ехать мне к вам или нет... Я же, как вы знаете, вполне уважая вас, далеко не во всем согласен с вами. Вот с чего начал Чичерин. Он подходил не просто, не юно, у него были камни за пазухой... Свет его глаз был холоден, в тембре голоса был вызов и страшная, отталкивающая самоуверенность. С первых слов я почуял, что это не противник, а враг... Расстояния, делившие наши воззрения и наши темпераменты, обозначились скоро... Он в императорстве видел воспитание народа и проповедовал сильное государство и ничтожность лица перед ним. Можно понять, что были эти мысли в приложении к русскому вопросу. Он был гувернементалист, считал правительство гораздо выше общества и его стремлений... Все это учение шло у него из целого догматического построения, из которого он мог всегда и тотчас выводить свою философию бюрократии» (IX, 248—249; курсив наш. — Л. Л.).
Бросается в глаза сходство внешних манер, характера и, главное, мировоззрения Курнатовского у Тургенева и Чичерина в изображении Герцена. Более того, анализ Герценом личности одного из главных идеологов «государственной школы» разъясняет смысл противоречивых отзывов Елены и Шубина о Курнатовском (с одной стороны, у него нет идеала, он эгоист, с другой — он способен поступиться собственной выгодой, он честен; его деятельность и самоотверженна и не вытекает из потребностей общества). «Вера» Курнатовского — это вера в государство «в приложении к русскому вопросу» (выражение Герцена), т. е. преданность сословно-бюрократическому, монархическому государству. Понимая, что реформы неизбежны, деятели типа Курнатовского связывали все возможные в жизни страны изменения с функционированием сильного государства, а себя считали носителями идеи государства и исполнителями его исторической миссии, отсюда — самоуверенность, эгоцентризм, отсюда же и готовность поступиться личными выгодами.
Однако вера в монархическое государство и в бюрократический «сильный» строй есть вера в систему, которая исторически может наполняться весьма различным содержанием (проведение реформ и проведение контрреформ).
Салтыков-Щедрин — самый «политический» писатель России середины XIX в., видевший колоссальное историческое значение государства в развитии общества, — не раз в своей сатирической художественной манере касался вопроса о «новых», современных «сугубых» бюрократах, готовивших себя к проведению правительственных реформ, претендовавших на роль деятелей, которым суждено повернуть «колесо истории», и ставших затем служителями реакции. В сатирической драме «Тени», например, он рисует обстановку начала 60-х годов, когда проведение реформ сочеталось с наступлением на всякую свободную мысль, с подавлением демократических сил общества. Герои драмы, молодые бюрократы, верившие в доктрину «сильного государства» и убедившие себя в том, что всякая система, предложенная сверху, — благо, приходят к голому карьеризму, цинизму и внутреннему сознанию «чудовищной барщины», которую они несут, оказывая свое «обязательное содействие» любому гнусному предначертанию правительства.
Н. Г. Помяловский явился крупнейшим среди шестидесятников обличителем чиновничества. Многому научившись у Тургенева и Салтыкова, он увидел совершенно другие социально-политические аспекты проблемы бюрократии и выразил свои наблюдения через особенную, специфическую систему образов. Однако эпизод сватовства Курнатовского в «Накануне» оставил заметный след в его творческом воображении. В «Молотове» он повторил эту ситуацию, сделав образ жениха-чиновника гротескно-сатирическим воплощением формализма бюрократического аппарата.
Более обстоятельно, чем Тургенев в романе «Накануне», он развил конфликт между отцами и детьми, добивающимися права на свободу чувства и независимость выбора жизненного пути. Тургенев не стал осложнять прозрачную конструкцию романа анализом этого, не столь уж для него в данном случае важного конфликта. Проблеме чиновничества, судеб молодых бюрократов, деятелей «нового времени», а также вопросу о международном значении русской административной системы он посвятил в конце 60-х годов роман «Дым» (1867). Помяловский же, «погрузивший» обычный в русских повестях уже с 40-х годов конфликт в своеобразно освещенный и понятный нравственный мир чиновно-мещанской среды, на его фоне рассмотрел те реальные, новые пути, которые молодежь пытается прокладывать в старом, устоявшемся обществе.
Отношения Елены и Инсарова во многом «идеальны». Писатель рисует героев, летящих, как мотыльки на свет, к борьбе, не видящих и не признающих «мелких» препятствий на своем пути, игнорирующих их. Тут еще нет того решительного неприятия старого общества и его морали, той войны с ними, которая была декларирована в «Что делать?», но есть поэтическое, эмоциональное утверждение самоценности и непреодолимой силы идеального порыва, его плодотворности.
Мы видим, что в «Накануне» Тургенев последовательно развенчал три идеала, в становлении и укреплении влияния двух из которых на общество он сыграл немаловажную роль. Тургенев способствовал утверждению в среде русских читателей авторитета личности художника, поэта, деятельность которого может быть противопоставлена участию в практических делах высших классов общества. Идеал учености тоже был не чужд Тургеневу. Ведь совсем незадолго до «Накануне» — в «Дворянском гнезде» — он внутренне противопоставил Лаврецкого, стремящегося к «положительным знаниям», своим прежним героям — «чистым теоретикам», отвлеченным «мечтательным» мыслителям. Вскоре в романе «Отцы и дети» он снова будет писать об учености и вере в науку как важнейших признаках нового типа людей, наиболее современных, в известном смысле идеальных выразителей устремлений общества.
К утверждению идеала бюрократического «государственного» реформаторства Тургенев не приложил руки. В системе художественных образов Тургенева либеральный бюрократ-реформатор — всегда фигура отрицательная, хотя Тургенев и понимал, что тип этот может иметь свое идеальное выражение в сознании его современников. Особенность художественного развенчания идеалов Тургеневым состояла в том, что он, «оживляя» их, придавая им структурную форму живого человеческого характера, индивидуальности, наделенной определенным мировоззрением и стилем поведения, — низводил их до типа. Этический идеал, социальное решение, рожденные ищущими умами эпохи, получали реальное, жизненное воплощение, осуществление и таким образом обнаруживали свою общественную и временную ограниченность. Тургенев показывал, что данный идеал уже «материализовался», а зачастую и то, что человечество уже миновало в своем пути стадию его воплощения.
Представление об идеале для него было неотделимо от мысли о наиболее современном, наиболее прогрессивном человеческом характере, в конечном счете от мысли об истории, времени. Эта черта, присущая Тургеневу в высшей степени, была свойственна и другим писателям 60-х годов, в особенности тем из них, которые прошли через школу 40-х годов с ее историческим философизмом. А. Н. Островский в 70-х годах писал об умении разрушать старые идеалы как обязательной черте подлинного художника: «Каждое время имеет свои идеалы, и обязанность каждого честного писателя (во имя вечной правды) разрушать идеалы прошедшего, когда они отжили...».
Выше уже отмечалось, что освободительное движение в Европе рассматривается в «Накануне» как начало возникновения революционной ситуации в ряде стран, как возможный пролог изменения политического климата в России. Инсаров произносит слова, которые сразу привлекли к себе внимание читателей и до сих пор заставляют задумываться интерпретаторов романа: «Заметьте: последний мужик, последний нищий в Болгарии и я — мы желаем одного и того же. У всех у нас одна цель. Поймите, какую это дает уверенность и крепость!» (VIII, 68). Слова эти рассматриваются как выражение мысли «о необходимости объединения всех передовых сил русского общества для борьбы за реформы» и как политический урок революционным демократам, проповедь того, «что героев рождает только борьба за “общенациональные” интересы».
Не отрицая возможности некоторого политико-дидактического смысла, заключенного как в этой фразе Инсарова, так и в самом изображении в романе национально-освободительной борьбы, объединяющей нацию, следует, однако, заметить, что для Тургенева не менее, а может быть и более важной была другая сторона дела. В «Накануне», несмотря на то, что этот роман по самой своей структуре, пожалуй, наиболее «рассудочный», публицистичный из романов писателя, необыкновенно силен лирический элемент. Формой выражения нового идеала и нового, идущего на смену еще недавней подавленности, общественного оживления является тот общий тон бодрости, энергии, воодушевления, который ощущается в настроениях главных героев и как бы отраженным светом озаряет других персонажей романа.
Характеризуя положение человека в разные периоды жизни общества и при разных политических конъюнктурах, Герцен писал о революционной ситуации: «Есть эпохи, когда человек свободен в общем деле. Деятельность, к которой стремится всякая энергическая натура, совпадает тогда с стремлением общества, в котором она живет. В такие времена — тоже довольно редкие — все бросается в круговорот событий, живет в нем, страдает, наслаждается, гибнет... Даже те личности, которые враждуют против общего потока, также увлечены и удовлетворены в настоящей борьбе... В такое время нет нужды толковать о самопожертвовании и преданности, — все это делается само собою и чрезвычайно легко. —Никто не отступает, потому что все верят. Жертв, собственно, нет, жертвами кажутся зрителям такие действия, которые составляют простое исполнение воли, естественный образ поведения» (VI, 120—121).
Герцен, писавший эти строки под непосредственным впечатлением революционной ситуации конца 40-х годов в Европе, говорит об исторической возможности общественного единства — пусть не единства в мировоззрении и стремлениях (ср. слова Инсарова, утверждавшего, что все болгары хотят одного и того же), но в активности, в состоянии духа, выражающем общественный подъем. Знаменательно, что о реакционных деятелях Герцен пишет, что они «враждуют против общего потока». Революционная ситуация, по его мнению, охватывает все общество, большинство граждан так или иначе участвуют в борьбе на стороне прогрессивных сил, так как революционные изменения становятся исторической необходимостью. Революционная ситуация 60-х годов в России сделала главным настроением, главным тонусом общества оптимизм, стремление к счастью, веру в плодотворность политического творчества, и революционеры, сознававшие неизбежность самопожертвования в борьбе, гневно протестовали против понятия «жертва».
Интерес к эпохам народного подъема, активности всех членов общества, к историческим периодам, когда мощно звучал хор коллективного политического деяния и каждая отдельная (часто направленная на достижение частных и личных целей) воля вливалась в русло больших исторических свершений, охватил русскую литературу. Его высшим выражением явился роман Л. Толстого «Война и мир».
Жизнь главной героини в «Накануне» складывается трагически; и, конечно, не случайно то обстоятельство, что Инсаров погибает, не вступив в борьбу, о которой мечтает, а Елена, готовясь к участию в войне, предчувствует свой скорый конец и ищет его. Тургеневу было присуще острое сознание трагедийности хода истории. Оно отразилось в образах его героев — детей своего времени — и в их судьбах. Елену, как выше отмечалось, сближает с Лизой Калитиной жертвенный порыв. Мало того, писатель связывает самоотверженность обеих героинь, присущую им жажду подвига с традициями народного подвижничества (недаром Елене «является» во сне нищенка Катя, внушившая ей мечту о скитальчестве и уходе из семьи). Однако, в отличие от Лизы Калитиной, Елена свободна от аскетической морали. Она современная, смелая девушка, легко порывающая с гнетом традиций, стремящаяся к счастью.
Прежде чем соединить свою жизнь с ее жизнью, Инсаров вводит любимую женщину в свои планы, интересы и заключает с нею своеобразный договор, предполагающий с ее стороны сознательную оценку их возможной будущности. Именно так, по мнению Чернышевского, высказанному в статье «Русский человек на rendez-vous», повел бы себя «порядочный человек» при свидании с Асей, такой договор пытался «заключить» с своей невестой и сам Чернышевский. Беззаветность любви Елены и ее благородная решимость разрушают аскетическую замкнутость Инсарова, делают его счастливым. Добролюбов особенно ценил страницы романа, где изображалась светлая и счастливая любовь молодых людей. В романе содержится многозначительный разговор Шубина и Увара Ивановича: «...Инсаров кровью кашляет; это худо. Я его видел на днях... лицо чудесное, а нездоровое, очень нездоровое.
— Сражаться-то... все равно, — проговорил Увар Иванович.
— Сражаться-то все равно, точно... да жить-то не все равно. А ведь ей с ним пожить захочется.
— Дело молодое, — отозвался Увар Иванович.
— Да, молодое, славное, смелое дело. Смерть, жизнь, борьба, падение, торжество, любовь, свобода, родина... Хорошо, хорошо. Дай бог всякому! Это не то, что сидеть по горло в болоте да стараться показывать вид, что тебе все равно, когда тебе действительно в сущности все равно. А там — натянуты струны, звени на весь мир или порвись» (VIII, 141).
Представлению Увара Ивановича, старого человека, о борьбе как синониме гибели (поэтому все равно, здоровый или больной человек идет сражаться) Шубин противопоставляет взгляд своего поколения, согласно которому жизнь, счастье, борьба неразрывны. Независимо от того, торжество или смерть ведет за собою борьба, она делает человека счастливым («Дай бог всякому»).
Устремления и потребности молодых «детей времени» были охарактеризованы Тургеневым в романе, и в этом состояла главная его новизна. В «Накануне» был найден герой 60-х годов, хотя еще и номинативно; по сути дела, он был синтезирован из исторических потребностей, нарождающихся идеалов, отдельных наблюдений над тенденциями развития исторического процесса. Не желая выдавать этого героя за типическое, реальное укоренившееся явление русской жизни, Тургенев придал своей идее облик жизненно правдоподобного, исторически конкретного героя — борца национально-освободительного движения. Почему именно этот тип был избран писателем как «заменитель» русского революционного деятеля, «заменитель», выражающий и неизбежность превращения такого героя в главную фигуру современности и незавершенность процесса его становления, мы имели случай сказать выше.
Основополагающая черта, на которой Тургенев построил характер этого героя, — его действенная, активная природа, его значение общественного двигателя, человека, которому назначено воплощать в жизнь задачи, одновременно простейшие и важнейшие для человека, народа, времени.
Н. Щедрин (М. Е. Салтыков). Полн. собр. соч. Т. XVIII. М., 1937, стр. 144.
Четкость и некоторая умышленная схематичность как общей структуры романа, так и отдельных его образов была отмечена современной писателю критикой. См.: К. Н. Леонтьев. Письмо провинциала к г. Тургеневу. — Отечественные записки, 1860, № 5, отд. III, стр. 21; Н. К. Михайловский. Литературно-критические статьи. М., 1957, стр. 272.
С. М. Петров справедливо пишет: «Проблема общественной роли и значения разночинной демократической интеллигенции ставится Тургеневым в первый раз не в «Отцах и детях», а в «Накануне» (С. М. Петров. И. С. Тургенев. М., 1968, стр. 167).
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 25, стр. 94.
Чернышевский в «Что делать?», говоря о работе Лопухова на заводе, очень близко воспроизвел формулировки признаний Курнатовского, утверждавшего, что он чуть было не сменил службу в сенате на должность управляющего большим заводом в поисках живого дела. Нечего и говорить, что смысл деятельности Лопухова на заводе по существу своему противоположен той административной работе, которая привлекает Курнатовского, но готовность обоих героев отказаться от кабинетных занятий (Лопухов уходит из науки) ради общения с непосредственными производителями материальных благ и понимание ими (каждым в соответствии со своим мировоззрением) значения промышленных предприятий в обществе характеризует обоих этих героев как деятелей новой эпохи. Не исключена и возможность прямой полемики Чернышевского (или его героя — Лопухова) с тем пониманием значения организационной работы на заводе, которое заявлено в рассуждениях Курнатовского.
А. Н. Островский. Полн. собр. соч. Т. XV. М., 1953, стр. 154.
М. К. Клеман. Иван Сергеевич Тургенев. Л., 1936, стр. 123; комментарий А. И. Батюто к «Накануне» (VIII, 533).
