Святитель Филарет, митрополит Московский (†1867). Митрополит Филарет (Дроздов)

Филарет (Дроздов)

Филарет (в миру Дроздов Василий Михайлович) (26.12.1783-19.11.1867), святитель, митрополит Московский и Коломенский. Один из самых замечательных подвижников XIX в. Пастырь, выдающийся богослов, он всю жизнь свою подчинил Воле Божией и трудился ради Славы Божией. За великую ревность о Господе и великие труды Бог дал свт. Филарету благодатные дары прозорливости и исцелений. В 1858 по его настоянию был издан русский перевод Библии. Он же составлял манифест 19 февраля 1861 об освобождении крестьян. Основные труды: “Начертание церковной библейской истории”, “Разговор между испытующим и уверенным о Православии восточной греко-российской церкви”.

Филарет (в миру Василий Михайлович Дроздов) - митрополит Московский, первый доктор богословия в России (1814), один из крупнейших представителей русской христианской философии. К. Н. Леонтьев называл его «великаном» православия, определившим целое «филаретовское» направление отечественной мысли. Учился в Коломенской, затем Троицкой лаврской семинарии. С 1809 профессор философских наук в Петербургской Духовной академии. С 1812 по 1819 ее ректор. В эти годы Филарет издает за свой счет сочинения Канта , принимает активное участие в переводе Священного Писания на русский язык, сделав издание русской Библии делом всей жизни; пишет свое основное герменевтическое сочинение «Записки на книгу Бытия» (ч. 1-3. М., 1867), где использует особый, «духовно-анагогический » метод толкования, восходящий к исихастскому метафизическому опыту. С 1821 и до смерти возглавляет московскую кафедру (с 1826 митрополит). В этот период Филарет обеспечивает систематическое издание русских переводов святых отцов и пишет «Пространный христианский катехизис» (1823), а также большую часть своих проповедей и слов. Круг философско-богословских идей Филарета определен святоо-теческой традицией и особенно Халкидонским догматом о Богочеловеческой природе Христа, которому можно подражать лишь экзистенциально-заостренным, «таинственно-крестным» образом (Десять слов о кресте и глаголы жизни вечной. М., 1995, с. 36). Филарет делает акцент на аскетической стороне такого подражания, часто используя понятия-метафоры «внутреннего» и «внешнего» креста, «страха смерти» и «страха жизни» и др. Канонизирован Русской Православной Церковью.

П. В. Калитин

Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин , А.А. Гусейнов , Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. IV, с. 189.

Филарет (в миру Василий Михайлович Дроздов) (26.12.1782(6.01.1783), Коломна - 19.11(1.12). 1867, Москва) - митрополит Московский (1826), первый доктор богословия в России (1814). Учился в Коломенской и Троицкой семинариях, стал любимым воспитанником митрополита Московского Платона (Левшина). С 1808 года - монах, с 1809 года - профессор философских наук в Петербургской духовной академии, с 1812 года по 1819 год - ее ректор. В 1819 году назначен архиепископом тверским, в 1820 году переведен на ярославскую кафедру. С 1821 года и до самой смерти Филарет - на московской кафедре (с 1826 года - в сане митрополита). В 1994 году канонизирован.

Период пребывания в столице (1809-1821) оказался самым плодотворным в творческой жизни будущего иерарха. Его «Пространный христианский катехизис» свидетельствует о «сердечном», т. е. анагогическом (см. Анагогия), понимании христианства с ориентацией на сильную и самостоятельную мысль, устремленную «в тайны Креста Христова , в тайны действия Св. Духа в душах облагодатствованных». В XIX веке Филарет оказался первым среди тех, для кого православная философия, основанная на церковном духовном опыте, стала задачей жизни (Флоровский ). Розанов высоко ценил Филарета как «последнего... великого иерарха Церкви Русской». В своих социальных взглядах Филарет опирался на византийскую теорию симфонии, подчеркивающую духовный приоритет церковной власти над светской и предполагающую нравственное ограничение царя, что повлекло за собой неудовольствие со стороны Николая I . Тем не менее его трактовку «священного царства» поддержали позднее крупнейшие монархисты России: Победоносцев, Тихомиров, архиепископ Серафим (Соболев) и др. Данилевский развил взгляды Филарета на противостояние России и Европы. Значительна роль Филарета и в развитии духовного просвещения в России. В Московской духовной академии (с 1821) выросла целая плеяда православных мыслителей: Голубинский, Кудрявцев-Платонов , Бухарев, Феофилакт (А. В. Горский) - во многом предвосхитивших процесс религиозно-философского возрождения России в конце XIX - начале XX века. Филарету принадлежит заслуга и в публикации первого русского перевода Нового Завета и Псалтыри (1858), за который он патовал, еще будучи действительным членом Библейского общества в 10-е годы XIX века. В конце жизни Филарет основал Общество любителей духовного просвещения и расширил миссионерскую деятельность среди светской интеллигенции. Был автором Манифеста об освобождении крестьян.

П. В. Калитин

Русская философия. Энциклопедия. Изд. второе, доработанное и дополненное. Под общей редакцией М.А. Маслина . Сост. П.П. Апрышко , А.П. Поляков . – М., 2014, с. 673-674.

Сочинения: Слова и речи: В 5 г. М., 1873- 1885; Записки, руководствующие к основательному разумению Книги Бытия Ч, 1-3. М., 1867; О государстве. Тверь, 1992; Пространный христианский катехизис. Белосток, 1990; Творения. М., 1994; Меч духовный. М., 2010.

Литература: Городков Л. Догматическое богословие по сочинениям Филарета, митрополита Московского. Казань, 1887; Смирнов А. Петербургский период жизни митрополита Филарета. М., 1900; Чистович И. А. Руководящие деятели духовного просвещения в России... Спб., 1894; Виноградов В. //. Платон и Филарет, митрополиты Московские. Сергиев Посад, 1913; Введенский Д. И. Митрополит Филарет как библеист. Сергиев Посад, 1918; Флоровский Г. Пути русского богословия. Париж, 1937 (Вильнюс, 1991); Архиепископ Серафим (Соболев). Русская идеология. Свято-Троицкий монастырь, 1987.

Филарет Московский (в миру Дроздов Василий Михайлович), святой, митрополит Московский (1862) (26.12.1782 - 9.11.1867), один из столпов отечественного Православия и учёно-монашеской школы в России. Учился в Коломенской и Троицкой лаврской семинарии, был самым одарённым и любимым воспитанником Московского митр. Платона (Левшина). С 1808 - монах, с 1809 - профессор философских наук в С.-Петербургской Духовной академии, с 1812 по 1819 - её ректор, в 1814 - первый доктор богословия в России. В 1819 назначен архиепископом Тверским, в 1820 переведён на ярославскую кафедру. С 1821 и до самой смерти - Московский архипастырь. В 1994 - канонизирован.

Период пребывания Филарета в С.-Петербурге оказался самым плодотворным в его философско-богословском творчестве. Здесь он создаёт: 3-томник «Записки на книгу бытия»; «Начертание церковно-библейской истории», «Изложение разности между Восточной и Западной церковью в учении веры»; «Разговоры между испытующим и уверенным о Православии Восточной греко-российской церкви». Здесь же он пишет «Краткий» и «Пространный» катехизисы, принимает активное участие в переводе Библии на русский язык, придав межконфессиональному Библейскому обществу православное направление, составляет подробное «Обозрение богословских наук» - первый опыт их стройной систематизации на русском языке.

В своём философско-богословском творчестве Филарет продолжает антиномическую, апофатико-катафатическую линию Платона (Левшина), усиливая её крёстную и эмпирико-метафизическую направленность, что было обусловлено всё возрастающим натиском секулярной культуры: её претензией на «истину», а порой и «спасение» без креста (см.: Учёно-монашеская школа; Платон [Левшин]).

В противовес секуляризму св. Филарет создает теоцентрическую, христоцентрическую концепцию человека и его свободы, когда только через синергический крест покаяния мы обретем право на вольное самовыражение и даже самобытие; когда только через личную «голгофу», предполагающую постоянное умерщвление любых плотских и секулярных страстей, мы можем рассчитывать на свое спасение. «Прежде собственные усилия познать истину едва производили в [человеке] слабый, кратковременный свет, оставляющий по себе сугубую тьму; теперь из самой тьмы, в которую он подвергается пред Отцом Светов, рождается для него внезапный свет, а если остается он иногда и во тьме, то и в ней познает непостижимую близость Того, Который есть Свет превыше света» («Слово в день Благовещения Пресвятой Богородицы», 1822).

Из-за того же натиска секулярной культуры Филарет уделил особое внимание теории государства, создав первую в России историософскую концепцию монархизма на основе святоотеческой «симфонии» духовных и светских властей, но с новым акцентом на принципиальной необходимости их добровольно-нравственного, если не кенотического самоограничения. В этой историософской сфере у Филарета нашлось много последователей: от К. П. Победоносцева и Л. А. Тихомирова до архиеп. Серафима (Соболева) и И. Л. Солоневича. Что же касается эмпирико-метафизической и весьма суровой составляющей философско-богословского творчества Филарета, то её - как и в целом учёно-монашескую школу в России - ждало однозначное и по сути разрушительное разделение на собственно скитское и отшельническое безмолвие, с одной стороны, и на чисто культуроносное христианство (особенно в лице белого духовенства и т. н. богоискателей к. XIX - н. XX в.), с другой.

Филарет предвидел подобный поворот событий, отмечая «любовь к миру» в качестве главной причины появления чисто культуроносного и «мирского» христианства, когда «любовь к Богу» «соглашается приносить жертвы Богу, только чтобы ей не возбранялось принимать жертвы от мира; готова творить дела человеколюбия, только чтобы мир видел и одобрил их, даже любит ходить в храмы Богослужения, только чтобы мир за ней последовал» («Слово на второй день праздника Рождества Христова», 1814), вот почему Филарет с годами всё больше склонялся к полному уединению или в построенном им Гефсиманском скиту (недалеко от Троицко-Сергиевой лавры), или в Голутвином монастыре (под Коломной). Т. о., учёно-монашеская школа эпохи Платона (Левшина) видоизменялась в собственно скитскую общность. Антиномическая целостность по-святоотечески новой православной культуры терялась в крайностях сугубо монашеского и сугубо мирского порядка.

И всё же Филарет и его сподвижники в лице св. Игнатия Брянчанинова, Антония (Медведева), Иннокентия (Смирнова), Макария (Глухарёва), А. В. Горского, А. Н. Муравьёва, Н. В. Гоголя (порой просто пересказавшего некоторые проповеди Филарета в своих «Выбранных местах из переписки с друзьями») и многих др. успели «распнуться миром» и создать полувековую эпоху в истории учёно-монашеской школы в России, которая ознаменовалась публикацией первого русского перевода Нового Завета и Псалтырей в 1858, а затем, в 1876 и всей русской Библии; усилением миссионерской деятельности не только среди некрещёных народов, но и среди светской интеллигенции (вплоть до основания Общества любителей духовного просвещения); повсеместным распостранением и благословлением скитской жизни в России, особенно в лице прп. Серафима Саровского, дивеевских сестёр и оптинских старцев. В результате духовный авторитет отечественного монашества, и в первую очередь Филарета, сильно вырос, так что даже заведомые противники Православия не имели серьёзного повода критиковать монахов святофиларетовского круга. Однако вплоть до настоящего времени учение св. Филарета и его последователей подвергается цензурно-секулярному и интеллигентскому умолчанию.

Калитин П.

Филарет (в миру Василий Михайлович Дроздов) (26.12. 1783–19.11.1867), святитель, митрополит Московский. С 1812 являлся ректором Духовной Академии. В 1817 был назначен епископом Ревельским, в 1819 – архиепископом Тверским, в 1820 – архиепископом Ярославским, с 1821 до кончины находился на Московской кафедре. В 1823 он по поручению Св. Синода составил Православный катехизис. В 1858 по его настоянию был издан русский перевод Библии. В 1861 митрополит составил манифест об освобождении крестьянства. Им написаны такие труды, как «Начертание церковной библейской истории», «Записки на Книгу Бытия», «Разговоры между испытующим и уверенным о Православии Восточной Греко-Российской Церкви», «Слова и речи».

В 1883 в Москве была издана книга «Государственное учение Филарета, митрополита Московского», в которой излагались его мысли о происхождении Православного государства, о верховной власти, отношении к ней подданных, о конституционализме и революции на Западе, о связи между престолом и алтарем, об образовании, печати, суде и наказаниях.

Причислен к лику святых на Архиерейском Соборе в 1995. Память свт. Филарету празднуется 19 нояб./2 дек.

Ниже дается краткое изложение государственного учения святителя Филарета.

«Бог, по образу Своего небесного единоначалия, устроил на земле царя; по образу Своего вседержительства – царя самодержавного; по образу Своего Царства непреходящего, продолжающегося от века и до века, – царя наследственного.

Если бы все цари земные довольно внимали своему небесному достоинству и к положенным на них чертам образа небесного верно присоединяли требуемые от них богоподобную правду и благость, небесную недремленность, чистоту мысли, святость намерения и деятельности! Если бы все народы довольно разумели небесное достоинство царя и устроение царства земного по образу небесному и постоянно себя ознаменовывали чертами того же образа – благоговением и любовью к царю, смиренным послушанием его законам и повелениям и взаимным согласием и единодушием и удаляли от себя все, чему нет образа на небесах, – превозношение, раздор, своеволие, своекорыстие и всякое зло мысли, намерения и действия! Все царства земные были бы достойным преддверием Царства Небесного. Россия, ты имеешь участие в сем благе паче многих царств и народов. «Держи, еже имаши, да никтоже приимет венца твоего» (Апок. 3, 11).

У некоторых народов в наши времена о государственном устройстве и об отношениях между предержащею властью и подданными столько споров и распрей, что от них все общественные связи трещат, все столпы политических зданий колеблются; пусть бы они прочитали у нас (русских) явственнее на сердцах, чем на хартиях, написанное краткое, но всеобъемлющее постановление государственное, которое заключается в следующих словах: святость власти и союз любви между государем и народом.

Пророк, между судьбами Божиими по всей земли отличая особенную судьбу помазанных, не довольствуется собственным указанием на то очевидное действие сей судьбы, что Бог не оставил человека обидети их; Он отверзает небо и дает услышать оттоле Творческое слово, созидающее их безопасность: не прикасайтеся помазанным моим.

Правительство, не огражденное свято почитаемою ото всего народа неприкосновенностью, не может действовать ни всею полнотой силы, ни всею свободой ревности, потребной для устроения и охранения общественного блага и безопасности. Как может оно развить всю силу свою в самом благодетельном ее направлении, когда его сила непрестанно находится в ненадежной борьбе с другими силами, пресекающими ее действия в столь многоразличных направлениях, сколько есть мнений, предубеждений и страстей, более или менее господствующих в обществе? Как может оно предаться всей своей ревности, когда оно по необходимости должно делить свое внимание между попечением о благосостоянии общества и между заботой о собственной своей безопасности? Но если так нетвердо правительство – нетвердо также и государство. Такое государство подобно городу, построенному на огнедышащей горе: что значат его твердыни, когда под ним кроется сила, которая может каждую минуту все превратить в развалины? Подвластные, которые не признают священной неприкосновенности владычествующих, надеждой своеволия побуждаются домогаться своеволия; власть, которая не уверена в своей неприкосновенности, заботой о своей безопасности побуждается домогаться преобладания: в таком положении государство колеблется между крайностями своеволия и преобладания, между ужасами безначалия и угнетения и не может утвердить в себе послушной свободы, которая есть средоточие и душа жизни общественной.

Заповедь Господня не говорит: не восставайте противу предержащих властей. Ибо подвластные и сами могут понимать, что, разрушая власть, разрушают весь состав общества и, следственно, разрушают сами себя. Заповедь говорит: не прикасайтеся даже так, как прикасаются к чему-либо без усилия, без намерения, но легкомысленно, по неосторожности, ибо случается нередко, что в сем неприметно погрешают. Когда власть налагает на подданных некое бремя, хотя и легкое и необходимое, как легко возбуждается ропот! Когда подвластные видят дело власти, несогласное с их образом понятия, как стремительно исторгаются из уст их слова осуждения! Как часто не обученная послушанию мысль подчиненного нечистым прикосновением касается самых намерений власти и налагает на них собственную нечистоту.

Государь и государство требуют от подданных верности вообще и в особенных служениях, должностях и поручениях. В сей верности необходимо нужно твердое удостоверение, потому что без сего не был бы обеспечен общественный порядок и даже не было бы общественной безопасности. Чем же обеспечить верность? Законами? Но чтобы законы имели полную силу и действие, для сего нужна строгая верность в их употреблении. Следственно, предложенный вопрос здесь не разрешается и только получает особенный вид: чем обеспечить верность в употреблении законов? Итак, чем же? Не честностью ли, предварительно дознаваемою? Для сего удобнее находить время и способы в необширном кругу частных сношений, нежели в необъятном пространстве государственных отношений. Власть употребляет ближайшие и важнейшие свои орудия, без сомнения, с предварительным испытанием и дознанием, поколику достигает и проницает человеческий ограниченный взор; но можно ли испытанием и дознанием решительно определить честность каждого из тысяч и тем людей прежде употребления их как орудий государства? Опять возвращается вопрос: чем обеспечить верность? Не честным ли словом? Честное слово можно принять обеспечением только из уст человека дознанной честности; а где предварительное полное дознание честности неудобоисполнимо, там не обеспечивает слово, которое само себя провозглашает честным… Чем же обеспечить верность? Не страхом ли наказаний? Как неприятно было бы, если б и было возможно, основать общее спокойствие на одном общем страхе! Но это и невозможно, потому что могут быть нарушения верности, которых человеческая проницательность не может открыть и правосудие человеческое не может преследовать. Страх наказания нужен и полезен для обуздания склонных к преступлениям (см.: Государственные преступления), но недостаточен для образования качества верноподданных (см.: Верноподданничество). Т. о., неудовлетворительность более близких и обыкновенных средств к обеспечению верности приводит к крайнему средству – к запечатлению обещаемой верности великим и страшным Именем Божиим, дабы каждый так уважал верность, как благоговеет пред Богом; дабы тот, кто вздумал бы дерзновенно коснуться своего обещания, неизбежно встретился с Именем Божиим, которое не есть только произносимый звук, но призываемая сила Божия, проницающая души, испытующая сердца, благословляющая верных и карающая неверных.

Когда темнеет на дворе, усиливают свет в доме. Береги, Россия, и возжигай сильнее твой домашний свет, потому что за пределами твоими, по слову пророческому, тьма покрывает землю и мрак на языки. Шаташася языцы и люди поучишася тщетным. Перестав утверждать государственные постановления на слове и власти Того, Кем царие царствуют, они уже не умели ни чтить, ни хранить царей. Престолы там стали не тверды; народы объюродели. Не то чтоб уже совсем не стало разумевающих; но дерзновенное безумие взяло верх и попирает малодушную мудрость, не укрепившую себя премудростью Божией. Из мысли о народе выработали идол и не хотят понять даже той очевидности, что для столь огромного идола не достанет никаких жертв. Мечтают пожать мир, когда сеют мятеж; не возлюбив свободно повиноваться законной и благотворной власти царя, принуждены раболепствовать пред дикою силой своевольных скопищ. Так твердая земля превращается там в волнующееся море народов, которое частью поглощает уже, частью грозит поглотить учреждения, законы, порядок, общественное доверие, довольство, безопасность.

Царь, по истинному о нем понятию, есть глава и душа царства. Но вы возразите мне, что душой государства должен быть закон. Закон необходим, досточтим, благоверен; но закон в хартиях и книгах есть мертвая буква, ибо сколько раз можно наблюдать в царствах, что закон в книге осуждает и наказывает преступление, а между тем преступление совершается и остается ненаказанным, закон в книге благоустрояет общественные звания и дела, а между тем они расстраиваются. Закон, мертвый в книге, оживает в деяниях, а верховный государственный деятель и возбудитель и одушевитель подчиненных деятелей есть царь.

Нельзя не обратить внимания на печальный образ народа и общества, разделенного на толки и соумышления. Разделяя народ и общество на отдельные соединения, они повреждают единство целого – первое условие общественной жизни; уменьшают общую силу, рассекая ее на частные, взаимно противоборные силы; ослабляют общественное доверие; волнуют тысячи народа вместо того, чтобы устроять его благо правильной деятельностью в спокойном послушании власти; колеблют здание общества, обращая в вопросы и споры то, что признано при учреждении обществ, положено в их основание и утверждено необходимостью; ведут в обществе внутреннюю войну, конечно, не к спокойствию его и не к безопасности, а иногда еще бедственнее заключают между собою притворное перемирие для сильнейшего восстания против истины и правды. Благо народу и государству, в котором единым, всеобщим, светлым, сильным, всепроникающим, вседвижущим средоточием, как солнце во вселенной, стоит царь, свободно ограничивающий свое самодержавие волей Царя Небесного, мудростью, великодушием, любовью к народу, желанием общего блага, вниманием к благому совету, уважением к законам предшественников и к своим собственным, и в котором отношения подданных к верховной власти утверждаются не на вопросах, ежедневно возрождающихся, и не на спорах, никогда не кончаемых, но на хранимом свято предании праотеческом, на наследственной и благоприобретенной любви к царю и Отечеству и, еще глубже, на благоговении к Царю царствующих и Господу господствующих.

Некоторые люди, не знаю, более ли других обладающие мудростью, но, конечно, более других доверяющие своей мудрости, работают над изобретением и постановлением лучших, по их мнению, начал для образования человеческих обществ. Уже более полувека образованнейшая часть рода человеческого видит их преобразовательные усилия в самом действии, но еще нигде и никогда не создавали они тихого и безмятежного жития. Они умеют потрясать древние здания государств, но не умеют создать ничего твердого. Внезапно по их чертежам строятся новые правительства и так же внезапно рушатся. Они тяготятся отеческой и разумной властью царя и вводят слепую и жестокую власть народной толпы и бесконечные распри искателей власти; они прельщают людей, уверяя, что ведут их к свободе, а в самом деле ведут их от законной свободы к своеволию, чтобы потом низвергнуть их в угнетение.

Свобода есть способность и невозбранность разумно избирать и делать лучшее. Она есть достояние каждого. Но в неисчислимости рода человеческого многие ли имеют так открытый и образованный ум, чтобы верно усматривать и отличать лучшее? И те, которые видят лучшее, имеют ли довольно силы решительно избрать оное и привести в действие? Что сказать о свободе людей, которые хотя не в рабстве ни у кого, но покорены чувственностью, обладаемы страстью, одержимы злой привычкой? Наблюдение над людьми и над обществами показывает, что люди, более попустившие себя в это внутреннее рабство – в рабство грехам, страстям, порокам, – чаще других являются ревнителями внешней свободы – сколько возможно расширенной свободы – в обществе человеческом пред законом и властью. Но расширение внешней свободы будет ли способствовать и к освобождению от рабства внутреннего? Нет причины так думать. В ком чувственность, страсть, порок уже получили преобладание, тот, по отдалении преград, противопоставляемых порочным действиям законом и властью, конечно, неудержимее прежнего предастся удовлетворению страстей и внешней свободой воспользуется только для того, чтобы глубже погружаться во внутреннее рабство.

Изменить царю и отечеству на войне, расхитить государственное сокровище, осудить невинного на тяжкое наказание – эти вопиющие неверности против царя, отечества и закона поражают всякого, и тяжесть преступления входит в число средств, предохраняющих от покушения на оное. Но не исполнять царской службы и пользоваться воздаянием или наградой за службу, ввести виды личной корысти в распоряжение делами и средствами общественными, принять в суде ходатайство вместо доказательства и оправдать неправого – это, говорят, небольшие неточности, извиняемые иногда обстоятельствами и не препятствующие верности в делах важнейших. Не обольщайте себя. Эти небольшие неточности не очень малы, особенно же потому, что беременны большими неверностями. Эта неопасная по видимости неправда вмале ведет за собою неверность во мнозе.

Защищение отечества против воюющего врага, очевидно, невозможно без самоотвержения, без готовности пожертвовать даже жизнью. Но и в мирных отношениях всех дел государственных верность не обеспечена, если не готова к самопожертвованию. Надобно ли, напр., в суде или в начальствовании правого, но немощного защитить от неправого, но сильного соперника или преследователя? Кто может сие сделать? Без сомнения, только тот, кто готов подвергнуться гонению скорее, чем предать гонимую невинность. Надобно ли пред лицом сильных земли высказать не согласную с их мыслями и желаниями, но спасительную для общества истину? Кто может сделать сие? Без сомнения, тот, кто готов пострадать за истину, лишь бы общее благо не потерпело ущерба.

Обыкновенная о правде мысль в обществе та, что правду соблюдать должны правящие, а подчиненные и все общество имеют право требовать и ожидать ее от правящих. Мысль справедливая; но в ней только половина той правды, которой благоустроется общество, и потому от нее не может произойти полного мира; как можно примечать на самом опыте, что люди, требующие от правящих правды, как от подданных дани, безо всяких других рассуждений, при малейшем виде или даже только подозрении неправды поднимают ропот, начинают судить и хотят писать новые законы правителям. Правду соблюдать должны все и каждый, по своей возможности, в своем круге; и с большей строгостью должны требовать правды от самих себя, нежели от других.

Радость и счастье царя и царства начинается тогда, когда ощущается сила, отражающая страх коварств или насилий, в котором каждое общество естественно находится. Если закон гражданский ручается за безопасность частную, то спокойствие общественное и неприкосновенность самого закона охраняется силою.

В царствах, более или менее союзных с Россией и частью соседних, у многочисленных народов, образованных в минуты дремания правительств из вертепов тайных скопищ, безнравственных и безбожных, внезапно исторгся вихрь мятежа и безначалия, который, колебля и разрушая порядок одного царства за другим, угрожает миру и безопасности всех народов Европы и против державы Российской особенно дышит яростью с шумом и воплями, как против сильной и ревностной защитницы законной власти порядка и мира.

В наше время многие народы мало знают отношения государства к Царству Божию… Им не нравится старинное построение государства на основании благословения и Закона Божия; они думают гораздо лучше воздвигнуть здание человеческого общества в новом вкусе на песке народных мнений и поддерживать его бурею бесконечных распрей. Их новые построения никогда не достраиваются, каждый день угрожают падением, часто действительно рушатся.

Участь государств определяется вечным законом истины, который положен в основание их бытия и который, по мере их утверждения на нем или уклонения от него, изрекает на них суд, приводимый потом в исполнение под всеобъемлющим судоблюстительством Провидения».

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru

Далее читайте:

Философы, любители мудрости (биографический указатель).

Русская национальная философия в трудах ее создателей (специальный проект ХРОНОСа).

Сочинения:

Слова и речи. В 5 т. М., 1873-85;

О государстве. Тверь, 1992;

Пространный христианский катехизис. Белосток, 1990.

Пространный христианский катехизис. Варшава, 1930;

Творения. М„ 1994.

Литература:

Флоровский Г. Пути русского богословия (глава V и прилагаемая к ней подробная библиография о Филарете). Вильнюс, 1991.

Городков А. Догматическое богословие по сочинениям Филарета, митрополита Московского. Казань, 1887;

Смирнов А. Петербургский период жизни митрополита Филарета. М., 1900;

Чистович И. А. Руководящие деятели духовного просвещения в России... СПб., 1894;

Виноградов В. П. Платон и Филарет, митрополиты Московские. Сергиев Посад, 1913;

Введенский Д. И. Митрополит Филарет как библеист. Сергиев Посад, 1918;

Флоровский Г. Пути русского богословия. Париж, 1937; Вильнюс, 1991;

Серафим (Соболев), архиеп. Русская идеология. Свято-Троицкий монастырь, 1987.

Дата публикации или обновления 15.12.2017

К оглавлению: Жития святых

Житие свт. Филарета Московского.

Святитель Филарет (Василий Михайлович Дроздов) родился в семье коломенского диакона (впоследствии священнника). Первоначальное образование будущий Святитель получил в Коломенской семинарии, затем, с 1800 г., в Троицкой Лаврской семинарии, и вскоре, проявив большие способности к проповеди и языкам, обратил на себя внимание ее устроителя митрополита Платона (Левшина).

С 1803 г. Василий Михайлович уже сам здесь преподавал. Вскоре митрополит Платон убедил молодого семинарского учителя в необходимости принять монашество. Постриг с именем Филарет (в честь праведного Филарета Милостивого) совершился в Свято-Духовской церкви Лавры 16 ноября 1808 г. В 1809 г. Святителя (уже в сане иеродиакона) перевели в Петербург , в том же году совершилось рукоположение во иеромонаха. В 1811 г., в сане архимандрита, он становится ректором Санкт-Петербургской Духовной академии и остается в этой должности до 1819 г. Здесь он блестяще преподает различные богословские дисциплины.

В это же время им был начат труд всей его жизни, связанный с переводом на русский язык Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Однако в деле перевода он встречал постоянное противодействие, в том числе и со стороны ряда иерархов; спустя несколько лет Библейское Общество оказалось закрыто, и дело перевода Священного Писания было приостановлено. Тогда Святитель уже занимал Московскую митрополичью кафедру (начиная с 1826 г.).

В то время его часто обвиняли в неправославии, и даже составляемые им катехизисы подвергались обязательной правке. И тем не менее влияние святителя Филарета на жизнь и Русской Церкви, и государства было весьма значительно. Митрополита Московского любили и почитали духовенство и миряне не только из его епархии, но и из отдаленных мест, - за высокий духовный настрой, за благоговейное служение, за внимание к людям и - далеко не в последнюю очередь - за высокую образованность. К его мнению прислушивались, за помощью и советом к нему обращались императоры Николай I и Александр II.

Святитель Филарет в ту пору возглавил дела российского духовного образования, посвятив много времени и сил реформированию Московской Духовной академии. По благословению Святителя в стенах Академии начинает осуществляться перевод творений Святых Отцов. Известен и интерес Святителя к проблемам русской культуры, связь митрополита с ее видными деятелями (вспомним его знаменитую стихотворную переписку с Пушкиным).

Святитель Филарет (Дроздов). Икона из Троице-Сергиева Варницкого монастыря.

В конце жизни Святителю все же удалось выполнить задуманное: осуществить полный перевод на русский язык Священного Писания. Однако полная русская Библия вышла из печати уже после его кончины. Незадолго до смерти Святителю во сне явился отец, сказавший ему: береги 19-е число. С тех пор Святитель 19-го числа каждого месяца старался обязательно служить Литургию. 19 ноября 1867 г., после совершенного им с особым чувством и со слезами богослужения, по приезде домой, святитель Филарет отошел ко Господу. Он был погребен в дорогой его сердцу Троице-Сергиевой Лавре. Ныне мощи святителя Филарета находятся в Лавре, в храме преподобного Сергия Радонежского.

Биография

В Троицкой семинарии Дроздов учился в философском и богословском классах с марта 1800 г. по 1803 г. По окончании семинарии 21 ноября 1803 г., после проведенного лично митр. Платоном экзамена, но был назначен учителем греческого и еврейского языков в той же лаврской семинарии.

30 августа 1806 г. перемещен на высший класс - пиитический и назначен проповедником при Лавре. Митр. Платон оказывает новому проповеднику знаки исключительного внимания и расположения, дарит ему разные вещи, делает своим иподиаконом, а 14 января 1808 г. утверждает учителем высшего краноречия и риторики. Митр. Платон писал о своем любимом ученике: "Я пишу по-человечески, а он пишет по-ангельски".

Митр. Платон стал убеждать молодого учителя принять монашество. Но он сразу согласился на эти убеждения. В течение двух лет он проверял свои склонности, советовался с родителями, молился и только в июле 1808 г. подал прошение о пострижении его в монашество. 16 ноября того же года в Трапезной церкви Троице-Сергиевой Лавры наместником Лавры архим. Симеоном он был пострижен в монашество с именем Филарета в честь прав. Филарета Милостивого, а 21 ноября митр. Платоном рукоположен во иеродиакона.

1 марта 1809 г. по указу Св. Синода вызван в С.-Петербург и определен инспектором С.-Петербургской семинарии с занятием кафедры философских наук в звании бакалавра академии.

28 марта того же года митр. Амвросием рукоположен во иеромонаха; 9 марта определен на должность ректора Александроневского уездного училища, учрежденного при той же семинарии, с оставлением в прежних должностях в семинарии.

8 февраля 1810 г. переведен бакалавром богословских наук в СПб духовную академию, где сначала преподавал догматическое богословие и церковную историю, а с 21 июля того же года историю и древности церковные. Здесь, на кафедрах Петербургской академии, развернулись его необычайные разносторонние дарования, его изумительная работоспособность, дисциплинированность, способность четко выполнять все налагаемые на него обязанности. Слова и поучения его с церковной кафедры обращали на него всеобщее внимание глубиной постановки богословских вопросов, широтой их трактовки, яркостью образов, точностью языка. 8 июля 1811 г. "за отличие в проповедывании слова Божия" Филарет был возведен в сан архимандрита.

Он приобретал все большую известность как в кругах духовных, так и светских. Так, в Петербурге главными покровителями его стали такие влиятельные лица, как первенствующий член Св. Синода митр. Амвросий и обер-прокурор Синода князь А.Н. Голицын. Они стали облекать его полным доверием и возлагать на него различные поручения. В июле 1811 г. по назначению Комиссии духовных училищ производил ревизии петербургских духовных семинарий и училищ.

В начале 1812 г. от Комиссии духовных училищ имел поручение образовать для учеников, окончивших СПб семинарию класс чтения Св. Писания и св. отцов и руководства к прохождению священнослужительных должностей.

11 марта того же года определен ректором СПб академии и профессором богословских наук, а 27 марта назначен настоятелем Новгородского Юрьева монастыря. С этого же времени по званию ректора присутствовал в СПб духовной консистории. В академии архим. Филарет учредил образцовые порядки, послужившие руководящим примером и для других академий. Он заново переработал и представил на утверждение академический устав. Вместе с тем он переработал устав для духовных семинарий, уездных и приходских училищ, выполнив всю эту работу без помощников в шесть недель. Впоследствии Филарет сам говорил, что он никогда так много не работал, как в свою бытность ректором академии, и считал себя свободным от занятий, когда у него, по его собственным словам, "за раз было только одно дело на руках, а не три или пять".

Он стоял во главе перевода Библии на русский язык. Это дело, в котором более всех потрудился архим. Филарет, составляет славу и украшение его имени. Но не все с сочувствием отнеслись к этому новому делу. Архим. Фотий, бывший в 1814 г. студентом 1 курса Петербургской академии, не сочувствовал переводческой деятельности архим. Филарета, но признавал его выдающиеся способности, как ректора и профессора. Вот как описал он архим. Филарета в своей автобиографии: "Филарет был...росту среднего, смугл видом, власы средние темнорусые, браду долгую имел, лицом всегда светел, весел быть казался, у него были глаза острые, проницательные, вид постен, строг и приятен; поступь у него была нескорая, важная. Голос тих, тонок, но ясен; речь внятная, говорил остро, высоко, премудро, но все более к уму, менее же к сердцу.

Свободно делал изъяснение священных писаний: как бы все лилось из уст его. Привлекал учеников так к слушанию себя, что когда часы кончались ему преподавать, всегда оставалось великое усердие слушать его еще более без ястия и пития. Оставлял он сильные впечатления от учений своих - всем казалось истинно, приятно, совершенно его учение... Оратор мудрый, красноречивый, писатель искусный. Все доказывало, что он много в науках занимался... Сила, красота, достоинство и слава Духовной Академии был один Филарет".

Изумлявшая всех работоспособность и эрудиция архим. Филарета быстро выдвигали его вперед. В 1814 г. Комиссией духовных училищ было выработано Положение об ученых степенях действительных и почетных, и первым действительным доктором богословия в России стал (13 августа 1814 г.) ректор Петербургской академии архим. Филарет. В мотивировке предоставления ему докторской степени говорилось, что он удостаивается ее на основании "светлейших доказательств учености, священной и церковной, представленных в академических чтениях, в церковных речах, а особенно в классических сочинениях, и увенчанных искренним осуществлением на деле христианского учения". Через две недели после получения высшей ученой степени, 27 августа 1814 г. архим. Филарету была назначена пожизненная пенсия в размере 1500 рублей в год; 30 августа того же года он был назначен членом Комиссии духовных училищ.

В июне и июле 1815 г. ревизовал Московскую духовную академию и семь семинарий: Новгородскую, Тверскую, Владимирскую, Ярославскую, Костромскую, Спасо-Вифанскую и Московскую, а также ряд, находящихся на пути его следования, уездных и приходских училищ.

В марте 1816 г. по указу Св. Синода определен настоятелем Московского Новоспасского монастыря с оставлением при академии; 2 июня назначен членом Комитета для решения судебных дел о лицах духовного звания грекороссийского исповедания в Финляндии; 16 июля утвержден членом совета императорского человеколюбивого общества.

3 марта 1817 г. назначен членом Строительного комитета при СПб духовной академии; 7 апреля - членом Главного Правления училищ; в июле произвел ревизию СПб семинарии.

23 июля 1817 г. по представлению митр. Новгородского Амвросия повелено ему быть епископом Ревельским, викарием С.-Петербургской епархии с оставлением за ним должности ректора академии и управляющего Новоспасским монастырем.

5 августа 1817 г. в Петербурге, в Троицком соборе Александро-Невской Лавры , хиротонисан во епископа Ревельского.

15 марта 1819 г. возведен в сан архиепископа с переводом в Тверскую епархию и с назначением членом Св. Синода.

С 3 июля 1821 г. - архиепископ Московский, священноархимандрит Свято-Троицкой Сергиевой Лавры и присутствующий в Московской Синодальной конторе. С этого времени и до кончины своей Филарет с великою честью и пользо. стоял во главе епархиального управления первопрестольного града, не прекращая вместе с тем научно-литературной деятельности и не переставая принимать живейшего участия в делах как общецерковного, так и общегосударственного характера, призываемый к тому Высшей властью.

За все время своего служения Филарет имел ряд наград; 25 декабря 1825 г. ему был пожалован бриллиантовый крест для ношения на клобуке.

22 августа 1826 г. возведен в сан митрополита за заслуги, оказанные Церкви и отличное служение.

7 янвря 1828 г. ему объявлена высочайшая благодарность за составление Краткой Священной истории, а также краткого и пространного катехизисов с прибавлением наставления для воинов.

19 апреля 1831 г. награжден орденом св. ап. Андрея Первозванного за ревностное и многодеятельное служение в архипастырском сане.

10 января 1854 г. объявлена высочайшая благодарность и благодарность Св. Синода за приношение от Свято-Троицкой Лавры и от Чудова монастыря 50000 рублей на воинов и за труды, понесенные в деле оращения Рогож. раскольников.

18 марта 1855 г. получил благодарность от императора за пожертвованные 110600 рублей на военные надобности от Московской епархии.

31 мая 1857 г. объявлена благодарность Св. Синода за особенное, постоянное попечение о благоустройстве Московской духовной академии.

31 октября 1862 г. получил благодарность от императрицы за пожертвованные 10100 рублей от духовенства Московской епархии в пользу пострадавших от пожара жителей С.-Петербурга.

21 июня 1867 г. единогласно признан почетным членом императорского Новороссийского университета и получил диплом.

5 августа того же года, в день пятидесятилетия служения в епископском сане, за непрерывные заботы о духовном просвещении паствы, за щедрую поддержку благотворительных и воспитательных учреждений, многочисленные пастырские послания и др. деятельность предоставлено право, по киевскому обычаю, предношение креста в священнослужении, ношение креста на митре и двух панагий на персях. При этом пожалована украшенная драгоценными камнями панагия на бриллиантовой цепочке, а в вознаграждение заслуг собственно государственных пожалованы портреты императора и двух его предшественников.

Скончался 19 ноября 1867 г. Погребен в Троице-Сергиевой Лавре , в приделе Свято-Духовной церкви, устроенном во имя Филарета Милостивого в память пятидесятилетия служения Филарета в епископском сане.

Святитель Филарет был поистине великим мужем Христовой Церкви. Уже во время обучения в семинарии и на первых порах учительства обнаружились необыкновенные духовные дарования Дроздова и его образцово-честное поведение. "Вы подлинно имеете драгоценный залог и свидетельство Божия к вам благоволения в талантах, а паче в честном поведении сына вашего", - писал к родителям Дроздова ректор лаврской семинарии архим. Евграф Музалевский-Платонов. Особенно же блестящий проповеднический талант скоро выдвинул его из ряда других учителей.

Митр. Платон, под особым покровительством и ближайшим попечением которого находился Дроздов, прозревал великую будущность скромного учителя семинарии и видел его отличные дарования и высоко-нравственную жизнь.

Не имея еще 30 лет от роду, Филарет получил известность не только в кругу духовных лиц, но и за пределами этого круга. Он вел обширную и многостроннюю деятельность. Многочисленные и нелегкие труды Филарета не оставались без наград, а награды, в свою очередь, свидетельствовали о множестве и тяжести этих трудов.

Почти полвека управлял Филарет Московской епархией и это время было самым блестящим периодом и в истории последней, и вообще в истории Русской Церкви. Как истинный архипастырь, Филарет во все вникал сам, был полным и настоящим хозяином в своей епархии, зорко наблюдал за всеми подчиненными органами управления, везде и на все налагал печать воих мудрых резолюций, распоряжений и суждений. Управление Филарета епархией было в полном смысле образцовое, которое, строго основываясь на канонических устоях церкви, вместе с тем вполне соответствовало и потребностям времени. Столь же образцовым администратором был он и в более широкой сфере высшего церковного управления.

С тех пор как он стал членом Св. Синода (1819 г.), ни одного сколько-нибудь важного дела не решали в Синоде без его присутствия и обычно ожилали его приезда в Петербург. И Филарет "мудрый" обычно решал самые запутанные, самые трудные дела, часто сам составлял бумаги по синодальному делопроизводству. Митр. Серафим, бывший первенствующим членом Св. Синода, обыкновенно не просматривая дела, подписывал его, если знал, что его посмотрел и одобрил Филарет Московский. При этом мудром, проницательном, неутомимом деятеле все и везде как-то невольно подтягивались.

Кроме круга синодального управления его деятельность простиралась и в область высшего управления. Он был и "мужем государственным". Принимал деятельное участие во многих чисто гражданских делах.

Вся эта неутомимая деятельность митр. Филарета, среди которой он, по его собственным словам, отдыхал только "на разнообразии занятий", соединялась в нем, кроме того, с подвижнической жизнью, которая делала его истинным святителем и еще более возвышала его значение, делала имя его народным. С постом и молитвой, исполненный глубокого смиренномудрия, прощения, покаяния, дел милосердия и т. п., Филарет постоянно жаждал соединять уединение о совершенное отшельничество для высших подвигов иноческого жития. Филарет не скрывал волновавших его чувств и жажды уединения в пустыне.

Принимая во внимание и эту святую жизнь великого архипастыря, и его многолетнюю деятельность на благо церкви и государства, и его личные достоинства и заслуги, император в день 50-летнего юбилея святителя Филарета наградил его Высочайшим рескриптом. В словах этого рескрипта заключалась высшая и наилучшая оценка и личности, и жизни, и деятельности, и заслуг митроплита Филарета. Всеобъемлющий, глубокий, сильный, строго дисциплинированный ум этого иерарха, его необыкновенная проницательность, мудрость, памятливость, его многолетняя опытность в делах всякого рода, замечательный во всем талант, администраторские способности, непоколебимость убеждения, твердость воли и строгая последовательность мышления и действий заставляли всех, имевших с ним те или иные дела и отношения, видеть в нем необыкновенного человека, самого выдающегося деятеля.

Поэтому-то, когда он скончался, все сразу почувствовали ничем не наполнимую пустоту. Неслись в Москву и Петербург выражения глубокого сочувствия и сострадания, общерусской скорби об утрате, понесенной в лице архипастыря, который более полвека служил украшением Церкви и отечества, опорою той и другого, столпом Православия.

Вот что писал о митр. Филарете епископ Ладожский Гермоген: "Велик был Московский святитель, как ученый деятель. Все, что возросло благого, что зрело и явилось плодоносным в вертограде нашем, все росло, зрело и приносило плоды под твоим мудрым надзором и попечением. Твоему проницательному взору предоставлено было обозреть первые опыты трудящихся в академии и направить их стремления вернее к целям духовного образования. И с той поры до ныне неусыпным взором ты следишь за всеми движениями мысли в области высшего учения и даешь немощному силу, благому преспеяние. Под твоим охранением процветало и цветет здесь любомудрие, послушное вере; под твоим блюдением в уроках богословия всегда проповедывалась чистая истина Христова - не было колебаний, не было "ей" и "ни", но всегда твердое "ей".

Велик был Московский святитель и как хранитель Православия, и как пастырь и благодетель бедных вдов и сирот, и как государственный муж, и как строгий инок. Везде и во всем чувствовалось величие этого святителя. Как оратор - это образец истинно-христианского витийства. Обилие, сила и высота мыслей, сжатость и своеобразие выражений - неотъемлимое свойство почти каждого его слова, каждой речи. Они "блещут мыслями, как алмазами, его слова как будто скованы из стали и золота".

Как литератор он стоял и будет стоять на высоте недосягаемой. Его литературные труды бессмертны, как все гениальные произведения, и очень разнообразны. Он был и оратор, и историк, и догматист, и экзегет, и апологет. Даже поэзия была не чужда ему.

Был защитником Православия во всей его чистоте, во всей заповеданной вселенскими соборами и отцами церкви неприкосновенности. Все сокровища православного вероучения, толкования духовных тайн, раскрытие силы таинств Церкви, руководящие пути к жизни духовной - все это, накопленное веками вдохновенной мудростию святых учителей и пастырей церковных, весь этот многовековой опыт отразился в творениях митр. Филарета. По богословским трудам своим он может быть назван отцом Церкви. По составленному им катихизису училась вся подрастающая Россия.

О ревности его как епархиального архиерея можно судить по тому, что он в 100 дней успел объехать всю Тверскую епархию, причем проповедывал в каждой церкви.

В течение полувекового своего пребывания в Москве он совершенно перевоспитал и изменил духовенство. Поставил на значительную высоту духовно-учебные заведения своей епархии и подготовил целые поколения ревностного твердо-православного духовенства.

В служении был неутомим. Во все многочисленные дни памятных Москве и Лавре праздников служил неопустительно сам. После литургии, не взирая на множество народа, он благославлял каждого по одиночке, произнося слова: "Во имя Отца и Сына и Св. Духа", - осеняя неспешным крестным знамением. Совершая богослужение в присутствии митр. Филарета, служащие старались "даже не переминаться с ноги на ногу", чтобы не получить замечания со стороны Владыки.

По жизни своей он был истинный монах, строгий подвижник. Никто не знал сколько времени от отдыхал. Келейник, уходя от него поздно вечером и приходя ранним утром, одинаково заставал его за занятиями.

Нося имя праведного Филарета Милостивого, он был его подражателем в делах милосердия. Нескончаемым потоком текла бедным его милостыня. Денег после него не осталось.

Во многих проповедях святителя чувствуется стремление его в пустыню, вдаль от многомятежных, но необходимых дел правления. Эти наклонности к уединенному подвижничеству он удовлетворил, создав близ Лавры Гефсиманский скит.

Филарет был самым усердным, горячим почитателем великого подвижника земли русской преп. Сергия , и словами редкой силы и вдохновения рисовал в своих проповедях дивный образ основателя Свято-Троицкой Лавры.

Сильное впечатление производил вид святители. Очень небольшого роста, весь истонченный постом, он был полон какой-то духовной силы. Острого взгляда его проницательных очей никто не мог выдержить.

Православный народ чтил святителя Филарета, как теплого молитвенника. Еще при жизни его притекавшие к нему с верой и просившие его святых молитв получали исцеления. Также продолжаются они и по кончине его.

Незадолго до кончины святитель во сне увидел своего родителя, который сказал ему: "Береги 19 число". Исполняя сие слово, он служил 19 сентября и 19 октября, несмотря на свои немощи. Настало 19 ноября. В этот день с особенной бодростью совершил Божественную литургию и тихо почил. Святитель Московский, умыв лицо и руки, встретил грядущего к нему Ангела смерти и поклонился ему до земли, давно уже готовый душевно и телесно идти вслед за ним, чтобы предстать Господу своему, которого пришествие он возлюбил от юности своей и которому он работал со страхом и трепетом до последнего часа. Кончина его была безболезненная.

Любопытно, но даже современники не разобрались, что за человек был Филарет Дроздов. Либералы считали митрополита реакционером, консерваторы — вольнодумцем и человеком политически опасным. Это, пожалуй, лучше всего доказывает, что на самом деле Филарет не был ни тем, ни другим.

Статья основана на материале передачи «Братья» радиостанции «Эхо Москвы». Эфир провели Наргиз Асадова и Леонид Мацих. Полностью прочесть и послушать оригинальное интервью можно по ссылке .

Как писали о Филарете Дроздове, в детстве он был достаточно нежным и трогательным ребенком. «Казалось бы, чем больше росло в нем самосознание взрослого человека, тем сильнее должно было возрастать чувство самостоятельности. Но наблюдалось нечто обратное, — пишет его биограф. — И всякий раз, когда перед ним вставали материальные или моральные затруднения, он немедленно обращался за советом к своему родителю».

Надо сказать, что его отец был человеком непростым. Он оказывал на Филарета огромнейшее влияние, и до конца жизни они состояли в какой-то очень тонкой душевной связи, что редко бывает между отцом и сыном.

Вот одно из писем, которое перед постригом в монахи тогда еще Василий написал отцу: «Батюшка! Василья скоро не будет; но вы не лишитесь сына: сына, который понимает, что Вам обязан более, нежели жизнью, чувствует важность воспитания, знает цену Вашего сердца».

Филарет был человеком, трогательно привязанным к семье, хотя он с малолетства понял, что своей семьи у него не будет: он выбрал путь черного духовенства.

От природы Василий был изумительно одарен. Кроме того, у него была абсолютно фантастическая работоспособность еще с подростковых лет. Он в совершенстве выучил немецкий и французский языки. Писал отцу: «Папенька, хлеба сейчас трачу осьмушку в день, потому что все экономлю. Зато купил себе Канта».

Канта купил на немецком языке (книги эти стоили тогда очень дорого) и читал его в оригинале. Читал Филарет до конца своих дней очень много, и по количеству прочитанного не было ему равных в империи, а в церкви-то и подавно. Он был абсолютно ненасытным чтецом, «пожирателем» книг. Это было одной из его главных отрад.

Читал будущий митрополит и античных философов, и современников — теологов, историков религии — в том числе тех, с кем потом спорил. Превосходно знал языки. Кстати, Филарет был одним из считанных людей в тогдашней России, кто знал библейский иврит. (Этот язык знали только он и священник Герасим Павский, которые потом взялись за переводы Ветхого Завета на русский язык).

Филологическое чутье, необыкновенная текстологическая подготовка, умение мыслить богословскими категориями — все это проявилось очень рано, еще на студенческой скамье, и очень резко выделило Филарета Дроздова среди всех его однокурсников.

Филарет Дроздов был человеком, трогательно привязанным к семье

Как же так случилось, что он присоединился к «братству»? Как известно, в александровское время масонство было самым модным интеллектуальным поветрием. Не состоять в нем было как-то даже неприлично. «Кто же нынче не масон?!» — говорит один из героев сочинения Карамзина с некоторым осуждением. Но тогда так было принято. И Филарет, возможно, поддался и этому элементу тоже. Но его вели туда, конечно, и глубинные вещи. Он как человек необыкновенного ума очень быстро и хорошо все понимал: и всю слабость церкви как институции (об этом очень много говорили), и необходимость церковных реформ. Филарет считал, что должен охранять церковь, а охрана без реформ — дело обреченное.

Наш герой вступил в ложу Лабзина «Умирающий сфинкс», которая объединяла в себе все лучшее, модное, наиболее талантливое и креативное, что было тогда в Петербурге, в столице. Он вступил в ложу Сперанского «Полярная звезда», поскольку Сперанский в ту пору был фаворитом Александра. И он состоял в ложе «Соединенных друзей» — самой численно большой ложе Петербурга. То есть Филарет одновременно посещал собрания трех лож. И в масонстве, кстати говоря, он никогда не видел ничего дурного.

В первые годы царствования Александра I, «дней Александровых прекрасное начало», Филарет Дроздов был знаком с очень многими выдающимися масонами. Например, дружил с Лабзиным, помогал ему в издании знаменитого «Сионского вестника», приятельствовал с Голицыным, обер-прокурором Синода. С последним их сдружило то, что и Голицын, и молодой Филарет понимали необходимость реформ и сходились в одном очень важном пункте — духовенству не следует делать послаблений только на одном том основании, что эти люди носят рясу, они не должны быть освобождены от ответственности за свои проступки.

И Филарет всегда, всю свою деятельность, какие бы посты в церковной иерархии он не занимал, проводил одну и ту же линию — на ужесточение дисциплины, на увеличение требований, на неукоснительное соблюдение правил и уставов. Этим он снискал себе большое уважение. От многих реформаторов его отличало то, что он, как замечательно сказал его биограф, «проповедовал то, что исповедовал».

Митрополит Филарет в своей келье, 1850 год

Если говорить о петербургском периоде Филарета, то в 1812 году он был определен ректором Санкт-Петербургской Духовной академии. Тогда же он стал членом Библейского общества — совместного их с Голицыным детища. Филарет состоял в этом обществе вплоть до 1826 года, когда оно было закрыто. И надо сказать, что в 1814 году он стал директором Библейского общества, а в 1816 году — вице-президентом. И более того добавить, что в 1856 году, спустя 30 лет после закрытия Библейского общества, Филарет был человеком, который возобновил его деятельность: и организационную структуру, и главное дело своей жизни как ученого — перевод Библии на современный русский язык. Последнее — вообще настоящий научный подвиг.

После закрытия Библейского общества прекратили перевод и Священного Писания. В 1856 году дебатировался вопрос о новом открытии, о новом этапе и необходимости перевода Библии на русский язык. Надо сказать, что Александр II склонялся к мнению противников перевода на русский язык. И тогда Филарет Дроздов написал императору большое письмо, в котором переубедил его, и перевод был возобновлен.

Любопытно, как и кому пришла эта идея перевести Библию, которая тогда была написана на старославянском языке, на современный русский язык? Инициаторами были люди, приехавшие из Англии, потому что Библейское общество зародилось там, на родине протестантизма. Но идея показалась очень здравой, и Голицын, и Филарет Дроздов сразу поняли все выгоды, которые она сулит. Во-первых, можно было начать по-настоящему конкурировать с протестантскими исповедальнями, которые стали распространяться в России со все большей силой. Конкурировать не запретом, не административным ресурсом, как церковь всегда привыкла, а конкурировать реально. Кроме того, Филарет, следует учесть, был служителем Слова. Кстати, трактовку знаменитой фразы, которая вошла в фольклор, «В начале было Слово», предложил именно он.

Филарет Дроздов служил Слову всю свою жизнь: и слову воплощенному, как он называл Иисуса; и слову как логосу, т. е. некой философской категории, которая воплощала для него всю премудрость; и русскому слову, которым он великолепно владел и которому очень верил. Он не принимал простонародных выражений, площадных наречий, мог великолепно говорить на русском языке, был человеком исключительного красноречия и риторических навыков. Его звали в тех случаях, когда нужно было объяснить народу самые значимые, самые судьбоносные для народа вещи.

Известное нам Евангелие от Иоанна — перевод Филарета Дроздова

Филарет написал манифест от имени Александра I во время вторжения Наполеона. Знаменитые слова: «Мы не умедлим явиться во всей мощи величия царского» — его слова. Он же написал подписанный Александром манифест о строительстве Храма Христа Спасителя и уже при Николае участвовал в закладке камня, произносил там речь. Он успокаивал толпу, когда при Николае I стали сносить Алексеевский монастырь и случилось несчастье — с колокольни упал человек. Народ усмотрел в этом дурное предзнаменование. Кто вышел к толпе? Митрополит Филарет. И люди его послушались и разошлись, обошлось без кровопролития. Он написал манифест об освобождении крестьян.

Абсолютно неверно утверждать, что он был против крестьянского освобождения, он всегда был противником крепостного права. Просто Филарет полагал, что после длительного царствования Николая не следует быстро вводить такие радикальные новшества. Он вообще считал, что нужно торопиться медленно. Филарет был убежден, что если после такого «замораживающего эффекта», который Николай на всех оказывал, наступит резкая «оттепель», то это может привести к гибельным последствиям: народ может выйти из повиновения, начнутся бунты, мятежи, расколы, а он этого очень боялся. Кроме того, он был человеком пожилым, а в старости такие страхи увеличиваются. Но всю свою жизнь Филарет был сторонником медленных, последовательных действий, он не любил торопиться.

Митрополит Филарет. Портрет работы Владимира Гау, 1854 год

Возвращаясь к переводу Библии на современный русский язык. Для перевода был взят оригинал, разумеется, ивритский (в науке он называется «масоретский» (от евр. «масора» — «предание»). Но проблема была в том, что в России тогда практически никто не знал древнего иврита. И вот, когда писали очередной донос на Филарета, а он был абсолютным рекордсменом по числу доносов, которые вообще на одного человека можно написать, то некто Магницкий, масон-ренегат, написал, что «вот эти мерзавцы из Библейского общества задумали перевести с иврита, который только один священник Павский и знает». И на полях этого же доноса Филарет своей рукой сделал ремарочку: «Так вот в этом-то и ужас!» Он добивался того, чтобы российское духовенство было как можно более образованным. И в этом смысле не стеснялся говорить, что нам нужно догонять протестантское, особенно католическое духовенство по уровню средней образованности.

И он убедил всех, что Священное Писание нужно переводить не с перевода, а с оригинала. И Филарет работал, не покладая рук, так же, как и все остальные. А ведь противники еще имели наглость обвинять их в том, что перевод поручили каким-то студентам, которые в этом ничего не смыслят. Нет, работали самые квалифицированные знатоки, монахи-интеллектуалы — ученая элита, золотой запас, соль земли всего российского духовенства. И Филарет был, по-современному выражаясь, научным редактором. Он пытался сосредоточить их в одном месте — в московском Донском монастыре, из которого потихонечку стал делать интеллектуальный центр российского духовенства.

Митрополит Филарет одновременно посещал собрания трех масонских лож

Как же так случилось, что, несмотря на все подметные письма и огромное количество врагов, Филарет смог не только удержаться в высшей церковной иерархии, дожить до 84 лет, но даже получить от Николая орден Святого Андрея Первозванного? Он всем говорил правду, никогда не отступал от нее. Кроме того, за всю свою длиннейшую жизнь, при всех тяжелейших обстоятельствах он ни о ком никогда не сказал дурно. Это был уникальным человеком. Он никогда никого не обидел, хотя то, что о нем говорили разнообразные негодяи, завистники, «лучшие» представители рода человеческого, не поддается описанию. Но Филарет всегда умудрялся быть выше этого. И это очень всеми оценивалось. Он любил слова Державина: «И истину царям с улыбкой говорить». Державин говорил «с улыбкой», а он — с укорами, с осуждением. Но говорил так, что все цари его слушали, ссорились с ним, но понимали, что Филарет Дроздов — умнейший человек эпохи, и прибегали к его советам.

Несколько слов про врага Филарета, одиозного масона-ренегата Магницкого. Магницкий писал доносы с фантастической скоростью: даже сейчас было бы трудно писать в таком количестве, учитывая современную множительную технику. Он полагал (или делал вид, приписывая себе такую роль бдительного стража государственных интересов), что кругом бесы. Магницкий был дворянином польского происхождения из достаточно знатной шляхты. Вступил в две масонские ложи, за вздорность и склочность был изгнан. (Это случалось с «братьями», но далеко не все из них потом вступали на такой мерзкий путь доносительства и стука, как Магницкий).

Кроме того, он какие-то вещи писал (возможно, и правдивые), скажем, о порядках, существующих в ложах. Никаких страшных секретов он не открывал, но просто это было не принято: он же принимал присягу. Большая часть его измышлений была просто наветами, гнусной клеветой и какой-то чудовищной, полупараноидальной выдумкой. Кругом враги и т. д. Интересно, что Николай I, который был человеком здравомыслящим, при всем своем фельдфебельском уме, наложил такую резолюцию на очередной стопке, кипе доносов Магницкого: «У меня уже доносы от Вас на всю Россию». Вот так.

То есть цену ему знали. Но он в том числе писал и о злобных негодяях, которые окопались в Библейском обществе. Филарета, Голицына и всех остальных он представлял исчадиями ада.

Донской монастырь в 1882 году. Фото из альбома Н. А. Найденова

Интересно, как Филарет относился к Пушкину? Связывали ли их какие-то отношения в последние годы жизни поэта? Тут есть правда, и есть миф. Пушкин был человеком исключительного вольнодумства, и авторитетов для него было очень немного. А по молодости он писал и полупохабные стишата в вольтеровском духе о Библии: знаменитая «Гавриилиада», например, и прочие, которые не делают его гению чести. Но потом он переменился. Этому способствовали и беседы с масонами Вяземским и Чаадаевым, и влияние Филарета. С последним у них был своеобразный стихотворный диалог, лично знакомы они не были. Но кто был Пушкин тогда? Сочинитель! А Филарет был митрополитом Московским. Это сейчас для нас Пушкин — величина первостепенная, а все остальные — его современники. Но тогда это воспринималось по-другому: Филарет был князем церкви, а Александр Сергеевич — просто писакой.

Однако масштаб личности Пушкина Филарет прекрасно понимал, и он вступил с ним в стихотворный диалог. В свой день рождения Александр Сергеевич написал стихотворение «Дар напрасный, дар случайный…», и графиня Хитрово, дочь Кутузова, содержательница самых модных в Москве масонских салонов, принесла его Филарету. И тот, в тон Пушкину, написал стилизованный ответ:

Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога нам дана,
Не без воли Бога тайной
И на казнь осуждена.

Он опроверг пушкинский несколько младенческий, инфантильный пессимизм. И сделал это в великолепной поэтической форме и с абсолютно непоколебимой верой. И Пушкин, который приходил слушать проповеди митрополита, посвятил ему стихотворение «Стансы» — абсолютно великолепное произведение.

В часы забав иль праздной скуки,
Бывало, лире я моей
Вверял изнеженные звуки
Безумства, лени и страстей.

Но и тогда струны лукавой
Невольно звон я прерывал,
Когда твой голос величавый
Меня внезапно поражал.

Я лил потоки слез нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей.

И ныне с высоты духовной
Мне руку простираешь ты,
И силой кроткой и любовной
Смиряешь буйные мечты.

Твоим огнем душа согрета
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе Филарета
В священном ужасе поэт.

Очень немногие из священнослужителей, современников Александра Сергеевича, удостаивались от него такого почтения. Пушкин прислушивался к Филарету. Кстати, именно митрополит настоял на том, чтобы поэт венчался не там, где он задумал, в домовой церкви князя Голицына, а в церкви Большого Вознесения. И Александр Сергеевич к нему прислушался. Так что их связывали отношения очень необычные: это были отношения духовного наставничества. Пушкин к очень немногим людям так прислушивался, как к Филарету. Они взаимно понимали масштабы личности друг друга, и поэт, и святитель.

Стихотворение Пушкина «Дар напрасный…» побудило Филарета взяться за перо

Как уже говорилось выше, Филарет действительно прекрасно излагал свои мысли. У него масса замечательных фраз. Например, он сказал великолепную цитату: «Земные перегородки до неба не доходят». Вот так может сказать по-настоящему великий масон и великий деятель церкви. А вот еще одна прекрасная фраза из его репертуара: «Творческое слово есть адамантовый (бриллиантовый) мост, перекинутый над двумя безднами — над бездной непостижимости Бога и над бездной нашего собственного ничтожества. На сем мосту мы, как твари, и пребываем». Великолепно!

Интересно, что же случилось с врагами Филарета, Фотием и Магницким? Фотий помер в почетной ссылке в Юрьевском монастыре, который он обустроил для себя на деньги графини Орловой-Чесменской. А Магницкий умер, как обычный, никому не нужный, невостребованный чиновник. Они не были посрамлены, как нам бы этого хотелось, но ходу их подметные, мерзкие писания не получили. И Александр I, и Николай I прекрасно знали цену этим подлым душонкам и понимали высоту души Филарета Дроздова.

Патриарх Московский Филарет – кем был этот человек? Биографию, молитвы и иконы, посвящённые Первосвятителю, Вы найдёте в нашей статье!

Патриарх Московский Филарет

…Несколько лет прошло с момента перенесения мощей Святителя Московского Филарета в . Удивительно: в обычные дни у раки святого почти нет людей. То есть, нет, конечно, подходят, ставят свечи, прикладываются, но сравнительно с другими местами приток все-таки небольшой. Здесь не увидишь очередей от входа с чтением акафиста, вόроха записок, цветов…

Пастырь

…Черный шелк оттенял матовую бледность лица не лишенного привлекательности, однако, не красивого в привычном смысле. Это был тот тип внешности, который, несмотря на «неправильности», может быть назван…прекрасным. Но в тот момент посетительница митрополита Филарета производила иное впечатление: большие широко расставленные глаза казались потухшими и придавали лицу усталое болезненное выражение.

Она приходила уже не в первый раз, вдова погибшего на батареях Бородина генерала Александра Тучкова. Тонкая, аристократичная и совершенно несчастная. Что мог сказать ей Владыка, когда утешить было нечем? – После гибели мужа единственной ее радостью был сын, преданный, любящий, поселившийся вместе с ней в домике на месте Бородинской битвы. Но, вот, не стало и его: Николенька «сгорел» за несколько дней, после консилиума врачей, уверявшего, что болезнь его не опасна, и Маргарита Михайловна осталась «один на один» со своим горем.

Сильный человек, – не так давно сопровождала мужа во время военных переходов, – теперь она ни в чем не находила опоры, и металась в переездах между Москвой и Бородино. Молилась непрестанно, однако не получала облегчения. Наконец, отчаявшись справиться с бедой, она обратилась за помощью к Владыке Филарету. В обеих столицах его знали как выдающегося архипастыря и духовного наставника.

На этот раз, проводив предыдущих посетителей – пожилую женщину с тремя подростками, митрополит обронил: «Тоже бородинская вдова… и ее сироты». Ответом ему стал невольный возглас: «Три сына! А у меня все отнято! За что?» И тут Владыка дал выход чувству, которое сдерживал до сих пор: «Вероятно, она более заслужила своею покорностью милость Божию».

Краткий разговор – еще несколько фраз, и она ушла, но после ее ухода, словно тень, сошла на душу, – Владыка Филарет не мог найти покоя. Невольно вырвавшийся упрек его был вызван тем, что в свое время Маргарита Михайловна выходила замуж за Александра Тучкова после расторжения первого церковного брака. Тогда трудно было добиться развода, еще труднее – получить благословение на венчание во второй раз. Но взаимное чувство, связывавшее ее и Александра Тучкова, было настолько сильным, что все препятствия оказались «преодолимы». Исключительный случай заставил говорить о себе, на венчание съехалось множество представителей высшего общества…

Разум говорил в пользу соблюдения правил, а перед глазами было лицо Тучковой в момент, когда она уходила. Час спустя Владыка был у ее парадного. Лакей ответил: «Барыня не принимает». Пришлось настоятельно просить…Когда же хозяйка вышла в гостиную, митрополит обратился к ней: «Я оскорбил Вас жестоким словом, Маргарита Михайловна, и приехал просить у Вас прощения».

Так же непосредственно и «непредсказуемо» поступил митрополит Филарет однажды и на заседании тюремного комитета, где он председательствовал, когда известный своей сострадательностью доктор Федор Гааз в очередной раз усиленно хлопотал за осужденных.

По-видимому, уставший от энергичного наступления «защиты», митрополит сказал что-то вроде того, что «не бывает совершенно невинных», на что импульсивный Гааз воскликнул с места: «Да вы о Христе позабыли, Владыка!» Повисла тишина, и, поднявшись с поникшей головой, митрополит ответил: «Нет, Федор Петрович! Когда я произнес мои поспешные слова, не я о Христе позабыл, – Христос меня позабыл!» – благословил всех и вышел.

Митрополит Филарет

…Благородство митрополита Филарета отмечали многие его современники. Это было не светское, мирское, благородство, а – христианское; основу его составляли искренность, смиренное представление о себе и готовность в любой момент склониться перед высшей правдой.

Казалось бы, мыслимо ли это? – Архиерей сознавался в человеческой немощи, выглядел «проигравшим». Но в этот-то момент он и приобретал…Приобретал для Церкви людей сложных, тех, чьи «раны» требовали длительного и бережного врачевания. – Маргарита Тучкова становится его духовной дочерью. Из глубины отчаяния и ропота, способного убить физически и духовно, Владыке удается вывести ее на свет. Приходит новое состояние – духовного мира, проясняется смысл, появляется цель в жизни. Еще несколько лет, и в монашеском постриге с именем Мария она возглавит общину сестер Спасо-Бородинского монастыря, где будет совершаться непрестанная молитва об отечестве и о павших воинах.

Великое дело – пример духовника! Годы пройдут, и в ответ на дерзость простой, грубоватой сестры матушка сможет сказать: «Что же это мы с тобой сотворили?» , и, не дожидаясь извинений, первая будет искать примирения. Урок Владыки Филарета был усвоен твердо: милость – больше справедливости, правда Божия – выше положения.

Благо образования

Начало XIX в. в России было связано с распространением влияния ордена иезуитов, нашедшего прибежище в России в царствование Екатерины II после запрещения его деятельности в Европе. Образованные, обладавшие светскими навыками, иезуиты приобрели связи в высшем свете, и безраздельно царили в гостиных графини Головиной, чей дом пользовался славой «католического штаба», m-me Свечиной, княгини Александры Голицыной и др. Это послужило причиной ряда тайных переходов в католицизм.

Одновременно в Петербурге появился аббат Николь - член ордена иезуитов и известный педагог*. К нему устремился поток именитых родителей, и на попечении отцов-иезуитов оказались отпрыски известнейших фамилий: Трубецкой, Толстые, Голицыны, Любомирский, Нарышкин, Гагарин, Орлов, Меньшиков, Кочубей и др.**

Одним из основных аргументов противников Православия было то, что высокообразованные представители высшего света «не могут найти общего языка с православными священниками из-за недостаточного уровня образования русского духовенства». Об этом писала в своем дневнике С. Свечина, на этом особенно настаивал и ее «учитель» – Жозеф де Местр (и в личной корреспонденции, и в работе «О нравах и религии русских»).

Тем значительнее оказался пример таких православных пастырей, как Святитель Филарет, в ту пору ректор Санкт-Петербургской Духовной Академии, или митрополит Евгений (Болховитинов)***. В этих случаях все привычные упреки иезуитов «метили мимо цели».

Митрополит Филарет заслуженно считался одним из самых образованных иерархов Русской Православной Церкви. Выпускник семинарии Троице-Сергиевой Лавры, отмеченный вниманием митрополита Платона, в годы ученичества он занимался в философском и богословском классах, превосходно знал греческий и еврейский языки, а пером владел так, что вызвал признание у митрополита: «Я пишу по-человечески, а он пишет по-ангельски». Он не только преподавал, но и много писал.

Наибольшую известность приобрели его «Катехизис» и работа «Разговор между ищущим и уверенным о Православии восточной греко-российской церкви» . Святитель не только рассматривал существенные догматические различия Православия и католицизма, но и отражал обычные для иезуитских проповедников приемы убеждения. Последняя из названных работ давала ответы на вопросы сомневающихся, не утвердившихся в вере. Не меньшее значение для своего времени имели богословские труды митрополита Филарета и выполненный им перевод Библии на русский язык. Обширное духовное наследие было предназначено не только пастырям и семинаристам, но и вниманию образованной части общества, восполняя общий недостаток знаний в области церковной истории и догматики.

Благодаря фундаментальным знаниям и хорошему языку, Владыке удавалось достойно оппонировать в жесткой интеллектуальной полемике тех лет. И, все же, для характеристики Святителя Филарета одного слова «образование» было бы не достаточно. Ценность его примера для нашего времени состоит в том, что он оставил образец всестороннего христианского просвещения: ума, души и духа, когда «многая премудрость» оправдана евангельской простотой, а стремление к стяжанию знаний – внутренним духовным воспитанием .

Благодаря этому, Владыке Филарету удалось избежать «фомизма», схоластики, и приобрести то состояние, при котором разум, напитанный знаниями и облагодатствованный непрестанной жизнью в Церкви, становится «другом» и «помощником» веры. (В XX веке о собственном опыте соединения духовного и рационального замечательно напишет митрополит Вениамин (Федченков))****.

Святитель легко сочетал академическую деятельность и пастырское служение, будучи для одних в большей степени – богословом, публицистом, «экспертом», для других – молитвенником и наставником. За помощью к нему шли люди всех состояний, разного культурного уровня; случалось так, что даже удалившиеся от веры, каким-то внутренним чувством угадывали в нем «небесного человека».

«Исповедь»

…Среди тех, на кого образ святителя произвел глубокое впечатление, оказался и А.С. Пушкин. История их «переписки» довольно известная. На пушкинское безнадежное:

Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?…

– прозвучало пастырское слово, облеченное в стихи, проницательное и обнаруживающее знание души «сынов века»:

Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога мне дана,
Не без воли Бога тайной
И на казнь осуждена.

Сам я своенравной властью
Зло из темных бездн воззвал,
Сам наполнил душу страстью,
Ум сомненьем взволновал.

Вспомнись мне, Забвенный мною!
Просияй сквозь сумрак дум, -
И созиждется Тобою
Сердце чисто, светел ум.

И что же Пушкин? – В его ответе не было и следа иронии! Обычные для «дендизма» правила игры были отринуты, поэт отозвался по-детски, искренне:

…Я лил потоки слез нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей <…>

Твоим огнем душа согрета
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе Филарета
В священном ужасе поэт.

Просвещенность века сего «снимала шляпу» перед просвещенным духом Христианина.

О помощи

Институт, где должны были обсуждаться результаты исследования, находится на Волхонке, напротив Храма Христа Спасителя. Правда, мое обращение к святителю Филарету определялось не близостью места, а тем, что несколько лет жизни в Москве были связаны с храмом Большое Вознесение, куда я обычно приходила. – «Филаретов храм», и ныне действующий, расположен у Никитских ворот. – Святитель Филарет мне давно близок.

С защитой были связаны определенные волнения. Для краткости скажу только, что передо мною был пример одного знакомого, тему которого Большой совет «пропустил» лишь после того, как известный специалист, академик трижды выступил в его поддержку. Перед обсуждением темы зашла в храм. У раки почти никого не было, и я не спеша помолилась у мощей святителя Филарета, пока не появилось внутреннее удостоверение: «все будет хорошо». А перед самым заседанием оказалось, что недостает какой-то малости, бумаги, которую необходимо срочно распечатать. Когда же через несколько минут вернулась в зал совета, оказалось, что тему мою уже утвердили единогласно, без малейшей заминки.

Защита была поставлена…на . Причастившись за Литургией в день праздника, отправилась в Институт. Возможности зайти в храм уже не было, но я снова обращалась к святому. (Окна зала заседаний выходят прямо на купола Храма Христа Спасителя). Совет оказался настроен исключительно благожелательно, правда, последовали и вопросы, серьезные, «не детские», но иначе и быть не могло, и все прошло благополучно. Все это время святой будто был рядом… Непередаваемое чувство спокойствия и защищенности.

2 декабря – день памяти Святителя Филарета Московского. Замечательный повод для студентов, исследователей поучаствовать в соборном прославлении святого, попросить его помощи в учебе и научной работе. Правда, для внимательной молитвы лучше выбрать не самый день праздника…Святитель, «покровитель учащихся», великий пастырь, у мощей которого в будни нет очередей…

* Его пансион очень скоро стал одним из самых престижных образовательных учреждений столицы (плата за обучение в нем составляла 2000 рублей в год).

** Судьбы этих людей впоследствии сложились по-разному. Среди выпускников пансиона аббата Николя и иезуитского коллежа, а со временем и их родственников, нашлось место и для будущих декабристов (М.Ф. Орлов), и для тайных католиков (И.С. Гагарин).

*** Будучи студентом Московской славяно-греко-латинской Духовной Академии, Болховитинов одновременно слушал лекции в Московском Университете. Диапазон его интересов был чрезвычайно широк. В 1805 г. он был избран почетным членом Московского университета, в 1806 г. - действительным членом Российской Академии, в 1808 г. - почетным членом СПб. Медико-Хирургической академии, в 1810 г. - почетным членом СПб. Общества любителей наук словесности и художеств, в 1811 г. - почетным членом СПб. Общества беседы русского слова, в 1813 г. - почетным членом Общества истории и древностей при Московском университете, в 1814 г. - почетным членом СПб. Духовной Академии, в 1815 г.. - почетным членом Московского Общества врачебных и физических наук, в 1817 г. - почетным членом Казанского университета, в 1817 г. - почетным членом Харьковского университета, в 1818 г. - членом Комиссии по составлению государственных законов, в 1822 г. - почетным членом Виленского университета, в 1823 г. - почетным членом Киевской Духовной Академии, в 1827 г. - почетным членом философии Дерптского университета, в 1829 г. - почетным членом С.-Петербургского университета, в 1834 г. - почетным членом Копенгагенского (Датского) Королевского Общества северных антиквариев. Митрополит Евгений приобрел известность и как автор трудов по археологии, русской церковной и гражданской истории, древностям российским, археографии и краеведению…

**** «Поставленный в законные рамки, ум уже сделался добросовестным и скромным помощником веры, как низший орган для высшего (духа).» (Цит. По: Митрополит Вениамин (Федченков). О вере, неверии и сомнении // «А сердце говорит мне: верь!». М.: «Правило веры», 2004. С. 209-210).

Святитель Московский Филарет (в миру Василий Михайлович Дроздов) родился 26 декабря 1782 года в городе Коломне. Отец и мать святителя происходили из потомственного духовенства. 20 декабря 1791 года будущий святитель был зачислен в Коломенскую семинарию. Редкие природные дарования соединялись у него с отменным усердием. Вскоре, в связи с переводом Коломенской семинарии в Тулу, юноша, исполняя волю отца, направился в лаврскую школу в обители преподобного Сергия. Переселение в Лавру наполнило его душу несказанной радостью.

В начале 1802 года Василий был назначен старшим над семинарской больницей. Ухаживая за больными, он учился сострадательной любви к ближним, познавал немощь и тленность телесной природы человека, его душа навыкала постоянно памятовать о смерти.

В апреле того же года на него было возложено новое послушание - проповедование в Трапезной церкви преподобного Сергия.

На талантливого студента обратил внимание митрополит Московский Платон (Левшин, + 1812 г.), в ту пору проводивший большую часть времени поблизости от Лавры - в Вифанском скиту.

По окончании курса в августе 1806 года будущий святитель был назначен на вакансию учителя поэзии.

Тогда же митрополит Платон поставил его лаврским проповедником. Сам знаменитый проповедник, он признавал превосходство гомилетического дара своего любимца над его собственным. «Я пишу по-человечески, - говорил великодушный архипастырь, - а он пишет по-ангельски».

Поглощенность преподавательским и проповедническим послушанием не приглушала молитвенности юного учителя. Мир тяготил его.

16 ноября 1808 года будущий святитель принял постриг с наречением имени в честь святого Филарета Милостивого. Через пять дней митрополит Платон рукоположил его в сан иеродиакона.

Новопостриженный иеродиакон всю жизнь собирался провести в Лавре Живоначальной Троицы. Но в связи с преобразованием духовных школ Комиссия духовных училищ затребовала в северную столицу самых способных преподавателей из разных учебных заведений. Из Троицкой семинарии вызван был иеродиакон Филарет.

В Петербурге открывалась новая, реформированная академия. Старая же академия была обращена в семинарию. Ее инспектором и бакалавром философского класса назначили отца Филарета.

В феврале 1810 года иеромонаха Филарета перевели из семинарии и училища в преобразованную Петербургскую академию бакалавром богословских наук с преподаванием заодно и церковной истории.

С 1810 по 1817 годы он разработал почти полный курс богословских и церковно-исторических наук, читавшихся в академии. Святитель Филарет первым в Петербургской академии начал читать лекции на русском языке.

В Петербурге иеромонах Филарет много проповедовал. Его проповеди обратили на себя внимание столицы; о нем заговорили в придворных кругах как о новом ярком светиле.

11 марта 1812 года Синод назначил его ректором академии и профессором богословских наук; и вскоре после этого он был определен настоятелем древней обители - новгородского Юрьева монастыря. В 1812 году на Россию обрушились бедствия Наполеоновского нашествия. Вместе со всем духовенством архимандрит Филарет жертвовал из своего жалования на военные нужды. Через три года после окончания Отечественной войны архимандрит Филарет по поручению Синода составил благодарственное молебствие о спасении Отечества, которое стало совершаться ежегодно в день Рождества Христова.

Духовное состояние русского общества в александровскую эпоху было тревожным. С одной стороны, бедствия, пережитые Россией в Отечественную войну, углубили религиозные настроения. Но с другой стороны, в своих духовных исканиях люди, отставшие от основных начал русской жизни, нередко обращались не к вере своих предков, а к книгам западных богословов и мистиков.

Архимандрит Филарет видел заблуждения своих современников, но не верил в пользу и надежность суровых запретительных мер, не торопился вязать и осуждать. От заблуждения он всегда отличал человека заблуждающегося, и с доброжелательством относился он ко всякому искреннему движению человеческой души. В самих мистических мечтаниях он чувствовал подлинную духовную жажду, духовное беспокойство, которое потому только толкало на незаконные пути, что «недовольно был устроен путь законный...»

Вот почему он принял горячее участие в деле перевода Библии на русский язык.

Ответственность за перевод Библии была возложена Синодом на Комиссию духовных училищ, и персонально на архимандрита Филарета. Святитель сам подобрал переводчиков. На себя он взял перевод святого Евангелия от Иоанна. Им были составлены и «Правила» для перевода. В 1819 году перевод Четвероевангелия был завершен и напечатан. Но на этом труды святителя по переводу Священного Писания не закончились.

Он был глубоко убежден в том, что перевод нужен для утоления «глада слышания слова Божия». Но он хорошо понимал и то, что утолить этот голод может лишь полноценный доброкачественный перевод, а не скороспелые опыты.

5 августа 1817 года по постановлению Святейшего Синода в Троицком соборе Александро-Невской Лавры состоялась хиротония архимандрита Филарета во епископа Ревельского, викария Петербургской епархии.

15 марта 1819 года епископ Филарет был переведен на самостоятельную Тверскую кафедру с возведением в сан архиепископа и назначением членом Синода. В Твери он часто совершал богослужения: и в соборном храме, и в приходских церквах; за богослужениями неустанно проповедовал.

Много времени он проводил в разъездах по обширной епархии. Как-то, во время одной из таких поездок, архиепископ Филарет спросил ямщика, как называется село, через которое лежала дорога. «Село Нехорошее», - ответил ямщик. «Все же тут, чай, найдутся и хорошие люди?» - «Вестимо, что найдутся. А не то Бог не потерпел бы и села». - «Вот, - промолвил он в заключение своей беседы со мной, пишет его биограф, - я хотел поучить ямщика, а вышло наоборот - ямщик меня наставил».

В 1821 Промысл Божий судил архиепископу Филарету занять кафедру первосвятителей Московских.

В мае 1823 года был напечатан его «Христианский Катехизис Православной Кафолической Восточной Греко-Российской Церкви». Книга расходилась нарасхват, и уже до исхода 1823 года понадобилось выпустить второе издание. «Катехизис» был переведен на греческий, английский и другие языки.

В 1824 году недоброжелатели святителя хлопотали о его удалении из Москвы. Когда по Москве распространился слух о предстоящем перемещении его в Тифлис (Тбилиси), он не смутился. «Монах, как солдат, - говорил он, - должен стоять на часах там, где его поставят; идти туда, куда пошлют». - «Неужели, владыка, - воскликнула одна барыня, - вы поедете в эту ссылку?» - «Ведь поехал же я из Твери в Москву», - сказал ей в ответ владыка. Слух, однако, оказался ложным.

В 1826 году московский святитель был возведен в сан митрополита.

В 1836 году обер-прокурором Синода был назначен граф Н.А. Протасов. Протасов усвоил убеждение во всесильных возможностях канцелярского способа управления, во всемогуществе приказа. И члены Синода скоро почувствовали на себе его тяжелую руку.

И только бестрепетный московский владыка умел поставить строптивого обер-прокурора на место. Однажды, вскоре после назначения на обер-прокурорскую должность, Протасов, явившись в присутствие Синода, уселся в архиерейское кресло. Митрополит Филарет обратился к нему с вопросом: «Давно ли, Ваше сиятельство, получили хиротонию?» Протасов ничего не понял. «Давно ли посвящены в священный сан?» - повторил святитель и объяснил, что за столом, за который он уселся, восседают члены Синода. «Где же мое место?» - спросил Протасов. И митрополит Филарет указал ему его место: стоящий в сторонке обер-прокурорский стол.

В 1832 году митрополит Филарет, по поручению Синода, составил «Сказание об обретении честных мощей иже во святых отца нашего Митрофана, первого епископа Воронежского, и благодатных при том знамениях и чудесных исцелениях».

Серьезное столкновение между митрополитом Филаретом и обер-прокурором Протасовым произошло в 1842 году, когда Московский архипастырь вместе с соименным ему Киевским митрополитом высказались в Синоде за возобновление перевода Библии. Митрополит Серафим не поддержал своих собратий; за этим последовало увольнение от присутствия в Синоде обоих иерархов, с оставлением за ними членства в Синоде.

Пребывая после этого безотлучно в Московской епархии, митрополит Филарет продолжал, однако, участвовать в деятельности Синода, откуда ему высылались бумаги на отзыв. Более того, обер-прокурор Н. А. Протасов, виновник удаления святителя из Петербурга, сам нередко приезжал к нему в Москву за советом и постоянно вел с ним деловую переписку.

Авторитет митрополита Филарета рос и помимо его участия в решении синодальных дел. За наставлениями к нему приезжали архиереи со всей России. Посещая Москву, каждый иерарх считал своим долгом навестить «всероссийского архипастыря».

Особую заслугу митрополит Филарет проявлял о людях, насильственно отторгнутых или по заблуждению самовольно отделившихся от Православия. Он принял деятельное участие в воссоединении униатов с Православной Церковью. Святитель был введен в состав комитета по униатским делам и составил записку, которая послужила руководством для проведения подготовительных мер к воссоединению.

Непреходящей печалью святителя был старообрядческий раскол, расторгший духовное, религиозное единство русского народа. В стремлении к уврачеванию печального разделения он в 1834 году составил «Беседы к глаголемому старообрядцу». Эта книга митрополита Филарета, его многочисленные записки по старообрядческому вопросу, его миссионерские усилия не остались без благих плодов. В 1865 году под влиянием его увещаний к Православной Церкви на условиях единоверия присоединились епископы Белокриницкого согласия: Браиловский Онуфрий, Коломенский Пафнутий, Тульский Сергий и Тульчинский Иустин.

Святитель не оставался безучастным и к судьбе западного христианского мира. О духовном состоянии инославных церквей он судил с мудрой осторожностью и взвешенностью, с непоколебимой верой в истину Православия и христианской любовью.

Его биограф так передает слова, сказанные им незадолго до кончины: «Всякий во имя Троицы крещеный есть христианин, к какому бы он ни принадлежал исповеданию. Истинная вера одна - Православная; но и все христианские верования - по долготерпению Вседержителя - держатся. Евангелие везде у всех одно; да не всеми одинаково понимается и изъясняется. Заблуждения отпавших от Вселенской Церкви - не упрек от рождения воспитанным в том или другом исповедании. Простые души - в простоте и веруют по учению, им заповеданному, не смущаясь религиозными прениями, для них недоступными. За них ответ дадут Богу их духовные руководители. Ученые богословы встречаются во всех христианских народах, и благочестивые люди бывали и будут как в Греко-кафолической, Православной Церкви, так и в Римско-католической. Истинная веротерпимость не ожесточается средостением, разделяющим христиан, а скорбит о заблуждающихся и молится «о соединении всех»«.

Великий архипастырь, столп Русской Церкви, митрополит Филарет был еще и одним из столпов Российского государства. К его опытности и мудрости прислушивались императоры и великие князья, министры и сенаторы, губернаторы и генералы. Ни одно из важных политических событий не оставляло его равнодушным.

Имя митрополита Филарета тесно связано с реформой 1861 года - освобождением помещичьих крестьян от крепостной зависимости. Именно на него пал выбор, когда понадобилось составить обращение царя к народу - «Манифест». Написанный святителем «Манифест» был обнародован 19 февраля, послужив умиротворению крестьян, возбужденных ожиданием больших перемен.

При всем своем законопослушании и готовности повиноваться самодержцу, святитель отказывался исполнять царские повеления, когда они противоречили его христианской совести. В 1829 году Николай I в память об Отечественной войне приказал воздвигнуть в Москве Триумфальные ворота. Митрополит Филарет совершил молебен на основание памятника. Когда же ворота были сооружены и государь пожелал, чтобы Московский архипастырь освятил их, бесстрашный святитель отказался сделать это, заявив, что «служителю Бога истинного невозможно освящать и окроплять святой водой изваяния, представляющие языческие лжебожества». Императору доложили об отказе митрополита и передали его слова, Николай I не без иронии заметил: «Я не Петр Великий, он не Митрофан». Народ, однако, увидел в этом поступке архипастыря повторение исповеднического подвига святителя Митрофана Воронежского.

Почти полвека митрополит Филарет управлял Московской епархией. Узы обоюдной христианской любви между архипастырем и паствой особенно укрепились после холеры, обрушившейся на Москву в 1830 году. Не сомневаясь в пользе медицинских средств, митрополит Филарет, однако, больше, чем на земных врачей, полагался на молитву и милосердие Небесного Врача душ и телес. Он распорядился совершать крестные ходы с молебным пением. В Кремле сам митрополит вместе с братией Чудова монастыря под открытым небом на коленях молился о прекращении моровой язвы.

На закате земной жизни святителя больше, чем повальный мор, тревожила другая народная беда - повсеместное распространение пьянства.

Благоговейный служитель алтаря, митрополит Филарет своей важнейшей архиерейской обязанностью считал совершение Литургии. Даже в пору немощной старости он служил всякое воскресенье, если только болезнь не приковывала его к одру. Несмотря на тихий голос, его служение было исполнено молитвенности и красоты. После богослужения, сколько бы ни было в храме прихожан, он благословлял всех, осеняя каждого неспешным крестным знамением. Большую радость доставляло святителю освящение храмов; за полувековое служение в Москве он освятил не один десяток новозданных церквей.

Почти за каждым богослужением святитель произносил проповедь. Произносил он их тихим, слабым голосом, почти никогда не импровизировал, не говорил наизусть, а читал по бумаге. Наместник Лавры архимандрит Антоний (Медведев) однажды спросил святителя: «Отчего не беседуете вы с народом в храме без приготовления? И в обыкновенном вашем разговоре каждое ваше слово хоть в книгу пиши..,» - «Смелости не достает», - со смирением ответил великий проповедник, которому дан был от Бога редкий дар слова.

В управлении епархией митрополит Филарет не придавал особенно важного значения формальным резолюциям. В судебных решениях, которые ему приходилось принимать как епархиальному архиерею, святитель всегда был справедлив, и по рассмотрении, в одних случаях снисходителен и милостив, а в других - строг и неумолим, руководствуясь при этом не пристрастием, а заботой о благе Церкви и о пользе человеческих душ.

Особенно пристально он наблюдал за состоянием Московской духовной академии. Без его ведома в академии не совершалось никакого важного дела. По его благословению и под его надзором профессора академии принялись за исключительно важный труд - перевод творений святых отцов на русский язык.

Любимым детищем святителя был Гефсиманский скит, устроенный в 1844 году по почину наместника Лавры архимандрита Антония. При освящении скитского храма митрополит Филарет облачился в ризу преподобного Сергия. Святитель так полюбил Гефсиманию, что она казалась ему раем земным, лучшей обителью на свете.

Высокие иноческие подвиги современников, проявления святости вызывали у митрополита Филарета глубокий интерес и благоговение. Он был почитателем преподобного Серафима, об удивительном житии которого чаще всего узнавал из бесед с архимандритом Антонием, высоко ценил он духовную мудрость Саровского старца. «Прекрасен совет отца Серафима, - писал он, - не бранить за порок, а только показывать его срам и последствия. Молитвы старца да помогут нам научиться исполнению».

Многие изречения митрополита Филарета, сказанные в беседах с посетителями, поражают глубиной мудрости и силой слова. Один из собеседников в разговоре о частых падениях философически заметил: «Как быть? Дух бодр, да плоть немощна!» - «Не наоборот ли бывает, - возразил митрополит, - плоть бодра, а дух немощен».

День святителя начинался обыкновенно задолго до рассвета утренним правилом и совершением богослужения или молитвенным участием в нем. После литургии пил чай - и начинались служебные занятия: доклады секретаря и служащих в консистории, прием посетителей; между вторым и третьим часом легкий обед; потом час или два отдыха, который заключался в чтении книг, газет и журналов; и опять дела - доклады, служебная переписка.

Домашняя обстановка его и в Троицком подворье в Лаврских покоях была проста и скромна. Людские похвалы, которые доходили до слуха святителя, он считал вредными для души и укорял тех, кто обращался к нему словами хвалы, даже и искренно сказанными. «Сделайте милость, - писал он, - не говорите мне о моем смирении, которого я не достиг, и не прилагайте мне имен, которые понести я недостоин».

17 сентября 1867 года митрополит Филарет по окончании ранней Литургии в лаврской крестовой церкви сказал своему духовнику архимандриту Антонию: «Я ныне видел сон, и мне сказано: береги 19 число». - «Владыко святый! Разве можно верить сновидениям и искать в них какого-нибудь значения?» - усомнился отец Антоний. Но святитель с твердой уверенностью проговорил: «Не сон я видел - мне явился родитель мой и сказал мне те слова. Я думаю с этого времени каждое 19 число причащаться Святых Тайн». 19 октября, причастившись в домовой церкви, он опять отбыл в Гефсиманию и, попрощавшись с ней навсегда, возвратился в Москву на Троицкое подворье. В эти дни он никому не отказывал в приеме, но желающим его навестить еще раз говорил, чтобы они приходили до 19 ноября.

За два дня до исхода святитель почувствовал себя бодрее обыкновенного и сам разгадал причину внезапно наступившего улучшения: «Перед кончиной, - сказал он, - старые люди всегда чувствуют себя свежее и легче». 19 ноября 1867 года, в воскресенье, митрополит Филарет совершил Литургию в Троицком подворье. После службы принимал посетителей. Проводив гостей, архипастырь перешел в кабинет заниматься делами. Келейнику, который несколько часов спустя пригласил его обедать, он сказал: «Погоди немного. Я позвоню». Но звонка не последовало. Тогда обеспокоенный келейник вошел в кабинет. Митрополита там не оказалось. Из кабинета он поспешил в боковую комнату - и там увидел архипастыря на коленях около умывальника.

Святитель был бездыханен. Умыв лицо свое, он испустил дух.

Отпевание Московского архипастыря совершилось 25 ноября в трапезной церкви Чудова монастыря. Мощи святителя Филарета покоятся в Троице-Сергиевой Лавре, вместе с мощами святителя Иннокентия Московского.

Великий молитвенник и постник, святитель Филарет подвигом всей жизни стяжал благодатные дары Святого Духа, которые являлись через него людям.

В одном дворянском семействе брат и сестра не сходились во мнении о митрополите Филарете. Сестра почитала его за прозорливца, а брат высказывался о нем скептически. Однажды брат вознамерился обманом испытать его прозорливость. Он переоделся в бедное платье и отправился на Троицкое подворье. Митрополиту он сказал, что его постигло несчастье - сгорела усадьба - и попросил о помощи. Святитель вынес ему деньги со словами: «Вот вам на погоревшее имение». Вернувшись домой, он с похвальбой рассказал сестре об обмане, чем огорчил ее. А на другой день из его деревни пришло известие о пожаре. Пораженный этим событием, погорелец отправился на Троицкое подворье просить прощения у святителя.

Еще при земной жизни митрополита Филарета многие из болящих и отчаявшихся в помощи врачей искали чрез него, чрез его благословение и молитву всесильной помощи от Бога.

Дочь одного московского диакона была при смерти. Несчастный отец, отправляясь в церковь, где должен был сослужить митрополиту Филарету, простился с ней, не надеясь уже застать ее в живых. Перед Литургией диакон попросил святителя помолиться об умирающей дочери. Святитель сказал: «Мы вместе с тобой помолимся», - и вынул за нее часть просфоры. «Не унывай, Господь милосерд», - промолвил он, благословляя диакона по совершении Литургии. Дома диакон, к великому изумлению и несказанной радости, застал дочь вне опасности. Вскоре она совершенно выздоровела.

У московского купца случилось воспаление в руке и врачи решили отнять ее. Накануне операции к жене больного пришла знакомая старообрядка. Узнав о тяжелом состоянии купца, она с насмешкой сказала: «Почему же вы не обратитесь к вашему митрополиту, ведь вы почитаете его за святого». Злую издевку жена купца приняла за вразумление и тотчас отправилась к святителю просить его помолиться о тяжко страждущем муже. Митрополит Филарет, выслушав просьбу, вызвал к себе их приходского священника и велел ему причастить больного и 40 дней поминать его о здравии за Литургией. Вечером того же дня больной увидел во сне митрополита, благословляющего его. На другой день, после того, как купец причастился, к нему приехали доктора делать операцию, но с немалым удивлением они увидели решительную перемену в состоянии больного, и нужда в операции отпала.

Один крестьянин по пути в Москву сбился с дороги и, не находя ее по случаю сильной метели, в изнеможении упал. Но вот он видит приближающуюся к нему тень и, полагая, что это какой-нибудь зверь хочет его растерзать, он начинает молить Бога о прощении грехов своих и призывает на помощь всех святых. По приближении тени он видит старца небольшого роста в черной рясе и шапочке, который спрашивает его: «Кто ты и откуда?» И когда крестьянин объяснил ему все подробно, старец берет его за руку, говоря: «Что ты так упал духом, встань, я доведу тебя до селения». Крестьянин, чувствуя, что его силы обновились, встал, и они вдвоем легко дошли до селения. Дошедши старец и говорит: «Оставайся, Господь с тобою, теперь ты вне опасности». Крестьянин со слезами благодарности, упав на колени, спрашивает: за кого он должен молиться. Старец говорит. «Молись за Филарета Московского», и с этими словами стал невидим.

Долго потом ходил этот человек в Москве по разным монастырям, стараясь отыскать своего избавителя и, хотя находил монашествующих этого имени, но не узнавал в них своего помощника. Прожив в Москве несколько дней, он уже собрался в обратный путь. Проходя мимо Никольских ворот Кремля, он встречается с неизвестным купцом, который, видя его печальным и полагая, что он нуждается в пособии, намеревался подать ему милостыню, но тот не принял ее. На вопрос незнакомца о причине его скорби он рассказал о случившемся. Выслушав его рассказ, незнакомец говорит: «Вероятно, тебя спас наш митрополит», и указал ему дорогу на Троицкое подворье, куда крестьянин отправился немедленно и пришел в то самое время, когда владыка, возвратясь из Синодальной конторы, выходил из кареты. Крестьянин тотчас узнал его и, кинувшись на колени, воскликнул: «Вот мой избавитель!» Владыка велел ему замолчать и следовать за собою в комнаты, где крестьянин рассказал ему все подробно. Выслушав его, Владыка сказал: «Не приписывай этого мне, но молись преподобному Сергию - это он тебя сохранил». При этом Владыка дал ему образок преподобного Сергия.

Память святителю Филарету, канонизированному в 1994 году, совершается 19 ноября - в день блаженной кончины.