21 марта 1929 года Сталин принял решение, что автором «Тихого Дона» должен быть молодой пролетарский писатель В № 44 мы вернулись к неоконченному спору об авторстве «Тихого Дона». Поводом стала готовящаяся к выходу в свет книга...
21 марта 1929 года Сталин принял решение, что автором «Тихого Дона» должен быть молодой пролетарский писатель
В № 44 мы вернулись к неоконченному спору об авторстве «Тихого Дона». Поводом стала готовящаяся к выходу в свет книга израильского лингвиста Зеева Бар-Селлы. Сегодня - продолжение темы. Авторы статьи - Андрей и Светлана Макаровы - занимаются ею уже давно. У них выходили книги, исследующие самую большую литературную тайну ХХ века: «Вокруг «Тихого Дона»: от мифотворчества к поиску истины», М., «Пробел», 2000 г. и «Цветок-Татарник. В поисках автора «Тихого Дона»: от М. Шолохова к Ф. Крюкову», М., АИРО-ХХ, 2003 г.
Отдел культуры
Последний свидетель
В начале 1992 года мы опубликовали свою первую работу об авторстве «Тихого Дона» и тогда же выступили с рассказом об этом в программе ленинградского ТВ «Истина дороже». И вот после передачи неожиданно мы получили письмо от Александра Лонгиновича Ильского. Профессор, доктор технических наук, он в те далекие годы, «с конца 1927 г. по апрель 1930 г., еще молодым, работал в редакции «Роман-газеты»… техническим секретарем редакции». И вот что нам рассказал Александр Лонгинович:
«Я, очевидно, являюсь одним из последних участников событий времен появления на свет произведения «Тихий Дон» в 1928 г. Я на четыре года моложе Шолохова М. А., и в тот период я часто встречался с М. А. Шолоховым, регистрировал его рукописи, сдавал в Машбюро их печатать и практически участвовал во всей этой кухне, как из Шолохова сделали автора «Тихого Дона».
Не только я, но и все в нашей редакции знали, что первые четыре части романа «Тихий Дон» М. А. Шолохов никогда не писал. Дело было так: в конце 1927 г. в редакцию М. А. Шолохов притащил один экз. рукописи объемом около 500 стр. машинописного текста…»
Когда через год после выхода в свет романа возникли упорные разговоры и слухи о плагиате, главный редактор «РГ» Анна Грудская «собрала нас в редакции и сказала, что там… в «верхах» принято решение, что автором «Тихого Дона» должен быть молодой пролетарский писатель М. А. Шолохов… Шолохов в то время был молодым человеком, он часто бывал в редакции, я много раз с ним говорил, он был скромный, веселый, хороший наездник, но он никогда в разговорах не говорил о «Тихом Доне». В редакции мы все знали, что эта рукопись как-то попала к нему. Но что это был не Шолохов, это у нас знали все… У нас в редакции всегда крутилась целая компания так называемых молодых пролетарских писателей, произведения которых никто не печатал. Они, конечно, страшно завидовали Шолохову. Почему выбор пал на него? А не на кого-либо из них? Я думаю, что большинство из них, не моргнув глазом, согласились бы стать автором «Тихого Дона». Но выбор был сделан...».
Обстоятельства создания романа и выхода его в свет скрыты горами лжи и мистификаций, которые сопровождали Шолохова в течение всей его жизни. Чего стоит хотя бы вопрос о дате его рождения. Юбилей («столетие») намечено отпраздновать в 2005 г., хотя давно документально установлено, что возраст Шолохова в 1922 году был уменьшен, чтобы «отмазать» (как говорят сегодня) молодого «налогового инспектора» от тюрьмы, которая грозила ему за участие в махинациях. (Заметим, кстати, что на могильной плите в Вешенской ни даты рождения Шолохова, ни даты рождения его жены вы не прочтете - их там нет.) Поэтому в поисках решения загадки «Тихого Дона» мы обратились к изучению прежде всего текста романа.
«Последняя турецкая кампания»
Первое, что предстояло выяснить: был ли написан «Тихий Дон» одним человеком, или же в его создании на разных стадиях участвовали двое и более авторов. Ключ к его решению мы нашли, анализируя множество грубых ошибок, встречающихся в романе.
Начинаются они прямо на первой странице с упоминания времени действия: «В последнюю турецкую кампанию вернулся в хутор казак Мелехов Прокофий…». Но последняя кампания - Балканская война 1877–1878 гг. - не подходит по возрасту персонажей (В действительности Прокофий возвращается с Крымской войны 1853–1856 гг.).
Заметив ошибку, Шолохов в издании 1941 г. исправляет на «предпоследнюю…», но в примечаниях к последующим изданиям продолжает лепетать о Балканской кампании 1877 г.
Выходит, что «автор» просто не представляет, когда же начинается действие его собственного повествования. (Подобных примеров - множество, с ними можно ознакомиться в нашей книге «Цветок-Татарник. В поисках автора «Тихого Дона»: от М. Шолохова к Ф. Крюкову».)
Шолоховские «заимствования» в «Тихом Доне»
Большая часть ошибок появляется там, где в текст вставлены заимствования из ряда мемуарных книг (генералы Лукомский, Деникин и Краснов, Антонов-Овсеенко, Френкель, Какурин) и вызваны неправильным согласованием этих заимствований с основным текстом. Само использование писателями исторической литературы в художественных произведениях - давняя и вполне оправданная литературная практика.
Но случай Шолохова - особый. Заимствования в «Тихом Доне» возникают лишь с середины 4-й части и служат связками отдельных сюжетных линий и эпизодов, прикрывая разрывы в повествовании.
Как соотнести появление грубых ошибок с глубиной и достоверностью изображения жизни и исторического фона в романе? Например, Шолохов пишет (гл. 2, ч. VI) о казаках 12-го Донского полка, сражавшихся с петлюровцами под Старобельском. Полная чепуха. Весной 1918-го еще не было ни 12-го полка воссоздано (были станичные отряды и дружины), ни каких-либо петлюровцев - Украина была оккупирована и находилась под полным контролем немцев. А сами бои происходили, но уже после краха Германии, в конце 1918 г. Шолохов, следовательно, произвольно вставил взятый откуда-то фрагмент на случайное место. Понимал ли он хорошо смысл того, что писал или переписывал?
Введенные в текст шолоховские заимствования нарушают единую хронологию повествования, Шолохов бездумно использует даты заимствуемых текстов, не обращая внимания на календарный стиль (старый или новый), хотя даты основного художественного текста даны по старому стилю! Благодаря этому в нескольких случаях у Шолохова в романе возникают различные датировки одного и того же события!
Например, казнь Подтелкова в основном тексте датирована вторым днем Пасхи (в 1918-м - 23 апреля ст. ст.), а из Френкеля в заимствуемый фрагмент попадает дата казни 28 апреля! Поразительный случай - невменяемый автор, не отдающий отчета в том, какие тексты выходят из-под его пера!
Автор и соавтор
Все это позволяет предположить существование двух отличающихся друг от друга слоев текста. В основной части художественного текста, не прерываясь и не разрывая единой системы образов, тянется художественная нить романа, захватывая читателя с первых строк повествования.
Другой слой - вставные «главки», фрагменты, эпизоды, которые выполняют вспомогательную роль и заметно выделяются из общего повествования, вобрав в себя большинство грубых фактологических и хронологических ошибок.
Логическая завершенность отдельных фрагментов основного текста, сила создаваемых образов основываются на глубоких наблюдениях автора, хорошо знающего жизнь и людей. А его личный внутренний духовный опыт осмысления происходящего сплавляет в неразрывное целое отдельные эпизоды и главы, создавая неповторимую картину самой эпохи.
Все это не имеет ничего общего с представлениями и знаниями начинающего литератора, автора «Донских рассказов», пробующего свои силы на литературном поприще, с его равнодушием к освободительной борьбе казачества, с политической тенденциозностью, грубостью языка.
Можно уверенно утверждать, что в работе над текстом «Тихого Дона» участвовали по крайней мере два человека. При этом роль одного из них могла быть лишь чисто внешней, механической - ролью компилятора и редактора, но никак не создателя, не автора основного художественного текста, которому книга обязана мировой славой и признанием.
Полевые сумки
А что же сам Михаил Александрович? Шолохов однажды проговорился. В 1939 г. на XVIII съезде ВКП(б) он ясно выразил свое понимание процесса литературного творчества: «В частях Красной Армии… будем бить врага… и смею вас уверить, товарищи делегаты съезда, что полевых сумок бросать не будем - нам этот японский обычай, ну… не к лицу. Чужие сумки соберем… потому что в нашем литературном хозяйстве содержимое этих сумок впоследствии пригодится. Разгромив врагов, мы еще напишем книги о том, как мы этих врагов били…»
А ведь точно сказал: «соберем…» и «напишем…». Вот уж язык не дал соврать! Случайно ли проговорился Шолохов или специально - мы не знаем. Но сами шолоховские слова знаменательны: он публично, во всеуслышание указал на источник своего литературного «творчества» - чужие полевые сумки.
Можно ли, исходя из текста «Тихого Дона», определить время работы над ним автора?
В первых двух частях романа вообще нет ни одной явной даты какого-либо события, в лучшем случае можно встретить ту или иную дату православного календаря (Покров, Пасха и т. д.).
Вот, например, вскоре после свадьбы Григорий Мелехов со своей молодой женой выезжает «за три дня до Покрова» в степь пахать. Григорий уже чувствует охлаждение отношений с молодой женой, а для контраста как параллельный фон автор рисует картину внезапного раннего похолодания: «Перед светом Григорий проснулся. На зипуне на два вершка лежал снег. В мерцающей девственной голубизне свежего снега томилась степь...». В конце сентября донская степь вдруг замерзает, покрывшись выпавшим снегом! Что это - выдумка автора, метафора?
Ранний снег на Покров - далеко не единственное упоминание тех или иных природных явлений в «Тихом Доне». Так, например, попытка самоубийства Натальи Коршуновой происходит в Страстную субботу - одновременно с началом ледохода на Дону. А начало романа, отъезд казаков в лагеря в самую жару, приходится на Троицу. Причем в каждом случае дается не только описание природного явления, но и сообщается множество сопутствующих факторов.
Например, снег на Покров сменяется длительной оттепелью: «С неделю тянул южный ветер, теплело, отходила земля, ярко доцветала в степи поздняя мшистая зеленка. Ростепель держалась до Михайлова дня…».
Оказалось, что описание всех упоминаемых в тексте природных явлений достоверно. Все они действительно имели место: ранний снег на Покров, последующая оттепель, начало ледохода накануне Пасхи, сопровождавшейся дождливой пасмурной погодой, жара на Троицу и дожди двумя неделями позже! Но происходили они не в годы, которыми традиционно датируют шолоховский роман (1912–1913), а раньше, в 1911 - 1912 гг. Реальные события сдвинуты на один год, как если бы в тексте был вырезан из повествования последний предвоенный 1913 год.
Непосредственность и глубина изображения природы автором «Тихого Дона» таковы, что мы можем не просто предполагать в нем очевидца событий: раннего выпадения снега, вскрытия Дона, бурных, разлившихся весенних потоков в степи на Вербное воскресенье… Картины живы и точны. Это означает, что эпизоды первой и второй частей «Тихого Дона» созданы сразу либо вскоре после изображенных событий: начало работы автора над романом следует отнести примерно к 1911 г. Естественно, что любые попытки как-либо связать М.А. Шолохова (ему было тогда менее восьми лет!) с созданием текста первых частей просто неуместны.
Галиция или Восточная Пруссия?
Другое важное наблюдение было сделано при изучении военных эпизодов III части романа. Григорий Мелехов вместе с другими казаками своего хутора сражается с неприятелем на полях Галиции. Но, оказывается, в тексте встречается ряд эпизодов, в которых речь идет о боях в Восточной Пруссии. «Лучше б погиб ты где-нибудь в Пруссии, чем тут, на материных глазах!» - мысленно с укором говорил брату Григорий...» в самом начале Верхнедонского восстания 1919 г. Удивительно здесь то, что в Восточной Пруссии ни один из казачьих полков, формировавшихся в Верхнедонском округе, не воевал!
Откуда же тогда появилось в тексте упоминание Пруссии? Подобное «раздвоение» военных эпизодов и перескоки с галицийской версии фронтовых событий на восточнопрусскую встречаются в романе во всех сюжетных линиях (и у Петра Мелехова, и у Листницкого, и в дневнике «неизвестного казака») на протяжении почти всего повествования.
Поразительное явление - заявленный автор на протяжении полутора десятилетий работы над романом так и не смог «узнать», на каких фронтах сражаются его герои!
А разгадка этого парадокса, созданного Шолоховым, оказалась очень интересной: мы имеем дело с двумя разными вариантами одного и того же текста романа, с его двумя редакциями, которые отличаются местом военной службы казаков хутора Татарского.
Дело в том, что на Дону была своя особая система комплектования казачьих полков: каждая станица посылала служить своих казаков только в определенные полки своего округа. В Восточной Пруссии воевали казаки другого округа, Усть-Медведицкого (откуда, кстати, родом был Федор Крюков!)
Хронологически восточнопрусская редакция на страницах романа пересекается практически с началом восстания. Или, иначе говоря, начало восстания повлекло за собой переработку автором текста «Тихого Дона» такую, что автор романа перенес свое повествование и поместил его в эпицентр будущего восстания. Такая эволюция в работе над текстом возможна в единственном случае - когда автор создает свое произведение параллельно, синхронно с событиями, которые он описывает. Следовательно, в основе большей части текста «Тихого Дона» - первых пяти частей, вплоть до середины шестой части - лежит текст неизвестного автора, написанный до начала вешенского восстания, во всяком случае, не позднее зимы 1919 г. Только этим фактом можно объяснить наблюдаемые в тексте переходы от одной версии сюжета к другой.
Когда создавалась ранняя редакция «Тихого Дона», автор еще не знал о том, что в конце зимы 1919 г. разразится вешенское восстание, и поэтому поместил своих персонажей в иные места сообразно со своим первоначальным замыслом.
Шолохов же лишь механически, компилятивно объединил текст обеих авторских редакций, совершенно не понимая возникавших при этом принципиальных расхождений и внутренних противоречий. Невозможно представить разумное объяснение столь многочисленных «перескоков» от одной версии сюжета к другой и обратно, если предполагать, что текст «Тихого Дона» создавался в двадцатые годы последовательной работой лишь одного автора - Шолохова.
Психологическая ловушка
Сегодня сомнения в авторстве М. А. Шолохова не приемлют многие литераторы, ученые-гуманитарии, просто читатели. Вопреки логике, здравому смыслу, многочисленным и разнообразнейшим фактам и доказательствам ничего не желают слушать на эту тему. Почему? Ответ лежит за пределами литературы или науки.
Для подобных людей сомнения в авторстве Шолохова, считавшегося в советское время классиком пролетарской литературы, означают нечто большее, чем просто научный, академический вопрос «кто написал?». Ложность кумира, которому поклонялись, под сенью которого жили многие годы, ведет к переоценке собственной жизни, принципов, на которых она строилась.
Не Шолохова они защищают, а себя, свое право на беспринципность и конформизм.
Недавно в Ростове сын нобелевского лауреата опубликовал важный и неизвестный ранее документ - письмо М.А. Шолохова от 23 марта 1929 года.
В нем впервые упоминается о состоявшейся 21 марта встрече Шолохова со Сталиным, во время которой вождь и закрепил окончательно авторство «Тихого Дона» за молодым пролетарским писателем. Сталиным, очевидно, было продиктовано и то письмо «пролетарских писателей», которое угрозой уголовного преследования на долгие десятилетия заткнуло рот всем скептикам. А скептиков в те далекие годы было предостаточно.
«Писатели из «Кузницы» Березовский, Никифоров, Гладков, Малышкин, Санников и пр., - пишет в своем письме Шолохов, - людишки с сволочной душонкой сеют эти слухи и имеют наглость публично выступать с заявлениями подобного рода. Об этом только и разговору везде и всюду…»
Во многих смертных грехах обвиняли «защитники Шолохова» тех, кто пытался разобраться в загадках нашего советского прошлого. Александра Солженицына, например, - в простой зависти к нобелевскому лауреату. А теперь оказалось, что Александр Исаевич просто восстановил в 1974 г. традицию пролетарских писателей 1928 года - «публично выступать с заявлениями подобного рода».
А вот нынешние защитники Шолохова - имя им легион - продолжают в наше время традицию иного рода.
«Моя мать с детства приучила меня к любви к украинскому народу, до украинского искусства, до украинской песни – одной из милейших в мире»
Единственный русский лауреат Нобелевской премии по литературе, получивший ее, будучи одновременно официально признанным на родине, автор романа «Тихий Дон» - в фотогалерее «Ъ».
В глазах просвещенного русского читателя последние выступления Шолохова и его охранительная позиция безнадежно скомпрометировали его имя. А навязываемое многим поколениям школьников обязательное штудирование «Поднятой целины» сделало его имя одиозным. Однако не стоит забывать, что Шолохов - единственный русский лауреат Нобелевской премии по литературе, получивший ее, будучи одновременно официально признанным на родине. Нобелевский комитет был прав - «Тихий дон», безусловно, самая яркая книга всей советской словесности.
Точная дата рождения Михаила Шолохова неизвестна. Официальные биографы сообщают, что писатель родился 11 мая 1905 года на хуторе Кружилине станицы Вешенской. Он отучился четыре класса, затем бросил школу. В 1920 году попал в плен к Махно. Спустя два года был приговорен к расстрелу, тогда он работал станичным налогоинспектором, но наказание было заменено годом исправительных работ.
2.
Шолохов дебютировал «Донскими рассказами», когда ему было двадцать, и даже по меркам 20-х годов, когда в 16 лет командовали дивизиями, это было рекордом. Снискав некоторую известность, Шолохов неожиданно покидает столицу и возвращается в родную станицу, откуда не уезжает больше никогда.
3.
«Солдат наш показал себя в дни Отечественной войны героем. О русском солдате, о его доблести, о его суворовских качествах известно всему миру»
Во время Великой Отечественной войны Шолохов жил вместе с семьей в Сталинградской области за Волгой. На передовой не служил, работал военным корреспондентом от газеты «Правда».
4. Михаил Шолохов с Фиделем Кастро (слева)
«Мы пишем по указке наших сердец, а наши сердца принадлежат партии»
В 1928 году, в возрасте 23 лет, Шолохов выпускает в свет первый, а через несколько лет и второй том «Тихого Дона», и уже в 1934 году переводы романа появляются на Западе. 29-тилетний Шолохов приобретает широкую международную известность.
5.
«К оценке каждого художественного произведения нужно, в первую очередь, подходить с точки зрения его правдивости и убедительности»
Сразу после дебюта Шолохова критика пришла в растерянность. Известно было, что будущий академик АН СССР окончил только четыре класса гимназии, что, впрочем, по меркам советской изящной словесности было немало. Но написать полуграмотному деревенскому юноше за неполных два года полтысячи страниц гениальной прозы - это не укладывалось в голове. Некоторые считали, что Шолохов просто занижает свой возраст, и, кстати, точная дата его рождения остается до сих пор под вопросом. Тогда же, в конце 20-х, всплыла и другая, скандальная, версия шолоховского вундеркиндства - «Тихий Дон» на самом деле сочинил писатель Федор Крюков, погибший в 1920 году. По этой версии записки Крюкова оказались в руках Шолохова, которому оставалось их аккуратно перепечатать и отнести в издательство. Разоблачая наветы, Шолохов не раз выступал в прессе, а позже, когда он оказался при Сталине зачислен в классики соцреализма, этот вопрос отпал сам собой.
6.
«Это святая обязанность - любить страну, которая вспоила и вскормила нас, как родная мать»
В 1965 году шведская Академия присудила «Тихому Дону» Нобелевскую премию. Таким образом он стал единственным русским лауреатом Нобелевской премии по литературе, получивший ее, будучи одновременно официально признанным на родине. Однако, получение награды вызвало новый скандал: проблема авторства романа опять стала актуальной.
7.
Был женат на Марии Громославской. у них родились два сына и две дочери.
8.
После прорыва в ранней молодости Шолохов писал медленно и печатал мало. Начатая в 1928 году «Поднятая целина» была закончена только в 1960 году. Первый том так и не законченного романа «Они сражались за Родину» писался более десяти лет. И это все, если не считать рассказа «Судьба человека» и обширной, но второсортной, донельзя идеологизированной публицистики.
9.
«Спроси у любого пожилого человека, приметил он, как жизнь прожил? Ни черта он не приметил»
В течение последних двадцати пяти лет жизни Шолохов вообще не написал ни строки. 21 февраля 1984 года он умер от рака гортани.
10.
Михаил Шолохов - обладатель множества премий. В честь него названы улицы, памятники, университет и даже астероид.
Полынно горькая правда
Большим событием в отечественной науке и культуре стало то, что Институту мировой литературы РАН удалось обнаружить и благодаря поддержке В.В. Путина выкупить в 1999 г. рукопись первых двух книг «Тихого Дона». Это – великое произведение русской литературы ХХ столетия, наиболее полно и зримо выразившее подвиг и трагедию исторического пути нашего народа в минувшем веке.
12.
В 2005 году при участии Международного Шолоховского комитета (председатель В.С. Черномырдин) рукописи первых двух книг романа «Тихий Дон» изданы факсимильно с моим научным комментарием.
Графологическая и текстологическая экспертиза установила факт принадлежности рукописи М.А. Шолохову. Это та самая рукопись, которую в 1929 г. Шолохов представил на рассмотрение писательской комиссии во главе с Серафимовичем, отвергая обвинения в плагиате. Шолохов не забрал тогда рукопись с собой в Вёшенскую, но, учитывая, что он уже был под «колпаком» репрессивных органов, оставил рукопись в Москве у близкого своего друга прозаика Василия Кудашева. Кудашев не вернулся с войны. А рукопись, сокрытая от наследников М.А. Шолохова и писателей, хранилась у жены и дочери Кудашева, пока после их смерти её местонахождение не было обнаружено сотрудниками ИМЛИ РАН.
Текстологический анализ показывает, что это не некая «переписанная» с чужого текста рукопись, а доподлинный черновик романа «Тихий Дон». На нём – печать творческих мук рождения романа с самой первой, изначальной поры его возникновения. Рукопись наглядно показывает глубинную лабораторию работы Шолохова над словом, помогает воссоздать творческую историю романа в неразрывной связи с биографией автора «Тихого Дона».
Подлинность «Тихого Дона» подтверждается не только оригиналом рукописи первых двух книг романа, но и жизненной биографией Шолохова, постижение которой ещё далеко не закончено.
«Дополнительные сведения об эпохе 1919 года»
«Дополнительные сведения», касающиеся биографии Шолохова в связи с казачьим восстанием 1919 г., обнаружены в архиве Рязанского отделения общества «Мемориал», где хранятся служебные документы чекиста С.А. Болотова. (Ф. 8. Оп. 4. Дело 14.)
Интерес Рязанского «Мемориала» отнюдь не случаен. Купеческие семьи Шолоховых и Моховых, о которых идёт речь в романе, пришли на Дон с Рязанщины.
В Рязанском архиве хранится, в частности, мандат Донской Чрезвычайной комиссии от 1 июня 1920 г., которым Болотов С.А. «командируется в 1-й Донской округ (т.е. на Верхний Дон. – Ф.К.) для обследования причин восстания и привлечения виновных к ответственности». (См. послесловие Ф.Ф. Кузнецова и А.Ф. Стручкова к изданию: Михаил Шолохов. «Тихий Дон». В 4-х книгах. М., 2011. с. 969–974.)
О результатах «привлечения виновных к ответственности» можно судить по тому, что в своих воспоминаниях, хранящихся в том же архиве, Болотов пишет, что «расстрелял лично сотни белых офицеров».
В 1927 г. Болотов вновь направляется на Дон и получает новое назначение на пост начальника Донского окружного отдела ГПУ, который он занимал в 1927–1928 гг. С чем связано это новое ответственное поручение и назначение?
В бумагах Болотова хранится оригинал телеграммы М.А. Шолохова от 24 мая 1927 г., адресованной в ОГПУ города Миллерово: «25 утром буду Миллерово. Шлю привет. Шолохов».
Зачем Шолохова вызвали телеграммой в ОГПУ?
Ответ на этот вопрос – в следственном деле Ермакова Харлампия Васильевича (архивный номер 53542), три тома которого хранятся в архиве КГБ Ростовской области. 6 июня 1927 г. Коллегия ОГПУ под председательством Ягоды вынесла постановление о расстреле Ермакова, в прошлом – командарма Вёшенской повстанческой дивизии и первого заместителя Павла Назаровича Кудинова, главнокомандующего войсками повстанцев Верхнего Дона.
Харлампий Ермаков был арестован 3 февраля 1927 г. При обыске у него нашли письмо от М.А. Шолохова за 6 апреля 1926 г., в котором писатель просит Ермакова об очередной встрече с ним, поскольку, как он пишет, «мне необходимо получить от Вас некоторые дополнительные сведения относительно эпохи 1919 года».
Письмо Шолохова вместе с послужным списком Ермакова, хранящиеся в отдельном конверте, были сразу направлены в Москву лично Ягоде, второму лицу в ОГПУ. Доставленное Ягоде письмо объясняет причину вызова Шолохова в Донецкое ОГПУ.
Судя по тексту телеграммы Шолохова («шлю привет»), он уже был знаком с Болотовым ранее. И беседуя с ним, отвечая на его вопросы о своём письме Ермакову, Шолохов не мог даже предположить, что в подвале ОГПУ томится его адресат, который будет расстрелян спустя три недели.
По поручению руководства ОГПУ Болотов в течение двух лет (в 1927–1928 гг.) «разрабатывал объект», ради чего и был направлен на Верхний Дон.
На обороте сохранившейся в архиве совместной фотографии Шолохова и Болотова написано: «Северо-Кавказский край, г. Миллерово. Шолохову 27 лет. Писал «Тихий Дон» 1 книгу. Фотографировались на дворе ОГПУ г. Миллерово».
В этой краткой надписи содержится важное свидетельство: по данным ОГПУ, Шолохов писал «Тихий Дон» в 1927 г.
В шолоховедении высказывалось предположение, что возраст Шолохова был занижен. Об этом писал, в частности, Рой Медведев в статье «Загадки творческой биографии Шолохова» (Вопросы литературы. 1989. № 8). Об этом косвенно сказано и в «Воспоминаниях» Марии Петровны Шолоховой. Она вспоминает о венчании с мужем: «Уже потом, когда документы нужны были, я узнала, что он с 1905 года. «Что же ты обманул?» – говорю. – «Торопился, а то вдруг ты бы раздумала за меня замуж выйти». («Мария Петровна Шолохова вспоминает…». Дон, 1999, № 2.)
Сам Шолохов описывает, как во время Гражданской войны в их станицу «ворвались белые казаки. Они искали меня. Как большевика… Я не знаю, где он», – твердила мать». (Шолоховская энциклопедия. М., 2012. с. 1029.)
Но белые казаки хозяйничали на Дону до восстания, в 1918 г. Получается, что Шолохову в тот момент было всего 13 лет! Мог ли он быть большевиком?!
Спорный вопрос о действительном возрасте Шолохова требует изучения отнюдь не потому, что, как считают противники гения, он «не мог» написать первую книгу «Тихого Дона» в 23 года.
История русской и мировой литературы свидетельствует, что гениальные писатели порой начинали свой творческий путь в юношеские годы. Спор о возрасте Шолохова важен по другой причине: разница в возрасте обуславливает и разницу в восприятии им драматических событий Вёшенского восстания 1919 г.
«Ермаков и есть главный герой романа – Григорий Мелехов…»
Значение Вёшенского восстания в жизни Шолохова раскрывает главный документ, хранящийся в Рязанском архиве, – докладная записка от 4 сентября 1928 г. начальника Донского окружного отдела ОГПУ Болотова полномочному представителю ОГПУ СКК и ДССР (Северо-Кавказского края и Дагестанской СССР) Е.Г. Евдокимову. В записке, в частности, сказано (авторскую пунктуацию сохраняем): «В процессе беседы с ним <Шолоховым> мне удалось узнать от него некоторые биографические сведения. Так, он говорит, что сам он по происхождению иногородний, но мать казачка хут. Кружилинского, об отце умалчивает, а рассказывает об отчиме-разночинце, который его усыновил. Отчим занимался одно время торговлей, был также чем-то вроде Управляющего.
Детство Шолохова протекало в условиях казачьего быта и это дало богатый материал для его романа. Гражданская война застала его в Вёшках. При Советской власти работал в Продкоме по сбору Продразверстки и продналога. Знаком хорошо с местными главарями выступления в Верховьях Дона, а также с Ермаковым – личностью, по его мнению, крупной и красочной, знает Фомина и историю его банды. Ермаков по его словам был сначала казачьим офицером, получившим офицерское звание за военные боевые заслуги, а затем служил в 1-й армии Буденного командовал у него последовательно эскадроном, полком, бригадой и был впоследствии Начальником Дивизионной Школы, попадал раза два в Дончека, как бывший белый офицер, но посредством пружин внутреннего давления – освобождался, а в 1927 году по постановлению Особого Совещания расстрелян в операцию после убийства Войкова <…>».
«Создаётся глубокое впечатление, что этот Ермаков и есть герой романа Григорий МЕЛИХОВ», – пишет далее в своем донесении Болотов, выделяя фамилию героя романа, написанную через «и». И продолжает: «Шолохов имеет дом в Вёшенской, купленный им недавно, для того, чтобы иметь возможность работать спокойно над романом именно в Вешках, откуда он черпает для своих произведений богатый сырьевой материал...
Роман «Тихий Дон» будет состоять из 8 частей в трёх томах, 3 части уже вышли давно отдельной книгой, следующие выйдут в самом непродолжительном времени, так как он закончил уже 6 частей и подобрал материал для 7 части.
Очень просил меня дать ему материал об истории восстания на Дону, который может оказаться в архивах нашего Отдела. Я пообещал ему разыскать все, что у нас имеется об отдельных белогвардейских деятелях, но тут же выяснилось, что его интересуют более обширные материалы, и я посоветовал ему обратиться с просьбой об архивных делах по восстанию к Вам лично». (См. Михаил Шолохов. «Тихий Дон» в 4-х книгах, послесловие Ф.Ф. Кузнецова, А.Ф. Стручкова. – М., 2005, стр. 969–973.)
Просьба к руководству ОГПУ допустить его к архивным делам по Вёшенскому восстанию была неосуществимой. Более того. Как только в публикуемом апрельском номере журнала «Октябрь» за 1929 г., третьей книжки «Тихого Дона», возникла тема восстания, публикация романа была остановлена более чем на полтора года.
И хотя в первых главах романа, написанных ещё в 1925 г. (они сохранились в рукописи), главным героем романа был Ермаков, правда, не Харлампий, а Абрам, в конечном варианте романа им стал Григорий Мелехов, а Харлампий Ермаков действовал в тексте как командир Вёшенской дивизии.
Докладная записка Болотова, а также следственное дело Ермакова доказывают, что именно Харлампий Ермаков стал прототипом Григория Мелехова. Послужной список Харлампия Ермакова подтверждает это. Согласно ему жизненный и воинский путь этого командарма Вёшенской повстанческой дивизии и Григория Мелехова почти полностью совпадают. Так что Болотов имел полное право сделать вывод, что Харлампий Ермаков – главный герой «Тихого Дона».
В Главном архиве ФСБ находится следственное дело (за № Н 1798) П.Н. Кудинова, командующего войсками повстанцев Верхнего Дона, близкого друга и однополчанина Ермакова, также кавалера четырёх Георгиевских крестов, который империалистическую и Гражданскую войны прошёл бок о бок с Харлампием. В 1918 г. они оба перешли на сторону большевиков, но, когда Троцкий объявил политику расказачивания Дона, Кудинов вместе с Ермаковым возглавили восстание 1919 г. После разгрома восстания Ермаков оказался в Красной армии, а Кудинов – в эмиграции. В 1944 г. он был арестован в Болгарии органами Смерша и вывезен в Москву, где получил 10 лет лагерей в Сибири.
В 1952 г. Павел Кудинов был привезён из сибирского лагеря в Ростов-на-Дону для показаний по делу о Вёшенском восстании.
Ответы Кудинова на допросах, а также воспоминания о Верхнедонском (Вёшенском) восстании, опубликованные в Праге в журнале «Вольное Казачество» (1931, № 82), неоспоримо свидетельствуют о том, что события, описанные Шолоховым в «Тихом Доне», полностью соответствуют действительности.
«Такую книгу нельзя украсть»
Источники, связанные со спецслужбами, были наглухо закрыты для советских исследователей. Засекречены были и сведения о большинстве прототипов, поскольку вплоть до смерти Сталина продолжалось следствие по делу о Вёшенском восстании.
Естественно, что и М.А. Шолохов долгое время избегал открывать имена прототипов своих героев, оберегая их от возможных неприятностей. Литературные критики полагали, что это в большинстве своём чисто литературные персонажи. Только в 1974 г. Шолохов принял решение открыть правду об истоках и источниках своего романа, рассказать о прототипах, и в первую очередь – о прототипе главного героя романа Григория Мелехова.
Шолохов сделал это в связи с выходом в Париже в 1974 г. книги И.Н. Медведевой-Томашевской «Стремя «Тихого Дона» (Загадки романа)» с предисловием А.И. Солженицына «Невырванная тайна», где высказывались сомнения относительно авторства «Тихого Дона».
Шолохов решил дать свой ответ на книгу «Стремя «Тихого Дона». 28–29 ноября 1974 г. он пригласил к себе в Вёшенскую ростовского шолоховеда К. Прийму и корреспондента «Комсомольской правды» И. Жукова. В течение двух дней подробно рассказывал, как работал над романом. На этой встрече была впервые представлена фотокопия того самого письма Шолохова к Харлампию Ермакову от 6 апреля 1926 г., оригинал которого хранился в Ростовском КГБ. Шолохов рассказал о Харлампии Ермакове как главном прототипе Григория Мелехова. В ходе беседы К. Прийма спросил, когда писатель познакомился с Ермаковым. Шолохов ответил, что давно: «Он был дружен ещё с моими родителями. А в Каргинской, когда мы там жили, <бывал> ежемесячно того числа, когда был большой базар. С весны 1923 года Ермаков после демобилизации часто бывал у моих родителей в гостях. Позже приезжал и ко мне в Вёшки. В молодости, когда он имел верхового коня, никогда Ермаков не въезжал во двор, а всегда верхом сигал через ворота. Такой уж у него был нрав-характер…»
Верхового коня «в молодости» Ермаков имел только тогда, когда был комдивом в армии повстанцев. И нет сомнения, что столь необычные его визиты к родителям Шолохова случались в пору восстания. Их встречи продолжались в те месяцы, когда Ермаков в 1923 г., демобилизовавшись из Красной армии, жил на соседнем хуторе Базки.
На вопрос, почему главным прототипом Мелехова стал Ермаков, Шолохов ответил: «Ермаков более подходит к моему замыслу, каким должен быть Григорий. Его предки – бабка-турчанка, – четыре Георгиевских креста за храбрость, служба в Красной гвардии, участие в восстании, затем сдача красным в плен и поход на польский фронт – всё это меня очень увлекло в судьбе Ермакова. Труден у него был выбор пути в жизни, очень труден. Ермаков открыл мне многое о боях с немцами, чего из литературы я не знал... Так вот, переживания Григория после убийства им первого австрийца – это шло от рассказов Ермакова <…>
Семён Михайлович Будённый говорил мне, что видел Харлампия Ермакова в конных атаках на врангелевском фронте и что не случайно Ермаков был назначен начальником кавшколы в Майкопе…»
К. Прийма писал, что «29 ноября 1974 года Шолохов впервые открывает нам, что события именно Вёшенского восстания 1919 года поставлены в центр эпопеи». К сожалению, эта беседа так и не была опубликована в 1974 г. ни в «Комсомольской правде», ни в «Литературной газете».
М.А. Суслов не хотел допускать в советской прессе дискуссий на тему Вёшенского восстания. Беседа увидела свет только много лет спустя, в 1981 г., в сборнике статей К. Приймы «С веком наравне». В беседе с норвежским учёным Г. Хьетсо, руководителем проекта по математическим исследованиям языка «Тихого Дона», Шолохов углубил свой взгляд на Ермакова: «Ермаков был привлекателен и своими думами, как мы здесь говорим, глубоко мыслил… К тому же он умел всё одухотворённо рассказать, передать в лицах, в ярком диалоге. Поверьте, он знал о событиях Вёшенского восстания больше, чем в то время наши историки, больше, чем я мог прочесть в книгах и материалах, которыми пользовался». (Запись беседы Г. Хьетсо с М.А. Шолоховым, К. Приймой. См.: К. Прийма. Встречи в Вёшенской. Дон, 1981, № 5, с. 136–138.)
«Великое творение русского духа»
Миросозерцание людей типа Харлампия Ермакова, их народный взгляд на революцию и легли в основу романа. «Тихий Дон» – уникальный подлинный народный эпос, объединяющий в себе как героические, так и трагические начала жизни страны и народа на самом крутом переломе нашей истории. Сравните первую и четвёртую книги романа. Такого уровня трагизма не встретишь в русской литературе.
Четвёртый том эпопеи – это полностью порушенная жизнь людей, та самая жизнь, которая в первом томе бурлила полной чашей.
«Удивительно, как изменилась жизнь в семье Мелеховых!.. Была крепкая спаянная семья, а с весны всё переменилось… Семья распадалась на глазах у Пантелея Прокофьевича. Они со старухой оставались вдвоём. Неожиданно и быстро были нарушены родственные связи, утрачена теплота взаимоотношений, в разговоре всё ещё проскальзывали нотки разрушительности и отчуждения. За общий стол садились не так, как прежде, – единой и дружной семьёй, а как случайно собравшиеся люди.
Война была всему этому причиной…» (Шолохов М.А, собр. соч. в 8 томах, ГИХЛ, т. 5, с. 123.)
Война порвала человеческие связи, унесла столько людей. Эти смерти – Натальи, Дарьи, Пантелея Прокофьевича, Ильиничны, – написанные с разрывающей душу властной силой, являются прелюдией к финалу той мощной и всеохватной социальной трагедии, в центре которой, конечно же, судьба Григория Мелехова. Трагедия эта, сделавшая «Тихий Дон» одним из самых великих произведений мировой литературы, стала центром четвёртой книги...
И ещё одна смерть – Аксиньи: «Хоронил он свою Аксинью при ярком утреннем свете. Уже в могиле он крестом сложил на груди её мертвенно побелевшие смуглые руки, головным платком прикрыл лицо, чтобы земля не засыпала её полуоткрытые, неподвижно устремлённые в небо и уже начавшие тускнеть глаза. Он попрощался с нею, твёрдо веря в то, что расстаются они ненадолго...
Ладонями старательно примял на могильном холмике влажную жёлтую глину и долго стоял на коленях возле могилы, склонив голову, тихо покачиваясь. Теперь ему незачем было торопиться. Всё было кончено.
В дымной мгле суховея вставало над яром солнце. Лучи его серебрили густую седину на непокрытой голове Григория, скользили по бледному, страшному в своей неподвижности лицу. Словно пробудившись от тяжкого сна, он поднял голову и увидел над собой чёрное небо и ослепительно сияющий чёрный диск солнца». (Шолохов М.А., указ изд., т. 5, с. 490.)
Смерть Аксиньи – не последняя в «Тихом Доне». В конечном счёте «Тихий Дон» – роман о гибели Григория Мелехова. И в этом главный смысл романа.
Великий художник, замахнувшийся на трагическую правду о тектоническом времени, Шолохов считал себя обязанным сказать читателям, каким был реальный финал жизни Григория Мелехова. Но он понимал, что это невозможно.
Именно по этой причине четвёртая книга романа так долго – почти десять лет – ждала своего завершения.
Шолохов мучительно искал правдивый конец романа, что, казалось бы, в условиях 30-х годов практически невозможно. И всё-таки, не противореча своему пониманию исторической правды, Шолохов достойно завершил эпопею.
Трагический финал Григория Мелехова писатель воспринимал как глубоко пережитую им личную драму. Приведу письмо члена-корреспондента РАН В.В. Новикова, которое я получил, работая над книгой «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа». Он писал, что в своё время Ю.Б. Лукин, редактор «Тихого Дона», с которым они работали в «Правде», со слов Марии Петровны Шолоховой, рассказал ему об обстоятельствах завершения М.А. Шолоховым романа.
Вот что рассказала Лукину М.П. Шолохова: «Это было в 1939 году. Я на рассвете проснулась и слышу, что-то в кабинете Михаила Александровича не ладно. Свет горит, а уже светло... Я прошла в кабинет и вижу: он стоит у окна, сильно плачет, вздрагивает... Я подошла к нему, обняла, говорю: «Миша, что ты?.. Успокойся...» А он отвернулся от окна, показал на письменный стол и, сквозь слёзы, сказал: «Я закончил...»
Я подошла к столу. Михаил Александрович всю ночь работал, и я перечитала последнюю страницу о судьбе Григория Мелехова:
«Григорий подошёл к спуску, – задыхаясь, хрипло окликнул сына:
– Мишенька!.. Сынок!..
Это было всё, что осталось у него в жизни, что пока ещё роднило его с землёй и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром».
Величайшая тайна романа «Тихий Дон», так же как и его высочайшее завоевание, в том, что, выразив всесокрушающий размах революции, всю глубину и беспощадность исторической и человеческой трагедии, пережитой в XX веке русским народом, «Тихий Дон» не погружает читателей в пучину мрака, оставляя надежду и свет. И другой аспект той же проблемы: при всей силе осознания трагедийности революции роман не вызывает ощущения её исторической бесперспективности, случайности, бессмысленности. И в этом «Тихий Дон», явивший миру, казалось бы, самый «жестокий, поистине чудовищный лик революции» (Вадим Кожинов), принципиально отличен от книг, поставивших своей целью и задачей разоблачение революции.
В. Кожинов в статье «Тихий Дон» М.А. Шолохова» (Родная Кубань, 2001, № 1) объясняет эту парадоксальную особенность романа тем, что «совершающие страшные деяния главные герои «Тихого Дона» в конечном счёте остаются людьми в полном смысле этого слова, людьми, способными совершать и бескорыстные, высокие, благородные поступки: дьявольское всё-таки не побеждает в них Божеского».
Это правда. Но, думается, не вся правда.
Шолохов, как никто, ощущал историческое «веление судеб» в отношении России. По его убеждению, «народ хочет исполнения идеалов, ради которых он шёл в революцию, вынес на своих плечах неимоверную тяжесть Гражданской и самой тяжкой, Отечественной войны», но «нужно помнить о чистоте» этих идеалов. «Нужно помнить о бескорыстном и верном служении идее». («Правда», 31 июля 1974, беседа с М. Шолоховым.)
Тот раскол мира, который в своём безоглядном устремлении в будущее привнесла в жизнь людей революция, и сегодня даёт свои плоды. В преодолении этого раскола, в страстном и убеждённом призыве к единению людей – конечный смысл и пафос романа М.А. Шолохова «Тихий Дон».
В свете всего вышесказанного обратимся к вопросу, который задал А.И. Солженицын в его предисловии к книге «Стремя «Тихого Дона». Обозначая свои сомнения: крайняя молодость автора, низкий уровень образования, отсутствие черновиков романа и «ошеломительный ход» написания трёх его первых книг, а также его художественную силу, достигаемую «лишь только после многих проб опытного мастера», – Солженицын ставил перед читателем вопрос: «Тогда – несравненный гений?..»
Ответ дал главнокомандующий войсками повстанцев Верхнего Дона Павел Кудинов, в большей степени, чем кто бы то ни было, имеющий право судить о подлинности и значении «Тихого Дона». В своём письме из эмиграции в Москву, опубликованном в книге К. Приймы «С веком наравне» (указ. изд., с. 157–158), Кудинов сказал: «Роман М. Шолохова «Тихий Дон» – есть великое сотворение истинно русского духа и сердца <…> Читал я «Тихий Дон» взахлёб, рыдал-горевал над ним и радовался – до чего же красиво и влюблённо всё описано, и страдал-казнился – до чего же полынно горька правда о нашем восстании. И знали бы вы, видели бы вы, как на чужбине казаки – батраки-подёнщики – собирались по вечерам у меня в сарае и зачитывались «Тихим Доном» до слёз и пели старинные донские песни, проклиная Деникина, барона Врангеля, Черчилля и всю Антанту. И многие рядовые офицеры допытывались у меня: «Ну до чего же всё точно Шолохов про восстание написал, скажите, Павел Назарович, не припомните, кем он у вас служил в штабе, энтот Шолохов, что так досконально всё мыслию превзошёл и изобразил». И я, зная, что автор «Тихого Дона» в ту пору был ещё отроком, отвечал полчанам:
– То всё, други мои, талант, такое ему от Бога дано видение человеческих сердец!..»
По материалам «Литературной газеты»
Феликс Кузнецов
, член-корреспондент РАН
специально для «Столетия», 22 мая 2015
Михаил Шолохов в 23 года написал один из величайших русских романов XX века, шедевр русской словесности - роман о судьбах казачества во время гражданской войны «Тихий Дон». Ещё при жизни он стал легендой. Но была и другая легенда, которая отравила ему жизнь и, отозвавшись раком лёгких, свела в могилу.
Это легенда о плагиате «Тихого дона» - тоже своего рода шедевр: одна из самых абсурдных (ибо совершенно не опирается на факты), одна из величайших - по масштабности распространения сравнима с эпидемией - и, наконец, одна из самых живучих мистификаций литературной жизни XX века.
Михаил Шолохов с детства привык хранить тайны, и прежде всего свои собственные. Он родился в глухой донской станице Вёшенской, на хуторе Кружилине, внебрачным сыном жены донского казака от рязанского крестьянина, то есть формально никем: «сыном мещанина». На Дону таких не жаловали. Поэтому семья скрывала происхождение Миши: фамилию ему дали по отцу - Кузнецов, что позволило на какое-то время получить все казачьи блага и привилегии (в частности, надел земли). В 1913 году этот миф прекратил существование, и усыновлённый своим настоящим отцом Михаил стал в обществе тем, кем он изначально и был - маленьким «бесславным ублюдком». О своём детстве впоследствии (в 1926 году) Шолохов напишет рассказ «Нахалёнок», с большим успехом экранизированный.
Ещё в подростковом возрасте Шолохов привык окружать себя облаком всяких интересных небылиц вроде знакомства и даже чуть ли дружбы с Махно. А правды не знал никто, кроме него самого. Время было неспокойное - как-никак гражданская война, - и положение семьи Шолоховых в казачьей станице было весьма шаткое. Для казаков они были иногородние, считавшиеся «хуже жидов», а для красных - зажиточные крестьяне, кулаки-эксплуататоры, которых, естественно, следовало прижать к ногтю. Так что будущий писатель с детства ради выживания выработал в себе скрытность. Даже его дата рождения установлена не точно: есть версия, что он на самом деле старше на два года.
Трагедия Кочетова была в глубоком внутреннем разладе. Он хотел быть одновременно и советским, и писателем. А этого не получалось. Это вообще едва ли возможно. Это с трудом выходило у Шолохова и раннего Фадеева. Чего уж говорить о Кочетове. Оттого «советские» части всех его романов столь резко отличаются от «просто романных» частей.
Вообще, у Шолохова нет научной биографии, несмотря на то, что это один из величайших писателей ХХ века, единственный советский писатель, получивший Нобелевскую премию! Скрытность эта и нежелание вести дневник, и брезгливое отношение к черновикам (после завершения работы автор любил отправлять их в печку, как он выражался, в «крематорий») впоследствии сыграли с Шолоховым недобрую шутку, помешав однозначно, раз и навсегда, подтвердить факт написания «Тихого Дона».
Выросший в достатке (и даже отправленный учиться в Москву!) маленький нахалёнок не пытался сохранять отцовское добро, наоборот, как только представилась возможность, он радостно примкнул к тем, кто грабил награбленное. В 13 (по другим данным, в 15) лет Шолохов вступил в ряды так называемых проработников. Сам писатель позднее так говорил об этом времени: «Я работал в жёсткие годы, в 1921-1922 годах, на продразвёрстке. Я вёл крутую линию, да и время было крутое; шибко я комиссарил, был судим ревтребуналом за превышение власти...» Собирая продуктовый налог всеми доступными средствами (то есть, попросту говоря, выколачивая хлеб из крестьян), совсем ещё юный Шолохов проявил излишнюю - даже по тем временам - жестокость. Его дело было рассмотрено трибуналом, и нахалёнка приговорили к расстрелу. «Два дня ждал смерти, - напишет впоследствии Шолохов о том случае, - а потом пришли, выпустили... Жить очень хотелось...» «Шибкого комиссара» на первый раз оправдали (не иначе, учли возраст) и просто сняли с продразвёрстки, дав год тюрьмы условно.
Получив таким образом путёвку в жизнь, будущий писатель оказывается осенью 1922 года в Москве, планируя поступить в институт. Однако, как вскоре выяснилось, не вступившему в доблестные ряды комсомола нахалёнку это не светит. Шолохов работает разнорабочим, грузчиком, каменщиком, делопроизводителем в жилправлении - в общем, берётся за любую халтуру, лишь бы выжить в нелёгкое время НЭПа. И параллельно - как только успевает!? - пробивает дорогу в писательскую братию, пробует себя в публицистике.
Написав несколько очерков, будущий писатель понимает: не его это дело. «Никакой я не газетчик, - напишет Шолохов. - Нет хлёсткой фразы... нет оперативности... Материал действительности мне представляется в ином виде... у меня потребность изобразить явление в более широких связях - написать, чтобы рассказанное вызвало в читателе думу». Шолохов переходит от фельетона к рассказу, пишет о том, что хорошо знает (названия говорят сами за себя: «Продкомиссар», «Пастух», «Жеребёнок» «Лазоревая степь»), то есть о жизни донских казаков - и встречает сдержанное одобрение критики. Шолохов пишет резко, натуралистично, безжалостно: это было, как он говорит, «жёсткое» время, и пишет молодой комиссар-нахалёнок тоже жёстко. Написав цикл «Лазоревая степь. Донские рассказы», Шолохов чувствует, что писательское дело - его призвание. Он принимает решение писать что-то большое, основательное.
Шолохов едет домой, в станицу. В конце 1923 года женится на дочке бывшего атамана М.П. Громославской. А осенью 1925 года приступает к работе над романом «Тихий дон».
Уже весной 1927 года готова первая книга, к осени - вторая. И тут же, в 1928 году, первые две книги опубликованы в журнале «Октябрь».
Роман стал настоящей сенсацией, имел бешеный успех! Все отмечали его высокие художественные достоинства, зрелость таланта писателя, глубину проникновения в характеры героев, широту отображения реалий времени...
И тут случилось непредвиденное: весной 1929 года молодого автора оклеветали; поползли распространяемые «своими» же, писателями-завистниками, слухи о плагиате. Слишком уж горько было признать гениальность нахалёнка многим столичным писателям. Не из фактов, но из сомнений, из невозможности поверить в необъяснимое была слеплена догадка: якобы нахалёнок украл рукопись и выдал за свою. Через короткое время об этом заговорили все: уж очень заманчивый намечался скандал.
И правда, ведь почти невероятно: приезжает из глубинки 20-летний казачок, пишет сборник ничем особенно не выдающихся рассказов, уезжает и возвращается через три года с шедевром, каких свет не видел! С книгой такой сильной, что за неё в 1965 году Шолохову присудили Нобелевскую премию по литературе «за художественную силу и целостность эпоса о донском казачестве в переломное для России время»! Невероятно? Но факт.
А каких бы то ни было фактов сторонники версии о подлоге представить не смогли. После долгих мук родился уродец - легенда о белом офицере, с мёртвого тела которого Шолохов в бытностью свою «шибким комиссаром» снял уже готовую гениальную рукопись. В качестве основного аргумента высказывалось мнение, что ну не мог Шолохов с такой достоверностью всего лишь по чужим рассказам и на материале документов описать участие казаков в Первой мировой войне, если сам не был участником событий (нахалёнку тогда было десять лет!); что сцены Первой мировой явно написаны кем-то, кто в это время был уже взрослым, имел литературный талант и активно воевал на стороне белых...
В качестве подходящего под такое описание белого офицера был выбран посредственный казачий писатель Фёдор Крюков, который (и это как раз правда) погиб в гражданскую войну от рук красных. Вот из походной сумки Крюкова-то Шолохов якобы и вытащил шедевральный «белогвардейский» роман...
Поразительно, что эта сказка про белого бычка, то есть, точнее, офицера, рождённая из зависти, подпитываемая непониманием и раздутая любовью к сенсациям, получила спустя полвека вторую жизнь - опять же, благодаря зависти. Но об этом чуть позднее.
А тогда, в 1928-м, в неспокойное, «жёсткое» время к анонимкам относились серьёзно. И пришлось молодому писателю, несмотря на презумпцию невиновности (которая действует и в отношении плагиата: не пойман - не вор), специально оправдываться. Он собрал целый сундук черновиков «Тихого Дона» на разной стадии подготовки и предложил специальной писательской комиссии (под руководством А.С. Серафимовича, которого, как это ни смешно, называли в числе возможных претендентов на действительное авторство романа!).
Комиссия тщательно расследовала все материалы, изучила биографию Шолохова и обстоятельства написания книги, провела скрупулёзный анализ самой рукописи и пришла к однозначному выводу: Шолохов и есть автор. В «Правде» был опубликован отчёт комиссии и официальное заключение. А после этого в печати вышли третья и заключительная (четвёртая) книги романа, которые по времени описываемых событий уже никак не могли принадлежать гипотетическому белому офицеру (Крюков, земля ему пухом, погиб ещё в 1920-м).
И слухи приумолкли...
Но… недобитой гадиной вернулась эта горькая клевета в 70-е годы. Скандал был раздут снова, с новой силой 45 лет спустя. «Книга удалась такой художественной силы, - объяснял свою позицию Солженицын, - которая достижима лишь после многих проб опытного мастера, но лучший первый том, начатый в 1926 году, подан готовым в редакцию в 1927 году; через год же за первым томом был готов и великолепный второй; и даже менее года за вторым подан и третий, и только пролетарской цензурой задержан этот ошеломительный ход. Тогда - несравненный гений? Но последующей 45-летней жизнью никогда не были подтверждены и повторены ни эта высота, ни этот темп». Так пишет Солженицын в предисловии к книге И.Н. Медведевой-Томашевской (скрывавшейся за псевдонимом «Писатель Д.») «Стремя «Тихого Дона», изданной в 1975 году за границей. Анонимка прошла бы незамеченной, если бы не предисловие Солженицына!
Ревность к чужому успеху - вот что всегда создаёт проблемы везунчику, а вовсе не перо Жар-птицы. Кстати, тексты, насыщенные архетипами (вроде «Конька-Горбунка») имеют забавное свойство индуцировать в реале то, что в этих текстах содержится. Кто-то проецирует на себя роль Ивана и бодро скачет по жизни к успеху. А кто-то (всё зависит от характера и дарования) берёт на себя незавидную роль спальника. Вот, например, уже в наше время некие Лацис, Перельмутер и Козаровецкий придумали версию, что великий мистификатор Пушкин написал сказку «Конёк-Горбунок» и склонил молодого Ершова стать её подставным автором.
А всё дело было в личном конфликте двух писателей. Вернувшись в 50-е годы из ссылки, Солженицын чуть ли не первым делом отправил Шолохову письмо, в котором назвал его великим писателем. Но потом «великий писатель» отрицательно отозвался о романе Солженицына «Один день Ивана Денисовича», за который тому собирались присудить почётную Ленинскую премию (Шолохов уже успел получить такую же за «Поднятую целину»). К мнению Шолохова прислушались и премию не дали. Вот Солженицын и вернул «писательский должок»: своим весом нобелевского лауреата поддержал легковесное мнение никому не известного писателя Д.
Книга возымела эффект разорвавшейся бомбы, о ней заговорили и говорят до сих пор, несмотря на всю невероятность выдвигаемых в ней нападок.
Известны и ответные (не менее чудовищные) нападки Шолохова на Солженицына. «Человеку нельзя доверять перо: злобный сумасшедший, потерявший контроль над разумом, помешавшийся на трагических событиях 31-го года и последующих лет, принесёт огромную опасность всем читателям, и молодым особенно. Если же Солженицын психически нормальный, то тогда он по существу открытый и злобный антисоветский человек», - так писал Шолохов в Союз писателей (по поводу романа «В круге первом»), с предложением - ни много ни мало! - Солженицына из Союза исключить...
Нетрудно понять, что сформировавшееся в результате противостояние «шолоховедов» и «антишолоховедов» (сторонников версии о плагиате) было (и есть!) суть противостояние политическое. Это противостояние ура-патриотов и ярых антисоветчиков.
Градус этой чаще всего голословной полемики поднимается обеими сторонами очень высоко, до пустопорожних взаимных оскорблений, как это издавна принято на Руси, когда дело касается политики. Защитники Шолохова называют любые догадки относительно возможных заимствований в романе «святотатством». А «антишолоховеды» (в среде которых, надо отметить, число научных работников значительно меньше) отвечают предположением, что созданный чуть ли не НКВД «проект Шолохов» был коллективным творчеством ряда советских писателей (вплоть до Л. Андреева), и роман создан вообще без участия самого Шолохова!
Наконец, случилось невероятное: в 1999 году в ходе беспрецедентного расследования, проведённого Институтом мировой литературы им. А.М. Горького при содействии МВД и лично энтузиастов-исследоватей творчества Шолохова, была обнаружена оригинальная рукопись первых двух книг романа - тех самых, которые вызывали больше всего нареканий по части авторства (версия про белого офицера). Это была та самая рукопись, написанная в основном рукой Шолохова (а частично его жены), которую автор предоставлял комиссии Серафимовича для проверки в ходе первого скандала о плагиате.
После завершения работы комиссии молодой писатель, который был постоянно под колпаком советских спецслужб и имел основания волноваться за судьбу оригинала, спрятал его у своего верного друга Василия Кудашева, в Москве. Кудашев, уходя на Великую Отечественную, оставил рукопись на сохранение жене, Матильде Емельяновне. Почти в каждом письме с фронта Кудашев писал жене, прося передать Шолохову, чтобы вызвал его на пару дней в Москву, чтобы вернуть рукопись писателю. Возможно, он предвидел свою скорую смерть. Но к тому времени Шолохов уже употребил своё влияние на то, чтобы Кудашеву дали офицерское звание, прикомандировали к военной газете и дали спецпаёк, и просить о чём-то ещё раз ему было неудобно. Как раз в этот период армия, в которой состоял Кудашев, попала в окружение, и Василий погиб. Вдова решила про себя, что виноват в этом не кто иной, как Шолохов, не выполнивший просьбу покойного: а если бы вызывал мужа, тот был бы жив. И она решилась на преступление: утаить рукопись. Шолохову и всем исследователям его творчества после смерти писателя лгала, что рукопись потерялась при переезде на другую квартиру. А сама решила продать её через посредника.
Такой посредник нашёлся: журналист Л. Колодный. При его содействии и состоялась на исходе миллениума историческая сделка. Тогдашний президент В.В. Путин лично походатайствовал о выделении спецсредств на выкуп рукописи, с наследников Шолохова была взята подписка, что они не будут требовать с М.Е. Кудашевой компенсацию за утаивание чужой собственности. И Кудашева, наконец, продала рукопись учёным за «путинские» 50 тысяч долларов.
Отечественные филологи провели доскональное исследование текста, в том числе компьютерное, и авторство Шолохова было окончательно, теперь уже научно, доказано. О перипетиях поиска рукописи, истории создания книги (и мифов!), об аргументах за и против написана, в частности, интересная книга литературоведа Ф.Ф. Кузнецова «Тихий Дон: судьба и правда великого романа». Вышло в печати факсимильное издание рукописи - чтобы каждый имел возможность проследить ход творческого процесса гения, убедиться в «судьбе и правде».
Казалось бы, занавес. Но не тут-то было! «Антишолоховеды» нашли в рукописи новые «доказательства» теории о плагиате. А главный оппонент Шолохова, покойный теперь уже Солженицын вообще отказался знакомиться с выкупленной на деньги налогоплательщиков рукописью! У него не было на это ни времени, ни желания. Он слишком страдал за Россию.
Что ж, придётся нам без него поставить точку в этой нелепой истории. Прямо сейчас, в день рождения Михаила Шолохова, автора великого романа «Тихий дон».
Рассказ «Судьба человека» был написан Михаилом Александровичем Шолоховым в 1956 году. В нём повествование ведется по принципу рассказа в рассказе, и описываются довоенное время и Великая Отечественная война – со слов главного героя Андрея Соколова. Его речь – речь просто человека, наполненная просторечиями, местами даже ругательствами и профессионализмами.
Рассказ долгое время считали образцом соцреалистического канона, по которому гуманизм – не столько любовь к людям, сколько деятельная ненависть к врагам.
Наши эксперты могут проверить Ваше сочинение по критериям ЕГЭ
Эксперты сайта Критика24.ру
Учителя ведущих школ и действующие эксперты Министерства просвещения Российской Федерации.
Андрей Соколов не убил ни одного немца, зато расправился с русским предателем. В этом эпизоде автор поднимает проблему общечеловеческих ценностей
Рассказ «Судьба человека» - это исповедь Андрея Соколова. Герой видит в авторе такого же шофёра, как и он сам, и вспоминает о прошлом. О том, как спасся в детстве от голода, как встретил детдомовскую девушку Ирину, ставшей ему прекрасной, заботливой и любящей женой. С гордостью рассказывает о своих детях. Семья – самое ценное у человека. Мысли о своей семье помогают Андрею Соколову переживать тяжёлое время войны.
Судьба приготовила для него множество испытаний. Он был в плену, пытался бежать оттуда, но поймали и вернули обратно. Били русских солдат так, «как у нас сроду животину не бьют». Андрей Соколов проявил свою силу духа и не стал пить за «немецкое оружие» даже под угрозой расстрела, а полученный в награду хлеб и сало разделил с товарищами. Вернулся он из плена не один, а прихватил «языка», за что был отправлен в отпуск. Только некуда ему было вернуться. В дом его попал снаряд. Старшего сына убьют в день победы.
Михаил Александрович Шолохов отказывает от героизации своего героя, тем самым, показывая, что испытания, которые пережил Андрей Соколов – это испытания, выпавшие на долю каждого, прошедшего Великую Отечественную войну. Это судьба целого поколения, у которого война отобрала самое дорогое – дом, семью, работу, здоровье, близких людей.
Обновлено: 2017-10-07
Внимание!
Спасибо за внимание.
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
«У космооперы или научной фантастики почти нет точек пересечения с шолоховской прозой, но вот любители приключенческого романа в самом широком смысле слова могут найти для себя что-то новое в его книгах». Чем Шолохов может заинтересовать искушённого современного читателя и почему его романы можно сравнить с книгами Джорджа Мартина?
Михаил Шолохов - большой русский писатель, и в таком качестве он должен быть внятен разным поколениям. Позиционируя Шолохова только как реалиста, советского автора, знатока народной казачьей жизни мы сужаем круг интересующихся его творчеством и помещаем писателя хоть в почетную, но резервацию.
По преимуществу советский автор представляет интерес только для историков соответствующего периода, а певец казачьего быта и вовсе оказывается в том же ряду, что и этнограф-бытописатель. Пушкин был дворянином начала 19-го века, но интересен не только специалистам по этому периоду: как дворянин и человек своего времени Пушкин выразил общезначимые для русского мира ценности и идеи. Нужно увидеть эти ценности и идеи также в творчестве Шолохова, казака двадцатого века.
Со времен Шолохова русская литература изменилась. Расцвели новые направления: детектив, политический детектив, стим-панк, кибер-панк, научная фантастика, космоопера и так далее. После гибели СССР было освоено очень много переводной литературы разного качества. Писатель может быть актуальным и востребованным, если на этом фоне его творчество не теряется. Постмодерн предлагает новый метод прочтения книги: любой текст становится частью единого гипертекста, в который фактически включаются все книги, прочитанные человеком ранее.
Современный читатель приступает к книгам Шолохова, будучи знакомым со всеми этими разновидностями развлекательной литературы, и воспринимает шолоховские тексты в одном ряду с текстами современными. У космооперы или научной фантастики почти нет точек пересечения с шолоховской прозой, но вот любители приключенческого романа в самом широком смысле слова могут найти для себя что-то новое в его книгах.
Михаил Шолохов на вручении Нобелевской премии Наследником приключенческого романа 19-го века в наше время является фэнтези и историческое фэнтези. От классического приключенческого романа этот жанр отличается тематикой сюжетообразования: действие чаще всего происходит не на Земле, а на других планетах и в параллельных мирах. Это дает автору больше свободы и не сковывает его фантазию рамками реальной истории (а также биологии, химии и физики). Мир в этих произведениях как правило до- и антитехнологичен.
Изображаемый общественный строй - рабовладельческий или феодальный, техника обеспечивает существование огнестрельного оружия, но не более. В самом общем смысле можно назвать такой мир миром Дюма.
Развитие этого жанра можно проследить от Дюма через Толкина к Джорджу Мартину. Все три названных автора являются знаковыми фигурами: каждое имя указывает на новый этап в развития жанра, все трое пользовались огромной популярностью в свое время, их книги вызвали массу подражаний, герои стали узнаваемыми и типичными (в случае Мартина этот процесс происходит прямо на наших глазах).
Мир Дюма достаточно известен. Толкин написал эпическую трилогию «Властелин колец», где действие происходит в полностью вымышленном мире во времена условно европейского средневековья. Мартин стал самым ярким представителем реалистического, черного фэнтези. В его книгах много сцен насилия, крови, самых натуралистичных и грязных подробностей. Фэнтези уходит от возвышенного, от украшения действительности, от идеальных героев и благородных жестов, и стремится показать жизнь как она есть, как можно приземлённей, страшнее и циничнее.
Современный молодой читатель если уж читает, то скорее всего читал этих трех авторов. Когда такой читатель берет в руки Шолохова, он тем самым вписывает нового для себя автора в свой контекст. Чем такого читателя может заинтересовать Шолохов?
Можно идти по двум направлениям: от тематики и от эстетики.
Тематика произведений Шолохова известна: это период гражданской войны, коллективизации, Великой Отечественной войны, тяжелое время переломов и больших общественных потрясений. Такая тематика в общем-то обычна для фэнтези и приключенческого романа. Дюма помещал своих героев во времена религиозных или гражданских войн во Франции. Знаменитая трилогия Толкина описывает войну империи и конгломерата небольших королевств и написана по впечатлениям от Второй мировой войны, современником которой был автор. О Мартине и говорить нечего - описание батальных сцен и жестоких драк в самых кровавых тонах является отличительным признаком черного фэнтези. В таких сценах и у Шолохова нет недостатка.
Что касается гражданских переворотов, революций, переустройства общества, то эти вопросы хоть и не в центре внимания фэнтезийного жанра, но точно не являются маргинальными. Последнее время интерес в обществе к этим темам растет, потому растет и интерес к их художественному выражению.
Если же обратиться к эстетическому аспекту, то оказывается, что поэтика Шолохова нетипична и необычна для фэнтезийной литературы.
В первую очередь это касается формы. Фэнтези тяготеет к циклам. Коротких рассказов тут почти не бывает, авторы обычно пишут роман, построенный так, что его можно продолжать. История д’Артаньяна была в четырех романах, «Властелин колец» Толкина - трилогия, Мартин написал семь книг и это еще не всё. Такая форма совершенно не свойственна Шолохову. У него есть и рассказы, и повести, и романы, но даже самый длинный его роман «Тихий Дон» есть произведение хоть и большое, но целостное и законченное, не предполагающее продолжения.
Еще одна характерная черта. В фэнтезийном романе персонаж принципиально бездомен. Он в пути, он в дороге, он что-то ищет и открывает, теряет и находит, он всегда куда-то идет, у него нет обжитого места, дома и приюта. Фэнтези - роман о дороге, и часто в самом прямом смысле.
У Шолохова самым важным образом является не дорога, а дом. В первой же сцене «Поднятой целины» Давыдов приезжает в незнакомое село и свой дом обретает там. Первая сцена романа - приезд героя в то место, которого больше уже не покинет. Здесь будут разворачиваться все события, здесь будет раскрываться характер героя, здесь случится все самое важное. Мелехов в «Тихом Доне» проводит жизнь в войнах и походах, но его родное село - центр притяжения сюжета, который художественно организовывает материал: все походы заканчиваются тут и имеют смысл только как повлиявшие на положение дел в селе. Книги Шолохова - книги о доме.
Еще одно отличие, на мой взгляд, самое важное. Как ни удивительно это слышать сейчас, оно состоит в классовой принадлежности типичного героя.
Еще Оруэлл в довоенные времена писал, что старые авторы вроде Диккенса могли достоверно изобразить человека любого общественного положения и любой профессии, а современные писатели могут написать хороший роман только о писателе романов.
В нашем случае проблема встает в полный рост: персонаж современного фэнтези, даже с головы до ног увешанный пистолетами, шпагами и плюмажами, является по своим взглядам на жизнь и типичному поведению обычным офисным работником - интеллигентом и городским жителем. У Шолохова таких персонажей нет. Типичный герой Шолохова - казак, крестьянин, солдат, человек совсем другого общественного положения.
Как видим, Шолохов затрагивает в своем творчестве очень важные темы, актуальность которых растет с каждым днем, но поэтика Шолохова очень необычна для современного читателя и часто прямо противоположна, антитетична в основных моментах поэтике приключенческого жанра. Однако является ли это залогом непопулярности или напротив залогом возрождения интереса к творчеству Шолохова в широких читательских кругах?
Набор художественных средств фэнтезийного жанра довольно ограничен и похоже исчерпан до конца. Типичные персонажи, типичные ситуации, типичные сюжетные ходы известны даже невнимательному читателю после нескольких лет увлечения этим жанром. Можно и дальше читать одинаковые книги, радуясь встрече с теми же героями в другом антураже, а можно поискать для себя что-то новое и необычное, пусть даже под старой обложкой.
Если читателю приятно осознавать свою городскую исключительность и современную образованность, то он не выглянет дальше освоенной литературной территории. Если же читатель достаточно любознателен, чтобы заинтересоваться другими мирами - другими не по костюму, а по стилю мышления и мировоззрению, то Шолохова никак не миновать.
