Нужна ли внешность духовной жизни? Изменения в духовной жизни Изменения в духовной жизни общества

Крупные изменения, происшедшие на Востоке в XIX в., не могли не затронуть духовную жизнь и культуру восточного общества.
Одним из главных изменений в духовной жизни восточных стран в это время стало появление новых идей и ценностей, которые выходили за рамки традиционных представлений. Этот процесс начался под влиянием колонизаторов и был особенно усилен модернизацией традиционного общества. Новая модель развития, которая начала устанавливаться на Востоке, объективно требовала появления нового человека - активной личности, осознающей свое человеческое достоинство, свободной от косности в мыслях и поступках, ценящей свободу.
Своеобразным «генератором» новых идей стало модернизаторское течение национальной интеллигенции. В колониях оно возникло во многом благодаря иностранцам, которые, стремясь расширить свою социальную базу, начали создавать школы европейского типа и поощряли выезд местной молодежи на учебу в европейские университеты. Подобная политика проводилась также в Японии после революции Мэйдзи, в Османской империи в годы тазимата и отчасти в Китае при проведении политики «самоусиления». Представители модернизаторского течения стремились преодолеть отсталость своих стран путем устранения тех негативных явлений традиционного общества, которые мешали движению восточных стран по пути прогресса. Одной из главных своих задач модернизаторы считали распространение в сознании людей новых идеалов и принципов жизни, которые в основном заимствовались у Запада, но объективно отвечали потребностям движения вперед восточных стран.
Модернизаторское течение делилось на два направления: религиозное и светское. Религиозное направление было представлено реформаторским движением, представители которого стремились приспособить религиозные доктрины к новым реалиям восточных стран. Реформаторство затронуло главным образом индуизм и ислам. Начало реформированию индуизма было положено Р. М. Роем и К. Сеном, а во второй половине XIX в. получило развитие в работах Ра-макришны и С. Вивекананды. Крупнейшими реформаторами ислама в XIX в. были аль-Афгани и М. Ик-бал. Общим для реформаторов стал призыв преодолеть отжившие догмы и традиции, осуждение покорности, бездеятельности и неравенства людей. Они подчеркивали выдающуюся роль человеческого разума и активности человека в преобразовании общества, выдвинули идеи борьбы за достоинство человеческой личности.
Светским направлением модернизаторского течения стало просветительство. Его возникновение напрямую связано с культурным влиянием Запада, прежде всего с идеями французских просветителей XVIII в. Первоначально центральное место в деятельности просветителей занимала пропаганда идей человеческого разума, достоинства личности, ее активного участия в общественной жизни. Во второй половине XIX в. эти идеи дополнила пропаганда ценностей свободы, конституции, парламентаризма, призыв к ликвидации феодальных отношений и традиционных политических институтов. В конце XIX в. на первое место в просветительстве Востока вышли идеи нации, отечества, зазвучал призыв к решительной борьбе с колонизаторами и к национальному освобождению.
Этот подъем национальной идеи был характерен и для реформаторства. Например, аль-Афгани активно пропагандировал идеи панисламизма, призывая к объединению всех мусульман в борьбе за освобождение исламского мира от колонизаторов, к созданию единого мусульманского государства, построенного по принципу конституционной монархии. В Индии С. Ви-векананда также выступил против колониального гнета, призывал к решительной борьбе за изменение существующих порядков.
Деятельность просветителей оказала влияние не только на философскую мысль, но и на культурное развитие в целом. В наиболее развитых восточных странах просветители наладили выпуск газет, перевели на местные языки произведения многих западных авторов, содействовали открытию новых школ, для которых иногда сами же писали учебники. Важная роль принадлежит просветителям в развитии национального языка и в становлении новой литературы. Например, в Индии просветители отказались от использования мертвого санскрита и перешли к использованию живых языков (бенгали, урду, хинди), на которых ими были написан целый ряд новых по форме и содержанию произведений. В арабских странах просветители развернули широкую пропаганду арабского языка и истории, заложили основы новой арабской литературы. Не случайно с деятельностью просветителей совпадает по времени начало культурного подъема в арабском мире, получившего название «Нахда» (возрождение).
Во второй половине XIX в. во всех восточных странах на одно из центральных мест в культурной жизни выдвинулся вопрос об отношении к западным достижениям и западной культуре в целом. Появление этой ПрООЛеМЫ UblJlU ьолосши v, ---,-----------
сознания, которое порождало стремление сохранить культурную самобытность Востока, не допустить развития в восточном обществе ряда негативных явлений, присущих западному образу жизни (крайнего эгоизма и индивидуализма, культа денег, приоритета материальных ценностей над духовными).
По отношению к этому вопросу среди национальной интеллигенции сформировались три подхода:
1) «западники» резко критически относились к восточным традициям и полагали, что только полное заимствование западного образа жизни и западной культуры обеспечит прогресс народам Востока;
2) консерваторы считали, что необходимо отгородиться от Запада или в крайнем случае пойти на частичное заимствование тех его достижений, которые жизненно необходимы восточному обществу;
3) сторонники органического подхода выступали за творческое соединение в жизни и культуре восточных стран лучших достижений двух цивилизаций.
«Западничество» на Востоке преобладало в первой половине XIX в., когда иностранное проникновение только начиналось. Из восточных стран оно было наиболее распространено в Индии, где его поддерживала колониальная администрация. В Китае, наоборот, долгое время преобладало консервативное течение, опирающееся на поддержку феодального государства. Кроме того, появление «западничества» существенно сдерживалось выработанным на протяжении многих столетий убеждением, что Китай является лидером всего мира. Только в годы первой мировой войны в Китае началось широкое проникновение западной философии, возникло движение «за новую культуру», в рамках которого была сделана попытка отойти от традиционных представлений и культурных норм.
В целом же к началу XX в. «западническое» течение в большинстве восточных стран отходит на вторые позиции. Это хорошо видно на примере Японии, которая после революции Мэйдзи стала на путь широкого заимствования западных движений. В 70 - 90- е гг. XIX в. в японском обществе развернулась широкая дискуссия по вопросу об отношении к западной культуре. В конечном итоге победу одержали сторонники сохранения культурной самобытности,
получившие поддержку государства, объявившего государственной религией Японии синто - национальную японскую религию. Синто во многом стала средством сохранения самобытности японского общества. Она не имела детально разработанной доктрины, что позволило наполнить ее обрядовую сторону новым содержанием. В синто были введены идеи нации как большой семьи, морально-этические принципы конфуцианства, культ предков, идея национальной уникальности японцев. Государство обязало все население страны изучать синто и внимательно следило за тем, чтобы священники не отклонялись от догматики, разработанной правительством. В результате Япония стала уникальной страной, которая сумела органически соединить технические достижения Запада и его опыт организации экономической жизни с существующими в стране традиционными моральными ценностями и семейно-бытовыми устоями.
Следует иметь в виду, что все эти новые явления в духовной сфере, перемены в сознании затронули к началу XX в. лишь образованную часть восточного общества. Сознание широких народных масс по-прежнему основывалось на традиционных ценностях и нормах. Это отчетливо показало национально-освободительное движение начала XX в.

Вместе с тем Запад оказал влияние не только на общественную мысль, но и в целом на культуру восточных стран. Это влияние особенно проявилось в литературе. Здесь новые темы, подсказанные реальной действительностью, постепенно начали вытеснять традиционные религиозно-мифологические сюжеты. Многие писатели восточных стран обратились к исторической тематике, стремясь через историю лучше понять настоящее и заглянуть в будущее. В литературе Востока началось преодоление традиционных форм. Появились новые литературные жанры: рассказ, драма, новая поэзия и роман европейского типа. Видными писателями - представителями новой восточной литературы стали Лу Синь в Китае и Р. Тагор в Индии - лауреат Нобелевской премии в области литературы (1913).
Европейское влияние сказалось и на архитектуре восточных стран, где в архитектуре больших форм (преимущественно общественного назначения) европейский стиль все более вытеснял местный. В ряде стран предпринимались попытки совместить западные каноны и национальные традиции. Однако в большинстве случаев такие попытки успеха не имели.
Более плодотворно синтез традиционных норм и европейских правил происходил в живописи, где восточная техника постепенно совмещалась с европейскими правилами перспективы и объемности. В произведениях некоторых художников Востока проявились реалистические подходы, но в целом реализм в изобразительном искусстве Востока в этот период не получил широкого распространения.
В то же время становление нового национального искусства на Востоке происходило в XIX в. очень медленно. Традиционные каноны в целом сохраняли господствующее положение, особенно в тех видах искусства, которые предназначались для широких народных масс. Фактически процесс культурного обновления на Востоке только начинался.
ДОКУМЕНТЫ И МАТЕРИАЛЫ
Рабиндранат Та гор (1861 - 1941)
К ЦИВИЛИЗАЦИИ
Лес верни нам. Возьми свой город, полный шума и дымной мглы. Забери свой камень, железо, поваленные стволы. Современная цивилизация! Пожирательница души! Возврати нам тень и прохладу в священной лесной тиши. Эти купанья вечерние, над рекою закатный свет, Коров пасущихся стадо, тихие песни вед, Пригоршни зерен, травы, из коры одежды верни, Разговор о великих истинах, что всегда мы в душе вели, Эти дни, что мы проводили, в размышленья погружены. Даже царские наслаждения мне в твоей тюрьме не нужны. Я свободы хочу. Хочу я снова чувствовать, что лечу. Чтобы снова вернулись силы в сердце мое, хочу. Знать хочу, что разбиты оковы, цепи хочу разъять. Вечный трепет сердца вселенной хочу ощутить опять.
(Рабиндранат Тагор. Избранное. М., 1987. С. 33).
ХИНДУСТАН
СТОН ХИНДУСТАНА
Слышу я постоянно, С детства на запад влечет меня тихий зов: Там судьба Индии пляшет среди погребальных костров...
Хозяин и раб порадели о том,
Чтоб страна обратилась в игорный дом, -
Сегодня она от края до края -
Одна могила сплошная. Конец положили бесславью и славе прошедших времен. У мощи былой переломаны ноги. Прежним мечтам
и виденьям верна,
Лежит в обмелевшей Джамуне она, И речь ее еле слышна: «Новые тени сгустились, закат угас, Это ушедшего века последний час»
(Рабиндранат Тагор. Избранное. М., 1987. С. 70 - 71).
ЛОЗУНГИ ДВИЖЕНИЯ «ЗА НОВУЮ КУЛЬТУРУ» В КИТАЕ
(из редакционной статьи журнала «Синь циннянь» («Новая молодежь»))
«Чтобы защищать демократию, нельзя не вести борьбы против конфуцианства, против его этикета и обрядов, против его понятий о честности и целомудрии, против старой морали и старой политики. Чтобы защищать науку, нельзя не вести борьбу против религии и старого искусства. Борьба за демократию и науку невозможна без борьбы против старой традиционной школы и против старой литературы» (Цюй Цюбо. Публицистика разных лет. М., 1979. С. 151).
ОЦЕНКА ДВИЖЕНИЯ «ЗА НОВУЮ КУЛЬТУРУ» ИСТОРИКАМИ
«Содержание движения «за новую культуру» выходило далеко за рамки борьбы в области культуры. Речь шла о борьбе за буржуазно-демократические преобразования в стране, за буржуазную просветительскую идеологию, против феодальной идеологии конфуцианства и средневековых суеверий. Ожесточенная полемика велась вокруг основных проблем: политических преобразований и демократических прав народа; суеверий, предрассудков, конфуцианстве и старых догмах; идеологическом раскрепощении народа; свободе личности и индивидуальном развитии; реформе китайского языка и создании новой литературы; новом мировоззрении и научном методе мышления и т. д. Идеологическая борьба велась с представителями феодально-помещичьей идеологии, со ставленниками монархических партий и милитаристских клик, представителями буддийской и даосской религий и христианскими миссионерами» (Новая история Китая. М., 1972. С. 575).
ФРАГМЕНТ СТИХОТВОРЕНИЯ В ПРОЗЕ КИТАЙСКОГО ПИСАТЕЛЯ ЛУ СИНЯ (1881 - 1936)
Такой боец
«...Вот он проходит сквозь ряды бесплотных существ; все, кого он встречает, кивают ему головой... Над головами бесплотных существ полощутся стяги с вышитыми на них громкими титулами: «филантроп», «ученый», «литератор», «старший в семье», «юноша», «эстет»... Ниже - всевозможные мантии с вышитыми на них красивыми словами: «ученость», «мораль», «чистота национального духа», «воля народа», «логика», «общественный долг», «цивилизация Востока»...
Но он поднимает копье.
Он улыбается, бросает копье и попадает им прямо в сердце.
Все они, сникнув, валятся на землю. Но оказывается, это только мантии, под ними - пусто. Бесплотные существа успели скрыться и торжествуют победу, ибо теперь он стал преступником, заколовшим филантропа и ему подобных.
Но он поднимает копье...
Наконец, он старится и умирает среди бесплотных существ. Теперь он уже не боец, а бесплотные существа - победители.
Теперь уже никто не слышит клича войны: великий мир...
Но он поднимает копье» (Лу Синь. Избранное. М., 1989. С. 343 - 344).
ВОПРОСЫ
1. Можно ли появление новых идей и ценностей назвать модернизацией духовной жизни Востока?
2. Какие факторы оказали влияние на изменения в духовной жизни и культуре стран Востока?
3. Насколько закономерно было появление религиозного реформаторства на Востоке?
4. Проследите эволюцию идей восточного просветительства. Чем она объясняется?
5. Как изменялись подходы интеллигенции восточных стран к вопросу об отношении к западной культуре?
6. Какое влияние оказал Запад на культуру Востока?
7. Какие изменения произошли в XIX в. в культуре восточных стран?

Конечно, никакие изменения в обществе невозможны без изменений в духовной жизни. Что же предполагается в этой сфере? Если обладание информацией превращается в важнейшую социальную ценность, то должна возрасти ценность образования . Возможно, что в системе образования изменится расстановка приоритетов. Ведь развитие сферы услуг, особенно гуманитарных, требует развития соответствующих отраслей знаний.

Как мы помним, одной из проблем современной духовной и социальной жизни является сциентизм. Теперь становится очевидным, что наука, предоставленная сама себе, легко превращается из силы созидательной в силу разрушительную. Причина не только в том, что она намеренно направляется во зло. Наука нейтральна, потому что ее цель состоит в получении знаний. А знания ничего не говорят и не могут сказать о том, каким мир должен быть. Поэтому сам по себе рост знаний и даже их применение на практике еще не являются гарантией достижения общественного блага. Ведь мы не можем предсказать, к каким последствиям нас приведут научные открытия и их внедрение в жизнь. Вот почему многие современные мыслители считают, что необходимо соединение науки с мировоззрением . Это называют «ориентацией на культуру». Если для 20 века был характерен рост специализации и отделения всех сфер духовной жизни, то 21 век может стать веком интеграции. Это означает, что научные открытия должны определяться ценностными ориентирами, а, прежде всего, отчетливым осознанием тех последствий, которые научные исследования могут повлечь за собой.

Изменение места и характера научных исследований невозможно без изменения самих ценностных ориентиров. Ведь развитие науки во многом определялось и определяется стремлением к бесконтрольному росту потребностей, причем потребности эти сводились к материальным. В результате производство осуществляется на пределе возможностей. А это ведет к невиданному давлению на природу, которая остается основным источником всех создаваемых благ. Вот почему современные мыслители говорят о необходимости изменения характера потребностей. Речь должна идти об ориентации на производство и потребление культурных и экологических благ .

Одной из причин глобальных проблем и международных конфликтов являлось и является устойчивое представление о том, что существуют культуры, высшие и низшие по уровню своего развития. Это часто приводило к тому, что индустриальные цивилизации стремились навязывать свой образ жизни, который они считали прогрессивным, другим народам и культурам. Поэтому многие мыслители считают, что постиндустриальный мир должен строиться на принципах толерантности, открытости и диалога культур . В основе существования нового мира должна лежать ценность разнообразия. Она позволяет учитывать и согласовывать интересы различных культур, а также обогащать свой мир и свой образ жизни оригинальными достижениями из других миров.

Процессы, происходящие в современном мире, требуют не только согласования интересов, но и интеграции на уровне мирового сообщества. Дело в том, что существующие глобальные проблемы невозможно решать силами отдельных государств. Поэтому возникает потребность создания межправительственных и неправительственных всемирных общественных организаций, которые могли бы координировать свои усилия на международном уровне . А это возможно только тогда, когда будет признана ценность любой культуры.

2. Исследователи считают, что характерными чертами новой цивилизации являются: в экономике - глобализация, переход от производства товаров к производству услуг, индивидуализация потребления, превращение информации в основной ресурс развития экономики; в социальной жизни – рост телекоммуникационных систем, обладание и контроль за информацией как условие высокого статуса, рост социальной дифференциации, переход от статусно-ролевой системы к ориентации на реализацию индивидуальных биографий и жизненного стиля, переход от иерархии к сетевому обществу; в политической жизни – поиск новых форм мирового сообщества для решения глобальных проблем; борьба за равноправие различных социальных меньшинств в обществах; в духовной жизни – повышение ценности образования; отказ потреблять на пределе возможностей, преодоление оторванности науки от форм мировоззрения, рост терпимости и открытости для диалога с различными типами культур.

Контрольные вопросы

1. В чем состоит значение и особенности информации для развития экономики и социальной жизни?

2. Что такое «ориентация на жизненный стиль» и когда она становится возможной?

3. В чем состоят особенности «сетевого общества»?

(отвечать только «да» и «нет»)

1. В постиндустриальном обществе решающее значение будут иметь услуги, ориентированные на индивидуализированный круг потребителей.

2. Недостаток природных ресурсов является и будет являться главным препятствием к росту изобилия благ.

3. В постиндустриальном обществе ценность будет иметь индивидуальность и своеобразие человека и культуры в целом, а не соответствие стандартам пусть даже наиболее развитых стран мира.

4. Для постиндустриального общества характерно решение проблемы выживания как избавления от голода и болезней.

5. Постиндустриальное общество представляет собой количественное увеличение всех основных свойств индустриального общества.

Систематизатор его идей и продолжатель учения. А архимандрит Софроний, в свою очередь, учился у святого Силуана Афонского. Так, через эту цепочку свидетелей святости, мудрость науки о спасении души доходит и до нас. Предлагаем читателям сайта доклад отца Захарии, прочитанный им в Яссах 22 октября 2015 года.

«Духовная жизнь подобна сфере», – часто говорил отец Софроний. Как каждая точка на поверхности сферы ставит нас в соприкосновение со всей сферой, в точности так и каждая добродетель, которую мы возделываем, делает нас причастниками полноты живодательной благодати Божией. Каждая наша встреча с Богом, каждое Его прикосновение к нашему сердцу дарует нам в то же время очищение, просвещение и обо жение, и эти дары мы можем сполна принять даже в самом начале нашей жизни в Нем. Отец Софроний говорит, что некоторые люди получают первую благодать в совершенную меру святых еще до того, как начнут бороться со своим падшим естеством и страстями. Старец называет эту благодать пасхальной благодатью, потому что в ее свете нам открывается определенный образ жительства, в котором мы вкушаем от плодов каждой Божественной добродетели.

Вообще, когда он говорил о духовной жизни, отец Софроний остерегался формулировать схемы или составлять системы, по опыту зная, что духовные переживания не могут быть очерчены узкими границами человеческой логики, и у каждого человека свой путь к Богу, соответственно его стремлению к совершенству. Но всё же иногда и отец Софроний прибегал к определенным образам и моделям, чтобы лучше проиллюстрировать свои идеи, касающиеся определенных духовных тем. Так, заметив, что некоторые феномены повторяются в жизни людей на протяжении веков, он разделял духовную жизнь на три отдельных этапа, или периода.

Трехэтапное духовное путешествие было прообразовано в Ветхом Завете в жизни народа Божия

Первый этап – это посещение Духа Святого, когда человек заключает завет с Богом. Второй – это долгий и тяжкий подвиг после того, как Господь отнимает Свою благодать от нас, а последним является стяжание вновь и навсегда благодати спасения. Старец часто говорил, что это трехэтапное духовное путешествие было прообразовано в Ветхом Завете в жизни народа Божия – Израиля. В первый раз Бог посетил евреев, когда даровал им благодать прохождения через Чермное море после исхода из Египта. Затем последовали 40 лет испытаний и страданий в пустыне, когда Господь отнял Свою благодать от них. Наконец благодать возвратилась, и они унаследовали землю обетованную.

Отец Софроний выделял эти три периода прежде всего для того, чтобы привлечь внимание ко второму. Он подчеркивал необходимость правильного понимания этого периода, а также [необходимость] соответствующего душевного настроя, без которого мы не сможем разумно и с пользой пережить отступление Божественной благодати. Старец хотел побудить нас к тому, чтобы мы постоянно искали пути преобразования этого времени испытаний в подлинное духовное событие, смотрели на него [время] как на дар Божий нам, а не как на нечто порождающее отчаяние, и чтобы таким образом остерегались губительного искушения акедией . В действительности человек ощущает отступление благодати как духовную смерть, подлинную онтологическую пустоту. Каждый раз, когда он говорил об этом, главной заботой Батюшки было то, как обратить эту смерть, это состояние духовной пустыни в нетленную жизнь Божию.

Старец подчеркивал тот факт, что духовный человек, совершенный человек проходит все эти три периода до конца. Обретая вновь благодать спасения в третьем периоде, он может теперь помогать себе подобным на протяжении этого пути подвигов. Он стяжал духовный разум и, по слову святого апостола Павла, не может быть судим никем , потому что руководится Духом Божиим. Как говорит отец Софроний, тот, кому удалось раскрыть свой ипостасный принцип, кто стал личностью, тот в состоянии правильно судить о любом опыте и переживании в духовной жизни, зная тайну пути спасения для каждой личности в отдельности.

Путь к стяжанию подобия с Богом начинается с посещения первой благодати

Таким образом, путь каждого христианина к совершенству, к стяжанию подобия с Богом начинается с посещения первой благодати. Все мы пережили благодать первого периода или как младенцы во Святом Крещении, или позднее, сознательно, как монахи, или при монашеском постриге, или как священники при хиротонии, или просто в акте нашего покаяния, когда возвратились в лоно Церкви. Однако все мы утратили эту дивную благодать, пребывая в суете мира сего.

Но как же мы приходим к тому, чтобы пережить это первое прикосновение Бога к нашему сердцу, первый период благодати? В Своей неизреченной благодати и милости Бог непрестанно смотрит на человека как на мишень для Своих стрел, «посещая его каждое утро» (ср.: Иов. 7: 18), как говорит праведный Иов. Господь устремляет взор на Свое творение, чтобы посмотреть, не найдет ли в его душе какой-нибудь след благосклонности, какую-нибудь малую щель, и выжидает мгновение, когда человек обратится к Нему с малым разумением и смирением, чтобы войти и вселиться в его сердце. Бог неустанно ждет человека, стуча в дверь его сердца: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр. 3: 20). Таким образом, как только человек проявит малое смирение и признательность, Господь проникает в его душу, изобильно посещая его благодатию Своею, обновляя его жизнь и возрождая его духовно.

Согласно отцу Софронию, способ смягчить свое сердце и наполнить его признательностью и смирением пред Господом, так чтобы оно было в состоянии принять в себя Божественную благодать, – это думать о замысле Бога о человеке. В Священном Писании мы читаем, что Бог задумал человека прежде сотворения мира и предназначил для жизни вечной, что означает, что человек имелся уже с самого начала в предвечном совете Божием, в замысле Творца своего. Сам способ его призвания к бытию доказывает его величие. Бог сотворил его по Своему образу и подобию, непосредственно и лично, в отличие от прочей твари, которая зародилась лишь через Его слово. Господь Бог взял персть от земли – Своими собственными руками – и создал человека, вдохнув в персть дыхание жизни. Отец Софроний часто говорил, что Бог некоторым образом повторил Себя Самого в акте творения человека и вложил в его естество силу получать полноту жизни духовной: «Он не создал ничего ниже Себя Самого» (см.: Софроний (Сахаров), архимандрит. Видеть Бога как Он есть).

Итак, из всего спасительного делания Бога мы видим, что человек воистину велик по замыслу Творца и в благодати спасения Его, а его воззвание исполнено величия. Когда же человек отпал от этой чести, говорит святой апостол Павел, Бог не оставил его и продолжил посещать многократно и многообразно во все дни жизни его . Действительно, Бог подстерегает человека, ища любого повода для того, чтобы помиловать и спасти его. Цель Его поиска – глубокое сердце человека, а его воззвание – дар Его благоволения, который Писание называет любовью первой (см.: Откр. 2: 4). На самом деле Бог зовет нас непрестанно. Если услышите сегодня глас Его, не ожесточите сердец ваших и выйдите в сретение Его . Благодать первого воззвания соделывает многие изменения в сердце человека и открывает ему образ жизни Божественной.

Первое наше единение с Богом, завет, который мы заключаем с Ним, когда получаем первую благодать, наполняет наше сердце радостью, утешением Божественным и ощущением Бога. Отец Софроний называет ее пасхальной радостью. В этот период Господь скоро исполняет любое прошение, которое мы Ему подаем; мы не можем оставить молитву, сердце молится непрестанно, даже во время сна; нам легко любить ближнего нашего, верить в Бога, бодрствовать. Святой Силуан говорит, что всякий любящий Бога не может забыть Его никогда и непрестанно вспоминает о Нем и молится Ему, ибо Бог Сам заключил завет с человеком и человек – с Богом. Этот первый период духовной жизни поистине дивен и исполнен вдохновения, однако его благодать – незаслуженный дар, вверенный всем проявляющим и малейшую смиренную склонность сердца. Тем не менее это означает, что дар Божий не принадлежит человеку и скорее является богатством неправедным.

В Евангелии от Луки говорится: «Если в чужом не были верны, кто даст вам ваше?» (Лк. 16: 12). Толкуя эту евангельскую притчу, отец Софроний показывал, что первая благодать была дана нам даром, подобно некоему духовному капиталу, ради которого мы не трудились и которого не заслуживаем. Тем не менее, если мы покажем, что верны в том, что Божие, будучи готовы вкладывать этот капитал, обрабатывать этот талант, тогда Господь доверит его нам, как если бы он был нашей собственностью. Если мы почитаем и ценим этот дар, Бог в конце отдаст нам его в вечное владение. Господь отдаст нам то, что наше.

Сколь сладки дни нашей первой любви к Богу, когда мы с легкостью исполняем всё благоугодное Ему! Это как если бы мы видели Господа внутри себя, и поскольку мы видим Его, то можем веровать в Него и последовать Ему. Христиане поистине могут исповедовать, что видели Бога и знают Его, хотя это верно лишь отчасти. Когда мы принимаем первую благодать, Господь начинает живописать первые черты Своего образа в сердце нашем. Также мы слышим и глас Его, когда слово Его касается нашего сердца и обновляет наш дух, но мы видим и знаем Его лишь отчасти.

Покрывало плоти снимется, лишь когда мы войдем в жизнь вечную. Тогда ви дение Бога станет чистым и ясным, и таким образом будет совершенствоваться познание Его, которое мы имеем теперь лишь отчасти. Если, в течение сей преходящей жизни, мы стараемся непрестанно смотреть на образ Христов в сердце нашем, тогда, когда откроется окно вечности, мы увидим Его во всей Его полноте. Если же останемся закрытыми для Его благодати в жизни сей, то в минуту смерти откроется другое окно, о котором мне скорее хотелось бы соблюсти молчание.

Первый период духовной жизни, однако, непродолжителен, ибо человек не в состоянии хранить благодать и непременно утратит ее рано или поздно. Хотя отец Софроний обычно не ставил границ для духовных переживаний, он заметил всё же, что период первой благодати может длиться от нескольких часов до, самое большее, семи лет. Затем начинается подвиг второго периода. Теперь Бог попускает нам пройти через тяжелые искушения и испытания, давая нам таким образом повод доказать свою верность Ему в неблагоприятных обстоятельствах и проявить свою признательность за дивные дары Его благодати, чтобы удостоиться полноты духовной жизни, полной части нашего наследия.

Обожение человека бывает по мере глубины и ревности, с какой он переживал оставленность Богом

Отец Софроний говорит, что обо жение человека бывает по мере глубины и ревности, с какой он переживал оставленность Богом, отступление Его благодати. Согласно старцу, полнота истощания предшествует полноте совершенства. Когда благодать отступает, очень важно знать, что скрывается за этим периодом испытаний, понимать и использовать его огромный духовный потенциал, чтобы привлечь на себя дары Божии. В свете этого понимания, время испытания Господня становится неизреченно творческим, служа, однако, фундаментом, на котором зиждется спасение человека. Но чтобы не принять благодать Божию напрасно, следует исследовать со вниманием, как она приходит и по какой причине оставляет нас, – это подлинная наука, научающая нас собирать и хранить благодать в нашем сердце. Отец Софроний подчеркивает, что кто не пережил опыт оставления Богом, не только не совершенен, но даже не стоит в ряду верующих.

Так или иначе, мы непременно должны пройти через испытания этого периода, и есть два пути, которыми мы можем пойти. Первый путь – правильный, а следовательно, благоугодный Богу, посредством его мы стяжаем Христа и вместе с Ним – вечность. Другой – путь праздности, нерадения, своеволия и гордости. Благодать отступает, и приходит время, когда человек больше не может выносить боль. Лицезрение собственной нищеты духовной убеждает его в том, что вне Бога Живого, Бога любви всё лишено смысла, поскольку несет на себе печать смерти.

В поисках выхода из этой отчаянной ситуации он может выбрать один из следующих двух путей: первый путь – обвинить Бога и взбунтоваться. Святой Силуан был искушаем этим духом, когда сказал: «Бога преклонить невозможно». И мы знаем, что последовало за этим – он был ввержен во глубину мрака и в течение часа оставался в этой страшной бездне. Кто такой человек, чтобы так говорить с Богом? Как опасна эта дерзость! Вечером, во время вечерни, святой Силуан, тем не менее, нашел в себе силу призвать имя Господне, и был освобожден. Глубина отчаяния преобразовалась в видение неизреченной славы Христовой.

Стараясь избавиться от боли, мы можем выбрать, однако, и другой путь – будем довольствоваться достигнутыми успехами, относиться к вещам легкомысленно и станем, таким образом, беспечными. В этом состоянии мы с легкостью можем пасть жертвой искушений, а сердце наше начинает каменеть. Разумный способ выйти из этой внутренней опустошенности открывается нам в примере Авраама: уповать на Бога, когда, по-человечески говоря, уже нет никакой надежды, и смириться под Его крепкой мышцей. Как говорит святой апостол Павел, надо возложить свое упование на Бога, воскрешающего мертвых, пока Он не восставит нас в должное время .

Отец Софроний показывает, что посещение первой благодати пробуждает в нас ипостасный принцип, то есть способность нашего существа вместить благодать Божию и стяжать подобие с Ним. Под влиянием этой благодати дается и нам вкусить от вышеестественного состояния, в котором пребывает человек по дару Духа Святого, сообщаемому всему его существу. Например, когда Бог дарует нам и малое сокрушение сердца, мы чувствуем, что мы властны над своим естеством, что можем отличить и подчинить воздержанию каждую мысль и каждое движение сердца и, чем больше принимаем благодать, тем совершеннее господствуем над своим естеством. Иными словами, обновление человека начинается одновременно с пробуждением в нем ипостасного принципа.

Хоть вначале действие благодати очень сильно, тем не менее естество наше не покоряется великой и совершенной воле Бога. Благодать притягивает наш ум вовнутрь и открывает нам великие истины духовной жизни, но это не значит, что они тотчас становятся нашими, потому что мы еще не в состоянии усвоить их. Мы еще падшие творения, естество наше разделено, и этот внутренний разлад становится очевидным вместе с утратой благодати. Та часть нашего существа, в которой начался процесс духовного обновления, следует ипостасному принципу, тогда как другая часть, ветхий человек, тянет в противоположном направлении.

Видение этого внутреннего конфликта исполняет нас недоумения и заставляет воскликнуть: «Как хорошо я чувствовал себя раньше, и какой сильной была молитва! Что со мной произошло?» Мы не понимаем, что наше естество еще подчиняется ветхому закону. Тем не менее, если мы делаем всё, что в наших возможностях, чтобы оставаться на ногах, как говорит апостол, наше естество и воля гармонизируются с новым законом благодати, пробужденным внутри нас ипостасным принципом. Динамичный, постепенный рост ипостасного принципа победит бремя естества нашего, еще не возрожденного, а смертное будет поглощено жизнью, чтобы воля Божия утвердилась в нас как единственный, истинный закон нашего существования.

На исповеди отец Софроний никогда не пытался приглушить это чувство разлада внутренней жизни

Свет первой благодати обнаруживает разлад нашего существа. На исповеди отец Софроний никогда не пытался приглушить это чувство разлада внутренней жизни, напротив, старался даже усилить его, зная, что те, кто решился выдержать это состояние духовного напряжения, обратятся всем существом к Богу и, преодолевая испытание, унаследуют Его благодать. Этот внутренний разлад может сопровождать нас до конца жизни, однако со временем ипостасный принцип получит всё большую власть над нашим естеством, достигая того, что станет управлять всем нашим существом. Что касается совершенства, то оно свойственно только святым, как объясняет святой апостол Павел фессалоникийцам.

Во время испытания и духовной сухости воспоминание о мгновениях, когда Бог посетил нас благодатью Своей, придает силу и помогает нам обновить вдохновение. Поэтому нам нужно хорошо напечатлеть в уме то, чему мы научились, когда благодать ощутимо пребывала внутри нас. Как первые христиане Церкви Ефесской были увещаемы ангелами вспомнить свою первую любовь и свои прежние дела (см.: Откр. 2: 4), так же и нам подобает вспомнить красоту первой нашей любви ко Господу, приближение Бога и воскрешение нашей души по Его благодати.

Другой способ обновить вдохновение – вспомнить живодательные слова наших духовных отцов. Иногда отец Софроний прерывал чтение во время трапезы, чтобы внести некоторые пояснения. Его слова были так сладки, что мы совершенно забывали о еде, стоявшей перед нами, а в сердцах у нас звучали слова Евангелия: «Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф. 4: 4).

Существует много способов, которыми мы, православные христиане, можем обновить внутри себя благодать Божию. Упомянем среди прочего: Таинство Исповеди, Святую Литургию, призывание святого имени Христова и чтение Священного Писания. В действительности всё, что мы делаем во имя Его, помогает нам вновь стяжать благодать. Отец Софроний называет Христа «желанием сердец наших»: «Истинный христианин тот, для кого Христос стал “краем желаний”, как мы поем в молебне Матери Божией, тот, кто ищет Господа с неутолимой жаждой и с ревностью исполняет Его заповеди». Пророк Давид говорит: «Путь заповедей Твоих текох, егда разширил еси сердце мое» (Пс. 118: 32).

Непременно нужно вкусить духовную смерть, потому что только так будет испытано наше желание по Богу

Ревность о Боге придает человеку силу преодолеть все испытания. Таким образом, нам непременно нужно пережить оставление Богом и вкусить духовную смерть, потому что только так будут испытаны наше желание по Богу и решимость следовать Христу. Превратится ли смерть, угрожающая нам, в источник жизни или уничтожит нас в конце концов? Это зависит только от нас. Если в продолжение второго периода мы продолжим пребывать в том, чему научились, когда благодать была с нами, тогда вера наша явится крепче смерти и победит мир, по слову святого Иоанна Евангелиста .

Поистине, нескончаемо богатство благословений, которые таит в себе это время испытаний. В ходе многочисленных падений и восстаний и повторных опытов потери благодати мы учимся не отчаиваться, когда сокрушены, поскольку знаем, что, по великой Своей милости и любви, Бог наш «слаб» и скоро преклоняется на наш зов. А когда дела наши идут лучше, мы смиряем самих себя, ибо познали из испытания, как трудно сохранить подобное состояние.

Дух смирения обновляет сердце человека, в то же время укрепляя его душу и тело. Душевная и духовная сила проистекают из смирения и веры, изменяют всё наше существо действием благодати. Таким образом, наша душевная структура крепнет, и мы обретаем некую стойкость, помогающую нам преодолеть искушения.

Также чередование мгновений благодати и духовной сухости наделяет нас даром рассудительности, научая различать нетварное и вечное от тварного и преходящего, которое может сопровождать нас за гробом.

Но, прежде всего, этот период отступления благодати является толчком к покаянию, к тому, чтобы проникать всё глубже в глубину судеб Божиих и исследовать самих себя в свете Его заповедей. Тогда мы с пониманием будем читать Писания и использовать всю мудрость, которой наделил нас Бог, чтобы найти способы предстать пред Ним с новыми смиренными и исполненными умиления мыслями, чтобы нам смочь всё более приближаться к Нему. Более того, мы обнаружим тленность и страсти, зарытые глубоко в нас, точно так же, как, опустошая свои карманы и выворачивая их, находим вещи, забытые или давно спрятанные там. Так же и Бог выворачивает нам сердце наизнанку, чтобы выявить мерзость, сокрытую в глубине его. Ведь мы, не отдавая себе в этом отчета, носим в себе греховные порывы и желания, не гармонирующие с первоначальным замыслом Бога о человеке и противостоящие нашей высшей цели – любить Бога и уподобляться Ему во всем.

Через страдание человек учится говорить с Богом угодным Ему образом. Совершенно особняком стоит молитва человека, стоящего перед лицом смерти, ибо он говорит из глубины души, даже если лишен утешения и помощи благодати. Какой бы вид ни принимала угроза смерти: болезни, гонения или отступления Божественной благодати, если мы находим силу стоять пред Богом и исповедовать: «Слава Тебе, Господи! Тебе подобает всякая слава, а мне – стыд за мои грехи и беззакония», – тогда Бог сделает так, чтобы победила наша вера в Него.

По мере того, как мы стараемся преобразовать бремя кажущегося отсутствия Бога в духовное созидание, то есть в собеседование всегда новое, мы открываем новые способы смирить себя. Это как если бы в нашем сердце работал трансформатор, превращающий энергию боли в энергию молитвы, сердце умиляется, и мы учимся возлагать всё упование на Божественную энергию утешения Духа Святого. Действительно, огонь страстей может быть погашен только более сильным огнем Божественного утешения, который святой апостол Павел называет «утешением Божественной любви».

Дух мира сего силится ослабить наше духовное напряжение, предлагая нам в качестве утешения преходящие материальные блага. Человек в состоянии принять тесный путь страдания только тогда, когда Святый Владыка, распятый и не переставая страдающий в мире сем, прикасается к его жизни.

Второй период духовной жизни, таким образом, драгоценен, потому что дает человеку опыт осуждения на смерть. Трудности, через которые он проходит теперь, очищают его от надменной склонности к обожествлению себя и отделяют от всякой тварной вещи, а боль, сопровождающая это внутреннее преобразование, раскрывает его сердце к тому, чтобы принять Божественную благодать и ве дение тайн спасения. Его душа научилась непрестанно пребывать в смирении и, как говорит отец Софроний, благодать возлюбит его и уже не покинет никогда. Святой Силуан пишет: «Таким образом, вся жизнь души учится смирению Христову, и покуда у нее нет смирения, она постоянно будет мучима злыми помыслами, а смиренная душа обретает покой и мир, о которых говорит Господь».

Таким образом, неотъемлемое стяжание благодати вновь, венец, подаваемый за борьбу, проводимую во второй период духовной жизни, даруется человеку тогда, когда он убедил Бога верностью сердца своего, что хочет принадлежать только Ему. Отец Софроний много раз говорил: «Каждый день я говорил Богу: “Твой я, спаси меня”. Но кто мы, чтобы говорить Богу: “Я Твой”? Сначала надо уверить Бога, что мы принадлежим Ему, а когда мы воистину уверим Его, то услышим и глас Его, говорящий нам: “Сын Мой еси ты, аз днесь родих тя” (Пс. 2: 7)».

Третий период духовной жизни в общем краток, потому что открывается к концу жизни человека, но, в отличие от первого, он намного богаче благословениями Божиими. Его черты – это любовь и стойкость, а также глубокий мир, последующий за освобождением от страстей. Раны второго периода, которые мы получили, ударяясь о твердые скалы, научат нас быть внимательными, чтобы не навредить себе снова, и таким образом мы сможем лучше хранить дар, вверенный нам; но, как и тогда, можем его потерять, ибо человек подвержен колебаниям до конца жизни.

Последний период духовной жизни – период уподобления Богу. Он открывается к концу жизни человека

Отец Софроний описывает последний период духовной жизни как период уподобления Богу. Человек был возрожден благодатью, а заповеди Божии утвердились в качестве единственного закона его существа. Естественно, полнота христианского совершенства не может быть достигнута в мире сем. Мы чаем воскресения мертвых и жизни будущего века, как говорим это в Символе веры. Но всё же семя воскресения сеется в этой жизни, здесь и теперь мы закладываем крепкую связь со Христом, связь, которая будет продолжаться в тамошней жизни. Здесь и теперь мы получаем залог будущего наследия и начаток жизни вечной.

В заключение я хотел бы напомнить слово отца Софрония о молитве: «Нам, всем сынам Адама, необходимо пройти через этот огонь небесный, пожигающий корни смертоносных страстей. В противном случае мы не увидим огня претворяющимся в свет жизни новой, ведь в нашем падшем состоянии сожжение предшествует просветлению. Поэтому возблагодарим Господа и за очищающее действие Его любви. Аминь».

Переход страны к рыночной экономике и радикальные перемены в политической и социальной жизни происходили в условиях информационной открытости. Исчез идеологический диктат государства и с ним цензура. Быстрыми темпами насыщался рынок информационных услуг. Граждане получили свободный доступ к глобальной сети коммуникаций Интернету. Число его пользователей составило в 2003 г. около 11,5 млн человек.

В начале 1990-х гг. резко сократились Государственные расходы на развитие культуры. Закрывались клубы и творческие центры, выставочные залы и кинотеатры, спортивные и туристические базы. Упали тиражи литературно-художественных журналов и газет, некогда имевших огромные аудитории.

В условиях рыночной экономики наиболее динамично развивались лишь те сферы культуры, которые пользовались коммерческим успехом за счет популярности у массовой аудитории. Появились многочисленные частные издательства. Стремительно насыщался рынок книжной продукции и периодики, прежде всего изданиями развлекательного характера.

На экраны и в печать широким потоком хлынула продукция зарубежной массовой культуры, порой не лучшего художественного качества. Популярными у потребителя стали такие символы западного повседневного быта, как ресторан быстрого питания «Макдоналдс», как продукция известных торговых марок «Кока-кола» и «Рибок» и др.

В отечественной молодежной культуре выделились субкультурные группы, ориентированные на заимствованные из зарубежного повседневного опыта стили поведения и одежды, подражание героям массовой культуры.

Так, толкиенисты (поклонники романов Дж. Р. Толкиена) с нетерпением ждали появления на экране новых фильмов с приключениями своих кумиров. Айкидоки пропагандировали стиль жизни поклонников восточных единоборств. Панков отличали особые приметы в одежде и в общении друг с другом. Металлисты, рокеры и рэперы отстаивали свою приверженность различным направлениям в современной популярной музыке. Их манера одеваться копировала пристрастия в одежде их музыкальных кумиров.

Популярными формами молодежного досуга стали развлекательные центры - клубы, дискотеки, воспроизводящие западные стандарты. Тенденция вестернизации (заимствования западных образцов) молодежной культуры рельефно отражала те процессы, которые происходили в массовой культуре в условиях ее быстрого распространения.

Во второй половине 1990-х гг. возросло предложение массовой культурной продукции отечественного образца. Стремительно развивалась сфера досуга. Появились отечественные телесериалы и коммерческие киноленты, видеоклипы и рекламные ролики. В результате ориентированная на потребителя индустрия развлечений превратилась в один из наиболее динамичных секторов национальной экономики. Книгоиздание и телевидение, производство и тиражирование аудиовизуальной продукции, шоу-бизнес, строительство новых и переоборудование старых объектов культуры оказались в центре внимания отечественного бизнеса. Продолжая традиции российского меценатства, крупнейшие компании и банки оказывали материальную поддержку музыкальным и театральным коллективам, издательским, образовательным и реставрационным проектам.

Своего рода ответом на коммерциализацию массовых форм досуга стал рост интереса к отечественному культурному и духовному наследию, к религиозным и светским традициям. Верующим были возвращены сотни православных храмов и многие мечети. Повысилось внимание к культуре" и традициям православия, ислама, буддизма, иудаизма и других вероисповеданий. Развивалась сфера религиозного образования и воспитания - от воскресных школ до семинарий, духовных академий и университетов, а также издательское дело.

В поисках устойчивых ценностных ориентиров люди обращались к историко-культурному наследию страны. Появились новые формы освоения отечественного наследия историко-культурные инсценировки, воссоздающие эпизоды крупнейших исторических событий - Куликовской битвы, Бородинского сражения и др., пользующиеся неизменным успехом у зрителя.

Культурный туризм становился одним из перспективных направлений экономического развития российских территорий вокруг памятников исторического наследия. Всего на конец истекшего столетия в России насчитывалось около 2000 государственных музеев, в том числе 90 заповедников.

Особенности духовной жизни страны во многом определились динамикой социальных и культурных перемен, происходивших в российском обществе в постсоветский период.

Возросло многообразие форм творчества. Разные направления, стили, школы и художественные индивидуальности получили возможность выразить собственные взгляды и реализовать свой потенциал. Многие из них не только вступали в творческие споры и конфликты друг с другом, но и вызывали ожесточенные дискуссии в обществе. Продолжался процесс духовного переосмыслении прошлого и поисков своего места в глобализирующемся мире. Культурная жизнь открывалась навстречу влияниям и заимствованиям из иных культур и одновременно искала пути обновления собственных традиций. Первоочередной задачей становилось накопление интеллектуального капитала - главного ресурса развития современного мира, совершенствования качества и уровня образования. По мере углубления социального расслоения главным источником удовлетворения культурных потребностей у значительной части населения стало телевидение (средняя продолжительность просмотра телепередач составляла около 3-3,5 ч в день). Часть россиян, имевшая высокий уровень доходов, напротив, ориентировалась на элитарную индустрию досуга - платные телеканалы, доступ к Интернету, дорогие клубы и зарубежный туризм.

). Апостол упрекает не язычников, действительно не знавших истинного Бога, а своих же братьев по вере. Почему же? За что? Да потому, что представление о Боге у немалой части христиан коринфской общины не выходило за рамки» «Он существует». Дальше начиналось неведение. Неведомы были не свойства Божии, ни дела Его. Вера жила сама по себе, не имея плода, не имея практики, не воплощая себя в делах и стремлениях. Каким был человек до просвещения словом Христовым, таким и оставался.

Минуло почти две тысячи лет, ушли в мир иной те, кого пытался устыдить невежеством Апостол, славный город Коринф потерял былое величие и название, кажется, чего и вспоминать «дела давно минувших дней»? Однако и сегодня очень ко времени звучат слова: «Некоторые из вас не знают Бога». Как часто вера и наших современников ограничивается лишь признанием существования Бога! Многие ли смогут сказать, в какого Бога они верят? Где Он находится и откуда взялся? Чем занимается? Какой Он? Что Ему от нас нужно? Одни не знают Его еще, пока что, до времени, но стремятся узнать. Не о них речь. Другие упорно знать не хотят. Им довольно верить в «нечто туману даль». Вот о них-то, упорных, чаще всего и приходится слышать: «Бог меня в душе».

На чем же основано нежелание «знать Бога»? На нежелании менять свою жизнь. Ведь знание о свойствах Бога непременно вмешивается в нашу жизнь. Разделит все наши деяния, слова и мысли на Божьи и не Божьи. Среди не Божьих, или греховных, могут, и даже обязательно окажутся, привычные и приятные для нас дела и вожделенные цели. А когда к своему греху нет неприязни и расставаться с ним нет охоты, да к тому же неприятно ощущать себя грешником, во тогда-то – самое время туманной фразе: «Бог у меня в душе». Оно так удобно – незнание Бога и Божьего закона: нет закона – нет и греха. Нет греха – нет и ответственности.

Веря в «незнаемого» Бога можно любой безнравственный поступок представить (даже самому себе) как высоконравственный. Муж уходит из семьи к другой женщине, потому что разлюбил жену, и считает для себя безнравственным притворяться любящим. Или жена уезжает от мужа, потому что считает его пример вредным для детей. Знаю случай, когда женщина, многодетная мать, покинула мужа, потому что он был недостаточно церковен.

Или еще, пришли как-то на церковный двор два молодых человека и протягивают мне большой золотой нательный крест: «Мы хотим передать его в церковь». Я спросил у них: «А это ваш крест?» – «Нет, это крест одного нехорошего человека». – «Он сам отдал вам его?» – «Нет, мы забрали у него крест, потому что этот человек не имеет права носить его». Кстати, они забрали у него и еще некоторые вещи, на которые, по их представлениям, он также не имел права. А вот каким образом они определили, что нехорошесть того человека превосходит их личную нехорошесть, они не объяснили. Понятно, что крест я не взял. Вот вам пример своей правды, своей нравственности, своего «Бога в душе».

Кому-то «Бог в душе» не мешает (конечно, из «высших» побуждений) сообщать о проступках одних ближних другим ближним и при этом не считать это сплетней. «Это ведь скрывать правду от общественности – безнравственно, а открыть чужой грех – очень даже нравственно», – думает общительная соседка или шустрый журналист. Думает так, потому что не знает, что перед Богом грех, а что – нет. Не знать Бога – величайшая беда. «Неведение не ведает своего неведения, неведение удовлетворено своим ведением… Оно способно наделать множество зла, нисколько не подозревая, что делает его», – писал .

«Бог в душе»… А как ты смог пригласить Его туда? Высшее Существо, Всесовершенный Дух? Да к тому же Личный Дух, то есть Личность, имеющую Свои личные свойства, или, как говорят о людях, характер. Как ты определил, что Он там? Ты ведь совсем не знаком с Ним. Скорее всего, то, что ты ощущаешь в душе и о чем говоришь – это бог твоей души. То, что ты сам назвал богом. Твое персональное божество, по законам которого ты стараешься жить. Вообще-то, и законы эти – твои собственные законы. И получается, что у всех людей они разные. И если на уровне третьего класса они разные у двоечника и отличника, то что же дальше?

Когда словами «Бог в душе» исчерпывается вся духовная жизнь, нелепо говорить о вере. Точнее – это тоже вера, но мертвая. «И бесы веруют» в Бога, по словам Апостола (). Как может проявиться вера у «не знающего Бога»? Она мертвым, несозидающим грузом будет лежать в его душе. Именно грузом, неудобным и тяжелым. Потому что состояние признания Бога без призывания Бога, то есть без активного действенного желания общения с Ним, без проявления веры в Него, очень тяжко для человек.

«Невидимая» вера

О вере так же можно услышать: «Он очень верующий человек, но верит в душе. Без всяких внешних атрибутов». Говорят, полагая, что вера в Бога, как явление духовное, должна быть невидимой. На самом деле вера всего лишь отчасти невидима, потому что живая вера непременно выразит себя внешним образом. Так же как Бог, Который есть Всесовершенный Дух, невидим, но проявления Его могут быть видны. Тому пример – весь наш сотворенный Господом видимый мир.

О вере в душе, или, еще усугубляя – вере в глубине души, обычно говорят с оттенком некоторого превосходства перед верой видимой, с внешними атрибутами. Еще бы! Ведь внешнее так легко подделать, а в глубине души нет надобности фальшивить. Все равно никому не видно, что там, на донышке, находится. Поэтому считается, что вера-невидимка – более настоящая и заслуживает большего уважения. Правда, чем отличается глубинно-верующий человек от неверующего – не совсем понятно… Да мы и не станем сравнивать, а лучше предоставим слово свят. : «Вера, когда жива и пламенна, не может укрываться в сердце без обнаружения, а сама собой выходит и в слове, и во взоре, и в движении, и в делах».

В доказательство того, что истинная вера выражает себя и во взоре, и в движении, приведу некоторое воспоминание. Это сейчас в церковные праздники все могут беспрепятственно посещать храм. И верующие, и просто любопытные. Лет сорок назад попасть на пасхальную службу просто так, поглазеть, было не так-то просто. Перед церковными калитками и дверями стоял кордон из дружинников-комсомольцев. Они должны были пропускать в церковь верующих и не пускать – любопытствующих. Задание деликатное и на первый взгляд – трудное. Ладно еще, если лишний десяток случайных зевак проглядишь и пустишь на службу, а если верующему человеку вход преградишь? Ведь вся эта пропускная компания была устроена якобы исключительно в интересах верующих. Частично оно, конечно, так и было. Но что интересно, сколько я не наблюдал тогда за дружинниками, не помню, чтобы они хоть раз ошиблись именно в отношении верующих и кого-то не пустили. Хотя они не спрашивали: верит человек в Бога или просто посмотреть пришел. Верующих они сразу определяли. Значит, невидимая вера как-то видимым образом проявлялась «и во взоре, и в движении».

Вера непременно выражает себя и в образе жизни, а именно – в благочестии, то есть в благом почитании Бога, в устроении своей жизни по Божьему закону. «Благочестие – это признак духовно живущего человека», – говорит свят. . К сожалению, сегодня расхожее понятие духовной жизни несколько иное, чем в Церкви. Сегодня духовной жизнью принято называть чтение журналов, посещение концертов, выставок, клубов, светских тусовок. В этом смысле самые духовные люди в нашем обществе это артисты, художники, телеведущие. Попробуйте сказать, что художник такой-то или артист сякой-то не живет духовной жизнью. Вас засмеют. В духовности слесаря или повара еще могут усомниться, но в духовности артиста или модельера – никогда.

Правда такая духовность ни к чему не обязывает и благочестие ей не к чему. Она вполне совместима и с самой грубой лексикой, и с участием в развращающих нравы телепроектах, и с грехами против естества. Но речь не о ней.

Вера в Бога подразумевает стремление к справедливости, то есть к состоянию правоты перед Богом. Не некое сердечное стремление, невидимое постороннему оку, а вполне конкретное, проявляющееся в делах, поступках, словах. Вера человека усматривается не из его заявления о ней, не из его душевного устроения и интеллекта, а из его действий, поведения, отношений с другими людьми, из его оценки своих поступков.

Веришь в душе? Но во что? «Будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением», – говорит Апостол (1ПЕТ. 3,15). Веруя, мы непременно должны знать, во что веруем. Именно поэтому при Крещении взрослого человека о него требуется прочтение Символа веры, то есть молитвы, где последовательно перечисляются объекты его веры, понятия и явления, составляющие ее. А как же иначе? «Правило веры нашей начинается знанием, проходит через чувство и завершается жизнью, овладевая через это всеми силами существа нашего и укореняясь в основах его» (свят. ).

Когда о своей вере говорят: «Верю, но в душе» – чаще всего лукавят. Лукавят из боязни жизненных изменений, боясь духовной жизни, как лишней нагрузки. Так проще – верить в глубине души, не давая воли своей вере, никак не обозначая ее. Но есть ли смысл в такой законсервированной вере? Приближает ли она к спасению? Дает ли надежду на жизнь вечную?

Зачем нужны посредники ?

Количество верующих и церковных людей не одинаково. Ведь церковная жизнь включает в себя правила, обязанности, ограничения. Не говорю, что она состоит только из ограничений и обязанностей, но они есть. Эти-то ограничения и останавливают немалое число верующих на пороге Церкви. Таинство крещения да маленький нательный крестик на шнурке или цепочке остаются для них единственной связью с Православием.

Есть люди добрые, трудолюбивые, порядочные от природы или благодаря воспитанию. Казалось бы, зачем им нужна Церковь? Может, они могли бы достичь Царства Небесного и без нее? Человеку, никогда не совершавшему дурных поступков, трудно поверить, что его душа может погибнуть, что и ей нужна помощь. Однако попробуйте спросить такого, во всем порядочного, человека, откуда у него взялось мнение о своей порядочности? Отсутствие упреков совести? Но есть люди, у которых совесть вообще молчит. У нас немалая часть преступников считает себя невинно пострадавшими. Может быть, это мнение других людей? Но если это друзья или знакомые, где уверенность, что они объективны? Личное мнение? Но можно привести множество примеров, когда человек рассматривает свою порядочность просто на фоне непорядочности других. «Пью, но на свои», «часто упрекаю, но не бью», «беру взятки, но борзыми щенками». Священник Александр Ельчанинов писал: «Слепота к своим грехам – от пристрастия. Мы, пожалуй, много видим, но оцениваем неправильно, извиняем, даем неправильное соотношение: чувство почти инстинктивное». Грех познается лишь на фоне отсутствия греха, то есть Истины. А это возможно только в Церкви, где пребывает эта Истина, Которая есть Христос.

Прожить жизнь порядочным, честным человеком можно, но спастись без Церкви нельзя. Надеющийся достигнуть Царства Небесного своими силами подобен человеку, который прочитал дома учебник по вождению самолета и думает, что уже может самостоятельно долететь до нужного места.

Спаситель пришел в этот мир и пострадал в нем ради создания Церкви. И до Него были на земле пророки и учителя, учившие как надо жить. Однако пример и благодатная помощь, без которой невозможно следовать в своей жизни этим заповедям и учениям, были даны только Христом. «Я с вами во все дни до скончания века» (), – обещал Он. И пребывает с нами невидимо в Таинствах Своей Церкви, через которые нам даются силы проводить жизнь честно и двигаться в сторону Царства Небесного.

Самое главное Таинство – Причастие. В Евангелии от Иоанна Господь говорит: «Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (). Без Причастия о Небесном гражданстве можно и не мечтать, да и здесь, на земле, трудно оставаться в рамках духовного закона. Если вне Церкви греховная жизнь практически норма, то внутри нее это скорее исключение. Обратим внимание на курильщиков. Сколько из них хотели бы бросить курить?! Но как мал процент тех, кому это удалось. А вот в Церкви курящий человек – редкость. То же и со сквернословием. Такова реальная благодать церковной жизни, помогающая человеку преодолеть свой грех. В Церкви, конечно, есть грешники. Но вне Церкви – нет святых.

Так называемые «внешние ритуалы Церкви», которые кажутся ненужными нецерковному человеку, оказываются необходимыми, исходя их двухсоставности человека. Человек имеет видимую и невидимую составляющие. Получая благодать в Таинствах, человек по своей природе нуждается в телесном подтверждении того, что Таинство совершилось. При крещении человека погружают в освященную воду и при этом вслух произносят слова молитвы. Исповедуясь, мы называем свои грехи, преклоняем голову, а священник покрывает ее епитрахилью и читает разрешительную молитву. Соединяясь с Христом в Таинстве причастия, мы принимаем Его Пречистую Плоть и Кровь под видом хлеба и вина. И т.д. Духовные переживания очень тонки и не всегда могут быть правильно восприняты человеком, потому так премудро устроено в Церкви, что в ней есть и внешняя составляющая.

Сам Господь сопровождал какое-либо духовное действие внешним – приклонял колена, возводил очи. Так как в человеке душа и тело связаны, то состояние души естественно отражается и на состоянии тела. И наоборот.

Кроме того внешние обряды Церкви показывают, что Церковь и все мы едины, в какую бы православную церковь мы не пришли даже в другой стране. Везде служба совершается одинаково, везде есть иконы, горят лампады, священнослужители облачены в одинаковые одежды, совершают одинаковые действия. Церковь – это общество людей, объединенных Таинствами. Мы говорим, что Церковь – это тело Христово. Но такое объединение в единое тело вряд ли возможно без единых церковных обрядов. А значит – они нужны.

Человека спасает не честная жизнь, не поступки, потому что тогда незачем было бы воплощаться и страдать Сыну Божию. Человека спасает Сам Господь. Но как? Через благодать, которая дается ему в Церкви. По словам свят. , как необходима человеку для рождения в жизнь утроба матери, так же необходима ему для духовного рождения духовная утроба матери Церкви.

«Верить в душе», не будучи членом Церкви, все равно, как носить фотографию любимого человека в кармане, избегая встреч с ним. Такой «роман» обречен. «Вне Церкви нет духовной жизни и духовно живущих лиц», – писал свят. Феофан Затворник. То, что многие принимают за духовную жизнь «без посредников», на самом деле просто букет эмоционально-интеллектуальных переживаний в комплекте с религиозной атрибутикой. Разговор о Боге за чаем, при свечах и под иконами.

И чтобы не заканчивать разговор на этой грустной и кому-то обидной ноте, еще раз напомню – будущая наша жизнь начинается здесь, на земле. Узнать, что такое вечное мучение, пусть в микроскопической дозе, можно и вне Церкви. Но получить представление о будущем блаженстве возможно только в Церкви. И каждый церковный человек испытал это на собственном опыте. Господь каждому по-своему дает почувствовать его. Бог, как говорил старец , иногда дает человеку конфетку просто так, незаслуженно, чтобы показать, какая ему на небесах уготована небесная кондитерская. Желаю и вам этого сладкого знания.