Какую оценку образу пимена дает пушкинист городецкий. Летописец пимен в трагедии борис годунов пушкина сочинение про монаха. Начальный вариант текста

Пимен (пишет перед лампадой)

Еще одно, последнее сказанье -
И летопись окончена моя,
Исполнен долг, завещанный от Бога
Мне, грешному. Недаром многих лет
Свидетелем Господь меня поставил
И книжному искусству вразумил;
Когда-нибудь монах трудолюбивый
Найдет мой труд усердный, безымянный,

«Борис Годунов». Гравюра С.Галактионова

Григорий (пробуждается)

Все тот же сон! возможно ль? в третий раз!
Проклятый сон!.. А все перед лампадой
Старик сидит да пишет - и дремотой
Знать во всю ночь он не смыкал очей.

Когда, душой в минувшем погруженный
Он летопись свою ведет; и часто
Я угадать хотел, о чем он пишет?
О темном ли владычестве татар?
О казнях ли свирепых Иоанна?
О бурном ли новогородском вече 2 ?
О славе ли отечества? напрасно.
Ни на челе высоком, ни во взорах
Нельзя прочесть его сокрытых дум;
Все тот же вид смиренный, величавый.
Так точно дьяк 3 , в приказах 4 поседелый,
Спокойно зрит на правых и виновных,
Добру и злу внимая равнодушно,
Не ведая ни жалости, ни гнева.

Пимен

Проснулся, брат?

Григорий

Благослови меня,
Честный отец.

Пимен

Благослови Господь
Тебя и днесь, и присно, и вовеки.

Григорий

Пимен

Младая кровь играет;
Смиряй себя молитвой и постом 5 ,
И сны твои видений легких будут
Исполнены. Доныне - если я,
Невольною дремотой обессилен,
Не сотворю молитвы долгой к ночи -
Мой старый сон не тих и не безгрешен,
Мне чудятся то шумные пиры,
То ратный стан, то схватки боевые,
Безумные потехи юных лет!

Григорий

Как весело провел свою ты младость!
Ты воевал под башнями Казани,
Ты рать Литвы при Шуйском отражал,
Ты видел двор и роскошь Иоанна!
Счастлив! а я от отроческих лет
По келиям скитаюсь, бедный инок!
Зачем и мне не тешиться в боях,
Не пировать за царскою трапезой?
Успел бы я, как ты, на старость лет
От суеты, от мира отложиться,
Произнести монашества обет
И в тихую обитель затвориться.

Пимен

Не сетуй, брат, что рано грешный свет
Покинул ты, что мало искушений
Послал тебе Всевышний. Верь ты мне:
Нас издали пленяет слава, роскошь
И женская лукавая любовь.
Я долго жил и многим насладился;
Но с той поры лишь ведаю блаженство,
Как в монастырь Господь меня привел.
Подумай, сын, ты о царях великих.
Кто выше их? Единый Бог. Кто смеет
Противу их? Никто. А что же? Часто
Златый венец тяжел им становился:
Они его меняли на клобук.
Царь Иоанн искал успокоенья
В подобии монашеских трудов.
Его дворец, любимцев гордых полный,
Монастыря вид новый принимал:
Кромешники в тафьях и власяницах 6
Послушными являлись чернецами,
А грозный царь игуменом смиренным.
Я видел здесь - вот в этой самой келье
(В ней жил тогда Кирилл многострадальный,
Муж праведный. Тогда уж и меня
Сподобил Бог уразуметь ничтожность
Мирских сует), здесь видел я царя,
Усталого от гневных дум и казней.
Задумчив, тих сидел меж нами Грозный,
Мы перед ним недвижимо стояли,
И тихо он беседу с нами вел.
Он говорил игумену 7 и братьи:
«Отцы мои, желанный день придет,
Предстану здесь алкающий 8 спасенья.
Ты, Никодим, ты, Сергий, ты, Кирилл,
Вы все - обет 9 примите мой духовный:
Прииду к вам, преступник окаянный,
И схиму 10 здесь честную восприму,
К стопам твоим, святый отец, припадши».
Так говорил державный государь,
И сладко речь из уст его лилася,
И плакал он. А мы в слезах молились,
Да ниспошлет Господь любовь и мир
Его душе страдающей и бурной.
А сын его Феодор? На престоле
Он воздыхал о мирном житии
Молчальника. Он царские чертоги
Преобратил в молитвенную келью;
Там тяжкие, державные печали
Святой души его не возмущали.
Бог возлюбил смирение царя,
И Русь при нем во славе безмятежной
Утешилась - а в час его кончины
Сверши лося неслыханное чудо:
К его одру, царю едину зримый,
Явился муж необычайно светел,
И начал с ним беседовать Феодор
И называть великим патриархом.
И все кругом объяты были страхом,
Уразумев небесное виденье,
Зане 11 святый владыка пред царем
Во храмине тогда не находился.
Когда же он преставился, палаты
Исполнились святым благоуханьем,
И лик его как солнце просиял -
Уж не видать такого нам царя.
О страшное, невиданное горе!
Прогневали мы Бога, согрешили:
Владыкою себе цареубийцу
Мы нарекли.

Григорий

Давно, честный отец,
Хотелось мне тебя спросить о смерти
Димитрия царевича; в то время
Ты, говорят, был в Угличе.

Пимен

Ох, помню!
Привел меня Бог видеть злое дело,
Кровавый грех. Тогда я в дальний Углич
На некое был послан послушанье;
Пришел я в ночь. Наутро в час обедни
Вдруг слышу звон, ударили в набат,
Крик, шум. Бегут на двор царицы.
Я Спешу туда ж - а там уже весь город.
Гляжу: лежит зарезанный царевич;
Царица-мать в беспамятстве над ним,
Кормилица в отчаянье рыдает,
А тут народ, остервенясь, волочит
Безбожную предательницу-мамку...
Вдруг между их, свиреп, от злости бледен
Является Иуда Битяговский.
«Вот, вот злодей!» - раздался общий вопль.
И вмиг его не стало. Тут народ
Вслед бросился бежавшим трем убийцам;
Укрывшихся злодеев захватили
И привели пред теплый труп младенца,
И чудо - вдруг мертвец затрепетал.
«Покайтеся!» - народ им завопил:
И в ужасе под топором злодеи
Покаялись - и назвали Бориса.

Григорий

Каких был лет царевич убиенный?

Пимен

Да лет семи; ему бы ныне было -
(Тому прошло уж десять лет... нет, больше:
Двенадцать лет) - он был бы твой ровесник
И царствовал; но Бог судил иное.
Сей повестью плачевной заключу
Я летопись мою; с тех пор я мало
Вникал в дела мирские. Брат Григорий,
Ты грамотой свой разум просветил,
Тебе свой труд передаю. В часы,
Свободные от подвигов духовных,
Описывай, не мудрствуя лукаво,
Все то, чему свидетель в жизни будешь:
Войну и мир, управу государей,
Угодников святые чудеса,
Пророчества и знаменья небесны -
А мне пора, пора уж отдохнуть
И погасить лампаду... Но звонят
К заутрене... благослови, Господь,
Своих рабов... подай костыль, Григорий.
(Уходит.)

Григорий

Борис, Борис! Все пред тобой трепещет,
Никто тебе не смеет и напомнить
О жребии несчастного младенца, -
А между тем отшельник в темной келье
Здесь на тебя донос ужасный пишет:
И не уйдешь ты от суда мирского,
Как не уйдешь от Божьего суда.

Вопросы и задания

Пушкин подчеркивает: «Характер Пимена не есть мое изобретение. В нем собрал я черты, пленившие меня в наших старых летописях: простодушие, умилительная кротость, нечто младенческое и вместе с тем мудрое, усердие, можно сказать набожное к власти царя, данной ему Богом, совершенное отсутствие суетности, пристрастия - дышат в сих драгоценных памятниках времен давно минувших... Мне казалось, что сей характер всё вместе - нов и знаком для русского сердца». Как проявились характеры Пимена и Григория (Самозванца) в сцене «Келья в Чудовом монастыре»?
Что вспоминает о Грозном Пимен? Как называет себя сам царь? Кого противопоставляет Грозному рассказчик?
Сравните:
Подумайте, что хотел усилить, уточнить поэт в окончательной редакции.
Почему эпитетам «смиренный», «тихий», «ясный» автор предпочел слова «спокойный вид»?
Почему Пушкин обращается к фольклору и к истории России?

Обогащайте свою речь

Подготовьтесь к инсценированному чтению этого небольшого отрывка. Подумайте, какие интонации требуются для каждого из героев. Найдите в конце учебника рассказ о том, как читал Пушкин «Бориса Годунова».
Составьте небольшой словарь слов и словосочетаний, характерных для речи Пимена, например: «воздыхал о мирном житие», «Бог возлюбил смирение», «обет» и пр.
К драме «Борис Годунов» создано много иллюстраций. Среди авторов - известные русские художники В. И. Суриков, В. А. Фаворский, В. Г. Перов и др. Рассмотрите рисунки к прочитанной вами в классе сцене. Так ли вы представляли себе героев и келью?
Сцена «В келье Пимена» особенно интересно представлена художником С. Галактионовым. Эта иллюстрация появилась в 1827 году, с первой публикацией «Бориса Годунова». По свидетельству искусствоведов, она передает величие духа летописца, значительность совершаемого им под сводами кельи. Согласны ли вы с этим суждением? Обоснуйте свой ответ.
Подготовьте небольшой очерк в школьную газету «Произведения А. С. Пушкина и иллюстрации к ним в учебнике для 7 класса».

1 Хартия - старинная рукопись, документ.
2 Вёче - в Древней Руси собрание горожан.
3 Дьяк - в Древней Руси должностное лицо, ведущее дела какого-нибудь учреждения.
4 Приказ - в Московском государстве XVI-XVII веков учреждение.
5 Пост - по церковному обычаю, предписанию, отказ от мясной и молочной пищи.
6 Кромешники в тафьях и власяницах - опричники (по старинным понятиям грешники, чьи души после смерти будут помещены в ад) в ермолках (тюбетейках) и грубой шерстяной одежде, носимой на голом теле.
7 Игумен - настоятель монастыря.
8 Алкающий, алкать - сильно желать.
9 Обет - торжественное обещание, обязательство.
10 Схима - монашеский чин, налагающий самые строгие правила.
11 Зане - потому что, так как.

ПИМЕН - монах-летописец, персонаж, в своем монологе задающий точку зрения вечности, без которой высокая трагедия невозможна; носитель позиции, независимой ни от власти, ни от толпы. Связан с образом «идеального» летописца Авраамия Палицына из 10-11-го томов «Истории государства Российского» H. М. Карамзина; в какой-то мере - и с «культурной маской» самого Карамзина.

Пимен появляется в единственной сцене - «Ночь. Келья в Чудовом монастыре». 1603 год. Летописец завершает «труд, завещанный от Бога»; рядом спит келейник Пимена, инок Григорий, будущий Лжедимитрий. Некогда Пимен участвовал в истории - воевал «под башнями Казани», «рать Литвы при Шуйском отражал», видел роскошь двора Иоанна Грозного. Теперь он отрешен от быстротекущей современности. Первым поняв причину Смуты - цареубийство, общенародное нарушение законов Божеских и человеческих («Владыкою себе цареубийцу / Мы нарекли <…>»), он раскрывает смысл происходящего не современникам, но потомкам:

<…> Недаром многих лет

Свидетелем Господь меня поставил

Когда-нибудь монах трудолюбивый

Найдет мой труд усердный, безымянный,

Засветит он, как я, свою лампаду -

И пыль веков от хартий отряхнув,

Правдивые сказанья перепишет.

Время, в котором, как в некоем физиологическом растворе, живет мысль Пимена, не есть настоящее, не есть прошлое, не есть даже собственно будущее, - хотя о каждом из этих измерений временно го потока в его монологе сказано достаточно, особенно о минувшем. Его «внутреннее время» вненаходимо, внеположно Истории, очищено от страдательного залога; оно «безмолвно и покойно». Это время не протекшее, но постоянно протекающее, «объемлющее живо»; это время, совершающееся здесь и сейчас, но посвященное воспоминаниям; оно всегда возможно и никогда не будет дано. Именно поэтому Пимен уходит в свой труд ночью, когда итог одному дню с его бурями подведен, а начало другому дню не положено; когда История не прекращается, но как бы замирает; и недаром «последнее сказанье» должно быть завершено до наступления утра: «…близок день, лампада догорает <…>».

Но - и тут Пушкин как бы испытывает своего мудрого героя - рядом с Пименом дремлет тот, кто как раз и явится расплатой; тот, с кем будет связан ход ближайшей русской истории, - Отрепьев. И летописец, проникший мыслью в тайный ход вещей, не только не провидит в Григории лицо историческое; он не только невольно указывает новоначальному иноку на открывшуюся «царскую вакансию», но и поручает ему свой труд:

Брат Григорий,

Ты грамотой свой разум просветил,

Тебе свой труд передаю <…>

Очевидно, не случайно Пушкин вводит в монолог Пимена упоминание о «многострадальном Кирилле», который некогда жил в той же келье и говорил правду в лицо Иоанну Грозному; недаром вкладывает в уста Григория реплику:

Я угадать хотел, о чем он пишет?

Так точно дьяк, в приказах поседелый,

Спокойно зрит на правых и виновных,

Добру и злу внимая равнодушно,

Не ведая ни жалости, ни гнева.

А в уста Бориса - слова:

В прежни годы,

Когда бедой отечеству грозило,

Отшельники на битву сами шли.

(Именно так будет решен образ Авраамия Палицына в романе М. Н. Загоскина «Юрий Милославский»; вообще присутствие монаха-летописца в наборе персонажей исторического романа о Смуте станет почти обязательным.)

Пимен не только не идет на битву; он не идет и в толпу народную; его знание о добре и зле - инакое, иноческое. В смысловой структуре драмы его образ контрастно соотнесен с образом Юродивого Николки.

В прочитанной вами сцене «Ночь. Келья в Чудовом монастыре» изображен летописец-монах Пимен. Охарактеризуйте его как человека и лето-писца. Как относится он к историческим событиям, которые описывает, и обязанностям летописца? Приведите примеры из текста.

Пушкин писал, что в характере лето-писца Пимена он собрал черты, которыми дышат древние летописи: простодушие, умилительная кротость, нечто младенче-ское и вместе с тем мудрое, усердие, от-сутствие суетности, пристрастия.

Летописец Пимен сознательно ограни-чил свою жизнь кельей: выключившись из мирской суеты, он видит то, что неве-домо большинству, ибо судит, согласуясь с совестью, с нравственными законами. Его цель как летописца — поведать по-томкам правду о событиях, произошед-ших на родной земле.

Когда-нибудь монах трудолюбивый Найдет мой труд усердный, безымянный… Правдивые сказанья перепишет, — Да ведают потомки православных Земли родной минувшую судьбу, Своих царей великих поминают За их труды, за славу, за добро…

Как воспринимает Григорий своего настав-ника, его духовный облик и летописный труд? Прав ли он, что Пимен Спокойно зрит на правых и виновных, Добру и злу внимая равнодушно, Не ведая ни жалости, ни гнева?

Григорий уважает Пимена за трудолю-бие, спокойствие, смиренность и величавость. Он говорит о том, что ни одна дума не отражается на его челе, и делает оши-бочный вывод, что старец равнодушен к тому, что описывает в своих трудах. Ведь Пимен первым скажет о тяжком грехе на-рода русского, способствовавшего воцаре-нию Бориса. В его образе проявляется со-вестливость, обостренное чувство личной ответственности за происходящее.

В чем видит Пимен достоинство власти и властителя? О чем, с его точки зрения, говорит из-вестный исторический факт, что «царь Иоанн ис-кал успокоенья в подобии монашеских трудов»?

Властителей должны помнить за труды, за славу, за добро — считает Пимен. Стремление царя Иоанна (Ивана IV Гроз-ного) искать успокоения в вере, монаше-ских трудах, его обращение к Господу свидетельствует о его раскаянии, об осо-знании своих грехов, о том, что бремя власти становилось слитком тяжким для него.

Как рассказывает Пимен об убийстве царе-вича Димитрия? Сопоставьте этот рассказ, его сти-листические особенности, с монологом «Еще одно, последнее сказанье…» с рассказом о царях. Какие характеристики дает летописец действующим ли-цам этой сцены? Как это характеризует самого Пи-мена как историка-летописца, который «сей повестью плачевной» собирается заключить свою ле-топись?

Бесстрастность покидает Пимена, рас-сказывающего о кровавом преступлении, его рассказ эмоционален, насыщен оце-ночными комментариями: злое дело, в отчаянье, беспамятстве, свиреп, от злости бледен, злодей; образными гла-голами — волочат, затрепетал, заво-пил. Стиль его повествования становится разговорным.

Увиденное «злое дело» так потрясло ле-тописца, что с тех пор он мало вникает в дела мирские и хочет отойти от трудов, пе-редав другим право описывать грехи чело-веческие. Отношение Пимена к рассказан-ному характеризует его как гражданина.

В диалоге Пимена и Григория противопо-ставляется суетное, мирское (пиры, битвы, често-любивые замыслы и т. д.) и божественное, духов-ное. В чем смысл этого противопоставления? По-чему Пимен отдает преимущество монастырской жизни перед славой, роскошью и «женскою лука-вою любовью»?

Мирская жизнь содержит много иску-шений для человека. Они будоражат кровь и заставляют совершать грешные поступки. Монастырская жизнь смиряет дух и плоть, дарует внутреннюю гармонию и спокойствие. Человек, твердый в вере, постигает вечное, не держится за сиюми-нутное. Испытав много в своей жизни, Пимен удалился от мирской суеты в мо-настырь, где обрел блаженство и в трудах и благочестии проводит свои дни.

Перечитайте заключительную реплику Григо-рия. В чем смысл его пророчества? Кому, по-вашему, оно принадлежит в большей степени — Гри-горию или автору трагедии?

Григорий произносит:

И не уйдешь ты от суда мирского, Как не уйдешь от Божьего суда.

Власть, данная ценой преступления, приведет правителя к гибели — такова мысль Пушкина, выраженная в словах Григория. Материал с сайта

Какие проблемы — исторические и нравст-венные — рассматриваются Пушкиным в прочитан-ной вами сцене из трагедии «Борис Годунов»? Ка-кое значение имеют они для нашей современности?

При создании «Бориса Годунова» Пуш-кин опирался на книгу «История государ-ства Российского» Н. М. Карамзина. Поэт высоко оценивал труд историка, однако у него вызывал протест убежденный мо-нархизм автора «Истории…», провозгла-сившего, что «история народа принадле-жит государю». Эта формулировка отра-зила историко-философскую концепцию

Карамзина: мощь, устойчивость — в силь-ном государстве; государственность — движущая сила истории. «История наро-да принадлежит народу», — утверждал декабрист Никита Муравьев. Возникший спор — историко-философский, а не прос-то политический, и Пушкин вступил в не-го. Трагедия «Борис Годунов» о роли на-рода в истории и о природе тиранической власти. Власть, данную ценой преступле-ния, нельзя употребить во благо; она не принесет счастья ни правителю, ни наро-ду, и такой правитель неизбежно сдела-ется тираном. Раскрывая историческую обреченность антинародной власти, Пуш-кин одновременно показал глубокую про-тиворечивость позиции народа, сочетаю-щего силу и слабость. Народ, избравший детоубийцу, тоже обречен.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

историческая тема в трагедии борис годунов
летописец пимен из трагедии пушкина
ответы на вопросы борис годунов
сочинение о том каким предстанет пимен к григорий
вопросы к трагедии "борис годунов"

ПИМЕН – монах-летописец Чудова монастыря, персонаж трагедии А.С. Пушкина «Борис Годунов» (1825 г.), «старец кроткий и смиренный», под началом которого состоит молодой инок Григорий Отрепьев, будущий Самозванец. Материал для этого образа (как и для других) Пушкин почерпнул из «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина, а также из эпистолярной и житийной литературы XVI в. (Например, рассказ Пимена о кончине Федора Иоанновича основан на сочинении патриарха Иова.) Пушкин писал, что характер Пимена не есть его изобретение: «В нем собрал я черты, пленившие меня в наших старых летописях». К этим чертам поэт отнес умилительную кротость, простодушие, нечто младенческое и вместе мудрое, усердие, набожность в отношении к власти царя, данной от Бога. Пимен – герой одной сцены, пятой картины трагедии. Его роль относительно невелика, однако функция этого персонажа в развитии сюжета, в сцеплениях идей, образов – важна и значительна. Коллизия трагедии в сцене с Пименом получает существенные прояснения. Из рассказа Шуйского в первой картине известно о цареубийстве, совершенном в Угличе, назван его виновник –Борис Годунов. Но Шуйский – свидетель косвенный, заставший на месте событий «свежие следы». Пимен – единственный среди персонажей очевидец, видевший своими глазами зарезанного царевича, слышавший собственными ушами, как «под топором злодеи покаялись – и назвали Бориса». Для Шуйского гибель Димитрия тривиальна, как всякое политическое убийство, коим нет числа. В тех же понятиях мыслит и Воротынский, хотя его реакция более эмоциональна: «Ужасное злодейство!» Совсем другая (по тональности, по смыслу) оценка Пимена: «О страшное, невиданное горе!» Страшным и невиданным это горе является потому, что грех Бориса ложится на всех, к нему все оказываются причастными, ибо «владыкою себе цареубийцу мы нарекли». В словах Пимена не просто нравственная оценка, в которой нельзя отказать самому Годунову (муки совести терзают и его). Пимен судит бытийственно: преступление совершил один человек, а держать ответ надо всем. Предстоит невиданное горе, идущее на Русь, «настоящая беда государству московскому». (Одно из черновых названий пушкинской трагедии – «Комедия о настоящей беде государства московского...».) Пимен еще не знает, как проявится это горе, но его предчувствие делает монаха милосердным. Поэтому он наказывает потомкам быть смиренными: пускай они, поминая своих царей, «за грехи, за темные деянья, Спасителя смиренно умоляют». Тут обнаруживается существенное отличие от «суда» Юродивого, отказавшего Борису в молитве. Симметрия этих образов, Пимена и Юродивого, давно замечена и исследована, в частности, В.М. Непомнящим. Однако близость персонажей не означает, что они одинаково выражают «глас народа», «глас божий». Реализм Пушкина в том и состоит, что каждый его герой имеет собственный «глас». Драматургия сцены в келье Чудова монастыря строится на контрасте спокойствия Пимена и смятения Григория, чей «покой бесовское мечтанье тревожило». В продолжение всей сцены Пимен старается убедить Отрепьева в тщетности мирских утех и в блаженстве иноческого служения. Однако его воспоминания о весело проведенной молодости, о шумных пирах и боевых схватках только распаляют воображение Григория. Рассказ же о Димитрии, особенно неосторожное упоминание – «он был бы твой ровесник», – провоцируют «чудную мысль», которая определит дальнейший ход событий. Пимен как бы производит Григория в Самозванцы, причем совершенно непреднамеренно. В теории драмы такое действие называется перипетией (согласно Аристотелю, «переменой делаемого в противоположность»). Вследствие перипетии завязка трагедии затягивается в драматургический узел. В опере М.П. Мусоргского «Борис Годунов» (1868–1872 гг.) роль Пимена была расширена. Ему композитор (и автор либретто) передал рассказ Патриарха (пятнадцатая картина трагедии – «Царская дума») о чудесном прозрении слепого пастуха перед гробом царевича Димитрия. В опере этот рассказ следует после сцены с Юродивым (в трагедии – перед ней) и становится последним ударом судьбы, карающей детоубийцу. Самые знаменитые исполнители роли Пимена – И.В. Самарин (Малый театр, 1880 г.), В.И. Качалов (МХТ, 1907 г.); в опере – В.Р. Петров (1905 г.) и М.Д. Михайлов(1936 г).

Пимен — монах Чудова монастыря в Москве, старец кроткий и смиренный. Надо полагать, что только дворянское происхождение давало ему возможность в молодости видеть «двор и роскошь Иоанна», и «пировать за царскою трапезой». Прошлая жизнь его в трагедии едва намечена, но можно предположить, что это один из тех сподвижников первой половины царствования Иоанна Грозного, когда лучшие сыны Руси своим мечем помогали царю расширять пределы родины. Григорий, знакомый, очевидно, с биографией Пимена, завидует ему:

Ты воевал под башнями Казани,

Ты видел двор и роскошь Иоанна!

Ты рать Литвы при Шуйском отражал!

Но Пимен не был рядовым воином, из которых составлялись рати воевод; своим образованием он сильно выдвигается даже из числа бояр. Так, Игумен замечает, что он весьма грамотен, читал монастырские летописи, сочинял каноны святым, а это доказывает образование, известную интеллигентность и даже некоторый поэтический дар. На написание своей летописи Пимен смотрит как на подвиг, исполнить который ему назначено Богом:

Недаром многих лет

Свидетелем Господь меня поставил

И книжному искусству вразумил.

Свою летопись он оканчивает сказанием о смерти царевича Димитрия; далее совесть не позволяет ему повествовать, так как с тех пор он мало «вникал в дела мирские», а описывать только по темным слухам что-либо он не решается. По его мнению, летописец должен описывать, «не мудрствуя лукаво», только то, чему в жизни был свидетелем:

Войну и мир, управу государей,

Угодников святые чудеса,

Пророчества и знаменья небесны …

Пимен пишет свою летопись, но по внешнему виду невозможно узнать, о чем он повествует. Страсти в нем давно улеглись, и он может писать о темном владычестве татар или о свирепых казнях Иоанна, или о бурном новгородском вече, или о славе отечества спокойно, как посторонний человек: летописец должен рассказывать о выдающихся событиях, чтобы потомки могли знать правду о политической жизни своих предков, чтобы они могли вспомнить с умилением своих великих царей за их добро, а за грехи и промахи за них молиться.

Пимен любит свою работу, потому что благодаря ей он в старости, как бы «сызнова» живет. Его волнует дальнейшая судьба летописи: хотелось бы передать ее в умелые, способные руки, которые могли бы продолжать его работу:

Брат Григорий,

Ты грамотой свой разум просветил,

Тебе свой труд передаю …

Он дает Григорию наставление о том, как следует продолжать работу, полагая, что тот весь свой век проведет в монастыре. Когда Григорий жалуется Пимену на свою несчастную долю, которая с малых лет привела его в обитель, Пимен успокаивает послушника, уверяя, что людей только издали может пленять «слава, роскошь и женская лукавая любовь». В «мире» нельзя найти успокоения:

Я долго жил и многим насладился,

Но с той поры лишь ведаю блаженство,

Как в монастырь Господь меня привел.

Пимен рассказывает Григорию, что даже цари, для которых, казалось бы, жизнь складывается самым лучшим образом, только в схиме надеялись найти себе покой. Царь Иоанн, припадши к стопам «святого отца», говорил игумену «и всей братье», что примет честную схиму. Царь же Феодор на престоле мечтал о тихой жизни молчальника. Его не прельщали ни власть, ни богатство; даже царские покои он превратил в келью, где тяжелое время правления государством не возмущало его святой души; подвижническая жизнь царя, по мнению Пимена, была причиной того, что в час его кончины «свершил ося невиданное чудо». Простым же смертным и подавно не следует жалеть грешный свет, где так много всякого рода искушений. Нигде нельзя с таким усердием молиться и смирять плоть постом, как в монастыре, а только этим способом можно избавиться от лукавых мыслей и тяжелых снов.

Пимен проникнут религиозным чувством, которое так соответствует его природной кротости. Он никого не осуждает, ничем не возмущается, во всем видит перст Бога. В своей незлобивой душе Пимен не осуждает царей за грехи, за темные деяния, а скорее готов умолять Спасителя: «Да ниспошлет Господь любовь и мир его душе страдающей и бурной». В бедствиях, которые случились в царствование Бориса Годунова, Пимен видит наказание Божие за то, что Собор избрал в цари цареубийцу: Прогневали мы Бога, согрешили: О страшное, невиданное горе! Владыкою себе цареубийцу Мы нарекли. А между тем царь в представлении Пимена — это помазанник Божий, выше которого, кроме Бога, никого нет; а раз так, то царь имеет право делать все, что ему угодно. Эту же самую мысль мы находим в переписке Иоанна Грозного с князем Курбским. Несправедливости, исходящие от владыки, следует переносить со смирением и видеть в них только испытание; поэтому-то Пимен замечает: «Кто смеет противу них? Никто». Он с истинным благоговением вспоминает Иоанна, хотя, конечно, как современник, знал все зверства царя, оставшиеся навсегда в памяти народа. Изображению Пимена Пушкин отвел в трагедии немного места, но образ летописца стоит перед читателем как живой. Рассказывают, что, когда историк Погодин услышал сцену в Чудовом монастыре из уст самого автора, он, пораженный ее жизненностью и исторической достоверностью, воскликнул: «Мне показалось, что мой родной и любезный Нестор поднялся из могилы и говорит устами Пимена. Мне послышался живой голос русского древнего летописателя».