В известной степени история постановок комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума» на сцене Малого театра и есть история русского театра. Впервые в свой бенефис сам М.С. Щепкин играл Фамусова. Великий трагик московской сцены Павел Степанович Мочалов играл здесь Чацкого, как в ХХ веке А. А. Остужев, А.И.Сумбатов-Южин. А. Ленский играл сначала Чацкого, а потом Фамусова. Михаил Царев, как его великий предшественник, также молодым сыграл Чацкого, а пожилым — Фамусова.
Каждое поколение вносило свой вклад, по-своему присваивало текст бессмертной комедии Грибоедова.
Когда в 1975 году состоялась премьера в Малом театре, то дискуссия развернулась не вокруг Фамусова, которого играл Михаил Царев, а вокруг Чацкого Виталия Соломина. Актеру вменяли в вину, что общественная тема ушла на второй план, одержала верх личная драма, что такой Чацкий не трибун, не обличитель.
Виталий Соломин, действительно, играл Чацкого, который был счастлив вернуться в дом Фамусова, чтобы встретиться с Софьей. Книжный, восторженный, веселый юноша в круглых очках. С дороги он появлялся, несмотря на мороз, в распахнутом тулупе, из-под которого виднелась рубашка — апаш. Он торопился увидеть Софью. В. Соломин признавался в интервью, что его «раньше интересовал смысл монологов Чацкого, теперь — смысл его поведения».
Этот архивный юноша, отталкивая слугу, врывался в дом и со всего размаха неожиданно падал. Но и падение не останавливало его счастливого состояния, чувства переполняли смеющегося Чацкого. В это мгновение словно проносилась вся его детская жизнь в этом доме. «Чуть свет — уж на ногах! и я у ваших ног», — каламбурил сидящий на полу Чацкий, обращаясь к Софье (Нелли Корниенко).
В. Соломин играл это состояние безудержной радости — Чацкий снова дома, ему все здесь дорого. Прислонившись к изразцам печи, греясь, он оглядывал комнату, каждая вещь в ней ему знакома, любовно гладил памятные с детства обои. Чацкий поначалу не замечал равнодушия Софьи, нарастающей враждебности Фамусова, иронии Молчалина.
Объясняя свою трактовку, Виталий Мефодьевич Соломин говорил: «Мой Чацкий прекрасно понимал, что представлял собой Фамусов и ему подобные. Но в доме Фамусова его держала глубокая и сильная любовь к Софье, свою возлюбленную он не мог поставить на одну доску с окружающими. Отсюда его монологи. Они адресованы Софье, и никому другому».
И монолог Чацкого про французика из Бордо, которому внимали гости, был на самом деле обращен к Софье, которая, как раз удалялась, не дослушав Александра Андреевича, а он продолжал, как заведенный, бросать свои колкие наблюдения. В этой сцене впервые у собрания зарождалась мысль, что он сумасшедший.
Виталий Соломин избегал играть того школьного Чацкого, обличителя и обвинителя «фамусовского общества» с гордо закинутой головой. Актеру было важнее очеловечить образ, показать в процессе, шаг за шагом, отторжение Чацким уклада барского дома. Любовная лодка разбивалась о быт, устои. В дом Фамусова Чацкий вбегал юным, а покидал навсегда горько повзрослевшим. Обманутый в любви, он прозревал, почему он обманут. Перед отъездом из дома Фамусовых Чацкий бросался вверх по лестнице, обращая свой гневный монолог туда, где стояла Софья, чтобы в последний раз всмотреться в ее глаза. И только потом, подойдя совсем близко к дверям, приказывал: «Карету мне, карету!»
Антагонист Чацкого — Фамусов Михаила Царева равно и московский барин, и важный сановный чиновник. Франтоватый, всегда в форме. За долгие годы у него выработалась устойчивая привычка одеваться с иголочки.
В доме он контролирует жизнь, как в департаменте. Нарастает его беспокойство, когда он идет с утренним обходом и слышит, как из покоев Софьи доносятся звуки флейты. Он даже в своих наставлениях замечает разодранный локоть Петрушки. Проявляет дипломатический такт на балу, обходит каждого со светской любезностью. Когда сплетня о сумасшествии Чацкого достигает апогея, то он поддерживает ее своим авторитетом. Однако респектабельный лоск будет утрачен у Фамусова в финале. Поначалу московский барин не очень-то слушал, точнее, слушал снисходительно опасные речи Чацкого. Не тут-то было, когда над домом Фамусова нависла угроза быть скомпрометированным его дочери и ему самому. В Фамусове Михаила Царева от чувства опасности просыпалась воля к жестокости. Он уже ненавидел прямо, без обиняков Чацкого и нападал на него со всей возможной яростью. При этом Михаил Царев не повышал тона и тем сильнее добивался эффекта негодования.
Стоит отметить и другие роли этого спектакля. Софья Нелли Корниенко с первых сцен показывала свое равнодушие к Чацкому. Ее не вдохновлял общественный темперамент своего прежнего друга. Она была дочерью Фамусова и таковой хотела остаться. Молчалин Бориса Клюева держал себя на равных с Чацким, не сказать, со скрытой снисходительностью. Скалозуб Романа Филиппова был добродушным недалеким военным человеком, хоть он и не понимал всех сатирических колкостей Чацкого, но скорее симпатизировал ему. Глядя на Лизу Евгении Глушенко, было нетрудно заметить, что девушка эта взята из деревни. Еще недавно, кажется, бегала босой по лугам и полям. Многое в доме Фамусова ей кажется чудным, но делать нечего, приноровилась. Репетилов Никиты Подгорного оказывался никому ненужным, поэтому у него возникало желание хоть к кому-нибудь примкнуть.
Вздорной и властной являлась Хлестова у Елены Гоголевой.
Слаженность игры, проработка характеров, умение органически присвоить поэтический текст, незаурядный актерские работы, добросовестное отношение к тексту, — все, что свойственно лучшим спектакля Малого Театра, было и в постановке «Горе от ума» 1975 года.
Скольких Чацких и Фамусовых видели театральные подмостки? Не сосчитать! Впервые поставленная в 1831 году бессмертная комедия А. Грибоедова шла на сценах российских и зарубежных театров несчетное количество раз. В ней блистали Щепкин и Мочалов, покорял публику замечательной игрой В. Соломин…
Как можно браться за такое совершенное и классическое, такое программное и безапелляционно необходимое произведение еще раз? Можно! Отсутствие в кассах билетов на «Горе от ума» в «Современнике» - яркое тому подтверждение.
Об истории создания версии Современника
В 2007 году «Современник» представил на суд зрителей собственную, весьма далекую, кстати, от общепринятого прочтения трактовку известного со школьной скамьи произведения. Как говорят многие театралы и критики, на то он и наш вечный Современник, чтобы не уходить в прошлое по старинке, а все искать в настоящем!
— Об «осовремененном» «Горе от ума» сразу же заговорила вся Москва.
— Интерес к постановке не ослабевает по сей день.
На главную «роль» пригласили режиссера Римаса Туминаса. Он, как всем известно, к любому классическому тексту никогда не относился как к догме. «Горе от ума» не стало исключением.
Об особенностях спектакля
Р. Туминас создал спектакль не о борьбе взглядов, а о полном их отсутствии у неспособных самостоятельно мыслить персонажей. Режиссер наглядно и выразительно показал дикость нравов и плебейскую упрощенность чувств.
Замысел Туминаса усиливает необычное, наполненное предметами-символами оформление спектакля. Над ними работал художник А. Яцовскис. На сцене:
— напоминающая колокольню Ивана Великого печка, из которой прямо на сцену валит дым;
— мрачные бутафорские птицы, сваленные поленья дров…
В этой неуютной обстановке разворачивается все действие спектакля. Оно вам знакомо со школьной скамьи? Ничего подобного. Здесь все происходит иначе, чем вы представляли!
О знакомых персонажах и исполнении
На сцене - одетый в нелепый тулуп, взлохмаченный Фамусов. Его иронично и остроумно играет С. Гармаш. Герой в интерпретации известного актера остервенело рубит топором книги.
— Появляется, гремя чемоданами, непривычно суетливый, торопливо захлебывающийся собственными монологами Чацкий в исполнении И. Стебунова.
— Агрессивно маршируют под звуки вальса гости, собравшиеся на бал.
— Все это удивляет, настораживает, увлекает, заставляет внимательно всматриваться и вслушиваться в расставленные режиссером акценты.
В постановке «Горе от ума» заняты многие известные актеры, но ее настоящим открытием стала игра Елены Плаксиной. Она приступила к работе над образом Софьи в 2011 году, после ухода из «Современника» первоначально исполнявшей эту роль М. Александровой. Как утверждают критики и театралы, молодая актриса сумела не просто повторить рисунок роли, но и внести в него новые выразительные краски.
Музыкальным фоном, гармонично вплетающимся в общую канву спектакля, стал написанный Грибоедовым вальс в современной обработке литовского композитора Ф. Латенаса. Хотите получить истинное удовольствие от вполне знакомой ситуации и произведения? Стоит купить билеты на «Горе от ума» и отправиться в «Современник». Театральный вечер обещает быть томным, но он сулит и уникальные находки.
Продолжительность спектакля 3 часа 00 минут. Спектакль идет с одним антрактом.
Спектакль идет на сцене "Дворца на Яузе"
Действующие лица и исполнители:
- Фамусов -
- Софья Павловна -
- Лиза -
- Молчалин -
- Чацкий -
- Скалозуб -
- Наталья Дмитриевна Горич -
- Платон Михайлович Горич - ,
- Князь Тугоуховский -
- Княгиня Тугоуховская -
Спектакль «Горе от ума» в постановке Малого театра – это прекрасная работа Сергея Женовача, представившего на суд зрителей оригинальное прочтение хрестоматийного произведения Грибоедова. В театральных кругах этот режиссёр славится своими великолепными работами над спектаклями по классическим произведениям. Он руководит своей театральной труппой и преподаёт в РАТИ, а его учителем в своё время был выдающийся Пётр Фоменко.
Грибоедов в Малом
На сцене Малого театра спектакль «Горе от ума» ставили уже семь раз. В этой театральной постановке классика удивительным образом соприкасается с новаторским подходом. Работа Женовача не просто дала гениальному произведению вторую жизнь, она словно привнесла с собой свежий ветер, символизирующий перемены к лучшему.
Действие переносит зрителей в начало девятнадцатого столетия, поэтому все герои одеты в изящные костюмы, соответствующие времени. В отличие от большинства постановок «Горе от ума», которые можно увидеть в театрах Москвы, в этом спектакле нет излишней помпезности и обилия декораций. На сцене всё устроено в духе минимализма. Здесь только немного мебели и разноцветные квадраты, которые служат дверями. Этот калейдоскоп – прекрасная находка известного художника Александра Бархина.
Постановка отличается своей динамичностью. Основной акцент в спектакле ставится не на злободневные темы того времени: бюрократия, погоня за чинами и преклонение перед всем иностранным, а на проблему любви и человеческих взаимоотношений.
Все герои пьесы изображены с теплотой и нежностью, поэтому зрители испытывают к ним симпатию и понимание. Даже Чацкий в этом спектакле предстаёт довольно милым и обаятельным молодым человеком. Хотя сам Грибоедов этого героя изображал без особой сентиментальности и привлекательности. Женовач же полагает, что Чацкий не просто изобличитель «фамусовского общества», а живой человек со своими чувствами и переживаниями. После трёхлетнего отсутствия он возвращается в Москву и устремляется в дом Павла Афанасьевича Фамусова, представителя московского аристократического общества, чтобы вновь встретиться со своей возлюбленной Софьей. Но оказывается, что за время его путешествия здесь произошли большие перемены, сердце девушки теперь занято другим.
Актёры
Когда-то роль Чацкого гениально играл Виталий Соломин. Сегодня в этом образе зрители могут увидеть Глеба Подгородинского. Фамусова непревзойдённо играет талантливый Юрий Соломин. Его герой предстаёт эдаким престарелым ловеласом, но, помимо этого, он всё-таки заботливый отец и бережливый хозяин. За всю актёрскую карьеру у Юрия Соломина было множество прекрасных ролей, но именно работа над образом Фамусова, по праву, считается одной из самых удачных.
В постановке задействованы и другие блестящие актеры:
- Полина Долинская;
- Юрий Каюров;
- Александр Вершинин и др.
На подмостки выходят как настоящие мэтры театрального искусства, так и подающие надежды артисты, чьи имена лишь недавно появились на афишах.
Великолепная актёрская игра и удивительная театральная атмосфера никого не оставят равнодушным, подарят положительные эмоции и отличное настроение. Чтобы купить билеты на «Горе от ума» в Малом театре, вы можете оформить заказ на сайте www..
Первое, что я увидела, когда раскрылся занавес, – то, что сцена загромождена некими авангардными декорациями – разноцветными перегородками, белыми, желтыми и синими, в которых автоматически открывались проходы и на которые всё отбрасывало чёткие тени, как на голые стены (есть идея – есть Икеа, блин. И это богатый Малый театр? Сразу возникает ощущение эдакого убожества). Среди них затесалась какая-то приземистая античная колонна, должная обозначать, видимо, как и колокольня из Современника, печь – она же домашний очаг, она же «дым Отечества». Актёры по этой сцене перемещались довольно-таки хаотично: они редко стояли или сидели на одном месте подолгу, а всё больше бегали туда-сюда, предпочитая разглагольствовать на ходу, а то и вовсе договаривали свои реплики, уже скрывшись из виду. Теперь о них, об образах персонажей, так сказать. Фамусов (Соломин) хрестоматиен до мозга костей: седина в голову, бес в ребро, плюс к этому непременная сварливость в сочетании с добродушием, а в общем и целом – совсем неяркая личность, прямо второстепенный герой, а ещё худрук играет. Скалозуб (Низовой) так же соответствует классическому прочтению: быдловатый солдафон, и только. Софья (Молочная) и Лиза (Иванова) так более всех невыразительны, они неубедительно читают свои тексты, смеются чересчур притворно и чересчур наигранно-пафосно жестикулируют, да и вообще похожи друг на друга как две капли воды – две подружки из ларца, одинаковы с лица, можно было бы перепутать, кабы не различная внешность и тем паче дурацкая короткая коса у Софьи на голове. Первая – не вызывающая никакой приязни кисейная барышня, обчитавшаяся пресловутых французских романов и обожающая, под впечатлением от оных, своего Молчалина (Вершинин), жеманного ломаку себе под стать, явно утомлённого её беспрестанными знаками внимания. Вторая не уступает своей госпоже в напускном аристократизме, она горда и неприступна при том, что и Фамусов, и Молчалин, и Чацкий (Подгородинский) пытаются её лапать. Чацкий, кстати, отдельная, как водится, статья. Современная причёска, южный акцент чуть в нос – здесь он ни дать ни взять бедный родственник-гастарбайтер, московских обычаев не знающий совершенно, к нему так с первого взгляда и не привыкнешь, как и к истеричному Чацкому из Современника. В этом спектакле Чацкий – шут гороховый, смешнее всех прочих, не вышедший, видимо, из детской непосредственности в худшем смысле этого слова. Он практически ни одну фразу не говорит без подспудного саркастического смешка и остаётся весьма доволен собой в целом и своим чувством юмора в частности, а окружающие, хоть и зачастую охотно заражаются его смехом, всё же устают от того, что словесные его излияния, невпопад начинаясь, и заканчиваются нескоро. В виде шутки он высказывает и свои «передовые идеи», никого и ничего при этом не боясь, но не потому, что смел, а потому, что дуракам закон не писан. Только наедине с собой да иногда – наедине с Софьей он бывает серьёзен, о чём-то размышляет и тем самым доказывает, что создан не только лишь для того, чтобы с ним «смех делить», но доказывает только зрителям, а не остальным героям спектакля, так и не начавшим воспринимать его всерьёз и испытывающим к нему либо любопытство, либо раздражение в зависимости от того, насколько далеко заходят его неуклюжесть и невежество.
Во втором отделении дело медленно, как бы со скрипом докатилось и до бала, и что же? Снова пресные, незапоминающиеся, преходящие лица, пустые разговоры… ну, слегка запомнилась Наталья Дмитриевна (Аманова) стальными нотками в капризном голосе, ну, малость удивил пожилой, блестящий лысинкой Загорецкий (Дубровский), да и всё. Чацкий так вообще поначалу словно бы и забыл о Софье, разгуливая под ручку с Натальей Дмитриевной, а когда наконец вспомнил, у него это получилось как-то больно жалко и нелепо. Вялым тоном человека, который не страдания душевные испытывает, а нуждается в здоровом крепком сне, он просит – не требует, нет! – карету. За весь спектакль я так и не дождалась от него ни одного громкого слова, ни одного резкого движения, что есть тряпичная кукла. Да и вообще все актёры, если уж быть до конца субъективной, играли как-то бесцветно, без души – да, они добросовестно выполняли свою работу, но некого было выделить, отметить, похвалить хотя бы за любовь к этой самой работе: монологи их были напрочь убиты некой безразлично-равнодушной сухостью, были похожи на выученный учеником стих, рассказываемый теперь перед учителем, проще говоря – на неприятную обязанность. Обобщая, сообщаю, что спектаклю сильно проиграл от того, что текст прозвучал целиком, вместе с репликами из ранних редакций пьесы, из него не было выброшено ни строчки, и в итоге он полностью забил собой все три часа спектакля. Из-за болтовни не осталось времени на действия – гости даже не потанцевали ни разу, а какой же бал без танцев? Вобщем, сюжет растягивался, провисал, наскучивал время от времени, ни одной изюминки в этом сухаре не было мною обнаружено. Я даже так и не поняла, что посмотрела: комедию или трагедию? Если первое, то зал смеялся только над шутками явными, предусмотренными текстом, а не интонацией или актёрской игрой, а я не смеялась, ибо хорошо уже знала этот текст; если второе, то мне никого не было жаль в конце, ибо было непохоже, чтобы Чацкий любил Софью, а когда Лиза утверждает, что любит Петрушу (Сергеев), выведенного в спектакле дряхлым стариком, еле передвигающим ноги, поверить ей чисто физически невозможно. Если даже в Современнике с его травокурной трактовкой спектакль сразу же приковал к себе внимание публики и так больше и не отпускал, то здесь я почти сразу поняла, что мои ожидания не будут оправданы. Почему я уже несколько раз упомянула Современник, а Покровку ещё ни разу? Да потому, что не хочу сравнивать Божий дар с яичницей. Вобщем, мне искренне жаль тех, кто потратил на билет не 600 рублей, как я на своём занюханном местечке, а тыщи полторы, а то и больше, чтобы сесть к сцене поближе. Мой вам совет: не гоняйтесь за распиаренным, если у вас нет такой же, как у меня, необходимости. То, что настоящее искусство всегда в андеграунде, относится и к театру в том числе.
(Основная сцена)
Комедия в 4-х действиях, в стихах (3ч) 12+ А.С. Грибоедов
Режиссер-постановщик:
Сергей Женовач
Фамусов:
Юрий Соломин
Чацкий:
Глеб Подгородинский
Софья:
Полина Долинская, Екатерина Васильева
Лиза:
Инна Иванова, Ольга Жевакина
Хлестова:
Людмила Полякова
князь Тугоуховский:
Юрий Каюров, Юрий Ильин
княгиня Тугоуховская:
Ольга Чуваева, Наталья Боронина
Наталья Дмитриевна:
Светлана Аманова, Ольга Пашкова
графиня-бабушка:
Зинаида Андреева
Молчалин:
Александр Вершинин, Александр Дривень
Скалозуб:
Виктор Низовой
Репетилов:
Дмитрий Зеничев
и другие Даты:
26.01 вс 18:00
Рецензия "Афиши":
Видео:
Забудьте про школьный учебник литературы и пафосное «а судьи кто?» Обличения фамусовского общества не будет. Ни самодуров-крепостников, ни замшелых коррупционеров. Все люди, все человеки, каждый по-своему несчастен. Социальную остроту сменила «мысль семейная». Поэтому Фамусов – Юрий Соломин не столько сановный вельможа, сколько хлопотливый папаша при дочери на выданье, вдовец, в одиночку тянущий дом; моложав, полон сил – ну как тут не ущипнуть хорошенькую служанку? Приискивает Софье жениха повыгодней – а вы бы не искали? Скалозуб (Виктор Низовой) не солдафон, Молчалин (Александр Вершинин) не лизоблюд. Нормальные молодые люди, вступают в жизнь, каждый устраивается как умеет. И уж совсем не похож на обличителя Чацкий – Глеб Подгородинский. Застенчив, угловат, почти мальчишка, он впервые узнал, как обманывают ожидания. Думал, вернется, а в доме все будет как было в детстве, и Софья (Ирина Леонова) – все та же девочка, все так же ему верна. Увы, девочки подрастают и, случается, находят себе другого. Грозные монологи Чацкого – от обиды и одиночества. Словом, нет правых и виноватых, есть отцы и дети. И теплый хлебосольный московский дом с его обычными радостями и печалями.
Режиссер-постановщик С. Женовач. Художник А. Боровский. Художник по костюмам О. Ярмольник. Режиссер З. Андреева.
Елена Алешина
В спектакле участвуют:
